Гамбит отражений (СИ)

Глава 3

2 ноября 785 года

Франкс

Штаб квартира Шестого отдела МВД

Как-то незаметно для самого себя, вице-адмирал Дэвид Остерленд начал всё чаще проводить вечера в этом месте.

-Пусто,-сокрушённо покачал головой хозяин кабинета. - Мы не нашли абсолютно ничего. Лишь раскопали гору грязного и дурно пахнущего белья.

Ричард Эйхарт, начальник оперативного подразделения Шестого отдела министерства внутренних дел, расстроенно покачал головой и сделал глоток разбавленного содовой виски.

Его собеседник поступил точно так же. Дэвид Остерленд, глава разведывательного управления флота, сидел в кабинете Эйхарта. Он прибыл сюда уже поздно вечером. На нём был прекрасно сшитый, гражданский костюм, а визит, для тех кто всё же мог бы прознать о нём, был обставлен как дружеская встреча.

-Ты уверен?

-Да, Дэвид, я уверен.

Эйхарт поморщился и поставил бокал обратно на свой рабочий стол.

-Мои ребята использовали все свои возможности. Всё что только можно было в этой ситуации, чтобы провернуть это дело и не переполошить осиный улей, в который сейчас превратилось наше правительство. Джентер и Сухоруцкий прошлись по именам из твоего списка настолько плотно, насколько это вообще было законно. И я практически уверен, что в паре мест, они нарушили как минимум пару этих самых законов.

-Благо, тебе они об этом не сообщили.

Ричард фыркнул.

-Придурки. Думают, будто этим они могут прикрыть мою спину.

Уже почти три месяца люди Ричарда вели тайное расследование внутри РУФ, стараясь найти хоть какие-то зацепки для того, чтобы узнать ответ на мучавший Остерленда вопрос. Кто именно, умышленно или случайно, допустил утечку информации из его ведомства. Это расследование не было официальным. Более того, учитывая межведомственные преграды и различные епархии подчинения, оно было практически противозаконным. Особенно теперь, когда над головой у Остерленда уже не сидел Кеннет Бранн, который мог прикрыть его спину от голодных собак из конгресса.

Причиной того, что Остерленд обсуждал это с Эйхартом лично, а не использовал электронные каналы связи было то, что он попросту не доверял обычным и даже защищённым каналам связи. Потому что сам прекрасно знал, насколько они бывают уязвимы.

-А что с комитетом?

-Тут как в старом анекдоте. Слежка установила, что объекты слежки страдают манией преследования. К сожалению, более ничего сверх того, о чём мы уже тебе сообщали. Есть конечно несколько небольших скелетов в шкафах, но у кого их нет?

Остерленд раздражённо цокнул языком и сделал глоток виски, который ему налил хозяин кабинета.

-Не этого я ждал, Ричард.

Эйхарт лишь пожал плечами.

-Я понимаю. Но мои люди сделали максимум в тех условиях, в которых им пришлось работать.

-Я понимаю. Просто… Локен идиот. И этот его новый советник по нац безопасности…

-Мелар? А что с ним?

-Скалящийся ублюдок предложил президенту усилить контроль за разведкой со стороны правительства. По слухам, они хотят расширить полномочия комитета.

Ричард удивлённо присвистнул.

-А он шустрый. Сколько Джино занимает этот пост? Месяц? И сразу решил позариться на самое святое для тебя.

-Я тебе даже больше скажу. Он уже решил запустить свои руки в мою работу. Этот мерзавец назначил мне встречу на следующей неделе.

Эйхарт нахмурился и посмотрел на уставшее лицо сидящего напротив него коллеги.

-Причина?

-Пока не знаю. Он сказал, что это напрямую касается деятельности РУФ.

-Постой, ты же не думаешь, что он…

-Собаки быстро чувствуют, когда сдерживающая их цепь слабеет,- бросил Остерленд.- Без Бранна над своей головой, я не думаю, что мне теперь удастся долго отстаивать свою независимость. Так что, может быть старания твоих ребят были и не столь напрасны, как ты думаешь.

Глаза Эйхарта удивлённо расширились.

-Это, может быть чертовски опасно.

-Грязное бельё есть у всех. Ты сам это сказал. А видит бог, сейчас мне лишние рычаги давления не помешают.

-Ты играешь с огнём, Дэвид.

-Как будто я без тебя этого не знаю,- проворчал он. - Но я не позволю превратить РУФ в многоголовую и бестолковую гидру. Особенно сейчас, когда из-за этого ублюдка Нойнера мы лишились глаз.

-Так значит…

Дэвид кивнул.

-Да. Четыре из одиннадцати основных наших отделений в Рейне были раскрыты раньше, чем до них добрались мои курьеры с предупреждениями. Часть персонала смогла скрыться, но постоянные сотрудники…

Остерленд покачал головой.

-Повезло ещё, что наша центральная резидентура на Новой Саксонии успела вовремя уйти. Огонь почти опалил моим ребятам пятки, но Церас успел вовремя и предупредил их буквально в последний момент. Паршиво конечно, что они потеряли горы накопленной информации, но главное, что люди остались целы. Данные можно будет собрать и заново.

-Я слышал. Цераса объявили персоной нон грата в Рейне.

-Да. Он возвращается домой уже на этой неделе. Эти мерзавцы продержали его почти полторы недели, прежде чем отпустить и выгнать из своего пространства. Тем, у кого был дипломатический иммунитет повезло так же, но вот остальным…

В голосе Остерлнеда звучала неприкрытая горечь. И Эйхарт его понимал.

Для тех, кто не имел дипломатической защиты над своей головой, было трудно придумать более печальную участь. Самое ужасное было в том, что они не знали, живы ли их агенты. Проклятые расстояния, на которых велась их работа, были словно бескрайние просторы океанов в древние времена Старой Земли. Остерленд практически не имел возможности узнать о чём-то заранее. Как правило он получал информацию о том, что что-то должно произойти уже после того, как это произошло. Во времена, когда область обитания человечества ограничивалась всего одной планетой, даже одной единственной Солнечной системой, современные средства связи были способны доставлять информацию почти всегда вовремя. Так или иначе у людей могло остаться время на принятие решений. На то, чтобы отреагировать и пресечь опасность. Сейчас же, у них такой возможности не было.

-Часть нашего персонала всё ещё остаётся на Рейнской территории, но самых критичных людей и наших оперативников мы уже вывезли. Это главное…

Эйхарт поднялся с кресла и забрав у Дэвида бокал, прошел к бару у дальней стены кабинета, дабы налить себе и своему гостю ещё одну порцию. Кто-нибудь мог бы подумать, что пить прямо на работе могло быть безответственно. И оказался бы прав. Но такие люди как Эйхарт и Остерленд никогда бы не притронулись к алкоголю, если бы это могло повлиять на их работу. У каждого всегда имелся при себе ингалятор Трисфаратацина. При вдыхании эта дрянь попадала в кровь через лёгкие и быстро связывала и нейтрализовала находящиеся в ней молекулы этанола, делая их безвредными и быстро выводя из организма. Правда это была та ещё дрянь и ни один из них не прибегал к ней, если только не было на то, необходимости.

Но всё же, ингалятор всегда был под рукой.

Три кубика льда звякнули, упав на дно бокала. Ричард налили себе виски на два пальца и разбавил алкоголь содовой. Повернувшись, он вопросительно взмахнул пустым бокалом и Дэвид кивнул.

-Ты пойдёшь на похороны Лазарева?- спросил он возвращаясь за стол и протягивая бокал с напитком.

-Конечно,- Остерленд благодарно кивнул и принял стеклянный бокал,- в конце концов, я сейчас могу ходить лишь благодаря ему. У меня до сих пор в голове не вяжется, что такое произошло. Это… это настолько не вязалось с ним…

-Да, я знаю. Мы сами перерыли записи этого дела от корки до корки. Но судя по всему, это действительно было обычное самоубийство. Мои ребята нашли у него дома антидепрессанты, которые принимал Алексей и записи о его визитах к психологам. Ты смотрел…

-Запись из его квартиры? Да. Конечно.

Остерленд сделал небольшой глоток, позволив холодному виски обжечь ему горло.

Он действительно видел эту запись. Дэвид пересматривал её раз двадцать, если не более. Настолько внимательно, что мог воспроизвести каждое мгновенье из последних пятнадцати минут жизни Алексея Лазарева в своей памяти.

Когда до него докатилась новость о смерти учёного, он ни на секунду не поверил в первоначальное заключение о его смерти. Кто-нибудь мог бы назвать это профдеформацией. Дэвид был просто не способен поверить, что произошедшие было ничем иным, как самым банальным самоубийством. Только не для такого человека, как Лазарев. Как и сам Остерленд, Алексей был просто помешан на своей работе. Мог проводить за ней часы и дни на пролёт без единой минуты сна, поддерживаемый стимуляторами и упорством. А теперь, ему заявляли, что такой человек мог воспользоваться подобным выходом. Дэвид всегда считал это решением для слабаков. Для тех, кто уже был не способен поднять руки. Вцепиться в свою жизнь, чтобы попытаться исправить положение. Поднялся на ноги, чтобы двигаться дальше.

Алексей пришел к себе домой и сел работать. А затем, он просто поднялся на ноги и выйдя на балкон, сбросился вниз с верхних уровней башни, где находилась его квартира. Сила удара его тела о землю была такой, что несчастного теперь будут хоронить в закрытом гробу. Падение изуродовало его тело, буквально переломав каждую кость в его теле.

А ведь именно Лазарев, когда-то поставил Дэвида на ноги. Давно, ещё когда Дэвид только начинал свою карьеру во флоте, служебный бот на котором он летел потерпел катастрофу и упал в Долларских горах. Из шести находившихся на его борту человек, уцелели только Дэвид и один из двух пилотов бота. Из-за полученных травм, которые превратили его позвоночник в мелкое крошево, Остерленд был парализован ниже шеи и только гений Лазарева, который заинтересовался его делом, вернул его к жизни. Алексей буквально создал для него новый позвоночник.

-Это меньшее, что я могу для него сделать, после того, что он сделал для меня. Знаешь, даже сейчас я до сих пор не могу поверить в это.

Ричард пожал плечами.

-Когда я его видел, он тоже не вызывал у меня подобных мыслей. Как там говорится? Чужая душа потёмки? Ты же знаешь, что тридцать лет назад он потерял супругу. Может быть старая травма его наконец доконала. Ты бы видел его в последние дни, когда нам доставили тело Нойнера. Он был на таком взводе, что можно было подумать, будто он под кайфом. Но с каждым днём, пока он терроризировал персонал моей лаборатории и не мог найти ответа на свои собственные вопросы в этом деле, он раздражался всё сильнее и сильнее.

Дэвид покачал головой в ответ на это.

-Бред. Он был как мы с тобой. Неудача и отсутствие ответов, лишь заставляли его усерднее копать,- Давид бросил взгляд на электронные часы, голографическая проекция которых, висела в воздухе над столом. Цифры показывали уже за полночь по местному времени. - Ладно. Пойду я. Ривалю уже наверное осточертело меня ждать.

Эйхарт чуть не поперхнулся напитком.

-Ты опять заставил его дожидаться тебя в ангаре? Чёрт возьми, мы же уже почти три часа сидим здесь.

Остерленд поднялся с кресла и поставил бокал на стол.

-Что поделать. Не легка адъютантская доля.

-Чёрт, Дэвид, ты же без него и шага ступить не можешь. А что ты будешь делать, если парень взбунтуется?

В словах начальника Шестого отдела звучал укор, пополам с весельем.

Уже у самых дверей кабинета Эйхарта, Дэвид остановился и обернулся.

-То же самое, что и со всеми бунтовщиками, Ричард. Вздёрну его на рее.

***

4 ноября 785 года

Франкс

Столичный административно-правительственный комплекс «Башня Мюрата»

Посол Рейнского Протектората, Бертольд Виг вошел через раскрытые двери в кабинет Говарда Локена с высоко поднятой головой. Словно это не его, несколько минут назад подвергли унизительной для его поста, процедуре обыска службой охраны верденского президента.

Посол прекрасно понимал, почему такие меры были приняты и не имели послаблений даже в отношении его персоны. Но тем не менее, он всё же был возмущён, хоть и не показывал этого. По началу, Бертольд даже сам себе говорил, что это из-за действий сотрудников службы охраны, но глубоко внутри, он понимал. Его раздражало ничто иное, как действия собственного правительства.

Как канцлер мог пойти на такие действия и даже не предупредить его об этом? Эти идиоты из управления стратегического планирования совершенно заигрались в свои игры. Виг даже догадывался, кто именно стал инициатором проведённой операции и соответственно был ответственен за политическую катастрофу, которую должен был улаживать Бертольд. Что было ещё хуже, первый месяц ему приходилось действовать исключительно на свой собственный страх и риск из-за того, что он просто ещё не успел получить чётких инструкций от своего собственного правительства.

Виг тихо и едва заметно вздохнул. Всё же правильного говорят. Война - слишком серьёзное дело, чтобы доверять его военным.

-Господин президент.

Говард Локен приветственно улыбнулся, обходя свой собственный стол и подходя к Бертольду.

-Посол Виг.

Бертольд улыбнулся в ответ. Это была старая как мир игра. Они оба могли не выносить друг друга. Их государства, возможно, находились в состоянии войны. А они вынуждены улыбаться друг другу.

-Я рад, что вы смогли принять меня в такие сжатые сроки, господин президент.

-Кризис между нашими государствами, это дело первостепенной важности для меня, Бертольд. Прошу присаживайтесь. Кофе?

-Да, благодарю вас.

Кабинет Локена был просторен. Это было светлое и уютное помещение. У дальней стены, которая была выполнена из кристальной прозрачности стеклопласта двадцати сантиметровой толщины, стоял широкий рабочий стол из полированного чёрного дерева. А перед столом находился низенький кофейный столик, окружённый с двух сторон небольшими диванчиками для гостей. На столике стоял серебряный поднос с кофейником и двумя фарфоровыми чашками на фарфоровых же блюдцах. Небольшой нагревательный элемент, встроенный в тонкий поднос, постоянно подогревал напиток в кофейнике, сохраняя его горячим и бодрящим.

Мужчины опустились друг напротив друга и Локен, как хозяин кабинета разлил кофе по чашкам. Это был старый приём, который он усвоил ещё давным-давно. Простой жест проявления любезности. Ему он не стоил ничего, но позволял сразу же показать, кто является хозяином положения и в тоже время, проявить дружелюбность по отношению к своему гостю.

-Я так понимаю, что ваш визит снова связан с недавними инцидентами, между кораблями наших флотов.

Бертольд осторожно кивнул и сделал глоток из своей чашки. Говард заметил это и улыбнулся. Это была уже их третья встреча. Локен считал, что она должна стать самой продуктивной. Бертольд уже гарантированно должен был получить какие-либо указания из дома, а значит, что сейчас уже можно было начать выдвигать определённые требования.

-Великолепный вкус, - рейнский посол отдал должное напитку.

-Мой отец всегда говорил, что кофе должен быть горяч, как пекло, чёрен, как дьявол, чист, как ангел и сладок, как любовь, - произнёс Говард со своей лучшей улыбкой на губах.

Бертольд кивнул поджав губы и сделав ещё один глоток мастерски приготовленного напитка, шевельнул рукой, салютуя этим словам.

-Пожалуй, я слышал похожие слова. Говорят, что лучший помощник любого дипломата - это его повар.

Локен рассмеялся. Лишь самые близкие его друзья, те, кого он мог так назвать, и те кто знали его достаточно хорошо, поняли бы. В его смехе не было ни капли веселья.

-Моё правительство и лично канцлер Карл Адлер, хотят принести вам свои извинения в случившемся инциденте.

Говард осторожно поставил чашку на тонкое фарфоровое блюдце.

-Извинений недостаточно, Бертольд. Ваш флот нанёс удар по нашим военным кораблям в нейтральном пространстве. Но даже не это важно. Вы сами знаете, какой резонанс в обществе вызвала гибель «Королевы Анны».

-Поверьте, мы понимаем. И мы скорбим о случившемся точно так же, как и ваши сограждане. Гибель лайнера, это ужасная, трагическая ошибка…

-За которую…- довольно грубо прервал его Локен,- я надеюсь, виновные понесут наказание.

Едва заметный, резковатый тон его слов, заставил Бертольда чуть приподнять бровь.

-Простите? Боюсь я не совсем понимаю вас.

-Ну что же,- Говард откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу, сложив пальцы на колене,- От лица правительства Вердена, я требую, чтобы вы выдали нам всех командиров кораблей, ответственных за этот, как вы выразились, «инцидент».

Глаза Вига чуть сузились. Он ждал подобного заявления. Но это не означало, что он не должен был продолжать игру.

-И с какой же целью, позвольте спросить?

-Здесь, в Вердене, они будут подвергнуты военному трибуналу, за совершённые ими военные преступления. Гибель такого огромного количества граждан моего государства не должна и не останется безнаказанной.

Удивительно,- подумал Бертольд, баюкая в руках чашку. Кто бы ни писал для него инструкции, он с удивительной точностью предсказал слова верденского президента. Это не означало, что рейнский посол был поражён подобной прозорливостью. Нет. Это была довольно «шаблонная» реакция в сложившейся ситуации. Но угадать возможные требования чуть ли не слово в слово…

-Я понимаю, но боюсь, что в данный момент, решение подобного вопроса не может быть принято моментально. К сожалению, у меня просто нет полномочий, дабы принимать подобные решения. Но я обещаю передать ваши требования нашему правительству, как можно скорее.

-Благодарю. Надеюсь, что ради урегулирования данной ситуации, мы получим положительный ответ.

-Как я уже сказал, я передам ваши требования канцлеру,- вновь спокойно повторил Виг.- Теперь же, я хотел бы поговорить о причинах, которые побудили меня посетить ваш кабинет сегодня.

Говард кивнул и всем своим видом показал, что внимательно слушает его.

-Моё правительство, готово репатриировать выживших офицеров вашего флота на родину.

Идеальная маска спокойствия, которую перед встречей надел Локен, при этих словах, дала едва заметную трещинку.

-Простите… Вы хотите сказать, что…

-Именно господин президент,- улыбнулся Бертольд,- буквально вчера, до меня дошла корреспонденция из Новой Саксонии. Часть ваших военных уцелела, во время этого «инцидента». И мы готовы вернуть их на родину. При определенных условиях, разумеется.

Сказанное, было подобно порыву сильного ветра, который ворвался в комнату. Командование флота предполагало, что после подобного столкновения могли остаться выжившие. Члены экипажей верденских кораблей, которым посчастливилось спастись. Но Рейн более двух месяцев упорно молчал по этому поводу, не подтверждая, но и не опровергая эту информацию. Наличие военнопленных, Говард не мог подобрать другого слова, было своего рода краплёной картой, которую спрятали в колоде.

В какой-то момент, даже Говард начал думать, что выживших просто не было. Это был слишком сильный рычаг политического давления. Сообщи Рейн о них сразу же и предприми попытку вернуть верденских военнослужащих, выставив это как акт добросердечности и милосердия, то возможно обстановку удалось бы немного разрядить гораздо раньше.

Остерленд. Этот чёртов идиот. Он так и не смог чётко ответить на запросы администрации Локена о выживших верденских военных. А теперь, Локен был совершенно не готов к заявлению рейнского посла. Как ему реагировать? Что сказать и как ответить? Десятки вопросов без ответов пронеслись в его голове, пока Говард скрывал своё замешательство, сделав глоток кофе.

-Это… без сомнений прекрасная новость. О каких «определённых условиях» вы говорите, Бертольд?

-Здесь нет ничего сложного, господин президент. Естественно я говорю о снижении напряжённости между нашими государствами. Даже более того, чтобы ускорить этот процесс, канцлер Адлер уже сделал личное заявление на территории протектората о том, что мы готовы вернуть вам ваших военных, если вы будите готовы… к определённой умеренности.

Посол улыбнулся и сделал ещё один глоток.

Ублюдок… Говард был готов зарычать от ярости, если бы не привычная маска абсолютного спокойствия. Ему стоило огромных усилий, чтобы ответить улыбкой на улыбку.

Если это правда, то это был блестящий ход со стороны Адлера. Двойная ловушка. Какое бы решение теперь не принял Говард, он всё равно проиграет. Опять таки, если сказанное действительно было правдой. После случившегося с «Анной», верденцы были в гневе. Подобная ярость, рождённая на чувстве страха от собственной беззащитности, не исчезает столь быстро. С самого начала, когда Локен попал в этот кабинет на вершине «Башни Мюрата», он вёл агрессивную и чёткую политику в отношении случившегося. Более того, можно было сказать, что он нёс часть ответственности за гнев своих людей.

Попроси он сейчас об умеренности, его просто не поймут. Он ещё не успел прочно обосновался на этом посту, что бы так сильно рисковать. Дополнительные довыборы в конгресс, на которые он рассчитывал, чтобы заменить большую часть оставшихся сторонников Бранна, должны будут состояться лишь в январе следующего года. При сложившейся ситуации, Локен был уверен, что его партии это удастся. Но теперь же, стоит ему сделать подобное заявление, как возможность этого окажется под угрозой.

С другой же стороны, не сделай он этого, эффект будет абсолютно таким же. Возможно. Карл Адлер слишком редко делал публичные заявления. Подобное его выступление, если оно конечно действительно было, быстро станет сенсацией в средствах массовой информации. Если слова Бертольда были правдой, конечно. В таком случае, он выступит в роли человека, который не хочет возвращения своих собственных военных обратно на родину. Естественно, что далеко не каждый может прийти к подобному заявлению. Но неизбежно будут и те из его политических противников, кто попытается раздуть из этого уголька пламя, способное вызвать пожар.

Всё было бы иначе, если бы он смог первым выдвинуть требования о возвращении их людей. Тогда ситуация была бы абсолютно иной. Но к сожалению, события теперь сложились по-другому.

-Бертольд, вы же понимаете, что в данной ситуации, мы не можем обещать подобного. Верденцы свободный народ, который имеет право выражать своё мнение. Это право наших людей, которое закреплено в нашей конституции. Мы никогда не были поклонниками контроля собственного народа.

В отличии от Рейна,- подумал он, но не сказал. Оба собеседника и так знали слова, которые остались не высказанными. Тонкая шпилька. Секундное удовольствие от этого крошечного контрудара исчезло столь же быстро, как и появилось.

Виг кивнул, признавая правоту его слов.

-Действительно,- спокойно произнёс Бертольд, разглядывая нанесённый на белый фарфор верденский герб. - В Протекторате, мы относимся к своему правительству более… дисциплинированно.

Локен едва слышно скрипнул зубами.

-Так что я могу передать своему правительству, господин президент? - спросил Виг с мягкой улыбкой поставив наконец чашку на блюдце.

-Моя администрация, предпримет все усилия для решения этого вопроса. - Ответил Локен и поднялся с кресла, тем самым показывая, что разговор окончен.

От внимания Бертольда не укрылось, что он так и не ответил на его вопрос.

Будучи хозяином кабинета, Говард проводил Вига к выходу, держа на лице вежливую улыбку дружелюбного хозяина. Какие бы эмоции у него не вызвала эта встреча, он обязан был играть свою игру до самого конца.

-Мой отец,- Говард открыл дверь, ведущую из кабинета, - всегда говорил, что политика, подобна кулинарии. Не всегда можно приготовить прекрасное блюдо, просто добавляя ингредиенты и следуя чёткому рецепту. Нужно уметь чувствовать, когда именно следует сделать то или иное движение.

Бертольд остановился у самого выхода и уважительно кивнул, признавая правоту хозяина кабинета.

-Ваш отец без сомнения был очень мудрым человеком, господин президент…

Локен улыбнулся и кивнул в ответ.

-Верно. Он всегда…

-С другой стороны,- прервал его Бертольд,- ингредиенты не виноваты в том, что повар не умеет их готовить. Всего доброго, господин президент.

Говард Локен ещё с пол минуты смотрел вслед уходящему рейнскому послу. Он не видел его лица, но готов был поклясться, что на нём играет победная улыбка