Город без имени

Дела Андрао. Пепел любви

Почти все истории, которые я могу рассказать, начинаются с моей конторы и прихода клиента. Издержки профессии, что тут поделаешь. Моя жизнь довольно предсказуема: получил заказ, раскрыл дело, получил плату. Не раскрыл – значит, не получил денег. И все по новой.

Но то же самое можно сказать почти о любом занятии.

Сегодня я вообще не собирался выходить на улицу. Время суток в Вечернем секторе неизменно, а вот погоды это не касается. Снаружи шумел дождь, щедро превращая окна в кривое зеркало.

Такую погоду я люблю только когда нахожусь дома. И вот тогда к ней чудесно подходят хорошая книга и музыка Глена Миллера, наполняющая дом мягкими аккордами.

Как сейчас.

Вчера Хильд мне посоветовал новую книгу. Его советами никогда не пренебрегаю, и еще ни разу об этом не пожалел.

Но даже читающего тигра застать врасплох все равно очень и очень сложно. И потому я повернул голову к двери на секунду раньше звона колокольчика.

С легким раздражением отложил книгу, вздохнул и позвал:

– Войдите.

Дверь не отворилась. Посетитель попросту прошел сквозь нее.

В городе без имени хватает призраков. Кто-то задержался среди живых из-за невыполненного долга; кто-то не был похоронен по своим обычаям; кто-то намеренно подготовил переход в такое состояние после смерти.

В городе много призраков. Иногда мне кажется, что и сам наш город – призрачен.

Моего посетителя я немного знал; при жизни Астейналь был сильным магом, мастером магии духа и творцом заклинаний. Ничего удивительного в том, что он не ушел в мир мертвых после физической гибели.

– Доброго времени, Андрао, – наклонил голову Астейналь.

– Доброго времени, – я поднялся из-за стола.

Я не застал его в живых, но внешность, судя по всему, осталась неизменной – короткая седая борода, аккуратно подстриженные волосы, четкие правильные черты лица, жемчужно-серая мантия в качестве облачения. Иногда я задумывался: а были ли у него при жизни тоже такие глаза – темные и бездонные, с кружащимися в них мелкими звездами?

– Я бы хотел обратиться к вам с просьбой, – сидеть на моей мебели Астейналь не мог, так что завис в воздухе над стулом. – Это касается новичка в наших рядах; Мейта стала призраком около шести месяцев назад.

Интересно бывает наблюдать, как привидения избегают слова «умереть». Неприятные воспоминания навевает, что ли?

– И чем именно я могу помочь?

– Мейта желает, чтобы наказали ее убийцу.

Я удивленно поднял брови. Обычно призрак, погибший от чужих рук, не нуждается ни в какой помощи; он сам находит виновника своей гибели и донимает его, пока с тем не случится что-нибудь нехорошее. Или пока виновник не найдет надежную защиту, такое тоже не редкость.

– В данном случае речь идет о Вальтране, – пояснил Астейналь, правильно поняв мое замешательство.

О. Да, теперь понятно.

Вальтран – темный маг, один из очень уважаемых обитателей Ночного сектора. Привидения ему не страшны, разве что мертвые волшебники, вроде Астейналя. Но они вмешиваться не будут, не их дело.

– Хмм… Оплата?

Маг назвал сумму. Прилично. Судя по всему, он же и собирается финансировать это дело.

– Не обещаю, что возьмусь, мэтр Астейналь, но подумаю.

– Разумеется, – согласился призрак, поднялся и скользнул к двери. – В таком случае, свяжитесь со мной, когда примете решение.

– Постойте, – окликнул я его, когда маг уже начал проходить сквозь дверь. – А из-за чего Вальтран ее убил? И… уж простите, почему вы заинтересовались этим делом?

Астейналь помедлил, и на его лице промелькнула тень смущения.

– Я все еще сохранил некоторую сентиментальность, Андрао. Судя по рассказу Мейты, она влюбилась в Вальтрана, а он это использовал, продержал ее при себе и убил, когда она стала не нужна. Я не считаю себя идеалом, но такое простить невозможно.

Я кивнул и маг, попрощавшись, ушел. В принципе, я с ним согласен; история выглядит мерзко. Вот только не слышал я что-то, чтобы Вальтран так поступал. Он не убивает без веской причины. А еще никогда не лжет, и этим гордится.

Ну хорошо. Браться за это дело я не обязан, но поразмыслить-то можно?

Конечно, все может показаться простым. Пойти в Дневной сектор, позвать Глациэля. Прийти к Вальтрану, предъявить обвинение и дать ледяному ангелу делать свое дело. Легко – преступник известен, вина известна.

Только не все настолько просто.

Я могу ошибаться. Мейта могла солгать. Много еще чего может сложиться иначе. А если Вальтран не убивал ее, то я со своим обвинением окажусь клеветником.

И тогда назначение Глациэля обратится против меня.

Неважно, что мы вроде бы друзья. Возможно, он потом опечалится, но его суть – возмездие, а не милосердие, так что для меня никакого «потом» не будет.

Наверное, стоит отказаться; пусть Мейта ищет другого исполнителя для мести. Чего они сразу не обратились к какому-нибудь убийце?

Хотя ясно. Девушка наверняка желает, чтобы Вальтран был не просто убит, а по праву наказан. А Астейналь очень не любит наемных убийц, не знаю почему. Может, он сам погиб таким образом?

Да. Стоит отказаться и не наживать проблем, но все-таки интересно. Уж не знаю, влияет ли мой характер или кошачье любопытство.

Запасенная у меня музыка Глена Миллера закончилась; теперь фоном для размышлений зазвучало «A Toi». Тоже более чем подходит…

Наверное, я так бы и сидел, размышляя, но колокольчик зазвонил снова.

– Войдите, – удивленно отозвался я. Жаль, через дверь не почуешь, кто решил пожаловать.

На сей раз гость дверь открыл, и запах я узнал немедленно, хотя мы месяца два не виделись.

– Привет! – весело улыбнулась Рин, откидывая мокрый и блестящий от воды капюшон плаща. – Извини, я давно не заходила.

– Ничего, – улыбнулся я в ответ, поднимаясь. – Рад тебя видеть.

Я и в самом деле был рад; ее приход словно развеял мысли об убийстве и расследовании. Почему «словно»? И впрямь отчего-то развеял.

– Как у тебя дела? – продолжила она, стягивая плащ и пристраивая его на вешалку. Я одобрительно кивнул: и плащ, и удобный светлый костюм под ним явно с улицы Игл. Там всегда можно найти более чем хорошую одежду, особенно если к Клотии зайти.

– Да нормально все, обычная детективная жизнь. Чаю хочешь?

– Не откажусь.

Спустя десяток минут мы уже пили чай; на этот раз другой сорт, но даже лучший, чем раньше. Запах клубники, причем не замороженной, а лесной, проглядывающей среди травинок рубиновыми каплями.

Приятно.

Я был прав, решив, что Рин быстро освоится; похоже, она уже ощутила себя в городе без имени, и почти прижилась у нас. Сложно сказать, по чему это видно – иное выражение во взгляде, иной запах. То, что отличает только что перешедшего от прожившего здесь некоторое время. И желающего вырваться из города – от нашедшего себе занятие по сердцу.

– Ты был прав, – вдруг сказала она. – Про то, что у меня имеется талант.

– И какой? – заинтересовался я. Увы, определять дар со взгляда даже среди магов могут далеко не все.

– Алвейт назвал его «чтением прошлого», – пожала плечами Рин. – Как я понимаю, не самый редкий?

– Но и не самый частый, – заметил я. – Освоилась с ним?

– Да, – она поправила очки, чуть соскользнувшие вниз. – Нашелся наставник, и я уже понимаю, как с этим управляться.

Хороший дар, вообще-то. При должном мастерстве можно увидеть почти любую сцену из прошлого, если ты находишься на месте, где все случилось. А еще лучше – если присутствуют те, кто участвовали. Живые или нет – уже менее важно.

– Я хотела предложить… – она чуть склонила голову, глядя сквозь облачко пара, поднимающегося от чашки. – Может, пройдемся вместе, а? Погода хорошая…

– Да? – искренне удивился я, глянув на пелену дождя за оконом.

– Я люблю дождь, – призналась Рин. – Никогда из-за него не заболевала, а если плащ непромокаемый, то долго могу бродить. А ты?

– Я тигр, – напомнил я. – И, как многих кошек, под дождь меня не тянет.

Рин искренне огорчилась. Поразмыслив секунду, я добавил:

– Впрочем, плащ и шляпа у меня тоже не промокают. Так что все же выйти сможем.

– Вот и замечательно, – просияла девушка. – Давай сейчас?

– Только чай допьем, – поправил я. – И музыку дослушаем.

Прерывать на середине вступивший сейчас «The Winner Takes It All» – это просто преступление.

Капли дождя разбивались о нашу одежду, разлетаясь мириадами брызг; негромкий шум был по-своему ритмичен и чем-то даже напоминал музыку. Только природную – такую, что не укладывается в аккорды и нотные записи. И которая обычно не повторяется, сохраняясь лишь в памяти услышивших.

Мы шли рядом, сквозь сплетенный из тонких нитей водяной занавес; я поймал себя на том, что вдыхаю запах дождя, сравнивая его с обычной погодой. Да, пронизанный влагой Вечерний сектор ощущался по-другому, и я не мог сказать, что нравится мне больше.

Хотя дождь я все-таки недолюбливаю.

– Ой, кто это? – удивилась Рин, показывая вперед.

Гибкая темноволосая девушка шла сквозь дождь, будто его и не было, двигаясь столь легко, что казалась летящей. Волосы развевались на ветру, но льющаяся с небес вода не увлажняла длинные пряди.

– Кантара, – я узнал ее сразу же. – Как-нибудь потом я тебя с ней познакомлю, но сейчас она явно спешит, и нас даже не заметит.

– А кто она?

– Певица. Вернее… – я задумался, пытаясь подобрать слова, но не смог. – В общем, лучше услышать ее, а не слушать о ней.

– Хорошо, – согласилась Рин. – Я запомню.

Мы шли дальше; вместе, хотя и двигались по-разному. Каблуки Рин звонко стучали о мостовую, вплетаясь в тихую мелодию дождя; я, как и всегда, ступал бесшумно.

В этом кошки и детективы похожи – всем им необходима беззвучная походка.

Я наклонил голову, давая воде стечь с полей шляпы, и часть ее пролилась на капюшон Рин.

– Ой! Андрао, мне дождя хватает!

– Извини, – не мог не улыбнуться я.

– Конечно, – последовала быстрая улыбка в ответ. – Послушай, а что у тебя сейчас за дело, если не секрет? Когда я вошла, ты сидел такой задумчивый, и не читал…

О, не замечал за Рин такой наблюдательности. Впрочем, и наблюдать было некогда.

– Дело действительно непростое, – признался я. – Давай свернем вон на ту улочку, и я расскажу.

Там было маленькое кафе под навесом. Хозяин, добродушный толстяк Веар, дремал у дальней стены; впрочем, когда мы заняли столик, он приоткрыл глаза и коротко взмахнул рукой, посылая нам еду. Благо уж мои вкусы знал прекрасно.

Веар – пожалуй, лучший повар Вечернего сектора. И готовит он волшебно отнюдь не в переносном смысле; я не знаю такого мастера кулинарной магии. Даже простейшие булочки и бутерброды у него выходят потрясающими; о ветчине я уже и не говорю.

Только чай у него уступает тому, что растет у Ли Синга. Но это и понятно.

И тут, под шум дождя и превосходнейшую еду, я рассказал о визите Астейналя и новом деле. А также обо всех сложностях, с ним связанных.

– Послушай, – задумчиво сказала Рин, выслушав все и поразмыслив несколько секунд, – а я помочь не могу?

– Как?

– Ты ведь опасаешься, что обвинение окажется ложным, так? Я могу прочитать прошлое, и показать, что там было на самом деле. Мастер Хинар говорил, что полгода – вполне в моих силах.

– Хм… – задумался я. Мысль здравая, я и сам об этом подумывал. – Только мне сейчас не то чтобы по карману оплачивать услуги Читающих.

– Андрао! – возмутилась Рин. – Я об оплате даже и не думала, я помочь хотела!

– Прости, – искренне извинился я. – Просто в этом городе никто ничего бесплатно не делает.

– Алвейт об этом не говорил, – немного растерялась девушка. – Да и с меня он за помощь ничего не требовал.

– Алвейт – исключение, – вздохнул я. – И в том, что он помогает бескорыстно, и в том, что ему помогают. Сама видела – он одной улыбкой добьется того, за что другой миллион выложит.

– Это уж точно, – рассмеялась Рин. – Так что, я могу помочь?

– Думаю, да, – помедлив, ответил я. – Только лучше всего будет это проводить в присутствии и Мейты, и Вальтрана. Последний нам ничего не сделает, если Глациэль будет рядом.

– А если он окажется невиновен, он потом мстить не будет? – посерьезнела Рин.

– Нет, – усмехнулся я. – Мы будем действовать по поручению Астейналя – вот ему Вальтран может предъявить претензии. И пусть маги сами разбираются друг с другом.

– Справедливо, – согласилась девушка. – Когда пойдем в гости к черному магу?

– Темному, – поправил я.

– А есть разница?

– Есть, и немалая. Темный маг – это тот, кто профессионально занимается темными сферами магии, вроде демонологии или некромантии. Зачастую у них свои понятия об этике, чужая жизнь особо не имеет значения, и устроить кровавый ритуал они могут, но если это нужно будет для дела. А черные – это другой сорт; они не только творят темные дела, но ими наслаждаются. Те, кто в сказках называются «злыми колдунами» – это обычно и есть черные маги. Так же, как «добрые волшебники» – белые маги. Но не обязательно светлые.

– Как все запутано, – охарактеризовала эту систему Рин.

Я улыбнулся.

– Привыкнешь.

– Не сомневаюсь… Так когда?

– Сперва мне нужно допросить убитую, – пожал плечами я. – А уж потом – пойдем к Вальтрану.

– «Допросить убитую»… – задумчиво повторила Рин. – Андрао, тебя в этой фразе ничего не смущает?

– Абсолютно ничего, – заверил я. – Посмотри так: ты сама собираешься допросить место преступления. Не хуже звучит, верно?

Астейналь моему согласию откровенно обрадовался. Могу его понять; наверняка призрачному магу хочется с этим делом разобраться поскорее.

А Мейта тем более не желала медлить.

Если Вальтран ее и «держал при себе», то я могу его понять; даже в призрачности Мейта была прекрасна. Чем-то напоминала тонкую и удивительно изящную статуэтку; по спине струились длинные волосы, светлые при жизни и выбеленные переходом в призрачное состояние. А в темных глазах читался ум и живой характер.

Ее рассказ был куда более развернутой версией того, что поведал Астейналь. Ничего особенно нового для себя я не узнал.

Я не сочувствовал ей. Если я буду сочувствовать каждому своему клиенту, у меня не хватит сердца на собственную жизнь.

Но запоминал факты. Все эмоциональное обрамление – отбрасывал.

Они с Вальтраном встретились на улице, и она им заинтересовалась. Узнала, кто он такой. Пару раз поговорила; Вальтран отнюдь не все время проводил дома. Влюбилась, и призналась в этом.

Он принял ее в свой дом, и какое-то время Мейта была любовницей мага и оставалась счастлива. А потом Вальтран ее убил; по мнению девушки, она ему наскучила.

Что-то меня в этих фактах настораживало. Судя по тому, что я слышал о Вальтране, убийства от скуки – не его стиль. Но, конечно, все бывает.

– Я собираюсь навестить Вальтрана и обвинить его, – сообщил я. – Хотел бы, чтобы вы со мной пошли.

Призраки не бледнеют, но Мейте это почти удалось; она отпрянула назад.

– Нет! Он же меня сразу развеет!

– С нами будет Глациэль, – сообщил я. Увидев непонимание на прозрачном лице, пояснил: – Ангел возмездия. С ним никакая магия не грозит.

– Нет! – белые волосы взметнулись веером, когда она замотала головой; в глазах заплескался ужас. – Нет!

Что плохо в общении с призраками – они не пахнут. Вернее, пахнут почти одинаково всегда, и ощущаются точно так же. И пойди пойми, что они испытывают на самом деле.

– Без вас, – терпеливо объяснил я, – не получится ничего доказать. Хотите добиться справедливости – приходите.

Не совсем правда, в общем-то. Но присутствие всех участников чтению действительно поможет.

Мейта очень неохотно кивнула, но страх в глазах остался. Пусть так; вполне можно понять. Не каждому захочется снова встречаться со своим убийцей.

Или у ее страха другая причина?

Пока не знаю. Посмотрим…

Погода в городе без имени обычно почти одинаковая везде, но бывают и исключения. В Вечернем секторе по-прежнему льет дождь, а здесь ночное небо безоблачно.

Огоньки звезд мерцают высоко-высоко, но их узор можно рассмотреть даже слабым зрением, а я на глаза не жалуюсь.

Жаль, что я не художник и не могу это небо зарисовать. И хотя я люблю стихи, но не умею их сочинять, так что и посвятить ночным небесам рифмованные строки не выйдет.

А вот Рин, кажется, сможет. Во всяком случае, когда она глядит на небо, то губы беззвучно шевелятся. Цитирует или подбирает слова? Не буду спрашивать. Захочет – расскажет сама.

К этому небу и чистой ночной тишине подошла бы мелодия вроде «Wish You Were Here». Просто музыка, без слов… увы, нельзя было взять плеер. У Вальтрана он все равно откажет, слишком много там активной магии.

Глациэль и Мейта шли сразу за нами; девушка-призрак старалась держаться поближе к спутнику. Обоснованно: в некоторых районах Ночного сектора опасно даже для привидений.

– А тут все другое, – задумчиво сказала Рин, переводя взгляд на здания.

Я согласно кивнул. Так и есть; если дома в Вечернем секторе почти обычны, то Ночной – это земля острых шпилей, стрельчатых окон и барельефов.

Не знаю, кто был архитектором, выстроившим этот сектор, как и не знаю имени творца Вечернего. При этом не могу не восхититься его чувством стиля.

Но Хильд как-то раз говорил, что облик дома отражает тех, кто в нем живет. И если это так – то Ночной действительно не может выглядеть иначе.

Из-за угла вышел высокий дымчатый кот в темном плаще и цилиндре; проходя мимо, он вежливо приподнял шляпу и я ответил тем же. Он прошел мимо нас и остановился – очистить от случайно налипшей грязи кончик хвоста.

Рин оглянулась на него только один раз. Действительно, уже освоилась.

– Сейчас повернем, пройдем пару домов, и будет особняк Вальтрана, – сообщил я. – Пропустить невозможно.

Мейта вздрогнула, как это умеют только призраки – всем телом, на мгновение подернувшись рябью по краям.

Дом мага действительно нельзя было пропустить – просторный особняк с металлической оградой; три этажа и наверняка еще и подвал. Позади был сад; некоторые запахи чувствовались даже здесь. И в этом саду точно не стоит гулять без защитных амулетов.

Я поднял руку, легко касаясь прутьев ворот. Заменявшее замок металлическое лицо открыло глаза; прозвучал холодный голос:

– Кто?

– К мастеру Вальтрану; дело касается преступления, к которому он, возможно, причастен.

Волшебный страж помолчал, связываясь с хозяином. А потом ворота сами собой открылись.

Город без имени не добр, но вежлив. Вальтран мог не обратить на нас внимания; любой из тех, к кому приходят по делу, может не пожелать впускать в свой дом гостей. Закона, позволяющего гарантированно войти в чужой дом, нет, но из вежливости впускают.

Я уже говорил, что законов в городе очень мало. Многие из них заменяются именно такой вот обыденной вежливостью.

Холл особняка выглядел так, как я и ожидал – просторное помещение, в стене напротив дверей – две лестницы вниз и одна, более широкая – на второй этаж.

Там Вальтран нас и встретил.

Не знаю, сколько ему лет на самом деле, но выглядит примерно на тридцать пять. Аккуратно подстриженные темные волосы, умные и спокойные зеленоватые глаза, небольшая бородка; сейчас он был в непритязательном темном костюме, от которого исходил слабый аромат заклинаний. Похоже, одежда для лаборатории.

За спиной мага стояло куда более причудливое существо – черный оживший доспех, ощетинившийся множеством лезвий. Я его тоже знал – Гриан, создание и личный телохранитель Вальтрана. Очень опасный противник.

– Чем могу быть полезен? – вежливо, но без какой-либо теплоты осведомился маг. Скользнув по нам взглядом, он задержал его на бледном лице девушки-призрака и вздохнул: – Понимаю. Не думал, что ты задержишься в мире, Мейта.

– Зря, – коротко ответила девушка, не отходя от Глациэля.

Вальтран чуть заметно пожал плечами и обратил внимание на меня.

– Детектив Андрао, если не ошибаюсь?

– Именно так, – я снял шляпу и вежливо кивнул. – Похоже, вы уже поняли, почему мы пришли.

– Да, – он вновь на какое-то мгновение глянул на Мейту. – Но все же хотел бы услышать.

– Я действую по поручению мастера Астейналя; Мейта Аллир обвинила вас в своем убийстве, – не стал заставлять его ждать я.

– Это неверно, – совершенно спокойно ответил Вальтран.

Я посмотрел через плечо на Глациэля, и тот пожал плечами. Видеть правду он не умел; только истинность вины, если призовет свое назначение. А сейчас он этого делать не собирался.

– Я хотел бы установить правду.

– Не возражаю, – все так же хладнокровно отозвался маг. – Как именно?

– При помощи чтения прошлого.

– А, – никак иначе прокомментировать сказанное Вальтран не соизволил.

– Рин… – позвал я, и девушка прошла на середину холла.

– Вы собираетесь читать прошлое? – Мейта рванулась ко мне. – В его присутствии? Он же все вам исказит!

– Это невозможно, – удивленно заметила Рин. – Только если маг умеет обращаться со временем. Мастер Хинар говорил…

– Я не владею магией времени, – Вальтран небрежно сел прямо на лестницу, вытянув ноги. Холодные каменные ступени были плохой заменой креслу, но маг не показал, что ему неудобно. Гриан остался стоять.

Мейта бросила на меня затравленный и полный страха взгляд. Похоже, ей есть чего бояться.

Но останавливать Рин я не собирался. В конце концов, меня нанимают, чтобы узнать правду. Во всяком случае, я предпочитаю так думать.

Рин замерла на середине между мной и сидящим на лестнице Вальтраном; чуть помедлила, поднимая руки и закрывая глаза. Свет лампы отразился от очков, на мгновение превратив их в два блестящих озерца.

И мир вокруг поплыл, становясь зыбким и нечетким; настоящее уходило, уступая место призрачным картинам прошлого.

Я невольно напрягся; пребывание в месте, где творится такая магия, всегда неприятно оборотням. Ничего, справлюсь.

– С чего начать? – донесся из изменчивого танца отражений прошлого голос Рин.

Вечная беда читающих прошлое – они не могут призывать его картины по собственному желанию. Нужен кто-то, кто дает команду… и лишь тогда дар читающего проявляется по-настоящему.

– С первой встречи, – подумав, ответил я, и искаженные образы перестали кружиться, сливаясь в четкую картину.

Они повстречались в Вечернем секторе, в магазине Хильда; последний давно обещал Вальтрану книгу о ритуалах, и о подобной литературе разговор и шел.

Мейта, взяв с полки выбранную книгу, с интересом посматривала на мага… и еще с большим интересом прислушивалась к разговору.

Вполне можно было понять – от ритуалов Хильд и Вальтран давно ушли и беседовали просто о книгах и искусстве. И в нем, видимо, маг очень неплохо разбирался; любого знающего человека такая беседа бы привлекла.

– Я потом спросила у Хильда, кто он, – сквозь картину прошлого прозвучал голос Мейты. Я даже не сразу его узнал. – Сперва не поверила – он не казался похожим на темного мага. Но потом убедилась, что это правда…

Вальтран из прошлого уже заканчивал беседу. Распрощался с Хильдом, направился к двери, мимоходом глянув на девушку. Обычный такой взгляд, каким удостаивают симпатичные лица.

И вышел. А проводившая его взглядом Мейта направилась к хозяину.

– Останови, – попросил я, и тени прошлого замерли. – Покажи их объяснение.

Вновь все подернулось туманом; образы изменились.

Теперь перед нами был тот самый холл, где мы сейчас стояли; Мейта замерла у лестницы, Вальтран стоял десятком ступенек выше.

Судя по всему, Рин немного ошиблась; похоже, признание девушки только что прозвучало, и сейчас висела напряженная тишина.

– Ты красива и физически мне нравишься, – наконец заговорил Вальтран. – Но я в тебя не влюблен и вряд ли когда-то буду.

– Мне не страшно, – тихий, звенящий голос. Я мог легко понять, о чем она думает – что маг постепенно полюбит ее.

Можно только пожалеть.

Вальтран из прошлого чуть заметно пожал плечами.

– Если хочешь – оставайся. Конечно, не равной мне. И усвой сразу: правила моего дома нарушать нельзя. Беспокоить меня во время работы – нельзя. Навязываться мне – нельзя.

Холодный, отстраненный тон… хотя и нельзя сказать, что абсолютно равнодушный.

– Согласна, – все такой же тихий голос. Как жаль, что видения прошлого неощутимы… и я могу лишь смотреть и слушать.

– Пусть будет так, – после короткого молчания кивнул Вальтран. Коротким движением бросил девушке небольшой медальон. – Амулет; позволит проходить сквозь слабейшие охранные чары. Как видишь, доверяю. Пойдем.

– После этого у нас была первая ночь, – голос Мейты из настоящего очень напоминал только что звучавший. – Я была счастлива…

– Не думаю, что имеет смысл смотреть столь… личные сцены, – в голосе Вальтрана скользнули напряженные нотки. – Это не имеет отношения к делу, не так ли…

– Да, – согласился я. Вполне его понимаю; это действительно более чем личное. Мейта могла возразить, но промолчала. – Рин, покажи…

Я задумался. Можно, конечно, посмотреть все эти месяцы, что Мейта провела в доме мага… но силы Рин отнюдь не безграничны. Лучше сосредоточиться на самой важной сцене.

– Рин, покажи, как погибла Мейта.

За спиной короткий, приглушенный… даже не вскрик – выдох. Еще бы, призраки не отделяются от тела сразу же. Никто из них не видел, что произошло сразу после гибели.

Вальтран задержался у тяжелой открытой двери. За ней виднелся просторный зал; стены исписаны ровными светящимися символами. Видимо, одна из магических лабораторий.

Гриан замер рядом с дверью; черные доспехи сливались с тенями, чему немало способствовал полумрак в коридоре.

– Я буду работать четыре часа, – сообщил Вальтран слуге, натягивая слабо мерцающие серые перчатки. – Охранный знак – «кэтра».

Гриан молча кивнул, и его хозяин скрылся за дверью.

– Что такое «кэтра»? – спросил я, и картина минувшего замерла.

– Высший уровень охраны, – отозвался Вальтран. – Не входить, не пропускать никого, убить любого, кто попытается войти. Иногда я работаю с силами, которые способны разнести весь дом, если нарушить периметр.

– Ясно. Рин…

Изображение подернулось рябью; от невидимой сейчас Рин скользнула мысль о том, что прошло два с небольшим часа.

В дальнем конце коридора появилась Мейта; она бросила взгляд на дверь, на замершего рядом со входом Гриана.

– А Вальтран там? – слова девушки эхом отразились от стен.

– Да, – кивнул телохранитель. Голос у него оказался низким и сильным.

– А что…

За дверью раздался грохот, и сразу же – вскрик боли.

– Я неправильно рассчитал мощность и обжег кисть, – донесся из настоящего голос Вальтрана. – Ничего серьезного, пара исцеляющих заклинаний все исправила.

Мейта, видимо, так не подумала. Она поняла лишь одно – человек, которого она любит, пострадал и он совсем рядом.

Кинулась вперед, к двери, забыв обо всем.

И налетела на клинок Гриана.

Темное лезвие пронзило девушку; она успела лишь тонко, с недоумением, вскрикнуть, оседая на пол.

Отворилась дверь, и на пороге показался хозяин дома; от перчатки на правой руке остались лишь клочья, и кисть мерцала серебристым сиянием лечебных чар.

Он остановился, задержав взгляд на лежащей Мейте; покачал головой, мгновенно все осознав.

– Ты плохо поняла правила, – негромко сказал маг. – Или я плохо объяснил.

– Ее можно было спасти? – спросил я.

– Нет, – спокойно ответил Вальтран-нынешний. – Когда я создавал Гриана, то особо позаботился о том, чтобы его оружие убивало мгновенно.

Вальтран вытянул руку; амулет Мейты, скользнув на свободу, лег в ладонь. Миг – и он рассыпался пеплом; легкое дуновение развеяло остаток по коридору.

Маг несколько мгновений смотрел, как легкие серые частички слетают с ладони; потом повернул голову к телохранителю:

– Перенеси ее в сад и позови слуг. Пусть похоронят под… – он помедлил, – серым крестолистом.

Гриан молча кивнул и осторожно поднял с пола тело девушки.

Вальтран же ушел обратно в лабораторию, закрыв дверь за собой.

– Думаю, что на этом стоит завершить, – заметил я. – Рин…

Мир вокруг постепенно снова приобрел четкость; туманные тени прошлого растворились, и я постарался сдержать вздох облегчения. Шагнул вперед, подхватив Рин под локоть; знаю, что на читающих после работы всегда накатывает усталость.

Она благодарно взглянула снизу вверх.

– Что скажете теперь? – поинтересовался Вальтран.

Я повернул голову к Мейте.

– Я думала, что ты это подстроил, – она смотрела мимо меня, в глаза магу. – Была почти уверена. А оказалось, что все по собственной глупости.

Вальтран не ответил.

– Глас? – сейчас он видел достаточно, чтобы оценить степень вины.

Глациэль шагнул вперед; телохранитель мага невольно подался навстречу, но Вальтран остановил его небрежным взмахом руки.

– Вас никак нельзя назвать хорошим человеком, – заговорил ангел возмездия. – Знаю, что крови на вас немало. Но в этой смерти вы не виновны.

– Спасибо и на этом, – мрачно усмехнулся маг. – Чем-нибудь еще могу быть полезен?

Я покачал головой.

– Мы получили ответ. Благодарю за помощь.

– Всегда рад, – кивнул хозяин дома, поднимаясь.

– Вальтран, – Мейта скользнула мимо меня, по-прежнему не отводя взгляда от лица мага. – Я знаю, ты пришел к могиле. Хотя бы там ты мог сказать, что любил?

– Я не лгу даже мертвым, – сухо ответил маг.

Я не видел лица Мейты; она на мгновение застыла, а потом стремительно бросилась прочь, пройдя сквозь двери.

Рин, уже немного оправившись от усталости, проводила ее взглядом.

– До свидания, – кивнул нам Вальтран и направился на второй этаж; слуга последовал за хозяином.

И уже на середине лестницы его догнал вопрос Рин:

– А вы в самом деле ее не любили, или не разрешили себе полюбить?

Маг замер, и я кожей ощутил, как он напрягся.

– А вот это, леди, – голос звучал спокойно, но гораздо холоднее, чем раньше, – совершенно не ваше дело.

– Жаль их, – задумчиво сказала Рин.

Мы уже распрощались с Глациэлем и сейчас шли сквозь бесконечный вечер, возвращаясь домой. Дождь, к счастью, уже закончился, и в воздухе повисла та хрупкая свежесть, которая держится лишь всего несколько часов после ливня, и бесследно исчезает потом. До следующего дождя.

– Кого? – отвлекся от мыслей я.

– Обоих. Всегда грустно, когда кончается… – Рин неопределенно повертела рукой, – вот так.

– Хм.

– Что – «хм»?

– Мейта, кажется, не разбирается в растениях.

– Ты о чем? – искренне удивилась Рин. – Растения-то тут при чем?

– Видишь ли, – пояснил я, – оборотни как раз во флоре разбираются неплохо. И я знаю, из какого мира Вальтран родом, и какие там приняты символы. Серый крестолист – это знак скорби и сожаления. О чем-то утраченном или необретенном.

– Так?.. – Рин остановилась.

– Не знаю, – покачал головой я. – Мы знаем лишь кусочки всей истории, и уж точно не скажем, что он на самом деле испытывал.

– А почему хотя бы сейчас не сказал ей? Мог же примириться… ну не верю, что ему было все равно!

– Знаешь, – вздохнул я, – спроси лучше у своего наставника. Он сумеет объяснить.

Я бы не сумел. Понимаю, но вот объяснить…

Когда-то мне рассказывали, что любой, кто взбирается на вершину мастерства (неважно, магического, боевого или какого-то еще), обязательно чем-то жертвует. Чем именно – каждый выбирает для себя.

Вальтран, видимо, выбрал. И не отказался от своего решения.

Наверное, поэтому я никогда не хотел становиться лучшим из лучших. Не люблю жертв, неважно для какой цели.

– Хорошо, я спрошу, – кивнула Рин. – А сейчас… может, еще пройдемся?

– Давай, – улыбнулся я.

Вечерняя мостовая города без имени легко ложилась под ноги, а переплетение улочек казалось причудливым лабиринтом. Причудливым, но привычным и знакомым.

Здесь на каждом углу можно найти истории, или хотя бы их обрывки. Такие же, как мы увидели сегодня – пару осколков витража так и не сложившейся любви, от которой остались только спокойный маг, порывистый призрак…

И пепел от сгоревшего амулета.

22.03.2008 – 27.03.2008