"Фантастика 20254-131", Компиляция. Книги 1-31

Глава 1

Шли мы по этому коридору недолго и буквально через полторы минуты оказались в небольшом круглом зале, пол и стены которого были выложены шершавой каменной плиткой. В центре зала я увидел метровую стелу в виде разинувшего зубастую пасть дракона, стоящего на собственном хвосте. Такие же статуи, только размерами побольше, охраняли главный вход в Чайна-таун. Правда, те были деревянными, а для этого дракона материалом послужил чёрный базальт.

Три небольших шарика бледно-голубого магического света лениво плавали под потолком, который был покрыт тем же серым облицовочным материалом.

— Как то пустовато тут, — поделился Джекки своим впечатлением от увиденного, — и что-то никаких переходов или портальных ворот не видать…

Как показали последующие события, двери тут были без надобности.

Старик подошёл к каменному дракону, и привычным жестом вложил в разинутую пасть нефритовый шарик размером с куриное яйцо, покрытый тонкой резьбой.

И тут пространство, нас окружающее, пошло волнами, в мои уши ворвался какой-то скрежет, сопровождаемый мерзким визгом, а магические огоньки, плававшие под потолком, вдруг вспыхнули нестерпимо ярко, словно маленькие солнца.

Я рефлекторно зажмурился. Но даже сквозь плотно сомкнутые веки пробивался яркий свет.

Через пару секунд шум стих, да и интенсивность освещения заметно снизилась. И я раскрыл глаза…

Мы вчетвером стояли на каменной площадке, приподнятой над поверхностью земли примерно на пару метров. Над нашими головами висел бледно-жёлтый шар солнца. Но это солнце ничуть не походило на наше. Это было бледнее и заметно больше. Итак, судя по всему, мы таки переместились…

Сзади нас — сплошная скала, а впереди, сколь хватало глаз, простиралась равнина, поросшая кустарником и небольшими корявыми деревцами. Вдалеке виднелись густые заросли более высоких деревьев. Не иначе, как лес, тёмный, сырой и опасный… И огромный, ибо тянулся до самого горизонта.

Внезапный порыв ветра взлохматил мне волосы. Тихо щебетали какие-то пичужки, и местное светило ощутимо пригревало. Вроде как ничего необычного, но какое-то смутное ощущение не давало мне покоя. Чем-то этот мир здорово отличался от нашего…

— Ага, ты же тоже почувствовал? — спросил меня Джекки.

— Почувствовать-то я почувствовал, — отозвался я, — только, как это ни смешно, я не понимаю, что именно я чувствую… Что-то тут не так, как у нас, а вот что именно?

— П-ф-ф, — с некоторым презрением фыркнул даос, — тут гораздо более насыщенный энергетический фон, неужели не ясно? Я понимаю, что ты пока не можешь видеть энергетические потоки, но тут это вовсе не обязательно… Тут ци настолько много, что можно ножом резать… Да и маны тут хватает. Хороший мир, очень насыщенный разными энергиями.

— Мир, может и хороший, — согласился я, — но интересно, что тут за обитатели и насколько они дружелюбны?

Ответом на мой вопрос прозвучал леденящий душу рев какого-то крупного хищника, донёсшееся издалека. Это был низкий, переходящий в инфразвуковой диапазон рокочущий звук, от которого внутренности, казалось, пытались самопроизвольно завязаться в узел, а иррациональный страх обнимал сознание скользкими холодными щупальцами. И это несмотря даже на то, что расстояние заметно приглушило эти жуткие звуки.

— Однако… — подавив зарождающуюся панику, я обернулся к лисичкам, — и кто это так рычит?

— Не знаю, — в голосе Ху Мэй проскальзывала тревога, — иногда мы слышим нечто подобное, но ни разу не видели того, кто эти звуки издаёт. И, надеюсь, не увидим…

— Ты, на мой взгляд, неоправданно оптимистична, — моя кислая улыбка говорила о том, что я вовсе не уверен, что нам удастся избежать знакомства с этим неизвестным зверем. В случае, если мы будем систематически навещать этот мир, то рано или поздно, но наши пути неминуемо пересекутся — это только вопрос времени.

— Надо думать о хорошем! — без особенной уверенности в голосе провозгласила Ху Линь.

— Ян, — раздался ехидный голос дядюшки Хо, — ты по прежнему хочешь тут немного поохотиться?

— Да, моё желание стало только крепче! — слова мои прозвучали несколько самоуверенно, но я действительно не испытывал никаких колебаний.

— Правильно, — одобрил меня Джекки, — больше дешёвых понтов и сомнительного пафоса! — вот же ядовитый какой у меня китаец-то…

— Ну, тогда удачи вам, — старик достал из пасти каменного дракона резной нефритовый шар, и его силуэт, дрогнув несколько раз, растворился в воздухе.

— Э-э-э, — я опять обернулся к сёстрам, — а как мы обратно попадём? Или дядюшка Хо за нами потом вернётся? — наверное, выражение моего лица было крайне растерянным и обескураженным, так как этот мой вопрос у сестричек вызвал дружный и продолжительный смех.

Отсмеявшись, они извлекли по такому же нефритовому шару из карманов своих боевых пижам, и гордо продемонстрировали их мне.

— Успокойся, — притворившись серьёзной, важно изрекла Ху Линь, — всё под контролем, мы не дадим тебя в обиду! — и задрала нос вверх, иллюстрируя этим свою крутизну, наверное.

— Да, — с моих губ сорвался тихий смешок, уж очень забавно выглядела девушка, — теперь я спокоен, как слон. И жду с нетерпением, когда же мы, всё-таки, начнём охоту.

— Какой ты смелый и решительный! — с нарочитым восхищением воскликнула Ху Мэй и сёстры опять залились звонким смехом.

— Ну, ладно, великие охотницы, — я решил, что лучшим выходом будет предоставить им действовать так, как они привыкли, иначе так до вечера будем друг над другом прикалываться, — рулите процессом.

И дело потихоньку пошло…

— Так, Линь, постой пока тут, а я схожу, осмотрюсь, — Ху Мэй подошла к краю площадки и грациозно спрыгнула вниз.

Мы с Ху Линь развернулись в сторону, куда двинулась наша разведчица, чтобы не терять её из виду. А оставшаяся со мной лисичка ещё и наложила стрелу на тетиву своего лука, приготовившись к возможным неожиданностям.

Я же прикинул, что если сейчас вдруг из кустов выскочит какое-нибудь чудище, то мне придётся спешить на помощь Ху Мэй.

Но, пока, вроде бы, ничто не предвещало. Ху Мэй отошла метров на сто, прошлась взад-вперёд, и убедившись, что вокруг тихо, приглашающе махнула нам рукой.

Зверьё тут было непуганое. Стоило нам только удалиться метров на двести от нашей транспортной площадки и подойти к рощице невысоких кряжистых деревьев, как мы увидели несколько местных животных, которые при ближайшем рассмотрении оказались близкими родственниками земных кабанов, только щетина у них была зеленоватая.

У девчонок всё было отработано, так как они преимущественно на этих животных и охотились, стараясь уходить от платформы не дальше, чем на пару километров. Таким образом им пока удавалось избегать встреч с другими животными — с теми, которые и больше и сильнее и, разумеется, гораздо опаснее.

Это разумно, так как если уйти дальше, по направлению к лесу, что темнел вдалеке, есть ненулевая вероятность встретить того, кто совсем недавно угрожающе ревел как раз где-то там…

А встреча с этим неизвестным зверем, по моему глубокому убеждению, не сулила ничего хорошего…

Итак, охота, началась.

Я пока стоял в сторонке, так как лисичкам сначала требовалось поглотить максимально возможное количество ци, и моё вмешательство только создавало бы для них дополнительные трудности.

Процесс был организован следующим образом. Сначала они подошли к пасущимся в небольшой рощице кабанчикам метров на пятьдесят, после чего слаженным движением натянули луки и послали свои стрелы в сторону животных.

Обе стрелы нашли свои цели. Да, следует отметить — стреляли девчонки выше всяких похвал. Оба подсвинка, которых они избрали своими жертвами были серьёзно ранены. Они пытались бежать, но каждый из них преодолел, дай Бог, метров по двадцать, после чего один закрутился на месте, пронзительно вереща, а второй просто рухнул в траву и, агонизируя, начал мелко подёргиваться.

Остальные же кабанчики, услышав предсмертный визг своих сородичей, бросились в рассыпную, тревожно всхрюкивая и возмущённо повизгивая.

Девчонки переглянулись, и бросились к тому свину, который уже был совсем готов вознестись в свой поросячий рай.

— Ян, проследи, что бы не убежал, — на бегу попросила Ху Мэй, ткнув рукой в направлении поросёнка, который продолжал крутиться в траве, обильно окропляя её своей кровью.

Я подошёл к подранку и встал так, чтобы и он, и сёстры были в поле моего зрения.

А они, добежав до своей жертвы разделились.

Ху Линь присела на корточки перед умирающим зверем и, положив ладони ему на затылок, слегка запрокинула голову и прикрыла глаза.

Ху Мэй же осталась стоять подле неё, контролируя подранка и окружающее пространство.

Так продолжалось минуты три, после чего Ху Линь убрала руки от окончательно затихшего кабанчика. Блеснула на солнце сталь широкого ножа, и вот уже охотница запустила руку между рёбер своей добычи. Рывок, и она выдернула руку обратно, сжимая в окровавленных пальцах ещё трепещущий алый ком звериного сердца.

Ещё один удар лезвия — она отбрасывает в сторону ненужный комок плоти, а в её окровавленных пальцах остаётся залитый кровью кристалл с маной.

Потом всё повторилось, стой лишь разницей, что на этот раз Ху Мэй поглощала ци, а мы с Ху Линь стояли на страже.

— А вы не опасаетесь, что будет, как в прошлый раз? — поинтересовался я.

— Ты имеешь ввиду нападение взрослого кабана? — уточнила Ху Мэй.

— Ну да…

— Так ты же с нами, — нимало не теряясь, ответила ехидная лисичка, — разве ты позволишь, чтобы девушек, которые находятся под твоей защитой, кто-нибудь обидел? — и посмотрела на меня смеющимися глазами, мол, а куда ты денешься?

— Разумеется, не позволю, — тут я принял пафосную позу, и демонстративно фыркнул, — п-ф-ф, подумаешь, кабан какой-то…

— Сестра, может продолжим? — поинтересовалась Ху Линь, — дедушка просил принести не менее четырёх кристаллов…

— Да, пожалуй, продолжим, — согласилась с ней Ху Мэй, — чем быстрее закончим, тем меньше вероятность встречи с секачом…

— Ну да, — хохотнула рыжая, — а то защитник-то у нас какой-то худосочный, матёрому вепрю на один клык…

Я мудро промолчал, хотя сестрицы явно рассчитывали ещё немного повеселиться за мой счёт.

— Молодец, — прокомментировал происходящее мой симбионт, — решил не ввязываться в безнадёжный спор…

— Безнадёжный? — переспросил я.

— Конечно, — подтвердил Джекки, — ибо нет ничего смешнее попыток доказывать свою крутизну, не используя ничего кроме слов… Это называют пустым бахвальством, — закончил он назидательно. Душнила.

На этом нас с Джекки диалог закончился, а охота продолжилась.

Мы проследовали к соседней рощице, в которой подрывали корни деревьев всё те же мелкие кабанчики.

Всё повторилось, как и в первый раз, разве что и я тоже добыл одного свина. И если девчонки били дичь метров с пятидесяти, то мне пришлось подкрадываться к своей добыче гораздо ближе. Для того, чтобы выстрел из моего пружинного арбалета был точен, было необходимо, чтобы расстояние между мной и моей предполагаемой жертвой не превышало двадцати метров, а лучше, если бы ещё меньше.

Два раза, когда мне оставалось сделать буквально несколько шагов, поросёнок, избранный мной в качестве мишени, отбегал от меня подальше, озабоченно хрюкая и опасливо на меня косясь.

Но я таки наконец сообразил, что тут следует воспользоваться магией иллюзий. Энергетический фон в этом мире был очень плотным, и резерв маны восстанавливался быстро и с минимальными усилиями, так что можно было не экономить.

Я воспользовался отработанной связкой, то есть сформировал иллюзорное подобие себя любимого. А сам, накинув покрывало невидимости, быстро рванул к кабанчику.

Тот от меня такого свинства явно не ожидал, а потому и пал жертвой моего пружинного арбалета.

Болты подавались из кассеты автоматически, так что я успел выстрелить три раза, пока поросёнок успел отбежать от меня на расстояние более двадцати метров.

Далеко он не ушёл, так как первым же выстрелом я попал ему в шею. Судя по тоненькому фонтанчику крови, который ударил из раны, артерия была разорвана.

И действительно, бежал он несколько десятков секунд, потом со страдальческим хрипом остановился, опустился на колени, а потом и вовсе растянулся в траве…

Я обернулся к сестричкам и предложил им ещё немного подкрепиться.

— Спасибо! — благодарно крикнули они, и со всех ног бросились к истекающему кровью кабанчику. Осушили они его весьма быстро, и, когда я к ним подошёл, Ху Мэй уже успела вырезать поросячье сердце и извлечь из него кристалл.

— На, это твоя добыча! — пафосно провозгласила она и вложила в мою ладонь заряженный маной кристалл.

Я поблагодарил и быстренько прибрал ценную вещицу в один из карманов. И для пущей сохранности застегнул его на молнию.

В общем и целом я получил общее впечатление об этом мире. И мне этот мир показался интересным. Хотя, судя по тому рыку, который мы услышали, как только попали сюда, мир этот наверняка был ещё и очень опасен.

Лисички благоразумно охотятся около портального перехода, стараясь далеко не уходить.

Тут, насколько я понял, преимущественно обитают эти зелёные кабанчики. Ещё часто мелькали поодаль какие-то парнокопытные, очень смахивающие на антилоп гну, ну и прочая мелочь шуршала в кустах и траве. Хищники сюда или не заходят, или заходят, но редко.

По крайней мере, сёстры наведывались сюда каждый месяц в течение года, и никаких хищников возле портала не встречали. Иначе им бы не поздоровилось, так как взрослый кабан чуть не отправил Ху Линь на очередное перерождение. А ведь он вовсе и не хищник.

Но магией обладал.

И, я подозреваю, что тут каждый, или почти каждый взрослый зверь может оперировать маной, благо энергетический фон тут это позволяет.

Так что надо держать ухо востро и не расслабляться ни на секунду. И за лисичками присматривать. Я-то защищён гораздо лучше, хотя они об этом не догадываются и стараются меня прикрывать, считая самым слабым.

Как в воду смотрел, да…

К стыду своему, вынужден признать, что надвигающуюся опасность заметил вовсе не я, а шедшая чуть впереди Ху Линь.

— Стойте, — она остановилась, и начала характерно втягивать ноздрями воздух, словно принюхиваясь. Хотя, что это я? Она действительно принюхивалась.

— Кошатиной пахнет, — прозвучавший из-за спины голос Ху Мэй дрожал, выдавая волнение.

— Точно, — отозвалась Ху Линь, — что делать будем?

Ага, вот мы и напоролись на хищника. Если хищник мелкий, то ничего страшного, так как кошачьи редко охотятся стаями, а некрупная особь поостережётся нападать на нас в одиночку. А вот если это кто-то типа леопарда, то могут и проблемы возникнуть…

И проблемы таки возникли.

Со стороны кустов, росших метрах в тридцати от нас, справа от тропы, неожиданно вылетел косматый сгусток сырой маны и с чвакающим звуком врезался в Ху Линь.

Лисичка охнула и покатилась по траве, сбитая с ног этой внезапной энергетической атакой. Хорошо хоть доспех, хоть и не уберёг её от кинетического удара, но частично защитил от магии.

Услышав шум за спиной, я понял, что Ху Мэй решила немного по-геройствовать, не имея, при этом, никаких шансов справиться с противником, который владеет магией.

Лисички-то с магией не дружат совсем. Не дано им это. Их надо учить с ци обращаться, тут у них потенциал грандиозный… Вот только некому учить, да…

— Стоять! — гаркнул я, и развернувшись лицом к месту, откуда был нанесён магический удар, продолжил, правда, уже не так громко и эмоционально:

— Позаботься о сестре. И не лезьте в драку, если я не позову…

— Я не позволю тебе… — начала было Ху Мэй, но я оборвал её протест в самом зародыше:

— Ни у тебя, ни у сестры нет ни единого шанса. Противник нас видит, а мы его не видим пока. И про него знаем только то, что он пахнет кошатиной и может оперировать маной, — тут я позволил себе нервный смешок, — в отличие от вас.

— А у тебя? — не скрывая паники выкрикнула она, — у тебя разве есть хоть какие-нибудь шансы?

— А вот у меня, — хмыкнул я, — у меня есть. Так что держитесь у меня за спиной и без команды ничего не предпринимайте.

— Но… — вот же упёртая… Нет, чтобы сделать без вопросов то, что говорят. Женщины…

— Цыц! — я немного поменял свою позицию, так, чтобы оказаться между охающей от боли Ху Линь и кустами, откуда было произведено нападение, займись сестрой, я сказал.

Ну, похоже до Ху Мэй таки дошло, что сейчас лучше делать, что я говорю. Харизма, однако, у меня всё-таки есть!

— Не обольщайся, нет у тебя никакой харизмы, — глумливо хмыкнул Джекки, — ей просто надоело с тобой препираться. Но позицию относительно врага ты выбрал правильную. Хвалю…

Глава 2

Ветви кустарника раздвинулись, и на тропу метрах в тридцати от нас вышел зверь. Чем-то он напомнил мне смилодона, как его рисовали в наших школьных учебниках. Разве что шерсть у этого отливала изумрудной зеленью. Похоже, что в этом мире зелёный цвет вообще в тренде… Кабанчики, кстати, эту же цветовую гамму предпочитают…

В холке эта киса достигала примерно полутора метров, и в длину была, наверное, метра три с небольшим. Это, разумеется, не считая беспокойно подрагивающего хвоста.

Очень солидно. У меня аж по внутренностям волна холода прошла. Но, как это ни странно, я был совершенно уверен в победе.

Главное, чтобы лисички не дурили и не мешались под ногами, а сидели бы тихо за моей спиной…

Смилодон демонстративно зевнул, наверно, в порядке устрашения будущей жертвы. То есть меня, любимого. Но не того напал! Хотя, следует признать, что клыки его меня таки впечатлили. Длинные, сантиметров по тридцать наверное…

— А не пора ли нам щит активировать? — озабоченно поинтересовался Джекки, — как по мне, так самое время.

— Понял, — отозвался я. И сразу запустил средний дантянь на выработку очищенной ци, которую тут же направил на создание щита в передней полусфере. И вовремя, хочу сказать.

Кошак припал на брюхо, но, вместо прыжка только коротко взмахнул правой лапой. И с длинных жёлтых когтей сорвался точно такой же ком сырой маны, которым он только что от души приголубил невезучую Ху Линь.

Я замер и с каким-то болезненным интересом смотрел, как этот энергетический сгусток мчится ко мне. Мне было интересно, выдержит ли мой щит. Всё таки первый раз использую… Вдруг что не то наколдовал?

— Да нет, — это Джекки влез в мой внутренний диалог, — всё правильно ты сделал… Не боись, в общем. Всё пучком будет, — надо же… ободрил, успокоил, почти похвалил… Совсем на вредного китайца не похоже…

Энергетический заряд ударился в невидимую полусферу моей защиты, и бессильно стёк по её поверхности вниз, по пути растворяясь в пространстве.

Увидев, что приём, бывший до сегодняшнего дня безотказным, не сработал, зверь угрожающе заворчал.

Я на автомате отметил, что это, определённо, не он рычал, когда мы только прибыли сюда. И эта мысль странным образом вселила в меня дополнительную уверенность в том, что всё будет нормально.

— Девчонки, — я старался говорить не громко, чтобы не провоцировать этого голодного и злого кота раньше времени.

— Да? — свистящим шёпотом отозвалась Ху Мэй.

— Как там Ху Линь, ходить может? — поинтересовался я.

— Могу! — с вызовом в голосе ответила рыжая, хотя, если честно, то дрожал у неё голосок-то, дрожал…

— Тогда слушайте меня, — в голове постепенно сложился план сражения, очень приблизительный, но тем не менее… — оттянитесь назад метров на тридцать-сорок и будьте готовы по моей команде стрелять в этого кота-переростка. Понятно?

— Да, — прошипела Ху Мэй.

— Тогда давайте быстрее, пока эта кисяка меня своими глазищами гипнотизирует…

А смилодон, если не приглядываться, продолжал лежать на брюхе. На самом же деле он медленно подползал, вероятно, стараясь незаметно сблизиться со мной так, чтобы потом покрыть разделяющее нас расстояние одним длинным прыжком.

Он нахлёстывал себя хвостом по зелёным бокам и сверлил меня тяжёлым взглядом жёлтых глаз с вертикальными зрачками.

— Готовы? — спросил я, адресуя вопрос сестричкам.

— Да, — донёсся до меня голосок Ху Мэй. Похоже, Ху Линь опять поплохело, и говорить ей было трудно. Хорошо ещё, что ей хватило сил хотя бы на то, чтобы отползти подальше…

— Ху Линь, слышишь меня? — надо дать распоряжение, выполнение которого позволит ей снова обрести боеспособность. Сама она, похоже, на совершение нужного действия не решается.

— Она тебя слышит, — а ответила-то Ху Мэй. Значит рыжей досталось даже больше, чем я думал. Тогда то, что я собираюсь сказать, будет тем более к месту:

— Быстро глотай пилюлю! — и, предвосхищая возражения, добавил, — живее!

— Сейчас, — ага, а это уже Ху Линь голос подала, значит при памяти всё-таки. А как пилюлю проглотит, то и вовсе как новенькая опять станет.

В глазах кота всё отчётливее и ярче разгорались янтарные искорки.

— Сейчас он ка-а-ак прыгнет, — выдал Джекки. И драматично это у него получилось, ничего не скажешь…

Хотя, действительно всё шло именно к этому. Кот весь подобрался. Сжался в комок. Сейчас.

— Залп! — скомандовал я.

Котяра прыгнул. А навстречу ему из-за моей спины вылетели две стрелы и ударили его в грудь…

Стрелы, к сожалению, отскочили от саблезубого монстра, как от стенки горох. А это значит, что у него ещё и магическая защитная плёнка есть. Какой прошаренный котик нам попался, однако. Но против лома нет приёма.

И сейчас мохнатый агрессор в этом убедится.

Вытянув вперёд когтистые лапы и распахнув пасть с частоколом зубов, на меня летел властитель здешних пампасов.

Я же действовал расчётливо и хладнокровно. Аж сам себе удивился.

Пользуясь тем, что в полёте зверюга направление своего движения изменить не может, я, как на тренировке, отшагнул влево, уходя с линии атаки. А сразу после этого, разворачиваясь лицом к атакующему зверю, нанёс амплитудный удар сверху вниз, целя по загривку пролетавшего мимо меня смилодона.

Вы скажете, что это было совершенно бесполезно ввиду того, что у него была магическая защита? Вы не правы.

Удар достиг своей цели, так как с лезвия моего гуань-дао, встретившегося с защитной плёнкой, сорвался невидимый серп, состоящий из концентрированной ци.

Недаром я прыгал с этим дрыном целую неделю. Неотразимым удар становится, если кинетическая энергия тяжёлого клинка подкреплена ци, которая в большинстве случаев беспрепятственно проходит сквозь магическую защиту.

Вот и сейчас мощный заряд энергии перемолол в костную муку позвонки громадного зверя и безвозвратно разрушил его спинной мозг. Бинго!

Теперь эта опасная тварь лежит у моих ног, и только волны мелких судорог пробегают по могучему телу.

Ай да я, ай да молодец! И, кстати говоря, шкура у этого котяры зачётная… Надо будет озаботиться изготовлением коврика. А что? Роскошный же коврик получится…

А через секунду с той стороны, где стояли сёстры раздался радостный визг.

Обернувшись на этот звук, я увидел, как девчонки с милой непосредственность хлопают в ладоши и, от избытка переполняющих их эмоций, прыгают на месте, продолжая при этом радостно повизгивать.

Таким образом они, скорее всего, выражали свой восторг. Действительно, опасность миновала. Все целы и здоровы, хотя несколько минут назад они на подобный исход даже надеяться не смели.

Ну, а у меня начался отходняк. Руки и ноги вдруг стали ватными и непослушными. Мне требовалось прикладывать значительные усилия даже для того, чтобы просто устоять на ногах.

А когда эти две охотницы на меня налетели и начали меня тискать, как плюшевого медвежонка, я просто бессильно осел в траву.

Кстати — или мне показалось, или кто-то из них лизнул меня в щёку… Это у них типа поцелуи такие?

Но вот захлестнувшие нас волны эйфории немного поутихли, и следовало, немного отдышавшись, собирать трофеи. Не оставлять же всю эту красоту падальщикам, в самом-то деле…

Сестрички меня порадовали тем, что в кратчайшие сроки умело ободрали поверженного мною саблезубого тигра. Кое как увязали сочащуюся кровью шкуру в тюк и взгромоздили её, вместе с заготовленным мясом зелёных поросят на нашу портальную площадку.

И я стал владельцем прямо таки гигантского кристалла с маной.

Сами посудите, вскрывая сердца зелёных кабанчиков, можно было найти кристаллы размером примерно с ноготь большого пальца. Диаметр же этого камня составлял почти семь сантиметров.

В конце концов, мы решили, что на сегодня приключений хватит с головой. А потому собрались вокруг базальтовой статуи дракона, и Ху Мэй достала нефритовый шар, служивший активатором перемещения.

Опять вспыхнул яркий свет, в уши ворвались скрежещущие звуки…

Старик нас встретил прямо в круглом зале. Мне показалось, что он облегчённо выдохнул, увидев, что вернулись все, и при этом в добром здравии.

А когда он обратил внимание на свёрнутую шкуру смилодона, глаза его расширились от изумления так, что я начал всерьёз опасаться, что его глазные яблоки сейчас выпадут из глазниц и повиснут на тонких ниточках нервов. Но обошлось, обошлось…

Замечу, что шкуру сняли вместе с головой, ну так, чтобы потом все гости, которых я буду в будущем принимать в своей родовой резиденции могли насладиться зрелищем костяных кинжалов, торчащих из верхней челюсти этого монстра. Ну и что, что родовую цитадель я ещё не построил… Зато коврик, который не стыдно расстелить перед камином, у меня уже есть.

Пока мы приходили в себя после перехода, дед успел смотаться а торговый зал, и оттуда вернулся с небольшой тележкой, на которую мы и погрузили увесистые тючки с нашей добычей.

Совсем скоро мы оказались около стойки.

Девчонки тут же убежали переодеваться, а мы с дядюшкой Хо уселись вокруг низенького столика, инкрустированного яшмой.

— Я вижу, что сегодняшний поход был очень… — тут дед замолк, видимо, подбирая подходящее слово, — необычным? — и испытующе на меня посмотрел.

— Ну, я ж не знаю, как оно обычно-то… — улыбка моя была прямо-таки безмятежна, — но, могу сказать, что было очень… — теперь пришла моя очередь искать нужное слово, — познавательно и волнующе, да и мне теперь есть, о чём подумать.

— Думать, это всегда хорошо, — начал было он. Но его бесцеремонно прервали внучки, всё ещё находившиеся в некотором возбуждении после недавних событий:

— Дедушка, ты представляешь, мы такое чудовище победили…

— Ага, — подумал я, — Во всех мирах одно и то же -мы пахали, я и трактор…

— Рассматривай это с другой стороны, — прокомментировал Джекки мою мысль, — они теперь считают тебя своим. Потому и говорят, что «мы».

— Ну, хорошо если так, — лениво подумал я.

Покуда я обменивался репликами со своим внутренним китайцем, дядюшка Хо успел отправить Ху Мэй ставить чайник, А Ху Линь он послал за всякими блюдечками, чашечками и прочей посудой.

Назревало чаепитие, и, я подозреваю, что попутно дед проведёт разбор полётов. Но, ладно, ведь чем больше он будет уверен в том, что я не настолько слаб, как на первый взгляд выгляжу, тем больше доверия у него ко мне будет. И тем охотнее он будет идти мне навстречу…

Почему я так думаю?

Попробую объяснить. Дело в том, что из его рассказа я вынес то, что в Поднебесную ему возвращаться никак нельзя. И, имея выходы из своей пространственной аномалии и в Китай, и в Японию, он контактирует только с кланами хули-цзын и кицунэ. Лисы тоже преследуемы повсеместно, что в Поднебесной, что на островах Аматэрасу. С ними и через них много не наторгуешь, хотя это утверждение ещё, конечно, нуждается в проверке. А с людьми по понятным причинам контактировать старик сильно опасался.

В России он тоже, как я понял, старается не высовываться. Так как очень вероятно, что полиция Поднебесной подала его в розыск, и очень возможно,что и в международный. А дед явно не горит желанием рисковать и выяснять это на практике.

Лисички-сестрички могут сойти за людей, но! Они пока слишком юны и неопытны. А если их разоблачат, то избежать крупных неприятностей будет трудно. И с ними есть ещё одна проблема — у них нет никаких документов, так как родились они в глухой тайге за многие десятки километров от человеческих поселений. В этой связи я вспомнил Матроскина, которому принадлежит авторство мема: «Усы, лапы и хвост — вот мои документы!» Но тут такие документы, к сожалению, не котируются, да…

И потому любой контакт с представителями власти повлечёт за собой массу вопросов, ответить на которые будет трудно.

А тут, откуда ни возьмись, появляюсь я, такой весь из себя талантливый, красивый и вообще… Я уверен, что старик держит в голове тот факт, что я являюсь представителем аристократии, а значит, могу оказать покровительство и ему, и его внучкам. Так что будем посмотреть, как оно пойдёт… Джекки вон всю плешь мне проел с этими вертихвостками. Мол давай, учи их и принимай в слуги рода… Так что, определённо есть о чём подумать.

На столе появился чайник, корзинка с печеньками, а девчонки, уже переодевшиеся в ципао, чинно расселись рядом со стариком.

— Вот, дедушка, — Ху Мэй разжала кулачок, и на столе оказалось шесть голубых кристаллов.

— Молодцы, — старик был доволен, ибо наличие серьёзных запасов маны гарантировало то, что его пространственная аномалия будет стабильна и впредь.

Кто-то платит коммунальные платежи домовладельцам и управляющим компаниям, а дядюшка Хо платит коммуналку маной непосредственно мирозданию, да…

— А ты Ян, добыл что-нибудь? — дед так хитро прищурился, поскольку догадался, что та зелёная шкура, что мы притащили с собой, является именно моим трофеем.

Я молча выложил на стол сначала маленький кристалл, который получил с кабанчика. Дед недоверчиво приподнял бровь, так как ожидал того, что кристалл с обладателя зелёной шкуры и длинных клыков будет хоть немного посолиднее.

Насладившись его недоумением, я выложил на стол и второй кристалл. И тут глаза деда опять опасно распахнулись.

— Что ты хочешь за это? — сразу же спросил он. Судя по тому, насколько быстро старик среагировал и как сразу перевёл разговор в практическую плоскость, этот кристалл его очень заинтересовал, если не сказать больше.

— Дядюшка, — улыбнулся я, — я хотел бы уточнить один момент, — тут взгляд дядюшки Хо стал недоуменно-вопросительным, мол, я же ясно спросил про кристалл, чего тут уточнять то?

— Так вот, я хотел чётко понять, — я сформулировал основной вопрос, — интересен сам кристалл, или только мана, в нём содержащаяся?

— Мана, разумеется, — не раздумывая ответил дед.

— Тогда, я так думаю, мы с вами договоримся…

— Рад слышать, что ты так думаешь, — ухмыльнулся хозяин магазина, — но ещё большую радость мне принесёт твой ответ на уже прозвучавший вопрос, что ты за него хочешь?

И тут разговор окончательно перешёл в плоскость торговли. Не буду описывать в деталях ход переговоров, лишь скажу, чего я, с помощью Джекки конечно, добился от старого китайца.

Ну, во-первых, я настоял на том, чтобы он взял на себя обработку той шкуры, что мы приволокли из заповедного мира. Этот пункт никаких возражений не вызвал.

Главным же было то, что я получаю все пустые кристаллы, что скопились у деда. Как выяснилось, я оказался прав в том, что он вообще ни с кем не контактирует кроме лисьих кланов. А лисам что мана, что эти кристаллы — всё это совершенно без надобности.

Опасается он того, что если иметь дело с людьми, то они его, рано или поздно, сдадут. А значит кристаллы эти для него особой ценности не представляют, так как реализовать он их всё-равно не может. Кроме того, я договорился о том, что и тот огромный кристалл он мне вернёт сразу после того, как выкачает из него содержащуюся в нём ману.

В общем, переговорами я остался доволен.

Дальнейший наш разговор протекал неспешно и лениво. Основное, что обсуждалось, это события минувшей охоты. Сестрёнки на меня как то загадочно посматривали и явно хотели о чём-то спросить, но пока сдерживали своё любопытство. Ну да ладно.

Я же наелся печенек и обпился чаю — да так, что меня уже можно было назвать, не особо погрешив против истины, человеком-аквариумом.

И да, случилось ещё одно событие, которое свидетельствовало и о возросшем доверии этого странного семейства ко мне, и о их заинтересованности в продолжении наших деловых отношений.

Мы обменялись номерами наших коммуникаторов, и теперь они могли со мной связаться, не дожидаясь, пока я сочту возможным нанести им очередной визит. Ну и я, соответственно, теперь мог с ними пообщаться, без того, чтобы переться в Чайна-таун.

Следующую охоту они планировали ближе к концу сентября, так что пока можно было заняться другими делами, которых у меня было по прежнему не мало.

Поблагодарив хозяев за увлекательное сафари и за чай, я осторожно прошёл мимо стоящих на страже Цзян-ши, и отправился восвояси.

Вообще-то, на завтра в планах у меня был только визит в «Маго-фарму» для совершения очередной сделки по пилюлям.

Кстати, я вчера залез в сеть, и с удивлением отметил две вещи.

Первое, что привлекло моё внимание, так это то, что на сайте «Боевая алхимия» пилюль Неистощимого Источника Жизни в наличии не было. И, при этом, о дате, когда они появятся в продаже не было никаких сведений.

И на сайте «Маго-фарма» моей продукции в наличии тоже не было. Но там было объявление о том, что товар появится в течение недели. И цена за эти пилюли меня несколько шокировала. За флакон с десятком пилюль ушлый Полтораки просил ни много ни мало триста пятьдесят тысяч. Это они хорошо так накрутили.

Наверное, решили воспользоваться тем, что хоть на короткий период, но стали монополистами.

Ладно, меня пока то, что они мне платят, вполне устраивает. И есть масса других задумок, которые тоже следует претворить в жизнь, так что менять тут что-либо пока не имеет смысла. Главное, что пока есть стабильный и достаточно высокий доход.

Глава 3

На следующий день я, как и планировалось, совершил визит в магазин «Маго-фарма», и по результатам этого визита стал богаче ещё на пол-миллиона. Я напомнил Полтораки о том, что всё ещё жду от него проект учредительного договора. Он клятвенно заверил меня, что в течение ближайшей недели проект будет составлен и отправлен мне.

В общем, всё прошло штатно, без неожиданностей, хотя, как-то странно на меня посматривал этот Полтораки. Нехорошо так посматривал… Или это у меня паранойя разыгралась? Не знаю, не знаю…

Гораздо более интересной была моя беседа с Филей, которая произошла по возвращении в общагу…

Стоило мне только войти в прихожку нашего жилого блока, как Филя, среагировав на звук открывающейся двери, выглянул из своей комнаты:

— Привет! — он смотрел на меня сквозь стёкла своих очков, и глаза его сверкали решимостью.

— Привет, — откликнулся я с улыбкой, — и что это ты так напрягся, как будто в долг попросить хочешь?

Бедняга тут же покраснел и стушевался. Ненадолго его решимости хватило, однако. Но, с ним следовало пообщаться, так как вопросы по использованию пустых кристаллов меня интересовали достаточно сильно. Денег не бывает слишком много, а на кристаллах можно прилично заработать. Только надо найти самый оптимальный вариант из возможных.

— Если не денег взаймы, то что же ты от меня хотел? — еле сдерживая смех спросил я, — ведь хотел же?

— Я… — начал было Филя, но у меня не было никакого желания вести долгий разговор, стоя в прихожке, а потому речь нерешительного оратора была мною бесцеремонно прервана:

— Значит так, дай мне минут пятнадцать, — предложил я, — схожу в душ, умоюсь, переоденусь… А минут через пятнадцать заходи ко мне, и прихвати с собой чего-нибудь вкусненького, если есть. Чай я поставлю. Ага?

— Ага, — покорно согласился Филя, и вернулся в свою комнату.

Ровно через пятнадцать минут и ни секундой позже в мою дверь робко поскрёбся Филипок.

— Заходи, — крикнул я, наливая кипяток в заварочный чайник.

Филя пришёл не с пустыми руками. На столе появился большой пакет с пончиками, обильно обсыпанными сахарной пудрой, банка черничного варенья и печеньки. Сразу видно, что юный артефактор любит попить чайку со всякими вкусностями вприкуску. То-то он такой весь сдобный и пухленький.

— Ну, рассказывай, — разливая чай по кружкам, я предвкушал, как сейчас закидаюсь вкусными пончиками, а потому голос у меня был добрым и успокаивающим, — какие вопросы тебя мучают… Не стесняйся, облегчи душу…

— Ян, я по поводу этих кристаллов, — Филя всё-таки решился перейти к делу.

— Продолжай, — я уже вгрызался в румяный пончик, поэтому прозвучало не очень внятно.

— Мне не удалось найти никакой информации о них ни в одном справочнике, — Филя начал говорить более твёрдо, перестав запинаться и мямлить, — и это меня очень удивило. Ты не мог бы сказать, откуда они у тебя взялись?

— Об этом потом, — отмахнулся я, протягивая руку за следующим пончиком. Уж очень они мягкие и вкусные… Хотя, может это я по ним просто соскучился? Ведь целую вечность их не ел… Да, последний раз я ими баловался как раз когда был студентом, в той, в другой жизни, о которой, кстати, стал уже забывать… Как будто всё это было сумбурным сном…

— Ну хорошо, — тяжелёхонько вздохнул Филя, — потом, так потом… — и тут же продолжил излагать:

— Я более тщательно исследовал эти твои странные кристаллы и могу сейчас уверенно утверждать, что их удельная ёмкость в полтора раза выше, чем у алмазов аналогичного размера, — и опять вопросительно посмотрел на меня, ожидая от меня объяснений. Но я на это не повёлся и, чтобы пресечь эту попытку Фили узнать то, что ему знать пока не полагалось, ответил вопросом на вопрос:

— И что это нам даёт? — задавая вопрос я начал параллельно размышлять о том что количество перспективных проектов как-то очень быстро увеличивается, и скоро встанет вопрос о том, откуда брать время и силы на это вот на всё.

— Смотри, — начинающий артефактор извлёк из кармана бумажный лист, на котором была от руки расчерчена большая таблица, — вот тут я сделал прикидки того, какую выручку можно будет получить, если из такого кристалла делать стандартные накопители.

— Так, помолчи чутка, — сказав это, я погрузился в изучение таблицы, — мне надо всё это просмотреть и понять, что тут предлагается, — Филя дисциплинированно замолк, однако продолжил смотреть на меня не отрываясь, у меня аж мозг чесаться начал.

На знакомство с его выкладками у меня ушло минут, наверное, пять. В общем-то всё было расписано доходчиво и грамотно. Накопители предполагалось делать из кристаллической пыли.

И наиболее выгодным оказалось, как я и предполагал, изготовление накопителей маны отнюдь не самой высокой ёмкости. Это объяснялось тем, что большие и дорогие батареи были товаром штучным и использовались в мощных и запредельно дорогих артефактах.

Само собой, все владельцы этих эксклюзивных девайсов имели своих поставщиков, специалистов по зарядке, ну и всё прочее, что было необходимо для обеспечения работоспособности их навороченного маготехнического оборудования.

Рынок очень узкий и уже давно поделенный. Лезть туда не имеет смысла и, кроме того, попытки туда пробиться могут быть просто опасны для здоровья, ибо недобросовестную конкуренцию никто не отменял.

А рынок накопителей малой и средней ёмкости был гораздо шире, а потому была возможность выгрызть себе какой-нибудь сегмент этого рынка. Сначала небольшой, а там уж как пойдёт.

Наиболее ходовыми были накопители H и G классов. Самые дешёвые и маломощные.

— Интересно, — протянул я, — и что ты предлагаешь?

— Я… А у тебя есть возможность достать ещё? — спросил он, и посмотрел на меня, как малыши смотрят на входящего в дом Деда Мороза, пахнущего водкой и еловой хвоей. Взгляд, который не подделать. В этом взгляде надежда и предвкушение запредельных чудес.

И тут я пожалел, что на мне нет накладной белой бороды и красного кафтана, чтобы полностью соответствовать ожиданиям моего соседа.

А вообще, я не берусь описать то выражение лица Фили, с которым он наблюдал, как я небрежно достаю из кармана и высыпаю на стол пригоршню этих самых кристаллов.

Он протянул свои дрожащие лапки к этим камушкам и потом, как зачарованный, начал медленно пересыпать их из ладони в ладонь, наслаждаясь сверканием граней.

— Кстати, — это нежданно-негаданно вышел на связь Джекки, — я изучил все данные, которые ты предоставил мне об артефакте, собирающем ману…

— И? — спросил я, стимулируя этим вопросом Джекки продолжать начатую фразу, одновременно продолжая с улыбкой наблюдать за Филей, который всё так же восторженно любовался блестящими камушками.

— Я, как и обещал, переработал схему прибора, и кроме того нашёл более дешёвые аналоги используемых для создания этого артефакта материалов.

— Отлично! — это известие меня здорово обрадовало, — а сможешь прямо сейчас нарисовать схему со всеми необходимыми пояснениями?

— Конечно, — откликнулся даос, — но только в том случае, если ты мне дашь допуск хотя бы к правой руке.

— Сейчас, — а в слух я обратился к продолжающему пребывать в состоянии эйфории Филипку:

— Филя, а дай-ка мне карандашик и пару чистых листов бумаги, — сосед ненадолго отвлёкся от кристаллов, чтобы выполнить мою просьбу, а потом вернулся к созерцанию своей прелести.

И это даже к лучшему, так как находясь в подобном полубессознательном состоянии он совершенно не мешал нам с Джекки переносить на бумагу результаты исследований даоса.

Пока моя рука без малейшего моего участия вычерчивала замысловатую схему, Джекки давал мне пояснения к нарисованному. И это правильно, поскольку я должен был иметь хоть какое-то представление о том, что именно буду предлагать Филе в качестве технического задания.

— Смотри, — начал Джекки, — этот блок отвечает за сбор маны. А вот сюда помещается для зарядки накопитель или пилюля, если ты планируешь их производить. Вот этот съёмный картридж предназначен для изолирующей эмульсии, которой будут покрываться пилюли…

— Это-то понятно, — я действительно примерно уяснил для себя структуру артефакта, за исключением одной мелочи, — мне не понятно другое. А где блок, который обеспечивает питание всего этого механизма?

— Так я его ещё и не рисовал, — начал успокаивать меня даос.

— А как ты мог его не рисовать, если он должен быть интегрирован в блок сбора маны? — я продолжил недоумевать, — иначе, за счёт какой энергии вся наша конструкция будет функционировать?

— А это уже моё ноу-хау! — ишь, слов-то каких нахватался… Теперь мой внутренний китаец уже англицизмами сыпет почём зря… И это при том, что в его родном мире Поднебесная ввела на территории Британских островов свой протекторат и пару сотен лет выкачивала оттуда деньги, поставляя островитянам опиум в товарных количествах. И за несколько поколений англосаксы, пристрастившие к курению опиума, наглухо деградировали и вымерли… А вместо них на архипелаге была восстановлена популяция мелких пиктов, которые за короткое время круто поднялись на экспорте верескового мёда… Но, вернёмся к нашим чертежам.

— И что это за ноу-хау? — подозрительно спросил я.

— А весь артефакт будет работать за счёт ци. Смотри… — даос меня удивил своим креативным подходом к модернизации девайса по сбору маны, — вот тут — он быстро изобразил ещё несколько значков на схеме, — будет располагаться концентратор ци, и от него будет питаться вся схема. И таким образом мы поднимаем КПД этого аппарата до недостижимых в этом мире высот, так как вся собранная мана будет направляться на заполнение заряжаемых накопителей! — он взял паузу, — а потом проскандировал, — Кто молодец? Я молодец!

Этим он поверг меня в глубочайшее изумление. Мультик «Мадагаскар» он просто не мог нигде видеть…

— Молодец-то ты, оно, конечно, молодец… — эти рацухи, которые толкал Джекки, безусловно, очень актуальны, но… — только ты чересчур молодец…

— Как это? — искренне удивился даос.

— А ты не подумал, что при таком улучшении ТТХ артефакта мне просто бошку открутят, только бы завладеть секретом создания такого агрегата? — язвительно поинтересовался я, — и никакое патентное право меня не спасёт.

— Разве закон не защитит тебя? — недоумевал Джекки.

— Скажи мне, а разве угроза быть посаженным на молодые ростки бамбука остановила тебя, когда ты обворовывал казну своего Императора? — ехидно поинтересовался я, но ушлый даос решил уйти от этой скользкой темы:

— Я придумал, как использовать этот прибор таким образом, чтобы о нём никто не узнал, — он немного замялся, но продолжил, — кроме, разве что, того, кто будет его непосредственно изготавливать. Это он на Филю намекает.

Вообще, Филя, по факту, уже и так слишком много знает, и, если он начнёт болтать, то мне точно каюк. Как и ему, впрочем.

Ибо нет такого преступления, на которое капиталист не рискнул бы пойти ради трёхсот процентов прибыли, даже под страхом виселицы… А тут я экономику ещё не просчитывал, но, как по мне, так передо мною сейчас лежит схема аппарата по извлечению денег из воздуха… А это даже не триста процентов а много, много больше… С этим даже холодная трансмутация свинца в золото не сравнится по уровню рентабельности…

— Так, ну, с Филей придумаем, как дело организовать, — ответил я, — ты не молчи, излагай дальше, что опять удумал.

— Просто, если мы установим этот прибор в том заповедном мире, — предложил Джекки, — то никто его в работе так и не увидит, и добраться до этого артефакта кому-нибудь постороннему будет очень проблематично.

— Ага, — идея показалась мне здравой, — и энергетический фон там заметно плотнее…

— Да, — с жаром продолжил мою мысль даос, — и, значит, работать артефакт там будет куда как эффективнее, чем тут…

— Но тогда надо будет продумать внешний обвес, манипуляторы и прочее, — продолжил я свои размышления, — чтобы заполненные накопители автоматически убирались, а на их место ставились пустые… Чтобы была полная автоматизация рабочего цикла. Иначе не будет смысла со всем с этим заморачиваться, так как я не смогу сидеть там безвылазно и обслуживать работу этого артефакта. У меня и других дел хватает.

— Это я вряд ли смогу, — огорчённо отозвался даос.

— Ладно, подумаем, — я решил, что с этой мыслью требуется переспать, — но я знаю, чего от тебя точно захочу, в добавок к уже сделанному.

— И чего тебе ещё не хватает? — возмутился даос.

— Мне будет нужна схема артефакта по преобразованию ци в электричество, со всеми спецификациями, расчётами… Ну, ты понял…

— А зачем? — удивился Джекки.

— А чтобы к тому моменту, когда я пойму, какие именно механизмы потребуются для обеспечения работы нашей зарядной станции, у меня уже был бы источник питания и для этих механизмов, и для компьютера, ими управляющего. Я ж тебе про автоматизацию то не просто так говорил.

— Хорошо, — покладисто ответил Джекки. И на этом я пока нашу беседу завершил, рассудив, что надо немного внимания посвятить Филе, который продолжал играть с камушками, забыв даже про пончики и варенье.

— Фи-иля, — я таки решил нарушить тот лёгкий транс, в который впал толстенький артефактор, — очни-и-ись, — и, улыбаясь, пронаблюдал, как Филипок вздрогнул от неожиданности и наконец оторвал взгляд от камушков.

— Я не спал, — немного обиженно сказал он.

— Давай-ка к делу перейдём, — предложил я, — и предположим, что мы все эти кристаллы переделаем в стандартные накопители G-класса… Сколько мы сможем на них заработать?

— Сейчас прикину, — Филя наморщил лоб и закатил глаза производя вычисления в уме.

— Да, — подумал я про себя, — парень страдает… А всё потому, что пренебрегал занятиями устным счётом… Куда только репетиторы смотрели?

— Выручка составит миллионов пятнадцать, но около миллиона у нас уйдёт на гель, корпуса накопителей и прочие мелочи, ну, и на сам процесс изготовления деньги потребуются, — наконец ответил он, — то есть, если грубо, то заработаем мы около тринадцати миллионов…

— Понятно, — тут я решил перейти к довольно щекотливой части нашей беседы. А именно к вопросу о том, кто что получит по завершении операции.

Этот вопрос, как ни странно, у нас решился довольно быстро. Сошлись на том, что основной вклад в виде кристаллов обеспечиваю я, а потому и девяносто процентов прибыли будут моими. Филя же будет обеспечивать всё остальное, то есть приобретение необходимых расходников, непосредственное изготовление накопителей и их реализацию.

Всё это он собирается делать через их семейное предприятие, которое как раз занимается мелкооптовой торговлей бытовыми артефактами.

В общем и целом такая схема меня устраивает. А теперь внимание! — вопрос: стоит ли сейчас заводить с ним разговор об изготовлении модернизированной версии артефакта для сбора маны?

Меня несколько беспокоила его излишне эмоциональная реакция на то, как я извлёк из кармана кристаллы…

Просто я начинаю опасаться, что когда он поймёт, чертёж какого артефакта я предлагаю ему для изготовления опытного образца, то крыша у него, ввиду повышенной впечатлительности может и совсем поехать… Наверное, лучше повременить? Пусть втягивается постепенно и привыкает к тому, что удивительное — рядом. И что надо спокойнее ко всему относиться, спокойнее…

Кроме того, надо будет прояснить вопрос с неразглашением. От этого зависит не только моё благополучие, но и благополучие самого студента Конопелькина. Надо будет с ним сейчас побеседовать о том, что он теперь секретоноситель, и что это для него означает.

Филя задумчиво и без особого энтузиазма грыз печеньку, при этом, правда, не забывая макнуть её в блюдце с вареньем. Ну да, пищи для размышлений у него добавилось изрядно. И сейчас я ему ещё добавлю:

— Филя, есть ещё одна тема, которую необходимо обсудить, — сказал я, отвлекая его от дум.

Он посмотрел на меня с нескрываемым ужасом, гадая, чем это ещё я собираюсь его нагрузить.

Но я просто прочёл ему краткую лекцию о том, что всё, о чем мы сегодня с ним говорили никакому разглашению не подлежит, даже ближайшим родственникам. Они, даже принимая участие в обеспечении нашего проекта, не должны ничего знать о моих кристаллах. И, само собой, объяснил, почему.

После моего выступления Филя стал тихим и задумчивым, спорить со мной не порывался. Я даже поинтересовался, всё ли у него в порядке.

— Думаю, — коротко ответил он на мой вопрос.

С разговором про чертёж я, всё-таки, решил повременить, так как было бы жестоко обрушивать не него ещё и это. Торопиться некуда, пока проверим, насколько можно ему доверять. Как раз и посмотрю, как он поведёт себя в нашем совместном проекте по изготовлению и сбыту накопителей…

Глава 4

Ночной клуб «Эйфория» не мог претендовать на элитарность, ибо был местом, куда респектабельная публика заходить откровенно гнушалась. Околоточного надзирателя, отвечающего за порядок в этом околотке, тут вообще никогда не видели, да и подчинённые ему городовые заглядывать сюда тоже брезговали. Они появлялись в этом гадючнике только в том случае, если их вызывал администратор клуба, дабы они прекратили какое-нибудь особо отвратительное непотребство, тут творящееся.

Завсегдатаями этого заведения были, в основном, простецы. Бывало, конечно, что сюда забредали и любители приключений, состоявшие в дворянском сословии, но это скорее было как раз то самое исключение, что лишь подтверждает правило.

Обычно тут отирались всякие клерки, менеджеры нижнего и среднего звена, и прочая бессмысленная мелочь. Те, кого во всех мирах презрительно именуют офисным планктоном. Аншлаги, как вы понимаете, в этом клубе бывали регулярно — по пятницам.

В ночь с пятницы на субботу тут можно было насмотреться всякого. Вполне обычными явлениями были пьяные танцы на столах, хоровое и сольное исполнение скабрезных песен, любительский стриптиз и потешные драки посетителей, сподобившихся нажраться до поросячьего визга.

Бывало, что парочки, вконец потерявшие от чрезмерных возлияний всяческий стыд, демонстративно совокуплялись под грохот хард-брутал-рэпа прямо в центре танцпола… И всё это проходило под бурные аплодисменты вусмерть пьяных зрителей. Конец рабочей недели — это величайший праздник! И каждую неделю его тут отмечали с впечатляющим размахом, как в последний раз…

Иногда сюда заваливались компании дальнобойщиков или затянутых в потёртую кожу рокеров, и тогда вечер окончательно переставал быть томным и завершался, как правило, вызовом полиции. Полицию, само собой, вызывали не просто так, а для того, чтобы они пресекли очередную массовую драку, грозящую разгромом самого заведения, или иное, столь же разрушительное событие. И хмурые городовые наводили порядок быстро и безжалостно.

Вообще, мордобой был тут явлением привычным, хоть по настоящему масштабные потасовки случались не так часто, поскольку дальнобойщики, рокеры и прочие любители активного отдыха захаживали сюда, всё-таки, далеко не каждый день. У них были свои любимые заведения. А тут для них было скучновато.

Вот и этот августовский вечер протекал пока относительно тихо. На танцполе извивались любители потанцевать, преимущественно девушки. Мужчины же, почтившие сегодня это злачное место своим присутствием, солидно сидели за столиками и, попивая мелкими глотками вискарик или ром, расслаблено наблюдали за танцующими и прикидывали, к кому из танцовщиц они сегодня будут подкатывать… Вечер только начинался, и до кульминации было ещё далеко.

В затенённом углу, где длинная стойка бара, отделанная морёным деревом, упиралась в стену, стоял одинокий человек лет двадцати семи-тридцати. Он выделялся среди посетителей клуба своим высоким ростом и широкими плечами, да и вообще, выглядел довольно спортивно. А сочетание низкого лба, короткой стрижки и свирепой физиономии, интеллектом не обезображенной, ясно давало понять, что он не корпит над бумажками в офисе, а, скорее всего, этот офис охраняет.

Облокотившись на стойку, он тоже лениво осматривал стати танцующих феечек, отрываясь от этого занятия только для того, чтобы опрокинуть очередную стопочку беленькой. А стопочек этих за те двадцать минут, что он тут находился, было проглочено уже не менее пяти, и, судя по всему, останавливаться парень пока не планировал. Заметьте, водочку он потреблял без закуски, и при этом даже ни разу не поморщился.

При всём при этом лицо его оставалось довольно мрачным. Созерцание прелестей прилежно потеющих на танцполе разбитных девах, равно как и употребляемый им алкоголь, не могли развеять овладевшую им хандру.

И было не совсем понятно, то ли его действительно что-то сильно расстроило, то ли это просто была профдеформация, ибо каждый уважающий себя охранник просто обязан выглядеть хмуро, брутально и угрожающе. Имидж, однако.

Этот посетитель, погрузившись в какие-то свои мрачные думы, не замечал, что к нему целеустремлённо пробирается одетый в строгий костюм человек, сжимающий в правой руке высокий хайболл, грамм, эдак, на четыреста. Пальцами второй руки он без видимого напряжения держал большую тарелку мясных чипсов.

— Эй, Санёк, — выкрикнул он, приближаясь к мрачному любителю беленькой, — вот не думал я тебя тут встретить! И как оно у тебя? — произнося эту фразу, он успел поставить на стойку подле себя и стакан и закуску, а освободив руки, от души хлопнул по плечу вздрогнувшего от неожиданности товарища.

— Серёг, ля, ну ты это… аккуратнее, — тот, кого назвали Саньком, похоже, не ожидал тут встретить кого-то из своих знакомых, а потому немного оторопел, — хреново всё у меня… — понурился он, — а у тебя как?

— А чо хреново? — участливо поинтересовался Серёга, прямо-таки излучавший довольство жизнью, — давай, жалуйся, не стесняйся.

— Да блин, тут и жаловаться-то особо не на что, — Санёк явно не горел желанием делиться с товарищем своими жизненными трудностями, — так, — он недовольно скривился, — жизненные неурядицы.

— Рассказывай, — продолжил настаивать Серёга, — а вдруг чем помочь смогу?

— Ну ладно, — как бы нехотя согласился унылый Санёк, что говорило о том, что помощь ему действительно была нужна, — уволили меня на днях.

— О как! — удивился Сергей, — крепко набокопорил, никак?

— Можно и так сказать, — горестно ответил Саня, — хотя свои прямые обязанности я всегда выполнял на «ять».

— А что тогда? — Сергею явно хотелось узнать всё в подробностях.

— Да тут, понимаешь, отправили меня следить за каким-то пацаном, — Александру было явно неприятно вспоминать об этом, — а меня, сам знаешь, этому не учили…

— Ага, — хмыкнул собеседник, потянувшись за мясными чипсами, — а дальше что? Упустил его, небось?

— Ну да, — подтвердил правильность высказанного предположения Александр.

— И что, за эту мелочь и прям-таки уволили? — удивился Сергей.

— Ну, мне просто сказали, что в моих услугах более не нуждаются, — немного зло ответил уволенный, — но других косяков за мной не числится, а значит выкинули меня с работы из-за шкета этого мелкого. И, что интересно, уволили-то меня не сразу, а только после того, как он второй раз в контору наведался и меня увидел. Никак предъяву кинул управляющему… Ну а я оказался крайним по итогу, — завершив эту тираду, Санёк, видимо для успокоения опять расшалившихся нервов, хлопнул ещё рюмашку. Разумеется, без закуски.

— Да, — сказал Серёга, отхлебнув большой глоток ядовито-голубого напитка, плескавшегося в его стакане, — жаль, конечно, что уволили тебя. Очень не вовремя…

Ну, ещё бы. Он же в этот, с позволения сказать, клуб припёрся не для того, чтобы тискать потные прелести тутошних вертихвосток, рискуя обзавестись какой-нибудь стыдной хворью. Если бы не приказ его непосредственного начальника, Семёна Авдеевича Колыванова, то ноги бы его в этом гадючнике не было. Но Семёна Авдеевича, начальника службы безопасности магазина «Боевая алхимия», он откровенно побаивался. Поэтому, получив подробные инструкции, безропотно пошёл выполнять возложенное на него поручение.

А поручено ему было разузнать, откуда в занюханной лавчонке «Маго-фарма» появился эксклюзивный товар. И он решил, для начала, опросить своего знакомого, который работал в заинтересовавшем начальство магазине и имел привычку частенько посещать этот гадюшник. А тут, на тебе… Но Сергей не унывал, так как даже при таких раскладах разговор мог дать какие-то зацепки.

Задание становилось тем более важным из-за того, что те, кто таскал из Поднебесной в «Боевую алхимию» Пилюли Неистощимого Источника Жизни вдруг заявили о том, что поставки приостанавливаются на неопределённый срок.

Делая вид, что отвлёкся на особо сочную девчонку, виляющую задницей на танцполе, он обдумывал услышанное, и что-то ему подсказывало, что тут, определённо, что-то есть…

— А почему тебя за каким-то сопляком следить отправили? — Серёга чувствовал, что вот оно, где-то рядом, что сейчас он поймёт что-то важное… — что ты узнать-то должен был?

— Да сказали проследить, выяснить, куда заходил, и, если получится, то и где живёт разузнать… — грустно ответил Саня и хлопнул ещё одну стопочку. Не иначе, как от безысходности.

— Ага, и, говоришь, он опять приходил? — Сергей понял, что, скорее всего, всё дело как раз в этом странном пацане… Просто так ни за кем проследить не приказывают. По времени, опять-таки, всё сходилось… пацан этот появился на горизонте незадолго до того, как в «Маго-фарме» в продажу выставили пилюли с жизненной силой.

— Да, я как раз на дежурстве был, — подтвердил топтун-неудачник.

— Ага, — задумчиво протянул Сергей, — и когда это было?

— Сейчас… — Саня наморщил лоб, вспоминая, в общем-то сравнительно недавние события, — по-моему… числа десятого — одиннадцатого, — неуверенно промямлил он.

— А какого месяца? — едко поинтересовался Сергей.

— Ну, этого месяца, — и, наткнувшись на насмешливый взгляд собеседника добавил, — то есть, августа, конечно.

— Замечательно! — это слово, вырвавшееся у Серёги звучало довольно обидно для расстроенного Александра:

— Ничего замечательного я тут не вижу, — зло набычился он, — меня рассчитали, Юлька мне отставку дала, и теперь ни денег, ни даже девки…

— Замечательно то, что скоро у тебя появятся хорошие деньги, — довольно хохотнул Сергей, у которого в голове таки сложился паззл, — ну и девок себе заведёшь, сколько захочешь… Но немного позже.

— Ты шутишь что ли? — возмутился Санёк, хотя в интонациях его проскакивала плохо скрываемая надежда, действительно, а вдруг?

— Я серьёзен, как судебный пристав, — заверил его Сергей в том, что он ничуть не шутит, — дело в том, что мои работодатели очень интересуются, откуда у этих нищебродов из «Маго-фармы» вдруг появились пилюли, которые стоят, как моё полугодовое жалование…

— Ага, — припомнил Саня, — Юлька тогда трындела что-то о том, что Верка ей намекала, что пацан не простой. А ещё она рассказывала, что Верка какой-то контракт печатала про какие-то пилюли, и ей эту работу не доверила…

— Интересно получается, — многообещающе ухмыльнулся Серёга, — а знаешь… — он ненадолго замолк, что-то прикидывая в уме, — а ты завтра свободен?

Этот вопрос он задал не просто так. Саня, хоть умом и не блистал особо, но память у него была относительно неплохая. Другое дело, что он даже то, что ясно помнит, так же ясно изложить был в принципе не способен по причине малого словарного запаса и не шибко высокого интеллекта.

А потому у Сергея родилась мысль, что чем сейчас пытать беднягу вопросами с предсказуемо негодным результатом, лучше сводить его к профильному специалисту, который из чьей угодно памяти извлечёт какие угодно образы. Всё, что видел человек, чью память исследует такой специалист, становится доступно.

— Вообще-то до пятницы я совершенно свободен, — невесело сказал Саня, — и после… тоже свободен… Мне сейчас на работу ходить не надо, — он посмотрел на Сергея, и отчётливо сказал, — поэтому, от денег не откажусь.

— Тогда могу тебя обрадовать, бро, — по-мефистофельски улыбнулся Сергей, — я хочу предложить тебе завтра дать, — он немного задумался, — платное интервью. С тобой поговорит специалист, и ты ему всё расскажешь, что знаешь про этого пацана, из-за которого тебя уволили.

— А зачем? — задал дурацкий вопрос Саня.

— А ты уверен, что хочешь это знать? — как-то недобро спросил товарища Сергей.

Ещё более недобро он подумал про себя, что когда этот идиот будет уже не нужен, то его, скорее всего, придётся зачистить. Хотя бы из чувства самосохранения. Так как дело, которым он сейчас занимался, попахивало очень нехорошо. И, на случай, если придётся входить в конфликт с законом, лучше заблаговременно обрубить все концы. Так что когда из Сашеньки-тугодума вытащат всю полезную информацию, его надо будет заставить молчать. С гарантией.

— Ну… могу и обойтись, — Сане в общем-то это было не особенно интересно, гораздо больше его интересовало другое, — а сколько мне заплатят?

— Что-то заплатят, — усмехнулся Сергей, — тебе, я предполагаю, сейчас любые деньги пригодятся. Но, я так думаю, что сумма тебя приятно удивит. И, возможно, для тебя подыщут достойное дело. И, сделав это дело, ты, может быть, более не будешь вынужден думать о деньгах.

— О! Это было бы здорово! — в первый раз за сегодняшний вечер в голосе страдальца прорезался какой-то энтузиазм, — я готов выполнить любое поручение на таких условиях!

Услышав это, Сергей опять усмехнулся, так как его собеседник понял его слова так, что у него будет возможность заработать значительную сумму.

На самом деле в эти слова вкладывался совершенно иной смысл. Мёртвые, они о деньгах не думают. Они вообще не думают, ибо мертвы.

— Ну ладно, — засобирался Сергей, — подходи завтра к десяти утра к нашему офису, лады?

— Добро, — тут же выразил своё согласие Саня, — а точно заплатят? — слегка жалобно спросил он.

— Заплатят, заплатят… Будь спок, — Серёге надо было возвращаться в офис прямо сейчас, где его с отчётом о проделанной работе ждал начальник, — только сильно сегодня не нажирайся, водофкой не злоупотребляй. Завтра с тобой серьёзные люди говорить будут. И дышать на них перегаром, это так себе идея. Ладно, бывай… пойду я.

— До завтра! — крикнул вслед уходящему немного повеселевший Саня. И крик его затерялся в многоголосом шуме.

— Докладывай, — грузное тело Семёна Авдеевича Колыванова покоилось в жалобно скрипящем под его немалым весом кресле, — чего ты там нарыл.

— Переговорил с охранником, который, предположительно, видел поставщика пилюль в «Маго-фарму» — Сергей выдал скороговоркой основной итог своего похода по злачным местам.

— И что по результатам переговоров? — заплывшие глазки Колыванова цепко следили за мимикой докладчика.

— Договорился с ним на дачу интервью по интересующему нас вопросу, — так же бодро оттарабанил он, потом уже не так уверенно добавил, — платное…

— И много пообещал? — поднял бровь начальник службы безопасности.

— Сумма не оговаривалась, — Сергей сейчас радовался тому, что не стал раздавать обещаний, — он будет у нас завтра в десять утра. Рекомендую направить его к менталисту, иначе мы с ним долго провозимся, и не факт что на выходе получим хоть что-нибудь вменяемое.

— Он что, слабоумный? — язвительно поинтересовался Колыванов.

— Нет, — ответил Сергей, — но недалеко ушёл, — сказал он не особо скрывая презрительную усмешку.

— Тогда какая от него будет польза? — спросил Семён, потянувшись за сигарной коробкой.

— Он, как я уже докладывал, видел поставщика, или его представителя, — Сергей был спокоен, так как знал своего начальника, который был излишне въедлив, а потому воспринимал эти вопросы, как должное, — а это значит, что менталист сможет вытянуть из его памяти точный портрет этого парня.

— Логично, — согласился с подчинённым Колыванов, — а, как ты думаешь, сможем ли мы его ещё как-то использовать?

— Насколько я знаю, никаких психоблоков ему не ставили, — ответил Сергей, — а это значит, что мы можем поставить ему ментальную закладку и использовать его втёмную.

— А как? — оживился начальник, — он что, до сих пор имеет доступ в офис компании, из которой он был уволен?

— Даже если нет, то это легко организовать, — Сергей был спокоен и примерно представлял, что в этом случае можно сделать, — мы вынудим его затеять какой-нибудь трудовой спор, и они сами его позовут, чтобы всё уладить в досудебном порядке.

— Принимается, — прокряхтел Колыванов, — можешь идти отдыхать, но завтра, чтобы был тут к девяти, как штык.

— Есть идти отдыхать, — Сергей развернулся кругом, как на плацу, и вышел из кабинета.

Семён Авдеевич минут пять пыхал своей сигарой, наблюдая за струями выдыхаемого дыма, которые закручивались в кольца и причудливые спирали. И всё это время он напряжённо думал, выстраивая последовательность действий службы безопасности, в результате которых поставки эксклюзивного товара должны быть переориентированы на магазин «Боевая алхимия». Наконец, выбрав предпочтительный вариант действий, он нажал сенсор коммуникатора.

После нескольких гудков из динамиков коммуникатора раздался приятный тенор:

— Слушаю вас, Семён Авдеевич.

— Здрав будь, Иннокентий, — Колыванов был предельно собран. Человек, с которым он сейчас разговаривал был очень не прост и очень опасен, — есть дело…

— На миллион? — спросил посмеиваясь его далёкий собеседник.

— Больше, много больше, — серьёзно ответил Колыванов.

— Тогда я в деле, — донеслось из динамиков.

— Я рад, что тебя заинтересовало моё предложение, — удовлетворённо пропыхтел Семён Авдеевич, — тогда приезжай, обкашляем…

— Буду через пол-часа, — слова Иннокентия сопровождались звуками, очень похожими на воронье карканье.

Колыванов недовольно сморщился. Его раздражал этот огромный ворон — питомец Иннокентия. Но, приходилось терпеть… да, приходилось. В некоторых делах Иннокентий был просто незаменим. Да и ворон у него, признаться, птичка с секретом…

— Жду, — сказав это, начальник службы безопасности нажал сенсор отбоя и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза…

Глава 5

Август закончился, а вместе с ним завершилось и лето. А это значит, что сегодня, первого сентября, начинается важный этап моей новой жизни. Я приступаю к учёбе в Дмитровском Магическом Училище.

В нашем училище начало учебного года — это значимое событие, великий праздник.

Первый учебный день тут начинается с общего сбора студентов всех трёх курсов на площади перед корпусом номер один.

В этом корпусе располагается ректорат, и все собираются именно около него. Наверное, потому, что ректору, который по традиции будет произносить торжественную речь, просто лень ходить куда-то ещё.

Хорошо, что нас тут хоть рядком не строят, как в советской школе, где начало каждого учебного года ознаменовывалось торжественной линейкой с неизменным пионерским салютом, да…

Но, так или иначе, я уже у первого корпуса. Пристроился с краешку, в тени раскидистой кроны одной из вековых лип, что стоят по всему периметру круглой площади. Пришли мы сюда вместе с Филей, но сейчас он куда-то подевался. Ну да ладно, совсем не потеряется, я надеюсь…

А народ-то подтягивается. Старшекурсники, которые проучились в одном коллективе уже год или два, приветствуют друг друга, заводят разговоры, делятся впечатлениями, рассказывают истории о своих летних приключениях… В общем, первое сентября, оно и есть первое сентября.

Я же, стараясь не привлекать излишнего внимания окружающих, не без интереса разглядывал публику, скапливающуюся на площади.

Помимо нескольких сотрудников службы безопасности училища, тут присутствовали и преподаватели, выделяющиеся из толпы своими винтажными мантиями и квадратными академическими шапочками, украшенными смешными кисточками.

Естественно, что этот старомодный прикид ими ежедневно не используется, но сегодня праздник — и они при параде.

Но самая многочисленная часть собравшихся — это, конечно, студенты. Следует отметить, что все были по такому случаю тоже наряжены однообразно, в форменную одежду, предписанную уставом училища. И я тоже облачился в форму, полученную на складе по прибытии…

Тридцать первого августа у меня был довольно тяжёлый день, кстати. С утра я пошёл к Полтораки, чтобы обменять пилюли на деньги, но по быстрому всё обстряпать не получилось, ибо он, наконец-то, разродился проектом учредительного договора, и мне пришлось с самого начала как следует поспорить с почтенным Аристархом Григорьевичем.

Предметом спора был размер моей доли. Десятипроцентная доля для человека, на эксплуатации интеллектуальной собственности которого будет строиться весь проект, это просто абсурд. Такова была моя точка зрения.

А Полтораки мне расписывал, какие грандиозные материальные и моральные затраты предстоит понести ему и нашему третьему партнёру, для того, чтобы организовать производство.

Я этот поток сознания вежливо выслушивал минут двадцать, но когда понял, что мой контрагент всерьёз верит в то, что ему удастся меня уболтать, то пресёк всё это довольно некорректным образом:

— Я вас услышал, — сказал я, прерывая затянувшийся монолог ушлого деляги, — наверное, да… Эти хлопоты действительно лягут на вас неподъёмным грузом. Что ж, я пойду вам навстречу и вовсе избавлю вас от всего этого ужаса. Давайте забудем про этот проект и просто продолжим торговать пилюлями, на которых вы, кстати говоря, зарабатываете по двести тысяч каждую неделю и при этом не несёте никаких затрат… Деньги вам просто с небес падают…

Собеседник мой немного засмущался, и начал лепетать что-то про то, что там ещё и налоги какие-то… В общем, к нему пришло осознание того факта, что, желая много, можно остаться и вовсе ни с чем. Поэтому он предложил отложить решение этого вопроса до того момента, когда наш предполагаемый третий партнёр вернётся из краткосрочного отпуска, то есть, где-то через недельку.

На этом и порешили. Я отправился в общагу, твёрдо решив про себя, что если эта сладкая парочка продолжит свои попытки меня утоптать, то я их просто пошлю лесом. На них свет клином не сошёлся, а товар у меня, как показали мои исследования рынка, просто уникальный. Так что я без труда найду себе других контрагентов, более покладистых и менее жадных…

Мой внутренний даос, кстати, был полностью солидарен со мной в этом вопросе.

Потом были тренировки, медитации и опять тренировки.

Когда же я приволокся в свою комнатушку, и совсем уже было собрался заняться любимым делом, то есть прицельными плевками в потолок, меня посетила шальная мысль развернуть и померить выданную мне форму.

Я эту мысль воплотил в жизнь. И правильно сделал. Ибо, когда я извлёк свою новенькую форменную одежду из пластикового пакета, то сразу понял, что спать лягу не скоро.

То, что она настоятельно требовала глажки, это было пол-беды… Её надо было ушивать, причём довольно серьёзно. По росту она мне подходила, но была значительно свободнее, чем я ожидал.

Вспомнилась срочная служба, бессонные ночные часы, проведённые в бытовке и посвящённые ушиванию безразмерного х/б, только-что полученного у старшины…

Но я героически превозмог, хоть и исколол себе все пальцы. Зато теперь я стоял в толпе, и почти не переживал за свой внешний вид.

Хотя мне в глаза бросилось и то, что многие студенты были одеты в форму, явно пошитую, у хороших портных и из гораздо лучшего сукна.

Про студенток я и вовсе не говорю… Девчонки тут, помимо того, что почти все поголовно красавицы, ещё и исхитрялись одеваться крайне изыскано, при этом, однако, умудряясь не нарушать форму одежды.

А что это значит? А это значит, что щеголяя в обычной форме, пусть и подогнанной по фигуре, я выгляжу если и не нищебродом, то кем-то, кто от этого среднестатистического нищеброда недалеко ушёл. Значит, надо будет и к портному наведаться как можно скорее, благо, денежки-то есть.

Нельзя слишком выделяться из общей массы. Причём, ни в ту, ни в другую сторону. То есть следует помнить и о том, что слишком хорошо — тоже не хорошо, и в крутизне сверх необходимого не раскрываться. Так что портной должен быть не самый крутой, а так, середнячок.

— Ага, так вот ты где спрятался! — я сразу узнал ангельский голосок своей условно-двоюродной сестрёнки, неслышно, словно черепашка-ниндзя, подкравшейся ко мне со спины. Тем более, что в тот же момент, когда прозвучали эти слова, я ощутил весьма чувствительный тычок в область печени. Это было у неё, наверное, вместо «Здрасти»… Хотя, как я уже говорил, Оленька, это та ещё оторва и предпочитает общение по простому. Без всяких условностей, экивоков и прочих расшаркиваний…

Да, она такая — чуть что не по ней, так сразу в печень кулаком, ну, или пяткой в нос, это уже кому как повезёт…

— Приветствую тебя, о великая и внезапная! — этой фразой я отреагировал на звук её голоса и тягостные ощущения в правом подреберье и тут же предусмотрительно отшагнул в сторону, избегая повторного тычка. Она, хоть и любя бьёт, но удар у неё поставлен отменно и, кроме того, немного, самую чуточку, усилен магией. Так что лучше, всё-таки, поберечься.

— Ты, мелкий поросёнок! — продолжила она, уперев руки в боки, — ты так и не нашёл времени, чтобы в гости к нам зайти!

Тут мне крыть было нечем. С моей стороны это было просто свинством. Если раньше Ян железно приезжал в гости к Сухаревым каждое лето, то в этом году как-то не сложилось, не смотря на то, что мы теперь находились совсем рядом, в одном городе.

Пару раз меня посещала мысль о том, что было бы неплохо нанести визит вежливости, но я это всё время откладывал, так как график у меня был весьма напряжённым. И вот, дооткладывался…

Сестрёнка была кругом права, так что оправдываться смысла не было никакого:

— Оль, я приношу тебе глубочайшие извинения… — начал было я покаянную речь.

— Извинения приносить надо не мне, — сверкнула глазами Ольга Пахомовна, — а родителям. Это они о тебе волновались. Я и без тебя проживу, больно ты мне нужен, — говоря это она изобразила своей позой, что полностью самодостаточна, независима и свободна от привязанностей.

— Я приду в гости, обещаю! — ну, тут деваться было некуда, надо как-то заглаживать этот вопиющий промах.

— В течение недели! — добавила конкретики Ольга, — и, позвони за день! Кстати, если в гости не приходил, так хоть позвонил бы!

— Ну извини, извини, — да, нехорошо получилось… — обязательно буду в течение недели. Я просто закрутился сильно…

— И чем это ты тут занимался таким, что отвлечься никак не мог? — сеструха посмотрела на меня очень подозрительно, — никак зазнобу какую нашёл? — а этот вопрос прозвучал уже с некоторым сомнением, что и подтвердили её следующие слова, — впрочем, куда тебе… Хотела бы я посмотреть на ту дуру, что на тебя позарится… — она мне даже рта раскрыть не давала, чтобы хоть как-то объясниться… — хотя, — тут её взгляд опять стал задумчивым, — может из жалости кто…

Тем временем я уже начал замечать, что вокруг нас скапливаются зеваки, и до меня начали долетать смешки и не совсем лестные для меня замечания. Сестричка меня низводила при всём честном народе, даже не отдавая себе отчёта в том, что тут кругом чужие уши.

Она, конечно, пылала благородным негодованием и всё такое… Но получалось так, что народ просто наслаждался бесплатным представлением. А сам я представал в крайне невыгодном свете перед окружающими.

Хорошее начало, однако. Теперь мне придётся здорово потрудиться, чтобы отбить охоту у тех, кто сочтёт возможным попробовать самоутвердиться за мой счёт. А такие, непременно найдутся. Особенно после этого вот цирка… И мне, если я хочу, чтобы тут не повторилась печальная история несчастного терпилы Яна Карпова, надо будет крайне жёстко пресекать различные поползновения…

— Оль, — я немного прищурился, давая ей понять, что она слегка перегнула палку, — мы тут как бы и не одни, а ты устраиваешь семейную сцену на публике, — сказал я это вполголоса, так, чтобы мои слова никто не мог разобрать, кроме неё.

— Да? — недоверчиво переспросила она. Огляделась, и, убедившись в моей правоте, всё-таки прервала свою гневную речь.

Но события продолжили развиваться своим чередом.

— Сухарева, дай этому гаду в рыло! Я вижу, ты же хочешь это сделать… — раздался голос Здоровяка, — и я, может быть, стану ненавидеть тебя немного меньше, — вот его мне тут только не хватало, блин.

Здоровяк, следует отметить, полностью оклемался и сейчас выглядел весьма неплохо. Костюм у него был пошит, конечно, не в пример лучше, чем мой, да и в целом выглядел он гораздо респектабельнее, нежели ваш покорный слуга. И если не знать, что за мелкая душонка обитает в этом красивом и сильном теле, то можно было бы даже счесть его привлекательным.

Но, следует отметить, что сестрёнка моя не питала относительно этого индивидуя никаких ненужных иллюзий:

— Ты бы, Пантюша, помолчал бы, — недобро усмехнулась сестра, обернувшись к Здоровяку, — а то ведь, ненароком, и сам в рыло схлопочешь…

— Да ты чо, Сухарева? — дурниной заблажил Здоровяк, — совсем берега потеряла? — но, надо сказать, что дистанцию он старался держать такую, чтобы Ольга его кулаком достать не могла.

— Так, Пантюша, заруби себе на носу, — продолжила она все тем же ласковым голосом, который, как мне показалось, дополнительно выбешивал недалёкого отпрыска графа Тюрина, — это мой брат! — и как-то так повернулась, что меня полностью заслонила.

Мне аж неудобно стало, что хрупкая девчонка меня так вот защищает…

— И если кто его обидит, — повысила голос сестрёнка, — то будет иметь дело со мной! — эти слова она обращала не только к набычившемуся Пантелеймону, но и ко всем остальным окружавшим нас студентам.

М-м-да, как говаривал один государственный деятель, хотели как лучше, а получилось, как всегда… Теперь моя репутация, не успев даже толком сформироваться, рухнула до самых низких отметок. Обвалилась она так, что даже плинтус находится теперь относительно неё на недостижимой высоте. Но, сейчас уже ничего не изменишь, будем с этим жить. Со временем всё исправлю. Всё равно придётся бороться за первые места в рейтинге, и попутно позиционировать себя, любимого, как бескомпромиссного нагибатора крутизны неимоверной.

— Я этому твоему братцу головёнку-то отшибу, — злобно прорычал Тюрин, — не посмотрю, что ты за него вписываешься…

— Иди сюда, Пантюша, — кровожадно улыбнулась сестрица, да так, что всем окружающим стало понятно, что она готова от слов перейти к действиям, — я тебе пыль с ушей-то стряхну…

А Ольга, оказывается, действительно была тут весьма уважаемой личностью, ибо здоровенный Пантелеймон, несмотря на свою браваду, пробурчал что-то неразборчивое и всё-таки отвалил. Позорно слился, прихватив с собой и стайку своих приспешников, которые сейчас себя вообще никак не проявляли, а на Ольгу косились с большой опаской.

Да и прочие зеваки, поняв, что представление закончено, потихоньку начали разбредаться.

— А что это он на тебя так взъелся? — сестра посмотрела на меня с откровенным удивлением.

У неё в голове не укладывалось, что я, такой маленький, слабый и нерешительный, смог заполучить во враги такого отъявленного хулигана.

В её понимании, я мог у вызывать у мнящего себя крутым Тюрина только брезгливое презрение, но никак не ту незамутнённую злобу, которую он только-что продемонстрировал.

Ведь для того, чтобы серьёзно кого-нибудь разозлить, надо обеспечить оппоненту какие-нибудь ощутимые неприятности. А какие неприятности мог доставить хилый и тощий я такому серьёзному бойцу, как Пантелеймон Тюрин?

Пришлось рассказывать ей про то, как мы с Филей попали под раздачу и вынуждены были вступить в неравный бой с этими шакалами.

Я старался говорить тихо, да и жестикулировать по минимуму, так как вокруг тёрлось много народу, и некоторые продолжали с интересом поглядывать в нашу сторону, надеясь на продолжение веселья. Но Ольга эмоций не скрывала, и очень живо реагировала на то, что я рассказывал.

— Ну вы даёте, однако, — она смотрела на меня очень недоверчиво, так как в её голове не укладывалось, что её Ян-тихоня оказался способен на такие подвиги, — а что это за сосед у тебя такой продвинутый и хорошо вооружённый?

— Ну я ж говорил, он на артефактора учиться собрался, — говоря это, я крутил головой в надежде разглядеть Филю, чтобы предъявить его сестрёнке. Ведь согласитесь, гораздо проще ткнуть в человека пальцем, чем долго про него рассказывать. Как гласит народная мудрость, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…

И тут мне повезло. Я заметил, как недалеко блеснули линзы Филиных окуляров.

— Филипп Николаевич! — крикнул я, — будь добр, подойди, я тебя кое с кем познакомлю… — я уже предвкушал, как Филя начнёт краснеть и смущаться. Мне эти моменты доставляли прямо-таки утончённое эстетическое наслаждение, да…

— Чего кричишь? — почему-то вполголоса поинтересовался выбравшийся, наконец, из толпы студентов Филя.

— Так, — начал я, — посмотри на эту прекрасную и нежную, как первый весенний цветок, девушку, — сказал я, картинно поворачиваясь к Ольге, которая с интересом рассматривала Филиппка.

— А? — непонимающе вскинулся артефактор, с некоторым запозданием, всё-таки, переключивший своё внимание на Ольгу.

И тут произошло то, что должно было произойти — Филя застеснялся, покраснел, как маков цвет и глазки потупил.

— Ути-пути, — сестрёнка поняла, что тут можно будет слегка постебаться, так как Филипок на это прямо-таки напрашивался, — какой милый пухляш! — просюсюкала она.

Я ожидал, что она его и по пухленькой щёчке потреплет, но она удержалась. Но уверенность в том, что такое желание у неё наверняка возникло, у меня была.

Особенно смешными её слова казались из-за того, что не смотря на всю нескладность и полноту Фили, по росту он Ольгу, называвшую его малышом, всё-таки, заметно превосходил.

— Так вот, — продолжил я, стараясь не замечать провокационного поведения разошедшейся сестрёнки, — эта девушка — моя двоюродная сестра, а зовут её Ольга!

Филя обалдело глянул на меня, а потом вылупился на неё, как будто в первый раз увидел человеческое существо женского пола. И застыл, прямо как соляной столп…

— А кто этот розовощёкий малыш? — обратилась ко мне сестра, безуспешно давя лыбу.

— Это и есть тот самый Филипп, гроза хулиганов и гопников! — провозгласил я, стараясь сохранить серьёзное выражение лица, что было совсем не просто. Глядя на отвисшую челюсть моего соседа, хотелось отбросить в сторону все условности и просто ржать в своё удовольствие, аки богатырский конь Юлий.

— Филипп, а можно мне посмотреть на твой шокер? — с милой непосредственностью поинтересовалась эта оторва. Прозвучало это несколько двусмысленно, словно под словом «шокер» она подразумевала нечто другое… Или мне это просто показалось ввиду моей общей испорченности и богатого жизненного опыта?

А мой сосед натурально потерял дар речи и только хлопал глазами из-за толстых стёкол своих очков и беззвучно шевелил губами. Мало того, услышав вопрос Ольги, он покраснел ещё гуще. Хотя, казалось бы, куда ещё краснеть…

— Внимание! — над площадью разнёсся густой бас, усиленный то ли магией, то ли мощной аппаратурой.

— О, начинается, — сестра оглянулась, и, видимо, разглядев кого-то в толпе скороговоркой пробормотала, — ну ладно, мальчики, побежала я к своим, не скучайте, — она на прощание лучезарно улыбнулась Филе, продолжавшему пребывать в прострации, и мгновенно исчезла.

— Это… Это действительно была твоя сестра? — замирающим голосом спросил меня сосед.

— Да, — подтвердил я.

— Она богиня… — голосом религиозного фанатика выдал он, — спустившаяся с небес в наш грешный мир…

Вот, чего я не ожидал-то… Похоже Филя влюбился с первого взгляда… И если это действительно так, то, зная Ольгу, я ему совсем не завидую…

Глава 6

Время нашего ожидания закончилось, и над площадью разнеслись первые слова торжественной речи нашего ректора, Ираклия Левановича Цицианова — выходца из древнего грузинского рода, рода князей Цицишвили.

Это был высокий дядька неопределённого возраста с густой шевелюрой цвета воронова крыла и живыми карими глазами. Он был обладателем магического ранга Ведун стихии Земли, кстати, ходят устойчивые слухи о том, что скоро ему станет доступно преодоление барьера, отделяющего его от следующего ранга, ранга Волхва.

Содержание его речи я передавать не буду, так как вся она состояла из дежурных банальностей, которые школяры во всех мирах вынуждены выслушивать в начале каждого учебного года.

Следует отдать должное нашему ректору — его речь продолжалась немногим более пятнадцати минут, после чего всем нам было предложено пройти в обширный холл первого этажа, где были вывешены списки групп, расписание и прочая информация, с которой было необходимо ознакомиться всем студентам перед началом занятий.

Мы с Филей дисциплинированно проследовали внутрь здания, как впрочем и большинство присутствовавших на площади.

Приятным сюрпризом было то, что нас с соседом зачислили в одну и ту же группу первого курса, обозначенную литерой «Д». Кроме нас там числилось ещё двадцать три человека. А первым часом занятий у нас значилась так называемая ознакомительная беседа.

Проводить её, если верить расписанию, будет доцент кафедры нестихийной магии некто Д. С. Коловрат.

Эта беседа должна состояться через пятнадцать минут в четвёртом корпусе. По счастью, я знал, где это находится, так как рядом с этим корпусом находилась тренировочная площадка, где я тренировался летом.

Поэтому нам не пришлось проталкиваться через плотные ряды других первокурсников, обступивших большую карту территории училища, висевшую на дальней от входа стене, и пытавшихся понять, куда им надлежит выдвигаться.

Узнав всё, что было нам необходимо, мы с Филей направились к четвёртому корпусу…

У третьего сына графа Тюрина первое сентября явно не задалось. И сейчас он в компании своих верных прихлебателей сидел в одной из ажурных беседок, что были во множестве разбросаны по территории училища. Тюрин лелеял планы страшной мести тем, кто самим своим существованием отравлял ему жизнь, и, кроме того, уже успел безнадёжно испортить ему день сегодняшний.

Всё началось с того, что ему показалось, будто борзый новичок, каким-то чудом уложивший одним ударом одного из членов его ватаги, рискнул вступить в конфликт с наглухо отмороженной Сухаревой.

Тюрин преждевременно обрадовался тому, что для него неожиданно открылась возможность отомстить чужими руками за своё недавнее фиаско. И он опрометчиво попытался подначить эту безбашенную девку на то, чтобы она сделала отбивную из наглого малька.

Но тут выяснилось, что тот оказался её братом. И он, Пантелеймон Тюрин, вместо того, чтобы получить удовольствие от свершившейся мести, был этой оторвой публично унижен.

Драться с ней, само собой, дураков нет. Он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что не продержится против неё и минуты. Ибо она уже Новик, а он только в мае взял Ученика, да и то, с превеликим трудом. Но душа требовала мести… А тут ещё его ручные шакалы не по делу развыступались:

— Ну что, Пан, умыла нас эта девка? —один из братьев Салтановых рискнул сыпануть чепотку соли на свежие душевные раны вожака, — я понимаю, что против неё мы пока не тянем, но щегла-то этого, братца ейного, мы же достать по-любому сможем?

— Братца ейного достать мы, конечно, можем, — зло процедил сквозь зубы Тюрин, — но надо только всё обставить так, что он, типа, как бы сам напросился, тогда и к нам никаких вопросов не будет. И вот тут надо хорошенько подумать, смекаешь? — и он вопросительно посмотрел на Константина Салтанова, инициировавшего обсуждение этой щекотливой темы.

— А как мы это обставить-то можем? — начал недоумевать Костя. Вообще, мыслительная деятельность, это не его конёк. Ему бы чего попроще, например, над каким-нибудь слабаком поиздеваться… Тут он да, тут он может развернуться на полную катушку… А думать, это не его, от мыслей голова болеть начинает.

— Слушай сюда, — начал Тюрин, отыгрывая мудрого вожака стаи, — даже ёжику понятно, что необходимо показательно отметелить этого сопляка, пока весь первый курс страх окончательно не потерял. Но тут надо подойти с умом. Единственный способ его проучить так, чтобы сеструха сразу за него не вписалась и нам не помешала, это дуэль. А потом постараемся и с ней как-то краями разойтись, — тут уверенности в его голосе заметно поубавилось.

— А кто его на дуэль вызывать будет? — снова спросил Костя. Его брат и остальные шакалята в меру своих способностей старались вникать в детали формирующегося плана, а потому в их глазах ясно читался невысказанный вопрос — кого же из них кинут под танк?

— Нее, — протянул с претензией на значительность Пантелеймон, — никто его вызывать не будет.

— Как это? А как же дуэль? — продолжал тупить Костя, — если дуэль, то вызывать же надо…

— Надо, — с усмешкой передразнил его Пантелеймон, — только мы должны сделать так, чтобы не мы его вызывали, а он кого-нибудь из нас вызвал. Ну, или что-то типа того…

— А зачем? — Костя явно не выспался. Ну, или приболел. Иначе нельзя объяснить, почему он так тормозит и не может понять простейшей вещи…

— А затем, дурья твоя голова, — Тюрин сейчас ощущал своё подавляющее интеллектуальное превосходство над недалёким Костей, и это ощущение доставляло ему неподдельное удовольствие, — что в этом случае получится, что он сам на дуэль нарвался… Понял?

— Круто ты придумал! — это второй Салтанов, Епифан, сполна использовал подвернувшуюся возможность подлизаться к Тюрину.

— Отож! — довольно крякнул падкий на грубую лесть Пантелеймон, — слушайте меня ушами! Поступим следующим образом…

И он пустился излагать детали своего, как он думал, гениального плана. Не сказать, правда, что план был уж очень утончённым и коварным, но выглядел вполне себе рабочим.

Его шестёрки слушали внимательно, по ходу дела задавали вполне дельные вопросы, которые помогали устранять незначительные шероховатости в планировании предстоящей акции. И даже Костя перестал так люто тормозить.

В конце концов, всё было согласовано, роли распределены, и стая, разом оторвав задницы от скамеек, вывалилась из беседки и отправилась мстить за понесённый моральный и физический ущерб…

Мы с Филиппом добрались до четвёртого корпуса за десять минут, так что без спешки зашли в аудиторию, и, без каких либо колебаний и обсуждений, направились к предпоследнему столу в ряду около окон.

Я оказался проворнее неповоротливого Фили, а потому успел плюхнуться на место, расположенное ближе к окну. Филя возражать не стал, но обиженно засопел. Надо меньше есть всяких пончиков, и больше двигаться, однако…

Мы были не первыми. В аудитории уже присутствовало несколько человек, преимущественно девушек. На них, кстати, было приятно посмотреть. Видимо в их семьях большое внимание уделялось не только магическому, но и физическому развитию. Вон, фигурки-то какие ладные… Хотя, я думаю, что тут и сродство с маной каким-то образом сказывается.

За последний стол, стоявший позади нас примостились две девчонки. Похоже, что сёстры. Лица у них были абсолютно одинаковыми. Одеты они были, как и все присутствующие тут студентки, в форму училища, и различить их можно было только по цвету волос. Одна из них была жгучей брюнеткой, а вторая — платиновой блондинкой. И цвет волос у обоих показался мне совершенно естественным… Магия, наверное…

Филя, не смотря на то, что вокруг происходила активная движуха, сохранял отстранённое и несколько мечтательное выражение лица. Причина его загадочного состояния прояснилась, когда он, глядя сквозь меня, задал вопрос:

— А на каком курсе Оля учится?

Стало ясно, чем заняты его мысли. Тяжёлый случай, надо сказать, так как он совершенно не представляет, с каким стихийным бедствием в девичьем обличье ему не повезло столкнуться.

Но это я ему объясню чуть позже, когда вокруг будет поменьше народу. Пока же я решил эту тему попытаться замять:

— На втором… — и заметив, что в глазах его появилась некоторая осмысленность, и очередной вопрос уже готов сорваться с его языка, я пресёк дальнейшее обсуждение, — давай потом, не здесь… — и обвёл взглядом аудиторию, в которой уже разместилась вся наша группа.

Филя, слава Богу, понял, что при таком количестве посторонних слушателей деликатные темы затрагивать не стоит, и благоразумно умолк. Я выдохнул.

Одинаковые девчонки за нашими спинами привлекли моё внимание, и я счёл, что пора как-то расширять круг общения. А то я тут никого, кроме сестрёнки и увальня Фили, толком-то и не знаю. Гопники не в счёт, так как с ними поддерживать знакомство не планировалось в принципе.

Я обернулся назад улыбнулся и поприветствовал дам:

— Здравствуйте, девушки! — девчонки, шушукавшиеся о чём-то своём, с некоторым удивлением посмотрели на меня, — давайте знакомиться, — предложение, конечно, оригинальностью не блистало, но начинать-то с чего-то всё-равно было надо, — меня зовут Ян…

— А где пафос? — это даос вмешался. И, похоже, у него были свои представления о том, как надо знакомиться.

У меня же было какое-то шальное настроение, и я решил, что если надо добавить пафоса, то я и на это способен, тем более разноцветные девчонки смотрели на меня, явно ожидая продолжения:

— И я стану самым крутым волшебником в этом училище! — выдав эту заяву, я сконструировал морду кирпичом, выдвинул челюсть вперёд, рискуя навечно испортить себе прикус, и замер в ожидании реакции.

В этот самый момент прозвучали слова, сказанные приятным женским голосом:

— Поздравляю вас с началом учебного года, — мне пришлось отвернуться от девчонок, которые, похоже, тоже немного расстроились из-за того, что пришлось прервать нашу, так и не успевшую толком начаться, беседу.

В аудиторию вошла представительная дама, выглядящая лет на тридцать. Я про себя подумал, что её реальный возраст может быть гораздо большим, так как она, наверняка, маг.

На её руке можно было разглядеть кольцо магического ранга, но, поскольку мы с Филей забрались на галёрку, разглядеть такие мелкие детали с наших мест было трудновато.

Мы, как это было заведено в имперских учебных заведениях, дружно встали, приветствуя преподавателя.

— Садитесь, — слегка улыбнувшись сказала она, — позвольте, я представлюсь… Доцент кафедры нестихийной магии, Коловрат Диана Сергеевна, метеомаг ранга Ветеран, — она обвела аудиторию внимательным взглядом, после чего продолжила, — я ваш куратор, а потому все организационные вопросы вы будете решать со мной… Будьте добры, молодой человек, — сказала она, глядя на меня, — приоткройте немного фрамугу, а то что-то душновато тут…

Мне ничего не оставалось, как исполнить её просьбу.

— Вот, теперь вы знаете, как ко мне обращаться, — сказала она, усаживаясь на преподавательское место за фундаментальным письменным столом, — а теперь, — она зашуршала журналом группы, — продолжим наше знакомство, только теперь представляться будете вы… Итак, кто там у нас будет первым? Аверин… — она оторвала глаза от журнала и посмотрела на встающего из-за стола долговязого парня с соломенного цвета волосами и пронзительно-голубыми глазами.

— Я! — прямо таки по армейски откликнулся он.

— Ну, расскажите нам немного о себе, — благожелательно предложила Диана Сергеевна.

Парень тут же начал рублеными фразами излагать информацию о себе, любимом. Он, второй сын барона Александра Аверина. Зовут Василием. Магический дар — зачарователь. Это, насколько я понял, специализация, в чём-то родственная специализации артефактора. Парень уже достиг ранга Ученика, так что в развитии магических способностей он точно меня опережает.

Выслушав его, Диана Сергеевна перешла к следующей фамилии. На этот раз с места поднялась высокая девушка, Алевтина Николаевна Аникина…

Ну, и так далее… Люди поднимались, представлялись, рассказывали о специализации и достигнутых по состоянию на настоящий момент успехах в освоении магических искусств…

Я старался запомнить всё. Отмечал не только то, о чём говорилось, но и как это говорилось… Из этого тоже можно извлечь некоторую пользу… Но, вот девушка с редчайшей фамилией Иванова, рассказав о себе, опустилась обратно на своё место, и в аудитории прозвучала следующая фамилия:

— Карпов! — преподавательница нашла меня взглядом и приготовилась слушать, какими откровениями я её, ну, и сокурсников своих, порадую.

— Ну, великий волшебник, хвастайся… — раздался из-за спины ехидный шёпот, сопровождаемый сдавленными смешками.

Ага, девчонки, сидящие на последней парте таки обозначили свой интерес к моей персоне. И это хорошо, по крайней мере, будет с кем по-зубоскалить, а то Филя продолжает пребывать в состоянии некоторой заторможенности, и, соответственно, для непринуждённого общения пока непригоден. Главное, чтобы он очнулся к моменту своего выступления, поскольку ему тоже скоро придётся поведать окружающим о себе.

А мне о себе рассказывать было, в общем-то и нечего…

Дело в том, что Ян Карпов был законченным интровертом, а потому в глазах окружающих был личностью серенькой и незаметной. Да и особыми достижениями он похвастаться не мог.

А реальными достижениями, которые принадлежали уже мне, я бахвалиться особого желания не имел, так как это были пока достижения в бизнесе, и к учёбе прямого отношения не имели. И вообще, свои финансовые успехи я по понятным причинам огласке предавать не спешил.

Пришлось ограничиться общей установочной информацией. Ну и под конец своей презентации я с некоторым стыдом известил собравшихся о том, что пребываю в ранге Начинающего адепта магии иллюзий.

После этого с задней парты раздался ядовитый шёпот:

— Ты действительно крут! — слова сопровождались насмешливым фырканьем, — а фокусы показывать уже можешь, или ещё нет?

Ну, с этими язвами одинаковыми потом разберёмся, сейчас-то это не к спеху, надо и остальных послушать…

Далее следовало выступление моего соседа, которое, кстати, было воспринято аудиторией гораздо более благосклонно, так как он был уже Учеником в специализации «артефактор». Ну и артефакторы, они вообще, люди уважаемые…

Кстати, девчонки, сидевшие сзади нас действительно оказались сёстрами. Поместные дворянки с довольно сильным лекарским даром. Они недавно перешли на ранг Ученик, чем заслуженно гордились. Звали их Надежда и Любовь Бехтеревы. Отчество было одно на двоих, обе они были Степановны. Надежда была платиновой блондинкой, а Любовь, соответственно, была брюнеткой.

После того, как в двух словах все рассказали о себе, прошли выборы старосты. Старостой стала одна из девчонок, угнездившихся на первых партах. Серебрянникова Тамара Васильевна, метеомаг в ранге Начинающего. Но, как следовало из её выступления, она уже достаточно давно готова к сдаче экзамена для перехода на следующий ранг и до сих пор его не сдала только из-за каких-то организационных трудностей.

Наша Диана Сергеевна, услышав об этом, сказала, что экзамен можно будет организовать в течение ближайшего месяца, чем очень обрадовала нашу свежеиспечёную старосту.

После выборов Диана устроила нем небольшую лекцию о том, как будет организован наш учебный процесс.

Дело в том, что нам дали куратора с кафедры нестихийной магии не просто так. В нашей группе нет ни единого стихийника. Есть менталисты, артефакторы, фокусник есть — это я… Были метеомаги, маги-алхимики, лекари… В общем все, кто со стихийной магией напрямую связан не был.

Первый семестр мы будем, преимущественно, обучаться вместе. И только два часа в неделю будем заниматься по специализации. Артефакторы — с артефакторами, лекаря — с лекарями… Ну и фокусник — с фокусником, да… Я нисколько не удивлюсь, если у моего препада по специальности будет фамилия Акопян…

Но, ладно, чего гадать, скоро узнаю.

В коридоре учебного корпуса зазвучал мелодичный перезвон… Первая пара закончилась.

Теперь нам нужно было в темпе собираться и отправляться к одиннадцатому корпусу, где нас ожидает лекция по имперскому праву…

Да, мало быть крутым магом и свысока поплёвывать на законы классической физики… Нужно ещё быть и сведущим в юриспруденции магом, ибо на законы Империи, в отличие от законов физики, поплёвывать настоятельно не рекомендуется, так как это чревато последствиями…

Мы с Филей уже спускались с высокого крыльца учебного корпуса, и тут я ощутил муравьиную суету в своём мозгу. Оглядевшись, почти сразу понял, в чём дело. Это мой старый недобрый знакомый, Здоровяк, сверлил меня ненавидящим взглядом…

Рядом сосредоточенно засопел Филя, тоже углядевший Здоровяка. И, похоже, он тоже от создавшейся ситуации ничего хорошего не ожидал.

— Эй, ты, жиробасина, — странно, но докопаться решили до Фили. Причём этим занялся не сам Тюрин, а один из его подручных, вертлявый, и не сказать, что уж очень опасно выглядящий.

— Филя, не обращай на него внимания, — прошипел я, — идём, куда собирались.

Сам в голове прокручивал ситуацию. Что-то эти ребята затеяли. Хотели бы просто драку устроить, то вряд ли стали бы огород городить, просто набросились бы… Но они, почему-то, пошли другим путём:

— Ты что, не слышишь? — взвизгнул провокатор, — я к тебе обращаюсь, жирдяй!

— А ну кыш! — осипшим от волнения голосом среагировал Филя, и полез в карман.

— Что ты сказал, урод толстый? — продолжил подручный Тюрина, и плюнул на ботинок Филипка.

Надо сказать, что на крыльцо вышла уже добрая половина нашей группы, и все, без исключения, заинтересовались происходящим. Само собой, никто за едва знакомых сокурсников вписываться не планировал. Но репутационные потери Филя уже начал нести, так как должен был дать решительный укорот скачущему перед ним миньону Здоровяка. Иначе он будет выглядеть в глазах окружающих нерешительным рохлей. А это уже нехорошо, так как, если он сейчас проглотит эти оскорбления, то жизни ему не дадут.

Филя дураком не был, и понял это, едва ли не быстрее, чем я сам успел об этом подумать:

— Я вызываю тебя на дуэль! — дрожащим голосом выкрикнул артефактор, — сразу после окончания занятий на учебной арене!

Да, это был, пожалуй, единственный выход. Но, сделав вызов, мой сосед круто подставился. Это я понял по довольной ухмылке Здоровяка.

Дальнейшее развитие событий показало, что предчувствия меня не обманули…

Глава 7

— Я принимаю вызов! — пафосно выкрикнул мелкий провокатор, — рукопашная схватка, пока один из нас не попросит пощады или не сможет продолжать бой! Без магии… — ну да, всё правильно. Его вызвали, а это значит, что условия поединка определяет он.

Филя скис. В рукопашке он мало что из себя представлял. Ему, хоть и с некоторыми оговорками, разрешили бы выйти в круг с артефактами, но… Но это бы было реально, если по условиям поединка магия была разрешена. А так допускалась только защитная плёнка и магическое усиление мускулатуры. И всё.

И тут я стал свидетелем очередного гнусного спектакля. К нам вразвалочку, не торопясь, подошёл Тюрин. Он, не скрывая глумливой ухмылки, обратился к своему вертлявому сообщнику:

— Что ж ты, Ероха, нарываешься? — Тюрин насмешливо посмотрел на мрачного Филю, который уже понял, что сейчас произойдёт, — ты разве не видишь, что он и крупнее тебя, и, наверное, сильнее?

— Твоя правда, Пан, — ответил поганец Ероха, с трудом сдерживая смех, — погорячился я, не надо было на дуэль соглашаться… Только поезд-то уже ушёл. Слова сказаны.

Поведение второкурсников ясно указывало на то, что вся эта комедия была спланирована заранее и даже неплохо отрепетирована…

— Так уж и быть, — покровительственным тоном продолжил Пантелеймон, — я могу заменить тебя в кругу чести, если ты, конечно, не возражаешь, — он вопросительно посмотрел на Ероху, и, не дождавшись условленной фразы, с нажимом спросил, — ведь не возражаешь же?

— Конечно, я согласен, — спохватился Ероха, — спасибо тебе… — и мерзко захихикал.

Теперь мне оставалось только одно — повторить то, что только-что проделал Здоровяк, иначе мой сосед будет жестоко избит, а допускать этого я не хотел:

— Филя, я выйду вместо тебя, — сказал я артефактору и постарался, чтобы мои слова прозвучали как можно увереннее. Но, как я и предполагал, Филю пришлось уговаривать, так как он решил поиграть в благородство.

— Я сам, — он затравленно смотрел на мерзко ухмыляющегося Здоровяка и, наверное, уже прикидывал, сколько денег у него уйдёт на лечение после этой дуэли.

— Филя, не дури, у тебя нет ни малейшего шанса, — надавил я на него. Филя колебался и было видно, что внутренне он разрывается между желанием перевалить дуэль со всеми сопутствующими издержками на меня, благо я сам вызвался, и какими-то своими наивно-рыцарскими принципами.

— Хватит корчить из себя мученика, идущего на смерть ради общечеловеческих ценностей, — я пихнул его локтем в бок, — говори громко, что согласен с тем, что я выхожу на дуэль вместо тебя. Ну?

— Я уступаю моему другу Яну честь сразиться вместо меня, — эти слова прозвучали довольно громко, и были услышаны окружающими.

И тут физиономия Здоровяка буквально расцвела от радости:

— Вот тебе и кранты, заморыш, — он придвинулся ко мне, и шипел эти свои угрозы прямо мне в лицо, — и не поможет тебе твоя сумасшедшая сестрица. Я тебя урою.

Мне оставалось только безмятежно улыбаться. Сейчас вообще всё встало на свои места. Целью изначально был я. Хотя, если бы я не вписался за Филю, Тюрин бы и его отделал, как бог черепаху. Ему было, в общем-то, всё-равно, кого избивать. Но я был явно в приоритете.

— Пантюша, рано радуешься, — улыбка не сходила с моего лица, ибо я хорошо помню интернет-мем о том, что надо улыбаться, что бы ни случилось, так как людей это бесит, — и, будь добр, отойди, не загораживай дорогу. Нам ещё на пару успеть надо…

— Недолго тебе лыбиться-то осталось, — зло выплюнул Тюрин, отходя в сторону, — щенок… Жду тебя у дуэльных арен в три пополудни.

— Не волнуйся, — уверенно ответил я, — я приду вовремя и надеру тебе задницу, — получилось несколько грубовато, но достаточно пафосно. Кроме того, я опасался, что если бы попробовал выразить свою мысль по-другому, то этот интеллектуал меня бы и вовсе не понял.

И двинулись мы на следующую пару…

— А ты что собираешься теперь с этой дуэлью делать? — на ходу поинтересовался Филя. Судя по всему, он действительно был озабочен теми неприятностями, что могут со мной произойти в ближайшем будущем.

— Драться, — как можно беззаботнее ответил я, — а что тебя смущает?

— Так он же тебя убьёт! — похоже, наш артефактор сильно сомневался в моих силах.

— Не волнуйся за меня, — усмешка, сопровождающая эти мои слова получилась слегка кривоватой… — я полон сюрпризов.

— Да? — в голосе Фили сквозило обоснованное недоверие и мои слова он воспринимал, как обычную глупую браваду.

— Да не волнуйся ты, — я похлопал его по плечу, — всё будет тип-топ.

— Эй, волшебник, — эти слова донеслись у меня из-за спины, и произнесены они были одной из сестёр Бехтеревых. Кому из них, я точно сказать не мог, так как по голосам их различать ещё не научился, — ты что, всерьёз рассчитываешь воскреснуть после того, как примешь мучительную смерть от побоев? Боюсь, что провернуть такой фокус тебе не удастся…

— Милые девушки! — я обернулся на голос, и увидел две пары глаз, взиравших на меня с насмешливым беспокойством, — не извольте волноваться, я велик и непобедим!

— Правильно, — хмыкнул мой внутренний даос, — пафос — наше всё!

— Но мне очень приятно, что вы так переживаете за моё здоровье, — продолжил я.

— Надя, — обратилась брюнетка к блондинке, — а не кажется ли тебе, что наш фокусник не совсем понимает, во что вляпался?

— Нет, Любочка, — ответила блондинка, — мне не кажется — я в этом совершенно уверена. Кроме того, я абсолютно убеждена в том, что сегодня ему предстоит с головой погрузиться в океан страданий и мучительной боли. И нам с тобой придётся его лечить…

— Значит, будет нам должен! — Любовь Бехтерева посмотрела на меня, как старуха-процентщица на очередного нищего заёмщика, — ты не переживай, платить не надо — просто должен будешь…

— Ну да, — подумал я, — вечное долговое рабство… Нет, я уж лучше пилюлями обойдусь, они хоть и дорогие, но мои… — после чего произнёс вслух:

— Вы излишне сгущаете краски, готов поспорить на что угодно, но я этого бычка сегодня уделаю! — не могу сказать, что меня была железобетонная уверенность в своей победе, так как противник выглядел серьёзным… Но перед дамами нужно было демонстрировать свою крутизну. Хотя бы на словах.

А чего именно от Здоровяка ожидать, я и вовсе не представлял. Ну, разве что помню, что удар у него поставлен хорошо, да и скорость у него очень даже приличная… Но ни о его манере боя, ни о его любимых тактических приёмах я понятия не имел… Слишком уж скоротечным было наше первое столкновение.

— Не мохай, — ободрил меня Джекки. — мы его затопчем и унизим. Образцово-показательно отпинаем, чтоб ему, да и другим, впредь неповадно было! — ну, конечно, ему легко говорить. Он-то всё это действо будет наблюдать, как через экшн камеру гоу-про, а мне все тумаки достанутся…

— Да, Люба, — печально обронила Надежда, — либо он действительно не осознаёт, во что ввязался, либо у него сейчас начинается тихая истерика и он пытается скрыть свой страх за напускной лихостью, — а она у нас, оказывается, не просто лекарь, а ещё и специалист по психоаналитике и поведенческой психологии. Многогранная личность, однако…

— Значит спорить не хотите? — этот вопрос я задал только для того, чтобы увести беседу в сторону от обсуждения моего душевного состояния. Дело в том, что немалое волнение я таки испытывал, так как от этого боя во многом будет зависеть то, насколько серьёзно меня тут будут воспринимать. Победить следовало убедительно, и, в то же время, постараться не раскрывать всех своих возможностей, так как это не последний желающий начистить мне физиономию, я так думаю… И хорошо бы приберечь какие-нибудь сюрпризы и для тех, кто будет наезжать на меня в будущем.

— А на что ты предлагаешь поспорить? — вопросительно прищурилась брюнетка.

— Давайте так, — предложил я, — если я побеждаю, то вы обещаете мне прислуживать… ну, — я сделал вид что задумался, — в течение первого семестра.

— А вариант проигрыша ты что, совсем не рассматриваешь? — удивилась моему шапкозакидательскому настроению блондинка.

— Да, если ты проиграешь, то что? — присоединилась к ней брюнетка.

— А что бы вы хотели? — мне было просто лень придумывать то, чего мне никогда не придётся делать.

— А мы бы хотели… — вот тут они обе действительно задумались, так как были уверены в моём поражении. Эта их уверенность базировалась на визуальном сравнении комплекции и мускульной массы дуэлянтов. Тут, следует признать, что я выглядел бледновато на фоне Здоровяка.

— Мы бы хотели, — начала Люба, — чтобы ты сводил нас на ужин в «Приют рыбака».

— Семь раз! — поправила сестру Надя, — то есть, чтобы ты неделю нас там кормил.

— И обязательно осетриной, которая по-царски, — добавила Люба мечтательно и, наверное, мысленно при этом облизнулась.

Они были уверены, что будут неделю питаться осетриной, и ради этого были готовы даже меня слегка подлечить после того, как Тюрин мне холку намнёт… Ну, ладно, блажен, кто верует…

— Так, — мечтательность Любы улетучилась, и теперь она на меня смотрела очень подозрительно, — а что ты там говорил про то, что мы тебе будем прислуживать?

— Люба, прекрати, — Надя продолжала пребывать в уверенности, что всё уже решено, — ты только посмотри на Яна, а потом на этого Тюрина… Тут, по моему, всё предельно ясно… — она обернулась ко мне, — ты, Ян, конечно, поступил благородно, но шансов у тебя нет. Драка то без магии будет. Хотя в этом случае ты и со своей магией мало что смог бы сделать… Ты ж просто фокусник, а не повелитель огня…

— А ты не знаешь, как прислуживают? — хмыкнул я, адресуя свои слова брюнетке, — ну, будете в столовке мне еду таскать с раздачи, книжки за мной носить, ну и делать, что прикажу… — я собирался перечислить ещё несколько пунктов из своих хотелок. Например, я не отказался бы от регулярных сеансов массажа. А то после тренировок мышцы забиваются.

— Ну, они ж не умеют ничего, — среагировал на мою мысль Джекки, — хотя, если их поднатаскать в массаже, акупрессуре и акупунктуре, то может и выйдет что-нибудь путное из этой затеи….

— И массаж, — я, всё-таки озвучил эту свою хотелку, чтобы они потом не делали большие глаза и не пытались отказываться, мотивируя это тем, что это в договор не входило… Гулять, так гулять…

— Размечтался, глупенький, — прокомментировала Люба, — может ещё скажешь, что массаж непременно интимный, и спинку тебе регулярно в бане тереть?

— Я бы не отказался, — говоря это, я сконструировал эдакую сальную ухмылку, — ну так что, договорились?

— То есть на то, что обязуешься кормить нас ужином в течение недели в «Приюте рыбака» ты согласен? — недоверчиво поинтересовалась Надя.

— Конечно, — согласился я, — а вы мои условия принимаете?

— Не дольше недели, — припечатала Любовь, — и без интима!

Осторожная, однако.

— Пойдёт, — ну, даже если они будут исполнять мои прихоти, не выходящие за рамки приличий, будет замечательно, — по рукам?

— Да! — хором крикнули одинаковые, — Филя, ты свидетель. Если что, подтвердишь, о чём договор был, чтобы этот самонадеянный иллюзионист нам осетрину по-царски не зажал!

— Помните про массаж! — я не мог удержаться от того, чтобы их немного не по-троллить.

Вот так вот, мило беседуя, мы и добрались до учебного корпуса, где будет проходить следующая пара…

По окончании последней пары в моём распоряжении оставалось чуть более получаса. Я решил сегодня обед отложить на потом, чтобы не прыгать по арене с набитым брюхом. Поэтому сразу направил свои стопы к месту проведения дуэлей, в то время, как сёстры Бехтеревы и Филя отправились в столовую.

В общем-то я был готов ко всему, вплоть до того, что в кармашках на моём поясе дожидались своего часа три пилюли, заполненные ци. Я взял за правило без этого запаса из комнаты не выходить. И теперь был спокоен за себя, так как даже если мне хорошенько прилетит, я смогу оперативно привести себя в порядок.

До места проведения дуэлей я добрался довольно быстро. Все арены были пока свободны. Ну да, я так думаю, что в первый учебный день на дуэль повезло только мне нарваться.

Поодаль я заметил компанию Тюрина. И его самого, вдохновенно вещающего о чём-то своим шестёркам.

Для начала следовало выполнить некоторые формальности, и я направился к небольшому домику, где располагались преподаватели, дежурившие по дуэльному комплексу.

— Войдите, — прогудел из-за двери густой бас. Я в своём воображении нарисовал образ говорящего, очень похожий на образ лесника Хагрида из цикла о Гарри Поттере, такого же основательного, большого и заросшего буйной волоснёй.

И каково же было моё изумление, когда я увидел обладателя этого, прям-таки оперного, баса. За столом сидел щуплый, лысый, как бильярдный шар, мужичок. Одет он был в армейский комбинезон без знаков различия. И на его исчерченном глубокими морщинами лице была единственная заметная деталь — роскошные гренадерские усы с лихо закрученными вверх кончиками.

— С чем пожаловали, молодой человек? — пробасил дежурный.

— А у меня сегодня дуэль… — ответил я, — и мне бы…

— Это ты, что ли, будешь с Тюриным драться? — нетерпеливо перебил меня дядька.

— Да, — подтвердил я.

— Что-то выглядишь ты, — ухмыльнулся он себе в усы, — неубедительно, если не сказать жёстче…

— Ну, какой уж есть… — я тяжело вздохнул, — что выросло, то выросло…

— Твёрдо решил? — вопрос прозвучал почти агрессивно.

— Да! — не знаю почему, но прозвучало это как-то неуверенно, и на физиономии мужика появилась сочувственная улыбка.

— Тогда давай ID — карту, — он протянул руку и я вложил в неё пластиковый прямоугольник удостоверения личности.

Он провел им по считывателю, сверился с какими-то надписями, возникшими на небольшом мониторе перед ним, и нажал на один из сенсоров на панели.

Тут же загудел стоящий на столе принтер и выплюнул лист бумаги.

Дежурный пробежал по нему глазами, поставил галочку и пододвинул листок мне:

— Подписывай, — деловито предложил он, — это отказ о претензий, подтверждение того, что ты выходишь на арену добровольно, предварительно ознакомившись с правилами и ответственностью за их нарушение.

Я прочёл этот перенасыщенный канцелярскими оборотами текст и поставил подпись.

— Так, подожди, — дежурный подсунул мне журнал, где я поставил ещё одну закорючку напротив своей фамилии.

— Теперь всё? — поинтересовался я.

— Да, можешь идти к арене, — на пальце дядьки сверкнул перстень, по которому я определил, что передо мною адепт стихии воды в ранге Ратник, — начнём, как доктор подойдёт, уже скоро должен быть…

Выйдя из дежурки, я тут же столкнулся с Ольгой… Вот, не было печали, она же мне сейчас весь мозг вынесет…

— Мелкий, ты совсем охренел? — она решила времени не терять, и приступила к выносу моего мозга сразу, стоило мне только оказаться в поле её зрения. А как вы хотели? Любящая заботливая сестра, да…

— А что такого? — попробовал я прикинуться дурачком.

— А то, что мне тут рассказывают, что ты на дуэль с Тюриным выходить собираешься, — выдала она на одном дыхании, — это правда? — вообще, со стороны это выглядело, наверное, довольно забавно. Изящная миниатюрная девушка с исполненным ярости взором умудряется агрессивно нависать надо мною. А я, хоть вовсе и не богатырь, но, всё-таки, немного повыше её ростом-то…

— Правда, правда, — я понял, что придётся её как-то успокаивать, иначе она сейчас сама на Тюрина набросится. И этим, кстати, окажет мне медвежью услугу, — только давай отойдём, и тихо всё обсудим, а? — я взглянул в её пылающие праведным гневом глаза, жалостливо протянул, — пожа-а-алуйста, — и, ухватив за рукав, потянул её за угол дежурки. Она автоматически проследовала за мной:

— Нет, Янек, ты точно охренел, — прокомментировала она мои действия, — если ты действительно собрался с драться с этим лбом, то ты натурально сошёл с ума. Я вместо тебя выйду!

— Нет, — твёрдо ответил я. Я надеялся, что это прозвучало достаточно убедительно.

— Ты решил самоубиться таким мучительным образом? — кисло усмехнулась Ольга, — объясни мне, на что ты надеешься…

— Ты всё увидишь сама, — я смотрел на неё, стараясь убедить её в том, что с головой у меня всё нормально, — и я тебя очень прошу, не пытайся выходить вместо меня, тем более, что в этой дуэли с нашей стороны уже была замена. И других замен правилами не предусмотрено.

— Так ты по доброй воле пошёл на это? — возмутилась она, — я то думала, что тебя просто подловили как-то…

— Ну, можно сказать, что подловили, — и я вкратце рассказал про Филю, и про то, как эта подстава была организована.

— Ты идиот! — констатировала она, — мог бы не лезть в это, и остался бы целым! Учти, лишних денег нет — лечить тебя… Господи, ну за что мне всё это? — и она закатила глаза к небу, стремясь этим проиллюстрировать степень своего недовольства мной и моим образом действий.

— Оль, хватит кипишить, я доволен тем, как всё складывается, — говорил я спокойно, успокаивающим тоном, и, похоже, это сработало.

— Хорошо, я спокойна, — звучало неплохо, но не сказать, что я ей сразу поверил, — тогда, будь добр, изложи мне доходчиво, зачем тебе это понадобилось.

— Начнём с того, что я абсолютно уверен в том, что его побью, даже при том условии, что он будет использовать магическое усиление…

— Предположим, я разделяю твою уверенность в этом, хотя это и не так, — Ольга криво улыбнулась, — но ответа на свой вопрос я так и не получила.

— Это мне нужно затем, чтобы отбить охоту связываться со мной у тех, кто считает возможным самоутверждаться за мой счёт или за счёт моих друзей, — пафосно объявил я.

— Хммм, — скептически хмыкнула Ольга, — мотив вполне понятен и, в общем-то, я даже в чём-то одобряю тебя… Но ты меня извини, в то, что ты справишься с Тюриным, я поверить никак не могу.

— Давай, ты просто посмотришь за нашей дуэлью со стороны, — моё предложение вызвало вполне предсказуемый горький вздох, — и да, насчёт медицинской помощи я уже договорился, так что за моё здоровье можешь не опасаться — буду в полном порядке при любом исходе.

— Ну хоть тут ты поступил разумно, — пробурчала сестра.

— Ладно, уже скоро мой выход, — сказав это, я ощутил некоторый мандраж, так как Здоровяк, как ни крути, действительно был здоровяком, и повозиться мне с ним придётся изрядно, — иди, занимай место в партере, а яркое шоу я постараюсь обеспечить…

Глава 8

На небольшой трибуне напротив той арены, где мне предстояло сразиться с Тюриным, было довольно людно. Компактной группой сидели шестёрки Здоровяка, которые пришли по-болеть за своего вожака и по-наблюдать за его триумфальной победой, в которой они нисколько не сомневались. Среди них я с некоторым удивлением обнаружил и пару студенток. Из-за расстояния я не мог в подробностях разглядеть их лиц, но сделал себе зарубочку в памяти на предмет того, что тут и дамы могут иметь наклонности, близкие к криминальным, а потому следует быть ещё осмотрительнее.

На противоположном краю этой самой трибуны сидели сёстры Бехтеревы, Филя, Ольга и ещё несколько человек из моей группы.

Кроме них там присутствовали ещё с полтора десятка студентов, ни одного из которых я не знал. Не иначе, как любители бесплатных зрелищ.

До начала боя ещё оставалось немного времени, и я подошел к Ольге, которая сидела немного особняком. Филя, кстати, на неё постоянно косился, но подсесть поближе и завести разговор пока не спешил. Может и зря я так встревожился, и он вовсе не влюбился? Хотя, это сейчас большой проблемой не является, так что пусть оно идёт, как идёт.

А подошёл я к ним для того, избавиться от моих подручных оборонительных средств — пружинного арбалета и кистеня, так как условиями дуэли оружия у участников быть не должно.

— Оль, — обратился я к сестре, взобравшись на трибуну, — у меня к тебе просьба будет…

— Ты хочешь обсудить подробности своих похорон? — насмешливо поинтересовалась она.

— Нет, — её слова вызвали у меня непроизвольную улыбку, — я хочу попросить тебя посторожить моё имущество… — с этими словами я отстегнул и положил рядом с ней сначала кистень, а потом и свой мини-арбалет.

— Ну-ка, ну-ка… — Ольга тут же схватила арбалет и начала его с нескрываемым интересом разглядывать, — какая интересная штука, — она пытливо вгляделась в моё лицо, — и ты даже пользоваться этим умеешь?

— Если не умеешь пользоваться этими вещами, то тогда и нет никакого смысла их с собой таскать, — ответил я, — ну как, постережёшь? Можно тебе оружие-то доверить?

— П-ф-ф, — возмутилась Ольга, — если это оружие, то я бенедиктинская монашка.

— Ну, не кипятись, — я подмигнул ей, — лучше пожелай мне удачи… — и двинулся ко входу на арену.

— Удачи тебе, — бросила она мне вслед, и прозвучало это у неё как-то не очень оптимистично. Не верила она в меня. В её глазах я рохля и терпила, и буду пребывать в этом качестве, покуда не докажу обратного. Делом.

Ну, тогда мне ничего не остаётся, как начинать ломать сложившиеся стереотипы. Ну и Пантюше было бы неплохо что-нибудь сломать, да…

Думая эти мысли, я потихоньку спустился с трибуны, и подошёл у тому лысому и усатому мужику, который и был сегодня ответственным за проведение дуэлей.

Рядом с ним стоял дядька покрупнее и, я бы сказал, покруглее. Судя по его перстню, был он лекарем в ранге Ратника. А раз так, то, что бы сегодня не произошло, но смертоубийств, скорее всего, не случится — он откачает. И это хорошо.

— Студент Тюрин, — зычно крикнул лысый усач, обернувшись к трибуне, — через пять минут начинается дуэль, ждём только вас!

Тюрин, находившийся в компании своих фанатов, поднялся, и под их ободряющие крики бодрой походкой направился к нам.

— Так, обращаюсь к дуэлянтам, — усач равнодушно посмотрел сначала на Тюрина, а потом и в мою сторону глянул, — вы не желаете примириться?

— Не-а, — ухмыльнулся Тюрин, глядя на меня.

Я тоже отказался, при этом, для верности, ещё и отрицательно покрутил головой.

— Ну, в том, что мириться вы откажетесь у меня никаких сомнений и не было, — буркнул дежурный, — значит так, правила вы знаете. Отдельно продублирую, что в случае нарушения этих правил арена вас накажет. То же самое произойдёт, если вы будете нагло игнорировать мои команды. Ясно?

— Ясно! — это мы с Тюриным хором отреагировали.

— Ну, тогда начнём, — слова дежурного звучали буднично и по-деловому, — сейчас занимаете свои места, — он обернулся ко мне, — ты в синем кругу, — после чего посмотрел на Здоровяка, — а ты в красном. Пошли!

Мы спустились на песок арены и разошлись по своим местам. Едва я ступил па синий пластиковый круг метрового диаметра, как прозвучали слова лысого:

— Бой можно начинать без команды после включения барьера.

— Ага, — возникла нечаянная мысль, — хоть и на кулачках дерёмся, а барьер-то всё-равно ставят…

— Это, наверное, — высказал Джекки свою догадку, — чтобы фанаты не пытались помочь своему чемпиону.

— Наверное, — согласился я.

И в этот момент над ареной возникла слабо гудящая голубоватая полусфера мощного магического поля. А это значит, что бой начинается.

Я оставался на своём месте, и наблюдал за передвижениями своего противника. Тот тоже особо не торопился. Видимо память о сломанных недавно рёбрах ещё не выветрилась из его буйной головы. Физиономия его была свирепой и сосредоточенной. Он в натуре собрался меня показательно изувечить.

Здоровяк начал приближаться ко мне, по-кошачьи переступая по песку арены. Да, видно, что его преподаватели рукопашного боя хлеб свой ели не зря. Перемещается он почти безупречно. Почему почти? Потому что есть мелкие огрехи, глазу почти незаметные. Но мой внутренний китаец это сразу отметил и немедля меня уведомил о результате своих наблюдений.

— Опыта ему не хватает, — прокомментировал Джекки, — но учили его хорошо… Но ты это, не отвлекайся. И глаза береги. — эти слова Джекки были актуальны, так как под нашими ногами шуршал мелкий сухой песок…

Он как вводу глядел. Тюрин резко прыгнул вперёд, сразу сократив расстояние между нами метров до двух. Но я с места не двинулся — только принял оборонительную стойку песочных часов.

И тут Здоровяк ударил носком правого ботинка в песок арены. И песок этот, соответственно, полетел мне в лицо.

Я не стал предпринимать попыток уклонения, продолжая стоять неподвижно и отслеживать движения оппонента. Его попытка пустить мне пыль в глаза была нейтрализована маленькой защитной полусферой, которую я повесил у себя перед лицом.

И, что характерно, никакого наказания со стороны магических конструктов, отслеживающих соблюдение правил, не последовало.

Значит, арена на манипуляции с ци не реагирует, а ману я использовать сегодня не буду.

Обойдусь без неё, раз условия поединка этого не позволяют.

Ещё не успел песок, что летел мне в лицо, осыпаться вниз, как вслед за ним вперёд ринулся и сам Здоровяк. Он свято верил в то, что я временно дезориентирован, а потому приблизившись на расстояние удара бесхитростно пробил мне с ноги фронт-кик в грудь.

Ожидаемо. Отклонившись влево я врезал ему сбоку в колено вытянутой горизонтально ноги кулаком. Ци при этом ударе пока не использовал. Это может выглядеть, как самонадеянность с моей стороны, но на то были основания.

Целью моей была не только победа над этим самоуверенным придурком. Была ещё одна цель.

Я должен был победить с явным превосходством и по возможности унизить своего оппонента. Чтобы ни у кого не возникло ни малейшего подозрения в том, что тут могла быть какая-нибудь случайность.

В этом случае количество желающих наезжать на меня и моих друзей должно заметно сократиться.

Но, как показали результаты моего первого удара, Пантелеймон таки сделал некоторые выводы из нашей стычки в общаге — тело его покрывала защитная магическая плёнка. К поединку со мной он на этот раз отнёсся серьёзно. Но одной защитной плёнки было недостаточно.

Да, я не смог нанести ему травму, но кинетическая энергия моего удара никуда не делась, и его развернуло. Развернуло к трибунам передом, а ко мне задом.

Предоставившейся возможности я не упустил, и со всей дури врезал его по оттопырившейся заднице. И тоже ногой. Дал зеркальный ответ, так сказать.

И ци добавил, но не стал формировать проникающий удар, а просто придал своему оппоненту дополнительное ускорение, да так, что обе его ноги оторвались от земли и он отправился в непродолжительный полёт.

Надо отдать ему должное, что получив моего богатырского пинка, он не растерялся, а сгруппировавшись в воздухе ушёл в кувырок при приземлении.

Пока он летел, я мельком бросил взгляд на трибуну — лица у всех находящихся там были до крайности изумлёнными. Ха! Не ожидали? А то ли ещё будет…

Из кувырка Тюрин красиво перетёк в оборонительную стойку, ожидая того, что я очертя голову ринусь развивать свой успех. Но я, к его большому неудовольствию, остался на месте и улыбнувшись, развёл руками, типа, ну извини, что так получилось.

Физиономия моего противника стала ещё более свирепой, а глаза налились кровью. Занервничал бедняга. Ну и славненько.

Осознав, что я не тороплюсь его атаковать, Тюрин снова проявил инициативу и начал медленно перемещаться по кругу. С каждым своим шагом он незаметно сокращал расстояние между нами. Не иначе, как надеялся на то, что я потеряю бдительность и пропущу тот момент, когда он решит меня внезапно атаковать.

Естественно, я был начеку, хотя внешне старался создать у противника впечатление, что расслабился, и смысл его хитрых манёвров остаётся для меня тайной за семью печатями.

Вот с очередным шагом он вышел на исходную и резко нанёс коварный и сильный удар.

Если бы я вовремя не среагировал, то он превратил бы мой нос в кровавый блин.

Но я был к этому готов, а потому плавно ушёл с линии атаки и перехватил ударную руку оппонента ещё до момента, окончания движения. А дальше — дело техники. Немного подсел под него, выворачивая захваченную конечность. Бросок… Вернее, не совсем бросок. Это приём из арсенала айки-дзюцу. И если его делать жёстко, то рука в локтевом суставе идёт на излом. И в большинстве случаев тот, к кому этот приём применяется, вынужден прыгать с последующим падением на бок, чтобы избежать серьёзной травмы. Но, это если знать, как и когда это делать. Здоровяк же не предпринял никаких попыток уйти, надеясь, вероятно, на магическое укрепление своих костей и мускулатуры.

И, разумеется, поплатился за свою самонадеянность. В локте Здоровяка что-то тихонько хрустнуло, он вскрикнул и завалился на спину, уходя в кувырок назад.

Я не думаю, что мне удалось сильно травмировать его. Он всё же заметно усилил свои связки и суставы маной и, скорее всего, отделался сейчас только неприятным растяжением сухожилий.

Но и этой малости хватило, чтобы окончательно испортить ему настроение.

— Убью! — выплюнул он.

Мне ничего не оставалось, как улыбнуться как можно более издевательски и опять продемонстрировать приглашающий жест, заимствованный мною у Брюса Ли. С каждым разом, хочу сказать, он у меня получался всё лучше и лучше. Это было заметно по тому, что тот, кому этот жест адресуется, бесится всё сильнее. Вот и мой оппонент уже взбешён до невозможности. И это хорошо.

Тюрин сорвался с места и с нечленораздельным рычанием бросился на меня разъярённым кабаном. Похоже, теперь он рассчитывал просто сбить меня с ног своей массой, а после этого тупо втоптать мою беспомощную тушку в песок арены.

Да, похоже, клиент дозрел, и пора с ним заканчивать. Все зрители, надеюсь, уже убедились в том, что я бесспорно превосхожу своего противника, и теперь мне остаётся только закончить поединок. Само собой, закончить его надо эффектно и убедительно.

Для этого я совершил несколько действий одновременно. Первое — я применил технику Алмазной кожи, исключив тем самым возможность получения травм из-за столкновения с мчащимся на меня Здоровяком.

И второе, не менее важное действие — я «укоренился». Эта техника позволяет оставаться на ногах после столкновения с противником, имеющим значительное превосходство в весе, а то и с несколькими такими противниками.

Я сгруппировался, сжался и… И тут в меня врезалась эта гора мускулатуры, щедро укреплённая, к тому же, маной.

И я был к этому готов. Мало того, что мне удалось устоять, так я ещё и успел в последний момент выставить вперёд полусогнутую в локте руку со сжатым кулаком.

Здоровяк не посчитал это опасным и всей своей немалой массой налетел на меня. И на мой кулак он тоже налетел. Тут уж я не пожалел ци и сформировал из неё энергетическое копьё. И в момент, когда этот бычара на меня налетел, мой энергетический конструкт сорвался со сжатого кулака и сокрушил его рёбра.

Раздался приятный хруст. Да, хруст костей врага особенно сладок и приятен. И немалое удовольствие мне доставило зрелище перекошенной от боли и гнева рожи моего оппонента. На ней можно было так же прочесть его удивление и обиду, вызванную тем, что я остался стоять на ногах не смотря на его таранную атаку. Так же на его физиономии было крупными буквами написано то, что он испытывает сильнейшую боль во вновь повреждённых рёбрах.

И он никак не мог понять, как так получилось-то? Он же влил немеряно маны и в укрепление, и в защиту…

Пока мой противник разбирался в своих переживаниях и ощущениях, я начал раскручивающее движение от поясницы, и толкнул Тюрина предплечьем правой руки, которую подпирала и толкала левая. Ну и ци в этот приём от души вложил.

Как было написано в одном из трактатов по рукопашному бою, что во время тренировок цитировал мне Джекки, этот толчок при правильном исполнении подобен удару железной дубины, обёрнутой в вату…

У меня получилось правильно. Здоровяк отлетел от меня, словно его лягнул племенной бык и растянулся на песке.

Я, не дожидаясь, пока противник придёт в себя и поднимется, прыгнул на него, уселся сверху и начал грубо и неизящно мордовать, энергетически усиливая свои удары.

Бедняга пытался вывернуться, но как-то вяло, так как ему было необходимо сохранять концентрацию для поддержания защитного покрова, да и боль в сломанных рёбрах его изрядно отвлекала.

И, как и ожидалось, надолго его не хватило — я вдруг перестал ощущать, как пружинит его защитная плёнка. Значит она исчезла…. Теперь при каждом соприкосновении моего кулака с уже изрядно помятой физиономией оппонента в стороны разлетались сопли и кровавая юшка.

А ещё спустя пару минут я размолотил его физиономию до полной неузнаваемости, но продолжал исступлённо лупить мерзавца. Что-то меня как-то незаметно переклинило.

Очнулся от этого боевого безумия только тогда, когда понял, что от постанывающей тушки Тюрина меня оттаскивает лысый усач:

— Ну хватит, хватит, — он увещевал меня успокаивающе-ласково, почти нежно и одновременно перехватывал мои руки, коими я продолжал по инерции размахивать, — победил, победил…

Увидев, что меня наконец попустило, усач отпустил меня и с начал некоторым удивлением осматривать:

— Ты смотри, какой-то тощий задохлик, а как этого кабанчика отделал-то…

Вокруг стонущего на песке Пантелеймона суетился целитель, готовя его к транспортировке в медблок. Поле битвы, как это говорится, осталось за мной.

Меня немного пошатывало, но в общем и целом, чувствовал я себя замечательно, тем более, что сегодня мне полностью удалось задуманное. И теперь многие, считавшие меня лёгкой добычей, должны будут пересмотреть своё мнение обо мне, и о рисках, которые влечёт за собой попытка на меня наехать.

— Это выглядело крайне неэстетично! — Джекки выразил мне своё «фи» в связи с тем, что я грубо разбил морду оппоненту, вместо того, чтобы добить его каким-нибудь вычурно-изящным приёмом.

— Зато дёшево, надёжно и практично! — процитировал я бессмертную фразу Лёлика.

— Ну да, — растеряно согласился мой внутренний китаец.

И смолк, будучи не в силах найти подходящие слова для того, чтобы возразить мне по существу.

Отвлёкшись на нудного даоса, я как-то проморгал то, что мои болельщики в составе сестёр Бехтеревых, Фили и ещё нескольких моих однокурсников быстро спустились с трибуны и уже были в непосредственной близости от меня.

Бехтеревы с радостными криками налетели и наверное сбили бы с ног, если бы я не укоренился в последний момент. Восторженные междометия, девичьи визги и прочие звуки, выражающие крайнее восхищение моим героическим подвигом заполнили воздух.

Мне показалось, что каждая из сестёр раздвоилась, с такой скоростью и энтузиазмом они теребили, тискали и обнимали меня. Вроде как и знакомы всего-то ничего, а вот поди ж ты… Да, хорошо быть героическим героем и купаться в лучах славы.

Даже Филя, и тот сподобился одобрительно похлопать меня по плечу, при этом изрекая банальности типа, что моём месте должен был быть он… Ну совсем как Семён Семёныч Горбунков, право слово…

Но вот вопли восторга слегка утихли, а в непосредственной близости от нас нарисовалась Ольга. Она, как солидная представительница второго курса не стала бежать ко мне сломя голову, а чинной походкой подошла, когда меня уже плотно окружили мои болельщики и болельщицы.

Смотрела она на меня как-то уж очень загадочно.

Мне в любом случае нужно было забрать своё оружие самозащиты, так что я двинулся ей навстречу.

— Давай-ка отойдём в сторонку, — как-то подозрительно дружелюбно проворковала она, хватая меня под руку, — у меня к тебе появились вопросы…

Она отбуксировала меня метра на три в сторону от моих одногруппников и приступила к допросу:

— А теперь скажи мне, — моя условно-двоюродная сестра говорила подчёркнуто ласково, что меня несколько беспокоило, — что это сейчас такое было? — и взялась сверлить мою переносицу вопросительным взглядом.

— Дуэль была, — мой ответ был абсолютно правдивым, но сказал я совсем не то, что Ольга хотела бы от меня услышать.

— Не придуривайся, — она даже ножкой топнула, — я хочу знать, как тебе удалось уработать этого бугая, — она с прищуром посмотрела в мои невинно хлопающие глаза, — говори! Я жду!

— Ты же всё видела… — я попытался отпетлять от предметного разговора на эту тему, но безуспешно:

— Я хочу, чтобы ты мне доходчиво объяснил, как так получилось, что…

Но тут наша милая беседа была бесцеремонно прервана.

Глава 9

— Студент Карпов! — пророкотал из-за наших спин густой оперный бас.

Мы с Ольгой одновременно обернулись. Моя догадка подтвердилась — обращался ко мне не абы кто, а сам дежурный по дуэльным аренам. И в руке он держал коммуникатор. Было нетрудно сообразить, что он только что с кем-то общался с его помощью.

— Я! — прозвучало это у меня очень лихо, совсем по-армейски. Это я так от неожиданности среагировал, наверное.

— Вижу, что ты, — ухмыльнулся лысый усач, — так вот, тебя срочно вызывает проректор по боевой работе!

— Воронов? — откликнулся я, припоминая, что Хромов после первого моего знакомства с бандой Тюрина намекал на то, что с этим дядькой мне, скорее всего, придётся пообщаться. И похоже, время пришло…

Но, может это и к лучшему, так как вызов к проректору поможет мне увильнуть от немедленной беседы с сестрой. Она прямо таки горела желанием узнать, как мне удалось в такие короткие сроки добиться столь заметных успехов на ниве постижения искусства рукопашного боя. Врать мне не хотелось, а как и в каких дозах сообщать ей правду, я пока не очень себе представлял.

А так, будет время подумать и выработать линию поведения…

— Ага, — усач с интересом разглядывал меня, словно какую-то неведому зверушку, — сам Сергей Маркович желает видеть тебя как можно скорее, а потому рекомендую — не отвлекаясь ни на что проследовать в ректорат, там найти кабинет номер…

— Знаю, знаю, куда идти… — заверил я дежурного по дуэльному комплексу.

— Ну, раз ты такой информированный, — закруглил наш разговор дежурный, — тогда уже поторапливайся. Маркович долго ждать не любит… — следует отметить, что когда он упоминал Воронова, в голосе его сквозило неподдельное уважение. Похоже, у нашего проректора по боевой работе создалась весьма серьёзная репутация.

Я уже сделал было несколько шагов по направлению к первому корпусу, где и располагался ректорат, как снова услышал голос Ольги. Она немного обиженно крикнула мне вслед:

— Я от тебя не отстану, мелкий! Ты мне всё расскажешь! — звучало, как приговор, ну да ладно. В некотором смысле, это говорила не она, а её любопытство.

Ну, конечно. Её двоюродный брат — безобидный тихоня и слабак вдруг уверенно набил морду одному из записных хулиганов училища… Сформированная на основе предыдущего опыта картина мира в один момент пошла глубокими трещинами…

Такие вот мысли крутились в моём мозгу, покуда ноги несли меня к логову главного безопасника училища. Само собой, пригласил он меня не просто так, а для того, чтобы услышать ответы на свои вопросы. Вот только о чём он будет меня спрашивать?

В приёмной, располагавшейся перед кабинетом Воронова, за столом сидела миловидная секретарша. И выправка у нее была явно военная. Уж очень прямо она держала корпус, да и вообще…

Следует отметить, что в первый свой визит никого я в этом предбаннике не видел. Наверное, эта прекрасная дама тоже была на каникулах, в то время как её начальник продолжал тянуть служебную лямку даже тогда, когда все остальные отдыхали.

В общем, едва переступив через порог я наткнулся на её подозрительно-оценивающий взгляд. Выражение лица секретарши говорило о том, что она несколько удивлена. Наверное причиной её удивления стало то, что выглядел я гораздо более растрёпанным, нежели это приличествует дисциплинированному студенту магического училища, собирающемуся войти в кабинет проректора.

И даже то, что после боя я постарался хоть как-то отряхнуться и привести себя в порядок, не могло совсем скрыть того, что недавно я сражался на арене.

— Меня к Сергею Марковичу вызвали, срочно… — после того, как я пояснил причину своего визита взгляд секретарши несколько смягчился и она вполне благосклонно поинтересовалась:

— Карпов? — говоря это она бросила взгляд на монитор перед собой, — Ян Миронович? — и снова начала вглядываться в моё лицо, словно пытаясь найти на нём ответ на свои вопросы.

— Так точно! — лихо ответил я.

Секретарша как-то загадочно усмехнулась и сказала:

— Ну, заходи, раз вызвали, — и кивнула на дверь в кабинет Воронова.

Голос у неё, кстати, был вполне себе приятный… Внутренне собравшись, я приоткрыл тяжёлую дубовую дверь и сделал шаг вперёд.

Знакомо заскрипели половицы. Ну да, «поющие» полы. Никто не сможет незаметно для проректора прокрасться в его кабинет… Хотя, я подозреваю, что не будь этих полов, то незаметно проникнуть к нему всё равно было бы весьма проблематично.

— Разрешите? — спросил я, глядя в глаза хозяина кабинета, который мгновенно обернулся на скрип.

— А, быстро ты, — удовлетворённо констатировал Воронов, — ну, проходи, садись…

Я угнездился на стуле и вопросительно посмотрел на нашего проректора по боевой подготовке, мол, зачем вызывали-то?

— Та-а-ак, — протянул Воронов, одновременно клацая по лежащей перед ним клавиатуре и всматриваясь в монитор, — для начала я хочу отметить, что ты меня приятно удивил, — и с прямо-таки отеческой улыбкой посмотрел на меня.

— Я, конечно, рад тому, что вызвал у вас положительные эмоции, — в голосе моём сквозило лёгкое недоумение и настороженность, — но было бы здорово, если бы вы пояснили, что именно вас приятно удивило?

— Ну, как что? — усмехнулся он, — меня очень порадовало то, что ты действительно не стал прятаться за юбку сестры и без чьей либо помощи решаешь возникающие проблемы. Успешно решаешь, насколько я знаю.

— Вы, наверное, имеете ввиду мой конфликт с Тюриным? — более мне в голову ничего не приходило, оставалось предполагать только это.

— Совершенно верно, — подтвердил мой собеседник, — отрадно, что ты оказался в состоянии постоять за себя, хотя характеристики с предыдущего места учёбы не позволяли мне на это надеяться.

— Ну, я же работал над собой, — странно, но до сих пор не прозвучало никаких вопросов, и это меня уже немного напрягало.

Ну не для поздравлений же меня целый проректор вызвал, в самом-то деле. Очень сомневаюсь в том, что ему нечего больше делать, кроме как поздравлять студентов с весьма сомнительными достижениями…

— Замечательно, — слегка насмешливо прокомментировал мои слова проректор, — вот именно в связи с тем, что тебе таки удалось победить Тюрина у меня и возникло несколько вопросов.

— Каких? — настороженно поинтересовался я, подумав про себя, что вот оно, начинается.

— Зайду издалека, — взгляд Воронова затвердел, — после того конфликта, что произошёл у вас с Тюриным и его прихвостнями, их в полном составе поместили в санчасть для оказания первой помощи. Врачи, заметь, диагностировали у Пантелеймона Тюрина переломы рёбер.

— Так мы с Филей были в своём праве! — возмутился я, — они сами нарвались!

— Ты меня не дослушал, — мягко возразил Воронов. Хотя взгляд его продолжал оставаться колючим:

— Так вот, вы действительно были в своём праве и претензий к вам с Филиппом в связи с этими событиями быть никаких не может. Собственно, поэтому я и решил вас не вызывать после той потасовки, — он опять бросил взгляд на монитор, — но, после того, как я вызвал на ковёр Тюрина со товарищи и провёл с ними воспитательную беседу — у меня и появился тот самый вопрос, ответ на который я могу получить только у тебя, — он опять ласково так улыбнулся.

И его улыбка чем-то неуловимо напомнила мне морду того саблезубого красавца, что мы с лисичками встретили недавно в заповедном мире…

— И, что же это за вопрос такой? — беззаботно поинтересовался я, хотя чувствовал себя очень и очень неуверенно.

— Как тебе удалось сломать два ребра Тюрину? — вопрос прозвучал с явным нажимом, и вдобавок к этому Воронов впился в меня горящим взглядом.

— Не говори ему ничего! — это мой даос чего-то всполошился.

— Почему? — поинтересовался я.

— В этом мире учение Лао Цзы предано забвению, — начал объяснять мой китаец, — а это значит, что ему просто не дали развиваться…

— Короче! — пауза затягивалась, и дело шло к тому, что проректор сейчас дыру во мне прожжёт своим пылающим взглядом, тем более, что именно на огненной магии он и специализируется.

— Я подозреваю, что в этом мире есть силы, которые враждебны учению даосов, — скороговоркой подумал Джекки, — и тебе следует быть осторожным и не распространяться о том, что ты стремишься обрести Дэ1. Ведь если эти силы обратят на тебя своё внимание, то могут возникнуть большие проблемы, для решения которых у тебя пока не хватает ни умений, ни возможностей.

— Ничего не понял, но попробую следовать твоему совету… — ответил я даосу и подумал, что сейчас мне придётся врать самозабвенно и креативно. Но сначала попробую включить дурня, может и прокатит:

— Ну, как удалось… — я сконструировал недоумевающую физиономию, типа, никакого секрета тут нет, — ударил хорошенько, вот рёбра и пострадали. Всё, по-моему, просто и ясно…

— Так то оно, конечно так, — голос моего собеседника прямо-таки сочился елеем и мёдом, что безумно контрастировало с его пронизывающим взглядом, — только не так просто, как может показаться стороннему наблюдателю… — он сделал небольшую паузу, а потом добавил, — я хотел сказать, обычному наблюдателю.

Я не стал ничего говорить и лишь прикинулся оскорблённой невинностью. Хотя, по большому счёту, до меня уже дошло, в чём дело, и сейчас я лихорадочно перебирал варианты возможных ответов. Надо было пропетлять и не спалиться. И, кажется, у меня всё-таки появилась спасительная мысль…

— Так вот, в процессе моей беседы с этими шалопаями выяснилось то, что они в драке использовали магическую защитную плёнку — продолжил он.

Ага, речь зашла о защите, а это значит, что мои предположения верны, и его интересует, как мне защиту эту удалось преодолеть.

— И вот какая незадача у них случилась, — Воронов развёл руками, — не помогла им эта плёнка. А подобного просто не должно было, да и вовсе не могло случиться.

— Почему? — я выпучил глаза и прикинулся удивлённым до нельзя.

— Да потому, что с первого раза даже самую слабую плёнку не может пробить ни один из признанных мастеров дрыгоножества и рукомашества… — да, не питает он никакого уважения к рукопашникам, — если при ударе не используется магическое усиление, разумеется…

Улыбка Воронова становилась всё шире и шире. А я опять попытался дурнем прикинуться:

— Но я не использовал магию…

— Правильно, — тут же согласился проректор, — и пострадавшие, кстати, это подтвердили… И какой же вывод из всего из этого следует? — взгляд его стал добрым-предобрым.

— Какой? — переспросил я.

— А вывод прост — с тем набором способностей, которые были тобой декларированы при поступлении в училище, ты никак не мог нанести Тюрину тех травм, что у него были диагностированы. Теоретически ты не мог нанести ему вообще никаких травм. — он уставился на меня застывшим взором и очень тихо, и вместе с тем очень отчётливо сказал, — но рёбра тем не менее ты ему сломал. А это значит, что ты скрываешь что-то важное…

Я открыл было рот, чтобы начать излагать ту отмазку, что пришла мне в голову в процессе нашего разговора, но Воронов вяло махнул рукой — мол, помолчи пока:

— И я очень хочу узнать, что именно позволило тебе пробить защиту Тюрина, — он опять приторно-ласково улыбнулся — меня аж передёрнуло.

Да, умеет дядька давить морально и на нервах играть… Не дожидаясь моего ответа, он продолжил:

— Это первый вопрос. Но есть ещё один момент, который требует пояснений, — он небрежно развернул дисплей. Стоящий на столе так, чтобы мне был виден экран, и пробежался пальцами по клавиатуре.

На экране появилась движущаяся картинка. Сначала я узнал Здоровяка, а потом и себя.

Это была запись боя, закончившегося совсем недавно моей безоговорочной победой.

Оказывается на аренах установлены камеры, фиксирующие всё там происходящее со всем возможных ракурсов…

Этот факт я про себя отметил, равно как отметил и то, что если добраться до этих записей, то можно узнать много интересного и полезного о манере ведения поединка практически всех студентов нашего училища. Ну, если и не всех, то уж точно тех, кто хоть раз выходил в дуэльный круг.

Воронов деловито перемотал запись немного вперёд, увеличил изображение и включил замедленное воспроизведение.

Я увидел, как носок ботинка Тюрина врезается в песок арены… А немного погодя на экране крупным планом возникла картина того, как песчинки и мелкие камушки подлетают к моему лицу. Но, вместо того, чтобы запорошить мне глаза, они, ударившись о невидимую преграду, бессильно осыпаются вниз…

— Интересный феномен, — прокомментировал Воронов, — явное использование магического щита. Причём, заметьте, — он хитро посмотрел на мою самопроизвольно вытянувшуюся физиономию, — щит этот сформирован в процессе поединка, условиями которого подобное использование магии не было предусмотрено от слова «совсем»…

— Э-э-э, проблеял я, лихорадочно внося поправки в уже готовые объяснения моих необычных способностей.

И ведь как хорошо, что Воронов не позволил мне сразу пуститься в объяснения! Сейчас у меня, как это говорится, был бы бледный вид и тонкая шея. Да, тут мне несомненно повезло.

— Но самое интересное, — тут на лице Воронова опять расцвела довольная улыбка, — это то, что магические конструкты арены никак не среагировали на это нарушение. То есть совсем. Как будто никакой магии тут и не было, а песок сам осыпался вниз, пренебрегая законами физики, в соответствии с которыми он должен был неминуемо запорошить глаза одному… студенту. — и тут он опять, подпустив в голос металлические нотки, задал вопрос:

— Ну так как вы, Ян Миронович, всё это объясните? — и с ожиданием во взгляде уставился на меня.

Я внутренне собрался, заставляя себя поверить в то, что сейчас буду рассказывать этому жутковатому человеку. Если я буду верить в то, что говорю, то невербальные признаки того, что я, грубо говоря, езжу по ушам своему собеседнику, будут почти нечитаемыми. А если повезёт, то их и вовсе не будет… Ну, с Богом…

— Я могу сказать лишь то, что это проявления нашей родовой способности, — как бы нехотя сказал я.

— А немного подробнее обрисовать особенности этой самой способности вы можете? — уже без каких либо попыток давления поинтересовался Воронов, и, как бы объясняя свой интерес, пояснил:

— Я никоим образом не пытаюсь влезть в тайны вашего рода, но, поскольку я ведаю тут боевой подготовкой, — тут он вздохнул, намекая, наверное, на тяжесть и сложность своей работы, — мне необходимо как можно больше знать о ваших возможностях хотя бы для того, чтобы сформировать для вас оптимальную программу обучения.

— Я смогу рассказать вам только то, что знаю. — я начал излагать версию, которая бы непротиворечиво объясняла то, что я тут уже успел неосмотрительно продемонстрировать.

— То есть как это, только то что знаете? — удивился проректор, вы что, не полностью в курсе собственных возможностей?

— Так оно и есть, — с напускной печалью подтвердил я догадку Воронова, — отец погиб, когда я пребывал ещё в довольно нежном возрасте, а потому то, что я услышал от него о нашей родовой способности, я по малолетству понимал не полностью, да и запомнил далеко не всё, что отец успел мне рассказать. И я подозреваю, что он далеко не всё успел мне поведать.

— Прискорбно, — неподдельно расстроился мой собеседник, — но, всё-таки, расскажите хотя бы то, что всё-таки осело в вашей памяти.

— В общем-то, осело не так много, как мне самому бы хотелось, — я начал входить в роль, начал верить, в то, что говорю — в общем, всё пока шло по плану, — но, если коротко, то у мужчин нашего рода, причём далеко не у всех, проявляется этот дар.

— Не у всех? — недоверчиво переспросил Воронов.

— Да, не у всех. Причём закономерностей, позволяющих точно сказать, кто из представителей нашей семьи будет наделён этим даром так и не было выявлено, — врал я поистине вдохновенно. И, кстати, рассказ о том, что родовая способность достаётся не каждому, здорово усложняет проверку моих слов по архивным данным. То есть теперь то, что исторические свидетельства явных проявлений этой способности отсутствуют, не будет опровергать тех слов, что я сейчас говорю:

— Например ни у моего отца, ни у моего деда эта способность и вовсе не проявлялась, — я продолжал вещать, всё глубже и глубже погружаясь в выдуманную самим собой реальность, — или же они просто не смогли заставить её проявиться… — добавил я туману и загадочности.

1 Если говорить упрощённо, то Дэ — это способ следования Дао

Глава 10

— То есть как это? — ещё больше удивился Воронов.

— Дело в том, — охотно пояснил я, — что все эти странности, такие, как игнорирование магической плёнки, или образование немагической защиты, сродни той, что зафиксирована в продемонстрированном вами видеофайле — это всё следствие полубессознательных ментально-волевых усилий, предпринимаемых носителем этой способности, — эк я завернул-то!

Воронов аж головой тряхнул, пытаясь разобраться в этих псевдонаучных словесах и всё-таки понять смысл сказанного мною.

Тень на плетень я вроде как качественно навёл, но для закрепления достигнутого эффекта ещё добавил, как это говорится, на всякий случай:

— И это вовсе не магия, то есть при воздействии этим даром на окружающее мана не используется. Почему это работает, сам не знаю.

— Хммм, — задумчиво хмыкнул проректор. — интересно… Так это получается, что ты просто усилием воли творишь эти, с позволения сказать, чудеса? Получается, это физическое и материальное воплощение волевых усилий? Мысль материальна, так что ли?

— Ну, получается, что так, — согласился я, после чего ещё добавил немного неопределённости, — дело тут в том, что сознательное стремление к созданию какого-либо эффекта далеко не всегда приводит к практическому воплощению этого намерения. По крайней мере, у меня. Многое зависит и от подсознательных процессов, как мне кажется. И ещё я думаю, что форма проявления этого дара некоторым образом зависит от того, чего именно хочет добиться оператор дара. Я вот, например, увидел летящий мне в лицо песок, и захотел избежать попадания этого песка в глаза… И получился этот щиток перед лицом.

— М-м-да. А возможно это как-то… — тут Воронов немного задумался, — упорядочить, что ли? Ну, сделать эти эффекты более предсказуемыми?

— Я работаю над этим, — скромно ответил я, — и мне кажется, что что-то даже получается, — увидев, что Воронов довольно улыбнулся этим словам я решил слегка дезавуировать сказанное, — но это не точно…

— Хорошо, — Воронов немного задумался, формулируя следующий вопрос, — а что ещё ты можешь сделать с помощью этой своей способности?

Тут уже я задумался, решая, о чём ещё можно рассказать без ущерба для себя.

— Прекращай болтать! — это опять даос решил ознакомить меня со своим ценным мнением, — остановись на том, что скрыть уже невозможно… И чем больше ты рассказываешь, тем больше риск того, что тебя поймают на противоречиях.

— А если мне придётся использовать ещё что-нибудь кроме уже известного Воронову? — Джекки, безусловно, был прав, но я опасался, что если я совершу какой-нибудь очередной невозможный подвиг в этом же духе, то как бы меня тогда во лжи не обвинили.

Это было бы совсем некстати, ибо, как говаривал один прославленный в веках директор Пробирной Палатки1: «Единожды солгавший, кто тебе поверит?»

А мне хотелось бы, чтобы относительно меня у проректора по боевой подготовке Воронова было как можно меньше ненужных мне сомнений…

— Тогда скажешь, что у тебя внезапно раскрылись новые, доселе неведомые тебе, грани этого таланта, — ответил даос. И ведь не поспоришь с ушлым китайцем — идеальное объяснение.

— Да вроде больше пока ничего другого мне сделать и не удавалось, — неуверенно произнёс я, — ну, разве что щит могу вешать не только над лицом, а растягивать его на всю переднюю полусферу… — но увидев, что Воронов весь аж подобрался, добавил сомнений:

— Но пока этот фокус у меня далеко не всегда получается.

— Всё равно это очень интересно… — задумчиво протянул проректор, — так, мне надо будет немного поразмыслить, — сказал он глядя на меня, — и может быть перед тобой раскроются очень интересные и заманчивые перспективы…

Затем он нажал на один из сенсоров своего офисного селектора, и дверь тут же приоткрылась, впуская секретаршу.

Волков поднял на неё задумчивый взгляд:

— Екатерина Симоновна, принесите-ка нам чайку, — он оглядел поверхность стола, как будто ища что-то взглядом, а потом добавил, — ну, и к чаю что-нибудь…

— Будет сделано! — секретарша мгновенно испарилась и не иначе, как сразу же приступила к выполнению этого важнейшего поручения своего шефа. По крайней мере, мне показалось, что приглушённое звяканье чашек из приёмной донеслось до меня практически сразу. Исполнительная она, однако.

— Пока Катя нам чай готовит, расскажи-ка ты мне ещё кое-что… — Воронов перевёл взгляд на меня, а я приготовился к следующей порции неприятных вопросов.

Но всё оказалось не так уж и плохо, и следующий вопрос оказался вполне себе безобидным:

— Будь добр, поведай мне, на каком этапе постижения магии иллюзий ты сейчас находишься, и насколько ты готов к сдаче экзаменов на ранг Ученика?

Если честно, то упражнения со вторым дантянем уже развили моё вместилище маны до того размера, который позволял мне оперировать этой энергией на уровне Ученика. Так что тут я мог с чистой душой декларировать свою готовность к экзаменам. Но тут я посчитал, что будет лучше, если я продемонстрирую некоторые сомнения в своих силах, ибо слишком хорошо — тоже не хорошо.

— В общем-то… — говорил я несколько нерешительно, — наверное, мне можно было бы попытаться сдать экзамен на очередной ранг.

Сказав это я посмотрел в лицо проректора, который взирал на меня слегка скептическим взглядом:

— Не слышу в твоих словах уверенности, — хмыкнул он, чем меня немного порадовал.

Так как я сознательно стремился создать у него впечатление того, что я своих силах сомневаюсь.

— Основные техники, обязательные для сдачи экзамена, мною уже неплохо отработаны, — пояснил я, — но у меня нет информации о том, как у вас тут принимаются экзамены на очередной ранг. Нюансы, особые требования… Ну и всё такое… — прозвучало это довольно скомкано и невнятно — но именно этого я и добивался.

Сами посудите. Только что у меня вскрылись очень необычные способности, которые крайне заинтересовали целого проректора по боевой подготовке.

И если я сразу после этого начну демонстрировать свою абсолютную уверенность в том, что экзамен на очередной ранг сдам без проблем, то это может окончательно убедить Воронова в том, что я не совсем тот, за кого себя выдаю. Следствием может стать даже то, что меня посчитают засланным казачком со всеми вытекающими…

Так что не будем бахвалиться и набиваться на срочную сдачу этого экзамена. Первый семестр только начался, так что, торопиться нет никакого смысла…

Нам пришлось ненадолго прервать беседу, так как в кабинет вошла Екатерина Симоновна, и принесла нам две большие чашки ароматного чая, вазочку с печеньками и блюдо со свежей выпечкой.

Интересно, где она умудрилась ещё тёплую выпечку-то взять? Я мини-пекарни в предбаннике что-то не заметил. Вот они — настоящие чудеса-то…

Поставив на стол все вкусности, Екатерина тихо и незаметно покинула кабинет, а Воронов заинтересованно втянув носом запах выпечки, потянулся к блюду:

— Катя у меня, просто чудо, а не адъютант, — пробормотал он, крепко хватая ближайшую к нему булочку за румяный бок.

Ага, значит она не секретарь, а целый адъютант… Тогда я не удивлюсь, если выяснится, что наш проректор по боевой работе ещё и действующий генерал по совместительству… Хотя, помнится, он как-то упоминал о том, что отвечает и за безопасность в училище. Так что вполне может быть, что догадка моя недалека от истины.

Я взял чашку и пригубил ароматный напиток.

— Ты пока чаёк попей, — радушно предложил мне хозяин кабинета, — и выпечку очень рекомендую. Ты не скромничай и не зевай — такие булочки в вашей студенческой столовке не подают… А я минут пять подумаю… — и тут же пояснил, о чём думать будет, — возникла у меня одна мысль по поводу тебя, надо обмозговать.

Я последовал его рекомендации и тоже цапнул с широкого блюда свежайшую булочку, обильно обсыпанную корицей.

Да, следует признать, в столовой таких замечательных вкусностей мне не встречалось… Ну, что ж, буду использовать подвернувшуюся возможность и набью своё брюшко эксклюзивом до отказа…

Когда Воронов вынырнул из своих мыслей, на обширном блюде оставалось всего две плюшечки. Только не подумайте, что я не смог бы и их слопать. Просто надо было соблюсти приличия и что-то оставить Воронову, благо он, судя по всему, эту выпечку ценил. Да и вообще, объедать целого проректора, это моветон. А в моём случае, так и вовсе не умно — ещё возьмёт и обидится…

Воронов на меня покосился, и потянувшись за булочкой, начал не спеша говорить:

— Итак, ты говоришь, что к экзамену в общем и целом готов?

— Ну, наверное, да… — возражать уже не имело смысла, тем более, что мне до лампочки, когда этот экзамен будет — всё-равно сдам без проблем.

— Значит, готовься, — сказал Воронов, прожевав только что откушенный кусочек булки, — отрабатывай техники и всё такое, — он некоторое время выбирал, доесть оставшийся кусочек, или продолжать говорить, и в конце концов решил, что завершить начатую мысль всё-таки важнее:

— Экзамен на ранг Ученика у тебя будет в течение ближайших двух недель, — он немного помолчал, видимо, размышляя о чем-то, — а может быть и быстрее — всё зависит от того, насколько быстро мы экзаменационную комиссию соберём.

Договорив, проректор не мешкая закинул в рот остатки булочки, что держал в руке. Прожевав и хлебнув чайку, он уставился хищным взглядом на оставшуюся плюшечку, одиноко лежавшую на блюде в ожидании своего неминуемого конца.

Я снова взялся за свою кружку, демонстрируя этим, что на выпечку более не претендую.

А Воронов, кстати, проявил железную волю и булочка на блюде получила ещё несколько дополнительных минут своего существования:

— И хочу тебя обрадовать, — проректор продолжил излагать результаты своих размышлений, — обучение специальности у тебя будет индивидуальное. То есть за тобой будет закреплён преподаватель, первоочередной задачей которого будет максимальное ускорение твоего прогресса в магии иллюзий. И к моменту окончания первого курса ты — кровь из носа, а должен будешь сдать экзамен уже на ранг Новика, а по окончании училища ты должен будешь обладать рангом Ратника. Или даже Ветерана, в случае, если это позволит твой потенциал, конечно… В общем, кажется мне, что есть смысл заняться тобой вплотную и с сделать из тебя ткача иллюзий.

Озадачил он меня, однако. Я то не имею ни малейшего понятия о том, что это за зверь такой — ткач иллюзий. Правда, решил пока об этом не спрашивать, а поискать ответы в сети, когда доберусь до общаги… Но в качестве ответа на тираду своего собеседника изумлённо поинтересовался:

— А что так? К чему такая спешка-то?

— Это вовсе не спешка. Слушай дальше, — Воронов что-то для себя решил и теперь доводил своё решение до моего сведения, в части, меня касающейся, — я определю для тебя перечень действий и приёмов, которые ты должен будешь научиться совершать с помощью своего дара.

— А это ещё зачем? — удивился я.

У меня не было никаких сомнений, что все действия, что хочет предложить мне Воронов, я смогу произвести. Умея оперировать ци на должном уровне можно достичь практически чего угодно.

И основное преимущество работы с ци по сравнению с магией, основанной на использовании маны, заключается в том, что работа с ци доступна всем без исключения. У кого-то склонность к работе с ци больше, у кого-то меньше, но взаимодействовать с этим видом энергии может любой. Время и упорный труд — вот и всё, что нужно.

Другое дело, что не имея тех методик, доступ к которым мне обеспечил мой внутренний даос, практически невозможно обрести бессмертие до того, как наступит естественная смерть от старости… Так как надо сначала затормозить старение организма, потом обратить для своих органов время вспять и вернуть им молодость… и только потом приступить к длительной и трудной работе по выращиванию бессмертного зародыша или, ежели по-китайски — Сянь Тай…

— А затем, — ответил Воронов, — что твой уникальный талант в сочетании с умением оперировать иллюзиями представляет огромную ценность.

Всё равно услышанное требовало разъяснений:

— А ценность-то эта в чём заключается?

— Ценность эта заключается в том, что при таких раскладах ты становишься уникальной и очень эффективной боевой единицей.

Это было откровением для меня. Я — и вдруг уникальная и сверхценная боевая единица? Потенциальный, так сказать, супермен… Находка для своих преподавателей, ибо учебное заведение у нас скорее военное, чем гражданское, хоть муштрой нас особо и не донимают… Тут воспитываются боевые маги — щит, меч и гордость Империи. Конечно, заведение у нас не элитное, в полном смысле этого слова, но тем не менее…

Но словосочетание «боевая единица» наводит на весьма невесёлые размышления.

Когда тебя называют боевой единицей, то это подразумевает, что ты являешься инструментом. Пусть очень ценным, пусть даже уникальным… Но, всё-таки, боевая единица — это не более, чем инструмент, орудие, используемое для достижения целей того, кто этим орудием оперирует. И никого не будет интересовать мнение самого орудия. Главное — это достижение поставленной цели. И ради этого в некоторых случаях можно пожертвовать и инструментом, если без этого никак не обойтись. Это считается оправданным, если достижение цели имеет гораздо более высокий приоритет, нежели обеспечение сохранности инструмента…

Вот как-то так…

Надеюсь, что моя физиономия сохраняла идиотски-восторженное выражение, покуда эти мысли проносились в моём мозгу. Скорее всего, так оно и было, так как взгляд Воронова оставался довольным и в нём сквозило сытое такое превосходство.

Мол у дурачка в зобу аж дыхание спёрло от радости, что ему светит карьера суперагента. А то, что суперагенты долго не живут, так кто об этом думает?

Каждый из тех, кто хочет чувствовать себя круче варёных яиц, в глубине души уверен, что уж он-то со всем справится и минет его чаша сия… Но я же не мальчик, хоть и живу теперь в теле юноши. Весь мой жизненный опыт говорит о том, что в конце этого пути меня неминуемо и довольно скоро ждёт закономерный финал — могильный камень.

И я почувствовал ещё одно. Теперь увильнуть не удастся и в скором времени мне будет сделано предложение из разряда тех, от которых невозможно отказаться.

Мне же необходимо будет чётко осмыслить свои собственные цели, свой путь. И по зрелом размышлении принимать решение, до каких пор имеет смысл следовать по тому пути, на который меня, как бы невзначай, толкает ушлый безопасник.

Тут ведь не всё так однозначно, как это было модно говорить в моём мире. Работа в качестве уникальной боевой единицы может дать уникальный же опыт, можно обзавестись такими знакомствами, о которых при любых других раскладах оставалось бы только мечтать…

Очень заманчиво было бы расширить свои возможности… Но главное — это то, что мне необходимо определить цель, ради которой не грех и рискнуть…Цель, к которой я буду стремиться и достижение которой даст мне осознание того, что вторая жизнь дана мне не просто так…

Всё сложно, да. Но пока от меня требуется отыгрывать наивного дурачка, который теряет голову от открывающихся перед ним перспектив. Который даже не представляет себе, насколько часто придётся ему рисковать жизнью ради достижения целей, которые будут перед ним ставить люди, рассматривающие его как инструмент.

— Звучит очень заманчиво, — откликнулся я, всем своим видом выражая крайнюю заинтересованность

— Ну, прежде чем ты станешь действительно серьёзным бойцом, — сказал Воронов проникновенно, — тебе придётся многое освоить, приложить все свои усилия, чтобы впитать в себя те знания и навыки, что будут тебе преподавать наши специалисты…

— Ага, — подумал я, вспоминая приличествующую случаю фразу классика, — Наш лозунг должен быть один — учиться военному делу настоящим образом…

— А ведь хорошо сказано! — даже даос среагировал. Отож… классики наши — это ого-го…

А вот Воронову я ответил уже с эдаким наивным энтузиазмом:

— Я приложу все усилия и докажу, что вы во мне не ошиблись! — эти слова я произносил максимально напыщенно. Настолько напыщенно, что даже ощутил волну одобрения, которая разошлась от моего внутреннего китайца, истинного ценителя любого, даже самого дешёвого и низкопробного пафоса.

— Я рад, что мы нашли общий язык, — улыбнулся мне Воронов, давая этой фразой понять, что аудиенция подходит к концу, — я вызову тебя на днях, и сообщу точную дату экзамена. Ну и заодно передам тебе список тех действий, которые ты должен научиться совершать с помощью своего дара, как я говорил.

— Разрешите идти? — я встал со стула и всем своим видом обозначил готовность немедля приступить к исполнению принятых на себя сейчас обязательств.

— Разрешаю, — Воронов махнул рукой, как бы дублируя прозвучавшее разрешение. На лице его поселилась удовлетворённая улыбка. Значит он считал, что время, посвящённое разговору со мной прошло не зря.

Ну, что ж, мне тоже нужно будет извлечь из всего того, что мне предстоит, максимальную пользу.

Когда я вышел из здания ректората, дело уже шло к вечеру, и на дорожку, выложенную плиткой, падали длинные тени шелестящих листвой деревьев.

И, когда до общаги мне оставалось дойти метров двести, в кармане неистово завибрировал коммуникатор.

— Интересно, кто бы это мог быть? — лениво подумал я, — лисички-сестрички наверное…

Я нажал сенсор приёма, и из динамика раздался женский голос. Но это отнюдь не лисички оказались:

— Ян Миронович? — голосок Вероники Фёдоровны я узнал сразу.

— Да, Вероника Фёдоровна, — голос мой был усталым, но достаточно приветливым, — рад слышать вас.

— Я беспокою вас по поручению Аристарха Григорьевича, — сделав небольшую паузу, она продолжила, — он просил меня известить вас о том, что господин Клячкин вернулся и Аристарх Григорьевич хотел бы завтра провести окончательное согласование условий учредительного договора. В какое время вам было бы удобно посетить наш офис?

Однако. Завтрашний день обещает быть чрезвычайно насыщенным, так как на простой разговор с этими дельцами я и не надеюсь. Уж очень они хитро вы…деланные.

Но откладывать встречу смысла не имеет. Чем быстрее у меня будет определённость в вопросе дальнейшего сотрудничества с ними, тем быстрее я смогу наладить стабильное поступление денег для собственных нужд…

— Я готов подойти завтра к четырём пополудни, — ответил я.

— Благодарю вас, — довольно проворковала Вероника, — мы будем ждать вас с нетерпением.

1 Речь идёт о Козьме Пруткове.

Глава 11

После окончания занятий у меня оставалось ещё часа три до встречи, назначенной в «Маго-фарме». Исходя из того, что времени у меня с избытком, я решил не торопясь пообедать и заодно поговорить с Филей, который целый день порывался мне что-то рассказать.

Вот за обедом у него наконец и появится возможность внятно изложить ту информацию, которая его сегодня распирала с самого утра.

Сёстры Бехтеревы же, прикинувшись ветошью, заявили, что худеют и, соответственно, в столовую не пошли. Я так думаю, что они решили пропустить обед по той простой причине, что обоснованно опасались того, что я потребую обслужить меня, так как спор-то они мне, как ни крути, проиграли.

Я собирался возложить на них почётную обязанность принести мне с раздачи поднос еды, убрать потом грязную посуду, ну, и тому подобное. Но они малодушно дезертировали.

Но ладно, сегодня нам с Филей лишние уши совершенно без надобности, а потому я не стал настаивать на том, чтобы они меня сопровождали. Хотя мог бы.

А вот от сеанса массажа меня, любимого, им отвертеться не удастся. Завтра я их этим и обрадую. Хотя, прежде, чем сообщать им об этом своём желании, надо подготовиться, то есть забронировать одну из массажных комнат, приобрести рекомендованные моим внутренним китайцем ингредиенты и изготовить из них эксклюзивные массажные масла и всякие кремы с притирками.

Само собой, масла и прочее будут не простыми, так как изготавливаться они будут по фирменным рецептам Джекки. Он клялся и божился, что если я сделаю всё, как надо, то получу просто райское наслаждение и при этом дополнительно укреплю и разовью свои энергетические меридианы. И это даже при том, что он очень скептически относился к талантам сестричек в области массажа, мануальной терапии и прочих хитрых лечебно-оздоровительных процедур.

Но боюсь, что если сегодня мне придётся задержаться на переговорах дольше, чем я планирую, то необходимую подготовку, а значит и сам сеанс массажа, придётся отодвинуть на послезавтра или даже на более позднее время. Но ладно, даст Бог день — даст Бог пищу.

Мы с Филей затарились едой и благополучно уселись в дальнем углу столовой, как бы спрятавшись за одной из толстых колонн.

Пришлось дополнительно шикнуть на Филю, который едва успев поставить на стол свой поднос, сразу же открыл рот, чтобы обратиться ко мне с давно заготовленной речью.

— Филя, — я укоризненно посмотрел на юного артефактора, — давай, всё-таки сначала поедим, а уж потом ты расскажешь мне всё, что хочешь — под десерт, не торопясь.

— Хорошо, — Филипок мученически вздохнул и обижено насупившись начал довольно бодро орудовать ложкой.

Я последовал его примеру, так как если я буду отставать, то рискую потом выслушивать его спич, одновременно пытаясь закидывать в себя всё то, что к тому моменту останется мною не съеденным.

Ели мы сосредоточенно, молча. И, не смотря на то, что Филя очень интенсивно работал челюстями, со своим обедом я справился первым. Видимо, интенсивные тренировки выработали у моего организма непреодолимое стремление налопаться впрок. Причём, максимально быстро.

Так что, когда Филя догрызал последний шницель, я уже во всю орудовал десертной ложечкой. Вкуснейшее фисташковое мороженое, которым была наполнена доверху стоявшая передо мной вместительная вазочка, приятно ласкало нёбо. Мороженое успело даже немного подтаять, но так, как по мне, было даже лучше.

Но вот мой товарищ прожевал последний кусочек и подгрёб к себе поближе блюдечко с фруктовым желе, которое он очень уважал и дорвавшись до него, поедал прямо-таки в невообразимых количествах.

— Ян, я хотел сообщить тебе радостные известия, — бодро начал он, одновременно поднося ко рту ложку с большим куском мелко трясущегося десерта.

— Сообщай, — не менее бодро отозвался я. Признаться, пока никаких новостей от него не ожидалось, ведь с момента начала нашей операции с накопителями маны прошло немногим более недели.

— Мы уже закупили всё необходимое для изготовления накопителей, включая и гель, — гордо доложил Филя, — и даже начали производство!

— Замечательно! — эта информация меня действительно изрядно порадовала.

— Скажу больше, — продолжил Филя, лучась от гордости за свои успехи, — мы сначала предполагали распродавать накопители мелкими партиями, но когда отец предложил пробный образец одному из наших постоянных клиентов, тот на следующий день заявил, что заберёт всё!

— Охренительно! — я не ожидал такой скорости, и известия Фили меня очень обрадовали, поскольку если всё будет так, как он рассказывает, то очень скоро я буду при деньгах… Без малого двенадцать миллионов — а именно столько составит моя доля, это уже весьма заметная сумма, имея которую можно будет делать значительные инвестиции в дальнейшее развитие своих проектов.

— Мало того, — Филя был доволен собой, как никогда, — покупатель уже внёс пятидесятипроцентный аванс, а окончательный расчёт будет произведён при передаче накопителей его представителям.

— А когда накопители будут готовы к передаче? — поинтересовался я.

Не то, чтобы это было для меня так уж важно, но я не мог удержаться от попытки поточнее узнать дату, когда я, наконец, стану богатым.

— Я думаю, что дня через три-четыре, — важно просветил меня Филипок, — и у меня к тебе будет просьба, — эти слова он произнёс гораздо менее уверенно, и на лице его проявилось какое-то, я бы сказал, опасливо-нерешительное выражение. Он, похоже, боялся того, что я не пойду ему навстречу.

Вообще-то, так он свой бизнес никогда не построит, ибо ещё ничего толком даже не начав, всерьёз считает, что обречён на неудачу. В памяти услужливо всплыла фраза из популярного анекдота: «Нет, брат, с таким настроением ты слона не продашь!» — и усмехнувшись этому воспоминанию, я сказал:

— Я внимательнейшим образом тебя слушаю, — глядя на опять застеснявшегося Филю, немного наклонил голову вправо, тем самым показывая, что готов воспринять его просьбу со всей возможной благосклонностью.

— Я хотел бы… — тут он сделал паузу, наверное, собираясь с духом, и наконец выпалил:

— Поделить те деньги, что уже переданы в качестве аванса, — сказав главное, он слегка успокоился и продолжил, — за вычетом средств, затраченных на производство, разумеется.

Мне, в общем-то, было всё равно. Днём раньше или днём позже, полная сумма или её часть — всё это было для меня непринципиально, срочной потребности в деньгах не было… Так что я высказал своё согласие, чем вызвал у Филипка неподдельную радость:

— Не имею ничего против, — выразил я своё мнение, а потом на всякий случай поинтересовался:

— А чем вызвано желание получить деньги на руки уже сейчас, не дожидаясь закрытия сделки? Надеюсь, у тебя всё в порядке и никаких проблем требующих крупных финансовых вливаний внезапно не образовалось?

— Нет, — опять смутился Филя, — просто я хотел снять в городе отдельное жильё.

Мысль показалась мне свежей и интересной. Определённо, имеет смысл как следует поразмыслить на на этот счёт.

— А зачем? — мне было интересно, исходя из каких соображений Филя решил покинуть территорию училища, — это же будет дороже, чем в общаге жить, а разница в комфорте не такая уж и большая, тем более тут всё рядом…

— Понимаешь, — начал пояснять Филя. — я не могу работать в общих мастерских, когда там трётся уйма всякого левого народу, и каждый так и норовит сунуть свой нос и разузнать, чем это я занимаюсь. А если снять или купить достаточно просторный дом, то там можно будет оборудовать и мастерскую для индивидуальной работы. И тогда не придётся зависеть ещё от кого-то и терпеть то, что кто ни попадя заглядывает тебе через плечо.

На самом деле, это очень серьёзная причина, как по мне. Тем более, если Филе предстоит трудиться над моими эксклюзивными продуктами, то иметь пространство для работы, изолированное от посторонних — это условие не то, что бы желательное… Оно просто обязательное, и никак не иначе!

Кстати, моя регулярная возня в алхимических лабораториях уже тоже потихоньку возбуждает нездоровый интерес у окружающих. Пока мне удаётся отделываться от любопытных студентов и на вопросы отвечать ничего не значащими общими словами… Но, наверное, уже недалёк тот день, когда ко мне и моей работе станут приглядываться гораздо пристальнее. И не только студенты. Есть у нас по крайней мере один очень любопытный проректор, который стремится знать всё и обо всех, да…

И с этим надо что-то делать уже сейчас, не доводя ситуацию до серьёзного обострения.

Решено! Я тоже озабочусь поиском подходящего дома. Но мне необходимо определиться, какое именно жильё подойдёт мне лучше всего. В противном случае наверняка придётся дополнительно искать ещё что-то только из-за того, что вовремя не подумал и не учёл всех своих потребностей. Такие вещи с кондачка не решаются, однако.

В общем, Филя объявил, что завтра к вечеру всё посчитает и скажет своему отцу перечислить мне часть полученного аванса.

На этой оптимистичной ноте мы с ним и распрощались. Филя повлёкся в общагу, а я направился к выходу с территории училища.

Несмотря на то, что календарная осень уже началась, было относительно тепло, солнечно и безветренно. Поэтому путь до «Маго-фармы», где меня ожидали серьёзные переговоры, я проделал неспешным шагом, получая удовольствие от самого процесса своей прогулки, благо времени ещё хватало.

На подходе к магазину я увидел сидящую на ограде, тянувшейся вдоль дорожки, огромную чёрную птицу — настоящего лесного ворона. Не растрёпанную чёрно-серую ворону, обычную для города, а именно ворона, которому в городе делать, в общем-то и нечего.

На какое-то мгновение мои глаза встретились с равнодушно поблёскивающими чёрными глазами-бусинами, и меня вдруг накрыло предчувствие серьёзных неприятностей. Пернатый вестник беды несколько раз угрожающе каркнул, взмахнул широкими крыльями и, поднявшись в воздух начал набирать высоту, поднимаясь вверх по пологой спирали.

— Не к добру это, — обеспокоенно прокомментировал происходящее мой внутренний китаец, а спустя мгновение с затаённой надеждой спросил, — может ну его, перенесём эти переговоры на завтра?

— Что это ты так напрягаешься-то? — удивился я излишне эмоциональной реакции даоса, обычно флегматичного и невозмутимого, — ну, подумаешь, ворона…

— Ты ничего не понимаешь! — даос явно нервничал, — эта птица, не просто птица, а одно из животных «двенадцати земных ветвей»!

— И что из этого следует? — поинтересовался я. Вот же, мне и так после этого замогильного карканья не по себе, так ещё и этот нагнетает…

— Ворон означает зло, коварство, неудачу и провалы в делах!

— Это вроде чёрной кошки? — я нашёл в себе силы даже немного по-язвить, хотя нервишки, конечно, пошаливали. Но не настолько, чтобы отменить запланированное мероприятие. А вот даоса моего что-то не на шутку растарабанило.

— Чёрная кошка — это тоже не подарок, конечно. Но она может быть предвестником разве что голода или нищеты, но это не точно, — даос явно был в ударе, — а эта птица… Эта птица… Ты не обратил внимание на то, сколько раз каркнул этот жуткий ворон?

— Вот мне делать-то нечего — только считать, сколько кошка раз мяукнула, сколько раз ворона каркнула… — ответил я.

— Ты слепец и не видишь знаков судьбы в упор! Ворон, несущий зло и неудачи каркнул… Четыре раза! Понимаешь? Че-ты-ре1! — Джекки явно перенервничал. Спокойнее надо…

— Это всё предрассудки! — он меня нисколько не убедил, — у нас серьёзное дело, а ты тут уговариваешь меня действовать в соответствии с вашими китайскими суевериями…

— Ну, как знаешь, — обиженно сказал Джекки, завершая нашу дискуссию, но перед тем как окончательно умолкнуть, добавил:

— Смотри, я тебя предупредил.

Следует отметить, что как это ни странно, но перепалка с ним немного помогла мне успокоиться и вновь обрести душевное равновесие.

Впереди серьёзное дело, и не исключено, что моё будущее благосостояние будет во многом зависеть от результатов сегодняшних переговоров. И потому мне надо быть, как пелось в одной старой песне, спокойным и упрямым — и тогда всё будет тип-топ. Впрочем, иначе и быть не должно.

Другое дело, что в случае возникновения хоть малейших накладок или шероховатостей в переговорном процессе у моего китайца появится повод обоснованно капать мне на мозги.

Ну да, я уже предвижу его вредное: «А я что говорил? Я же тебя предупреждал! Надо было меня слушать!» — ну, и тому подобное…

Да, мой внутренний китаец — нудный душнила, и мне ещё сотню лет жить с этим занудой в голове.

Но польза от него тоже есть. И польза не маленькая, так что потерпим.

Я продолжил свой путь, но настроение мне этот зловещий ворон здорово подпортил. Хотя, может это не ворон виноват, а истерика моего внутреннего китайца…

Когда я был метрах в пятидесяти от магазина, то с некоторым удивлением увидел, как внутрь входит тот самый мужик, что недавно пытался за мной следить. За его плечами болтался тощенький городской рюкзачок, который крайне нелепо смотрелся на широченной спине.

То есть получается, его так и не уволили… Хотя по большому счёту это и не моя проблема вовсе. Раз хозяева не пожелали расстаться с этим ценным кадром, который своими неумелыми действиями чуть не подвёл их под монастырь, то это их дело.

Глянув на экран коммуникатора я отметил про себя, что пришёл ровно к назначенному времени, что меня немного порадовало. Точность — вежливость королей! Я, конечно, не король и вряд ли когда-нибудь им стану, но опаздывать всё равно не люблю.

Открыв дверь, я шагнул в торговый зал.

Встречала меня очаровательная Вероника Фёдоровна собственной персоной. Выглядела она сногсшибательно, как всегда. Неброский макияж, идеальная причёска, строгий брючный костюм, подчёркивающий все достоинства её изящной фигуры, ну и высоченные каблуки, как же без них…

— Рада вас видеть, — поприветствовала она меня, едва я переступил порог.

— Вы сегодня особенно прекрасны, — я расплылся в улыбке, ибо глядеть на такое совершенство — это истинное удовольствие.

Вероника восприняла моё восхищение, как должное, обозначив лёгкой улыбкой, что оценила мою галантность, хотя, следует признать, что комплименты, произносимые пацаном, которому нет ещё и семнадцати, звучат не совсем серьёзно.

— Аристарх Григорьевич и Сергей Владимирович уже ожидают вас, пойдёмте, — и, цокая каблучками направилась в глубину здания по уже знакомому мне коридору.

— Интересно, как пройдёт разговор? — отстранённо подумал я, следуя за своей провожатой и попутно лаская взглядом её подтянутую задюшку, завлекательно перекатывающуюся под тонкой тканью обтягивающих брюк.

Но вот мы вошли в предбанник кабинета управляющего. Вероника тихонько приоткрыла дверь и, попросив меня взглядом немного обождать, проскользнула внутрь. Не иначе, как для того, чтобы доложить о том, что дорогой гость уже здесь.

Прошло всего несколько секунд, как она вновь появилась в предбаннике.

— Прошу! — почти торжественно провозгласила она, распахивая передо мной дверь настежь. Ничего не оставалось, как войти в кабинет. И меня тут ждали.

Оба моих предполагаемых партнёра по новому предприятию вальяжно поднялись со своих кресел и поприветствовали меня рукопожатиями. Причём, рукопожатия эти были заметно крепче, чем это было необходимо.

Они меня что, пытаются продавить ещё не начав разговор, получается?

— Сергей Владимирович Клячкин! — представился мужик, которого я видел в первый раз. Он с энтузиазмом силился плющить мою ладонь и получалось это у него из рук вон плохо, но лицо он держал, мимику контролировал, сохраняя нейтрально-приветливую мину.

Мне-то что, задействовав алмазную кожу и укрепив ци свою мускулатуру и связки, я без труда избежал неприятных ощущений. А вот любители нещадно мять ладони визитёров, причём, как подозреваю, с использованием магического усиления, явно удивились и даже… насторожились, как мне показалось.

И если мне это не показалось по причине моей излишней мнительности, то это звоночек…

Звоночек о том, что могут сегодня и сюрпризы случиться. Нехорошие.

— Очень приятно, — соврал конечно, ну да ладно, — Ян Миронович Карпов, — отрекомендовался я в ответ.

— Прошу садиться, — с деланным радушием предложил Полтораки, одновременно указывая на кресло, мне предназначавшееся.

Мой слух резанули нотки откровенной фальши. И, приближаясь к своему креслу, я подумал, что наверное именно таким тоном людоеды предлагают своей жертве не стесняться, и проходить на кухню. А там уже разложены ножи и прочий инструментарий для забоя, а так же для последующей обвалки и разделки свежей тушки…

Я начал опускать свой тощий зад в кресло, и буквально в него провалился. Вроде как сижу, но быстро встать уже не получится — положение крайне неудобное, колени почти на уровне груди. Я поёрзал, но удобнее не стало.

Полтораки же удовлетворённо смотрел на мои неуклюжие телодвижения и улыбка его всё больше напоминала мне оскал голодного волка… Да и партнёр его посматривал на меня весьма плотоядно.

— Разговор, определённо, обещает быть не простым, — подумал я, — по крайней мере для меня…

— А что я говорил⁈ — ну, вы поняли, чья это была реплика…

1 В китайском языке слово, обозначающее число «четыре» звучит так же, как слово «смерть». Аналогично в Японии, да и в Корее тоже. В этих странах во многих домах нет этажа номер четыре, и за третьим в нумерации этажей сразу следует пятый.

Глава 12

Около невысокого круглого столика, притулившегося на краю веранды, сидели двое. На столешнице теснились чашки, кофейник и монументальная хрустальная пепельница, наполовину заполненная сигарными окурками.

Один из сидящих, тучный пожилой человек, задумчиво курил короткую толстую сигару, сегодня уже далеко не первую. Одет этот господин был в дорогой, хорошо пошитый, но безобразно измятый серый костюм-тройку.

Он лениво щурился, словно огромный, растолстевший сверх всякой меры кот, и периодически выдыхал в неподвижный, по летнему тёплый сентябрьский воздух затейливые дымные колечки, которые, непрерывно трансформируясь и меняя форму, медленно поднимались под крышу веранды.

Проводив взглядом очередное сизоватое кольцо он обратился к сидящему с другой стороны столика собеседнику:

— Иннокентий, вы всё-таки надеетесь на то, что нам удастся разыскать этого таинственного поставщика пилюль только с помощью нечёткой ментальной картинки, что нам удалось выцарапать из головы того тупого сторожа? Охранником назвать это ничтожество язык не поворачивается, право слово… — речь звучала медленно и тягуче, так что создавалось впечатление, что говорящий безуспешно борется со сном, — мы с вами тут уже почти неделю сидим с перерывами разве что только на сходить в туалет… ну и поспать немного… Кофе декалитрами поглощаем… А результат — ноль.

Его собеседник, был одет гораздо проще и практичнее. На улице мало кто обратил бы на него внимание. Людей в городе, подобных ему — многие сотни, если не тысячи. Стоптанные грязно-белые кроссовки, тёртые джинсы и длинное, до середины бёдер, чёрное худи с глубоким капюшоном.

И, что интересно, даже сейчас, когда он сидит, развалившись в дорогом ротанговом кресле, на лицо его всё-равно надвинут капюшон, оставляя доступным для посторонних глаз только острый подбородок, покрытый трёхдневной пегой щетиной.

— Ну так это же ваша инициатива, Семён Авдеевич, — любитель капюшонов оставался неподвижным и расслабленным, — да и нет у нас с вами другого выхода, так как единственное, что мы имеем для опознания представителя поставщика этих пилюль — это то самое изображение, о котором вы упомянули.

— Ну да, — вяло согласился его собеседник, — просто уже мочи нет сидеть и ждать, когда этот поставщик соизволит появиться.

— Да куда он денется-то? — тот, кого назвали Иннокентием потянулся за чашкой с подостывшим кофе, — появится… А если он появится, то от меня уже не уйдёт…

— А ваш питомец точно сделает всё правильно? — озабоченно поинтересовался мятый, — как-то неспокойно мне.

— Ой, Семён Авдеевич, ну не начинайте опять, — Иннокентий посмеиваясь обернулся в сторону собеседника, — Гамлет у меня умница. Он и не такие поручения выполнял. Его потенциал огромен. В том, что он узнает поставщика, если тот появится около «Маго-фармы» я уверен на все сто. Картинку он усвоил отлично.

— Свежо предание… — вздохнул недоверчивый толстяк.

— Да полно вам, — всё так же доброжелательно среагировал Иннокентий, — лучше угостите сигарой… У вас, как я посмотрю, Партагас, и родной при этом? — Иннокентий негромко хохотнул, — красиво жить не запретишь, ага?

— Родной, родной, этот табачок доставлен прямиком из самого что ни на есть вице-капитанства острова Куба, берите… не стесняйтесь, — флегматично буркнул Семён Авдеевич, — коробка на столе, гильотинка и зажигалка там же… Не маленький, разберётесь…

— Само собой, — донеслось из-под низко опущенного капюшона.

Иннокентий ловко обрезал кончик сигары и быстро её раскурил. Теперь из густой тени под низко опушенным капюшоном периодически вырывались плотные клубы табачного дыма. Зрелище жутковатое и даже немного потустороннее.

— И кофе у вас, господин Колыванов, тоже выше всяких похвал, — заметил Иннокентий, с наслаждением выдыхая ароматный дым, — к нему бы ещё хорошего коньячку, да под этот ваш ядрёный Партагас… Эх…

— Вот сделаем работу, тогда я вас, Иннокентий, и приличным коньячком угощу на радостях, — по голосу толстяка можно было понять, что он, в общем то и не против, но сейчас оба они на работе, и необходимо сохранять ясность мысли.

Иннокентий вдруг встрепенулся, словно его пронзил заряд электричества:

— Готовьте коньяк! — сонная одурь слетела с него, как будто её и не было её вовсе.

— А? — Колыванов чуть не подпрыгнул в своём кресле от неожиданности — настолько внезапно изменился тон их беседы.

— Сейчас… — напряжённо прошипел Иннокентий, сжав пальцами виски через ткань капюшона, — Гамлету трудно… Расстояние…

Минуло минут пять, на протяжении которых Иннокентий, скрючившись в кресле держался за голову и скрипел от напряжения зубами. Его собеседник тем временем, не имея возможности хоть чем-то помочь, обеспокоенно смотрел на него, машинально гоняя во рту окурок сигары.

Наконец Иннокентий расправил плечи, убрал руки от висков и сделал жадный глоток холодного кофе:

— И где мой коньяк? — шутливо спросил он повернувшись к собеседнику.

— Так что там? — Колыванова явно интересовал не коньяк, а что-то другое.

— А там… — Иннокентий прикрыл глаза и начал монотонно излагать:

— Гамлет опознал пацана. Судя по всему, наш поставщик движется, как мы с вами и предполагали, к гнезду ваших конкурентов. И идти ему остаётся не так уж и далеко…

— Так что, активируем закладку и выпускаем нашу живую торпеду? — скороговорка Колыванова свидетельствовала о том, что он готов принимать самое деятельное участие в дальнейших событиях.

— Да, — согласился Иннокентий, — этого вашего Сашу можно выпускать… Во внедрённой в его мозг программе вы уверены? Он точно будет ей скрупулёзно следовать?

— Вы меня обижаете, — ухмыльнулся Семён Авдеевич, — мои люди всегда делают свою работу на «отлично», и я в них безусловно уверен, — говоря это, он набрал на коммуникаторе длинную последовательность символов и нажал сенсор отправки сообщения.

— Ну, вы же позволяете себе сомневаться в моём питомце, — ехидно парировал Иннокентий, после чего спросил уже вполне по деловому:

— Ну что, команду вы дали?

— Ну да, вы же сейчас всё прекрасно видели… — Колыванов кровожадно ухмыльнулся, — Наш Санёк уже навьючил на себя рюкзак с гостинцами, и, образно выражаясь, лёг на курс к месту совершения своего последнего подвига во имя процветания торгового дома Ахрамеевых.

— Просто замечательно! — лица говорившего под глухим капюшоном видно не было, но, судя по тому, как прозвучали его слова, его физиономию сейчас украшала улыбка, не менее кровожадная, чем у собеседника, — тогда мне тоже пора выдвигаться…

— Ну так двигай уже! — немного нервно произнёс Колыванов, обрезая кончик очередной сигары, — порви там их всех и приволоки мне этого пацана…

Сидя в крайне неудобном кресле, я продолжал ощущать мощное моральное давление со стороны Полтораки и его приятеля.

Ну что же, давайте поиграем в гляделки, посмотрим, кто первый моргнёт. Ведь так или иначе, но пора бы уже перейти к делу и расставить все точки над «i»…

Я не испытывал ровно никакого желания проявлять инициативу и начинать разговор — пусть высокая принимающая сторона первой обозначит свою заинтересованность. Для них, судя по тому, как они до сих пор хороводились вокруг моей технологии, сотрудничество со мной гораздо важнее, нежели для меня — сотрудничество с ними.

Я-то и без них вполне обойдусь, тем более, Филя на днях принесёт мне в клювике аж целых двенадцать лямов… И эти деньги будут явно не последними…

А потому я сконструировал морду кирпичом и вопросительно глянул на Полтораки, на лице которого потихоньку таяла его свирепая улыбка. Уразумев, что я брать слово не собираюсь, управляющий магазина решил начать сам:

— Рад, что вы нашли время для того, чтобы утрясти наши разногласия, Ян Миронович, — сказано было с дежурными деловыми интонациями, что меня немного успокоило, — мы очень ценим сотрудничество с вами и искренне стремимся его расширить.

Действительно, даос так меня накрутил, что я начал как-то излишне остро всё происходящее воспринимать. Хотя, с другой стороны, моя паранойя продолжала нашёптывать, чтобы я не особо расслаблялся.

Под рукавами моего камзола скрывались до поры кожаные браслеты с кистенём и мини-арбалетом, и это дополнительно придавало мне уверенности. Хотя, если дойдёт до драки, мне, в любом случае придётся несладко. Всё-таки их двое, а я один. Но пока ничего страшного не произошло. А потому будем смотреть на всё с осторожным оптимизмом:

— Я тоже рад, что вы согласились на эту встречу, — ответом на дежурную протокольную фразу может быть только такая же дежурная фраза.

— Итак, — продолжил Полтораки, — мы собрались тут для того, чтобы достигнуть договорённости о параметрах ведения совместного бизнеса, — его партнёр согласно кивнул и как-то нехорошо на меня посмотрел.

— Единственный пункт учредительного договора, по которому нам не удалось достигнуть взаимоприемлемого соглашения — это пункт, регулирующий доли учредителей в статутном1 капитале вновь учреждаемой компании, — не знаю, для кого он сделал такое длинное вступление, так как своему партнёру он наверняка всё рассказал заранее. А я и так был в курсе.

— Совершенно верно, — согласился я, отметив, что партнёр управляющего со смешной фамилией Клячкин неотрывно смотрит на меня своими сине-голубыми глазами, холодными как две льдинки.

Я мельком взглянул на его руки и заметил всего один простенький перстень. Этот Клячкин тоже был стихийником. Ранг его был пожиже, чем у Полтораки — он был, всего-то на всего, Новиком стихии Земли. Хотя для меня сейчас и Новик — недостижимая вершина, мне бы экзамен на Ученика сдать без шероховатостей…

Да, в классической магии я пока не силён, но умение работать с ци позволит мне, я надеюсь, справиться с этими самодовольными бизнес-флибустьерами, если я не буду тупить, разумеется.

А судя по косвенным признакам, эти ребята таки решили сегодня меня как следует прессануть. Ню-ню…

— Поясните, почему вы считаете, что мне будет достаточно десяти процентов? — улыбаясь начал я, — обоснуйте своё требование, и тогда, может быть, я сделаю какие-то шаги вам навстречу.

Я совершенно сознательно хотел довести ситуацию до точки кипения. Для чего, спросите вы?

Сейчас мне необходимо было принять окончательное решение, стоит ли в дальнейшем продолжать сотрудничество с этими мутными ребятами, или помахать им ручкой и заняться своими делами самостоятельно.

Да, вариантов было ровно два. И от поведения моих контрагентов зависело, по какому из имеющихся вариантов будут развиваться события.

Первый вариант предусматривал безусловное согласие моих, скажем так, партнёров на то, что любое стратегическое решение не может быть принято и реализовано без моего прямого одобрения.

Вообще, в том мире, откуда я пришёл, слово «партнёр» с некоторых пор приобрело отчётливо негативную коннотацию, да…

И, раз без моей технологии о каком-либо производстве говорить не приходится, то моя доля в статутном капитале должна быть не менее пятидесяти процентов плюс одна акция.

Пятьдесят процентов без одной акции для них тоже будет жирновато, конечно. Но тут можно будет хотя бы поторговаться, и если они обоснуют мне, что достойны такой доли, то пусть так оно и будет. Но в любом случае моё слово должно быть решающим.

Но этот вариант, при всей его очевидной разумности и справедливости, мне кажется неосуществимым.

Дело в том, что эти ребята захотели выдавить из меня вообще всё и поэтому избрали порочную тактику, ошибочно решив, что такого молодого и неопытного парня можно прогнуть и принудить к сотрудничеству на своих условиях. Иными словами, они собирались меня обобрать, всего-то-навсего. Просто и незатейливо.

Или, что тоже не исключено, мне предстоит столкнуться ещё и с попытками вынудить меня уступить им мою технологию вообще безвозмездно, то есть даром.

Это, собственно и есть тот самый второй вариант, при котором мне ничего не остаётся, как распрощаться с этими жадными дельцами. Хотелось бы, конечно, чтобы прощание прошло без эксцессов, но, похоже, события развиваются в направлении неконтролируемого обострения. И всё это может плохо закончиться.

— Ян Миронович, — в голосе Полтораки начали прорезаться металлические нотки, и это укрепило меня в мысли о том, что реализуется наихудший сценарий, и конфликт скоро перейдёт в формат физического или даже магического противостояния, — я же уже приводил вам цифры тех издержек, которые понесём я и мой партнёр, — тут он быстро глянул на своего корешка, и мне показалось, что при этом уважаемый Аристарх Григорьевич ему подмигнул, — и требую, чтобы вы сняли свои возражения!

— А я считаю своим долгом напомнить вам, что без принадлежащей мне технологии, — тут Клячкин поднялся из кресла, и взяв свою чашку, направился к письменному столу, где стоял пузатый кофейник, типа чтобы налить себе ещё кофейку, — вся наша возня вообще теряет всякий смысл, — заканчивая фразу, я сконструировал скучающую физиономию, одновременно пытаясь повернуться в своём кресле-ловушке так, чтобы сохранять возможность держать Клячкина в поле зрения.

А то он уже почти зашёл мне за спину, рассчитывая, вероятно на то, что таким образом для него появится возможность для осуществления внезапной атаки. Ну, естественно, я вам тут не монстр какой-нибудь и не мутант — глаз на затылке у меня нет.

Но в арсенале моих возможностей с недавних пор появилось кое-что другое!

Я теперь мог по напряжённости полей ци точно определять любые изменения обстановки в радиусе около семи метров вокруг себя. То есть и перемещения хитрого Клячкина, равно как и все его движения я мог отслеживать. Использовать зрение для контроля обстановки было, конечно, гораздо привычнее, но, как показывает практика, это не всегда удаётся…

А так сейчас я спинным мозгом чувствую, как этот голубоглазый мерзавец, налив себе кофе и оставив чашку рядом с кофейником потихонечку занимает исходную позицию за моей спиной.

Ага, я сейчас прямо как рыцарь-джедай на минималках. Плохо, что без способности к телекинезу, да и крутого джедайского светового меча у меня тоже нет, ну да ладно… Зато отчётливо изменения силы чувствую я, как сказал бы незабвенный магистр Йода.

Увидев, что подельник приготовился к атаке, Полтораки, в свою очередь поднялся из кресла, и, имитируя задумчивость, начал не спеша расхаживать по кабинету:

— Итак, мы в тупике, — пробормотал он себе под нос, типа про себя, но я-то его слова ясно слышал, а это значит, что он играет, — и в этом виноват ты, Ян! — он вскинулся и обличающе ткнул в меня пальцем, — а потому мы сейчас будем разговаривать с тобой совершенно по другому! — это была уже прямая угроза, и мне стало окончательно понятно, что драка неизбежна.

В этот же момент почувствовал, что стоящий сзади меня Клячкин поднимает над головой руку, в ладони которой крепко зажата полная бутылка минералки. Пол-литровая, хочу сказать, бутылка из толстого стекла.

Оставаясь внешнее бесстрастным и неподвижным, я активировал Алмазную кожу, и сконцентрировался на среднем дантяне — сейчас мне потребуется всё, на что я способен!

И тут на мою многострадальную голову опустилась с размаху та самая бутыль с водой. Брызнули в стороны осколки стекла, и минералка, пузырясь, пролилась мне на волосы.

Полтораки с изумлением смотрел на мою безмятежную физиономию, на которой постепенно начала проявляться недобрая улыбка.

Вопреки ожиданиям этих мерзавцев, сознания я не потерял — Алмазная кожа, скажу я вам, это замечательная защита. До сих пор она обеспечивала полную сохранность моей тушки, так что грех жаловаться.

Газировка ещё обиженно шипела, растекаясь по моей голове и постепенно проникая за шиворот, а я почувствовал странные и угрожающие изменения полей ци, которых никак не должно было быть. И это сулило новые, неожиданные неприятности, помимо уже имеющихся.

В этот же миг раздался мощный глухой взрыв, всё здание тяжело подпрыгнуло, а потом грузно опустилось обратно. Стоящий за моей спиной Клячкин не удержался на ногах и с грохотом свалился на пол.

Полтораки же остался стоять, но переключил своё внимание с меня на внезапно распахнувшуюся дверь кабинета.

В дверном проёме стоял человек в черном худи и лицо его скрывалось под низко надвинутым капюшоном. Из-за его спины доносились какие-то приглушённые вопли, топот, истошные женские визги и громкое торжествующее карканье. Запахло горящим пластиком…

— А я тебя предупреждал! — мой внутренний даос был, как всегда, верен себе.

1 В Российской Империи так называли уставный капитал.

Уважаемые читатели! Следующая глава будет платной.

По-прежнему профиль каждого, кто подарит книге награду, посетит забавный и милый чибик!

И я обращаю ваше внимание на то, что лайки, равно как и то, что вы подписываетесь на профиль автора, мотивирует его на дальнейшие творческие свершения!

Глава 13

— Что тут, чёрт возьми, происходит? — прокряхтел у меня из-за спины пытающийся подняться с пола Клячкин.

— А ты кто? — гневно выкрикнул Полтораки, одновременно начиная кастовать атакующее заклинание. И вопрос и заклинание были адресованы нежданному визитёру.

— Конь в пальто, — донеслось из-под низко надвинутого капюшона, — а ты, пацан, — это он уже ко мне развернулся, — сиди тихо и не пытайся улизнуть, и тогда, может быть, цел останешься, — звучало это… многообещающе, прямо скажем.

А пока он всё это говорил, перед Полтораки буквально из воздуха сконденсировалось облачко, состоящее из мелких водяных капель. В мгновение ока из них сформировалась конусообразное острие, эдакая огромная сосулька, которая с неимоверной скоростью рванулась к человеку в худи.

Но этот персонаж просто отмахнулся от атаки управляющего — его рука как бы невзначай совершила неуловимое движение, в результате чего ледяной снаряд сошёл с траектории и бессильно отлетел в сторону. Ледышка угодила в одно из окон кабинета, и к какофонии звуков, сопровождавших происходящее, добавился ещё и жалобный звон разбитого стекла.

За моей спиной сдавленно матерился Клячкин, уже вставший на четвереньки, но не спешащий подниматься во весь рост, так как спинка моего кресла, хоть и частично, но всё-таки закрывала его от нападающего.

Полтораки громко хлопнул в ладоши, и из десятивёдерного аквариума, стоявшего у дальней стены кабинета вертикально вверх взмыла огромная капля воды. В глубине этого висящего в воздухе водяного шара беспорядочно метались всполошившиеся рыбки.

Одновременно сами по себе начали раскачиваться и два больших горшка, в каждом из которых произрастало по большой разлапистой монстере.

— А вы, ребята, оказывается, большие затейники, — хмыкнул гость, прыгая к Полтораки.

Вода, вырванная управляющим из аквариума, разделилась на несколько капель поменьше, каждая из которых полетела по своей траектории. Самая большая из этих капель метнулась к Аристарху, и заключила его в своего рода защитную сферу, в которую и врезался с размаху человек в капюшоне.

По сфере прошли мелкие волны, но формы она не потеряла и по прежнему защищала своего создателя от атак.

Кулаки неизвестного начали потихоньку светиться. Это мне напомнило мою драку с Тюриным. У того тоже кулаки окутывались таким же свечением. От более близкого знакомства с этим видом магического усиления меня тогда избавил Филя, ткнув Здоровяку в спину своим артефактом.

Зато сейчас я могу посмотреть со стороны на то, насколько этот приём может быть эффективен.

Полтораки что-то бормотал, хоронясь за тонкой, но всё ещё прочной водяной стеной. Наверное пытался кастовать очередное заклинание, хотя всё его внимание было поглощено поддержанием защиты — ни на что другое он сейчас отвлечься не мог.

Человек в худи вдруг взорвался градом ударов, которые с плеском вышибали брызги из водяного щита Полтораки, и щит с каждым ударом прогибался всё сильнее.

Грохот падающих горшков отвлёк меня от наблюдения за сражением Полтораки и неизвестного. Оба горшка, которые почему-то недавно стали проявлять признаки жизни, упали набок, земля в них вдруг обрела подвижность и устремилась наружу. На моих глазах из бесформенных комьев сформировалась низкая, в треть человеческого роста, кряжистая фигура.

Земляной голем немного покрутил бесформенной головой, несколько раз неуклюже присел, словно привыкая к собственному телу, и резво по-косолапил в направлении дерущихся.

— Не иначе, как Клячкин вступил в сражение, — подумал я.

— Если ты думаешь, что похож на мудрую обезьяну, наблюдающую с дерева за битвой тигра и дракона в долине, то я хочу тебя расстроить, — это мой внутренний даос прервал своё молчание, — ты в данном случае, не более, чем приз победителю этого боя. Что делать-то собираешься?

— Думаю, что надо выбрать правильный момент, — ответил я, — и свалить отсюда подальше.

— Думаешь, получится? — ехидно поинтересовался Джекки.

— Надеюсь, — уверенности в моём ответе не было никакой. Но мне было предельно ясно, что необходимо как можно быстрее покинуть это место, где развернулось сражение за право вытрясти из меня все мои секреты.

— Попытка — не пытка, — вспомнил я любимую поговорку незабвенного Лаврентия Павловича и приступил к формированию иллюзии себя, любимого. Вроде как получилось.

Окутавшись иллюзорным покрывалом невидимости я с трудом выбрался из кресла и на цыпочках направился к раскрытой двери кабинета. В кресле осталась сидеть моя иллюзорная копия. Я надеялся, что этот не раз помогавший мне трюк сработает и на этот раз. Но не тут-то было…

Стоило мне только подойти к двери, как из под потолка предбанника на меня спикировал тот самый ворон, который встретился мне по дороге сюда.

Не знаю как, но он распознал меня под покрывалом невидимости и, соответственно, атаковал. Птичка оказалась вполне себе увесистой и в результате нашего с ней столкновения я был отброшен обратно, в кабинет. Хорошо, что технику алмазной кожи я продолжал поддерживать, а то после знакомства с клювом и когтистыми лапами этого пернатого агрессора обзавёлся бы ещё и рваными ранами.

Пока я пытался сбежать, в кабинете кое-что изменилось. Голем доковылял до человека в капюшоне, который продолжал методично обрабатывать тяжелыми ударами своих кулаков защитную сферу Полтораки.

Приблизившись почти вплотную, земляной уродец обхватил ноги таинственного пришельца и обратился опять в тяжёлый ком земли, облепивший нижние конечности противника Полтораки. Как следствие, тот с грохотом и руганью свалился на пол.

Полтораки же, получивший вожделенную передышку, использовал её для очередной атаки. Из воды, которую он ранее не задействовал, мгновенно сформировалось три метровых серпообразных лезвия, которые с угрожающим свистом понеслись к встающему с пола оппоненту.

Я уже было мысленно представил, как они его нашинкуют в мелкий винегрет, но действительность оказалась не столь кровавой.

В это было трудно поверить, но ни одно из трёх лезвий не преодолело защитной плёнки чужака. — Мощная у него защита, однако, — мысленно отметил я этот факт, глядя на то, как грозные лезвия расплываются по полу безобидными лужицами.

Человек в капюшоне же обрушил оба своих кулака, прямо-таки сияющих энергией, на облепившую его ноги землю. Творение Клячкина этого не выдержало и просто рассыпалось пылью по паркету.

После того, как нападавший избавился от сковывавшей его земли, он не стал атаковать Полтораки, а вместо этого одним рывком переместился к Клячкину, который продолжал прятаться за спинкой моего кресла.

Алхимик не успел даже ничего толком понять, как человек в капюшоне обхватил его голову и резким, отработанным движением свернул тому шею.

Услышав хруст позвонков своего подельника, Полтораки яростно взревел, как дикий зверь и, собрав всю воду в один огромный шар, бросил в убийцу, который, выпустив из рук свежего мертвеца опять устремился к нему.

Только он успел схватить Полтораки левой рукой за отворот пиджака, как вся вода, что опять собралась в громадную каплю, просто окутала его голову, надёжно перекрывая доступ воздуха.

Но даже задыхающийся убийца оказался страшным противником. Его горящий энергией правый кулак врезался в лицо управляющего магазином и несмотря на наличие защитной плёнки просто вмял его внутрь черепа.

Вода, державшаяся сферой вокруг его головы пошла рябью и начала медленно, словно густой кисель, стекать вниз. И движение её ускорялось, видимо, по мере того, как затухали остаточные процессы в смятом в лепёшку мозгу Полтораки.

— Действуй! — мой даос напомнил, что сейчас наилучший момент для того, чтобы выйти из этой ситуации победителем.

Я к тому моменту продолжал прохлаждаться на полу, куда упал, столкнувшись с огромной чёрной птицей. У меня заняло меньше половины секунды вскочить на ноги и рывком переместиться к последнему своему оппоненту.

Как на тренировке, разогнав вихрь ци внутри своего тела, я нанёс убийце сильный прямой удар в область сердца. Удар получился неожиданным, так как Полтораки умирал мучительно, и организм его продолжал цепляться за жизнь. А потому и заклинание его распадалось медленно, как бы нехотя, и вода ещё частично закрывала голову моего противника.

Он не видел и не ожидал моего удара. А посланная мною ци, которая беспрепятственно пронзила его защиту и безжалостно разорвала его сердце в клочья.

Он ещё стоял, когда вода, наконец, вся стекла вниз, вместе с собой утащив и капюшон. Лицо убийцы открылось…

Что сказать? Неприметная плохо выбритая физиономия с острым носом и острым же подбородком. Ломкие светлые волосы. Тонкие капризные губы. Из уголка рта уже свешивалась нить кровавой слюны. Жизнь уже почти улетучилась из его серых глаз, которые быстро становились похожими на тусклые оловянные пуговицы.

— Гамлет… — еле слышно прохрипел умирающий и в тот же миг на мой затылок обрушился таранный удар крепкого вороньего клюва. На ногах я устоял, но всё-таки пошатнулся, невольно толкнув стоящего передо мной уже, в общем-то, мёртвого, но не желающего принять этот факт, убийцы.

Умирающий, обрушившись на пол, скрючился там и окончательно затих.

Ворон же, ударив меня, пролетел дальше, тяжело развернулся у дальней стены и снова ринулся в атаку.

Подняв левую руку я произвёл пять выстрелов из своего пружинного арбалета. Промахнуться с пяти метров, казалось, было невозможно, тем более, что цель была совсем не маленькая — ну никак не канарейка…

Тем не менее, три болта ушло в молоко, один выбил два чёрных пера из левого крыла ворона и лишь последний вонзился глубоко в грудь птицы, которая, получив рану, свалилась на пол, и уже просто скользя по инерции подъехала к моим ногам, пятная паркет своей кровью. Мёртвая.

— Поздравляю с победой! — это моё даос подал голос. И голос этот был прямо таки торжественным и величавым. Видимо, его моя победа таки впечатлила.

— Спасибо, — моя ответная мысль получилась какой-то вялой.

В голове господствовала гулкая пустота. Колени ощутимо подрагивали. А из открытой двери уже не просто тянуло горелым пластиком, нет… По низу уже стелился густой серо-чёрный дым, медленно вползая в кабинет.

Похоже, что в здании пожар. Наверное, это из-за того взрыва, который произошёл а аккурат перед началом нашей эпичной драки.

— Надо сваливать, — это сказал я сам себе, чтобы хоть как-то преодолеть внезапно навалившуюся на меня заторможенность.

— А трофеи? — даос был в своём репертуаре.

— Какие трофеи? — сейчас задохнусь тут, а этот патологический жадина думает не о спасении жизни, а о грабеже.

— Тут должно быть много ценного, — не унимался этот жлоб.

— У меня сил нет, — неуклюже попытался отмазаться я. Хотя и мой собственный хомяк уже беспокойно заворочался у меня в мозгу.

— Жадность фраера сгубила, — пробормотал я, после чего извлёк из кармашка энергетическую пилюлю и проглотил её не запивая.

Через несколько секунд я ощутил себя совершенно другим человеком — энергичным, собранным, эффективным.

И направил свои вновь обретённые силы на то, чтобы обнаружить места, где потенциально может быть складировано что-нибудь дорогое и компактное.

Помня о том, что времени в моём распоряжении остаётся всё меньше и меньше, я решил не простукивать тут стены и мебель, а просканировать кабинет с помощью недавно освоенной способности анализировать потоки ци, пронизывающие пространство.

— Молодец, сообразил, — похвалил меня Джекки.

Быстрое сканирование показало, что за абстрактной картиной, висящей на дальней стене, прячется металлический сейф. Других тайников в кабинете не оказалось. Ну и ладно — меньше возни.

С сейфом пришлось поковыряться, так как замок был электронным, и в случае попытки грубого взлома он был запрограммирован на активацию полукилограммового заряда взрывчатки, вмурованного в стену поблизости. Хорошо хоть, магических ловушек не было. Потому я справился очень неплохо, нейтрализовав с помощью ци хитрые электронные мозги, управлявшие доступом в эту стальную кладовую.

Мой первый опыт работы медвежатником принёс достаточно неплохие результаты. На столе, на фоне распахнутого сейфа лежала внушительная куча крупных купюр. Считать я их из-за недостатка времени не стал, но было ясно, что я стал обладателем серьёзной суммы. Так же мне достался полностью заряженный накопитель маны D-класса, что являлось тоже очень солидным приобретением. Мешочек крупных, но необработанных алмазов завершал список трофеев, достойных внимания.

Всю эту радость я быстро распихал по своим карманам и направился на выход, приговаривая про себя, что надо делать ноги, и чем быстрее, тем лучше.

Я вывалился в предбанник, и тут же отметил про себя, что дыма тут скопилось уже достаточно много, чтобы я почти сразу начал ощущать недостаток кислорода.

Мало того, что дышать было трудно, так дым этот ещё и нещадно ел глаза. Те, соответственно, слезились и двигаться мне приходилось буквально на ощупь.

И было бы странно, если бы я не споткнулся.

А споткнулся я о тело Вероники Фёдоровны, распростертое поперёк предбанника. Лицо разодрано в кровь, волосы свалялись в кровавый колтун, костюм разодран. Не иначе, как она подверглась нападению злобного ворона — питомца упокоенного мною киллера.

Девушка, судя по слабому подрагиванию жилки на шее, была ещё жива, хоть и лишилась сознания. Но её шансы выжить, если она останется тут лежать, будут равны нулю. Она уже вдоволь наглоталась едкого дыма, и если её в ближайшее время не вынести на свежий воздух — угорит.

— Ты уверен в том, что есть смысл напрягаться и пытаться спасти ту, кто служил твоим врагам? — желчно поинтересовался даос.

Ответил я не сразу, примериваясь, как бы поудобнее взять бесчувственное тело пострадавшей.

— Джекки, мне кажется, что она была не настолько доверенным лицом, — подумал я, — чтобы быть в курсе того, что задумывал её шеф в отношении меня…

— Ну да, — как это ни странно, а даос со мной согласился, — во время ваших переговоров он всегда замолкал, покуда она находилась в кабинете… Тут ты наверное прав. Но скажи мне, а зачем ты её спасаешь-то?

— Есть у меня на неё кое-какие планы… — подумал я, но, ощутив ехидное хмыканье даоса счёл необходимым подробнее обозначить свою позицию:

— Понимаешь, только что мы были свидетелями, как этот мир покинул наш контрагент, которому мы без помех и за хорошие деньги сбывали нашу продукцию. Так что нужно будет налаживать собственный бизнес, поскольку работа с посредниками оказалась совсем не безопасной. А для собственного бизнеса нужны люди, которые хотя бы немного в теме, и которые мне будут обязаны. А эта дама будет обязана жизнью.

— И? Ты хочешь сказать, что не имеешь никаких намерений относительно того, чтобы склонить эту красавицу к интиму? — всё так же ехидно поинтересовался даос.

— Нет, — ответил я, — ничего подобного я даже не рассматривал.

— Я в тебе разочарован! — объявил этот призрачный нахал и умолк, перестав отвлекать моё внимание.

Пока мы с ним пререкались, я цапнул со стола сумочку пострадавшей, взвалил саму Веронику на плечи, типа того, как кавказские чабаны переносят своих барашков, и начал осторожно пробираться вон из здания.

По мере того, как я приближался к выходу, дым становился всё гуще, и я слышал усиливающийся рев разбушевавшегося в этом здании пламени.

Слава богу, что выход пока не перегораживался очагами возгорания. Огонь бушевал всё же немного в стороне.

А совсем скоро я, немного пошатываясь, вышел таки на свежий воздух. Ну как, свежий… Пространство вокруг магазина тоже было изрядно задымлено, хотя, слабый ветерок всё-таки немного сдувал в сторону серые дымные полотнища.

Вокруг была суета и лёгкая паника. Пока подъехала только одна медицинская карета. Ни пожарных, ни полиции тут ещё не наблюдалось. Слишком немного времени прошло с момента взрыва…

Ну, как по мне, так это и к лучшему — есть шанс уйти если не незамеченным, то, так сказать, незафиксированным. Физиономия у меня перемазана в саже и копоти, так что я не думаю, что меня кто-нибудь запомнит настолько хорошо, чтобы потом идентифицировать. А записи внутренних камер магазина, я надеюсь, благополучно сгорят вместе с центральным сервером этого предприятия.

Но даже если меня тут и запомнят, то прикинусь мимокрокодилом, то есть тем, кто просто проходил мимо и по зову сердца бросился причинять добро, спасать пострадавших, ну, и вообще, пользу непоправимую наносить…

Размышляя так, я подтащил Веру к машине медиков, и сгрузил её им с рук на руки. Сунув в её сумочку записку с номером своего коммуникатора и просьбой связаться со мной, передал медикам и её.

И с чувством выполненного долга двинулся к ближайшей общественной уборной, чтобы умыться и мало-мальски привести себя в порядок. А то в таком виде на территорию училища заходить будет стрёмно. Обращать на себя внимание и без того чрезмерно любопытного проректора у меня не было никакого желания. Он и так уже знает обо мне гораздо больше, чем мне хотелось бы.

Глава 14

В общагу я возвратился, когда уже заметно стемнело, и вечер уже был готов уступить все права ветреной сентябрьской ночи.

В блоке нашем было тихо, так как Филя ещё не вернулся из мастерских училища, где он занимался какими-то своими артефакторскими делами.

Ну и славненько. Сейчас спокойно поплаваю в нашей ванне, смою с себя усталость, грязь и копоть сегодняшнего дня. Ну а всё остальное потом.

Поем, посчитаю завоёванные сегодня трофеи и, наконец, подумаю о главном. То есть о том, к чему я стремлюсь, что мне потребуется для достижения цели и как можно использовать те связи и знакомства, что у меня появились за последнее время. Свести всё в единый стратегический план.

В общем, есть о чём подумать…

Скинув в корзину для грязного белья всю одежду, что была на мне сегодня, я, наконец с превеликим удовольствием погрузился в ванну, где поверхность воды скрывалась под толстым слоем ароматной пены.

Аккуратно улёгся в воду, прикрыл глаза, расслабился и начал неспешно размышлять о том, как жить дальше.

Первое и главное — чего я хочу достичь? В своей прошлой жизни я как-то не особенно-то и задумывался над этим глобальным вопросом, плыл себе по течению, и всю свою жизнь провёл в процессе борьбы за эту самую жизнь, ибо жить во времена перемен — это то ещё удовольствие. Юность моя в том, покинутом мною мире, пришлась на девяностые годы двадцатого века. В этот период Россия буквально содрогалась от этих самых перемен, растянувшихся почти на десятилетие. Пережили это интересное время, хочу сказать, далеко не все…

— Точно-точно, — прокомментировал Джекки, — такого не дай Бог никому… — не понял, это он что, фразу из «Ширли-Мырли» сейчас процитировал, или мне просто показалось?

Сейчас, обладая опытом прошлой жизни, можно попытаться грамотно расставить приоритеты и наметить путь, по которому следует упорно двигаться, несмотря на сопротивление среды.

Итак, что можно определить, как первую значимую веху, достигнув которой я смогу развиваться дальше?

Ответ на этот вопрос не так прост, как кажется. Первое, что пришло мне в голову — это завоевание максимально возможной свободы от людей и обстоятельств…

Но, согласно классикам одного всесильного, а потому и безусловно верного учения — нельзя жить в обществе и быть свободным от общества, а, стало быть, любая свобода относительна. И они, классики эти, определяют свободу как осознанную необходимость… Но это дебри философские, а мне надлежит, всё-таки, быть ближе к земным реалиям.

Максимально свободным можно себя чувствовать, возглавляя независимую структуру, которая, в свою очередь, имеет высокую степень автономии и по минимуму зависит от внешних условий. То есть, обладает собственными источниками разнообразных жизненно необходимых ресурсов и возможностями их эффективного использования для достижения поставленных перед собой целей.

Так мы абсолютно от всех зависимостей, разумеется, не избавимся, но степень свободы у меня будет не в пример выше, нежели сейчас.

А такой структурой может быть собственный род, и я, соответственно, его возглавлю…

Но, если ограничиться этим — то цель уже формально достигнута, так как я и так возглавляю свой род, поскольку являюсь единственным его представителем. Но в одиночку я очень уязвим, сколь высокой не была бы моя личная сила. Даже супермен когда-то спит… А значит и имущество своё я полноценно защитить не смогу — не хватит меня одного на вот это вот на всё…

И принимать в род кого-либо — это не решение вопроса, так как принять можно… ну, предположим, человек десять, не больше. Нужно же будет строить внутренние иерархические связи, лояльность обеспечивать… Хотя, конечно, подобное и не стоит совсем исключать. Выгодные брачные союзы, опять таки. Но я пока, как жених, никакого интереса не представляю, ибо гол, как сокол, да и мал пока, если быть честным…

Выходит, что цель должна быть сформулирована по другому.

Значит нужно создавать союз родов, объединённых тесными вертикальными и горизонтальными связями, общими интересами и общими целями. Иначе говоря, нужен клан.

Я склоняюсь к мысли о том, что вот этот самый клан и должен будет стать, если так можно выразиться, государством в государстве. Это в случае, если удастся добиться для клана статуса свободного. Хотя нет — не «если», а «когда»… Только так.

В Российской Империи, кстати, не так уж и много свободных кланов. Если память предыдущего хозяина этого тела мне не изменяет, то в настоящее время их в стране двести девяносто шесть. Это при том, что законодательно их общее количество ограничено тремя сотнями, так что свободные места есть, но их, не сказать, что очень много. И на всех желающих их точно не хватит — там своя очередь, из тех, кто стоит без очереди…

И для того, чтобы занять пустующее место в перечне свободных кланов, придётся изрядно по-потеть, так как этот статус может быть дарован клану только за особые свершения на благо Государства Российского самим государем Императором.

Свободных родов, кстати, в государстве может быть сколько угодно. Но на практике получается так, что отдельный род, как правило не обладает достаточным ресурсом для длительного автономного существования, и, так или иначе попадает в орбиту интересов одного из кланов, и по итогу его вынуждают принять вассалитет. Хотя есть и исключения.

С моим родом этого не произошло по той простой причине, что интереса мой род никакого ни для кого не представляет — нечего с меня взять. У дядьки примерно такая же ситуация. Но, стоит нам только заметно подняться, как тут же отыщутся те, кто попытается наложить свою тяжёлую лапу на всё, что мы будем считать своим.

Поэтому тут мне нужно будет пройти по лезвию — с одной стороны, наращивать свою силу и ресурсную базу, и в то же время постараться не привлекать излишнего внимание тех, кто может позариться на плоды трудов моих.

А что даёт обычному клану, ну, или роду статус свободного? Первое — это почти полную автономию. То есть внутренние клановые законы могут иметь приоритет даже перед имперским законодательством относительно лиц, территорий и прочего имущества, находящихся в юрисдикции клана. С оговорками, естественно. Деятельность клана, например, ни в коем случае не может быть направлена во вред интересам государства Российского…

Ну и ещё есть множество всяких дополнительных условий и ограничений. Всё это подробно изложено в международном Пакте о кланах и клановых привилегиях. Российская Империя присоединилась к этому Пакту более четырёхсот лет назад.

Существуют ещё рода и кланы, которые находятся в прямой вассальной зависимости от Императорской Семьи, которая и является главным управляющим органом этого огромного объединения. Фактически это и есть становой хребет империи, костяк, на котором держится величие державы.

Например, более девяноста процентов всех средних и высших государственных должностей, включая военные, занимают выходцы из родов и кланов, входящих именно в это объединение.

Свободные кланы не являются прямыми вассалами Императора, но тоже имеют перед государством определённые обязательства. Да, нельзя жить в обществе и быть полностью от него свободным…

Итак, мне нужен свободный клан.

Непреложным условием в моём случае является то, что в распоряжении клана должны быть самые различные ресурсы, наличие которых позволит обеспечивать реальную автономность, а значит и независимость. Эдакий чеболь, то есть клан, который экономически развивается по многим направлениям и имеет значимые активы во всех или в большинстве важных отраслей.

Структура? Структура может быть разной. Я решил рассмотреть две схемы построения кланового корпоративного хозяйства — дзайбацу и кэйрэцу1.

Хоть кэйрэцу и считается более прогрессивной формой, но я, если честно, склонялся, скорее к структуре, свойственной дзайбацу.

Что есть дзайбацу? Это — структура, которой управляет главный род клана. То есть в его прямом подчинении находится головная холдинговая компания, которая осуществляет стратегическое управление всеми направлениями деятельности конгломерата. Соответственно, наличествует и жёсткая вертикальная система управления всеми клановыми подразделениями и активами. А также главный род клана осуществляет монопольный контроль за всем происходящим в клановой юрисдикции, или может делегировать эту функцию кому-либо ещё по своему усмотрению.

Само собой, все рода, включённые в структуру клана должны находиться в вассальной зависимости от головного рода.

Кэйрэцу же строится на основе горизонтальных связей, то есть, имеет место обмен акциями, активами, координация деятельности в стратегических направлениях. Но это более аморфная сетевая структура, не имеющая единого управляющего центра. Как правило, подобные структуры строятся вокруг банка, который обеспечивает финансовую сторону развития конгломерата, но воздействовать на сегменты этой сети он может только ограниченным инструментарием, присущим именно банку.

В общем, если я хочу обладать возможностью контролировать происходящее, то дзайбацу — мой выбор. Ну, с этим, вроде как определились.

Но, прежде чем начинать борьбу за звание свободного клана, надо, для начала, построить жизнеспособный клан — обычный, который со временем сможет претендовать на упомянутый статус. И пока у клана не будет статуса свободного, он будет находиться в юрисдикции Империи, и, в то же время, не будет пользоваться привилегиями, даруемыми Императором своим прямым вассалам. Сложно это всё… Но все трудности преодолимы, и надо браться за дело, засучив рукава!

— Полностью одобряю и поддерживаю, — это даос высказался по поводу принятого мною решения, чем вызвал у меня довольную ухмылку. Раз эта патентованная вредина не нашла, до чего докопаться, то решение действительно правильное.

Выбравшись из ванной, я уделил немного внимания своему холодильнику. В его недрах лежало несколько коробок с большими осетинскими пирогами, и один из этих пирогов был мною тут же определён в микроволновку — разогреваться.

Всего несколько минут, и я приступил к еде. А аппетит-то я сегодня нагулял изрядный. После пережитых мною приключений не грех и обжорством заняться. Тем более, что бытует в народе устойчивое мнение о том, что обильная еда помогает избавиться от стресса.

В общем, закидал я едой то, что ещё оставалось от полученного мною стресса. И вместе с чувством приятной тяжести в желудке ко мне коварно подкралась сонливость…

Но отправляться на боковую было рано — впереди ещё куча дел.

Перво-наперво, следовало немедля договориться по поводу визита к родственникам. Это, положа руку на сердце, сделать нужно было ещё очень давно. Но, как это говорится, лучше поздно, чем никогда.

Да и в свете принятых мною во время заплыва в ванной решений, визит к родственникам обретал особую актуальность, так как я собирался предложить дядьке Пахому принять участие в осуществлении моих грандиозных планов. К всеобщей выгоде, разумеется.

Взяв в руки коммуникатор я решительно набрал Ольгу. После нескольких длинных гудков я услышал голосок своей условно-двоюродной сестрёнки:

— Неужто в наших дремучих Дмитровских лесах что-то издохло? — ехидно поинтересовалась она, — настолько большое, что ты вдруг сам мне звонишь?

— Можешь быть спокойна, ни один представитель реликтовой фауны из-за моего звонка не пострадал, — парировал я, посмеиваясь.

— Рада это слышать, — уже нормально продолжила она, — чего звонишь-то? Никак, всё же в гости собрался?

— Ты, прямо, как в хрустальный шар смотришь! — восхитился я, пытаясь немного поддеть сестрёнку, — да, я хотел договориться о визите, и, чем быстрее, тем лучше.

— Ага, тянул всё лето, а теперь, видите ли, чем быстрее… — сварливо отреагировала она, — но тебе повезло, папка только послезавтра уезжает, так что подходи завтра к нам.

— Во сколько будет удобно? — поинтересовался я, и не просто так, а для того, чтобы окончательно сверстать план на завтра. У меня же ещё учёба, тренировки и вообще… В общем, без дела не сижу.

— Ну, вечером наверное… Мы ж учимся, что ты, что я, — а потом ехидно добавила, — кроме того, я хочу за тобой присмотреть, а то ты последнее время странный какой-то, такое впечатление, что тебя подменили. Кабы не учудил чего, — и звонко рассмеялась.

Что-то фразу про то, что никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу, я начинаю вспоминать с пугающей регулярностью.

— А кто такой этот Штирлиц? — полюбопытствовал Джекки, — ты его довольно часто поминаешь в мыслях своих.

— Мифический персонаж, — отмахнулся я, — типа вашего лунного зайца, толкущего в ступке порошок бессмертия.

— Лунный заяц реален! — обиделся даос, — его никто не видел только потому, что для того, чтобы его увидеть, надо до луны добраться, а это пока никому не удавалось…

Спорить я не стал, так как программы «Аполлон» в этом мире не было, да и по поводу успехов той, что была в моем мире, существуют определённые сомнения… Да в этом мире и Соединённых Штатов Америки нет, если уж на то пошло… Так что «Аполлону» было просто неоткуда взяться…

— А если точнее? — вернулся я к диалогу с Ольгой.

— Давай, наверное, часам к шести, — предложила она, — и смотри, мелкий, не обжирайся. Мама ужин праздничный приготовит.

— А что завтра за праздник? — удивился я.

— Так ты же собрался почтить нас своим визитом, — хихикнула эта язва, — ну чем не праздник?

— Договорились! — бодро отозвался я, — тогда до завтра!

— Ну вот, — сестрёнка изобразила лёгкое расстройство, — нет, чтобы поболтать, поинтересоваться, как у меня дела…

— Вот завтра и поболтаем, — я закруглил разговор, так как трепаться можно бесконечно, а трофейные денежки всё ещё ждут, когда же я их заботливо пересчитаю, разглажу, разложу по аккуратным пачкам и тщательно перетяну резиночками…

В общем, нажал я отбой, и занялся вдумчивым разбором своих трофеев, которые как пришёл, свалил беспорядочной кучей на письменный стол.

Накопитель маны отложил в сторону. Надо будет поговорить с Филей, он в любом случае в этом товаре лучше меня разбирается и сможет предложить, как будет лучше распорядиться с этой штукой.

То же самое относится и к неогранённым алмазам.

То есть я предполагал, что наилучшим вариантом будет переработать их в пыль, а потом из неё и спец геля создать ещё одну партию накопителей. Но может быть Филя предложит что-то другое, так что и тут последнее слово я оставляю за ним.

И наконец-то дело дошло до занятия, которое мне более всего по душе. Наверное, вы уже поняли, что речь идёт о сортировке и пересчёте крупных купюр, которые мне тоже достались в качестве боевых трофеев.

— Если бы не я, то ты так бы и ушёл оттуда несолоно хлебавши, — ревниво откликнулся на мою мысль внутренний китаец.

— Благодарю тебя, за то, что ты настоял на сборе трофеев, — я действительно был ему за это благодарен, так как эти денежки позволят мне, не дожидаясь поступлений за партию накопителей, полностью погасить свою задолженность перед дядькой. И завтра я в обязательном порядке собираюсь это сделать.

Так… Пересчёт бумажек показал, что в моём распоряжении оказалось без малого семь миллионов семьсот двадцать тысяч четыреста рублей. Купюр мельче сотки среди трофейных найдено не было.

Разложив бумажки по кучкам я приступил к формированию пачек и их утягиванию резиночками.

И стоило мне только закончить это приятное занятие, как хлопнула входная дверь. Это, скорее всего, Филя пришёл домой.

Я глянул на часы, и решил, что сегодня ещё остаётся время для беседы с этим подающим надежды артефактором. Моя задача на этом этапе, выяснить более подробно его место в их родовой иерархии и, если эта информация позволит, тут же сделаю ему заманчивое предложение.

Выглянув в нашу прихожку я обнаружил там Филю, который только-что поменял свои кроссовки на мягкие домашние тапки и уже было совсем собрался уединиться в своей комнате.

— Привет, трудяга! — бодро поприветствовал я припозднившегося соседа, — как жизнь молодая?

— Привет, — устало отозвался Филипок, — жизнь проходит в неустанных трудах и заботах… А что? — и он пытливо вгляделся в моё лицо.

— Да есть разговор, — неопределённо пояснил я, — могу тебя даже осетинским мясным пирогом угостить, если ты оголодал…

— А пирог большой? — заинтересованно спросил Филя, и я про себя заключил, что он действительно голоден.

— Пирог достаточно велик, чтобы ты мог наесться до отвала, — для Фили еды не жалко, еду он окупает сторицей, — а если одного не хватит, то есть и ещё… Но мне одного хватило.

— Ну, тогда я согласный, — Филя, похоже, забыл даже своевременно запастись едой, настолько он погрузился в свою артефакторику, — только сейчас переоденусь, и зайду…

Филя отправился переодеваться. А я запихнул в микроволновку ещё пару пирогов, так как снова, к удивлению своему, ощутил приступ голода.

А через пять минут я услышал характерный звук, более всего похожий на то, как кошка скребёт дверь, сигнализируя хозяевам, что хочет попасть домой:

— Заходи! — крикнул я и, услышав мелодичный перезвон микроволновки, стал извлекать из неё нашу вечернюю еду.

1 Японские определения, обозначающие различные типы построения мега-корпораций

Глава 15

Филя пришёл не пустым — он приволок печенек. Я так понял, что это на всякий случай. Ну, это чтобы было чем догнаться, если пирог, против ожиданий, голод утолит не полностью.

Я, как всегда, предложил сначала насытиться, а уже потом переходить к обсуждению наших дел. Тем более, что пока я жевал свой пирог, в моей голове происходила окончательная шлифовка плана разговора с Филей.

Цель я перед собой поставил амбициозную — заполучить себе собственного артефактора в лице своего соседа. Заинтересовать его так, чтобы он сам захотел войти в задуманную мною структуру. Если и не прямо сейчас, то в обозримом будущем.

Дело в том, что из всех возможных отраслей, которые стоило осваивать, у меня серьёзный задел есть только в двух направлениях. Первое — это то, с чего я начинал свой путь к сравнительно обеспеченной жизни — алхимическая фармация.

И второе направление — это энергетика. Энергетика, это отрасль, которая обеспечивает развитие всех остальных направлений. Если у вас нет стабильного обеспечения собственной энергией или же вы, даже имея собственные мощности по её выработке, вынуждены приобретать энергоносители на стороне — то вы потенциально зависимы и уязвимы.

Вы зависимы от поставщиков, вы зависимы от логистики, причём, и в первом и во втором случае вы далеко не всегда можете самостоятельно решить возникающие проблемы, которые будут негативно влиять на вас… Так что обеспечение себя стабильными и масштабируемыми в соответствии с потребностями источниками энергии — это сейчас наиболее приоритетное направление деятельности.

И это приоритетное направление у меня будет завязано на нашего Филипка, так как опытные образцы артефактов по сбору маны, ци, и трансформации этих энергий в электрическую будет создавать, согласно моей задумке, именно он.

Но вот Филя проглотил последний кусочек, отодвинул тарелку, и потянувшись за кружкой с чаем, объявил:

— Я готов к разговору, — и, подтянув к себе чай, вопросительно уставился на меня через свои окуляры.

— Ну, тогда начнём, — сказал я, запуская руку в карман, — и начнём мы с этого, — я протянул Филипку тот самый чертёж, что Джекки нарисовал моими руками, и который я в прошлый раз решил придержать до времени. И вот это время наступило.

Филя сразу углубился в его изучение. Вертел его перед собой, разглядывал и через очки, и поверх очков. Тыкал в него пальцем, водил этим самым пальцем по бумаге вдоль начерченных линий. Что-то себе под нос бормотал…

И так продолжалось минут пятнадцать. Наконец, он поднял на меня глаза и спросил:

— А…что это?

— А это, друг мой, схема артефакта по сбору маны, у которого КПД будет не пятнадцать процентов от КПД профессионала, занимающегося зарядкой накопителей, а около восьмидесяти пяти.

— Ты серьёзно? — переспросил явно огорошенный Филя.

— Я совершенно серьёзен, — подтвердил я.

— Я внимательно этот чертёж рассмотрел, и не нашёл главного, — Филя ещё раз покрутил мою бумажку перед собой, — я не нашёл блока, который обеспечивает весь процесс энергией… Но вижу тут какую-то конструкцию, которой раньше нигде никогда не встречал.

— Это и есть блок питания, — улыбнулся я, — и ты уж поверь, он работает.

— Тогда ещё один вопрос, — Филя, судя по всему, не отстанет, пока не разберётся, — тут внизу перечень материалов…

— Тебя удивляет то, что ты никогда не встречал подобных материалов в качестве рекомендованных к использованию при создании артефактов? — поинтересовался я. Этот вопрос тоже не был для меня неожиданным.

— Ну, кое-что мне встречалось, например метеоритное железо, — неуверенно пробурчал он, — но оно используется в артефакторике совсем для другого…

— Так, давай это сюда, — сказал я, ловко выдёргивая чертёж из расслабившихся пальчиков Филипка.

— Ну э-э-э! — возмутился тот, — отдай!

— Отдам, — успокоил я беднягу, — но позже… А сейчас поговорим немного о другом, и если мы придём с тобой к согласию, я обещаю, что именно тебе будет доверено изготовление этого артефакта. И многих других тоже.

— А о чём мы с тобой будем говорить? — наивно спросил очкарик.

Вот простая душа, неужели не понятно, что когда речь заходит о создании таких прорывных изделий, то первое, что надо решить перед началом работ — это вопросы подчинённости, безопасности, сохранения режима секретности и нераспространения критической информации.

— Первый мой вопрос, возможно, покажется тебе не относящимся к делу, — начал я, как всегда из далека.

— Ну спрашивай уже! — нетерпеливо пробурчал Филя, не отрывая взгляда от чертежа, который я продолжал держать в руках.

— Ты ещё не нашёл себе дом в городе? — Этого вопроса Филя, похоже, действительно не ожидал.

— Когда я его найду-то? — возмутился он, — мы же с тобой ещё даже денег не получили. А искать что-то надо, уже имея на руках необходимую сумму.

— Разумно, — согласился я, — и спросил я про это для того, чтобы предложить тебе немного другой вариант.

— Какой? — тут же поинтересовался Филипок.

— Мы с тобой сейчас начнём работать над очень опасными вещами, — начал я нагнетать, так как мне было необходимо, чтобы Филя проникся важностью того, что я предлагаю.

— А чего такого опасного в этом артефакте сбора маны? — удивился он. Простая душа, однако. Не далее, как несколько часов назад я убедился в том, что если во многих знаниях много печали, то в прорывных знаниях этой самой печали вообще через край… Но этого я ему рассказывать сегодня точно не буду, может потом когда-нибудь…

— Вот ты чудак-человек, — снисходительно улыбнулся я, — ты подумай, насколько долго мы проживём, если какой-нибудь род или клан, построивший стабильный бизнес на зарядке накопителей вдруг узнает, что их труд может быть обесценен этой нашей маготехнической новинкой?

Филя некоторое время смотрел на меня телячьим взором, в то время, как его мозг строил причинно-следственные связи. Наконец, взгляд его обрёл некоторую осмысленность:

— Да, проживём мы не долго, — сказал он задумчиво, — очень недолго… И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю создать базу. Охраняемую базу, — начал я излагать своё предложение, — и проживать мы с тобой будем там. Там же будут организованы лаборатории и мастерские для нашей с тобой работы. Ну и кое-что ещё там будет… — последние слова были о том, что неплохо было бы и Угуань1 там построить. Да и вообще, там много чего должно быть. Другое дело, что на всё сразу денег может не хватить, а потому доведение до ума этой самой базы будет растянуто во времени.

— Ты шутишь? — мне удалось ещё раз удивить Филипка.

— Да какие шутки? — вопрос этот, разумеется, был риторическим.

— А где денег на всё взять? — сходу поинтересовался Филя, — или ты всё, что получишь с продажи накопителей хочешь в это дело ухнуть? — когда он формулировал второй вопрос, в голосе его сквозило откровенное недоверие. Похоже, что учили его многому, но только не тому, как разумно инвестировать заработанное, думая, в первую очередь о будущем, а не об удовлетворении сиюминутных потребностей. Ладно, этот пробел в его знаниях мы восполним, дайте только срок…

— А ты думал, что я на всю сумму пончиков накуплю? — со смехом спросил я.

— Ну не пончиков конечно… — и Филя мечтательно закатил глаза. Похоже, он уже грезил о том, что однажды и в его жадных лапках появится десяток лямов, и он тут же бросится бесшабашно и лихо кутить и проматывать заработанное.

— Кстати, о деньгах, — я многозначительно посмотрел на замершего при звуках этих слов Филипка и выложил на стол трофейный накопитель D-класса, заполненный маной под завязку. Филя так и остался сидеть, застыв, как изваяние и неотрывно глядя на этот девайс.

— Вот эту штуку надо будет продать, — буднично продолжил я, — кстати, не подскажешь, сколько денег за него можно получить? — и посмотрел на замершего артефактора.

— Денег? — переспросил он с явным недоверием, — это накопитель D-класса, я не ошибся? И даже полностью заряженный?

— Ты не ошибся, — произведённым эффектом я был доволен. Филя был просто раздавлен появлением на столе очередной дорогущей вещицы, — это действительно заряженный до предела накопитель D-класса. Ну так что там по деньгам получится? Твоих денег будет как всегда, десять процентов. — услышав это Филя вышел из транса, его глазёнки за стёклами очков засверкали, и он объявил:

— Лямов пять точно получим, — потом что-то прикинув в уме, добавил, но уже не так уверенно, — хотя, может и пять с половиной, если повезёт.

— Через своих будешь отдавать? — поинтересовался я.

— Разумеется, — подтвердил мою догадку Филя, — если к кому на сторону обращаться, то начнут вопросы всякие ненужные задавать, — тут он пронзительно глянул на меня.

Следует отдать ему должное — на этот раз вопросов о происхождении предлагаемых мною к продаже материальных ценностей он не задавал. Набирается опыта, однако. До него потихоньку стало доходить, что не все знания одинаково полезны.

— Так ты принципиально согласен на моё предложение? — я был уверен, что он ухватится за него, так как оно по умолчанию предполагало, что я возьму на себя все расходы по организации нашего проживания, быта и всего прочего. А вот с него будет работа. И будьте спокойны, работать ему придётся много.

— Надо уточнить условия, — важно сказал Филя. Вот, так со стороны посмотреть — ботаник ботаником, а про денежки не забывает.

— О, совсем забыл, — я картинно хлопнул себя по лбу и выложил на стол мешочек с неогранёнными алмазами, который мне тоже достался в качестве наследства от безвременно усопшего нечистоплотного дельца Полтораки.

— А это что? — уже с некоторой опаской поинтересовался Филя.

— Необработанные алмазы, — равнодушно пояснил я.

— Тоже продавать? — Филя уже устал удивляться, и воспринимал происходящее более спокойно.

— Да, подтвердил я, — но мне подумалось, что может быть это тоже всё распылить и произвести ещё одну партию накопителей?

— Накопители, это интересно, — с предвкушением промурлыкал ненасытный артефактор, — конечно, при создании накопителей мы получим гораздо более ощутимую прибыль. Я заберу? — и он вопросительно посмотрел на меня.

— А сколько заработаем, и в какие примерно сроки? — с улыбкой спросил я, — не то, чтобы я Филе не доверял, но мне надо было строить свои финансовые планы, так как скоро предстояли большие расходы, и хотелось бы избежать возможных кассовых разрывов. А для этого должен быть составлен график поступлений и платежей.

С этого? — Филя привычно подбросил в руке мешочек, определяя для себя приблизительный вес. Прикрыл глаза, соображая, сколько и чего получится накопителей и выдал своё мнение:

— Чуть меньше, чем за те кристаллы, но лямов десять за вычетом расходов нам точно упадёт, — и посмотрел на меня, стараясь угадать, насколько сказанное меня обрадовало, — а времени потребуется не больше пары недель за всё про всё.

— Хорошо, — бесстрастно заключил я, продолжая сохранять морду кирпичом. Хотя внутри всё пело. Не от жадности, а от осознания того, что у меня на руках окажется сумма размерами около двадцати пяти миллионов. А с этими деньгами уже можно будет приступать к постройке базы.

У меня даже мелькнула мысль о том, что может быть есть смысл не арендовать участок, а прикупить какой-нибудь пустырь. Но тут встаёт вопрос коммуникаций…

А с другой стороны — я же хотел, чтобы всё было автономно? Ну так почему бы и не попробовать. Заодно и выясним, во сколько мне эта самая автономность встанет на начальном этапе…

Да, что-то я отвлёкся. Пора бы вернуться к нашим баранам:

— Но, Филя, — я решил обсудить сейчас и самую неприятную для него часть наших возможных соглашений. Речь о которых пока вообще не заходила, — нам надо обсудить ещё кое-что…

— Что обсудить? — похоже, я безжалостно вернул в реальность задумавшегося о чём-то приятном Филю.

— Нам нужно обсудить вопрос наших взаимоотношений в рамках обещающего стать весьма плодотворным сотрудничества, — этой фразой я наметил контуры предлагаемой дискуссии.

— Я готов выслушать твои условия, — отреагировал насторожившийся Филя.

— Как ты понимаешь, всё, что я собираюсь делать сейчас и в будущем я делаю для достижения некой цели, — Филя слушал меня очень внимательно, ловил каждое слово, — моя цель — это создание полноценного клана, а в последствии и борьба за то, чтобы этот клан получил статус свободного.

— Ага, — этим междометием Филя обозначил, что он слышит меня. Мне же вдруг захотелось, глядя в его ошалевшие от рисуемых мною перспектив глаза, прошипеть: «Ближе… Ближе…»

— И вот тут начинаются вопросы — ты же у нас не сам по себе. Ты же член рода Конопелькиных. Правильно?

— Да, — подтвердил Филя. Он, в общем то понял о чём сейчас пойдёт разговор.

— Тогда я хотел бы узнать, на каких условиях ты согласился бы сотрудничать, — то, что я собирался сейчас сказать, могло его сейчас капитально расстроить, но сказать это было необходимо, — сразу обозначу то, что о каких-либо подрядных работах, где есть две равноправные стороны — заказчик и подрядчик, то есть как сейчас, речь не идёт. Я могу рассматривать долговременное сотрудничество только при том условии, что ты примешь на себя обязанности моего вассала.

И тут Филипп Николаевич меня крепко удивил. Он отнёсся к моему предложению достаточно спокойно, не стал корчить из себя оскорблённого и, кроме того, начал рассматривать его всерьёз, конструктивно:

— В данном случае, как ты понимаешь, — его взгляд был неожиданно спокоен, — я не могу сказать что-либо определённое, так как я принадлежу, как ты правильно отметил, к дворянской фамилии… Но! — Тут он вскочил со стула и принялся нервно мерить шагами мою комнату, — наследником я не являюсь…

— Сядь уже, — я сказал это мягко, чтобы немного успокоить разволновавшегося артефактора.

Тот посмотрел на меня, словно первый раз увидел, но таки сел на место и продолжил:

— Но меня в семье всерьёз не рассматривают и очень скептически оценивают как мои деловые качества, так и мои общие перспективы.

— Однако, — я не сдержал своего удивления, так как и не ожидал, что там всё так запущено.

— И я не говорю, что меня там не любят, — пояснил он, — совсем даже наоборот. Родители всячески старались оградить меня от всего на свете, и, скорее всего то, что я плохо вписываюсь в коллектив и не умею подать себя, это как раз и есть одно из следствий этой любви.

— Любопытно, что ты сам пришёл к этим выводам, — прокомментировал я, про себя отмечая, что далеко не каждый подросток настолько разумно и адекватно оценивает, в первую очередь, свои собственные недостатки. И, хоть он и говорит о причинах, которые повлекли возникновение этих самых недостатков, но вовсе не пытается переложить вину на родителей, отмечая, что они может быть и сделали что-то не то, но не по злому умыслу.

— Я долго размышлял над этим, — тусклым голосом ответил Филя, — и пришёл к выводу, что по настоящему самореализоваться я смогу только в том случае, если родительская любовь и забота перестанут меня закрывать от окружающего мира, — тут он поднял глаза на меня, — ты знаешь, иногда я ощущаю себя какой-то хрупкой вещицей, которую заворачивают в мягкую тряпочку и убирают в надёжное место, чтобы, не дай Бог, не повредилась…

— Даже не знаю, что тебе по этому поводу и сказать-то, — прокряхтел я, доливая себе остывшего чаю.

— А и не надо ничего говорить, — Филя нашёл в себе силы улыбнуться, — я тебе всё это рассказал, чтобы ты понял, что мне твоё предложение очень даже подходит… Да, я предпочитаю роль пусть и креативного, но, всё-таки исполнителя. А если я чей-то вассал, то обо всех проблемах голова будет болеть у моего сюзерена, а я, со своей стороны, постараюсь максимально чётко и скрупулёзно работать над достижением поставленных целей. А с другой стороны я таким образом избегаю гиперопеки со стороны родителей.

— Замечательно! — всё сказанное Филей меня, следует признать, очень порадовало.

— И я вижу, что если буду держаться тебя, то смогу найти какой-то свой путь, а не лежать в семейном комоде завёрнутой в замшу безделушкой, — Филя, как мне показалось, произнёс эти слова даже с некоторым воодушевлением, — но окончательный ответ я смогу дать только после того, как утрясу все вопросы внутри семьи…

— Понятное дело, — тут действительно было всё ясно, — то есть тебе надо выяснить, позволят ли тебе покинуть род, сохраняя за тобой право оставаться дворянином, пусть даже не титулованным и безземельным, так?

— Да. Именно так. — вздохнул Филя, — надеюсь родители меня поймут и не будут мне препятствовать…

На этом содержательная часть нашего разговора закончилась, и мы расползлись по своим кроватям. От того, как пройдёт у меня завтрашний день, тоже зависит не мало…

1 Зал для занятий боевыми искусствами (кит.)

Глава 16

Визит к дядьке у меня был запланирован на вечер. Но до вечера ещё следовало дожить… С утра-то у меня ежедневная утренняя тренировка, потом завтрак, учёба… В общем, рутина, повторяющаяся изо дня в день. Но пренебрегать всем этим не стоило.

Как только я продрал глаза, так сразу ожил и мой внутренний даос. Это меня немного насторожило, так как с самого утра он проявлял активность отнюдь не каждый день. Происходило это, как правило, в тех случаях, когда он приходил к выводу, что настало время опять усложнить мои тренировки и добавить в них новые элементы. И, как правило, для меня эти изменения влекли за собой повышенное потоотделение, боль в растянутых сухожилиях, ну и всё такое. То есть нагрузка на меня скачкообразно возрастала.

— Доброе утро, о мой нерадивый ученик, — ну вот, так всегда, то я нерадивый, то я бестолковый, то просто неуклюжий… Этот китаец умел подбирать для меня обидные эпитеты. И очень редко повторялся.

— Доброе, — мысленно буркнул я, вдевая ступни в тапочки.

— Я тебя так рано побеспокоил для того, чтобы довести до твоего сведения информацию об очередных изменениях в тренировочном процессе.

— Это я уже сообразил, — ответил я этому изуверу, открывая воду в душе, — и теперь теряюсь в догадках, что ты там ещё удумал для того, чтобы разнообразить мои серые будни…

— Сегодня мы с тобой начнём делать первые шаги в даосской магии, — торжественно объявил Джекки, — ну, почти первые, так как примитивный энергетический щит ты уже можешь создать. И теперь пришло время освоить первые простейшие атакующие техники, используемые даосами.

— Ага, понял, — услышанное меня обрадовало, — а что мне для этого понадобится?

— Тебе для этого понадобится время, в первую очередь, — немного издевательски разъяснил мой симбионт, — поэтому сегодня мы вместо тренировки по Тао Цюань Шу устроим вводное занятие по даосской магии.

— Так что, будем этим на магическом полигоне заниматься? — я попытался немного прояснить для себя, где я сегодня должен оказаться по окончании традиционной утренней пробежки

— Нет, лучше, беги-ка ты на стрельбище… — задумчиво предложил Джекки…

Через пол-часа я был уже на стрельбище, где, по причине раннего времени пока не было никого.

— Так, пойдём-ка на площадку для метания ножей, — предложил Джекки, — там нам будет удобнее всего…

Площадка для метания ножей была отделена от основного пространства полигона стеной зелёной изгороди высотой метра в полтора, так что если не приглядываться, то заметить есть там кто, или нет никого, было трудно.

Само собой, что за самими мишенями, в которые тренирующиеся швыряли свои ножи, сюрикены, метательные стрелки и прочее острое железо, находилась высокая земляная насыпь, за которой, в свою очередь, возвышался высокий кирпичный забор. Таким образом вероятность получения случайных травм для тренирующихся на этой площадке и проходящих мимо неё заметно снижалась. Мишенями, кстати, служили различные чурбачки, полешки и чурочки, целая куча которых была беспорядочно свалена у забора в дальнем углу площадки.

Следуя указаниям даоса, я встал на исходную.

— Так, а теперь слушай меня, — даос перешёл к изложению инструкций, и слушать его следовало предельно внимательно, ибо в таких случаях он говорил только по делу, и лишних слов старался избегать, — сейчас ты выполнишь удар чаньцюань1 с выбросом ци перед собой.

Я дисциплинированно исполнил упражнение. То есть выбросил вперёд кулак правой руки, делая одновременно шаг правой ногой вперёд, при этом ещё раскручивая поясницу, тем самым придавая своему движению дополнительный импульс.

С моего кулака сорвался комок сырой ци и, как всегда, рассеялся в пространстве, пролетев сантиметров семьдесят.

На расстоянии до тридцати-сорока сантиметров этот заряд ци сохраняет большую часть своей мощи, и для близкого, контактного боя этого вполне хватает.

— Молодец, — похвалил меня Джекки, — работа с сырой ци у тебя поставлена уже на твёрдую троечку.

Ну да, похвалы у Джекки зачастую очень специфические. Иногда трудно понять он действительно хвалит, или просто изощрённо стебётся. Я конечно знаю, что мне предстоит ещё долго оттачивать искусство нанесения проникающих энергетических ударов, но в далёком детстве, которое протекало в том, покинутом мною мире, родители накрепко вбили мне в голову, что тройка — это почти двойка, хотя и обозначает оценку «удовлетворительно»…

В общем, двусмысленная такая похвала опять получилась…

— А теперь ты повторишь это упражнение, — интонация у Джекки была какой-то… интригующей, — но вместо сырой ци ты произведёшь выброс очищенной ци…

И вот тут мне пришлось потеть — дело в том, что для того, чтобы произвести выброс очищенной ци, её нужно было создать почти в момент этого самого выброса. Не раньше — ибо тогда она частично или полностью успеет рассеяться, и не позже, потому, что тогда выброса толкового не получится вовсе…

Минут пятнадцать я месил кулаками воздух метрах в пяти от мишени и, наконец-то, добился первого результата.

Именно в нужный момент, не раньше и не позже, то есть когда мой кулак уже завершил рывок вперёд, но ещё не начал возвратное движение, с него сорвался невидимый обычным зрением плотный шарик очищенной ци и почти в этот же миг деревянный чурбачок, служивший мишенью, взорвался облаком щепок.

— Молодец, — как бы нехотя отреагировал на мой успех Джекки, — а теперь повтори это тридцать раз…

На выполнение этого задания у меня ушло чуть меньше часа, но я таки наловчиться крушить мишени с помощью очищенной ци. Мне это даже стало нравиться — раз, и вместо чурочки — гора щепок и опилок. И появляется такое сладкое ощущение… Что типа я крут немеряно, и вообще…

— Так, до начала первой пары у нас ещё часа полтора, — как бы невзначай отметил Джекки, — значит, время у нас ещё есть.

Я насторожился. После подобных слов можно ожидать какого угодно сюрприза. И единственное, что о предполагаемом сюрпризе можно сказать наверняка, так это то, что приятным он ни при каких раскладах не будет.

В общем-то, и сейчас всё было, как всегда:

— Так, а теперь сделаем ещё один шаг… — я тут же совершенно не думая шагнул вперёд.

— И куда это ты отправился? — насмешливо спросил меня даос, — я же имел ввиду не буквальный шаг… Я хотел сказать, что сейчас ты ещё немного продвинешься вперёд в своём развитии…

— С душевным трепетом внимаю мудрости твоей, о шифу! — я тоже был не против постебать этого зануду.

— Вот то-то! — самодовольно отреагировал Джекки. Жаль, он просто не понял моего стёба и принял мой напускной пафос за чистую монету. Обидно, однако…

Следующее задание, которое я должен был выполнять оказалось гораздо труднее. Хотя я сначала так и не считал. Смысл этого упражнения оставался почти тем же, что и раньше.

Я должен был формировать шарик очищенной ци в указанной области пространства в непосредственной близости от себя, а потом посылать его в цель. Только вот Джекки запретил мне при этом двигаться. Вообще.

Казалось бы, чего в этом сложного? Но, как объяснил Джекки, многие подсознательные импульсы приводились в действие в жёсткой сцепке с физическими движениями. И, если я не совершаю физических движений, которыми, как бы формирую направляю выбросы ци, работать с энергией становится гораздо труднее.

Если я не совершаю физических движений, то получается, что оперировать ци мне приходится только за счет своей воли и чётко оформленных намерений. Очень непривычно.

Но, минут через сорок упрямая чурочка, долгое время не реагировавшая на мои душевные усилия, наконец разлетелась на мелкие кусочки.

— Достаточно на сегодня, — Джекки удовлетворился достигнутыми мною успехами, — давай, беги в душ, ну и далее по распорядку…

Тренировка закончилась. Теперь привести себя в порядок, завтракать и учиться, учиться и учиться…

Но, помимо учёбы на сегодня у меня запланировано ещё одно важное дело.

Мне предстояло реализовать своё право повелевать двумя разноцветными близняшками. Они, разумеется будут сопротивляться по всякому и пытаться уйти в отказ, но мне необходимо сломить их сопротивление. Если это удастся, то я смогу влиять на них и после того, как оговоренная неделя их подчинения мне, любимому, истечёт.

У них за это время должна сложиться психологическая установка, следуя которой, они будут воспринимать все мои предложения, намёки и прочее, как руководство к действию без какого-либо сопротивления или отторжения. Напротив, такое подчинение должно вызывать у них лёгкое удовольствие.

Это я придумал не сам. Это мне Джекки нашептал. Я, честно говоря, с ходу его обещаниям не поверил, но мой китаец во многих случаях умеет быть убедительным.

Кроме того, многое из того, что он мне втирал, перекликалось с той информацией, что осела у меня в голове после занятий нейро-лингвистическим программированием и эриксоновским гипнозом. Ну да, когда я был студентом в той, в другой своей жизни, я одно время очень увлекался этим. И если вам скажут, что это шарлатанство и полная фигня — не верьте.

Например цыганки, раскручивающие наивных любителей заглянуть в будущее на все деньги, что у них при себе имеются, используют те же принципы, что заложены в основу НЛП…

И доказательством эффективности этих методов является звенящая пустота в бумажниках тех наивных дурачков, что мнили себя самыми умными и с готовностью откликались на предложение чумазой говорливой тётки, завёрнутой в пёстрое тряпьё:

— Позолоти ручку, бриллиантовый…

Так вот, тут главное, получить согласие и сподвигнуть объект совершить самое малое, незначительное и безобидное действие — например, как в нашем с сёстрами Бехтеревыми случае, отнести вместо меня поднос грязной посуды на мойку… А дальше уже проще — как гласит народная мудрость: «Коготок увяз — всей птичке пропасть».

В моём случае, правда, имеется аж целых две птички, но тем интереснее. Две талантливые целительницы в моих планах займут достойное место. Надо только их привлечь и сделать так, чтобы они сами захотели оставаться подле меня и работать в моей команде.

— Я рад, что ты внял моим словам, — ну, Джекки не мог не выразить своего глубокого удовлетворения, кто бы сомневался, — но для верности не только они должны сделать тебе массаж — это только пол-дела…

— А что ещё? — удивился я.

— А ещё ты должен повернуть дело так, чтобы каждая из них возлегла на массажный стол перед тобой…

— Как-то это у тебя звучит… Двусмысленно звучит, в общем. Возлегла — этот глагол используется, когда женщина, скажем так, легла со вполне определёнными намерениями, так сказать… Ну, чтобы принять участие во вполне определённом акте…

— Каждый понимает в меру своей испорченности, — довольно фыркнул Джекки, — хотя, говоря это, я, что греха таить, надеялся толкнуть тебя на, гммм, более тесное знакомство с этими весёлыми сестричками. А ты, зануда, раскусил меня…

— Это я-то зануда? — возмущению моему не было предела.

— Да! — припечатал Джекки, — но, будь серьёзнее. Ты станешь гораздо ближе к своей цели, если сделаешь хороший массаж каждой из этих девиц. Да хватит тебе морщиться, — это Джекки среагировал на то, что я совсем было собрался опять ему возразить, — всё будет пристойно, никто тебе никаких претензий предъявить не сможет, просто массаж будет сопровождаться тем, что ты будешь ласково убеждать девушек присоединиться к своим проектам в качестве младших партнёров.

Тут понятно, я и так собирался их убеждать в том, что для них лучшим выбором будет работа на меня и во имя меня…

— А почему обязательно во время массажа? — недоверчиво поинтересовался я.

— А потому, что если ты будешь говорить, и одновременно воздействовать на энергетику принимающих массаж девушек посредством стимулирования различных энергетических зон на их телах, ты сможешь очень прочно и надёжно закреплять смысл своих слов в их подсознании. И, таким образом, внушать им свои установки. Понятно?

— Интересно, — я немного задумался, так как раньше мне в голову не приходило, что воздействие на энергетику человека может способствовать повышению эффективности внушения, — но, даже если так, то я совсем не разбираюсь в методиках. Я ж там так понажимаю…

— Не боись, — хмыкнул мой внутренний китаец, — а я тебе зачем? Ведь кто как не я обязан проследить за работой своего ученика, заняться исправлением допущенных им ошибок…

— Ну хватит, хватит, — оборвал я это словоизвержение, — лучше загрузи мне блок информации, в котором описываются эти воздействия, чтобы я, хотя бы, имел представление о том, что и как надлежит делать.

— Так я тебе же всё это передавал! — в который уже раз Джекки возмущается тем, что мне лень самостоятельно искать нужную информацию в том огромном массиве, что он мне загрузил ранее.

— Ну так передай ещё разок, а то я буду искать нужное в той горе информации до морковкиного заговенья…

— Ну, ладно, — как бы нехотя согласился даос. На самом деле, ему было приятно, если я его просил о чём-то — в эти моменты он чувствует свою значительность и востребованность.

Хотя да. Он же пребывает в полностью бестелесной форме. Существует только в пределах моего сознания. А ему, наверное, и на волю хочется.

Пошалить, девчонок за приятные округлости потеребить, да что уж там говорить… Он даже глотком пива полноценно насладиться не может. Я же если пиво и пью, то только безалкогольное, ибо привык к тому, что сознание должно быть ясным и незамутнённым. А Джекки имеет доступ только к тем ощущениям, что получены мною и пропущены через мои фильтры восприятия. Да и то, если я ему дам доступ к этим ощущениям…

Но ладно — у него судьба такая. Нечего было на меня при первом знакомстве наезжать и пытаться уничтожить. За всё надо платить. И ему ещё долго отрабатывать этот свой грандиозный косяк.

Первая половина дня пролетела совершенно незаметно.

Вот я сажусь рядом с Филей и начинается первая пара — тригонометрия, однако.

Синус есть синус, а косинус есть косинус — это справедливо для любого из миров. Ибо математика — она одна на всех. Даже физика может иметь серьёзные различия, так как физические константы в каждой из многочисленных вселенных могут значительно разниться. А вот квадратура круга в любом месте будет описываться одной и той же формулой…

Не успел моргнуть, а вот уже и закончилась последняя перед обедом пара — новейшая история Государства Российского. Предмет интереснейший, и, главное, многое из того, что мы сейчас проходим в недалёком будущем будет иметь для меня прикладное значение, да…

Но, речь сейчас не об этом…

— Девушки! — обратился я к сёстрам Бехтеревым, которые, быстренько побросав в рюкзачки всю свою канцелярию и тетрадки, собрались уже было под шумок тихо свалить, — а куда это вы так спешите? — услышав этот вопрос они на секунду замешкались, после чего я услышал ожидаемый ответ:

— Мы на обед не идём, — озвучила наивную отмазку Надя, та, что блондинка.

— Да. Мы худеем. — это уже Люба сестрёнку поддержала.

— Худеть можно и в столовой, — улыбнулся я. И глядя на мою улыбку сестрёнки вдруг поняли, что вчерашний трюк с похуданием на этот раз не прокатит.

— Но мы… — Надя боролась до последнего.

— Девушки, послушайте меня, — голос мой был печален и звучал очень проникновенно, — вы проиграли спор, и теперь, как маленькие безответственные дети пытаетесь увильнуть от выплаты образовавшейся задолженности.

Сёстры потупили глазки и только теребили изящными пальчиками лямки своих рюкзачков.

— Я могу простить вам ваш проигрыш, — Люба продолжала глядеть в пол и краснеть, а Надя таки подняла на меня взгляд, в котором читалось недоверие и робкая надежда, — но в этом случае я не буду иметь ровно никакого желания поддерживать наше с вами знакомство.

— Рискуешь, ох, рискуешь… — это Даос со своими комментариями вылез, как всегда. Не удержался.

Но дальнейшие события показали, что для сестричек, хоть они и не горели желанием выполнять то, на чём я настаиваю, сохранение и дальнейшее развитие наших приятельских отношений представляло всё-таки какую-то ценность:

— Ладно, уговорил, языкастый, — сказала Надя, сверкнув из-под чёлки глазами, — пойдём с тобой. Будем чревоугодничать…

— Ага, и вообще, грешить будем по всякому, — добавила Люба, вызвав смех и у сестры, да и у нас с Филей тоже. Она с некоторым недоумением посмотрела на всех на нас, но понимание того, как сказанные ей слова прозвучали, пришло к ней после того, как я прокомментировал:

— По всякому не получится, — сказал я с явным сожалением в голосе и пояснил, — советами замучают, — после чего с наслаждением наблюдал, как щечки брюнетки покрываются ярким румянцем.

Но, следует отметить, что эти безобидные подколки сняли возникшее было при подавлении мною девичьего бунта напряжение и мы дружно отправились в столовую.

1 Прямой удар кулаком

Глава 17

Обед наш прошёл, как и планировалось. То есть греху чревоугодия предавались все, кто сидел за нашим столом, без исключения. Ну, я и Филя — это-то понятно, мы закоренелые грешники, безвозвратно погрязшие в обжорстве.

Но, что было особенно интересно наблюдать, так это то, как обе разноцветные сестрички, попав в столовую, отбросили свои все свои предрассудки, навязанные им фитнесс-тренерами и прочими любителями нездоровых ограничений, и уписывали за обе щёки всё, что им удалось урвать на раздаче.

Обед, как это было принято говорить в покинутом мною мире, прошёл в тёплой и дружественной обстановке.

А за десертом мы, как я и планировал, перешли к самой жаркой теме сегодняшней беседы — но завёл этот разговор отнюдь не я:

— И что, нам теперь тащить всю эту гору грязной посуды? — с некоторым испугом поинтересовалась брюнетка, оглядев грязные тарелки, которые теснились на нашем столе.

— Люба, всё не так плохо, — сытый Филя благодушно попытался её успокоить, — свою посуду я потащу сам. Так что вам на двоих не так уж и много остаётся.

— Ну всё-равно… — скуксилась Люба и сконструировала недовольную мордаху.

Судя по всему, она лелеяла в душе слабую надежду на то, что я проявлю снисходительность, свойственную джентльмену, и великодушно избавлю барышень от обязанности убирать грязную посуду и за меня тоже. Но я держался, так как прекрасно осознавал, что мною пытаются грубо манипулировать. Стоит только дать слабину — как и сам не заметишь, что уже тащишь на мойку поднос с посудой. И не только со своей.

— Действительно, — включилась в разговор блондинка, — мы и так пёрли всё это сюда с раздачи, да ещё и нагруженное едой… — потом посмотрела на меня осуждающе и выдала:

— А ты Ян, лопаешь, как не в себя — на тебя посмотришь, так ты не смог бы проглотить и трети того, что заказал…

— Но ведь проглотил же? — спросил я с самодовольной улыбкой.

— Да, как это ни странно, — согласилась Надя, — но у меня есть ответ и на этот вопрос — у тебя завёлся солитёр! — сказав это, она, забавно зажмурившись, показала мне язык.

— Обоснуй, — предложил я.

— А чего тут обосновывать-то? — фыркнула она. — ешь, за троих. А всё такой же тощий… Не в коня корм.

— Я не конь! — гордо возразил я, — просто я много энергии трачу на тренировках, оттого и тощий, — объяснение, конечно не особо оригинальное, но, на мой взгляд, самое верное, — только-только энергетические затраты восполнить удаётся… И вообще — я не тощий, а жилистый и мускулистый!

— Бе-е-едненький… — умильно глядя на меня сказала Люба, словно копируя реплику Александры Захаровой из фильма «Формула любви» — я аж чуть мороженкой на поперхнулся…

— Я верю в вас! Вы девушки крепкие, и я уверен в том, что вы выдержите и это испытание грязной посудой! — духоподъёмно провозгласил я, проглотив-таки строптивую мороженку. Затем добавил, правда уже не так торжественно:

— Тем более, это не единственное испытание, через которое вам предстоит пройти.

— Ну да, — это Филя решил добавить девчонкам оптимизма, — до конца проспоренной вами недели ещё изрядно далеко.

— Ты издеваешься? — показному возмущению Любы, казалось, не было предела, причём возмущение это было высказано не мне. Оно досталось Филе, который в последний момент вызвал огонь на себя.

— А я чо, я ничо, — сразу стушевался артефактор и слегка, по своему обыкновению, порозовел.

— Так, а что там ещё за испытания нас ждут? — на этот раз Люба развернулась ко мне.

— Так массаж же, — я говорил об этом мероприятии, как о чём-то, давно согласованном и само собой разумеющимся.

— А мы разве договаривались и на массаж? — Надя мастерски разыграла недоумение, смешанное с возмущением и удивлением. Возмущалась она, разумеется, моей наглостью, лишь чуть-чуть не дотягивающей по её оценке до полноценной хуцпы1.

— Условиями нашего соглашения оговаривалось, что вы выполняете любые мои пожелания, — сказал я, пристально вглядываясь в личико немного смешавшейся Надежды, — ну, кроме интима, — последние слова прозвучали успокаивающе-примирительно, чего я и добивался.

— А разве массаж это не интим? — картинно возмутилась брюнетка.

— Ну, это уже от вас зависит, — ухмыльнулся я. — массаж-то делать будете вы, так что вы и будете определять характер этого процесса. Я-то что, я-то буду пассивен и малоподвижен…

Ответом мне был взрыв девичьего смеха.

— А где это всё будет происходить, пассивный ты наш? — продолжила наседать на меня Люба, — небось к себе в берлогу будешь заманивать бедных девушек, чтобы там соблазнять и склонять к разнузданному разврату? — она сделала паузу, и, ещё раз хихикнув, добавила:

— Пассивненько так, ненавязчиво…

— Какое у тебя воображение… — я замешкался, подбирая подходящее слово, — живое и буйное…

— Ты от ответа-то не увиливай, — это уже Надя начала меня грузить, заняв позицию со стороны моего второго уха, — выкладывай давай всё в подробностях!

— Ладно, — сокрушённым голосом произнёс я, — сейчас всё расскажу, как на духу…

— Так говори! — надо же, Надя умеет и по-стервозному, если надо… — мы слушаем!

— Завтра… — начал было я говорить, но меня тут же перебили.

— Как, — взвилась Люба, — уже завтра?

— Перед смертью не надышишься, — хмыкнул Филя, который от души наслаждался нашей пикировкой, и лишь изредка позволявший себе ввернуть ехидное словечко. А изредка — потому, что опасался опять стать основным объектом внимания девчонок, которые за словом в карман не лезли и стеснительного Филю могли вогнать в краску легко и непринуждённо. И он об этом хорошо помнил.

— Ну вы договорить-то дайте, — улыбнулся я, глядя на действительно обеспокоенную брюнеточку, — я хотел сказать, что завтра пойду покупать ингредиенты для приготовления нужных притираний, кремов и массажных масел. Потом мне надо будет всё это приготовить. И лишь потом по согласованию с вами закажу массажную комнату в нашем оздоровительном комплексе.

— Это который рядом с бассейном и СПА-комплексом? — переспросила Надя. И вид у неё был при этом, почему-то, слегка озабоченный.

— Ну да, — подтвердил я, — так что никаких ужасных берлог и мерзких домогательств — всё легально, в специально отведённых для этого местах…

— Для чего это отведённых, а? — тут же прищурилась Надя.

— Подожди, сестрёнка, — Люба цыкнула на сестру и обернулась ко мне, — а что ты там про масла с притирками говорил? Тебе что же, те масла и кремы, что продаются в тамошнем же киоске, не подходят? И если нет, то почему?

— Ага, — прокомментировал ход нашей беседы Джекки, — клюёт вроде… Ты, оказывается, не совсем безнадёжен. Но не расслабляйся, помни о том, что лучший вариант — это тот, при котором они сами тебя начнут упрашивать…

— Я помню, — ответил я неугомонному китайцу, — заинтриговать Любу уже удалось, кажется… Но ладно, не мешай. Буду дальше их охмурять…

— Всё, молчу, работай… — после этих слов Джекки умолк и предоставил мне полную свободу действий.

— Да всё это, конечно, подходит, — говоря это я смотрел за сёстрами, а они ушки-то свои навострили… Видно, тема про всякие разные составы и притирки их интересует не по-детски. Ну, понятное дело, они же целители, и всё, что с целительством хоть отдалённо связано, возбуждает у них неподдельный профессиональный интерес. А тут эксклюзивные крема и масла…

— А зачем тогда так усложнять? — с подозрением спросила блондинка.

— Ну, как бы тебе это объяснить то… — я сделал вид, что задумался, — ну вот, смотри, ты можешь выпить простого и незатейливого краснодарского чаю… или, вместо этого ординарного напитка, усладить свой вкус изысканным улуном «Те Гуан Инь», выращенным и собранным не абы где, а в Поднебесной Империи, в уезде Анси, что на юге провинции Фуцзянь… что ты выберешь?

— А ты уверен, что эти вертихвостки вообще знают, что такое настоящий крупнолистовой улун Тэ Гуан Инь? — ехидно поинтересовался Джекки.

— Я ни в чём пока не уверен, — откликнулся я, — но по их ответу сейчас всё и поймём.

— А ты сам-то этот чай пробовал хоть? — удивлённо поинтересовалась Люба, тем самым давая понять, что хотя бы о существовании этого сорта чая она осведомлена. И не исключено, что и пила его, кстати.

— Конечно, — снисходительно ухмыльнулся я, — иначе выбрал бы какое-нибудь другое сравнение.

— Ну да, — весело предположила Надя, — он сравнил бы свекольную брагу с франкским коньяком.

— Вот, Надя всё понимает правильно, хотя, если быть справедливым, алкоголь я не употребляю, — сказал я покровительственным тоном. Едва удержался от того, чтобы предложить ей взять с полки пирожок. Но таки удержался:

— И ещё хочу добавить: если мне всё понравится, то вас будет ожидать приятный сюрприз!

— Какой такой сюрприз? — с некоторой опаской поинтересовалась Надя — лучше говори сразу, сейчас… А то знаю я эти твои сюрпризы.

Я сделал вид, что задумался. Было ясно, что всё запланированное мной пройдёт гораздо лучше и с меньшим сопротивлением, если девчонок дополнительно мотивировать. А учитывая то, что моё теперешнее финансовое состояние позволяло мне совершать и относительно широкие жесты, я таки объявил, в чём может заключаться возможное поощрение:

— Если вы подойдёте к массированию моей спинки добросовестно и творчески, а так же будете следовать всем моим инструкциям, то я… — тут я сделал драматическую паузу, заглянув в глаза обеих сестричек по очереди, — то я приглашу вас обеих в «Приют рыбака», где вы сможете заказать всё, что вашим душенькам угодно!

— Ура! — взвизгнула Надя и захлопала в ладоши, выражая свою радость по поводу услышанного.

— Но будет одно условие, — строго сказал я, — заказанное можно будет съесть на месте, а если влезать не будет, то придётся оставить там — с собой на вынос брать ничего нельзя!

— Ну как же так… — расстроилась наша блондинистая любительница осетрины.

— А вот так, знаю вас… — сказал я, передразнивая её недавнюю реплику относительно моих сюрпризов, — наберёте столько, что за неделю не съедите…

— Фу на тебя! — Надя снова продемонстрировала нам свой розовый язычок.

— Значит так, — очень серьёзно начала Люба, — мы согласны, тем более, что и осетрина будет — но ты должен нам все рассказать о своих притирках и прочих примочках! — это прозвучало у неё очень безапелляционно, типа, должен, и всё тут.

Ага, интерес есть, да и рыбки я им пообещал. Остальное отложим на потом. Сейчас нам пора расходиться — каждый пойдёт по своим делам. Но я абсолютно уверен в том, что сестрички в самых мелких подробностях будут анализировать весь наш разговор, и одной из главных тем их обсуждения станут таинственные составы, которые я буду собственноручно изготавливать.

Иначе и быть не может, так как подобные масла и кремы используются не только для умягчения кожи, но и для терапии и иных неявных воздействий на организм массажируемого. А они всё-таки целительницы, и их интерес к этим моим притираниям вполне понятен.

— Давайте подробности потом, а? — я вопросительно посмотрел на девчонок, — у меня на сегодня ещё куча дел запланирована…

Я ни капли не соврал, так как сейчас мне предстоит традиционная послеобеденная медитация, после чего надо будет наведаться на площадку для метания ножей, чтобы продолжить освоение новых магических приёмов, ну и в конце дня — к дядьке в гости.

— Ну ладно, — вздохнула Люба, нагружая на поднос грязную посуду. Надя занималась тем же.

Люба нагрузила свой поднос первой, и не преминула немного покомандовать сестрой, не проявившей должного проворства. Она тихо, в пол-голоса шепнула той на ушко:

— Ну, что ты, овца, возишься-то? Давай, хватай поднос, и поволокли…

— Угу, — откликнулась Надя, выдвигаясь к окошку приёма посуды вслед за сестрой…

Отсидев положенное время в позе лотоса, я, отметил про себя, что минут двадцать у меня есть. А потому решил перед тренировкой полазить по сети, и посмотреть, что же это за зверь такой — ткач иллюзий. Как вы помните, наш проректор по боевой подготовке граф Воронов грозился сделать из меня этого самого ткача.

Помимо одной художественной гало-ленты, которая так и называлась — «Ткач Иллюзий», в выдаче было ещё около десятка ссылок. Высокотехнологичный фильм-боевик меня не заинтересовал, поскольку по определению не мог содержать сколь-нибудь достоверной информации.

А вот одна из попавшихся мне ссылок привела меня на страничку, где давалось очень куцее и краткое толкование подобных определений.

Там, помимо интересующих меня материалов, так же разъяснялось многое. Я например узнал кого из себя представляет «Повелитель Бурь».

Этот пышный титул, кстати, присваивался метеомагам. Но не всем, а лишь тем, кто вместо того, чтобы заниматься обеспечением и поддержанием наиболее благоприятных для сельских тружеников погодных условий, реализовывали свои магические способности на ниве разрушения.

Это, как оказалось, были специалисты, которые в той или иной степени управляли климатическим оружием. В их арсенале были и смерчи, и град размером со страусиное яйцо, и грозы, которые своими разрядами могли уничтожать всё живое на больших территориях…

Эдакий магический вариант оружия массового поражения… А если несколько таких специалистов собирались вместе и принимали совместное участие в создании одного из высших Арканов, то результат их работы можно было квалифицировать как полноценное стихийное бедствие, накрывавшее огромные площади…

В общем, к таким ребятам следовало относиться с большим уважением.

Но, я-то искал информацию, которая напрямую касалась именно меня, а потому с головой погрузился в чтение небольшого информационного блока, посвящённого ткачам иллюзий.

То, что я узнал, перевернуло моё представление о том, что есть хороший иллюзионист. До этого момента я подсознательно придавал этому определению смысловое наполнение, аналогичное тому, что бытовало в покинутом мною мире, то есть иллюзионист — это не более, чем жалкий фокусник и мистификатор.

Хотя, конечно, умелый мистификатор, усиленный специфическими знаниями человеческой природы и разбирающийся в человеческих же слабостях тоже может натворить дел… Но настоящий Ткач Иллюзий — это, действительно, нечто.

Начнём с того, что те жалкие фокусы, которые я успел освоить, это даже не начало пути к профессионализму, это так, баловство одно… Настоящий мастер иллюзий способен обманывать все человеческие чувства. Находясь в середине своего пути познания искусства иллюзий он может внушить одному отдельному человеку всё, что угодно.

Если обратиться к терминологии и понятиям моего старого мира, то мастер иллюзий мог смоделировать для отдельной личности свою дополненную или полностью виртуальную реальность, которая будет восприниматься реципиентом, как реальность истинная.

Находясь под воздействием такой иллюзии, вы можете, например, совершенно неожиданно встретить на знакомой с самого детства улице огромного динозавра, услышать его тяжёлую поступь, почувствовать, как содрогается земля под тяжестью его шагов, прийти в ужас от его инфернального рева…

Подобное воздействие может оказывать иллюзионист ранга Ратник. Но количество реципиентов тут не может превышать одного-двух… Иллюзионист, взявший ранг Ветерана способен формировать любую, сколь угодно сложную иллюзорную реальность уже для группы в десяток-другой реципиентов.

А будучи Ведуном иллюзионист уже потенциально готов к тому, чтобы стать настоящим Ткачом Иллюзий. При наличии таланта и упорства в его раскрытии, он может создавать совершенный мир иллюзий.

То есть тот, кого для кого мастер сплетёт совершенную иллюзию, будет не только воспринимать визуальные, звуковые, обонятельные и тактильные компоненты иллюзорного мира, но и будет подвержен их материальному воздействию.

Например, если тот же динозавр, о котором мы уже говорили, вас укусит, то вы действительно лишитесь куска своей плоти и получите ужасную рваную рану. И, если не предпримете никаких мер, то истечёте кровью и неизбежно погибнете от её потери.

Итак, настоящий Ткач Иллюзий способен погружать реципиента в такой иллюзорный мир, с которым реципиент или группа реципиентов будет взаимодействовать полностью.

Самой лучшей иллюстрацией этого, на мой взгляд, является фильм братьев Вачовски — «Матрица»… И настоящий Ткач Иллюзий может сформировать подобную матрицу для тех, кто не способен защититься от его воздействия.

Да, оказывается, Ткач Иллюзий — это реально круто! И я, наверное, хочу им стать.

Само собой, в этой статейке изложено далеко не всё, да и то, что изложено — не факт, что соответствует действительности на сто процентов… Но всё же… Это очень круто!

Скорее всего, Ткач Иллюзий не всесилен, иначе Иллюзионисты бы властвовали над миром, а этого, судя по всему, так и не произошло… А это значит, что существуют методы противодействия, методы борьбы… Законы равновесия подразумевают, что если в какой-то области существует переизбыток силы, то обязательно найдутся и слабые, уязвимые места…

Но теперь я понял, к чему стоит стремиться, двигаясь по пути адепта искусства сотворения фантомов и иллюзий…

— А хватит тебя и на бессмертие, и вот на эти вот фокусы? — ехидно осведомился мой внутренний даос. И почудилась мне в его словах какая-то ревность… Видимо, он до сих пор считал, что его путь достижения могущества — единственный, а всё остальное — обман, ересь и пустые мечтания.

— Хватит, — уверено ответил я, — если я достигну бессмертия, то тогда у меня появится неограниченное время на шлифовку иных своих талантов и способностей.

— Хорошо, что ты основной своей целью по прежнему видишь достижение бессмертия, — удовлетворённо сказал даос, — это говорит о том, что ты, не смотря на свою нерадивость, научился правильно расставлять приоритеты…

Выключив компьютер, я резво собрался и ускакал на тренировку. Впереди было еще одно важнейшее мероприятие — большой разговор с дядькой, от результата которого будет многое зависеть.

1 Специфическое слово на идиш, имеющее общее значение «сверхнаглость» и т.п. Высказывается мнение, что любые переводы слова «хуцпа» на другие языки неизбежно неполны, так как не отражают всех оттенков его значения. Пример из анекдота: парень, виновный в убийстве своих родителей, просит у судьи снисхождения на том основании, что он теперь сирота.

Глава 18

Я шел в гости к дядьке.

Дорогу к домику, в котором обитала семья Сухаревых, я вполне неплохо знал по воспоминаниям моего предшественника, так что шёл довольно уверено. Не спеша продвигаясь к своей цели я прокручивал в голове основные вопросы, которые было бы желательно обсудить с Пахомом Михайловичем. А их было не мало.

Самыми главными в этом списке были проблемы, связанные с образованием союза родов, как основы для создания полноценного клана.

И важнейшим, разумеется, был вопрос о вхождении рода Сухаревых во главе с дядькой Пахомом в этот самый союз. Самым скользким моментом тут было то, что затрагивалась проблема вассалитета.

Я уже твёрдо решил, что структура нашего союза будет копировать структуру классической дзайбацу. А это значит, что мой род должен будет возглавить клан, и не только организационно, но и экономически. То есть если и не контрольные, то хотя бы блокирующие пакеты акций всех подразделений должны находиться в собственности моего рода.

И вот тут передо мною во весь рост встаёт дилемма — как взаимодействовать с дядькиным родом?

Первый, и самый очевидный вариант — это признание рода Карповых сюзереном по отношению к роду Сухаревых, то есть род Сухаревых признаёт себя вассалом Карповых.

Вроде как всё просто, но я опасаюсь того, что дядька не захочет так явно принимать подчинённое положение.

Есть и второй вариант, то есть слияние родов. Оформить это можно по разному, либо я вхожу в род Сухаревых, либо наоборот — они входят в род Карповых, что для меня предпочтительнее.

В общем, варианты есть. И нужно будет найти приемлемый, удовлетворяющий нас всех.

А в дядькиных советах я нуждаюсь прямо сейчас, так как уже нужно вплотную задумываться об организации производства и сбыта энергетических пилюль, накопителей маны и прочего. Решение этих вопросов тесно связано с приобретением производственных площадей, складов… Тут же возникает масса юридических нюансов… И многое, многое другое.

Когда я пытаюсь охватить весь комплекс проблем и хотя бы начерно представить себе, как все эти многочисленные взаимосвязи должны выглядеть хотя бы в первом приближении, я пасую — моего воображения не хватает.

А это значит, что надо садиться и вычерчивать схему, где всё должно быть учтено и зафиксировано.

Трудность заключается ещё и в том, что на текущий момент у меня есть всего одна договорённость, да и та всего лишь предварительная — имеется ввиду соглашение с Филей — но окончательный вариант будет очень сильно зависеть от того, что скажут его родственники в ответ на его заявление о выходе из рода…

У меня ещё есть старый китаец из Чайна-тауна со своими внучками-лисичками — а с ним тоже есть о чём поговорить и от исхода этого разговора тоже будет зависеть немало…

Сестрички Бехтеревы — они мне кажутся перспективными. Но как их задействовать — я пока не очень хорошо представляю. Хотя, с ними-то как раз можно и не торопиться…

Основное сейчас — дядька. От того, до чего мы с ним договоримся, будут зависеть все мои дальнейшие телодвижения.

Как только я пришёл к этому выводу, так вдалеке, в самом конце тихой зелёной улицы, показался забор, окружавший дядькину резиденцию.

Забор был двухметровой высоты, и сложен из добротного красного кирпича. Раствор, использовавшийся при создании этого забора, был сделан по древним рецептам — в него даже, как утверждал Пахом Михайлович, добавляли белок куриных яиц — для прочности.

В общем-то забору этому уже более сотни лет, а стоит он вполне себе уверенно, так что да, раньше строили на века. А сейчас строят так, чтобы запаса прочности хватило в аккурат до истечения гарантийного срока — а потом, хоть трава не расти…

Калитка у дядьки открывается без скрипа, это я помню… Но, тем не менее, стоило мне только толкнуть дверцу этой самой калитки, как до меня тут же донёсся голос Ольги, которая радостно закричала:

— Папка, встречай, Ян пришёл! — не иначе, как у них тут камеры по периметру везде понатыканы…

Я успел пройти по усыпанной мелким гравием дорожке не более десяти шагов, как мне навстречу вышел хозяин этого дома. Мой дядька по матери — Сухарев Пахом Михайлович.

О нём я до сих пор упоминал только вскользь, хотя он, конечно, заслуживает гораздо более детального и подробного описания.

Начнём с того, что ростом он под метр девяносто. Он так же является обладателем широченных плеч, окладистой русой бороды и весёлых серых глаз. Обязательно надо отметить тот факт, что недавно он стал Ветераном стихии воздуха. А это уже немалое достижение. И то, что ему нет ещё и пятидесяти говорит о том, что у него есть вполне себе реальный шанс взять в течение следующих десяти-пятнадцати лет следующий ранг.

Работа у него сейчас, правда, очень беспокойная — он трудится конвойником, как и мои погибшие родители. Но, если мы с ним договоримся, то и работу ему придётся поменять, да…

— Здрав будь, Ян свет Миронович, — поприветствовал меня дядька, — смотри-ка, подрос даже, — и после хмыкнул, — хотя по-прежнему тощий, — и, наконец, приветливо улыбнулся.

— И ты здравствуй, Пахом Михайлович, — ответил я, глядя на него, — а ты почти не изменился, — действительно, он сейчас выглядел ровно так же, как и в воспоминаниях моего предшественника.

— Добро пожаловать, — дядька ухмыльнулся, отшагнул в сторону, как бы уступая мне дорогу и сделал приглашающий жест.

— И как вы тут поживаете? — поинтересовался я. Надо же было с чего-то начинать разговор, тем более, что я рассчитывал на то, что мне всё-таки удастся заручиться поддержкой его семьи в моих начинаниях.

— Да мы-то поживаем, — дядька шёл немного справа от меня и отводил рукой ветви деревьев, нависавшие над дорожкой, ведущей к дому, — только вот, рассказала мне тут Олька про тебя всякого-разного, теперь я даже не знаю, что и думать-то, — и глянул на меня искоса, хитро так.

— Ну… — этого стоило ожидать, и ответ, в общем-то лежал на поверхности, мало того, он давал возможность плавно и ненавязчиво перевести весь разговор в нужное мне русло, — с некоторых пор я принял решение о том, что надо кардинально менять способ жизни…

— Это как это? — вопрос дядьки выражал неподдельную заинтересованность, — расшифруй-ка…

— Может я несколько туманно выразился, — я сделал вид, что немного смутился, — просто, покуда лежал я в больничке…

— А, ну да, — понимающе хмыкнул Пахом Михайлович.

— Я обдумывал, что меня туда привело, и как подобного избегать впредь. И пришёл к выводу…

Но рассказ о плодах своих раздумий мне пришлось отложить, так как мы уже подошли к крыльцу. На котором нас поджидала Ольга Пахомовна Сухарева, которая, увидев меня радостно улыбнулась и громко провозгласила:

— Ян, иди быстро руки мыть — и за стол! — после чего скроила немного виноватую физиономию, и добавила, обращаясь к дядьке, — ну и ты, пап, тоже…

Спорить мы не стали, и, помыв руки, пошли на открытую веранду, где уже стоял тот самый стол, уставленный тарелками, блюдами, судочками и прочими емкостями.

Там даже металлическое блюдо с подогревом было. На нём внушительной горкой были сложены обжаренные на открытом огне кусочки сочной свинины. И пахли они просто обалденно!

Мы все чинно разместились за столом, включая Ольгу и жену дядькину, Любаву Ильиничну.

Дядька на правах хозяина налил и себе и жене по маленькой. Нам же с Ольгой налили кваса, по причине того, что по возрасту было нам пока не положено было алкоголь употреблять.

Не знаю, как сестра на это смотрит, а мне, в общем-то не очень-то и хотелось, так как всё, мне полагающееся, я с избытком употребил ещё в прошлой своей жизни. И сейчас смотрел на рюмку совершенно равнодушно.

— Ну, за встречу! — провозгласил тост Пахом Михайлович, и мы все дисциплинированно пригубили — у кого что было налито…

Надо сказать, что в дядькиной семье отношение к приёму пищи было сродни тому, что исповедовал и я сам — во время еды надо отвлекаться по минимуму, а лучше вообще не отвлекаться — еда, это дело серьёзное.

Поэтому минут пятнадцать-двадцать мы сосредоточенно воздавали должное стряпне Любавы Ильиничны, не уставая её нахваливать. Всё было, действительно безумно вкусно.

Но вот закончилось и жареное мясо… Да, всё хорошее кончается, как это ни печально.

На столе появился пузатый самовар, плетёная корзинка с бубликами, печеньки, мёд, варенье… Ужин, как таковой, закончился. И пришло время десерта и деловых разговоров.

Как я того и ожидал, дядька продолжил свои расспросы:

— Ян, ты всё-таки расскажи-ка нам, что ты там надумал-то такого, что сестра твоя мне на полном серьёзе доказывает, что тебя подменили, — продолжил он тему, затронутую сразу после того, как я переступил порог этого дома.

— Понимаешь, Пахом Михайлович… — я решил частично раскрыть карты, поскольку, разговор-то всё-равно зайдёт о том, насколько круто я изменился, и избежать его не удастся, — случилось со мною странное.

— Так ты что-то от меня таки утаил, мелкий? — сестрёнка продолжала величать меня мелким, хотя, если начистоту, то я её уже довольно заметно по габаритам превосходил.

— Ну прости, прости… — я напустил на себя виноватый вид, чтобы пресечь дальнейшие наезды. Мол повинился я, а повинную голову, как известно, и меч не сечёт…

— Олька. хватит перебивать, — цыкнул на неё Пахом, после чего сказал уже мне, — продолжай.

— Вот, но прежде чем рассказывать о подробностях произошедшего, я вынужден просить вас о том, чтобы то, о чём я буду рассказывать, никуда более не ушло, — тут я скроил серьёзную физиономию и обвёл всех присутствующих пристальным взглядом.

Вроде как прочувствовали.

— Ну говори уже, не томи, — улыбнулся дядька, после чего веско обронил:

— Дальше стен этого дома ничего не уйдёт, — и, строго зыркнув на приёмную дочь, добавил, — это и тебя, егоза, касается.

— Да поняла я, — откликнулась Ольга, бросив на меня недовольный взгляд.

— Так вот… Как очнулся я в больничке-то, — сказал я загадочным таким тоном, — так и с превеликим удивлением обнаружил, что в голове моей появилось то, о чём я никогда не знал и не слышал ни от кого…

— Однако, — крякнул дядька, — и, что же это такое у тебя в мозгах твоих завелось? — смотрел он на меня с ярко выраженным беспокойством, и создалось у меня впечатление, что он уже лихорадочно соображает, как бы так санитаров позвать, чтобы я до их прибытия не убёг никуда.

— Наверное, я кое-что вам лучше продемонстрирую, — сказал я, и поднявшись со стула установил метрах в пяти от стола заранее примеченный мною чурбачок, который валялся неподалёку в траве, — потом вы и к словам моим серьёзнее отнесётесь.

— Что это ты удумал-то? — с некоторой опаской поинтересовался дядька.

— А вот смотри, Пахом Михайлович… — я вытянул по направлению к чурбачку, который сейчас выполнял функцию мишени, руку.

Всего мгновение, и сформировавшийся на кончиках моих пальцев невидимый комок очищенной ци рванулся к несчастной деревяшке.

Само собой, энергетический заряд разнёс это полешко вдребезги. Я обернулся, и увиденное меня изрядно порадовало.

Если Любава Ильинична никак не среагировала, то дядька и сестра выглядели предельно озадаченными и даже, я не побоюсь этого слова, ошарашенными.

А почему дядькина супруга не обратила внимания на продемонстрированный мною кунштюк, то это всё потому, что магический дар её был невелик.

И она, зная о том, что потенциал у неё очень так себе, магией уже давно не занималась, а предпочитала тратить время на домашнее хозяйство. И как дядька не пытался сподвигнуть её повышать свой уровень во владении маной, ничего у него у него не получалось. Проще говоря, забила на магию Любава Ильинична.

А потому она не обратила никакого внимания и на то, что действие, совершённое мною противоречило всем магическим канонам.

— А! Я знаю! — это Ольга встрепенулась и, сорвавшись с места метнулась к остаткам моей мишени, — он нас пытается обмануть, он же фокусник!

Но, пощупав собственными руками свежие щепы, в изобилии валявшиеся кругом, изрядно поскучнела и, растеряно глядя на меня, спросила:

— Как?

— Да, как? — это уже дядька интересовался.

Я не торопясь сел и потянулся за ближайшей печенькой, а Пахом Михайлович начал допрос Ольги:

— Вот скажи мне, когда Ян сделал так, что полешко разлетелось на куски, ты что почувствовала?

Ольга замерла. Видимо, прокручивая в памяти свои недавние ощущения, а потом с удивлением ответила на поставленный вопрос:

— Ничего… — и уставилась на Пахома.

— А что тогда раскричалась, что мол нас тут всех за дураков держат? — улыбаясь, опять спросил дядька, — ведь Ян магии не применял. Вообще. И, стало быть, свою магию иллюзий тоже не использовал… Тогда что получается? — и он строго посмотрел на Ольгу.

— Не знаю… — неуверенно ответила она.

— Вот и я не знаю, — подвёл черту под дискуссией дядька, — а потому садись, и будем с тобой слушать, что нам Ян Миронович поведает. И сдаётся мне, что будет этот рассказ интересным да познавательным, — и глядя на меня, произнёс:

— Слушаем тебя, рассказывай.

— Так вот, как я уже сказал, знания о том, как делать такие штуки, что я вам сейчас продемонстрировал, а так же много другого интересного и полезного, я обнаружил в своей памяти, когда очнулся после того инцидента, — начал я свой рассказ.

Но Ольга не была бы сама собой, если бы не ввернула своё веское слово:

— Это после того, как тебя капитально в бубен настучали? — ну не могла эта язва не акцентировать внимание на том, что тогда я действительно знатно отгрёб.

Но дядька просто зыркнул на неё, и она тут же притихла. И постаралась сделать вид, что вообще рот не раскрывала. Я тоже укоризненно посмотрел на неё, и продолжил:

— Это, смею вас заверить, никакие не чудеса, а результаты работы с энергией, маной не являющейся, — сказал я, глядя в удивлённые лица слушателей, — в этом есть и свои плюсы, и свои минусы.

— Ты не отвлекайся, продолжай… — дядька стал серьёзен и внимателен. Он человек умный и обладающий обширным боевым опытом. И уже одно то, что люди, работающие с маной не чувствуют ничего, когда используется ци, делает искусство работы с этой энергией очень серьёзным преимуществом.

— Начнём с плюсов. Первый, и самый жирный плюс состоит в том, что работать с жизненной энергией, то есть с ци, может каждый. Тут не требуется никакого специфического дара, как при работе с маной. Всё зависит только от упорства, времени и сил, затрачиваемых на тренировки и медитации… Ну, и доступа к действительно эффективным методикам, разумеется.

— Дальше, — дядька впитывал информацию, как губка.

— Ещё один важный плюс, это то, что адепты, достигшие вершин в работе с ци получают возможность обрести бессмертие.

— Ну это ты точно заливаешь, — выдала своё мнение Ольга.

— Тут я, так сказать, за что купил, за то и продаю, — улыбнулся я, — в той информации, что появилась у меня, обретение бессмертия рассматривается как одна из ступеней самосовершенствования. Одна из высших, очень трудно достижимых ступеней, но, тем не менее…

— А минусы какие? — дядька стремился получить максимум информации.

— Основной минус я уже обозначил. Усилия, требуемые для овладения искусством работы с жизненной энергией ци намного больше тех усилий, что затрачивает адепт работы с маной для достижения примерно того же уровня могущества. Кроме того, нюансы работы с ци имеют серьёзные отличия от работы с маной, что тоже может усложнять процесс постижения тайн этого искусства.

— Понятно, — как бы про себя буркнул дядька, после чего опять посмотрел на меня:

— Но ведь это же далеко не всё, о чём ты хотел с нами поговорить?

— Конечно не всё, — я загадочно улыбнулся, и извлёк из внутреннего кармана курточки толстую пачку денег, одну из тех, что достались мне в наследство от безвременно почившего предпринимателя по фамилии Полтораки.

— Дело в том, что та информация, что так загадочно появилась в моей голове, позволила мне довольно быстро заработать немного денег, — наблюдение за выражением личика Ольги доставляли мне несравнимое ни с чем эстетическое удовольствие. По мере того, как она осознавала, какую сумму я так небрежно извлёк из кармана, глаза её расширялись и карабкались всё выше и выше на лоб…

Глава 19

— Э-э-э, мелкий, ты что, клад что ли нашёл? — ошарашено спросила сестра.

— Нет, — гордо возразил я, — заработал! — разумеется, я не собирался рассказывать о моих недавних приключениях. Происхождение этих денег я буду объяснять своими успехами в алхимии, которые, кстати, тоже являются прямым следствием моей работы с ци.

— Как это заработал? — сказать, что дядька был очень удивлён — это ничего не сказать…

Ну, понятное дело… Он с риском для жизни ходит с конвоями, и на круг у него выходит, если командировка проходит спокойно, тысяч сто семьдесят… Если приходится принимать участие в столкновениях, то сумма заработка может составить до полумиллиона. Но даже пол-миллиона выглядят несколько бледновато по сравнению с той суммой, что я сейчас небрежно выложил на стол.

— Давайте, я попробую вам всё по-порядку рассказать, — предложил я, — а потом, если ещё вопросы останутся, то и спросите… Хорошо?

— Добро, — крякнул Пахом Михалыч, не отрывая задумчивого взгляда от лежащей на столе пачки очень крупных купюр.

И я начал рассказывать… Моё повествование стартовало с момента, когда Ольга таки прорвалась ко мне в палату, где я приходил в себя после того самого инцидента.

Я рассказал, что уже тогда приступил к постепенному осмыслению огромного массива информации, неожиданно всплывшего в моей памяти.

Чтобы как-то объяснить его появление, высказал безумную гипотезу про генетическую память. Затем упомянул про частичную реинкарнацию, потом ещё наплёл про то, что это всё могло появиться в результате каких-то возмущений в ноосфере… Всё это я вещал с умным видом, разумеется. Жонглировал всякими оккультными терминами и прочими умными словами, даже про материализацию чувственных идей вспоминал… В общем, по-всякому наводил тень на плетень.

Таким образом, я предоставил своим благодарным слушателям широчайшее поле для догадок и предположений, заодно и укрепив их в той мысли, что сам я ничего не понимаю толком, и приставать ко мне с вопросами на эту тему — дело гиблое и заведомо бестолковое.

А затем я перешёл к материям более приземлённым, то есть повёл свой рассказ о том, как начал применять полученные знания на практике.

Рассказ о моём визите в Чайна-таун за ингредиентами оставил у моих слушателей очень яркие впечатления.

Если дядька старался больше слушать, то Ольга своё девичье любопытство даже и не пыталась сдерживать, а потому её наводящие и уточняющие вопросы сыпались горохом.

— Так значит это ты там свой мини-арбалет купил?

Не успел я толком на этот вопрос ответить, как она тут же переключила своё внимание на почтенного Хо и его внучек и с ходу начала спрашивать уже про них.

И если бы дядька опять на неё не цыкнул, я бы окончательно запутался бы в этих бесконечных вопросах…

С горем пополам я таки закруглил рассказ о своём первом визите в китайский квартал. Больше всего времени, кстати, в этом рассказе заняло повествование о моей гонке на выживание с Цзян-ши, который упорно меня преследовал, пока я деньгами швыряться не начал. Экшн — любимый жанр во всех мирах и во все времена, однако.

Выслушав меня, дядька выразил мне своё искренне сочувствие, так как сам он, как оказалось, тоже имел несчастье встретиться с этим видом нежити. Было это, правда, давненько — во время одной из его первых командировок в Монголию.

Мои наивные попытки развести его на рассказ о тех событиях он безжалостно пресёк:

— Это я потом расскажу, а сейчас ты рассказывай.

Я залпом выпил стакан ядрёного кваса, чтобы промочить уже начавшее саднить горло и продолжил.

Рассказал, как варил эти пилюли и заряжал их ци…

Ольга смотрела на меня распахнув глаза, словно видела впервые… Ну да, её двоюродный братишка, мечтательный романтик, рохля и тихоня, совершенно к жизни не приспособленный, и вдруг такое.

— Так ты побил Тюрина с помощью этих своих новых знаний и умений? — проявила она свою догадливость.

— Конечно, — снисходительно улыбнулся я.

В другой раз она бы мне такой улыбки не простила бы ни за что. Гнобила бы меня за неё с особым цинизмом, а тут просто не обратила внимания… Чудеса, да и только…

— Так, о твоих успехах в боевых искусствах поговорим потом, — дядька решил, что это нужно будет обсуждать не сидя за столом, а в тренировочном зале. Чтобы рассказ можно было бы проиллюстрировать демонстрацией обсуждаемого приёма, да и вообще, разобрать всё вдумчиво, не торопясь — тогда и польза будет.

— А сейчас… — дядька собрался высказать очередное своё пожелание, но я позволил себе его перебить, так как имел для этого вескую причину:

— Пахом Михалыч, подожди, давай-ка я сделаю одно дело, которое сделать следовало гораздо раньше, но вот только руки дошли… — говоря это, я стягивал с денежной пачки резиночку:

— Дело в том, что уже много лет ваша семья платит за моё обучение, — начал я свою речь, но тут же дядька попытался меня перебить:

— Так мы же не чужие… — он начал было возражать, так как догадался, что сейчас воспоследует. И даже если он против денег ничего особо не имеет, то приличия то соблюсти всё-равно надо. А значит нужны такие, если так можно выразиться, ритуальные отнекивания.

— Не чужие, — согласился я, продолжая перелистывать купюры, — но денежки, это дело такое… И то, что я собираюсь сейчас возместить все затраты, понесённые вами на оказание помощи мне, это просто подтверждение того, что делали вы это не зря.

— Эк ты завернул-то, — ухмыльнулся дядька, — ну, давай, чего ты там насчитал.

Я протянул ему почти всю пачку, так как за всё то время, что прошло с момента гибели моих родителей, сумма набежала совсем не маленькая.

— Ого, — дядька, считая деньги, удивлялся всё больше и больше, — да тут четыре ляма без малого… Ты лишнего-то не положил, миллионер? — и протянул руку за резиночкой для денег.

— Да не, — я действительно посчитал всё, о чём знал — то есть стоимость обучения в течение восьми лет, и ещё оплата первого года обучения уже в Дмитрове, — лишнего быть не должно…

— Сейчас вернусь, — сказал дядька, вставая со своего места и сжимая в руке деньги.

Не иначе, как пошёл прятать вновь обретённый капитал. Подальше положишь — поближе возьмёшь, как гласит народная мудрость. И он этой мудрости, судя по всему, следовал неукоснительно.

— Я хочу, чтобы ты меня всему этому научил! — это Ольга, воспользовавшись временным отсутствием Пахома, решила взять на себя инициативу.

— Давай обучение, да и всё прочее, — солидно ответил я, — обсудим, как Пахом Михайлович вернётся.

— Э, мелкий, ты что, отказываешься? — Ольга, по своему обыкновению, попробовала решить вопрос через эдакий дружеский наезд.

— Нет, Оль, я, конечно, займусь и твоим обучением, — слова мои, как я планировал, прозвучали успокаивающе, — просто это не единственный вопрос, который требуется сейчас утрясти, так что запасись терпением — мы будем решать всё в комплексе.

— В каком-таком комплексе? — удивилась сестрёнка, — не увиливай! Тут же просто всё…

Возвращение дядьки избавило меня от необходимости продолжать препирательства с Ольгой.

— Ну как вы тут без меня? — спросил Дядька Пахом, глядя, преимущественно, как раз на сестру.

— Да нормально, — это я ответил за всех, покуда Ольга не продолжила своё вымогательство.

— Продолжим? — спросил дядька, усаживаясь на своё место и хитро на меня поглядывая.

— Конечно продолжим, — я тут же согласился и тоже поёрзал, устраиваясь поудобнее, — только я предлагаю закончить с рассказом, хоть и рассказано далеко не всё, а перейти к организационной части нашей беседы.

— Занятно, — дядька посмотрел на меня с эдаким весёлым удивлением, мол, что там ещё Ян удумал… Как бы эти деньжищи племяннику кукуху не спугнули бы — эта мысль прямо таки читалась на его открытом лице.

Но, так или иначе, а надо переходить к основной части моего сегодняшнего визита:

— Итак, в виде краткого итога всему мною сказанному, — я прокашлялся, как оратор, начинающий продолжительную речь, — возможности мои резко возросли. Я рассказал вам о том, что мною уже запущен проект по изготовлению энергетических пилюль. Производительность пока невысокая — всего шестьдесят пилюль за десять дней. Больше пока не получается из-за того, что ещё есть тренировки, учёба… Вот, например, и наш проректор по боевой подготовке предложил мне…

— Что это, разве Воронов тебя тогда не для выволочки вызывал? — удивилась Ольга.

— Нет, — и почему все воспринимают вызов в ректорат, как нечто чреватое неприятностями… — мы с ним очень мило побеседовали, и он по результатам объявил мне, что сделает из меня ткача иллюзий.

— А что это за зверь такой? — поинтересовалась Ольга, а вот дядька уставился на меня так, словно у меня рога мгновенно выросли — столько удивления и недоверия было в его глазах:

— Оль, ткач иллюзий, это очень, — слово «очень» он дополнительно выделил особой интонацией, — очень круто… — и опять перевёл взгляд на меня…

— Так вот, я довольно долго думал, и пришёл к выводу, что новые возможности и знания, появившиеся у меня, позволят нам всем подняться по социальной лестнице гораздо выше той ступени, на которой мы все сейчас находимся…

— С этого места по-подробнее, пожалуйста, — Ольга смотрела на меня с удивлением, и, в то же время, было в её взгляде и некое предвкушение.

— Ну, я твёрдо решил начать работу по созданию клана, — сказав это, я посмотрел на дядьку, а потом и на Ольгу. Они выглядели… обалдело, скажем так.

— А что у тебя есть такого, что позволяло бы надеяться на то, что цель — создание клана, будет достигнута? — дядька этот вопрос задал совершенно серьёзно, то есть и то, что я собрался создавать клан, само по себе дурью ему не показалось.

— Перечислю кратко те наработки, что у меня есть на сегодняшний день. Первое — это производство пилюль, о которых мы уже говорили. Есть также артефактор, который уже дал принципиальное согласие на самое тесное сотрудничество со мной.

— Это этот твой Филя, что ли? — Ольга непроизвольно хихикнула, вспоминая щекастую мордаху моего товарища.

— Ага, он, — ответил я с улыбкой, — только нужно принимать во внимание, что он своё дело любит, и у него есть всё, чтобы стать сильным профессионалом. А с теми знаниями по артефакторике, что появились с некоторых пор у меня, он может стать поистине уникальным специалистом.

— Ага, понятно, — задумчиво буркнул дядька, — а что ещё есть?

— А ещё есть… — тут я немного задумался, стоит ли рассказывать о талантах дядюшки Хо сейчас, или лучше будет немного погодить и поговорить сначала с ним самим, — есть возможность создания зарядных артефактов, которые будут намного производительнее тех, что выпускаются сейчас. Есть доступ к ключевым ингредиентам для изготовления накопителей маны и, соответственно, есть возможность наладить их производство, пока, правда, тоже мелкосерийное.

— Понятно, — дядька начал растягивать слова, а это было верным признаком того, что у него сейчас идёт очень интенсивная мыслительная работа, — то есть, ты хочешь сказать — у тебя есть возможность в короткое время создать производственную базу для финансового обеспечения программы роста, я тебя правильно понимаю?

— Совершенно верно, — подтвердил я верность дядюшкиных выводов.

— Значит, ты рассчитываешь на то, что деньги будут, и, стало быть, появится возможность решать все сопутствующие проблемы? — дядька уже все понял, и вёл разговор к тому, что вложения и инвестиции тогда хоть чего-нибудь да стоят, когда они надёжно защищены.

— Совершенно верно, — я опять согласился, — и первая проблема, это, разумеется, проблема безопасности.

— Я рад, что ты это понимаешь, — ухмыльнулся Пахом Михайлович.

— Ещё бы я этого не понимал, — хмыкнул я в ответ, вспоминая про себя ужасный конец негодяя Полтораки, — и в связи с изложенным я хотел бы поинтересоваться тем, а не хочешь ли ты завязать с этими командировками к чёрту на куличики, и заняться этим проектом?

— Предложение, конечно привлекательное, — дядька вопросительно посмотрел на меня, — но какое-то оно у тебя расплывчатое…

— Сейчас обрисую то, как я вижу всё это в деталях, — и я принялся расписывать все свои прикидки относительно этапов развития проекта, относительно расширения производства, построения охраняемой базы, структуры клана, который предлагается создавать, ну и всё такое прочее…

— Звучит заманчиво, — всё так же задумчиво произнёс дядька, дослушав меня до конца, — только скажи мне, а какими средствами ты сейчас располагаешь?

— Ну, что-то около двадцати миллионов будет у меня на руках уже на этой неделе, — эта сумма у меня точно будет, хотя с дальнейшими поступлениями возникает пауза. Так как временно мне свои пилюли сбывать некому. Старый контрагент приказал долго жить в результате недавних драматических событий, а нового я пока не нашёл, да и не решил пока, а стоит ли вообще искать… Может быть лучше самому заняться организацией сбыта энергетических пилюль? В общем, и тут надо подумать — торопиться не надо…

— И ты за эти деньги хочешь базу создать? — скептически спросил Пахом Михайлович, — да ты знаешь, сколько стоит под Дмитровом десятина1?

— Сколько? — переспросил я, так как этот вопрос, вопрос стоимости земли ещё не вентилировал.

— Заметь, мы говорим не о десятине в черте города, а за его пределами, — уточнил дядька. И я начал подозревать, что тут меня ожидают неприятные известия… Так оно и вышло:

— Одна десятина будет стоить от одного до полутора миллионов, — припечатал Пахом Михайлович, а тебе этих десятин для начала нужно будет не менее сотни.

— Ага, — хмыкнул я, — и, стало быть, несложно посчитать, что только стоимость земли, необходимой для реализации моих планов, составит от одной до полутора сотен миллионов полновесных российских рублей… Да, что-то я как-то погорячился… Хотя — тут меня посетила неожиданная мысль, которую стоило хорошенько обдумать, и, если всё сложится благоприятно, то решение проблемы земельного участка будет найдено.

— Вот-вот, — хмыкнул мне в ответ дядька.

— У этой проблемы должно быть решение, — уверенно заявил я.

— Ну, ты сможешь купить тут участок, разве что если, — это Ольга решила принять участие в обсуждении, — продашь то, что ещё осталось от вашего родового надела… А ведь ещё и средства на обустройство этих земель потребуются…

— Ага, — вяло согласился я, попутно обдумывая ту самую внезапную мысль, которая, кстати, казалась мне всё более и более привлекательной, и не только с финансовой точки зрения, — то, что ты, Оль, предлагаешь, конечно, полностью соответствует логике… То есть, чтобы купить что-нибудь нужное, надо сначала продать что-нибудь не нужное… Но продавать я пока ничего не буду…

— А что ты тогда собираешься в этом случае делать? — это уже дядька ехидно спросил, подразумевая, что бестолковый и непредусмотрительный я буду вынужден отказаться от своих грандиозных планов ввиду их очевидной неосуществимости.

— У меня есть мысль, как всё красиво обставить, — сказал я, — но эту мысль надо будет дополнительно подумать, и сказать, получится или нет, я смогу только после разговора с одним человеком. Но, давайте вернёмся к вопросам сотрудничества. — предложил я, тут же пояснив:

— Проблемы с деньгами я в любом случае решу, — прозвучало довольно уверенно, но я не думаю, чтобы дядька вот так сразу в это поверил бы, — просто это займёт какое-то время. Но на мои стратегические планы это мелкое препятствие не повлияет.

— Предположим, — согласился Пахом Михайлович, — тогда что ты хочешь обсудить сейчас?

— Как вы все понимаете, один я, сколь бы крут я ни был, такой проект в одиночку не вывезу, — изрёк я очевидную вещь, — а потому я хочу задать прямо вопрос в надежде на максимально ясный и недвусмысленный ответ: заинтересован ли род Сухаревых в сотрудничестве с родом Карповых в этом проекте, и если да, то на каких условиях?

— Ян, пойми меня правильно, но ответы на такие важные вопросы следует давать, только тщательно взвесив все «за» и «против», — дядька был человеком обстоятельным, а потому эти слова были вполне ожидаемы, — так что в любом случае мне потребуется время для выработки окончательной позиции, и я, соответственно, прошу дня три на подумать.

— Согласен, — ответил я без каких либо раздумий, — тогда, как принципиальный ответ на моё предложение будет готов — дайте мне знать. И в случае, если он будет положительным, то мы тогда перейдём к обсуждению конкретики.

— По рукам! — провозгласил Пахом Михайлович.

Кстати, я и не заметил, как солнце уже скатилось за горизонт и на город опустились сумерки. А потому я поспешил откланяться, и отправился обратно в общагу, на ходу соображая, что надо будет завтра, кровь из носу, переговорить с дядюшкой Хо.

И похоже, что таки придётся мне браться за обучение лисичек…

— Вот то-то же, — это даос выразил своё глубокое моральное удовлетворение от того, что его рекомендации таки мною приняты, и теперь я просто вынужден буду принять этих двух лисичек-сестричек в ученицы. Для меня это пока звучало довольно дико, но, похоже, без этого обойтись не получится…

1 Десятина — мера площади в дореволюционной России — равняется примерно 1,09 га

Глава 20

А в нашем блоке было пусто. Филя меня ещё с утра предупредил, что останется дома, с семьёй. Сегодняшний вечер он решил всецело посвятить тому самому разговору с родителями, от которого будет зависеть то, как мы с ним будем сотрудничать. Так что сейчас можно было бы расслабиться, но…

Но надо было связаться с дядюшкой Хо, и договориться с ним на встречу. Я планировал завтра сразу после занятий сорваться в Чайна-таун. Разговор предстоял длинный и не простой.

Не долго думая, набрал на своём коммуникаторе комбинацию цифр, которая принадлежала коммуникатору старика. И, каково же было моё удивление, когда вместо дребезжащего старческого голоса я услышал мелодичный голосок Ху Мэй.

Я так понял, что девчонки там действительно соскучились — столько неподдельной радости было в голосе чернобурки.

Меня же нещадно рубило — это, скорее всего, сказывалось нервное напряжение сегодняшнего дня. Поэтому я постарался свести разговор к нескольким фразам, обрадовав свою собеседницу тем известием, что завтра непременно навещу их торговую точку.

Ху Мэй, в свою очередь, заверила меня в том, что и она, и её сестра — обе будут дома, равно как и сам хозяин. Она, кстати, намекнула на утку по-пекински, свинину в кисло-сладком соусе, Ма По Тофу и прочие деликатесы, которые тоже будут ждать меня в их магазинчике.

В общем, завтра я в школьную столовую не ходок. Следовательно, у черно-белой парочки, то есть у сестёр Бехтеревых, снова будет праздник — ведь они автоматически избегают необходимости обслуживать в столовой меня, любимого…

Положив трубку, я улёгся в кровать, но, как и опасался, зловредный даос сразу заснуть мне не дал. Пришлось отрабатывать весь обязательный набор упражнений Нэй Гун — даосской системы внутренних преобразований.

Я долго гонял внутри своего тела потоки ци по самым невероятным маршрутам. Раскручивал оба дантяня, и нижний и средний, и, кроме того, выполнял ещё массу всяких затейливых кунштюков…

И я сам не заметил, как провалился в сон без сновидений. Так завершился ещё один день.

Стоило мне только войти, как я увидел спешащую ко мне от стойки Ху Мэй.

— Нихао, красавица, — поприветствовал я девушку, осторожно минуя невозмутимых Цзян-Ши. Уж я то знаю, что их невозмутимость и неподвижность зависят только от наличия прилепленной ко лбу полоски желтоватой бумаги, украшенной киноварными иероглифами. Стоит только сорвать эту бумажку, как неподвижная статуя мгновенно превращается в жуткое, безжалостное и очень прыгучее чудовище.

— Проходи, Ян, — Ху Линь приветливо улыбнулась и сделала приглашающий жест

Оставив безмолвных стражей за спиной, я проследовал за лисичкой, которая отвела меня в небольшой трапезный зал, где и стоял стол, ломившийся от яств.

— Ну-ка, дай мне нюхнуть, чем тут пахнет, — попросил меня Джекии. Я медленно втянул в себя воздух, в котором витали ароматы ожидающей меня еды, дав даосу допуск к своим обонятельным рецепторам.

— Вот это есть можно, — выдал результаты своего анализа мой внутренний китаец, — ты это, — сформулировал он просьбу, — подключи меня и к вкусовым рецепторам, а?

— Хочешь вкус вспомнить? — внутренне посмеиваясь поинтересовался я.

— Ну да, — немного смущаясь признался даос, — соскучился я по ощущениям-то…

— Хорошо, — не согласиться на эту просьбу было бы просто бессердечно, ведь мой внутренний китаец и так существовал в очень ограниченном ментальном пространстве и любые человеческие ощущения были для него редким и изысканным удовольствием.

За едой болтали о пустяках, я даже анекдоты какие-то рассказывал. Но вот, трапеза закончилась, и со стола исчезли блюда и тарелки — пришло время пить чай.

Вот за чаем-то и начался тот разговор, ради которого я сюда и пришёл. И начал его я:

— Почтенный Хо, — обратился я к хозяину заведения, — не будет ли грубостью с моей стороны поинтересоваться вашими стратегическими жизненными планами?

— А что побудило тебя задать мне подобный вопрос? — дядюшка Хо хитро так улыбнулся, а я про себя отметил, что жизнь состоит сплошь из вопросов, которыми отвечают на вопросы же. И так до бесконечности, покуда кто-нибудь не начнёт действительно отвечать.

— Дело в том, — вздохнул я, — что у меня созрело предложение, которое, на мой взгляд, может изменить в лучшую сторону будущее и для вас, и для ваших внучек. Кстати, а какого бы вы хотели для них будущего?

— Ты умеешь озадачить, — теперь пришёл черёд старого китайца вздыхать и напрягать мозговую мышцу, — дело в том, что я, при всей моей любви к ним, не могу пока подобрать для них таких вариантов жизненного пути, двигаясь по которому они получили бы шанс на развитие и долгую жизнь.

— Деда! — возмутилась Ху Линь, которая, согласно моим наблюдениям, была гораздо более импульсивной, нежели сестра, — ты хочешь сказать, что мы с сестрой вообще никуда не годимся?

— Внученьки мои, — дядюшка Хо выглядел… виноватым!

Я примерно предполагал, что у него не чётких планов, поскольку он числится в бегах, а внучки, в силу своей природы, имеют очень низкие шансы выжить в этом мире без поддержки, покуда не войдут в силу:

— Вы у меня самые замечательные, но разговор сейчас зашёл очень серьёзный, и я прошу вас на время нашего обсуждения отбросить эмоции… Сейчас вам кажется, что всё хорошо, и что так оно и будет продолжаться дальше…

— А… что-то не так? — встревожилась Ху Линь.

— А вы понимаете, что я, по сравнению с вами, вовсе не вечен? — этот вопрос шокировал обеих сестричек.

Всё правильно, для детей и внуков родители, любимые бабушки и дедушки представляются бессмертными, то есть они всегда были рядом, продолжают оставаться рядом, и так будет всегда и во веки веков!

И понимание того, что жизненный путь каждого из них рано или поздно прервётся, уходит далеко на периферию сознания и воспринимается, как нечто невероятное…

— Но, дедушка… — Ху Мэй попыталась что-то возразить, но старик её прервал:

— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, девочка моя… — он улыбнулся грустно, понимающе и, в то же время, очень по-доброму, — но моя кончина не за горами. Ещё два или три десятка лет, и придёт мой черёд, — он пригубил чаю, прикрыл глаза и продолжил говорить тихим голосом, — Но худшее кроется не в том, что я умру и уйду на следующее перерождение — это естественно и закономерно. Таков порядок вещей в подлунном мире. Самое же худшее, это то, что с моей смертью будет безнадёжно исковеркана ваша с сестрой жизнь, он посмотрел на притихших внучек, кивнул мне, мол, тоже слушай, и продолжил, обращаясь, в первую очередь к внучкам:

— Вы же помните о том, что вы не люди, — девчонки посмотрели на меня, и почему-то взгляды их были слегка тревожными, — и помимо обычной еды вам нужна энергетическая подпитка. Эту подпитку вы можете получать из пилюль, подобным тем, которые изготавливает уважаемый Ян, — старик кивнул на меня, — но они очень, очень дороги. И, кроме этого, ещё вы можете питаться только жизненной энергией других существ.

— Дедушка, ты намекаешь на то, что если ты умрёшь, мы лишимся и этой пространственной аномалии, и доступа в наш заповедный мир? — спросила Ху Мэй.

— И это тоже, — подтвердил старик, — если бы это было возможно, то я бы передал вам свои знания и умения, но… — тут он поднял свой взгляд на девчонок и долго смотрел в их немного испуганные лица, — но у вас, в отличие от вашей матери, нет ни малейшей склонности к магии.

— Может быть ты, всё-таки, ошибаешься? — с какой-то болезненной надеждой спросила Ху Линь.

— К сожалению, я не ошибаюсь, — старик был расстроен. Ему этот разговор не доставлял никакого удовольствия, однако он отдавал себе отчёт в том, что очень может быть в результате этого разговора будет найден какой-то выход из текущей ситуации, — так что, если я умру — а это рано или поздно произойдёт… Вам ничего не останется, как начинать охотиться на людей… А люди… люди считают, что находятся на вершине пищевой пирамиды… И очень жёстко разбираются с теми, кто видит в них пищу… И сколь бы вы ни были сильны, вам не победить.

— Значит, — с обречённостью в голосе спросила Ху Мэй, — выхода нет?

— Тогда, может быть, лучше выпить яду, и не мучиться? — а это уже Ху Линь начала погружаться в депрессию.

— Ага, — хмыкнул я, причём в хмыканье моём трагизма не было ни на грош, — а ещё можно убить себя ап стену 1…

Тут на мне скрестились взгляды всех присутствующих, и мне показалось, что даже упыри Цзян-Ши смотрят на меня с явным осуждением.

— Ну что вы на меня смотрите, как на преступника? — улыбнулся я, — своей последней фразой я просто хотел дать вам понять, что не так уж всё и плохо, по крайней мере, у меня есть, что вам всем предложить. А вот как вы к этому моему предложению отнесётесь — это уже только ваше дело.

— Мы с удовольствием послушаем тебя, — объявил дед похоронным голосом.

Похоже, он не верил, что у меня может быть дельное предложение, приняв которое его небольшое семейство получит возможность избежать неминуемой, как ему казалось, катастрофы.

— Итак, я начну с самого предложения, — для того, чтобы акцентировать внимание на словах, которые только собираюсь произнести, я обвёл всех пристальным взглядом, — а заключается оно в том, что я предлагаю вашему роду принять вассальную клятву и стать вассалами рода Карповых.

— Ну да, предложение сформулировано предельно ясно и понятно, — дед кисло улыбнулся, — только вот что оно нам даст?

— Ну, во-первых, я смогу заняться обучением ваших внучек, — обозначил я первый большой плюс, — да и вообще, ваши проблемы станут моими.

— А чему ты можешь научить моих внучек? — удивился дядюшка Хо, — не забывай того, что им не дано оперировать маной, да и сам ты большой магической силой, — тут он скептически хохотнул, — мягко говоря, похвастаться не можешь.

— Так, почтенный Хо, вы же маг, а потому способны почувствовать, используется ли магия в непосредственной близости от вас? — я опять собирался продемонстрировать свою способность, не задействуя ману, приводить различные мелкие предметы в полную негодность.

— Конечно я непременно почувствую, если кто-то рядом начнёт магичить, — прозвучало это у него, как само собой разумеющееся.

— И замечательно, — я загадочно улыбнулся.

Ну, по крайней мере, я так думаю, что улыбка у меня вышла загадочная. До Моны Лизы мне конечно, далеко, но хоть что-то у меня получиться должно было. Я обернулся к Ху Мэй:

— Принеси сюда какой-нибудь горшок, — попросил я, после чего добавил, — ну или не горшок — главное, чтобы эту вещь было бы не жалко.

— Одну минуту, — отозвалась лисичка, и тут же исчезла. Но и минуты не успело пройти, как она вернулась, и в руках у неё была старая тыквенная фляга:

— Пойдёт? — она недоверчиво на меня смотрела и, вероятно, пыталась понять, что это я такое задумал.

— Сойдёт, — фляга действительно на роль мишени вполне себе подходила, — поставь-ка её во-о-он у той колонны, — и я вытянул для верности руку, показывая, куда эту флягу следовало пристроить.

— И что ты собираешься делать? — прям-таки сочась скептицизмом поинтересовался старик.

— Сейчас вы всё узнаете, — пробормотал я, удерживая руку в направлении несчастной фляги и сосредотачиваясь, — сейчас я кое-что сделаю, а вы следите за тем, применяю я магию, или обхожусь без неё.

Средний дантянь за доли секунды набрал обороты и шарик очищенной ци разнёс эту несчастную тыкву в клочья, разлетевшиеся по всему залу. Ещё и лужица на полу образовалась — что-то там на донышке, видать, ещё плескалось.

— Как ты это сделал? — не терпящим возражений тоном поинтересовался старик. Мне так и хотелось ответить, что мол каком кверху… Но сдержался из уважения к сединам дядюшки Хо.

— А вы помните, почтенный Хо, как вы мне советовали забыть про ци, и практиковать только работу с маной? — пришёл мой черёд отвечать вопросом на вопрос.

— Ты хочешь сказать… — дед завис, так как его картина мира сейчас претерпевала значительные изменения. И вид у него был каким-то… потерянным, что ли?

— Ага, так ему и надо, — злорадствовал Джекки, — будет знать, как с пренебрежением отзываться о великом Лао Цзы!

— Уймись уже, — обратился я к даосу, — не отвлекай, мне надо продолжать обработку своих будущих соратников.

— Но этого просто не может быть, — громким шёпотом произнёс дядюшка Хо, обращаясь, наверное, к самому себе.

— Почтенный Хо, — я сказал это довольно громко, рассчитывая вывести старого китайца из транса, — это была просто маленькая демонстрация того, чему я смогу обучить твоих внучек…

— А они смогут работать с этой неподатливой энергией? — в голосе дядюшки Хо причудливо перемешались скепсис, удивление и робкая надежда.

— Смогут. Скажу больше — они рождены для этого! — уверенно объявил я, краем глаза замечая, как лисички, будучи предоставленными сами себе, устроили в своём тесном коллективе бурное обсуждение моего шоу.

— Если ты не обманываешь старика, — дядюшка Хо совсем расклеился от такого поворота, хотя, следует отметить, что в общем и целом у него преобладала радость за внучек, — то я готов практически на всё ради моих девочек!

Действительно, та безысходность, которая изводила его долгие годы, наконец уступила место пусть пока слабой, но, всё-таки, надежде.

— Так, — я решил, что следует изложить не только то, что я могу им дать, но и обозначить то, что я хотел бы за всё за это получить, — помнится кто-то совсем недавно призывал отрешиться от эмоций…

Дед поднял на меня глаза, и мне показалось, что в них блестели слёзы:

— Я попробую, — он замолк, прикрыл глаза и замер на несколько секунд, успокаивая дыхание.

— Ну как, можем продолжать разговор-то? — поинтересовался я. Дед просто кивнул мне в ответ, мол, да, продолжаем…

— Итак, я предлагаю обучение для ваших внучек, причём они принадлежат к тем существам, которые самой природой созданы именно для работы с ци. С маной они делать не могут вообще ничего — тут вы правы, но в работе с ци их возможности поистине безграничны.

— То есть, в случае, если мы договоримся, их будущее можно считать обеспеченным? — старик полностью пришёл в себя и теперь передо мною опять сидел старый хитрый деляга, которому палец в рот класть категорически не рекомендуется — руку по плечо отхватит и скажет, что так и было.

— Безусловно, — уверенно ответил я, — кроме того, у меня и персонально для вас найдётся кое-что привлекательное. Что вы скажете, например, о возможности значительно продлить срок своей жизни?

— С козырей заходишь? — старик явно поверил в то, что жизнь ещё не окончилась.

— Ну, а чего тянуть-то? — спросил я, — тем более. Что все плюшки, о которых я тут говорил, это не филантропия, а вознаграждение за ту работу, что вы будете делать для клана.

— И какая потребуется работа? — старик, узнав о плюшках, резонно решил узнать как можно подробнее о том, во что ему и его роду эти самые плюшки обойдутся.

— Что касается конкретно вас, уважаемый Хо, но мне не потребуется ничего, сверх того, что вы уже делаете для своего рода. Только теперь ваши способности будут использованы на благо клана.

— То есть ты заинтересован в пространственной магии? — старик хитро прищурился.

— Да, — я не стал юлить и изворачиваться, так как был уверен, что за то, что я продекларировал, старик сделает всё, что я ни вздумал бы попросить. За внучек своих он в лепёшку разобьётся, лишь бы у них всё было хорошо, — в государстве Российском те кланы, у которых есть свой пространственный маг, можно счесть по пальцам одной руки.

— А можешь обрисовать по-подробнее, что именно нужно будет сделать? — старик, похоже, всё для себя уже решил, а сейчас прикидывает, чем именно ему придётся заниматься в ближайшем будущем.

— Мне нужно будет связать несколько мест, находящихся, скажем так, не рядом, в одну сеть, — начал я было рассказывать. Но дед сразу задал уточняющий вопрос:

— Все эти точки, они в одном мире?

— Да, — вроде всё тут… А, нет, не всё:

— Хотя обязательно должен быть доступ в заповедный мир. Я планирую развернуть там производственную деятельность.

— А зверушки тамошние тебя что, совсем не пугают? — спросил Хо.

— Волков бояться — в лес не ходить! — ответил я народной мудростью.

— В принципе, ничего невозможного в твоих пожеланиях я пока не вижу, но… -тут он принял вид задумчивый и серьёзный, — исполнение твоих пожеланий потребует больших объёмов маны. И ещё большие объёмы этой энергии потребуются для поддержания создаваемой системы пространственных переходов в стабильном состоянии.

— Этот вопрос решаем, — успокоил я старика, — и этим я займусь в первую очередь. Как раз к концу месяца у меня будет готово всё, чтобы мы могли приступить непосредственно к созданию этой системы.

— Так, а сколько точек будет входить в эту сеть? — дед жаждал конкретики, — мне это необходимо знать, равно как знать и примерную удалённость каждой из этих точек от Чайна-тауна. Нужно же будет всё заблаговременно спланировать.

— Всё будет, — пообещал я, — но немного позже — мне следует сначала окончательно определиться самому относительно деталей.

— А мы что будем делать? — это Ху Мэй, снедаемая любопытством вклинилась в разговор, заработав за это осуждающий взгляд деда.

— Ну, я примерно понял, что от меня требуется, — буркнул Хо, и кивнул внучке — мол, гость теперь в вашем распоряжении, делайте с ним что хотите…

1 «Выпей йаду!», «Убей себя ап стену!» — мемы, очень популярные в среде сетевой субкультуры «падонков»…Оттуда же, например, и такое: «Аффтар, пеши есчо!», «аццкей сотона», «Аффтар жжот!», «Йа креведко!» и многое другое.

Глава 21

В старинном особняке на Варварке, построенном некогда Иваном Бобрищевым по прозвищу Юшка, уже несколько столетий размещался Английский посольский дом.

И сегодня весь день тут царила какая-то нездоровая активность.

Всё началось с самого утра, когда ни свет ни заря взвод шотландских гвардейцев, нёсших службу по охране комплекса посольских зданий, был поднят в ружьё в полном составе.

Нет, никаких конфликтов Соединённого Королевства с Российской империей пока не приключилось, хотя следует признать, что обе державы с трудом удерживали ситуацию от того, чтобы она свалилась в этот самый конфликт.

А иначе и быть не могло — России и Англии становилось всё теснее на просторах Европы, да и вообще, интересы их сталкивались по всему миру всё чаще и заметнее.

Эти две империи находились в состоянии непрекращающегося подспудного соперничества, признаки которого иногда прорывались на поверхность.

И тогда вся мировая общественность с тревогой следила за расследованием серии диверсий, ни с того, ни с сего сотрясших скалу Гиблартар, или за очередным обострением в отношениях Блистательной Порты и Грузинского царства, находящегося под протекторатом России.

Ни для кого секретом не было, что Великобритания то и дело подстрекала дряхлеющую Порту к очередному реваншу, и что Россия, в свою очередь, оказывала королевскому дому Кастилии солидную военно-техническую поддержку, склоняя, между делом, горячих испанцев к попыткам установить, наконец, контроль за крепостью Гиблартар, отбив её у наглых лимонников.

И это только малая часть потенциально горячих точек… Индия, Пакистан, Средняя Азия, Новый Свет… Везде шла драка между Россией и Великобританией за влияние и ресурсы. А ведь были ещё и другие игроки, такие, как возрождающая своё величие Поднебесная, вооружающаяся до зубов Япония… Да и Персия всё настойчивее заявляла о себе. А ещё же есть и европейские державы, которые почти все мечтали о новых территориях и колониальных владениях…

Но сегодня шотландцев подняли для обеспечения безопасности особой команды дипкурьеров и очень громоздкого контейнера, опечатанного магическими печатями, который они везли от аэропорта к воротам посольского комплекса на Варварке.

Шотландцы, одетые в мимикрирующие комбинезоны, грамотно рассредоточились вдоль липовой аллеи, по которой должен был проследовать дипломатический кортеж. Ждали его часа, наверное два, пока вдалеке наконец не показалась первая машина долгожданной колонны.

Но кортеж этот оказался похожим скорее на армейский конвой.

Впереди двигался бронированный внедорожник, на крыше которого притаилась плоская башенка, из которой торчали кургузые стволы спаренных малокалиберных автоматических пушек. Вслед за ним следовало два больших контейнеровоза, кабины которых, кстати, тоже были бронированными. А замыкал процессию бронетранспортёр Universal Carrier Mk VI с усиленной композитной бронёй и навесными блоками магической защиты.

А где-то высоко в небе пластали воздух лопастями мощных соосных винтов два русских воздушных монстра — тяжелые штурмовые вертолёты Сикорского-Камова.

— Смотри, Аргайл, русские-то за нами присматривают, — сказал пожилой, но ещё крепкий сержант своему напарнику. Тот выглядел гораздо моложе своего начальника, но навьючено на него было гораздо больше.

Если на сержантских плечах болтался только плоский тактический рюкзачок, то за спиной у молодого был укреплён увесистый зарядный ящик для пулемёта.

Сам же пулемёт, шестиствольный роторный Микроган, заметно оттягивал руки этому самому Аргайлу. Это говорило о том, что парень, хоть по виду своему и простолюдин, но имеет частицу магического дара, который и позволяет ему успешно таскать на себе всё это боевое железо, весящее под сотню фунтов, а может и поболее.

Но вот створки ворот посольского комплекса медленно расползлись в стороны, и колонна втянулась на просторный внутренний двор, который устилали буро-коричневые композитные плиты. Следом дисциплинированно зашли шотландцы, не забывая профессионально контролировать секторы обстрела и грамотно прикрывать друг друга.

Створки ворот опять сомкнулись, и лишь рокот двигателей российских вертолётов ещё некоторое время нарушал осеннюю тишину. Но, убедившись в том, что более происходить ничего не будет, стальные стрекозы тоже покинули это место.

А во дворе посольского дома суета только набирала обороты. Контейнеровозы загнали под разгрузку, а бронетранспортёры отправили сразу на подземную стоянку, чтобы они не мозолили глаза возможным наблюдателям. Хоть тут всё и защищено артефактами, отводящими взгляд и препятствующими видеонаблюдению, но, когда техника под крышей — то оно как-то и поспокойнее.

На балкончике с ажурными кованными перилами сидел пожилой джентльмен благообразной наружности и наслаждался свежим осенним воздухом. Одет он был в серый в полосочку костюм, чёрную шёлковую сорочку и узкие кремовые штиблеты. Галстук, как вы понимаете тоже был кремовым, и из грудного кармана пиджака торчал уголок носового платка. Опять-таки нежно-кремовой расцветки. Эдакий постаревший, но нисколько не утративший своего аристократического лоска британский денди.

Джентльмен сидел в кресле-качалке около столика, на котором стоял небольшой молочник, чашка чая с бергамотом и блюдце с пластиками лайма. Взгляд его, казалось бы, бессистемно блуждал по двору. Но джентльмен замечал всё и привычно раскладывал замеченные мелочи по условным полочкам в закромах своей памяти. Он привык быть в курсе всех событий, которые прямо или косвенно могли повлиять на условия или результаты его деятельности. И не пренебрегал никакими мелочами, что, в общем-то, в немалой степени и способствовало его карьерному росту.

Этим джентльменом был сэр Чарлз Дефо, первый секретарь посольства Великобритании в Российской Империи.

Наконец увидев, что контейнер с одного из тягачей уже повис на крючьях козлового крана, он одним большим глотком допил остывший чай и, уже поднимаясь с кресла, забросил в рот ломтик лайма, обильно посыпанный сахаром. А ещё через секунду балкон опустел.

А спустя несколько минут этот джентльмен уже стоял возле висящего на стропах контейнера, заинтересованно его разглядывая.

— Это прибыли те люди, которых я просил министерство откомандировать в моё распоряжение в своей последней телеграмме? — поинтересовался он у стоящего рядом дипкурьера, тоже наблюдающего за разгрузкой.

— Да, сэр, — с достоинством ответил тот, — решили доставлять в опломбированном контейнере, как дипломатическую почту, — потом добавил, — мы уже передали всю сопроводительную документацию в вашу канцелярию.

— Хорошо, — первый секретарь был уверен, что его вышколенный персонал уже всё оприходовал надлежащим образом.

— А им там, в этой коробочке, конечно не шибко комфортно, — немного погодя хмыкнул сэр Чарлз, — но мне представляется, что лучше уж потерпеть некоторые неудобства, чем возбуждать излишний интерес со стороны Тайной Канцелярии российского самодержца. Тем более, что по условиям миссии, — тут он кивнул в сторону контейнера, который уже опустился на широкую ленту транспортёра, — этих парней, как бы тут и вовсе нет… Не так ли?

— Истинно так, сэр, — тут сэр Чарлз поймал себя на том, что этот дипкурьер до боли напоминает ему камердинера из отцовского поместья, тот был таким же невозмутимым и чопорным, — это всё, что мы видим — просто дипломатическая почта, и ничто иное. По крайней мере так значится в сопроводительных документах, а значит так оно и есть.

— Ну, что ж, так тому и быть, — секретарь посольства направился вглубь складского комплекса, двигаясь вдоль транспортёра, везущего опечатанный контейнер, — а сейчас надо встречать прикомандированных специалистов и вводить их в курс дела… — промурлыкал он себе под нос.

— Удачи, сэр, — дипкурьер был немногословен и корректен, особенно, когда ему приходилось общаться с вышестоящими.

Лента транспортёра доставила огромный контейнер, кстати, тоже бронированный, в просторный зал, куда вела единственная гермодверь, открываемая поворотом штурвала.

А окно в стене, через которое контейнер попал в помещение, было сразу же перекрыто массивной стальной плитой.

Сэр Чарлз встал перед дверью, и под его пристальным взглядом массивный штурвал начал совершенно самостоятельно вращаться. Когда же вращение прекратилось, толстая стальная дверь распахнулась и сэр Чарлз, шагнув вглубь помещения, двинулся прямо к контейнеру.

Тяжёлая створка закрылась за его спиной с мокрым чавканьем, и штурвал опять сам собою провернулся, надёжно изолируя от остального мира помещение, где находились контейнер и первый секретарь посольства. Сэр Чарльз был сильным телекинетиком. По градации, принятой в Российской империи, его ранг соответствовал рангу Ветерана.

Он медленно обвёл взглядом обширное помещение, освещаемое холодным светом люминесцентных ламп и, убедившись в том, что он тут абсолютно один, подошёл вплотную к контейнеру.

Откинув незаметный лючок на боковой стенке, он нажал несколько сенсоров на появившейся панели, и опять отошёл в сторону.

Но те манипуляции, что были им только-что проделаны, запустили процесс вскрытия этой огромной бронированной коробки.

На одной из стенок контейнера вдруг возникла вертикальная, тонкая, как нить, прямая линия, пылавшая ярким синим светом.

Она стала быстро расширяться, и теперь было понятно, что один из сегментов стенки контейнера просто уползает в сторону. Интенсивность синего свечения упала, и на его фоне возник тёмный силуэт.

О бетонный пол грюкнули кованые подошвы, и вот уже к сэру Чарлзу подходит высокий худой человек, одетый в мышастого цвета комбинезон.

Похоже, они были давно знакомы и были искренне рады встрече:

— Чарли, сколько лет, сколько зим! — радостно рыкнул высокий, энергично пожимая руку секретаря посольства.

— Рад тебя видеть в добром здравии, Джонни, — ответил господин Дэфо — не менее радостно, но, всё-таки несколько потише, — это замечательно, что прислали именно тебя. А кто тебе ассистирует? Рыжий Мозгоклюй, или дали кого другого?

— Да где ты найдешь другого такого Мозгоклюя? — посмеиваясь ответил тот, кого сэр Чарльз назвал Джонни, — никто лучше чем он не может программировать и контролировать этих чёртовых папуасов.

— Ну да, папуасы очень плохо поддаются дрессировке, — согласился секретарь посольства, — а уж эти полубезумные шаманы с плывущими лицами, это вообще кошмар…

— Но зато сколько проблем с их помощью можно решить! — Джонни, похоже, был оптимистом и верил в способности своего напарника. Который, кстати, уже тоже спрыгнул на бетон.

Это был невысокий, огненно рыжий парень. В его болотного цвета глазах то и дело проскакивали искры контролируемого безумия, а по лицу блуждала жутковатая улыбка.

Сэр Чарльз, не чинясь, поприветствовал и этого специалиста:

— Привет, Рыжий… Ваш подопечный в стазисе, я надеюсь?

— А как же иначе? — хмыкнул рыжий.

— Ну, тогда пойдём, покажу, где будете размещаться, там, кстати, можно и горло слегка промочить, да и поговорить без свидетелей о предстоящем деле, — секретарь посольства уже шёл по направлению к гермодвери, и Джонни с Рыжим дисциплинированно последовали за ним.

Через пять минут они сидели в просторной комнате, меблированной как гостиная. Единственное, что её отличало от нормальной комнаты, так это отсутствие окон. Но это, похоже, никого не смущало.

— Ну что, начнём? — сэр Чарльз выставил на стол бутылку, в которой плескался напиток цвета янтаря.

— Ну, давай, — согласился Джонни, а его напарник только заинтересованно повёл носом, словно принюхиваясь.

— Так вот, ребята, вы же понимаете, что вас тут нет? — спросил секретарь посольства, сделав небольшой глоток из своего шестигранного стакана толстого стекла.

— А когда-то было по другому? — усмехнулся Джонни.

— Я дам вам сопровождающего, на всякий случай, — сэр Чарлз явно всё успел продумать, он и вашим водителем будет… Так сказать, по совместительству.

— Зачем? — поднял бровь Рыжий.

— Вы что, русский знаете? — этот вопрос прозвучал несколько ядовито.

— А, типа переводчик? — высказал догадку Джонни.

— Ну, можно сказать и так, — хмыкнул Дэфо, — я предполагаю, что если появится необходимость общаться с местными, то говорить будет только он, а вы будете, разве что кивать… Вас же тут нет. Вы забыли? — после чего всё-таки снизошёл до более подробных объяснений:

— Если будете говорить по-английски, то непременно обратите на себя внимание, а значит вероятность того, что вас непременно запомнят, увеличивается многократно.

— Что за дикая страна, — возмутился Рыжий, — английская речь, единственный по настоящему человеческий язык тут, видите ли, экзотика…

— Ну, смирись с этим, — хохотнул Джонни, — нам с тобой приходилось терпеть и гораздо большие неудобства.

— Это точно, — прокряхтел Рыжий, и долил в свой уже опустевший стакан янтарной жидкости, пахнущей, точь-в-точь, как односолодовый виски.

— Вот ваша цель, — сэр Чарлз выложил на стол несколько фотографий, — а вот вся информация, необходимая вам для выполнения миссии, — говоря это он извлёк из кармана небольшой флэш-накопитель. Комп стоит в соседней комнате, время всё изучить у вас будет.

— Мы с Рыжим прикинули, — повертев фотки перед глазами, слово взял Джонни, — попробуем выследить девчонку в городе около этого их колледжа.

— Не годится, — отрезал сэр Чарльз, — после того, как первая наша попытка её ликвидации потерпела неудачу, эту девчонку за пределы училища не выпускают.

— Плохо, — констатировал Джонни, — тогда придётся задействовать нашего дикаря. А он по русски, как и мы — ни в зуб ногой… Одна надежда, что он у донора разживётся хотя бы общеупотребительным набором бытовых реакций, навыков и фраз…

— Ну и надо будет выбрать такое время, чтобы ему не пришлось ни с кем разговаривать, — высказал своё мнение Дэфо, — а вообще, ликвидировать объект вы сможете, только если ваш папуас сумеет подобраться к ней на расстояние удара достаточно быстро, чтобы её дар не успел сформировать предупреждение и не всполошить её. Вернее, чтобы она, получив это предупреждение, не успела толком среагировать.

— В общем, всё, как всегда, — вздохнул Джонни, — от нас с Рыжим ожидают того, что мы совершим невозможное… Но, давайте пройдёмся по нашему плану.

— Наш расчёт строится на том, что вы ловите в городе любого студента или студентку из этого училища, — сэр Чарлз сейчас излагал то, что неоднократно обсуждалось по линиям закрытой связи, когда он обосновывал перед центром необходимость откомандирования в его распоряжение именно этой команды ликвидаторов, — но, подчёркиваю ещё раз — ни в коем случае не наносите никаких серьёзных повреждений — просто усыпляете, ласково оглушаете, ну, или как-то по другому лишаете сознания.

— Ну вот, опять эта твоя филантропия, — выразил своё недовольство Рыжий, — наш папуас, конечно может и так, но было бы намного лучше, если бы донора допускалось умертвить. Тогда мастер плавающих лиц смог бы снять его матрицу гораздо более качественно.

— Нам вполне подойдёт и не самое высокое качество, — возразил сэр Чарльз, — пары часов вашему подопечному хватит, чтобы завершить миссию и покинуть кампус — для этого не нужно совершать полную подмену. И ещё — ни о каком гуманизме и прочей филантропии речи не идёт. Нам нужно, чтобы наших следов тут не оставалось. А для этого следствию нужен будет подозреваемый.

— Ага, ну, вот когда ты нормально объясняешь, всё становится понятным, — Джонни опять потянулся к бутылке, чтобы заново наполнить свой бокал, — то есть наш папуас в чужой личине ликвидирует девчонку, а потом мы исчезаем. А тот, чей облик мы использовали, остаётся в качестве главного подозреваемого?

— Хорошо, что мы друг друга, как всегда, поняли, — улыбнулся господин Дэфо, — и постарайтесь сделать так, чтобы были какие-нибудь свидетели самого акта ликвидации, — тогда следствие наверняка пойдёт по ложному пути… Ладно, отдыхайте, готовьтесь… А завтра — на дело! — с этими словами сэр Чарльз поднялся из кресла и по английски, то есть не прощаясь, удалился, предоставив вновь прибывших самим себе.

— Ну что, рыжий, достаём твоего шамана из капсулы? — спросил Джонни своего товарища.

— Да, — немного раздражённо ответил тот, — Дэфо вон, думает что мы будем тут отдыхать. А мы будем готовиться. Пока я этого папуаса в сознание приведу, пока мы с тобой в его тупую башку вобьём всю последовательность действий…

— Ну да, — невесело хохотнул Джонни, — к утру, как раз и управимся…

— Да, ещё и цель сложная, — вздохнул Рыжий…

— Не будь эта девка такой сложной целью, то она бы вообще тогда целью не была. — многозначительно констатировал Джонни.

— Это как это? — удивился Рыжий, — вроде все слова понятны, а что сказал — не ясно… Так кто из нас настоящий мозгоклюй-то?

— Ты мозгоклюй, — хмыкнул Джонни, и если так тебе будет понятнее, то причина того, что эта девка подлежит уничтожению состоит в том, что у неё особый дар — предвидение…

— Это я знаю, так что с того-то? — продолжал недоумевать Рыжий, — у многих же есть дар боевого предвидения, так никто за ними с топором не гоняется… А тут нас, высококлассных ликвидаторов, задействовали… Непонятно.

— Дело в том, что наши аналитики при изучении генеалогического профиля нашей с тобой цели пришли к выводу, что её боевое предвидение при соблюдении некоторых условий может быть развито с тактического уровня до уровня оперативного, а то и стратегического. Такой оракул-видящий рождается раз в тысячу лет… И мы не можем позволить нашему главному геополитическому противнику, России, получить подобного уникального специалиста… Это даст России если и не решающее, то очень серьёзное преимущество в Большой Игре.

— Спасибо, что объяснил, — поблагодарил его Рыжий, — теперь я понял, что всё действительно очень серьёзно…

— Я рад, что ты понял, — улыбнулся Джонни, — теперь пошли, будем папуаса твоего ручного распаковывать…

— Нашего папуаса, — поправил его Рыжий, — нашего…

Глава 22

Что-то стало у меня доброй традицией возвращаться домой, то есть в общагу училища, глубоко затемно. Вот и сейчас я неспешно брёл в быстро сгущающихся сумерках мимо кряжистых деревьев, уже во всю теряющих листья.

За моей спиной болтался рюкзак, в который я поместил ингредиенты для следующей партии пилюль и массажных смесей. Обо всех этих вещах, кстати, я вспомнил в самый последний момент, когда уже совсем было собирался покидать гостеприимный дом старика Хо и его очаровательных внучек. Но, всё-таки вспомнил, да…

Сейчас я особо и не торопился, так как студентов на территорию училища запускали даже глубокой ночью. Хотя иногда, если очень не повезёт, на входе устраивали и выборочные проверки, и тогда дорога до кровати удлинялась часа на полтора-два. Пока досконально проверят всех, идущих через КПП на предмет наличия в крови всяких интересных веществ, сравнят данные ID-карты с результатами генетического экспресс анализа. Ну и всё такое прочее.

Ноги мои передвигались автоматически, а в голове происходил разбор того, что было сказано и услышано мною в процессе длинной и увлекательной беседы с семейством дядюшки Хо.

Основная договорённость достигнута — и это главное. Как я и ожидал, дядюшка Хо оказался готов буквально на всё, только чтобы дать внучкам шанс на достойное будущее. Любил он их по настоящему, беззаветно и жертвенно.

Кстати, с сестричками мне пришлось здорово повозиться. Мы устроили эдакое, знаете ли, импровизированное спортивное шоу, в процессе коего лисички показывали свои достижения в боевых искусствах.

Они думали, что демонстрируют это всё мне, а на самом деле их успехи оценивал мной внутренний даос, которого я подключил к своим зрительным нервам.

В общем и целом Джекки остался доволен их физической и акробатической подготовкой. Но, будучи законченным брюзгой, оценил представленный боевой стиль, как далеко не самый эффективный. Меня это не удивило, но опечалило, так как переучивать их предстоит уже мне. А переучивать и учить с чистого листа — это две большие разницы.

Остаётся только надеяться, что мой симбионт не ограничится критическими высказываниями, а будет действительно помогать мне в обучении сестричек. Я-то свой педагогический дар оцениваю весьма реалистично и не особенно высоко.

Да что об этом говорить — я убил кучу времени, пока смог донести до сестёр смысл и суть первого упражнения Нэй Гун, того, что мне пришлось осваивать по дороге в Дмитров. А это самое простое, из тех, что я освоил. А на текущий момент я изучил их совсем не мало.

С горем пополам сёстры поняли, чем я им предлагаю заняться, и клятвенно пообещали мне работать со своими дантянями вдумчиво и регулярно.

На прощание я им пообещал, что в следующий свой визит обязательно проверю, каких успехов к тому моменту они достигнут. И если результаты меня удовлетворят, то расскажу им о следующих упражнениях.

И сейчас на лицо моё непроизвольно выползала злорадная улыбка, когда я представлял себе непоседливых и энергичных лисичек, стоящих неподвижно в 'столбе'1 в течение нескольких часов. А им придётся делать и это упражнение. Долго и регулярно.

Стояние столбом, это упражнение, не требующее практически никаких физических усилий, но требующее максимальной самодисциплины и концентрации. Ну ничего, им будет полезно.

— Будь серьёзнее! — воззвал ко мне Джекки, — польза этого упражнения огромна, ибо… — и тут он начал опять цитировать один из столь любимых им древних трактатов:

'…в глубокой древности были люди, познавшие истину, которые владели небом и землей. Левой и правой рукой они удерживали субстанции инь и ян, выдыхали и вдыхали семя-цзин и дыхание-ци.

Стояли одиноко, удерживая дух-шэнь.Мышцы их были едины. Они могли жить бесконечно долго, как небо и земля, ибо таков был их путь, познавших истину…'

— Ну, хватит, — воззвал я к этому зануде, — ты и так мне всё это декламируешь во время тренировок, так хоть сейчас бы помилосердствовал…

Джекки, как это ни странно, угомонился и замолк, а я продолжил размышлять о своих первоочередных шагах.

Теперь мне нужно будет проделать и некоторую организационную работу, чтобы род Хо стал бы моим вассалом юридически.

Но всю возню с бумажками я перевалю на «Иванова и Иванову», чьим клиентом с недавних пор я являюсь.

Кстати, завтра Филя обещал появиться, так что тут мы и узнаем, до чего он там с родичами договорился. И, если он получил добро на выход из рода, то и его вассалитет надо будет правильно зафиксировать и зарегистрировать в надлежащих инстанциях.

А ведь обрастаю людьми потихоньку, и это не может не радовать. Но теперь на меня ложится дополнительный груз по организации их деятельности, а ведь мне ещё учиться, тренироваться, осваивать работу с ци…

Торговлю, опять-таки, надо как-то возобновлять, так как деньги мои закончатся очень быстро… Миллион туда, миллион сюда, и вот в карманах опять ветер гуляет…

И, стоило мне только начать жалеть себя в связи с тем, что вопросы, требующие незамедлительного решения только множатся, а у меня по прежнему только две руки и всего одна голова, пухнущая от всяческих мыслей и планов, как в кармане завибрировал коммуникатор:

— Интересно, кто бы это мог быть? — вяло подумал я, — Дядька? Или, может быть, старый Хо решил мне вдогонку ещё чего-нибудь подбросить, проблемку какую-нибудь? Чисто чтобы я, не дай Бог, не заскучал бы по дороге домой…

Посмотрел на дисплей и, с некоторым удивлением увидел там номер, которого не было в списке контактов… Интересно, кто бы это мог быть? Неужели и до меня добрались жулики, которые давно навострились обувать доверчивых граждан, что те же цыгане?

— Чего гадать-то? — подумал я, — надо просто принять звонок, и всё станет понятно, похоже, я уже сам загоняюсь… — и нажал сенсор ответа.

— Здравствуйте, это Ян Миронович Карпов? — из динамика донёсся женский голос, но был он каким-то безжизненным, сухим, картонным. Я аж подумал, что это опять какой-то опрос общественности, проводимый муниципалитетом с помощью дешёвого бота.

С другой стороны, боты по имени к гражданам не обращаются — много чести… Значит, это не бот.

— Да, слушаю вас, — ответил я, после чего поинтересовался, — а вы, собственно, кто? — голос я не узнал, но обращались-то всё-таки ко мне.

— Это Вероника Литучая, — донеслось из динамика, и мой уставший за день мозг опять впал в ступор. Женщина звонила именно мне, но вот, хоть убейте, я не помнил никого, кто бы называл себя летучим, пусть даже и в шутку… А что касаемо этой дамы, то мне совсем не казалось, что она сейчас шутит.

— Вы хотели, чтобы я вам позвонила, — пояснила моя неизвестная собеседница, при этом голос её звучал ещё более бесцветно и потеряно, чем в начале нашего разговора.

И тут меня пронзила мысль, и, чтобы эту мысль проверить, я спросил:

— Вероника Фёдоровна?

— Да, Вероника Фёдоровна Литучая, — женщина невесело хохотнула и добавила, — но летать я, к сожалению, не умею, и вряд ли когда научусь…

— Очень хорошо, что вы позвонили, — я мгновенно вспомнил, как и в чём хотел её задействовать, — мы можем встретиться завтра где-нибудь в городе?

— Честно говоря, — голос был уже немного живее, но у меня, всё же, создавалось такое впечатление, что каждое слово доставляет моей собеседнице физические страдания, — мне очень не хотелось бы выходить на улицу, — она опять невесело хохотнула, — боюсь вызвать панику, так как меня сейчас вполне можно принять за ожившую мумию. Голова вся в бинтах, а бинты — в кровавых пятнах… Да и зачем это вам?

Ну да. Когда я её передал медикам, лицо её было всё в крови. Относительно серьёзности полученных ею ран я не могу сказать ничего определённого, так как и не рассматривал их особо. Помню, что крови было много, это да…

— При встрече я и хотел с вами переговорить о возможном сотрудничестве, — я хотел, чтобы слова мои прозвучали ободряюще, и, похоже это у меня получилось, — есть у меня для вас предложение.

— Сотрудничество? — недоверчиво переспросила она, — Это было бы очень кстати, но вы наверное не совсем понимаете, что я сейчас из себя представляю…

— Давайте, приходите в себя, и когда почувствуете, что готовы к встрече, то дайте знать, — я устал, а потому не имел никакого желания сейчас по коммуникатору оговаривать то, что следует обсуждать только при личной встрече.

— Думаю, завтра смогу, — говорила она всё ещё неуверенно, словно опасаясь чего-то, — только давайте встретимся там, где не очень людно, хорошо? — в голосе проскользнула какая-то наивная надежда.

— Хорошо, — согласился я и выдал своё предложение — отдельный кабинет в «Пастушьем»?

— А что, ещё и кормить будут? — в первый раз за время сегодняшнего разговора в её голосе можно было уловить тень женского кокетства… Да, досталось ей, похоже. Хотя, если она вышла на связь уже сегодня, серьёзных физических травм ей всё-таки удалось избежать. А вот с травмами моральными у неё, как мне кажется, всё обстоит не так хорошо…

— Будут, — хмыкнул я, — подходите туда часов в восемь вечера. Назовётесь, и метрдотель вас проводит. Договорились?

— Да, я буду ровно в восемь, — твёрдо сказала она, правда потом уже не так уверенно попросила, — только вы там предупредите, что я вся забинтованная.

— Хорошо, тогда я вас жду завтра в «Пастушьем», — пора закруглять разговор, я уже почти подошёл к КПП, — до встречи.

— До встречи… — прошелестело из динамиков коммуникатора и пошли короткие гудки.

В тёмном переулке стоял припаркованный к обочине автофургон. Если напрячь зрение, то даже в темноте можно было разглядеть логотип известной логистической компании. Разнообразный транспорт, украшенный этим логотипом можно было встретить по всей территории Российской империи, так что данный конкретный грузовик совершенно не привлекал внимания, ибо был одним из многих. Ну, стоит себе и стоит…

Тем не менее, внутри этого фургона, происходили события, которые вполне могли возбудить интерес некоторых государственных служащих, в должностные обязанности которых было включено и неуёмное любопытство.

Внутреннее пространство крытого кузова было оборудовано по последнему слову медицинской техники. Там, помимо различной аппаратуры была смонтирована полноценная больничная койка с возможностью фиксации конечностей и головы пациента. В углу, находилось большое кресло с подголовником, в котором сидел маленький смуглый человечек со сморщенным, как печёное яблоко, лицом.

Ещё двое сидели на простых стульях около небольшого столика, уставленного бумажными стаканчиками из-под кофе, одноразовыми тарелками, на которых можно было заметить подсыхающие останки недавней трапезы…

Все трое были одеты в мышастого цвета комбинезоны со множеством карманов, кармашков и лямочек.

Внезапно ожил громкоговоритель:

— Внимание! С территории училища вышел человек. Предположительно студент. Движется не спеша по улице Героев Третьего Балканского Похода.

— Принял! — незамедлительно отозвался самый рослый из присутствующих.

— Рыжий, — обратился он к своему товарищу, сидевшему рядом и с аппетитом доедавшего остывший кусок пиццы, — давай, скажи своему шаману, — он кивнул на сидящего в кресле смуглолицего человечка, что мы ненадолго отойдём. Пусть ведёт себя хорошо…

— Есть, — коротко ответил рыжий, и, обернувшись к роскошному креслу, в котором расположился смуглолицый, произнёс длинную фразу на каком-то варварском наречии.

Смуглолицый кивнул и, прикрыв глаза, откинул голову на подголовник.

— Готово, — он обернулся к своему товарищу в ожидании дальнейших распоряжений.

— Переодеваемся, — скомандовал тот, и они оба, поднявшись из кресел подошли к большому металлическому шкафу, занимавшему всю торцовую стену, примыкавшую к кабине.

Меньше, чем через три минуты они разительно преобразились.

Вместо двух мужчин, одетых в мешковатые серые комбезы, появились две фигуры, облачённые в матово-чёрные футуристического вида доспехи. Лица их скрывались за сферическими поляризованными забралами.

— Рассеивание! — скомандовал тот, что повыше, и оба силуэта тут же размазались в воздухе, потеряв чёткие формы. Теперь любой, кто посмотрел бы на них, увидел бы два чёрных человекообразных облака, разглядывать которые было физически неприятно.

— Так, всё работает, — констатировал высокий, — пошли, Рыжий, — и развернулся к дальней стенке кузова.

Буквально на секунду там открылась узкая дверь, и обе чёрные фигуры выпрыгнули наружу…

Алексей Кармазин, студент третьего курса Дмитровского Магического училища шел по тёмной и пустой улице. Фонари тут, конечно были, но работали далеко не все.

Отвечающие за городское хозяйство служащие муниципалитета резонно предположили, что горожане вполне могут и на диодные фонарики разориться, чтобы не спотыкаться в темноте. Или, если есть какие-никакие способности в магии, то прохожий может создать для себя индивидуальный источник магического освещения, который позволит ему видеть дорогу в ночной тьме и избегать ям, луж и прочих неприятностей.

Вот и Алексей создал маленький светящийся шарик и подвесил его над своим правым плечом. Света хватало, чтобы понимать, в каком направлении двигаешься, а большего-то ему, по большому счёту, и не требовалось — дорогу к круглосуточному магазину он знал досконально. Ну да, все три года, что он был студентом, Алексей регулярно посещал именно эту торговую точку…

Сначала эта поздняя прогулка протекала без каких-либо странностей. Но в какой-то момент у парня возникло чувство, что что-то пошло не так. Он даже немного удивился этому, так как уже давно не замечал за собой излишней впечатлительности, а тем более такого ярко выраженного проявления детского страха темноты.

Сейчас же ему показалось, что впереди по ходу его движения, там, у покосившегося забора, где стоял давным-давно погасший фонарь, зашевелилось обширное тёмное пятно. Казалось, что вековечная тьма ожила и теперь растекается по улицам ничего не подозревающего города…

Он даже замедлил шаги, а потом и вовсе остановился в нерешительности, тем более, что его шар-светлячок, до этого момента исправно освещавший дорогу, вдруг стал светить заметно слабее. И даже стал помаргивать, вроде люминесцентной лампы с барахлящим стартером.

Это уже никуда не годилось. Алексей встряхнулся. Ну, в самом деле, что может произойти в этом городе, где до столицы рукой подать и где, никакой чертовщины твориться не должно было по определению. А если вдруг что и случится, так компетентные службы тут же наведут порядок железной рукой.

Устыдившись этого своего неожиданного малодушия он влил ещё маны в своего светлячка. Шар-светлячок, получив дополнительную энергетическую подпитку, снова засиял тёплым желтоватым светом.

Убедившись, что освещение восстановлено, парень продолжил путь. Только, вот незадача, странности продолжались. Пятно тьмы, заставившее его только что нервничать как-то незаметно растворилось, но теперь на периферии зрения что-то постоянно двигалось синхронно с ним. Но это ощущение тут же пропадало, стоило только попробовать сфокусировать внимание на этом странном движении.

— Надо давать себе больше отдыха — подумал он, — нельзя себя так загонять, ведь если продолжать жить в таком режиме, то нервная система может и не выдержать…

Мысль эту он додумать не успел, так как тьма, движение которой мгновение назад можно было увидеть только уголком глаза, напрыгнула на него сразу со всех сторон, и одновременно с этим затылок взорвался нестерпимой болью…

— Ну как? — спросило чёрное пятно, плывущее в ночном воздухе.

— Нормально, — донеслось от второго чёрного пятна, клубившегося непосредственно над распростёршимся на тротуаре телом, — дышит, череп цел, только на затылке шишка…

— Не беда, шишка рассосётся… Ну, тогда давай, берём его ручки, закидываем себе на плечи…

— Ага, стало быть потащим его прямо как перебравшего на дерби Макса-снайпера? — говоривший гыгыкнул, вспомнив тот забавный случай, — помнишь, как он в беспамятстве срывал с себя одежду и всё порывался нырнуть, посчитав асфальтовое дорожное покрытие речкой?

— Ага… Слушай, Рыжий, харош трындеть, давай, бери его быстрее. Не приведи Господь, кто внимание обратит на тот беспредел, что мы тут с тобою творим…

— Да пусто вокруг, — ответил тот, кого назвали Рыжим, — вроде бы…

— Нам этого студента ещё метров триста тащить, и чем быстрее мы это сделаем, тем меньше проблем у нас будет…

— Тяжёлый чертяка… — шёпотом выругался Рыжий, — кто ж так студентов раскармливает…

Две бесформенные кляксы, выделяющиеся своей чернотой даже на фоне непроглядной тьмы, царившей в переулке, тащили, вяло переругиваясь, размякшую студенческую тушку, безвольно скребущую носками обуви по асфальту…

1 «Стояние столбом» (чжэньчуан) — одна из древних форм статичной тренировки.

Глава 23

Разговор с Вероникой меня здорово обнадёжил. Теперь я сбагрю на неё всю головную боль, связанную с реализацией пилюль. Пусть уже она процессом рулит. Если по научному — то собираюсь делегировать ей часть своих полномочий. Тогда мне, соответственно, останется одной заботой меньше… А в том, что она согласится на моё предложение, сомневаться не приходилось. Слишком уж тяжёлая у неё жизненная ситуация — работы нет, лицо изуродовано, да и, как я понял, обратиться за помощью тоже не к кому.

Я нажал отбой и сунул коммуникатор обратно в карман. И чуть не выронил из-за того, что отвлёкся и умудрился в темноте споткнуться о какую-то неровность…

Рассеянным, однако, становлюсь, невнимательным.

Хотя, чему удивляться? Столько всяких дел навалилось — и не поймёшь, за что хвататься в первую очередь.

До КПП оставалось пройти не более четырёхсот метров, как вдруг меня обожгло нездешним холодом. Я аж непроизвольно поёжился.

— Что-то тут не так, — отреагировал на происходящее Джекки, — озноб — твоя реакция на аномальные завихрения потоков ци…

— Уже понял, — ответил я бдительному даосу, потихоньку приходя в себя.

— Ну тогда осмотрись, попробуй установить причину… — продолжал занудствовать мой симбионт, — у меня такое впечатление сложилось, что кому-то рядышком по голове дали, — пояснил он, — и сильно.

— А то я без подсказки и не сообразил бы, — Джекки был верен себе. Он по поводу и без повода так и норовил подчеркнуть свою значительность. Кстати, ответа на эту реплику не последовало — не иначе, как снова обиделся.

Я согласен с тем, что от даоса многое уже получено, и он продолжает приносить огромную пользу. Но эта привычка пафосно заявлять о своей незаменимости меня иногда просто выбешивает.

А с другой стороны, он действует в соответствии с народной мудростью, гласящей, что сам себя не похвалишь, так и никто тебя не похвалит… Тогда ладно — пусть нудит, если ему от этого легче. А я потерплю как-нибудь.

Но осмотреться-то действительно следовало. Я замер, пристроившись под раскидистой древесной кроной, нависшей над тротуаром. И всерьёз занялся сканированием окружающего пространства.

Удалось быстро локализовать источник давешнего беспокойства. Метрах в пятидесяти двигалось несколько человек. Если точнее — их было трое. Меня они не замечали, так как я, во-первых, стоял неподвижно, а во-вторых накинул на себя покрывало невидимости… Да и стемнело изрядно, так что их шансы заметить меня стремились к нулю. Зато я без труда держал их в поле зрения. Слышал, как они кряхтят и невнятно обмениваются друг с другом короткими энергичными фразами. Судя по интонациям — просто переругиваются.

Двое волокли на плечах своего товарища. Ситуация, вроде как стандартная — соображали на троих. И кто-то упал первым, проиграв нокаутом очередной поединок Зелёному Змию.

Я совсем уж было хотел отвернуться и идти дальше своей дорогой, но что-то меня удержало. Была в происходящем какая-то вопиющая неправильность. И я продолжил вглядываться в темноту в надежде разглядеть не дающие мне покоя детали.

Озадачило то, что я не мог толком рассмотреть эту группу товарищей. Сфокусировать на них внимание не получалось, хоть ты тресни. Стоило только начать к ним приглядываться — так сразу возникало мерзкое ощущение, что в глаза насыпали мелкого песка… Их силуэты странным образом размывались. Они оба представлялись просто тёмными пятнами, на фоне которых повисшего на их плечах беднягу вполне себе можно было разглядеть.

И тут я вдруг осознал очевидное — этот безвольный страдалец был одет в форму нашего училища!

Пока я пытался уяснить, как такое смогло произойти, эти ребята приблизились к большому автофургону, припаркованному на обочине.

Один из носильщиков проделал какие-то манипуляции, и на задней торцевой стене кузова открылась узенькая дверь. Из образовавшегося проёма лился слабый синий свет. Такое освещение — это один из обязательных элементов штатной светомаскировки1 спецтранспорта.

Двое носильщиков сноровисто затолкали внутрь квёлую тушку студента, после чего быстро влезли сами. Дверь беззвучно закрылась, и вот я снова стою один на тёмной улице.

Таким образом я стал свидетелем похищения — увиденное мною не могло быть ни чем иным. Наглый киднеппинг, однако.

Первое, что я сделал, это крадучись отошёл за ближайший угол. Теперь, когда заметить меня от того самого фургона стало вообще невозможно, я потянул из кармана коммуникатор.

Номер нашей внутренней охраны в записной книжке был, так что я не колеблясь ни секунды тронул сенсор вызова и поднёс девайс к уху:

— Дежурный по Дмитровскому магическому училищу Лосев, — голос был довольно бодрым, — слушаю вас.

— Студент Ян Карпов, — представился я, — тут похищение.

— Карпов, тут, это где? — собеседник, услышав о чём я говорю, изрядно напрягся, — и кого похищают?

— Я нахожусь перекрёсток Героев Третьего Балканского Похода и Май-Маевского, — чётко доложил я, потом на всякий случай добавил:

— Метрах в трёхстах от КПП.

— Это я понял. Ты мне скажи, кого там похитили? — безопасник явно соображал немного быстрее меня, или отрабатывал уже хорошо знакомый алгоритм опроса свидетеля.

— Только что в припаркованный на обочине грузовик двое неизвестных забросили бессознательное тело, на коем была форма нашего училища.

— Что за фургон? — после этого вопроса я услышал, как дежурный говорит что-то в сторону, вероятно кому-то, кто был рядом с ним. Что именно — я не расслышал, но понял, что наши безопасники уже начали реагировать.

— Марка грузовика, кажется АМО-5312, хотя я в этом не полностью уверен. На кузове логотип «Быстроупака». — ответил я, — Вы не ошибётесь, он тут один такой.

— Понял, — дежурный был собран и серьёзен, — оставайтесь на месте. Отряд быстрого реагирования службы безопасности скоро будет. Отбой.

Я рассчитывал, что долго ждать не придётся, но, тем не менее, не поленился ещё раз напрячь зрение и разглядеть номер грузовика. Кто его знает, может похитители прямо сейчас готовятся покинуть место преступления…

— Чёрт… — Рыжий, кряхтя, наконец пропихнул тело обездвиженного студента в глубину фургона, — тощий, а тяжёлый, как моя жизнь.

— Ну так костлявый же, — Джонни тоже изрядно устал, пока они возились с этим любителем поздних прогулок, — да и длинный… Папуас-то наш сможет им прикинуться?

— А куда он денется-то? — надсадно прохрипел Рыжий, забираясь в фургон следом за Джонни.

Когда они оба оказались внутри, мертвенный синий свет сменился обычным желтоватым освещением. Первым делом они сняли свою чёрную броню и переоделись в комбезы.

— Так, ты куда? — поинтересовался Джонни у напарника. Тот же, оставив без внимания тело, лежащее на полу, а так же смуглого морщинистого человечка, прикорнувшего в кресле, направился прямиком к столу, где ещё оставались остатки еды.

Рыжий обернулся, и, скорчив недовольную физиономию, ответил:

— Так это… Пожрать бы сначала…

— Потом, — голос Джонни приобрёл требовательные начальственные интонации, — отправим папуаса на миссию, тогда и будешь брюхо набивать. Работать надо… И вообще, жрать — свинячье дело!

Ладно, уговорил, — Рыжий повернулся к неподвижно лежащей тушке, — хватай его за плечи — положим на койку.

Они подняли похищенного, и перекантовали на ту самую медицинскую кровать.

Рыжий профессионально освободил студента от одёжки, а после со знанием дела зафиксировал его голову и конечности эластичными ремнями. Так что даже если бедняга и придёт в сознание, то двигаться не сможет всё-равно.

Проделав эти манипуляции, Рыжий решительно направился к креслу. Как оказалось, оно было подвижным — он подкатил его к изголовью кровати без видимого труда. И это при том, что морщинистый человечек продолжал в нём сидеть и бесстрастно пялиться в пространство перед собой.

— Так, ну у меня всё готово, — вздохнул он, подтягивая к себе стул, — в общем, Джонни, минут пять-семь не тревожь нас… — и осуждающе посмотрел на своего партнёра. Джонни же, не будучи задействованным в совершаемых Рыжим операциях, уже жевал давно остывшую пиццу:

— Мог бы и меня подождать, — добавил Мозгоклюй укоризненно.

— Работай давай, — хмыкнул Джонни.

Рыжий вздохнул и действительно приступил к делу. Сначала он уселся на стул и щёлкнул тумблером на одном из приборов, закреплённом в аппаратной стойке.

Как только раздался тихий щелчок переключателя, как на всем оборудовании загорелись разноцветные лампочки, а воздух заполнился низким гулом.

Рыжий прилепил к вискам продолжающего лежать в отключке студента круглые чёрные присоски, от которых к аппаратной стойке тянулись жгуты разноцветных проводков.

Разобравшись со студентом, Рыжий извлёк из металлического контейнера блестящий никелем шлем со множеством разноформатных соединительных гнёзд. Воткнул в гнёзда на шлеме несколько штекеров, провода от которых уходили всё к той же аппаратной стойке. Потом он водрузил этот шлем на голову человека, сидевшего в кресле.

Проверив ещё раз все контакты, Рыжий озабоченно крякнул, и нажал на панели одного из работающих приборов несколько сенсоров. Тональность гула, издаваемого аппаратурой неуловимо изменилась. Она стала немного выше, да и громкость немного увеличилась.

И тут человек, до этого момента неподвижно сидевший в кресле начал двигаться. Вернее, начали двигаться его конечности, и каждая жила своей собственной, отдельной жизнью. Лицо растеклось словно расплавленный пластик, а из горла стали вырываться жутковатые звуки — что-то между стоном, всхлипом, бульканьем и безумным смехом.

— Никогда, наверное, не привыкну к этому, — брезгливо сказал Джонни, сморщившись, как от зубной боли, — этот процесс передачи установочной информации — зрелище не для слабонервных…

— Так и не смотри, — хмыкнул Рыжий, — тебя же никто не заставляет…

— Дык волнуюсь же, болею за дело, — пояснил Джонни, — ты, кстати, языковый пакет, целеуказание, и сопутствующую информацию всю на загрузку поставил?

— Слушай, не мешай, а? — окрысился Рыжий, который, помимо поддержания разговора с партнёром, продолжал жать на сенсоры, крутить верньеры и осуществлять прочую, малопонятную стороннему наблюдателю деятельность, — лопаешь мою пиццу, так делай это молча и не говори под руку…

— Да хватит и тебе этой пиццы, — Джонни хлебнул кофе, — программируй папуаса, не отвлекайся…

— А ты и не отвлекай! — отреагировал Рыжий, — скоро уже…

И действительно, человек в кресле затих. Но, следует отметить, что он разительно изменился и теперь внешне походил на пристёгнутого к кровати студента, как брат-близнец.

На странным образом разгладившемся лице не осталось ни одной морщины, и даже цвет кожи у них обоих стал одинаковым…

Рыжий ещё раз пробежался пальцами по сенсорам, проверил показания приборов и облегчённо выдохнул:

— Ну, всё, кажись.

— Замечательно! — с энтузиазмом отреагировал Джонни, — тогда не тяни время, командуй.

Рыжий аккуратно снял шлем с того, кто сидел в кресле, положил его обратно в контейнер и обратился к неузнаваемо преобразившемуся папуасу:

— Встань!

Тот покорно поднялся кресла и застыл, глядя на Рыжего.

— Одевайся, — приказал Мозгоклюй, указывая своему подопечному на аккуратную стопку с одеждой привязанного к кровати студента.

Двойник Алексея Кармазина быстро оделся, и снова застыл истуканом, бесстрастно вылупившись на Рыжего.

— Ну, — выдохнул Джонни, — активируй протокол, да и пусть идёт на дело. Дальше от нас с тобой почти ничего не зависит, а теперь зависит всё только от качества внедрённой программы… ну, разве что и этого как-то одеть надо будет, — он кивнул на распростёртое на койке тело похищенного, — хоть во что-то…

— Протокол девятнадцать-ку-эм-четыреста семьдесят шесть, — звонко выкрикнул Рыжий.

И стоящий перед ним человек, совсем недавно ставший копией похищенного студента, ещё раз преобразился. На этот раз он изменился в лучшую сторону. В пустых глазах зажёгся огонёк сознания, движения утратили угловатость и резкость. В общем, он стал окончательно похож на человека.

— Как тебя зовут? — спросил его Рыжий.

— Алексей, — голос, которым этот человек назвал имя, разительно отличался от того голоса, которым он разговаривал раньше.

— Кто ты? — Рыжий задал ещё один вопрос.

— Студент третьего курса Дмитровского Магического Училища, группа…

— Достаточно, — оборвал его Рыжий — цель миссии и варианты исполнения усвоились в полном объёме?

— Так точно, — ответил стоящий перед ним человек.

— Тогда приказываю приступить к выполнению задачи! — Рыжий бросил ему рюкзак и буркнул, что мол там всё, что может понадобиться на миссии. Потом громко щёлкнул пальцами перед носом двойника, и тот развернулся лицом к выходу.

Рыжий опять нажал какие то сенсоры, и привычное освещение ненадолго сменилось потусторонним синим свечением. Дверь фургона открылось, выпуская уходящую на задание марионетку, и через минуту Рыжий и Джонни остались вдвоём.

— Ну, посмотрим, сколько ты мне жорева оставил, проглот. — Рыжий не секунды не мешкая, ринулся к столу с едой, — Меня всегда после такой работы на хавчик пробивает. — как бы извиняясь пробормотал он, торопливо запихивая в микроволновку картонную коробку с грибной пиццей и тут же нажимая кнопку включения.

— Ну ты желудок, — с некоторым восхищением сказал Джонни.

— От желудка слышу! — Мозгоклюй в долгу не остался.

В общем, следовало бы признать, что оба они были совсем не дураки пожрать. Два сапога — пара, так сказать.

Синеватое сияние из открывшейся двери фургона привлекло моё внимание. А вот то, что я увидел потом, меня здорово удивило. Из дверного проёма довольно ловко выпрыгнул тот самый студент.

Он настороженно покрутил головой, а в следующий момент шустро юркнул ближе к забору, что тянулся вдоль улицы.

Всё это произошло очень быстро, и я чуть не упустил его из виду.

Мною овладела растерянность. Если этот студент на воле, то и похищения, получается, не было.

Но моя чуйка буквально вопила о том, что тут дело не чисто. Продолжая провожать взглядом студента, старавшегося стать совсем незаметным, я лихорадочно соображал.

В этот самый момент вдоль улице почти бесшумно проскользнул массивный электрокар. Фары у него светили в четверть силы. Но!

Студент, который обрёл свободу, повёл себя совсем не как добропорядочный гражданин, спешащий домой. Услышав шорох шин, он совершил какой-то немыслимый кульбит, отпрыгнул, стелясь над асфальтом, и, скорчившись за одним из деревьев, замер, как мышь под веником.

Его поведение окончательно убедило меня в том, что за ним следует проследить. Тем более, что я заметил рюкзак у него на спине. А когда те двое волокли его на своих плечах, у него рюкзака не было.

Да, всё-таки, что-то тут не чисто.

Я накинул на себя покрывало невидимости. Кстати, сейчас мне его хватало уже очень надолго. Потребляло оно совсем немного маны. А объём моего резерва за последнее время сильно увеличился. Кроме того, скорость сбора энергии из окружающего пространства у меня тоже заметно возросла.

Парень, свернув с улицы Героев Третьего Балканского Похода пробирался тёмными переулками, но всё в том же направлении. Целью его, как мне показалось, оставался КПП училища.

В этом я не ошибся. Парень подошёл к калитке, мазнул по считывателю ID-картой, и прошёл внутрь.

У дежурного по КПП никаких вопросов не возникло. А это значит, что аппаратура и артефакты, что контролируют вход в училище, подтвердили соответствие всех его параметров тем, что указаны в ID-карте.

Казалось бы, можно и расслабиться, но мои подозрения не развеялись.

— Попробуй сам просканировать его с помощью ци, — это мой внутренний даос соизволил выйти на связь с очередным советом.

Дальнейшие события показали, что совет оказался дельным.

Я тоже без проблем миновал КПП. Оказавшись на территории училища, я тут же нашёл взглядом заинтересовавшего меня парня. Ускорившись, я сократил расстояние между нами. И теперь оно позволяло перейти непосредственно к сканированию. И при этом у преследуемого не возникло никаких подозрений. Он сосредоточенно продолжал движение, словно следуя какой-то программе.

Но, после того, как я посмотрел на возмущения ци, бурлящие вокруг него, я несколько растерялся. Ничего подобного ранее не видел, а потому и не мог понять того, что с ним происходит.

Зато мой внутренний китаец всё хорошо понял и не преминул мне об этом сообщить:

— У этого парня одна энергетическая структура скрывается внутри другой! — Джекки был взволнован не по-детски.

— А что это значит? — поинтересовался я.

— А это значит то, — Джекки говорил очень напряжённо и, в то же время, назидательно, — что тот его облик, что ты сейчас видишь — вовсе не его облик!

1 синий свет наименее заметен как в ПНВ, так и невооружённым глазом.

Глава 24

Этими словами Джекки мне действительно помог. Всё сразу встало на свои места. Передо мной — совсем не тот студент, которого грузили в фургон «Быстроупака». Это подменыш.

Но просто так никто с подменой возиться не будет. Это вам не фунт изюма скушать, тут нужны ресурсы, и не маленькие. А при этом подмена — штука абсолютно незаконная.

Получается, что у кого-то была веская причина для подмены студента училища на кого-то со стороны. И сделано это с целью обеспечить доступ для этого «кого-то» за ограду нашего учебного заведения.

А что там этот подменыш делать собирается? Точно не знаю, но уверен, что забрался он к нам для того, чтобы учинить какую-нибудь крупную пакость.

Значит, последую за ним. И когда пойму, что же он задумал, буду принимать решение, как с ним поступить. Тем более, что моего запаса маны для поддержания покрывала невидимости хватит ещё примерно на пол-часа. И меня он вряд ли заметит. А вот я, если что, смогу его неприятно удивить.

Подменыш двигался быстро и уверено. Походка его была лёгкой и создавалось впечатление, что идёт он не наобум. Я мысленно представил себе план нашего кампуса. Но предположить, куда именно устремился этот незваный гость, пока не мог.

— Скорее всего от двигается к женской общаге. — это уже Джекки высказал свою догадку.

— Это хорошо, что не к мужской. — хмыкнул я.

— Почему? — удивился даос.

— Значит не по мою душу он сюда пробрался, — объяснил я ход своих мыслей, — а теперь расскажи, почему ты думаешь, что он идёт именно к женской общаге? — я хотел узнать, почему он вдруг пришёл к такому спорному выводу.

— А, когда ты разглядывал похитителей и их жертву, тебе ничего не показалось странным? — ну что за манера… опять вопрос вместо ответа.

— А это имеет какое-то значение? — язвительно поинтересовался я, отвечая вопросом на вопрос, как это у нас заведено.

— Да, — подтвердил Джекки, — но, раз ты с первого раза не понял, о чём я, то спрошу ещё кое-что. При попытке разглядеть этих киднепперов ты испытывал дискомфорт?

— Да, — тут же вспомнилось о рези в глазах, возникавшей всякий раз при попытке их тщательно рассмотреть.

— А теперь поройся в памяти и посмотри, — продолжил Джекки, — не случалось ли с тобой раньше чего-нибудь похожего?

Навскидку вроде ничего подобного не было… Хотя нет, было! В памяти всплыл эпизод со стрельбой перед КПП. Это случилось, когда я шёл в общагу после первого своего визита в китайский квартал.

Именно тогда я видел человека, одетого в чёрную броню. Этот тип охотился тогда за девчонкой какой-то… Да. Вспомнил. Фамилия у неё была Хилкова.

И броня эта тоже обладала странным свойством отталкивать взгляды. И то же чувство — песок в глазах… кажется тоже было…

— Вспомнил? — в голосе Джекки сквозило его обычное самодовольство.

— Да! — вспомнить то я вспомнил, но вот стройной версии у меня пока не складывалось.

— Неужели и теперь не понял? — притворно удивился китаец, на самом деле давая понять, что он умнее, лучше, и вообще, самый, самый, самый…

— Ну расскажи, расскажи, — у меня появилась одна мысль, но пусть Джекки свои догадки изложит. Пусть собой по-любуется.

— Раз ты просишь, то конечно расскажу, — Джекки исполнился чувства собственной важности, — мы натолкнулись на одно и тоже явление. Натолкнулись дважды…

Дальше он изложил всё то, что я успел вспомнить. Его рассуждения базировались на том, что и у похитителей неизвестного студента, и у киллера, пытавшегося убить ту девушку, Хилкову, была одинаковая броня. Броня, очевидно, редкая, или даже чья-то секретная разработка — я про такую в сети ничего не встречал, хоть и искал себе костюм перед походом в заповедный мир.

Значит, и тот убийца, и эти киднепперы могли работать на одну и ту же контору. Там им эту броньку и выдавали… И оба раза я их встретил около училища.

Тогда можно не боясь ошибиться предположить следующее:

Целью первого убийцы была та самая Хилкова. Убийца миссию провалил, жертва осталась в живых.

С тех пор эта самая Хилкова за периметр училища не выходила.

Но задачу её ликвидировать никто не отменял, скорее всего. А это значит, что вторая попытка очень вероятна. Но для того, чтобы добраться до неё нужно проникнуть на территорию училища. И найти будет проще всего там, где она живёт — в общаге. И, скорее всего, общага эта будет женской…

И вот тут для неизвестных злодеев возникло очень серьёзное препятствие.

Если смотреть взглядом обывателя, то попасть на территорию довольно просто. На КПП, конечно, осуществляется контроль. Все данные предъявляемой ID-карты сравниваются с базами училища. И если в базе нет записи, совпадающей с данными карты, то пройти не получится. Но ведь по остальному периметру стоит только низенький заборчик. Казалось бы, нет ничего легче. Чем его преодолеть, но…

Злоумышленники уже на собственном горьком опыте убедились, что лезть через забор — это плохая затея. Смертельно опасная. Остаётся только КПП…

И чтобы через КПП пройти, нужно, что бы соответствующая запись была в базах. Казалось бы тупик…

Но вот на вскидку два пути решения проблемы.

Первый путь — это вербовка кого-нибудь, кто имеет допуск на территорию.

Второй — это подмена кого-то, у кого есть этот допуск.

Похоже, эти ребята пошли по второму пути. Возможно, какие-то усилия ими предприняты и по первому варианту. Но это проблема тех, кто должен нашу безопасность блюсти. Да и второй вариант, это, по большому счёту, тоже их проблема.

Но, раз уж я в это дело ввязался, то соскакивать уже поздно. А потому я продолжил идти следом за этим лже-студентом…

Закончив работу в читальном зале, Катя Хилкова направилась в общежитие. Ещё один учебный день прошёл. А для своих личных дел оставалось не так много времени. Потому она шла быстро, чтобы выгадать несколько лишних минут.

Помимо вполне объяснимой усталости её сейчас донимала смутная тревога. Она бы могла списать это на утомление или на магнитные бури.

Но… не так всё просто оказалось…

Дело в том, что именно такие ощущения изводили её с самого утра того страшного дня. Дня, когда она, не ожидающая от жизни никаких гадостей, приехала в Дмитров. Она уже была зачислена в Дмитровское Магическое Училище. И теперь ей предстояло заселиться в общежитие.

Поначалу беспокойства почти не ощущалось. Но всё изменилось, как только она вышла из поезда и ступила на перрон городского вокзала.

Стоило только появиться мысли о том, чтобы пойти на стоянку такси, как тревога накатила на её сознание обжигающей волной.

Она по опыту своему знала, что этому чувству стоит доверять. И то, с какой силой это чувство вдруг вспыхнуло, говорило о серьёзной угрозе.

Поэтому пришлось отказаться от того, чтобы прокатиться с ветерком над городом в салоне аэротакси.

Вместо этого она, как и большинство прибывших сюда поездом, отправилась на остановку местного общественного транспорта.

На какой транспорт садиться, она выбирала, ориентируясь на свои внутренние ощущения. Самая, если так можно выразиться, низкая тревожность ощущалась, когда она села в электробус 17-го маршрута.

Нужная ей остановка была достаточно далеко от КПП. Но к необходимости немного прогуляться до училища она отнеслась даже с радостью. Погода была прекрасна, небо было совершенно безоблачным. Тёплый ветерок задувал в открытое окно электробуса.

Он наконец тронулся… И всё, вроде бы было хорошо, но, когда до нужной остановки оставалось ехать минут десять, внутри опять всколыхнулось беспокойство. И до самой остановки оно не стихало, а напротив, становилось всё сильнее.

Но вот двери электробуса с шипением разъехались в стороны и она ступила на залитый солнцем асфальт. Стоило ей только сделать шаг, как она чуть не потеряла сознание от охватившего её страха.

Девушка не поленилась осмотреться вокруг — вроде бы ничто не предвещало никаких неприятностей. И она заставила себя двигаться по направлению к училищу. Катя упрямо шла вперёд, невзирая на нестерпимое желание броситься убегать со всех ног,

По мере того, как она приближалась к КПП, давление на психику продолжало нарастать. Она уже вздрагивала, даже когда до её слуха доносились просто громкие птичьи крики.

И в какой-то момент она поняла, что ей необходимо как то защититься от неизвестной угрозы. В том, что эта угроза реальна, она была уже абсолютно уверена. Её дар предвидеть ближайшее будущее подавал ей сигналы об этом начиная с самого утра.

Она активировала защитную плёнку, и тут же уровень тревоги стал немного ниже. Почувствовав это, она извлекла из кармана и прикрепила к поясу артефакт защитного поля. Включать пока не стала, так как разряжался он довольно быстро. Но то, что есть возможность задействовать его в любой момент придавало ей больше уверенности.

Не успела она сделать и десятка шагов, как убедилась в верности предпринятых действий. По правому колену ударила пуля, выпущенная из снайперской винтовки.

Стреляли в неё сбоку, с расстояния примерно четырёх сотен метров. Нога предательски подогнулась и у Кати вырвался крик боли. Не смотря на то, что защитная плёнка приняла на себя основной удар, боль в колене была адской. Не иначе, сильный ушиб…

Прежде чем опять подняться на ноги, она включила артефакт защиты. И вовремя. Почти сразу же на уровне её головы поле ощутимо прогнулось. В воздухе повисла снайперская пуля размером с сосиску.

— За что? Почему? — в голове девушки возникали и тут же пропадали вопросы, сменяемые другими вопросами.

И тут её накрыло какое-то ледяное спокойствие. Перед её внутренним взором появилась схема. Катя сначала не поняла, что это, но понимание быстро пришло. Только что её дар усилился. Она шагнула на новую ступень.

Теперь она будет не просто чувствовать опасность. Теперь она может видеть, к чему ведут те или иные её действия и шаги. Казалось бы, есть повод для радости. Но, к её сожалению, не сейчас

На той схеме, что продолжала висеть перед ней, все пути, идущие в будущее обрывались. Обрывались задолго до того, как доходили до финиша. И все они, как один, были окрашены в цвет венозной крови.

Да, все пути вели к смерти. Обидно перейти на следующую ступень развития дара только для того, чтобы узнать, что жизнь закончится прямо сейчас.

Она упрямо прищурилась:

— Нет, я пойду до конца… — да, она верила в то, что побеждает только тот, кто не сдаётся, — и покуда остаются силы, я буду идти.

Зажмурившись от боли в ушибленном колене, она встала и тяжело побежала вперёд, припадая на правую ногу…

Метров двести-двести пятьдесят оставлено позади. Сил, чтобы продолжать бег не оставалось. Колено пульсировало огнём и каждый следующий шаг давался ей всё труднее. Защита уберегла ещё от трёх выстрелов. Но энергии в накопителе артефакта оставалось, хорошо, если только треть.

Но был и повод для радости. Одна из веток её будущего сменила красный свет на жёлтый.

А когда Катя спонтанно свернула в боковой проулок, удлиняя свой путь, эта ветка начала наливаться нежно-салатовым цветом.

Это могло означать только одно — избранная дорога ведёт в будущее. И если по ней идти, нить её жизни не прервётся.

Ощутив прилив сил, она опять свернула и наконец увидела в самом конце проулка выход на площадь перед КПП. Она почти в безопасности. Ещё немного, ещё чуть-чуть.

Вырвавшись на площадь и увидев перед собой ворота Училища, она поверила, что спасена. Но те, кто преследовал её, кем бы они ни были, имели на этот счёт собственное мнение.

Сзади прилетело ещё две пули. Катю спасло лишь то, что пули эти были выпущены не из снайперки, а из более лёгкого оружия. Поэтому у её защитного артефакта хватило маны на то, чтобы оставить их. А энергия этих двух кусков свинца ещё и подтолкнула её вперёд.

Девушка сделала несколько неверных шагов в сторону уже слегка приоткрытых ворот, но тут силы оставили её, и она со стоном опустилась на камни мостовой.

Сквозь пелену беспамятства она безучастно и отрешённо наблюдала, как из проулка выскакивает фигура в чёрном. Рассмотреть её не получалось, взгляд словно соскальзывал с этого чёрного пятна. Но оружие, изготовленное для стрельбы она рассмотрела хорошо.

— Неужели всё-таки всё? — страха уже не было, только сожаление и какая-то детская обида.

Но тут киллер одетый в чёрную броню всё-таки сделал нечто для неё неожиданное. Вместо того, чтобы прикончить лежащую на камнях мостовой Катю, он выпустил весь магазин в проём приоткрытых ворот. А мигом позже и сам он разлетелся кровавыми клочьями под грохот пушечных выстрелов.

На Катину щёку тоже упало несколько алых капель, но она на это внимания уже не обратила.

В этот момент сознание покинуло её…

Катя вынырнула из глубин своей памяти и прислушалась к себе. Беспокойство никуда не ушло — напротив, оно усиливалось. Опасность неумолимо приближалась, а значит, следовало наметить свои дальнейшие действия.

Усилием воли девушка попыталась вызвать ту самую карту вариантов будущего, но ничего не получилось.

Она вздохнула и продолжила свой путь к общаге. Если схема не появилась, значит степень угрозы пока не превысила каких-то пороговых значений. Тогда надо следить за тем, что творится вокруг. И не упустить тот момент, когда опасность станет явной. После этого счёт пойдёт на секунды.

Тряхнув головой, так, что подросшие за последние дни волосы рассыпались по плечам, Катя продолжила свой путь. И всё шло более или менее ровно до того момента, как она вышла на перекрёсток трёх дорожек.

И тут она испытала знакомое чувство. Сознание прояснилось, мозг заработал на полных оборотах, страх притупился. И, наконец, произошло то, чего она так хотела добиться пять минут назад. Она опять увидела схему вероятностей. Схему возможных путей, глядя на которую она сможет понять, к чему приведёт каждый из них.

Веер возможностей на схеме сразу начал быстро краснеть. По одной из дорожек, ведущих к перекрёстку, где стояла Катя, к ней приближался студент. Катя узнала его издалека — этот парень учился на третьем курсе и она даже знала, как его зовут — Алексей Кармазин. Где-то она с ним пересекалась… Но сейчас её напугало то, что насыщенность алого на её схеме нарастала с каждым его шагом. А когда она сделала шаг навстречу ему, вся схема в миг покраснела, будто её залило кровью.

Значит надо уходить от этого Кармазина. Парень он вроде был не агрессивный, но своему дару Катя доверяла, а потому выбрала тот путь, который соответствовал светло жёлтый цвет на её схеме…

Глава 25

Прошу меня извинить, но анонсированная вчера третья книга отменяется. История закончится на этой книге.

Девушка сначала просто пыталась уйти. Иногда она бросала взгляд назад, как бы невзначай. И всегда обнаруживала, что Кармазин следует за ней.

Чтобы убедиться в наличии угрозы, Катя свернула наугад несколько раз подряд. И после этого грешить на паранойю причин не оставалось уже никаких. Преследователь шёл за ней, как привязанный.

И, что самое поганое, постепенно нагонял.

В какой-то момент ей показалось, что она стала отрываться. Это породило у неё робкую надежду на то, что всё обойдётся. Но она обманулась. Всё осталось по-прежнему — она убегала, а её догоняли.

Волнение сыграло с ней злую шутку. Сама того не замечая, она забрела туда, куда раньше не заходила. Сейчас она видела вокруг себя только какие-то склады, мастерские и прочие подсобки.

По причине позднего времени тут уже не было ни души. Все, кто здесь работал, давно разошлись. Выбраться же из этого лабиринта было трудно даже тому, кто знал, куда идти. А Катя вообще тут в первый раз в жизни оказалась.

— Главное, чтобы не в последний, — ответила на собственную мысль беглянка. — то есть, чтобы моя жизнь тут не закончилась. — уточнила она.

Катя совершила очередной поворот. Серая стена каменного сарая скрыла её ненадолго от преследователя. И девушка бросилась бежать со всех ног. Её расчёт строился на том, что Кармазин не станет ускоряться. И, если так, то ей может быть удастся уйти в отрыв. А тогда, если очень повезёт, то он может и вовсе потерять её.

Минут пять она металась среди стен и заборов. Как заяц, уходящий от погони. И, когда сердце уже собиралось выскочить из груди, опять перешла на шаг.

Только-только Катя успокоилась и поверила в то, что удалось ускользнуть, как услышала звук.

Гравий хрустел под чьими-то мерными шагами. Девушка начала панически озираться, ища, куда бы отступить. Но поиски путей отхода закончились ничем. Вокруг громоздились серые стены и высокие заборы. А со стороны выхода из этого тупика доносились шаги преследователя. Всё.

— Кричать? — мысль явно запоздала. Звать на помощь имело смысл там, где зов мог быть услышан. А тут любой звук будет метаться, отражаясь от стен, покуда сам по себе не затухнет. И никто на помощь не придёт. Никто не услышит.

Оставалось только драться. В обычной драке Катя могла за себя постоять. Она и с холодным оружием была на ты. Но вот уверенности в том, что она непременно победит, не было. Первый курс против третьего — шансов не много, прямо скажем.

Тот, звук чьих шагов она слышала, показался из-за угла. Чуда не произошло. Это был всё тот же человек, что преследовал её уже минут пятнадцать — Кармазин.

Лицо его было спокойным, глаза смотрели прямо на неё. Вообще, выглядел он странно. Катя попыталась понять, в чём эта странность состоит, но ответа не нашла.

— Зачем вы ходите за мной? — крикнула она, прикидывая, как бы побыстрее достать из рюкзачка футляр с жезлом.

Да, помимо боевого предвидения она владела и стихийной магией. И подвластной ей стихией была стихия молний. Кроме того, этот жезл мог быть использован и просто как дробящее оружие.

А между тем парень, который её преследовал, медленно приближался. Обращённый к нему вопрос он игнорировал. А когда этот вопрос прозвучал, на лице его не дрогнул ни один мускул. Словно он и не слышал ничего. Или не счёл нужным отвечать.

Катя сдёрнула со спины рюкзак и запустила в него руку.

— Не сопротивляйся, — слова Кармазина прозвучали гулко, словно удары в бубен. — и ты умрёшь быстро.

В его руках, словно из воздуха, материализовалось нечто. Катя не поверила своим глазам. Это была какая-то экзотика. На первый взгляд оружие походило на простую дубинку.

Но были и заметные странности.

Во-первых странной была форма. Катя очень удивилась, так как это выглядело точь-в-точь как берцовая кость великана.

А во-вторых странным казался и материал, из которого эта кость состояла. Потому, что она была почти прозрачной, и светилась ядовитой зеленью, как неоновая трубка. А если приглядеться, то было видно, что вокруг навершия дубины пляшут языки призрачного пламени.

Кате стало не по себе. Этот странный парень собрался убить её оружием тропических людоедов. И не простым. Было ясно, что это тоже магический артефакт. Такой же, как и её жезл. Кстати, она уже сжимала его в руках и его тяжесть странным образом придавала ей уверенность.

— Брось, — лицо Кармазина оставалось совершенно бесстрастным, словно маска из фарфора, — если не будет борьбы, то и боли не будет… Будет только быстрая смерть.

Катя посмотрела на схему, где был размечен веер вероятных линий её будущего. Большинство из них наливались кровью. Но когда голубые разряды маленьких молний начали пляску вокруг навершия жезла кое-что изменилось. Та линия на схеме, что оставалась жёлтой, начала наливаться зеленью. Значит — не всё ещё потеряно.

— Брось, — сказал подменыш, — если не будет борьбы, то и боли не будет… Будет только быстрая смерть.

— Ага. — я тут же вспомнил крылатую фразу из любимого фильма. — Ты не бойся, мы тебя не больно зарежем…

Хотя не тянул этот мамкин ассасин на роль Горбатого. Жидковат он для этой роли. Ну да ладно, я сюда пришёл не в кинопробах участвовать…

— Что, не терпится вступиться за прекрасную даму? — начал ехидничать мой внутренний китаец.

— Тебя что-то смущает? — я уже высматривал, какую позицию занять, чтобы дистанция позволила угостить папуаса неприятным гостинцем.

— Если ты атакуешь его сейчас магией, то подставишься. — мысль была верной.

— Согласен, — я хотел бы побыстрее разделаться с этой проблемой. Которая, если быть честным, и вовсе не моя.

Но бежать впереди паровоза тоже не дело. Вмешаться всегда успею. А пока займу место в зрительном зале, так сказать. Чтобы и увидеть всё, и при этом иметь возможность быстро прийти на помощь даме. Само собой в случае, если она сама справляться не будет.

А события тем временем на месте не стояли.

Подменыш, на доходя до Хилковой метров десять, встал в какую-то хитрую стойку. Причудливо изогнувшись, он вытянул вперёд свою костяную дубину.

Хотя, сдаётся мне, это не просто дробящее оружие. Эта штука похитрее будет.

Стоило мне только додумать эту мысль, как сражение началось. Гигантская прозрачная кость в руках студента окуталась языками чёрно-зелёного пламени.

— Предчувствие его не обмануло. — хмыкнул я, — штука в руках подменыша серьёзная. Зелень на чёрном, это, как на лекциях говорили, признак некроманта…

Призрачное пламя становилось всё объёмнее. Зелёные струи сплетались с чёрными, словно змеи. Они вдруг образовали плотный клубок, который в мгновение ока обратился черепом.

Клыкастый призрачный череп сорвался с навершия костяной дубины и метнулся к девушке.

Она была готова к этой атаке. В её руках была зажата булава. То есть не булава, а полноценный магический жезл. И вокруг него сновали юркие электрические разряды. Девчонка управляла молниями. Круто.

— Ну да, — даос не преминул отпустить комментарий, — тебе-то ещё не скоро молнии покорятся. Так что смотри и завидуй молча.

— А мы и не торопимся. — парировал я. — Каждому овощу своё время.

— Так ты у нас овощ? — хихикнул даос.

— Не мешай смотреть, старый душнила, — надо было пресечь это, поскольку его болтовня отвлекает, — а то твой паёк ци урежу, — а вот это я с козырей зашёл.

— Ну, я так не играю. — даос, сам того не подозревая, ответил фразой из мультика. И замолчал — наверное действительно обиделся.

Пока я с даосом болтал, череп преодолел уже половину дистанции до цели, то есть до Хилковой. В глазницах черепа тлели зелёные огоньки, и вдобавок он заунывно выл на одной высокой ноте. От этого воя у меня аж зубы заныли.

А девчонка не растерялась. С её жезла сорвался жгут молний, и с громким треском врезался в призрачную черепушку. Знатно полыхнуло и гнилостная зелень расплескалась во все стороны. До меня, слава Богу, эти ошмётки не долетели. А то я начал опасаться, что они меня демаскируют.

Но череп, хоть и изрядно покоцаный, продолжил свой полёт. У него, казалось, были все шансы. Но я ошибся — девчонка оказалась тактически грамотной. Окутанный вспышками разрядов череп с размаху влепился в невидимый щит. Видно, что щит артефактный, и вовсе не плохой. Похоже, именно этот артефакт защищал её от пуль киллера, когда я увидел её впервые.

Но, пока девушка разбиралась с первой атакой, подменыш уже подготовил ещё одну пакость. Пакость эта заключалась в том, что, то тут, то там из-под дёрна начали выбираться скелетики мелких птичек и грызунов. Эти маленькие костяки быстро собрались в кучу около правой ноги некроманта.

Девушка же, собрав ещё энергии, попробовала сама перейти в атаку. Над навершием её жезла из разрозненных вспышек соткался яркий шарик. Маленький и безобидный, как мне сначала показалось.

Но её оппонент так не думал. Он начал размахивать своей магической дубиной, подпрыгивать и что-то бормотать. И вокруг него закрутился смерч из серых нитей.

И под прикрытием этого смерча у его ног продолжали собираться вместе мелкие косточки.

Наконец Хилкова, решив, что энергии достаточно, перешла в атаку. Она взмахнула жезлом, словно стряхивая с него этот трещащий разрядами шарик.

— Шаровая молния, — запоздало сообразил я.

Этот комок электричества полетел к некроманту. А тот продолжал свои прыжки, озабоченно посматривая себе под ноги.

— Сейчас оно ка-ак бахнет, — это даос не выдержал, — зажмурь глаза.

И оно бахнуло. Я вовремя услышал симбионта, и это спасло меня от временной потери зрения.

Шаровая молния врезалась в защитную формацию некроманта и взорвалась.

Громыхнуло знатно. А всю округу залил интенсивный белый свет. Я очень хорошо это почувствовал даже сквозь сомкнутые веки. Яркость этой вспышки могла соперничать с пламенем дуговой сварки. И я, даже с закрытыми глазами, и то «зайчиков» нахватался.

Защита подменыша выдержала — он остался невредим. Но чёрный смерч, принявший на себя удар, стал гораздо бледнее.

Теперь инициатива вновь перешла к адепту тёмных сил. Куча костей, которые копошились у него под ногами, наконец обрела форму.

На чахлой осенней травке стоял динозавр в миниатюре. Эдакий костяной дракон на минималках. Он казался каким-то игрушечным… пока не заревел. А ревел он, как большой. Совсем, как большой, да.

Я тут же вспомнил звуки, которые издавал загадочный зверь в заповедном мире. Низкие частоты, уходящие в область инфразвука.

Этот монстрик быстро поковылял к девчонке. А та смотрела на оживший костяк со смесью ужаса и брезгливости.

Но вот она очнулась от секундной оторопи и снова подняла свой жезл. Я отметил, что сейчас плетение заклинаний даётся ей гораздо тяжелее. Если раньше разряды появлялись почти мгновенно, то сейчас они возникали как бы нехотя и далеко не сразу.

Ну да, она же на первом курсе учится, как и я. А значит у неё средоточие по объёму и до моего не дотягивает. Я вон уже минут двадцать свою невидимость поддерживаю. И расход энергии не сильно превышает темпы её сбора. А значит у меня в запасе время есть.

А вот у Хилковой времени нет. Если точнее, то нет сил. Ещё пару ударов она сможет нанести, а потом её будет спасать только щит. Но и его надолго не хватит.

— Рано тебе пока вступать в бой, — даос решил высказать своё ценное мнение. Ну, что ж, выслушаем — а вдруг действительно дельную вещь услышу:

— Почему ты так думаешь?

— Это элементарно, — мне так и захотелось добавить: «Ватсон»… Но я сдержался. Уж очень не хочется объяснять ему, что это значит…

— Чем ближе к ней подступит смерть, — продолжил даос, — тем выше она оценит твоё вмешательство.

— То есть её благодарность будет напрямую зависеть от степени пережитого страха? — уточнил я.

— Совершенно верно, — подтвердил китаец.

В общем, всё правильно. Теперь главное — это вовремя вступить в сражение. Надо сделать так, чтобы девушка не пострадала…

Динозаврик почти добрался до того места, где стояла Катя. Мало того, подменыш тоже последовал за своим кадавром. И это ещё увеличило угрозу для девушки.

Она побледнела, но продолжила сражение, просто пнув ногой костяного монстра. Тот был ростом чуть выше её колена, я и ожидал, что он отлетит в сторону, или рассыплется. Не произошло ни того ни другого.

Это создание некроманта просто увернулось, совершив элегантный ирими тэнкан1.

В результате этого маневра маленькое чудовище оказалось сбоку от девушки и тут же атаковало.

Защитное поле Кати было рассчитано на отражение магических и скоростных атак, таких, как, например, выстрелы из винтовки.

Костяной уродец же двигался гораздо медленнее пули, а потому ничто ему не помешало вцепиться всеми своими конечностями девчонке в ногу. Щит не счёл его угрозой ввиду низкой скорости.

Катя упала, потеряв равновесие. Но, даже падая, продолжила сражаться. Взмах её жезла разметал наглую нежить. Мелкие косточки разлетелись в разные стороны и попадали в чахлую траву.

Но монстр совершил главное — теперь некромант находился в паре шагов от девушки и уже замахнулся свей костяной дубиной.

Было очевидно, что девчонка никак не успевает ни закрыться, ни отступить. Так что этот удар наверняка нанесёт ей непоправимый вред. Или, что более вероятно, просто станет причиной её смерти.

— Ну, что ты смотришь? — даос всполошился, и значит наши с ним мнения совпали. Пора!

Я находился метрах в десяти сбоку от сражающихся и хорошо мог их рассмотреть. Лицо девушки выражало страх и протест — она не хотела умирать. Лицо же подменыша оставалось неподвижным. Он вёл себя, как бездушный автомат, выполняющий порученное дело. Ни торжества, ни злорадства на его лице не отражалось — оно было абсолютно безмятежным.

Подменыш воздел над своей головой свою костяную дубину, исходящую языками чёрно-зелёного пламени и…

И тут с моих пальцев сорвалось острое веретено, которое я сформировал из ци. Это был мой первый опыт практического применения таких конструктов. Я был не совсем уверен в том, что с первого раза удастся получить желаемый результат. И потому сразу после того, как первое веретено, бешено вращаясь, отправилось в полёт, я начал формировать следующее.

И, как показала практика, это было верным решением.

Первое моё веретено врезалось в остатки защитной оболочки агрессора. И в том месте вспух, как огромный гнойник, чёрно-зелёный шар. Грязные брызги некро-энергии разлетелись вокруг.

И на лице подменыша впервые отразились эмоции — и это была гримаса боли. Он, так и не успев нанести удар по своей беззащитной жертве, начал разворачиваться ко мне.

Губы его шевелились — похоже, он сразу начал плести заклинание.

Но не успел. С моих пальцев сорвалось второе веретено и погрузилось в грудь некроманта, не встретив никаких преград.

Киллер ещё стоял, покачиваясь, но был уже мёртв. И через секунду он упал на землю. Причём падал он, словно статуя — не сгибаясь, как будто успел окоченеть.

Девчонка, кстати, проявила похвальную ловкость, откатившись в сторону. Ей пришлось это сделать, так как мёртвый некромант падал прямо не неё.

— Кто ты? — спросила она меня, поднимаясь на ноги.

— Студент, — ответил я максимально дружелюбно, чтобы хоть немного успокоить её.

Да, глаза у неё были, как это принято говорить, по пять копеек…

Но, как выяснилось, ничего ещё не кончилось. Дело в том, что с упавшим некромантом начали происходить странные метаморфозы.

Его конечности сначала начали мелко подрагивать, словно через них пропускали ток. А потом они вдруг начали извиваться, словно змеи. И лицо подменыша стало меняться. Кожа стала грубее и морщинистее, черты лица исказились до неузнаваемости.

Перед нами лежал человек, который ни в чём не был похож на студента Кармазина.

И я про себя отметил, что оказался прав, не став дожидаться безопасников около фургона.

Девушка отошла на пару шагов, к рядом стоящему дому и привалилась к стене.

Ноги её держали очень плохо, и это не удивительно. Она только-что пережила полноценное покушение на свою жизнь.

В этом состоянии она даже не могла найти в себе силы для того, чтобы приставать ко мне с вопросами. Я уверен, что вопросов у неё появилось великое множество…

— Ты как то говорил, что всякому овощу своё время, — в очередной раз съехидничал мой даос, — а сейчас наверное, стоит сообщить, куда надо об этом вот обо всём.

Я посчитал его предложение весьма разумным и потянул из кармана коммуникатор.

1 Ирими тэнкан — это шаг с задней ноги и поворот на 180 градусов вокруг передней ноги. Одно из базовых движений в айкидо.

Глава 26

Я набрал номер службы безопасности училища. После нескольких гудков трубку взял всё тот же дежурный, Лосев.

— Карпов? — спросил он, и в голосе его сквозило явное неудовольствие.

— Да.

— Где ты? Я ж сказал тебе ждать нас у того фургона, про который ты рассказывал.

— Сейчас я на территории училища. В районе складов.

— А что ты там забыл?

— Долго рассказывать. Сообщите Воронову о происшествии. И присылайте людей, тут труп у нас образовался.

— Вот даже так? Жди. Через пять минут люди будут. Воронову я сообщу, но он твоим фургоном занимается. Задал ты нам всем сегодня работы.

Положил трубку и взглянул на девушку. Она всё ещё дрожала, но уже начала приходить в себя.

— Кто ты? — снова спросила она.

— Ян Карпов. Первый курс.

— Катя Хилкова. — Она глубоко вздохнула. — Спасибо.

— Очень приятно, — ну, мне действительно было приятно, — Да не за что. Рад, что смог помочь.

— Почему ты тут оказался?

Я пожал плечами.

— Шёл мимо. Увидел, что этот тип за тобой увязался. Он мне показался подозрительным, — я искоса глянул на то, что раньше выглядело студентом, — и да, как показали последующие события, мои подозрения оправдались, и даже с избытком.

Она пристально посмотрела на меня, словно пыталась разглядеть ложь. Но я не врал. Ну, почти.

— Ты… ты его убил?

— Он сам подставился.

Катя кивнула, но в её глазах читалось недоверие.

— Ты же не простой студент, да?

— А кто сейчас простой? — улыбнулся я.

Вдали послышались шаги.

— Безопасники, — больше просто некому было здесь лазить в такое время. Тут и в разгар рабочего дня не сильно людно бывает.

Через мгновение из-за угла показались трое в тёмной форме службы безопасности. Впереди шёл высокий, широкоплечий мужчина с холодными глазами.

— Дежурный по училищу зауряд-прапорщик Лосев? — представился он, окидывая меня оценивающим взглядом, а вы, стало быть, тот самый Карпов?

— Да, — подтвердил я.

— А это и есть тот самый труп, что у вас, как вы изволили выразиться, образовался?

— Так точно, — я тут не стал спорить. Ведь труп… Вот он, труп-то…

— А чей труп? — он кивнул на тело, — надеюсь, не из числа воспитанников?

— Диверсант-подменыш. Пытался её убить. — я кивнул на Катерину.

Безопасник хмыкнул, но ничего не сказал. Вместо этого он достал коммуникатор и отдал какие-то распоряжения.

— К вам обоим унас есть вопросы, — обрадовал он нас с девушкой.

— Ну, это ожидаемо — прокряхтел я, понимая, что до кровати доберусь разве что ближе к утру.

Катя только молча кивнула.

Безопасники быстро оцепили место, вызвали медиков и начали стандартные процедуры.

— Ты в порядке? — спросил я у Кати.

Она опять кивнула:

— Спасибо ещё раз.

— Да хватит уже… — хотелось быстрее закончить со всеми этими заморочками и завалиться спать.

Она посмотрела на меня, и в её глазах читалось что-то новое. Уважение? Интерес?

— А куда нам идти, — спросила она. Обращаясь к Лосеву, — где нас опрашивать будет?

— Сейчас вас проводят к проректору Воронову, — отмахнулся от нас зауряд-прапорщик, с интересом разглядывая то, как медики исследуют труп подменыша…

Воронов нас встретил вполне приветливо. Но в поведении и словах его сквозила некая настороженность.

В общем, он выслушал сначала Катю. Наверное, он н исходил из того, что бедняжка сегодня получила месячную дозу адреналина и сейчас продолжает находиться в состоянии стресса. Минут двадцать у Катерины ушло на то, чтобы описать всё то, что с ней произошло.

После чего Воронов отпустил её отдыхать. Хотя напоследок намекнул, что разговор ещё будет продолжен, когда она окончательно в себя придёт.

Со мною же он не проявил такого человеколюбия. Да и вопросов у него ко мне было не в пример больше, чем к Кате.

— Ну-с, — начало, что и говорить, многообещающее, — рассказывай. Для начала, про фургон…

И я начал говорить. Воронов слушал внимательно. Задавал наводящие вопросы, стараясь вникнуть во все детали. Окончив свой рассказ, я, в свою очередь, осмелился спросить:

— А вы взяли, этих, которые в фургоне? И что с тем парнем?

— К сожалению, преступники от нас ушли, — вздохнул проректор, — у них оказались индивидуальные телепорты.

— Так это же безумно дорого… — не удержался я от комментария

— Жизнь дороже, — невесело улыбнулся Воронов, — тем более, что есть у меня уверенность в том, что их этими штуками наниматель снабдил. Я, хоть человек и далеко не бедный, и то не могу позволить себе такой роскоши… Да… А парня мы нашли. Живой. Хоть и по голове получил от души…

А после этого начались расспросы про бой у дальних складов. Воронов пристал как банный лист. Он заставил меня здорово понервничать, изобретая объяснение своих недавних действий. Было видно, что он мне не очень-то и верит. Это меня несколько беспокоило, но не сильно. Просто я устал так, что все мысли, кроме желания поспать казались мне совершенно несущественными.

Разговор наш закончился, как я и подозревал, уже ближе к утру…

— Ладно, — начал подводить черту безопасник, — ты сегодня здорово потрудился, — иди отдыхай… Завтра встретимся, и продолжим, — обнадёжил он меня на прощанье.

Вернувшись в общежитие, я сделал над собой усилие, и всё-таки забрался в душ. Хотя желание упасть лицом в подушку не раздеваясь было почти непреодолимым.

А когда я выбрался из душа, меня поймал Филя, который таки возвратился от родственников с победой, если так можно выразиться. Он продемонстрировал мне лист гербовой бумаги, на котором значилось, что он теперь свободный дворянин без титула, то есть такой же, как и я. Бумага была честь по чести заверена родовой печатью, печатью нотариуса и заляпана многочисленными магическими голограммами. В общем, Филя теперь мой со всеми потрохами. Я скомкано поздравил его и уполз спать. Разговаривать просто не было сил. Ну никаких сил не было…

На следующий день в училище царило напряжение. Официальных заявлений не было, но слухи расползлись мгновенно.

Филя, заподозрив, что я что-то знаю сразу набросился с вопросами:

— Ты в курсе, что вчера кого-то похитили?

— В курсе.

— И что, ты видел?

— Видел.

— И что было?

— Не знаю. Безопасники всё засекретили, — увильнул я от дальнейших расспросов

Филя разочарованно вздохнул, но больше не приставал.

На занятиях все шептались. Преподаватели выглядели озабоченными.

После пар я зашёл в столовую. И там, за одним из столов, сидела Катя Хилкова.

Она помахала мне рукой.

Я подошёл.

— Можно?

— Конечно.

Сел напротив.

— Как ты?

— Жива, — улыбнулась она. — Спасибо ещё раз.

— Да брось.

— Нет, серьёзно. Без тебя…

— Ладно, ладно.

Мы помолчали.

— Ты знаешь, что там было? — спросила она.

— Нет. Мне ничего не сказали.

— Мне тоже. Но я чувствую… это не конец.

Я кивнул.

— Будь осторожна.

— И ты.

Мы доедали в тишине.

Эпилог

А потом меня опять вызвали к Воронову. Когда я вошёл в его кабинет, то понял, что вызвали меня не для ординарного разговора. Вид у Воронова был такой… Как бы это сказать… Торжественный.

— Садись! — сказал он мне не терпящим возражений тоном.

Я послушно сел, не понимая, к чему готовиться. А Воронов нарочито медленно взял в руки какую-то бумагу. С ней свисала, слегка покачиваясь, сургучная печать на верёвочке. Печать, при этом, слабо светилась мягким оранжевым светом. Магическая, однако. И тут проректор начал мне эту бумагу зачитывать.

Услышанное меня, прямо скажем, огорошило. Приказом, исходящим аж из какой-то структуры, функционирующей на стыке областей компетенции Министерства Обороны, Министерства Образования и Третьего отделения, меня переводили в одно из столичных училищ. И училище это было ой каким не простым…

Хорошо, что прибыть туда я должен был только через неделю. Чем хорошо? Да тем, что я, откровенно забив на занятия, лихорадочно метался, увязывая все свои заготовки по созданию собственной клановой структуры.

Дядька, после того, как я посвятил его во всё, что успел наработать, послал свои командировки лесом. Мы с ним пришли к общему решению — его род в полном составе вливается в род Карповых. Главой рода, как вы понимаете, остаюсь я.

Дядюшка Хо связал в единую сеть свой магазинчик, дядькину резиденцию и моё имение, где мы в скором времени планировали развернуть масштабную стройку. Там будет наша база.

И, самое ценное, что сделал старый китаец, так это то, что он изготовил для меня артефакт, с помощью которого я мог пробивать переход в его пространственный карман, а оттуда уже перемещаться по всей сети его переходов. Так что теоретически у меня даже оставалась возможность очно преподавать лисичкам премудрости Нэй гун.

Я переговорил с госпожой Литучей, и мы сошлись на том. Что она берёт на себя все организационные и прочие заботы по налаживанию сети сбыта наших пилюль, которые я, худо-бедно, а мог производить в небольших объёмах. На повестке дня стояло производство артефактов по сбору энергии и расширение нашего фармакологического проекта…

Я даже выкроил пару часов на то, чтобы насладиться массажем в исполнении сестёр Бехтеревых. Они тоже очень заинтересовались перспективами сотрудничества. Так что мне удалось и этих разноцветных близняшек зацепить — никуда они теперь не денутся. И будут у меня свои высококлассные целители. Мы с даосом сделаем из них уникальных специалистов…

Безумная неделя пролетела, как один миг. Но перед отбытием в Москву я уже был уверен в том, что не смотря на все эти пертурбации, процесс создания моего клана будет двигаться. Все намеченные проекты будут развиваться, и с каждым днём мы будем становиться сильнее и богаче…

Отправляли в это хитрое учебное заведение не только меня. Я прибыл к площадке, где стоял бронированный армейский флаер, на котором мне предстояло отправиться к новому месту учёбы. И встретил там… Катю Хилкову. Которая приветствовала меня с явной радостью. Как выяснилось, в высших инстанциях пришли к выводу, что покушались на неё не просто так. А для того, чтобы не допустить возникновения у Государства Российского некоторых возможностей, которые здорово усложнят жизнь его врагам. Носителем этих возможностей, как я понял, и была Катя.

Что это были за возможности, я узнал из разговора с ней. Да, мы взахлёб болтали все то время, пока бронированная птица несла нас к Москве. И Катя разъяснила мне, что причиной всех этих покушений являлось то, что её дар боевого предвидения при надлежащей тренировке может трансформироваться в дар оракула-прогноста. А это уже возможность получения стратегического преимущества перед всеми «партнёрами» и прочими недоброжелателями и конкурентами Государства Российского. Знать о том, что может быть произойдёт, произойдёт, или не произойдёт никогда — это ультимативная фишка.

И, как бы подтверждая все сказанное, в конце нашего разговора она припечатала, ввергнув меня в тихую панику:

— Я выйду за тебя замуж. — это она сказала уверено, как будто это уже решено необратимо, но потом немного подумав, дополнила, — через два года.

А потом она устроилась по-удобнее и затихла, пристроив голову на моём плече…

Она заснула, а я пялился в иллюминатор на проносящиеся мимо клочья облаков.

— Ну что, герой, — усмехнулся Джекки. — Теперь у тебя есть невеста.

— Заткнись.

— Как грубо! — возмутился мой внутренний китаец.

Я проигнорировал его.

События последних дней показали, что мир вокруг меня далеко не так безопасен, как казалось изначально.

— Это только начало. Но первый шаг сделан… — подумал я.

— И перед тобой простирается путь длиною в тысячи ли, — хихикнул в глубине моего сознания ехидный даос.