- Банду? - спросил Хелтон. - Не знаем мы никакую банду.
- "Впишите" меня к себе на "хату", - ее налитые кровью глаза засветились. Не пожалеете. Буду вашей "телкой"!
Хелтон и Думар озадаченно переглянулись.
- По-моему, она хочет поехать к нам домой, пап.
- Да, похоже на то. - Лохматые брови Хелтона зашевелились. Он понизил голос. - Только она какая-то старая, не?
- Есть такое, пап. Потасканная вся, судя по роже.
- Минуточку! - вмешалась она. - Какому парню есть дело до рожи, а? Я буду, типа, делать для вас всякое. Серьезно! Буду вас расслаблять.
Хелтон отхлебнул содовой, затем сказал:
- Что ж, девонька. Ты - городская, а мы - деревенские. Ты ешь в "Мэк-Доналдсе", а мы - сусликов, приготовленных на дровяной печи. Тебе вряд ли придется по нраву такая жизнь.
- Ох, блин, мужик! - с энтузиазмом воскликнула она. - Я буду рубить дрова, жарить сусликов, стирать в металлической ванне ваше засраные комбинезоны, а также давать и отсасывать вам обоим, когда захотите. Можно я буду вашей деревенской "сучкой"?! - с этими словами женщина поднялась на цыпочки и раскрыла пальто.
Хелтон и Думар одновременно выплюнули изо ртов содовую.
- Срааань господня, пап! - прохрипел Думар.
Хелтон усмехнулся, глядя на женщину. - Ну, блин, девочка! Запрыгивай! Я бы сказал, ты только что нашла себе дом!
Как только пассажирка забралась внутрь, грузовик с грохотом укатил в ночь.
2
Вдали мигали рождественские гирлянды, а еще дальше раздавалось хоровое пение: "Храни вас Бог, веселые господа..." - но травмированный разум Вероники по-прежнему ничего не воспринимал. Она просто стояла, глядя на маленький седан, который, как сказали незнакомые мужчины, принадлежит ей...
Где я? - прозвучал у нее в голове еле слышный голос. КТО я?
У нее за спиной появились огни, затем послышался звук поворачивающих за угол колес, урчание двигателя.
- Вероника! Господи, это ты! - голос, казалось, обращался к ней... и было в нем... что-то призрачно знакомое.
Раздались шаги, затем чьи-то руки схватили ее и развернули кругом. Перед ней возникло лицо мужчины - довольно красивого мужчины.
- Что ты здесь делаешь? Мы же испереживались из-за тебя! Где ты была?
Вероника, моргая, посмотрела на человека, и сумела, наконец, извлечь какую-то мысль из своего разума, будто вытащила гвоздь из старой доски.
- Я... - пробормотала она, - Я... не знаю...
Руки встряхнули ее за плечи.
- Не узнаешь меня? Я же Майк!
Майк, - слово звякнуло у нее в голове, как колокольчик.
- Майк, - сипло произнесла она.
- Черт, Арчи был прав. Что-то с тобой стряслось - ты сама не своя. Давай, я отвезу тебя домой, - затем он увлек ее в свой двухместный японский спорткар.
Тепло тут же поглотило ее. Дверь закрылась. Затем этот человек - Майк - сел рядом с ней.
- Вероника! - заорал он. - Ты же не под наркотиками, верно? Тебя не было несколько дней. Не помнишь, что с тобой стряслось?
Она медленно перевела на него пустой взгляд.
- Э... может, грузовик? Какие-то... мужчины? Э... по-моему, стол в грузовике, и... и... и... звук, как у дрели... - Нижняя губа у нее дрожала. - И... камера...
- Ты говоришь какую-то ерунду. - Он порылся в ее рюкзаке и извлек пачку стодолларовых купюр. - Срань господня! Где ты взяла все эти деньги? Похоже здесь... десять штук!
Это обстоятельство помогло Веронике извлечь еще несколько гвоздей из своего затуманенного разума.
- Майк, - сказала она.
- Да, Майк!
А затем у нее в голове вдруг что-то треснуло, что-то монументальное, и этот звук походил не на треск ломающегося карандаша, а на хруст бейсбольной биты.
- Майк! - завизжала она, будто упала в бочку с внезапным осознанием, как в "Трех балбесах", в сцене, где Керли падает в бочку с гипсом (если кто-то вообще помнит фильм "Три балбеса") - О, Майк, Майк! Я так растерялась! - а затем она изо всех сил обняла его.
- Теперь ты все помнишь - отлично. Где ты была? Арчи думал, что тебя похитили. Тебя же не похитили, верно?
Вероника дрожала в его объятьях.
- Я помню только... как уходила вечером из магазина, когда Арчи сказал, что ты уже ушел. Я очень ревновала. Решила, что ты изменяешь мне с девчонкой-зазывалой...
Майк сделал тяжелую паузу.
- Но ты исчезла несколько дней назад.
- Какой сегодня день?
- Сегодня рождество, Вероника.
Теперь мозг у Вероники заработал, как коробка передач.
- Боже мой. Наверное, это было 21-ого или 22-ого, - ее взгляд резко переместился на его лицо. - Ты встречаешься с Зазывалой? И... кстати, как ее зовут?
Майк пренебрежительно махнул рукой.
- Черт, я не знаю...
- Но ты же принимал ее на работу. Как ты можешь не знать ее имени?
Майк замялся, но так и не нашел, что ответить.
- Ты встречаешься с ней, не так ли? - настойчиво повторила она.
Майк вздохнул.
- Да, Вероника. Я собирался сказать тебе после рождества. А насчет нас с тобой? Мы просто не подходим друг другу.
И тут, так же быстро, как к Веронике вернулось осознание, ее мир рухнул.
- Но.. но... я же люблю тебя! Я хочу выйти за тебя замуж!
- Ничего не выйдет, детка. Слушай, давай, я отвезу тебя домой...
- Нет! - и в следующую секунду ее рука метнулась к его промежности. - Давай, я отсосу тебе!
Майк поморщился.
- Вероника, пожалуйста...
- Вытаскивай! Давай, я отсосу тебе!
- Ты не захочешь мне отсасывать - поверь мне.
- Нет, захочу.
- Нет, не захочешь. И я даже не скажу тебе, почему.
- Почему?!
Майк пожал плечами.
- Ладно, сама напросилась. Час назад я был дома у Зазывалы... и трахал ее в зад. Вот. Теперь ты знаешь.
Она сжала ему промежность со страстной настойчивостью.
- Давай, отсосу. Тогда ты полюбишь меня!
Майк подавил смешок.
- Вероника, ты действительно хочешь сосать член, который всего час назад побывал в заднице другой девушки?
- Да! - она принялась расстегивать ему брюки.
Майк заерзал.
- Но я еще не принимал душ! У меня член пахнет жопой!
- Меня это не волнует! Вытаскивай!
- И если честно, - продолжил он с еще большей неохотой, - ты делаешь хреновый "отсос".
Вероника замерла.
- Эй, извини, но я говорю тебе, как есть, - объяснил он. - Раньше я мочал, потому что не хотел ранить твои чувства.
- Хреновый...
- Не просто хреновый, Вероника, а чудовищный. - Он посмотрел ей прямо в глаза. - На самом деле, ты делаешь худший в мире "отсос".
Вероника застыла на мгновение, словно ее окунули в цемент, но после этого секундного самоанализа, страх, доселе неведомый ей, поглотил ее.
- О, да, - огрызнулась она. - Да что ты говоришь?! - затем она распахнула ему ширинку, рывком стянула штаны и принялась за минет. Тот факт, что его пенис все еще смердел прямой кишкой другой женщины, ни в коей мере не отвратил ее от принятого решения.
Майк откинулся назад, в шоке выпучив глаза.
- Ого... ух ты, Вероника. Ммм, ох, срань господня... Это... это... это... здорово!
- Мммм, - стонала она, работая ртом.
Тяжело дыша, Майк напряг бедра.
- Где ты... научилась этой... новой технике?
Вероника не стала отвечать по двум причинам. Во-первых, она не знала, а во-вторых, ее голосовые возможности были в данный момент ограничены.
Вскоре лицо Майка исказилось, как у Шемпа (Ховард Шемп - американский комедийный актер - прим. пер.) (если кто-то вообще помнит Шемпа), а затем он испытал -благодаря рту Вероники...
лучший в своей жизни оргазм.
- Срань господня, Вероника, - прохрипел он. И уставился на нее. Взял ее за руку. Затем произнес: - Выходи за меня!
И Вероника согласилась на это довольно оперативно. И чтобы ускорить завершение затянувшегося побочного сюжета, скажу, что они с Майком поженятся, Вероника действительно унаследует все те деньги от своего дяди, родит детей и станет отличной матерью, что, как она знала, было уготовано ей судьбой. И из-за душевного недуга, известного, как "ретроградная амнезия височной доли", она никогда не вспомнит ничего из того, что случилось с ней за время ее исчезновения.
Несомненно, они с Майком будут жить... долго и счастливо...
Эпилог
Ровно в шесть утра замначальника полиции Мэлоун проснулся на своей разбитой кровати, когда его радиобудильник заорал: "Динь-дилень, динь-дилень - Всю дорогу звон! Как чудесно быстро мчать..."
Черт, - ругнулся про себя Мэлоун, и выключил будильник. Кряхтя, он поднялся на ноги и сразу же сунул в рот большой комок "Ред Мэна". Почесал сперва свое огромное пузо сквозь дырявую футболку, затем задницу сквозь такие же дырявые "семейки", и, что-то бормоча под нос, направился на неопрятную кухню готовить себе кофе.
На автоответчике было пусто.
Самое хреновое рождество за всю мою гребаную жизнь...
Стук в дверь заставил его скривиться, как Скруджа (Эбенезер Скрудж - персонаж повести Чарльза Диккенса "Рождественская песнь в прозе" - прим. пер.).
- Что за урод колотится мне в дверь в гребаное рождество! - проворчал он. - Надеюсь, это не певуны рождественских гимнов, потому что я не в настроении слушать гребаные рождественские гимны. - Он задумался. - И какого черта они называют их "гимнами"? Какая-то девка по имени Кэрол ("Carol" по англ. - рождественский гимн - прим. пер.) придумала это? - Он побрел к входной двери, на сто процентов лишенный праздничного настроения.
Его план провалился. Убийца щенков все еще был на свободе. Иначе, кто-нибудь из участка непременно позвонил бы.
Морщась, Мэлоун открыл входную дверь.
- ЗдорОво, шеф. Счастливого рождества, - сказал Бувер. На нем была отутюженная форма.
Подмышкой он держал... картонную коробку.
- Нет ничего в нем счастливого, Бувер. И насчет убийцы щенков мне никто не звонил. Ты слышал что-нибудь?
- Неа, - ответил Бувер, заходя в дом. Сразу же прошел на кухню и сплюнул в раковину струю табачного сока.
- Тот клятый видеоклип весь вечер крутился в местных новостях, - воскликнул Мэлоун, - и ни один урод во всем городе не видел его. Это очень хреново, Бувер.
- Да, забейте, шеф. - Бувер поставил коробку на шаткий кухонный стол. - Вот вам рождественский подарок. Кто-то оставил его для вас у двери участка.
- Не хочу я никакого гребаного подарка. Мне нужен убийца щенков. Черт, - затем Мэлоун посмотрел на коробку. Она была примерно 10 на 10 дюймов. Один бок украшала неряшливая надпись: ШЭФУ МУЛОУНУ, ЩАСТЛИВАВА РАЖДЕСВА!
- Что это за хрень? Наверное, какой-нибудь гребаный фруктовый пирог.
- Да, бросьте, почему б вам в честь рождества не поднять себе настроение? - хитро ухмыльнулся Бувер. - Думаю, вам понравится то, что в этой коробке...
Мэлоун открыл коробку, разинул рот, и поднял за ухо отчлененную коротко стриженную голову латиноамериканца лет тридцати.
Его затрясло. Он повернул а руках холодную голову, чтобы посмотреть прямо в мертвое лицо.
- Это он!
- Так и есть, шеф. Похоже, добрые жители этого города позаботились обо всем, после того как увидели ваше видео с камеры наблюдения. - Бувер подмигнул. - Хорошая работа.
Мэлоун заплясал по кухне с головой в руках.
- Это он, это он! Убийца щенков мертв!
- Мертвей не бывает, - рассмеялся Бувер. Он снова сплюнул в раковину табачный сок. - Видите, шеф, тот песик умер ради благой цели. Больше в этом городе щенки умирать не будут, и скорее всего... за это у вас есть все шансы стать директором окружного управления общественной безопасности.
Мэлоун положил на кухонный стол и дал Буверу крепкую "пятюню".
- Только не понимаю, что это за дырки, - продолжил Бувер.
Мэлоун, ухмыляясь, наклонился, чтобы рассмотреть получше. Да, в черепе преступника были прорезаны четыре аккуратных трехдюймовых отверстия. Одно - в центре лба, одно - в затылке, и по одному над каждым ухом.
- Мне это нравится! Они пропустили этот кусок дерьма через мясорубку! - Он снова поднял голову, держа ее словно приз. Но в какой-то момент он слегка нюхнул одно из отверстий и...
Ему очень не понравилось то, что он учуял, но это уже не имело значения...
- Мне нужно бежать, шеф, - сказал Бувер и направился к входной двери. - Я на дежурстве, а вы нет.
- Пока, Бувер! И спасибо! - сказал Мэлоун, продолжая ухмыляться отчлененной голове.
Выйдя за дверь, Бувер пошел к патрульной машине, стоящей на разбитой подъездной дорожке.
- О, шеф. Еще одно...
- Что такое, Бувер?
Мэлоун смотрел, как подчиненный открывает заднюю дверь машины.
- Смотрите, что я нашел на улице, - и затем из открытой двери метнулось маленькое темное пятно. Тут же послышалось радостное тявканье. Щенок, наполовину немецкая овчарка, наполовину джек-рассел, выпрыгнул, взглянул на Мэлоуна, и, повизгивая, бросился к нему.
- Бастер!
Переполняемый радостью, Мэлоун наклонился и подхватил животное одной рукой. Бастер тут же принялся лизать Мэлоуну лицо, виляя хвостом-обрубком, огромные уши стояли торчком. На самом деле, пес так переволновался в объятьях Мэлоуна, что не удержался и на удивление обильно помочился на его дырявую футболку.
- Значит, Бастера все таки не убили! - воскликнул Мэлоун.
Нет, Бастера не убили, потому что автор забыл упомянуть, что после дерзкого похищения животного и последующего возвращения на склад, Мендуэзу помешало какое-то связанное с наркотиками дело, поэтому у него не было возможности совершить задуманное. За это время Бастер успел сбежать, выпрыгнув в открытое окно...
- Счастливого рождества, шеф! - сказал Бувер, ухмыльнувшись набитым ртом, и сел в машину.
Мэлоун выбежал в середину переднего двора. Из глаз у него ручьем лились слезы. Держа Бастера в одной руке и голову Мендоуза в другой, шеф заорал во все горло:
- Это лучшее в моей жизни рождество!
***
Было около трех часов дня, когда Поли прибыл в знаменитый отель "Белладжио" в Лас-Вегасе, шт. Невада. Он сразу же занял стул в роскошно оформленном в честь рождества баре.
- Каштаны жарятся на открытом огне, - пел кто-то. Вокруг огромного барного зеркала, украшенного ветвями падуба, мигали огоньки.
- Мистер Винчетти, - произнес бармен. - С рождеством вас, сэр. Всегда большое удовольствие видеть вас в "Белладжио". Бармена звали Джек. Приветливый, хотя и с пронзительным взглядом мужчина в черном жилете, белой рубашке с манжетами и галстуке-бабочке. Он был поразительно похож на смесь Роба Лоуи и Питера О'Тула.
- Джек, рад тебя видеть.
- Что изволите?
- "Джонни Блэк", со льдом.
- Сию минуту.
- Скажи, моя жена спускалась?
- Сэр, она приходила в бар последние пару вечеров, и помню, что иногда видел ее у бассейна. Удивительная женщина, сэр.
- Да, да. Только она не знает, что я здесь. Хочу, чтобы это было сюрпризом, понимаешь? Поэтому...
Джек кивнул.
- Конечно же, буду нем, как рыба, сэр.
- Спасибо.
С некоторым беспокойством Поли посмотрел на часы, но сразу после этого на спину ему легла тень массивной фигуры.
- Боже мой, Арги! Присаживайся.
Арги поставил на пол маленький чемоданчик, сделал паузу, затем произнес:
- Не, босс, я лучше постою. - Он понизил голос. - Яйцо, понимаете?
- О, черт. Все еще болит, да?
- Звиздец как... но стало уже меньше. - Арги ненадолго распахнул пальто, чтобы продемонстрировать распухший орган.
- Да, уже меньше, - согласился Поли. Если док говорит, что с тобой все будет в порядке, значит, все будет в порядке.
- Ага.
За это короткое время Джек, наливавший Поли напиток, успел разглядеть распухшее яичко Арги. Какие мысли промелькнули у него в голове за эти пару секунд? Как можно было объяснить яйцо, размером с кулак, торчащее из ширинки у мускулистого мафиози в первый день рождества?
В следующий момент Джек, конечно же, отвернулся, поскольку то, что происходит в Вегасе, должно остаться в Вегасе.
- С рождеством, мистер Калзано. Вам того же самого, полагаю?
- Да, спасибо.
Когда Джек ушел наливать второй напиток, Поли наклонился и спросил:
- Достал?
Арги кивнул, указав на маленький чемоданчик.
- Черт возьми, Арги, ты - гений! Как ты нашел это в рождество? Ни одна же хозяйственная лавка не работает.
- Верно, босс, не работает. Но вы же знаете нашего парня с Фремонт-стрит, Дикки Эма? Он присматривает для нас за игровыми автоматами в забегаловках.
- Ну, да, конечно же я знаю Дикки Эма.
- Понимаете, босс. Я вспомнил, что однажды он говорил, что его отец владеет хозяйственной лавкой неподалеку, поэтому просто позвонил ему и попросил. Через полчаса - бам - он вручает мне это.
- Ты крут, Арги. - Пауза. - А что ты сказал, кода он спросил для чего это нам?
Арги усмехнулся.
- Сказал, что мы делаем скворечники.
Оба мужчины расхохотались.
- Вы еще не поднимались в номер? - спросил Арги.
- Неа. Хочу устроить ей сюрприз.
- Так как вы поступите?
- Полагаю, через час я поднимусь, удивлю ее, схвачу за задницу, затем поведу в ресторан, устрою приятный романический ужин при свечах, чтобы парень в смокинге играл нам на скрипке, потом отведу ее обратно в номер, и... - он щелкнул пальцами, - затем сделаю это.
- Отлично придумано, босс.
- Ты можешь присоединиться.
- О, нет, босс, не могу. - Мне кажется, это как-то неправильно.
- О, забей, Арги, - Поли хлопнул его по спине. - Давай, мы же семья, мужик. - Он понизил голос. - У тебя же не было проблем прошлой ночью, когда мы с теми деревенщинами делали это с Мендуэзом.
- Но то Мендуэз, босс. Блин, не, не могу. Марши - это ваша собственность.
- Забудь, я все равно "грохну" ее, поэтому какая разница? Чем больше людей, тем веселее. - Поли хрипло рассмеялся, затем неосознанно повысил голос. - Давай, Арги! Ты и я. Разве ты не хочешь трахнуть мою жену в голову?
Арги усмехнулся.
- Конечно, хочу, босс, если только вы не против. Все ради семьи, вы же знаете?
Они снова расхохотались. Но бармен Джек, похоже, нечаянно услышал странную фразу Поли. Он выдал это тем, что ненадолго замер, пока протирал бокал.
Поли жестом подозвал его.
- Сэр?
- Эй, Джек. По-моему, ты только что подслушал то, что я сказал. Но понимаешь, ты сделаешь мне большое одолжение, если забудешь это. Слышишь меня?
- О, но мистер Винчетти, клянусь, я не слышал ни единого слова.
Поли сунул ему стодолларовую банкноту и подмигнул.
- Большое спасибо, сэр.
- Да без проблем. - Поли снова повернулся к Арги и потер руки. - Знаешь, Арги? Чую это будет просто улетное рождество.
- Уверен, что так и оно и будет, босс. Будем здоровы.
- Будем здоровы, - и они чокнулись бокалами.
КОНЕЦ
Локтионов А.В., перевод на русский язык