Голубая луна

Глава 18

Мы забрались в мою машину, и я включила рацию.

— Три-Адам-Один, десять-восемь[12] на десять-одиннадцать[13].

— Черт возьми, девица, где ты была? — И так прокуренный голос Зи от гнева звучал еще грубее.

— Дома. Отдыхала. — Я посмотрела на часы. — Почему ты вообще на работе?

— Тут запахло жареным. Я за пару минут разделалась с ненормальной новенькой. Она не справилась с работой.

Я вздохнула. Диспетчеры часто менялись в большинстве полицейских участков. Платили за эту работу не так много, чтобы компенсировать весь стресс. Но в нашем участке, благодаря острому язычку Зи и ее не терпящей промахов натуре, они сменялись прямо-таки с космической скоростью.

— Поезжай к триста пятнадцатому дому в Купер-корте.

— Там уже кто-то есть?

— Брэд. Ему было велено только обеспечить безопасность, а затем дождаться тебя.

Брэд тоже вышел на работу рано. Пара идиотов.

— Полагаю, ползучая тварь тебя нашла.

Я покосилась на Манденауэра, но он продолжил пялиться в лобовое стекло, словно не слушал наш разговор.

— Сидит рядом со мной.

— Хорошо. Расспроси его, если хочешь узнать подробности. — Зи отключилась.

Я положила рацию на место и кашлянула.

— Кхм, она не…

— Милая? — приподнял бровь Манденауэр.

— Я хотела сказать другое.

— Не беспокойся, Джесси. Я видал в жизни и похуже Зельды Хапмен.

Учитывая то, насколько он стар, я не сомневалась в его правоте. Я кивнула и продолжила:

— Что случилось?

— Волк запрыгнул в окно дома.

Я нахмурилась. Пусть Купер-корт и находится на окраине города, он все равно часть Минивы. Новый микрорайон с семейными автомобилями, велосипедами и детворой. Я включила проблесковый маячок и сирену.

— И что дальше?

— Волк порезался осколками и, бесспорно, растерялся. Он пробежался по дому, а когда хозяин попытался его выгнать, цапнул мужчину и убежал через то же самое окно.

— Очевидно, это один из наших особенных волков.

Манденауэр странно покосился на меня:

— Почему очевидно?

— Обычно волки не приближаются к людям. Не в их привычках бродить по городу и забираться в окна посреди пригорода. Как правило, на людей нападают либо бешеные волки, либо метисы волков и собак.

Мне показалось, или его взгляд стал более заинтересованным?

— Да вы всерьез занялись исследованиями, детектив.

— Вы будете потрясены, узнав, что я накопала, — буркнула я, думая о Кадотте и армии оборотней. Но я не собиралась делиться этой бредовой идеей с Манденауэром, пока он не перестанет относиться ко мне, как к несведущему в работе ребенку.

В нескольких кварталах от Купер-корта я выключила сирену.

Нет смысла будить всю округу. К несчастью, все и так уже были на ногах.

Повернув в предместье на окраине города, мы заметили в ночном небе отблеск электрического света.

Дома сияли, как новогодние елки, горели все уличные фонари. Люди — кто полураздетый, кто при полном параде — сбились в беспорядочную толпу на своих газонах и на улице. Мне пришлось существенно сбавить скорость, чтобы случайно не наехать ни на кого из граждан.

— Черт. — Я выключила красный проблесковый маячок и сделала каменное лицо в ответ на выкрикиваемые снаружи вопросы. Скрывать проблему больше не выйдет.

Брэд хорошо потрудился на месте преступления. Он обмотал желтой лентой весь двор, а сам стоял у двери. Еще несколько летних копов взяли периметр в кольцо. Моя оценка умственных способностей Брэда подскочила на несколько пунктов.

Дом был похож на любой из сотни других в Миниве — напоминал сруб — разве что в окне посреди фасада зияла дыра. Кусты и дорожку к дому усыпали осколки, сверкающие, словно сосульки в лунной ночи.

Но луны в небе не было: точнее, была, но скрытая плотными облаками, не пропускавшими ни единого блика, ни единой звезды. Я заехала на подъездную дорожку, и мы вышли из машины, оставив там оружие. Тем не менее, с Манденауэром, таскающим за собой достаточно амуниции для развязывания небольшой войны, думаю, мы весьма впечатлили корреспондентов ночных новостей, снимавших нас с улицы.

— Джесси, слава богу!

Брэд был рад меня видеть. Похоже, положение более скверное, чем я думала.

Я показала на Манденауэра, который буркнул:

— Мы уже встречались.

Ну, значит, демонстрировать хорошие манеры необязательно. Прямо все как я люблю.

— Что стряслось?

Брэд глянул на улицу. Я посмотрела туда же. Люди выстроились вдоль желтой ленты, чуть не перевешиваясь через нее, отчаянно желая услышать наш разговор. На нас нацелилась телекамера, а журналистка недремлющим оком следила за движениями наших губ. Готова поспорить на пончик, она умеет читать по губам.

Мы втроем вошли в дом. Учитывая фиаско в кабинете судебно-медицинского эксперта, я удивилась, что пресса не следует по пятам за мной или хотя бы за Клайдом. Но из того дела сложно было сделать сенсацию из-за отсутствия тел. А вот после сегодняшних событий — вполне.

Тихий гул голосов в гостиной привлек мое внимание.

— Кто там?

— Потерпевший и его жена.

Моя оценка умственных способностей Брэда камнем рухнула вниз.

— Его не отправили в больницу?

— Он отказался.

Мы с Манденауэром обменялись взглядами. Таща его за собой, я помчалась в гостиную.

Потерпевший, светлокожий и белокурый мужчина, был, похоже, ростом под сто восемьдесят, хотя сказать точно не получалось, поскольку он сидел. Весил он килограммов сто двадцать, и я не заметила на нем ни грамма жира. Он вполне мог задушить волка голыми руками. Возможно, именно это он и пытался сделать, потому что укусили его за руку. Совсем как Карен Ларсон.

Его жена была столь же хрупкой, сколь он крупным. И почему огромные мужики всегда женятся на миниатюрных женщинах, а потом ведут себя так, словно боятся сломать своих малышек? Или же в этом суть притяжения?

Я кашлянула, и они оба подняли глаза. Я подавила ругательство: женой потерпевшего оказалась секретарь Прескотта Боузмена.

Ее глаза превратились в щелочки.

— Ты! — выплюнула она.

— И ты. Как… странно.

Так и есть. Не то чтобы размер нашего городка исключал вероятность неожиданных встреч с людьми чаще, чем мне того хотелось. Но совпадения всегда жутко меня бесили.

— Брэд, вызови скорую.

— Нет, со мной все нормально, — отозвался мужчина. Он сильно вспотел и побледнел. Если бы он не был в столь хорошей форме, я бы забеспокоилась, что прямо сейчас у него случится сердечный приступ. В принципе, возможен и такой исход.

— Он не любит врачей, — закатила глаза его жена.

— Мистер… — я затихла, надеясь, что он отзовется. Но он не ответил, и я приподняла бровь, адресуя взгляд крохотной противной сучке.

— Джерард, — буркнула она с явным нежеланием сообщать мне фамилию. Как будто я начну ей звонить и звать погулять, ей-богу. — Мэл Джерард, а я Черри.

Ну конечно.

Я сумела удержаться от язвительных комментариев и вернулась к делу.

— Мистер Джерард, вам необходимо поехать в больницу и сделать уколы от бешенства.

— Уколы? — На последнем слоге он истерично взвизгнул.

Я нахмурилась.

— Большой мальчик боится иголок. — Черри похлопала Мэла по незабинтованной руке.

— Не хочу никаких уколов.

Он говорил более разборчиво, чем Карен Ларсон при нашей первой встрече. Но я-то помнила, что творила Карен меньше чем через пять часов после укуса. Судя по габаритам Мэла, он способен натворить еще больших бед. Нужно вколоть ему вакцину, да поскорее.

— Черри, ему нужно лекарство.

— Нет. С ним все будет в порядке. Мэл ни дня в своей жизни не болел.

— На этот раз речь не о простом гриппе.

На лице Черри застыло упрямое выражение, и я вздохнула, поднимая руки вверх. Слушать меня она не станет.

— Мы же хотим как лучше, — вполголоса сказал Манденауэр, подходя ближе и сохраняя спокойный убедительный тон. — Ему нужно принять лекарство. Это совсем не больно.

Мэл потерял интерес к разговору и прикрыл веки. Он привалился к Черри так грузно, что впечатал ее в подлокотник дивана. Раздавшийся где-то вдали вой сирены дал понять, что Брэд подчинился моему приказу.

— Полагаю, так и есть, — тихо согласилась Черри. — Немного вакцины Мэлу не повредит.

— Верно. — Я встала на колени перед Мэлом. — Мне только надо задать ему пару вопросов.

— Джесси, нам пора, — с нажимом заявил Манденауэр.

— Сейчас.

Не такая уж я дура, чтобы уйти и не взять показания потерпевшего. Вспомните, что случилось в последний раз.

— Сейчас же! — рявкнул он. — Животное убегает все дальше во мрак.

Я оглянулась через плечо.

— Что ж вы за охотник такой, если не можете его найти?

— Лучше бы нам отправиться немедленно.

Я вздохнула. Пока мы спорили, Мэл уснул на плече жены. Судя по яростному взгляду, которым сверлила меня Черри, она не позволит его разбудить. Я встала на ноги.

— Ладно, пойдем.

— Я снял первичные показания. — В дверях маячил Брэд.

— Ты — что? — Мой голос прозвучал обманчиво спокойно. На самом деле я хотела вцепиться в Брэда так, как волк в Мэла. Брэд — летний полицейский, сплошные мышцы и ни грамма серого вещества. Его обучали лишь охранять и следовать приказам.

Брэд покраснел до корней волос, кашлянул, переступил с ноги на ногу, достал из кармана блокнот и почти что швырнул его мне в лицо.

— Он говорил в полубреду, поэтому я записал его слова и задал кое-какие вопросы.

— Тебе полагалось всего лишь обеспечить безопасность на месте преступления, и все.

— Значит, я должен был пропустить мимо ушей свидетельство потерпевшего? Я не насколько глуп.

Иногда я об этом задумывалась. Но в этом случае Брэд поступил правильно. Надеюсь. Если то, что он записал, было не бессвязным потоком слов.

— А вы слышали? — спросила я у Черри.

— Она приехала после меня, — пояснил Брэд.

Черри пожала плечами и кивнула.

— Джесси.

Манденауэр стоял у окна. Что-то в его голосе заставило меня подойти к нему. Там, позади все еще глазеющих на нас зевак, стоял крупный черный волк. Я готова была поклясться, что зверь смотрит прямо на меня, и под этим взглядом тотем, о котором я успела забыть, шевельнулся у меня на груди. Я ахнула, и этот звук, похоже, прервал ступор. Мы смотрели, как волк исчезает в чаще.

— Ты это видела? — спросил Манденауэр.

Но я уже шагала к входной двери.

При выходе из дома мы почти столкнулись лбами с бригадой скорой помощи. Я ненадолго остановилась, чтобы рассказать медикам о случившемся и объяснила, что нужно сделать, подчеркнув, что Мэлу необходима вакцинация.

— Убедитесь, чтобы он не уехал домой без прививки.

Они кивнули, но я по-прежнему сомневалась. Когда я в последний раз проверяла, здесь все еще была Америка, и Мэл имел право не соглашаться на уколы, если не хотел их делать. Мне оставалось лишь надеяться, что с ним Черри ведет себя столь же требовательно, как и со мной. И я догадывалась, что так оно и есть.

Мы с Манденауэром вытащили винтовки. Он бросил взгляд на зевак, затем кивнул в сторону заднего двора.

— Обойдем кругом. — Он хмуро посмотрел на мое ружье. — А это еще что?

— Винчестер.

— А где то, которое тебе дал я?

— Осталось дома. Мне нравится стрелять из собственного оружия. Вчера я промахнулась по тому волку. Со своим ружьем не промажу.

Манденауэр на секунду задумался, а затем покачал головой.

— Как скажешь… — Он продолжил огибать дом.

Лес нависал над задним двором, как это обычно и бывает. Отсутствие лунного света и толща веток делали мрак почти что непроницаемым.

— Лови. — Манденауэр бросил мне патронташ. И снова мне пришлось его ловить, чтобы не получить по зубам.

— Может, прекратите уже это делать? — попросила я.

— Что?

— Швыряться в меня тяжелыми штуковинами. — Я перебросила патронташ через плечо. — Кроме того, мне нравится моя собственная амуниция.

Я потрясла взятой из сейфа коробкой. Внутри загремели патроны. Вес ящичка как раз идеально мне подходил.

— Мои пули лучше.

— Почему? — нахмурилась я.

— Они сделаны специально для волков.

— Дайте-ка угадаю. — Я пощупала блестящие в патронташе пули. По крайней мере, они нужного калибра. — Серебряные?

Я думала, что он фыркнет, а то и рассмеется. Вместо этого он прищурился и склонил голову набок. Он открыл рот, чтобы сказать… неизвестно что, поскольку в эту секунду ночную темноту прорезал протяжный скорбный вой, раздавшийся так близко, что мы подпрыгнули от неожиданности. Манденауэр устремился в лес, я шла за ним по пятам.

Так как луна не освещала нам путь, пришлось воспользоваться фонарями. Капли крови на земле, листьях и ветках говорили, что укусивший Мэла волк порезался осколками разбитого стекла. Но являются ли черный волк и волк-камикадзе одним и тем же животным? Без понятия. Я вздрогнула при мысли о том, что мы идем по следу одного волка, а другой в это же время идет по нашему, и мне захотелось очутиться в безопасности на дереве.

Но Манденауэр не боялся. Он проворно двигался почти вприпрыжку, я почти чувствовала, как его словно окутывает туманом азарта. Он резко остановился, и я чуть не врезалась в его спину.

— Что такое? — шепнула я.

Манденауэр напрягся, а затем резко провел пальцем по горлу.

Повинуясь, я подняла одну руку. Ладно, ладно, я молчу.

Я опустила руку и вытянула ее раскрытой ладонью вперед, жестом повторяя вопрос. Манденауэр пошевелил длинным костлявым пальцем туда-сюда. На этом месте след раздваивался.

Он наклонился, и я повторила за ним. Когда он посветил направо, цепочка капель крови заблестела на земле и листьях. Манденауэр пару раз втянул в себя воздух, затем посветил налево. Посредине этого следа красовалась большая куча свежего дерьма.

Гм. Видимо, таким способом волк хотел сказать: «Ха-ха-ха!».

Рука Манденауэра сжалась на винтовке. Он покосился на меня, и я впервые увидела в его глазах истинные эмоции. Он был в ярости. Ткнул пальцем в себя, затем указал на след слева. Ткнул в меня и махнул рукой вправо. Я нахмурилась и покачала головой.

Разделиться? Это очень, очень плохая идея.

Он поднял два пальца и снова указал на уходящие в обе стороны следы. «Их двое, и нас двое».

Поднял ружье. «Мы вооружены».

Верно. И почему меня это не впечатляет?

В конце концов, я пошла направо, а Манденауэр налево. Из жестов — каждый раз, когда я пыталась шептать, старик делал жуткое движение, словно рассекал себе горло, — я поняла, что через час мы должны встретиться в доме. Если один из нас наткнется на волка, то пристрелит его. А другой услышит звук выстрела и прибежит на подмогу.

Мне пришлось вставить в ружье серебряные пули. Да и какая разница? Серебро убивает не хуже свинца. А в этом случае, возможно, даже лучше.

Я воспользовалась небольшим карманным фонариком из бардачка, а Манденауэру отдала яркий полицейский фонарь. Пусть он и двигается как пятидесятилетний, ему все же восемьдесят, как и его глазам.

В результате я шла медленнее него, часто останавливаясь, чтобы убедиться, что все еще иду по кровавому следу. Вскоре Манденауэр исчез и из поля зрения, и из диапазона слышимости. Я осталась совсем одна, и впервые в жизни мне это совсем не понравилось.

Прежде я бродила по этим лесам в любое время дня и ночи и никогда не чувствовала себя не в своей тарелке и как на ладони у кого-то, следящего за мной. А сегодня все эти ощущения навалились на меня одновременно с…

За спиной треснула ветка. Я развернулась на месте. Ничего. Ну, то есть ничего из того, что я могла бы разглядеть.

— Никто тебя не преследует. — Я надеялась, что звук собственного голоса успокоит меня. Но слова прозвучали громче выстрела, и сердце только забилось быстрее. Раз уж я начала разговаривать сама с собой, неужели недолго осталось до полного безумия? Что, дальше я поверю в рассказы Кадотта об оборотнях?

«Хрусь».

Я внимательнее вгляделась в лес. Между двух деревьев по земле стелилась тень, больше похожая на человеческую, нежели на волчью. Я покачала головой. Закрыла глаза, снова их открыла. Ничего.

Я позволила воображению разгуляться, и теперь, кроме самой себя, мне некого винить в том, что я слишком отвлеклась на волшебные сказки и не заметила, как ко мне подкрадывается огромный хищный настоящий волк. Я покрепче стиснула в руках ружье и двинулась по тропинке дальше.

Но изгнать из головы мысли о Кадотте было не так-то просто. Он не желал покидать мой разум, хотя я и пыталась вытолкнуть его оттуда. Когда мы снова увидимся? И чего мне ждать от этой встречи?

Про себя я фыркнула. Я знала ответы на оба эти вопроса: мы окажемся в постели, и скорее рано, чем поздно. Сто процентов.

Краем глаза я снова уловила тень. Посветила фонариком в кусты и увидела спасающегося от яркого луча опоссума.

Поднялся ветерок, всколыхнув листву. Неудивительно, что я вижу тени. Лес полнится ими.

А затем я почуяла этот запах, ставший за последние дни таким знакомым. Листья, дождь, первобытность.

— Уилл?

Мой голос разнесся в ночи. Где-то дальше по тропинке мне ответил волчий вой. Волоски на затылке встали дыбом, и я поежилась, пусть температура и была около восемнадцати градусов выше нуля.

Первому волку ответил второй — слева, оттуда, где сейчас должен был находиться Манденауэр.

Не знаю, почему я пустилась бежать. Помню только, что когда печальную серенаду оборвал выстрел, я споткнулась и рухнула на колени. Хвала Господу за предохранители на огнестрельном оружии. При ином раскладе я могла бы продырявить себе голову. А так я всего лишь стукнулась коленом о камень и, яростно ругаясь, скорчилась на тропинке.

Если бы за мной и вправду шел волк, этот момент был бы идеальным, чтобы меня прикончить. Но я лежала там, пока боль не утихла настолько, чтобы я смогла перевести дыхание. Затем я встала и пошла в ту сторону, откуда донесся звук выстрела.