Гений лаборатории. Книга 2

Глава 19

Первое, что я услышал, это какое-то назойливое жужжание у самого уха. К нему присоединилось пиликанье и шум небольшого двигателя. Я попытался открыть глаза, но от яркого света, бьющего в глаза, разболелась голова.

Где я? Что со мной?

Я попробовал пошевелиться, но каждое, даже малейшее движение отдавалось болью во всем теле. Ощущение, будто по мне проехался каток. Скорее всего, я в больнице. Это хорошо. Значит, я жив.

Я расслабился и попробовал заснуть, но тут дверь с тихим шорохом открылась и в палату зашли двое.

— Думал, он не выживет, но с каждым днем показатели все лучше и лучше, — послышался молодой мужской голос.

— Ты прав. На моей практике такого еще не было, — поддержал второй мужчина, судя по голосу гораздо старше первого. — С таким количеством переломов и повреждений внутренних органов не выживал ни один самоубийца.

— Он не самоубийца, — тут же вмешался первый. — Полицейский сказал, что его сбросили с окна шестого этажа.

— Это хорошо. Не люблю самоубийц. От них столько проблем… Сегодня возили его на мрт. Где результаты исследования?

— Я уже вложил в его карточку. Сначала мне показалось, что медсестры ошиблись и принесли не тот результат, но потом поговорил с рентгенологом и тот подтвердил, что все верно. Он тоже пребывает в легком шоке.

— Невероятно, — выдохнул второй. — Такая быстрая регенерация уникальна. За свой тридцатилетний опыт я еще не встречал такого человека.

— По анализам ничего необычного не выявлено. Кроме того, что он здоровый человек, у которого все показатели в норме.

— Будем надеяться, что это не тот случай, когда улучшение наступает перед резким ухудшением.

— Нет, этого не будет. Если так и дальше пойдет, то через пару дней его можно будет переводить в общую палату.

— Его ждет платная палата, которую оплатил Биотех. Он работает у них каким-то начальником.

— Ясно. Наблюдай за ним и обо всех изменениях сообщай мне.

Они вышли из палаты, и вновь я слышал лишь шум работающих механизмов и приборов. Теперь понятно, что я в реанимации. Ци-спирит знает свое дело и помогает восстанавливаться. Если бы Ханыль был жив, я бы поблагодарил его за ту подлость, благодаря которой я лежу здесь, а не в могиле.

Вечером медсестры приглушили свет, и я открыл глаза. Как и думал, ко мне были подсоединены различные приборы. Приподняв голову, посмотрел на монитор с моими показателями. Температура, давление, частота сердечных сокращений и остальные показатели — в норме.

Мне хотелось позвонить Мине и спросить, как она чувствует себя, но на тумбочке у моей кровати не было телефона. А, может, он разбился, когда я упал? Сумасшедшая Го-ын! И как ей такое в голову взбрело? Если она не умерла, то я сам ее придушу за мою Мину. Судя по тому, что я полдня не мог дозвониться до любимой, то все это время она сидела привязанная к стулу. Надеюсь, Го-ын ее не мучила, иначе я ее даже из могилы подниму и еще раз убью!

В течение последующих двух дней ко мне приходили доктора различных специализаций, проводили тесты и осматривали различными приборами и инструментами. Все они остались довольны моим самочувствием. Я знал, что мне не удастся увидеться с Миной, пока меня держат здесь, поэтому сам попросился в палату. К тому же как я и думал, телефон разбился, поэтому его не принесли, а мне не терпелось поговорить с любимой.

Мой лечащий врач Чжи Онг предложил мне свой телефон, чтобы обзвонить близких. Я поблагодарил и первым делом позвонил Мине. Как только она услышала мой голос, заплакала навзрыд. Я с трудом смог ее успокоить и сказал, что завтра меня переводят в палату, и мы сможем увидеться. Она тут же успокоилась и начала планировать, что принести мне вкусного.

После нее я набрал номер телефона Синхэ — матери Тэджуна.

— Алло. Кто это? — настороженно спросила она.

— Омони, это я.

— Тэджун! Как ты, сынок? — воскликнула она.

— Все хорошо. Иду на поправку. Доктор Чжи обещал перевести завтра в палату.

— Я так рада, сынок. Как же я переживала, — я по голосу почувствовал, что она еле сдерживает слезы. — Мина мне обо всем рассказала. Эта Го-ын… у меня нет слов. Я ее ненавижу. Мне нисколько не жаль ее родителей. Она заслужила то, что получила.

— А что с ней?

Я не хотел напоминать Мине о Го-ын, поэтому ей не задал этот вопрос.

— Тебе не сказали? Она погибла. Когда приехала скорая, она уже была мертва… Мы так боялись, что и ты умрешь, — она больше не смогла сдерживаться и заплакала.

— Успокойтесь, омони. Со мной все хорошо. Когда переведут в палату, вы сами сможете в этом убедиться.

— Хорошо, сынок. Удачи тебе. Люблю тебя.

На следующий день меня, как и обещали, перевели в оплаченную Биотехом палату и позволили навещать родным. Первой пришла Мина. Она замерла на пороге и, заплакав, бросила к моей кровати. Ко мне до сих пор присоединяли медицинские приборы, отслеживающие мое самочувствие, но это не помешало мне крепко обнять свою возлюбленную.

— Если бы ты умер… я бы умерла вместе с тобой, — сквозь слезы проговорила она, осыпая меня поцелуями. — Все эти дни я сидела внизу и у каждого мимо проходящего медика спрашивала о твоем самочувствии. Один раз мне даже хотели сделать укол, чтобы я немного поспала, но я отказалась. Как можно спать, когда любимый борется за жизнь.

Я отодвинул ее немного от себя и посмотрел на пластырь на шее.

— Как твоя рана?

— Все хорошо. Уже подсохла и не кровоточит. Она неглубокая. Ерунда, — отмахнулась она и вновь осторожно прильнула ко мне.

— Расскажи мне все, что было в тот день.

Мина подтянула к кровати стул, опустилась на него и взяла меня за руку.

— Я на обеде выгуляла Сувона и по пути домой встретила эту… Го-ын. Она поздоровалась и спросила, помню ли я ее. Я, конечно же, не помнила. Она сказала, что подходила к нам в ресторане, когда мы встречались с Куном и Ким Хани. Затем сказал, что вы с ней близкие друзья, поэтому хочет поближе познакомиться со мной и пригласила в кафе.

— В кафе? Как же вы оказались у нас дома?

— До кафе мы не дошли. Я сказала, что мне сначала нужно отвести Сувона домой и переодеться. Она сказала, что подождет меня у нас дома. Она даже назвала номер квартиры и сказал, что бывала в ней не раз. Я согласилась, ведь все это время она вела себя спокойно и довольно дружелюбно. Даже сказала, что хотела бы быть подружкой невесты на нашей свадьбе.

— Забалтывала, — кивнул я.

— Да, она казалась мне такой приятной и общительной, поэтому я ни секунды не сомневалась и позвала ее с собой. Как только мы зашли в квартиру, она изменилась в лице и приставила нож к моему животу. Я даже не заметила, откуда она его достала. Все случилось так быстро и неожиданно, что я опешила и не знала, как поступить. Она велела мне сесть на стул и, приставив к моему лицу нож, второй рукой начала обматывать стул веревкой.

— Откуда веревка взялась?

— Из ее сумки.

— То есть она обдумала все заранее и приготовилась.

— Так и есть. А пока мы тебя ждали, она рассказывала мне, в каких позах вы занимались сексом, о том, как ты ползал у нее в ногах, когда она сказала, что уходит к другому. И еще много всякого неприятного. Я не обращала на это внимания и боялась лишь за тебя. Мне казалось, что она набросится на тебя с ножом и убьет. А я ничем не смогу помочь, ведь она мне даже рот заклеила.

Мина вновь тихонько заплакала и приложила мою ладонь к своей щеке.

— Успокойся, милая. Все закончилось. Ее больше нет.

— Ничего не закончилось, Тэджун. Никто не знает, как отразятся твои травмы на дальнейшей жизни. Мне сказали, что есть вероятность, что ты больше не сможешь жить полноценно, как раньше, и тебя всю оставшуюся жизнь будут мучить боли, — еле слышно сказала она. По ее щекам вновь побежали слезы.

— Не бойся. Этого не будет. Я иду на поправку. Прогнозы хорошие, — я погладил ее по щеке.

Через полчаса заглянула медсестра и попросила Мину уйти, ведь мне предстояли процедуры. Мы договорились увидеться завтра.

После процедур ко мне впустили Синхэ. Матушка Тэджуна держалась на удивление хорошо. Я видел, что переживает и нервничает, но она не проронила ни слезинки и пыталась развлечь меня разговорами о том, что происходит у нее на работе, и о соседе, который караулит ее по утрам и дарит цветы или конфеты с пожеланием хорошего дня. Один раз она даже улыбнулась, чему я был очень рад. Я не хотел, чтобы мои родные страдали.

— Сынок, ты, наверное, будешь меня ругать, но я хочу признаться, — тяжело вздохнув, сказала Синхэ, после того как мне принесли ужин, и она помогла мне поесть.

— О чем вы, омони?

— Я ей позвонила, — еще тише сказала она и отвела взгляд в сторону.

— Кому? — у меня не было никаких предположений.

— Матери Го-ын.

— Зачем? Она же здесь ни при чем.

— Как это «ни при чем»? Это она так воспитала дочь, что та хотела убить Мину и чуть не убила тебя! — воскликнула она. — Эта дрянь Го-ын сделала такое, за что не прощают.

Я протяжно выдохнул и помял переносицу. Я понимал Синхэ. Если бы мой ребенок пострадал, то я, скорее всего, тоже бы начал делать глупости и перекладывать вину на окружающих. Именно поэтому я не стал отчитывать и ругать омони. Ее гневу и злости требовался выход, и она нашла, на кого все выплеснуть.

— Чем закончился ваш разговор?

— Сначала она умоляла простить Го-ын, а потом сказала, что ее дочь уже заплатила за свои ошибки и выключила телефон, — Синхэ тяжело вздохнула и принялась разглаживать складку на своей юбке. — Потом я поняла, что зря ей позвонила, ведь в тот день хоронили Го-ын. Уже перед сном написала ей сообщение с соболезнованием. Пусть не думает, что я такая черствая. Просто, ты был на грани жизни и смерти, поэтому я не могла мыслить разумно. Я даже обвиняла себя, что не пришла в тот день к вам в гости и не остановила это безумие.

— Никто ни в чем не виноват. По взгляду и словам Го-ын было понятно, что у нее что-то произошло с головой. Возможно, у нее и раньше были психические отклонения, просто теперь они стали явными. К тому же она мертва, поэтому не стоит о ней вообще говорить.

— Хорошо, сынок. Как скажешь, так и будет. Хочешь я завтра принесу тебе чего-нибудь вкусного?

— Конечно, хочу. Я обожаю все, что вы готовите, — улыбнулся я и пожал ее руку.

Прошло не так много времени, как я очутился в теле Тэджуна, но уже привязался к этой женщине. От нее всегда веяло таким теплом, добром и мягкостью, что я потихоньку начал считать ее своей настоящей матерью.

Мне есть ради кого жить и кого любить. Что еще нужно, чтобы быть счастливым?

Синхэ обещала прийти завтра с утра, крепко обняла меня, махнула на прощанье и вышла из палаты.

Чуть позже мне сказали, что ко мне порывались зайти еще три человека, но их не пустили, чтобы я не переутомлялся.

Я хотел возразить, что посетители меня не утомляют, а скорее, наоборот, но не стал спорить. Пусть делают так, как у них здесь положено.

На следующее утро Мина и Синхэ пришли вместе. Мина принесла новый телефон и несколько книг, а Синхэ разложила на подоконнике контейнеры с едой и принялась меня кормить. Правда, когда пришел лечащий врач и увидел это, то велел быстро все убрать. Он сказал, что не хватало еще, чтобы у его пациента началось несварение или спазмы от острой и жареной еды. Синхэ обиделась, ведь она готовила всю ночь, чтобы порадовать сыночка любимыми блюдами, но Мина обняла ее и пригласила в гости вместе с ее едой.

Мне нравилось, что они нашли общий язык и очень тепло относятся к друг другу. Именно такие отношения и должны быть в семье, ведь я всерьез задумался после выздоровления жениться на Мине.

После них пришел Кун. Когда он зашел в палату, то на нем лица не было: бледный, с синяками под глазами. Напряженный, как струна, он подошел к кровати и еле слышно спросил:

— Как ты?

— Уже лучше. Иду на поправку. Если верить словам врачей, то такими темпами через пару недель меня выпишут.

— Понятно, — он опустился на стул у моей кровати и невидящим взглядом уставился перед собой.

— Ты чего?

— Это я виноват. Потащил тебя на эту арену, вместо того чтобы отвезти домой. Если бы я был рядом, то не допустил бы такого, — хрипло ответил он и виновато посмотрел на меня.

— Перестань. Никто не виноват. Тем более ты, — я приподнялся и похлопал его по плечу.

Он с облегчением выдохнул и расслабился. Я поспрашивал его о том, что творится в Биотехе. Оказывается, поступил еще один министерский заказ, которым занялся Хан Рим. Частные заказы отдали Ким Хани и Бо-гому. Они привыкли, что я всегда рядом и проверяю их работу, поэтому теперь очень неуверенно себя чувствуют, но проконсультироваться не с кем.

— Погоди-погоди, Хан Рим сам занимается алгоритмами? — удивился я.

— Да. Оказывается, он сам начинал с инженера и вполне может справляться с ними.

Мы еще немного поговорили, и Кун поехал на работу. После обеда пришли меня навестить Хан Рим и Сюзи.

Хан Рим спросил о моем самочувствии и сказал, чтобы я ни о чем не беспокоился. Место начальника отдела останется за мной, и никто его не займет, а больничный они будут выплачивать в размере заработной платы. Это была хорошая новость, так как я уже начал переживать, что не смогу оплачивать нашу новую квартиру с Миной. В которую, кстати, мы так и не успели переехать.

Вскоре Хан Рим попрощался и ушел. Осталась только Сюзи.

— Помнишь того мужчину, который чуть не погиб от лап леопардов?

— Да, помню. Что-нибудь удалось сделать с этой историей?

— Еще бы! Опять все новости только об этом. Притом мы сделали акцент на том, что в ГлобалВижн даже не удосужились поставить бойцам коробки управления, чем сделали мутантов совсем неуправляемыми, и по их вине чуть не погиб работник арены, выполняющий свою работу. ГлобалВижн оправдывается, но их никто не слушает. Ведь одно дело облучать редких животных, и совсем другое — подвергать людей смертельной опасности.

— Все верно. Реклама обернулась против них самих.

Сюзи кивнула и глубоко вздохнула.

— Вану все хуже. Он опять в больнице под капельницами. Донора так и не нашли. Жаль, у него не такой крепкий организм, как твой. Мы поговорили с врачами, они пребывают в легком шоке от того, как ты восстанавливаешься. На их практике еще ни у одного человека так быстро не заживали раны и не срастались кости, — она грустно улыбнулась. — Хорошо, что ты так быстро восстанавливаешься. Ты нужен не только Биотеху, но и «Слугам природы». Мы все тебя очень ждем.

— Спасибо, Сюзи. Как только я смогу передвигаться, так сразу же выйду на работу.

— Не торопись. Здоровье важнее всего, — она печально улыбнулась и вышла из палаты.

Я тут же потянулся к кнопке вызова медперсонала. На звонок прибежала встревоженная медсестра.

— Позовите моего врача. Хочу с ним поговорить.

Чжи Онг пришел только через полчаса. Оказывается, он был на операции.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он и взял в руки мою медицинскую карту.

— Я позвал вас по другому поводу.

— Да? И по какому же? — удивился он.

— Я хочу сдать анализы. Хан Вану нужен донор.

— Вы не в том состоянии, чтобы стать донором, — покачал он головой.

— Я выздоровею, а вот он может умереть в ближайшее время. Отправьте ко мне лаборантов и пусть возьмут кровь на проверку, — твердо заявил я.

Врач задумался на мгновение и кивнул:

— Хорошо. Сейчас отправлю.