Гады. Старая кожа

Часть 3

Глава 6

Диспозиция, как её понимают военные и гражданские мутанты

— Эта скотина неисправима! — шипела сестрица, выливая на голову братца кувшин холодной воды. — Не успел явиться, и сразу к этим.

ЭТИ, получив свою порцию лекарства от похмелья, с визгом скатились с кровати. А теперь непонимающе моргали, елозя голыми попами по ковру.

— Вон отсюда! — окрысилась на них Паксая.

Невесты на выданье — из запасников Малясы — прямо так на карачках сиганули в туалетную. Между прочим, в свою туалетную, ибо вторглись в их личные апартаменты. Туда же полетели пёстрые тряпки, которые грозная сестрица выпинала вдогонку ногами.

— Не ори, — вполне внятно попросил Дон, отирая лицо.

Он не завизжал, ниоткуда не скатился и никуда сигать не собирался. Просто откинул покрывало, поднялся и так голяком пошлепал в туалетную. Паксая настолько обалдела, что подавилась требованием «не сметь воссоединяться» со своими шлюхами. Ни в прошлой жизни, ни в этой она не страдала ханжеством. Но, мысль о нечаянных племянниках-манипуляторах продолжала её пугать.

— Чего припёрлись? — первым делом спросил протрезвевший бабник, выползая обратно.

— Вообще-то, кое-кто должен нас просветить по поводу дальнейших планов на жизнь, — подбоченясь, напомнила Лэйра. — На нашу жизнь, между прочим. А эта свинья занимается исключительно своей. Кстати! — повысила она голос в сторону затихарившихся в туалетной невест. — Там кое-кого уже просватали! Прямо с утра. Сейчас Маляса припрётся радовать. А вы тут девственность разбазариваете на всякое мурло, — с милой лаской во взоре уставилась эта дряхлая стерва на старого верного друга.

Тот закончил натягивать штаны, подхватил пояс и укоризненно осведомился:

— Не стыдно на голого мужика пятиться?

— Ты мне не мужик. Ты мне гвоздь в заднице. Ты мне лишай в бровях. Ты…

— Не продолжай, — разрешил ей Дон. — И давайте-ка вправду выметаться. Наша невинная посыльная уже несётся сюда с новостями. Неудобно. Девчонки! Пора на выход к женихам! — бухнул он кулаком в дверь туалетной. — Желаю счастья в личной жизни! — от души благословил подружек, простившихся с ним хихиканьем.

— Ты когда-нибудь угомонишься? — тоном безнадёжной добродетели поинтересовалась Паксая, когда они вернулись в собственные апартаменты.

— Уже, — обиделся он такой мелочности в оценке своих мужских запросов. — И теперь готов целиком отдаться нашим планам. А вам чего, пожрать ещё не принесли? Я, между прочим, зверски проголодался. Всю ночь на ногах.

— О чём ты договорился с Аэглом? — менторским тоном потребовала ответа Лэйра, выстроившись перед ним статуей правосудия. — И зачем отключил Паксаю, когда вы там шары заливали? Вот, к чему такие нежности, если ты итак нам всё расскажешь? А она, между прочим, обиделась. Потому и твой утренний душ был таким холодным. И прямо в постель.

— О чём, о чём, — проворчал Дон, слизнув с горлышка бутыли последнюю каплю. — Замуж вас раздал. Верней, сдал в аренду. Точней, распределил вас так, чтобы каждая выполнила свою часть задания. Для экономии общего времени, так сказать.

— Какого задания, — с милой непосредственностью ребёнка поинтересовалась Лэли.

И выставила перед ним на столик непочатую бутыль вина. После ядрёного самогона Аэгла это было само то. Тем более что обе старые мымры пока ещё не находили слов для комментариев. Молча ели его глазами и пыхтели паровозами, у которых вот-вот порвёт котлы.

— Нормального, — успокоил дам опытный пользователь их душевных струн. — Ты мне, я тебе. Принципиально, Дацерик согласен забыть о вашем существовании. Он уверен, что император тоже под этим подпишется, — милосердно пояснил он, прежде чем присосаться к вину.

Влил в клокочущую сушняком глотку почти полбутылки. Оторвался, крякнул, рыгнул, вытер губы и продолжил:

— Мы грамотно поделили вас между Аэглом и Баетом. Лэйра первому. Паксая с мелкой гадиной второму — у этого паскудника целых два жениха заневестились. Затем одна провокация на бунт, пара ограблений и дело в шляпе. Мы им забиваем паршивых овец. Остальное стадо армов продолжает пастись, даже не ведая, что мимо них с треском промчались щупы.

— Что, Аэгл захотел меня в свою семью? — пококетничала Лэйра.

— Он же солдафон, а не идиот. Нормальный план военной операции его спецподразделения.

— Мне пока неинтересно, что «мы ему», — заявила Паксая. — А что «он нам»?

— Всё, что нарыл о щупах. Причём, и тут, и у северян. Кстати, у северян особо интересно. Вы не поверите, насколько интересно и удачно для нас. Короче, это стоящий товар — могу вас заверить. Даже СС впечатлён.

Пока он разглагольствовал, Паксая вытащила на свет божий суму, с которой они ночью охотились. Дотащила ту до кровати и вывернула, вытряхнув содержимое. Им оказались несколько папок местного делового размера с земную школьную тетрадь — экономили бумагу сквалыги.

— И когда мы получим доступ к сокровищам? — алчно раздула ноздри Лэйра, плюхнувшись с разбега на кровать.

Папки подпрыгнули вместе с Лэли, подоспевшей к добыче раньше сестры.

— Когда вздумаете, — хлебосольно расщедрился Дон, потягиваясь. — Вы же выцарапали у сватов три дня на размышления. Вот и размышляйте. А я спать. Так устал, что жрать перехотелось.

Он натужно поднялся, дотащился до кровати. И полез под неё, где ему устроили лежанку во избежание пустых хлопот с поддержанием невидимости. Пока проваливался в сон, над головой в полном молчании шелестела бумага. И тяжело дышали жадные носы.

Маляса не знал, чем заслужил, но эти немытые восточные красотки позволили обрядить себя, как подобает. Вылезли из своих замызганных штанов и дали слово вести себя прилично. Главы трёх великих домов вновь собрались, чтобы узнать их решение — даже Аэгл снизошел. Эта сучка — старшая и самая презентабельная красотка — объявила его присутствие непреложным условием. Маляса приготовился валяться в ногах великого Дацерика. Но тот согласился сразу — чудо из чудес! Правда, в разговоры с соратниками не вступал. А на хозяина имения и вовсе не смотрел. Заинтересовало его только появление девиц, при виде которых он придирчиво сощурился.

— Я приняла решение, — первой озвучила свою волю Лэли и обернулась к Баету: — Я даю своё искреннее, не обременённое принуждением согласие стать женой твоему сыну. Твоему младшему сыну, — уточнила она.

— Мой сын будет доволен, — Бает благосклонно принял в свой род девицу, от которой ему бы следовало держаться подальше.

Он удовлетворённо затих, получив свой минимум, свою треть от общей добычи. Грассин же внутренне напрягся. Мыслей Дон не читал, но слышал, как страх пролететь на глазах остальных громогласно точил червивую душонку. В составление сценария этого праздника СС не лез. Это не его день, так пусть девчонки сами оторвутся, изгаляясь над покупателями своих прелестей. Некая пресловутая мужская солидарность даже подтолкнула его чуток посочувствовать Грассину. Потому что…

— Я приняла решение, — завела между тем Паксая, обращаясь всё к тому же Сэп-Баету. — Я даю своё искреннее, не обременённое принуждением согласие стать женой твоему сыну.

Старик оторопел, справедливо полагая, что ослышался. Потом растерянно глянул на окаменевшего Грассина. Погонял в башке какие-то заполошные мыслишки и вдруг расплылся. Привычка скрывать истинные мысли ему изменила, но это старого прохиндея заботило мало. Он обскакал всех! Насладившись праздником в душе победителя, Лэйра решила ещё немножко помучить Грассина. В конце концов, глотать мышь, едва та окажется в твоих лапах, совершенно неинтересно. Она, конечно, не кошка, а гадина — те не склонны устаивать из обеда спектакли и глотают его сразу. Но, она же натуральная кошка, а против природы не попрёшь. Однако её молчание затягивалось, а злобное раздражение в печёнке Грассина росло. Какая страсть — подумалось Дону. Будь у него душа, ей бы сейчас досталось, а печёнка и не такое стерпит.

— Я приняла решение, — разродилась, наконец-то, последняя невеста. — Господин Сэп-Аэгл, я даю своё искреннее, не обременённое принуждением согласие стать женой твоему сыну. Надеюсь, мы с тобой подружимся, — поздравила она широкоформатную каменную морду свёкра с необычными для южан серыми глазами.

— Я рад, — выдавил тот.

— Что ж, — выказал необходимую вежливость Сэп-Грассин, — тебе, Дацерик, очень повезло.

Его узкое рельефное лицо оставалось невозмутимым. Его глаза ничего не выражали. И лишь манипулятор по ту сторону стены — да две гадины по эту — слышали, как что-то болезненно громыхает в его душе, сталкиваясь и разлетаясь во все стороны. Не может собраться с мыслями — равнодушно отметил Дон — потому что до последнего был уверен: его не посмеют обойти. Не удивлён даже, а поражён. Явился сюда устроить брак своевольного сына, а взамен получил такое позорище, что рожа вот-вот треснет. Дон кайфовал, а СС его милые человеческие слабости были безразличны — он достиг промежуточной микроцели и поставил галочку. Дон и сам не понимал, отчего ликует: лично ему Грассин ничего не сделал. СС, конечно, бездушная сволочь, но, в чём-то прав: виновен кто-то перед тобой лично или невинен, в расчёт это обстоятельство не берётся. Основополагающим является иной подход: мешает он тебе в достижении цели или нет. Но, если он тебе ещё и неприятен — паче того, омерзителен — совсем хорошо. Сотри эту помеху в порошок: и делу польза, и душа успокоится.

— Ты просто бесстыжая дрянь! — кипятилась Паксая, с трудом вставляя ругательства между тяжкими надрывными вдохами.

Её выдохи напоминали схлопывание ловушки на крупного зверя. Шея, вытянувшись до невозможности, закаменела — Паксая никак не могла поверить, что эта беседка на её башке не рухнет, стоит ей шевельнуться. Лицо тоже превратилось в каменную маску. Великий Сэп-Бает рвался похвастать перед императором шикарной невесткой, и приказал размалевать её физиономию, не упустив ни клочка голой кожи. Двумя шикарными невестками — на Лэли было жалко смотреть. Всё, что на неё навздрючили, весило больше, чем сама девчонка.

— Я просто убью тебя! — нудила Паксая.

А окружающие всё никак не могли понять: за что эта придурочная так взъелась на подругу? И отчего та равнодушно пялится на огромные двери императорского зала для малых приемов вместо того, чтобы одёрнуть сквернословку. Скажи им, что пылкие речи адресованы отсутствующему здесь братцу — решили бы, что невеста от счастья спятила.

— Сволочь, — всхлипнула Паксая, выпустив под громадным колоколом юбки переливчатую трель. — У меня все кишки в лепёшку. Всю жизнь мечтала попердеть перед самим императором.

— Заткнись, — всхлипнула и Лэли. — Скажи что-нибудь хорошее. Или я сейчас убью себя. У меня под прической чешется, — пожаловалась она сестре. — А достать не могу, пальцы короткие.

Лэйре повезло гораздо больше: великий Сэп-Аэгл плевал на моду и её роль в жизни приличных людей. Невесте он предоставил полную свободу выбора. Так и сказал, мол, не побрезгует представить её императору даже в мешке из-под рыбы, которую неделю везли по жаре. Так что у неё и колокол был намного уже, и побрякушки полегче. А волосы и вовсе обошлись одной щёткой, спускаясь до пояса свободными прядями. Доказывать, что Дон ничего такого не замышлял, распределяя их между женихами, было бесполезно.

Наконец, отцы женихов присоединились к невесткам. Высокие резные двери раззявили разукрашенную пасть и проглотили свою жертву с неодушевлённой беспощадностью.

Дон торчал в зале практически рядом с троном, куда пристроил его сам император. Он придирчиво оценивал подруг. Лэйра плыла рядом с высоким статным армом этакой павой, безо всяких усилий неся вздёрнутый подбородок. Паксая с Лэли волочились к трону, мстительно зажав юбками расфуфыренного кровопийцу-свёкра. Да с таким напрягом удерживали улыбки, будто вот-вот уронят их на пол. И они потянут за собой всё облачение невесты, которое рухнет с невероятным грохотом. И тогда вся публика в громадном зале приёмов увидит лёгкие охотничьи костюмы имперского образца — их так и не сумели содрать с бестолковых дикарок. Наличие этой части гардероба невест поразило бы всех не меньше торчащего из панталон хвоста. Или, скажем, третьей ноги. Хотя, не все так впечатлительны — кое-кто решил бы, что чужеземные каштарии затевают что-то неподобающее.

Дон проинспектировал башку императора — тому, как ни странно, понравились все три девицы. А вот он сам не понравился СС с самого начала: молодой, хищный, отлично слажен и неприятно умён. Пока девчонки рядились в свои тряпки, предатель Аэгл затащил манипулятора прямиком в кабинет командира их спецподразделения — откуда и пошла дурацкая приставка Сэп — а по совместительству главы государства. Оказалось, что они с императором на короткой ноге. И все свои аферы на благо империи проворачивают вместе. Отсюда и враги у них одни и те же. Так что секретов от своего императора Аэгл не заводит. Монарх вообще что-то вроде его воспитанника.

— Моя каштария, — слегка склонилась лобастая лохматая голова в короне.

А въедливые управленческие глаза попытались залезть Лэйре в душу. Это даже не анекдот — абсурд чистейшей воды… Или Аэгл всё-таки не раскололся, что невесты из породы щуповых порченных? Дон бросил в башку старика зацепку — его реакция подтвердила: на этот раз воспитатель кое-что утаил от коронованного воспитанника. Скорей всего, по причине недостатка времени для уговоров на смену политики по отношению к гадам. Император Аркат и присутствие манипулятора-то еле пережил. Чуть не бросился на него с целью тотального физического уничтожения — пришлось его выключить, чтоб остыл. Успокоился он, только узнав, что МСДАП не какой-то там подлец, а самый натуральный стабилизатор. А от этой публики армы гадостей не ожидали — порода не та. Короче, договорились кое-как, что СС стабилизирует им ситуацию с их внутриклановыми проблемами. А они, в свою очередь, закроют глаза на его ситуацию. И даже проводят до западных границ Империи, дабы убедиться в потере такого ценного союзника навсегда.

— Ваше величество, — холодно поприветствовала гадина того, кто никак не вписывался в её планы, а значит, был неинтересен.

— Дацерик, — кивнул монарх Аэглу. — Я рад. Ты знаешь: мне нравится твой Гнер. И я очень недоволен его отсутствием здесь. Слышал, — ухмыльнулся он, — ты нашёл ему очень достойную жену. Уверен, они подружатся. Надеюсь, не настолько, чтобы поубивать друг друга. Особенно за его шлюшек.

— Его страсть тащить в дом всякую пакость, меня всегда бесила, — не задержался с ответной грубостью Аэгл.

— Ты же не о том, как он пару лет назад пригласил меня пожить в вашей крепости?

Зала загудела от гогота армов — нравы здесь не отличались церемонностью.

— Надеюсь, красавица, ты не испортишь жизнь нашему брату, — посерьёзнел император, дождавшись затишья.

— А иначе, что? — холодно осведомилась Лэйра.

— Дацерик, а ты не переборщил? — вновь не удержался от издёвки император. — В вашем роду никто не жаловался на остроту зубов. Но, ты не боишься впускать в дом такую волчицу?

— Овца волчат не воспитает, — сухо проворчал старик. — А бараны в моём роду не нужны.

Дону не понравились досадливо нахмурившиеся бровки Лэйры. Нет, её дрессированная бизнес-леди и в этом мире ни разу не опростоволосилась. Однако похожий на рычание дружный ржач армов был для неё, как петарда под хвостом быка. СС оперативно проинспектировал головку гадины — та явно ощутила тягу к перемене планов. В её душе закопошилась злобная муть, потребовавшая большую жертву. Скажем, прихлопнуть всю роту собравшихся здесь солдафонов. А почему бы и нет? Потому, что нет — наподдал ей по мозгам Дон. Пусть и не надеется, что он позволит щупу спускать себя с поводка самостоятельно. Для этого ему изобрели МСДАП! Лэйра мысленно взбрыкнула, но тотчас взяла себя в руки, признав, что погорячилась. И малый приём императора закончился бескровно для обеих сторон.

Зато у Дона появился очередной интересный вопрос к этому нескладному миру: не слишком ли много скопилось человеческого во взаимоотношениях мутантов? Похоже, роль стабилизаторов и впрямь важна: без них порченные вконец испортятся. Любая глобальная ответственность за судьбы народов претила бывшему студенту. Он мог бы о себе сказать словами Фигаро: я трудолюбив по необходимости, ленив до самозабвения. СС постоянно боролся с этой базовой чертой характера своего носителя. Но, вот переделать его под свой фасон — это уж дудки! И миротворцем в данной конкретной ситуации Дон будет выступать лишь до западного побережья. Хотя в глобальном смысле он всё-таки стабилизирует сосуществование армов с щупами: разведёт их по двум разным континентам. Через пролив им будет гораздо комфортней сосуществовать стабилизированными.

Длинный свадебный обоз мчал на рысях. На запад, как того и требовали планы Дона. Округи Аэгл и Бает были прибрежными. Но, первый граничил на западе с дикими землями, так что вся его жизнь подчинялась задаче охраны границ: не политических, а реальных границ освоенного людьми ареала. А в Баете процветала торговля, что накладывало на его жителей соответствующий отпечаток. Через Аэгл они будут уходить дальше на запад. К западному горному участку, где находилось то, что Дон громко обозвал промежуточной целью. Когда он только начинал закачивать в себя инфу на подорванной базе, сочинил план, как явится к подводникам и заставит их переправить свою компашку через пролив. Когда закачка окончилась, от первоначальных фантастических проектов остался пшик. Или полупшик, если найденный более приемлемый путь будет недоступен — всякое бывает, когда случается. А через пятьсот лет оно случается гораздо чаще: от подавляющего числа построек древних вообще ничего не осталось. Но, Дон надеялся, что облюбованный им путь ещё сохранился.

Гадины злятся быстро. А когда гадина выплеснет гнев и очнётся, то переделать что-то уже поздно. Дон беспокоился, что вся эта бодяга с заневестившимися мошенницами девчонок достала. Общим для них фоном было желание поскорей сбросить с хвоста всю эту делегацию вояк и рвануть заниматься личной жизнью. Однако никакого разброда в умах не наблюдалось. У девчонок в головках не таилось ни единого намёка на бунт. Лэйра так вообще была настроена крайне деловито. Сработала привычка подбирать всё, что ненужно, но может когда-нибудь пригодиться. Армы ей до лампочки, но если они будут ей должны, то симпатично получается. СС поддерживал бизнес-леди в приобретательстве векселей. А вот Дону и самому уже зудело поскорей отделаться от всей этой докуки. Процесс приведения МСДАП и человека к общему знаменателю в нём затягивался: приводить-то нужно к одному общему, а у них знаменателей целых два. И каждая из сторон пытается впарить соседке свой, доказывая его общность: СС логически, а Дон, мухлюя.

— У тебя странное лицо, — нарушила тишину Лэли, тревожно заглядывая в лицо сестре.

Лэйра торчала на пышном сиденье шикарной кареты немой статуей.

— Ага, — подтвердила Паксая. — Подленькое и мстительное. Видать, интересные мысли посещают невест за несколько дней до брачного ритуала. Прямо не терпится самой всё испытать.

Лэйра перевела на неё взгляд, ещё не вполне вернувшись к действительности. Они уже неделю ехали выходить замуж. Однако уже сегодня Аэгл с Баетом должны распрощаться и развести свои караваны по разные стороны.

— Приготовьтесь, — бросил щуп и снова отключился.

Где-то в голове каравана отчетливо загомонили мужчины. Она пренебрегла этим. Паксая, сидя лицом в сторону шума, выглянула в окошко и скривилась. Спина молодого арма, что вечно торчал рядом с каретой, галопом уносилась куда-то вперёд. Да и вообще все разом засуетились, замельтешили, что могло означать только явление народу неприятностей.

— До последнего не верил, что он решится, — мрачно восхитился Аэгл, щурясь на плотный строй всадников впереди.

— Почему? — задумавшись, брякнул Дон.

— Мы созданы воевать бок о бок, а не друг против друга, — напомнил ему старик прописную истину. — Ты сам говорил, что пролетевшие столетья никак не повлияли на это. Что эта установка передаётся у нас из поколения в поколение вместе с генами.

— Не у вас, а у нас. У всех БМ без разбора на специализации, — проворчал Дон, мысленно морщась в адрес предстоящего события.

Спровоцированное им мероприятие уже не казалось удачной идеей. Даже СС его поддержал, когда сделал последний пересчёт рисков для хозяина и объектов, входящих в его систему. Слишком уж походил их свадебный обоз на конницу в походе. Но, это изначально входило в расчёты. Однако собранное Грассином чуть ли не войско СС озадачило. Исходные данные, предоставленные союзниками, были куда, как скромней. Да они и сами, кажется, немало озадачены таким оборотом дел. Аэгл-то уж точно не ожидал от собрата по спецподразделению такой прыти. Он, понятно, ничуть не напуган, но озадачен здорово. Оказывается, не всё ладно в Датском королевстве. И с Грассином на эту войнушку припёрлись не только его вассалы, но и немалое количество молодых балбесов из БМ. А надо правильно вести среди молодёжи военно-патриотическое обучение — раздражённо подумал Дон.

— Что, будете воевать? — недовольно поинтересовался он у Аэгла.

Стрик восседал на своём першероне с видом Македонского, столкнувшегося с Наполеоном. Счастлив был, как ребёнок. Ещё бы: представился такой козырный шанс почесать кулаки. Не часто оно радует в нынешние стабильно мирные времена. Такая их дестабилизация — конфетка, а не шанс.

— Неподчинение командиру является военным преступлением, — бодро продекларировал Аэгл, делая руками какие-то пассы.

— Вас не так уж много, — заметил Дон, оглядываясь.

В голову старика лезть не хотелось — там даже СС уже ничего не изменит. Поди, попробуй, и сам загремишь в число предателей общего дела. Хрен им — пусть друг морды бьют. А МСДАП — агрегат тонкий, умственный. Ему все эти драки лицом к лицу противопоказаны. Единственное, чем Дон себя утрудил, так это зацепкой насчёт возможных стратегических резервов. А как же — отозвалось сознание «армированного» мозга, жутко занятого подготовкой к стычке. Без резервов в таком деле никак. Уж не скучающий ли на троне император — запрыгнула в мозг Аэгла вторая провокация. Он самый — последовал бодрый ответ мозга, даже не заметившего довольно грубое проникновение. Мальчик соскучился руководить — рвётся покомандовать. Не будь в нём командирских генов, переданных предками, он бы вообще сдристнул с трона в считанные секунды. Уж как он ненавидит эти свои гены, что мешают ему жить. И колобродить по-человечески, как прочему нормальному рядовому молодняку.

— Да уж, — буркнул под нос Дон.

— Что? — обернулся к нему Аэгл.

— Говорю, мне пора.

— Что пора? — не понял арм.

— Не «что», а «куда». Вы тут давайте, воюйте, а я пошёл.

— Не беспокойся. Отряд прикрытия будет всё время с тобой.

— Я не в тыл. Я совсем пошёл, — не без яда уточнил Дон.

— Ты уходишь? — нахмурился осознавший масштаб проблемы старик.

— А что мне тут делать? — возмутился, но удержался от крика Дон. — Я же не арм. Я даже саблей махать не умею. А демаскировать себя, убивая без помощи рук, что-то не хочется. Да и вам с Аркатом это невыгодно. Вам ещё обвинения в сговоре с врагом не хватало.

— И куда ты направишься? — сухо поинтересовался Аэгл.

— Куда и должен: выполнять свою часть сделки. Пока вы тут веселитесь, я навещу Бает и Грассин. Добуду, что обещал, и двину на соединение с действующей армией, — вновь не удержался от издёвки мирный манипулятор.

— Тогда я должен…

— Вот только не надо мне навязывать телохранителей, — оборвал вояку Дон. — Своё тело я охраняю лучше всех. Да и мои девки тоже. К тому же, ваша стычка приманит сюда всех армов, что болтаются без дела в радиусе половины Империи. Они и роты щупов не заметят, когда понесутся сюда чесать кулаки. Короче, мне пора, — взял он под козырёк и развернул коня.

Степняк испытал облегчение, отчаливая от мутанта-сородича, рядом с которым чувствовал себя спаниелем, привязанным к мастифу. Как же Дон его понимал! Самого уже достали эти Геркулесы вокруг. Так и шарят глазами, так и шарят: кому бы табло начистить? Такое ощущение, будто этот их боевой режим вечно зудит, коль они его то и дело расчёсывают. Не будь в их генах установки на боевое братство подразделения, поубивали бы друг дружку. Психи, а не защитники родины. Такие, как Грассин — со сбившейся программой единения — у них на вес золота. За пятьсот лет история сохранила память о четырёх ренегатах. Так о них вспоминают чуть ли не как о героях: дали раззудиться плечу да разойтись руке.

Он разглагольствовал, пытаясь протиснуться между першеронами армов, что подпирали Аэгла плотным вытянутым строем. Степняк под ним артачился, не желая лезть на рожон — в щели между глыбами конских мышц и Дон бы втиснулся с трудом. Здравая мысль как-нибудь объехать эту выставку гигантов несколько запоздала — события потекли более живенько.

— Да у тебя харя треснет, так что задницу в клочья порвет! — визжал за спиной голос великого Сэп-Баета.

Тот приклеился к Аэглу, как только непонятный мутный сопляк, которого Дацерик всюду таскал за собой, свинтил. А приклеившись, дедок первым делом учинил скандал. Дон покидал командный пост в тот момент, когда к нему на переговоры подгрёб Грассин с пятёркой единомышленников. Именно так, поскольку все были армами, а не холуями. Видать, переговоры шли полным ходом, поскольку высокие стороны спешились, а першеронов отволокли в тыл. Дон сам не понял, какого дьявола вернулся на передовую к Аэглу — само получилось. Или конь предал — степняки тоже не дураки подраться.

— Давай! Долбанись башкой о дерево! — пытался доораться Бает до стоящего в десятке шагов Грассина. — Чтоб у тебя кадык в задницу провалился! Отрыжка гнойная! Да я тебя яйца собственные жрать заставлю — дёрнись только! Выпердыш крысиный! Я те жопу на копье натяну! И флюгером вертеться заставлю!

— Задница арма столько всего выдержит? — громко и отчётливо заполнил паузу голос Лэйры за спиной.

Дон обернулся — эта зараза беспардонно ткнула кулачком в бронированную ногу всадника, мимо которого протискивалась. Затем пнула ногу коня и проход открылся. Громадная рука свесилась с седла и нагло схватила её за локоток. И тотчас убралась подальше от грозной женской безделушки, оставившей на ней багровый след. На ожерелье Лэйры была крайне удобная застежка — очень умная конструкция. Снимается влёт — Аэгл удружил с подарочком невесте. Само украшение скорей походило на инструмент пытки: приличные такие драгоценные булдыганы в платиновой оплётке с торчащими на зрителей шипами. Причём, камни крепились так, что их острые выпуклые грани добавляли впечатления. Ну а на толстой цепи этот тяжеленный перл воинского ювелирного искусства было разумней употреблять, как кистень для мордобоя.

Бает закончил возмущенно булькать. Набрал в лёгкие воздуха и выдохнул через плечо:

— Заткнись, тварь!

Распалившись, он, понятно, не расслышал, что голос женский. Но в глазах гадины это ещё никого не извиняло. Пять быстрых шагов, и раскрученная по пути цепь впечатала свои висюльки в затылок оскорбителя. Даже этот старый сморчок был выше её на одну непробиваемую голову — ожерельем такого не повергнуть. Лэйра и не преследовала такой цели. У неё вообще не было никакой цели — пышущей злобой гадине такие мелочи без надобности. От удара Бает подался вперед на шаг. Тут же резво развернулся и выбросил вперед кулак в боевой перчатке с железяками. Остальные успели только хэкнуть, когда девушка поднырнула под него, уходя влево. По инерции качнулась вбок, замахнув туда же правой рукой. А затем резко выпрямилась и наотмашь впечатала свой кистень в висок обидчика. Тут же нырнула за спину Баета — не обалдей арм от удара, хрен бы у неё что вышло. Громадная лапища сцапала занесённую для удара по затылку руку вместе с ожерельем. Из такого капкана не вырваться — гадина и не пыталась.

— Будь в этой ручке сабля, Магнур, тебя бы уже ничто не спасло, — холодно заметил Аэгл, выдергивая ожерелье.

Полыхающие бешенством глаза Баета наткнулись на его взгляд и слегка попритухли. Всё-таки крепкие они — подумал Дон — эти монстры. Обычному человеку это бы даром не прошло. Но, Бает даже не шмякнулся, не говоря о летальном исходе. Висок ему, конечно, раскровянило. Однако мозги не особо сотрясло — проинспектировал потери арма СС.

Аэглу макушка Лэйры доставала лишь до плеча — ему пришлось, как следует пригнуть голову, чтобы бросить поганке прямо в лицо:

— В следующий раз тебе свернут шею. Надо знать своего противника, каштария.

Он задвинул Лэйру вбок, оставаясь между ней и Баетом и не выпуская её руки. Старик знал, что напакостить она вполне способна и без рук, но интуиция воина — штука хитрая. Не станет щуп демонстрировать силу между двумя командами армов. Те вполне способны позабыть о своих разногласиях, поддавшись общему инстинкту. Ещё и дрова для костра будут собирать бок о бок — с них станется.

— Флюгером, говоришь? — вкрадчиво переспросил Грассин, дождавшись, когда противники, наконец, угомонятся. — Да-а. Стоило перетерпеть исходящую от тебя вонь, чтобы своими глазами увидать, как тебя отходит цепочкой девчонка. Моё уважение, каштария! — склонил он голову.

Бает вновь забулькал, втягивая воздух. Но Аэгл шевельнул плечом, и скандалист промолчал.

— Мы не закончили! — холодно бросил Аэгл противнику. — Вызов брошен. Двоим сразу? С кого начнёшь?

— Ты на моей земле, — как бы, между прочим, напомнил Грассин.

— Это вызов? — невозмутимо осведомился Аэгл.

— Ещё чего! — не выдержал Бает. — Он вцепился в меня, потому, что знает: мне против него не выстоять. А с тобой ему ничего не светит. Против тебя он ничего не сможет…

Дон посчитал, что наслушался и насмотрелся достаточно. Он спешился, зашёл в тыл Аэглу и схватил Лэйру за вторую руку. Арм тотчас выпустил добычу, тихо бросив через плечо:

— Уходите быстро.

Он сделал рукой какой-то знак — за спиной Дона моментально выросли два молодых арма. Когда чертыхаясь и ворча, преодолели конную горную гряду, Дон открыл, было, рот. И на него тотчас напали в целях защиты:

— А сколько тебя ещё было ждать? Решил линять, так чего валандаемся?

Дон оборотил кроткий взор на армов и предложил:

— Возвращайтесь. Теперь я и сам справлюсь.

Те недоверчиво посмотрели на буйную каштарию. Но, желание вернуться к месту истинно классных событий пересилило. Оба почтительно кивнули таинственному другу Сэп-Аэгла, передали ему конский повод и махом смылись.

— Даже мозги им не причесал, — насмешливо мяукнула гадина.

— Заткнись, — устало попросил Дон.

И потащил паразитку к карете. Конь топотал за ними с видом победителя. Ну, как же: если бы не он, хозяин пропустил бы на передовой всё самое интересное.

— И что там такое интересное? Чего ты сорвалась? — едко осведомилась Паксая, когда брат впихнул в карету ненормальную, залез сам и от души громыхнул дверцей.

— Грассин сцепился с Аэглом, — беззаботно поведала Лэйра, сползая с сиденья на корточки.

Сиденье звякнуло и поднялось. Она вытащила свой рюкзак, Дон свой.

— Ну, допустим, — поджала губки Паксая. — А мы тут причём?

— А мы сматываемся, — хмыкнул Дон, сдёрнув её с сиденья.

Лэли поспешила сползти с него сама. Наружу вытащили их рюкзаки.

— Воровать передумали? — уточнила Лэли, заползая в лямки рюкзака. — Идём на запад?

— Идём воровать, — разочаровал её Дон. — И хорош трепаться. Сейчас тут грянет войнушка. А нам оно противопоказано. Мы честные манипуляторы. Сроду на живого человека руки не поднимали.

Он развязал мешок, выуженный из-под сиденья вместе с рюкзаками. Достал три пары стоптанных мужских сапог. Девчонки разулись, связали свои в общую кипу и принялись ладить обмотки. Напялили мужские и принялись притоптывать, умащивая в них ноги и бездарно намотанные на носки портянки.

— Между прочим, если вы не заметили, Бает нагнал сюда своих воинов, — предупредила Паксая.

Она занялась самым полезным — по её мнению — делом: паковала в отнятый у Лэйры рюкзак съестные припасы. Этого добра им набили полкареты, чтоб невесты не отощали в пути. Малышку Лэли хозяйственная сестрёнка пожалела. Зато в рюкзаки остальных вознамерилась запихнуть эти самые полкареты целиком. Лэйра, как ни странно, не стала бить подругу по рукам. Наоборот взялась ей помогать.

— Ерунда, — отмахнулась она от предостережения. — Из всего-то десяток. И ни одного арма. Вырубим и смоемся.

— А конспирация? — засомневалась Паксая, берясь за рюкзак брата.

— А конспирация на первом месте, — холодно подтвердил Дон, готовясь оглушить девчонок неприятной новостью.

А заодно готовя себя. До сих пор он лично не убил ни одного человека. Это за него проделывал СС, да и то бескровно. Теперь же придётся самому и натурально руками — СС не сможет зарезать даже курицу. От этой мысли подташнивало, но, ничего не поделать. Лэйра учуяла его ощущения и тихо предложила:

— Не обязательно резать. Давай расстреляем их.

Она кивнула Паксае. Та мигом сообразив, о чём речь, вытащила из кучи подушек арбалет. Затем второй. Третий откуда-то выудила Лэли — бледная до невозможности.

— Давай сюда, — как можно беззаботней отнял у неё оружие Дон. — Думаю, у меня это лучше получится. Готовы? — оглядел он подруг.

Лэйра поспешно совала руку в лямку рюкзака. Паксая подпрыгнула на заднице, утряхивая за спиной поклажу. Все девчонки в добротных мужских охотничьих костюмах, подогнанных на них и чуток переделанных. Сапоги — лучшее, что раздобыл для них Аэгл. Всё их имущество в полном комплекте сохранено и рассредоточено по рюкзакам. В глазах спокойствие и решимость. Кстати сказать, того спокойствия у них гораздо больше, чем в душе у Дона. Он давно заметил: чем больше женщина ощущает опасность для своей жизни, тем хладнокровней готова её защищать. Может, оно и не у всех, но его девчонки в этом вопросе стоят насмерть.

— Стреляем только из леса, — напомнил Дон. — Я иду первым. Всё делаем быстро и сматываемся. У нас не такая уж жирная фора.

— Знаем. Давай, шевелись, — сосредоточенно огрызнулась Лэйра.

— Угу. Я пошёл.

Дон загнал подлые эмоции под каблук. Распахнул дверцу и спрыгнул на землю. Окинул взглядом окрестности кареты: все десять объектов, намеченных системой распознавания, выключены. Сидят в седле замороженными куклами и пялятся в пустоту. Кони, почуяв отсутствие контроля, уже потянулись к обочине, где зеленеет жрачка. СС настроил систему слежения, хотя все мужики, кроме охраны, давным-давно уметелили к месту схватки. Они с девчонками немного потоптались у кареты и вломились в лес. Там тоже чуток потоптались и занялись грязным делом: расстрелом беззащитных людей. Дон готов был взять это поганое дело на себя, но Лэйра с Паксаей не дали ему поблагородствовать. Сестрица первой подняла свой арбалет. Первая жертва молча завалилась назад и рухнула на землю. Испуганный конь понёсся прочь — СС проследил, чтоб он не ломанулся в сторону разгорающейся в паре сотен метров схватки. Второй воин застрял сапогом в стремени и повис — конь затоптался на месте, тревожно пофыркивая. Дон мельком глянул на Лэли — девчонка стояла за их спинами, зажмурив глаза и прижав к груди связку сапог.

этой части материка царствовали уже не джунгли, а вполне себе нормальные привычные смешанные леса. Прям Подмосковье, а не иная планета. Гордые кедры, вытравившие вокруг себя слабосильных конкурентов, когда-то давным-давно очистили им дорогу для нынешнего бегства. Девчонки шагали за ним ровно, расчётливо, словно на тренировке, держа под контролем дыхание. Система слежения чутким псом неслась впереди, вынюхивая по округе теплокровных. Мозг чётко отщелкивал каждый следующий шаг, словно костяшки на счетах — СС избавлял Дона от любых ненужных заминок. Глаза сами собой выискивали подходящий путь. Шагомер на экране внутреннего взора контролировал расстояние, пульсометр пульс. Прочую дребедень он давно оттуда вычистил, чтоб не мельтешила перед глазами. Звуки залихватской баталии постепенно стихали за спиной. Граница полукилометровой зоны распознавания объектов покинула тракт с брошенной каретой, откуда похитили невест. Отмеренный минимум в первые пять километров пока что преодолевался легко.

— Ну, как вы? — посочувствовал Дон на привале, растянувшись на мягкой траве. — Ноги-то не стёрли?

— Заткнись, — отмахнулась Паксая, присосавшись к фляжке.

— Ноги мы не стёрли, — отсосавшись от своей, доложила Лэли. — Но, переобуться мечтаем уже километра четыре. Кстати, я чую собак. Там, откуда мы пришли.

— Не ошиблась? — насторожился Дон, оценил насмешку в девичьих глазках и вздохнул: — Мне бы такую чуйку. Её в комплекте СС точно не хватает.

— Ладно. Живо переобуваемся и уходим, — скомандовала Лэйра, стягивая мокрые сапоги.

Последние метров сто до этого места они тащились по руслу ручья. Дон был против. Но обчитавшиеся детективщиной девчонки лихо попрыгали в воду заметать следы.

— Чего разлёгся? — недовольно пробурчала Паксая, морщась и стаскивая сапог.

— Привал, — пожал плечами Дон. — И с обувью у меня такой же порядок, как в мозгах. А вы бы костерок сварганили. Чаю хочется. Да и пожрать бы не мешало.

Девчонки бросили суетиться и с подозрением уставились на командира.

— Что? — деланно удивился Дон. — Привал же. С утра не жрамши. Поедим, отдохнём, а потом ещё немного прогуляемся.

— То есть, мы не торопимся, — констатировала Лэли, косясь на подруг.

— Зачем? — нагло ухмыльнулся Дон, срывая и зажёвывая травинку. — От тракта мы отошли достаточно, чтоб не столкнуться со всякими засадными полками. Случайные прохожие нас не увидят. Иначе, на кой чёрт мы тут все мутанты? Погоню тоже оправим обратно, запудрив мозги. Так чего попусту суетиться?

Система внутренней безопасности отчего-то не сочла это полноценной опасностью и не протрубила тревогу. А самостоятельно — как человек не военнообязанный — от мокрого сапога не увернулся. Тот долбанул «идиота и урода» в грудь, противно хлюпнув и забрызгав лицо грязью. Пришлось подниматься и тащиться к ручью для помывки. А заодно набрать воды — Паксая вместо военных действий моментально вытащила каны. Костёр сообразили в полпинка, благо сушняка в этих дебрях Империи завались. А топорики с военной базы весьма удачно садились в дамские ручки. Девчонки же получали удовольствие, тыча в нос своему единственному мужику лихим исполнением мужской работы. Разве мог он отказать в такой приятной мелочи? Вот и не отказывал: припёр воды и снова завалился на травку.

Погоня притащилась, когда обед был в разгаре. Горячий чай благоухал. Нашинкованный перекус — мясо вперемежку с пирожными — потихоньку таял. Костёр потрескивал, беглецы блаженствовали, развалившись на расстеленных спальниках. Вдоль ручья — по противоположному берегу — проследовали преследователи. К счастью, ни одного арма к ним не присоединилось. Нет, три собаки почуяли и беглецов, и костёр. Но, Лэли была на высоте: все три добросовестно протащили погоню мимо добычи. А затем свернули в обратном направлении к тракту и войне. Люди уносили в головах отчёт о неудачной погоне. А животные жёсткий приказ не возвращаться сюда даже под угрозой смерти. Оставалось закончить обед, упаковаться и продолжить путь.

В данный момент диверсионная группа мутантов расположилась практически на границе четырёх западных округов. Всё, что северней от них, это округ Кисар, который уже прошли, и округ Грассин, что лежал дальше на запад и граничил с дикими землями. С южной стороны прибрежные Бает с Аэглом, который так же упирается в ту же задницу. Так что Лэйре с Лэли предстояло кое-что позаимствовать на юго-востоке у говнюка Баета. А Дону с Паксаей в диаметрально противоположном северо-западном направлении у Грассина. Он, конечно, побаивался отпускать сестрёнок одних, но Лэйра поклялась, что недавняя выходка с Баетом последняя. Что она осознала: игрушки кончились, началась работа. Отсюда и её психика привычно переориентировалась со вздорной женской половинки на суровую конкретную мужскую. Дон, как ни странно, ей поверил. Занималась же она, в конце концов, бизнесом. И вполне успешно. Значит, не станет фордыбачить там, где это повредит делу. Да и Лэли поостережётся подставлять — за десять лет девчонка стала ей реальной сестрой.

Короче, с диспозицией разобрались — можно было сворачиваться и прощаться. Но тут произошло то, что круто меняет судьбы государств, народов и даже жалких кучек мутантов. Со всей своей дебильной детской непосредственностью малышка Лэли сообщила жутко важную новость, что как-то позабылась за суетой.

— Опять ты со своими чудовищами, — досадливо отмахнулась Лэйра.

— Но я слышала, как об этом сказал один воин. Ну, когда ты унеслась. А Паксая выскочила из кареты, чтоб поругаться вслед, — вдруг стала непривычно настойчивой Лэли. — Он сказал другому воину, что нам повезло, раз мы не достались Грассину. Потому, что у него на западных нежилых землях бродят чудища-людоеды.

— Они бродят, но армы туда ещё не слетелись, — указал на несоответствие Дон. — Ниспошли им Господь такое благо, как чудища под боком, они бы всем своим сэпом рванули к Грассину.

— Да уж, устроили бы сафари, — хмыкнула Паксая.

— Обещайте, что не станете ругаться, — вдруг с самым решительным видом потребовала Лэли.

Старшие переглянулись, напряглись и пообещали. Тут-то и выяснилось, что их умница да послушница уже выросла. И махом доросла до самостоятельных инициатив в обход взрослых. В частности, мигом подловила говоруна — Паксая как раз допытывалась у вояк по другую сторону кареты, что стряслось. Короче, упустила ребёнка из виду. А гадский ребёнок произвёл самостоятельное проникновение — закинул в мужика зацепку о чудищах. Получил ответку и зомбировал воина, благо тот был последним — она проверила. Воин сдал назад к карете. Блиц допрос показал: да, в западных предгорьях округа Грассин действительно появились реальные пожиратели людей. Их там совсем мало, живут они на большом расстоянии друг от друга. Вот новость и не понеслась лесным пожаром по соседям из более обжитых мест. Некому было её разносить. А сам Грассин старательно скрывал это обстоятельство от братьев по оружию. Зачем? На этот счёт у воина своё мнение, и не факт, что правильное. Дальше допрашивать было опасно: воин итак задержался рядом с каретой. И мог опоздать к месту схватки, что подозрительно.

Словом, прежде чем двинуть в ту сторону после преступлений, нужно заранее подумать: как они разберутся с чудищами?

— Бает подождёт, — внезапно решительно отрезала Лэйра. — Мы должны немедля двинуть на запад.

— Согласен, — мрачно поддержал её Дон.

Паксая очень удивилась решению манипулятора, ибо тот всегда отличался логичностью и последовательностью поступков. А главное, расчётливостью, а тут налицо непонятные движения души бездушного агрегата. Дон и сам удивился своей выходке, но твёрдо знал: он этого очень и очень хочет. СС что-то там пытался тыкать в нос, дескать, анализ, прогнозы, но он стоял на своём. И никакое чувство справедливости спасителя человечества тут не причём — Дону было жутко любопытно взглянуть на пресловутые плоды биоинженерии предков нынешних северян. А то, что это они самые, он не усомнился ни на секунду. К тому же прицепом к первой проблеме шла вторая: каким образом северные чудища преодолели пролив? И это не простое любопытство, если учесть, что где-то в тех палестинах начинался практически безопасный путь на северный материк. О нём разнюхал дед. А затем порекомендовал внуку не пренебрегать отрывочным, но весьма важным упоминанием о такой полезной штуке. Дон примерно точно знал, как здесь нарисовались мифические чудовища — требовалось немедленно проверить теорию практикой. А всякие там заговорщики армов подождут. Не куколки: не треснут, не обабочкуются и никуда не улетят.

Глава 7

То печальные дела, то грустные, и всё через план колодой

Дон осторожно злоупотреблял общением с системой слежения на бегу. Но постоянно контролировал тех, кто шёл по их следу. Слаба Богу, хоть без собак. Вот те правильно исполнили установку юной гадины: убраться с глаз и боле не возвращаться к этому вопросу. Наверняка устроили людям настоящий концерт с последующим бойкотом. А вот пределы «армированной» гордости Баета Дон явно недооценил — Аэгл к продолжению праздника точно непричастен. Но и удержать собрата не смог. Старику реально нечего предъявить, раз затронуты и его как бы кровные интересы. У него, между прочим, тоже пропала невестка. Словом, первой погоне не поверили, что те не обнаружили никаких следов пропажи. И теперь по следу идут не только люди, но и армы. А тем только дай за кем-то погоняться — силой не отдерёшь от забавы. Особо с привлечением затронутой чести великих воинов — «Storm» им в кобчик, «Nimda» в сервер! Несколько молодых армов из свит Аэгла с Баетом пылали такой яростью, что Лэли вздрагивала, помогая СС прослушивать преследователей.

— Не отстают, — устало чирикнула она, когда Дон объявил пятиминутный передых.

Девчонки, тяжело дыша, согнулись пополам. Вопросительно уставились на своего командующего. Дон невозмутимо взялся за фляжку, сполоснул сухой рот, сделал пару глотков. Знаком предложил девчонкам не терять время и заняться водно-туалетными процедурами. Отдохнув, задал им направление, а сам остался ждать преследователей. Темнело, и девчонкам требовался хотя бы непродолжительный сон. Эта тряхомудия продолжалась уже трое суток. Он то и дело отставал, чтоб чуток притормозить ретивую погоню. Днём сбивал их с курса, учиняя атаки на служебно-розыскные мозги армов. У молодых они ещё не столь добротно защищены. К тому же обуреваемые ими чувства предоставляли СС для проникновения такие щели, что пальчики оближешь. Туда не то, что в полный рост — на танке можно въехать, а они и не заметят, что заплясали под чужую дудку.

И всё-таки, армы по праву числились великими воинами. Ломанувшись не в ту степь они до обидного быстро проводили работу над ошибками, возвращались и брали верный след. Девчонкам эта свистопляска давала возможность передыха и холодного перекуса. Но, это днём — ночью Дон производил полномасштабную диверсию: усыплял всех на хрен, чтоб не борзели. А то ведь армы способны переть круглые сутки: они мастера перераспределять силы с прицелом на подольше. У гадин ночное зрение весьма посредственное, а у Паксаи и того нет. Верный шанс переломать их дивные стройные ножки. И вообще: ночью дамам нужно спать, чтоб не скопытиться от такой гонки. Так что, спровадив девчонок, он остался сидеть в засаде.

Просидел-то пару минут, но успел обкатать новую идею — и как раньше не сообразил? Воистину: чем качественней работают ноги, тем хреновей башка. А СС у него не спец по выпечке хитрых планов — он только критиковать, чекрыжить да переиначивать мастак. Тут приходится рассчитывать лишь на собственную человеческую половину головы. А ей бы не помешал полноценный отдых. Да где его взять, если нет покоя для всех остальных частей тела? Система слежения хладнокровно тыкала в глаза приближающихся к его родному беззащитному жуку назойливых синих тараканов. Тех было восемь — стая армов, жаждущих крови… Да, им всё равно кого, лишь бы была! В их фарватере — с приятным разрывом в несколько сотен метров — волочилась пара десятков рыжих клопов. Дон при каждом проникновении в армов злорадствовал, как дитя: воины их здорово тормозили. Чай, тоже нормальные люди, а не торпедно-скоростные. И они здорово выдохлись, так что сон им во благо. А вот с их работодателями нужно кончать. Хорош мидальничать! Пора покончить с этим назойливым молодняком.

Триста метров. Двести пятьдесят. Двести. В щели, расщеперенные азартом погони и злостью на воинов, проникновение влетело футбольным мячом. Доли секунд на единовременный впрыск кода воздействия. Полностью подчинённые тела бросили переть развёрнутым фронтом и принялись стягиваться к Дону. Они выскакивали на него один за другим натурально дикими зверями. И застывали, сверля его бессмысленным взглядом. Вот ведь, знал, что не тронут, но за брёвнышко, на котором восседал, шмыгнул, как миленький. У! Носороги тупорылые — выругался он мысленно, но из-за брёвнышка не вылез, активно работая с материалом. Способ изменить планы замороженных армов придумал загодя: приказ императора и никаких гвоздей. Приказ императора они полезут исполнять даже на дно моря, не слишком разбирая, насколько тот разумен. Вон, какое высококачественное усердие отпечаталось на челе каждого. Какая несгибаемая воля в пылающих взорах — прикуривать можно. Три дня бегают, а всё, как новенькие. И стоять-то по-человечески не могут. Такое впечатление, что пни такого, и он запрягает мячиком. Восемь пружин дальнего радиуса действия. Каучуковые ракеты, что срываются с направляющих один раз в жизни, а после носятся по всей Империи и окрест, как наскипидаренные. Вот и побегай от таких — раздражённо подумал Дон, закончив очистку оперативной памяти клиентов.

Теперь новые вводные. Какой приказ? Такой, не слишком дурацкий, чтоб даже зомби не насмешить. Самое простое и достоверное: пообещать личному составу встречу с… ПЗУ вытащило наружу какого-то пожилого арма из ближайшего окружения императора. Тот стоял рядом с троном, когда монарх препирался с женским пополнением в их полку. И весьма неодобрительно косился на огрызающуюся Лэйру — морализёр замшелый. Вот, этот достойный воин, парни, и ожидает вас где-то на юге для выполнения… того, что он прикажет выполнить. А приказ Баета и всю эту их беготню по лесам отставить! Дон устало распихивал по мозгам эту постную, скудную на подробности кашу. По-военному скупо описывал детали встречи восьмёрки безусых рядовых со старшим по званию. Чем достоверней картина, тем крепче засядет она в башке. Понятно, что любая серьезная встряска вышвырнет её оттуда: ранение, оскаленная морда прямо перед носом. Зато непробиваемого мужества армов достаточно, чтобы вся прочая мелочёвка отлетала от них, как камушки от скалы? Такой мелочёвки вокруг: пруд пруди. Только кто ж рыпнется с ней на арма? На арма можно только пятью десятками, да и то спьяну под очень большим градусом. Хотя и это чисто гипотетически. Поди тронь такого, и остальные армы найдут тебя даже в гробу. Империя на этот счёт выдрессирована почище циркового пуделя.

Казалось, прошла целая вечность — внутренний таймер уточнил: одна минута двадцать три секунды. Двадцать четыре. Двадцать пять. Кругом, бегом марш — скомандовал Дон. Восемь торпед сорвались с места, встали на курс и рванули прочь. Моргнуть не успел, как их перелетающие через бурелом тела пропали с глаз. А вещмешки он только что заметил. Ага, заметишь их! За такими спинами чемодан не увидишь. Дон заполз на брёвнышко, вытер взмокший лоб: остались человеческие воины. Система слежения неумолимо обещала скорое свидание, а ему ещё девчонок догонять. Может, лишившись направляющей длани армов, они сами отстанут? Да нет, вряд ли. Этим приказ тоже писан, и они не свернут. А порченные? Ну, за их тараканами не поспеть. Мало ли, что им в башку прилетело? Нет, воины у армов — мужики стоящие. К тому же, у них тоже честь в потрохах зудит: кто-то беспощадно расстрелял десяток их товарищей и смылся. Надо прикончить тварей.

Значит, пора — поднялся Дон и побежал за девчонками. За спиной раздались усталые, но явно взбодрившиеся крики — его услыхали. Ничего, он чуток отдохнул, а они здорово устали. Вот сейчас он немного пробежится, а затем уложит всех спать. Так бегать можно. Так он ещё побарахтается.

— Донатик, я вот тут подумала, — объявила Лэли, труся с ним бок о бок. — Мы ведь уже далеко убежали. Вокруг ни одного поселения.

— Благодарю за комплимент, — хмыкнул он, не отрываясь от системы слежения. — Я стараюсь.

— Ага. Вот я и подумала: ну, кто их тут найдёт? Тут, как в Сибирской тайге. А там — я читала — можно за всю жизнь потерявшихся не найти. Ну… Я и подумала: давай их просто грохнем. Надоели — сил нет.

— Вконец озверела, — выдал он диагноз.

— Не, просто устала.

Тут не поспоришь. У девчонок такие лица, будто их в яме с колодниками месяц держали. И жрать не давали. Пропотевшие на сто рядов рубахи они даже не поминали — не до гигиены. Ни единой жалобы, ни одного предложения сдаться. Дон и сам постоянно гнал от себя мысль покончить со всем этим одним ударом. Но, первое же предложение — к концу второго дня марафона — старшие категорически отмели. Не передумали они и на третий. А сегодня — на четвёртый день — их кроткая мышка сама готова прикончить ни в чём неповинных людей. У Лэйры с виной за безвинно загубленные жизни всё по-прежнему: плевать с колокольни. Её интересует одно: не попасть на костёр и не отпустить туда малую. За это она всю Империю перемочит, буде кто станет настаивать на аутодафе. Паксая заодно с ней. Манипулятору вообще странно озадачиваться чем-то, кроме поставленной задачи — Дону с некоторого времени тоже. Но всё же, наследить без крайней необходимости не хотелось. Не вернись эти люди домой, сюда пришлют новую команду копателей правды и мстителей по совместительству. А оно точно не надо. Пусть уж лучше вернутся живыми, не солоно хлебавши. Тем более что они уже добрались до предгорий. А в таких местах всегда больше шансов обрубить хвост.

К счастью, чистый опрятный кедрачник скоро закончился самым подходящим образом — из-под ног вниз уходил крутой скалистый склон. А там внизу их поджидали уже настоящие дебри: тёмные, путанные, непроходимые. Не такие, как у них на юге, сплошь широколистые джунгли, но тоже не легче. На этот раз Дон возглавил поход: показал, как именно сползают по таким безобразным склонам. За ним вниз поехала Лэйра, потом Лэли. Последней довольно ловко заскользила Паксая. Девки старались в точности копировать его движения — он пригрозил, что переломавших ноги пристрелит вследствие военной необходимости. Как не старались, ноги то и дело уезжали вперед, отшибая тормозящие по камням попы. Пучки травы, прихваченные в горсть для страховки, помогать не желали, легко расставаясь с землей. С виду надёжные камни, на которые опирались, подло выпархивали из гнёзд и с ехидным грохотом летели вниз. Некоторые по пути встречали Дона, передавая привет от его бездарных последователей. Он поругивался и поминутно озирался, готовый ловить более тяжёлые и, возможно, верещащие предметы, что вот-вот покатятся вниз. Но, девчонки бдительно смотрели под ноги, не желая с ними расставаться.

Примерно на середине склона беглецы заметили, что их встречают. Громадный волк присел у кромки кустарника, с которого начинался лес. Этот телёнок натурально расселся, как в кино, и наблюдал. Любопытствовал насчёт удачливости гостей и, понятное дело, своей собственной. Лэйра, будучи не в настроении общаться, мысленно наподдала зверюге — та испарилась, сдержанно взвизгнув. Однако далее его не преследовали, и он вернулся, когда до горизонтальной земли оставалось с десяток метров. Правда, не полез красоваться во весь рост, а осторожно высунул нос из колыхнувшегося куста. Теперь он порыкивал ругательствами, напоминая пришлым, что в доме есть хозяин. И он нынче дома. А возможно, и все остальные у него дома, так что задирать его стоит с оглядкой.

— Пусть лучше Лэли, — проворчала Паксая, не слишком доверяя выдержке Лэйры.

— Уже, — тихо откликнулась младшая гадина, удвоив осторожность в движениях.

Теперь она меньше смотрела под ноги, занятая волком. Паксая поскорей настигла её и принялась страховать от греха подальше. А Дон уже ступил на более ровную землю, машинально отряхивая задницу. Система распознавания равнодушно шарила по ближайшим окрестностям, не уловив агрессии со стороны зверя. Лэйра также занялась приведением внешнего вида в порядок. А вот Лэли, наконец-то твёрдо встав на ноги — и потирая отбитую задницу — направилась к волку.

— Зачем? — недовольно заворчал Дон, задирая голову.

Система слежения утверждала, что погоня вот-вот объявится наверху.

— Он всё равно повиснет у нас на хвосте, — объяснила Лэли. — Так пусть уж лучше спокойным, любопытным и одиноким. Напугай его, и он родичей на подмогу покличет.

Лэйра что-то проворчала, мол, трупы не разговаривают. Лэли вызывающе фыркнула. Дон, прекрасно знал: вставать меж двух гадюк — себе дороже. Он и не стал: сунул надоевший арбалет подмышку, поддёрнул рюкзак и поторопился промахнуть кромку леса. Увлёкшуюся экспериментом Лэли Паксая уволокла вслед за ним — волк провожал непонятных двуногих ошалевшим взглядом. Потом перевёл его на оставшуюся самку… И вот тут он попался.

— Чего так долго? — недовольно разворчалась Паксая.

Унимая загнанное от бега дыхание, Лэйра покривила рот. Но деловито ответила:

— Слышишь? Там и там, — она пару раз ткнула арбалетом куда-то за спину.

Слышали все: беседа между блуждающими по лесу волками становилась всё пространней и напряжённей. К тому же заметно смещалась к той стенке, с которой они скатились. А потом в неё влился гневливый медвежий рёв — как выглядят эти западные гиганты почти в три человечьих роста, знали все южане. По картинкам.

— Ты им заплатила? — не слишком весело пошутил Дон, машинально перебирая пудовыми ногами.

— Пригрозила восточной угрозой, — хмыкнула политически грамотная гадина. — Теперь, думаю, можно и хвост обрубить. Тут такие шикарные вещдоки останутся, что залюбуешься. Ни малейшего признака вмешательства человека в природу — только зубы да когти.

Она глянула на солнце и поинтересовалась:

— А зачем мы загибаем к северу? Это по плану? Или ты заблудился?

— Ага! — почти искренно возмутился Дон. — Держи карман шире! Я из шкуры вылезу, чтоб заблудиться, так с закрытыми глазами в цель попаду, — бурчал он и рубил саблей кусты, ленясь их обходить.

— Всё. Спёкся наш Колумб, — констатировала продирающаяся следом Лэйра. — Америка останется индейской.

— Отстань от моего брата, — пыхтела раздражённая Паксая. — Лучше притормози и поймай собственную сестру. А то она сейчас слиняет с маршрута. Попрётся уговаривать волков не есть нашу погоню. Дон! Ты не хочешь чуток отдохнуть?!

— Отстань, старая крыса! — прилетело из авангарда. — Надоели свиристелки! Лучше бы Грассина пошёл мочить… А что? — оживился он. — Слышь, Лэйра? Перебили бы всех, кто подвернётся. А пока бы я насиловал пленниц, ты бы сделала из Грассиновых мозгов омлет.

— Донатик, ты груб и подл. И это вдохновляет. Но, что с маршрутом? — уточнила Лэйра.

— Скоро этот лесок кончится — денька этак через три. Мы выйдем к реке, что вытекает оттуда, откуда надо. По ней поднимемся в горы — она там почти прямая. Кстати, по нашей стороне вдоль реки стоят несколько посёлков. Я карту Аэгла загрузил. А по левому берегу на карте не отмечено ничего.

— Так привал будет у реки? — ехидно уточнила Паксая.

— У моей могилы, — жалобно пообещала Лэли.

— Никогда еще не гулял на такой трудоёмкой затейливой свадьбе, как ваша, — признался Дон, резко забирая вправо. — Обычно всё крутилось вокруг беззаботной пьянки с безобидным мордобоем. А тут прям вестерн. Всё, девки! Впереди ручей. Там меня и похороните. Но, сначала, накормите.

— Мы тебя? — переспросила сестрица.

— У львов охотятся самки, — тоном непререкаемого авторитета заявил Дон.

К реке они вышли ровно через три дня. Та оказалась неширокой резвушкой меж высокими подмытыми берегами — скатывалась с крутой возвышенности, как по маслу. Зверьё, распуганное двумя гадинами, к ним не совалось. Лес с каждым шагом становился все более путанным, угловатым и колким. Категорически непохожим на их южные мягкие, пышные и влажные джунгли. Его земля под ковром подложки била в натруженные ноги сухой каменистой твердью, а не принимала их в податливое рыхлое лоно, как толстый ковер. Зато в этих чащобах глазам не приходилось надрываться, ища просветы в месиве широких листьев — здесь просветов завались. А ещё превосходно слыхать потрескивание сухих ветвей под лапами той величины, которой уже стоило опасаться. Этот северный лес гораздо хуже хранил свои и чужие секреты, но давал больше возможности для манёвра.

Вскоре впереди меж стволов заметили несколько трухлявых крыш. Лэйра вздумала проявить себя на ниве военной разведки — Дон не стал торговаться. Система распознавания уже объявила: дохлый номер, мёртвые развалины, ни единой живой души. Он растянулся на траве, нагло взвалив охрану своей персоны на Лэли. И так провалялся, пожёвывая остатки вчерашнего ужина, пока не уловил мысленный призыв разведчицы. Неторопливо оценил её глазами картинки загубленной на корню сельской жизни: гуляющий во все стороны высокий частокол, полуразвалившиеся дома, пустынную улочку, разбитый сруб колодца. Но вот поток инфы забуксовал — Лэйра пялилась в одну точку, раздражая СС такой нерасторопностью. Потом доложила, что в раскуроченной деревеньке проживают старик со старушкой, да малый пацан. Но выколупывать их из-под земли она в одиночку не нанималась. Тем более что вокруг их убежища такие укрепления нагромоздили, что неизвестно, как у них там внутри.

Выколупывать и не пришлось. Лэли, как самая безопасная с виду особь, спустилась по узенькой лесенке в погреб около одного из домов. Затем вступила в увещевательные переговоры. Скорбная троица выползла на белый свет с видом обреченных на смерть. Успокоили их быстро и непререкаемо: Лэйра просто оглушила страдальцев заботливым насильственным внушением. Лэли между тем приманила из леса олешка, который так кстати приблудился к человечьему жилью. А Паксая достала из арбалета пару молодых лесных курочек — ещё почти цыплят. Горемычные селяне сразу оживились — наголодались они изрядно: кожа да кости. Казалось бы, лес рядом, река под боком, пацан не так уж и мал — лет десять, если мысленно облепить его мясом. Вряд ли деревенский мальчишка не учён ладить силки или удить рыбу — прицепился к горемыкам Дон.

Дедушка с щемящей душу бережливостью помогал пришлому воину разделывать тушу: каждую косточку скоблил добела и складывал в корзину про запас. При этом молчал, сжимаясь и горбясь. На трижды повторившего вопрос Дона он старался даже не коситься. Ковырялся в теплом мясе своим куцым ножичком, заметно оберегая этот корявый инструмент от резких движений. Бабушка тоже прятала глаза, бестолково суетясь в пустом полуразрушенном доме. Пацан, нахохлившись — но с заметной завистью поглядывая на Дона — также держал рот на замке. Только носом поводил, как крысёныш — принюхивался к первым полоскам мяса, которые подрумянивал собранный прямо во дворе костерок. Поначалу вид разведённого пришельцами костра едва не остановил и без того дряхлые сердечки хозяев. Лэйра уловила дикий ужас, исходивший от них, но не стала спешить с расспросами. Только погасила этот всплеск со всей возможной мягкостью. Дон тоже отстал от диковатых молчунов, решив, что непривычно сытый желудок развяжет им языки. А то и гадины подсуетятся — это их епархия.

Паксая, уже пристроила каны на сварганенный из камней очаг и залила водой. Как самая здравомыслящая, она запретила делиться с голодающими жареным мясом. Самолично взялась за изготовление легкого куриного бульона. Бабушка, смекнув, что она затеяла, выудила из подземного жилища подходящие корешки. И прилипла к странному котелку с тяжёлой деревянной ложкой. Паксая с лёгкостью уступила ей право мешать варево. Увидав недоеденные в дороге сухари, что наскребла по рюкзакам Лэли, старушка тихо беззвучно заплакала, часто смаргивая слёзы с морщинистых век. За всеми этими хлопотами незаметно наступила ночь. Более-менее нормально пережив первую дозу бульона, хозяева робко отведали первые кусочки разваренной курятины. Отслаивающиеся волоконца они трепетно отщипывали, обнюхивали и укладывали на язык, как какой-нибудь деликатес. Пацан со свойственной детству нетерпеливой жадностью проглотил первую порцию мяса почти целиком. Паксая изругала его в хвост и в гриву, пригрозив сорвать пирушку. Но иступлённый взгляд изнасилованных голодом детских глаз рвал ей сердце.

Сомлевший дедушка недолго мялся, прогибаясь под тяжестью вопроса: что ж их довело до такой жизни? И сопел не от упрямства, а в попытке отыскать подходящие слова для правды, о которой боялся даже заикаться. Лэйра предоставила почётную роль толкача сестре — Лэли была более мягкой в обращении со своим талантом. А здесь требовалась вся деликатность мира, чтобы старик не окочурился прежде времени, переползая через образованный кем-то или чем-то барьер. Конкретная такая преграда — оценил Дон, просканировав стариков вдоль и поперёк. Вросла в толщу прожитых лет и пережитого едва ли не до самого донышка. Старик приступил к нелёгкому восхождению на преграду осторожно. Инстинктивно сберегал свои малые силы, которые расчётливо сохранял ради внука.

— Да, жили здесь люди, — мямлил он, не сводя взгляда с огня, разгоняющего сумерки. — Много людей. Десять семей. Дети были. Свой кузнец был. Хороший кузнец. Сманивали его, да он не шёл. В большие деревни не шёл. И в город не подался, когда зазывали. Долго зазывали. А он не шёл. И сын его не шёл. Тоже хорошим кузнецом стал. Мы хорошо жили.

— И почему же тогда твои родичи ушли, дедушка? — подталкивала Лэли тягучий монолог, от которого клонило в сон.

— Они не ушли, — поёжился тот, косясь куда-то в конец улочки.

— Умерли? — помогла ему Паксая, предположив, что в той стороне может быть кладбище.

— Съели их! — злым шепотом подсказал Руф, который стыдился дедовой трусости перед лицом смелых гостей. — Давно уже. Два года назад. Я уже большим был — помню. Ба, скажи!

Он затеребил рукав старушки, к которой льнул. Та, беспомощно помаргивая, глянула на мужа — дед не отозвался даже взглядом, утопив лысоватую голову в плечи. Дон до слёз жалел стариков, но эта бодяга ему осточертела. Мя-мя-мя-мя. Можно подумать, чем дольше они будут тянуть с рассказом, тем смелей станут. Система распознавания выбросила очередной отчёт о физическом состоянии пациентов, которых он, как бы невзначай, брал за руки. Состояние — само собой — хреновое, но лучше оно уже не станет. А дотянут, так и вовсе останутся ни с чем. Лэли укоризненно уставилась на делового манипулятора. Дон досадливо поморщился и вытолкнул её — такую бесполезно сердобольную — прочь из головы бабули.

А своим проникновением закинул ей в голову мыслишку, мол, пришлецы смогут помочь её внучеку. Сберечь от гнетущей их беды. Сами-то что: старые уже, пожили. А Руфу бы к людям — жить ему нужно. Ради такого любая женщина отыщет в себе смелость побороться даже с неизбежным, и старушка решилась. Поведала такое, что хоть фильм ужасов снимай. Оказывается, зря пришлецы опасались неведомых болезней, что принёс на эту землю мор — об этом как раз допытывалась Лэйра. Дескать, вдруг он нынче затаился и поджидал новые жертвы, а они тут расселись. Ничего подобного. Не страшная неизлечимая хворь сожрала людей в этой деревеньке — да и во всех прочих — а лютые чудовища. Огромные, уродливые до жути и кровожадные непомерно. Приходили они не слишком, чтобы часто. Но каждый раз непременно утаскивали тех, кто попадался им в окрестных лесах. Поначалу, понятное дело, взрослых мужиков: охотников, углежогов, дровосеков. Бывало и бабу, собирающую грибы, или дитя, шастающее без дозволения по лесу.

Вот и стали люди беспокоиться. А самые храбрые поначалу даже ловить его тщились, да всё бестолку — только ещё больше мужиков сгинуло. А бабы-то с детишками как себя уберегут, коли мужики не справились? Никак, потому и начали сговариваться уходить ближе к заселённым землям. А то и вовсе к самой крепости арма — тот их обязательно защитит. Господин Сэп-Грассин никогда в помощи не отказывал, коли волки начинали досаждать. Иль медведь у какой деревни заводился. Здесь на севере, у самых гор и прежде мало, кто селился. А нынче и вовсе запустение полное: кого сожрали чудовища, кто сбежал. Может быть. Потому как из соседней деревни, к примеру, народ далеко не ушёл. Чудища почитай три десятка людей порвали, а после уволокли куда-то. Тогда еще покойный Руфов отец бегал туда посмотреть. Сказывал, будто помирали люди не в свою очередь, не по дороге, а все сразу и в одном месте. Одним махом вырезали, почитай, целую деревню. А в чащу следы ведут от тел, что волочили по земле. Надо так понимать, что чудища добычу в логово утащили.

Здешние мужики-то думали-думали и порешили: чем так-то пропадать, лучше запереться, как следует. Стену подновить да усилить. Копий наделать, не жалея железа, хоть бы и всё подряд переплавить. Ловушку устроить — не дракон, чай, не по небу летает, а по земле бегает. Да и следы копыт указывают, что обычного быка чудище не шибко переросло. Вон охотники быков, что в полтора роста вымахивают, скручивают. Так неужто и этого не подловят? А уж в ловушке они его как-нибудь добьют. Целый день всё рядились, громыхали железом и что-то там мастерили — бабы и не совались под руку. А ночью люди проснулись от дикого визга. Некоторые и на улицу повыскакивать не успели — крыши рушились им прямо на головы. Несколько чудищ носились по деревне, вздевая на клыки всех, кого ловили на улице. А тех, кто в беспамятстве валялся в обрушенных домах, после откапывали и резали, как скотину.

Вот только Руфов дед и сподобился утащить жену с внуком на задворки, в свой погреб. Лаз туда и для человека узок, а уж для чудища-то… В погребе они просидели дней десять. Благо, было чем продержаться — дед туда накануне воды натаскать додумался, чтобы баб с детишками, случись что, спрятать. И все десять дней слыхали они, как чудища поначалу утаскивали соседей и родичей. А после и их пытались достать: дверцу начисто снесли, всю землю изрыли своими носами. Но докопаться так и не смогли. Ушли они внезапно и до поры не возвращались. Снова заявилось только одно чудище где-то месяц спустя. Повизжало, порыло землю у погреба и умчалось. Прошло еще пару месяцев, и опять явился зверюга: тот же, другой ли — поди разбери. Они их в ту ночь толком-то и не разглядели. Что-то громадное, как сказывал дед, почитай в два человечьих роста. С огромной головой, длинной зубастой пастью и двумя клыками сабельными, торчащими из пасти. И весь, будто в панцирь закован. Так и повелось с тех пор: нет-нет, да и заявится кто из чудищ. Побесится, повизжит, пороется у погреба и уходит восвояси. Дед — как не страшно отходить далече — погреб укреплял. Всё разрытое назад зарывал, натаскивал в ямы деревянные обломки, вкапывал бревна. Правда, железо без ухода быстро ржавело — жира негде было взять.

— И давно вы так живёте? — хмуро поинтересовался Дон.

Система слежения на автопилоте прощупывала лес за оградой. Вроде всё спокойно, но в душе грызёт какая-то пакость. Он загнал СС на склад закачанной инфы с военной базы. Так просто, безо всякой надежды на успех. И чуть не подпрыгнул, когда на внутренний экран выбросило изображение биомутанта производства северных изобретателей альтернативных видов вооружения. Сами паскуды давно подохли, а их творение вовсю процветает. Да ещё таскается сюда с северного материка, как к себе домой. Впрочем, это как раз ложка позитива в бочке дерьма. Значит, проход в целости и даже как-то функционирует. Придётся разобраться, кто его распечатал. Вряд ли его распахнули настежь в разгар боевых действий, да позабыли заткнуть — вот это реально из области фантастики. Какой красавчик — оценил Дон объект ЭЖХММ с кучей цифр, которые даже не читал. Попросту «Граг» и новая порция цифр, чтоб их! А если попроще: крокодилово-кабано-носорог. Или носорогово-кабано-крокодил — хоть так, хоть этак, а всё равно дерьмо.

— Руфу в тот год семь стукнуло, — бубнила на заднем плане старушка. — А нынче уже… девять что ли? Вроде так и есть, а может и напутала я чего.

За время своего рассказа она заметно приободрилась. Подобралась вся, обуреваемая подсказанной ей идеей спасти внука. Оно, конечно, штука: уломать чужих людей взвалить на себя такую заботу. Так ведь не навсегда — ловил Дон её сомнения. Пусть бы они только довели мальца до той деревни, где у них дочка в замужестве живет. А там уж и с рук долой — то уже не их забота. Охотники они ладные, так неужель для дитя куска не найдут? Бабушку мучили сомнения, и Дон слегка подтолкнул её обречь мысли в слова. Но, едва она заикнулась о своём кровном, как внучек набычился. И прямо-таки зашипел на бабушку:

— Не пойду!

— Почему? — совсем не удивилась такой реакции Паксая.

— Они помрут без меня! — категорично заявил бунтарь. — Кабы не я, так давно бы уже померли. А теперь обязательно помрут. А их вы с собой не заберёте. Зачем вам старики? Да и не дойдут они никуда — итак еле ноги таскают. Не пойду! А бабку не слушайте. Я сам себе хозяин. Как сказал, так и…

— Цыц! — прикрикнул Дон.

— Не тебе решать, — усмехнулась Паксая таким тоном, что парнишка сжался.

Гневно зыркал на пришлую красотку, что явилась незваная, а теперь распоряжается в чужом дому.

— Но, он прав, — заметил Дон, пряча глаза от старушки. — Тяжело вам будет. Лэйра, — глянул он на подругу странным взглядом. — Придётся здесь немножко задержаться. С неделю, чтоб подкормить это семейство.

— Задержимся, — даже не поморщилась она.

Хотя больше всех рвалась убраться с этого материка с его инквизиторами-пироманами.

— Отойдем-ка. Полюбуемся развалинами, — предложила она, мило улыбаясь хозяевам.

Призыв касался всех. Но Лэли мысленно отказалась покинуть стариков. Те явно страшились, что гости наплюют на их проблемы и смоются. Вот она и осталась впаривать им сказку о рекогносцировке, что отправились производить её друзья. Мол, от чудищ им нужно что-то более подходящее, чем гостеприимный, но тесный погреб.

— Знаешь, подруга, сегодня у нас день открытий? — нарочито таинственным тоном провозгласила Лэйра, рассеянно разглядывая обрушенные дома, оккупированные молодой лесной порослью.

— Трепещу в предвкушении продолжения, — невесело хмыкнула Паксая. — Жаль, чудовище опознать трудно. Не описание, а жуть: громадный, кровожадный, визгливый, клыки из пасти, землю роет… Кабан, — машинально брякнула она и сама удивилась себе умнице.

— Что?

Лэйра подняла бровки, а затем придирчиво воззрились на Дона:

— Давай колись: что ты там у себя в мозгах разглядывал? И вообще, с твоей стороны настоящее свинство таиться от друзей.

— Не при стариках же, — укорил он легкомысленную гадину, занятую исключительно собой.

— Только не начинайте, — поморщилась Паксая, выбрав, куда присесть.

Дон согласился с её выбором и опустился на бревно, вывороченное из стены полуразваленного бревенчатого дома. Лэйра осталась маячить: выстроилась прямо напротив него, чтоб удобней доколупываться до истины. Но, в программе манипулятора итак была запланирована просветительская беседа. Поэтому он махнул рукой на своё бревно, дождался, пока эта выдерга уселась, и приступил к краткому обзору ситуации.

Начал с грагов. О том, что он способен транслировать зрительные образы, Дон узнал только недавно на военной базе. До этого даже не подозревал о наличии в себе такой функции. Да и обретя её — с подсказки деда — не слишком впечатлился. Штука малополезная, ибо имеет сразу два серьёзных дефекта. Во-первых, действует лишь на расстоянии пары шагов от объекта, которому транслируется изображение. В случае щупов можно и с пяти шагов, но это им только мешает — у них своя музыка в башке. Во-вторых, трансляция занимает достаточно продолжительное время для настройки передающего и принимающего устройств. Точней, настройки манипулятора на приёмник. С щупами это занимает секунд десять, да и то при благоприятных условиях в их башке. А с Паксаей так и вовсе беда. Бедняжке приходится долго и старательно ловить состояние полнейшего бездумья — иначе никак. А поди попробуй заставить себя не думать о чём угодно хотя бы с полминуты — ни шиша не выйдет. В случае сестрёнки и десять секунд настоящая мука. Она так тужится, стараясь не думать, что тут же начинает думать о том, как старается не думать.

Короче, на словах получается быстрей и не так нервотрёпочно. Поэтому Дон и начал, было, живописать зверюгу подходящими словами. Но, Паксая его остановила:

— Погоди. Я всё-таки хочу посмотреть. Лэйра тут кое-что придумала. Покажи ему, чего расселась? — подстегнула она подругу.

— Тогда успокойся и не шипи, — огрызнулась та. — А ты, Донатик, лови момент. Я сейчас слегка оглушу эту стерву. Какое-то время она не шевельнёт ни одной извилиной. А ты ушами не хлопай, сразу внедряйся. А лучше залезай в неё вместе со мной. Только не мешай. Я ей дам по мозгам и сразу смоюсь. А ты сразу подстраивайся.

— Так, может, я и дам, и настроюсь? — не понял Дон, к чему наворотили такие сложности.

— Неа, — ехидно усмехнулась гадина. — Ты так не можешь. В смысле, так оглушать.

— Уверена?

— Я давно это чувствую. У тебя этой функции нет. Верней, она есть, но твои настройки грубей. Если ты её оглушишь, то подстраиваться будет не к чему. Она просто зомбируется и всё. Тогда суй в неё картинки, не суй — бестолку. Паксая их просто не увидит.

Дон не стал препираться на пустом месте. В конце концов, щупы тоже не пальцем деланы. И Лэйра знает, о чём говорит — не раз убеждался. Поэтому они совместили свои проникновения и отработали по её сценарию. Паксая и вправду провалилась в какую-то бездумную нирвану — или как там её. Но, восприятие транслируемой инфы у неё не отключилось. По окончанию сеанса связи сестра глубоко вздохнула. Не без труда разлепила веки и печально изрекла:

— Просто сволочи.

— Граги? — не понял её Дон.

— Его авторы, — процедила Паксая, растирая виски. — Надо ж было так изуродовать животное. Ещё и людей жрёт.

— Ну, это вопрос решаемый, — пообещал Дон. — Просто они остались болтаться бесконтрольно. Вот и следуют тому, что осталось от природных инстинктов. Когда вы ими займётесь, они войдут в норму. Перейдут на говядину или…

Лэйра, вцепившись в его руку, буквально выдохнула из самых бездонных глубин свой жадности:

— Когда?

— Когда уйдём на север, — хмыкнул Дон, отдирая от себя эксцентричную девицу. — А я думал, тебе эти зверьки не понравятся.

— Я жить уже без них не могу! — с деланной мукой в голосе простонала эта кривляка, но тотчас перескочила на деловой тон: — Как они здесь оказались?

— По туннелю. То есть, я думаю, что по туннелю под проливом. Не знаю, на кой он сдался тем, кто друг друга не переваривал, но он есть. То есть, был…

— Он есть, — усмехнулась Паксая. — И вполне себе функционирует, если через него пролазит такое. Ты по нему собираешься уходить отсюда?

— А ты нет?

— Шутишь? — даже удивилась Паксая. — Ни за что не откажусь. Жаль, что я не щуп. Мне тоже понравился этот кабанчик. А щупы что, вправду могут ими управлять?

— И щупы, и ты, — сделал сестрёнке подарок Дон.

— Да ладно! — обалдела она. — А как?

— Может, отложим до времени? У нас, вроде, тут дела остались, — напомнил Дон. — Нам ещё хищения производить. А с такими динозаврами это сложно.

— Почему? На крепостную стену Грассина не влезут? — хихикнула Лэйра.

— Орут громко, бестолочь. Ты чем слушала бабушку?

— А ты чем её слушал? — продолжая веселиться, осведомилась гадина. — Граги шляются тут, как им в башку взбредёт. Как бы Грассин это не скрывал, не сегодня-завтра армы пронюхают про новую забаву. А граги, не дай Бог, их к туннелю приведут. Вот тогда мы повеселимся на новом месте жительства. Они дебилы, глядишь, ещё к северянам сунутся. А если и там такие же батыры водятся, то будет нам покойное житьё. Жди-дожидайся.

— Значит, придётся вам с Лэли остаться здесь пасти скотину, — озвучил Дон главную идею, к которой неспешно подбирался, постепенно обрабатывая подругу.

Это было не совсем честно: раздувать её интерес к новой игрушке до размеров алчной потребности в немедленном обладании. И он сотни раз обещал себе не манипулировать друзьями. Но, стабилизатор системы был прав: без этого никак не обойтись. Без этого — в данном конкретном случае — Лэйра ни за что бы ни отпустила их с Паксаей на дело вдвоём. А так он снял с себя проблему договариваться с эмоциональным щупом, что вечно себе на уме.

— К тому же будете защищать туннель от случайного вторжения. Сколько бы лет он не был в забросе, закон подлости никто не отменял. Кто-нибудь наткнётся на него случайно в последний момент, и всё, приплыли.

— Да, поняла я, — досадливо отмахнулась Лэйра. — Встанем насмерть. Заодно с грагами пооботрёмся. Я в дрессировке ни черта не смыслю. О! Лэли весьма кстати приударила по животноводству. Уж она точно приберёт их к рукам. Паксая, что ты там колупаешь?

Она и вправду что-то ковыряла обломком дощечки, нагнувшись к этому, едва не до земли. Рассмотреть за её согбенной фигурой, что именно, не получалось. А вставать да вникать Дону не хотелось. Уже совсем стемнело. Тянуло опустить голову на что-нибудь мягкое и дрыхнуть, пока не надоест. Они нешуточно устали в этом марш-броске да ещё в таком неудобном лесу. Дон чиркнул спичкой — маленький огонёк заплясал на кончике длинной палочки. Паксая подцепила что-то с земли и поднесла к нему край дощечки. Внимательно рассмотрела добычу, тщательно её обнюхала, подумала и порадовала:

— Если не ошибаюсь, то этой навозной куче не более двух-трёх месяцев. Совсем молодая.

— И что? Мы всё равно не станем их тут ждать, — правильно поняла её Лэйра, — Донатик же знает, где туннель. Не думаю, что они бегают туда-сюда по сложной траектории. Пойдём прямо туда и обязательно встретимся. Кстати, он далеко?

— Рукой подать, — съехидничал Дон, выбив из руки сестры вонючую дощечку. — Всё, пошли спать. Или я сейчас сдохну.

Но, поспать не получилось. Ещё на подходе к костру, Дон насторожился. Система слежения работала по наружке, а тут — посчитал он — достаточно внутреннего радара Лэли. Но, теперь он перестроился. Вроде всё нормально. У огня тихо-мирно сидели Руф с Лэли. Она что-то вполголоса рассказывала, отчего у мальчишки лезли на лоб глаза. Стариков не было видно нигде. Нигде — в смысле, вообще нигде в радиусе действия системы слежения.

— Руф, а где бабушка с дедушкой? — поинтересовался Дон.

— Спят, — отмахнулся тот, не сводя глаз с рассказчицы.

Лэли подняла глаза на манипулятора — ощутила его тревогу и поразилась тому, что сама не озаботилась такой очевидной странностью. Дон мысленно приказал ей продолжать. Паксая и Лэйра по знаку его руки уселись у костра, загораживая пареньку утыканный и забросанный хламом вход в погреб. Обе так вытаращились на Лэли, словно ничего интересней описания жизни в родном цээрате сроду не слыхали. Дон позвал их через минуту. Картина была печальна до дрожи. В неверном свете лучины было отчётливо видно, как неестественно привольно растянулись тела двух стариков на полу в погребе. Там, где холод позволял уснуть, только согнувшись в три погибели и скрутившись в единый семейный ком. Поэтому систем слежения и вычеркнула их из списка известных объектов.

Второй лучиной Дон осветил небольшую торбочку. В неё, видать, уместилось всё самое ценное, что оставили несчастные, смертельно уставшие старики своему единственному наследнику. Их предпоследний подарок — последним даром был добровольный уход из жизни. Они не могли себе позволить хоть что-то напортить в жизненно важном исходе Руфа из этой могилы. Они не желали обременять собой великодушных спасителей, мера терпения которых была им неизвестна. А времени узнавать, у них не было. Они это так понимали. С этим согласились и заплатили тем единственным, что имели. Лэйра, не говоря ни слова, перекинулась каким-то мысленным посылом с сестрой. Дон машинально подключился к Лэли — она усыпила мальчишку, и тот мягко сполз с бревна, на котором сидел.

Они укутали его всем, что нашлось в погребе. Растормошили костёр и оставили парня спать прямо так, рядом с собой.

Глава 8

Ещё не женился, а семья растёт, как на дрожжах

— Я стащила у Паксика его флягу, — услыхал Дон шепоток Паксаи. — Давай по чуть-чуть. За нашу брачную ночь. Ну, что вылупилась? Как суслик на собственную задницу, где вылез волчий хвост. Забыла? Неделя народных гуляний, а потом в постельку. Бает мне твёрдо обещал. А у тебя не так?

Лэйра фыркнула и подавилась ужасной штукой, прозванной первачом армов. Дон спросонья недоумевал: и ради чего СС его разбудил? Ради этого? Две тётки-перезрелки даже в новом девичестве не изменяют себе — было бы из-за чего гоношиться. Здоровый сон не стоит этого цирка — начал гневаться он на своего сожителя. Но СС хладнокровно выбросил на экран сетку системы слежения. К своему изумлению манипулятор обнаружил разброд и шатание во вверенном подразделении. Две курицы надираются до посинения тушек, а вот цыплёнку вздумалось прогуляться. Нет, Лэли пока отиралась поблизости, однако система распознавания настаивала: девчонка намерена удалиться на недопустимое от стабилизатора системы расстояние. Дестабилизирует, чтоб ей опрыщаветь!

— А ваши граги жуткие уроды. А ваш новый план дурацкий, — между тем попёрла из пьяненькой Паксаи критика.

— Жутко дурацкий, — прочавкала Лэйра закуской. — Надо сразу смываться отсюда. А солдафонов по боку. В задницу. И сами деревянные, и в башке одни дрова!

— Тиш-ше! — полезла Паксая затыкать ей рот, косясь на завернутого в плащ Дона. — Какие дрова? Ты ж всего несколько глоточков… А, ты про костёр? В смысле, сжечь гадину? — она захихикала и плеснула мимо чашки. — Ой!

— Тиш-ше! — полезла Лэйра затыкать ей рот, подставляя свою чашку. — Чуть-чуть.

Она хлебнула гремучее пойло, замычала и даже всхлипнула.

— Делать им больше нечего… Чего за тобой гоняться? — глубокомысленно прогундосила Паксая сквозь руку, запечатавшую нос. — Они давным-давно… Ты теперь чистая врака… Придумка… Чтоб бдили! — выдвинула гипотезу Паксая и замахнула первача.

— Тиш-ше! — подавилась смешком Лэйра. — Второй месяц… замуж выходим, — тряслась она от беззвучного хохота. — А свадьбу… тут гуляем. Под краденную выпивку. С единственным мужиком… А он на нас не женится…

— Ещё чего захотели? — проворчал Дон, поднимаясь.

— А чего это он… не спит? — возмутилась Паксая, укоризненно погрозив брату пальцем.

— А ты?

— Поминки, — с пьяной печалью во взоре развела она руками. — Суки… они все. Грассина убить!.. Такого натворил…, - воспитывала гадину подруга, следя, как та разливает. — Замочить сволочь… Не лей мимо! А ты чо… ты не пьяная?

— Не получается. Наверно, потому, что гадина.

— Бедняжка, — просюсюкала подруга, у которой всё получилось.

А Дон, затянул пояс, включил ночное зрение и отправился навестить ещё одну неугомонную резвушку. Настиг её у частокола. Набросил на плечи забытый ею плащ и спросил:

— Не спится?

— Слушаю, — безмятежно отозвалась Лэли. — Странный лес. В наших джунглях сплошной галдёж эмоций. А тут почти тихо. Здесь очень спокойные зверушки.

— Пуганые. Тех, что покрупней, граги подъели. А мелких подраспугали. Выпить хочешь?

— За что? — деланно удивилась Лэли. — Мне брачную ночь Бает обещал через три года.

— Наврал.

— Но он же не знал, что сдержит слово, — хихикнула Лэли. — Значит, почти не врал.

Новобрачная завернулась в плащ и преспокойно потопала в лес. Дон не стал хватать её за подол — ему стало интересно, что за странный закидон у разумной и острожной девчонки. Шёл за ней, безобразно хрустя всем, что попадалось под ноги. Система слежения ещё у костра предупредила о гостях. Ничего особенного: волки. К ним и тянуло Лэли за каким-то хреном посреди ночи. Дон неторопливо топал за ней и размышлял о возможностях своей системы распознавания: сможет та просчитать коды доступа грагов? То, что такие имеются, он не сомневался. Как не смешно, порченных с кабанами создавали по схожим принципам. И если Дон обладает кодами доступа к воздействию на всех человеческих биомутантов, значит, должен приобрести ещё и животные выключалки. Следивший за его умопостроениями СС отчитался о ходе расчётов кода доступа, над которым пыхтел какой-то узел системы распознавания. Дон равнодушно проигнорировал цифру в семь с тысячными процентов. Не слишком много за несколько часов — успеть бы закончить до встречи с кабанчиками. А то без кода они манипулятору и хрюкнуть не дадут — сожрут, как простого смертного.

СС дал предупреждение о двухсотметровой дистанции до объекта «волки». И всего стометровку до объекта «волк». Этого кадра отчего-то носило в сторонке от компании. Даже не носило, а тормознуло у какой-то точки… У какой-то странной точки впереди по курсу. Ибо Дон впервые за десять лет познакомился с натуральной чёрной дырой — система распознавания не смогла распознать кого-то или чего-то, обозначив это на сетке чёрной блямбой.

— Там костёр, — удивлённо ткнула рукой Лэли, остановившись.

— Вижу, — отозвался Дон, увидав еле заметное пятно света.

— Неужели кто-то осмеливается бродить по этим лесам? — не могла поверить Лэли.

— Кто-то кто?

— Не чувствую, — озадаченно пробормотала она. — Он закрыт. Но, кажется, точно один, — выдала неподражаемо женский вердикт.

— Значит, дойдём и посмотрим.

Они не дошли. Верней, пришлось остановиться шагах в тридцати от чужого костра. Огромный — вровень с плечами Дона — волк вырос из густых зарослей кустарника. И замер, буровя взглядом человека. Изучает ненормальных двуногих — подключившись к щупу, переощутил Дон то, что сейчас ощущала Лэли. Человек опасен — анализировал волк — но он пришел в одиночку, а не со стай охотников своего племени. А самка… Та ещё опасней — абсолютно точно установила зверюга. Но эта другая опасность: страшная, безжалостная, придавившая волю такой тяжестью, что он не мог сопротивляться. Он — вожак, и он честно боролся! Но лапы шажок за шажком выносили его навстречу двуногим. Опасно! Но, эта опасность не желала отнимать жизнь — вожак довольно быстро в это поверил, хотя оставался настороже. Он ждал, потому, что опасность никогда не уходит сама. Либо ты от неё сбежишь, либо она тебя настигнет и уничтожит. Она и настигла — в голове вспыхнуло отвратительное воспоминание, поднявшее на загривке шерсть. Те огромные необоримые кабаны, что вторглись на земли стаи… Они — зло!

Дон полюбовался, как клыки сверкнули под вздыбившейся верхней губой. Нижняя нервно подрагивала, выпуская наружу рычание, в котором пока ещё не было угрозы. Но предупреждение читалось легко. Лэли, закинув в голову животного провокационный сигнал, собрала из отрывочных чужеродных картинок волчьего сознания единый образ чудовища. Дон вошёл в режим телепатической передачи изображения и принял картинку. Граги собственной персоной. Следующая идея пришла сама собой. СС выудил из ПЗУ детальную картину битвы охотника с обычным кабаном — было дело, Дон присутствовал. Теперь пригодилось, и СС занялся монтажом. Выбросил охотника и кабана, залепив на их место Дона с грагом. Получилось уморительно: Дон боролся с ногами чудовища, под брюхо которого современный гигантский кабан мог втиснуться целиком. Картинка была пятисекундной, но трудоёмкой — Лэли с трудом удерживала непривычный для нее обманный образ. Щупа хватило ненадолго, но волк, получив от него картинку, всё понял.

Он медленно, но целенаправленно сделал к людям несколько шагов. В его зеленовато-жёлтых глазах Дон увидал холодное категоричное неверие в то, на что его приглашали понадеяться. Волк ни в грош не ставил силу этого двуногого. Это логично: тот явился сюда в одиночку, а не со стаей охотников своего племени. И вожак остался равнодушным к обещаниям двуногих, к которым разом потерял всякий интерес. Лэли слегка обиделась и вновь запустила в упрямую лобастую башку его же собственный образ врага. В глазах вожака сверкнула укоризна взрослого, которому нет дела до шалостей малышни. Он развернулся и неспешно подался обратно в лес. В ту сторону, где подрагивало меж стволов пятно света. Однако в десятке шагов волк вдруг остановился и обернулся. Лэли бросила Дону своё ощущение: их приглашают туда, где горит огонь. Им туда надо. Дон хмыкнул и не стал спорить.

Тем более что очередной поток чувств зверя — транслируемый Лэли — его позабавил. Оказывается, у встревоженного, озадаченного вожака нынче весьма странный день. На его территории, где двуногих не сыскать, сегодня он спотыкается об них на каждом шагу. Предыдущий припёрся сюда вообще в одиночку. Он мелковат и стар — такое понятно с первого взгляда любому. Вот сам вожак ещё не старик — в самой силе. А и его последний день не за горами. Правда, встретит он этот день всё равно не стариком — упрямо постановил волк. Соперник, что однажды его победит, прикончит бывшего вожака — скитаться вдали от стаи подыхающим с голода немощным… Волк брезгливо фыркнул и сунул нос в низкий кустарник, что отделял его от небольшой лесной прогалины.

— Ну, чего застряли на полпути? — прилетело навстречу гостям. — Давайте сюда. Не люблю ждать. А тебе, братец, спасибо. Уважил старика. За такую услугу грех не дать на лапу, — негромко и размеренно рассуждал… действительно старик, кромсая задницу оленя. — Ну, как тебе мой молодняк?

Волк презрительно фыркнул и занялся ногой оленя.

— Дурной пока, — удовлетворенно согласился старик, вытирая руки пучком травы. — Бестолковый и самоуверенный. Ноги у таких завсегда поперек башки встревают. Но, куда деваться-то? — доверительно пожаловался он умудрённому собеседнику. — Мне ж всё одно, спокойно помереть не дадут. Приказ, ничего не попишешь. Не поверишь, — вздохнул он, — почти сто лет прожил, а от того приказа ни слуха, ни духа. А тут: нате вам. Внучок родился, и он сразу включился, чтоб его.

Волк сглотнул и удивлённо воззрился на двуногого. В очередной раз принюхался, да и призадумался. Его запах не был запахом двуногих. Обычных двуногих — поправился вожак, удивляясь, как это он упустил такое важное знание. Зато он понял, отчего вдруг заметил его: от молодого двуногого самца пахло так же. А от самки так, да не так, но тоже не как обычно.

— Не тушуйся, — махнул рукой старик. — Это не твоя оплошка. Это моя природа. А она посильней твоей будет, хотя и ты не слабак. Так вот оно устроено было, что манипуляторам в этом мире никто поперёк ничего не вставит. Понимаешь? И сила ему нипочём, и твоя хищная сметка. И трепыхания всяких там гадин.

Волк невольно обернулся в ту сторону, где недавно имел неприятную встречу. А Дон, которого напрягал этот человек «чёрная дыра», окончательно расслабился. Наконец-то, шагнул к костру, уселся на подвернувшуюся травянистую кочку и вежливо поприветствовал:

— Ну, здравствуй, дедушка Вуг.

Отец Пакса и Паксаи совершенно не походил на своего родителя. Дед, в отличие от него, не вышел ростом да мощью. Нет, понятно, что ему почти сто. Что он, несмотря на долгожительство мутантов, всё-таки пожилой человек. Мог иссохнуть под гнётом лет и чуток сдуться в росте. И всё равно ясно: дед и в молодости не впечатлял габаритами. Но даже сейчас не производил впечатление чего-то дряхлого: вполне себе крепкий, ловкий дедок. Высокий морщинистый лоб, очень умный взгляд больших чёрных глаз. Короткий ёжик снежно-белых волос и такая же аккуратная короткая бородка. Руки довольно холёные. Из тех, про которые говорят: не знали тяжкой работы. Да и с какого перепуга? Он явно всю жизнь занимался умственным трудом. И, видать, неплохо оплачиваемым: неброский, но отменный дорожный прикид, дорогие сапоги и прочие причиндалы. Прям, жених.

— Да уж, и без тебя здравствую, — кивнул он на Лэли, замершую у опушки, и вздохнул: — На мать похожа. Такая ж красивая да пугливая. Никому не верила. Разве только матери твоей. Татоне.

— А тебе? — удивился Дон.

— А мне можно не верить? — хмыкнул дед. — Ну, чего выстроилась?! — прикрикнул он на девчонку. — Хорош там торчать. Садись. Да мясца нам пожарь.

Лэли вспорхнула с места и мигом приземлилась рядом с ним. Робко улыбнулась и спросила:

— А ты маму хорошо знал?

— А твой стабилизатор тебя хорошо знает? — с насмешкой поинтересовался старик, сунув ей под нос шмат мяса на широкой дощечке.

— До донышка, — ещё шире улыбнулась девчонка, доставая нож. — От него не спрячешься.

— И от меня не сумеешь, — заявил Вуг. — Хоть я и не стабилизатор, а всего-то КУС. Чего хихикаешь, недомерок? Не кусака я, а координатор узла системы. Эти щупы чистые бестолочи, — пожаловался дед волку, пытаясь подбодрить столь же несуетный, как и он сам, костёр. — Нервички скороспелые, опрометчивые. Почуял, как она тебя подмяла? И кто? Какая-то мосластая пигалица. И вот с такими приходится иметь дело. Да, внучок?

— А куда деваться? — поддакнул Дон, собираясь с мыслями.

Сколько раз представлял себе эту встречу, сколько прорабатывал, а встретился и оконфузился. Вопросов куча, а на язык всё какая-то чушь просится.

— Из-за таких меня и забросило в эту дыру, — продолжал бухтеть Вуг. — Библиотеку пришлось отдать под опеку императора. А тот и сам ещё сопляк знатный. Щенок.

— Какую библиотеку? — вытаращилась Лэли, укладывая полоски мяса на маленькую покоцанную сковороду.

— Так, научную, — пояснил дед. — Университетскую. Четыре КУСа её попеременке охраняли. Собачья жизнь, — вздохнул он, — врагу не пожелаешь. Мне, так оно и вовсе ни к чему. Не мой узел. А пришлось заступить, язви её.

В глазах волка засеребрилось теплое сочувствие. Он подхватил недоеденный ужин и подобрался ближе к двуногому. Улегся рядом и приготовился выслушать объяснения. Дон тоже решил не менять ход беседы. В конце концов, не так уж важно, в каком порядке он будет знакомиться с дедом. А как тот сюда попал и вовсе не принципиально: попал и попал. Главное, встретились.

— Научная библиотека это тебе не игрушки в солдатиков, — нравоучительно продолжал Вуг. — Там много такого, о чём людям до поры лучше не знать. Понятно, что армы их до тайных знаний не допустят — у них свой приказ. А уж приказы эти долдоны исполнять умеют. Да это чуть не единственное, чем они могут похвастать. А со всем остальным бились с ними МСДАП, бились, — махнул рукой Вуг под одобрительный взгляд опытного лесного политика. — Сляпали армы кое-как себе государство, и то дело. Большего от них всё одно не добиться. А уж сохранить этот «тяп-ляп» их природная обязанность. Может, тут не напортачат. Хотя и в этом сомнения кое-какие имеются. Один только их способ решения демографических проблем чего стоит. Нет, поначалу — при первых двух стабилизаторах — это того стоило. Вон вожак, небось, знает, каково это: собрать стаю в разорённом лесу? Вот то-то и оно. Эти двое были рождены до… конца света — так и будем называть. Они с армами действовали слаженно, в рамках одних интересов. Но потом СС из нового поколения начали этих вояк по-тихому притормаживать. Иные человеческие общины тоже имели право на развитие — естественный процесс. Пара молодых стабилизаторов бились с этими олухами уже всерьёз — всё бестолку. Армы без войны мозгами подвигаются. Вот и прикончили парней. Благо, хоть один потомством успел озаботиться. Мой отец на его внучке женился. Оттого-то в нашем роду и рождаются разные МСДАП. Я вон, КУСом народился. И сам КУСа породил. А внучек из той линии гены принял: чистокровный СС. Может, вообще последний — как знать.

— Дед, ты отвлёкся, — не постеснялся оборвать его Дон. — Что там с процессом торможения?

— А то ты не знаешь, как у нас нынче демографическая проблема решается, — язвительно напомнил Вуг. — Так у подружек спроси. Чего таращишься? — огрызнулся он на Лэли. — В порядке твоя сестра. Замужем. Детишек нарожала: пацан да девка. Все живы-здоровы. Лэрис вон уже женой владетеля округа числится. Хвалят её. Да я и сам помню: стоящая девка росла. И с муженьком у ней лад. Хоть и долдон он редкий! Но, жену слушается. И дурь свою, где надо, в узде держит. Но, вам с Лэйрой вся эта чепуха ни к чему. Вы не люди, а, значит, лишь о своих печалях печалиться должны.

— Дед! Вернись к насущному, — напомнил Дон.

— После тех двоих ты первый известный стабилизатор, — как ни в чём не бывало, продолжил тот. — После войны нас всего и осталось, что один КС — конструктор системы — четверо стабилизаторов да пара десятков КУСов. КС подцепил радиацию, но сына родить успел. На момент убийства молодых СС старик умер. А его сынка армы прикончили. Не пожелали над собой власти КС — волю почуяли.

— Как можно убить такого манипулятора? — не поняла Лэли. — Если у Дона такие крутые способности, так у самого создателя системы вообще они должны зашкаливать.

— Дистанционно? — уточнил Дон.

— А то, как ещё? — буркнул Вуг. — Эти придурки и КУСов почти всех кончили. Троих оставили. Одного потому, что его узлом была последняя сохранившаяся научная библиотека. Хоть на это мозгов хватило. Ещё двое помогали им обустраивать новую государственную структуру. Я вот у нас шестой по счёту выживший манипулятор. Да и то живу лишь благодаря расторопности отца. Он был один из этих двоих. Сбежал, улучив момент, да скрылся. Потом разыскал кончик нити, что вела от последнего рода СС. Надежды было мало: в последнем поколении лишь девчонка родилась. Сама, понятно, стабилизатором не стала. А вот для тебя гены сохранила.

— Ты сколько лет отбатрачил хранителем библиотеки? — поинтересовался Дон.

— Пятнадцать.

— Сам к ним пришёл?

— Конечно, — хитро сощурился дед на внука.

— Значит, последний хранитель загнулся, — кивнул Дон. — И армы настолько перепугались, что обрадовались тебе, как ясну солнышку.

— Во-во. Сам император с меня пылинки сдувал. За советами всё таскался, плесень старая. Потом сынок на меня присел. Ты сподобился познакомиться с этой бестолочью.

— Нормальный парень, — свеликодушничал Дон.

— Для них сойдёт, — согласился Вуг.

— Так ты, как я понимаю, уже не вернёшься. И что? Погоню за тобой не вышлют? Хотя они, похоже, и вправду испугались. Вон, узнали, что я СС, и ничего, отпустили с миром. Правда, перекрестились, когда ознакомились с моим планом убраться из Империи подальше. Они ведь не собираются меня выпускать живым? — уточнил Дон.

— Конечно, нет, — одобрил дед его мозги. — Ты-то нынче уйдешь, и в этом они не сомневаются. А вот что удумают твои дети с внуками? Нет, такого армы не допустят. О том, что КУСы могут им быть полезны, они уже всерьёз задумались. Одного парнишку, что вырос на моих глазах, всё в ту же библиотеку засунут. Ещё двоих — из потомков тех двадцати перебитых — разыскали и к делу приставили. Не обижают. Император их лично оберегает.

— А мне ничего не сказал, — криво ухмыльнулся Дон.

— А оно им надо? — укоризненно покачал головой Вуг.

— Они КУСы, я стабилизатор. Понятно, — извиняющимся тоном согласился Дон. — Стабилизатор же может частично заменить конструктора?

— Вполне. Это в рамках прежних задач СС не потянуть было. А нынешние задачи столь примитивны, что разница меж вами давно стёрлась.

— Армы сами об этом догадались, или нашептал кто? — небрежно поинтересовался Дон.

— Один из тех КУСов, что император возвеличил, — удовлетворённо подтвердил дед.

— Мерзавец! — прошипела Лэли, переворачивая мясо.

— То-то и оно, — вздохнул старик.

— Думаю, не ошибусь, если скажу, что мы вырождаемся, — выдвинул гипотезу Дон на базе своей школьной пятёрки по биологии. — Скрещиваемся с простыми людьми. И потому в каждом новом поколении мутанта в нас всё меньше, а человека всё больше.

— Похоже, — развёл руками Вуг. — Я когда своего мальца натаскивал, почуял разницу меж нами. Вроде незначительную, но она есть. Я, видать, нынче самый умудрённый КУС.

— А ничего, что ты библиотеку бросил? — озаботилась Лэли. — Я чувствую: ты пришёл к нам. Совсем пришёл. А вдруг тебя обратно потянет?

— С чего бы? — удивился Вуг. — Это не мой узел. Моего давно нет. Я теперь, вроде как, без определённого рода привязки. Прежнюю-то программу я сам в себя заложил, так она выполнена. А теперь у меня СС есть. Куда Пакс меня определит, там цепь и замкну.

— Дон, — машинально поправила Лэли.

— Чего? — не понял старик.

Дон хотел, было, вмешаться, но Лэли выкрутилась сама.

— Мы больше не называем его по имени. Так получилось. Он у нас теперь Дон. Мы все привыкли. Нет, если ты хочешь…

— Да нет, — озадаченно протянул старик. — Если уж СС себя так идентифицирует, стало быть, он и впрямь Дон. Ну, да мне всё одно, — оживился он. — Глупости всё это. У нас нынче… Задача-то поставлена? — уточнил он у внука, благосклонно принял его кивок и самолично её процитировал, будто сам сочинил: — Уходим на северный материк. На нашу будущую базу. Да грагов с собой забираем. Хватит им тут…

Волк вскочил и грозно рыкнул.

— Чем недоволен? — поморщился Вуг. — Ну, да, не мог я их в одиночку прищучить. Я ж тебе не центровик — обычный третьеуровник. Мне, дружок, к программированию доступ закрыт. Вон этот центровик, — кивнул он на Дона. — Первый уровень. Вот он вам порядок тут и наведёт… Да сядь ты, баламут!

Волк нехотя опустился на хвост, но продолжать общение ему как-то расхотелось.

— Ну, как хочешь, — проворчал Вуг, залез в стоящий рядом мешок и вытащил нормальную солдатскую флягу.

Такую же, как у них, да у армов. Отхлебнул из неё и протянул внуку:

— Давай. Не первач, не надейся.

Дон взял флягу, недоверчиво принюхался и сморщился:

— Что за дрянь?

— Не дрянь, — нравоучительно возразил Вуг. — Особая настойка на травках. Из неё, помимо прочего, допинг для БМ делали. Понятно, что прочего теперь не сварганить. Да там и была-то сплошная химия. А вот эта травка очень нам с тобой полезна. Тебе не предлагаю, — бросил он любопытно принюхивающейся Лэли. — Тебя от этого порвёт начисто. Её вон и армы-то переварить не смогли. Было такое дело давным-давно, пробовали особо ретивые. Думали, будто долголетия им прибавится, как у манипуляторов. Пожадничали так и со своим собственным долголетием распрощались. Сдохли все трое умников-дегустаторов. Зато остальные угомонились раз и навсегда. Чего-то я ещё хотел?.. — пробубнил дед, пока Дон с трудом проталкивал в себя один единственный глоток жизни, от которой легче сдохнуть. — Ага! — припомнил он, отбирая у скривившегося внука флягу. — Император уведомлен, что я не вернусь. Ни в библиотеку, ни в ином качестве. Но он не особо верит, что я на старости лет найду, чем пропитаться. Потому и ждёт меня назад, фантазёр. И лучше бы ему не знать, что КУС Вуг является частью твоей системы. Но и отпускать тебя в одиночку к Баету с Грассином я не могу. Уж прости, Па… Дон, но и у меня есть блок защиты системы. А ты её центр. Значит, хочешь-не хочешь, пойдём туда вместе.

— А, может, вообще на них плюнуть? — помрачнела Лэли. — Если армы решили убить Дона, так мы им ничего не должны. К чёрту все договорённости.

Дон вопросительно глянул на деда — тот был настроен решительно.

— Императору нужен компромат, что собрали Бает с Грассином на его приближённых. Верней не на тех, что нынче здравствует, а на их предков. Это может повлиять на расстановку владетелей в округах. Сейчас она, с точки зрения императора, далеко не оптимальна. Для него не оптимальна. Хочет исправить всё на свой лад Но, кое-кто не согласен с этим. И попрание воинской чести может с лёгкостью использовать, как повод к удобным для себя переменам. Словом, разброд в спецподразделении, а это опасно. Итак, вон развелось праздношатающихся армов.

— А нам это интересно, если мы уходим? — пробубнила под нос Лэли, снимая сковороду.

— Компромат нет. Но, у Баета есть кое-что интересное для нас лично. И у Грассина. А его самого нужно убрать, как потенциально опасный объект, — заявил дед. — Если армы не стабилизируют ситуацию, и он станет обладателем большей власти, чем имеет, то сможет создать нам проблему в будущем.

— Он знает о базе, на которую мы собрались, — из множества возможных вариантов выбрал СС наиболее опасный. — Только понаслышке? Или у него есть документальное подтверждение?

— Он где-то раздобыл военную карту того района, — подтвердил Вуг. — Грассин пока не знает ей цену. Но, со временем вполне способен связать наше исчезновение с этой базой. И он уже знает, что граги водятся именно там. Он наладил связь со степняками. А к тем изредка попадают северяне. Осталось войти в контакт с северянами и…

— Отыскать путь, по которому граги попадают на его земли, — закончил Дон. — Ты прав: это недопустимо. Карту изъять, носителя информации устранить. Туннель перекрыть. Автоматика, понятно не работает, но там есть механическое устройство для его блокады с нашей стороны. И если оно в порядке…

— Оно в порядке, — отрапортовал Вуг, хитро щурясь.

— Ты что, проверял? — не поверил Дон.

— Это, как это? Как бы мне такое дело своротить? До того межконтинентального тоннеля пара тысяч километров. Да всё по степи. А я летать не обучен. Это грагам всё нипочём. Перебрались на южный материк, и давай гулять, где вздумается. Небось, ещё и степняками поживиться успели. Потом вот к нам нагрянули. Там в Ферском кряже какие-то умники тоже туннель продолбили. Как ещё степняки про него не пронюхали? Для них-то чисто парадный вход.

— Взрывчатки бы раздобыть, — мечтательно помянул Дон. — Взорвать Ферский туннель. Так оно будет верней. А то, боюсь, найдут его армы. А как только найдут, так обязательно в него полезут. Сначала просто степняков погонять. Потом и межконтинентальный отроют — те же степняки наведут, откуда чудовища пришли. Дальше-больше: к северянам сунутся. Ещё и с ними нас поссорят. Я бы обиделся, притащи мне на хвосте такую радость.

— Надо, так взорвём, — прожевав мясо, легкомысленно объявил дед.

— Чем? — моментально вцепился в него Дон. — Ты знаешь, где хранится взрывчатка? А она ещё в порядке?

— Должна быть. Это ж не военные запасы предков. От тех бы нынче ничего не осталось даже при идеальном хранении — сам-то поразмысли. Нет, Бает изготовил свою взрывчатку.

— Это ж смертная казнь, — восхитился Дон. — Никогда бы не заподозрил в нём столько отваги.

— При его-то трусости легко быть отважным, — философски заметил Вуг. — Но, ты не особо рассчитывай на горы взрывчатки. Он где-то раздобыл несколько неубиваемых мини контейнеров из толстенного чёрного стекла. Тайком изготовил обычный порох. Благо, это под силу без каких-то недоступных способов производства. Вот, теперь обладает. Сидит на своём пороховом складе и трясётся: толи снизу по нему бабахнет, если не доглядит, толи сверху, если кто подглядит и донесёт.

— Странно всё это, — задумчиво заметила Лэли.

— Что тебе странно? — скептично осведомился Вуг.

— Неужели межконтинентальный тоннель не затопило за столько лет? Разве без электричества насосы откачивают грунтовые воды?

Дед посмотрел на девчонку такими глазами, что Дону невольно поплохело. Машка — москвичка. Про устройство метро хорошо-плохо знает. А у Лэли откуда такие познания? Как объяснять это деду? Но, умница уже поняла свою оплошку и лихо выкрутилась:

— Дон, ты же сам говорил, что такое возможно.

— Говорил, — облегчённо перехватил он эстафету. — Но, этот тоннель имеет один перегон. Всего-то пятнадцать километров с хвостиком. Он проходит в самом узком месте между двумя мысами: нашим и северным. А в остальных местах на западном самом узком участке пролив втрое шире. Но, и пятнадцать километров это прилично. Тем более, на такой глубине залегания. Поэтому отделка тоннеля не сборная, а монолитная. И не какой-то бетон, а сверхпрочный пластик. Он совершенно не пропускает воду. Словом, это как бы одна здоровенная труба. Может, она когда-нибудь и протечёт, но, пока держится, раз там шастают.

— Ты гляди, какой нынче щуп пошёл образованный, — без тени насмешки пошутил Вуг. — Ну, да Нуфия большой умницей была. Видать, вместе с генами и мозгами вас наделила. Нет, ты видал? — уставился он на переминающегося волка.

Дон тоже посмотрел на него и даже попытался очень деликатно проникнуть под черепную коробку. Так, как это получалось у щупов. Вожак хмуро оглядел странного двуногого. На прощанье запомнил этот человечий-нечеловечий запах. Прихватил оленя и поспешил смыться. От такой опасности, пожалуй, лучше держаться подальше. И стаю увести. Пусть двуногий сам изгонит неубиваемых кабанов. Волк начинал верить, что этот сможет, не то, что давешние молокососы, кости которых валяются на месте брошенных человечьих логовищ.

Дон с дедом оперативно свернули беседу и направились обратно к поселению. Скоро рассветёт. Лэйра с Паксаей дрыхнут без задних ног, обложив с двух сторон мальчишку и дыша на него перегаром. Система слежения присматривала за этой троицей, но Дон осознал своё легкомыслие. Нет, засечь опасность он бы успел при любом раскладе. А вот обогнать грагов, несясь сюда, вряд ли. Короче, ему повезло, что его семейная система не полетела ко всем чертям. И Дон сделал пометку для СС: что бы ни случилось, никогда не отпускать его, если рядом с девчонками не бдит хотя бы один щуп.

Наутро хмурые, страдающие мигренью пьяницы знакомились с дедом. Интересен он был обеим: Паксае по-родственному, а Лэйре в качестве ещё одного гаранта стабильности их системы. Нет, личная симпатия к старику у неё состоялась, но бизнес-леди это диагноз. Почти всегда, прежде всего бизнес, а уж потом леди. Сборы в дорогу затягивались — Руф застрял в погребе. Они не мешали ему прощаться с единственной семьёй, какую он запомнит лучше всего. Которая сберегла его вопреки всем законам жизни, против которых эти два старика восстали. И плевать на то, что без оружия, коня и воинской доблести — у них был свой источник сил. Свои веками проверенные, концом света испытанные способы сохранения потомства. Гораздо более тяжкие и жестокие, чем открытая борьба. Но и более мощные. Ибо свершить короткий подвиг всегда проще, чем растягивать его беспредельно, покуда достаёт сил и мужества терпеть.

с дедом — в ожидании паренька — натаскали изрядную кучу древесного лома. Устроили погребальную кладку для костра. Они же вытащили стариков, когда Руф в последний раз переполз через порог своего чудовищного дома, щурясь на свет красными, как у крысы глазами. В путь тронулись, оставив за спиной набирающий силу костёр — ждать окончания ритуала уже никак не могли. И так застряли на полпути, хотя получилось, будто на каком-то перепутье.

До встречи с дедом все планы Дона были расплывчаты и небогаты конкретными деталями. Даже сейчас, когда предстояли вполне конкретные кражи, он как-то не озаботился проработкой этих самых деталей. Вроде как, оно само всё сложится, как в кино с хэппи-эндом. Несерьёзный он всё-таки человек. И раньше таким был, и став полуроботом остался при своём. Не повезло его стабилизатору с хозяином, прям, беда. Хотя в этом затянувшемся путанном походе, он несколько собрался с мыслями, отчего вдруг резко поумнел. Так вот обычно и бывает с заполошными любителями посуетиться: как только начинают отваливаться ноги, усиливается шевеление мозгов. И результат прежних трудов приводит в уныние, поскольку пропаханные километры сами по себе к результату не пришьёшь, не прилепишь.

А ещё они с девчонками нежданно-негаданно заполучили бонус — а почему бы и нет? И теперь на ходу представляли, что их сделает более сильными в придачу к имеющемуся встроенному оружию и самоуверенности. Конечно же, собственная крепость, которой станут сами горы — та самая вожделенная западная база на северном материке. Удобный размерчик — одобрил Вуг — потому, что для будок сторожевых чудищ понадобится много места. Его издёвку девчонки проигнорировали. Не видели причин закапывать такое богатство, как какой-нибудь скряга с его грошовым прибытком и дурацкой ямой, выкопанной на задворках. Нет, его следовало отловить, приручить и пустить в дело немедленно. Приплыли — язвительно подвел итог Дон. И представил своё комичное величие на голой ледяной вершине, под которой рыщут кровожадные чудища. Этакая грозная монументальная фигура, бренчащая замерзшими соплями — дорисовал картину дед. Девчонки их комментарии зафыркали презрением. Оно и понятно: мужики никогда не умели мыслить красиво. А всё гениальное, что они написали или нарисовали, было стибрено у женщин. Дон попросил растолковать ему: как мужики ещё и красиво натанцевали в балете? Там-то не стибрить, там собственные цыпки нужно трудить. От скуки пешего похода девчонки навалились на него с самой ядрёной критикой — деду понравилось. Короче, уже на второй день пути и разговоров Дона распирало от желания смыться, куда подальше. Это удирать, сломя голову, с его девками хорошо. А путешествовать — сплошное наказание.

Руф изо всех сил волочил ноги за своими покровителями и пылал пламенем мести. Не к грагам — чего взять с животины? Как только до него дошло, что добрый господин Грассин всё знал и бросил людей на гибель, в коллективе появился ещё один его недоброжелатель. Понятно, что с мальчишкой скорость передвижения значительно снизилась. Нет, Дон нередко вскидывал его на закорки, предварительно победив в смертельной схватке за мужскую гордость. Практичная Паксая попросила обеих гадин присмотреть по пути стадо диких коров. Таковое обнаружилось к вечеру второго дня. Лэли приманила корову с телёнком и здоровенным, трескающимся по швам выменем. Дон надоил полный котелок молока, после чего охмурённую корову отпустили восвояси. Это раньше таким делом занимались исключительно женщины. Теперь же дойка выпала из ряда женского труда: добыть молоко из таких сосков могут только здоровенные мужские лапищи.

Руф о молоке не помнил — его память выбросила почти всё, что было с ним до гибели деревни. И теперь он смаковал его, цедя белое тёплое наслаждение маленькими глоточками. Потому, как всё та же злыдня Паксая запретила лакать его от пуза. Дескать, вреда от того может случиться больше, чем пользы. Вскоре правота Паксаи вышла наружу. Даже вылетела пулей, и Руф мужественно отсидел за неё под кустом, мыча от пережитого. Все проголосовали, что поутру парень на молоко и смотреть не захочет — не тут-то было! Паксая вытащила из ручейка с ледяной водой наполовину опустошенный котелок, и Руф сделал второе гастрономическое открытие. Сливки привели его в совершенный экстаз, хотя остальных при отсутствии хлебушка порадовали так себе. Приятное и полезное разнообразие, но не более.

Деятельный специалист по выживанию на подножном корму уразумел, в чём заключается проблема. И тут же принялся ковырять землю подаренным ему ножом древних. В награду он получил несколько грязных клубней, в которых все признали дикое земляное яблоко — Дон и не представлял, что этот овощ может быть таким рахитичным. Впрочем, печёным сошёл и таким. А уж со сливками слопали за милую душу. Всем стало понятно, что, по крайней мере, питание налаживается — жить можно, если экономить соль. Руф вообще оказался кладезем познаний. Он знал, как применить с толком прорву разных травок и корешков. Как наладить силки, как смастерить костяной крючок на крупную рыбу. Дон был прав: деревенский подросток напичкан практическими знаниями по самые брови. А голод для него оказался результатом неубиваемого страха перед лесом — старики не выходили из деревни ни-ког-да.

Но, перлом коллекции Руфа оказалась информация: откуда в деревню приходят чудищи. Досталась она ему тяжело. Год назад он нарушил запрет и двинул в лес — чудища уже месяца три, как не появлялись. Весна, в гнёздах появились яйца — кто ж пройдёт мимо такого счастья? Он насладился им сполна и воодушевился, результатом чего оказался более отважный поход на реку. Верши он сплел тайком от деда, ибо войны не хотел. На реке быстренько побросал их в воду и забрался в камыши пошуровать насчет утиных яиц — слышал, как те прилетели на старое гнездовье. Визг, хоть и отдалённый, заставил его подпрыгнуть выше головы. К ним наведались их мучители, а он тут, на открытом месте, и надо куда-то деваться.

Плавать Руф не умел, и вкарабкался на дерево. Едва успел, как чудище наведалось на берег и принялось бодать его кедр. Дерево под ним сотрясалось и даже несколько раз довольно ощутимо качнулось, но он намертво заклинил себя промеж ветвей. Чудище выпасало его целый день и полночи: появлялось, исчезало, визжало, что есть мочи где-то неподалеку, а после молчком выпрыгивало из-за кустов. Наконец, ему это надоело, и злобный монстр убрался. Руф досидел ночь до конца. Да и утром долго не решался спуститься. Ну, а главное, увидал — верней по удаляющемуся визгу и вспугнутым птицам понял — с какой стороны пришло чудище. Так вот это направление полностью совпадало с внутренним компасом Дона. И с указанием карты: в какой точке Ферского кряжа находится туннель.