Герой!

***

А «закрепитель» не надо! — сказал Ваун. — Медик-робот сновал и суетился.

Он уже неодобрительно поцокал над синяками, но не выдал никаких зловещих предостережений типа «в вашем возрасте», «выписать еще лекарств» и «не волнуйтесь». Он до сих пор чувствовал слабость и раздражение, но они скорее всего были вызваны подавленной злобой на Рокера, а не несколькими часами задержки принятия ежедневной порции бустера.

Ваун поздоровался с одиозной коллекцией гостей, приведенных адмиралиссимусом; потом пронаблюдал, как гости расправляются с его лучшими напитками в Радужной Комнате в ожидании банкета, ими заказанного. Прежде ни один из них здесь не бывал. Ваун не существовал как элемент высшего света, но мародерство было, очевидно, вполне в рамках морального кодекса.

Потерпев некоторое время артобстрел остроумия, он извинился, сказав, что ему надо заняться личными делами. По иронии судьбы смерть Тэма, наверное, немного смягчала их издевательства. Даже среди самой низкой толпы Тэма любили и теперь скорбели о нем. Большинство одобряли действия Вауна.

Зловещий малиновый состав выплеснулся из медика. Ваун выпил его одним глотком. Тот же самый вкус.

С тех пор, как он последний раз отказался от ежедневной сверхдозы «закрепителя», прошли годы, и ему было неприятно делать это сейчас, но поскольку Рокер затеял в Вэлхэле смертоносные игрища, лучше сохранять голову свежей. Гражданка Фейрн еще некоторое время не сможет приступить к своим новым обязанностям.

Так что теперь ему следует прикинуться опытным дамским угодником и развлекать собрание паразитов за ужином. С такими вот ужасными мыслями в голове Ваун поплелся в свои апартаменты, и вновь ярость болью вскипела у него в горле, когда внутренние двери распахнулись перед ним. Свидетельства были везде — они сидели на его постели, рылись в его библиотеке, ставили напитки на антиквариат, нюхали кройл. Все комнаты провоняли какой-то грязью. Он распахнул большие двери на террасу, чтобы впустить воздух. Здесь Рокер с выводком своих лакеев поджидал его, подслушивал его разговор с Фейрн и Клинком и, конечно, они надорвали от смеха животы. А служба безопасности не прибирала здесь потому, что так приказал Рокер, чтобы Ваун смог полюбоваться на бардак. Как мог такой мелкий человечек так высоко подняться?

Он сорвал с себя рубашку, скомкал ее. И остановился. Нет! Он не намерен одеваться и идти изображать из себя милого хозяина для этой шайки. Он может и здесь поесть… если не считать того, что Рокер, контролирующий службу безопасности, не позволит ему управлять бытовой техникой, которая может теперь отказаться его слушаться. Кранц! Какое бешенство! И какое бессилие!

Хорошо. Тогда он пойдет купаться. Да, он отправится к заливу посмотреть, как дела у лейтенанта Клинка со стрилерами, если лейтенант не исчез еще за горизонтом на буйном гаспоне. В такой момент даже лейтенанта Клинка можно считать пристойной компанией.

Еще Вауну нужно просмотреть секретный файл Тэма, но если Рокер обнаружил секретный файл в вэлхэловских досье, то и это могло исчезнуть за горизонтом.

Вауну страстно хотелось взглянуть на материалы, пусть для того лишь, чтобы убедиться в том, что они бесполезны, как говорил Тэм, но придется ждать, пока не уйдут мародеры.

А сегодня вечером его ждет таинственный сюрприз, который Рокер отказался объяснять. «Умеренно рискованно» — похоже на политический эвфемизм для слов «смертельно опасно». Это, конечно, невозможно, чтобы давно пропавшие Дайс и Сессии оказались где-либо на острове… если Рокер не притащил их сюда с собой.

Если пропавшие кукушата в конце концов пойманы и Рокер сможет их как-то подбросить Вауну, тогда Ваун — погибший герой.

В ярком свете шевельнулась тень, и он обернулся к дверям на террасу.

Малиновые огни контражурного света очерчивали голову Фейрн звездной короной Как он мог забыть о Фейрн?

Она не дождалась приглашения и поплыла к нему; скомканная рубашка выпала из его пальцев на ковер.

— Ваун?

— Прости, — сказал он. Его злобу прогоняла изящная поступь ее стройных ног. — Я этого не ждал.

Она улыбнулась мечтательной улыбкой, от которой у него сжалось сердце.

— Я понимаю. Ты тоже меня прости. То, что ты обещал мне… что только мы двое… и что ты покажешь мне весь Вэлхэл, уголок за уголком… Это было бы чудом, Ваун. Но, может быть, когда уедет адмиралиссимус…

Его кровь бурлила от возбуждения; она подошла к нему настолько близко, что можно было начинать отсчет веснушек. Вчерашний «закрепитель» еще не износился, похоже. В голове еще день-два не прояснится.

Рыжая… Что, его восхищение рыжими общеизвестно? Он вспомнил, что Мэви угадала. Если жала Мэви, то и Центральная База тоже.

Так что возможно, что голове еще рано проясняться, а эта очаровательная девочка — очередная шпионка Рокера.

— Может быть, — сказал он, борясь с желанием. — Но может быть, что это продлится и не один лень. Так что как только Клинок закончит истребление стрилеров, он может отвезти тебя туда, откуда ты прилетела.

Он был слишком резок. Фейрн отпрянула и быстро отвернулась.

— Ты не хочешь меня?

— Не сейчас, спасибо.

— Но ты говорил…

— Это было до того, как я узнал о Рокере.

— Ваун? — прошептала она, глядя в окно. Он не ответил, и она быстро и нервно пробормотала:

— Ваун, милый, я знаю, что это покажется тебе безумием, но… На самом деле я еще никогда этого не делала. То есть, большинство моих знакомых девчонок делали, ну, понимаешь, они давно начали, потому что родители поощряли их, некоторых из них, даже совсем малышек, и у них уже было множество любовников, а я ждала, и я так заждалась, что теперь я боюсь начинать, правда, сумасшествие?

Первый раз — все равно что прыгнуть в бассейн с холодной водой, и я наберусь уверенности, что все будет в порядке, но из первого раза я уже невесть что раздула, так что, ну, это безумие, я понимаю.

Да, это было безумие. Он не знал, что еще сказать, по каким-то причинам уровень его возбуждения снова взлетел, как Q-корабль. Ни разу в жизни? Почему эта извращенная мысль так его возбуждает? Потому что так было задумано.

— Прошу прощения за вопрос, но что плохого в лейтенанте Клинке? Вы похожи на хороших друзей.

Она неотрывно смотрела на окно, пряча от него свое лицо.

— О, ты никому не скажешь об этом?.. Я только предполагаю, конечно… но, по-моему, он тоже никогда не делал этого, а если делал, то не очень часто, и было бы глупо, не так ли, если бы этим стали заниматься двое, оба из которых делают это впервые и не знают, что делать? То есть, два неуклюжих новичка? Она нервно хихикнула. — Но Клинок сказал, что он понимает и чтобы я просто ему сказала, когда буду готова.

Святой Джошуаль!

— Он… не против?

— О, нет! Даже хочет этого, мне кажется. Совершеннейшее безумие! Впрочем, это типично для дикой расы — всю жизнь путаться в беспорядочных проблемах размножения.

— Фейрн. Клинок — спейсер. У него есть возможность… То есть существует препарат для девочек под названием «размягчитель», и спейсер…

— Он не будет. Он говорит, что это не было бы достойно.

— Достойно? Недостойно? Если ты попросишь его?

Она опять хихикнула и провела тонким пальцем по щеке.

— У Клинка очень жесткие представления о достоинстве.

— Убеди его. — Теперь и Ваун заразился безумием. За кого он сейчас спорит?

— Не уверена, что смогла бы. Клинок благоговеет перед дисциплиной. И это не было бы честно. Он бы ненавидел себя потом.

— Я уверен, что он бы это пережил… А я что? Почему я? — спросил он, в то время как каждая клетка его тела вопила: «Почему нет? Зачем лезть в проблемы этой маленькой одурелой рэндомки?»

— Ну, мне говорили… я думала, ты… мне показалось, что ты…

— Кто говорил? — спросил он, снова исполняясь подозрений.

— Одна подружка сказала мне, что ты самый превосходный любовник из всех, кого она знала, и если я объясню, что я нервничаю, ты будешь нежен, поможешь и… Ой, вот дерьмо. Мне бы просто хотелось, чтобы ты… Ты не мог бы сделать это сейчас, а?

— Мэви?

Она повернулась и уставилась на него с испугом, а после кивнула.

Мэви! Вечно Мэви! Он влип в ее паутину, как слепой жук, прошлой ночью и до сих пор не может выпутаться.

— Это что-то типа спланированного розыгрыша, полагаю? Что на самом деле у тебя с Мэви? Дитя вот-вот разревется.

— Ой, я во всем этом запуталась…

— Расскажи мне! Чего я не знаю?

— Она моя мама.

Не соображая, что делает, Ваун подошел к ней и выглянул в окно.

— И она послала тебя ко мне? Сутенерша собственной дочери?

Он расслышал всхлип.

— Нет. Это мое решение.

— Зачем?

Еще одна шпионка, естественно. Нет конца их грязным подозрениям, их любопытству…

— Я вам говорила.

— Я ни единому слову не поверил!

— Но это правда! — оборвала Фейрн, и он повернулся к ней лицом. Теперь он разглядел сходство. У Мэви волосы потемнее, но тоже, конечно, рыжие. И веснушки у нее были, но не такое изобилие.

— И ты хочешь быть хозяйкой в Вэлхэле? В качестве платы?

— Да. То есть, нет!

— Этому есть название, гражданка Фейрн. Это называется блядство!

Побледнев, она уселась на кушетку и уставилась на него. Он отвернулся.

— Я знаю, что вы на самом деле не такой, вот так, — резко сказала она.

— Какой не такой?

— Грубый, заносчивый и так далее. Я знаю, что то, что было между вами и мамой, испортило и ожесточило вас, и что до этого вы прятали свое естество под этой твердой скорлупой. Я знаю, что здесь, в Вэлхэле, у тебя были сотни девиц, ты в вечной отчаянной гонке ищешь замену той, кого ты по-настоящему любил, а настоящий Ваун совершенно не такой, по сути ты очень любящий, внимательный…

— О, Кранца ради! Я полагаю, что эту чушь в твою маленькую прекрасную головку затолкала твоя сумасшедшая мамаша?

Фейрн теперь стояла на ногах и визгливо орала.

— Я думала, ты хочешь! Я бы никому не стала навязывать свое тело. Прости, если ты счел мою просьбу оскорбительной или унизительной, или подумал, что я слишком тощая. Мэви сказала, что ей показалось, что ты ищешь хозяйку, а я знала, что прекрасно справилась бы с этой работой, потому что я видела, как она управляет Аркадией, а что касается сексуальной части, ну, она всегда говорила, что ты был самым прекрасным любовником из всех, кого она знала, так что мне показалось, что ты не будешь против того, чтобы поучить меня… Я не считала, что это столь уж великая честь, о чем я просила, — ты выглядел так, будто хочешь съесть меня! Спенсеры вечно гоняются за девчонками. Или мальчишками. То есть, женщины-спейсеры гоняются за мальчишками. Я считала, что спейсер…

— Не называй меня так! — крикнул он. — Я не такой, как они!

— Что? Но… Кранц! Что он несет?

— Нет, я такой же, конечно. — Он выпускник Доггоца! Он великий герой Патруля. Разумеется, он спейсер. — Просто… ну, я подумал об этой жуткой банде, которую Рокер притащил с собой…

Дикая раса. Съехавшие с катушек на сексе. Но ничего подобного этой запутавшейся девчонке он еще не встречал. А что касается лейтенанта…

— Клинок знает, зачем ты сюда приехала, или он верит в сказку про интервью?

Ее злоба увяла и обратилась в печальное смирение.

— О, он тут же догадался. Он сказал, что мне от этого пользы не будет, но он был не против подождать, если ты захочешь, чтобы я год-другой побыла твоей любовницей. Он очень надежен. Клинок, пусть ему и не хватает немного чувства юмора. И я не хочу, чтобы тут из-за меня был бардак.

Она наклонилась, чтобы поднять брошенную им рубашку, подошла к двери и молча протянула ее Вауну. Мгновение он просто смотрел на нее, рубашка замерла между ними, пальцы соприкоснулись. Он не мог разглядеть обмана в ослепительных бриллиантах ее глаз, голубых и мерцающих. Он понял, что склонен поверить ей.

Не шпионка, просто помешанная, и он снова ощутил этот странный позыв защищаться.

— Это не из-за тебя бардак, Фейрн, — мягко проговорил он. — Это тоже сделал Рокер.

Она с облегчением, как прощенное дитя, улыбнулась.

— Значит, сегодня? Не хозяйкой… но сегодня, Ваун, пожалуйста, займись со мной любовью… Боже милостивый!

— Да, если ты хочешь.

— Ой, спасибо.

У нее была совершенно чуждая ему невинность. Запутавшаяся, да. Не слишком умная, да. Сладкая, но по-своему решительная. Безжалостная даже, ибо она представления не имеет, как жестоко она мучает Клинка. Мэви стоило бы объяснить… но Мэви Клинок не нравился.

Сегодня вечером… лучше ему пойти к медику.

Звук шагов прервал размышления Вауна — по террасе, словно откликнувшись на эти самые размышления, вышагивал лейтенант Клинок.

Он снова был в форме. Или по-прежнему в форме — по-прежнему безупречный, готовый отправиться на парад, солдат, произносящий торжественную речь в День Адмиралов. Он остановился, рука поднялась, чтобы отдать честь, заколебалась и нерешительно сняла вместо этого фуражку. Он ловко сунул ее под руку… ни волосок, конечно, не шевельнулся. Глаза избегали голой груди Вауна и мятой рубашки. Он вежливо кивнул Фейрн и серьезно обратился к Вауну.

— Адмирал, я хочу поблагодарить вас за ловлю стрилеров. Это был незабываемо и волнующе.

Парень выглядел и голос его звучал так, будто он был взволнован, как бывает взволнован отряд вшей.

Не видно было ни растяжений, ни синяков. Он, очевидно, притворялся. Он не вылезал из этих своих отглаженных штанов.

— Поймал что-нибудь? — невинно спросил Ваун.

— Трех, сэр… то есть адмирал.

— О, это очень хорошо, — похвалил Ваун, глазом не моргнув. — А ты недолго пропадал.

За все эти годы Вауну лишь однажды удалось поймать трех стрилеров за один день, а кататься на гаспоне с первого раза ни у кого толком не выходит.

Некоторые безуспешно пытались годами обуздать скользких тварей.

Бледные розовато-лиловые глаза дернулись чуть-чуть, только чтобы выдать, что лейтенант Клинок понимал, что его называют вруном, но голос его прозвучал совершенно искренне:

— Спасибо, сэр. Просто повезло, конечно. Поверь ему — он наверняка загарпунит и голубозубаток, трейлеров, и хоть бы хны.

— Ну и как, крупные? — спросил Ваун.

— Сим сказал, что это самый большой самец стрилера за всю историю поместья, адмирал.

Матерь Божья!

Фейрн приблизилась и поцеловала Клинка в щеку. Он зарделся.

Какая неожиданная человечность с его стороны.

— Поздравляю! — Ваун был потрясен. — Это невероятно. Мы непременно сделаем тебе чучело.

— О, вы так добры, сэр… адмирал. Ваун вздохнул.

— В качестве особой награды я даже разрешаю тебе называть меня «сэр».

Розовато-лиловые глаза снова блеснули.

— Спасибо, сэр. Это, пожалуй, более нормально. В конце концов намек на удовлетворение мелькнул-таки на лице Клинка. Ну, ясное дело — льдодобыча в Облаке Оорта, продолжительная командировка…

Потом он посмотрел куда-то мимо Вауна, напрягся как-то больше обычного и нахлобучил фуражку. Отдал честь. Ваун развернулся.

— Ну, адмирал, — сердечно произнес Рокер. — Закончил свои дела, а?

Руки Вауна сдавили комок, в который он превратил свою рубашку.

— Я в вашем распоряжении… сэр. Адмиралиссимус нравился себе до невозможности.

— Это верно. Профессор Куилд прибыл, так что мы сможем приступать, как только зайдет солнце. — Он посмотрел искоса и экспансивно взмахнул неповторимым семисотлетним хрустальным палофийским кубком. — Мы собираемся ужинать. Кроме того, новые твои гости прибывают, и я подумал, что ты, может, захочешь предоставить им подходящие комнаты.

— Новые гости?

Рокер кивнул и свернул губу, обнажив зубы.

— Все люди с той самой вечеринки. Особые меры в связи с чрезвычайным положением, понимаешь? Ты раскрыл государственную тайну, и мы пытаемся предотвратить ущерб. Нам надо было спрятать их где-нибудь, так почему б не здесь?

— То есть, вы согнали всех, кто слышал, что я…

— Всех, кто был в Аркадии. — Рокер торжествовал, наблюдая, как Ваун оценивает этот удар. Затем он похлопал его по плечу. — Скажем, приятель, почему бы не предоставить Мэви ее старые апартаменты в Жемчужном Люксе… просто ради старой дружбы?

Мэви? Назад в Вэлхэл? И Ваун ничего не может с этим сделать!