Главные правила попаданки

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В ратуше я надолго не задержалась. Отдала мьессу Тартону заказ и квитанцию, получила бумаги с печатями и деньги за пироги. И просьбу завтра испечь еще таких же. Любезный мьесс и рад был бы поболтать со мной, но в коридоре уже дожидались другие посетители, так что я покинула его кабинет через несколько минут после того, как вошла. Расправившись таким образом с основным заданием, я приступила к менее важному, но более сложному. И для начала направилась к ювелиру, тому самому, в лавке которого и встретила незнакомца.

— А, это вы, льесса, — узнал меня он. — Принесли ещё что-то на продажу?

Я покачала головой.

— Нет, мьесс.

— Тогда желаете что-то купить?

— И опять не угадали. Скажите, вы могли бы мне ответить на пару вопросов?

Желанием беседовать он точно не горел, но и выставить за дверь благородную льессу опасался. И я вполне понимала его мотивы. Во-первых, мои финансовые трудности могут оказаться временными, и я еще вернусь к нему, но уже в качестве покупательницы. А во-вторых, чего мьессу ювелиру точно не нужно, так это чтобы о нем пошла дурная слава из-за якобы грубого обращения с клиентами. Поэтому он натянул на лицо фальшивую улыбку и приторным голосом заверил меня:

— Я сделаю для вас все, что в моих силах, льесса. Прошу вас, проходите. Желаете кофе?

От угощения я отказалась.

— Вероятно, вас интересует судьба вашего браслета?

Я кивнула и выдала заготовленную историю о том, как мне дорог подарок покойного супруга. Лишь обстоятельства непреодолимой силы вынудили меня с ним расстаться. История получилась не более искренней, чем сочувствие ювелира, и мы оба прекрасно это понимали, но продолжали изображать, будто верим друг другу.

— Так чем же я могу вам помочь, льесса?

Я несколько раз глубоко вздохнула и скомкала в пальцах вытянутый из сумочки кружевной платочек, изображая сильнейшее волнение.

— Я тут подумала, мьесс, что, возможно, мне удалось бы выкупить браслет обратно. Не сейчас, конечно же, но потом, когда мои дела наладятся. Как вы полагаете?

Он налил из графина в стакан воды и пододвинул ко мне.

— К моему огромному сожалению, льесса, боюсь, у вас ничего не получится.

— Но почему?

Он подвинул стакан поближе ко мне, помолчал, выдвинул ящичек стола и вытащил крохотный флакончик. Откупорил, перевернул над стаканом, встряхнул. Резко запахло мятой и ещё чем-то незнакомым, но приятным, свежим. Ювелир отсчитал десять капель и спрятал флакончик обратно.

— Прошу вас, льесса, выпейте это.

— Что это? — подозрительно осведомилась я.

Вариант мне на ум пришел только один, и ювелир тут же подтвердил мою догадку:

— Успокоительные капли, льесса. Абсолютно безопасны! Увы, у нас таких не купить. Мне их привозит из-за Гранитных гор один знакомый. Тамошние зельевары создают поистине волшебные средства. М-да, но я отвлекся. Пейте, пейте.

Я с опаской поднесла стакан ко рту: мало ли что подмешали за Гранитными горами в эту волшебную микстуру? Увы, возможности лишь изобразить, что пью, или же незаметно выплюнуть снадобье не было. Собеседник смотрел внимательно, и я осторожно сделала первый глоток. По всему телу тут же разлилось приятное тепло.

— Так вот, льесса, мне очень жаль, но я вынужден вас расстроить, — дождавшись, пока я допью, продолжил ювелир. — Дело в том, что льесс, купивший ваш браслет, не собирается его продавать.

— Как?

Он несколько раз кивнул.

— Да, да. Впрочем, насколько я помню, он озвучил при вас, что ему именно такая вещица и требовалась.

Я старательно изображала растерянную недалекую особу. Несколько раз моргнула и залепетала:

— Но как же так? Нет, я слышала, да, разумеется, но не думала, что так быстро… что он кому-то подарит… хотя да, это же брачный браслет… наверное, его невеста хотела подобный… а так получилась выгодная сделка… Что же мне делать? Ах, мьесс, неужели вы мне не поможете?

— Но чем?

— Тот льесс, он ведь собирался вернуться к вам?

— Да, он заказал печатку.

Отлично! Просто великолепно! До печатки, конечно, мне дела нет, но, раз льесс сделал заказ, то…

— И вы ее еще не сделали?

— Разумеется, нет. Для начала мне нужно подготовить эскиз, затем…

— Тогда, — перебила его я и прижала ладони к груди, — быть может, вы сообщите мне имя этого доброго льесса? Я бы попыталась с ним договориться и убедить его не дарить пока что мой браслет своей невесте!

— Это невозможно! — отрезал ювелир.

— Но почему?

— Нет, нет, и не настаивайте, льесса!

Я поднесла платок к глазам, но ничего не добилась. Ювелир всячески выражал сочувствие, предлагал ещё успокоительных капель или кофе с пирожными, даже собрался вызвать лекаря, но имени клиента называть не пожелал.

Выпроваживая меня за дверь и прощаясь, он даже не потрудился скрыть облегчение. Я всхлипнула напоследок, не потому, что всерьез верила, будто смогу его разжалобить, скорее уж вошла в роль и сама даже начала получать некоторое удовольствие от игры. Ссутулившись, медленно прошла до соседней лавки, чувствуя, как сверлит мне спину недобрый взгляд, толкнула дверь и вошла, лишь за порогом расправив плечи и стерев с лица несчастное выражение.

Звякнул колокольчик. Я подошла к прилавку и уставилась на него бессмысленным взглядом, толком не понимая, что якобы разглядываю. Итак, затея провалилась. В банк нечего и соваться: в любом мире и в любую эпоху сии заведения превыше всего ставили собственные интересы. Денежные, разумеется. Имени клиента мне там не выдадут, да ещё и ему доложат о неуместном интересе, чего мне уж точно никак не хотелось. Почему — я и сама затруднялась определить. Вроде бы человек не сделал мне ничего плохого, наоборот, помог в трудную минуту и не попытался воспользоваться предлогом хотя бы для знакомства. Цветы? Но нет у меня уверенности в том, что их прислал незнакомец из ювелирной лавки, только подозрения и догадки. А даже если и так, то что дурного в столь изысканном жесте? Но что-то во всей этой истории мне не нравилось, казалось неправильным. Или меня так испортили реалии прежнего мира, что я теперь во всем ищу подвох?

— Льесса желает взглянуть на что-нибудь поближе?

Я вздрогнула. Надо же, настолько погрузилась в размышления, что даже не заметила, как ко мне подошла продавщица. Молоденькая, в форменном платье и с такой же форменной улыбкой на лице, она застыла напротив меня, всем своим видом выказывая готовность услужить. Я опять опустила взгляд на прилавок и поняла, что все это время притворялась, будто рассматриваю всевозможные ленты, шпильки и заколки для волос. Продавщица ждала. Уйти просто так показалось мне грубым. Купить, в самом деле, Миранде небольшой подарок? Девочка заслужила хоть немного радости.

— Да, будьте любезны, покажите вот эти шпильки с речным жемчугом и ещё вон те заколки. Да-да, именно эти, с малахитовыми вставками.

В моем ридикюле лежала полученная за пирожки сумма, а зеленые камешки должны подойти к рыжим волосам Миранды. Увлекшись, я попросила достать ещё одну пару заколок, затем следующую, а потом продавщица неожиданно спросила:

— Быть может, позвать вашего спутника, льесса? Ему, наверное, будет удобнее подождать вас здесь, в кресле для посетителей. Все-таки погода ветреная, на улице холодно. Простите, если вмешиваюсь не в свое дело.

— Какого спутника? — растерянно спросила я.

— Да того льесса, что дожидается вас у витрины.

Я стремительно обернулась.

Мимо витрины неспешно прогуливались праздные горожане, огибая застывшего мужчину. Поймав мой взгляд, он вздрогнул, сделал шаг в сторону и скрылся из вида. Некоторое время я в недоумении рассматривала то место, где он только что стоял, потом спросила продавщицу:

— Скажите, а давно вы его заметили?

Она задумалась.

— Нет, пожалуй, всего-то пару минут назад.

— Но решили, что он ожидает меня?

— Да, он подошел к витрине, льесса, и так на вас смотрел… а что случилось? — заволновалась она. — Простите, льесса, но мне не хотелось бы оказаться замешанной в дурную историю.

— Все в порядке, — поспешила успокоить ее я. — Просто вы ошиблись. Меня никто не ждет, и этого льесса я не знаю.

Беспокойство на ее лице тут же сменилось лукавой понимающей улыбкой. Она подалась вперед и громко прошептала:

— Тайный поклонник, льесса? Как романтично! Неудивительно, ведь вы такая красавица!

Глаза ее горели жадным любопытством. Да уж, в наблюдательности ей не откажешь, а вот со здравым смыслом, похоже, все обстоит не так радужно. Но хорошо уже то, что она заметила этого типа и обратила на него мое внимание.

Я наугад ткнула в ближайшую пару заколок, расплатилась и вышла на улицу. День действительно выдался прохладным и ветреным, но я шла как можно медленнее, подолгу останавливалась у каждой витрины и делала вид, будто рассматриваю выставленные товары, а сама тем временем вглядывалась в отражение. Пыталась поймать моего преследователя, но он соблюдал осторожность и больше на глаза не показывался. Я бы решила, что он случайно оказался у магазинчика с украшениями, вот только меня не покидало чувство, что мне в спину кто-то смотрит. Между лопатками чувствовалось неприятное жжение, а затылок, напротив, холодило. Возможно, это просто игры расшалившегося воображения, но я была уверена, что замеченный продавщицей тип все ещё идет за мной, только уже не позволяет себе расслабиться и приблизиться.

Тайный поклонник? Я невесело усмехнулась. Что-то много их вокруг меня образовалось, этих поклонников, и большинство из них тайные. Из явных только льесс Теодор Брейтон, единственный, кто не скрывает ни личности, ни намерений. И если еще час назад я не сомневалась, что цветы мне прислал купивший браслет незнакомец, то теперь моя уверенность пошатнулась. Как следует разглядеть типа у витрины не удалось, помешали широкий шарф, намотанный так, чтобы скрыть нижнюю часть лица, и низко надвинутая на лоб шляпа, но вот вчерашним покупателем он точно быть не мог. Тот высокий и широкоплечий, а этот скорее среднего роста и на вид какой-то хлипкий.

Странно, очень странно. Судя по унаследованным воспоминаниям, Элайна Крейн — скромная вдова, чье прошлое безупречно, а репутация кристально чиста. Однако же вокруг нее начинают закручиваться какие-то непонятные события, и мне придется с этим разбираться. Я бы и рада остаться в стороне, но сомневаюсь, что получится. Однако же кто бы ни затеял эту игру, он не учел одного: Элайна Крейн с некоторых пор — совсем другой человек, причем в буквальном смысле. И смирения и покорности судьбе от нее ожидать не стоит.