Гипнотизер в МВД: иллюзия правды. Том 2

Глава 6 Темный призрак в зеркале

Сон приснился чертовски неудачный. Опять я видел Катю, ее улыбку и сияющие от счастья глаза.

То есть такую, какой успел запомнить. Живую, веселую и хорошую. Готовую трудиться и стремиться к цели. Заниматься любимым делом.

Проснулся, полежал с открытыми глазами, потом перевернулся на другой бок, пытался заснуть. Нет, уже не удастся. Какой там. Разве до сна теперь?

Время уже предрассветное. Скоро утро. В деревне бы раскричались петухи. А тут, в городе, шумят машины. Трещат трамваи.

Опять, опять мысли про этого нелюдя. Как же его поймать? Получится ли трюк с Голубевой?

Несмотря на то, что ребята в отделе считают меня провидцем и чуть ли не пророком, на самом деле я обычный человек, подверженный всем земным страстям. И бремя сомнения среди них — не самое последнее.

Я снова заварил чай с лимоном, добавил туда мяты и шалфея. Выпил маленькими глоточками. Эх, хорошо.

Лег обратно, провел процедуру самогипноза. Ладно, раз уж не получится взять Пикового короля голыми руками, то надо хотя бы привести свою психику в боевую готовность. Стать крепким, непоколебимым и железобетонно уверенным в себе.

Даже если меня постигнет неудача, я все равно не собьюсь с курса. Цыплят считают по осени. Главное — кто придет первым к финишу. Этот чертов маньяк может развлекаться со мной всю дорогу, но в конце концов это я должен перерезать ему глотку.

Отомстить за всех жертв, которых он убил в моей реальности. И за тех, которых он успел убить сейчас, здесь. За Катю, само собой. Предотвратить убийство других людей.

Как это ни банально звучит, но я должен остановить его. Даже ценой собственной жизни, если понадобится. Вот только сначала надо узнать, кто он такой. В какой личине прячется этот монстр?

Сегодня никаких выступлений, поэтому я свободен. Ну как, свободен. Работу в ГУВД никто не отменял.

Я закончил сеанс самовнушения, умылся, позавтракал, оделся самым что ни на есть ослепительным образом. Мои одеяния — часть имиджа.

Уже во время моего первого появления я должен привлекать внимание, внушать доверие, притягивать взгляды. Все это достигается за счет одежки. А уже потом оценивают по уму. То есть, по качеству выступления.

Поехал в ГУВД. Тут я уже свой человек. Меня все знают, здороваются и спрашивают, как дела. Некоторые, а таких немало, предпочитают не замечать. Не только, потому что я штатная штафирка, а еще и опасаются того, будто я прочитаю их мысли. Это у любого человека жуткий страх вызывает.

— Нет, мы так и не нашли машину, которая сбила Родинкова, — ответила Наварская, когда я поинтересовался у нее насчет вчерашнего дела. — Перерыли все мастерские и автохозяйства. Думаем, может проверить в автобусных парках. Ничего. Ноль, полный ноль. Как будто машина испарилась.

— Ну, это и неудивительно, — сказал я, припоминая правила розыска машин после смертельного ДТП из двадцать первого века. — Вы не совсем там ищете. Есть такое правило двух поворотов, слыхали? Когда водитель сбивает человека и уезжает с места аварии, то он почти сразу автоматически сворачивает на первом же углу, потом снова поворачивает на следующем перекрестке. Куда-нибудь в укромное место. В парк или во двор. Там он бросает машину и идет домой.

Терехов и Аксаков внимательно слушали меня. Наварская тоже.

— Что же ты сразу не сказал? — спросила она. — Я сейчас же скажу, чтобы изменили направление поиска.

Я махнул рукой.

— Вот еще, делать нечего. Это касается случайных наездов, когда за рулем находился пьяный водитель или лихач. А тут совершенно иная ситуация. Это преднамеренное убийство. Я же еще вчера сказал.

Аксаков возразил:

— В госбезопасности не исключают версию со случайным ДТП. Это действительно мог быть пьяный водитель. Сбил Родинкова и скрылся с места происшествия.

Я покачал головой. Скоро будет заключение эксперта, но там и так все понятно. Какой еще пьяный водитель? Человек за рулем знал, на что шел. Вернее, ехал. Он хотел убить и сделал это.

— Там глухая улочка, плохое покрытие. По такой дороге не гоняют, сломя голову. Там особо не наберешь скорости. И потом, разве вы не видели, тело несчастного Родинкова после удара протащили по земле. То есть, он упал под колеса и его намеренно переехали. Так что повторяю, это было циничное и хладнокровное убийство. А когда вы узнаете, кто его сделал, то вообще потеряете дар речи.

Коллеги переглянулись между собой.

— Ты уже знаешь, кто это сделал? — азартно спросил Терехов. — Ну-ка, скажи! Я хочу знать!

Аксаков промолчал, а Наварская нетерпеливо топнула ножкой.

— Ну пожалуйста, Ян?! Что за кошмарный привычка, заинтриговать и ничего не рассказывать!

Я улыбнулся и покачал головой.

— Ты долго там будешь еще устраивать представление? — раздался голос Белокрыловой из соседнего кабинета. — Поехали скорей, все уже готово, нам надо организовать твой чертов сеанс вызова духов.

Я пожал плечами и Терехов с Наварской состроили разочарованные гримасы. Когда я вошел в кабинет шефини, она спросила:

— У тебя все готово? Давай поедем скорее и решим этот вопрос. Ты не можешь, что ли просто так сказать, кого подозреваешь? Без этих твоих фокусов?

Нет, конечно. Иначе какой я эстрадный артист, если буду делать все без театральных эффектов. Но на самом деле спиритический сеанс мне нужен был вовсе не для этого. Я ведь надеялся выбить у убийцы признание. А без общения с духами этого трудно достичь.

— Один звонок Холодову, и мы готовы, — сказал я. — Должен же я знать, как у него там дела.

Еще вчера я позвонил медиуму и договорился с ним о проведении сеанса. Холодов подтвердил свое желание помочь следствию. Правда, при этом он настаивал, чтобы я тоже принял участие в сеансе. Я сказал, что подумаю, а он вчера заявил, что без моего участия он не будет проводить духовный опыт.

— А, это ты, человек с двумя обличиями, — сказал Холодов, когда я позвонил ему. — Хочешь знать, все ли готово? Да, я могу провести сеанс в любое время, но, как я и сказал, необходимо твое личное участие. А ты почему-то сопротивляешься.

Отлично, просто отлично. Он все-таки клюнул. Честно говоря, мне было все равно на участие. Для меня это не принципиально. Надо было лишь, чтобы он думал, будто это для меня не безразлично.

— Я не собираюсь участвовать в этих твоих интрига и мошенничествах, — сказал я. — Если я приму участие, это будет выглядеть, будто я верю в твои якобы способности разговаривать с духами. А это не так.

Тогда Холодов пошел ва-банк. Чего от него и требовалось получить.

— В таком случае сеанса не будет, — заявил он и бросил трубку.

Я послушал короткие гудки и посмотрел на Белокрылову, в присутствии которой проходил весь разговор.

— Ну, и что это было? — спросила она и разозлилась: — Может, ты объяснишь наконец, что происходит?

Я поднял палец к губам, призывая ее к молчанию и опять набрал Холодова. Медиум сразу взял трубку.

— Твоя взяла, — сказал я. — Готовь сеанс. Я тоже буду участвовать.

— Отлично, — ответил Холодов и опять отсоединился.

Теперь я торжествующе посмотрел на Белокрылову.

— Ну все, поехали в Гатчину, — сказала шефиня.

Спустя час мы вошли в дом Холодова на окраине городка. Дети Родинкова и Мария уже были тут. Также, как и директор завода, непосредственный начальник убитого.

Руководителя звали Кормилов Александр Иванович. Это был представительный дядька, бородатый и с брюшком. Он оглядывал всех колючими маленькими глазками. Завидев нас, он подошел и прошипел:

— Только бесконечное уважение к памяти Сергея заставило прийти меня на этот балаган. Надеюсь, он не продлится слишком долго?

Не успела Белокрылова выполнить и слова, как ему ответил я сам:

— Александр, не бойся, духи ничего не скажут про твое отставание от плана и шашни с секретаршей. Так что можешь ничего не опасаться. Лучше расслабься и наслаждайся зрелищем.

Кормилов задохнулся от возмущения. Белокрылова поспешила успокоить его:

— Все в порядке, Александр Иванович. Он просто шутит. Это такая подготовка перед сеансом.

Директор посмотрел на меня, как на врага народа.

— Если это так, то я попросил бы не втягивать меня в такого рода сомнительные развлечения, — холодно заметил он.

Прежде чем шефиня опять успела что-либо сказать, я успел ответить:

— Я бы не стал так хорохориться, Саш. Ты ведь все еще в списке подозреваемых, поэтому не надо, прошу тебя.

От возмущения Кормилов не мог ничего сказать. Теперь он наконец замолчал и уже не мешал нам с проведением сеанса. Белокрылова больно ткнула меня локтем под ребра и прошептала:

— Хватит уже провоцировать людей, Ян. Я понимаю, что это тебе нужно для снятия их психологической защиты, но ты иногда переходишь все границы.

Я потер ушибленное место и пробормотал:

— Хорошо, что ты понимаешь это.

Белокрылова продолжала волком глядеть на меня.

— Хватит уже, Ян. Особенно, в отношении руководящих лиц.

Я пообещал вести себя сдержанно, только чтобы она успокоилась и смог наконец оглядеться.

Домишко у Холодова оказался неплохой. Одноэтажный, с мансардой и погребом. Пять комнат. Все они сообщались между собой. Сразу из сеней мы попали в небольшую гостиную, а оттуда — в другую, уже побольше. Здесь Холодов, судя по всему и проводил ритуалы.

Окна плотно занавешены. Ароматических свеч еще нет, поэтому медиум использовал обычные, только подсыпал в них травы. В каждой комнате горело около пяти-десяти свечей.

Религиозной атрибутики не было, он ее предварительно убрал. Я заметил на стенах следы от висящих здесь ранее картин или икон. Впрочем, остались многие картинки с изображениями мантр, пронзающих вселенную.

Посреди комнаты стоял стол для сеанса призыва духов. Узорчатая скатерть из плотной ткани, с бахромой до пола. В центре небольшая деревянная пирамидка. Однако, какой затейник.

Но долго осматриваться нам не дал человек, сидевший на одном из стульев возле стола. Он поднялся нам навстречу и протянул руку.

— Здравствуйте, Анна Николаевна. Доброе утро, Ян Юрьевич.

Я оценил крепость рукопожатия, военную выправку и искреннюю подкупающую улыбку. Вот только улыбка была больше профессиональной, чем настоящей. Лучики от глаз почти не образовались, как при истинной радостной улыбке. Да и сами глаза смотрели пристально и пронзительно.

— Ну вот, наконец-то пожаловали и наши доблестные чекисты, — сказал я. — Что-то вы долго шли к нам, мы уже заждались.

Вот теперь мужчина засмеялся по-настоящему. Раскатисто и со вкусом.

— Вот это другое дело. Я уже наслышан про ваши способности. Приятно видеть, что слухи нисколько не преувеличены. Позвольте представиться. Капитан госбезопасности, Рокотов Михаил Николаевич. Я расследую это дело.

Мы уселись за стол.

— И что же вас заинтересовало? — спросил я. — Неужели только сообщение о необычном сеансе? Позвольте спросить, вы ведь так и не нашли связей Родинкова с иностранцами?

Несмотря на то, что Рокотов хранил бесстрастное молчание и по нему трудно было что-либо прочесть, я заметил, что при этом вопросе он чуть отодвинулся назад. Затем спросил с небольшим вызовом:

— А вы как думаете? Вы ведь умеете читать мысли?

Теперь я поглядел на него с улыбкой. Вызов прозвучал чересчур громко, с ударением на последних слогах. Все понятно. У них ничего нет, они все время копали пустую землю.

— Конечно же, нет, — ответил я, тоже пристально вглядываясь в глаза собеседника. — Ты бы не пришел к нам просто так, верно? Вы ничего не нашли. Убедились, что его смерть не связана с работой. И поэтому ты пришел к нам, узнать, как тут дела.

Рокотов продолжал глядеть мне в глаза. Он что же, решил поиграть со мной в гляделки? Умоляю, ради бога, дружище, оставь эти игры для подозреваемых и кандидатов на вербовку.

Я же специально обучался этому искусству. Я могу минимум с полчаса смотреть, не мигая, в одну точку. А если я при этом еще и смотрю на человека, то почти автоматически одновременно стараюсь погрузить его в гипноз. Так что я не рекомендовал бы играть со мной в гляделки.

Сейчас, чтобы не слишком накалять обстановку, я смотрел в пространство между глаз Рокотова. Он тоже продолжал с усмешкой глядеть на меня и должен признать, давненько я не ощущал на себе такой жесткий взгляд.

— Ну, вы готовы, товарищи? — наше небольшое противостояние прервал Холодов.

Он вышел из соседней комнаты и добавил:

— У меня все готово. Давайте проведем сеанс скорее, ведь нам приходится иметь дело с тонкими материями, и лучше не откладывать это в долгий ящик. Тем более, что сейчас полнолуние, самое лучшее время для общения с духами.

Я успел заметить, что лицо Рокотова болезненно дернулось, словно ему было неприятно слышать про духов. Потом он наконец отвел от меня пристальный взгляд и кивнул Холодову.

— Ну что же, давайте сделаем это. Чем быстрее, тем лучше. А с вами, Ян Юрьевич, мы еще побеседуем.

— Звучит очень грозно, Миша, — ответил я, тоже переводя взгляд на Холодова. — Ну что же, буду ждать с нетерпением.

В руке медиум держал блюдце и доску с цифрами до десяти и надписями «да» и «нет». Молодец, хорошо подготовился.

— Прошу вас, давайте начнем, — подтвердила Белокрылова.

Холодов кивнул и позвал других участников сеанса из другой комнаты. Мы все уселись за стол. Дети Роденкова уселись напротив Марии и поглядывали на нее с неприязнью. Директор то и дело поглядывал на часы.

Аксаков и Терехов встали у дверей, подперев собой стены. Белокрылова и Наварская тоже сели вместе с нами, хотя на лице Лиды читала явный испуг.

— Я попрошу снять с себя все украшения, — сказал Холодов, туша свечи и оставив горящими только пару штук. — Все кольца, серьги и часы. Это может воспрепятствовать обмену энергии.

Наконец он тоже уселся во главе стола. Потом обратился к Наташе:

— Я просил вас принести какую-нибудь личную вещь покойного. Вы можете поставить их в центр стола, рядом вот с этой свечой?

Девушка кивнула и вынула из сумочки фотографию Родинкова с траурной каймой. Осторожно поставила на стол.

— Отлично, — сказал Холодов низким поставленным голосом. — То, что нам надо.

Он уже неуловимо изменился, двигался осторожно, разговаривал вкрадчиво и тихо. Старался всем своим видом внушить таинственность и мистику происходящего.

В центр стола Холодов поставил спиритическую доску, а на нее водрузил блюдце. Затем сказал:

— Пожалуйста, я прошу всех участников сеанса протянуть руки и прикоснуться к блюдцу. Потихоньку, только кончиками пальцев.

Я вытянул руки вперед и поставил ладони на доску, коснувшись блюдца.

— Господи, какая чушь, — со вздохом пробормотал Кормилов, но повиновался.

Все остальные участники сеанса тоже поставили руки перед собой. Рокотов с интересом наблюдал за происходящим.

Тогда Холодов сначала произнес какую-то тарабарщину на непонятном языке, хрипло и неразборчиво произнося слова. Это длилось минут пять. Потом он открыл глаза и посмотрел по сторонам.

— Я попрошу всех участников сосредоточиться на происходящем, — сказал он, обведя присутствующих взглядом. На мне он задержал взгляд ненадолго, а потом продолжил: — Даже если вы не верите в возможность вызова духа, просто притворитесь на минуту, что это возможно. Прошу вас не мешать нашему процессу своим скептицизмом.

Молодец, отлично. Хороши психологический трюк. В гипнозе как раз есть такой способ погружения в транс. Если объект гипнотизации слишком сильно сопротивляется, его просят просто притвориться, будто он загипнотизирован. Это помогает обойти сопротивление и объект действительно скоро впадает в транс.

— А теперь я буду вызывать дух погибшего, — продолжил Холодов и посмотрел на блюдце. — Смотрите в центр стола, пожалуйста. Не отводите взгляд. Дух Родинкова Сергея, пожалуйста, приди к нам. Дух Родинкова Сергея, пожалуйста, приди к нам. Мы взываем к тебе.

Говорил он тихо и приглушенно. Все участники смотрели в центр. Там, помимо блюдца, находилась свеча. Вкупе с низким голосом, полумраком в комнате и таинственной атмосферой это уже была отличная обстановка для гипнотизации.

Что обычно часто и происходило на таких сеансах. Участники видели самые разные галлюцинации.

В это время огонек свечи вдруг задрожал и чуть не погас. По комнате как будто пробежал холодный ветер. И в то же самое мгновение блюдце тихонько сдвинулось с места.