Господарь

Глава 12.

…"Игорь, а батюшка, тоже из ваших, из рыцарей?» «Как тебе сказать…» «Как есть, так и говори».

«Не следовало, конечно. Однако, ты – парень умный, и сам до всего допёр. Кроме того, ведь не отстанешь же от меня. Правда? Слушай, наш он, правильно понял».

«Я в людях неплохо разбираюсь, добрый он. Махина большая, как танк, а глаза добрые. Давно с ним знакомы?» «Годков, двадцать будет. В Афгане встретились». «А в наши края, как и его занесло?»

«Снова ты лезешь, впереди планеты всей. Даст Бог, вернёмся, тогда и поговорим обо всём спокойно. Если, живы останемся. Говорил ведь уже».

Немного разоткровенничавшийся Игорь, вновь закрылся, как ракушка закрыл створки. Рост не злился на этого волевого человека. Всё и так ясно, как Божий день. Получиться у них победить, тогда и разговоры можно поразговаривать. А пока, не приспело ещё время. Противник владеет крайне эффективными методами ведения допросов. Кроме того, кровососы не обременяют себя вопросами морали и этики.

К дому Ростислава подъехали около двенадцати дня. Ещё поутру товарищи решили, что в поездку отправятся на его джипе. У этой машины и проходимость, и грузоподъёмность хорошая. Выйдя из салона, отправился открывать ворота. Со двора, удобнее и быстрее грузиться. Едва подошёл к ограде, зазвонил телефон. Посмотрел на экран, высвечивался незнакомый номер. Хмыкнув, включил соединение. «Алло!»

Ответа не последовало. Спустя мгновение, послышались длинные гудки. Особо задумываться времени не было. Из стоящего, напротив дома, пошарпанного «Жигулёнка», вышли двое плечистых парней и направились в его сторону. Один окликнул его. «Ей, парень! Ты здесь живёшь?» «Ну, я». «Подожди-ка».

Ребята ускорили шаг. Рост, с интересом, ждал. Иногда к нему подкатывали рэкетиры местного разлива, но он всегда умел постановить их на место, так сказать, восстановить статус кво. «Ты, Орлов?» «Чем могу помочь?»

Не доходя до Роста пары шагов, они резко кинулись вперёд и стали ему заламывать, за спину, руки. Надо отметить, своё дело, они знали назубок. Нервное напряжение, накапливаемое последние несколько дней, наконец, нашло долгожданный выход. Быстро освободив от захвата правую руку, он, с огромным удовольствиям, вкладывая весь свой вес, резким крюком, уже свободной правой, заехал в челюсть мальчику, все-ещё вцепившемуся в левую руку. Парень рухнул, как подкошенный. Развернувшись, Рост собрался, было разобраться со вторым, но увидел дуло пистолета, смотрящее прямо в лоб. Ярость заполнила его. Какие-то недоделанные бандюганы смеют, среди белого дня, нападать на него! И где, около самого дома! Не бывать такому! «Ах, ты щеня паршивое! Ты на меня пушку наставлять будешь! Да, я!..»

С побелевшим лицом Ростислав медленно попёр на второго. Неожиданно, сзади раздался топот бегущих и громкие крики.

«Стоять! Не двигаться! Милиция! Руки за голову! Стреляем без предупреждения!»

Не вполне осознавая происходящее, Рост повернулся, и моментально оказался сбит с ног. Посыпался град ударов. Били от души, ногами и дубинками. Он весь сжался, прикрывая голову и живот, принял позу зародыша в утробе матери. Когда бить надоело, рывком поставили на ноги. На секунду потерял сознание. Однако сильный удар в живот вернул к реальности. В голове шумело. Хоть и старался закрыться, но десяток сильных ударов пропустил. Попробовал открыть глаза. Всё поплыло, колени подогнулись, снова стал терять сознание. Пощёчина вернула к некомфортной действительности. Вокруг него стояла толпа ментов. Они что-то орали, но, что именно, Рост не понимал. Странное ощущение, слова знакомые, а смысл ускользает. С противным визгом рядом затормозил «Уазик». На запястьях защёлкнулись браслеты[66] наручников и его, буквально бросили в машину.

Пока доехали в горотдел, мысли начали потихоньку возвращаться. Попытался осмыслить происходящее. На вопрос, чего на него, так грубо, налетели доблестные милиционеры, ответа не находилось. Вроде, вполне законопослушный гражданин. То, что иногда с налогами мухлюет, так скажите ради всех святых, а кто этого не делает. Кроме того, за подобные вещи руки не ломают, рёбра тоже. Это даже не криминал, так мелкие шалости.

Точно так же, как и загружали, не соблюдая нормы этикета, вытряхнули из «лунохода»[67], и, пинками, погнали в здание. Его затолкали в небольшой кабинет на втором этаже. В центре помещения, находился одинокий табурет. Вполне закономерно, Роста посадили на него. Закованные за спиной руки сильно затекли и потеряли чувствительность. Вокруг толпилось человек пять.

«Колись, Орлов! Деваться тебе некуда! Молчание усугубляет вину! За убийство, вплоть до пожизненного светит, а тут ещё и нападение на сотрудников, при исполнении». Беседу начал, сидевший за столом напротив, молоденький паренёк.

«Каких сотрудников? Эти двое налетели, как бандиты. Короче так, я без адвоката ничего говорить не буду. Руки расстегните. Не имеете права вести допрос, не сняв наручники».

«Завали е…о! Руки расстегнуть?! Да, я сейчас их тебе переломаю! Умник нашёлся!» – заорал другой правоохранитель и копнул ногой в плечо.

От удара, Рост упал. Его быстренько подняли и снова водрузили на табурет. «Колись, падла!» – крикнули из-за спины.

«Без защитника ничего говорить не буду. Согласно Конституции имею право молчать». «Конституцию, гад, вспомнил! На!»

Подскочивший сбоку мент, сильно ударил в скулу. Рост, уже привычно, повалился на пол. На сей раз, подняли не сразу, сначала пару минут попинали. Рост сидел, покачиваясь, вестибулярный аппарат нуждался в срочном ремонте. Из рассечённой брови капала кровь, глаз заплывал. В правом боку сильно кололо. Рёбрам не понравился массаж берцами[68].

«Ну, что? Будешь говорить? Или, может, хочешь к «петухам[69]» в камеру? Мы это быстренько организуем. А? Не молчи, облегчи душу», – сидевший напротив, не кричал, на сей раз, он говорил очень задушевно, вкрадчиво, можно сказать.

Сплюнув, собравшуюся во рту кровь, Ростислав криво усмехнулся и ответил, попытавшись сделать это, как можно членораздельней.

«Слышь, парень, а не пошёл бы ты, к нехорошей маме, щи хлебать с мудями?»

Снова посыпались удары. Очевидно, сотрудники внутренних органов не ценят перлы устного народного творчества. А зря!

Голова сильно болела. В ней, при нынешних обстоятельствах, могла разместиться только одна мысль. Она гласила, надо вытерпеть, до смерти не убьют. Кутепов всё видел, и если не вмешался, значит, так надо. Сто процентов, он с Лёхой, уже что-то предпринимают. Главное, сейчас не сдаться, вытерпеть всё. Они ответят за пытки, обязательно ответят.

Повторно усадить на табурет не получалось, Рост постоянно заваливался на бок. «Да пусть себе валяется, сволочь».

Лёжа на полу, Рост закрыл глаза, и попытался просканировать своё тело. Так, пару рёбер справа поломано, двух зубов нет, бровь рассечена, физиономия всмятку и стопроцентное сотрясение. Могло, конечно, быть и хуже, но не сильно. Тело начало распухать. «Куда его денем? В «обезьянник»?»

«Не, туда нельзя. Там народу много. Везите в КПЗ. И передайте, пусть хату отдельную дадут. Малёха очухается, а вечерком снова подъедем поговорить». «Вставай, скотина». «Приятно познакомиться, Ростислав».

С юмором у милиции тоже, оказалось, не ахти. На этот раз, били не долго, очевидно надоело. Превозмогая острую боль в боку, Рост еле-еле поднялся на ноги. Как добрался до КПЗ, практически не запомнил, сильная пульсирующая головная боль наполнила всё естество. Появилась сильная тошнота…

…Ужгородские камеры предварительного заключения, находятся в полуподвальном помещении. Молва утверждает, что их, в своё время, инспектировал, сам император Австро-Венгрии, Франц-Иосиф, и признал годными к использованию. До сих пор, служащие сего заведения, трепетно чтут традиции, не меняя интерьер помещений. Император, остался бы, очень доволен. Всё как в старые добрые времена…

Около входной двери, «луноход» остановился. Роста вывели и прислонили к стене. Конвоирующий опер, позвонил в дверной звонок, над входом. Пока дверь открывалась, Ростислава вырвало. Состояние ухудшилось. Сильно кружилась голова, не удавалось надолго сфокусировать взгляд. Дверь открылась, навстречу вышел младший лейтенант. «Кого привезли?» Посмотрев на Роста, покраснел от злости и яростно накинулся на опера.

«Опять побитого! Вы там, что, совсем озверели? Сколько можно? А вдруг сдохнет? Кто отвечать будет?»

«Не гони волну! Привезли, значит бери! Запрёшь в отдельную «хату». Если здохнет – не парься. Нам меньше работы, колоть не надо. Забирай тело».

Стоявшие за спиной лейтенанта, прапорщики подхватили задержанного и поволокли вовнутрь. В камере бросили на железную нару, лицом вниз, руки оставались скованными за спиной. Рост громко застонал. «Командир, а наручники снимать?» «Оно тебе надо? Пусть так валяется, нам меньше работы будет».

«Как скажешь. Не повезло тебе, парень. Из ложечки, тебя кормить никто не собирается. Значит, ты, мужик, у нас объявил голодовку. А это нарушение режима. Так-с. У нас не санаторий. Хе-хе». Собрав остатки сил, Ростислав прохрипел. «Я требую адвоката».

Дверь, с громким металлическим лязгом, закрылась. В действительность происходящего верить не хотелось, однако боль, наполняющая всё тело, подсказывала правильный ответ. Попробовал расслабиться. Немного помогло, стало, хоть как-то терпимо. Попытался думать о чём-то хорошем. Есть в психологии такая практика, называется активное воображение, иначе – визуализация. Это помогает организму самоисцеляться. Стал представлять, что он, не на железной наре валяется, а лежит на пляже солнечного Кипра. У ног тихо плещет море. Лёгкий ветерок приятно освежает тело. Спустя пару минут, Ростислав забылся в спасительном сне.

Проснулся оттого, что трясли за плечо. Попытался открыть глаза. Удалось, только один. Над ним склонился уже знакомый прапорщик. «Хотел адвоката? Туточки он, вставай».

Не без помощи попкаря[70], удалось принять вертикальное положение. Идти получилось самому. В одном, из соседних помещений, ожидал старинный приятель, адвокат Юрьев. С Ромкой Юрьевым, он познакомился, около восьми лет тому назад. Судьба свела их вместе, на почве любви к экстремальным видам спорта. В небольшом провинциальном городке, коим и является Ужгород, мужиков, любящих риск, жило не особо много. Посему, пути-дорожки смельчаков неизбежно пересекались, тем паче, выбор спортивных пристрастий, предоставлялся не богатый, пейнтбол да паропланы, вот, собственно, и всё. Эти двое, очевидно в детстве, не наигрались в войнушку, или же сказывалось служивое прошлое парней. Как вы уже поняли, пристрастием сей пары, стал пейнтбол. «Привет, Роман. Спасибо, что пришёл».

С трудом, разлепляя разбитые губы, поздоровался Ростислав. Затрачивая неимоверные усилия, удавалось говорить внятно. Кроме губ, мешала нижняя челюсть. Она сильно распухла и еле – еле двигалась.

Юрьев, мгновение смотрел на приятеля, а затем сразу превратился в высокопрофессионального адвоката.

«Почему не сняли наручники? Где начальник? Кто избил моего подзащитного?»

Пробурчав себе под нос что-то невразумительное, прапорщик снял «браслеты» и ретировался, закрыв за собой дверь. Рост, аккуратно, падать не хотелось, сел на привинченный к полу табурет. Поднёс к глазам распухшие, посиневшие кисти. «Ром, дай закурить, а то рук не чувствую».

Адвокат достал из кармана пачку «Мальборо» и, прикурив сигарету, протянул её Ростиславу. Осторожно, одними губами, он взял её и сильно затянулся. В боку резко закололо. Лицо скривила гримаса боли. «Слушай, а за что меня так? А?» Защитник насупился.

«Слушай и не перебивай. Тебе «шьют» двойное убийство. Говорят, ты завалил какую-то девку и своего приятеля, Валентина Татаринова. Улик, против тебя – ноль. Поэтому и выбивали признание. Птичка на хвосте принесла, это дело на особом контроле у генерала. Вот и рвут задницу, на немецкий крест. Уже отрапортовали, мол, поймали маньяка». «Ром, я невиновен».

«Знаю. Не перебивай. Хорошие у тебя друганы, сразу меня нашли. Теперь всё, больше бить не будут, не бойся. Будем стараться вытащить тебя поскорей отсюда. Сегодня, немного позже, я вернусь и отвезу тебя на судмедэкспертизу, побои снимать. Прости за цинизм, но даже хорошо, что тебя отмудохали так сильно. Нам такой расклад на руку». Ростислав криво усмехнулся. «Надеюсь, ты ничего не подписывал?» «Я не идиот. Потому и били». «Молодчина. Потерпи ещё немного».

В этот миг дверь распахнулась настежь. На пороге стояли двое парней в штатском. Рост сразу узнал посетителей. Именно они особенно старались, там, в горотделе. Не узнав со спины адвоката, стали хамить. «Это, что за б…ь с мань…»

Роман быстро повернулся. Наглое выражение, словно, ветром сдуло с упитанных физиономий. Взгляд защитника стал колючим. «Ну, привет, борцам с преступностью».

«Вот тебе бабка и Юрьев день…» – тихо проговорил один из правоохранителей. Получился не самый плохой каламбур. Растерянность милиционеров была понятна. Адвокат Юрьев, считался, одним из наиболее сильных защитников в области, и отличался трепетной заботой о здоровье и благополучии своих клиентов.

«Ага. День. А теперь, пан следователь, объясните, на каком основании вы применили к моему подзащитному, пытки, да ещё, столь изуверские? Кто вам дал право попирать Конституцию и законы нашей страны?»

Следователь, а им оказался, задающий вопросы сопляк, из кровавого кабинета, обиженно запротестовал. Так возмущаются разбалованные дети, у которых отбирают любимую игрушку, и заставляют учить уроки.

«А его никто не бил. Таким привезли к нам. Он оказал жестокое сопротивление при задержании. Двое сотрудников уголовного розыска, вежливо предложили ему проехать в горотдел, для дачи пояснений, по ряду вопросов. А он, накинулся на них и жестоко избил. После чего, к нему и была применена сила, случайно проходящим мимо, патрулём. Об этой ситуации поданы, соответствующие рапорта».

«Даже, если, на миг, предположить, что ваши слова правдивы, это не даёт вам, никакого права, так калечить невиновного человека!» «Какого не виновного? Он убийца!»

«Я вижу, вам не мешает напомнить некоторые прописные истины. Согласно, ныне действующему законодательству, вопрос о виновности человека, решает суд, и только суд».

Эти слова защитник проговорил с милейшей улыбкой на лице. Он получал удовольствие от сегодняшнего разговора.

«Кроме того, хочу вас уведомить, вот вам бумаги с требованием проведения безотлагательной судебно – медицинской экспертизы. В случае, вашего отказа, удовлетворить наши законные требования, я через двадцать минут у прокурора, а через сорок – у судьи. Я ясно выражаюсь?» Юрьев вопросительно уставился на милиционеров.

Рост, тем временем, пытался массировать кисти рук. Чувствительность медленно и крайне болезненно возвращалась. Молодой, здоровый организм начинал самовосстанавливаться. «Сейчас приду», – с этими словами, следователь куда-то заспешил.

«Кстати, не сочтите за труд, закройте плотно дверь, с той стороны», – с елейно улыбкой, нежно и, немного чувственно, произнёс адвокат. Обалдевший от происходящего, опер выполнил просьбу. «Ну, ты им и дал!» Искреннему восхищению Ростислава не было предела. «Не радуйся пока. До победного конца, как до Пекина раком». Минут через пять, дверь снова открылась, впуская следователя. «Ну, и? Когда в судебку едем?» Не меняя благожелательного тона, поинтересовался защитник. «Машина во дворе ждёт».

«Прекрасно. Я очень рад, что мы смогли, так быстро, найти с вами, общий язык».

Вошедшие следом конвоиры, одели на задержанного наручники и, взяв за плечи, повели к, приспособленной для транспортировки заключённых, «Газели».

Дорога заняла, порядка, сорока минут. Судебно-медицинская экспертиза находилась на территории городской больницы. Ростислава вывели из автозака[71] и провели в помещение. Остановившись у закрытой двери, конвоиры постучали. «Можно?» «Да, да, входите». В кабинете сидели врач со следователем и адвокатом. «Так-с. На что жалуемся, голубчик?»

Рост начал перечислять. Доктор внимательно слушал, не перебивая, и делал пометки в журнале, лежащем перед ним, на столе. Когда Рост закончил, его попросили раздеться. Медик осмотрел тело пациента. Полноценные синяки ещё не успели проявиться, но ссадины, опухоли и красные пятна выглядели весьма красноречиво. «Срочно на снимок его».

Молоденькая медсестричка, до того момента незаметно сидевшая в уголке, подбежала и, вместе с конвоиром, повела Ростислава в рентгенокабинет. Приблизительно, спустя полчаса, все вновь собрались вместе. «Что вы нам скажете, доктор?»

«Гм. Много чего могу сказать. Во-первых, у пациента сотрясение головного мозга, средней степени тяжести. Во-вторых, два правых ребра сломаны и, ещё одно, имеет трещину. В-третьих, сильное рассечение левой брови. Нами наложено четыре шва. Кроме того, по всему телу множественные ушибы и гематомы. Подробнее, напишу в заключении».

«Спасибо. И, пожалуйста, не забудьте указать предположительное время получения травм», – напоследок попросил адвокат.

На следователе не было лица, так сказать, полное отсутствие присутствия оного. Начальник ему прямо сказал, в судебке будет ждать врач, который ничего не найдёт, а тут такое! После подобных накладок и погоны потерять недолго. Если вытурят, чем заниматься, на что жить? В свои двадцать семь, да с заочным юрфаком, местного пошиба, где тройка ставиться на автомате, а пятёрка, за двадцать баксов, он на хрен никому не нужен. Делать, тоже ничего не научился. Не в дворники же идти. Хотя и туда без блата не возьмут. На глазах следака появились слёзы. Ростислав, смотревший на милиционера, заметил их. На короткое мгновение, ему стало жаль, этого молоденького паренька. Но при очередном вдохе, в боку снова сильно закололо. С болью жалость прошла. Вернулась ненависть. Рост представил, сколько человек, поломал этот недоносок, сколько жизней исковеркал. Не всякий может себе позволить хорошего адвоката, умеющего отстоять своего клиента. Большинство людей, попав в подобную ситуацию, не в состоянии защититься и безропотно терпят все издевательства и оскорбления, сознаваясь во всех тяжких и подписывая любые признания. «Едем?» – прервал затянувшееся молчание конвоир.

«Да, конечно, везите его. На сегодня у нас всё. К слову, сержант, передайте своим, чтоб, случайно, не забыли снять наручники в камере. Хорошо?»

Юрьев устал. На сарказм сил не было. Самое важное, на сегодня, сделано успешно.

В КПЗ, Роста закрыли в ту же камеру. Правда, на наре появились постельные принадлежности. С трудом передвигая ноги, он подошёл к шконке[72] и лёг. Голова, едва успела коснуться подушки, как он уже спал. Сегодняшний день доконал парня.

Проснулся затемно. В камере, жёлтым светом, в полнакала, горела одинокая лампочка. А может и не в полнакала. Возможно, от старости и усталости, она не могла светить сильнее. Стареют не только люди, иногда стареют и устают и лампочки.

Он лежал на наре, глядя в потолок одним глазом. Второй заплыл окончательно и надолго. Прошедший день, казался страшным сном, плодом воспалённого, больного воображения. Разум отказывался верить в происходящее. Вместе с пробуждением пришла ноющая боль во всём теле. Медленно поднявшись, Рост подошёл к параше. Оправив малую нужду, помыл руки и осмотрелся. Камера оказалась не велика, метров пять на два с половиной. Две нары, по бокам. Параша[73], умывальник. Стол и пара скамеек. Всё намертво вмуровано в бетонный пол. Под потолком, небольшое забаррикадированное на совесть, окно. Одних решёток – три штуки, да мелкая-мелкая стальная сетка, не то, что свет, воздух не пропускали. Стены облезшие, сплошь покрыты пятнами сырости. В некоторых местах темнел грибок. Но это не самое страшное. Хуже всего – запах. Запах пота, крови, плесени и грибка, вонь параши и самое мерзкое, смрад человеческого страха. Страха тысяч людей, бывших здесь до нас, смрад их паники, ужаса и безысходности. Этот специфический запах давил на психику, посильнее любой пытки. Этот смрад и был пыткой, самой последней и самой страшной. Не зря в народе говорят, кто единожды почувствовал его, запомнит на всю свою оставшуюся жизнь. В коридоре раздались гулкие шаги и, последовавший за ними, крик. «Па-адьём!»

Охранник орал, методично постукивая по дверям камер, чем-то металлическим. Поравнявшись с апартаментами Ростислава, открыл кормушку, так называется маленькое окошко в двери, и с интересом посмотрел вовнутрь. «Живой? Не помер ночью? Ну, и ладушки. Баланду будешь?» В животе Роста заурчало. «Буду. И попить, если можно». «Чай даём». Минут через двадцать кормушка с лязгом открылась вновь. «Бери чай и кашу. Хлеб давать?» «Давать всё». Ростислав забрал посуду и три куска хлеба. «Спасибо». «Угу. Как доешь, помой тарелку. Потом приду забрать».

Рост поковырял кашу. По крайней мере – горячая. Хотя, если бы он такое варево предложил Непоседе, мог произойти бурный скандал, и пёс сказал бы ему очень много нового. Одно слово – баланда[74]. Неожиданно, отчётливо вспомнился его Непоседа. «Как ты там, брат? Покормил тебя кто?» – пронеслось в голове.

Обоняние начало пытаться протестовать, но парень быстренько поставил его на место. Дабы бороться и жить, надо кушать. Принялся поглощать этот шедевр кулинарного искусства. Неизвестно, как долго пробудешь здесь, силы надо беречь. Хлеб, приятно порадовал великолепным вкусом. Но, может это, только, на фоне каши? Стараясь ни о чём не думать, работал челюстями. Понемногу, по чуть-чуть тарелки опустела. По телу разлилось комфортное тепло. Помыв посуду, завалился спать, справедливо решив, чем дольше спишь, тем ближе дембель.

Проснулся от скрежета открываемой двери. С трудом, продрав единственный открывающийся глаз, Рост сел на шконку и вопросительно уставился на вошедшего. «Задержанным, вставать полагается».

Молча встал, хотелось сказать пару слов, но сдержался. Перед ним был начальник КПЗ. Младший лейтенант заметно нервничал. «За вами приехал конвой. Едете на суд, санкцию давать будут». «Адвокат знает? Если нет, из камеры не выйду». Рост снова опустился на нару. Неожиданно милиционер взорвался. «Да, знает он, мать твою так!» «Чего орать? Тогда иду».

Пытаясь сохранять спокойствие, сказал Ростислав. Очень хотелось засмеяться. Хамство начальника сильно рассмешило. Так грубят люди, уверенные в своём поражении. Значит, у Роста появились не самые плохие шансы покинуть эти стены. Около кабинета начальника его остановили. Лейтенант подозвал конвоира и, под роспись, вручил тому какой-то пакет. «Это изъятые у Орлова вещички, по описи». Старшина понимающе кивнул. «Орлов. Вы тоже, распишитесь, тут вот». «А что это?» «Ну, мол, претензий к нам не имеете. Ведь мы вас не били. Правда?»

«Не-а. Ничего писать не буду. Так адвокат сказал. Бить – не били, а в наручниках, я по своей воле, несколько часов в камере тусовался? Как вы сказали тогда прапорщику, «забей»? А?»

Лейтенант снова закипел. Даже внешне, он стал похож, на готовый откинуть крышку, чайник, такой же красный и шумный. «Тогда, на суд не едете!»

Конвоиры недоумённо переглянулись. У начальника КПЗ, сегодня явно мозги набекрень. Не в его праве принимать такое решение. «Значит, не еду», – мирно согласился Ростислав. «И передач не получите!»

«Значит, не получу. Какие-такие передачи? Не нужны мне ваши передачи, мне и без телевизора хорошо. И вообще, мне не надо ничего, нас и тут неплохо кормют». Рост откровенно изгалялся над ментом. «Забирайте его, к чёртовой матери, отсюда!!»

Конвоиры защёлкнули наручники и молча повели к автозаку. Уже внутри машины, старшина неодобрительно покачал головой. «Зачем ты так. Он, ведь закон не нарушал».

«Дудки, старшина. Нарушал. Когда браслеты не снял с меня – нарушил. Когда меня избитого, не стоящего на ногах привезли сюда, а он принял безропотно – тоже нарушил. Он, сотрудник пра-во-ох-ра-ни-тель-ных органов, он обязан за законом следить. Он обязан был немедленно сообщить своему начальству, медиков вызвать, а не покрывать ублюдков-оперов. Я мог спокойно сдохнуть там. А он промолчал, привык он молчать. Именно, с молчаливого согласия, таких людей, и совершаются в мире многие гадости и непотребства! Промолчал, а теперь, за свою немоту и равнодушие, отвечать придётся по закону».

Дальше ехали не разговаривая. Каждый переваривал ситуацию. Старшина, готов был, согласится с задержанным, но чувство корпоративности бунтовалось против такого решения. Вот, и происходила в нём тяжёлая внутренняя борьба, между порядочностью и ущербным чувством коллегиальности.

Автозак остановился у здания местного суда. Служитель Фемиды принимал на втором этаже, в своём кабинете. Конвоиры ввели Ростислава. Кроме него в помещении находились, Юрьев со следователем, двое незнакомых мужчин, и девушка, судя по всему, секретарь. Один из незнакомцев, судья, сидел за большим письменным столом и внимательно смотрел на Роста. «Добрый день!»

Как благовоспитанный человек, Орлов поздоровался первым и попытался дружелюбно улыбнуться. Судя, по изменившемуся выражению лиц большинства собравшихся, улыбка не получилась. Росту стало весело. Нервы явно сдавали, не выдерживая событий последних пары дней. Усилием воли, попытался взять себя в руки. Судья вопросительно посмотрел на следака, приглашая к началу. Милиционер, стал вяленько просить судью, выдать санкцию на двухмесячный арест гражданина Орлова, дабы тот не мог оказывать давление на следствию и не скрылся от правосудия. Не забыл упомянуть, что Орлов, при задержании, оказал серьёзнейшее сопротивление сотрудникам внутренних дел и нанёс им телесные повреждения. Как подтверждение своих слов, он предоставил судебно-медицинское заключение, о травмах оперативников. Судья, покачивая головой, не торопливо изучал бумаги. Рост, еле сдерживался, чтобы не заорать, всё это неправда и фальсификация. Увидев его состояние, Юрьев нахмурился и помахал головой, не надо. Выслушав следователя, судья предоставил слово защитнику.

«Ваша честь», – начал Роман: – «Прошу отпустить моего подзащитного по подписке о невыезде. Мотивация моей просьбы, проста и бесхитростна. Дело в том, что глубоко уважаемый следователь несколько искажает факты. А факты, как говориться, вещь упрямая. Прямых улик, доказывающих виновность господина Орлова, у следствия нет, и не может быть. Кроме того, следует заметить, сотрудники внутренних дел, не представившись должным образом, напали на него и принялись жестоко избивать. Причём, внешне, они были весьма похожи на простых бандитов. Это не моё голословное утверждение. Все эти факты письменно изложил, случайно проходящий мимо, человек. Этот законопослушный гражданин, увидев описываемые события, подумал, что на человека напали рэкетиры. Невольный свидетель – уважаемый, заслуживающий всяческого доверия, член нашего общества. Его зовут Кутепов Игорь Тимофеевич, он работает доцентом нашего государственного университета. Сей гражданин, направлялся в библиотеку, расположенную неподалёку и увидел данный инцидент. Он не поленился найти меня и написать заявление для суда, в котором описывает вышеупомянутые события, как мне кажется, с достаточной долей объективности. Его описание событий, полностью опровергает версию следователя, о законопослушных оперативниках и жестоком, психически неуравновешенном Орлове. Мало того, у данного гражданина хватило выдержки и благоразумия, заснять на камеру, вмонтированную в сотовый телефон, все происходящие события и последующее жестокое избиение, моего подзащитного. Ваша честь, я с огромным удовольствием, предоставляю уважаемому суду, упомянутое заявление гражданина Кутепова И.Т. и копию видеосъёмки происшествия».

Сохраняя скромное выражение лица, Юрьев положил на стол, перед судьёй, несколько исписанных листов бумаги и компакт-диск. В кабинете повисла гробовая тишина. Не проявляя, внешне, эмоций, адвокат продолжил своё выступление.

«Далее, в нарушение всех законных норм, моего клиента допрашивали без присутствия защитника. А когда, он стал, согласно нормам Конституции, требовать, предоставить ему адвоката, к моему подзащитному применили пытки. После вторичного избиения, у него сломано несколько рёбер, сотрясение головного мозга, множественные рваные раны и ушибы. Факт, как говориться, не только на лицо, но и на лице. По моему требованию, проведена судебно-медицинская экспертиза. Вот её заключение». Юрьев добавил к предыдущим, ещё один документ.

«Исходя их всего вышеупомянутого, видно, задержание и арест господина Орлова, не целесообразен и не имеет серьёзной юридической подоплёки. Орлов везде характеризуется положительно, он имеет свой небольшой постоянный бизнес, постоянное место жительства. Убегать, у него причин нет. В прошлом, он сам, был офицером спецслужб. Кроме того, после полученных побоев, мой подзащитный нуждается в срочной госпитализации и серьёзном лечении. В данном случае, не он может оказывать давление на следствие, а, скорее, следствие может давить на него, находись он за решёткой. Посему, ваша честь, повторяю свою просьбу. Прошу избрать мерой пресечения, подписку о невыезде. У меня, всё».

Выслушав защитника, судья предоставил слово прокурору. Тот, явно удивлённый увиденным и услышанным, тем не менее, поддержал ходатайство следователя. Можно сказать, это его работа, но разве покрывание нарушения законов, может являться работой прокурора. Просто, в наших судах, зачастую, бытует подобная практика, любые действия милиции, прокуратура безоговорочно поддерживает. Соблюдение законности, заменилось на соблюдение клановости и спасание чести мундира. Но, разве можно спасать то, чего давно уж нет? Нонсенс. Мундиров хватает, а честью и не пахнет. Большое горе, что в правоохранительных структурах работают люди, придерживающиеся подобных взглядов. Ошибка, причём любая, сотрудника правоохранительных органов, всегда влечёт за собой поломанные человеческие судьбы, страдание и слёзы, ни в чём не повинных людей, членов нашего общества. Не мешает правоохранителям помнить об этом. Выслушав все стороны, судья встал из-за стола.

«Мне необходимо удалиться и просмотреть видеозапись. Объявляю перерыв на десять минут». «Как себя чувствуешь? Держись», – тихо проговорил Роман. «Курить охота», – мечтательно произнёс Ростислав. «Перетопчешся. Ты, помниться, год как бросил» «Вот так, всегда», – подвёл итог подзащитный.

Минут, через пятнадцать, судья вернулся в кабинет. Все встали в приветствии.

«Рассмотрев ходатайство следователя и прокурора, и заслушав доводы защитника, я, судья Ференци Золтан Ласлович, принял решение», – в кабинете повисла полная тишина: – «Избрать мерой пресечения, для гражданина Орлова Ростислава Анатольевича, подписку о невыезде». Рост едва не закричал о радости.

«Решение, может быть обжаловано в десятидневный срок. Освободить из-под стражи немедленно, в зале суда».

Конвоир не говоря ни слова, расстегнул наручники. Рост вопросительно посмотрел на старшину.

«Я помню. Тут ваши вещички. Посмотрите, и, если все на месте, распишитесь в получении»

Ростислав бегло просмотрел, вроде ничего не пропало. Чиркнув каракулю подписи на бумажке, вышел из кабинета. В коридоре, освобождённый попал в дружеские объятия Алексея и Саши. «Спасибо, ребята! Век помнить буду! Жизнь спасли мне!»

На глазах у Ростислава заблестели скупые мужские слёзы. Подошедший сзади Юрьев, похлопал по плечу. «Ромка, и тебе, огромное, огромное спасибо! Я твой должник!»

«Должник, должник. Слушайте меня внимательно, сейчас я еду к себе в офис. Следуйте за мной. Есть о чём переговорить. Не отставайте, у меня мало времени. Через час следующий суд». В машине, Рост принялся расспрашивать друзей. «Как Вы узнали?»

«Ты чего? Забыл совсем? Игорь у тебя в джипе сидел тихонько. Его и не заметили менты, пока тобой занимались. Он всё на мобилку педантично и заснял, а затем с нами связался. Мы нашли Романа. Ну, а дальше ты знаешь всё. Юрьев – высококлассный профессионал, он редко проигрывает дела».

«Как швейцарец? Я думал, вы уедете к храму», – поинтересовался Рост у Лёхи.

«Церковь никуда не убежит. Прежде, тебя надо было вытащить с нар, а потом уж всё остальное. За кровососом Саня присматривал. Очень похоже, тебя с его подачи взяли. Мюллер, референт упыря, за час перед твоим арестом, ездил в облсовет и сидел там битый час. Минут через двадцать, после его приезда, оттуда вылетел, как ошпаренный, генерал милицейский и бегом к себе, в УВД. Мы все уверены, без Ульриха не обошлось в этом деле». «Доцент где?» «У Ромки в офисе дожидается». «А если б, меня не отпустили?»

«Но ведь отпустили. Не парься. Всё позади. Кутепов сильно помог. Хороший мужик, настоящий. Кремень. Твоим старикам ничего не сообщали, не хотели тревожить. Непоседу я кормил регулярно, ты ключи от дома в джипе оставил». «Даже не знаю, как благодарить вас. Всю жизнь помнить буду!» «Брось. Али мы не дружки-корешки?»

Усмехнулся Александр. За разговором приехали к офису адвоката. Контора находилась в самом сердце старого города. Со вкусом отделанное помещение, производило благоприятное впечатление на посетителей. Юрьев с Кутеповым ждали в кабинете. Игорь встал на встречу вошедшим. «Спасибо!» «Пустое».

«Ромка, объясни, что за подписка такая. Я могу из города выезжать? У меня производство в селе. Не каждый день, но бывать там надо, это мой хлеб».

«Ростислав, едь себе на здоровье в свой цех, только телефон не выключай, всегда будь на связи. И неплохо, если меня предварительно предупредишь. Всё равно, в теперешней ситуации, следователь не рискнёт дёргать тебя, не согласовав свои действия, предварительно со мной. Подписка однозначно запрещает ехать за границу, а не передвигаться по территории нашей горячёлюбимой родины. Ясно?» «Понял, не дурак, дурак бы не понял».

«И ещё. Обязательно обратись к врачам, пусть тебя подлатают. А то, если по-честному, дерьмово ты, дружище, выглядишь. Да сделай всё официально, а мне потом справочку принесёшь. Мне её к делу приобщить надо обязательно». В разговор вмешался Кутепов.

«Роман, нам обязательно надо сегодня уехать, всем. Суток через двое, Бог даст, вернёмся. Едем в горы, а там покрытие слабое. Телефон может не работать. Это проблема?» Юрьев немного задумался.

«На пару суток, говоришь, на пару суток можно, прикрою, если что. Однако сильно не задерживайтесь. Во второй раз, его вытащить будет намного проблематичней. Почти невозможно, я бы сказал. Но перед поездкой вашей, к врачу зайди обязательно. Это приоритетная вещь».

«Я его только отвезу домой, умыться и переодеться, а то – вылитый бомжара, и сразу в больницу поедем», – предложил Лёша. «Добро. Тогда, всем привет. Идите, у меня дел полно. Пока». Роман погрузился в изучение документов, на своём столе.

На улице быстро согласовали свои действия. Александр, как и ранее, следил за Штаубергом, в горы он не ехал. Алексей, вёз Роста сначала домой, затем в больницу, и после, снова домой. Игорь, ждал парней у Роста…

…Не теряя драгоценного времени, князь отправил воя за отрядом Драги. Штурм закончен, надо поставить подразделению иные задачи. Архиепископ, выбрал самого проворного монаха, и послал того в близлежащий городок, купить телегу с лошадьми. Оставшиеся, от погибших «драконов», верховые, мало подходили для гужевых перевозок. Раненным воям, священнослужители оказывали посильную медицинскую помощь. Вскоре пришёл Драго, со своими воями. Влад, вкратце ввёл его в курс событий и выслушал его рапорт. Услышав новость о гибели воеводы, десятник искренне опечалился, уж больно сильно любили и уважали «драконы» своего командира. В его отряде практически ничего не произошло. К ним в руки попался, токмо один ландскнехт, сумевший сбежать из крепости. Удовлетворённо кивнув, князь подозвал китайца и распорядился вынести, гроб с упырём во двор. Лу Минь отобрал десяток особенно крепких воев, весьма тяжёлый гроб у Аттилы. Не жалел кровосос злата на его отделку. Из всех пострадавших в схватках, лишь один «дракон» оказался, действительно тяжело ранен. Остальные, после штопок и перевязок, снова стали в строй.

На телеге, запряжённой двумя деревенскими битюгами[75], приехал инок, посланный в Хуст. На неё, вои погрузили домовину с упырём, и прикрыли сеном. После короткого совещания, решили опять разделиться. Драго, с большинством «драконов», должны не мешкая, отвезти тела погибших домой, в Тырговиште. А князь, с архиепископом и китайцем, взяв с собой пару воев да иноков, везти гроб, для захоронения в горы. Вскоре, оба отряда тронулись в путь.

Дорога Влада лежала на север, в сторону Карпат. Как и предполагал Иона, телега заметно тормозила скорость передвижения. Размеренно шедшие битюги, ни в какую не хотели прибавить шагу, сколько монахи не подгоняли. Привыкшие, к размеренному крестьянскому труду, лошадки искренне не понимали необходимости, куда-то бежать. На удары кнута, они только поворачивали головы и удивлённо-обиженно поглядывали на людей. Их огромные, добрые и очень умные глаза, с немым укором, смотрели на инока, исполнявшего обязанности кучера. Наконец, лошади и монах смогли понять друг друга. Телега, почти вдвое прибавила ходу.

На ночь, остановились в небольшой дубовой роще. Монахи занялись животными и готовкой ужина. Вои споро поставили шатры и приступили к несению охраны. Очерёдность, князь установил заранее. Хотя, враг и повержен, но не стоит забывать, они находяться на территории сопредельного государства. Да и секретность, вещь необходимая, учитывая важность предстоящего дела. Подручными средствами споро огородили лагерь сложной системой ловушек и капканов, пройти сквозь которые незамеченно, не удалось бы никому. За время, проведённое в сотне «драконов», оба воя превратились в истинных профессионалов, умеющих, практически всё. Разговоров, почти не велось. Потери друзей на всех легла тяжким грузом. Наскоро, без аппетита откушав, Влад удалился в свой шатёр.

Он лежал с открытыми глазами, глядя в матерчатый потолок, когда, перед входом, кто-то вопрошающе покашлял. Господарь недовольно поморщился, но узнав старческие горловые звуки, пригласил войти. «Чего не спишь, отче?»

«В моём возрасте, бессонница – дело привычное. Да и тебя, как я вижу, сон не берёт. Плохо?» «Хм. А сам как мыслишь?» «Терпи, княже, не много осталось. Вот схороним Аттилу, и конец». «Чему конец?» – со злостью вскипел Влад.

Он не кричал, нет, он – шипел. Боль, обида, горечь, злость на себя, на весь мир сошлись вместе в этом шёпоте. Весь, подавшись вперёд, он вперил взгляд в Иону. Холодные, карие глаза, при неярком свете свечей, пылали бешенством.

«Чему конец? Не будет вампира, будут турки, мадьяры, свои доморощенные иуды, за тридцать серебряников, продающие родную землю супостатам. Чему конец? О каком конце ты мне говоришь? Я потерял всех кого любил. Потерял даже тех, кого только хотел полюбить, а ты мне говоришь «конец"». «Прекрати! Что за сопли, господарь?!» – почти прокричал архиепископ.

От неожиданности, Влад аж отпрянул назад. Всегда мягкий, добрый, никогда не повышавший голоса, священник кричал. Не лёгкими, интонацией, духовной наполненностью кричал, орал на князя. Гнев преобразил его. Плечи расправились, из семидесятилетнего старца, он вмиг преобразился в грозного мужа, умеющего отдавать приказы и заставлять людей, подчинятся своей воле. Таким архиепископа, Влад ещё не видел ни разу, за всё время их дружбы. Сие внезапное преображение, подействовало, на князя, сродни ушату ледяной волы, в знойный полдень.

«Чего ты хотел? Ты, князь, господарь Валашский! По праву крови и с Божеского веления, ты в ответе за страну свою многострадальную, за народ свой, за каждого человека в отдельности! Один, ты, потерял родных и близких, в сей войне? Да, почитай, в каждом доме смерть собрала богатый урожай!»

Склонив голову на грудь, Влад слушал старика, внимал ему. Резки и обидны были те слова, что глаголил Иона. Не раз сжимались кулаки, белели костяшки пальцев от напруги. Но он слушал не перебивая, ибо ведал – прав, на сто процентов прав архиепископ. Раскис он, сломался. А нельзя так. Прав у него нет сдаваться. В ответе он за многих, не токмо за себя. Такова его планида, сие удел монарха, не про себя. Но про народ свой печься непрестанно. «Хватит», – подняв голову, молвил спокойно князь. Иона внимательно посмотрел на Влада.

«Я рад, что, пройдя через такие испытания, увидев столько горя, ты не разучился чувствовать и сопереживать. Что душа твоя не огрубела, не очерствела, от всей этой напасти. Токмо не сломайся, Влад. Я боюсь сего. Когда сильные, умеющие сопереживать, люди ломаются, наступает беда. Не знаю почему, но они превращаются в безжалостных тиранов и извергов, в тех, с кем ещё недавно боролись. Может, то сатана, видя малую слабинку своих врагов, вселяет в них сонмы демонов. Ведь, в горе, у человека душа открыта, вот нечистый и пользуется случаем, превращает своих супротивников, в исчадия ада. Держись, Влад! Не сдавайся! Молю тебя о том!»

Архиепископ плакал. По худым, морщинистым щекам обильно текли слёзы. Мокрые от слёз глаза с мольбой смотрели на князя. Через мгновение, Влад обнял старца, крепко прижал к себе и заплакал. Затем, пал пред архиепископом на колени и поцеловал руку. Иона нежно погладил князя по голове и глотая слёзы, уже немного спокойнее сказал. «Верю в тебя, и люблю, аки сына своего единородного».

Сказав сие, старик перекрестил Влада и, повернувшись, вышел из шатра. Влад остался наедине с собой. Присев на пенёк, заменяющий стул, он с благодарностью подумал, как сей, на вид немощный человек, смог так быстро заставить его взять себя в руки и привести в чувства. Князь успокоился и лёг на кровать. Сон пришёл сразу, словно уже был здесь, только затаился и ждал удобного случая.

Утром, помолясь, продолжили путь. За ночь не случилось ничего, заслуживающего внимания. Дорога, углубляясь в горы, шла по безлюдным местам. Голый осенний лес, молчаливой стеной стоял по краям тракта. Качество дороги постепенно ухудшалось, и к концу дня, она едва угадывалась, под жёлтым ковром, опавшей листвы. Временами моросил дождь со снегом. Ближе к вечеру, ехавший впереди инок, остановил коня и поднял руку. Влад подъехал к нему и вопросительно посмотрел на монаха.

«Приехали, княже. Повернём налево. Там за горкой, в лесу стоит церквушка. Туда мы и направлялись».

Присмотревшись повнимательней, Влад заметил узкую, едва заметную тропку, ответвляющуюся от основной дороги. Отряд поехал по ней. К храму подошли в полной тишине. Оставив воев разбивать лагерь, князь с архиепископом вошли в заброшенную церковь. При колеблющемся свете факелов, она казалась вельми мрачной. Было очень заметно, люди сюда уж много лет не захаживали. Иона выглядел, явно удовлетворённым увиденным. Он быстро кругом обошёл помещение, осматривая всё вокруг, и, широко улыбнувшись, вышел. Влад последовал за ним.

«Храм подходит идеально. Сейчас осмотрел его и убедился в правильности выбора. Так-то я его знал, токмо по чертежу лазутчика, а теперь смог воочию осмотреть. Вполне надёжное место».

«Слава Богу. Не мешает нам немного подкрепиться, отче. Больно заманчивые запахи от костра доносятся. Никак «драконы» удачно поохотились. Давненько свежатенки не ели».

Ароматы жареной дичи, наполняли рты слюной и заставляли желудки, судорожно сжиматься.

«Ты, княже откушай, конечно. А мне след попоститься. Завтра важное дело завершать надобно».

Трапеза прошла живее обычного. Узрев конец пути, люди приободрились, усталости, как не бывало. Ужин сопровождали шутки-прибаутки. Даже монахи, хотя и постились, вместе с архиепископом, но принимали деятельное участие в веселье.

Внезапно, из ближайших кустов, куда недавно удалился по нужде, один из воев, раздался пронзительный крик. На секунду все замерли, затем, похватав оружие, гурьбой бросились на крик. Не успели сделать и пары шагов, как резко остановились на месте и замерли. Навстречу шёл вампир, один из подручных Аттилы. Его глаза пылали ярко красным огнём, точно сам ад отражался в них. Лицо утратило человеческие черты. Оно напоминало жуткую маску полуволка, полузмеи. «Не ждали?»

Прошипел он, и, яростным прыжком, бросился на князя. Всё произошло моментально. Влад не успевал защититься и, несомненно, должен был погибнуть на месте. Мысленно он приготовился умереть. Всё произошло бы именно так, но, неожиданно, наперерез кинулся Лу Минь. Со скоростью и проворством рыси, он налетел на врага и повалил того наземь. Никто не успел ничего предпринять, только тупо смотрели на, повалившихся в смертельном объятии, противников. Они лежали на земле, не шевелясь, полностью неподвижно.

«О, великий князь, ты так и будешь смотреть, али поможешь подняться, своему верному слуге?» – невозмутимым голосом поинтересовался китаец.

Обалдевшие от всего, люди, лишь смотрели, открыв рты. Тела зашевелились и медленно из-под упыря, выбрался щупленький Лу Минь, живой, и, судя по улыбке, от уха до уха, вполне здоровый. Он, рукавом, вытер с лица кровь. «Добьёте, али мне прикажете сие сделать, великий князь?»

Влад сделал шаг вперёд и заключил, спасителя, в свои медвежьи объятия. Народ пришёл в себя и зашевелился. Архиепископ с иноками, быстренько добили, пронзённого в сердце, осиновым коликом, кровососа. Дело не хитрое. Оставалось, токмо, обезглавить да спалить. А скромный герой отправился умываться к, тёкшей рядом, горной реке.

Когда все успокоились и вновь заняли привычные места у костра, князь обратился в Ионе. «Отче, а, сколько ещё осталось? Не пробудят они Аттилу?»

«Очевидно, осталось ещё двое – трое. Бродят где-то. Но спасти своего повелителя, они не смогут. Мощные заклятия наложу я на гроб и на всё то место. Не смогут побороть. Даже дорогу найти не смогут. Больно слабы они. А пока наберут должную силу, много веков пройти успеет. Думаю, к тому времени, и Аттилу сможем изничтожить совсем».

«И до них доберёмся. Дай только срок, никому не уйти от нас», – со злой усмешкой проговорил князь.

Архиепископ поднял очи к небу. Звёзды потихоньку тускнели, близился рассвет. «А вот, и ночь прошла. Пора за дело».

Священнослужители облачились в, подобающие для совершения обряда, одежды и начали.

Первым делом, совершили соответствующее богослужение в церкви. Иона с иноками, истово молились. Вокруг благоухал ладан. Лу Минь, на сей раз, не принимал участия. Он находился, с Владом и «драконами», снаружи. «А ты, почему не там, не молишься?» – поинтересовался господарь.

«Пока, нет надобности. Храм – христианский, православный. Значит, и надлежит, молиться в нём православным христианам. Я потом буду, когда упыря укрывать начнём». Уже совсем рассвело, когда архиепископ с братией вышли из помещения.

«С Божьей помощью, в церкви закончено. Вносите гроб. Токмо, аккуратно. Иноки покажут, где ему место будет».

Люди дружно взялись и внесли тяжёлую домовину в храм. При свете дня, Влад заметил огромный дубовый ящик, с каменным саркофагом внутри. Их крышки, находились рядом, прислонённые к стене. Все поверхности густо испещрены были словами молитв и крестами. Гроб Аттилы поместили вовнутрь.

Началось новое богослужение. Оно напоминало, Владу, уже виденное в Хустском замке. На сей раз, Лу Минь молился со всеми вместе. Воздух, в помещении, казался густым и вязким. Было сие следствием курения ладана, али то явилось эфемерное нечто, князь не знал. Сквозь стены саркофага, отчётливо слышался скрежет зубов упыря, его дикие вопли и звериный вой. В довершении всего, снаружи и поднялась сильнейшая буря. Доносились раскаты грома, блестели отблески молний. Всё сие вселяло суеверный ужас. Поздней осенью, гроз не бывает. Никогда не было. А тут!.. Сквозь шум непогоды, явственно слышались, леденящие кровь, завывания. Стены храма дрожали и вибрировали, словно под ударами гигантского тарана. Владу показалось, в какой-то момент, что гроб упыря поднимается в воздух, из каменного саркофага. Волосы у всех присутствующих стали дыбом. Гроб, уже почти вылетел, когда Иона, громко выкрикивая молитвы и призывая, на помощь Господа, бросился на него сверху. Домовина на секунду зависла на месте, а затем, с громким стуком, рухнула на дно каменного саркофага. Воцарилась полнейшая тишина. Буря, так внезапно поднявшаяся, совершенно стихла. Монахи помогли архиепископу выбраться. Бледный, едва держащийся на ногах, Иона указал перстом на крышки, лежащие рядом. От усталости, он не мог вымолвить ни слова. Надрываясь от напруги, Влад с воями, установил, сначала, каменную, на надлежащее ей место. Гробница закрылась. Не прекращая песнопения, иноки стали замазывать все стыки и щели чесночной замазкой. Когда с каменными частями закончили, установили наружную дубовую крышку. И тут всё герметично зашпаклевали. Обряд длился ещё несколько часов.

Когда он закончился, день перешагнул за свою половину. Усталые, но удовлетворённые содеянным, люди вышли на свет Божий. Обливаясь потом, вдыхали чистый морозный воздух. Соратники стояли на небольшой полянке перед церковью. Лу Минь подошёл к Владу и, не говоря ни слова, указал рукой, на массивные, обитые кованым железом, двери храма. Они, впрочем, как и стены, сплошь покрылись глубокими царапинами. Казалось, некий мифический зверь, могучей когтистой лапой, пытался продраться внутрь церкви. «Ишь, как нечисть старалась спасти своего!»

Господарь устало мотнул головой. Бушевавшая буря, оставила не только эти следы. В лесу повалило множество деревьев, а в лагере не осталось ни одного целого шатра. Их не просто снесло, их разодрало в клочья. Лошади в испуге разбежались.

«Насолили мы нонче нечести. Лепота!» – устало, но довольно подытожил князь. «Запомнят они, сей день!» – согласился Иона.

Наводить порядок, сил не осталось ни у кого. Наскоро развели костёр. Люди, буквально повалились, около огня. Немного отдохнув, стали трапезничать. Припасы, к всеобщему удивлению и, нескрываемой, радости, остались нетронуты. Откушав, почувствовали, что жить стало немного лучше и значительней веселее. «Дракон» с иноком отправились вылавливать лошадей. Другой монах, под чутким руководством китайца, принялся сворачивать лагерь, точнее его остатки. Решили на этом месте не задерживаться, а сразу отправиться в обратный путь…

…"Ну, что, мы победили?»

«Победили, княже. Но победили в битве. Война со злом никогда не закончится. Она вечна». «Почему так, отче?» «Неисповедимы пути Господни, сын мой». «Зачем же тогда воевать, ежели зло неистребимо?»

«Потому что, всегда остаётся минимальный, мизерный шанс, что его можно победить окончательно. А вдруг, добро победит именно в этот раз?» «Ты противоречишь себе, отче». «Весь мир – сплошные противоречия»…