Жребий Судьбы

Глава 19. На генеральской даче

Они смотрели, как грузовик, пущенный с обрыва, уходил в воду, булькая и пуская пузыри. Ночь близилась к исходу — на востоке загоралась малиновая полоса — и требовалось найти дневное убежище.

— Нам нужны боеприпасы. — сказал Эскабара, сосчитав патроны. Их было слишком мало, поэтому «Калачи» были в этом маленьком отряде не полезнее дубинок.

— В леса они не лезут. — объяснил бородатый Карсон. — Знают, что долго в них беглецам не просидеть — скоро зима. А дороги патрулируют.

Группа продвигалась под утренним дождём вдоль автострады, прячась за деревьями и кустарником. Пока всё было тихо — ничто не тревожило молчание осеннего леса. Даже воздух был тих.

Красивая это была осень — ласковая, тёплая, безмятежная. Казалось, что это не беглецы скрываются от врагов, а просто группа туристов прибыла в лес накануне скорых холодов — посидеть у костерка, побренчать на гитарах, побегать по пышному жёлтому ковру опавших листьев и напоследок залечь в тёплых спальниках, глядя на усыпанное звёздами осеннее небо.

Да, вся природа к тому располагала, так что было странно видеть, как озабоченно двигаются люди, старательно избегая прикосновения низко висящих веток и тщательно выбирая место, куда ставить ноги. Бахилы люди сняли, чтобы меховые тапки не намокли на влажной земле. По совету опытного Карсона все привязали к подошвам еловые ветки, чтобы не оставлять за собой человеческого запаха.

Молча шли женщины, неся на себе поклажу. Молча шли мужчины, держа наготове оружие и насторожённо озираясь. Дети постарше терпеливо переносили трудности пути, а младших женщины несли в рюкзаках за спинами — чтобы руки оставались свободны. Время от времени проводник останавливал всю группу и уходил вперёд, чтобы проверить обстановку.

— Вот это раз. — удивлённо сказал Мик Эскабара. — Хорошая хата.

Лес кончился как-то сразу, и обнаружилось свободное пространство, на котором стоял не тронутый войной настоящий летний особняк — с широкой верандой по второму этажу, затейливыми башенками, с аккуратной оградой и чугунными шишками на верху столбов.

— Если он так сохранился, может, в нём есть ванна. — мечтательно проговорила Ванда. — Так хочется помыться, и дети грязные, как поросята.

— Что-то тут не так. — проговорил Карсон, озабоченно почёсывая бороду.

Тут, словно в подтверждение его слов на широкое крыльцо вышла высокая лохматая фигура грязно-рыжего цвета.

Одежды они не носили, да она им и не была нужна — своя шкура лучше. Долговязые, длиннорукие, они даже не горбились, и спины у них были прямые. Только на голове у этого была чёрная беретка, лихо заломленная набок. К нему вышел второй, точно в такой же беретке. И они неторопливо закурили, забросив автоматы за спины.

— Десантные береты. — шёпотом сказал Эскабара, когда вся группа молча залегла в траве. — Значит, охраняют какой-то важный объект.

Охранники меж тем разошлись в разные стороны и отправились в обход строения. Движения у них были угловатые, как у существ, которые лишь недавно научились ходить на двух ногах.

— Надо уходить. — одними губами прошептала Джойс.

— А что, если… — Мик посмотрел на Карсона, явно признавая его старшим.

Сам Эскабара был молод, хорошо тренирован — судя по всему, он имел военную выучку, но отчего-то подчинялся фермеру Карсону. Даже одежда Эскабары была полувоенной: пятнистый комбинезон, высокие ботинки. Он ловко управлялся с автоматом, и лишь отросшая бородка и давно не стриженые волосы не вязались с образом военного человека.

Карсон мрачно пожевал бороду.

— Нас мало. — отрывисто ответил он. — И патронов мало, а там наверняка не два охранника. А наши ребята, сам знаешь, люди цивильные — у них автоматы в руках больше для успокоения.

— Вот этот умеет обращаться с автоматом. — кивнул Мик на Лёна.

— Леночка тоже умеет разбирать оружие. — возразил Карсон, — да только толку от неё…

Лён оглянулся на Леночку — та лежала в траве, зажмурив глаза и что-то шепча про себя. Она боялась орангов.

— Я пойду. — твёрдо сказал он.

— И я! — тут же встрял Рип. Остальные мужчины, уже немолодые, промолчали — они боялись орангов. Да и какое у них оружие — биты против автоматов!

Они разделились на две группы по два человека. Карсон и Мик пошли в одну сторону, а Лён и Рип — в другую. Карсон поначалу хотел составить пары иначе, но Рип уверял, что Лён прекрасно умеет сражаться — Рип сам видел его в бою.

«О, да. Он видел!» — усмехнулся про себя Лён, ведь Лембистор был в курсе всех его подвигов.

Они дождались, когда Мик и Карсон скроются из виду, пробираясь ползком вдоль забора, и тогда Лён обернулся к Рипу.

— Смотри, не протрепись о том, что видел. — предупредил он.

— Не протреплюсь! — в восторге пообещал тот.

Лён обвёл руками себя и своего спутника, создав вокруг завесу незаметности. Невидимыми они не стали, но взгляд любого наблюдателя не задержится на них, пока они будут неподвижны. И даже при движении они будут выглядеть, как смазанное изображение, перемещающееся рывками.

Далее Лён стал осторожно двигаться, оглядываясь по сторонам и ожидая появления из-за здания охранников. Те что-то медлили — очевидно, Мик и Карсон поползли за дом и сами занялись орангами. Тогда был резон проникнуть в особняк. Так что Лён направился прямо к металлическим воротам.

Как следовало ожидать, вход был заперт на замок, и при ближайшем рассмотрении выявилось, что замок был электронным и управлялся, скорее всего, из дома. Тогда тут должны быть камеры наблюдения.

Внимательно осмотревшись, Лён увидел одну такую — она неподвижно смотрела на вход.

— Они нас видят? — нервно спросил Рип.

— Они видят пятно у входа. — ответил Лён, гадая про себя: а точно ли камеры не видят их?

— Скажи волшебное слово! — возбуждённо предложил Рип, глядя на Лёна слегка сумасшедшими глазами.

Волшебное слово ему скажи! Всё он знает! Скажи вот сам — небось, тоже умеешь колдовать!

— Открыть. — произнёс Лён, и замок ворот, тихо крякнув, раскрылся, отпуская створки. А вдруг сейчас сигнализация там, на наблюдательном посту заголосила? Ведь с современной техникой магические пассы иногда откалывают такие номера!

Двое бесшумно проникли во внутреннее пространство особняка и далее серыми тенями потекли по скошенной траве. Выходить на асфальт было неосмотрительно — так они будут заметны охране, а на фоне пожухлой травы два серых пятна выглядят более размыто.

Фигурные деревянные столбики перил широкого крыльца уже были над их головами, когда из дома вышел ещё один оранг в беретке.

Лён с Рипом прижались к земле и наблюдали, как рыжий громила, не обращая на них никакого внимания, прошёл мимо. Что-то деловито бормоча себе под нос, он направился к стоящему поодаль простому кирпичному строению, на вид напоминающему сарай и никак не гармонирующему с нарядным домом.

Пока он там возился с ключами, оба лазутчика прошмыгнули в открытые двери.

Обстановка широкого холла была богатой — прекрасный паркет, обшитые дубом стены, пальмы в кадках, гравюры на стенах, красивые шторы, ковры на полу. Но на всём этом лежал отпечаток чужого присутствия: в ковёр въелся пепел, по углах валялись окурки, на лакированном столике лежали объедки, на портьерах грязные пятна от лап. Всё же оранги как были животными, так и остались ими.

Рип вдруг молча ткнул Лёна в бок, и тот увидел, как из боковой двери вышел худой человек в обтрёпанной одежде. Он с трудом тянул большой пластиковый мешок, наверно, с мусором. Человек, не видя их, дотащил свою ношу до двери и стал сволакивать по ступеням вниз. На пороге мешок зацепился за шпингалет и слегка прорвался, а из прорехи вывалилось что-то.

Когда человек миновал холл, Лён и Рип бросились к этой вещи и поняли, что на паркете лежит ребро с остатком позвоночной кости. Детское ребро.

— Совсем, как в Сидмуре? — зло спросил Лён, глядя на Рипа.

— Да. — глухо отозвался Рип.

Но тут в холл вышел ещё один чернобереточник и тоже с автоматом. Он с аппетитом грыз берцовую кость с остатками мяса, и Лён вдруг отчётливо понял, что это тоже человечина, а не баранина.

Охранник вдруг остановился и повёл широким носом с раздувающимися ноздрями. Он явно их учуял и теперь пытался разобраться, где они прячутся.

— Кто здесь? — сипло проревел оранг, хватаясь за автомат. Он начал поворачиваться из стороны в сторону, ища врага. Пару раз повернувшись, он нашёл источник запаха — тот угол, где застыли Лён и Рип.

— А ну, выходи! — рявкнул охранник, нисколько не смущаясь тем, что перед ним было явно пустое пространство.

Дуло автомата было направлено прямо на них, хотя видеть лазутчиков оранг не мог. Доставать автомат со спины было поздно — зверь тут же заметит движение, хотя и увидит лишь размытое пятно. Но, судя по его возбуждённому виду, не задумается пустить в ход оружие. Он уже по-свинячьи двигал носом и таращил круглые бешеные глаза, как Лён вдруг понял, что охранник боится. Да, боится! Они боятся своих врагов!

Рип замер, неотрывно глядя на охранника, а Лён сосредоточился и стал вызывать огонь. До этого ему удавались лишь фокусы, и большая часть его огненной магии годилась разве для цирка. Но в этот раз всё вышло иначе.

Тонкая огненная стрела пробежала по ковру к ногам оранга и быстро выросла в пляшущие алые языки. Пламя стремительно обежало косматую фигуру и страстно приникло к длинным ногам зверя.

Шерсть вспыхнула мгновенно, охватив огненным объятием высокую фигуру. Оранг дико заорал, отбросив автомат и принялся метаться по холлу, сбивая вазы с засохшими цветами, журнальные столики. Очень скоро его тело перестало биться и замерло, лишь синие огоньки ещё бегали по чёрному трупу.

— Вот это да! — ошеломлённо проронил Рип, глядя сумасшедшими глазами на Лёна.

— Я и раньше убивал мразей, а то не знаешь! — обронил тот.

— Конечно! — убеждённо подтвердил Рип. — О тебе на Селембрис легенды ходят. Но, я думал, ты используешь дивоярский меч.

— Всему своё время. — бросил Лён.

В это время в холл вернулся человек, который выносил мусор. Увидев обгорелый труп, он задрожал и стал в ужасе оглядываться. Потом стремглав бросился прочь.

— Мы заберём это. — сказал Лён, поднимая автомат охранника.

— Давай я понесу. — с готовностью подскочил Рип.

Лён заколебался, глядя в эти честные глаза, с восхищением взирающие на него, и отдал Ванону автомат, предварительно изъяв магазин. Не доверял он Рипу.

Тут дверь опять грохнула, впуская того охранника, что шатался к кирпичному сараю. Оранг шёл не один — перед собой он подталкивал дулом автомата мальчишку лет шести. Ребёнок шёл, как идут на казнь — с остановившимися глазами и безвольно опущенными руками.

— Иди. — сказал ему охранник, подталкивая по направлению к дверям, в которых исчез человек. — Пусть тебя пожарят на гриле, да скажи, чтобы много не солили.

И тут он увидел автомат, висящий в воздухе посреди холла.

Он не успел что-либо предпринять, как оглушительная очередь из пустоты разрезала пополам его большое лохматое тело. Автомат без магазина брякнулся на загаженный ковёр и чей-то голос произнёс:

— Вот здорово-то!

Ребёнок осознал, что вокруг него происходит нечто странное. Он стал боязливо поворачиваться, отыскивая своего неведомого спасителя.

— Спрячься за диван, малыш. — сказал из пустоты добрый голос. — Мы обойдём дом и вернёмся.

— Скажи, мальчик. — заговорил второй голос. — Кто из ваших тут есть?

Тот отрицательно покачал головой, видимо, ещё плохо понимая, что избег страшной участи.

Войдя на кухню — дверь, за которой скрылся человек, вела именно на кухню — Лён и Рип увидели кошмарную картину. Над очагом коптились части человеческих тел — руки, ноги, рёбра. И всё это были в основном детские тела. В стороне лежало на подносе грудой жареное мясо, а рядом — варёное. На всякий вкус. Видимо, обитатели этого особняка предпочитали нежное детское мясо.

Повар — тот самый человек, который выносил мусор — стоял у стола и затачивал нож. Он обернулся на звук открываемой двери, и оба посетителя увидели его измученное лицо с ввалившимися глазами.

— Кто здесь? — негромко спросил он.

— Скажи, сколько в доме охранников? — спросил Лён.

Тот вздрогнул, но тут же ответил:

— Шестеро. Двое дежурят снаружи, двое отдыхают, а двое спят.

— Кто здесь живёт? — продолжал допрос невидимый человек.

— Ихний генерал. — ответил повар. — Он приезжает сюда на выходные, устраивает охоту с гостями. Я для них готовлю деликатесы, а в сарае они заперли свежее мясо и дичь для охоты.

— Веди, показывай, где они спят. — приказал голос. — Но, если попробуешь предупредить их — тебе первая пуля.

Человек с готовностью повиновался. Он вывел своих невидимых гостей из кухни и указал на другую дверь. Можно было и не прибегать к его помощи — из-за двери доносилась весёлая музыка и хохот, похожий на кудахтанье.

Дверь в помещение тихонько отворилась. На широком диване сидел вразвалку здоровенный тип в беретке. Он ржал, глядя по телевизору мультфильм: забавный енот ловко удирал от придурковатого пса — наверно, местный аналог Тома и Джерри.

— Послушай, Мурза, — воскликнул он, — а не привести ли нам ихних тёлок?! Какая разница — завтра их всё равно погонят в лес, а тут позабавимся!

Он обернулся и увидел только повара — тот скалился в предчувствии скорого зрелища. И больше никого.

— Что? Есть готово? — спросил охранник, плохо разбираясь в человеческой мимике.

— Готово. — мстительным тоном сказал повар, и в следующий миг сноп огня прорезал тело охранника насквозь. Удар попал в ковёр, тот вспыхнул, и пламя стало быстро распространяться по комнате.

— Гори оно. — тяжело сказал человек.

— Веди к тем, кто спит. — последовал приказ. И, сопровождаемые гулом и треском пламени, все трое вышли из комнаты и направились по лестнице наверх.

На барской постели, пока не видит начальство, сладно спали двое. Разбросав руки и ноги, два здоровых рыжих оранга издавали глотками громкий храп. На полу валялось множество пустых бутылок из-под спиртного и разбросано множество костей.

— Это все? — спросил Лён.

— Нет, двое ещё снаружи. — ответил повар, с ненавистью глядя на животных.

От этих голосов один перестал храпеть, поднял голову и мутными глазами посмотрел на повара.

— Что, жрать пора? — спросил он.

— Пора. — ответили ему. — Отведайте свинцовых тефтелек.

И струя металла прорезала орангов поперёк груди.

— Когда, говоришь, приедет генерал? — спросил Лён, снимая с себя и Рипа покрывало незаметности.

— Завтра. — ошеломлённо ответил повар, глядя, как в воздухе вырисовались две человеческие фигуры.

Пожар в курилке был потушен — дом оказался оснащён противопожарной системой. Из сарая были выпущены на свет заключённые — десять детей и три женщины.

— И ни одного мужика. — посетовал Карсон, который был очень озабочен тем, что в их группе было мало настоящих бойцов. На Лёна и Рипа теперь смотрели с уважением. Наличие горелых трупов те объяснили просто: облили бензином и подожгли. А повару наказали молчать о том, что он видел. Теперь Вадим — так звали бывшего школьного учителя — неотрывно следовал везде за Лёном и его спутником, до того повара поразил способ уничтожения противника.

Он показал им, где хранится оружие и боеприпасы — генеральская летняя резиденция была оснащена солидно. Были также и запасы человеческой еды, в основном концентраты и собачьи консервы: для откорма свинины — так называли человеческих детей оранги.

В доме были две ванны и небольшой бассейн — семья, которая жила тут ранее, была зажиточной. Так что, вся группа, а также обнаруженные пленники сумели нормально помыться, причём даже с мылом — в подвале нашёлся сваленный в кучу весь ненужный орангам человеческий хлам: шампунь, мыло, зубные пасты, туалетная бумага, полотенца, детское и взрослое бельё, одежда всех размеров — видать, семья, которая жила здесь, была большой.

Три женщины сказали, что их привезли из большого концлагеря — специально отобрали для охоты. А детей они покупают в детских лагерях. У орангов есть понятие о частной собственности, и имеется система бартерного обмена. Сейчас, когда война с людьми окончена, они устраивают свою будущую жизнь по своему вкусу. Жрачка и охота на людей — их лучшие забавы.

Теперь в отряде Карсона прибавилось детей, а способных держать оружие только четверо. Впрочем, Вадим тоже мужик, так что придётся ему поучиться стрелять из автомата. Теперь у них оружия навалом, и патронов более, чем надо. Люди из отряда Карсона повеселели, наелись, вымылись, отоспались.

— Пойдём, Лён. — тихо сказал Эскабара, который вместе с командиром завалил обоих охранников без стрельбы — берёг патроны. — Надо сделать кое-что.

Они втроём с Карсоном вынесли из кухни скорбные останки несчастных жертв и похоронили их в лесу.

Рано утром, пока все спали, командир Карсон, Мик Эскабара и Лён с Рипом вышли на грунтовую дорогу, ведущую от особняка к шоссе. Больше никому из своих мужчин Карсон не доверял, а Лён и Рип показали себя в бою, убив четверых охранников в то время, как сам Карсон с Эскабарой выслеживали двоих. После этого и Эскабара стал относиться к Рипу с уважением — зря он недооценивал его. Пятым был Вадим, который знал генерала в морду.

Ожидали генерала с командой охотников. Всю неделю тот исполнял обязанности главного палача при концентрационном лагере, а на выходные отправлялся с приятелями отдохнуть на даче и поохотиться на дичь. Встречать его следовало у съезда на просёлочную дорогу. Генерал прикатит в армейском джипе, а его друзья в прицепе-трейлере. Так вот, генеральские машинки следовало взять без повреждений — пригодятся в дальнейшем. Оранги были сообразительны и не оставляли без присмотра ни одной машины — по сторонам дороги немало лежало взорванных и сгоревших автомобилей и грузовиков, а фуры оранги использовали для перевозки пленных. Они очень удачно вписались в местную цивилизацию, просто используя её богатства. Удивительно то, что люди не оказали должного сопротивления.

— У нас были две могущественные супердержавы. — мрачно объяснял Карсон на вопрос Лёна в то время, пока все пятеро лежали в кустах у дороги, ожидая прибытия кортежа. — Так получилось, что военное противостояние закончилось слиянием Запада и Востока в две системы. Одна поглотила западный цивилизованный мир, вторая — восточный. Силы их были примерно равны, оттого ни та, ни другая не решались выступить с первым ударом, прекрасно зная, каков будет ответ. Стратегическое оружие прятали обычно в безлюдных местах — в пустынях, в тайге. Так что никто ничего не понял, когда все ракетные точки оказались захвачены в пределах суток — правительства обеих держав не слишком информировали своих граждан о ходе дела. Сначала вообще мало что было слышно, и лишь когда по улицам городов поехали на танках оранги, расстреливая всё живое и взрывая дома, люди поняли, что их державы пали, так и не дав боя. Почему армия оказалась уничтоженной без единого выстрела — непонятно. Никто не мог оказать толкового сопротивления, когда рыжие твари в касках стали сгонять народ из городов, отделяя женщин и детей от мужчин. Последних расстреливали на месте, детей грузили в фургоны и увозили, а женщин связывали и гнали своим ходом, собирая народ на стадионах и других огороженных территориях. Потом уже понастроили концентрационные лагеря.

— Как умерли твои однополчане? — спросил у Эскабары Вадим.

— Не знаю. — пожал тот плечами. — Меня послали на почту за корреспонденцией военной части, а когда я вернулся, то увидел всех мёртвыми — они лежали повсюду. Я не знаю, что это было.

— А я видел, как моих учеников сгоняли в фургоны под дулами автоматов. — сказал глухо Вадим. — Нас взяли прямо в школе. Их грузили во дворе в то время, как тут же расстреливали жителей окрестных домов — там были их родители.

— Скажи, Вадим, — вдруг тяжело задышал Мик. — Кто убивал детей, которых тебе приводили на кухню для жратвы?

Вадим сильно побледнел, его губы затряслись.

— Нет, этого я не делал. — сказал он, — Они сами убивали детей. Это их развлечение.

Лён промолчал, вдруг вспомнив, что сказал ребёнку оранг: пойди, скажи, чтобы тебя пожарили. Нет, не прост Вадим. Он, может, ненавидит орангов, но его руки нечисты. Не этого ли человека приготовил ему Жребий для решения: отдать его демону или нет. А демон сидел рядом с серьёзным видом и крепко держался руками за Калач.

Лён ещё раз посмотрел на Вадима, и ему стало жалко этого человека, до того тяжкая мука была в его глазах. Да, он, несомненно, убивал детишек — убивал, чтобы самому выжить, потому что орангам было лень возиться с готовкой.

Внутреннему взору Лёна вдруг представилась картина, как этот человек принимал из дверей кухни маленьких детишек, которые были рады попасть в руки человеку из грязных потных обезьяньих лап. Они шли к нему с доверием. Как он убивал их? Говорил: не бойся, маленький, и ударял им в сердце острым ножом? Или перерезал горло? При этом плакал? Потом с тяжёлым вздохом потрошил маленькое тельце, скидывая кишки в таз.

Лён потряс головой, изгоняя из себя чудовищное видение. Пусть Вадим покажет своё подлинное естество. Пусть проявит отвратительное, чтобы Лён мог судить его. Он не может отдать демону человека только за то, что тот был трусом. Не каждому учителю дано быть Янушем Корчаком.

С дороги донеслось отдалённое гудение мотора — приближалась генеральская компания, даже издали были слышны крики, которые издавали весёлые охотники.

— Давай иди. — подтолкнул Вадима Карсон.

Тот выскочил на дорогу и принялся с притворным усилием толкать лежащее поперёк неё дерево.

Армейский джип подъехал и остановился. Слегка качнувшись, стал и трейлер, оттуда донеслись недовольные вопли и ругательства — оранги, как подлинные обезьяны, перенимали у людей всё дурное.

— Ну что такое?!! — заорал, выскакивая из джипа с револьвером, толстопузый и низкорослый оранг в высокой фуражке с кокардой военно-морских сил. Он подскочил к Вадиму и крепко врезал своей волосатой лапой ему по лицу.

— Простите, господин генерал! — закричал тот, опрокидываясь навзничь. — Тут дерево упало, а ваши парни не захотели убирать! Говорят мне: иди и сам убери! Вот я и стараюсь!

— Ну, твари! — завизжал генерал, — Зажрались, холеры!

Тут из трейлера высыпалась команда охотников — штук десять орангов и только один остался за рулём джипа. Все стали гомонить, пинать ногами Вадима и дерево.

— Давай, иди обратно! — распорядился генерал. — Зови ублюдков — пусть убирают!

— Они пьяные! — отвечал Вадим, вытирая с лица кровь. — Все спят. Баб натрахались, мяса нажрались и дрыхнут.

Ещё минут пять генерал высказывал в воздух всё, что думает о своей охране, пиная от досады своего повара кривыми ногами в солдатских сапогах.

Но команда охотников ждать не желала, они бросили слоняться вокруг трейлера и орошать кусты мочой, и собрались вокруг бревна.

— Раз, два — взяли! — скомандовал генерал, и тут из кустов вырвались три трассирующих очереди, скосив начисто всех охотников.

— Засада! — заорал генерал, бросаясь обратно в джип. — Задний ход, скотина! Удираем!

Но водитель с аксельбантом, прицепленным прямо на рыжую шерсть и в фуражке на голове, повёл себя странно. Он вырвал у генерала пистолет и толкнул его ногой прямо в толстое брюхо. Вытаращив от изумления глаза, оранг свалился обратно на дорогу и не стал вставать, обнаружив, что окружён со всех сторон людьми с автоматами. Вадим, утирая кровавые сопли, тоже подошёл и сказал с ненавистью:

— Пристрелите его.

Краткий вскрик автомата, и важная генеральская шишка осталась лежать на дороге с раскоряченными ногами в начищенных сапогах.

Карсон вскинул автомат, собираясь так же поступить и с водителем, но тот поднял длинные руки и, подобострастно скаля жёлтые кривые зубы, заговорил:

— Я ни в чём не виноват. Я только шофёр. Я не участвую в охоте и не выполняю карательных функций.

Лёна поразила чёткая речь этого животного, но у братьев было иное мнение.

— В расход его. — кратко сказал Эскабара, снова вскидывая автомат, а Карсон резким рывком вытащил оранга с водительского места. Тот мешком упал на спину, выставив на обозрение своё брюхо, поросшее рыжей шерстью и все причиндалы мужского пола. Кепка с него слетела, аксельбант сорвался, и теперь он выглядел, как побитая собака. Он только не писал в воздух, как щенок, демонстрируя своё миролюбие и мольбу о помиловании.

— Нет, вы не поняли. — торопливо заговорил оранг, обводя всех своими круглыми рыжими глазами. — Я могу доставить вас к штабу, и вы сумеете перестрелять всех там. Я покажу вам пульт, с которого ведётся наблюдение за регионом, и вы будете в курсе всех событий.

Карсон заколебался.

— Он врёт. — с ненавистью снова заговорил Вадим. — Я помню это тварь по роже — он всегда подлизывается к начальству. Теперь оружие у вас, и он подлизывается к вам.

— Он убивал? — спросил Мик.

Вадим хотел сказать, что да, но не сумел соврать. Он отрицательно покачал головой.

— Оранги не все одинаковы. — быстро заговорил пленник. — у них существует иерархия, в которой определяющим фактором служит стремление к убийству и жестокость. Те, кто не имеет склонности к убийству, служат самыми низшими чинами — в основном, прислугой. Я был учёным, меня создали как помощника при научно-исследовательском центре. Только, когда началась война, меня, как многих других, мобилизовали в армию. Но, поскольку стрелять я не умею, посадили за руль — водить генеральскую машину. Ему приятно было сознавать, что за рулём у него сидят учёные мозги.

— И чем же ты занимался в лаборатории? — спросил Лён, выходя из-за машины.

— Мы с профессором занимались выведением новых разумных видов. — с гордостью заявил шофёр.

— Не этих ли? — спросил Карсон, указывая дулом автомата на раскоряченную тварь, валяющуюся на дороге.

— Да, этих. — согласился пленник.

— Едем к профессору. — внезапно заговорил Карсон. — Давайте посмотрим на это светило науки.

— Но это же не здесь! — изумлённо вытаращил глаза оранг. — Туда лететь надо на самолёте. Это же Спайсбург! Это на Западе!

— Поедешь с нами. — холодно сказал Эскабара. — Но помни: если что, быстро не подохнешь.

— Да-да, конечно! — пиявкой заизвивался оранг, он не глядя пошарил на земле свою шофёрскую кепочку, но вместо неё подцепил генеральскую фуражку. Так же естественно он стянул одним движением с мёртвого начальства и фарсовые кожаные сапоги.