Город Мечты

Глава 7

Сначала я вел колонну со скоростью сто пятьдесят, но потом разогнался до двухсот. Больше никак, перехватчики не могут. Двести — их предел. Клубни лежали на мотоциклах, чтоб не так сдувало. Это они молодцы, быстро учатся. Мы летели по Дороге как пули. Я все-таки снизил скорость, крутых изгибов трассы не было, но не хотелось пройти мимо поворота и улететь с асфальта. Это сразу смерть, без вариантов. Лысые покрышки перехватчиков держались за покрытие, вернее — покрытие держало их, другого объяснения такой устойчивости этих драндулетов у меня не было.

Ландшафт вокруг нас не отличался разнообразием: сухая земля, чахлая ростительность, корявые деревья, иногда попадались развалины по краям Дороги, иногда я замечал, что Дорога проходит не четко по трассе М7, а по направлению трассы. Попадались развалины небольших городов в стороне от трассы, одинаково унылые и безжизненные, кроме одного. Я увидел столбы дыма над деревушкой, и явные следы деятельности человека. Около дороги торчали колья с нанизанными на них головами, и старый труп, привязанный к профильному листу железа проволкой. Сразу видно — тут гостям не рады. Но не сильно-то и хотелось туда заезжать.

Указателей вдоль дороги не сохранилось, поэтому я не имел представления, где мы, просто ехал и ехал вперед, даже перестал смотреть на одометр, считая пройденные километры. Дорога давалась значительно легче, чем при движении с малой скоростью, видимо, подсознательно понимал, что я все ближе и ближе к цели. Вскоре заметил, что застройка по краям трассы стала плотнее, развалины домиков, магазинов, производственные помещения, гаражные кооперативы. Стало понятно, что мы приближаемся к большому городу, но это не Нижний Новгород.

Мы проскочили город по краю, заезжать туда не хотелось. Слепая сидела молча и неподвижно, тут у нее связи нет. Я даже не знаю какой это сектор! Давно уже не обращаю внимания на сообщения от системы. Я не давал клубням расслабиться, и гнал вперед без остановок. Но позже я понял, что это дорога в один конец. Нельзя выматывать ребят, иначе случись какая заваруха — нас всех перебьют. Поэтому я начал присматривать место для остановки.

Пока я смотрел и думал, мы подъехали к городу, через который Дорога проходила насквозь. Сначала показался гаражный кооператив справа, потом большие коробки супермаркетов, а следом жилая застройка. Вот плохое место для остановки, но я чувствовал, что сил у клубней уже нет. Тормознули мы с краю Дороги, около полуразрушенной пятиэтажки. Я и сам-то кое-как с мотоцикла слез, а уж нашим девицам было совсем не сладко, молодцом держались только Садри и Виль. Искатель был свеж и бодр как всегда, только улыбался чуть меньше, чем обычно. Зак вымотался и ходил согнувшись буквой Г.

Клубни попадали кто где стоял, я достал сушеного мяса, овощей, и воды. Надо отдохнуть и подкрепиться. Жуя пищу, я внимательно осматривал окрестности. Город напоминал Златоуст по состоянию, и не выглядел жилым. Но внешность обманчива. Я точно знал, что есть тут и живность, и люди, поэтому не расслаблялся. Достав планшет, открыл карту: город Лысково, до Нижнего осталось совсем немного, запас времени до темноты еще есть, должны успеть! Заряда планшета осталось шестьдесят семь процентов, я выключил девайс и убрал его в карман. Если сегодня будем в Новгороде, то завтра — в Москве.

Расслабляться нам не дали. Сначала Фрея подстрелила какую-то трехногую скотину размером в хаски, потом к нам пришла толпа местных дикарей, чего они хотели я не знаю, выяснять желания не было, поэтому мы подхватились, прыгнули на мотоциклы и свалили. В Лысково гостям не рады, теперь я точно это знаю. Вырвавшись за пределы города, я открутил газ. Надо успеть в Нижний до темноты, найти нормальное место для ночлега, устроиться, и отдохнуть, а потом найти заправку.

Дорога наматывалась на колеса, накручивая километры на одометр. Пейзаж вокруг Дороги Проклятых опять стал пустынным, но через сотню километров вокруг трассы стала появляться застройка. Мы проскочили пару разрушенных городков, и один почти целый, когда на горизонте появился мегаполис. Нижний Новгород. Солнце уже опускалось к горизонту, и Нижний выделялся в подступающей темноте: тут и там горел электрический свет. Лас-Вегас посреди мертвой пустоши.

Мой взор был прикован к городу, и я не сразу увидел опасность, а когда увидел — уже ничего не мог сделать. Слева к нам наперерез бросился багги, сократив дистанцию до ста метров, стрелок за турельным пулеметом открыл огонь, и только благодаря его криворукости три мотоцикла проскочили, но четвертый получил добрую порцию свинца. Я повернул голову на звук выстрелов, и краем глаза увидел, как пули попали в мотоцикл Зака, следопыт потерял управление, и вылетел с Дороги Проклятых направо, руль мотоцикла подвернулся, он вместе с экипажем сделал кувырок в воздухе, и тяжело грохнулся на землю.

Я не видел, что стало с Заком и Ралой, резко сбросил скорость, проклиная пустошь и ее обитателей. Виль на ходу выхватил обрез и сделал два выстрела в сторону атакующих, но безрезультатно, пулемет продолжал стрелять. Пули падали вокруг, я видел как остановился мотоцикл Бэт, Садри кубарем скатилась с сиденья и отбежала в сторону, открыв огонь, Бэт вскинула винтовку, и в этот момент пулеметчик настиг ее. Я видел, как тело девушки пробили несколько пуль, и она упала на правый бок вместе с мотоциклом.

Виль рванул в обход багги, Фрея пыталась стрелять на ходу, но толку от этого не было. Я вскинул ружье и высадил весь магазин, поставил мотоцикл на подножку, схватил слепую за руку, и потащил к канаве на обочине, с силой бросив туда сопротивляющуюся Лию, а потом рванул к багги, стараясь сократить дистанцию, запихивая на ходу патроны в трубу магазина. Дернув рукоять затвора, я оказался метрах в тридцати от цели, вскинул ружье и попытался оценить ситуацию: водитель багги был мертв, пулеметчик ранен, он скорчился за турелью, но все еще пытался достать гоняющего вокруг багги Виля.

Взяв в прицел голову пулеметчика, я выбрал спуск, и выстрелил. Попал, из башки ублюдка полетело мокрое, и пулемет наконец-то заткнулся. Мой пульс зашкаливал, я понимал, что случилось худшее, но никак не мог заставить себя увидеть это. Виль тормознул около багги, переломил свой обрез, и засунул в стволы новые патроны, Фрея сжимала винтовку трясущимися руками. Я посмотрел на лежащую Бэт. Садри пыталась остановить кровь, но было понятно, что ей уже не помочь. Бэт смотрела в небо широко открытыми глазами, ее грудь не двигалась, пять ран на теле не оставили ей ни единого шанса.

Мотоцикл Зака дымился, я подбежал к раскуроченному перехватчику, и увидел два тела, лежащие недалеко друг от друга. Оба поломанные, со следами крови в местах попаданий пуль. Мои зубы сжались до скрежета, я зажмурился и опустился на землю. Сразу трое. Те, кто со мной были дольше всех. Те, кто спасал мне жизнь. Я вспомнил ночь в сарае Зака, как он был весел и полон оптимизма, вспомнил ночь с Бэт у Мельника. Как Рала обрабатывала мои раны. Не спасла ее ни каска, ни бронежилет. Я знал, что это когда-нибудь случится, и вот оно случилось.

Подошла Садри, проверила пульс у погибших, и села рядом со мной. Мне было чертовски плохо. Я терял друзей еще там, в той жизни, как сказал мне один товарищ, мы плачем не потому что нам жалко умершего, а потому что нам жалко себя. Жалко, что мы больше не увидим друга никогда. По большому счету нет смысла грустить, но… Но. Утрата близкого человека — всегда большое испытание.

— Что будем делать, президент? — спросил меня Виль.

Что делать? Застрелиться хочется. Я неожиданно осознал, что имел в виду Мельник, когда говорил, что я сломаю жизнь Зака. И не только Зака. Рала, Бэт, и все остальные: они ходили по лезвию бритвы, когда шли со мной. Это был чертовски тонкий лед. Я почувствовал, как на мне повисла Фрэя. Она обхватила меня руками сзади, и всхлипнула.

— Я… Я не видела этого… — голос ее дрожал, — Будущее скрыто от меня, я не могла знать…

Никто не мог знать. Никто не мог знать, где мы нарвемся на засаду.

— Виль, надо пребрать тела. — слова давались мне с трудом.

— Ночь уберет их. — спокойно возразил искатель.

— Нет, не хочу так. Надо их похоронить. Плевать, сколько времени это займет, если надо будет — ночуем тут.

Виль кивнул, и ушел. Я вспомнил про слепую, и поднялся. Лия нашлась в той яме, куда я ее столкнул. Хватило ума позаботиться, иначе убитых могло быть больше. Я спустился вниз, и взял ее за руку. Слепая не сказала ни слова. Лучше бы ругалась и сквернословила, мне бы было легче. Садри нашла в багги самодельную лопату, и я принялся копать могилу. Выбился из сил, но продолжал с остервенением рыть землю, и когда руки совсем перестали меня слушаться, Виль забрал лопату и продолжил дело. Высохшая земля легко поддавалась, но нам нужна была большая могила, и я хотел сделать ее как можно глубже.

Солнце уже село, когда мы закончили копать. Садри насобирала дров, и развела костер. Я сам снял с Бэт снаряжение, но цепочку с крылом оставил. Это ее. Винтовку, пояс с кобурой и магазинами отдал Фрее. Ралу и Зака положили рядом, они вместе жили, и вместе умерли. Тяжелее всех было прощаться с Бэт. Я положил ее первую винтовку к ней в могилу, чтобы в загробном мире она не оказалась безоружной. Ралу и Зака я решил похоронить в их экипировке и так же с оружием, просто потому, что взять это было некуда, а оставлять на земле не хотелось.

Долго не мог решиться взять лопату, и забросать тела землей, но собрав себя в кучу принялся закапывать своих друзей. Трое моих одноклубников остались в этой земле, но теперь я точно знал, что Москва подождет. Подождет, пока не свершится месть. Этот багги не сам по себе, я успел осмотреть ее, и увидел намалеванную на корме эмблему: крест, а за ним перекрещенные кости, буквой "Х". Я найду их всех.

Начало ночи ушло на то, чтобы разгрузить уничтоженный перехватчик. Золото и остатки запасов кое-как поместились в оставшиеся три мотоцикла, кое-что засунули к Садри в мешок, который она надела на спину. Оставаться тут мне не хотелось, я рассчитывал найти трактир в Новгороде, поэтому дал команду двигаться, но перед этим облил горючкой багги, и поджег. Яркое пламя осветило все вокруг, и вот теперь пора ехать, пока никто к нам не пришел. Фары на моем мотоцикле оказалось достаточно, чтобы осветить Дорогу. Нет, это не Дорога Проклятых, это Проклятая Дорога.

— Смерти нет. — сказала слепая, когда я тронулся в путь.

Это были ее первые слова с нашего последнего разговора. Комок опять подступил к горлу, но я держался из последних сил, чтобы слезы не залили глаза. Город приближался. В темноте я видел, что подсвечены отдельные районы. Это анклавы? И как они сосуществуют? Мирно, или воюют между собой? У меня было много вопросов, и ни одного ответа, и чтобы эти ответы найти, требовалось сунуть голову в петлю, но это меня не пугало.

Добравшись до первого освещенного поселения, я увидел добротный забор из бетона и металла, и стоило нам приблизиться, как в глаза ударил электрический свет яркого прожектора. Я остановился, и прикрыл лицо ладонью.

— Проход закрыт! — крикнул голос из-за стены.

— Пустите переночевать! — проорал я в ответ.

— Завтра приходи!

Вот черти.

— Валите отсюда! Стрелять буду! — прозвучала угроза из-за забора.

Эти стрелять будут, даже сомнения не возникало, поэтому я развернул мотоцикл, и двинул в глубь города, в обход поселения, стараясь к нему не приближаться. На душе было черно. Один раз я заметил некроморфа, но он отправился в сторону, противоположную нам. И хорошо. Не было желания с ним связываться. Я ехал в направлении другого источника света, когда неожиданно наткнулся на бар.

Да. Бар. Двухэтажный облезлый дом из шлакоблока, покрытый металлом, стоящий за добротным забором из профлиста, который чинили всяким строительным мусором. На первом этаже горел электрический свет, яркая лампа освещала двор. Въезд во двор был открыт, но охранялся тремя здоровяками в коже, вооруженными автоматическим оружием. Я не поверил своим глазам, и остановился около распахнутых ворот. Один из охранников вышел за ворота и помахал рукой, приглашая нас заехать. Я не знал, что делать. Заедешь, а тебе в затылок пулю пустят. Это здесь не в диковинку. Мимо меня проехал Виль, и припарковался на освещенной части двора. Чтож… Я последовал за искателем, замыкала нашу процессию Садри. Припарковавшись, я спешился и повернулся к подошедшему охраннику.

— Здрасти, гости дорогие!.. — начал он, но я прервал его речь.

— Ты Петрушка-веселушка, и всего за патрон проведешь экскурсию по вашему замечательному дому?

Охранник расхохотался, а потом сказал:

— Нет, я пришел сказать, что остановка рубль с мотоцикла, оружие разрешается держать при себе, но не размахивать. Стреляем без предупреждения.

Я переварил информацию, кивнул, вытащил из кармана три золотых рубля, и отдал их охраннику. Тот кивнул в ответ, дал мне три металлических зеленых квадратика, и ушел на пост. Я взял слепую под ручку, и толкнул дверь бара. Несколько длинных столов, народу нет, только охрана зевает по углам, небольшая сцена, на которой танцевала обнаженная девица, барная стойка, а за ней сухонький мужичок небольшого роста, волосы, спускающиеся почти до плеч, тронуты сединой, на лбу и макушке лысина, одет в льняные штаны, матерчатые ботинки и кожаную безрукавку. От левого плеча к кисти спускается безобразная полоса скверны, левый глаз совершенно белый, правый обычный, с радужкой серого цвета.

Я усадил слепую за стол, а сам подошел к стойке.

— Дай нам что-нибудь пожрать, — сказал я бармену, — и пива. Мне что-нибудь крепкое.

Бармен внимательно посмотрел на слепую, потом на Виля, дольше всего задержал взгляд на Фрее.

— Пожрать у нас картошка жаренная с мясом. Крепкого тебе, говоришь? Есть у меня спирт. Будешь?

Спирт? Как давно я не слышал этого слова! Конечно буду!

— Неси. — коротко бросил я, и ушел к своим.

Пиво нам принесли сразу, Фрея отпила пол кружки залпом, Садри посмотрела, и немного пригубила. Виль смаковал пиво, приложив кружку к губам и неторопливо потягивая, слепая к пиву не притронулась, а я ждал свой спирт. Минут через пять нам принесли жареную картошку, и у меня сложилось ощущение, что на сковороде не было не то, что масла, но даже жира, отчего ломтики картошки подгорели. Следом за картошкой принесли и мой спирт. Поллитровая пластиковая бутылка, заполненная на две трети, и чудом уцелевший, видавший виды пластиковый стаканчик. Я налил в него спирта на два пальца, и понюхал пойло. Нет, горючкой не пахнет, зато запах знакомый… Пшеничная водка?

Отпив, я сморщился, и поставил стаканчик на стол. Уух, да. Пшеничная водка, дерьмового качества. Надеюсь, голова завтра болеть не будет. Поставив стакан, я потянул руку к своей вилке, а сидящая справа от меня слепая молниеносным движением сцапал стаканчик, и опрокинула его содержимое в рот. Я даже до вилки руку не донес, уставившись на маневр Лии. Вот чего-чего, а такого я от нее не ожидал. Совершенно. Не перестает меня удивлять.

Слепая, тяпнувшая водки, задержала дыхание, и налилась красной краской. Обычно бледная рожа стала пунцовой, она выдохнула, и отдышалась. Я налил в стаканчик еще на палец спирта, и уставился на слепую, ожидая продолжение представления, и Лия мои ожидания не обманула. Хлопнув еще спирта, она кашлянула, нащупала кружку с пивом, и сделала из нее большой глоток.

Я не стал добавлять водку в рюмку, и принялся за еду. Картошка оказалась вполне съедобной, хоть и пресной, с хрустящими на зубах углями. Мяса в порции было мало, и мясо было сухое, поэтому пришлось запивать еду пивом. Лия не притронулась к еде, сидела постепенно меняя цвет с красного на естественный. Я налил в стакан еще спирта на палец, поставил его на середину стола, и посмотрел на всех клубней. Виль, с интересом наблюдающий за устроенным слепой шоу, взял стаканчик, понюхал, и не торопясь выпил, поднял брови вверх, и хмыкнул. Фрея и Садри интереса не проявили, поэтому я налил еще на два пальца, и хлопнул рюмку залпом.

В голове помутилось, алкоголь попал в кровь, и начал действовать. Я понял, что мне хватит, но слепая постучала ладонью по столу, и я налил еще на палец, придвинув к ней стакан. В этот раз Лия не стала торопиться, взяла "рюмку" в руку, выдохнула, и на вдохе влила в себя содержимое. Поставив стаканчик на стол, нащупала вилку, и принялась есть. Выглядела она разбитой. Я вспомнил один обычай из прошлой жизни, налил половину стаканчика спирта, и поставил его посередине стола.

— Это для ребят. Для Зака, Ралы, Бэт.

Ели в тишине, допив свое пиво, я отправился к бармену. Пора узнать насчет ночлега.

— Нам бы комнату… — неопределенно сказал я.

— Есть комнаты, на три места, а вас пятеро. — сказал бармен.

— Мне надо две комнаты.

— Двенадцать рублей за еду, и еще шесть за ночлег.

Спорить и торговаться у меня желания не было, я вытряхнул все деньги из карманов, и оказалось, что у меня ровно восемьнадцать рублей, их я бармену и отдал. Нас проводила в комнату усталая худая девушка, в крашенном в черный цвет мешковатом платье. Комнаты располагались на втором этаже, в первую комнату зашли Виль и Садри, Фрея держалась около меня, а слепая вцепилась мне в руку, и практически повисла на ней.

— Фрея, иди туда… — заплетающимся языком распорядилась слепая, и провидица нехотя подчинилась.

В "нашей" комнате стояли неплохие кровати, застеленные простеньким бельем из грубого хлопка, были даже подушки в наволочке и одеяла. Сервис! На грани фантастики… Я помог Лие раздеться, и уложил ее в койку, разделся сам и лег на соседнее место, но только закрыл глаза, как услышал, что слепая чертыхнувшись свалилась со своего лежбища и ползет на четвереньках в мою сторону. Ткнувшись головой в спинку, она грязно выругалась.

— Где ты там, нечисть? — злобно прошипела Лия, — Помоги мне подняться.

Я вылез из кровати поднял ее, она уверенно забралась в мою кровать, и придвинулась к стене. Я пожал плечами, и пошел к той койке, из которой слепая выпала.

— Куда ты побрел?! — рявкнула она.

— Не ори, людей разбудишь. — шикнул я на разбушевавшегося полупроводника.

— Сюда иди! Я к тебе добиралась не для того, чтобы ты свалил!

— А для чего? — искренне удивился я.

— Для того! — выплюнула она.

Почесав голову, я так и не понял, что ей от меня надо, но подчинился, и лег рядом. Слепая тут же навалилась на меня, сложив руку и ногу, а голову пристроила на плечо. Я укрыл нас одеялом, и закрыл глаза. Через минуту дыхание Лии стало ровным и глубоким, и я понял, что она вырубилась, а вот мне сон не шел. Я прокручивал в голове засаду, в которую мы попали, пытался найти варианты избежать ее, но понимал, что это не в моих силах. Я опять вспомнил Бэт, как она конкурировала со слепой, как ела, как удивлялась, и как дралась. Вспомнил Ралу, как она заботилась о Заке. Вспомнил Зака, как его ранили, как искал его у "вольников", как он опешил, узнав что Санта — это я. Санта… Я и сам уже забыл, что это я.

Да. Их смерть на моей совести. Это дикий мир, жизнь и смерть идут здесь рука об руку, и надо привыкать к тому, что окружающие меня люди будут умирать. Таков путь. Совершенно не знал, что скажу Зане, как буду смотреть ей в глаза, и от этого было еще тяжелее. Я вздохнул, а слепая поежилась и что-то буркнула.

Я открыл дверь таверны Полесья, и зашел внутрь. За стойкой стоял бармен, но не Джуг. У него что, выходной? В зале было пусто, только за одним из столиков сидела компания из трех человек, да еще один одинокий путник в тени. "Андатр!", крикнул Зак и помахал мне рукой. Я подошел, и узнал своих клубней, там были и Бэт, и Рала. "Андатр, где ты был?", спросила Бэт, "Мы тебя тут ждем, а тебя все нет и нет". Я смотрел на них, и не мог ничего понять. "Но ведь вы умерли…", сказал я. "Умерли?", протянула Бэт, округлив глаза, "Нет, не умерли". Я сел за стол и смотрел на них, как они улыбаются и шутят на тему того, что у Андатра с головой плохо, раз он думает, что они умерли. Бросил взгляд на одиночку, расположившегося поодаль, и узнал Каспера. Ублюдок сидел, и пил водку. Он посмотрел на меня, мерзко улыбнулся, и поднял рюмку в мою сторону. Издевается, пакость.

Таверна сменилась темнотой, и я оказался на своей кухне в Челябе, на табуретке с кружкой кофе в руках сидела Лия. "Что тебе?", недовольно спросил я. Опять она явилась в мой сон. "Ничего. Кофе попить зашла", ответила слепая. "Лия, что происходит?", спросил я. "Что происходит где?", осведомилась слепая. "Что происходит с тобой?", уточнил я. "Со мной? Со мной все в порядке. Происходит с тобой", ответила она. "А со мной-то что не так?!", не понял я. "С тобой все сложно. За твоей спиной идет игра, твоя фигура стала иметь большой вес на поле, случайно это произошло или нет — мне не ведомо. Но происходит что-то плохое. Очень плохое".

Я почесал голову двумя руками. "И что мне надо было делать?". Слепая задумчиво побарабанила пальцами по столу. "Можно было остаться в Уфе, или в Полесье. Тогда никто бы не погиб", сказала она. "Тоесть, все это не случайно?", уточнил я. "Все не случайно, и все идет не по правилам". "По каким правилам? По чьим правилам?", не унимался я. "Не спрашивай, я не знаю ответ", сказала Лия, "Знаю только, что все не просто так. Тебя закаляют, из тебя делают фигуру, которая станет очень сильной. Но я не знаю — для чего, какова твоя роль".

Я положил руки на стол, и уронил на них голову. Меня закаляют? Тьфу. Никакие перемены не стоят трех жизней. И не надо врать мне, что смерти нет. Трое моих друзей лежат в земле. То, что скверна транслирует их образ мне в голову не означает, что они живы. В этом мире они мертвы. Навсегда.

Я дернулся, и проснулся. Слепая все еще лежала у меня под боком, но уже не спала. Заметив, что я шевельнулся, она обняла меня и прижалась всем телом. Теперь у меня нет выхода. Я не могу повернуть назад, точка невозврата пройдена.

Я лежал, глядя в потолок, слушая дыхание Лии, и стараясь ни о чем не думать. Особенно о том, что надо вставать, и двигаться дальше. Я должен выяснить, кто напал на нас, и отомстить. Если надо будет — вырежу весь сектор. В дверь постучали.

— Андатр, — раздался из-за двери голос Садри, — пойдем завтракать.

Лия разочарованно вздохнула, и отодвинулась от меня, давая возможность подняться, следом я помог ей встать и одеться, оделся сам, и вышел в коридор, взяв слепую за руку. Остальные клубни уже сидели за столом, перед ними стояли тарелки с едой, и еще две тарелки ждали нас. Фрея сидела с потерянным видом, вяло ковыряясь вилкой в картошке. Я усадил Лию за стол, и уселся сам.

— Фрея, солнце, что с тобой? — спросил я видящую.

Она явно была немного не в себе.

— Не знаю, Андатр… Я не вижу будущего… Я ничего не понимаю. Как будто будущего нет.

Я посмотрел в глаза провидицы.

— Не переживай, солнце. Будущее есть, оно никуда не денется, просто оно еще не определено. — сказал я.

— Да, наверное… — сказала она, и принялась за еду.

— Мы немного задержимся здесь, надо уладить кое-какие дела. — сказал я.

Слепая при этом замерла, не донеся вилку до рта, а потом повернула голову ко мне и сказала:

— Ты планировал завтра быть в Москве.

— Планы изменились. — ответил я.

Лия хмыкнула, и сунула вилку в рот. Поев, я задумался. По хорошему, надо идти к бармену, и разузнать что тут и как, и что за банда носит эмблему крест с костями. Но почему-то идти к нему мне не хотелось. Он слепой на один глаз, а мое отношение к слепым пошатнулось. Нет, не верить им повода нет, но и доверять душа не лежит. Наверное, это изменения в характере Лии на меня так повлияли. И… Я гнал мысли о погибших. Не хотел верить, что их не стало. Пусть лучше они будут в таверне в Полесье. Я зажмурился и сжал кулаки. Сил что-то делать не было. Но надо. Мы ведь взрослые люди. Делаем через "нехочу" и "немогу". Я поднялся, и пошел к стойке.

— Сколько за жратву? — спросил я, чтобы начать диалог.

— Все оплачено. — ответил бармен.

Оплачено? Видимо Садри раскошелилась.

— Как тебя звать, старик?

Бармен усмехнулся.

— Зови меня Сокол.

— Сокол? Почему Сокол? — не понял я.

— Потому что я зоркий! — ответил бармен, и расхохотался.

Я посмотрел в белый глаз деда.

— Так ты слепой?

— Нет, что ты, этот глаз я потерял в драке, наш слепой сидит на Базаре около реки.

— И вот прямо вообще ничего не видишь? И имени моего над головой нет? — не унимался я.

— Неа. — коротко ответил одноглазый.

— А что за поселение на въезде в город? Вчера ночью нас не пустили.

— Это Ляхинские чтоль? Они ночью двери не открывают. Тут всякое шляется.

— Не понял, а у тебя почему открыто? — удивился я.

— А я всякого не боюсь. — многозначительно ответил Сокол, и хитро улыбнулся.

А вот мне стало немного не по себе. Этот зоркий Сокол странный. Не типичный, какой-то. Но ночам никого не боится. Видел я уже одного такого, с черными глазами. Хотя, видел и еще одного, Василия. Тот тоже ни черта не боится.

— Сокол, мне нужна информация. — сказал я после небольшой паузы.

— Чем смогу… — сказал бармен, — Но не бесплатно. Есть у меня одно дельце.

— Какое же? — изобразил я интерес.

Вот чего мне не хотелось — так это решать дела бармена. Но выхода нет, за пару фантиков он мне ничего не расскажет.

— Надо сопроводить моих посыльных, а потом вернуть обратно.

— Охранять? — уточнил я.

— Да. Мне нужна охрана.

— Хорошо, я заинтригован. Куда и как их надо доставить?

— Идти надо на Базар, который на острове. Там живут ремесленники, которым мы поставляем припасы.

— Идти?.. — не понял я.

— Да, идти. Мои люди потащут телегу с товаром.

— Дядь, неужели тут нет ни одной машины?

— На машине нельзя.

— А мотоциклы?

— На том берегу вся техника вырубается. Хочешь, чтоб твой мотоцикл стал куском железа — езжай. — отрезал Сокол.

— Хорошо, я берусь. Когда выходим?

— Сразу. Собирай людей, мои ребята будут готовы.

Я посмотрел на клубней.

— Женщин я оставлю тут. Они поживут за твой счет, вычтешь из награды.

— Договорились. — кивнул бармен.

"Получено задание: "Сопроводить караван", очков опыта за выполнение: 9".

Я вернулся к своим, и сел на место, поставив локти на стол и уткнувшись носом в сплетенные пальцы.

— Виль, у нас есть работа. Садри, Фрея и Лия остаются.

— Что за работа? — спросил искатель, но его прервала слепая.

— Ты сам-то понял, что сказал? — весьма не вежливо поинтересовалась Лия, но я решил ее игнорировать.

— Сопровождаем караван. Идем пешком, выходим сразу.

Искатель кивнул, положил локоть на стол, и оперся на него всем корпусом. Этому на все плевать, его интересует только одно: какое приключение впереди. А вот Лия накалилась не на шутку.

— Ты меня вообще слышишь, нечисть? — прошипела она.

Я тяжело вздохнул.

— Я тебя не только слышу, но и прекрасно вижу. А еще — я президент этого клуба. А ты — никто. Если тебе что-то не нравится — вали на все четыре стороны, держать не буду. Не хочешь валить — исполняй приказ. У кого-то еще есть вопросы?

Я отдавал себе отчет в том, что говорю. Это была спонтанная провокация, я знаю, что Лия не уйдет. Она приставлена ко мне. Если уйдет — это будет сюрприз для меня, но пусть катится, держать особого желания не имею. Надо поставить ее на место, своим самодурством она уже достала. Я глянул на нее, и заметил, что по цвету Лия сравнялась с помидором, разве что пар из ушей не шел.

— Вот как. Хорошо. — ее голос звучал как сталь.

Она приняла правила игры, у нее не было другого выхода.

— Хочешь меня застрелить? — спросил я, — Давай. Мне наплевать. Этот дерьмовый мир уже в печенках сидит, хоть отдохну. Бармену скажу, что разрешил тебе меня кончить, чтоб охрана тебя не завалила. Стреляй, хули сидишь?!

Слепая постепенно вернулась к своему бледному цвету, отвернулась и фыркнула.

— Как скажешь, президент. Слушаю и повинуюсь.

Я посмотрел на клубней. Виль сидел с довольной рожей, происходящее его откровенно забавляло, Садри выглядела потерянной, а Фрея находилась в прострации.

— Я вас всех люблю, и не хочу терять. Поэтому со мной пойдет только Виль: он самый опытный, он выживет в любой ситуации. Мы скоро вернемся, Садри, присматривай за мотоциклами. Если спросят оплату за еду — скажи, что Андатр сказал кормить вас в счет награды. Все понятно? Не скучайте, мы скоро вернемся.

Я поднялся из-за стола, Виль встал вслед за мной. Бармен махнул мне и ткнул пальцем в дверь, значит пора выметаться, ждут только нас. Я взял с собой немного денег, проверил патроны: маловато осталось… Буду экономить. Виль взял свою винтовку и с десяток патронов к ней, да к дробовику у него осталось полтора десятка, и около двух десятков дроби у меня. Во дворе нас ждали двое жилистых парней с телегой, накрытой брезентом и тщательно перевязаной капроновым шнуром. Телега хоть и не маленькая, но и не сильно большая, как мы будем с ней шнырять по руинам — ума не приложу, но надеюсь, что эти парни идут не в первый раз.

— Долго идти-то? — спросил я парней.

— Два дня. — ответил тот, что постарше.

— Жрать-то мы что будем? — удивился я.

— Что есть — то и будем. — ответил мне второй, взял телегу за рога, и покатил ее со двора.

Я хмыкнул, пожал плечами, и пошел следом. Вроде бы, жизнь налаживается, все как и раньше. Шляемся непонятно где, что-то куда-то тащим, рискуем жизнью. Романтика. Печалило меня только то, что я потерял своих друзей. Но в груди разгорался черный огонь. Он требовал крови, причинять боль, он хотел криков и агонии врагов. И я был не против. Я смотрел на этот огонь, и желал ему разгореться ярче, и пожрать все вокруг. Уж не этого ли от меня хотели?..