Даринэ Атана долго и пристально смотрела на старинный документ. Описание зова или призыва. Автор документа сам путался, как оно правильно называется. Суть же оставалась одна — город, точнее те, кто представляет городскую власть, зовут и приглашают. Хранящие, точнее, близкие родственники хранящих разных городов, откликаются, приходят и всеми силами пытаются стать хранящими города, который позвал.
Все просто.
И выбора уже не осталось.
Так почему настолько не хочется это делать?
— Словно отдаешь свой дом врагу, — прошептала женщина. — Добровольно отдаешь. Из-за того, что сам — жалкий калека, не способный позаботиться ни о доме, ни о семье. Да, отдаешь и надеешься, что враг будет именно заботиться, а не превратит твой живой и дышащий дом в мертвую оболочку, которая упадет от любого неверного движения.
Нужно надеяться и верить.
Ни то, ни другое Атана не любила. И если бы был хоть какой-то выбор…
— Идите, враги, мой дом ждет вас, стол накрыт, дочери молоды и красивы, жена умерла и не видит этого позорища, — прошептала женщина слова из когда-то прочитанной книги. — Идите, враги, и попытайтесь стать хозяевами, а не захватчиками.
И положила ладонь на документ.
Завтра отправят зов или призыв, или… что бы оно ни было, но отправят обязательно. И в город придут чужаки. Чужаки, которые будут осматривать его, прицениваться и мечтать что-то переделать.
Зато будет шанс, что город выживет, а не рухнет под собственным весом.
— Каит, вот зачем ты умер? — спросила Атана, глядя в темноту за окном. — Неужели мы не оставили тебе другого выбора? Берегли и заботились. Слишком сильно берегли и заботились. Настолько, что ты перестал нам верить.