Физрук

ГЛАВА 20

Осмысление новой информации требовало времени, но времени, как это водится при текущем за забором апокалипсисе, было катастрофически мало, да и Соломон не собирался задерживаться здесь вечно.

— Кто такой Оракул? — спросил я. Возможно, этот вопрос следовало задавать раньше, и спрашивать должен был не я, но кто осудит родителей, раздавленных внезапно раскрывшейся для них правдой?

— Оракулы — это неигровые персонажи, — сказал Соломон. — Некие сущности, сгенерированные Системой и предоставляющие определенного рода информацию за оговоренную плату. Обычно их используют, чтобы установить местонахождение конкретного игрока или получить подсказки по текущему квесту. Не переживай за своих друзей, я всего лишь снабдил их билетом к источнику информации и выдал плату, которую он может потребовать.

— Ты прямо добрый самаритянин, — сказал я. Уж не знаю, как ему Система это переведет.

— На моем уровне накопление материальных ценностей уже не имеет смысла, — сказал Соломон. — Да и врагов у меня достаточно, чтобы не плодить новых.

— Кстати, об уровнях, — встрял Федор. — Кап есть?

— Капа нет, — сказал Соломон. — По крайней мере, пока, за все века существования Системы, никто в него не уперся. Но чем выше уровень, тем медленнее идет прокачка.

— Ну, это везде так, — сказал Федор.

Было видно, что этот разговор ему не особенно интересен. Федор был разочарован, ведь из всех присутствующих именно он стремился отправиться в другие миры и получить от этого какие-нибудь бонусы. Но увы, его специализация оказалась довольно распространенной и не очень востребованной, по крайней мере, до тех пор, пока он не выбьется в топы.

Он уселся в шезлонг, зажег фаерболл и со скучающим видом принялся перекидывать его из одной руки в другую. Еще неделю назад видео с таким фокусом можно было бы выложить на ютуб и получить там несколько миллионов просмотров, и даже я наверняка был заинтересовался, при помощи какого фотошопа он проделывает этот трюк, но сейчас зрелище казалось вполне обыденным

Ну, маг. Ну, жонглирует сгустком огня. Чего такого-то?

— Как скоро нам следует ожидать вторжения? — спросил я.

Соломон снова зарылся в интерфейс.

— Судя по моим данным, самый высокий уровень у игрока на этой планете — семьдесят пятый, — сказал он. — При средней скорости развития, у вас есть еще где-то неделя. Может быть, полторы, но это неточно.

Неделя. А потом парни вроде этого, которым мы даже краску на броне поцарапать не в состоянии, примутся истреблять нас, как вредителей. В нашем собственном, хочу заметить, доме.

Он злости на несправедливость происходящего мне хотелось скрежетать зубами или кому-нибудь врезать.

Лучше второе.

Судя по всему, наш игровой интерфейс сильно урезан по сравнению с интерфейсом того же Соломона. Он видит многое из того, что нам недоступно. И, что самое обидное, у нас нет никакой возможности сделать общее сообщение и всех предупредить, чтобы не торопились с прокачкой, ибо сотый уровень откроет очередные врата в ад.

Хотя, знание человеческой природы подсказывает мне, что такое предупреждение было бы бессмысленно. Кто-то не услышит, а кто-то просто не послушается. Всегда есть люди, которые ставят личные амбиции превыше общего блага. Наверняка есть целая куча каких-нибудь вчерашних школьников, которые спали и видели, как что-то подобное происходит, и по итогам они всех нагибают. Ведь не на ровном же месте тот неизвестный мне китаец свою книгу написал.

Наверняка они и прямо сейчас качаются, тем самым приближая неизбежный финал.

— Кто все это придумал? — спросил я.

— Прости, что?

— Систему, — сказал я. — Откуда-то же она взялась? Не в ходе же природной эволюции такое диво-дивное на наши головы нарисовалось.

— Мы называем их Архитекторами, — сказал Соломон. — Это древняя могущественная и практически вымершая раса, о которой мало что известно. Фактически, Система является чуть ли не единственным следом их пребывания в нашей галактике.

— Значит, это все-таки фантастика, а не фэнтези, — пробурчал себе под нос все-таки прислушивавшийся к нашей беседе Федор. — Даже немного жаль.

— Практически вымершая? — уцепился я за другое. — То есть, все-таки не до конца?

— Поиски Архитекторов — это самый популярный неофициальный квест Системы, особенно у новых игроков, — сказал Соломон. — Тех, кто хочет понять, что тут к чему и принести возмездие за разрушенные жизни.

— Как я понимаю, до сих пор не выполненный?

— До сих пор, — подтвердил Соломон. — И, честно говоря, на этом этапе игры вам стоило бы озаботиться более насущными вопросами.

— К черту насущные вопросы, — сказал я. — Что еще известно об Архитекторах?

— Очень мало, — сказал Соломон. — Возможно, они не вымерли, а просто закуклились на своей планете, или вовсе ушли из нашей галактики в какое-то другое пространство. По крайней мере, в Системных данных их раса отсутствует.

— Но, — сказал я. По тону его чувствовалось, что должно быть какое-то "но".

— Обобщая огромный массив косвенных фактов, можно сделать вывод, что они до сих пор способны влиять на Систему, — сказал Соломон. — Более того, можно сделать еще один вывод о том, что кто-то из них присутствует в Системных мирах. В свое время я тоже интересовался этим вопросом, и мне известно о трех случаях, в которых можно было бы заподозрить вмешательство Архитекторов. Хотя, вполне возможно, это был один и тот же Архитектор.

— Ты знаешь, где его искать? — спросил я.

— Разумеется, нет.

— Ладно, пусть так, — сказал я. — Значит, речь таки идет о космической экспансии?

— Можно и так сказать.

— Где взять космический корабль?

— Космические корабли существуют только в некоторых мирах и дальность их полета ограничена пределами звездной системы, — сказал Соломон. — Порог скорости света преодолеть никому не удалось, так что перемещение между участвующими в игре мирами возможно только через телепортационную сеть.

— Но ведь сама Система как-то же доставляет себя в новые миры, — сказал я. — Причем, ты сам говорил, что происходит это достаточно часто. А для того, чтобы развернуть сеть порталов, первый портал должен быть доставлен на планету какими-то другими средствами. Или я ошибаюсь?

— У меня на этот счет никаких достоверных данных нет, — сказал Соломон.

— Ладно-понятно, — сказал я. — Значит, мы находимся внутри чего-то, похожего на жесткую компьютерную игру?

— Хардкорную, — поправил меня Федор.

Соломон кивнул.

— Отлично, — сказал я. — Где центральный сервер?

— Я даже не уверен, что он вообще есть, — сказал Соломон.

— Должен быть, — сказал я. — Какой-то базовый мир, где производят все эти продвинутые технологии, неотличимые от магии, место, откуда Система начала свое распространение.

— Мне о таком месте ничего неизвестно, — сказал Соломон.

Ну, это еще ни о чем не говорит. Да и спрятать такое место не составляет проблем. Если сообщения между мирами Системы осуществляется исключительно через портальную сеть, то вариант очень простой — отключи все ведущие туда порталы, и никто никогда ничего не найдет. Потому что космические перелеты возможны только в пределах звездной системы, и порог скорости света никто не преодолел. Кроме, возможно, самих Архитекторов.

Кстати, они и планету свою могли также спрятать, при условии контроля за единственной транспортной сеткой уходить в другое пространство или вовсе вымирать совершенно необязательно.

Как сделать так, чтобы о тебе забыли? Просто не показывайся на глаза.

— Если кому-то о чем-то неизвестно, это не значит, что оно не существует, — сказал я.

— Ты задаешь типичные для новичка вопросы, и совершаешь типичную для новичка ошибку, — сказал Соломон. — Понятно, что тебе хочется найти виновного в разрушении твоего мира и жестоко ему отомстить, но я бы советовал трезво оценивать свои возможности. Сейчас это больше походит на планы муравьев по уничтожению танковой колонны, которая прокатилась через их муравейник. Их негодование и ярость понятны, но что они могут сделать?

— Я набросал бы парочку вариантов, — сказал я.

— Чтобы отомстить, нужно выжить, — сказал Соломон — И я бы на вашем месте именно этим в первую очередь и озаботился.

— Я так понимаю, что теперь вся наша жизнь — одно сплошное выживание, — сказал я.

— А когда было иначе? — спросил Соломон. — Пойми, ты не первый, кто хочет раскачать эту лодку, но Система существует уже несколько тысячелетий и пока не шатается.

— Это не значит, что не надо продолжать шатать, — сказал я. — А вот ты сам, например, зачем нам все это рассказываешь? Почему не отбыл по своим делам, как только получил желаемое?

— Потому что в свое время мне никто ничего не рассказал, и я потратил несколько лет на то, чтобы выяснить изложенное вам за несколько минут, — сказал Соломон.

— А кому вообще такие вопросы можно задавать? — спросил я. — Я имею в виду, если мы выживем и доберемся до других миров, где там справочные искать? Или к Оракулу идти?

— Оракул на такие вопросы не отвечает, — сказал Соломон. — Единой справочной тоже не существует. Есть стихийные организации игроков, Гильдия Искателей или что-то вроде того, можете там поспрашивать, если желание до тех пор не отпадет.

— Не отпадет, — сказал я.

На самом деле, чем больше я узнавал о Системе и всем, что с ней связано, тем больше мне хотелось найти того, кто все это устроил и поделиться с ним своим мнением относительно творящегося безобразия. Разумеется, я намеревался вести разговор с использованием ультимативных боевых навыков.

— Удачи в любом случае, — сказал Соломон. — А мне пора.

— Постой, у меня есть последний вопрос, — сказал я.

— Спрашивай.

— Это по поводу того навыка, которым я тебя достал.

— Хорошо, что ты о нем вспомнил, — сказал Соломон. — Призрачный клинок. Очень редко навык, думаю, выпадающий только на первых уровнях Игры. Его очень тяжело прокачивать, поэтому игроки, которые полагаются только на него, как правило, не выживают, что делает навык еще более редким. Но если прокачать… Я однажды был свидетелем, как таким навыком рассекли напополам целую планету.

— Шутишь? — спросил я.

— Очень редко, и уж точно не сейчас, — сказал Соломон. — Кстати, я погорячился. Ты не так уж неправ, что встроил навык в низкоуровневое оружие. Это же, как я понимаю, твое первое системное оружие?

— Да.

— Тогда оно будет качаться вместе с тобой, — сказал Соломон. — Возможно, это был не лучший выбор, но фатальной ошибки ты все-таки не совершил.

— Спасибо на добром слове, — сказал я.

— На этой оптимистической ноте мы и попрощаемся, — сказал он. — Удачи.

— И ты не хворай.

На этот раз он не стал выпендриваться с полетами, просто открыл калитку и неторопливо убрел в сторону леса, ничуть не напоминая человека, у которого есть куча неотложных дел.

Закрыв за ним калитку, я первым делом пошел в дом, влез в закрома Стаса, нашел там пачку сигарет, распечатал и закурил.

— Не знал, что ты куришь, — заметил Федор, зашедший следом за мной.

— Я тоже не знал, пока он мне не напомнил, — сказал я.

На самом деле, я курил лет с пятнадцати, а потом бросил и не возвращался к этой пагубной привычке уже лет пять, и Система услужливо удалила эти воспоминания из моей головы, потому что, видимо, выживанию они не способствовали.

Но какого черта? У нас осталось не так много времени, вряд ли я успею загнуться от рака легких.

А если он таки начнется, наверняка его можно вылечить каким-нибудь магическим эликсиром.

Говорят, что сигарета помогает прочистить мозги. Ничего подобного. Это просто привычный ритуал, позволяющий занять руки, когда мозги заняты чем-то другим.

А голова действительно шла кругом.

— Жаль, что такая команда распалась, — заметил Федор. — Мы были практически идеально сбалансированы для вдумчивой прокачки и прохождения данжей. Таких дел могли наворотить…

— И без нас наворотят, — сказал я. — Ты хоть слышал, что у нас осталась всего неделя, а потом начнется такое черте-что, по сравнению с которым наше теперешнее черте-что покажется легкой туристической прогулкой?

— Может, чуть больше, — сказал Федор. — Но на это, конечно, не стоит рассчитывать. Какие-нибудь китайские культиваторы сейчас качаются в режиме нон-стоп.

— Китайские кто?

— Не бери в голову, — сказал Федор.

— А ты действительно готов был отправиться с этим типом, если бы он тебя позвал?

— Конечно, — сказал Федор. — Он явно топ, и от прокачки таким "паровозом" никто бы не отказался.

— Вот так легко мог бы бросить Землю?

— Земле конец, сам слышал. К тому же, выяснилось, что это далеко не единственный мир, так чего ради отказываться от возможности посмотреть на другие?

— Ну, не знаю, — сказал я. — Как-то эта логика мне не близка.

— Нормальная игровая логика, — сказал он. — Ты должен сделать все, чтобы стать сильнее и нагибать. Потому что если ты не будешь нагибать, кто-нибудь будет нагибать тебя.

— Грустно осознавать, что по этим нехитрым правилам живет вся галактика, — сказал я.

— Только та ее часть, которая находится в Системе, — сказал Федор. — Впрочем, а когда оно было по-другому?

— У меня была надежда, что эта особенность присуща только нашему виду, — сказал я.

— Первый контакт с братьями по разуму показал, что мы слишком уж братья, и ты разочарован? — спросил он.

— Типа того, — сказал я.

— Помимо вот этого, — он указал на зажатую в моих пальцах сигарету. — Вспомнил еще каких-нибудь интересных фактов о своей прошлой жизни?

— Ничего такого, чем стоило бы делиться, — сказал я. — А ты не жалеешь, что не посмотрел?

— Вот вообще ни разу, — сказал он. — Ты б видел свое лицо до и после. Воистину говорят, многие знания — многие печали.

— Я все же считаю, что лучше знать, чем не знать, — сказал я.

— Хабаровск приятно холмист, — сказал он.

— Чего?

— Это пример того, что даже после чистки Системой у меня в голове осталось слишком много бесполезной информации, — сказал Федор. — Вот я помню, что Хабаровск приятно холмист, и что мне с того? Где мы и где Хабаровск?

— Причем тут вообще Хабаровск? — спросил я. — Ты там бывал хоть раз?

— В том-то и дело, что нет.

— А откуда про холмы знаешь?

— У какого-то трэвел-блоггера прочитал, — сказал он. — Я имею в виду, через неделю нам хана. Что я такого полезного в связи с этим могу вспомнить?

— Не знаю, — сказал я. — Но разве наша личность не есть сумма наших воспоминаний? Возможно, там скрыто что-то такое, без чего ты — это не совсем ты.

— Ну, я себя ущербным не чувствую, так что наплевать, — сказал Федор. — Давай лучше думать, как качаться будем.

— Завтра с утра будем качаться, — сказал я. — Отдохнувшие и на свежую голову.

— Вот из-за такой разницы в подходах китайцы нас и опередят, — сказал он, развалившись в кресле. — Впрочем, может быть, это будут корейцы. Какая разница?

Я докурил сигарету, подошел к окну, чтобы немного проветрить и первый же мимолетный взгляд наружу выловил на лужайке какую-то неправильность. Я посмотрел внимательнее, пытаясь найти на картинке что-то, чего там не должно было быть, и обнаружил, что дела обстоят совсем наоборот.

На лужайке не хватало того, что несколькими минутами назад там явно было. Ну, может не несколькими, но когда мы входили в дом, оно там точно стояло.

— На что ты уставился? — поинтересовался Федор.

— Сам посмотри, — предложил я.

Он нехотя встал и подошел к окну.

— Ничего не вижу.

— Вот именно, — сказал я. — При этом, мы ничего и не слышали, ни звука мотора, ни писка открываемых ворот.

Моя "девятка" и "мини-купер" Оксаны стояли на месте, там, где мы их оставили.

А "хаммер" Кабана исчез.