ГОН

Глава 7

— Починим говоришь… — Николай аккуратно потыкал носком сапога в корпус рации — Ты радист? Нет? И я нет… А вот что делать…

Морщась при каждом движении, майор присел перед остатками своей пещеры алладина.

— Ты давай пока костер разведи побольше — приказал он, зарывшись наполовину в рюкзак — мы считай свое дело уже сделали…

Ну, костру добавить мощи дело нехитрое. Погода стоит отличная, ветра нет… Если я правильно понял замысел, сейчас добавим сырых веток и получим отличный дымовой сигнал. Хотя я бы просто сбегал или съездил до оставленного солдатика. Ну не может же быть, что и туда вышли урки? Это уже по линии фантастики должно проходить.

— Ага, нашел! — радостно скалящийся майор с шумом вытащил с самого дна патронташ с здоровенными патронами. Следом показалась карикатурная пародия на оружие: здоровенная трубка ствола с приляпанной кое-как рукояткой. Сигнальный пистолет СПШ образца 1944 г.

Николай ловко переломил пистолет, вставил в него патрон и подняв руку вверх, зачем-то вжал голову в плечи и выстрелил. Я задрал голову: с легким дымным следом в небе зажглась красная звездочка. Тут же последовала перезарядка и в небе оказалась ее товарка.

Наблюдая за поднимающимся в небо столбом дыма, я попытался представить, как все это выглядит со стороны. По-всему выходило, что фигово: мы же в лесу сидим. И хоть обстреляйся, но из-за деревьев никто ничего не увидит. Подкинув еще еловых веток поверх разгоревшихся, я поправил расползающееся кострище. Как бы лесной пожар не устроить… Дым-дым, я масло не ем!

Между тем, у майора не было и тени сомнения в том, что его действия не бесполезны. Выждав несколько минут, он повторил пуск ракет, но на этот раз разбавив их зеленой. Дождавшись, когда они погаснут, он повернулся ко мне.

— Ну вот и кавалерия на подходе. Слышишь?

Я честно постарался прислушаться. Немного постоял, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую. Щелчки сучьев в костре слышу. Даже как очнулся и завозился один из бандюганов слышу. И все.

— Не, ничего — сознался я.

— Эх ты, городской… — он как-то расстроено махнул рукой — вон там!

Повернув голову в указанном направлении, я снова прислушался. Нет, глухо! Хотя… Наконец-то я уловил звук, который никак не мог быть лесным. Казалось, будто огромный великан достал откуда-то огромную терку и принялся натирать морковку на завтрак. И судя по скорости, гигант наверняка голодный, вон как быстро руками шевелит… Шурх-шурх-шурх… Да это же вертолет!

Внезапно над головой промелькнула зеленая туша, ударив по ушам ревом двигателя. Я бросился к костру и принялся затаптывать ветки, разбросанные потоком от винта. Нет, так точно до пожара недалеко!

Майор оказался умнее: он просто достал из багажника вторую канистру с водой и принялся заливать наиболее опасные участки. Протирая глаза от дыма напополам с паром, я кружил вокруг кострища, постепенно гася огонь.

Вертолет, сделав разворот, вернулся к нам и принялся описывать вокруг полянки медленные круги. Майор в ответ принялся махать руками, изредка приседая. Судя по отточенности движений, передо мной сейчас демонстрируется нечто родственное сигнальщикам с кораблей. Только там они еще флажки в руках держат.

Наконец майорские танцы закончились и вертолет, сделав прощальный круг, поднялся повыше и почапал туда, откуда прилетел.

— И что это было? — едва дождавшись относительной тишины, я тут же дал волю своему любопытству.

— Ты разве не видел? Ми-1! — Николай сделал вид, что не понял вопроса и подошел к лежавшим бандитам. Хмыкнув, он легонько попинал их подошвы их сапог — Па-а-адъем!

— Товарищи! Произошла чудовищная ошибка!

Надо же, чистый русский и никаких «москалей». И взгляд такой удивленный. Не пеленай его лично, точно принял бы за грибника, нечаянно зашедшего в запретную зону.

— Угу — согласился майор, вытаскивая из травы ножик главаря — ошибок тут мы понаделали много…

Я обернулся на новый шум. Прямо по колее, ревя двигателем и разбрызгивая ошметки грязи, к нам приближался грузовик. Так вот кто все тут раздолбал!

— Товарищ майор! Первое и второе отделение усиленного взвода по вашему приказанию прибыли. Командир лейтенант Вакарчук! — стоило грузовику остановиться, как из кузова высыпалось с десяток солдат.

Усиленный взвод? Это как? Пока я размышлял над превратностями наименований, майор кратко обрисовал Вакарчуку диспозицию и нарезал фронт работ. Откозыряв, тот в свою очередь принялся распределять подчиненных.

Поняв, что все уже закончилось, я тоже принялся собираться. Аккуратно собрал брошенные солдатами обрезки проволоки, сдернул с дерева остатки антенны. Майору хорошо, ему новое выдадут, а мне в водительском деле лишняя проволочка иногда запчасть заменить сможет.

— Все, поехали назад… тем же макаром! — на всякий случай оглядев еще раз полянку, майор плюхнулся на пассажирское сиденье и ленинским жестом показал направление.

Я гораздо смелее выставил машину посреди колеи и порулил назад. С бурчащим позади грузовиком, в кузове которого находится орава мужиков, я могу садиться на мосты хоть десять раз в день. И ничего мне за это не будет, кроме уязвленного чувства гордости за свое водительское мастерство.

— Товарищ Филиппов, теперь под мою диктовку, пожалуйста… — передо мной лег чистый лист и карандаш.

Сразу по приезду на базу ко мне подошел хмуро глядящий мужик и предложил пройти за ним. Идти пришлось недалеко, буквально на третий этаж. Там я оказался перед целым подполковником, который скрупулезно, буквально по минутам, записал все произошедшие события. Кто где стоял, что говорил и так далее. Скрывать мне было нечего, поэтому я с чистой душой вспоминал, сколько веток было нарезано для лежанки и что делал майор.

Небольшая заминка случилась на моменте отправки бандюганов в нокаут. Сделав честные глаза, я пояснил, что они отвлеклись на шевеление и стоны майора. А у меня под руками оказалась монтировка. Дескать, доставали все из машины и она, за все цепляясь, мешалась постоянно. Ну а дальше дело техники. Тюк! Тюк! И еще раз, размахнувшись посильнее, тюк! Почему не по темечку? Черепа боялся проломить, все же я не профессионал, а их челюстей мне совершенно не жалко.

И вот теперь я под диктовку подполковника пишу подписку о неразглашении. …Мне объявлено, что за нарушение этой подписки я подлежу уголовной ответственности в уголовном порядке…

— Товарищ подполковник, разрешите вопрос?

— В чем дело?

— А кто это? Ну кого ловили? — я не смог сдержать своего любопытства.

— Бандеровцы — он, смерив меня тяжелым взглядом, все-таки решил ответить — последыши вылезли.

Познание? ОУН? В 1956 году? Тут? Немного покопавшись, узнал, что хоть основную массу и задавили гораздо раньше, но остатки ловили аж до 1960 года. Да и потом было что, но там все уже проходило по уголовным статьям.

— Знал бы раньше… — впечатлившись обрушившимся потоком фактов, я покачал головой.

— И что тогда? — подполковник взглянул на меня с интересом.

— Вы правы, тогда может и допрашивать некого было бы. Разрешите идти?

Получив разрешение в виде молчаливого кивка, я вышел из кабинета. Глянув в обе стороны коридора и никого не обнаружив, я потянулся и встряхнувшись, пошел в гараж. Доложиться Михалычу да машину надо в порядок привести.

— Отстрелялся? Все нормально? — Михалыч заметил меня первым.

— Да! Явился для проведения ежедневного технического обслуживания вверенного мне транспортного средства!

— Эк тебя разобрало… — завгар выпустил густое облако табачного дыма — ну ничего, по первости со всеми так. В общем, сейчас дуй к себе в общагу и приводи себя в порядок. А потом пулей назад. Через полчаса в актовом зале собрание всего гаража, явка обязательна!

Получив столь четкие указания, я еще раз порадовался адекватности своего начальства. Никаких пойди туда, не знаю куда и принеси то, не знаю чего.

Уже сидя в зале, я сравнивал реальность с тем, что выдало мне познание. Никаких толп людей и ораторов с плакатами. Свободно сидящие мужики, внимательно слушающие выступающего.

А тот, кратко упомянув про руководящую роль партии, принялся рассказывать про совершенно приземленные вопросы. Сколько привезли, сколько отвезли, какие жалобы поступили. Немного потрепав языком, докладчик внезапно для меня начал выспрашивать какие-то детали у сидящих в зале. Да это же планерка, только в расширенном составе!

— А это кто? — наклонившись, я шепотом спросил у севшего рядом завгара.

— Евлампий Никанорыч, зам главного по техническим средствам. Тихо!

Я послушно заткнулся и принялся дальше вникать в нюансы деятельности. Судя по всему, жизнь тут текла достаточно спокойно. Персональщики персоналили, дежурные выезжали согласно заявкам, а механики чинили то, что поломалось. Вчерашнее потрясение прошло как-то совершенно незаметно. Никаких «обнаружилось» и прочих эксцессов. Пришла тревога, которую отработали согласно заранее составленным планам. Все молодцы, работаем дальше и не отвлекаемся.

Тишком я покосился на завгара. Если тут такое происходит часто, то спокойствие окружающих становится совершенно понятным. Я, наверное, раз на пятый или десятый тоже вальяжно буду разъезжать согласно указаниям и ранее полученным планам.

— Товарищи! Последний вопрос на сегодня! Поступило распоряжение о выделении от каждого подразделения по одному сотруднику в длительную командировку — Евлампий сделал паузу и оглядел присутствующих.

— Куда? — внезапно все вокруг оживились.

Я с удивлением оглядел окружающих — у всех радостные лица в предвкушении чего-то очень приятного.

— В Казахскую ССР. Город… — он еще раз справился с бумагами — так, где тут… ага, Алма-Ата!

Оживление в зале медленно гасло. Собравшиеся переглядывались между собой, молчаливо уступая друг другу очередь.

— Напомню, что если смотреть на карту, то три тыщи километров на восток, там будет Новосибирск и потом тысячу на юг. На самой границе с Китайской Народной Республикой — с трибуны полетело уточнение, окончательно добившее все желание у народа.

Кажется, собравшиеся ожидали командировку куда угодно, только не в такие пердя. Наверняка про Москву или Гагры хотелки поначалу отрастили. Стоп! Алма-Ата! Александр Яковлевич, ну который бывший подчиненный Панаса, туда уехал. Познание, давай инфу, что там творится!

— Предлагаю отправить в такую командировку наиболее неуспевающих! — Евлампий голосом выделил слово «неуспевающих».

— А чего сразу я-то? — вскочил какой-то щуплый мужичок — Как что, так сразу я! Бочки с маслом возить — я! За углем — я! Ладно, один раз оступился, но сколько можно-то? Это в конце-концов, не справедливо! Вон давайте Коляна!

Тут же поднялся шум, состоящий из попыток отказаться всеми силами от такой привлекательной командировки. Почему-то никто не горел желанием ехать в неизвестное ничто.

Наконец познание мне выдало сжатую справку про то, что будет происходить в этой богом забытой Казахской ССР. Целина, Байконур и самое главное — Брежнев! Все шансы подобраться поближе к будущему руководителю СССР именно там!

— Товарищи! — не медля, я встал с поднятой рукой — Товарищи! У меня есть устраивающее всех предложение!

Постепенно меня заметили и шум стих.

— Предлагаю себя! — поняв, что меня слушают, я опустил руку — Причины пояснить?

— Будьте добры уж!

Откашлявшись, я рассказал всем, что тут новичок, приехал буквально вчера и вжиться не успел. Семьи нет, выделенной машины нет. Вообще ничего нет, кроме койки в общежитии, да и та казенная. В общем, как приехал, так и уехал. А у вас жизнь останется прежней. Судя по кислой роже, я, кажется, поломал этому заму какую-то комбинацию. Но пофиг, мне туда гораздо нужнее!

Мгновенно оценившие мое предложение мужики тут же быстренько организовали голосование, в результате которого я получил на руки путевку. Причем не простую, а комсомольскую и почему-то на уборку урожая. Видимо, других бланков не было.

— Странный ты, Сашок — после собрания завгар попросил у меня желтую бумажку и придирчиво ее изучил — но, видимо, мне молодых уже не понять. Ну что же… Поехали!

Немного удивленный таким подходом, я сел на пассажирское сиденье. Молчаливый Михалыч вырулил из гаража и запетлял по улицам. Постепенно улицы сменились проулочками, сплошь заставленными здоровенными ящиками. Поначалу я недоумевал над точкой назначения, но вскоре услышал свистки паровозов. Сразу на вокзал? Нет, я не против, но хотя бы вещи из общаги надо забрать. Хотя там вещей-то…

— Товарищи! Тут нельзя находиться! — стоило нам выйти из машины, как вокруг материализовались суровые рабочие. Хотя какие из них рабочие, вон спецовки какие свеженькие и чистенькие.

— Мы тут по делу! — Михалыч совершенно спокойно развернулся в сторону зачуханного проулка — Никодим! Выходи! Я тебе пополнение привез!

— Это который Филиппов? — К рабочим незаметно присоединился еще один.

— Он самый! — Михалыч пожал ему руку — наш самый лучший водитель! Учти, от самого сердца оторвали!

— Никодим Валерьянович, начальник конвоя — следом он повернулся ко мне и протянул руку.

— Александр Васильевич, водитель — ответил я на приветствие.

— Что водишь?

— Все четырехколесное…

— И даже БТР?

— Так если бронирование убрать, то в основе останется тот же грузовик…

— Ладно… Никольчук! Помоги товарищу встать на довольствие!

Повинуясь молчаливому кивку головы, пошел за одним из рабочих. Внутри же я до сих пор не мог поверить в свое счастье. Неужели вот так вот легко и просто? Просто вызвался и отпустили? Или в самом деле, начальство решило не рушить уже состоявшийся коллектив?

Переодеваясь в выданную спецовку, я мельком выглянул в окошко. Увидел, как мой завгар обнялся еще раз с Валерьяновичем, сел в машину и укатил. Что дальше?

— Так, вот твои вещи — мой новый начальник плюхнул на стол куцый сидор — бери и пошли, ознакомишься с новым местом работы.

Надо же, и когда успели привезти? Открыв горловину, я не разбираясь, комком запихал свои старые вещи. После взвесил получившееся на руке и закинул рюкзак за плечо. Проследив за моими манипуляциями, Никодим одобрительно кивнул и пригласил за собой.

— Вот твой объект. Теперь это твоя персональная ответственность вплоть до прибытия в точку назначения. Ну и дальше, но там уже как решат. Обустраивайся, отправление через восемь часов. Вопросы?

Я стоял и молча смотрел на плотно укатанное в брезент нечто. Нечто стояло на железнодорожной платформе рядом с такими же бесформенными кусками какой-то техники.

— А что, охраны не будет?

— Почему же не будет? Будет. Но расслабляться не стоит.

— А спать где? — я поглядел вдоль состава. Ни одного пассажирского вагона.

— В машинах. Хотя я по опыту скажу, что лучше под ними — меньше трясет.

— Чего? — Я с удивлением посмотрел на начальство.

— Не дрейфь, уже тепло. Да и ехать будем быстро, так что даже соскучиться не успеешь. Мы литерный, по плану через пять суток уже на месте будем. Ладно, вон у тезки спроси, он подскажет тебе, что и как.

В самом деле, из-под соседнего места выглядывал подслеповато щурящийся вихрастый паренек. Обнаружив начальство, он выпростал руку и помахал в приветствии.

— Александр! — я подошел поближе.

— Тоже Александр! Заходи, не стесняйся! — передо мной приподняли брезентовый полог.

А что, вполне себе лежбище получилось у соседа. Снял сиденье со спинкой и получил мягкую кровать. А как тронемся — станет вообще хорошо. Если жарко — приподнял край и вот тебе вентиляция. Прохладно — закрылся и укутался. Зимой конечно так не поездишь, но летом — почему бы и нет?

— Ты эта, если сиденья снимать не хочешь, то вон, сходи за пакгауз и сена набери. Мишаня так сделал, говорит век бы так лежал — неправильно поняв мое молчание, затараторил мой сосед.

— Да нет, я думаю о насущном — я подошел к своей технике и найдя свободный кусок, приподнял полог. ГАЗ-63. Я скользнул взглядом по карданным валам. Ага, полный привод. Места под ним и в самом деле завались.

— О чем ты думаешь? — сосед даже высунулся подальше.

— О еде. Тут как, кормят? Или самим кумекать?

— Э-э-э, брат. Тут с этим все хорошо. Вон, через пять платформ аж две полевые кухни стоят. Семен Николаевич готовит так, что пальчики оближешь! До локтей!

— И на ходу?

— И на ходу! Так даже проще — присматривать за машинами не надо. Пропрыгал туда, получил пайку и назад.

— А если свалишься?

— Ты чего, совсем никакущий?

В самом деле… Ну что может пойти не так, если прыгать с платформы на платформу движущегося товарняка? Хотя может сейчас это и норма. Ездили же в войну на крышах поездов и ничего. Некоторые даже на гармошках умудрялись играть.

— Ладно, где тот самый пакгауз?

Решив не лениться, я пару часов потратил на свое обустройство. Все равно больше пока делать было нечего. Сначала просто таскал сено, наваливая себе лежбище. Потом, привлеченный суетой, подошел основоположник сенной практики, Мишаня. Познакомившись, я выслушал несколько толковых советов и начал переделывать все с начала. Я почему-то считал, что надо устраивать сеновал, а оказалось, что сеновал раскидает по пути. В общем, в конце получился такой матрас-переросток.

Еще немного обустройств и когда послышался крик «по вагонам» я был совершенно доволен своей жизнью…