Жених есть, совести - нет!

8.3

— Ну какие поцелуи? Ты что? — Лекс выпустил мою руку и подставил локоть.

Со вздохом, но согласилась. Мы действительно направились к лестнице и на стену. Снаружи уже стемнело, повеяло холодом, однако климат в этой части империи отличался особой мягкостью — невзирая на календарную осень, даже деревья ещё не начали желтеть.

В темноте вид оказался не очень-то и красивым, только жениха это не смутило.

— Расскажешь о себе? — спросил Лекс, когда мы остановились и оба уставились на чернеющие под звёздным небом тени. — О своей жизни?

— Да нечего рассказывать, — пожала плечами я.

До недавних пор моя жизнь была размеренной и даже банальной. Сначала я жила с родителями, потом, после их гибели, меня забрал дядя. Затем был закрытый элитный пансион для девочек, а после нескольких лет — возвращение в родительский особняк и снова учёба. Учителя и наставница, которая помогала приручить дар.

У меня были подруги по пансиону и в столице — но разве это может быть интересно Лексу?

В свет я не выходила по многим причинам. Не было у меня такой потребности, да и вообще.

— Совсем нечего? — уточнил Лекс.

— Ну… могу рассказать, почему так восхищаюсь драконами.

Жених скривился так, словно я ему тухлый лимон подсунула.

— Хорошо, — Аргрос кивнул. — Прошлое не интересно, а чего ждёшь от будущего?

«Любви,» — чуть не брякнула я.

Просто знала, что такой как Лекс, скорее всего, не оценит. Они, мужчины, вообще другие. Что им та любовь?

Для них это розовые сопли в сиропе, размазанные тонким слоем. Бессмысленные вздохи. Глупости и ерунда. Мужчины — они про материальное, про то, что можно пощупать. Про поцелуи, которые уже и не поцелуи вовсе.

Одна из моих наставниц когда-то тихим шёпотом объяснила, что мужчины, в некоторых вопросах, вообще как животные. Все эти нежности, обмен взглядами, объятия и переписки — не для них.

— А чего ждёшь сам? — всё-таки увильнула от ответа я.

Глаза истинного блеснули так, что я внутренне дрогнула.

Лекс Аргрос без слов подтвердил все мои догадки. Вот абсолютно все!

— И что насчёт жизни? — заторопилась я, уводя истинного от опасной, как оказалось, темы. — Твоё детство прошло в графстве…

— В графстве Арнгар, — кивнул жених, озвучивая то, что я и так знала.

Он внезапно потупился, словно смутившись, и взъерошил пятернёй волосы.

— Детство. Ну… Там разное бывало.

— Например?

— Ну…

Когда Лекс заговорил, я уставилась с большим интересом. Но чем дальше, тем сильнее округлялись мои глаза!

Нет, ничего криминального. Ничего такого, за что могла бы осудить или зафыркать, только Аргрос… он всё-таки ненормальный. Бедные родственники. Бедные родители! Это ж не ребёнок был, а настоящее бедствие. Этакая неугомонная, крайне изобретательная стихия. Мне и в голову не могло прийти, что кто-то способен устраивать такой кошмар.

То они с другом ловили и мумифицировали крыс, чтобы обустроить в садовом домике «лавку некроманта». То устраивали скачки на сторожевых собаках, то прыгали со скалы. Без спроса уходили в лес — в длительные «экспедиции», за «магическими кристаллами и неведомыми артефактами», так что Аргросу-старшему приходилось обращаться к герцогу с просьбой предоставить дополнительные отряды для прочёсывания леса. То мочились в водонапорную башню…

— А однажды я стащил несколько ложек из серебряного фамильного сервиза, чтобы расплавить их и превратить во что-нибудь интересное, — продолжал Аргрос. — Но с плавлением не получилось. Точнее получилось, но… температуры там большие, я случайно поджёг ангар.

Ещё были попытки летать… Каверзы матушке, отцу, испорченная свадьба старшей сестры, где накануне церемонии «внезапно и почти случайно» сорвало все декорации. Окрестные крестьяне от проделок юного виконта тоже страдали и дружно вознесли благодарность высшим силам, когда мальчишку отвезли в кадетский корпус. Но!

Но кадетский корпус — не тюрьма, там бывают каникулы, а сам Лекс тем временем рос, и интересы становились всё менее невинными.

В какой-то момент у меня аж волосы на голове зашевелились! Вот же характер человеку достался… Вот же шило в том самом, редко называемом месте! Но прошлое — это ещё ладно. А вот будущее… Если у нас родится сын, похожий на Лекса, я однозначно сойду с ума.

Впрочем, дочь тоже может пойти в него?

На этих мыслях я не выдержала и застонала, а Лекс заинтересовался:

— Илиена, что случилось?

— Ничего, — я почти плакала. — Просто очень хочется поклониться твоей матушке за то, что она тебя не прибила.

— Да ладно, да что такого? — вообще не понял он.

И тут же объяснил логику своего непонимания:

— Это только звучит страшно, а на деле… Ну попрыгали со скалы, ну поубивали крыс, ну подсыпали гувернёру в чай дохлых червяков, что такого?

Я прикрыла глаза, пытаясь усмирить эмоции.

Потом спросила:

— А этот твой друг? Он тоже после ваших приключений выжил?

Лучший адепт академии Торна фыркнул:

— Да он живее всех живых!

Живее живых и, к счастью, не здесь. Иначе, боюсь, строгая академия давно бы разлетелась по камешку от такого тандема.

— Мы с ним, когда в кадетском корпусе были, то знаешь… — Тут Лекс осёкся, но глаза стали хитрыми, а улыбка… ну какой-то совсем особенной. — Ладно, не важно. Как-нибудь позже расскажу.

Выводов у меня было два. Первый — мне очень не повезло с женихом и, отдельно, наследственностью для детей. Очень! Катастрофически!

Второй — детские «шалости» Лекса полностью компенсировали моё абсолютно спокойное взросление. Там, где недошалила я, устроил лютое веселье он.

Мы были как два антипода, и я была совершенно не против продолжать жить своей спокойной, размеренной жизнью, но у кого-то прям зудело.

— Так. Ну, думаю, пора! — заявил истинный.

Я невольно нахмурилась и уточнила в очередной раз:

— Что у нас всё-таки за дело?

Пауза, широченная улыбка, и мне наконец объяснили:

— Пирожки, Илиена. Ты ведь не откажешь страждущему, несправедливо лишённому сладкого адепту?

Я приличная, но на слове «сладкого» почему-то подумала не о том.