Глаза в глаза

Глава 11

Спенсер перевернулся и засунул голову под подушку. Он устал, но никак не мог заснуть. Еще бы! В паре метров от него находилась Аддисон. В памяти легко возникал ванильный аромат ее волос. Когда в последний раз он был с женщиной? Определенно не так давно, вот почему Спенсер не понимал, откуда взялось такое отчаянное желание заняться сексом. Член настолько затвердел, что было больно лежать на животе.

К тому же у Спенсера имелось куда больше причин злиться на Аддисон, чем возбуждаться от одной только мысли о ней. Может быть, тут и таилась проблема. Из-за этой женщины кипела кровь даже тогда, когда он не злился, а злость только все усугубляла.

Звонить Родсу было поздно. Тот моложе не становился. А потому тревожить его после одиннадцати вечера можно было только по вопросам жизни и смерти. К тому же Спенсер только что слышал, как часы в гостиной отзвенели полночь. Встает Уилл безбожно рано, так что, если Спенсеру не удастся заснуть, он позвонит Родсу на рассвете.

Спенсер встал и потянулся, разминая затекшие руки и спину. В мыслях возник Джереми, который нуждался в помощи. Мальчика Спенсер никогда не видел, но, как это бывало со всеми пропавшими детьми, которых он помогал отыскать, Спенсер уже успел привязаться к Джереми, как к собственному сыну. Беда в том, что, когда они все-таки встретятся по-настоящему, эта связь никуда не денется, и уходить будет еще тяжелее. Может быть, в другой жизни Спенсер стал бы учителем или соцработником. А может быть, даже отцом. Подобные мысли всегда тяжким грузом ложились на сердце, поэтому снова и снова он заставлял себя выбросить их из головы.

Будь он дома, давно спустился бы в спортзал и хорошенько пропотел. Поскольку Спенсера считали достаточно безопасным, чтобы недолгое время находиться на людях, ему полагались «особые спортивные привилегии». Иными словами, разрешалось заниматься силовыми упражнениями и бегать на беговой дорожке. Но для «аномальных», считавшихся чересчур опасными, подобные «излишества» находились под строжайшим запретом. Судя по всему, власти руководствовались простым принципом: чем раньше «аномальные» умирают, тем лучше. А значит, давать им возможность поддерживать хорошую форму и крепкое здоровье – всего лишь затягивать проблему. Родс годами пытался хоть как-то изменить сложившуюся ситуацию. Хотя сам Спенсер считал, что старик бьется головой о непробиваемую стену.

Знакомство с Оливером Уэйдом все расставило по местам. Спенсер никогда не забудет, как высокомерно этот сморчок заявил, что хочет изменить мир к лучшему. Жаль, что нельзя было хорошенько разукрасить самодовольную сморщенную рожу.

Натянув пижамные штаны на ставшие уже конкретно тесными боксеры, Спенсер открыл дверь и выглянул в коридор. Если и звонить утром Родсу, то со всей возможной информацией. А значит, надо изучить вдоль и поперек каждый закуток в поисках следов Джереми. Утром предстояла поездка в садик, но Спенсеру хотелось сказать своему наставнику, что здесь, в квартире, было сделано все возможное.

Приоткрыв дверь в комнату Джереми, он заметил, что Аддисон нет. Видимо, сегодня она решила спать у себя. И это хорошо. Не придется ее будить. Спенсер взял с кровати подушку и понюхал, почему-то обрадовавшись знакомому ванильному аромату поверх запаха, оставленного стиральным порошком. Закрыв глаза, Спенсер скользнул в темное пространство. По ощущениям – все равно что легко погрузиться в сон, вот только место это не было порождением подсознания. За исключением дыхания Спенсера, здесь царила звенящая тишина. И не существовало запахов. Как будто все чувства, кроме зрения и осязания, отключались. Но Спенсер знал: глубже исчезнет и осязание.

В детстве, попадая в темное место, он думал, что видит сон. И, только когда Родс подробно объяснил, что происходит, Спенсер научился управлять своими силами.

Правда в том, что «темное место» не самое подходящее название. С ним все кажется куда загадочнее, чем есть на самом деле. Люди существуют как бы в двух измерениях. В одном – физически, где они едят, спят, занимаются сексом и чем угодно еще. Но есть и второе. Мысли, чувства, ощущения так же уникальны, как отпечатки пальцев. Где бы люди ни жили, по каким бы дорогам ни ходили, в какие бы места ни попадали – повсюду остаются следы, фрагменты, которые могут увидеть те, кто обладает такими же способностями, как Спенсер. И, чем дальше он заходил, тем отчетливее видел людей, когда-то побывавших в этом кусочке пространства.

Сейчас комната Джереми оставалась все такой же, только как будто затемненной. Повсюду царил полумрак, разбавляемый то тут, то там яркими вихрями энергии, принадлежавшей тем, кто когда-то заходил в комнату.

Следов Джереми не было. Поначалу Спенсер и вовсе видел только бело-синее облако собственной энергии, следующей за ним, куда бы он ни пошел. А потом рассмотрел и ярко-желтые, как солнечный свет, следы Аддисон. Ее энергия пульсировала здесь повсюду. Трудно сказать, как он узнал в этих сполохах Аддисон. Наверное, тут как с ароматом ванили. Спенсер узнал бы его среди тысяч других.

В углу, где стояла тетка Аддисон, висело серо-пурпурное облако, которое то загоралось, то гасло. Снова и снова. Тогда женщина была не на шутку встревожена, что отчетливо читалось в следах ее энергии. Глаза не обманешь.

В голове возникла тонкая вибрация. Мрак взывал к Спенсеру, манил зайти глубже, заглянуть дальше. Спенсер тряхнул головой. Это и было целью. Перед тем как звонить Родсу, нужно было зайти именно сюда. Потому что в прошлый раз в комнате находилась Аддисон, и ее присутствие не могло не отвлекать. А значит, Спенсер не выложился по полной. Но сейчас, когда в комнате больше никого нет, он мог зайти чуточку дальше и не потерять самого себя.

Наверное.

Предельно сосредоточившись, он потянулся разумом глубже в тени. Четкие очертания комнаты потускнели, осязание стало терять остроту. Нужно было лишь найти крошечную искорку Джереми, и тогда Спенсер мог бы одной силой сознания исколесить вдоль и поперек всю вселенную и найти мальчика.

- Ну давай же. Давай…

Но никаких следов не было. Кровать подернулась дымкой. На этом уровне объекты начинали терять материальность, и Спенсер видел энергетические следы неживых предметов. От всего, что существует в мире, исходит свет. Кровать засияла зеленым. Лампа превратилась в мазок тыквенно-оранжевого. Сощурившись, Спенсер вгляделся еще чуть-чуть глубже. Да, он знал, что рискует, но там, во тьме, что-то было.

Может быть, его звала энергия Джереми?

Спенсер улыбнулся – опять пошла псевдофилософия. Энергии никогда не вступали с ним в контакт. Но, даже зная, как обстоят дела, он все равно ощущал, как разум пытается схватиться за нечто метафизическое, вместо того чтобы решать текущую проблему.

- Где же ты, Джереми?

Сказано это было вслух или только в мыслях, где мог слышать один лишь Спенсер, не имело значения. Рядом не было никого, кто мог бы ответить.

Внезапно что-то сверкнуло, и Спенсер резко развернулся. В тенях вокруг шкафа танцевал клочок незнакомой энергии. След Джереми? Или кого-то, кто случайно зашел в комнату давным-давно? Идти дальше было опасно. Без пути назад Спенсер никогда не заходил глубже, чем сейчас. Черт возьми! С Присциллой он забрался бы в десять раз дальше без малейшего риска заблудиться!

Но теперь его лишили подобной роскоши.

Спенсер попробовал прикоснуться к кровати. Рука прошла насквозь, словно кровать превратилась в мираж. Проклятье. Материальный мир остался позади. Стоит ли рисковать?

Чтобы коснуться теней, где едва виднелась странная энергия, Спенсер подтолкнул сознание еще чуточку дальше. Словно перепуганный котенок, цвета отпрыгнули глубже во тьму. Вот только их нельзя было выманить обратно, как настоящего котенка. Чтобы увидеть, Спенсер должен был пойти за ними.

Вдруг в мыслях возникло видение светловолосого мальчика с задорными зелеными глазами. Фотографию Джереми Спенсер видел только раз, и то мельком. Как правило, внешность в темном месте не имела никакого значения, но порой, касаясь чужой энергии, Спенсер видел, как выглядят люди, оставившие следы во вселенной.

Если бы он не знал, что это Джереми, то наверняка разглядел бы в чертах одного из Уэйдов. Высокие скулы, прямой нос, ямочка на выдающем напористость характера подбородке – прямо как у его прадеда, что говорило о сильном семейном генофонде. Только глаза были зеленые, а не синие, как у Уэйдов. Может быть, от отца? Даже странно, что Уэйды понятия не имели, кто был отцом Джереми. Но страннее всего, что Оливер Уэйд никогда не пытался это выяснить.

Вдруг мысли наполнились смехом. Звонким, радостным, невинным детским смехом. Мальчик, так рано лишившийся матери, оставил за собой чистоту и счастье. Едва ли не на языке ощущался вкус воплощенного детства.

Ощутив нежное, но слегка навязчивое притяжение тьмы, Спенсер закрыл глаза. Черт. Он уже увяз. Выбора не осталось. Даже если не удастся вернуться, он должен попробовать. Разве мог он вот так бросить след Джереми? И если сейчас не уцепиться за эту ниточку, то, может быть, мальчика так никто и не найдет. Но искорка была такой прыгучей и своенравной, что второго шанса могло и не быть.

Спенсеру нужно было только одно – найти выход. На психическом уровне он был лучшем следопытом из всех, кого знал. Если кто и мог справиться, то точно он.

Потерев затылок, чтобы избавиться от напряжения, Спенсер двинулся в гущу теней и ухватился за пугливый сгусток энергии. Без страховки он врезался во тьму с такой силой, что закружилась голова. Собравшись, осмотрелся по сторонам, чтобы понять, где очутился.

Прямо перед носом парил отчетливый след Джереми – бело-голубой с вкраплениями зеленого, но стило к нему потянуться, как сгусток тут же отскочил назад. Глубоко вздохнув, Спенсер протянул к нему руку:

- Все в порядке, тебе нечего бояться.

Обычно он с энергиями не разговаривал, но следы Джереми вели себя непредсказуемо. Спенсер надеялся, что с помощью голоса сумеет контролировать самого себя и не потеряет след. И, может быть, удастся уговорить Джереми хоть немного приблизиться. До сих пор только один раз Спенсер прибегал к этой уловке. Тогда он разыскивал похищенную женщину, ставшую жертвой изнасилования. Ее энергия оказалась такой же поврежденной, как и тело, когда полиция все-таки нашла пропавшую.

Энергия Джереми выглядела вполне здоровой, только напуганной.

- Меня зовут Спенсер. Я должен к тебе прикоснуться, чтобы узнать, где именно ты находишься. Это моя работа. Я нахожу людей по их энергии. Меня привела сюда твоя тетя, красавица с ярко-желтой, солнечной энергией. Она очень хочет тебя отыскать. Я знаю, тебе многое довелось пережить. Кто-то пришел и забрал тебя. Удивительно, что ты все еще здесь. Так что скажешь? Можно я к тебе прикоснусь?

Спенсер замолчал и застыл, боясь спугнуть Джереми. А когда прошла целая вечность (хотя на самом деле наверняка всего несколько минут), снова протянул руку и легко коснулся бело-голубого вихря. К счастью, энергия Джереми никуда не делась.

Пользуясь руками как проводниками, Спенсер вобрал в себя энергию. Однажды на тренировке Родс сказал, что Спенсер, улавливая чужую энергию, словно впитывает часть души другого человека. Самому Спенсеру совсем не нравилась такая аналогия, но он вынужден был признать, что описание процесса оказалось довольно точным. Отныне с ним навсегда останется частичка души Джереми.

Теперь оставалось только найти выход из темного места. Спенсер осмотрелся, но вокруг царила непроглядная чернота. Он тяжело вздохнул. Ладони вспотели. Назад пути не было.

Нигде ни искорки света. А значит, выбраться в материальный мир невозможно. Все равно что в грозу лететь на самолете без приборов. Даже горизонта не видно, чтобы знать, куда направляешься – вверх или вниз. Если попытаться двигаться, и окажется, что не туда, можно зайти еще глубже во тьму.

Наяву воплощался личный кошмар. Спенсер закрыл глаза и изо всех сил постарался подавить пробуждающиеся страхи. Лишь однажды с ним такое случалось, но тогда он и близко не заходил так глубоко и не чувствовал себя так растерянно. В тот раз Спенсеру было пять лет, и Родс впервые экспериментировал с его силами. Похоже, Уилл Родс и сам не ожидал того, что увидел, поэтому в кратчайшие сроки отыскал Присциллу, которой в то время было шесть, и приволок к Спенсеру.

Но сегодня вытащить его из темноты было некому. Больше всего Спенсера бесило, что он больше не увидит Аддисон, не прикоснется к ней и не скажет, что теперь может найти Джереми. Даже странно, что за целую жизнь все, чего Спенсеру будет не хватать, оказалось связано с женщиной, которую он знал считанные часы.

Как она найдет без него Джереми? Спенсер терпеть не мог чувствовать себя бесполезным. Запрокинув голову, он отчаянно зарычал, как угодивший в капкан зверь. Что теперь будет? Он останется таким еще лет на пятьдесят, пока его не настигнет смерть? Или успеет намного раньше умереть от голода? А если его организм решат поддерживать искусственно, что будет с разумом? Неужели сознание останется жить здесь, в кромешной тьме?

Спенсер чувствовал, как подступает безумие. Усилием воли он сосредоточился на том, чтобы не поддаться маячившей на носу угрозе, и еще раз хорошенько осмотрелся. Должен быть выход. Должен, и точка. Не может быть, чтобы так все и закончилось, черт побери. От ярости затряслись руки.

Внезапно где-то вдалеке слабо вспыхнул свет. Настоящий? Спенсер настороженно двинулся в сторону крошечной вспышки. Еще несколько шагов – и он понял, что еще не сошел с ума. Там действительно сиял свет, и этот свет звал его обратно, в реальный мир.

Домой. Одно простое слово затопило сознание. Свет манил и отчаянно желал, чтобы Спенсер вернулся домой. В других обстоятельствах он бы от души посмеялся над тем, насколько глупа сама мысль о доме. Вряд ли изолятор можно назвать домом. Но прямо сейчас думать об этом было приятно. Спенсер потянулся к свету, молча умоляя его указать путь. И свет не подвел. Не исчез, а стал ярче и отчетливее.

Путь, который прокладывала Присцилла, всегда был едва заметным. Спенсер частенько подшучивал, называя его заросшей сорняком тропинкой. Но от полосы света, которую он видел сейчас, захватывало дух. Ярко-желтая с золотыми сполохами лента серебрилась по краям. Идти по такой дороге было легко. Спенсер пустился по свету, и, чем дальше шел, тем отчетливее становился окружающий мир.

Слева появилась кровать. Спенсер опустил руку и с облегчением выдохнул, ощутив под пальцами плотную поверхность. Когда глаза снова привыкли к комнате, он поднял голову… и на мгновение сердце в груди остановилось.

Это была Аддисон. Вот чей свет вывел Спенсера обратно. Но как такое возможно? Ее «аномалия» взрывала витрины. Ничего общего с тем, чтобы прокладывать пути из темного места в реальность.

Еще одно усилие воли – и Спенсер рывком вернулся в материальный мир. Первая четкая мысль подсказала, что он стоит на коленях. И это странно. Раньше во время путешествий в темное пространство и обратно он вообще не двигался в реальном мире. В голове толпились обрывочные мысли, словно его разбудили посреди глубоко сна. Несколько секунд Спенсер даже не понимал, что происходит.

На щеках лежали чьи-то прохладные ладони. Перед ним сидела Аддисон. Впервые в жизни Спенсер понял, что чувствуют заблудившиеся в море моряки, когда внезапно вдалеке видят свет маяка. Аддисон была ангелом, посланным с небес, чтобы вывести его из мрака. Если бы хватило сил, он бы хорошенько посмеялся над абсурдностью этой идеи. Никаких ангелов к нему на помощь небеса послать не могут. Потому что он проклят.

Так или иначе, Спенсер испытывал безмерную благодарность за то, что Аддисон оказалась рядом и совершила нечто невозможное, чтобы вернуть его обратно.

- Как вам это удалось? Как вы создали путь? – Он не узнавал собственный голос. Как будто по горлу наждачкой поелозили.

- Я услышала, как вы кричите.

- Быть того не может. Находясь в темном месте, в реальности я ни звука не издаю.

- Ну что ж, - рассмеялась Аддисон, - на этот раз все было иначе. Вы словно спали, но я никак не могла вас разбудить. А вы кричали и кричали, вот я вас и тряхнула…

- А дальше что? – сгорал от нетерпения Спенсер. Ужасно хотелось услышать все в подробностях.

- Я попробовала послать к вам свою энергию. Отпустила вожжи, но вместо того, чтобы позволить энергии выскользнуть на свободу и опять что-нибудь разбить, попыталась направить ее прямо в ваш разум. И тогда увидела то же, что и вы. Точнее то, чего вы не видели. Надо признать, мрак там исключительный. Вы заблудились, но я знала, как вернуться домой.

Домой. Так вот откуда взялось это слово! Прямо сейчас, когда ее руки касались его лица, Спенсер на самом деле чувствовал себя так, будто вернулся домой.

Покачав головой, он крепко обнял Аддисон и закрыл глаза.

- Спасибо, что нашли меня, Аддисон Уэйд.

Спенсер был рад, что она ничего не ответила. Он не сумел бы найти подходящие к обстоятельствам слова, а значит, лучше всего помолчать.

Чуть-чуть сдвинувшись, Аддисон села поудобнее, чтобы обнять Спенсера в ответ. Он прижался головой к ее груди, слыша, как равномерно бьется сердце и чувствуя ванильный аромат ее волос.

Через несколько мигом пробежавших минут он поднял голову:

- Что у вас за шампунь?

- Даже не знаю. Им пользуются в салоне, где я стригусь. А что?

- Вы пахнете ванилью.

Аддисон рассмеялась, и ее глаза заискрились в тусклом свете комнаты.

- Это не шампунь, а мыло, которое делают на Каймановых островах. У нас там дом. Тот, куда я тетушку отправила. А мыло я ящиками покупаю, потому что очень люблю.

- Вам подходит этот запах. Как будто именно ваш, а не искусственный.

- Я рада. Люблю Карибское море. О нем мне и напоминает аромат этого мыла.

Спенсер отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза:

- Аддисон, я его нашел.

Она вздрогнула в его руках.

- Джереми?

- Точнее его энергетическое поле. Теперь я смогу его отыскать. Он был глубоко в тенях – Лоретта пропустила крошечный фрагмент. Но он там был – бело-голубой сполох с зелеными искрами.

- Спенс, за Джереми вы пошли во тьму, рискуя не вернуться. Почему?

- Потому что он маленький мальчик, которого нужно вернуть домой. Пока ваш дед, разумеется, не запрет его в «Уютном рассвете» или в любом другом изоляторе.

Перспектива ужасная. А учитывая, что иного выбора нет, Спенсер ненавидел свою память за то, что в ней навсегда останутся отголоски веселого чистого смеха, который он услышал, когда искал Джереми.

- Я не позволю ему избавиться от Джереми!

Спенсер сжал плечи Аддисон:

- Тише! У «Гнева» уши повсюду.

Глядя прямо ей в глаза, он жалел, что она не умеет читать мысли. Иначе сказал бы без слов, как восхищен ее решимостью во что бы то ни стало спасти Джереми. По мнению Спенсера, родители должны идти на все, лишь бы не отдавать своего ребенка властям. Потому что это правильно. Как ни хвали Родса, отцом своим подопечным он не был. А мать Спенсера и Романа умерла по вине собственных детей.

- Мой брат прав, - послышался голос, который Спенсер никак не ожидал услышать. – Не стоит выставлять напоказ свои чувства.

Понятия не имея, откуда взялись силы, Спенсер вскочил на ноги. Что, черт возьми, должно произойти, чтобы наконец-то избавиться от Романа?

- Пошел вон, - процедил Спенсер и ткнул пальцем в сторону двери.

Роман перевел взгляд на Аддисон:

- Кажется, вам нужна была моя помощь.

- Я нашел следы. Ты больше не нужен. И мне не нравится, что ты вечно ошиваешься поблизости и заявляешься без приглашения.

Подошла Аддисон и коснулась плеча Спенсера, хотя обращалась к его брату:

- Как вы сюда попали? Вас впустил дедушка?

Роман холодно рассмеялся:

- Нет, мисс Уэйд. Я здесь не по долгу службы. Иначе вас бы уже везли в «Уютный рассвет». Я считал, наша цель – найти Джереми. Или я ошибался?

Аддисон шагнула вперед, но Спенсер за руку вернул ее на место. Пусть Роман его брат, но Спенсер ни капельки брату не доверял.

- Я уже сказал, что нашел следы.

- И это весьма впечатляет, братец. Но отыскать мальчика тебе все равно не удастся.

- Это еще почему?

- Потому что он у кого-то из Совета. И даже твои навыки блужданий по теням не прольют свет на заговор таких масштабов.