Жених с испорченной биографией

Глава 30

Как и обещал герцогу, господин Глензен направился в полицейский архив, чтобы лично изучить документы по его делу. Здание архива находилось на окраине столицы, поэтому Теодору пришлось прибегнуть к трансформации в драконью ипостась, чтобы как можно скорее добраться туда. Путь от дома занял около десяти минут быстрого полёта. Во время службы в полиции он часто бывал здесь. С виду неприметное одноэтажное здание с чёрной черепичной крышей хорошо охранялось магией и имело сложную многоуровневую систему подвалов. Только опытные работники архива могли разобраться в этом подземном лабиринте. Как обычно, Теодор распахнул старую деревянную калитку, которая тут же традиционно заскрипела, и по протоптанной годами тропинке направился по неухоженной территории в сторону здания архива. На этом участке пути препятствий никогда не было. А вот дальше начинались сложности.

Подойдя к двери здания архива, сыщик позвонил в висевший рядом колокольчик. По сложившейся годами традиции, на звон никто не отреагировал.

"Ничего не меняется!" – отметил сыщик.

Немного постояв, он позвонил ещё раз, а потом ещё раз и ещё раз. На звон колокольчика так никто и не вышел. После соблюдения всех приличий Глензен со всей силы ударил ногой по двери. Как он и ожидал, оглушительно завыла сирена. Крыша здания замигала яркими огнями.

– Кто тут хулиганит?! – входная дверь широко распахнулась, и на пороге появился выступающий вперёд внушительный животик недовольного сотрудника архива, а уж потом и он сам. – Грабёж? Нападение? Что надо?

– Простите, мне показалось, что ваш колокольчик неисправен, и я осторожно, буквально одним пальчиком постучал в вашу дверь, – лукавил сыщик. – Отключите, пожалуйста, сигнализацию. У меня разрешение от короля на ознакомление с делом Ричарда Андевиальде.

Расчёт оказался точным. Сотрудник архива тут же поменял тон на более любезный. Толстяк незамедлительно отключил сигнализацию и расплылся в подобие улыбки:

– Так бы сразу и сказали, проходите.

– Благодарю вас, – вежливо ответил сыщик.

– Я покажу дорогу, – переваливаясь с ноги на ногу, как откормленный индюк, сотрудник архива потопал в здание.

– Крайне любезно с вашей стороны.

Войдя в помещение, Теодор огляделся по сторонам. Здесь ничего не менялось с момента его последнего посещения: всё тот же древний, немного шатающийся стол, те же обшарпанные стулья, на которые страшно присесть, и те же массивные, многократно покрашенные зелёной краской двери, ведущие в сложную систему подвала. Но при всей простоте интерьера здесь скрывалось много чего, о чём простому посетителю знать совершенно не полагалось. А Теодор знал. И потому держался предельно вежливо. В верхнем ящике рабочего стола находилась кнопка вызова полиции на случай тревоги. В центре комнаты мог открыться люк, в который подозрительный с точки зрения сотрудника архива посетитель мог запросто провалиться и что-нибудь себе сломать. А уж обработанные магией двери в подвал были самой неприступной крепостью.

– Так вы говорите, пришли за делом Ричарда Андевиальде? – заглянув в лежащую на столе амбарную книгу уточнил толстяк.

– Именно.

Толстяк неторопливо водил пухлым пальцем по строчкам амбарной книги, перелистывал страницу за страницей.

– Нашёл! – наконец многозначительно произнёс он. – Бумагу от короля покажите.

– Вот… Ознакомьтесь, пожалуйста, – сыщик протянул аккуратно сложенный белый лист бумаги, который толстяк тут же поднёс к носу и принялся внимательно изучать.

– Да… Всё в порядке… Подпись короля. И его личная печать. Не подделка… Посидите здесь.

Архивариус тут же скрылся за одной из дверей. Теодор терпеливо ждал. Не прошло и десяти минут, как толстяк вновь появился в комнате. На этот раз он держал под мышкой хилую серую папку.

– Вот, – важно протянул он дело сыщику. – Можете присесть за стол. Выносить документы из архива категорически запрещено.

– Вы очень любезны.

Господин Глензен, не теряя времени, развязал когда-то белые верёвочки на папке, ставшие от архивной пыли грязно-серыми, раскрыл дело и вынул первый, лежащий в самом верху, лист. Им оказался приговор суда. Бегло пробежав документ глазами, он принялся изучать папку дальше. В бумажном пакете лежал нож: орудие убийства. Надев прихваченные с собой перчатки, господин Глензен осторожно вынул его. На первый взгляд обычный столовый нож из металла серого цвета, длиной двадцать три сантиметра и с закруглённым не заточенным кончиком.

"Полировка знатная, блестит как зеркало, – задумался сыщик, придирчиво изучая предположительное орудие несостоявшегося убийства. – Не ширпотреб. На рукоятке рисунок с золотистым напылением: непрерывные линии с прямоугольными поворотами. Не думаю, что такой нож найдётся в ресторане "Красный дракон". Ну а кровь… Уже понятно, что не Инвара. Так… Пометка к нему… "Найден в поместье герцогов Андевиальде на газоне перед замком, утром, садовником, был завёрнут в белую бумажную салфетку. Отпечатков пальцев, драконьих лап, клыков не обнаружено." Однозначно подброшен. И дата обнаружения предмета не указана. Нужно пообщаться с садовником".

Он вернул нож в пакет, сделал пометку в записной книжке и, погладив чёрные усы, продолжил изучение содержимого папки. Следующим документом оказался протокол допроса свидетеля.

"Так… Что он тут вещал? – начал про себя читать документ сыщик. – "Я, Эрих Лейбниц, работник кухни ресторана "Красный дракон", в тот самый злополучный вечер, когда произошло жестокое убийство маркиза Инвара Лансуорта (простите, дату не помню, но это и не важно), около пяти вечера из окна кухни наблюдал странное свечение, которое принял за драконий огонь. Больше ничего сказать не могу, так как часто спускался в подвал за вином для посетителей. А там, как сами понимаете, окон нет, и потому ничего не видно. За время смены в обеденный зал не выходил. Больше ничего дополнить не могу. Требую, чтобы закон справедливо покарал виновного в жестоком убийстве несчастного маркиза! Да здравствует Королевский суд!" Понятно, почему он больше ничего не видел… Напился в подвале. Этот момент тоже нужно уточнить".

Теодор сделал ещё одну пометку в записной книжке: "Пообщаться с сотрудниками "Красного дракона" на предмет пристрастия к алкоголю Эриха Лейбница". Дальше лежали в полном беспорядке протоколы допросов Ричарда Андевиальде. Сыщик пытался разложить листы бумаги в хронологии, но ничего не выходило. Нумерация листов не совпадала. Ответы обвиняемого не соответствовали заданным вопросам, на некоторых листах стояли огромные чернильные кляксы, так что документ становился нечитабельным. В конечном итоге сыщик пришёл к выводу, что часть протоколов допросов утеряна или преднамеренно уничтожена, только непонятно кем и для чего. Ещё был не несущий никакой ценной информации протокол допроса невесты Инвара, некой иностранной принцессы Софии Ауденброльской, ставшей впоследствии женой следователя графа Арнольда Тарлента. Единственное, что заинтересовало следователя, в этот злополучный вечер принцесса и маркиз планировали посетить театр, но вместо этого она получила букет цветов с извинениями, что планы маркиза неожиданно изменились. Принцесса высказывала обиду на жениха, что тот предпочёл её обществу компанию любителей крепких напитков. Букет доставлен посыльным из цветочной лавки господина Швейриха. Протоколы допросов семейства маркиза Чарльза Лансуорта так же не несли никакой ценной информации. Вопросы были формальны, как и ответы на них. Родителей обвиняемого никто не допрашивал. Так же сыщику показалось странным, что из всех присутствующих в ресторане взяты показания только у одного свидетеля: кухонного рабочего.

"Странно, более чем странно, – сделал вывод сыщик. – Дело шито белыми нитками. Вроде бы граф Тарлент не был глупцом. Это не первое дело в его практике. Герцог Андевиальде явно кем-то подставлен. Но зачем? Потому следствие велось из ряда вон плохо… Безобразно. Вопросов больше, чем ответов… Герцог упомянул о записке, рассыпавшейся после прочтения. Явно это магия. Вопрос, кто её написал и зачем? Почему маркиз Лансуорт поменял планы в тот вечер? И почему герцог Андевиальде полетел именно в "Красный дракон"? Вероятно, он о чём-то забыл рассказать".

Аккуратно сложив документы в папку, он вернул её архивариусу. Толстяк сверил бумаги с описью, завязал серые верёвочки на папке.

– Всё? – нетерпеливо спросил он. По лицу сотрудника архива было несложно догадаться, что присутствие посетителя явно его раздражало.

– Благодарю вас. Я закончил.

– Надеюсь, повторно не придёте?

– Нет, я всё изучил за один визит.

Попрощавшись с толстяком, господин Глензен направился в Главный Следственный Отдел Полиции королевства Фортавиании, где когда-то служил простым следователем граф Арнольд Тарлент. Здесь нёс службу его давний друг, а теперь начальник этого самого отдела, старший следователь королевства, господин Ортерлих.

– Сколько Лун взошло на небе с момента нашей последней встречи! – расплылся в улыбке давний приятель, увидев входящего в его кабинет сыщика. Среднего роста, крепкого телосложения черноволосый дракон с первой сединой на висках больше походил на интеллигентного преподавателя какого-нибудь престижного учебного заведения, чем на грозного стража закона. Но всем известно: внешность обманчива.

– А ты всё на том же месте! Скоро плесенью зарастёшь, как трухлявый пень, – беззлобно пошутил Теодор, по-приятельски обнимая друга.

– Не плесенью, а мхом, – рассмеялся начальник отдела. – Сразу видно, чем ты на травоведеньи занимался.

– И чем же?

– Глазки преподу строил! Чем же ещё ты мог заниматься!

– Да… Было времечко… Были мы юны, безусы и амбициозны.

– Ну… Усищи-то у тебя нынче знатные! Дамочкам нравятся. Небось от поклонниц отбою нет. Ты же у нас при деньгах… Частный сыщик всё-таки.

– Да… Не думал, что в сыщики пойду.

– А нечего было за серийным убийцей за границу бежать без согласования с начальством. Убийцу-то ты поймал, а из полиции тебя попёрли. Так как никто из начальства ответственности за такого разгильдяя нести не желает!

– Что-то ты как бюрократ заверещал! – засмеялся Теодор. – Лучше расскажи, как у тебя дела. Что нового?

– А что может быть нового? Вот… Служу… Отделом руковожу… Дела помаленьку раскрываем. За последние годы раскрываемость дел в два раза поднялась.

– Похвально… Похвально… А слышал, что признанный убиенным с особой жестокостью маркиз Лансуорт неожиданно воскрес?

– Да… Здесь мы недоглядели. Ошибочка вышла.

– Ты так спокойно говоришь об этом. Ни в чём не повинный дракон из знатной семьи оказался приговорён к пожизненной каторге. Вернулся оттуда глубоким инвалидом, старцы более здоровые, чем он. И ты называешь это ошибочкой?

– Слушай, ну вот не надо нагнетать. Его делом занимался опытный следователь. Знаешь ли, Тарлент не сопливый мальчишка после школьной скамьи. Он тоже переживал. Не спал по ночам. Знамо ли, дело касалось двух знатных родов.

– Так, может, он не спал, потому что амуры крутил? А потом сразу женился на заморской принцессе и за границу укатил.

– Ну вот что ты за зануда такая?! Везде криминал видишь! Потому до сих пор и не женат! Какая барышня с таким уживётся!

– Ой! Раскудахтался, как петух на насесте!

– А вот за петуха и в глаз можно! Так… Я тебя услышал. Давай позовём друга нашего Тарлента, и он тебе, скептику, докажет, что Тарлент подошёл к следствию со всей ответственностью.

Расчёт оказался точным: в азарте спора и желании обелить своих сотрудников старый приятель, не подозревая, что Глензен проводит расследование, по внутренней связи пригласил в кабинет следователя. Обращение к подчинённому "Модник" крайне удивило сыщика. Теодор понял причину такого обращения, когда приблизительно через пять минут в дверь кабинета постучались и в него строевым шагом вошёл гладко выбритый, аккуратно подстриженный, на вид тридцатилетний мужчина в идеально выглаженной форме, до блеска начищенных туфлях. Мужчина вытянулся по стойке смирно и что есть мочи закричал:

– По вашему приказанию следователь по расследованию преступлений, связанных с неприкосновенностью частной собственности…

– Ой, потише, голова от тебя раскалывается, – недовольно поморщился господин Ортерлих, оборвав Модника на полуслове. – Садись за стол. Беседу вести будем.

Модник тут же выполнил распоряжение начальника и, сидя на стуле и положив руки на стол, как прилежный ученик начальных классов, замер в ожидании вопросов.

"Вот за кем дамочки бисером мочатся. Хорош. Ничего не скажешь. И глазёнки, и губёшки, и фигура",– подумал сыщик, с интересом рассматривая сотрудника полиции.

– Так вот, – начал беседу с подчинённым господин Ортерлих. – Я знаю, что ты был дружен с Тарлентом.

– Так точно, – преданно глядя в глаза начальству, отчеканил Модник.

– Скажи мне, только честно, когда Тарлент вёл дело, у него был роман с какой-нибудь дамочкой? Точнее, с иностранкой? Ну… Из-за которой он не спал ночами, вздыхал, тоской томился… Короче, ты смысл моего вопроса понял.

– Так точно! Роман был, – звонким голосом отрапортовал Модник.

– С заморской принцессой? – недовольный ответом уточнил начальник отдела.

– Никак нет. Пока велось следствие, с принцессой Ауденброльской он не планировал связывать свою жизнь.

– А с кем же у него тогда был роман? – удивлённо приподнял брови господин Ортерлих. – Давай, выкладывай всё, что тебе известно.

– Мне мало что известно. Только не пойму, зачем вам это? – настал черёд удивляться Моднику.

– Мы с вашим начальником поспорили, – вступил в беседу до сих пор молчавший Теодор. Чисто мужское любопытство: за сколько дней можно влюбиться в заморскую принцессу, чтобы бросить службу и сбежать с ней за границу.

– Да! Точно! Так и было! – поддержал приятеля господин Ортерлих, которому уже самому стало интересно, почему Тарлент встречался с одной, а женился на другой.

– Ну… Понимаете… Он не всё рассказывал, – смутился Модник, явно не желавший обсуждать столь деликатную тему.

– Ничего, продолжай, не стесняйся. Здесь все мужчины. Что делать с женщинами наедине, всем известно, – оживлённо произнёс заинтригованный старший следователь в предвкушении увлекательного рассказа с интимными подробностями.

– В общем, Арнольд почти сразу, как ему поручили вести дело об убийстве маркиза Лансуорта, познакомился с одной иностранкой. Имя её он не называл, но часто отправлял ей цветы из лавки господина Швейриха. Дамочка, насколько я понял, была обеспеченной. Встречалась с ним, но до близости дело не дошло.

– Как так? – не сдержал разочарования господин Ортерлих.

– Они расстались сразу после суда над герцогом Андевиальде. Но она тогда конкретно зацепила Арнольда. Он даже говорил, что иногда в его голове вместо мыслей сплошной туман. И такой сильный, что он не понимает, что творит. – Модник понизил голос и почти шёпотом продолжил. – Доходило до того, что когда он перечитывал протоколы допросов, густо покрывался краской, хватался за голову и даже некоторые переписывал. Я сам видел уничтоженные протоколы. А когда он расстался с этой дамочкой, туман исчез.

– А за женой от тоски душевной начал ухаживать? – как бы шутя, поинтересовался господин Глензен.

– Нет… Перед увольнением он пришёл на службу белый как стена. Я решил поговорить с ним, вдруг заболел? Тарлент признался, что проснулся ночью от шума на улице, как будто кто-то упал с дерева. У него под окном рос старый орех. А жил он на втором этаже. Он подошёл к окну и увидел, что какая-то тень быстро убегает от дома. Тарлент тогда не придал этому никакого значения. Пошёл в туалет по нужде, простите за подробность. А когда вернулся, увидел на полу какое-то шевеление. Он включил свет и ужаснулся. К нему ползли три паука. Причём не простые, а на тонких красных лапах, с мохнатыми брюшками и рисунком перевёрнутой короны.

– Краснолапый коронованный паук, редко встречающийся в природе, жутко ядовитый вид пауков. Насколько я помню, в нашем королевстве не водится, – со знанием дела произнёс господин Ортерлих.

– Вот именно! Арнольд тогда сообразил, что на него кто-то покушается. Он поубивал всех пауков и съехал в гостиницу. А в той гостинице снимала номер принцесса Ауденброльская. Девушка была морально убита неожиданной смертью жениха. Тарлент был подавлен расставанием с иностранкой. На этой почве они и сошлись, решили, что это судьба, и уехали за границу.

– Так почему этот прохвост ничего не рассказал начальству?! – в ужасе от услышанных подробностей дела схватился за голову господин Ортерлих. От негодования его лицо и шея покрылись сливными красными пятнами, склеры покраснели.

– Так ему некогда было. Он заскочил на службу, быстро мне всё выпалил, написал заявление об увольнении и всё! – как мог, оправдывался Модник. – У него была куча дел: знакомство с родителями, бракосочетание, отъезд за границу. Знаете ли, женитьба это очень хлопотно!

– Знаю… Сам когда-то в женихах ходил. Сто кругов ада прошёл до того, как отношения узаконил. У меня ж тесть профессор! Оперирующий хирург! Он целый консилиум по поводу состояния моего здоровья устроил! Кто только меня не изучал! Удивляюсь, как они мне ничего не отрезали! – буркнул господин Ортерлих. – Так что мой тебе совет, Модник… И тебе, старый женоненавистник, не женитесь! Хотя… В браке есть свои прелести.

– Так! Что-то я у вас засиделся, – посмотрев на часы, засобирался сыщик. – Пора и честь знать. Я пошёл. Благодарю за гостеприимство. Как-нибудь забегу.

– А приходил-то зачем? – на прощание поинтересовался господин Ортерлих.

– Как, зачем? Вот… Совет от тебя узнал… Добрый… Не жениться. Вот… Так что я пошёл.