Гангстер вольного города 2

Глава 1

Тем временем в офисе

Петя и Саша внимательно осматривали каждый уголок кабинета. Кошечкин, в свою очередь, осматривал замок двери, разумеется, не касаясь его. А вот Марьяна… Марьяна водила жалом в разные стороны, пытаясь уловить хоть что-то.

И вся троица пришла к одному и тому же выводу — Шамана нигде нет.

Тогда Марьяна сделала то, отчего все ахнули. Развела руки в разные стороны, встала по центру кабинета, села на колени и поклонилась тому месту, где всегда сидел Володя.

— Считаю, что сейчас не то время, чтобы поклоняться боссу, — нервно хихикнул Петя. — Сань, а если мы также сделаем, наши боги-проводники…

— Твой бог-проводник, — шикнул на него Александр, — в гробу перевернулся, когда ты только магией пользоваться научился. Не мешай, это цыганское колдовство.

— А цыгане что, маги? — искренне удивился его товарищ, после чего получил локтем в бок. — Сань, сволочь, больно!

— Мы ваших белых в степях и не так били, — парировал офицер в отставке, припоминая службу и сосредотачиваясь на действиях Марьяны.

Тем временем девушка с тёмными волосами, легким загаром и выразительными пропорциями тела трижды поклонилась. Затем подняла руки и в какой-то индийской манере принялась ритмично двигать верхней частью тела. Будто какой-то странный танец исполняла. Что-то нашёптывала себе под нос, отчего всем присутствующим вдруг стало не по себе, а затем громко и неожиданно хлопнула в ладоши.

Из её тела вырвалась какая-то волна, которая аж пыль с темно-красного узорчатого ковра подняла. Сама же Марьяна закашлялась, но эта самая пыль тем не менее показала всем, кто здесь был, что именно тут произошло на самом деле.

Частички пыли словно обволокла невидимых людей в главном помещении «офиса». Да так, что их пропорции, мимику и даже тонкую линию усов над губой одного из похитителей повторяли.

И Марьяна прекрасно узнала того, что стоял около стола Шамана и сыпал в пустую чашку некое вещество. А того, кто почти сразу отключился, узнали уже и все остальные.

— Альберт, мастер ядов, — прошептала цыганка, поднимаясь с пола. — Он одурманил Вову и забрал его.

— Я больше никого здесь не вижу, — честно признался Вячеслав Васильевич Кошечкин, пытаясь почесать подбородок изуродованными руками. — Как он вообще утащить Шамана смог?

— Здесь были и другие, — объяснила цыганка, недовольно мотнув головой. — Но я не увижу их здесь, потому что навык разовый и требует перезарядки, — она повернулась к Саше с Петей и начала разговаривать уже с ними.

По итогу Марьяна и Кошечкин остались в офисе дожидаться дальнейших распоряжений. А чьи они будут… кто знает? Офицеры в отставке поехали в одно единственное место, куда их возил Шаман — на ткацкую фабрику. Впрочем, никто из них не мог знать наперёд, что они просто потеряют драгоценное время.

В перестрелках я участвовал много. И, как показала жизнь, был тем ещё счастливчиком. Сейчас же, в эту самую секунду, когда раздался выстрел, перед глазами промелькнула вся жизнь. Что в этом мире, что в том.

Самая первая моя перестрелка случилась на заводе металлургии. То было ещё в самом начале моей бандитской карьеры. Помнится, отпрыск румынской семьи посчитал, что я, только-только отслуживший в армии и орудовавший с двумя самыми близкими мне друзьями, пальцем деланный.

Тогда румын ошибся. А мы втроём уничтожили банду из шести человек. Получили точку, а также оружие, которое пошло в оборот месяц спустя.

Во вторую перестрелку я угодил через полгода после первой, мы как раз начали крышевать небольшой рынок в моем родном городе на Урале. Тогда я впервые встретился с агрессивной средой цыган, которые были готовы наступить друг другу на глотку, лишь бы урвать место под солнцем. И тогда же я понял, что среди этой диаспоры нельзя заводить друзей. Урок ценою в троих наёмников, которых я только-только взял под крыло.

Дальше жизнь складывалась уже полегче. Мелкие банды не смели вставлять мне палки в колёса. Точки мастерских по обработке драгоценных металлов и камней начали открываться не только в родном городе, но и в области, а я же… Я стал уже уважаемым человеком.

После был Санкт-Петербург. Со всеми вытекающими. Уже там, примерно в тридцать лет, у меня появилась первая седина, первая, разумеется, гражданская жена и первый сапёр. Который каждую неделю снимал очередную бомбу с днища моего кабанчика.

Эх… славные были времена, лихие… А что сейчас? Обиженный сынок какого-то аристократического рода попался на собственном блядстве и пытается мне отомстить? Опоил, связал и бросил в яму?

Даже болтать не стал, надо же. Как самый настоящий палач. Что же… судьба?

Открыл глаза, когда стрельба затихла. Видать, я уже где-то на небесах или в аду, раз никакого стрёкота больше не слышно. Но… глаза мои смотрели на звёздное небо.

Странно, меня же изрешетить должны были?

Мгновением позже в яму кулём свалилось тело. Больно придавило мои ноги и, скорее всего, выбило коленный сустав. Всё-таки, как ни крути, а три метра — это тоже высота. Через пару мгновений послышались и голоса. Незнакомые, неразборчивые, но факт оставался фактом.

Я… жив?

Или я опять дух, и сейчас появится эта блохастая псина, начав втирать мне про ещё один мир? Стоп. Коленям же больно, а духи, как известно, боли не чувствуют.

«Сам ты блохастый, — тут же отозвался старик-индеец. — Я наконец настроил канал маны с твоей душой! Восхваляй меня!»

«Эй, Барбоскин, — парировал я мысленно, — если ты не понимаешь, то я в яме. И я даже не понимаю, жив или нет!»

«Жив, — тут же отозвался Койот. — Живее всех живых. Я тебе больше скажу, к твоей душе привязан человек вне твоей способности!»

«Это как это так?»

И откуда у меня появился ещё один раб? Я ведь прекрасно помню, что душу существа с изнанки отдавал только Павлу Китову, а тут ещё и вне способности…

Сначала звёздное небо чуть прикрыла чья-то морда, затем блеснули золотые цепи на шее, а уже потом раздался голос:

— Вай, Володя… — отчётливый армянский акцент полился как бальзам на душу. — Я тебя ищу, делаю туда-сюда, а ты что, прячешься от меня?

Ответить я ничего не успел. В яму упала верёвка, а по ней уже спустился кто-то из представителей компании Рудика.

Мужчина в белой майке и с волосатыми руками грубо перевернул меня на живот, разрезал путы на руках и ногах, перевернул обратно, протянул потную пятерню и «вахнул». Видимо, от усталости.

Подняться самому не получилось. Нет, тело моё было по-прежнему сильным и хорошо развитым, но затекло абсолютно всё, что было ниже пояса и выше.

Не без помощи этого мужика в майке я таки поднялся наверх, где меня уже встретил Рудик. Широко улыбаясь и расставляя руки в стороны.

— Вах, какой красавчик!

— Какими судьбами? — прохрипел я. Всё-таки холодная земля сделала своё дело, и горло неприятно першило. — Как ты меня нашёл?

— А ты что думал? — Рудик улыбнулся, а затем, словно специально, начал коверкать слова на армянский лад. — Толька русский Ваня можэт колдовать? Вах! Нэт! Природный заклинаний чистокровного армянина делаешь вэщь!

— Чего? — я улыбнулся, но почти нихрена не понял.

— Да не искал я тебя, — пожал плечами армянин, возвращаясь к привычному говору и жестом показывая на две машины, припаркованные в тридцати метрах от нас. — Увидел, как тебя тащили, и понял, что без меня ты не справишься, ну и устроил пау-пау-пау!

Говоря «пау-пау-пау!», он тряхнул своей ручонкой так, словно в ней был пистолет.

— Всё равно не понимаю… — протянул я, осматриваясь.

Мы стояли в небольшом поле со скошенной травой. В метрах пяти от меня росло одно единственное старое дерево. Собственно, возле него и выстроилась бригада армянина. Около ямы было ещё человек семь, и все с какими-то винтовками.

Явно же, что не на пикник ребята прибыли. Как тогда они…

— Рудик, — я протянул руку, — спасибо тебе огромное, что спас меня. Я уж было думал…

— Ай, хватит, — заулыбался здешний Аль Капоне. — С тебя должок, сам понимаешь.

— Может, тогда расскажешь, как ты здесь оказался?

Армянин пробормотал, мол, в ногах правды нет, и потянул меня за собой к дереву. Там уже вовсю уже шерудили его ребятишки. Ставили мангал, устанавливали столик, катили бочки… У меня сложилось впечатление, будто меня позвали на ужин.

За деревом, стоило мне вплотную к нему приблизиться, показался фургон с прицепом, откуда все это добро и волокли.

Когда Рудику Бакинскому выкатили шикарный стул, а мне — табурет попроще, мы наконец начали «общение».

И с каждым его словом мне становилось не по себе.

Пару часов назад в его армянскую голову неожиданно пришла идея. А почему бы честному армянину не поужинать вне дома? Поехать на дачу? Нет… не то. А вот за город, на пустырь, в пяти километрах от дома… Да почему бы и нет!

— Пока ехал, сидел себе и думал… — продолжил он. — Что неплохо бы тебя, Володя, на шашлыки пригласить. Заехал на завод, забрал вино и понял — точно! — спаситель театрально хлопнул себя по лбу. — У меня же и номера твоего нет! Как же мне тебя искать?

Я сидел молча, постепенно понимая, что имел ввиду Койот.

— Сижу себе в машине… и вижу! — Бакинский махнул рукой на катафалк вдали. — Машина едет! А потом сразу дошло: это тебя ко мне на ужин везут! Вот ведь судьба такая непредсказуемая!

— В основном…

— Выхожу, а там и правда ты, но по рукам-ногам связанный. Рудик сразу смекнул, что не к добру это! Мои ребятки подошли, попытались поговорить, но эти архаровцы первым делом стволы повытаскивали.

— Кто ж на ужин ездит с пушками? — аккуратно поинтересовался я. — Как-то не по-людски.

— Ты что, сомневаешься в моих словах? — театрально ахнул Рудик. — Э! Брат. Зря!

Я покорно кивнул, признавая неправоту, и принялся слушать дальше. Люди бакинского приняли команду «пли», которую дал Альберт, как знак к перестрелке. Собственно говоря, за пару секунд они же положили всех, кроме главаря.

А когда армянин увидел, что моё бренное тело придавило трупом, свалившемся в яму, пустил скупую слезу и попросил достать его мёртвого друга.

Оказалось, что друг не мёртв, а очень даже жив и:

— … голоден? Мы такого барашка сегодня зарезали, Володя, закачаешься!

«Званый» ужин действительно оказался таковым. В компании армянских головорезов я хлебал вино, честно отказывался от коньяка и с удовольствием пережевывал вкуснейшее мясо вприкуску с зелёным луком.

Понимая, что появление Рудика — это знак свыше, я не сразу сообразил обговорить этот момент с Койотом. Точнее, не захотел. Не захотел портить себе «послевкусие».

Альберт все это время лежал связанным, служа мне подставкой для ног. А Рудик тем временем хвалился, что вот этот божественный маринад — дело рук его супруги!

Когда очередь все же дошла до коньяка, мы немного обсудили наши планы. Разумеется, не обошлось без моих тонких намёков о людях, и здесь возникли проблемы.

Чтобы собрать бригаду в степи, нужно не только вооружение, но и опытный проводник. И такого в Кустовом не найти, потому что все они либо мёртвые, либо уже на контракте с каким-то другим боссом.

— Так, ты мне сможешь дать людей или нет? — устав бродить вокруг да около, нагло спросил я. — Степняки, у кого я выбивал драгоценные макры, очень боевые. Я ещё наберу народу, но, сам понимаешь, каждый человек внесёт свою лепту.

— Ты как-то странно меня просишь, — он пожал плечами, отхлёбывая из небольшой чашки коньяк. — Выделить-то выделю, но вопрос ты, Вова, ставишь неправильно.

Я замялся. Вроде бы просьбу построил чётко. Не обидно и даже мягко. Унизительно-просительно даже. Но это всё равно не то, что было нужно Бакинскому.

— Просто озвучь своё желание, — загадочно пробормотал Рудик.

Именно после этих слов я поднял голову и посмотрел ему в глаза. От кареглазого армянина в образе итальянского мафиозо, казалось, больше ничего и не осталось. Лицо его словно смазалось, черты размылись, глаза загорелись небесно-голубым, а ноздри, которые были и без того широкими, казалось, выпускали дым.

— Твою мать… — прошептал я, не понимая, что происходит.

Но Рудик настойчиво повторил:

— Озвучь своё желание…

— Я… я… — запутался в происходящем, но все же несколько нерешительно протянул: — Хочу, чтобы ты мне дал людей для похода в степи.

— Будет исполнено, — покорно кивнул армянин, щёлкнул пальцами и… Всё вернулось на круги своя.

Рудик спокойно пережевывал мясо, время от времени вахая от удовольствия, а я так и замер со стопкой в руке. Алкогольные пары как рукой сняло. Протрезвел вмиг, да ещё и в холодный пот прошибло.

Твою же мать! Это что же получается, у меня появился свой джин? Армянский джин? С какого такого хрена⁈

— Джины имеют свойство проявляться в самые неожиданные моменты, — девушка-дух, жительница Кодекса, хранившегося в моей сумке, забормотала сразу, как только я раскрыл книженцию. — Помнишь бутылёк, который уколол твою ногу через штанину?

Я, развалившись в своём кресле с жуткого похмелья, слабо кивнул, припоминая обследование первого тайника в доме моих родителей.

— Это экстракт духа. Когда он берет на пробу твою кровь, то смешивает её с тем содержимым внутри, которое невозможно открыть.

— Так, а что там за содержимое?

Девушка-дух замолкла, потому что в кабинет постучались. Я поднёс палец к губам, чтобы она не отвлекала, и произнёс:

— Войдите.

На пороге моего кабинета появились Кошечкин и Марьяна. Оба, очевидно, были недовольны тем, что после своего чудесного возвращения я только-только позвал их. Так себе обращение с бывшими заключёнными, и я прекрасно понимаю, как им неприятно.

— Вы уж не серчайте, — пробубнил я. — Ситуация такая сложилась…

— На что не серчать-то? На то, что ты, как освободился, не пошёл домой, где тебя ждали мы, а отправился пить с армяшками? — процедила сквозь зубы Марьяна. — Это свинство, Шаман!

— Они меня и спасли, между прочим — парировал я. — Отказываться не имел права. Да и вообще, ты кто такая, чтобы я перед тобой отчитывался.

Кошечкин, пусть и выглядел недовольным, явно был благодарен мне больше, чем воспитанница, а потому постарался сменить тему разговора.

— Владимир, а дальше-то что?

Я запнулся, мысленно послал Кита за стаканом минеральной воды и чем-нибудь от головы и пригласил Кошечкина сесть, перед этим предусмотрительно выставив Марьяну за дверь. Она, конечно, возмущалась, но слова «иди поиграй в куклы, пока взрослые дяди дела делают» настолько сбили её с толку, что этого хватило, чтобы закрыть дверь прямо перед её носом.

Запечатанный дух, что всё ещё была в комнате, кивнула мне, когда я вопросительно уставился на книгу. Пришлось закрыть фолиант и временно поставить наш с ней разговор на паузу. Снова тяжело вздохнув, поднял на Кошечкина глаза и спросил:

— Как дальше жить будешь, Вячеслав Васильевич?

Старик, которого я впервые полностью рассмотрел под нормальным освещением, вытянул перед собой руки, показывая перебинтованные культяпки, но так ничего и не ответил.

Он, конечно, и сам понимал, что ему нужно восстановление… причём долгое и полноценное. Но тут появлялась другая беда: Монеткин-то его мне отдал, но это не значит, что не захочет забрать его снова.

Типовой договор, который был составлен ещё при приёмке на работу двух офицеров в отставке, лёг на стол напротив старика. Кошечкин тут же замотал головой.

— Нет, я не буду больше работать в такой… обстановке.

— Будешь, — сухо произнёс я. — Ты мне обязан.

— То, что ты освободил меня от Кирилла Петровича, не означает, что я твоя верная шестёрка.

— Дело не в том, в каком ты статусе, — парировал я, кивнул Киту, который только-только зашёл в кабинет, отхлебнул шипучей жидкости и продолжил: — а в том, насколько правильный человек тобой руководит.

— Не вижу разницы между Монеткиным и тобой, — честно ответил Кошечкин.

— А она есть, — заулыбался я, чувствуя, как голову отпускает.

Вот что-что, а регенерация у этого юнца с новым «богом» в виде Койота — вещь занимательная и дельная. Ноги уже не болят, и за час я полностью реанимировал весь похмельный синдром, а сейчас так и вообще… полон сил и отваги. Ну и кто сказал, что такого волшебства не бывает⁈

— Монеткин — мелкий торгаш и мелкий бандит, — сухо резюмировал старикан. — Ты такой же, но молодой. Какая разница, кто из вас снова упрячет меня обратно в клетку.

— А зачем тебя там держать? — поднял одну бровь я. — Ты грамотный медвежатник. Вскрыть любой замок можешь… Дядь Слава, ты разве не соскучился по былым временам?

— Что ты можешь знать о былых временах, сопляк?

Я рассмеялся ему в лицо. О да…Откуда же мне знать…

— Начнём тогда с нуля, — я ещё раз улыбнулся и протянул руку. — Меня зовут Владимир Шаман. И я не мелкий торгаш или мелкий бандит. Я — гангстер вольного города.