Флот миров

Глава 41

Дживс объяснял длительную задержку необходимостью обеспечить регулярность их «нырков». Эрику недоставало ни терпения, ни инертности, свойственных искусственному интеллекту. Для него это было личное. Говоря по правде, он вообще не знал, что такое «нырок».

Если отбросить метафору, то смысл сказанного Дживсом не вызывал сомнений. Этому полету предшествовали многочисленные знаковые события. Репатриация резервантов из секретного объекта на ПЗ-3. Голосование по поводу того, удалять ли ПЗ-4 из состава Флота. Обучение управлению и поддержанию работы движителя перемещения планеты. Формирование новых запасов дейтерия и трития. Разгон планеты ПЗ-4 - теперь Нью-Терры - и вывод ее из Флота Миров. Изучение особенностей нескольких кораблей, оставшихся в бывшей резервации.

И болезненное исцеление от долго подавлявшихся воспоминаний.

Вместе с Эриком на крошечном мостике корабля «Большой риск-2» суетился вокруг своего оборудования Свен, притворяясь, будто не обращает внимания на «мертвую точку», которая притаилась в сейчас занавешенном смотровом иллюминаторе-телескопе.

– Сколько еще осталось? - тем не менее вновь спросил он.

При движении в гиперпространстве одна минута - очень большой срок. Выйдешь на минуту раньше чем следует - и получаешь дополнительный миллиард миль обычного пространства, которое тебе предстоит пересечь. А уж минутное опоздание и вовсе способно выбросить тебя в сингулярность, а попросту в черную дыру, лежащую за пределами знаний, накопленных даже наукой граждан.

– Все в порядке, Свен. Никто не любит находиться в гиперпространстве. - Эрик наклонил голову и в очередной раз оценил данные указателя масс. Пять едва различимых линий, обращенных в их сторону. - Еще несколько минут.

Собственные мысли Эрика тонули во мраке, навеянном призрачными невеселыми образами. Большая часть бывших репатриантов с ПЗ-3 испытывали слишком много безрассудных страхов и наверняка сомневались, что их общее дело получит поддержку. Требовалась обширная болезненная терапия, чтобы восстановить их - и его - подавленные воспоминания о зоне проживания людей, затерянной где-то на планете ПЗ-3. Ни психотерапия, ни попытки анализа сохранившихся в памяти сведений не позволяли определить координаты этого места, а по сути, целой структуры строений временного лагеря, существование которого с возмущением отрицал Конкорданс.

Травмирующая амнезия, как назвал Дживс эти условия, и восстановление утраченных детских воспоминаний было очень болезненным. Будучи взрослым, Эрик понял: покорность женщин с «Большого риска», вырванная силой, не привела к окончанию экспериментов граждан по «разведению» людей.

Успешные экземпляры, чья память была подавлена, переводились в основную резервацию на ПЗ-3 или, как в случае с Эриком, даже на ПЗ-4. Забракованные, те, кому не смог помочь автодок, оставались на прежнем месте: хромые, покрытые столькими рубцами и шрамами, что даже лечение не могло заставить Эрика взглянуть им в глаза.

И того, что он уже не мог забыть, он не мог простить. Никогда.

Достаточно скоро они узнают, стоила ли этого боль, причиненная восстановлением воспоминаний.

Свен беспокойно ерзал в своем кресле. Казалось, что, согласно указателю масс, черные пятна рванулись с места, норовя проглотить их. «Время пришло», - подумал Эрик.

– Десять секунд. Пять. Пора. - И он открыл телескоп обзора.

Прямо перед ними лежали пять тусклых огней, обозначавшие вершины пятиугольника.

А еще через минуту Эрик услышал неожиданно прорвавшийся по радио позывной корабля «Отважный». После заключительного согласования и одобрения деталей Эрик направил «Большой риск-2» вперед, по изогнутой дугой траектории.

Они приблизились к Флоту в плоскости пятиугольника, дожидаясь, когда ПЗ-3 скроет остальные планеты, чтобы только после этого запустить толкатели на обратную тягу для зависания. Шанс, что граждане заметят их корабль, мог стать гибельным. В свободном полете вкрапленный в корпус усиливающий элемент другого корабля мог бы стать недопустимой мишенью. Лишь вполне вероятная угроза применения антивещества заставляла Конкорданс уважать свои обязательства перед Аркадией… а Аркадия, разумеется, располагала лишь призрачной иллюзией упомянутого вещества.

Ледяные шапки поблескивали в солнечных лучах. На северном и южном континентах показалось обширное снеговое покрывало. «Они ждали еще одного «нырка», - подумал Эрик. Зима, а с ней и эвакуация большей части граждан из старого временного лагеря. На Херфе, с его лишним теплом, подобно ПЗ-4 с ее вращающимися по полярной орбите солнцами, климат был умеренный на всей территории. Граждане ненавидели холод.

Вопреки собственному настрою Эрик улыбался. Возня в снегу хорошо освежила память; он наслаждался этим, ожидая захода солнца.

Сохранение образцов всех представителей животного мира Херфа требовало воспроизводства всех его климатических особенностей и времен года. Экваториальные солнца планеты ПЗ-3 заметно меньше нагревали верхние широты. В разгар «зимы» несколько солнц в самом конце орбитальной цепочки тускнели: некоторые формы живых существ требовали более холодных и коротких дней.

Наконец последнее из солнц скрылось за горизонтом.

– Готов? - спросил Эрик.

– Готов, - подтвердил Свен.

Наблюдение в инфракрасных лучах указывало на то, что ночная сторона быстро остывала. Лишь отдельные беспорядочно разбросанные районы продолжали излучать тепло. Несколько таких зон были слишком теплыми: вулканы и горячие источники. Другие аномалии требовали идентификации: заводы и энергетические станции.

Методом исключения Эрик сузил вероятность до пяти источников тепла. Два располагались в чересчур низких широтах, чтобы полностью соответствовать представлениям восстановленной памяти о затяжных зимах во временном лагере. Затем температурный датчик высокого разрешения исключил еще два участка…

И безошибочно указал на присутствие гуманоидов в последней точке.

– Это должно быть здесь, - сказал Свен.

Эрик робко надеялся, что травматические воспоминания, как правило, ложны. Он глубоко и медленно дышал, пока не поверил в свои силы настолько, чтобы сказать:

– Согласен. Туда и направимся.

Временный лагерь окружал типичный для Херфа лес. Эрик посадил «Большой риск-2» на соседней поляне, на расстоянии около десяти миль, стараясь не вспоминать о пешей экскурсии через лес, к Институту изучения человека… или, точнее, о Кирстен.

– Давай выгружать поверхностно-скользящие платформы.

Трансферные диски значительно сокращали перемещения по суше. Скользящие над поверхностью платформы, выведенные из грузового отсека, представляли собой существенно уменьшенные, но тем не менее полномощные тягачи. Вокруг неслись снежные вихри. Несмотря на нагревательные элементы, вплетенные в одежду из наноткани, Эрик продолжал подрагивать.

Они скользнули в лес, ориентируясь по инерционным навигаторам на платформах. Инфракрасные экраны обеспечивали обзор как в светлый день. И только свистящий в ветвях ветер и мягкий гул двигателей платформ нарушали тишину.

Этот лес был гуще, чем леса на Элизиуме или парки на Херфе. Плотные заросли кустарника и подлеска встречались гораздо чаще, чем отдельные деревья. Маршрут десанта становился все более и более кружным: густой кустарник мешал продвижению. Бросив взгляд на часы, Свен заметил:

– Путешествие затягивается.

– Согласен. - Эрик перевел шкалу осветительного лазера в режим узкого луча, который скашивал подлесок. Снег, покрывавший лесную почву, под его вспышками превращался в пар, обволакивавший их со всех сторон. Влага шипела, пузырилась и потрескивала, а разлетавшиеся в стороны растения вспыхивали. Из-под голых ветвей зимнего полога леса раздавались крики пришедших в смятение местных обитателей.

– Вперед, вперед.

Спустя минут семьдесят, оставив за кормой дымящийся кустарник, они добрались до разбросанных в беспорядке строений, обнесенных высоким забором. Небо по-прежнему оставалось темным. Эрик со Свеном пешком обошли объект, постоянно пользуясь инфракрасными сканерами. Характерное инфракрасное излучение - верный признак граждан - исходило только из одного здания. Оно указывало на неподвижность: обитатели спали. Если верить приборам, во втором здании были сосредоточены люди. Общежитие и больница, предположил Эрик. Распределенные помещения квартирного типа значительно усложнили бы их задачу.

Собственное дыхание «зависало» перед ними в холодном воздухе.

– Давай закончим с этим, - сказал наконец Свен. И, не дожидаясь ответа, спланировал на своей скользящей платформе прямо за ограждение. Эрик последовал за ним.

Из окон общежития выглядывало несколько лиц. За несколько минут там столпились обитатели. Эрик отключил систему охранной сигнализации дверей и отошел.

– Твоя очередь, Свен.

Эрик последовал за Свеном внутрь и защелкнул дверной замок. Свен старался говорить мягко и успокаивающе, сначала не вдаваясь в подробности, а Эрик тем временем устанавливал трансферный диск только в режим перемещения вовне. Он старался не обращать внимания на людей, которых мельком замечал, пока работал. Иссохшие взрослые, непохожие ни на кого из тех, кого ему доводилось встречать. Невысокие люди, должно быть, дети, с такими серьезными глазами, каких у детей быть не должно. Искалеченные и ослабленные тела. Испуганные лица.

И несколько лиц, с ужасающей скоростью пробудивших былые воспоминания.

– Мы пришли, чтобы забрать вас домой, - говорил Свен. - Туда, где законы устанавливают не граждане, а существа нашего с вами вида. Я обещаю, что вы получите всю надлежащую помощь, если отправитесь с нами. Выбирать вам, но я уговариваю вас, умоляю вас присоединиться к нам. Вы должны решить сейчас - и как можно быстрее.

Я принес вам кое-что о нашем прошлом. Это поможет вам принять решение. - Свен активировал свой карманный компьютер.

Перед собравшимися появилось изображение Диего Макмиллана.

– Я штурман межзвездного корабля «Большой риск». У меня есть сообщение.

Пока люди плакали и стонали, а маленькие дети смотрели с явным непониманием, Эрик связался по радио с «Отважным».

– Погрузка начнется через несколько минут, - сказал он.

– Повтори это слово в слово, - ответил ему пилот Торренс. - Мы тут в «боевой готовности» сжигаем топливо как сумасшедшие, чтобы висеть в десяти тысячах милях у вас над головой.

Другими словами: поторопись.

– … самопроизвольные выкидыши, ужасающие дефекты у новорожденных и проблемы с развитием, - говорил Диего. Слезы ручьями текли по лицам обитателей приюта. Они лучше всех понимали, о чем речь.

Когда запись окончилась, Свен довольно просто добавил:

– Вот эти перепрограммированные трансферные диски переместят вас прямо на наш корабль. А он после короткого перелета доставит всех вас в более подходящий и более совершенный мир. Мир людей.

Согбенная иссохшая женщина сделала шаг вперед и исчезла. Худой изможденный мужчина с ужасающе искривленными руками последовал за ней. Родители собирали своих плачущих детей. Люди, волоча ноги, шли, чтобы выстроиться в длинные цепочки очередей. Цепочки таяли. Таяли и исчезали.

– Время отправляться, - сказал Эрик. Он еще никогда не чувствовал такого опустошения. Он перенастроил трансферный диск, который должен был вернуть их на «Большой риск-2».

Свен куда-то пропал.

– Я здесь! - эхо разносило его голос по длинному коридору. Эрик отправился туда и нашел Свена, который пристально вглядывался через массивное окно в лабораторию. Вдоль стен тянулись ряды сверкающих металлом шкафов, усаженных многочисленными кнопками и датчиками.

– Только взгляни на эти углы и грани! - Свен показал ему на шкафы. - Их создали люди. И, как следует из старых архивных записей, которые мне довелось видеть, я точно знаю, что это такое! Это банк эмбрионов. Банк зародышей. Инкубаторы и плаценты. Они наверняка сняты с «Большого риска». - Свен в расстройстве стукнул по прочному окну. - Есть какой-нибудь способ выяснить адрес трансферного диска, находящегося там, внутри?

Банк эмбрионов! Эрик трясся от ярости, не в состоянии говорить. Лазером он вырезал в стене отверстие размером с дверь. Кусок стены закачался и с треском рухнул внутрь.

Свен бросился к шкафам.

– Вот этот с обитателями моря: морские черепахи, кальмары, различные виды рыб. Некоторые названия я встречал и раньше, но большинство мне неизвестно. - Он осмотрел соседний шкаф. - Это крупные млекопитающие: львы, полярные медведи, слоны. - Следующий. - Множество семейств птиц, в том числе утки.

– «Отважный», - вызвал Эрик по радио. - Мы переправили всех людей. А теперь нашли для вас еще и груз. - Он не обращал внимания на бессознательный восторг Свена по поводу найденных им семян.

– Повтори, Эрик. Оставайся на связи.

Карманный компьютер Свена со стуком свалился на пол. Лицо ученого было мертвенно-бледным.

– Здесь есть еще и человеческие эмбрионы. Примерно с тысячу.

Он нашел то, что Эрик так опасался найти - хотя в общем-то не сомневался, что непременно найдут подобное.

Они не вернулись на «Большой риск-2», пока не телепортировали все земное семя, яйцеклетки и эмбрионы в грузовой отсек корабля, висевшего высоко над ними.

И в очередной раз небытие подкарауливало их всего в нескольких дюймах.

Эрик едва замечал это. «Может быть, - размышлял он, - я просто начал привыкать к гиперпространству. Или, может быть, все еще не осознал, сколько душевной коросты сдерет полет на ПЗ-3».

Он знал одно: он ждет не дождется, когда попадет домой, на Нью-Терру.

Свен тоже не обращал внимания на то, что лежало снаружи, поскольку с головой погрузился в данные, которые обнаружил в лаборатории. Каждые несколько минут он то бормотал что-то себе под нос, то кивал, то издавал загадочные восклицания.

– Прервись на минуту. Я пойду поем. Тебе что-нибудь принести? - Эрик пожал плечами, уловив лишь одно: да у кого сейчас есть время на еду?

Когда он вернулся на мостик, его встретил странно улыбающийся Свен.

– Ну и чем ты занят теперь? - спросил Эрик.

– Одной из моих загрузок в компьютер корабля была генеалогическая база данных. Это, в основном, архивы по воспроизводству… для больниц на ПЗ-3, а также из больниц Аркадии.

Эрик никак не мог понять, почему это так развеселило Свена. Свен показал Эрику выдержку из базы данных, и Эрик тоже широко улыбнулся.

Они с Кирстен решили назвать их ребенка Диего или Джейми и рассматривали это как знак уважения.

Но выбор, как оказалось, был более уместный, чем они думали. Диего и Джейми, прочел сейчас Эрик, приходились Кирстен одними из шестнадцати дедушек и бабушек.