Горькая кровь

Глава 12

Шейн

По крайней мере, в лаборатории был свет, а это уже что-то. Я не подумал спросить Клэр, нужен ли мне фонарик — я имею ввиду, что много чего происходило, и времени на неторопливый "вопрос — ответ" не было — но, когда я протиснулся через ту ледяную/горячую темноту, которую Клэр называла порталом, а я называл его неправильно, на другой стороне он был прилично освещен.

Лаборатория Мирнина была как обычно в развалинах, но, подумал я, еще хуже чем раньше… возможно, потому что там боролись два вампира, а скорость, с которой они перемещались, была слишком большой, чтобы можно было определить, где мой друг. У меня лишь создавалось впечатление, что они толкали друг друга вверх и вниз по переполненным проходам, ловко падая и сваливая книги. Клэр возненавидела бы их за все испорченные страницы.

Больше всего меня волновала кровь, потому что она была повсюду, тут и там, казалось, что кто-то очень сильно получил.

И я предполагаю, что это был Майкл, что подтвердилось, когда борьба внезапно закончилась. Это изменилось от скорости света до точки за одну леденящую секунду, Майкл лежал на полу с жутким, гермафродитным Пенифитером, который упирался коленями в его грудь, глаза его были красными, и с когтей стекал тот же цвет.

Ох, святые ёжики. Это был не Мирнин. В бескомпромиссной борьбе Майкл мог бы, вероятно, принять его за босса Клэр, но Пенифитер был намного непредсказуемее.

Пенифитер замахнулся на удар, который, возможно, обезглавил бы Майкла, за исключением того, что я прыгнул вперед и пнул в бок ботинком, ударил, выводя из равновесия, и выстрелил из новейшей, миленькой игрушки. Она была предназначена для успокоения крупных животных, например, львов или тигров, и я полагал, что это очень хорошо сработает на вампирах. Особенно если вместо использования седативных средств заполнить дротик отмеренным серебром.

И это сработало. Пенифитер думал, что достал меня; он повернулся и сосредоточил всю свою ярость на моем лице, и да, это было страшно, но я увидел первую вспышку, которая прошла по его лицу. Замешательство. Затем боль. Затем шок.

— Что..? — спросил он, а затем рухнул на колени. Схватил дротик, которым я попал ему в шею, и выдернул его. Я увидел дымок из почерневшего отверстия в коже. — Что ты…

— Ты пытался убить мою девушку и моего лучшего друга, — сказал я. — Чёртов клыкастый парень.

В дротике было недостаточно серебра, чтобы убить его, но его было более чем достаточно, чтобы сделать его глубоко несчастным на долгое время — а самое главное, застрявшим прямо там, без возможности пошевелиться.

Именно так, как я и хотел.

Я протянул руку Майклу, который все еще находился там, где я его оставил, он схватил меня за руку и постарался встать. Его нога была сломана, и я вздрогнул, когда увидел это, это было жутко, но он только покачал головой, прыгая на одной ноге, пытаясь вправить. Кость скользнула обратно. Ему удалось не закричать. Я бы на его месте раскричался. Но он с грубой силой сдавил рукой мне плечо.

— С тобой все в порядке? — Я конечно задал странный вопрос, что было правдой, он только что вернул в исходное положение сломанную ногу в вампирском стиле, это было грубо и круто одновременно.

— Ничего, все заживет, — сказал он. — Черт, он быстрый. Действительно быстрый. Я ожидал нервного Мирнина. Не его.

— Хочешь пойти пнуть его пару раз?

— Со сломанной ногой?

— Ладно, справедливое замечание. — Я удостоверился, что он мог стоять самостоятельно, затем вернулся к своей брошенной сумке. В ней было полно интересных вещей. Я перебирал, медленно, потому что знал, что Пенифитер был все еще в сознании и смотрел меня. — Хм. Итак, я должен найти что-то быстрое, например серебряный кол в сердце? Это классика, признаю, но я надеялся найти что-то, что он бы действительно оценил. Я знаю, что он любит качественную боль.

— Он не выйдет отсюда снова, — согласился Майкл. — Но все же ты не должен вести себя с ним как Маркиз де Сад. Просто убей его. Или позволь мне.

— Ты не убийца, — сказал я ему. — Не считая клыков, я знаю, что ты человек. У тебя репутация хорошего парня в милю шириной. Теперь я… — я вытащил большой с серебряным покрытием нож, пригодный для снятия шкуры с оленя, предполагалось, что я бы охотился на какого-нибудь вампира-оленя и удерживал его так, чтобы на него попадал свет. — Я больше похож на человека типа "добро пожаловать на темную сторону".

Ноги Майкла стояли достаточно крепко, чтобы он смог подойти ко мне и взять нож. Я отдал его, конечно же.

— Ты не хладнокровный убийца, — сказал он. — А Пенифитер просто лежит там и ждет. Ты бы убил кого-нибудь в целях самообороны или защищая кого-то другого, но не так.

— А ты да? Отдай мне мой нож.

— Ты собираешься использовать его или просто позировать для фотографий? Потому что ты знаешь, мы не можем оставить его в живых, — эти последние слова были сказаны тихо, голосом, который был намного темнее, чем у Майкла Гласса, которого я знал большую часть своей жизни, того, кто всегда прикрывал мне спину и был готов надрать задницу при необходимости.

Но ни один из нас не убивал. В смысле хладнокровного убийства.

— Он пытался убить Клэр, — сказал я. — Я думаю…

— Он также пытался убить Еву, — сказал Майкл, — и жена немного превосходит статус девушки. Так что это моя работа, — его голубые глаза казались темными, почти цвета ночного неба, и я бы действительно чувствовал себя лучше, если бы это была вампирская сущность в некотором роде. Но это было не так. Это был просто Майкл, говорящий об убийстве с ножом в руке.

Я не знал, что сказать на это. Я медленно встал, наблюдая за его лицом, он кивнул.

— Думаю, я сделаю это.

— Чувак…

Игнорируя меня, он похромал к Пенифитеру, который все еще ничком лежал на полу, где я воткнул ему транквилизатор. Я должен признать, что он сработал лучше, чем я ожидал.

Из-за этого я задумался о том, почему он работал лучше, чем я ожидал — потому что ничто никогда не срабатывало. Фактически, я всегда удивлялся, когда любая из вещей, изобретенных мной, вообще работала. А Пенифитер был одним из трудно-убиваемых клыкастиков.

И вдруг у меня появилось дурное, болезненное ощущение в животе.

— Майкл…

— Я сделаю это, — сказал он. Он был бледен, но целеустремлен. — Он пытался убить Еву и Клэр, а если мы его отпустим, он сделает что-нибудь похуже. Ты знаешь это.

— Обер…

Я собирался сказать "обернись", но у меня не было шанса, потому что Пенифитер не полностью успокоился. Он не был полностью исцелен, и тем не менее только это спасло Майкла от потери руки, поскольку другой вамп оторвался от пола, схватил его за запястье и дернул достаточно сильно, чтобы сломать нож. Он загремел об каменный пол и подпрыгнул, и я подобрался к нему, так как Майкл ударил Пенифитера по лицу несколько раз, пытаясь ослабить хватку, но безуспешно. Глаза Пенифитера полностью стали красными, а клыки были выдвинуты; он пытался притянуть Майкла вниз, чтобы укусить, и успел оставить длинную красную царапину вниз от предплечья прежде, чем Майкл вывернулся. Я схватил нож и вернулся, Пенифитер знал, что правила изменились; может быть, взглянув на мое лицо или думая, что я могу сомневаться в правильности поножовщины беспомощного врага, я не стану колебаться, когда моему другу угрожает опасность.

Он сильно оттолкнул Майкла на стол позади него, но Майкл был готов к этому; он снова подпрыгнул вперед, непосредственно на Пенифитера, и прижал его тело к полу.

— Шейн! — закричал он. — Поспеши. Я не могу удерживать его!

Я поспешил, и это стало ошибкой, потому что поскользнулся на одной из всегда разбросанных книг Мирнина и потерял равновесие, мне понадобилась секунда или две, чтобы снова придти в равновесие, Пенифитер оторвал Майкла от себя и почти поднялся до положения стоя. Он не находился в нормальном состоянии; покачивался на месте, но так или иначе стал казаться более угрожающим, более бесчеловечным, как зловещая демоническая марионетка с пылающими глазами.

Вместо того, чтобы прыгнуть на меня, он прыгнул назад, на стол, где перевернул стакан, который с грохотом упал на пол и зашипел на нас. Он был все еще одурманен, возможно, воздействие серебра снизилось, но еще не до конца. По-видимому.

Нападать на вампира, который был на возвышенности, не было умно, и я умерил свой пыл и встал плечом к плечу с Майклом. Если бы он решил броситься на нас оттуда, то мы боролись бы за наши жизни всерьез, и хотя нож помог бы, но этого было бы не достаточно. Не почти.

— Знаешь, — сказал я Майклу, — моя девушка сделала его сломанной веткой дерева.

— Очень плохо, что она не здесь, — сказал он. — Смо…

Вероятно, он собирался сказать что-то, но Пенифитер сделал то, чего никто из нас не ожидал: он сделал сальто в воздухе со стола на пол и побежал зигзагами через захламленную лабораторию Мирнина куда-то в тень.

— Проклятие, — сказал я. — Что, черт возьми, нам теперь делать? Мы не можем оставить его тут, не с все еще работающими порталами. Он может появиться в нашем доме. И где, черт возьми, Мирнин?

— Я не знаю, — сказал Майкл, — но явно не здесь. Мы должны добраться до него. Раз и навсегда.

— Возможно, у нас не так много времени, — я указал на черный портал, который все еще мерцал. Может быть, Клэр держала его открытым для нас, но так было только на первый взгляд. Я посмотрел в сторону лестницы, где был другой, не магический выход, и довольно долго не мог понять, почему видел стену. — Эм, Майки?

— Что?

— Где нормальная дверь отсюда?

Он обернулся, посмотрел и увидел именно то, что и я: грубо-отлитую массу бетона, которой была заполнена лестница, ведущая вверх к выходу.

— Что за…? — однако не тратив на это время, он просто повернулся к порталу. — Это наш выход. Наш единственный выход.

— Как я уже сказал, время тикает, мужик, — я нервно посмотрел на портал, потому что он, казалось, вибрировал, как шелк на сильном ветру. Это не очень хорошо, или, по крайней мере, я предполагал, что это не очень хорошо. — Либо мы уйдем сейчас, либо застрянем тут, и мои шансы не так хороши с двумя голодными вампирами без банка крови.

— Его не так легко поймать с тем, что у нас есть. Нужно что-то еще!

Я посмотрел вокруг. Тут, конечно, не было нехватки какого-нибудь опасного дерьма, но все было в безнадежном беспорядке… когда я открыл первый ящик, до которого достал, Пенифитер выскользнул из тени примерно в двадцати футах от меня и набросился.

Я почти дотянулся до ножа, но он далеко отбросил его, и это все, что у меня было — Майкл прыгнул на спину вампира — чтобы высвободиться из его власти прежде, чем меня начнут рвать на части. Я схватил что-то вслепую, и моя рука сжала какой-то тяжелый, твердый предмет — неплохо. Это было похоже на обычную камеру, только очень тяжелую. Я не пытался применить это как-то по-умному, просто бил по бледной голове Пенифитера так сильно, как только мог. Камера была достаточно крепкой, что даже не согнулась, а он уворачивался, будто бы я наносил повреждения с помощью пинка, который был в два раза мощнее.

Мы все еще не могли поймать его, потому что он высвободился от Майкла и закружился по кругу, а Майкл следовал за ним, целеустремленный и сосредоточенный, с пылающей вампирской силой в глазах. Он был этим озабочен больше из-за меня, и я ценил это, но у меня сложилось впечатление, что Пенифитер был бы не прочь добавить смерть Майкла в свой список.

Я полагаю, что в попытке взмахнуть вещью, которую я держал в руках для нападения на вампира, я задел какой-то переключатель, так как почувствовал резкий прилив энергии, прошедший по руке, а потом я, должно быть, случайно повернулся к Майклу, потому что он вздрогнул, будто что-то ударило его…

А потом он просто стал будто маньяком. Он размытым пятном двинулся к Пенифитеру, яростно крича, и Пенифитер тяжело рухнул. В следующий момент я увидел, как Майкл прижимал его к полу, с порочной яростью ударяя его кулаками, я никогда раньше не знал, что он был способен на подобное. Это было… страшно.

Я уставился на машину, гудящую в моих руках, затем быстро и неуклюже стал искать выключатель. Я нажал что-то похожее на него, и шум прекратился.

Майкл остановился, тяжело дыша, глядя на Пенифитера глазами, сверкающими красным, они, казалось, пылали адским пламенем. Пенифитер не двигался.

— Господи, — прошептал я и положил оружие, потому что то, что было сейчас надо, это опустить оружие вниз, и быстро, пока позволяло пространство. — Майкл?

— Я… — голос его звучал хрипло и странно, и он посмотрел на меня с такой яростью, наполнившей его глаза, что я почти пожалел об этом. — Дай мне нож.

— Гм…чувак…

— Нож.

Я покачал головой и убрал его.

— Это не потому, что я не хочу видеть его мертвым. Это потому, что я не доверяю тому, что ты собираешься сделать с ним прямо сейчас.

— Он пытался убить Еву. — Было какое-то ужасное рвение в том, как он это сказал, что бросило меня в дрожь.

— Ладно, парень, здорово, что ты в контакте с твоим внутренним серийным убийцей, но только не это. — Я говорил серьезно. Я хочу видеть Пенифитера мертвым, чтобы для всех стало на одну проблему меньше. То, чего я искренне не хочу для Майкла, чтобы, опомнившись от этого, чем бы это ни закончилось, он вспоминал о том, что он собирался сделать. Кроме того, в случае, если он вдруг проявил бы нездоровый интерес ко мне, я хотел бы иметь нож в руках.

Прошло еще несколько секунд, но, наконец, свечение исчезло из его глаз, став более нормальным кровавым цветом — я ненавидел, что мог назвать это нормальным — он сел, трясясь всем телом.

— Что за черт? Я…

— Стал злым супергероем? Да. Я не знаю. Я думаю, это один из забавных гаджетов Мирнина, — я указал на него, нахмурившись, устройство заскользило по груде книг и почти свалилось на пол, но я схватил его и снова поставил на место.

Майкл по-прежнему протягивал руку, и я понял, что он все еще ждет нож. Теперь спокойнее. Наши взгляды встретились и задержались, а затем я сказал:

— Ты уверен, чувак?

— Нет, — сказал он. — Но нужно сделать это.

Я протянул ему нож. Глаза Пенифитера были закрыты, он уже выглядел безжизненным, ошеломленный бессознательно-яростной атакой Майкла. Лежа так в тишине, он казался более… маленьким. И с этой андрогинной структурой костей он также легко мог походить на женщину, а из-за этого было еще тревожнее. Я не был уверен, что смог бы сделать все это, если честно.

И положение усугубилось еще больше, когда портал замерцал, задрожал, и оттуда вынырнула Клэр. Моя девушка все еще была под воздействием адреналина; об этом говорили ее слишком расширенные карие глаза и горящие щеки. В руке у нее был длинный лук, он был почти таким же высоким, как она сама, тетива была натянута и готова к выстрелу. У стрелы был острый серебряный наконечник.

Она резко затормозила, но не опустила свое оружие.

— Это Пенифитер… — она заметила Майкла, склонившегося над павшим вампом, и нож, она тяжело вздохнула.

— Нужно сделать это, — сказал я. Она закусила губу, но спорить не пыталась. — Послушай, нам нужно убираться отсюда. Мирнин сделал что-то сумасшедшее и замуровал выход, так что теперь мы опираемся на волю моего Франкенпапы, который поддерживает этот портал открытым, а я не чувствую себя хорошо из-за этого.

— Все еще хуже, — сказала она. — Фрэнк голоден. Я не знаю, сможет ли он даже удержать его для нас всех. Нам нужно уходить, немедленно.

— Нет, если мы оставим Пенифитера здесь, у него появится выход, который ведет через наш дом.

Именно тогда ворвалась Ева, остановившись видимо для того, чтобы зарядить арбалет, и она проделала это с пугающей точностью. Она проверила углы на наличие угрозы прежде, чем преуменьшить свою бдительность и направиться к Майклу.

— Подожди, — сказал я и встал у нее на пути. — Просто… дай ему минутку.

Она сделала шаг назад и молча уставилась на меня на секунду, а потом сказала:

— Я та, за кем приходил Пенифитер. Так что это моя работа, верно?

— Нет! — мы с Клэр сказали это одновременно, но Клэр настоятельно продолжила: — Ева, это не просто, как если бы ты убила его в поединке. Это убийство.

— И? — сказала Ева. Ее взгляд был тверд, словно кремень. — Сколько убийств он совершил? Ты не думаешь, что он это заслужил?

— Я не думаю, что это должен решать кто-то из нас!

— О, дорогая, — сказала Ева и немного улыбнулась. — Ты действительно не из Морганвилля, — она взглянула на меня. — Каковы твои возражения, Коллинз?

Я пожал плечами.

— Майкл может справиться с ним, если он очнется. Ты нет. Это логично.

Клэр выглядела шокированной, но эй, Ева была права; дети Морганвилля лучше понимали это. Это может показаться жестоким и суровым, но когда дело доходит до жизни и смерти, мы знаем, на какой стороне мы должны в итоге оказаться. Продолжение преследований Пенифитера не вариант.

Ева кивнула. Она подошла к Майклу и нежно положила руку ему на плечо, а он взглянул на нее и сделал глубокий вздох.

— Он не может, — сказала Клэр. — Он не может, Шейн…

Я подошел, а она с грохотом бросила лук и стрелы, в то время как я обернул свои руки вокруг нее и повернул спиной к происходящему.

— Тише, — сказал я и кивнул Майклу через плечо. — Это будет быстро.

— Стоп.

Голос, казалось, зазвучал отовсюду вокруг нас из скрытых маленьких динамиков и из моего телефона. Он был неуклюжим и тихим и звучал уставшим, но все же был слишком знаком.

— Фрэнк, — сказал я. Последние несколько лет я так часто противился отцу, но он каждый раз придумывал что-нибудь новое, что плохо заканчивалось. Интересно, что было бы сегодня. Я сглотнул ощущение кислоты во рту и сказал: — Просто оставь нас в покое, ладно?

— Вам не нужна его кровь на ваших руках, — сказал Фрэнк. — Поверьте мне, ребята. Позвольте мне сделать это.

— Ты? Отец, не хочу показаться грубым, но внизу есть компьютер, в центре которого плавающий в банке с проводами мозг, и это ты. Там ты не сможешь справиться с Пенифитером, каким бы, как ты думаешь, крутым ты бы не был.

— Я должен сделать одну вещь, сын, — сказал он. — Я должен умереть. Я в любом случае умру; баки с питательными веществами пусты, и для меня ничего не осталось. Если вы оставите его здесь, я буду удерживать порталы закрытыми, пока не уйду. Он никуда не денется.

Я повернулся и посмотрел на Майкла и Еву, они казались такими же удивленными, как и я. И немного успокоившимися.

— Что ж, — сказала Ева. — Может быть, это лучший…

— Подумайте, о чем вы говорите, — сказал Майкл. — Потому что если я помещу это в его грудь прямо сейчас, ему конец. Если мы уйдем, что если твой отец облажается и выпустит его?

— Хуже того, — сказала Клэр, — что, если он не сможет? Ты не хочешь, чтобы смерть Пенифитера была на твоей совести, но без проблем оставишь его умирать с голоду? Каково это, Майкл? Весело? Легко?

Он отвернулся. Он знал, и я знал, что вампиры не уходят легко от голода; они жили долгое, долгое время. И страдали.

— Может, он этого заслуживает.

— Возможно, — согласился я. — Но если он и в правду чего-то заслуживает, черт возьми, то пускай это будет нож. И я не хочу, просыпаясь по ночам, с криком вспоминать о нем, или я не прав?

Пенифитер принял решение за нас, потому что он открыл глаза, зарычал и бросился вперед, выпустив когти.

И Майкл действовал совершенно рефлекторно, защищая себя и Еву. Быстро, плавно и со смертельной точностью.

Пенифитер тяжело упал на пол, серебро прожигало его кожу. Его глаза оставались открытыми. Я не знаю, был ли он все еще жив, но я надеялся, что нет; в любом случае, это не займет много времени.

Голос Фрэнка вернулся, на этот раз слабее.

— Время уходить, — сказал он. — Вы должны идти, сейчас же.

Майкл оставил нож в груди Пенифитера, взял Еву на руки и понес ее к порталу. Тот зарябил, когда они прошли через него, не замедляясь.

Остались только Клэр и я, смотрящие друг на друга.

— Эй, пап, — сказал я Фрэнку. Мой голос звучал неожиданно хриплым, и я прочистил горло. — Может, это неправда, но я думаю, что ты пытался помочь мне, когда я был в резервуаре с драугами. Они заставляли меня мечтать, пока убивали меня, только кто-то… кто-то пытался заставить меня проснуться. Это был ты?

Ничего. Тишина. Ненадолго я прислушался к далеко капающей воде.

— Ну, если это так, спасибо. Это помогло мне бороться.

Это в совершенстве характеризовало меня и моего отца. Он заставлял меня драться, хотел я этого или нет, и если это было для дела, не важно, во что я верил. Он сделал меня жестоким, сильным, научил выживать, и да, это того стоило, особенно теперь, когда у меня есть то, за что я готов бороться. Не так давно Клэр процитировала мне Хемингуэя: Мир ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе. Я не думаю, что мой папа когда-нибудь читал Хемингуэя, но он бы ему понравился.

Я подождал еще пару секунд — не знаю чего — и повернулся, чтобы уйти.

И зернистая, призрачная, двумерная фигура образовалась передо мной.

Мой отец выбрал младшую версию себя, чем возраст, в котором он умер, но это был все еще он — он с хороших времен моего детства. Условно говоря. Мгновение мы смотрели друг на друга, а затем его губы задвигались. Я едва мог слышать скрипучее шипение из старого динамика сбоку машины с той стороны комнаты.

— Я знал, что этот день настанет, Шейн. Вот почему я отправил тебя сюда. Чтобы быть здесь, когда все пошло плохо.

— Вампиры, — сказал я. Это всегда было связано с ним и вампирами. Он обвинял их во всем — в вероятно случайной смерти моей сестры, в вероятном самоубийстве моей матери, в его собственном пьянстве и агрессии. И да, может быть, он прав, потому что Морганвилль всегда был токсичным местом. — Они вышли из под контроля.

— Всегда были, — прошептал он. — Всегда будут. Останови это. Чего бы это ни стоило. Сожги город, если понадобится.

Это был мой папа. Всегда убивай-их-всех-а-Бог-пускай-разбирается.(рассортировывает кого в рай, кого в ад). Если несколько невинных попадут в ад, ну, это побочный эффект.

*kill-’em-all-let-God-sort-’em-out- фраза на эмблеме морских котиков

— Клэр, иди, — сказал я. Я понял, что она тихо плакала, слезы серебристыми каплями катились по ее щекам. Я иногда не мог понять, откуда внутри нее столько доброты к моему отцу, или мозгу в банке, который никогда не был хорошим по отношению к другим людям?

Клэр колебалась. Может быть, она плакала и из-за Пенифитера тоже.

— Иди, — сказал я снова мягко и поцеловал ее в губы. — Я прямо за тобой.

Она взяла лук и стрелы и после колебаний схватила громоздкую машину, которая так сильно повлияла на Майкла. Прежде чем я успел задуматься об этом, она направилась к порталу, но остановилась там, оглянувшись назад.

— Давай, — сказала она. — Идем вместе.

Я направился к выходу, проходя сквозь изображение Фрэнка. Это ощущалось как покалывание, но я привык к боли, особенно там, где дело касалось моего отца.

Он вновь сформировался впереди меня, преграждая путь к Клэр. Я продолжал идти, а он продолжал пятиться, идя плавно, как призрак, которым он и являлся.

— Сынок, — сказал он, — я хочу сказать тебе одну вещь. Только одну.

— Так вперед.

— Я горжусь тобой, — сказал он.

Я внезапно остановился, взглянув на него как на человека, которого я в действительности никогда не знал, потому что он никогда не позволял мне узнать его получше, всю мою жизнь он рассматривал меня как полезный инструмент для борьбы с потенциальным противником.

— Ты не такой, — сказал он. — Ты лучше, чем я когда-либо был. И я горжусь тобой, что ты такой сильный. Вот и все. Мне просто нужно было сказать тебе это перед смертью.

Он растворился в электронном дыме. Ушел.

— Пап? — я повернулся на каблуках, мой голос эхом разнесся по холодной, тихой лаборатории. — Отец?

Ничего. Просто… тишина. Это означало, что у него больше нет энергии, наше время закончилось. Огни замерцали, предупреждая меня о том же.

Клэр вдруг сказала:

— О нет, Боб!

— Боб? — я посмотрел на нее непонимающе, и она указала через лабораторию.

Оу. Паук. Я покачал головой и побежал, чтобы взять резервуар — который, будучи из стекла, был легким — и прежде, чем занести его в портал, убедился, что крышка на нем была плотно закрыта. Клэр с тревогой ждала, свет продолжал мерцать все быстрее и быстрее.

Я остановился у края портала, где стояла она. Я хотел сказать что-то душевное, но я не из таких парней, так что я только неуклюже сказал:

— Хорошо, пап. Увидимся.

— Увидимся, — вздохнул его голос, и было что-то печальное в его электронном голосе.

Я шагнул через портал в прохладный, знакомый воздух Стеклянного Дома и ощутил, как все закрылось — полностью закрылось — позади меня. Появилось почти физическое состояние отключки, будто вся система просто… умерла.

Я положил руку на пустую стену и сосредоточился на мгновение только на дыхании. Ты терял его раньше, сказал я себе. В любом случае он не был реальным.

Но это было реальным для меня, когда он сказал, что гордится. Может быть, я всегда жаждал, нуждался в этом. Может быть, он знал это.

Но, несмотря на волну грусти, на этот раз в его уходе было что-то хорошее — что-то, что чувствовалось окончательным и завершенным.

Может быть, это и было то, что все эти телевизионные докторы-психологи имели в виду, когда говорили о завершении.

Я поставил банку с Бобом на обеденный стол, к Еве, бормочущей о страданиях, а Клэр быстро сбросила тяжелые, громоздкие устройства на кофейный столик вместе с луком и стрелами. Я смутно заметил, что они направлены в мою сторону, но в данный момент это ничего не значило — никто не ощущал колющее чувство, пронзающее меня.

— Ты в порядке? — спросила Клэр и подошла ближе с выражением чистого беспокойства. Она смотрела… я не могу точно объяснить, но вдруг я почувствовал волну тепла, идущую через меня, как огонь с небес, человек, которого я хочу во всех отношениях — правильных и неправильных. Она выросла за последний год — наполненные изгибы просили провести по ним и погладить, определенно на это не было времени, но я бездумно рассматривал, что было соответствующим поведением.

— Прекрасно, — сказал я сквозь пересохшее горло. — Я имею в виду, буду, во всяком случае.

— Мне так жаль, — сказала она. — Я бы хотела, чтобы мы могли что-то сделать.

— Вот почему я люблю тебя, — сказал я и протянул руку, чтобы смахнуть волосы с ее лица. — Потому что ты так сильно беспокоишься. — Ее взгляд поднялся и встретился с моим, и еще больше тепла взорвалось во мне, как бомба. Я видел ударную волну этого в ее глазах. Ох.

Я действительно не мог объяснить, что происходило в моей голове и срикошетило вокруг моего тела, но это было… хорошо. Великолепно, в самом деле. Я прикоснулся к щеке Клэр и наклонился, чтобы поцеловать ее. У ее губ был вкус вишни и соли, сладкий и терпкий одновременно, и я зарычал где-то в глубине и наклонился, прижал ее к себе. Она была моей, моей, и это было все, что имело значение. Мирнин ушел, исчез, и теперь он не был угрозой. Некий подлый маленький шепот сказал мне, что я мог бы спросить Фрэнка о нем, о том, что случилось, но я ничего не хотел знать. Он ушел.

И Клэр была моей, душой и телом, человеком, которого я хотел прямо сейчас. Во многих отношениях.

— Эй, — сказал Майкл где-то позади меня. — Это конечно здорово, но мы только что убили парня, и твой отец… Ты уверен, что хочешь заниматься этим прямо сейчас?

Он был чертовски прав, но я не мог убрать свои руки и губы от нее. Я подцепил большим пальцем край ее рубашки и дотронулся до её кожи, и я не хотел прекращать это. Ощущение ее прекрасной, мягкой кожи, даже такой небольшой части, заставило меня почувствовать, как будто в моей голове вспыхнул огонь.

И тогда Клэр задохнулась, закашлялась и высвободилась из моих объятий. Я инстинктивно потянулся к ней и, спотыкаясь, поймал лишь воздух… и тогда я резко втянул в себя холодный воздух и почувствовал, как здравомыслие начало возвращаться ко мне.

Ох. Машина. Она лежала на журнальном столике, слабо светящаяся зеленым светом, рабочим концом направленная в сторону, где стояли мы с Клэр. Я предположил, что она была включена, когда Клэр бросила ее там.

И потом, ха-ха не смешно, это привело меня в чувство.

Клэр, покраснев, с яростью обошла вокруг стола и щелкнула какой-то переключатель сзади. Свечение прекратилось как и гудение, и я почувствовал себя… не нормально, но менее сумасшедшим.

— Извини, — сказала она и прикусила губу. Её губы были еще влажные, распухшие от нашего поцелуя, и я с реальным усилием старался не фокусироваться на них. — Это… эксперимент.

— Мирнин создал излучатель желаний, — сказал я. Конечно, он, потому что… почему бы и нет? Я должен был признать, что я сам, вероятно, видел некоторую ценность в этом. Ад. В котором я только что был. — Подождите секунду. Я случайно направил её на Майкла, и это сделало его…

— Злым, — сказал Майкл. — Гипер-злым. Готовым убить.

— Нет-нет, это не… — Клэр сглотнула и явно пыталась успокоиться. — Это не излучатель желаний. Машина только усиливает то, что ты чувствуешь. И это делал не Мирнин. А я. Я просто… экспериментировала.

— Я знаю, что не могу поставить научную экспертную оценку или что-либо еще, но я должен сказать, что думаю, это работает. Если это то, что ты и собиралась сделать. — Я пропустил вопрос, почему она решила сосредоточиться на том определенном импульсе во мне. Она могла бы принять это в качестве комплимента, я надеялся, но не был слишком уверен в этом. Мой послужной список предположений того, что могло бы оскорбить девушек, не был совершенным. — Для чего ты собиралась использовать его? Поскольку способ, которым это повергло Майкла в гнев…

Ее румянец не становился менее интенсивным или — независимо от излучателя — менее занимательным.

— Идея в том, что если я могу усилить чувство, то смогу и отменить его, — сказала она. — Машина должна воздействовать на вампиров, не на людей. Я не знаю, почему… почему она влияла на тебя, Шейн. Извини.

— Что ж, — я пожал плечами, — я не против. Это было немного забавно.

— Мне не нравится признаваться в этом, но она влияла на меня, когда была направлена в мою сторону, — сказал Майкл. — Как будто убрали все запреты.

— Пьяный пистолет, — сказал я. — Потрясающе.

— Нет, — сказала Клэр и нахмурилась. — Это опасно. — Она подняла машину и сунула в рюкзак, включая предохранитель, который я не заметил раньше. — Я найду какое-нибудь место для хранения, чтобы не навредить никому, пока я не смогу ее уничтожить. Это была глупая идея.

Ева исчезла на кухне, как всегда практичная, и вышла с пакетиком крови, который она бросила Майклу, тот поймал его в воздухе и надкусил с пугающим энтузиазмом. Он осушил его, о, за десять секунд или даже меньше, точно так же человек может выпить воду после очень активной тренировки. И был примерно такой же эффект — он был немного слаб и ему приходилось опираться на стену, но когда шок прошел, ему, казалось, почти сразу стало лучше. Его глаза снова стали почти синими, и цвет кожи изменился от мертвенно-бледного к цвету слоновой кости. Раны начали быстрее заживать.

— Спасибо, — сказал он Еве. Та дерзко приподняла бровь.

— Ты сделаешь это для меня позже, — сказала она и подмигнула. Это была действительно другого вида улыбка Майкла, и я обнаружил кое-что еще, смотря на это. Я почувствовал себя вторгающимся в личное, как, я догадался, Майки был раньше со всеми страстными ощупами и языками.

Забавно, что именно так, как они улыбались друг другу, может быть интимным. Или может быть я просто превращался в девчонку, живя с ними двумя в одном доме. Это было страшно. Не то чтобы я не любил девушек. Просто предпочел бы быть старым добрым нечувствительным мной.

— Один готов, — сказал я. — Но Фрэнк предупредил меня. Этот город действительно сходит с ума. Мы должны быть готовы.

— Всегда, — сказала Ева и дала мне пять.

Но я подумал, были ли мы действительно готовы, по-настоящему.