Железный Человек. Латная перчатка

НАМЕКИ И ЗАГАДКИ

Тони покачивался в оцепенении, вызванном анестезией, наполовину спящий, наполовину бодрствующий. И в этом состоянии между сном и явью ему привиделся его отец: столь же сногсшибательно красивый, каким Тони его запомнил, за исключением абсолютно белых глаз. Но Тони знал, что спит, и потому не испугался. Однако ему было интересно, что хочет сказать ему его подсознание.

— Пап, — сказал он, — что стряслось?

— Главное, не трясись, — ответил отец. — Тебе пока вставать нельзя. Парень Мандарина тебя знатно отделал.

— Ну да, тут ты меня поймал. Но видел бы ты этого парня, Вангера!

— О, я его вижу, — сказал Говард Старк. — Он тоже здесь, все еще пытается собрать себя по частям. Еще одна жертва Старков.

— Ну пап, это нечестно. Он сам виноват. Я спас множество людей.

Говард пожал плечами, и его белые глаза сверкнули:

— Спас, убил… Какая разница! Просто бизнес.

— Твой бизнес, — возразил Тони.

Говард прикрыл глаза, и на мгновение эти страшные белые огни исчезли.

— Я знаю, сынок. У меня было время подумать. Ты был прав. Абсолютно прав насчет всего. Duran Duran — отличная группа, и твоя прическа всегда выглядела потрясающе. И более того, мы с матерью всегда гордились тобой.

Но Тони на это не купился:

— Подсознание, придумай что-нибудь получше! Мой отец не был любителем раздавать комплименты направо и налево.

— Поймал, — ответил Говард. — Я просто говорил тебе то, что ты всегда хотел услышать.

Когда-то это бы удовлетворило Тони, но сейчас он хотел большего.

— А как насчет какого-нибудь откровения? Крупиц мудрости загробной жизни?

Говард моргнул; белые огни мигнули и снова вспыхнули.

— С этим сложнее. Нам разрешено говорить только туманными намеками и загадками.

— Скажи, что я должен сделать. Я тут пытаюсь разгрести все, что мы, Старки, успели натворить.

— Помнишь, что я говорил насчет игрушек?

— Шутишь? Я никогда не забуду.

Тони откашлялся и произнес глубоким голосом своего отца с акцентом жителя Нью- Йорка пятидесятых годов:

— В этом мире нет игрушек, сынок, — это просто недоделанное оружие.

— Ну, если коротко, то да. А вот теперь настало время загадок. Слушай внимательно, сынок.

— Ну отлично, — сказал Тони. — Намеки и загадки. Мне, пожалуй, больше нравилось, когда ты просто меня игнорировал.

Говард устремил прожекторы своих глаз прямо на Тони и произнес:

Тони взвыл:

— Да ладно тебе, пап! Это же просто какая-то чушь наподобие предсказаний из печенек! Мы же Старки. Мы не оперируем абстракциями. В конце концов, у меня есть дела! Вопросы жизни и смерти! Не мог бы ты выразиться яснее?

Говард Старк вздохнул:

— Тебе стоит слегка окультуриться, Тони.

— Пап, ну хотя бы намекни! Пожалуйста! Что за пустота? Это настоящая пустота в каком-то конкретном месте? Или метафорический образ?

— Хорошо, сын мой. Я тебе подскажу. Слушай внимательно.

— Значит, вот как ты теперь заговорил.

— Пустота, о которой я говорил… на самом деле это сигнал. Мы получили сигнал.

От пояснения не стало понятнее ни на йоту.

— Это даже хуже загадки. В каком смысле «сигнал»?

Говард широко раскрыл глаза, и сон Тони заполнил ослепительный свет.

— В самом прямом смысле. Кто-то пытается с нами связаться.

Тони ощутил, что его сон, видение или что бы это ни было, подходит к концу. Он никогда раньше не видел своего отца таким, и что-то ему подсказывало, что больше не увидит.

— Папа, подожди!

Но Говард Старк уже растворился в ярком свете, и остался только его голос:

— Твоя мать говорит: съешь сэндвич, ради бога, ты отощал. А я тебе скажу: отрасти нормальную бороду, а то ты похож на гангстера из подворотни!

И Говард Старк окончательно исчез, оставляя Тони в полном одиночестве — привычном, но оттого ничуть не более приятном.

Тони открыл глаза, обнаружив себя в больничном отсеке «Тангриснира». Он удивился, что сон не померк и не размылся, как это обычно бывало, а по-прежнему четко стоял в сознании.

«Попозже, — подумал он, — я создам модель Фрейда и проанализирую себя».

А сейчас стоило заняться Мандарином.

Дьяволо Конрой стоял у кровати и смотрел на Старка так, как будто у того внезапно выросла третья рука.

— Смотрите-ка, кто проснулся! — воскликнул ирландец. — Сам Тони Старк, повелитель роботов!

Старк прочистил пересохшее горло:

— Вы что-нибудь говорили про сигнал?

— Говорил, — ответил Конрой. — А вы назвали меня папой. Я ужасно польщен, и все такое. Мы с женой очень хотели бы завести ребенка, но я бы предпочел, чтобы он был ниже ростом и менее упрямый.

— Расскажите мне про сигнал, инспектор, — настаивал Тони.

— А, ну да. Ну, может, это просто какая- то ошибка в приборах. Не мне вам о них рассказывать, вы и сами в курсе, одна ампутация мизинца чего стоит.

— Какая ампутация мизинца?

Конрой осекся и кашлянул в ладонь:

— Ничего. Просто старая ирландская поговорка: «Нельзя угнаться за этим парнем и его ампутированными мизинцами». Значение идиомы утеряно в веках.

— Так что там с сигналом?

— Ах, да. Компьютер уже давно трезвонит о том, что получен сигнал на аварийной частоте.

— От кого?

— Вот в этом-то все и дело! — ответил Дьяволо, отбрасывая прядь светлых волос с лица. — Компьютер сообщает, что от вашей собственной головы.

Тони сбросил одеяло и с усилием приподнялся на локтях:

— От моей головы… Она сумела его зарядить и теперь вызывает меня!

Конрой поморщился:

— Старк, я, конечно, понимаю, что вы гений, каких свет не видывал, но то, что вы сказали, звучит как бред.

Тони схватился за плечо Конроя, чтобы выбраться из постели. Ноги словно принадлежали кому-то другому, и он неуверенно сделал несколько шагов, чувствуя себя сшитым из кусочков чудовищем Франкенштейна. Но, по крайней мере, он устоял.

— Надо посмотреть, что там осталось у принтера в запасниках, — сказал Тони озадаченному Конрою. — А вы поведете яхту. Вы справитесь с этим ради спасения жизни юной девушки?

— Справлюсь ли я с яхтой? — деланно возмутился Конрой. — Я родом с острова Ирландия. Я с рождения умею водить яхты! И ради спасения жизни я готов довести ее хоть до Луны. Но если вы меня обманываете, то я приведу вас самого в наручниках в Европейский суд!

— Какой велеречивый ответ! Не могли бы вы выражаться лаконичнее?

— Давайте договоримся, — ответил Дьяволо Конрой. — Я буду предельно краток, а вы не будете больше звать меня папой. Идет?

— Идет, — ответил Тони.