Гений Медицины. Том 5

Глава 13

Я больше не ощущал энергии в магическом центре. Вообще ни капли. Словно я простолюдин, а не маг. Так, это очень плохая новость…

— Хозяин! — позвал крыс. — Ты чего? Кровь же идёт!

Точно, порез же я так и не залечил. Нашёл аптечку, обработал порез антисептиком, и заклеил пластырем. Клочок наблюдал за мной с явным удивлением.

— Магия пропала, — пояснил я. — Поэтому придётся пока что так, по старинке.

— Как это пропала? — испугался крыс. — Ты же шутишь, хозяин?

Если бы. Я покачал головой и принялся перебирать вероятные причины случившегося.

Болезнь? Нет, это тогда не проявилось бы так резко. А начиналось бы постепенно. Я же ещё на работе спокойно пользовался магией, а благодаря артефакту запас был почти всегда полный.

Проклятие? Тоже нет, его я бы почувствовал. Мой магический аспект хорошо на такое реагирует, проклятие ещё не успело бы в действие вступить, а я бы уже его обезвредил.

Яд? Тоже нет, его я бы распознал сразу. Да и не существует яда, отнимающего магию.

Остаётся только один вариант. Артефакт, который высосал из меня магию. Такие тоже существуют — сталкивался в прошлой жизни.

Так, значит подбросили его сегодня, как раз со мной не было Клочка, иначе он бы его сразу обнаружил. И подбросили, думаю, в сумку.

Я быстро вынул всё содержимое из сумки. Некоторые бумаги, ручка, фонендоскоп… и маленький чёрный камень.

— Что это? — подошёл ближе крыс. — Пахнет странно.

— Артефакт, который и высосал мою магию, — ответил я. — Мне его подбросили сегодня, скорее всего в клинике. За день он и успел напитаться моей магией.

— А кто подбросил? — спросил крыс.

— Точно пока не знаю, — задумчиво ответил я.

Подозревал, что это мог бы быть Кравцов. Ещё один способ попытаться меня унизить, и показать, что я не должен участвовать в третьем этапе соревнований.

Но версия казалась слабой. Он сегодня уже пытался меня достать другим способом. И не похож он на человека, который продумал бы запасной план на этот же день. Да ещё и такой изощрённый.

Но проверить стоит. Завтра возьму Клочка с собой, чтобы проверил по запаху. Хозяйку трусиков он же смог так найти.

— Хозяин, а что делать с самим артефактом? — спросил Клочок. — Выкинуть? Ведь пока он рядом — магии у тебя не будет.

— Выкидывать не надо, — ответил я. — Нейтрализуем.

Я оставил Клочка дома, а сам быстро сбегал в два магазина. В одном взял себе новый дверной замок, с хорошей защитой. В другом — нейтрализатор. Простая коробочка, которая не пропускает любые заклинания. Купил в артефактной лавке.

Пока ходил — уже восстановил часть магии, благодаря собственному артефакту. Хорошо, что от взаимодействия с другим артефактом Око Ткача не потеряло свою силу. Вернулся, сразу положил в нейтрализатор этот чёрный камень.

А затем поменял замок. Благо, нужные инструменты в квартире были.

Теперь никакие Раскольниковы ко мне не проникнут. А если и проникнет — всё равно ничего не найдёт.

После всего, наконец, отправился спать.

Квасов шёл на работу в прекрасном настроении. Вчера благодаря его доносу уволили Чехова! Осталось придумать, что сделать с Боткиным, и он вернёт себе финансирование. Будет знать, как с ним связываться!

Чудесное утро, просто великолепное…

В коридоре своего этажа он заметил необычайное скопление коллег из соседних кабинетов, которые что-то рассматривали и громко смеялись.

— Что тут? — подошёл он к ним. И просто замер на месте…

На стене красовался плакат с явной карикатурой на него и подписью «учёный-шалопай». Словно ребёнок рисовал!

Под фотографией было написано: достижения за пять лет: открытий ноль; украденных идей бесчисленное множество; время на сплетни бесконечное; полезность для науки минус сто'.

— Владимир Александрович, это, кажется, вы, — со смехом заявил один из коллег. — Карикатура очень похожа!

— В самом деле, у вас же нет ни одной публикации за пять лет, — подтвердил другой. — Так что плакат очень даже правдивый.

— Надо сфотографировать, — усмехнулся третий.

Квасов резко сорвал плакат со стены, и поспешил прочь. Но дальше по коридору он увидел ещё один плакат. И ещё один…

По пути к кабинету он сорвал пять таких плакатов. А самый большой висел прямо у него на двери.

Под всеобщий смех он сорвал и его, а затем заскочил в кабинет и закрыл за собой дверь.

Это точно Боткин! Доказать это Квасов не мог, но больше просто некому. Это же надо, ТАК опозорить Владимира Александровича.

Ничего-ничего. Посмотрим ещё кто кого!

Утром мы с крысом отправились на работу. У него было строгое задание проверить по запаху Кравцова. Почему-то я продолжал сомневаться, что артефакт подкинул именно он, хотя мотив у него был.

— Доброе утро, почти вылупившийся птенец! — бодро поприветствовал меня Зубов. — Хорошо насладитесь этим чувством, ведь уже со следующей недели вы будете официально работать как врач. Которому не получится так часто отлынивать от дежурств!

Я уже и сам понимал, что давно не дежурил. Катастрофически не хватало на это времени.

— Я исправлюсь, — пообещал я.

— В вашу палату положил нового интересного пациента, — рассказал Михаил Анатольевич. — Надеюсь, вы сможете ему помочь. Кстати, всё хотел спросить, как вам удалось самому-то вылечить ту пациентку от ВИЧ-инфекции, если по вашей схеме там нужны инфекционный и иммунологический аспекты?

Тот самый вопрос, которого я ожидал всё это время.

— У меня врождённая особенность магии, я родился сразу со всеми аспектами, — объяснил я. — Прокачиваю те, которыми пользуюсь.

— Такое бывает? — удивлённо округлил глаза Зубов.

Бывает, если всю прошлую жизнь положить на бесконечные тренировки магического центра.

Я не очень бы хотел, чтобы меня после выхода моей статьи об этой особенности начали как-то изучать. Но и к такому был готов. Это цена за развитие лекарской магии в мире.

— Бывает, — спокойно кивнул я. — Хоть и очень редко.

— Удивительно, — покачал головой наставник. — Везунчик вы!

В ординаторскую пришли Настя, Шуклин и Никита, и Зубов начал планёрку. После чего я сразу же пошёл к новому пациенту. Михаил Анатольевич смог меня заинтриговать.

Новым пациентом оказался мужчина лет сорока. Его положили в шестую палату, а не в ту, где был Жирков.

Когда я зашёл, у него как раз успел начаться скандал с соседями.

Давненько я не сталкивался со склоками между пациентами. А это, вместе с тем, довольно частое явление.

— Что тут происходит? — вздохнул я.

— Константин Алексеевич, да вот новенький замучал окно закрывать, — тут же пожаловался один из пациентов. — А душно — просто сил нет!

— Я же вам объясняю, что если замёрзну — то пальцы будут болеть! — отчаянно выкрикнул новенький.

— Да что ты за ерунду несёшь? — возмутился другой пациент. — Такого в принципе не бывает!

— Бывает! — упирался новый пациент.

Ох, они меня с ума сведут.

— Так, быстро закончили этот балаган, — строго произнёс я. — Во-первых, симптомы бывают разные, и вы не врачи, чтобы о них судить. Во-вторых, проветривания по распорядку клиники проводятся, пока все пациенты выходят в коридор. Но если большинству из вас жарко — ну так поменяйтесь вы койками с новым пациентом! Он лежит возле окна.

— А правда, мы об этом даже не подумали, — смущённо почесал затылок самый громкий пациент. — Это же отличный выход.

— После обхода зайду к санитаркам, попрошу перестелить у вас постельное бельё, — решил я. — А теперь все извинились друг перед другом, заняли каждый свою кровать, и ждём меня.

Под моим чутким надзором пациенты извинились друг перед другом и разошлись каждый на своё место.

— Вот это у вас тут дисциплина, — удивлённо протянул мой новый пациент, когда я к нему подошёл. — Держите всех в узде!

— По-другому нельзя, — пожал я плечами. — Итак, Авдеев Лев Маркович, верно?

— Всё так, — кивнул он. — Доктор, у меня очень странные симптомы. Долгое время вообще сомневался, идти ли с ними ко врачу. Но стало совсем невмоготу, и вот, оказался здесь.

«Странных» симптомов в медицине великое множество. Например, сенестопатии — неприятные ощущения, которые пациент чувствует внутри своего тела. И которые не подкреплены никакими патологическими процессами, а основаны чисто на психологическом уровне.

Или синдром Мебеуса — отсутствие любой мимики на лице, с рождения. А уж про синдром иностранного языка, с которым я и сам сталкивался на практике, вообще лидирует в этом списке.

— Рассказывайте, что за симптомы, — кивнул я.

— Если я замерзаю, или очень сильно нервничаю, но у меня что-то происходит с пальцами на руках, — ответил Лев Маркович. — Они сначала бледнеют и немеют. Перестают что-то ощущать. Становятся прям белого цвета — жуть! А затем начинают болеть, жечь и становятся красного цвета. Это кошмар какой-то!

Вполне конкретный симптом конкретного заболевания. Я уже по одному этому описанию могу поставить предварительный диагноз.

— Давно это у вас? — спросил я.

— Месяц примерно, — ответил пациент. — И мне стало казаться, что по времени эти приступы как будто увеличиваются. Вот я и испугался.

И правильно сделал. Я проверил его ещё и диагностической магией, и чётко убедился, что у Авдеева синдром Рейно. Это вазоспастическое заболевание, которое характеризуется расстройством кровообращения в сосудах конечностей. В данном случае, как раз кистей рук.

Под воздействием провоцирующего фактора, холода или стресса, происходит вазоспазм — сжимание сосудов. Нарушается питание конечности, и возникает боль и парестезия — нарушение чувствительности. После этого вазоспазм проходит, кровь усиленно устремляется в конечность, и вот уже чувство распирания, боли и ярко-красный цвет кожи.

Осталось определить, первичное ли это заболевание, или вторичное — на фоне другого. Зачастую синдром Рейно является просто синдромом для другой болезни, например для склеродермии, системного васкулита или ревматоидного артрита.

Я задал ещё несколько вопросов, а затем тщательно осмотрел Авдеева. Нет, других патологий нет. Всё-таки это и есть первичное заболевание, болезнь Рейно.

Я объяснил пациенту суть его заболевания.

— Так это что, и правда руки побелели бы от холода? — спросил его сосед, внимательно слушавший всю беседу.

— Я же говорил, что не вру, — обиженно ответил Лев Маркович.

— Всё, перестаньте, — строго сказал я. — Все уже помирились, наступил мир и дружба.

— А это вообще лечится? — задал любимый вопрос всех пациентов Лев Маркович.

Почему-то все в большинстве случаев уверены, что именно их заболевание неизлечимо. И им придётся всю жизнь страдать от симптомов.

— Лечится, — кивнул я. — Назначу вас антагонисты кальция, антиагреганты. Кроме того, теперь надо избегать провоцирующих факторов. Проще говоря, не волноваться, а на холоде носить перчатки. Ну и полечу магией, конечно. Но сначала — сдадите анализы.

Политику нашей клиники никто не отменял. Сначала анализы для подтверждения диагноза, даже несмотря на то, что магией я уже установил всё точно. И только потом — лечение.

Я расписал Авдееву направления на ангиографию, общий и биохимический анализы крови, и ряд других обследований.

Затем обошёл других пациентов, занёс направления Надежде Васильевне, заглянул к санитаркам, и отправился в другую свою палату.

Жирков сегодня порадовал. Уже порывался отправиться в своё отделение, но я уговорил его полежать ещё несколько дней. Енин там справлялся, а Дмитрию Степановичу нужен был отдых.

Закончив обход, вернулся в ординаторскую. Там как раз никого не было, и можно было переговорить с Клочком.

— Хозяин, это не Кравцов, — пискнул он. — Я уверен. От вашего эндокринолога так несёт колбасой и прочей едой, что его запах ни с чем не перепутаешь. Хотя… С запахом Квасова мог бы. Но на артефакте таких запахов нет.

— Почему-то так и думал, — задумчиво кивнул я. — Слушай, а что там вообще Кравцов делал, когда ты его разыскал?

— Бутерброд с колбасой у себя в кабинете ел, я же говорю, — смешно сморщился крыс. — И всё.

— Спасибо, — улыбнулся я.

Так, значит артефакт мне всё-таки подложил не Кравцов. Интересно, а кто тогда?

Феликс Александрович с утра был не в духе. Из отпуска вернулся лаборант, который обязательно по протоколу должен был работать с ним.

Польза от него, разумеется, была. Он готовил препараты, заполнял скучные отчёты, мыл трупы… Но ещё больше его присутствие раздражало и мешало.

— Денис, — окликнул он лаборанта. — А можешь мне за кофе сходить?

— Феликс Александрович, вы же не пьёте кофе? — лаборант поднял свою ушастую голову от бумаг. — Сами мне говорили.

А какого чёрта он всё запоминает, своей жизни нет что ли?

— А теперь начал, — ответил вслух патологоанатом. — Принесёшь?

— Конечно, — Денис подорвался и поскакал на другой этаж, где стояли кофейные аппараты.

Отлично, хоть какое-то время его не будет. А когда вернётся, Феликс Александрович заявит, что ненавидит кофе. Ему нравилось так гонять своего лаборанта и издеваться над ним.

Патологоанатом быстро подошёл к холодильнику с ненужными образцами, которые подлежало списать на утилизацию. Например вот, удалили жёлчный пузырь. Подойдёт.

Аккуратно достал орган, и упаковал в собственную сумку. Туда же отправились несколько сосудов, селезёнка, часть кишки — какому-то бедолаге сделали резекцию.

Неплохо. Это на первое время хватит.

Его, Феликса Александровича, ещё начнут ценить в научном мире. Когда поймут, что его изобретения гениальны. Когда увидят результаты его трудов.

Он уже близок к прорыву. Совсем близок. Ещё несколько экспериментов, и он докажет всем, что…

— Я принёс кофе, держите, — вернулся Денис со стаканчиком в руках.

— Я ненавижу кофе, сколько раз тебе ещё говорить! — с удовольствием ответил патологоанатом. — Иди работай, лишь бы отвлечься на что-нибудь!

— Но вы же…

— Марш работать, я сказал!!!

Может, этот лаборант не выдержит подобных издевательств, и уволится… Хотя тогда наверняка будут искать другого.

— Меня не беспокоить, — объявил он, и скрылся в резекционном зале.

Вскрытия людей — они успокаивают. Особенно мёртвых. Во всех смыслах этого выражения.

Синдром Рейно у Авдеева подтвердился. Я назначил ему лечение, а также полечил своей магией. Скоро ему станет лучше.

Скандал между пациентами тоже прекратился, Льва Марковича переселили на другую кровать, и окно теперь могли держать открытым какое-то время.

Клочок всю оставшуюся половину дня дежурил в моей сумке, на случай если кто-то решит вернуться за артефактом. Но никто так и не пришёл.

Так, покараулим ещё завтра. Мне этот артефакт теперь не страшен, но мало ли, кто-то захочет его вернуть. Все-таки вещь недешевая.

Я закончил работу, и отправился в учёный совет. Чехов сегодня был в прекрасном расположении духа, и встретил меня чуть ли не объятиями.

— Ты не представляешь, как сегодня весь день злится Квасов! — поведал он. — Просто ходил всё утро, срывал эти плакаты, огрызался на всех. А потом его ещё и Брусилов его вызвал, что-то долго отчитывал. Он вышел весь красный, красота!

— Он это заслужил, — кивнул я. — После всех своих злодеяний тем более. А как ужин прошёл?

— По высшему разряду, — ответил довольный Антон. — У Брусиловых дома, познакомился и с мамой её, и с младшим братом. Андрей Михайлович всё расспрашивал обо мне, моей семье и так далее. И в конце разрешил мне встречаться с его дочерью!

Этот момент для меня казался несколько странным, потому как если мне нравилась девушка, то я буду с ней встречаться, что бы там не говорил её отец. И мои краткосрочные отношения с Леной тому отличное доказательство.

Но вот Чехов не такой. И если бы он на ужине получил отказ — то, скорее всего и в самом бы деле перестал общаться с Дарьей. Поэтому я был рад, что всё прошло хорошо.

— Рад за тебя, — улыбнулся я.

— Да, что касается работы, — перевёл тему Антон. — У меня сегодня столько энергии, что сделал почти всё! Статья про твои аспекты будет опубликована завтра. Статья про ХОБЛ — в следующий понедельник. Пора приступать к новой теме!

Сколько же у него энергии после этого ужина! Даже радостно за него.

— Материалы по новой теме я уже принёс, — кивнул я. — Даже по двум темам. Надо ускоряться, подобных заболеваний в мире полно, а мы на одну статью две недели тратим.

Я передал ему все мои заготовки.

— А моё другое задание выполнил? — спросил я, когда он пробежался по ним глазами.

— Да, — хлопнул себя по лбу Чехов. — Перенервничал, если честно. Но вот, принёс.

Он протянул мне два флакона с зельем перевоплощения. Я специально решил купить два, чтобы первое опробовать в тестовом режиме.

— Спасибо, — кивнул я. — Это очень мне пригодится.

После этого я ещё около часа поработал, занимаясь заданием Кантемирова — подготовкой рецептов. Хотя большую часть работы над этим проектом планировал сделать в поезде на этих выходных. По пути в Москву.

После чего Чехов отправился на очередное свидание, а я, предварительно договорившись, домой к Фетисовой.

Мы решили не тянуть время, и именно сегодня провести тест зелья. Насколько я изучил вопрос, действовало оно два часа. Нужно будет тщательно продумать план, чтобы не оставаться в центре дольше этого времени.

Фетисова жила, а особняке, который достался ей от покойного мужа. С учётом того, что вместе с особняком ей досталась ещё и ВИЧ-инфекция — наследство вполне приемлемое.

Дверь мне открыл дворецкий, и сразу же провёл меня в гостиную. Там уже была и Маргарита, и Никита.

— Рада видеть тебя, — улыбнулась Фетисова. — Как ты?

— Всё хорошо, — кивнул я. — Движемся строго по плану. Нужен твой волос.

— Ох, вот я бы в жизни не стал пить зелье с чьим-то волосом, — поморщился Никита.

— Даже с моим? — повернулась к нему Фетисова.

Никита сразу же смутился.

— Ну нет, с твоим стал бы, конечно, — поспешил ответить он.

Она тут же залилась смехом.

— Да я пошутила, — пояснила Маргарита.

Никита тоже улыбнулся, а в следующее мгновение вдруг серьёзно задумался.

— Костя, — сказал он. — Ты же не будешь смотреть на мою девушку голой?

Нашёл, о чём переживать!

— У меня будет два часа, — напомнил я. — И мне будет совершенно не до этого, уж поверь.

— В самом деле, Никита, всё же уже решили, — поддержала Фетисова. — Давайте уже тестировать.

Волос она сняла со своего плеча, и я бросил его в зелье. Затем тщательно перемешал содержимое первого флакончика.

— Даёшь ли ты своё разрешение на перевоплощение в тебя? — громко над зельем спросил я.

— Даю, — ответила Маргарита.

Это нужно было, чтобы зелье точно подействовало, и чтобы не возникло побочных эффектов. В этом случае даже запрещённое зелье имело некоторые ограничения, без ведома человека в него так просто не обернёшься. Обязательно будут последствия, или же вообще не сработает.

У меня всё сработало. Я почувствовал, как меняется моё тело. Очень странные ощущения.

Сначала пришло тепло. Волна жара прокатилась по всему телу, от макушки до пят. Затем начали двигаться кости. Я почувствовал, как череп медленно меняет форму — скулы становятся уже, подбородок мягче. Позвоночник изгибался по-новому, подстраиваясь под другую фигуру. Грудная клетка сжималась. Плечи становились уже.

Кожа натягивалась и расслаблялась, подстраиваясь под новые формы. Я чувствовал, как меняется текстура — становится мягче, нежнее. Менялся и волосяной покров, и я это тоже чувствовал физически.

В горле что-то сжалось, и я почувствовал, как меняются голосовые связки. Голос тоже изменился.

Трансформация продлилась минут десять. Может, меньше. Время текло странно. И наконец, закончилась.

Волна тепла схлынула. Кости встали на место. Кожа успокоилась.

Я открыл глаза.

Фетисова и Никита уставились на меня глазами, полными ужаса.

— Настолько сильно похож? — усмехнулся я. Так, голос странно грубый. Ещё не закончилась перестройка?

— Нет, тут это… — Никита просто указал рукой на зеркало, которое стояло в углу гостиной.

Я подошёл к нему. Из зеркала на меня смотрел совершенно незнакомый мне мужчина.

Стоп, почему я превратился не в Маргариту?