Жених есть, совести - нет!

Глава 9

«Адепт» был не один — в кухне, куда мы не шли, а крались, поджидала знакомая компания в полном составе. Корни, Малин, Миар и побитый Кайром уставились на меня как стая оголодавших щенков.

Они разве что хвостиками не виляли, и то лишь потому, что хвостиков как бы и не было.

— Мы уже это… И муку достали, и сахар, и яблоки, и всё остальное, — отчитался Кайром.

Вроде и наглость, но как этим преданно глядящим мужчинам отказать?

Я вздохнула и отправилась к угловому шкафу за фартуком. В полной тишине замешивала тесто и применяла заклинание, которое значительно ускоряло ферментационный процесс.

Очисткой и нарезанием яблок занимался Лекс, а когда настала пора бросить яблоки на сковородку, я в полной мере осознала всё коварство и продуманность оголодавших.

— Так, — сказал Лекс, упирая руки в бока. — Главную заслонку открыли!

Корни подошёл к самой большой из печей, завозился с каким-то механизмом. После этого, по кивку Лекса, Малин применил магию — сотворил широкий воздушный поток.

Воздух мягко проходил по всей кухне, закручивался в спираль и устремлялся к той самой печи, чтобы уйти через вытяжку. Как итог, аромат яблок звучал очень и очень слабо. Словно тут, на кухне, никого и нет.

— Если нас поймают, то опять отберут? — уточнила я.

— Не только. Ещё дисциплинарное взыскание влепят, за самовольное использование кухни и нарушение режима, — улыбнулся Аргрос.

Миг, и я застонала. Лично мне приготовленных с применением таланта пирожков было не жаль, напрягло то, что меня втравили в нарушения! Я приличная девочка, привыкла соблюдать правила и слушаться старших, зато Аргрос относился к разного рода «криминалу» абсолютно спокойно. Для него это было всё равно что дышать.

— Илиена, да что ты заволновалась? — верно интерпретировал стон Лекс.

— Ничего, — отмахнулась я и занялась тестом.

Через полчаса «вытяжку» пришлось усилить, а когда вынула из печи первый противень, я стала свидетельницей новой поразительной картины.

Парни не дрались. Никаких полётов по кухне, прыжков, перекатов и неестественных манипуляций с подносом. Вместо этого появились тарелки и началась делёжка, причём честная, с учётом моей доли.

Вот только я к собственным пирогам была равнодушна. К тому же, хоть они в какой-то степени волшебные, но попа растёт как от простых.

Поэтому я сказала:

— Мне всего один, остальные забирайте себе.

Парни замерли, а Лекс посмотрел с укором.

— Могла бы просто отдать свою долю мне, — заявил он. — Ведь мы почти семья.

Вообще-то не смешно, но я заулыбалась.

— Ещё наешься, — буркнул Малин с такой претензией, словно Лекс его обокрал.

После этих слов в Малина всё-таки полетел нож, но так, вяло. Затем была пара просвистевших по воздуху вилок, и всё. Парни ели. Делали это быстро, всухомятку, без всякого чая.

Со второй партией вышло уже приличнее, тут чаю налили уже и мне. А на третьем, последнем противне случилась беда. Я только-только выключила печку, только отставила горячущий поднос в сторону, как Кайром насторожился и выдохнул:

— Сигналка сработала.

Секунда гробовой тишины, и Аргрос рявкнул:

— Свет!

Свет в кухне сразу погас. Чьи-то руки обвились вокруг моей талии, уверенно увлекая куда-то в сторону. Воздушный поток, блуждавший по помещению, стал почти незаметным, а аромат пирогов…

— Корни, прикрой пироги вакуумом, — прозвучал строгий шёпот Аргроса. — Все к стене. Ставлю маскировку.

— На плиту тоже поставишь? — уточнил Миар.

Лекс не ответил, а лично я оказалась прижата к жениху ну очень крепко.

Сначала ничего не происходило. Я стояла замершая, как ледяная статуя, Аргрос тоже не шевелился, но потом… Одна его ладонь прошлась вверх по позвоночнику — от талии к шее. Затем ушла вбок и вниз. Лекс огладил рёбра и ощутимо задел грудь.

Я дёрнулась, но толку? Жених не отпустил. Я ощутила горячее дыхание у виска, а руки Лекса продолжили нахальные блуждания. Понимая, что сигналка сработала на кого-то из преподов, я даже мяукнуть не могла!

Впрочем, когда в дальнем конце кухни стало светлей, когда там открылась дверь, я вскипела. Прильнув к жениху, обвила его шею руками и… привстав на цыпочки, от души укусила за мочку уха. Аргрос героически сглотнул крик.

Я слышала это сглатывание! При этом меня опять-таки не отпустили, даже наоборот…

— Хм, — прозвучало от той самой распахнувшейся двери. — Фрейм, чуешь?

Голос принадлежал магистру Хазлеру!

— Это после вчерашнего ещё не выветрилось, — помолчав, сказал Фрейм. Я такого препода не знала, но голос показался знакомым.

— Не уверен, — буркнул Хазлер.

Короткий удар сердца, и началась настоящая жуть!

Преподы вошли. Они активировали освещение и осмотрелись. Лично я увидела вжавшихся в стену Кайрома, Малина и Миара. Миар прижимал к груди тарелки и чашки, из которых мы недавно пили. Как гору какого-то барахла.

Ещё был Корни, который, вооружившись прихватками, держал горячущий поднос.

Мы все сгрудились у противоположной от двери стены, и были видны так же хорошо, как чёрный таракан на белой скатерти. Но Хазлер и Фрейм скользили взглядами и не замечали. Нас разделяла какая-то почти прозрачная пелена.

— Всё-таки вчерашнее, — заключил Фрейм, а я его наконец узнала. Это был тот самый магистр из видения, любитель подвалов и лизунов.

— Мм-м, — хмуро протянул Хазлер.

Через пару минут Хазлер согласился с коллегой и выдавил недоброе:

— Что ж, пойдём.

Они ушли, свет погас, опасность вроде как миновала, но мы стояли у стенки ещё четверть часа. При этом Аргрос ничего не понял! Жених наглейшим образом продолжал оглаживать мою спину, иногда спускаясь пониже поясницы. Ну а я, понимая, что шум поднимать пока опасно, даже рявкнуть на него не могла.

Уши мне больше не подставляли. Только шею под когти — но я их утром обрезала и при всём желании не могла поцарапать. Ещё меня привычно будоражил аромат самого Лекса — невзирая на злость, я начинала пьянеть.

Бесилась и слегка, самую малость, таяла. Последнее злило больше всего.

Наконец в кромешной тьме послышался шёпот:

— Корни, можешь запустить осторожный щуп?

— Не могу. У меня пирожки.

— Кайром? — голос опять-таки принадлежал Лексу.

Кайром сделал. Чуть позже к этой неведомой проверке подключился и Миар, который предварительно избавился от посуды. Миар подтвердил, что «сюрпризов» преподы не оставили, но расслабиться мы смогли лишь после того, как покинули кухню через окно выдачи и большой обеденный зал.

Ушли вместе с противнем, с которого в процессе нашего стояния, пропали три пирожка.

Опять назревала драка, на Корни все смотрели кровожадно! Я же… мягко говоря взбесилась из-за Лексовых приставаний. Что он себе позволяет? Как он посмел?