Глава 26. Благопристойное поведение

Павел меня нагнал очень быстро: он не стал задерживаться с императором. Он оказался впереди и показывал мне дорогу. В результате мы добрались до обеденной гораздо быстрее — я мог бы пропустить несколько поворотов.

Из двойных дверей как раз выносили Аню, держа ее под мышками и коленями. Девушка явно была без сознания, но растрепанные волосы и измятая одежда выдавали какую-то избыточную активность.

Выносившие имели вид массивный, но далеко не грозный — какие-то обычные работники с ничего не выражающими лицами, аккуратно одетые.

Павел быстро заглянул в обеденную, а потом обратился к этой парочке:

— Оставьте ее здесь.

— Унести надобно, — коротко ответил один из них: от своего напарника он отличался крупным носом и бородкой.

— Здесь оставлять не велено, — поддакнул второй и повернул голову, так как стоял к нам спиной, сразу же выделившись выступающей вперед нижней челюстью.

— Вам сказали оставить ее, — вступил я, заметив, что эта парочка и не думает останавливаться. Безрезультатно.

Я подскочил и положил руку на плечо, но несущий резко наклонился вперед и вырвался. Император, как назло, и не думал показываться, а вот из дверей обеденной уже выглядывали любопытные лица. Одно, три — почти с десяток высунулось, но никто не выходил в коридор.

Павел едва слышно чертыхнулся и в несколько быстрых и широких шагов оказался рядом с Аней, и сказал так громко, чтобы слышали даже глухие:

— Приказываю оставить ее здесь. Я ей займусь.

— Как же, оставим, — пробурчал тот, что с крупным носом.

Я не выдержал и ухватился за плечо второго, в этот раз крепче, намереваясь не выпустить его. Процессия замерла — а Павел теперь даже и не вмешивался, но по его глазам было видно, что противника он себе выбрал.

В этот раз несущий не стал вырываться, а просто отпустил ноги девушки, так что она звучно стукнула пятками по паркету. И резко развернулся, целясь левой мне в висок.

Это было предсказуемо, и я успел присесть, пропустив удар гораздо выше. Зато получил доступ к обратной стороне колена — самой болезненной и незащищенной. И тут же воспользоваться этим, ударив его изо всех сил.

Массивный противник тут же опустился на одну ногу. Если бы я смотрел по сторонам, то увидел бы, как второй беспомощно смотрит на происходящее. Чтобы помочь и вступиться за товарища, ему пришлось бы бросить принцессу на пол. Совесть, наверно, не позволяла.

Я вскочил на обе ноги, тогда как противник безуспешно пытался совладать с поврежденным коленом. Ситуацию надо было решать как можно скорее, поэтому я ударил его по опорной руке, заставив почти что лечь. А когда он поднял лицо, саданул его коленом прямо в челюсть, для надежности обхватив голову руками.

Правда, пришлось повторить удар, чтобы лишить его сознания. Все длилось не больше десяти секунд, и я счел это действие эффектным. Не бокс, но результативно и позволило мне тут же присоединиться к Павлу.

— С тобой будет то же самое, если не оставишь принцессу в покое, — тихо произнес я.

Оставшийся уже смотрел, куда бы ему половчее сбежать, чтобы не догнали. Я подступил на шаг ближе, то же сделал и шпион. В итоге обладатель крупного носа с криком подтолкнул Аню в нашу сторону.

Я бросился к ней, чтобы подхватить, а Павел рванул с места догнать преступника. Он скрылся за поворотом, а я поднял девушку на руки и посмотрел на людей, которые начали выходить из обеденной:

— Все оставайтесь там, — сказал я как можно спокойнее. — Не выходите, тут еще может быть опасно. Где ее комната?

Тут появился император и почти одновременно с ним с другого конца коридора вышел и Павел. Похоже, догнать не удалось, но зато Алексей Николаевич тут же сменил шаг на бег.

— Что с ней? Что случилось? — он выглядел в этот момент самым беспомощным человеком на свете.

— Мы не знаем, — подала голос одна из девушек, похожая на прислугу. — И понять ничего не успели!

— Зал закрыть и никому не выходить из него, — начал раздавать указания Трубецкой. — Вообще никому! — тут же прикрикнул он на девушку, которая почти вышла в коридор. — Всем оставаться внутри. Максим, унеси Анну Алексеевну в ее комнату. Я останусь здесь и подожду твоего возвращения. Мне понадобится еще одна пара глаз и рук, чтобы разобраться в происходящем.

— Я покажу, где комната, — мягко произнес отец девушки. — Идем. Здесь рядом.

Мы миновали еще несколько поворотов и коридоров и оказались, кажется, в задней части дворца. Император раскрыл дверь, и я внес Аню внутрь. За нами никто не шел, но все же Алексей Николаевич проявил осторожность и проверил коридор перед тем, как закрыть дверь.

Пока я укладывал девушку на широкую кровать и убирал покрывало, император дошел до небольшого столика, взял из верхнего ящика ключ и запер дверь изнутри. Потом сел на другой стороне кровати. Закончив с покрывалом, я встал напротив императора.

— Мне нужны ответы, — сказал он уверенно, но без повелительного тона. — Я хочу знать, что происходит с моей дочерью.

— Поверьте, ваше величество...

— Давай без формальностей, Максим. Ради этого я пошел с тобой в ее комнату, чтобы поговорить по душам. Поэтому говори прямо и честно.

— Хорошо, прямо и честно, — кивнул я. — Не имею понятия. Я полтора месяца пытаюсь понять, что происходит. Полтора месяца я вытаскиваю ее из передряг и хочу верить, что ваша семья не имеет к этому отношения, — заметив удивление, смешанное с гневом, я тут же сказал: — верю, что не имеете. В последний раз, когда я ее искал, мы нашли ее в клинике. Но она сгорела на днях и доказать что-либо почти невозможно.

— Да нет же, — раздраженно отозвался правитель. — Я про ее поведение!

— Я не знаю, что с ее поведением. Бывало, что мы не теряли друг друга из виду несколько часов подряд, — я хотел сказать «дней», но подумал, что это будет не лучшим решением. — И она была самой обычной девушкой. Ничего странного в ее поведении не было. Его вполне можно назвать благопристойным. А что происходило сегодня, лучше всего спросить у людей в обеденной.

— Если что-то происходило прилюдно — это позор, — начал сокрушаться император. — Такой позор! — а потом взглянул на меня. — Я знаю о тебе слишком мало. Но ты хорошо относишься к моей дочери и, похоже, только что в очередной раз спас ее, — и он принялся мерить шагами комнату.

— Так вы не знаете, что это за люди намеревались ее унести? Один из них лежал на полу в коридоре.

— Нет, не знаю. И это меня удивляет! В моем дворце не может быть посторонних. Я прекрасно знаю людей, которые мне помогают. Игнат — ты видел его возле кабинета заседаний Малого Совета. В обеденной, кроме супруги, Бориса и его няни было еще четыре человека. Сегодня это Света, Дарья, Тома и Анфиса. Я всех знаю, но не того человека на полу. И потому я хочу вернуться к прежнему вопросу. Кто ты? Ты стоишь у меня во дворце, а если верить твоим рассказам, едва ли прошел месяц с момента твоего первого появления здесь!

— У меня был долгий путь. И не все в нем, скажем так, было законно, — кашлянул я. Аня перевернулась на кровати набок и засопела. — Без связей и денег даже в вашем мире ничего не делается, а у меня не было ни того, ни другого. Про поместье вашего брата я уже рассказывал. Стычка в гостинице в Бараках. Пароход «Кутеец». Перестрелка в порту. День перед пожаром в клинике.

— Слышал про пароход. Его хозяина ограбили. Ты об этом? Если так, то это серьезное преступление, — император чуть охладил свой тон.

— Нет. Владелец судна был тем еще мошенником и сам подстроил собственное ограбление. А человек, который мог бы это доказать, как я понимаю, сидит в тюрьме. И мне его надо вытащить. Как можно скорее.

— Частный сыщик?

— Он самый.

— Эх, не люблю я их, — император присел на кровать к дочери и впился пальцами в колени. — Да и ты мне рассказал достаточно... Боже, надеюсь, что это все?

— Я временно замещаю, — я вытащил паспорт из кармана брюк, — одного местного барона.

— Да вы же одно лицо! — ахнул император.

— Поэтому и замещаю, — я забрал документ обратно. — И это все мои провинности в вашей Империи. И все ради нее, — я указал на Аню.

— Об этом позже. Ваше поведение, молодой человек, действительно нельзя назвать благопристойным, но я готов все простить в том случае, если ситуация с Аней разрешится наилучшим образом.

Я выдохнул. Признаваться в преступлениях оптом — это нечто. А признаваться, зная, что тебе за это еще ничего и не будет — вообще бесценно.

— Идемте вниз. Я запру дверь и приставлю человека, который сообщит нам, когда моя дочь проснется. Никто не зайдет внутрь, можете быть спокойны, Максим. Это ведь ваше настоящее имя?

— Настоящее, — кивнул я и проследил за тем, как император запер замок на три оборота и спрятал ключ в кармане брюк.

— Хорошо. Ей тогда принесут чашку кофе, чтобы она взбодрилась.

— Кофе? — удивился я. — Она же пьет только чай!

— Нет-нет, она пьет кофе, сам видел!

— Тогда быстрее в обеденную!

Загрузка...