Гладиатор, Маленький Лев и Капитан

Эпилог

С того момента прошло уже три месяца. Максимус два месяца прожил с Лидой, а сейчас снова уехал путешествовать. Я присматриваю за галереей и домом. И жду, пока придет первый отзыв на мою самостоятельную работу по сравнительной характеристике древних богов шумеров, египтян и ацтеков.

Пока Максимус был в Иезеркеле, мы ни на секунду не оставались с ним наедине, по негласной договоренности мы никогда больше не останемся с ним вдвоем, в одном помещении.

Потихоньку я решилась привести свою идею в жизнь, хожу в порт, пытаюсь найти рыбацкое судно, которое можно было бы нанять с командой вместе.

Как-то разбирая свежую Максимусову почту, я нашла конверт, адрес отправления: рыболовецкое судно "Мария-Мисхора". Я заинтересовалась. Вскрыла конверт и увидела два идентичных листа бумаги. Один адресован Максимусу, второй мне.

"Аиша, я не перестаю тебе писать, хотя ты не отвечаешь. Почему? Кто бы мне еще ответил, Макс молчит. Что там вообще у вас происходит? Я не устаю писать, прости, что сбежал тогда от вас, я горько жалею, что не разобрался на месте, струсил, но эта твоя обида (если, конечно, это она) уже слишком жестока.

Я прибуду в порт через 3 дня, жаль, если тебя и Максимуса не будет в городе, пробуду столько, сколько будет нужно, чтобы дождаться вас обоих, я ужасно соскучился. Прости, что получается так редко отсылать письма, про телефон и спутник я вообще молчу. Неисправность, боюсь, сможем устранить только в Иезеркеле, а может быть придется купить все новое, что вероятнее.

Но тебе это вряд ли интересно. Я все терзаюсь двумя вопросами: Что у вас происходит? и Как меня угораздило профукать шторм?

А может быть ты просто не получаешь моих писем? Может, они приходят слишком поздно? Или наоборот рано и вы еще не приехали. Но прошло столько времени…

Я с нетерпением жду встречи с тобой, моя родная. У меня гора сюрпризов для тебя".

Письмо Максимусу было более сдержанным без нежностей, пара непонятных мне шуток, но содержание идентичное. Меня словно громом поразило, Капитан писал мне, просто я не получала писем. Он помнит, он ждет.

Я вздрогнула и поняла, что тоскую по нему, что жду не меньше, а может и больше, чем он. Я перерыла весь дом в поисках писем, но их не было. То ли Максимус их сжигал, то ли тоже не получал писем.

Утром третьего дня я сидела в порту, я ждала, когда придет "Мария-Мисхора". Судно пришло, и сердце мое сжалось от боли: залатанное, побитое штормами…

На пирсе засуетились люди, на корабле тоже стояла суета. Сквозь все это я слышала голос Капитана, короткие выкрики.

На глаза навернулись слезы. Как только судно пришвартовалась, я бросилась на борт. Хмурые, нервные матросы толкали меня, останавливали, спрашивали куда я. Я дрожала, не могла сказать ни слова. На палубе я случайно налетела на кого-то, а когда посмотрела на высоко мужчину, то не сразу узнала Капитана, он отпустил бороду, она была рыжеватой, жесткой. Капитан обнял меня и сильно сжал.

— Прости меня, — тихо сказал он.

— Я получила только одно последнее письмо, — тихо ответила я.

— Я привез наш домик, но что с "Марией-Мисхорой" будет, я не знаю.

— У меня есть деньги, мы ее подлечим, никак нельзя Капитану без корабля.

— Откуда у тебя деньги? — Капитан отстранил меня и посмотрел на меня.

— Я ушла от Максимуса. Он решил, что обучение кончено, купил мне дом, оплатил обучение. Я учусь теперь, знаешь?

— Столько всего надо обговорить. Но самое главное, Аиша, что мы теперь рядом. Ты сильно изменилась, но это все равно ты, — он крепче обнял меня.

Через несколько дней мы зашли к Максимусу, чтобы я могла перебрать почту, посмотреть, как идут дела в галерее.

— А это кто? — Вильям рассматривал портрет, который появился за неделю до отъезда автора. Кареглазая блондина, в сером платье, вполоборота сидящая возле барной стойки.

— Это? Это Ева. Максимус так ее назвал, это просто картина, — отмахнулась я, перебирая письма.

— Нет. Он раньше никогда не рисовал женщин, только… — Капитан усмехнулся.

— Он где-то с ней познакомился, решил нарисовать, — пожала плечами я, а внутри все леденело.

— У нее твое лицо. Ты, но как будто лет на шесть старше.

Я бросила на картину презрительный взгляд.

— Вообще не похожа.

Капитан перешел в другое место:

— А отсюда вообще не похожа, ты права. Мне показалось, — он ласково поцеловал меня.

Обескровленное сердце

Под стальной броней издевки,

Обездвиженные чувства

За уколами насмешки.

Гладиатор тебе имя —

Ты, очнувшийся невольно —

Сжечь еще живую душу

Своей взращенной ошибкой!

Жестокий учитель — душа твоя пала,

В пылу борьбы не выдержав осады

Той рыжей бестии, которой отдал чувства,

Оставив сердце не прикрытым.

Никто не знал, что вы повязаны предательством:

Возможным, не свершившимся и вечным. Файзулина Р. Р.