Физрук

ГЛАВА 9

Фура лежала на боку и перегораживала дорогу. Лежала она, сюда по всему, уже давно, так что автомобилисты успели протоптать объезд по обочине и частично по траве.

— Как думаешь, что здесь произошло? — спросил Федор.

— Понятно, что, — сказал я. — Система накрыла водилу и превратила его в зомби прямо во время движения. А каково, по твоему, быть зомби, оказавшемуся за рулем фуры с сорока тоннами мороженой свинины, двигающейся со скоростью девяносто километров в час? Грустная история, финал которой немного предсказуем.

Мы объехали грузовик по обочине и продолжили путь.

— Жизнь вообще несправедлива к компьютерным мобам, — сказал Федор. — Допустим, ты — хэдкраб. Сидишь себе в засаде, занимаешься своими хэдкрабьими делами, думаешь свои хэдкрабьи мысли. День сидишь, другой. А на третий день мимо пробегает Гордон Фриман и походя лупит тебя красной монтировкой по голове.

— Для хэдкраба это не просто монтировка, — сказал я. — Это красная монтировка судьбы.

— Боюсь, третью часть мы теперь так и не увидим.

— Разве что в реальности, — сказал я.

— Хотя, мы теперь многого уже не увидим, — сказал Федор. — Хорошо хоть, "Игра престолов" закончилась и "Мстители" до финала добрались.

— А я бы на "Войне бесконечности" все закончил, — сказал я. — Типа, они были хорошие ребята, они бились, как львы, и дело их было правое, и они приложили все силы, но так и не смогли, и в конечном итоге проиграли. Такая фигня.

— Слишком пессимистичная концовка, — сказал он.

— Зато жизненная, — сказал я.

— Тогда тебе финал "Игры престолов" как раз должен был понравиться, — сказал он. — Куда уж жизненнее.

— Не смотрел, — сказал я.

— И вот о чем с тобой после этого разговаривать?

— Я тебе могу рассказать, как дельтовидную мышцу правильно качать, — сказал я. — Или хотя бы показать, где у тебя эта мышца.

— Бугагашеньки, — сказал Федор. — Далеко хоть эта дача?

— Еще километров сорок, — сказал я.

— Это уже там люди с песьими головами живут?

— Нет, они подальше, за пределами Московской области.

Похоже, у ласточки после прихода системы еще и инжектор прочистился, потому что она пожирала километры с бодростью, которой я за ней уже довольно давно не замечал, и уже скоро мы были на месте.

Место было довольно странное.

Обычная подмосковная деревня, в один момент она почему-то стала очень популярна у москвичей, и они выкупили тут половину земельных участков, снесли то, что на них было, и построили там свои дачи. И теперь обычные деревенские срубы соседствовали с краснокирпичными трехэтажными особняками, финскими каркасными домами и прочим архитектурным безобразием.

Дом Стаса как раз был трехэтажный и из красного кирпича. Его окружал такой же красный забор с коваными воротами, на которых был изображен свирепый дикий кабан.

— Нормально так, — оценил строение Федор. — И чем занимается твой кореш? Наркотиками торгует?

— Какие ваши доказательства? — спросил я и посигналил.

— Похоже, никого дома нет, — заметил Федор через пять минут ожидания.

— Ночь на дворе, дай людям время, — сказал я и снова посигналил.

Над воротами загорелся фонарь. Во всей остальной деревне света не было, но меня это не удивило. У Стаса стоят газовый генератор.

Потом в воротах открылась калитка и в нее просунулось дуло двустволки.

Я вышел из машины и помахал рукой.

— Дед Егор, не стреляй. Это я, Василий.

— Ась? Какой еще Василий? — подозрительно осведомились с той стороны двустволки.

— Чапай, — сказал я.

— Так и знал, что это ты, — сказал дед Егор, убирая двустволку и выходя на свет. — Порядочные люди в такое время дома сидят, ек-макарек.

— Стас здесь?

— Я и говорю, нет здесь Стаса, — сказал дед Егор. Он был в ватнике, пузырящихся на коленях тренировочных штанах и галошах на босу ногу. Для полного завершения образа "дикого русского" ему не хватало шапки-ушанки, гармошки и медведя на поводке.

Дед Егор на самом деле был Стасу никакой не дед. Просто старикан, живший по соседству и присматривающий за особняком в отсутствие хозяев.

— Машину загонять будешь?

— Хотелось бы, — сказал я.

— Стала страшнее, чем была, — сказал дед Егор. — А она и раньше-то была уродлива, как моя жизнь на пенсии.

— Но-но, — сказал я. — Попрошу без оскорблений.

Дед Егор нажал кнопку и автоматика отодвинула ворота в сторону. Я загнал ласточку под навес и познакомил деда Егора с Федором Сумкиным.

Федор деде Егору не понравился, но это нормально. Деду Егору вообще никто не нравился, кроме бабы Насти, продавщицы в местном сельпо. Но она ему постоянно отказывала, и потому жизнь у деда Егора была не сахар.

Кухня у Стаса была навороченная по последнему слову научно-технического прогресса. Индукционная варочная панель, духовка, микроволновка, посудомойка, кофемашина, винный шкаф, шкаф для подогрева посуды и даже измельчитель для мусора под раковиной стоял, хотя кому он нужен в деревне, где всякий мусор, кроме пластикового, превращается в компост, а пластиковый сжигается в печке.

Я достал из огромного двухдверного холодильника две банки пива, одну откупорил сам, а другую отдал Федору. Дед Егор прислонил двустволку к стене и набулькал себе порцию капучино. Он вообще был охоч до кофе.

Думаю, именно наличие кофемашины и склонило чашу весов, когда Стас предлагал ему работу.

Я глотнул пива и только сейчас заметил, что уровень у деда Егора уже восьмой.

— Где прокачаться успел? — спросил я.

— Ась?

— Я говорю, неспокойно в деревне было?

— А когда тут, ек-макарек, спокойно было-то? — спросил дед Егор. — До наполеоновского нашествия, разве что.

— Как сейчас помнишь, да? — не сдержался я.

— Ты, Василий, не хами, — сказал дед Егор. — Я хоть и старый, а соли тебе на хвост в любой момент насыпать могу.

— Не сомневаюсь, — сказал я. — Так что было-то?

— Дачники, ек-макарек, — пожал плечами дед Егор. — Я как раз в магазин шел, а тут дачники на нас поперли. Лица серые, глаза красные, зубы во все стороны торчат. На людей принялись кидаться. Заболели, наверное. Ну так я домой за ружьишком сбегал и того.

— Можно на ружьишко посмотреть? — спросил я.

— Смотри, — равнодушно сказал дед Егор. — За спрос денег не попрошу.

Я посмотрел. "Оружие Системы, уровень два. Урон 45–60". Нормально так дедок подсуетился.

— Что характерно, патроны сами по себе в кармане появляются, — сказал дед Егор. — По паре штук в час, но и то хлеб.

"Ватник. Легкая броня системы. Защита 30". Интересно, может у него и галоши-скороходы?

— С дачников этих что-нибудь падало? — поинтересовался Федор.

— Все, что с них падало, я в подвале сложил, — сказал дед Егор. — Можете утром посмотреть, если любопытно.

— Среди местных жертв много? — спросил я.

— Да какие там жертвы, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Что дачник супротив деревенского может? Похватали топоры да и дали супостатам отпор. Ванек только шею себе свернул. Помнишь Ванька-то?

— Помню, — сказал я. — Как свернул-то?

— Да по дурости, — сказал дед Егор. — А дурость у него врожденная была, как ты помнишь.

— И в чем же его дурость на этот раз выразилась? — спросил я.

— Так это, книгу он нашел, — сказал дед Егор. — А в ней навык был. Этот, как его… телекинез.

— Самый распространенный скилл, — вполголоса пробормотал Федор.

— Ну, Ванек навык-то изучил, а навык полезный, ежели с головой к нему подходить, — продолжал дед Егор. — Дров там не выходя из дома наколоть или воды принести. Но Ванек же самый умный, Ванек летать захотел.

— В играх телекинез на живых существах не работает, — заметил Федор.

— А так он не на себя, он на ботинки свои его применил, — сказал дед Егор. — И действительно, взлетел, аки орел, в попу укушенный.

— А потом что? — спросил я.

— А потом равновесия не удержал, сверзился с пяти метров и шею себе свернул, — сказал дед Егор. — Еще и сарай бабе Маше разломал. Помнишь бабу Машу-то, Василий?

— Помню, — подтвердил я.

— При потере равновесия нарушилась концентрация, каст сбился, что и привело к неконтролируемому падению, — констатировал Федор. — Все логично.

— Вот я и говорю, все логично, ек-макарек, — подтвердил дед Егор. — Если бы новый боженька хотел, чтобы люди летали, как птицы, он бы не телекинез этот драный им подкинул, а левитацию какую-нибудь.

— А еще какие-нибудь книги были? — спросил Федор.

— Говорю ж, в подвале лежат, — сказал дед Егор. — Утром посмотришь.

— Не дотерплю я до утра, — сказал Федор. — Любопытно же.

— Тогда сейчас иди, — сказал дед Егор. — Подвал прямо по коридору, там за дверью лестница вниз, не ошибешься. Свет слева включается.

— Спасибо, — сказал Федор. — Чапай, ты со мной?

— Нет, — я потянулся к холодильнику и взял еще пива. — Мне не настолько любопытно.

— Тогда я пошел, — сказал Федор и убежал.

— Шебутной он у тебя какой-то, — заметил дед Егор.

— Москвич, — сказал я.

— Суматошный город, — согласился дед Егор. — Я, как там бываю, так у меня сразу чувство, будто их всех на ускоренную перемотку поставили. Носятся все куда-то спешат, даже на эскалаторе в метро через ступеньку прыгают. Да ты и сам почти такой же, Василий.

— Не мы такие, жизнь такая.

— И не дождешься ты трамвая, — сказал дед Егор. — Как думаешь, эта система надолго?

— Не знаю, — сказал я. — А по первому каналу что говорят?

— Сначала говорили, что все нормально и под контролем, — сказал дед Егор. — А потом Катьку эту какой-то дачник в прямом эфире жрать начал, на этом трансляции и прекратились, ек-макарек. Так что думаешь, надолго?

— Не знаю, — повторил я. — Возможно, что и навсегда.

— Это хорошо, — сказал дед Егор.

— Что ж тут хорошего? — спросил я.

— Тебе не понять, ты молодой, — сказал дед Егор. — А мне уж восемьдесят почти, мне давно уже прогулы на кладбище ставят. А тут, глядь, силы прибавилось, одышка ушла, зрение почти как в молодости стало, да и ясность ума невероятная. Если повезет, еще пару лет протянуть могу.

— Если дачник какой-нибудь не сожрет.

— Зубы обломает, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Упырь нынче пошел хилый, нездоровый и тонкокостный. Удар в голову не держит, а выстрел — тем более.

— Они разные бывают, — сказал я, припомнил кадавров из торгового центра.

— Поглядим, — сказал дед Егор. — Вы как, Стаса ждать будете или дальше куда-нибудь поедете?

— Не решили еще, — сказал я. — Наверное, пару дней перекантуемся, а там видно будет.

— И верно, — одобрил план дед Егор. — С одной стороны, спешка тут никому не нужна, не за черепахами, чай, присматриваем. А с другой — негоже вам, молодым, как мумиям в склепу сидеть.

— В склепе, — поправил я.

— Да какая, ек-макарек, разница.

Я не стал дожидаться возвращения Федора из подвалов, допил свое пиво и отправился на второй этаж, где находились гостевые спальни.

За Стаса я не волновался.

Если система не определила его в зомби изначально, то дальше он себя сожрать точно не даст. По молодости, пока он еще не увлекся политикой, не вступил в Единую Россию и не стал помощником депутата Госдумы, он носил кличку "Кабан" и слыл самым отмороженным из люберецких отморозков, а такая репутация в узких кругах многое значит.

А теперь он в таких кругах вращается, где все друг друга жрут, кто-то по делу, а кто-то — просто чтобы форму не потерять. И ничего, жив курилка, не сидит и не в бегах и даже сам в депутаты собирается… Собирался, в смысле.

Мы с ним познакомились случайно, в драке. Я ему тогда руку сломал, и он до сих пор меня за это уважает.

Размышляя подобным образом, я скинул куртку и ботинки, улегся на кровать, уложил рядом с собой Клаву в пределах доступности и сам не заметил, как уснул.

Никакие зомби мне не снились и выспался с отменно.

Все-таки, сон в сельской местности, где нет соседей с перфораторами, а соседа с газонокосилкой накануне сожрали зомби, весьма приятен и полезен для здоровья.

В городе так не поспишь, особенно в многоквартирном доме, особенно в коммуналке. Обязательно кто-нибудь или музыку включит, или ругаться начнет, или полочку вешать, или тазы на пол ронять. Одно время надо мной пианист квартиру снимал, так он вообще в восемь утра начинал гаммы играть, как по расписанию. И по выходным тоже.

Если бы я был гопником, я бы его с Клавдией обязательно поближе познакомил. А так просто поговорили, он через пару недель и съехал.

Вместе с роялем своим. Я даже помогал грузчикам его по лестнице спустить.

Умывшись и почистив зубы, я спустился на кухню и обнаружил Федора, сидевшего за столом с чашкой кофе. Перед Федором лежала тетрадка и он что-то усиленно в нее писал, перечеркивал написанное и писал заново.

— Зря стараешься, — сказал я, запуская кофемашину. Судя по выпавшему меню, Федор соорудил себе латте-макиато. — Гипотезу Пуанкаре уже Перельман доказал.

— Да причем тут, — отмахнулся он. — У меня занятие поинтереснее. Я билд себе просчитываю, с учетом того, что тут в подвалах нашлось.

— А, тоже дело, — я всех этих молочных напитков не любил и соорудил себе двойной эспрессо. — И к какому уровню ты танки нагибать собираешься?

— К сто двенадцатому примерно, — на полном серьезе ответил Федор. — Как думаешь, дед Егор позволит мне кое-какие вещи из подвала забрать?

— Да ему-то оно без надобности, — сказал я.

— А если хозяин дома приедет?

— Хозяина дома в роли мага я в последнюю очередь представляю, — сказал я. — Скорее, это будет берсерк или варвар какой-нибудь. С чем-нибудь очень большим, очень тяжелым и очень железным. А где сам дед-то, кстати?

— На улице курит, — сказал Федор.

Учитывая, что дед Егор курит какой-то дичайший самосад с поражающей способностью, как у "зарина", это было разумно. Стас позволял ему многое, но насчет курения в доме у них был уговор. Дым был такой густой, что с ним никакая вытяжка не справлялась.

Я открыл холодильник и соорудил себе бутерброд из хлеба, колбасы и горчицы, перемешанных в равных пропорциях.

— Я тебе, кстати, тоже отличный навык нашел, — сказал Федор. — Стальной кулак, идеален для боя без оружия, если за битой тянуться лень будет. Судя по описанию, в итоге прокачивается до мифрилового кулака и полностью игнорирует броню.

— Хорошо хоть, что не до нефритового жезла, — сказал я.

— Ты как-то очень несерьезно ко всему этому относишься, — сказал Федор укоризненно. — А от этого, между прочим, наше будущее зависит.

— Если серьезно ко всему относиться, то от такой жизни быстро с нарезки слетишь, — сказал я.

— Мир изменился, — сказал Федор. — Теперь в нем другие правила, и нам надо их принять.

— Как говорил один когда-то популярный повар с бывшего первого канала, не стоит прогибаться под изменчивый мир, — сказал я. — Я думаю, что если новым правилам бока хорошенько битой намять, они в конечном итоге согласятся, что не такие уж они и правила, а пожелания просто.

Федор вздохнул.

Попахивая табачным перегаром, на кухню ввалился дед Егор. Верная двустволка была перекинута через плечо.

— Ну что, молодежь, как спалось, ек-макарек?

— Отменно, как обычно, — сказал я.

— Да ты вообще дрыхнуть здоров, — сказал дед Егор. — Уже полдень почти.

— Притомился что-то, — сказал я.

— Отдохнул?

— Отдохнул, — подтвердил я.

— Это хорошо, — сказал дед Егор. — Потому как из леса на нас снова дачники прут. То ли грибники потерявшиеся, то ли пикник у них там был, но уж больно их там много. Голов тридцать, ежели глаза мне не врут.

— А уровни? — поинтересовался Федор.

— Мне отсюда не видно, — сказал дед Егор. — Ну что, пойдем, разомнемся, окропим траву красненьким?

— Скорее, черненьким, — сказал я. — Но пойдем, окропим, конечно. Чего ж не окропить?