ГОН

Глава 19

— А Михаил Андреевич-то чем будущему не угодил? — уже начавшие куститься брови Брежнева смешно зашевелились на высоком лбу.

— Чехова читали? Так вот, живи Антон Павлович сейчас, то своего «человека в футляре» писал бы с Суслова.

— Ха! А ведь есть что-то похожее…

— Да не похожее, это он и есть. Полный запрет на любое изменение и возведение догматизма на пьедестал. Ну и попытки воспитать общество методом накачки через средства массовой информации… Все это и привело к тотальному провалу.

— Ну вот опять ты про провалы…

— Да как-то так получается, что первым в голову приходит именно плохое. Вон, Бисмарку приписывается фраза, что только дураки учатся на своих ошибках, а кому охота быть дураком? Ну хорошо, скоро у вас будет возможность убедиться в моих словах. В ноябре в Венгрии вспыхнет восстание. И настолько антисоветское и антирусское, что придется вводить войска для подавления. А знаете, что восставшие будут называть основной причиной?

— Ну?

— Недовольство восстановлением сталинского курса в экономике. Как думаете, чья рука проглядывает?

— Так это… Надо же…

Я прямо физически ощутил, как у Брежнева в голове стали крутиться шарики за ролики, пытаясь перемолоть поступившую информацию. Интересно, как он поступит? Ведь «совесть коммуниста» вряд ли позволит такое скрыть от товарищей. А товарищи, если узнают, что источник информации — водитель, сами в дурку же и свезут.

— Леонид Ильич, у вас все в порядке? — около машины незаметно нарисовался Рябенко.

Оппа… моя ошибка. Ну что мне стоило в самом начале разговора поехать окружным путем, чтобы было время поговорить?

— Да нет, тут просто Саша загадал мне логическую загадку, вот и задумался.

Ничего себе, как Брежнев моментально сообразил отвести от меня подозрение. Познание, давай срочно что-то из загадок для взрослых!

Передав пассажира внутренней охране, Александр Яковлевич вернулся ко мне.

— Что за загадка?

— Представьте себе, что вы повар, которому надо сварить яйцо. Причем яйцо очень редкое, поэтому варить надо не абы как, а ровно две минуты. Но вот беда — в наличии есть песочные часы на три, четыре и пять минут. Как отмерить время?

— Погоди! — он поднял руку в останавливающем жесте — Дай подумать…

Увидев выходящего из дверей Брежнева, я выскочил из машины. Ничего себе у них там нагрузочки на съезде… Я как-то считал, что съезд — это когда куча понаехавших собирается в одном большом зале и начинают слушать выступающих один за одним коллег. И тут депутатам главное не зевать, вовремя хлопать и не пропускать обед.

Но закрывая дверь за буквально посеревшим Ильичем, я как-то начал потихоньку сомневаться в этом. Судя по его походке, они там вместо выслушивания речей всем собравшимся кагалом поезда разгружали, причем в ускоренном темпе.

— Саш, что там у тебя есть по Козлову? — сзади предельно уставшим голосом задали вопрос.

— Леонид Ильич, козлов много… Всех искать?

— Нет, только Фрол Романыча.

Я уже привычно пнул познание. Ого, у Брежнева конкурент оказывается есть. Первый секретарь Ленинградского обкома, ставленник Хрущева. Однако в этом году хрен ему по всей морде!

— Леонид Ильич, если вы про кандидатский состав в президиум ЦК, то все в порядке. В моей истории он прошел в него только в следующем году.

— А кто пройдет в этом?

— Вы, Фурцева, Шепилов и Мухитдинов.

— Нуритдин? Так это же просто отличный вариант! — голос сзади моментально наполнился жизнью.

Поборов искушение оглянуться назад на такое резкое преображение, я быстренько пробежался внутренним взором по столь впечатляющей биографии. Первый секретарь ЦК КП Узбекистана. Да, с моего насеста выглядит как еще одна гирька в противовес Козлову. Вроде как сдружившиеся «азиаты» против «северянина». На всякий я еще раз перечитал краткие биографии обоих. Никаких зацепок. Но конфликт у них точно был, хотя наружу его суть так и не выпустили.

Надо же, как знание конечного результата меняет человека. Эдак бьющий сзади фонтан энергии сейчас мне спинку сиденья прожжет. Ерзающий от нетерпения Леонид Ильич едва дождавшись остановки машины, сам с помощью ноги распахнул дверцу и рванул в дом огромными скачками.

— Ты снова загадку загадал? — удивленный Рябенко проследил взглядом за подопечным.

— Нет… но если на руках десять пальцев — я демонстративно покрутил кистями — то сколько пальцев на десяти руках?

— Сто! Твоюж мать… — аж подпрыгнув в воздухе, он рванул за Брежневым.

Я оглянулся на прошедший по первых этажам свет фар. Во двор медленно вплывали братья-близнецы моего ЗИСа. Наверное, я заразился паранойей от Александра Яковлевича, но береженого бог бережет. Заведя двигатель, вывернул руль и включил заднюю передачу. Пара секунд и готова импровизированная баррикада на пути пришельцев.

— Саш, ты только не кипиши — ко мне подошел один из охранников.

Ага, не кипиши… А чего тогда ты автомат достал? Хоть познание и утверждало, что во время съездов в Москве не то что перестрелок, хулиганов-то с днем огнем не могли найти, но мало ли… Засекретили и не внесли в сводки. Ищи-свищи!.

Завидев наши телодвижения, передняя машина пару раз дернулась и остановилась. Теперь уже я с небольшой злорадцей наблюдал за метаниями коллеги за рулем. Впереди мы, такие все готовые к чему угодно. А сзади его подперли пока ничего не понимающие последователи. Что делать, куда ехать?

Согласно всем канонам, сейчас должен появится парламентер для взаимных окриков и опознавания. Как там… Мы пришли с миром и вообще, дайте поговорить с вашим начальством.

Но все пошло совсем не по киношному плану. В первой машине одновременно распахнулись задние двери и на улицу вышли три мужика. Я прищурился, пытаясь разглядеть их лица.

— Как-то вы, товарищ водитель, очень неудобно машину поставили — ко мне обратился круглолицый, шедший первым.

Маленков, Георгий Максимилианович, министр электростанций, заместитель председателя совета министров СССР. Я перевел взгляд на его спутников. Лазарь Моисеевич Каганович и Вячеслав Михайлович Молотов.

— Простите товарищи, но лед, скользко, вот и занесло машину. Если подождете буквально буквально пару минуток, то я все исправлю.

Ничего себе, какие у меня, оказывается, говорительные способности есть. Такие монстры передо мной, а я даже не заикаюсь… Познание обрушило на меня тонны информации про стоящих под фонарем людей. Немного вникнув, теперь уже мне пришлось сдерживаться от матерка. Да это же та самая «антипартийная группа», которая в следующем году попытается сместить Хрущева. И для этого им не хватит совсем чуть-чуть…

У меня и так сомнений практически не осталось, но увидев улыбающегося Брежнева, вышедшего из подъезда, и поймав кивок идущего за ним Рябенко, я тут же освободил проход. Провожая взглядом оживленно разговорившихся конспираторов, мысленно дал себе затрещину. И чего я так уперся в одного Брежнева? Хрущевым недовольны многие и за меня уже сделали практически всю работу. К примеру, берем доклад «Об изменениях в Уставе КПСС» с 22го съезда и нате мне на блюдечке с двумя голубыми каемочками — Ожесточённое сопротивление пыталась оказать осуществлению ленинского курса, намеченного XX съездом партии, фракционная антипартийная группа, в которую входили Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов, Булганин, Первухин, Сабуров и примкнувший к ним Шепилов. И наверняка, если я в нее добавлю Леонида Ильича и на том самом ключевом совещании заблокирую Жукова с Серовым, то все у них получится…

Эх, мечты мои мечты… Так, а я Брежневу говорил про тот самый доклад или нет? С него же все началось!

Нет, теперь это точно надо официально назвать пепелацом. Это же на каком-то языке бабочка вроде? Вот и будет порхать как пчела… Скучающие по настоящей работе механики, наслушавшись моих рассказов о безвременно скончавшейся эмке, густо сдобренных фантазиями про светлое будущее, очень творчески подошли к поставленной задаче. Обладая практически бесчисленными ресурсами, они оставили от бедного шевроле один двигатель с рамой. Хотя нет, соврал, и от нее остался только небольшой кусочек…

Я медленно пошел вокруг получившейся машины. Здоровенные колеса с зубастыми покрышками, матово блестящие штоки аммортизаторов, сваренная из здоровенных труб клетка. Двигатель нагло втиснут между водителем и пассажиром, а коробка передач вызывающе торчит как копчик, заканчиваясь каким-то набалдашником. Я наклонился и присмотревшись, удивленно присвистнул. Вообще-то классическое багги имеет привод только на задние колеса…

— Мы решили, что все-таки потребуется полный привод — правильно понял мое изумление рядом стоящий механик — и добавили передний мост. Взяли одну половину от ГАЗ-67, другую от ГАЗ-69, а третью от БТР-40 и немного доработали…

— Да уж, вижу как немного… — я встал и в изумлении покачал я головой.

Вот откуда пошла манера все, даже исключительно гражданское, делать сразу с прицелом на военное применение? Сзади как-то сама собой образовалась такая вполне приличная площадка. Хочешь — вези палатку и ведра с маринующимся шашлыком. А хочешь — добавь пару касаний электродом и получишь тачанку. Сверху прямо-таки просится ДШК с его стволом, оканчивающимся здоровенным пламегасителем. Подлетел, наколупал дырок и исчез, прежде чем кто-то что-то сумел понять. А пока оставшиеся в живых будут думать и считать отверстия в непредусмотренных ранее местах, подтянутся и основные силы.

— Уже пробовали кататься? — немного завистливо спросил я.

— Конечно. Развесовку-то проверить надо было! Очень необычные ощущения! Только замерзаешь очень быстро…

Я тяжело вздохнул и тоскливо посмотрел в окно. За ним широкими волнами кружился снег. Нет, так-то вроде не очень холодно, но ветер своими холодными щупальцами проникал даже под наглухо застегнутую одежду. И это даже если просто идти! Пойти к летчикам и у них что-нибудь выпросить? Летают же они как-то в такую погоду…

— Но мы, так сказать, в порядке здравой инициативы, еще вот что придумали…

Передо мной развернули широченный лист. Вроде нарисовано тоже самое, на что я только что облизывался. Хотя силуэт человека рядом выглядит каким-то уж очень большим.

— Средство индивидуальной мобильности! Мы уже даже заявку на испытания отправили! — от пафоса говорившего у меня аж уши в трубочку стали сворачиваться.

Я с немым удивлением воззрился на говорившего. Какую заявку? На какие испытания?

— У нас Василий раньше в пограничных войсках служил. А теперь у Георгий Константиновича. Ну и по пути, так сказать…

Поняв, что я ничего не понял, попросил разъяснений. Оказывается, после первых испытаний народ, почувствовавший тягу к изобретательству, довольно быстро понял, что «шевролетов» на всех не хватит и принялся упрощать конструкцию. И как-то довольно быстро доупращался до тележки с моторчиком. Если я правильно понял сбивчивый рассказ, то у них получилось нечто типа гипертрофированной машины для картинга. Еще немного покумекав, выкинули руль с амортизаторами и перешли на танковую схему управления. Немного потестировав катанием по заснеженному двору, соорудили некое подобие гусениц. В итоге получился предельно упрощенный «бобкэт» из будущего.

Впечатлившись содеянным, тут же махнули большей частью коллектива на зимнюю рыбалку. Несмотря на спадающие на поворотах гусеницы, получившаяся конструкция довольно резво бегала, абсолютно не обращала внимания на поверхность под колесами и легко таскала на себе полный боекомплект рыбака вместе с самим рыбаком.

— … И даже если застрять, то все равно не страшно — ведь вес получившейся конструкции чуть более ста килограмм! Любой мужик своими силами выдернет!

Я чуть отстранился от размахивающего руками механика. Вон как из него прет — явно на любимого конька сел. Но вообще ребята зря к армейцам пошли — армия любит все большое и основательное. Или, как минимум, смертоубийственное и чтобы у потенциального противника даже защиты от такого не было. А тут… Нет, всяким геологам-лесникам и прочим пешеходным профессиям такая пепятка будет очень даже в тему. Но армия… Нет, не верю.

Однако расту! Выслушивая эту речь, сдержался и на моем лице не дрогнул ни один мускул. Кто я такой, чтобы ломать людям мечты? Глядишь, у водителя Жукова окажется еще один знакомый, который возит министра и все завертится. Понаклепают таких мульоны и глядишь, через пару-тройку лет на поля к комбайнерам обед возить будут или на стройке гвозди особо дефицитные подвозить…

И, глядя на раскрасневшееся лицо, внезапно мне как-то очень стало завидно. Люди работают руками, у них получается что-то материальное, а я? Даже если все получится, то последствия станут видны хорошо если через несколько лет…

Я в полном расстройстве сидел на кровати и смотрел на висящую на стене гитару. Всего какая-то пара недель и весь мой прогресс в ее изучении испарился, как туман в солнечный день. И ладно бы просто пальцы цепляли ногтями за струны — ножницами обрезал покороче и давай подушечки наращивать по-новой.

Гитара расстроилась. Не знаю, толи гриф повело от смены региона, толи струны не той прочности, но издаваемое ей бряканье даже на мой обтоптанный медведями слух было далеко от нужного. И казалось, всего-то делов — взять и настроить. Но как? Прошлый раз мне преподаватель помогал, а тут… Из всех музыкальных инструментов у нас тут только гармошка у ребят.

Я еще немного порефлексировал, глядя в потолок. Искать музыкальную школу и потом просить? И так каждый раз? А как вообще настраивают гитары?

Познание мне тут же выдало кучу инструкций с использованием камертона. Нет, наверняка его можно купить без проблем, ведь мы все-таки в Москве. Но мне та-а-а-к лениво… Немного потыкавшись, я наткнулся на совершенно необычный рецепт.

Схватив гитару, я вбил ноги в тапки и спустился на первый этаж, к вахтеру. Там, испросив разрешения, в телефонной книге я взял первый попавшийся номер организации и позвонил на него. В трубке раздались долгие гудки — поздний вечер, телефон брать некому.

Прижав трубку к плечу, я, согласно мануалу, отсчитал пять ладов и зажав первую струну, брякнул изо всех сил. Не то, вообще не то. Подкрутил барашек, стало лучше… Неужели сработает? Так я дрынькал минут пять, пока где-то между ушей у меня не завибрировало. Ура, получилось!

Теперь вторую на пятом с первой, третью на четвертом со второй, четвертую снова на пятом… Больше всего я промучался с шестой. Пальцы категорически отказывались зажимать только ее, постоянно цепляя пятую. Немного пострадав, я плюнул и зажал струну указательным пальцем с другой стороны грифа.

— Так ты чего, так гитару настраиваешь? — дедок-вахтер, до этого молча наблюдавший за моими мучениями, наконец-то не выдержал.

— Ага. Где-то вычитал, что гудок в телефоне — это та же нота ля, что и на пятом ладу у первой струны — я залихватски дернул упомянутую струну.

— Так это… Ты бы спросил сначала — он повернулся и достал из шкафчика здоровенную вилку, воткнутую в деревянную коробку — эта штука чай получше будет, не?

— Ну да… — я взял предложенный камертон и легонько стукнул им о край стола. По комнате поплыл чистый звон — но вам-то он зачем?

— Да это не мой. Внучка оставила, она у меня тут неподалеку на врача учится! Вот и хранит, чтобы зазря не таскать. Тут вон у нее и трубка для клистира есть. Если что, она просила потренироваться…

Вежливо отказавшись от столь заманчивого предложения, я поднялся назад к себе. Итак, как там было? Первый лад, второй лад, третий лад… А дрынькать кто в такт будет? Ладно, начинаю сначала…

— Давай еще!

Откинувшись на спинку скамейки в курилке, я помахал рукой, отогняя от лица дым и произнес таинственным голосом:

— Однажды в одном городе, поздно вечером, четверо мужчин сели играть. Причем они играли за деньги, а не ради удовольствия. Играли они весь вечер и всю ночь. И когда утром они подбили счета, то оказалось, что все они получили приличные суммы и ни один их них не оказался в проигрыше. Как такое получилось?