Жизнь после смерти. Том 3 Восставший из пепла

Глава 9

Страх Бегунка не на шутку удивил меня. Вот жизнь у них: получил ранение на вылазке, значит, добить можно без зазрения совести, дружба, братство, мать вашу! Немного отогревшись у костра и просушив одежду, я прошелся по роще и сломал две прямые ветки, нужно шину наложить, пока не поздно, но вот проблема, ни бинтов, ни даже веревки никакой не нашлось.

Герасим лежал на холодной земле, дрожа от холода и поскуливая от боли, сжимая зубами кожаную портупею, которой до этого был подпоясан.

— Сейчас больно будет, ты только громко не кричи, а то еще гулей привлечешь. — обратился я к парню перед тем, как попробовать вправить кость.

— Угу. — послышался стон парня, который недоумевал, зачем же я сложил в несколько раз и засунул ему в рот кожаный ремень.

Характерный хруст, кость вернулась на прежнее место, а я всем весом навалился на парня, который скулил, мычал во весь голос от боли, пытаясь прыгать по земле, словно мяч. Когда боль отступила и мой напарник немного успокоился, я достал у него изо рта портупею, которую он почти прокусил.

— Теперь понял, зачем? — спросил я, глядя на парня, показывая ему следы от зубов.

— Чтобы орал негромко? — глубоко вздыхая уточнил он.

— Балда! Чтобы ты зубы себе не сломал! Стоматологи нынче редкость, наверное. — рассмеявшись, ответил я.

К сломанной ноге я приложил две ветки, после чего двумя портупеями притянул их к ноге. Со второй ногой пока не ясно, отек и синяки имеются, но хуже не становится, надеюсь, все же ушибом обойдется. Здесь нам делать больше нечего, пора убираться отсюда.

Укутав Бегунка и в свой китель тоже, я взял его на руки и, словно невесту по мосту, понес обратно к переправе.

Из хорошего — снег наконец-то закончился, и до самой переправы можно было легко дойти по песчаному берегу. А из плохого — ветер был все таким же сильным, особенно на открытой местности, и идти нужно было против него. Дорога хоть и была простой, что сложного идти по песочку? Вот только песочек этот покрыт десятисантиметровым слоем снега, а я нагруженный, да еще и босиком. Течение отнесло нас больше чем на километр, так что топать прилично, но я больше за напарника переживаю, как бы он воспаление легких или пневмонию не подхватил. Это я еще даже и без регенерации закалялся постоянно, а теперь и вовсе болезни мне не страшны, но вот этот морской котик может реально ласты склеить после таких заплывов. Но главное, чтобы гостей никаких не пожаловало, а то нам сейчас осталось только гулей привлечь до полного счастья.

— Вот видишь, как нужно поступать, когда твой товарищ в беде, не добивать, не бросать, а идти и выручать. Даже если и сам можешь пострадать. У нас даже поговорка была такая: «Сам погибай, а товарища выручай». Так нас воспитывали, и мы людьми нормальными выросли, не то, что ты.

— А какой смысл с обузой идти? Ведь я тебя тормозить буду, и из-за этого оба сгинуть можем. Странный ты все-таки человек. — отмахнулся Бегунок.

— Так мне тебя бросить? — остановился я.

— Нет, нет, что ты! Я же сказал, странный, а не плохой. — тут же ретировался паренек.

— То-то же. Это называется двойные стандарты. — пояснил ему я.

— Что это такое?

— Ну как что. Вот ты сам не готов с обузой возиться, будь я на твоем месте, я уверен, ты бы даже и не попытался мне помочь, а вот сам обузой ты быть готов. Это и есть двойные стандарты.

Минут за сорок мы добрались до переправы, я постоянно болтал с парнем, то ли от скуки, то ли просто поговорить захотелось. На этот раз он мне не перечил и внимательно слушал, уточняя непонятные для себя слова и выражения. Усадив паренька у дерева, я принялся тянуть на себя трос, но он ни в какую не поддавался. Причина была простой: колеса, на которых этот самый трос крутится, покрылись коркой льда, да и сам трос над водой также оброс ледяной коркой.

— Что делать будем? — спросил у меня паренек, когда я присел рядом.

— Ну, вариант только один: плыть до плота, придерживаясь за трос, а там его отвязывать и к берегу его по этому же тросу и тащить. — почесав затылок, сказал я.

— Куда там, не удержать даже вдвоем, если бы без ветра, то еще можно попробовать, а так не вариант. — сделал вывод паренек.

— Не, я петлю из веревки сделаю и на трос накину, так и буду двигать, постепенно доплыву обратно, других вариантов я все равно не вижу.

— Ну, если так, то можно попробовать, а нет, так там у нас лопатки были, как веслом к берегу грести, но только далеко тебя унести может.

— Тут ты прав, ладно, чего время терять, скоро стемнеет, так что нужно двигаться.

Опять лезть в ледяную воду вообще не хотелось, но выбора особо-то и нет, тут главное с троса не соскользнуть, а то опять все заново начинать придется, как бы Бегунок к этому времени коркой льда не покрылся. Я ему предложил разместиться в лесу и разжечь костер, но тот наотрез отказался, мол, тебя дождусь и все тут.

Течение сильно сносило меня в сторону, но я ловко перебирал руками по тросу и быстро удалялся от берега. Иногда очередная волна, поднятая резким порывом ветра, накрывала меня с головой, тем самым добавляя мне бодрости. Но как бы там ни было, до плота я добрался минут за двадцать, не больше.

Плот стоял на своем месте, и все наши вещи были на нем в целости и сохранности, разве что мокрые, но это поправимо. Достав из рюкзака толстую веревку, я привязал ее к металлической скобе и обмотал вокруг троса. Затем монтировкой подковырнул скобу, державшую трос, которым плот был привязан к переправе, плот дернулся, но веревка натянулась, и я принялся толкать ее в сторону берега.

Полтора долгих часа я толкал эту чертову баржу, руки мои забились, словно после сильнейшей тренировки. Организм требовал еды и отдыха, но с главной задачей я справился и подтащил плот к берегу. Бегунок тем временем, свернувшись калачиком под деревом, сладко себе спал.

— Эй, малец, не спи, зима приснится, замерзнешь. — ухмыльнулся я.

— А ты быстро. — открыв глаза, ответил мне Бегунок.

— Ну еще бы, не на пляже загорал, в отличие от некоторых. Там как бы холодно.

— Да и тут не жарко. — ответил паренек, вздрагивая от холода.

Натянув на ноги мокрые и холодные берцы, я, оставив парня охранять вещи, отправился в лес, благо он совсем рядом находился. По-быстрому осмотрел местность на предмет посторонних и наличие каких-нибудь шалашей или землянок, но, увы, ничего тут не было. Значит, ночевать будем под открытым небом, наломав пушистых сосновых веток, я организовал два топчана и заодно наготовил много дров. Сосна — дерево хрупкое, их ветром часто ломает, так что в хвойных лесах проблем с сухими дровами почти не бывает, жаль только, горят быстро. Закончив с обустройством лагеря, я притащил сюда раненого Бегунка и уложил на уложенные хвойные ветки, а затем и все наши вещи. Только теперь, сидя у большого костра, я вынимал все содержимое наших рюкзаков и развешивал вокруг костра, дабы быстрее просохло.

Над огнем висел котелок с закипающей водой, костер потрескивал ветками, подбрасывая в воздух стайки искорок, которые быстро потухали, вырвавшись на свободу. Ветер наконец-то затих, и на всю округу опустилась тишина, а следом за ней огромными хлопьями опять пошел снег.

— Макс, а как с патронами быть⁉ — вдруг подскочив на своем месте, спросил Бегунок.

— А что с патронами? — не понял я его.

— Ну как что, они же промокли все. — заметно занервничав, ответил парень.

— И что? — все еще я не понимал, к чему он клонит.

— Да как что! Порох отсырел, и они стрелять не будут! — возмутился Бегунок.

— С чего бы это?

— Ты дурак или прикидываешься? — фыркнул парень.

— Ааа, все, я понял. Нет, этим патронам вода не страшна, это не твои патроны для обреза, которые уже раз по сто каждый перезаряжали. Эти одноразовые, и ни жара, ни холод, ни вода им не страшны. Но вот все магазины придется перезарядить и оружие почистить, а то лед в магазине образуется, и заклинить его может в самый ответственный момент, да и предохранитель на автомате примерзнуть может и подвести. — объяснил я напарнику, что переживать ему не о чем.

Заставив Бегунка выпить три кружки горячего чая и залил в него пол бутылки коньяка который он прихватил с собой я укутал его, словно ребенка, в высохший к этому времени спальный мешок и приказал ему отдыхать. Чистку оружия и караул я, так и быть, сегодня возьму на себя.Сначала мне нужно было сделать носилки, точнее, что-то похожее на телегу или, скорее, сани, чтобы тащить Бегунка, плюс туда же нужно положить еще и наши сумки. Конструкция по сути очень простая: связываем нейлоновыми веревками ветки между собой, делая площадку, а затем привязываем еще две так называемые оглобли, за которые я, словно гужевая лошадь, буду все это тянуть. С веревками конечно же много возни, и конструкция получается жиденькой, но гвоздей и шурупов у меня нет, как и времени, так что работаем быстро с тем, что имеем. Закончив с носилками я перебрал все магазины и смазал пружины оружейным маслом, а патроны протер сухой портянкой и только после этого собрал все на свои места. После этого я почистил свой автомат, СВД и пистолет и уже потом принялся обслуживать оружие Бегунка. Чистка оружия меня всегда расслабляла и успокаивала, во время нее я, как правило, размышлял о разном, ровно как и сейчас.

Вот чего я вожусь-то с этим дурачком? По сути, как напарник он так себе, ненадежный от слова совсем! Да, он не трус, и видно, что в боях он побывал и убить кого-то рука у него не дрогнет, это я на себе уже испытал. Все же он три раза меня убить пытался, и если бы не моя регенерация, первый точно был бы удачным. То, что он знает дорогу, не особо-то ему ценности приносит, разве сам бы не нашел? Ну поплутал бы чутка, не впервой. Ну, с другой стороны, скучно одному, а так хоть есть с кем поговорить, опять же про гулей он рассказал и про охотника. Так же он в курсе местных реалий, про деревни знает, что да как, мне смог рассказать, бароны эти, прямо возрождение феодального строя, мать его. Такими темпами скоро князья появятся и цари, если еще не появились.

Так я и думал, хотя и понимал, почему я все еще не придушил этого скользкого паренька. Все очень просто, этот баламут своими действиями отвлекал меня от того, о чем я старался не думать — о прошлом, а именно о том, что происходило в последние дни перед моей заморозкой. Мой сын, моя женщина, мой брат, мои друзья и люди, которых я не уберег. Я словно слышу их голоса, стоит мне уснуть, они осыпают меня проклятиями и тянут ко мне свои окровавленные руки, чтобы утащить к себе в бездну.

— Макс. — послышался в тишине такой знакомый и милый женский голос, от которого мурашки побежали по всему телу.

Приподняв свой взор и устремив его в глубину леса, в темноте я увидел женский силуэт в белых одеяниях, развевающихся в разные стороны, что плавно приближался ко мне.

— Кто ты? — спросил я.

— Милый, ты разве не узнаешь меня? — с наигранной обидой ответила мне девушка.

Девушка приближалась, и я смог увидеть ее черты лица. Не может этого быть! Это просто невозможно!

— Женя⁉ Но как? — пытаясь подняться на ноги, прохрипел я.

К горлу тут же подкатил ком, руки мои затряслись, и меня начала охватывать паническая атака, а из глаз потекли слезы.

— Не кори себя, ты ни в чем не виноват! Мы протянули столько только благодаря тебе! Ты дал нам прожить последние дни в полной безопасности, не испытывая страха и голода. Мы все тебе благодарны, ты ни в чем не виноват.

— Но как же? Я не смог вас защитить! Я тогда дал слабину и не убил Алексея, и он погубил всех нас. — прохрипел я, а из моих глаз потекли слезы.

— Ты же прекрасно осознавал, что это вопрос времени, рано или поздно наши соседи бы на нас напали, мы просто оттягивали неизбежное. Не кори себя и живи дальше полной жизнью.

— Я все понимал, но хотел как-то решить этот вопрос, я старался. Я никогда в жизни так не старался, как тогда. — разрыдавшись, словно девчонка, прошептал я.

— А теперь открой глаза и смотри вперед. — суровым голосом сказала мне Женя.

— Но мои глаза и так открыт? — не понимая, уточнил я, глядя на нее, и увидел, как из-за деревьев по периметру нашего лагеря выходят еще люди со светящимися, словно у кошек, глазами в белых одеяниях и смотрят на меня с доброй улыбкой.

— Открой глаза, Макс! — прокричала Женя.

— Что? Они открыты! — не понимая, крикнул я в ответ.

— Открой глаза! — голос ее стал еще громче, — Ну же, открывай глаза! — кричала она и сорвалась с места, приближаясь ко мне, набирая скорость.

По мне словно разряд тока ударил, и я подскочил с места, глубоко вздыхая и открывая глаза. Видя, как на меня несется большой серый волк. Мозг опередил мои мысли, рефлекс сделал свое дело, и пистолет за долю секунды покинул свою кобуру, три выстрела тут же остановили серого охотника. Схватив фонарик, я поднялся на ноги и начал освещать лес вокруг лагеря.

— Что случилось? — Не двигаясь, спросил у меня Бегунок.

— Что случилось? Пи**а с х**м разлучилась! Вот что случилось! — отмахнулся я от него, вглядываясь в сотни отсвечивающих свет фонарика волчьих глаз, — Ты чего не сказал, что тут волки такие здоровые? — обратился я раздраженным голосом к напарнику.

— Какие есть, много? — спросил Бегунок, по его глазам было видно, что он все еще пьян и не совсем осознает ситуацию в которой мы оказались.

— Большая стая, больше сотни голов, я такого никогда не видел и даже не слыхал о таком. Как их прогнать, я одного убил, остальные вот стоят, смотрят на меня и скалятся?

— Как-как? Никак, стрелять, может и сами убегут. — ответил парень, плавно выползая из спального мешка протягивая руки к своему автомату.

Волки начали рычать и понемногу смыкать кольцо вокруг нас. Я же боялся делать резкие движения и плавно потянулся к осколочным и светошумовым гранатам, что лежали на земле в сумке около моего рюкзака.

— Гера, я сейчас кидаю гранаты, и как только услышишь взрывы, начинай стрелять в сторону леса перед собой, а я буду поливать свинцом в другую сторону. — Отдал я команду своему горе-напарнику.

— Понял, я готов. — ответил напарник, принимая сидячее положение и плавно поднимая ствол автомата вверх.

Выдернув кольцо от осколочной гранаты, я метнул ее вперед прямо в большое скопление волков, и один из них, словно дрессированный пес, поймал ее на лету, зря он, конечно, так поступил. Раздался первый взрыв, но за ним еще и еще, я метал гранаты в разные стороны одну за одной, чередуя светошумовые и осколочные. Запах пороха, крови и внутренностей разлетелся по лесу, а также поднялся громкий волчий визг, рык и вой.

Стаю охватила паника, они, ослепленные ярким, начали метаться в разные стороны, врезаясь друг в друга, в деревья и затаптывая раненых собратьев. Но тут еще и мы с Бегунком добавили жару, открыв беглый, но прицельный огонь. Стая бросилась наутек, поняв, что мы им не по зубам, оставляя вокруг нас лежать большое количество своих смертельно раненых и убитых собратьев.

Скулеж умирающих хищников разносился по лесу на многие километры, привлекая к себе внимание незваных гостей. Перезарядив автомат я присел на землю и потер руками свое лицо, пытаясь осознать все, что со мной произошло.

— Сон? Это был просто сон, но, сука, такой реалистичный! Или же это было что-то большее? Женя явилась мне и предупредила меня? А ведь если бы не она, растащили бы нас с бегунком по косточкам, и никакая регенерация бы мне не помогла. — тихо бормотал сам себе под нос.

— Макс, нам бы это, валить отсюда нужно. — вывел меня из прострации мой напарник и судя по его взгляду он уже протрезвел.

— Что? Валить? Да, ты прав, сейчас все соберу. — осознав слова Бегунка, ответил я.

— Грааа!!! — послышался знакомый рев вдалеке.

— Охотник! Да твою-то мать! — ругнулся я, закидывая вещи в наши рюкзаки.

— Мы словно откармливаем их. Вроде как из-за реки рев, у нас мало времени, сдается мне плавают они быстро. — ухмыльнулся Бегунок.

— Ага, главное нам самим десертом не стать. — отмахнулся я, разматывая леску и быстро привязывая ее к кольцам гранат.

— Ты же не бросишь меня тут? — сжимая автомат в руках, уточнил Бегунок.

— Не брошу, сейчас нужно кое-что сделать. — ответил я.

Закинув Бегунка на площадку, я дал ему пустые магазины и открытый цинк с патронами, чтобы он их снарядил, а сам

по быстрому установил несколько растяжек из разных гранат, не убить не убьют, но ранить могут и с толку сбить,а там гляди и оторвемся. Схватив оглобли и потащил свое детище, груженое Бегунком и вещами, в нужном направлении.

— Грааа!! — раздалось совсем рядом за нашими спинами.

— Это тварь уже на берегу! — запищал Бегунок.

— Я и так это понял, держись крепче! — крикнул я и побежал вперед.