Фронтовой дневник княжны-попаданки

Глава 20 Новости

Новое утро начинается не так тихо, как того хотелось бы. С самого утра за тряпичными стенами палатки слышится шум. Но шум не такой, как мне пришлось слышать два дня назад. На этот раз шум кажется мне каким-то радостным и веселым. Словно случилось что-то хорошее.

— Ну что там на этот раз? — интересуется из-под одеяла Елизавета Ивановна. — Неужели снова раненых везут?

— Да ну тебя! — фыркает Марфа Ивановна. — С чего бы сейчас раненым быть? Дунай ведь перешли, позиции заняли. Вчера солдатики рассказывали, что передышку наши взяли, прежде чем снова наступать. Силы восстанавливают.

— А что ж тогда шумят-то так, спать не дают? — причитает так же укутавшаяся в одеяло Анна Ивановна.

— Да почем тут знать то? — хмыкает Марфа. — Это ж спрашивать надо. А чтобы спросить, так выходит на улицу требуется. А кто ж хочет прежде завтрака из палатки-то высовываться?

— И то верно, никто не захочет, — соглашается Елизавета и снова с головой скрывается под одеялом.

Смотрю на них и весело становится. Девушки молодые да неопытные. Не привыкшие они к труду. А мне так интересно, чему снаружи радуются, что не лень не только с кровати подняться, но и из палатки выйти.

Вот только не приходится это делать.

— Ой, девоньки! Ой, что происходит! — подобно урагану влетает в палатку сестра Аглая и с недоумением смотрит на сонных девиц. — Неужели не интересно вам, что за шум такой приключился?

— Очень интересно, — спешу вперед сестер ответить. — Расскажите нам, Аглая! Вы ведь наверняка уже узнали обо всем.

— Узнала, — кивает она. — Собираемся мы. Те, кто дальше с армией идет. На тот берег переправляться будем.

— А как же раненые? — переживаю я. — Неужто всех здесь оставим, а сами дальше пойдем? Здесь ведь работы непочатый край!

Конечно же я помню, что часть персонала остаться должна. Но ведь от этого мне не легче. Не легче, если Владимир Георгиевич здесь останется, а я дальше пойду.

— Не переживайте, Анастасия Павловна, — спешит успокоить меня Аглая. — Те солдатики, кто не сильно ранены были, уже сами в путь собрались. А на тех, кто остается, сестер хватит.

— Значит с нами идут? — выдыхаю я. — А как же князь? Князь Тукачев тоже с нами идет?

— Князь ваш, Анастасия Павловна, здоровее всех оказался. Убыл он, еще солнце встать не успело. По делам государственным уехал.

— А вернуться когда обещал? — с одной стороны я радуюсь, что Владимир Георгиевич здоров. А с другой — печалюсь, что не успела увидеть его сегодня. И теперь боюсь, что нескоро увидеть смогу.

— Да почем же мне знать-то? — произносит Аглая то, о чем я бы и сама догадаться могла. — Я ведь и про отъезд князя только из разговоров и слышала…

— А вы спросите у Серафима Степановича, — подсказывает уже успевшая встать и одеться Анна Ивановна. — Врач-то наверняка что-то да знает.

— Что ты, совсем дурная что ли? — внезапно вспыхивает Марфа Ивановна. — Нравится Анастасия Павловна нашему Серафиму Степановичу. А она его о другом спрашивать будет.

— И что, что о другом? — хмыкает Елизавета Ивановна. — Подумаешь тоже, нашелся единственный и неповторимый. Что же теперь, Анастасии Павловне совсем ни на кого смотреть нельзя?

— Ой, не могу я с вас, миленькие мои! — смеюсь с их разговора. — Не нравлюсь я Серафиму Степановичу. И он мне не нравится.

— Действительно, что же вы, — присоединяется Аглая. — Не положено Серафиму Степановичу про Анастасию Павловну думать. Он ведь командир у нас! К тому же жена его дома ждет.

— А вы откуда знаете, что жена его ждет? — тут же переключает свой интерес Марфа Ивановна. Даже похоже становится, что ей самой наш врач нравится.

— Так сам он мне и рассказывал, — хмыкает Аглая. — Беременная она у него. Вот и просил помолиться за их здоровье на досуге.

— Ну вот! А вы говорите, что я ему интересна, — цепляюсь за шанс, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему.

А чтобы закрепить результат, не дожидаясь реакции покидаю палатку. К тому же мы так и повели все это время без завтрака и нужно найти хоть что-то съедобное.

Удивительно, но за эти дни я так и не успела понять, где же в нашем лагере находится кухня. Я даже не знаю, как она может выглядеть. Но воображение рисует большой костер и стоящих возле него солдат.

И в действительности нахожу я как раз что-то похожее.

— За завтраком пришла, красавица? — встречает меня солдат — один из тех, раны которого я вчера обрабатывала.

— Положите на пятерых, пожалуйста, — с интересом смотрю на его ногу и с удовольствием замечаю, что бинт чистый. Значит рана чистая, хорошо заживает.

— Это мы запросто! — подмигивает он и наполняет котелок.

Принимаю от него посуду с кашей и хочу уже было уходить. Но соображаю, что это мой шанс узнать правду.

— Простите, но вам не известно, куда направился князь Тукачев. И на долго ли он уехал?

— Владимир Георгиевич? Так известно ведь! — сразу оживает солдат. — На фронт он уехал. Наступление, говорят, готовится. Вот его и вызвали на передовую.

— Как это на фронт? Как это на передовую? — не верю своим ушам. — Он ведь еще не поправился. Он ведь ранен!

— Да разве ж кто спрашивает? — хмыкает солдат. — Коли Владимир Георгиевич на фронт поехал, знать к победе пойдем, — добавляет он и принимается наполнять следующий котелок.

Но лично мне хотелось бы, чтобы победа обошлась без князя Тукачева. Я бы предпочла, чтобы он сейчас находился здесь, со мной.

Но кажется, что вероятнее мне самой попасть к нему. Тем более, что наша переправа уже начинается.