Глава Рода

Глава 7

— Господа, — громким голосом начал князь Григорий, — согласно нашим договоренностям, дуэль пройдё тпо стандартным правилам для одарённых. Вы можете использовать свою силу и перечень оговоренных заранее артефактов. Для графа Соболева — это кольцо ледяных копий и браслет защиты, а для графа Грачёва — перстень стальных птиц.

Странно, его отпрыски во время гонки били в меня чем-то похожим, зачем нужен артефакт если он дублирует родовую способность?

Князь, тем временем, продолжал:

— Поединок длится до тех пор, пока один из противников не сдастся или не сможет оказывать сопротивление. Вам всё понятно?

— Да, ваша Светлость, — ответил я.

Грачёв через секунду повторил мои слова:

— Хорошо, так как распорядителя дуэли в этом поединке не будет, я беру на себя эту роль. Расходитесь и начинайте по моей команде.

Мы оба молча кивнули. Я отстегнул наградную саблю, снял китель, почему-то утром мне пришла в голову мысль явиться на дуэль в форме, и остался в одной белоснежно белой гимнастерке, форменных брюках и сапогах. Старый князь молча взял мои вещи и отошел в сторону, а вот генерал Медведев хлопнул меня по плечу и тихо, чтобы никто кроме не слышал, сказал

— Давай, лейтенант, не разочаровывай меня. Я хочу увидеть этого козла без сознания.

— Будет сделано, господин генерал, — улыбнулся я в ответ.

Медведев еще раз хлопнул меня по плечу и отошел к князю Григорию. Волковы, Борис и Гена, на другом конце зала что-то говорили Грачеву, он в это время неотрывно смотрел на меня. Наконец и они отошли от моего противника.

Обычно на дуэлях секунданты стояли рядом, но сейчас совсем не тот случай. Антагонизм между Волковыми и Медведевыми, ну и теперь еще и Соболевыми, был слишком силён.

— Три, два, один, начинайте! — воскликнул старый князь.

Его голос звонким эхом разлетелся по залу, отразился от стен, а потом случилось неожиданное.

Две стены зала были зеркальные и сейчас вместо отражений в этих зеркалах появились изображения: белый соболь с багряной полосой и внушительный, раза в два, а то и побольше чем мой тотем, грач с блестящим, как будто стальным клювом.

Едва тотемы появились в зеркалах, как соболь тут же угрожающе выгнул спину и обнажил клыки, а грач нахохлился и раскинул крылья. Словно тотемы двух родов тоже собрались драться.

Такого я еще ни разу не видел, даже моя дуэль с Богданом, с которым мы были самыми настоящими врагами, и то не сопровождалась такими спецэффектами.

Но что это значит сейчас не важно, некогда думать. Надо драться.

Я не знал, чего ожидать от графа Грачёва, хоть мы с генералом Медведевым и поговорили перед дуэлью, но тот тоже не сталкивался с моим нынешним противником, сказал только, что в прошлом тот мог похвастаться славой очень серьёзного бойца, а ещё он анимаг.

Поэтому я решил отдать инициативу ему. Сначала посмотрим, что он может, а потом уже начну драться всерьёз. Жаль, конечно, что тут нет Леры, но тут уж ничего не поделаешь, придётся драться чем есть.

Первый удар Грачёв нанёс с помощью своего перстня. С его левой руки сорвалась плотная серая дымка и полетела в мою сторону, а когда до меня осталась примерно половина пути, то она превратилась в стаю птиц с металлическими клювами.

Нечто подобное использовали против меня дети графа во время гонки. Тогда на мне было защитное снаряжение, но сейчас я в обычной одежде, так что нельзя позволить им до меня добраться.

Я привычно накрыл своё тело огненной плёнкой, а потом вскинул обе руки, и передо мной выросла огненная стена.

Через мгновение вся стая в неё влетела. Птицы сгорали в колдовском огне, вспыхивали яркими факелами и исчезали. И теперь я убедился, что их клювы — точно металлический.

Мой огонь — достаточно жаркий, даже очень. Птицы сгорали, оставляя после себя только густой черный пепел, а вот их клювы за те несколько секунд, пока их пожирало пламя, успевали расплавиться и сейчас на полу дуэльного зала медленно растекался тягучий, словно вулканическая магма, металл.

Но моя огненная стена остановила не всех птичек. Вслед за первой стаей в меня полетела еще одна, и часть этих летающих уродцев смогла прорваться сквозь языки пламени, видимо, их сгоревшие собраться оттянули на себя часть силы, которую я вложил в стену, и она ослабла.

С десяток обгоревших тварей с раскаленными добела клювами преодолели мою защиту и быстро приближались ко мне.

Времени думать уже не осталось, поэтому я действовал инстинктивно и с моих рук сорвались полтора десятка ледяных копий. Стреляя я еще и старался, чтобы копья не летели в одну точку, а захватили как можно большую площадь. И у меня получился своего рода морозный конус из острых холодных пик.

Это сработало, раскаленный металл птичьих клювов не выдержал резкого понижения температуры и просто полопался, развалившись на мелкие кусочки. До меня не долетела ни одна тварь.

Ладно, с этим разобрались, что еще он может?

Ответом мне стал ворох огнешаров, штук двадцать, если не больше. Как и я несколькими секундами ранее, Грачёв не бил в одну точку, а постарался накрыть как можно больше пространства вокруг меня.

И вот тут мне уже пришлось побегать, для защиты я мог ставить только огненные стены, но вряд ли они помогут против огнешаров.

Так что в ход пошла скорость, подаренная Мисой. Я моментально выскочил из зоны поражения и решил, что хватит изображать мишень. Хоть я ещё до конца и не узнал все приёмчики, которые способен использовать враг, но пора уже попробовать его на прочность.

За долю секунды я преодолел половину расстояния до Грачёва и, призвав свои призрачные сабли, приготовился пустить их в ход.

Но не тут-то было.

Внезапно я почувствовал, что с разбега влетел во что-то очень плотное и вязкое. Мои движения замедлились, и я почувствовал себя мухой, попавшей в мёд. Вот вроде бы она ещё шевелит своими крылышками, но точно уже никуда не улетит. А потом я и вовсе замер.

И тут же Грачёв сделал свой следующий ход. А мне сразу стало понятно зачем графу нужен перстень стальных птиц.

Всё дело в том, что теперь в меня тоже летели птицы. Вот только не со стальными клювами. Эта стая была совсем другой.

Примерно половину её состава занимали огненные грачи, еще столько же ледяные, а совсем малая часть, казалось, соткана из чистой тьмы, только кроваво красные глаза ярко светились.

Стая закружилась вокруг меня, тот стазис, в который я попал, им ничуть не мешал. Вот первый грач, ледяной, взлетел к самому потолку и круто спикировал целясь мне прямо голову.

Невероятным напряжением всех мышц я сумел сделать крошечный шаг в бок, буквально на несколько сантиметров, и дернуть головой.

Но этого хватило чтобы птица промазала, и мощный удар пришёлся мне в плечо, а не по темечку. Гимнастерка тут же окрасилась алым, ледяной клюв распорол тонкую ткань, затем кожу и вошел в самую мышцу, почти до кости.

Хорошо хоть огненная плёнка работала, и клюв, а за ним и птица моментально растаяли.

Тут же еще несколько грачей спикировали на меня, теперь уже не только ледяные, но и огненные и состоящие из тьмы.

И именно последние оказались самой настоящей мукой. От их попаданий моя защита моментально исчезала, а место удара буквально взрывалось болью, да еще и плёнка потом не затягивалась.

Если сейчас меня будут бить только эти черные твари, то я очень скоро останусь вообще без защиты, и это закончится фатально. Вот только сделать я ничего не мог, мои движения так и оставались заторможенными.

Правда постоянные удары неожиданно привели к очень интересным последствиям. Мне, конечно было очень больно, и каждая последующая черная птица причиняла еще более невыносимую боль, не говоря уже об огненных или ледяных, которые прицельно били в неприкрытые защитой места, оставляя на теле ожоги и кровавые раны.

Но всё это послужило тому, что я дико разозлился, и эта злость переросла в чистую и лютую ненависть.

А потом этот странный коктейль из боли и ненависти перетек в концентрацию, хотя, как я думал раньше, эти чувства как раз-таки должны мешать.

И, сконцентрировавшись, я ударил.

Ментально ударил в графа Грачёва, направив в него всю свою злость.

И тут же этот проклятый стазис пропал, а граф покачнулся назад и закричал. Стало понятно, что он держал меня неподвижным какой-то разновидностью ментальной магии, и мой удар сломал ему всю игру.

Очутившись на свободе, я прыгнул, правда почему-то не вперед, чтобы одним ударом закончить дуэль, что было логично, а назад.

Я упал на спину и тут же ударил вверх с двух рук, льдом и пламенем. Моментально вся стая, за исключением нескольких тёмных птиц, исчезла, растворившись в двух противоположных стихиях.

Оставшиеся темные птицы спикировали на меня, но я несколькими перекатами увернулся от них и вскочил на ноги. Гимнастерка пропиталась кровью, а левое ухо буквально горело от боли, но сейчас это не важно.

Намного важнее то, что граф Грачёв оправился от моего ментального удара и сейчас на его месте, вместо человека, возвышалась огромная птица, его голова покачивалась всего в метре от потолка, который и сам достаточно высок, метра четыре, а то и пять.

Птица раскрыла свой клюв, и из него вырвался громкий пронзительный вопль от которого меня накрыло дикой болью, и я почувствовал, как из ушей течёт кровь. Вот сволочь! Во мне клокотала ненависть. Он мне барабанные перепонки порвал!

И, судя по всему, это направленный звуковой удар, Волковы, которые стояли за спиной птицы, и князь Григорий с генералом, которых я видел в зеркальном отражении, оставались совершенно спокойны.

Ладно, я ведь тоже теперь анимаг. Посмотрим, что Соболь может сделать с Грачом.

Во время дуэли с Богданом я превратился в соболя, стоя на месте, здесь же это невозможно. Стоять под этим акустическим ударом — изощренное самоубийство.

Поэтому я рванул в сторону. Птица пыталась меня снова достать, поворачивая голову вслед за мной, но ей это не удалось.

Время замедлилось, как и тогда с Богданом, перед глазами поплыла алая пелена, а потом всё кончилось.

Перед огромной птицей стоял антропоморфный соболь с багряной полосой на левом плече.

Боль в израненном теле моментально испарилась, и я снова готов к бою.

Одним прыжком я забрался на потолок и по нему, двигаясь как соболь на четырех конечностях, добежал до грача. Добежал и спрыгнул на него, одновременно призывая свои сабли. Я хотел несколькими ударами своего оружия закончить эту схватку, но мне это не удалось.

Птица буквально смахнула меня взмахом своего крыла, правда сабля, которую я держал в правой руке, распорола это крыло, но всё равно меня отбросило на добрый десяток метров. Я вскочил на ноги и ударил в грача огнешарами и льдом.

Перед дуэлью я вставил линзы точности, они не считались магическим артефактом, и попал я точно в грудь оборотню.

Но нет, мои заряды как будто не причинили ему вреда. Словно он покрыт не перьями, а самой настоящей броней.

Вот ведь крепкая тварь. Я никак не ожидал что какой-то там грач станет для меня более сложным противником, чем молодой волк.

А потом произошла неожиданность которая и помогла мне выиграть эту дуэль.

Исполинский грач решил взлететь.

Он резко оторвался от пола и хотел было набрать высоту. Вот только, похоже, забыл, что над ним сейчас не чистое небо, а крепкий потолок. А так как взлетел он очень быстро, то со всей силы протаранил головой этот самый потолок и приземлился слегка покачиваясь. Из его исполинского клюва неслось возмущенное клёканье.

Да он же сам себя сейчас отправил в нокдаун, подумал я. Надо добивать.

Что я и сделал.

Воспользовался тем, что мой соперник в состоянии грогги, подскочил к нему и располосовал ему грудь сильными ударами сабель, крест-накрест.

Перья у грача-оборотня действительно оказались самыми настоящими доспехами. Мои удары, которые должны были закончить схватку, оставили только слабые порезы.

Но они сделали главное, вскрыли этот панцирь, и я снова ударил огнем. Одним единственным огнешаром, в который вложил всю свою силу.

И вот этот удар уже достиг своей цели, даже более чем. Огромный, в диаметре не меньше метра огненный шар впечатался в, теперь уже незащищенное место, и прошел навылет.

Грач снова закричал и медленно рухнул назад. Через секунду на его месте лежал уже человек с раскуроченной грудной клеткой.

Я боялся что убил его, но нет. В мешанине сломанных ребер и обугленной плоти я видел, что сердце графа бьётся. Значит будет жить.

Тут же к нему подбежали все. И Волковы, и Медведев с Соболевым.

Генерал выхватил из нагрудного кармана своего кителя какой-то предмет, похожий на простую ручку и приложил его к голове Грачёва, тот сразу же начал стонать, а потом затих.

Я же смотрел на фигуры тотемов на зеркальной стене. Там белый соболь с донельзя довольной мордой, на которой я распознал какое-то подобие улыбки сидел, свесив задние лапы, на теле грача. Поймав на себе мой взгляд, тотем кивнул мне, и изображения исчезли. Пришло время мне снова становиться человеком.

— Дуэль окончена, господа, — объявил меж тем Григорий Андреич, — победил граф Соболев.

Когда он это сказал, двери дуэльного зала, как будто по команде открылись, в них показались сразу несколько врачей, в одном из которых я узнал профессора Нахааша. Они тут же применили какую-то свою магию, а вскоре и вовсе отправились со своим пациентом восвояси.

За ними с похоронными рожами вышли и Волковы. Не сказать, что их вид доставил мне больше удовольствия чем только что одержанная победа, но было приятно.

— Молодец, лейтенант, я в тебе не сомневался, — генерал крепко пожал мне руку, а потом повернулся к старому князю, — вы можете гордиться Алексеем, Ваша Светлость. Из него вышел настоящий воин. И предлагаю отметить эту блестящую победу.

Естественно, никто не возражал.

— Да уж, — начал Медведев, когда мы с комфортом расположились в уже знакомом мне “Авантюристе”, — я не ожидал что Женя “Мерседес” окажется настолько глуп и в своём птичьем облике решит взлететь. Вот уж точно, что грач, что голубь, всё одно. Маленькая голова с куриными мозгами. Если бы вы дрались на воздухе, то он бы тебя в землю по плечи вбил бы, но мысль о том, что он в помещении в его маленьком птичьем мозгу где-то потерялась.

— Почему “Мерседес”? — спросил я.

Услышав мой вопрос князь Григорий и генерал Медведев рассмеялись. Последний в этот момент хотел выпить, но от смеха пролил полный бокал водки на свой расстегнутый китель.

— Сейчас можно без чинов, лейтенант, расслабься. А прозвище “Мерседес” он носит уже лет тридцать.

Как выяснилось граф Грачёв был министром обороны Империи перед Иваном Медведевым. И в начале девяностых военное министерство объявило тендер на покупку сразу нескольких десятков тысяч автомобилей, от лимузинов представительского класса до бронированных внедорожников.

Евгений Грачёв тогда не нашёл ничего лучше, чем пригласить на этот тендер германский концерн “Мерседес-Бенц” и всячески лоббировал именно этот выбор.

Ему даже удалось убедить государственную комиссию в целесообразности своего предложения, но тут вмешались императоры.

— Это что, господин министр, — спросил Альфа во время финального утверждения поставщика, — вы предлагаете нам принимать парады на германских автомобилях? Армия Империи брала Берлин дважды, и это они должны ездить на Руссо-Балтах, а не мы на Мерседесах.

После этого карьера Грачёва сразу же закончилась, и его отправили в отставку. Новым министром обороны стал Иван Медведев, а Грачевы перешли в вечную оппозицию к их роду.

Возможно эта многолетняя вражда и стала одной из причин того, что Грачёв меня вызвал, как-никак я теперь человек Медведевых.

И это означало, что я нажил себе еще одного опасного врага. Хоть Грачевы и не занимали сколько-нибудь значимых постов в Империи, но это очень сильный, богатый и многочисленный род.

Тогда я еще не думал к чему может привести эта вражда. А вот много позже я понял, что Лера была права, когда сказала, что я звезду поймал.