Фантастика 2025-128

Глава 1

Айвен уже забыла, насколько темными бывают ночи на Троксе. Аврору постоянно подсвечивал Супремий, планета, для которой та была спутником, а здесь в небе мерцали только звёзды.

Одна из них — "Вуаль", можно даже вычислить — какая, но толку? С ресурсами котенка, обновленным запасом магии и кучей свободного времени, когда не нужно ни от кого таиться, строительство корабля пойдет быстрее. Год-полтора, а то и меньше. Но что дальше? Сородичи ясно дали понять, насколько сильно им нужна Айвен и на что они готовы, чтобы никогда ее не видеть. Вести войну против всех, отсиживаясь на орбитальной станции, не самая заманчивая перспектива, но и остаться на Троксе, рядом с Котёнком — не лучше. Айвен и прийти сюда согласилась не иначе как под действием его силы убеждения. Остаться на Авроре, с собственным храмом и штатом прислужников было куда разумнее. Но Айвен все же поддалась на уговоры и прихватила с собой всего-то два десятка мерзких, зато сильных и послушных чудищ.

Стоило им всем пройти через портал, как Котенок куда-то исчез, оставив ее на попечение мелкой и постоянно улыбающейся девчонки. Невысокая, изящная, похожая на резную статуэтку, такая вряд ли умеет делать жим от груди, зато наверняка пользуется популярностью у мужчин. Девчонка бесконечно трещала, расписывала прелести Кор-Атра, дворца, его историю и вклад великих князей в нынешнее величие столицы и всего Трокса. И ни слова про Анрира. Меж тем одно его бессовестное уничтожение статуи братьев Эрит достойно войти в анналы.

— А вот здесь апартаменты действующей фаворитки, — девчонка открыла дверь в абсолютно кошмарное, бордово-золотое помещение с громадной кроватью в центре, над которой нависал балдахин. — Думаю, вам будет здесь вполне удобно.

Айвен сразу же развернулась и пошла дальше. Интерьер ужасный, как и расположение — не в том крыле, что княжеские покои. Логично, что жена с фавориткой должны реже пересекаться, но Айвен не какая-то там любовника князя!

— В шлюхоспальне не останусь. Мне нужна комната ближе к его величеству. Из обычных, гостевых.

— Его величество не терпит посторонних рядом со своими покоями.

— Я его большая, светлая и истинная любовь. Так что никаких посторонних

Девчонка оступилась и на секунду сбросила маску невозмутимости и дружелюбия, но быстро вновь растянула губы в улыбке.

— Рядом с покоями его величества не хватило бы места для спален всех его больших и чистых страстей. Обычно они остаются в восточном крыле, а Этьен формирует график, по которому его вел…

— Боюсь, ему придется попрощаться с холостяцкими привычками.

Несусветная глупость. У них с котом нет никаких отношений, Айвен сама неоднократно говорила об этом. Но почему при одной мысли, как он обнимает другую женщину, прикасается к ней, целует, в висках стучала кровь и хотелось разнести этот дворец до фундамента, а девку придушить одной из бордовых подушек? Это неправильно, как и те слова, что Айвен только что произнесла при девчонке.

— О, это же прекрасно, — мелочь обрадованно всплеснула руками, — его величеству давно пора жениться в третий раз и обзавестись парочкой наследников.

Теперь злость стала концентрированной и направленной на эту конкретную девчонку. Значит, она предлагает Айвен стать ходячим инкубатором? Только для этого нужна жена?

Надо срочно успокоиться и сменить тему. Слухи ползут быстро, и не хочется подставлять Котенка.

— Мы не будем торопиться. У него негативный прошлый опыт. Первая жена сгорела в брачную ночь, со второй тоже мутная история, — Айвен остановилась только перед постом гвардейцев. Ничего, пару минут формальностей перетерпеть можно. Зато она наконец окажется рядом с Анриром и сразу успокоится. С ним всегда так. Надо только избавиться от этой настырной мелочи

— Что вы, никакой мутной истории, — девчонка не отстала ни на шаг, ее даже обыскивать не стали. Проверили документы — и все. — Я вторая жена его величества и мы до сих пор в хороших отношениях.

— Не похоже, — Айвен обогнула девчонку и подошла вплотную к двери, за которой был Котенок. Охраны не видно, но ощущалось присутствие семи альтеров и трех имусов. И если Айвен до сих пор не остановили, значит Котенок отдал такой приказ. Девчонка же осталась в коридоре, так и не решившись переступить порог княжеской спальни. То-то же! Пусть идёт подальше, со своими хорошими отношениями! Что Анрир в ней нашел? Мелкая, бестолковая, щуплая и с теоретической грудью, практически поверх ребер у нее шли только складки платья.

Котенок стоял возле окна и невозмутимо расстегивал пуговицы на манжетах рубашки. Опять. Надо будет напомнить ему, что больше никакого… ничего. Но как можно так пропихивать проклятые пуговицы в прорези, что во рту пересыхает, а из головы исчезают все мысли? Кроме той, что ничего не будет. Это Айвен так решила, потому что неправильно… Все неправильно.

— Сам не в настроении, — Анрир закончил с рукавами и теперь мучил галстук. — Устал, хочу поспать немного.

— Поэтому отправил свою жену провожать меня в шлюхоспальню?

— В дворце есть такая комната? Серьезно? Я должен ее осмотреть! А там уже живут разбитные девицы, согласные скрасить одиночество состоятельного мужчины в цвете лет? — он воодушевился и пригладил волосы, будто и вправду собирался искать ту самую спальню.

— Полчаса одиночества, — уточнила она, — на всё-то не замахивайся, сил не хватит.

Он подмигнул и попытался пройти мимо, но Айвен поймала его за галстук и притянула к себе. Чтобы получше рассмотреть смеющиеся глаза, которые постепенно темнели от возбуждения.

— И у тебя же был гарем? — она отступила назад, к кровати, увлекая Анрира за собой. Тот не сопротивлялся, но и не проявлял инициативу. Подлец.

— Мне там скучно. Уже все известно и опробовано. Хочется новых ощущений.

— Поэтому отправил меня в шлюхоспальню? О чем только думал в этот момент?

— Честно?

Нерон все же опрокинул ее на кровать и навис сверху, прижался и прошептал на ухо:

— Хотел тебя позлить.

Айвен попыталась отпихнуть его, но Котенок не пошевелился, а драться всерьез — как-то глупо. И не хочется. Кажется, ее тело ещё не прониклось важностью отказа от секса с этим ублюдком. Даже мысли об этом текли вяло, нехотя, в то время как губы целовали его губы, а правая рука лежала на твердой груди, как раз там, где должна быть изображена птица.

***

Утром Котенок по-хозяйски обнял Айвен, потерся носом о ее затылок, сжал легендарную левую грудь, придвинулся совсем близко и сделал вид, что собирается спать дальше. Как будто здесь никто не слышит его частого дыхания, учащенно бьющегося сердца и не замечает других признаков. Но минуты шли, а он так и не шевелился.

— Ну? — Айвен попыталась повернуться, но Котенок вернул ее на место и навалился сильнее. — Так и будем лежать, как пожилая супружеская пара или перейдем к более активным действиям?

— Что за пошлые намеки прямо на рассвете? — его голос звучал хрипло, зато руки не переместились ни на миллиметр.

— Твое тело первым пошло намекнуло.

— Оно, как и твое, еще не смирилось с тем, что у нас больше не будет секса. — Анрир поцеловал ее чуть ниже уха, наверняка оставив след, резко отстранился и встал, затем потащил на себя одежду. — У него, как и у моего мозга, нет ни единого аргумента в пользу того, отчего бы двум взрослым и свободным людям не проводить время вместе к обоюдному удовольствию.

Айвен вставать не хотелось, поэтому с удовольствием потянулась и повернулась так, чтобы видеть Котенка.

— Я понимаю твои физиологические сложности, поэтому разрешаю завести себе партнершу…

— Хватит, — он потряс головой. — Никаких любовниц! Отныне и впредь, все мои стояки только твои. Будешь знать о них и мучиться.

— Ничуть. У тебя еще левая рука есть.

— Угу, как и право разумно относиться к отношениям.

Он оделся легко, только в брюки и подобие футболки, умылся, открыл дверь и забрал из рук только подошедшей служанки стакан сока, выпил и только потом начал натягивать обувь. Двигался он медленно, будто с трудом и постоянно бросал взгляды на тумбочку, где стоял флакон со стимулятором.

— И куда ты сейчас? — Айвен лениво села, демонстративно взяла флакон и спрятала в тень. — Твоей физиологии не помешало бы спать побольше. Обещал же, помнишь?

— Это будет последний раз, или заключительный. Почти как наш секс, которого больше не будет.

Да, она тоже в это не особенно верила. Рядом с Котенком хорошо. Постоянно хорошо. И без разницы: болтать, спать, дурачится, чертить и собирать что-то, делать то, чего у них больше не будет. Хотя нет, это не просто хорошо, это нереально хорошо. Почти как наркотик, как тот самый стимулятор, от которого переполняет энергия, блестят глаза, ползет вверх настроение и даже терпимость к миру. Но дать слабину сейчас — значило навсегда привязаться к коту. Айвен чувствовала это. Каждый поцелуй, прикосновение, даже взгляд — новая порция наркотика, после которой хочется следующую как можно скорее.

— Я не такая женщина, которая устраивается в жизни, дозированно выдавая доступ к своему телу, ясно?

— И я не такой мужчина, который готов на все, ради доступа к чьему-то телу. Пожмем руки, компаньон?

Айвен смотрела на протянутую ладонь, на смеющиеся глаза котенка, и так и не решилась ее пожать. Это шаг назад, поблажка, прикосновение, от которого вновь потеряешь контроль. Нерон наверняка слышал все ее мысли, чувствовал метания и то, насколько близка Айвен к тому, чтобы нарушить свое же обещание. Поэтому просто убрал руку и чуть склонил голову.

— И что же ты собираешься делать, компаньон? — Айвен все же набросила халат, но пока не спешила завязывать пояс. Вид беспокойного, дергающего ноздрями и не отводящего от нее взгляда Котенка слишком ценен, чтобы так просто от него отказаться.

— Планирую убить бога, возможно — парочку. Хочешь со мной?

Глава 2

Марк не выпускал кристалл из рук, но послушать его решился только дома. От Блудницы ничего хорошего не дождешься, но и что там можно придумать страшнее кошачьей мазни?

Вначале на пол упал ремень. Тяжелой бляхой он стукнулся о камни и свернулся змеей кожаного тела. Марк столько лет провел за прослушкой, что звуки легко складывались в картинку. Дальше на пол соскользнул халат, шелковый, почти невесомый. Кто-то сделал шаг, и два разгоряченных дыхания смешались вместе. Таких, что срываются на стоны еще до того, как настанет черед прикосновений, от одного предвкушения. Да они издеваются, что ли? Это такая месть за то, что он столько раз проигрывал ту, прошлую их запись?

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, — точно! Голос Безумного.

— Да, Марк, просто обворожителен, — а это кто-то незнакомый. Или, скорее, так могла бы говорить Блудница, будь она мужчиной.

— Иди сюда, малыш, больно не будет.

— Да, Марк, иди сюда.

— Какие же у тебя сладкие губы, Марк.

— О да, Марк…

На шестой минуте он расколотил кристалл бутылкой настойки, затем откупорил ее, налил себе в стакан и залпом выпил. Но это не смыло мерзкое чувство, будто его только что смачно облапали два мужика. Скорее всего — не только облапали, но думать о вариантах не хотелось вовсе.

Вот нельзя сбиваться в пары таким сумасшедшим!

— Ты такой грустный, возможно, я подниму настроение? — Оливия подошла сзади, обняла его и расстегнула брюки.

— Да уж там уж… и не знаю!

Стоило бы отпихнуть ее, высказать все, возможно, пощечину отвесить. Но это же Лапушка! Его Лапушка. Наверное, самое лучше, что могло случиться в жизни с нищим эрандо. Только она всегда понимала и поддерживала, была опорой в те моменты, когда все остальные отворачивались.

И ее тело, знакомое, изученное, привычное, но каждый раз, когда Марк касался его, оно казалось чудом, подарком водных богов.

Оливия внезапно отстранилась и села на край стола.

— Бенедикт плох, последние дни сам не свой, всё путает, забывает имена подчинённых. Понимаешь, что это означает?

Агенты доносили о странностях в поведении председателя, Марк и сам готовился к смене власти. Правда, надеялся, что старик успеет убрать Крея. Лорд-протектор вконец разошелся, и подчищать за ним становилось сложнее и сложнее. Так что да, он понимал, к чему клонит Оливия.

— Я стану новым председателем, — огорошила она. Марк поперхнулся настойкой и никак не мог прокашляться. Лапушка подала ему стакан воды и похлопала по спине.

— Тебе же перейдет протекторат, не хочу отдавать часть власти в чужие руки, — она говорила спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся. — Готовься пока.

— Не думаю, что все так уж…

— Тс-с! — Оливия шикнула и округлила глаза. — Глава протектората вовсе не должен говорить "уж".

Марк послушно кивнул. Если это кот так влиял на Лапушку, то он очень плохо на нее влиял. Но глава протектората… да, он не тыкает всюду "уж".

— Безумный так сказал? — с трудом выдавил он и посмотрел в глаза жене.

Вот сейчас. Сейчас все решится. А на сердце такая странная смесь из облегчения, что тайна уже не давит и страха за то, что будет дальше.

Но Оливия не отвела взгляд и пожала плечами.

— Я сделала немало ради нашего благополучия.

— С котом трахаться — не многое, и не ради нас! — Марк все же стукнул бокалом о стол. Оливия смотрела на него с интересом, но без капли вины или сожаления.

— Не уверена, что с тем самым. Он слишком любит свою Блудницу, чтобы смотреть на кого-то ещё. А я слишком люблю тебя, чтобы всерьез относиться к таким мелочам.

— Только это, — он шагнул к жене и почти навис над ней, — никакие не мелочи!

— Значит, собирай вещи и перебирайся на юг, в наш тайный домик для отдыха и больше не лезь в политику. Я столько лет закрывала глаза на то, как ради власти ты убиваешь людей и покрываешь безумства Крея, пора и тебе закрыть глаза на мои методы.

Он закрывал и открывал рот, но никак не мог подобрать достойный ответ. Да, Оливия права, но как же больно! Будто на части рвут.

Когда его Лапушка такой стала? Или всегда была, просто раньше у нее недоставало возможностей, а Марк считал ее мечты о короне всего лишь прихотью? Он вырастил двух монстров, дал им войти в силу и выпустил на волю, теперь только и может, что любоваться последствиями.

— Обдумай все хорошенько, — жена чмокнула его в щеку и подошла к окну, — и если ты со мной — подбирай сопли и готовься. Если нет — домик ждёт. И ещё: мне нужен мужчина. Сегодня, сейчас. Надеюсь, им будешь ты.

Марк тряс головой и смотрел, как жена медленно снимает платье. А небо за ней озарилось вспышкой, которая переросла в зарево, дважды прочертившее огненные дорожки к океану.

***

Котенок был предельно спокоен, даже в момент, когда с неба рухнули две транспортные капсулы. Округлые, стилизованные под раковины, они оставляли за собой огненный след, затем врезались в поверхность океана и подняли волну.

Последние из гвардейцев и техников слаженно поднялись на крыши и благополучно переждали нахлынувшую воду. Все действовали четко, слаженно, без лишней суеты и паники, будто каждый день убивали водных богов.

— Расскажи мне детали, — Айвен дернула Котенка за руку, разворачивая к себе, — я могу помочь.

Анрир помотал головой. Стоящие рядом подданные косились на них. Точнее — на нее. Чужачка, аврорская шлюха, кусок старины, которому место на постаменте, в крайнем случае — в княжеской постели, но не на поле битвы — вот то, что читалось в их взглядах. Только Кейташи едва заметно подмигнул и быстро отвернулся к сыну.

— Вы с таким не сталкивались, — она все же попробовала надавить.

— Ты тоже, боги — недавняя разработка.

— Но принципы наверняка старые, как и у прислужников. Если примы до сих пор не одолели "Вуаль", в технике они продвинулись мало.

Нерон сжал ее ладонь и посмотрел в глаза, Айвен попыталась прочитать мысли.

Беспокойство. Не вмешиваться, ждать здесь.

— Ты же сам звал убивать богов. Прошу, поверь. Я могу быть бестолковой во многом, особенно — в отношениях, могу слишком сильно верить в своих сородичей, но отлично разбираюсь в том, как уничтожать роботов.

Вместо ответа на нее хлынул нестройный поток образов. Коты хорошо воспринимали чужие мысли, но свои передавали с трудом. У Анрира даже капля пота выступила на виске, зато он показал все необходимое: и выбитую в океанском дне яму, множество гарпунов и тросов, подлодки с торпедами, ждущие в стороне. В принципе, не такой плохой план, но не идеальный.

— Я сделаю лучше.

Анрир смотрел несколько секунд, потом просто прислонился лбом к ее лбу.

— Возьми нужное.

Айвен осторожно влезла в его память и начала копаться там в поисках полезной информации.

Вооружение подлодок — и вырез ее халата.

Количество и расположение "молний" — то, как она спит рядом, а на лицо сползла прядь волос, которую хочется убрать, но страшно разбудить "мою Вэн".

Гвардейцы, все до единого, их имена и способности, и жгучее желание утащить ее из зала, во время того выступления перед Советом.

Скорый отлив, рельеф дна, удаленность от других полисов, то, как она ест, чертит схемы, разбирает что-то, моется под душем, впервые двигается, ещё в облике статуи.

— Ты можешь хотя бы минуту не думать обо мне? — Айвен вытерла платком текущую кровь под носом у Котенка. Кажется, слишком глубоко влезла в его мысли, теперь бедолаге обеспечена серьезная мигрень. И лечить толком времени нет, а в спешке можно навредить.

Сложно.

Он едва заметно пожал плечами и улыбнулся одними уголками губ.

В порядке.

— С этого момента, — Анрир повернулся к своим людям и, даже не озаботившись, слушают его или нет, закончил: — и до окончания битвы, леди Айвен здесь главная.

И его слушали, судя по обрушившейся тишине — слушали все. Айвен тоже не могла ничего сказать, но, скорее, от удивления. Сама просила и в то же время не рассчитывала на положительный ответ. Гвардейцы же синхронно поклонились, выражая готовность исполнять приказы.

— Давай, — Котенок отпустил ее руку и сделал шаг назад.

Айвен оглядела всех собравшихся, рассортировала в мыслях всю информацию и повернулась к Хиро.

— Малец, ты умеешь летать?

— Передвигаться вдоль поверхности, леди. И я не малец.

— Хорошо, пижон. Ты идёшь со мной. Лорд Кейташи, на вас охрана ВЗ-один, — она указала на котенка. — Следите за его безопасностью и не давайте никуда лезть.

— Я серьезно, не лезь в пекло, побудь здесь, — Айвен обратилась к котенку, он не возражал, но напрягся.

Не верит, боится, но и оспаривать первые же распоряжения командира, которого сам назначил — не дело.

— Почему "ВЗ"? Хочу знать, если соберусь писать мемуары, — влез Кейташи. По его невозмутимому лицу не пробежало ни тени сомнения, только ленивое любопытство и готовность сражаться.

— Для вас — "Важное задание". Пока здесь нет никого важнее вашего великого князя, потому следите за его благополучием. Где Арчибальд?

Низкий толстоватый парнишка вышел из толпы и, заикаясь, представился. Так себе солдат, хотя Котенок считал его отличным стрелком из гигантской "молнии". На вид и не скажешь и проверять некогда.

— Арчибальд — ВЗ-два. Защищайте его, даже если придется сдохнуть. У нас будет всего два выстрела. Оба должны поразить цель. Я модифицирую пушки, они станут мощнее, намного мощнее, но сгорят после использования. ВЗ-два, ты справишься?

Малец затряс головой. Командир гвардейцев вышел чуть вперёд и доложил:

— Он справится, леди. Сам Одаряющий поцеловал его руки и глаза, второго такого стрелка нет на всей Авроре и Троксе.

Айвен повернулась к "молниям", позвала прислужников. Те справятся с вырыванием предохранителей быстрее и точнее, чем она.

Капсулы водных богов тем временем треснули, и роботы медленно поднимались из воды. Каждый больше сотни метров, голова первого покрыта щупальцами, второй же, шестирукий монстр с длинными когтями и приплюснутой головой без глаз и носа, одной уродливой прорезью рта.

Оба бога почти синхронно издали неясный звук, от которого исчезла магия и двинулись к окраине полиса. Где-то на периферии маячили аврорские наблюдатели, но вмешиваться не спешили. Глупцы. Богам, особенно лживым, нужны зрители. Потому после безлюдного восточного сектора гиганты наверняка двинутся к Прималюсу, как самому ближнему из полисов.

— Стрелять сюда, как только тварь повернется спиной, — Айвен сотворила в воздухе небольшую голограмму, на которой обозначила уязвимое место роботов. На магию, неподвластную водным богам, гвардейцы таращились как на чудо, а переубеждать их или объяснять механику процесса уже некогда: щупальцеголовый подобрался вплотную к полису и уже занёс гигантскую руку над одним из окраинных домов.

— Пижон, за мной!

Айвен разбежалась и прыгнула на соседнюю крышу, Хиро не отставал, как и целое море прислужников. Нерон же послушно остался стоять рядом с Кейташи. Без него непривычно, но так правильно. Кот ничего не сможет противопоставить стометровым роботам, и бежать, когда вокруг ненавистная ему вода — тоже будет сложно.

В момент, когда Айвен прыгнула, робот снёс часть крыши и тяжело привалился на одну сторону. Его правая нога как раз попала в вырытую яму и почти наверняка застряла в путанице длинных штырей. Осталось только развернуть его спиной к Арчибальду, и если малец не оплошает…

— Я почти наверняка приоритетная цель для него. Подстрахуй, если сорвусь. Нам нужно заставить его развернуться, — обратилась она к Хиро.

— Как скажешь, леди. Надеюсь, Анрир доверяет тебе не из-за красивых сисек.

Веселье.

Айвен на мгновение поймала его взгляд, рассчитала все и взлетела. Борьба с излучением вокруг себя и Хиро отнимала много энергии, двигаться вверх было тяжело, а здесь ещё этот умник. Но он не отставал ни на метр, шустро цепляясь силовыми щупальцами за псевдокожу робота.

— Пижон, если тебя волнуют сиськи командира, то у меня есть плохая новость.

— Хорошие сиськи не могут быть плохой новостью. Плохо — когда их мнет другой человек и от этого теряет разум.

Водный бог взревел, с натугой поднял руку и попытался схватить Айвен. Слишком большой и неповоротливый, он лишь впустую потратил силы: громадные пальцы прошли в двух метрах от Айвен и Хиро. Но робот пока ещё развернулся недостаточно, улетать рано.

Она переместилась, зависнув вне досягаемости щупалец: если одно из них схватит ее поперек тела — сразу утащит в рот. Оказаться же между крепких, почти метровых клыков — то ещё удовольствие. И множества кошачьих жизней у нее нет.

Хиро дёрнул Айвен в сторону, уводя из-под удара другой руки, прижал к себе и поднял чуть выше, уцепившись за голову робота. Почти вся энергия уходила на то, чтобы бороться с излучением, поэтому пришлось просто повиснуть на шее Хиро.

— Левее и выше, надо его ещё повернуть. И если думаешь тронуть мою грудь или задницу хоть одним педипальпом, вывихну сразу все суставы в правой руке.

— Боишься, что понравится, леди?

Он хитро улыбнулся и перенес их в нужную сторону.

— Боюсь, что нащупаешь вату в моем бюстгальтере, пижон. И рухнет легенда о лучшей в трех мирах груди. Ещё чуть выше.

Хиро поднял их над головой монстра, но совсем невысоко и, кажется, тоже начал выдыхаться. Водный бог замахнулся и тут воздух, наконец, прошила вспышка. ВЗ-два, он же Арчибальд, оказался метким мальцом, и с единственного выстрела сжег управляющий узел главной оси, расположенный в самом основании уродливой шеи. Гигант накренился и начал заваливаться на полис, как раз на то место, где стояла вторая улучшенная "молния". Айвен отдала приказ ИИ расстыковать платформы, а прислужникам — выстрелить в бок робота гарпунами с тросами и хотя бы немного изменить траекторию.

Но вместе с богом начали падать и они с Хиро. Второй же гигант подобрался ближе, заревел и замахнулся сразу четырьмя парами рук. Когда каждый из уродливых узловатых пальцев больше всего тела — это пробирает, даже бывалого патрема. Хиро не выдержал и опустил их на руку уже мертвого бога.

Время замедлилось, застыло, но они все равно стремительно падали вниз, без всякого шанса взлететь и спастись. А надо продержаться всего минуту, пока платформа займет нужную позицию и Арчибальд снова выстрелит. Но две руки водного бога почти сомкнулись, приплющивая их с Хиро, поэтому Айвен отдала приказ стрелять летающему дрону. Хотя шансов пробить оболочку робота у того не было.

Небесные молнии ослепили так, что Айвен зажмурилась, и их с пижоном накрыло ударом. Она успела выставить щит, но с падающего бога они слетели, через мгновение оказавшись в воде. Нескончаемая мешанина из пузырей, водорослей, капель густой, вязкой крови божества и обломков разрушенного полиса — здесь нельзя понять, где низ, а где верх. Айвен пробовала искать Хиро, мысленно звала его, но пижон исчез. Анрир с такой братской теплотой думал о сыне Кейташи, и теперь тот, скорее всего, уже отбыл к Уводящему. Как она после такого посмотрит в глаза Котенку?

Айвен почти сразу подхватил один из прислужников и вытащил на поверхность, дважды приложив о тонущие обломки. Она с шумом вдохнула воздух и огляделась: второй из богов протяжно ревел и размахивал руками, но никак не мог перешагнуть через тело собрата и добраться до полиса. Робот стоял лицом, не спиной, на которой располагалась уязвимая точка. От дрона поступили снимки обгоревшей спины бога, но до управляющего узла оставался еще слой тканей. Платформа же плыла не так быстро, как хотелось.

Хиро все не появлялся, а возможно, Айвен просто не видела его в такой мешанине из мусора, густых капель крови, оседающих на дно океана и болтающихся всюду щупалец. Голова робота проломила платформу и теперь невидяще пялилась вдаль, все такая же огромная и устрашающая. Окружающая ее вода отступала под действием притяжения Супремия, меньше чем за десять минут здесь останутся грязь и водоросли, а с ними исчезнет и возможность двигать остатки полиса с "молнией". Как тогда умница-Арчибальд сможет подстрелить робота? У Котенка наверняка есть и запасной план, но это новые жертвы и новые риски.

Пока что бог стоял на месте и почти слепо поводил руками перед собой. Ждёт доказательств смерти Айвен, получив их разгромит остатки полиса и двинется к Прималюсу. У такой махины вряд ли хватит энергии даже на два часа функционирования, но и за это время можно сотворить немало зла.

Айвен подозвала троих прислужников, те облепили ее тело и помогли снова нырнуть. Нужно проплыть всего-то метров двадцать и влезть на полуразрушенную башню. Видимости под водой никакой, зато прислужники неплохо ориентировались за счёт своих сонаров и вовремя отталкивали обломки. Царящий вокруг хаос угнетал, казалось, ещё немного и Айвен тоже начнет бояться воды, как и котенок. Уже сейчас она сбилась со счету, сколько получила ожогов, ссадин, колотых ран и прочего. Левое плечо, бок и грудь, кажется, вообще превратились в месиво.

Но вскоре прислужники вытащили ее на поверхность и помогли взобраться вверх по разрушенному зданию. Робот кое-как сконцентрировался на ней, повернулся и снова упёрся в тушу собрата. Затем наклонился ближе и попытался достать Айвен так. Это очень и очень плохо: если он ещё немного согнет спину, Арчибальд, каким бы хорошим стрелком ни был, не сможет попасть в нужную точку.

В то же мгновение что-то качнуло робота, он пошатнулся и взмахнул верхними руками, чтобы удержать равновесие. Дальше — новая вспышка, и его туша начала медленно оседать. Айвен же забралась повыше и заметила золотистые кольца громадного водного змея, обвившие ноги робота. И если это один из козырей кота, то она готова простить ему даже странную симпатию к ее пальцам, тем более на ближайшую неделю он точно остался без своей любимой, легендарной левой груди.

***

Гвардейцы забрали Айвен минут через семь, когда повалившие с Трокса механики уже начали разбирать на части туши водных богов. Шустрые фигурки первым делом отсоединили резервуары с самозатвердевающей пеной, затем по частям, аккуратно, начали разборку управляющих модулей, находящихся в головах. Поразительный профессионализм, который сложно объяснить кусками памяти Ниро и Рокка, оставшимися у котенка. Хотя за все разы, когда она рылась в его голове, не заметила ни следа из примовского прошлого. А на прямой вопрос Нерон точно не ответит.

Ее довели до импровизированного госпиталя и отдали доктору. Айвен почти сразу отпихнула полноватого мужчину и зарылась в его чемодан. Примитивно, дёшево, часто губительно для здоровья. Медицина здесь не на высоте. Но кое-что можно выбрать. Айвен разорвала верх камзола, полила на левый бок антисептиком и выпила флакон горькой настойки.

— Это помогает при мужском бессилии, — доктор все же сориентировался в ситуации и попытался приладить повязку ей на рану, но Айвен отмахнулась. С вернувшейся магией зарастить кожу — не проблема. Сложнее с восстановлением тканей: большая часть знаменитой левой груди теперь ошметками плавала по единому океану. Как и солидный кусок кожи и добрый литр крови.

— И отлично стимулирует периферийное кровообращение, — Айвен вытащила и второй такой флакон и тоже его выпила. Теперь бы ещё подкрепиться, но еды нет. — Мне стоит расшифровать?

Толстяк возмущённо мотнул головой и впихнул ей в руки бинт, а подошедшая медсестра невозмутимо помогла все промыть и завязать, после чего напоила горячим и очень сладким чаем.

— Пусть лучезарное всегда светит над вашим домом, — рядом, прямо на пыльный и грязный обломок дома уселся незнакомый мужчина. Неприятный, высокий и угловатый, с крупными, почти безобразными чертами лица, он улыбался совсем не дружелюбно, — кроме тех случаев, когда его лучи попадают прямо в глаза, за час до того, как вам следовало бы вставать. Лорд Вальтер Моро, к вашим услугам.

— Тот, который может поставить прослушку в кабинет самого великого князя?

Вальтер отмахнулся и протянул ей мешок орехов в медовой глазури. Айвен за один раз съела все, поправила повязку и со вздохом заставила уменьшится правую грудь, чтобы сравнять ее с левой.

— И одеться бы не плохо, — он едва заметно кивнул на гвардейцев и докторов, которые находили дела неподалеку, а то и в открытую останавливались проследить за ходом лечения самой легендарной из всех грудей в истории.

Айвен накинула на плечи остатки пиджака и даже попыталась застегнуть.

— Добродетель спасена.

— О, боюсь, это не все. Остался один небольшой вопрос. Изменяя траекторию падения ложного бога, о чем вы думали?

К чему он клонит? Айвен пыталась прочесть что-то в непроницаемом взгляде, найти кого-то знакомого или просчитать траекторию возможного бегства, если прямо сейчас на нее набросятся гвардейцы.

— О том, как сберечь "молнию" для следующего выстрела, ради этого же заставила двигаться платформу.

— По несчастливому стечению обстоятельств, примерно там, — он указал на место, где покоилась голова водного бога, — находился его величество. И вы знали об этом.

За спиной Айвен медленно собирались гвардейцы, пока что — жалкие два десятка человек, ничто, против полутора сотен уцелевших прислужников, но битва выйдет знатной. А до того момента, когда Айвен снова сможет сотворить телепорт, ещё восемь минут. Если ей дадут столько времени.

— Его величество не настолько плох, чтобы попасться под падающую махину в сотню метров ростом. И убить одного бога тушей другого — слишком выпендрежный поступок для меня.

— Зато эффективный, не правда ли?

Кольцо людей вокруг сжималось, кажется, ещё минута и Айвен схватят в плен. Где Уотенок, когда он так нужен? Не мог же он…

— Так он мертв? — Айвен встала на ноги и размяла шею. Если все здесь думают, что прим-леди — это ходячие тупые сиськи, то жестоко ошибаются.

— Его величество в порядке, — Вальтер тоже встал и подошёл ближе, — что не отменяет моих вопросов.

— И леди ответит на них чуть позже, — Анрир обнял ее за талию и повлек за собой. — Брось, Моро, для моего убийства есть более простые пути.

— Завтра в два, — кивнул Вальтер и все же отступил.

Кот невозмутимо провел ее через ряды гвардейцев, затем помог взобраться на голову бога. Отсюда хорошо были видны разрушения, работающие механики, которые отпиливали, отрезали и попросту отдирали части внутренностей богов. Действовали они грамотно, быстро и слаженно, а главное — в первую очередь вырезали то, что вырезала бы и сама Айвен.

— Я не хотела тебя убить, — это стоило озвучить. Не как оправдание, как данность.

— Знаю, ты бы действовала наверняка.

Он чуть приподнял правый уголок рта и повлек Айвен вниз, на другую уцелевшую часть полиса. Столько разрушений и жертв… Она уже насчитала шестерых, которых отвезли в лазарет и двоих, накрытых простынями с головой. А похабника Хиро нигде нет.

— Там, — Анрир указал на подножие башни со второй молнией, где поздравляли Арчибальда. Чуть в стороне чинно стоял Кейташи и переговаривался с мокрым, измученным, но вполне живым Хиро. — Братца не так легко погубить. И в целом все получилось лучше, чем я рассчитывал. Не хочешь работать на меня на постоянной основе?

— Оплата и прочие условия трудового контракта? Пока что я хочу ряд деталей от водных богов.

— Вечером обсудим. Или ночью. Да, ночью лучше всего. Думаю, у нас получится договориться. Я заинтересован в таком сотруднике. Хотя и не понравилось то, как ты отстранила мою "ВЗ".

— Ты дал мне полномочия, я ими воспользовалась наилучшим образом. Просто признай, бывают ситуации, когда для нашего обоюдного удовольствия тебе лучше просто стоять и не напрягать сфинктеры, — Айвен выпустила руку Котенка и сама спрыгнула на платформу. Там их уже ждал незнакомый малец, высокий, широкоплечий и абсолютно лысый. Он был на заседании Совета в Трокской ложе.

— Кроме шуток, — Анрир говорил тихо, склонившись к ее уху, — вздумаешь ещё раз отпихнуть меня в сторону, тоже познаешь новые стороны обоюдного удовольствия, когда просто стоишь и не сжимаешь сфинктеры. Возможно — ещё упираешься руками. Это я, как Важная Задница обещаю.

Затем подвёл ее к мальцу и представил:

— Бьерн, четырнадцатый князь Трокса, это он в облике змея помог справиться с водным богом.

— Непривычно в этой шкуре, — он виновато пожал плечами, — прежняя была меньше, а эта не разношена, не слушается. И княжество только надлежит обустроить.

— Нет, шкура феноменальна, я не слышала о таком, — Айвен протянула ему руку и пожала.

Малец растянул губы и смущённо опустил взгляд, Котенок же хлопнул его по плечу:

— Уверен, у тебя все получится. У нас все получится.

Глава 3

За битвой с водными богами Марк наблюдал с безопасного расстояния. Точнее, он-то надеялся, что никакой битвы не будет: боги просто спустятся с небес, разнесут весь восточный сектор, после чего уйдут в океан, все, как и описано в легендах. В реальности те не продержались и десяти минут против Безумного и Блудницы.

Затем богов начали разбирать на части. Агенты и бойцы рядом молились, перешептывались, списывали все на магию, а то и вовсе ошарашенно молчали, но никто, включая самого Марка, не мог поверить своим глазам. Водные боги, безымянные, несокрушимые и могущественные, те, которым полагалось молиться дважды в день, а один раз в квартал — приносить сотую часть от доходов, оказались всего лишь механизмами. Слабыми, к тому же. Даже он, Марк Байон, однажды убивал кота своими руками, минимум дважды — чужими, а эти не смогли и поцарапать. Да за те деньги, что Марк отнес в храм, можно было нанять еще одну магичку, которая соблазнит паршивца и вспыхнет в день свадьбы.

Пока вода не начала подниматься вновь, Троксцы успели почти на треть разобрать богов. Марк связался с представителями Совета, призвал еще с десяток протекторов и выставил заслон вокруг творящегося ужаса. Обычным жителям ни к чему знать об этом. Визумарий и протекторат только-только смогли придумать достойное объяснение исчезнувшему храму, а разобранные боги — штука посложнее.

Наверное, сам он прожил слишком долго для нищего мужчины-эрандо, мыслил слишком цинично и сталкивался с тем, с чем обычному человеку сталкиваться не следует, потому и не чувствовал священного трепета при виде действий Безумного и его бабы. И, кстати, неплохо бы потребовать кое-что и на свою долю.

Марк вывесил световой знак мирных переговоров, прикинул расстояние до Прималюса, и телепортировался к остаткам безымянного полиса восточного сектора. Там его почти сразу окружили гвардейцы, недвусмысленно наставили оружие и под конвоем проводили к Безумному. Великий князь всем видом излучал скуку и досаду от появления Марка. Но такую… ленивую, великосветскую досаду, которую никогда не натренировать в себе нищему эрандо.

— Как это уж очень…, — а что ему сказать? “Ай-ай-ай, стыдно убивать наших водных богов! Пощадил бы одного, хотя бы из солидарности, у нас и так народ бунтует после исчезновения храма!”

— На княжество мое напали, еще и до обеда, негодяи, не правда ли? — кот все же отвлекся от созерцания горизонта и разбираемых на части богов и обратил взор на Марка. — Ты по делу или просто поболтать? Если честно, я жутко устал и на последнее не настроен.

— Уж совсем близко от Прималюса, — тоже слабый аргумент, но какой есть. И это “уж”! Второе “уж” на две фразы. Нет, из Марка решительно не выйдет новый глава протектората. И полноценный муж для Оливии. Святые щупальца, впервые он попал в настолько безвыходную ситуацию, что всерьез задумывается об убийстве собственной жены.

— Даже не в ваших территориальных водах, — Блудница выглядела скверно, вся избитая, вымокшая, в потеках грязи и крови, одета не по размеру и в довершении — сжимала в руках что-то похожее на кусок мозга.

— Я слишком хорошо знаю Марка, он пришел требовать свою долю, без нее не уйдет, — Безумный скривился от вида сочащегося жижей трофея Блудницы.

— О, это вовсе не проблема! — леди оживилась, бросила “мозг” прямо на брусчатку и поманила одного из гвардейцев, быстро неси сюда “ПХ-2”.

Парень кивнул и буквально через секунду притащил белый лист бумаги с отпечатком ладони. Блудница взяла его, пачкая края и всучила Марку.

— Держи! Памятный сувенир, отпечаток руки самого убийцы богов! Невероятная ценность.

— Ерунда какая-то. Чтобы пощадить чувства верящих в водных богов, нам бы хотелось получить более значимые части…, — на всякий случай Марк убрал лист за пазуху, но чувствовал, чувствовал, что нужно еще поторговаться.

— Будешь наглеть — отправлю Прималюс кружить по краю зоны вечной мерзлоты, — отрезала Блудница, снова сгребла в руки “мозг" и подошла к коту. — Твои умники смогут его заморозить?

— Вот, уйду в отпуск, оставлю Трокс на Вэн, хоть оцените, какой я душка, — кот кивнул, положил руку прямо на ее измазанное плечо и поцеловал в щеку.

— Вы бы еще трахнулись здесь, противно смотреть! — Марк отвернулся и против воли вытер рот. Одна связалась с животным, другой — с древней шлюхой, и рады.

Странно, что только его это задевает. Гвардейцы, Кейташи и незнакомый лысый громила не обращали на парочку внимание. Будто бы так и надо, будто так и должно быть.

— Слишком много дел, — отмахнулась леди.

— И мокро. Мы уже не юнцы, дотерпим до спальни, — поддержал ее Безумный. — Можем выслать тебе запись по итогам.

Марк взъерошил волосы и отступил назад. С кота и одного не особенно получалось что-то стрясти, а когда с ним Блудница, не питающая добрых чувств к аврорцам, даже думать об этом не стоит. Только огребет ещё больше насмешек. Но Марк пытался, да. Поэтому он попрощался со всеми и приказал агентам сотворить телепорт до визумария.

— Марк, береги себя, — уже в спину сказал кот. — И крепко подумай над тем, что стоит взять жену и временно отсидеться в своем трокском доме.

***

Тысячелетиями гигантские роботы поддерживали порядок на Авроре. Они спускались с небес, разносили обиталища дерзких альтеров, уходили на глубину, выпускали пену и отключались навечно. Со временем их замаскированные тела покрывал слой ракушек, водорослей, отмерших кораллов, делая неотличимыми от остального океанского дна.

Но в этот раз водные боги пали, так и не дойдя до полиса, Лэнни наблюдал за этим вполне спокойно, за чашкой чая. Ожидаемый итог. Если там, на Авроре, была леди Айвен и человек, который ее оживил, то и с обычными роботами они разобрались бы легко. Жаль, что почти все наблюдательные системы перестали работать, приходили только снимки со спутников, и те низкого качества. Храм водных богов после смены владельца успешно создавал помехи, особенно при попытках разглядеть происходящее в восточном секторе.

Допив чай, Лэнни покинул наблюдательный пункт и отправился к техникам. Там сейчас все бурлило, дрожало от паники и криков начальства. В поражение богов никто не верил, все подозревали дефект при сборке или умышленный саботаж и теперь искали виноватых, а заодно и проверяли других роботов. Вряд ли руководство “Вита-Новы” выдаст разрешение на то, чтобы сбросить на Аврору еще несколько миллионов золотых эквивалентов. Поэтому о скором спуске роботов речи не шло.

Одна из техников со старомодным именем Морриган отбежала в сторону, чтобы провести диагностику правой руки "водного бога". Девушка вводила данные, хмурилась, глядя на результаты, и раз за разом запускала диагностику снова.

— Он в полном порядке, — Лэнни прислонился к терминалу и улыбнулся одними уголками губ. Морриган покраснела и отшатнулась.

— Как скажете, прим-лорд.

— Леннард, к чему эти условности, все граждане Союза равны.

— Как скажете, — ее будто заело на этой фразе, а во взгляде читался страх и желание сбежать. В принципе, это не так и плохо.

— Думаю, самое время принести мне схему и характеристики кораблей, способных спуститься на Аврору. На таких забирали объект четыреста тринадцать.

Она вытаращила глаза, но не двинулась с места. Лэнни же развернул на своем энфоне снимок Морриган, лежащей на столе Габриэля под слоем нарезанных фруктов. Хаос знает, зачем он запечатлел это, но сейчас вот пригодилось.

— Никто не посмеет нарушить тайну таких встреч, — все же выдавила она.

— Я посмею. Не состою ни в одном из ваших извращенских клубов и не собираюсь. Ах да, еще я прим-лорд и не попадаю под закон о неприкосновенности частной жизни. Так что, выкладываю?

Здесь он рисковал, подписчиков у его страницы не так много, по первой же просьбе Морриган ее снимок уберут, да и сам Лэнни не решился бы выложить такое и разрушить жизнь и карьеру техника, но, наверное, у той были причины бояться.

— Это не так быстро, получите их к вечеру, лорд.

Это нормально, это его устраивало.

Лэнни кивнул и поспешил вернуться в свой жилой блок. Там его ждала стремительно растущая группа тех, кто после высланного позывного поверил в возвращение леди, ждал этого и вносил посильный вклад. Они уже собрали треть необходимой суммы, нашли верфь и подрядчика для строительства корабля, не хватало только схем.

Да, спорное геройство, не в духе легенд прошлого, но лучше делать, что можешь, а не просто вздыхать о несправедливости мира. И Лэнни делал.

***

Освещение во дворце было далеко не во всех комнатах. За сотни ремонтов и перестроек местные испортили светильники, перебили кабели, а то и вовсе снесли целые участки вместе со стенами. Лет пять-семь назад по самым важным помещениям раскинули внешнюю проводку, подпитывающую громоздкие лампы накаливания. Где-то в подвалах шумели генераторы, примитивные, работающее на горючем. Айвен морщилась от такого несовершенства, но поставить котенку в вину ещё и это было бы слишком. Видно же, что он старался наладить быт, насколько это возможно в условиях дикого и немагического Трокса. Но как же местной технике далеко до той, что была в ходу у примов!

Айвен разгребла завалы в углу, подтащила туда стол и разложила необходимые запчасти. Не так просто собрать сверхмощный телескоп из сломанного тостера, а перед ней сейчас стояла схожая задача. Мальцы тем временем втащили в помещение остатки управляющего узла робота, покрытые слоем мозгового вещества. Переносили его в обшитом свинцом ящике, предварительно обложив кусками льда. Айвен почти сразу отослала мальцов, вытащила скальпель из хирургического набора и надрезала внешнюю оболочку. Конечно, удобнее было бы работать с помощниками, но те гарантированно будут доносить обо всем князю или неприятному Вальтеру, что не очень хорошо.

Анриру доверять нельзя: имус, способный хладнокровно просчитать действия примов, вынудить их сбросить роботов, затем уничтожить тех и разобрать на части, не прост. И наверняка имеет планы и на Айвен. Знать бы — какие. Вряд ли просто жениться и нарожать себе троих наследников. Первой точно девочку, истинного прима, имеющую право на наследство сразу двух родов.

Айвен почти автоматически препарировала остатки узла, извлекала нужное и вставляла его в недавно смонтированную капсулу. Детали обжигали кожу и оставляли на ней отметины, но если бросить их сейчас внутренние схемы сгорят. Поэтому оставалось только жечь пальцы дальше и работать.

При здравом размышлении идея с их общей дочерью казалась идеальной: малышка получит огромное, небывалое наследство, Анрир станет ее опекуном, подкорректирует гены и…

— Кажется, — он вошёл очень тихо и сел у дальней стены, — ты лучше меня умеешь придумывать злодейские планы.

Выдохнул и почти повалился на скамейку. Умей Айвен отдыхать в любом месте и ситуации, ее жизнь была бы намного проще.

— Прекрати читать мысли, это раздражает, — последняя деталь вытащилась с трудом, с ещё большим трудом втиснулась на нужное место.

После чего Айвен защелкнула капсулу и подключила ее к охладителю. Пусть полежит пока, доделать передатчик — важнее.

— Эмпатия у меня врождённая, как и интуиция. Сами сделали таким, сами и страдайте. И поделись планами, обещаю, буду меньше лезть в голову.

— Сразу после тебя. Ты же наверняка знал, что моя затея с храмом провалится, что я вынуждена буду прийти сюда, что… Что там дальше, Нерон?

Айвен отложила инструменты и повернулась к Котенку, тот беззаботно болтал ногой и не пошевелился после ее слов.

— По пунктам: формально, я не имею право на это имя, так как не пил молоко матери, отец вписал его в документы на свой риск. Планы простые: исправить одну ошибку, найти достойного преемника, и дожить оставшиеся деньки в неге и безделье, на содержании у какой-нибудь обеспеченной дамы, не чуждой телесных радостей. И я понятия не имел, что тебя не заберут, тот и этот вариант были одинаково возможны. Но раз уж вышло так, как вышло, то дальше собираюсь дождаться, пока ты наиграешься со своими механизмами, после чего — вместе принять душ и лечь спать. Вполне вероятно, вдавив перед этим твою спину в матрас несколько раз, так как остался без своей любимой комнаты для психования и остро нуждаюсь в эмоциональной разгрузке.

Руки зажили быстро, а вот бок и грудь до сих пор ныли и отзывались на каждое движение, кроме того, они покрыты шрамами. В таком состоянии не до секса. Наверное.

— О, я буду очень аккуратным, — Котенок, наконец, сел и посмотрел на нее. — А хочешь, давай ты сверху. Так проще контролировать интенсивность движений, и можно не беспокоиться, что пострадает грудь. Хотя, между нами, правая в полном порядке. И как раз нужного размера. Никак не привыкну к ним в обычном состоянии, слишком много счастья для моих рук.

— Ты меня специально злишь?

А ведь это правда. Айвен сгребла со стола тяжёлый стальной прут и подсела к Анриру. Он же беззаботно положил руку ей на плечо и обнял.

— Немного, — сердце его стучало слишком быстро, а губы вблизи пахли стимулятором. Как ребенок: выпустишь на миг из виду, а он уже навредил себе. Малыш Айкор так однажды чуть не отхлебнул из отцовского стакана с алкоголем. Но крохе было два, а этой бестолочи — пятьдесят.

— Ещё раз — и… Бездна, я даже не знаю, чем тебя можно напугать.

Айвен откинулась в объятия Котенку и тяжело вздохнула. Столько усилий, а она все топчется на месте и бьётся в закрытые двери. Очень давно, когда она сама была мальцом, ее первый командир говорил, что армия примов не более чем парад самодовольных хлыщей. И любой альтер, прошедший реальную альтеровскую войну, легко одолеет примовского вояку, дай только равные возможности. И в чем-чем, а в правдивости этих слов Айвен убедилась. Несмотря на все заслуги и победы, к жизни вне общества примов она не готова. Не готова каждую минуту ждать подвоха и не чувствовать опоры за спиной, знать, что некому верить и не от кого ждать поддержки.

— Свари мне кофе, и поживей.

Кофе? Где она найдет кофе? На Троксе сейчас почти полночь, наверное, даже прислуга спит. Попробуй найди зерна, разогретый песок…

Котенок рассмеялся и поцеловал ее в висок. Наваждение сразу растаяло, зато прут в руках так и просился в дело. Вздумал на ней свою силу пробовать? Сейчас…

— Хватит, это всего лишь шутка. Хотел показать, насколько сложно склонить тебя на мою сторону. Я в самом деле люблю тебя, Вэн. Не иди против меня, прошу, и я сделаю всё, что нужно для твоего счастья.

— Если это "всё" вдруг не пересечется с твоими интересами, — Айвен отпихнула его и встала. Надо все же доделать передатчик, потом можно и отдохнуть. Нерон не двинулся с места: конечно, какие ещё дела могут быть у великого князя, кроме сидения в подвале. Наверное, он так грустит по разобранной комнате для психования, что не хочет ее покидать. — И да, я знаю чем тебя можно пронять.

— Шалит котенок,

Хочется играть ему.

Достоин трепки.

Айвен подмигнула Анриру и вернулась к работе.

— Как одна Важная Задница другой — завязывай со стихами, это не доводит до добра. Идём спать?

В его голосе не было злости, только усталость. Наверное, общая для всех, кто сегодня принимал участие в убийстве богов.

Работы было ещё часа на три, но Айвен наскоро подключила передатчик, кое-как настроила его на канал "Вуали" и поднялась с места. Анрир сволочь редкая, верить ему нельзя, но именно сейчас хотелось. Тем более других желающих помочь не наблюдалось.

Принимать душ вместе Айвен отказалась, не хватало ещё показывать Котенку покрытую шрамами грудь. Он не испугается, скорее самой неприятно.

А пока он сражается за чистоту, можно просто поваляться на кровати, не такой большой, как ожидаешь увидеть у великого князя. И никаких балдахинов, тяжёлых штор и громоздких шкафов в комнате. Много воздуха, света, а из мебели — кровать и письменный стол. Ещё пушистый ковер перед камином. Наверное, если придется разок откопаться из-под земли, то начнёшь ценить открытое пространство.

Айвен улеглась на краю кровати и накрылась одеялом. Уже вторую ночь придется спать здесь, попахивает системой, а то и привычкой.

Но другого выхода нет. Не возвращаться же на Аврору, к Крею, или партизанить в лесах Седеса и мастерить новый корабль в землянке. Надо набраться смелости и честно признаться себе, что леди Айвен, последняя из рода Арк Хай — полная идиотка, не приспособленная к жизни в одиночестве. Айвен перевернулась набок и натянула одеяло повыше. Завтра же попросит себе отдельную комнату в другом крыле, чтобы больше никаких искушений и неловкостей.

Анрир тут же вышел из ванной с полотенцем в руках, полностью мокрый и с хлопьями мыльной пены на левом плече. Все же для кота он отлично сложен, хоть и не хватает пары-тройки сантиметров роста, примерно семи килограмм мышечной массы и немного подкожного жира. Если не сменит образ жизни — сухость тела перейдет в разряд пугающей. Надо будет заняться его питанием и отдыхом, чтобы добиться совершенства и поправить здоровье.

— Я могу пробыть в одиночестве десять минут, не стоило так выпрыгивать из ванной, — Айвен перевернулась на спину и закинула руки за голову.

Он фыркнул и все также не двигался.

— Мы будем просто спать. Я здесь, а ты там, — она отодвинула вторую стопку подушек на самый край кровати и указала на них Котенку. Тот угукнул, вытер волосы, затем все остальное тело, бросил полотенце на пол и навис сверху над Айвен, опираясь на руки.

— Я недостаточно твердо говорю? — надо попытаться отпихнуть его, сделать над собой усилие. Но тело отчего-то не слушалось, оно ждало, горело так, что капля воды с волос котенка заставила вздрогнуть.

— Ты недостаточно твердо думаешь.

Он наклонился и поцеловал ее, без языка, только губами, будто подросток на первом свидании, а не зрелый обнаженный кот, который навис над женщиной. Айвен сама потянулась за продолжением. В конце концов, это же не секс, которого точно не будет, а простые поцелуи. А она только-только распробовала, какое удовольствие может приносить это нелепое переплетение языков, касание губ и объятия.

Особенно последнее, когда руки скользят по чужой чуть влажной спине, твердым мышцам и позвоночной выемке, вплоть до таких же твердых ягодиц. С таким рельефом и объемом хватит сил и скорости, чтобы утомить даже прим-леди. И Бездна ее прибери, но сейчас Айвен хотела почувствовать такую усталость и блаженной спокойствие после разрядки. В одном Рир прав — мыслит она крайне нетвердо. Более того, в принципе не хочет ни о чем думать и сопротивляться.

Она выгнулась и подалась навстречу, затем позволила себя раздеть, даже стащить майку, которая закрывала повязку на груди. Нерон в самом деле был очень аккуратен, ни разу не потревожил рану, хотя в крови Айвен сейчас плавал такой немыслимый коктейль из гормонов, что боли и не почувствуешь. Они с Котёнком снова целовались, затем Айвен оказалась сверху. На мгновение она растерялась и попыталась слезть обратно на кровать, но Нерон удержал.

— Я не шутил. Сегодня ты сверху.

— Думаешь отлежаться, пока я тружусь?

Во рту пересохло ещё сильнее, а от желания чуть ли не судорогой сводило. Все равно Айвен предпочла бы оказаться снизу, пускай и лицом в подушку, как вечно пугал Котенок, но не так, не брать всю ответственность на себя. Одно дело — знать это в теории, другое — столкнуться на практике.

— Думаю, — когда говорил, Анрир улыбался, но без издёвки, — что тебе нужно слегка расширить горизонты. Не бойся, здесь нет экспертной комиссии, которая оценит качество нашего секса и вынесет вердикт, насколько он подходит прим-леди. Ты и я, больше никого. Просто попробуй.

Он говорил и целовал ее шею, ключицы, губы, ласкал уцелевшую правую грудь, и, похоже, не слишком горевал по временному отсутствию левой. Зато левому бедру и ягодице, пусть чуть менее знаменитым, тоже досталась своя порция поглаживаний, сжатий и прочего.

— Не понравится — вернёмся к проверенным позам. Или нет, здесь неподалеку есть отличный плетень, хочу избавить тебя от остатков девственности максимально неподобающе…

Айвен почти укусила его за нижнюю губу, провела языком по верхней и села, опершись руками о грудь Нерона.

— Хочешь стих на тему девственности?

Он улыбнулся углом рта и мотнул головой, но не двигался, оставив всю инициативу Айвен.

— Вот и молчи, — она приложила палец к его губам и чуть приподнялась, чтобы сесть уже правильно, соединяя их тела.

Затем осторожно двинулась вверх, пробовала новые ощущения и следила за реакцией котенка. Но тому, похоже, нравилось. А если и нет — сам напросился, и не маленький, всегда сможет остановить и попросить сменить позу. Так же поступают обычные люди?

Потому можно отпустить себя на волю.

Айвен двигалась быстрее, затем медленнее, меняла темп, интенсивность, угол наклона и смещала ноги, пока не нашла ту самую позицию, при которой каждое движение превращалось во вспышку. Котенок не мешал ей, не жаловался, не пытался перехватить инициативу, а просто подстраивался под темп и всегда точно знал, куда деть руки, чтобы умножить удовольствие Айвен.

Она долго ходила на грани, затем застыла и почти сразу провалилась в то состояние после оргазма, когда начинался обмен энергией. В этот раз Айвен осторожно выпила силы Нерона и влила часть своих, потом повалилась ему на грудь и прислушалась к биению сердца.

Удары, вначале частые и гулкие, постепенно стихали и выравнивали ритм, чтобы вернуться к положенным шестидесяти двум в минуту. Кажется, этот звук становился своего рода фетишем для нее. Отличным завершением и одновременно отправной точкой для следующего секса.

— Я будто оглох и потерял нюх.

Нерон осторожно переложил Айвен на подушку и сел. Затем потряс головой и зажмурился.

— Стал чуть ближе к альтеру. Это скоро пройдет, не волнуйся. Полностью ты не изменишься, сколько бы энергии не получил.

— А ты бы хотела?

Айвен помотала головой, обняла Котенка и утащила обратно на подушки. Не хотела бы. Точно нет. Не потому, что вдруг оценила котов, приравняла их к примам, а просто потому, что Анрир сам себя вполне таким устраивал, даже с неправильным именем. И ее устраивал тоже. Наверное, больше чем любой другой из мужчин.

***

Даже рядом с Котёнком ей не спалось, энергии хватало, усталость тоже будто испарилась, и буквально до зуда тянуло проверить передатчик. Айвен украдкой поцеловала спящего Рира, укрыла его одеялом и встала с кровати, затем быстро приняла душ, оделась и спустилась в свою новую мастерскую. Странно, но ее слабый сигнал, завязанный на позывной, вряд ли выходивший за пределы системы Лучезарного, кто-то перехватил и сбросил сообщение. Из кода отправителя Айвен смогла расшифровать только имя "Гвэн" и принадлежность к захудалому примовскому роду.

— Привет! Такие частоты уже пару тысяч лет не используют. Я случайно тебя поймала.

И множество бестолковых рожиц, радующихся, кричащих и заливающихся слезами, на которых чуть не полетел дешифратор.

— Привет, — Айвен осторожно набрала и отправила ответ. Человек, начинающий общение с прим-леди со слова "привет", был по меньшей мере странным, но и так просто остаться без единственного, кто вышел на контакт — глупо.

— А ты правда прим-леди Айвен из рода Арк Хай и прочие бла-бла-бла чины?

— Да.

— Круть! А я не верила старику, думала, он окончательно спятил. Вышлешь свой снимок? Запощу в группу, у нас тут вроде как, — здесь шли картинки с двумя согнутыми пальцами, — клуб поддержки твоей персоны. Его старик организовал, точнее — Леннард Рей. Ща!

Больше всего Айвен хотелось выключить передатчик и сделать вид, что он никогда не работал. Если в новом мире все общаются так, то, возможно, не стоит в него и возвращаться. Но она все же отправила неизвестной Гвэн свой снимок, вполне приличный, в форме, сделанный ещё перед визитом в храм. Правда, рядом стоял Котенок, но на нём же не написан титул и статус их отношений. А иметь рядом имуса — вполне нормально для прима.

Гвэн ответила почти сразу, и тоже с россыпью рожиц:

— Аха-ха-ха, вот это номер! У меня такой же брюнетик.

И приложила изображение, на котором красноволосая низенькая девчонка стоит рядом с копией Нерона. Чуть младше, чуть дружелюбнее, без капли имусовской крови, но этот прим походил на погибших Ниро, Роука и Кирара настолько, что это казалось подозрительным.

Глава 4

Этой ночью дом Крея штурмовали горожане. Они требовали вернуть храм водных богов, Блудницу и полисы восточного сектора. А ещё — рассказать правду о случившемся там. Многие заметили летящие с неба объекта, издали — самих исполинов, но никто не знал, что случилось дальше.

Крей смотрел на толпу равнодушно, с высоты своего балкона. Пил крепкий коктейль, обнимал одну из служанок, любовался на громаду Супремия и отдавал команды протекторам. Позже, когда нападающих разогнали, вернулся в спальню и отлично провел час наедине с девчонкой, спустился в холл и наткнулся там на Восемьсот Третьего. Некрос сидел неподвижно, не пил и не ел, и, кажется, сросся со стулом.

— Есть какие-то хорошие новости? — Крей устроился напротив и вытянул ноги. В доме была ещё одна служанка, более выносливая, ее хватит до самого утра. И сейчас хотелось идти к ней, а не болтать с тем, кто давно мертв.

— Да. Мы нашли способ и вас ввести в общество Бессмертных. Но тело выйдет специфическим.

В этом была своеобразная ирония — Лейле подошло только тело старика, а Крею то, что и по меркам невозмутимого мертвяка, специфичное. Женское? Детское? Возможно, звериное? Имусы не подходили на такую роль, это точно. А то кошачье стало бы невероятной шуткой судьбы. Впрочем, пока Крей не собирался умирать. Завтра его полностью оправдают на заседании Совета, а дальше… Дальше мертвякам придется вмешаться.

— Что вы хотите за помощь? — Крей следил за лицом Восемьсот Третьего, неподвижным, кукольным и оттого пугающим.

Сколько лет было его телу? Двадцать пять — тридцать, не больше. И бывший хозяин ушел из мира ради того, чтобы освободить место Восемьсот Третьему. Достойной ли вышла замена, оправданной ли? Вдруг Бессмертные единственные правы в своей рациональности? Живет достойнейший, тот, кто может лучше всего послужить обществу. Все остальные — расходный материал, почва, на которой вырастут истинные цветы. Так Бенедикт, старый и выживший из ума, прогибающийся под Троксом, отдал свое тело Лейле, самой прекрасной и доброй из женщин.

— О, ничего особенного. Мы мирная нация, поэтому удовлетворились бы небольшими пунктами сбора будущих тел.

Восемьсот Третий положил перед Креем россыпь рекламных листовок “Дороги к лучшему миру”. Отличная белая бумага и качественная печать, водяные знаки с летящими птицами — на Авроре ассигнации сделаны хуже. Некросы же такой красотой заманивали граждан добровольно продать свободу за небольшую сумму и пожизненное содержание, расписывали ждущее бедолаг счастливое будущее, сытое, беззаботное, обеспеченное, угодное богам. И в конце — легкий и безопасный переход в лучший мир.

Крей бывал и в садах удовольствий, и в питомниках, и не мог сказать, будто мертвяки врут. Они в самом деле заботились о будущих телах. Часто те жили лучше, чем во времена свободы, а зелье, которое подмешивали в еду и питье, постепенно отнимало силу воли и жажду самостоятельности. Хорошая, гуманная смерть, не сравнить с той, что ждала бы людские отбросы в трущобах.

— Думаешь, Совет пропустит? — Крей вернул собеседнику листовки, оставив одну себе.

— Мы надеемся на это. Бессмертные сильнее с каждым днем, и сейчас только мы можем сдерживать экспансию его величества Анрира. Он же вполне разумен и расчетлив, в противовес данному прозвищу, и поступится чужой территорией ради того, чтобы сохранить жизни своих подданных. А в открытом столкновении не заинтересован ни он, ни мы. Но это временно.

Предложи Восемьсот Третий убить кота, уничтожить его окончательно, лишить проклятых божественных сил, Крей согласился бы, не считаясь с платой. Но мертвяки не трогали Безумного, тот весьма осторожно, через третьих лиц, боролся с ними, практически идиллия.

— Не стоит так переживать, — дохляк неизвестно почему решил утешить Крея и даже неловко, неосторожно хлопнул по плечу, — мы донесли суть нашего предложения почти до всех участников Совета, думаю, завтра его примут.

***

Предложение приняли, проголосовав семь против пяти. Крей не верил своим глазам, не верил тому, что мертвяки, существование которых столько лет скрывали, замалчивали, превращали в страшную легенду крупных полисов, добились официального разрешения покупать людей. Но теперь это свершившийся факт. На Авроре всегда уважали выбор граждан, даже если это выбор продать себя, как скот, на убой, ради такой же по-скотски счастливой жизни.

Кот наблюдал за всем спокойно, но он наверняка заранее просчитал такой исход. Блудница тоже застыла, не вмешивалась и не смотрела в сторону Крея. Даже тогда, когда зачитывали список предъявленных ему обвинений. Хищения, злоупотребление властью, убийства, издевательства над людьми… Стандартный набор, такой любому правителю предъявить можно. В Совете и не слушали особенно, больше переговаривались между собой. Оставили решение Бенедикту и не хотели больше думать об этом. Оливия тоже активно вела переговоры с лысым здоровяком, четырнадцатым князем Трокса и, по совместительству, новым членом Совета аврорских полисов, и не спешила вмешиваться в рассмотрение дела.

Все складывалось так удачно, что и не верилось. Крей уже полностью погрузился в мечты о сегодняшнем вечере, о второй служанке, или о другой, совсем новой девчонке-имусе, которую он прикупил ещё утром.

В конце, когда список обвинений был зачитан, свидетели выслушаны, а записи просмотрены, пришло время говорить Лейлы в теле Бенедикта. Старое, немощное тело, почти не слушалось, но она все равно нашла в себе силы встать, выпрямиться и тихо, но твердо произнести речь.

— Все мы совершаем ошибки. Порой — из лучших побуждений. Порой мы думаем, что выбрали меньшее зло, смогли найти выход из ситуации, пусть для этого пришлось преступить закон и пойти против природы. Закрываем глаза на очевидные вещи и не видим зло, которое сами же и породили. Не замечаем, насколько разрушительна может быть любовь. Моим ошибкам нет оправдания, но кое-что я могу исправить. Леди, — Лейла поймала взгляд Блудницы, — мне жаль. Правда. Надеюсь, вы никогда не окажетесь в ситуации, подобной моей. И никогда не отдадите такой приказ.

Лейла перевела дыхание, вытерла взмокший лоб и продолжила:

— А теперь к делу. Рассмотрев все доказательства, я считаю обвинения вполне справедливыми.

Он ослышался? Сейчас она передумает и озвучит другое решение. Крей мысленно дотянулся до нитей, связывающих душу Лейлы и тело Бенедикта и сжал их. Без угрозы, просто как предупреждение.

— Отныне, лорд Крей Шен более не является…

… и порвал их. Нет, Лейла не могла такое сказать. Никогда. Кто-то перехватил контроль над ее телом и вложил в сознание произнесенную глупость. Крей разберётся, отомстит, но позже.

Нити обожгли холодом и срослись обратно. На мгновение Крей увидел громадную темную птицу, стоявшую за спиной Бенедикта.

— … лордом-протектором северного сектора. Я приговариваю его к тюремному заключению сроком на десять лет, без лишения сил. В нынешней ситуации вижу нецелесообразным стирать его память и разрушать личность. У Авроры слишком много врагов и мало союзников. На том, лорды и леди, хотелось бы проститься со всеми вами. Я слишком долго играю со смертью, а это никогда не проходит даром. Прощайте.

Она подняла руку и взмахнула ей.

И сразу осыпалась водопадом синих, тающих в воздухе искр. В зале повисла тишина, а Крей вытащил из кармана одноразовый мощный артефакт с телепортом и перенёсся в безопасное место. Кажется, пришло его время платить за ошибки.

***

Вэн молчала все время, пока они добирались домой с Авроры. От всей гаммы ее чувств голова трещала. Но вероятнее она трещала от усталости и передозировки стимулятора. Тот уже толком не работал, но и времени спать не было. С каждым днём всё закручивалось сильнее и сильнее, даже Крей ожидаемо оказался вне закона. Дальше начнется раздел Авроры.

Анрир был готов ко всему, кроме реакции Вэн. Но, в конце концов, еще несколько ударов разводным ключом станут не самым неприятным моментом в его жизни.

В кабинете встретил такой ворох бумаг, что ключ уже казался меньшим злом. Зато появится повод немного поваляться. Уважительная причина какое-то время не заниматься делами, которые сыпались, сыпались, сыпались… Но нужно собраться с духом и сесть за стол, отхлебнуть что-то горячее и сладкое из чашки и заняться тем, чем подобает заниматься великому князю, а не переживать из-за чувств прим-леди. Анрир открыл первую из папок, в которую Этьен складывал то, что можно подписывать не глядя, и начал на каждом листе выводить сложную закорючку, дающую бумаге силу указа великого князя.

Айвен устроилась напротив и смотрела на него. Гнев, досада, недоумение и искры жалости смешались в один мощный поток и еще сильнее били по сознанию. Как будто без нее проблем не хватает.

— Знаешь, я тут подумал, а давай мы оставим твою грудь в таком размере? Мне дико нравится.

Вранье безнадежное, Айвен слишком нравилась ему вся целиком, чтобы всерьез задумываться о размере ее груди. Но как тема, которая разозлит ее и заставит уйти — просто отлично.

— А давай тебе добавим сантиметров пятнадцать роста, я комплексую, что ты выше всего на три.

— Ты просто не ценишь преимущества равного роста.

Странно, но Вэн будто бы начала меньше злиться. И почему-то очень яростно думала о том, что секса у них больше не будет. В принципе, сейчас и Анрир не настаивал: от постоянной усталости в нем просыпался профессиональный импотент.

— А ты не ценишь мои вялые попытки управлять гневом. Еще раз поднимешь тему груди — отхлестаю ремнем. Или нет, надену ошейник и буду кормить с рук, как и полагается обращаться с котом.

— И за ухом почесать не забудь.

Бумаги из первой папки быстро закончились и Анрир достал вторую. Их нужно было читать. Точнее — позвать кого-то, кто прочтет. Айвен не слишком хорошо походила на эту роль. И просить ее как-то…

— Что ты собираешься делать с Авророй? — вот и вопрос, который волновал его леди. И ответ на который ей не понравится.

— Удержать за людьми хотя бы половину.

Вэн замолчала, но от ее эмоций даже у него все внутри переворачивалось. Анриру было проще, он знал обо всем заранее, готовился, предвидел будущее и не питал лишних надежд. Зато мир Айвен рушился каждый день. Выстраивался заново, уже иначе, из других деталей и рушился снова. Раз за разом. И нет никакого “всё будет хорошо”, чтобы ее утешить.

— И всё? — она говорила тихо, с трудом сдерживая эмоции. — Ты даже не попытаешься остановить некросов?

— Как? Положить половину армии в бессмысленной войне? Ударить божественной силой? Только здесь есть сложность — чем сильнее я, тем сильнее они. Так уже было в другом мире, том, куда меня продали. Те примы тоже считали, что могут с моей помощью уничтожить мертвяков, а дали им возможность строить храм в несколько раз быстрее и призывать еще больше душ. У нас с ними общий источник силы, артефакт разделили, но разорвать связь обеих частей так и не смогли. Понимаешь?

Айвен молчала и не сводила с него взгляд.

— Нельзя ничего сделать, — продолжил Анрир. — Аврорцы растеряны, напуганы, они лишились своих богов, а для многих те были единственной опорой. Некросы так или иначе захватили бы Аврору, она их колыбель, отправная точка для экспансии по мирам, надежно скрытая “Вуалью”.

Вэн молчала и смотрела перед собой. Все ее чувства исчезли за кучей магических щитов, но Анрир уже успел ее немного узнать. А скорее, вспомнил то состояние, когда хочется, чтобы кто-то просто был рядом и протянул руку.

— Странно слышать такое от создателя призрачного кракена, — она сложила руки на столе и смотрела теперь на переплетенные пальцы. — У тебя полно людей, ресурсов и пока есть запас времени. Можно хотя бы минимизировать потери.

Анрир взял несколько чистых листов, подписал их и поставил печать. Затем протянул всю стопку Вэн.

— У меня больше нет идей, но если есть у тебя — действуй.

— Не боишься, что я использую их тебе во вред? — веер листов на мгновение скрыл нижнюю часть ее лица. Зато эмоции почти оглушали.

— К сожалению, я мало чего боюсь. Но буду рад, если решишь посоветоваться прежде, чем что-то предпримешь.

— Нет, — она быстро встала на ноги и собрала листы, после едва заметно улыбнулась и подмигнула. — Но я ценю твое доверие. Сразу лезут в голову твои иллюстрированные инструкции, хочется даже что-то испробовать. Особенно ненарисованное продолжение, ну такое, для мальчиков.

***

В приемной Айвен быстро напечатала текст приказов на двух листах и задумчиво разглядывала третий. Секретарь подал ей чашку чая и вазочку со сладостями, затем вернулся к раздаче указаний своим помощникам. Целый штат только для того, чтобы разбирать бумаги. В обществе примов все было иначе: когда нет нужды записывать что-то, чтобы запомнить или передать другому, а твои приказы некому оспаривать — все становится проще.

На диване в приемной скучал Кейташи, он вырезал из яблока фигурку неизвестного злого духа и тихо напевал под нос. Интересно, кто присматривает за княжеством, пока князь присматривает за Анриром?

— Не знаешь, здесь есть отряд водолазов или что-то похожее? — Айвен персела ближе к нему вместе с пишущей машинкой.

— Кто-то похожий. Но работают ребята безупречно. Если найдешь к ним подход. Это вот он, — Кейташи указал на закрытую дверь кабинета, — может договориться с кем угодно, а ты, уж прости, не самого сговорчивого характера дева.

— У меня будет официальный приказ.

Айвен махнула пустыми листами и посмотрела на портрет великого князя. Вроде бы котенок, но без единой имусовской черты. И здесь он ещё сильнее походил на незнакомого Леннарда, организатора группы поддержки Айвен где-то в мире примов. Точнее тех, кто считают себя примами.

Внешность и происхождение от одного, характер и остальное — от другого, чем не рецепт идеального мужчины? И сам Анрир пользуется таким же, раз вывесил именно этот портрет.

— А дай мне один листок? — Кейташи отложил яблоко и задумчиво потер подбородок. — Организуем праздник поэзии в Кор-Атре. Открытые сцены, угощения, вирши звучат со всех сторон, весна… Здорово же?

— Боюсь, его величество мне этого не простит, — не настолько она отчаянная дура, чтобы запороть только-только начавшее выстраиваться между ней и Котенком доверие.

Кейташи притворно вздохнул и вернулся к яблоку.

— Что ж, придется искать себе другое занятие на эти выходные.

Предамся утехам

В тени прохладной клена…

— Жаль нет подруги, — закончил за него Анрир и отобрал фигурку из яблока. — Присмотри за леди, вдруг возникнут сложности. И проведай уже Руоки, меня тревожат утехи и клёны в одном стихе.

Кейташи коротко кивнул, а Рир повернулся к секретарю:

— Этьен, ты хвастался, что нашел для меня парочку институток с чудными голосами, приведи их.

После чего он скрылся в кабинете, а Айвен взяла Кейташи и направилась в храм Приводящего В Свет.

Какое ей дело до институток? Никакого. У кота своя жизнь, в которой может быть сколько угодно каких угодно женщин. И точка. Даже институток с чудными голосами.

Здание располагалось на самой окраине Кор-Атра, но для того, кто пользуется телепортом, расстояние не имеет значения. Гигантская птица пялилась на Айвен с барельефа, а жрецы оказались заняты прополкой сорняков в окрестностях. Все с одинаковыми прическами, волосы выкрашены в синий цвет, одежда простая. Только у некоторых сохранившая следы вышивки и других украшений. В целом, ничего подозрительного и непонятно, откуда ждать подвоха.

— Анрира тут не любят, мягко говоря, — шепнул на ухо Кейташи, — жрецы не были готовы к личному визиту своего бога. Особенно в облике жадного, циничного кота, поклонника всеобщей занятости и душителя поэзии. Поэтому зови Изу.

— Я здесь.

Голос звучал, но Айвен не ощущала присутствия рядом кого-то, кроме Кейташи. Жрецы же продолжали возиться на клумбах и газоне под молчаливым присмотром мраморной птицы.

— Держи, специально тебе собрал, — князь бросил в воздух сразу три красных, налитых яблока, и те исчезли, как только пересекли невидимую черту.

— Врешь, всегда их таскаешь за собой.

Говорившая все же появилась, но будто иллюзия — ни запаха, ни тяжести шагов, ни звука дыхания. Только колышущийся воздух, будто собранный в облике девушки. Довольно пугающей: длинные черные волосы с единственной синей прядью, руки почти достают до колен, пальцы заканчиваются темными когтями, а одежда изодрана. Иза оскалилась и надкусила яблоко, сразу будто потерявшее материальность.

— Она мертва? — Айвен взмахнула рукой, но вместо обрывков сорочки поймала струю ледяного воздуха. — Это призрак?

— Э-э-эй! Я здесь, — в такой дозе возмущения и утонуть недолго.

— Раз здесь, то и отвечай сама, — Кейташи отошёл в сторону, оставив Айвен наедине с Изой.

— Это щекотливый вопрос, — призрачный палец ткнул куда-то в ребра Айвен, — скажем так, пока что я не определилась. Живой я в последний раз была здесь, защищала этот храм. А после — бу-у-у-х! — и все исчезло. К счастью, боги не торопят с переходом черты. Мне же и так хорошо, так могу служить им не отвлекаясь ни на что. Но если тебя смущает неопределенность.

Она закрыла лицо ладонями, а когда развела их в стороны, превратилась в обычную девушку. От которой пахло землёй, сыростью, грозой и листвой, вместо привычного пота или мыла. И больше никаких отличий от живой. Иза покрутила в руках яблоко и надкусила его снова, с другого бока. Невероятное создание, таких сильных жрецов и во времена расцвета Союза равных было немного. Именно их возможности натолкнули примов на мысль создать “Сумеречную птицу”. Но жрецов выбирал сам Уводящий или его вторая сторона, а примам хотелось контроля над смертью.

— Благодарю, — выдавила Айвен, — так намного лучше.

"Неопределившаяся" жрица бога смерти, пустые листы вместо помощи, что-то вроде водолазов… Кажется, у нее появилась новая фантазия с участием кота, цепи и ведерка со льдом. Но если вспомнить, насколько отощал Нерон, и с каким трудом он вставал с постели по утрам, фантазии плавно перерастали во внутривенное вливания питательного раствора.

— Ты так мало веришь в богов, зачем же просишь их о помощи? — Иза доела яблоко, бросила огрызок на землю и из него почти сразу проклюнулся росток будущего дерева.

— Потому что задачка как раз для них. Ты сможешь вернуть прежний вид огромной такой куче органики?

Иза накрутила прядь волос на палец и посмотрела куда-то в небо.

— Если она была живой — смогу, если не была — не смогу.

— Она, скажем так, тоже не совсем определилась.

Глава 5

"На местности" план перестал казаться таким уж идеальным: водных богов уже успели основательно разобрать, и из воды торчали только металлические остовы. Даже с помощью Изы, обновленных реакторов и толпы механиков, поднять их не получится. Впрочем, у Айвен был и запасной вариант, для которого и нужны водолазы. Сородичи веками сбрасывали на Аврору прекрасных роботов, преступно этим не воспользоваться, пока Котенок развлекается со своими институтками.

— Не знаешь, почему его величество не откапывал других богов? — она обратилась к Кейташи.

— Откуда бы? Я и в существование этих до конца не верил, на Авроре любят сочинять всякое.

— Удивленным не выглядишь.

— Я как-то похоронил одного мальчишку, почти сына, а тот через девять дней вернулся в дом за своими вещами. После того случая удивить меня непросто. Но, поверь, что бы Анрир сделал или не сделал, всё имеет смысл.

Интересно, а в словах об институтках был смысл? Наверняка был, например — разозлить Айвен, вывести из себя, заставить бросить все дела и вернуться к Котенку и проверить, чем он там занят. Соблазн оказался настолько велик, что она все же спросила:

— Зачем ему институтки?

— Читают вслух. И там, скорее всего, будет кто-то из "мышек", тщательно отобранных Вальтером. Никто не разрешит заглянуть в такие документы случайному человеку.

— Он не изменит тебе ни с кем, кроме смерти. Или долга.

Иза улыбнулась широко, сверкнув желтоватыми зубами. Во всем ее облике сквозило то издевательское превосходство, какое бывало только у тех, кто уже не человек.

— Если ты и у Сводящего Вместе на полставки жрицей не подрабатываешь, то знать этого не можешь.

— Мы с его величеством встречались какое-то время. А после моя смерть, его дела и не срослось… Эх, такой мужчина, с такой манящей темной стороной. Ради такого можно на многое пойти.

Айвен ещё раз оглядела Изу. Невысокая, складная, хрупкая, черные волосы почти до талии… Если она при жизни была хоть вполовину так же хороша — интерес Котенка понятен.

— Вернёмся и настучим ему разводным ключом для профилактики измен? — Кейташи пылал таким энтузиазмом, словно сам давно хотел побить Анрира, но не решался.

— Пока могу организовать поэтический фестиваль, ключ не нужен. И где твои водолазы?

Князь повел ее к воде, затем подул в ультразвуковой свисток. Иза тащилась сзади, беспечно насвистывая под нос. И не скажешь, что мертва.

Через пару минут океан у края платформы почти "вскипел" от количества пузырьков воздуха, затем на поверхности показались двое водоплавающих имусов. Они издали целую ультразвуковую трель, выбрались на сушу. Этот вид создали незадолго перед войной, пробная популяция для глубоководных работ, но имусы пережили примов и, похоже неплохо адаптировались к изменившемуся миру. Хотя и выглядели нелепо: длинные, плотные тела с изрядным количеством подкожного жира, перепонки на руках и ногах, по спине идёт плавник, глаза прикрыты третьим веком. Одеты странно: в темные, явно синтетические комбинезоны. Насколько Айвен успела узнать, у остального населения такая ткань не в ходу.

— Мы рады приветствовать лорда Цветок-под-водой и выражаем ему свое почтение, — Кейташи с уважением поклонился имусу, тот ответил новой трелью и тоже поклонился. Скосился в сторону Айвен и спросил что-то.

— Он интересуется, не хочешь ли ты посетить их суверенное государство и посмотреть, насколько хорошо они сохранили наследие…, — он замялся, подбирая слова, — Тех-что-были-вначале. Перевод дословный, но, думаю, он говорит о примах.

Цветок качнул головой и всплеснул руками. Абсолютно чужая мимика и язык тела, невозможно понять, что этот имус имеет в виду. И слов он пока произнес слишком мало, они никак не складывались в базовые понятия о языке. Какой-то не совсем обычный принцип словообразования и формирования предложений.

— Простите, пока слишком занята, но на днях — непременно, — Айвен сделала над собой усилие и улыбнулась, потом едва склонила голову в знак уважения Цветку-Под-Водой.

В конце концов, она спит с имусом, живёт с ним, пользуется помощью, теперь странно кривить лицо от приглашения других имусов. Вряд ли у тех получилось скатиться до фангрупп героев прошлого и возгласа "Круть!".

Цветок снова пришел в движение, колыхнулся всем телом и быстро о чём-то переговорил со спутником, тот заверещал так, что уши заложило и прыгнул в воду. Странно так долго ждать тех, кто помнит примов, а встретить их в лице жутковатых, мало похожих на людей имусов. Новый знакомый похлопал по руке Айвен и задал ещё один вопрос.

— Он интересуется, зачем тебе понадобились водолазы, — перевел Кейташи.

— Мне нужно откопать кое-что. Здесь неподалеку когда-то утонул водный бог, хочу добраться до его головы. Там слой отвердителя, по плотности как гранит, сантиметров десять, спроси, смогут ли они помочь аккуратно проковырять дыру?

Цветок затрясся, замахал руками, несколько раз топнул и коротко свистнул.

— Говорит, что за столько лет соленая океанская вода, толкаемая приливами и отливами, успела проделать несколько дыр в панцире, разъесть несущие конструкции и серьезно повредить реактор. А поверх всего этого построили свои домики рыбы и моллюски, разрослись водоросли и прочая ерунда. Подданные Цветка-Под-Водой плавали вокруг и сейчас просто показали мне то, каким они увидели останки водных богов.

Ожидаемо: стоило только чуть-чуть порадоваться первым успехам, как реальность жестоко стукнула по голове. План был хорош: немного подлатать одного из старых роботов, подвести его к полису и показать гражданам, что водные боги не рады новым порядкам. Но не сложилось. Наверное, ей стоит вытащить из глубин памяти все пособия по правильному и жаркому сексу и усиленно практиковаться в этом, на большее прим-леди в изменившемся мире не способна. Зато минимизирует количество совершаемых глупостей и безмерно порадует Котенка. А листы с печатями лучше отдать Кейташи, пусть организует свой поэтический фестиваль.

— Грустненько? — Иза тронула ее за плечо, а Цветок просто таращился, наверное, ждал других просьб. — Знаешь, живое, неживое, это все очень и очень сложно. Думаем, что тебе стоит помочь, но времени будет мало: минут пять. На большее не рассчитывай.

— Не стоит, правда, есть и другой план, — Айвен не стал притворяться, будто поняла речь неопределившейся девушки. Но сейчас не время киснуть и жалеть себя, нужно действовать. — Кейташи, а у вас есть годные портные и ювелиры? Работать придется быстро.

***

Вербовочные пункты появились буквально на следующий день. Некросы, существование которых так долго скрывали от аврорцев, быстро выкупили несколько десятков зданий в северном и южном секторах и начали потихоньку заманивать жителей в сады удовольствий.

Марк вместе с Оливией присутствовали на открытии одного из таких пунктов. Все чинно, красиво, привычно и прилично настолько, что холодок бежит по спине. Отремонтированное здание, чиновники, произносящие речь, степенные и улыбчивые некросы, так похожие на обычных людей и даже лента с бантом, которую полагалось перерезать.

— Уж думал, ты предпочтешь поддержать Безумного.

Оливия встрепенулась и поймала взгляд Марка. Красивая. Ещё красивее, чем сорок лет назад. Ещё умнее, ещё расчетливее, ещё могущественнее. Оливия выросла за годы, преобразилась. Как и почти мучительная любовь Марка к ней. Которая рвала душу, несмотря ни на что.

— Правитель не должен мыслить узко, а я пытаюсь по глупости не отсечь перспективное направление. Советую научиться тому же.

— Стар уж. Новое узнаю с трудом.

Жена пожала плечами и аплодировала в конце речи Восемьсот Третьего. Он так красочно расписал жизнь в садах, что Марк и сам бы с удовольствием подписал контракт на свое тело. Будущие счастливчики в самом деле не заставили долго ждать: голодные, оборванные и тощие мужчины-эрандо, сразу семеро, первыми ступили за порог пункта. Хотя хороших тел из них все равно не выйдет: насколько охотно эрандо плодились, настолько же плохо «поднимались» после смерти.

“Видишь, там горят пожары?

Дело рук твоих!”

Строчки из старой пьесы, на которую они ходили с Лапушкой сразу после свадьбы, пульсировали в голове. Странно искать виноватых в случившемся. Это он, Марк Байон, приложил руку к тому, что происходит сегодня.

Кто помогал Крею договориться с некросами, насчет обмена тел умерших горожан на артефакты и оружие из других миров?

Кто закрывал глаза на то, что лорд-протектор давно чокнулся и перешел все возможные границы?

Кто разорвал отношения с Троксом из-за страха потерять политический вес?

Кто столько лет избавлялся от толковых протекторов и агентов, запихивая их в разные дыры, чтобы дать дорогу верным ему людям или родне Оливии?

Кто, в конце концов, не обращал внимания, что рядом с ним живет обычная властолюбивая стерва, которую стоило бы запереть в спальне и не выпускать оттуда?

Так что теперь прежний мир горит, и искры этого пожара вспыхивали от рук Марка.

— Надеюсь, твоей широты не хватит на то, чтобы самой стать мертвяком? — он не смотрел на жену, только на еще одну группу людей, зашедших в пункт.

— Не смеши. Я слишком люблю жизнь и постараюсь сохранить ее у максимально возможного числа подданных. Завтра меня официально выберут новым председателем Совета, хотелось бы видеть тебя на церемонии.

— Да уж постараюсь не…

А после платформа дрогнула и рядом с ней всплыл храм водных богов.

Горожане отпрянули от края платформы, Марка забросали мысленными вопросами агенты, протекторы, члены Совета и просто какие-то знакомые. Он коротко ответил, что не в силах противиться воле высших сил и выбросил все амулеты для связи в воду единого океана.

Святые щупальца! Он столько лет молился водным богам, приносил им подношения, следил за тем, чтобы жрецы не встречали никаких препон, наверное, пора бы тем воздать за служение. И пускай Марк своими глазами видел стальную начинку богов, убивал аватара трокского бога смерти, но сейчас, сию секунду, верил и ждал, что какая-то вселенская справедливость вмешается и исправит всё.

В подтверждение его мыслям из храма повалили прислужники, выстроились в живой коридор, по которому прошли жрецы. И, как назло, ни одного знакомого, хотя бы виденного раньше. Правда самый старший из них, шедший первым, кого-то напоминал: высокий, жилистый, с почти армейской выправкой и яркими глазами. Он остановился рядом с пунктом, повернулся к толпе и начал говорить:

— Для граждан Авроры настали нелегкие времена. Кажется, будто выбора нет, и никто не протянет руку помощи. Знайте же, что это не так! С этого дня храм водных богов открывает двери для всех. Мы организуем стационарные филиалы во всех крупных полисах и каждый день будем раздавать бесплатные обеды всем нуждающимся. И если вы все еще почитаете водных богов, как единственно истинных богов Авроры, то перед подписанием договора на передачу тела — побеседуйте с одним из жрецов, возможно, он найдет путь к решению вашей проблемы.

После чего он коротко поклонился всем и отошел в сторону, а другие жрецы выкатили несколько огромных чанов с едой. Толпа зашумела, многие, отталкивая друг друга, поспешили к бесплатному угощению, другие же выкрикивали оскорбления в адрес водных богов, третьи — просто стояли в стороне и наблюдали за происходящим. Но все внимание Марка было приковано к жрецу. Почему-то казалось, что тому невероятно пошла бы более женственная фигура и длинные волосы, а полноватые губы будто бы готовились скомандовать: “А ну подбери яйца, малец, и сделай что-нибудь!”.

— Сукина дочь, — пробормотал он сквозь зубы, Оливия чуть повернулась, но развивать тему не стала.

— Обманщики! — грязный и оборванный пьянчуга выбежал вперед и бросил в жрецов камень. Старший из них, подозрительно похожий на Блудницу, легко поймал снаряд и сжал в кулаке.

— Водные боги мертвы! — продолжал кричать нападавший. — Они пали в восточном секторе. Грядет новое время, время черной птицы! И лишь она будет направлять нас!

— Подбери яйца, — все же сказала она, — и научись делать что-то сам, а не ждать милости от высших сил. И помни, что боги живы, пока ты в них веришь!

Вода единого океана пошла волнами, забурлила, а после хлынула на платформу, сметая мусор с улиц. Затем из нее показалась исполинская туша водного бога.

Горожане закричали и бросились в стороны, толкая и сшибая друг друга, Марк схватил Оливию и активировал небольшой телепорт. Что бы здесь ни происходило, наблюдать за этим лучше с безопасного расстояния.

Оказавшись в своей квартире, он первым делом прильнул к прозрачной стене и наблюдал, как громадная, будто сотканная из тумана и молний рука, снесла крышу вербовочного пункта, потом и стены. Бог воздел руки кверху и вернулся обратно в воду. Марк изо всех сил стукнул по стеклу, но на том не осталось ни единой царапины, зато теперь кровоточили стесанные костяшки. Точно такие же дым и молнии Марк видел совсем недавно, в тот день, когда призрачный кракен разрушил тюрьму. Снова проделки Безумного, щупальца ему в…

— Здравствуй, не ожидали тебя здесь увид…, — вначале спокойный голос Оливии захлебнулся криком и стих.

Марк повернулся и сжал в руке несколько амулетов с атакующими заклинаниями, а заодно бросил призыв агентам. Но надежды на их помощь не было: он сам выбросил амулеты для связи, а дел у сотрудников визумария и протекторов хватало, потому, пока не последует объяснений, они просто впишут помощь главе визумария в список неотложных дел. Марк сам оставлял такие инструкции. Поэтому придется разбираться самому. Самому тушить пожары.

Посреди комнаты замер Крей, он связал Оливию заклинанием, повалил на пол и начал чертить вокруг какие-то знаки.

— Как всегда действует кот? — он поднял голову и поймал взгляд Марка, затем снова вернулся к своему занятию. — Продумывает в деталях план и дожидается подходящего момента, чтобы сделать все наверняка. Битва богов — чем не подходящий момент?

— Отпусти Лапушку.

Несколько шагов в сторону, чтобы за спиной оказалась стена. Затем — вытащить из кармана припрятанный флакон с зельем и незаметно выбросить пробку. Пальцы чуть обожгло едким паром, но это мелочи. Сейчас вся его жизнь казалось мелочью: сектор раздирают на части, давний соратник сошел с ума, а жена лежит на полу, опутанная заклинанием и не может пошевелиться.

— Отпусти Оливию, — повторил Марк. Крей же лихорадочно блеснул глазами и дочертил еще одну закорючку.

— Зачем? Не держись за эту шлюху. Она же перетрахала всех знакомых мужиков, один ты предпочитал закрывать на это глаза. Она и со мной была, дай вспомнить сколько… м-м-м, раз десять, не меньше. Перед этим окном, в ванной, в вашей спальне, в моей секретной комнате, помнишь, как она якобы лечилась после неудачной косметической магии года полтора назад?

Оливия замычала и попыталась сесть, но ее тело сразу сковало судорогой.

“Видишь, там горят пожары?

Дело рук твоих!”

Да, Марк сам погубил свою жизнь и жизни множества аврорцев. Но кто сказал, что нельзя ничего исправить? Не надо обманывать себя, он давно принял это решение и понимал, что час настанет. Потому и таскал за собой флакон. Эрандо не живут долго. Не в их природе. Такая вот плата за возможность плодиться без всякой меры. И смерти их никто не замечает, как не замечает и жизни. Заметил ли кто-то жизнь Марка? Уверенным можно быть только во врагах. Они-то точно запомнят. Безумный наверняка выпьет пару бокалов за благополучный путь Марка на океанское дно. Как он сам пил после того раза, когда прострелил коту голову.

— Давай выпьем, обговорим все спокойно, — еще несколько шагов к Крею.

— Подожди немного.

Он закончил рисунки и сам вышел из круга. На достаточное расстояние от Оливии.

— Мне нужно доделать кое-что. Одно маленькое переливание энергии — и я сравняюсь с предтечами. Стану равным одному из них. Истинным примом, понимаешь? А она, — он почти плюнул в сторону Лапушки, — шлюха, прирожденная шлюха, нет ни одного человека во всех трех мирах, который станет горевать о ее кончине. Только представь, как я смогу изменить мир, сделать его лучше для всех нас? Ее гибель — меньшее зло.

Последние шаги давались с трудом, решимость уже таяла, исчезала с каждой секундой. А что если он не прав? Если Марк Байон — единственный, кто сможет вытащить Аврору из нынешней ямы? Если нужно поддержать Крея? Использовать его? Это же будет меньшим злом?

“Видишь, там горят пожары?

Дело рук твоих!”

Нет. Не так.

Марк подошел вплотную к Крею, дернул его за рукав, разворачивая к себе и плеснул тому в лицо из флакона. Пар обжег губы, нос и глотку, заставил кашлять и харкать кровью. Крей кричал и пытался излечить себя, но Марк только кивнул давнему почти-другу напоследок: этот яд не имел противоядия, его изготовили по образцу, выделенному из крови Крея после того отравления в Кор-Атре, усовершенствовали и добавили компонент, лишающий жертву магии. Лучшие умы визумария трудились над содержимым одного флакона, чтобы Марико Бай, долгие сорок лет притворявшийся другим человеком, сегодня мог поступить правильно.

Вещество быстро улетучивалось и распадалось на безопасные компоненты, поэтому нужно было проследить за тем, чтобы жертва вдохнула хотя бы один раз. А бывший лорд-протектор вдохнул даже больше положенного. И сейчас оседал на пол.

Марк обрадовался, что успел оставить распоряжения для Ори как раз на такой случай. За долгие годы он собрал солидный компромат на Оливию и приказал помощнику дать тому ход, если заподозрит нового председателя Совета в предательстве интересов Авроры. В последнюю секунду же, кое-как хватаясь за уплывающее сознание, он посмотрел на Оливию, уже вскочившую на ноги и пытавшуюся спасти Марка. Но для этого не хватило доступной ей магии.

А после все исчезло.

Он очнулся посреди темного поля. Вокруг распускались светящиеся цветы и пахло чем-то приятным, вкусным, почти родным. Рядом же с ним сидела молоденькая девчонка с длинными темными волосами. Она смотрела в небо, будто считала звезды и по одному отрывала лепестки у цветка. Закончив, она встала и взяла Марка за руку.

— Идем, ты заслужил спокойную дорогу. Идем, идем, я провожу.

— Как-то иначе представлял…, — он боялся сделать шаг, будто это еще было важно.

Девчонка рассмеялась и тряхнула волосами, на мгновение обернувшись темной птицей.

— Какие же вы люди пугливые! Но я пойду с тобой. Вместе. Так будет правильно.

— А куда?

Она пожала плечами и повела Марка вперёд, и, святые щупальца, но сейчас у него уже не осталось страха.

***

Все такой же измученный Котенок сидел на мягком диване и смотрел на закат. Айвен медленно вышла на балкон, прошла по нему и застыла у парапета. Не в опасной близости от Нерона, зато можно следить за выражением его лица.

— Я могу все исправить, — она все же начала разговор. — Знаю, неразумно было тратить столько ресурсов на жителей Авроры. Но я дам вам новые удобрения, корм для животных, технологии, это частично компенсирует затраты, а в перспективе — окупит их несколько раз. Извини за самоуправство, надо было посоветоваться, но время…

— Сядь сюда, — Котенок хлопнул по месту рядом с собой, — так устал, даже заснуть не могу. И не переживай, ты все правильно сделала. А я могу позволить себе дорогую любовницу.

Айвен опустилась на диван и наклонилась к самому уху Нерона:

— Ты соскучился по моему ключу? Или, возможно, разрешить Кейташи провести поэтический фестиваль?

— Хорошо. Я согласен официально оформить наши отношения, — и, прежде чем Айвен успела его стукнуть, вытащил из-за пазухи официальный приказ о ее назначении. Только вместо должности осталось пустое место. — Впиши, что хочешь. Или давай поженимся. Это будет разумно. И правильно. Я в самом деле люблю тебя, Вэн, и ты будешь со мной счастлива, пускай и недолго.

— Конечно, только вытащу свое белое платье из шкафа, позову завистниц, девочек, грустную лошадь и скрипача. Все должно быть идеально, знаешь ли.

— Особенно жених, да, — Анрир положил руку ей на плечо и привлек к себе. После чего закрыл глаза и откинулся назад. Айвен обняла его и поцеловала в щеку. Можно болтать какие угодно глупости, но это ее Котенок, невозможный со своей родовой магией и обаянием. А ещё он единственный в новом мире тянул на прима.

Потому-то и не стоило уходить от Крея: лучше терпеть его безумие, чем сходить с ума от странной привязанности. От того, что не можешь оторваться от другого человека, напиться им, точно как той водой из Долины отражений. Почему Айвен такая слабая? Такая зависимая и трусливая? Почему не может как кот спокойно давать мучить себя ради каких-то целей?

— О, я к этому не сразу пришел, — говорил он медленно, не открывая глаз, а рука на плече Айвен все сильнее тяжелела, будто Рир засыпал. — После первого раза, когда я, скажем так, вступил в недобровольную связь интимного характера, сиганул вон с той башни. Разбился в фарш. Вторая моя смерть. А где-то к шестой самоуважение, психика и страхи тоже размололись в фарш, и все, происходящее с телом стало неважно. Я бы не желал тебе такого же. Поэтому не кори себя за слабость и не пытайся догнать меня в этой области.

— Не буду, — она устроила голову на плече котенка и чуть прикрыла глаза. Закат здесь действительно очень красивый, хотя лучезарное и кажется залитым кровью. — Я намного слабее тебя, намного.

— Это не та сила, которой хочется обладать. Потому что за нее платится слишком большая цена. А ты не слабая, ты просто другая. Потворствуешь поэтическим фестивалям, любишь котиков…

— Только одного котика. И это не любовь, скорее — необъяснимая симпатия.

Анрир хмыкнул и поцеловал ее в лоб.

Глава 6. История Анрира, часть 1

За тридцать два года до описываемых событий…

На кладбище пахло сыростью и сладковатыми цветами, которые высаживали на могилах, но Анрир все равно не мог надышаться. Его колотило от холода, на пальцах, кажется, не осталось ни одного целого ногтя или куска кожи, а шею все еще жгло, как раз в том месте, куда пришелся удар меча.

Последнее, что он помнил — боль от смертельной раны, неожиданно близкий пол и сапоги палача, а дальше — только темнота и теснота гроба, по счастью, сколоченного из дрянного дерева, иначе не получилось бы его сломать. А потом — откопаться из-под земли. Анрир умер, в этом он был точно уверен, затем вернулся к жизни, как какой-нибудь мертвяк из старых легенд. Но те собой не были, у их тел появлялся новый хозяин, а Анрир абсолютно точно не изменился. И никаких ран на теле, кроме недавних, хотя в тюрьме его неслабо избили аврорские солдаты, и напоследок снесли голову мечом, на глазах у Кассандры. И по ее доносу.

Столько всего произошло за последние дни, что погибнуть стало бы лучшим выходом для него, более честным и благородным. Дед, на котором держалась независимость их королевства, мертв, наверняка мертв, отец демонстративно оттрахал любимую девушку, а та написала донос, за который получила подданство Авроры.

Словно завязка плохого романа, одного из тех, что читала ему Кассандра. Только в них героя не убивали, он выбирался из ямы и становился князем или одним из тех королей, что пытаются построить маленькие государства вне власти тринадцати корон и Совета двенадцати. Еще немного, и королевство котов стало бы одним из таких. Если бы только Корин смог не хвастаться перед всеми будущей независимостью.

Впрочем, власти Анрир не желал. Власть берут сильные, смелые, способные вести за собой людей. Такие как дед: высокий, громогласный, слова которого слышат всегда и все. Анрир же мелкий и слабый, а еще тупой. Себя-то обманывать не стоит. Корин приказывал учиться, отец много часов убил на образование сына. Даже Кэсси и та, постоянно читала ему, но сам Анрир не мог посчитать даже пальцы на руках или написать свое имя, только нарисовать подпись. Сейчас самым правильным будет затеряться где-то, там, где хватает котов и никто не отличит одного от другого. И где никто не знает о смерти единственного сына Кирара. Была ли она в самом деле, или все воспоминания об этом — результат чьей-то магии, но дома Анриру делать нечего, его путь лежит в Кор-Атр, столицу всех тринадцати княжеств.

Далеко, очень далеко. Добраться туда будет непросто, особенно — на двух ногах и без денег. Но время еще было: ночь темна, до утра никто не сунется на кладбище. Анрир наконец собрался с силами и поднялся на ноги. Настоящего надгробия ему не поставили: только деревянный столб с вырезанной на ним темной птицей: знак Уводящего Во Тьму. Точно такой же холодил спину Анрира. Но это не важно, важно то, что под столбом нашлась горстка монет, как приношение мертвецу. Считалось, что если тот восстанет из могилы, то заберёт их и не побеспокоит родных.

Анрир сгреб все кругляши. Затем обошел все ближайшие столбы и собрал и те деньги тоже. В конце концов, он единственный беспокойный мертвец за долгие годы, за это полагается повышенная плата. Постепенно монетами наполнился целый кошель, невесть зачем притороченный к поясу погребального костюма.

Затем Анрир разделся, сложил испачканные землёй вещи на траву, скатал ее в свёрток, в середину которого спрятал кошелек и смотал все ремнем. Старшие и сильные коты умели оборачиваться вместе с одеждой, он же с трудом менял облик. Что там, до этого Анрир превращался в кота один раз, это длилось целый день и чуть не стоило ему жизни. А от одного воспоминания о боли становилось дурно. Но время уходило, а он уже вроде как взял плату за то, что не вернётся домой и не побеспокоит родню.

Зверь всегда сидит внутри, обычно тихо наблюдает за действиями человека, но иногда он начинает рваться наружу и требовать свое. Сейчас зверь хотел бежать как можно дальше от кладбища, и Анрир поддерживал его, значит, осталось только дать второй половине своей сущности свободу.

Кости и суставы разом хрустнули, кожа начала зудеть от растущей шерсти, а клыкам стало тесно во рту. Дальше в голове зашумело от хлынувшей в нее крови, а сознание исчезло. Когда очнулся, Анрир неуверенно встал на четыре ноги и сделал шаг. Непривычно, но легче, чем на двоих. И боль в шее будто стихла. Он подхватил зубами край ремня и побежал прочь, к восточной звезде, туда, где расположен ближайший портал в Кор-Атр.

Дни тянулись один за другим, Анрир даже не пытался их считать. Он плохо помнил дорогу, ориентировался только по звёздам и нечеткому, расплывчатому голосу интуиции. Каждое утро начиналось с упражнений, чтобы суставы не потеряли подвижность, а мышцы не ослабли, потом Анрир охотился и бежал дальше. Он съел столько сырого, ещё теплого мяса, часто перемешанного с перьями, кусками шкуры, содержимым кишечника, грязью, что тошнило от одного взгляда на зверьё.

Но сейчас был не сезон для ягод или орехов, а воровать у селян — это не королевский поступок. Пускай его государство так и не получило независимости, вмещало в себя несколько десятков деревень, но Анрир все равно был благородных кровей. А ещё был котом, пускай и слабым, таким, которому приходилось каждый день заниматься, чтобы поддерживать форму и скулить от боли каждый раз, когда меняет форму. Но у каждого кота есть четыре лапы, скорость и острые зубы, и он не станет голодать, пока рядом бродит добыча.

Размеренный порядок нарушился, когда за ним увязался один из сородичей. Анрир не заходил на его территорию, не угрожал семье или собственности, но кот решил проучить чужака. Он побежал следом и загнал в реку, холодную и быструю, текущую между камней и скальных обрывов. Природная ловушка, из которой не выбраться. Кот довольно рычал, прыгал по камням и все сильнее оттеснял Анрира на глубину. Взрослый и откормленный, шерсть так и лоснится, а движения ленивые и уверенные — подобному вчерашний котенок на один укус. Он знал это, потому и наслаждался своим положением.

По законам Анриру стоило бы вернуть себе человеческий облик, представиться и либо извиниться за беспокойство, либо же потребовать извинений у кота. Зависело от того, кто из них окажется сильнее, в чьих венах больше крови Кирара, первого короля, а значит и древней магии. Но представляться не входило в планы Анрира. Этот кот его просто потреплет, а дома снесут голову во второй раз. Или в первый, если произошедшее было магией. Но впечатлений хватило.

Кот зарычал и прыгнул на другой камень, там остановился и вылизал себе лапу. Унизительный жест, знак того, что перед ним не соперник, а котенок, не заслуживающий внимания. От кота пахло одной женщиной, спокойствием и достатком, наверняка он давно нашел себе спутницу, обзавелся наследником и парой-тройкой дочерей, построил дом и держит скромное хозяйство. Такому есть что терять, за что держаться. У Анрира же не было ничего, даже страха.

Он прыгнул и вцепился в бок кота, сшибая противника. От неожиданности и резкого холода тот растерялся на мгновение и позволил укусить себя за шею и притопить в ледяной воде. После чего начал вырываться и царапать Анриру морду. Но разжать челюсти — значило проиграть. И, когда вода потемнела от поднятого со дна песка, мелких камней и крови, кот первым вернул себе человеческий облик и поднял руки прося пощады.

Анрир тоже превратился, в этот раз — быстро и легко, почти без боли, встал и выпрямился. Затем зарычал на противника, когда тот попытался подняться на ноги. Пусть ещё немного посидит в ледяной воде, это полезно для прочистки мозгов.

— Я уйду, и ты не будешь преследовать, а ещё никому и никогда не расскажешь об этой встрече, — он попытался вложить в голос всю убедительность. Кот затряс головой и не стал спорить. — Теперь вставай и шагай к своей женщине.

Тот неловко поднялся и прошел мимо, опустив голову, Анрир же вдруг осознал, что ненамного ниже кота. А ещё то, что его слушаются, почти как деда.

***

Кор-Атр встретил его шумом и толчеей. А ещё вонью. Оставшаяся ещё от предтеч канализация доживала последние дни и нуждалась в ремонте, потому горожане здесь и там заменяли ее канавами, ливневыми стоками и просто пустующим углом. Даже в деревне котов такого ужаса не было. Правда, сейчас сам Анрир был ненамного чище столицы: нормально отстирать одежду в ручье не вышло, к тому же пальто, рубашка и брюки оказались маловаты для выросшего тела. Не говоря уже о волосах, которые свисали ниже лопаток.

Всех выходящих из сияния портала осматривала стража и выдавала браслеты с датой прибытия: на тех обозначались районы, куда мог заходить гость столицы и уровень его опасности для общества. Если за три дня не найдешь жилье — выдворят за границу города, в стремительно растущие трущобы. Стражник зачитал все быстро, привычно, нимало не заботясь о том, поняли его или нет, после чего толкнул Анрира вперед и взялся за следующего в очереди.

Столица княжеств давала много возможностей, но не щадила приезжих. Особенно — имусов. Зато и затеряться здесь очень просто, ещё один кот не вызовет ни у кого подозрения, даже если он выкопался из могилы.

Следующие дни смешались в бесконечный поток беготни, поиска работы, ночёвок где придется, паршивой еды и постоянного страха. Деньги с кладбища закончились быстро, их впритык хватило на одежду и обувь по размеру. Возможно, его и обсчитали, но проверить это Анрир не мог. Пополнить запасы оказалось непросто: работы в столице хватало, но всегда находились те, кто готов сделать больше, быстрее и за меньшую плату. В таких условиях потрудиться целый день за миску непонятной похлёбки — считалось везением. Особенно для кота, которому изначально полагалось жить в трущобах, как особо опасному имусу.

То и дело случались стычки с другими такими же неудачниками. Нищие, как дикие звери, сбивались в стаи и не любили чужаков. Но самый слабый кот легко может отбиться от нескольких альтеров, а если нет — четыре лапы бегают быстрее двух.

Каждый день Анрир засыпал с мыслью, что завтра все изменится и станет лучше, что он выползет из этой ямы, начнет есть досыта, спать на мягкой перине и мыться, пока кожа не заскрипит от чистоты. Но утро наступало, а ничего не менялось.

Ближе к зиме ночевать на улице стало совсем трудно. К утру он промерзал настолько, что почти не чувствовал рук и ног, а из-за постоянного кашля его начали сторониться даже самые непритязательные работодатели. Единственная возможность погреться — церемониальные костры вокруг храма Уводящего Во Тьму. Такое погребение считалось почетным и стоило немало; бедноту, вроде Анрира, десятками закапывали в общие ямы, бросая сверху один свиток с изображением темной птицы — вот и все церемонии.

Но последнее время шли непрекращающиеся дожди, часто переходившие в снег, и даже самые обеспеченные из жителей Кор-Атра не могли проводить родню достойно. Анрир, как и толпа других бродяг, прятался под широкими выступами крыши и жался к стенам храма в надежде, что хотя бы один костер сегодня зажгут и можно будет немного погреться.

Некоторые падали прямо там и младшие из жрецов оттаскивали их тела в яму на окраине города. Вчера Анриру повезло и он смог вклиниться в рабочую бригаду, копавшую такую яму, и даже поел в качестве оплаты. А ещё не мог отделаться от чувства, что лучшим для него стало бы остаться на ее дне, по примеру нескольких из тех, кто просто свалился по окончанию работ. Но духота гроба, сорванные ногти и земля, сыпавшаяся в рот и нос, быстро отбили такие мысли. Лучше умереть в городе: ходили слухи, что свежие трупы часто продавали на Аврору, а то и попросту разделывали на мясо для прокорма сторожевых хвачей. После такого уже никто не вернётся к жизни.

Дождь ненадолго прекратился, и на аккуратный прямоугольник дров взгромоздили первое тело. Затем безутешные родственники начали обкладывать его предметами обихода, одеждой, ассигнациями и едой. Целые кольца ароматных колбас, хлеб, орехи в меду, вяленый окорок и даже одна бутыль крепленого вина. Щедрый откуп для мертвеца, всем живым на зависть.

По тропе бродяг прошёлся оживленный шепоток, когда к дровам поднесли горящий факел. Кто-то попытался прыгнуть и стащить еду, но его остановил один из городских стражников, ударил по печени и повалил на землю. Толпа загомонила сильнее, а родичи усопшего запаниковали и стали требовать убрать с площади нищих. Стражники криками и тычками попытались исполнить приказ, но чем сильнее наседали они, тем сильнее бродяги рвались к едва загоревшемуся огню.

Анрира толкали со всех сторон, сдавливали так, что не вздохнешь, а кости похрустывали. Когда воздух совсем закончился, как и целые ребра, кто-то схватил его за шиворот, выдернул из толпы, затем отбросил в сторону.

— Не суйся, — огромная, намного выше Анрира, четырехрукая фигура стражника на мгновение загородила свет, затем снова растворилась в мешанине тел.

Тем временем хлынувший дождь потушил костер, и нищие рвались к еде с новой силой, уже почти не сдерживаемые стражей. В воздухе повис запах скорой смерти. Анрир как наяву видел вчерашнюю яму, доверху наполненную телами. И того самого стражника сверху. Вряд ли у имуса есть родные, готовые выложить за его погребение приличную сумму. Впрочем, богатеи завтра тоже будут лежать на кострах. Если не вмешаться — в живых не останется никого из присутствующих.

"Когда ты болтаешь — трава сохнет от тоски" — все время ругал его дед. Но, к сожалению, Анрир не унаследовал от славного предка, первого из кошачьих королей, ни силы, ни ума, ни остатков магии — только умение говорить.

— Стойте! — он обошел толчею вскарабкался на ближайший забор и с него уже прыгнул прямо к ногам мертвеца. — Прекратите позорить Уводящего!

Первые из бродяг и стражников замерли не столько от его слов, сколько от беспримерной наглости: никто и никогда не взбирался на погребальный костер, да ещё и тлеющий в самом низу.

— Смерть не любит шума!

Враньё полное, но ничего лучше Анрир не придумал. Зато кольцо слушающих все росло и расползалось по площади.

— Мы приходим в мир с криком, но уйти хотим в тишине. Отдайте же усопшему последнюю почесть: дайте ему минуту покоя, минуту радости за то, что и после смерти он несёт в мир добро! Ведь что может быть прекраснее для светлого, любящего и любимого человека?

Женщина в расшитом золотом платке расплакалась, и остальные родичи тоже вытерли скупую слезу. Даже стражники и бродяги стихли, будто этот незнакомый мертвец приходился родней и им тоже, и в самое сердце поразил выдуманным светом и любовью.

— Умножьте же его счастье, — продолжал Анрир, — отдайте еду и ценности этим людям, и пусть это продлит их жизни!

Женщина закивала и приказала раздать еду, толпа снова всколыхнулась, но Анрир спрыгнул на землю и встал перед ними.

— Успокойтесь, если не хотите прежде времени уйти в царство Уводящего! Еды хватит на всех, эта добрая госпожа обещала купить хлеба и раздать каждому по краюхе, чтобы вы пожелали доброй дороги ее любимому.

Самый младший из родичей тут же понёсся к ближайшей лавке, бродяги замерли, затем начали тихо выстраиваться в очередь. Каждое слово отнимало у Анрира силы, выпивало их, выбивало из него крохи здоровья. Очень хотелось ссутулиться и покашлять, но в то же время он понимал — если замолчит, опустит взгляд, то все пропадет, люди бросятся друг на друга, и видение с всеобщей смертью станет реальностью. Поэтому нужно держаться, осталось не так уж и много. Женщина сунула ему в руки булку, кажется, еще теплую и поблагодарила за напутствия, тот самый четырехрукий стражник пристально следил за действиями, но без всякого осуждения, зато один из жрецов Уводящего поймал за рукав и заставил развернуться.

— Кто ты такой? Как смеешь говорить от лица нашего бога?

— Я тот, кто к нему ближе всего.

Анрир разорвал ворот рубашки и показал жрецу татуировку на груди, сейчас налившуюся кровью и почти пульсировавшую чернотой. Служитель бога смерти отпрянул и замер, не обратив внимания, что крылья у птицы сложены.

Глава 7. История Анрира, часть 2

— Ну и как живется приближенным к богу смерти? — четырехрукий стражник нашел его даже через несколько кварталов, навис сверху и протянул бутылку выпивки.

— Сам видишь, — Анрир пожал плечами и с опаской взял угощение.

— Поводов для зависти немного, это точно. Да пей ты, не бойся. Ликер так себе и откровенно дамский, но другого на нашем складе конфиската не нашлось.

Здоровяк ухмыльнулся и почесал подбородок. Такие имусы были редкостью, говорят, их лепили из глины на скрытых заводах предтеч и по одному выпускали на поверхность. Но, как бы то ни было, имус остается имусом, и стражник, если и жил лучше уличных бродяг, то ненамного.

Анрир откупорил бутылку, сделал глоток и прикрыл глаза от удовольствия. Ликер пах специями, выпечкой, совсем немного — кофе, а еще неплохо согревал и растекался по языку тягучей сладостью.

— Мо, — стражник протянул верхнюю правую руку.

— Кот, — Анрир ответил на рукопожатие и отпил еще немного.

— А ты скромник, господин Кот. Зачем пожаловал в столицу? Точнее — ясно зачем, неясно, почему не прибился еще к какой-нибудь банде или в подпольные бои.

— Спорное удовольствие — убивать других ради еды. Хочешь отвести меня в тюрьму?

— Стар я уже для погонь за котами, — улыбнулся он. — Тем более теми, что могут говорить за бога смерти. Так что можешь не дёргаться.

Грубое, обветренное лицо имуса почти не выражало эмоций, но Анрир чувствовал спокойствие и любопытство Мо. На таком можно сыграть.

— Тогда помоги мне с работой.

— Конечно, ещё накормлю, подарю коня и отдам за тебя свою младшую дочь.

Анрир ухмыльнулся, отпил ещё немного и посмотрел прямо в глаза стражнику.

— Если в этом ликере нет яда, то приносить его не стоило. Сам знаешь, без работы и крыши над головой — зиму мне не пережить. А быстрая смерть — подарок лучший, чем сомнительная выпивка.

Мо почесал подбородок, затем подбросил монету, поймал ее и спрятал в карман, не глядя, какой стороной та выпала.

— Что умеешь, господин Кот?

Анрир развел руками, ответить ему было нечего. Отец столько лет бился над тем, чтобы научить его читать, познакомить с историей всех трёх миров, классической литературой, основами экономики, управления и прочими безнадежно далёкими от жизни вещами. Кто же знал, что навыки столяра или пекаря окажутся в разы полезнее?

— Драться хотя бы умеешь? — Мо почти за шиворот поднял Анирира на ноги и потащил за собой. За это хотелось поблагодарить, потому как окоченевшие ноги, спутанные дозой ликера, не слушались.

— Учитель говорил, что лет через пять меня будет не стыдно выставить против безногого слепо-глухого старика. Но дерусь я намного лучше, чем читаю или пишу.

— Потрясающе! Кем же ты планировал стать с таким обширным списком талантов?

— Кем-то вроде тайного советника.

Наверное, если бы дед смог провернуть комбинацию с отделением их королевства, Анрир в самом деле занял бы при нем такую должность. Чтобы стать королем у котов нужно быть сильнее всех, хитрости и наглости для этого мало.

— Зря не великим князем, — Мо усмехался, но без всякой злобы. Уж оттенки этого чувства распознавались легко, без напряжения. Когда от чего-то зависит твоя жизнь, начинаешь крайне быстро учиться. И Анрир научился чувствовать злобу еще до того, как она зарождалась в человеке.

— Самое оно, после разговора с Уводящим Во Тьму, — веселился стражник. — Старого Мо по службе бы продвинул, а то скоро юбилей — двести лет служу правопорядку Кор-Атра, и ни разу не пошел на повышение.

Конечно, кто его даст четырехрукому имусу? Точнее — кто станет такому подчиняться? В их мире каждому по рождению отведено определенное место, и из него не выбраться. Но дорога все петляла и петляла по подворотням, шагать по ней оказалось донельзя скучно, потому Анрир решил немного поболтать:

— Насколько хватает моих знаний по истории, еще ни один князь не становился великим в обход должности одного из двенадцати князей. Так что для начала придется сменить место жительства, присмотреться к подданным, их нуждам. Думаю, начать стоит с мелкого, окраинного княжества, в таких власть меняется чаще и меньше число аристократии, способной прикончить перспективного, но не угодного им кандидата.

— А ты забавный, господин Кот. Возьмёшь меня к себе начальником городской стражи?

Мо все так же придерживал Анрира за ворот драного пальто, то ли помогая, то ли для подстраховки от побега. Но что такое клочок ткани, для того, кто оставался без головы?

— Признаться честно, я считаю городскую стражу Кор-Атра устаревшим образованием, та же маринская жандармерия более прогрессивна.

— Приятно послушать, ваше величество.

Стражник остановился, специальным ножом разрезал браслет Анрира и выбросил остатки в канаву.

— Я так вдохновился, что решил прямо сегодня начать ваше знакомство с бытом и нуждами народа.

За следующим поворотом показались высокие ворота одной из городских тюрем. Анрир попытался вырваться и сбежать, но Мо неожиданно шустро перехватил его за руку и потащил вперёд.

— Не дергайся, посидишь пару дней, отъешься, отмоешься, потом устрою на работу.

Руку будто тисками сжимали, и как бы Анрир ни старался, выдернуть ее не получалось. Меж тем из ворот вышла ещё группа стражников, и возможности сбежать не осталось.

— Если ты подумал, что я без энтузиазма отнёсся к предложению жениться на твоей дочери, — Анрир дёргал рукой, чтобы освободиться из захвата Мо, но проще было бы кисть отгрызть, — или увидел намеки на ее не слишком красивую внешность — прости меня, друг. Готов идти с ней в храм Сводящего Вместе прямо сейчас.

— Говорю: не дёргайся. В тюрьме вполне сносно, отдохни там, а я пока успею родить и вырастить дочь. Или удочерить.

— Вспомнил! Я умею варить неплохой кофе, — Анрир все ещё пытался уболтать имуса, хотя и чувствовал, что ничего не выйдет. — Так себе умение для будущего великого князя, но лучше правил сервировки стола, согласись.

Варить кофе его научила Лейла. Дед привез женщину вместе с сыном с Авроры несколько лет назад. Угрюмый и вечно всем недовольный Крей Анриру никогда не нравился, но его мать оказалась настоящим чудом. Она окружила заботой деда, стойко и с улыбкой переносила всю тяжесть его показушно взрывного характера и быстро поладила со всеми. Лейла не откровенничала и не рассказывала о прошлом, но хорошего там было немного, раз жизнь в глуши с грубоватым котом оказалась счастьем для полноправной магички.

Ещё она совершенно странным образом взяла под опеку Кассандру: учила ее всему, рассказывала об Авроре и жизни там, пыталась втолковать основы магии, но без практики получалось плохо. Анрир же таскался всюду за подругой и невольно впитывал знания. Кроме кофе. Этому Лейла учила только его. Кто же знал, что это окажется единственным ценным навыком в его немаленьком списке.

Мо ухмыльнулся, дотащил Анрира до здания тюрьмы и зашвырнул в одну из камер. Большую, набитую людьми так плотно, будто здесь собрали отребье со всего Кор-Атра. Нового заключённого встретили без энтузиазма, но трогать не стали. Наверное, даже они побрезговали грязным и тощим котом. Анрир забился в дальний угол, чтобы спиной чувствовать стену, пригрелся и задремал, чутко прислушиваясь к происходящему. Один раз такой же грязный и оборванный тип попытался подобраться ближе, но быстро отполз, после одного взгляда. Сейчас Анрир даже радовался, что котов нельзя отличить друг от друга, а значит и боятся их почти одинаково.

В целом же в тюрьме было вполне комфортно: тепло, сухо и спокойно. Несколько раз приносили еду: одну большую гору подгоревших лепёшек с начинкой из перемолотых сушеных хрустовиков. Даже вкусно, если не задумываться, из чего оно сделано. На следующей день всех заключённых выволокли на улицу, заставили раздеться догола и отправили в купальни: длинный коридор, в котором струи горячей, почти обжигающей воды били под разным углом из обеих стен. Устройство наверняка осталось от предтеч, и вряд ли предназначалось для принятия душа. Вода била и обжигала, а ещё в нее, кажется, были подмешаны какие-то вещества, потому как кожу и глаза щипало, а ссадины и раны будто жгло огнем. Но ощущение чистоты того стоило.

После "купален" заключённых обрили наголо, нарядили в казённые одинаковые робы, снабдили браслетами условно свободных и стройной колонной повели к ближайшему заводу. За воротами Анрира снова нашел Мо, уже привычно выдернул из толпы и потащил за собой.

— Вот, теперь, когда ты похож на человека, можно и о работе поговорить. Извини, но не в казарму же тебя приводить. А бродягам заказан путь в приличные районы.

В ближайшей подворотне стражник разрезал и этот браслет, затем вытащил из мешка какое-то тряпье, относительно чистое, хотя настолько пропахшее смертью, что вариантов его происхождения было немного.

— А ты миляга.

Анрир поправил воротник снятого с мертвеца пальто, расправил плечи и постарался сделать вид, будто вышел на прогулку, а не сбежал из тюрьмы. Одно плохо — голова без волос сильно мёрзла, как и верхний край ушей.

— Простите, господин Кот. Обещаю научиться почтительности к вашей коронации. Но пока главный здесь я. И вам придется меня слушаться. Кстати, будущий работодатель считает вас евнухом. И если на этой почве возникнут какие-то проблемы, рекомендую решить их прямо сейчас.

Внешне он оставался серьёзен, но в мыслях веселился так, что и Анрир против воли улыбнулся. Но желание стукнуть стражника от этого не уменьшилось. Евнух, значит, евнух.

— На моей коронации ты будешь идти впереди колонны полуголых танцующих девиц, одетый в платье, яркое такое, с золотой вышивкой, на голове — корзина фруктов, губы напомажены, а в каждой из рук — блестящая пыльца или лепестки.

— Конечно, ваше будущее величество. Как только возьмёте корону — я лично оборву все розы в дворцовой оранжерее.

Анрир хмыкнул и поплотнее закутался в пальто. С каждым шагом он мерз все сильнее, от этого тюрьма казалась милым и уютным местом. Мо дошел до известной в городе "университетской" площади, огляделся, затем шустро юркнул в неприметную калитку. Они проследовали по заставленному коробками двору и вошли через заднюю дверь в какое-то здание.

Здесь пахло кофе, специями, выпечкой и тем самым ликёром, которым угощал Мо. Анрир шумно вдохнул запахи и зажмурился. Что бы ни пришлось делать, он хочет здесь остаться. Стражник прошел по коридору и толкнул одну из дверей, затем протиснулся через слишком маленький для него проем и затащил туда Анрира. Они оказались в небольшом светлом зале, заставленном обеденными столами, которые сейчас щерились ножками перевернутых стульев. Среди всего этого носилась темноволосая женщина, чуть младше отца Анрира. Она прыгунком скакала вдоль стен, наводя чистоту, но, заметив Мо, отложила тряпку, скинула фартук и подошла ближе.

— Здоровяк, я же просила сметливую девчонку, чтобы помогала мне в зале.

— Ты просила чистенькую, не страшную девчонку, не проститутку, не воровку, не слишком смазливую, чтобы клиенты не лезли ей под юбку, готовую трудиться за еду и ночлег. Вот это, — Мо пихнул Анрира вперед, — идеальная кандидатура. Евнух, к тому же.

Женщина вытерла руки о фартук, вернула его на стол, приблизилась к Анриру и облапала его пах. Не слишком кокетливо и упорно, но и от таких прикосновений к щекам прилила кровь.

— Не похож на евнуха, Мо.

Она сердилась, но вместе с тем в мыслях мелькали искры любопытства. Стражник же в открытую веселился и вмешиваться не собирался. Придется самому.

Анрир перехватил руку женщины и поднял ее вверх.

— Отрежем лишнее? До весны отрастет заново, а я смогу пережить зиму в тепле. Большего и не нужно.

— Начнешь изводить меня, или сам хоть раз распустишь руки — точно отрежем, — она высвободилась и повернулась к Мо. — Под твою ответственность. Учти, если девочка забалует — обещание я исполню.

Мо ещё немного поболтал с женщиной, затем ушел из кофейни, а сама хозяйка впихнула в руки Анрира тряпку и ведро.

— Вымой стены и подоконники, потом возьмешь другое ведро, швабру и приведешь в порядок пол, девочка. Закончишь с этим — дай мне знать. Не знаю, что тебе обещал трёхметровый балбес, но пахать придется много.

Анрир забрал инвентарь, стащил пальто, повесил его на какой-то крюк в углу и молча взялся за работу. Прислуги у них с отцом не было, убираться и готовить приходилось самим. А изредка — ещё и на Кару, когда та навещала бывшую семью. За восемнадцать лет Анрир так до конца и не разобрался в отношениях родителей и в том, зачем они завели общего ребенка.

Стены, подоконники, рамы картин, вешалки и прочее содержалось в чистоте, смахнуть осевшую за день пыль — дело нехитрое. Как и вымыть пол. С каждой минутой Анриру нравилось в кофейне все больше, а хозяйка, хоть и напускала на себя строгость, но не заваливала работой. После пола оправила на кухню, мыть посуду, а пока той не было — приказала поварихам налить ему тарелку супа. Из той еды, что готовили себе кухонные рабочие.

Дальше же в кофейню хлынул поток посетителей, и день Анрира превратился в череду грязных чашек, тарелок, подносов и прочей посуды. Несложная работа, но от постоянного недоедания и непривычного тепла его клонило в сон.

Кажется, когда поток грязной посуды иссяк, он так и заснул на полу рядом с мойкой. Проснулся уже ночью, с подушкой под головой и укрытый своим же пальто. Кофейня опустела, только сама хозяйка сидела в углу зала и подсчитывала прибыль. За окном давно стемнело, с улицы доносились пьяные выкрики и ругань, а все окна и двери кофейни спрятались сейчас за стальными решетками. Сложно войти, сложно выпихнуть наружу одного бездомного кота.

Хозяйка заметила Анрира, когда он уже стоял в дверях зала. И почти сразу положила руку на припрятанный в складках юбки огнестрел. Запах пороха, как и щелчок взводимого курка ощущались так ясно, будто оружие лежало на столе. А ещё от женщины пахло страхом и неуверенностью. Наверное, она очень доверяла Мо, раз решилась остаться в одном помещении с незнакомым котом. Дневной выручки как раз хватило бы на пару недель сытой жизни, а сама хозяйка, чистая, симпатичная и пахнущая зрелой женщиной — могла неплохо скрасить вечер. Но Анрир собирался провести сыто и спокойно всю зиму, а не пару недель. Поэтому он улыбнулся и сел за дальний стол.

— А ты способная девочка, — хозяйка тихо перевела дыхание, но руку с оружия не убрала. Анрир же не стал уточнять, что при желании добежит до нее быстрее, чем пуля вылетит из ствола. — Мо сватался к моей сестре, ты знал? Я отказала и прогнала его. С тех пор, кажется, здоровяк меня недолюбливает, потому и решил устроить трагическую кончину.

— Никаких кончин, — Анрир поднял руки и улыбнулся углом рта. — В темнице сотни девочек, но он привел самую безобидную. Не думаю, что Мо до сих пор пережевывает тот случай с вашей сестрой.

Женщина отложила бумаги и подперла подбородок рукой.

— Сестра тогда плюнула на порог нашего дома и ушла. Сейчас работает портнихой в каком-то ателье, снимает чердак неподалеку и выглядит абсолютно счастливой, когда прогуливается по городу за руку с имусом, который вдвое выше ее. А мне больше не сказала ни слова. Даже Мо простил, она — нет. И сама ведь знает, что у этих отношений нет будущего: их брак не признают, дети не родятся, даже законно снять жилье на двоих не выйдет.

— Если не выйдет быть счастливыми вечно, это не значит, что не нужно быть счастливым сейчас, — пожал плечами Анрир.

Он бы сейчас с удовольствием съел чего-нибудь, а не болтал о вещах, о которых не имеет ни малейшего представления. Но говорить он умел определенно лучше, чем читать, драться или мыть полы, потому как хозяйка кофейни расслабилась и, кажется, начала чувствовать себя увереннее. Надо же, оказывается он ляпнул не такую уж глупость. Много ли Анрир, в самом деле, понимал в счастье или отношениях? Единственная его любовь выросла из детской дружбы и длилась так мало, что лучше бы не начиналась вовсе.

— А ты философ, девочка, таким не к лицу мыть посуду.

— Можете повысить меня, это будет весьма кстати.

Женщина расхохоталась, затем встала и поманила Анрира на кухню.

— Ешь все, что найдешь, после — отдраишь джезвы. Как закончишь с этим — можешь идти на чердак и ложиться спать. Завтра будет не меньше работы.

Она помахала рукой и ушла вверх по лестнице, в единственную жилую комнату в здании. Анрир привел в порядок джезвы, вдоволь наелся тем же супом, пускай и холодным, забрался на чердак и устроился поближе к дымоходу, укрылся всем тем хламом, что нашел и заснул, впервые за долгое время — спокойно.

… Светловолосая девушка расхохоталась и повисла на его шее.

— Не ждала тебя так рано!

Она расцеловала его в обе щеки, только потом отстранилась. Высокая, почти вровень с ним, но хрупкая и с женственными округлостями. Не-Анрир обнял ее за талию и повлек за собой. Место, по которому они шли, выглядело невероятным: громадные летательные аппараты стояли в ряд, вокруг них суетились люди и механизмы, в небе же висело нечто столь огромное, что заслоняло всю синеву.

Но не-Анрир смотрел только на девушку, будто в мире не было ничего более важного. Она тряхнула короткими волосами и взъерошила их.

— Никак не привыкну. Командир настоял. Пока даже не знаю, нравится мне или нет.

— Мне нравится и так, и так. Ты всегда красавица, Айми.

— Да! И планирую стать самым красивым из патремов!...

… Та же самая девушка, но старше и чуть шире в кости идёт прямо к нему. Все вокруг потонуло в смерче из пепла и синем тумане. Девушка протягивает руку, хватает его и замирает, превратившись в золотую статую…

Анрир сел, вытер лицо и с трудом перевел дыхание. Странный сон, не похожий на все остальные. Будто воспоминание, но Анрир никогда не видел эту девушку. Живой, по крайней мере. Только в виде статуи, на главной площади Прималюса, во время своего единственного визита.

***

Работа у Ханны, хозяйки кофейни, оказалась не такой сложной, а жизнь спокойной и сытой. Каждое утро Анрир вставал еще до рассвета, делал необходимые упражнения, дальше — наводил чистоту в зале и мыл посуду. Иногда протирал столы и смотрел, как сама Ханна или кто-то из ее работниц становятся к длинной печи, поверх которой насыпан толстый слой песка, расставляют множество джезв и варят кофе, чтобы хватило всем посетителям. Уследить за таким количеством невозможно, и темная пена то и дело выползала из краев крохотных медных кувшинов. Тогда запах кофе, и без того сильный, становился ещё ярче, смешивался с пряностями, и, кажется, выползал за пределы здания, чтобы заманивать все новых и новых посетителей.

Анрир изредка просил Ханну дать и ему попробовать сварить кофе. Но хозяйка, несмотря на доброту, разрешала раз или два, ближе к закрытию, когда посетители уже расходились. Тогда она смотрела за всеми его действиями, неизменно называла криворуким чурбаном и говорила, что за всю свою жизнь не пробовала столь же отвратительного пойла.

И все равно в кофейне было хорошо. Если бы не сны. Каждый раз, когда после тяжёлого дня Анрир падал на выделенный Ханной тюфяк, закутывался в два одеяла, закрывал глаза и засыпал, он видел ее. Совсем ребенком, девушкой и взрослой женщиной. С разными прическами, в разном настроении, при разных обстоятельствах. Неизменным оставался только конец — Айми погибала от странной магии, которая шла от Анрира. Он даже отпросился один раз у Ханны и отправился в городскую библиотеку, уболтал строгую женщину на входе пустить его внутрь и помочь найти книги о гибели Седеса. На вынос их не давали, пришлось листать в читальном зале, без малейшей надежды понять смысл.

Но, как оказалось, грустные коты с книгой в руках отлично приманивают скучающих девиц с факультета изящной словесности. И уже через полчаса Анриру прочитали все, что нужно, медленно, с выражением, присовокупив к хроникам несколько стихов собственного сочинения и поцелуи в щеку, а также признание, что тяга к чтению, при полной неспособности к этому — невероятно романтична.

В благодарность Анрир проводил девчонок до дома, в котором они снимали комнаты, распрощался и отказался от последующих встреч. Романтика вещь хрупкая, нечего ломать ее рассказами о том, что грустный кот с книгой живёт на чердаке и работает "девочкой-поломойкой". Ханна и так отругала его за долгое отсутствие, хотя и не лишила обеда.

Из книг Анрир узнал очень мало, за столько лет от тех событий остались только отрывки легенд. И в них не было никакой Айми, только золотая дева, то ли жена, то ли любовница кого-то из предтеч. Но ни в одном из воспоминаний Анрир не видел ее ни с кем из мужчин. Ни с тем, который постоянно целовал и обнимал, иногда ругался, иногда шутил, ни с другим, что только наблюдал издалека и боялся завести разговор, хотя был старше на несколько лет. Никаких отношений серьезнее почти дружеских объятий.

Какая разница? Айми умерла за много лет до его рождения, от нее осталась только статуя в Прималюсе и странные сны, которых хотелось бы больше не видеть.

… — Тебе страшно?

Он большим пальцем погладил щеку Айми, затем заправил прядь волос ей за ухо и поцеловал в губы.

— Нет. Но и не хочется, понимаешь? Возможно, сами Создатели подстраховались так: чем сильнее прим, тем меньше его тянет к другим. Две мои тети, сестра бабушки и даже Айджи асексуальны, не понимаю, почему только меня все пытаются переубедить?

Она отстранилась и посмотрела ему в глаза. Без страха, но и без желания.

Анрир чувствовал чужую злость и почти животную жажду обладать этой женщиной, повалить ее и взять, пускай и силой. Почувствовать под собой горячее тело, услышать стоны и взять то, что его по праву.

— Не понимаю. Раньше ты боялась, что убьешь меня. А сейчас?

Айми вывернулась из рук и почти выбежала на балкон, оперлась о перила и с удовольствием вдохнула свежий почти морозный воздух. Ветер трепал платье и ее волосы, ворвался в комнату и смел со стола ворох бумаг.

Хотелось прижать, припечатать ее к этим перилам, намотать волосы на руку, чтобы не дергалась, задрать платье и… Но вместо этого он подошёл и обнял ее за плечи.

— Сейчас просто не хочу, — все же ответила она.

— Моего желания и на двоих хватит.

Новый поцелуй. И чувство, будто трогаешь куклу: красивую и безжизненную. С ней всегда было так. В молодости ещё заводило, сейчас — бесило до потери контроля. Хотелось выжать из нее эмоции, чувства, сделать хоть чуть-чуть похожей на любую из альтеровских девок, с которыми он проводил время.

— Как и моего спокойствия. Не дави, прошу. Прим-леди не к лицу спать с кем-то из жалости, от скуки или чтобы не обидеть отказом.

— Айми…

Сука. Она просто издевается, выводит его из себя. Столько дней обхаживает ее, соглашается со всем, стелется под ногами, а в результате — очередной отказ.

Анрир и сквозь сон затряс головой. Ему не хотелось видеть это, не хотелось быть на месте другого, не самого лучшего человека, не хотелось снова и снова думать о давно мертвой женщине, о том, что он мог бы держать ее за руку, говорить, обнимать, что у него, простого туповатого кота могло получиться с ней все иначе.

— Хочу сделать кое-что, — Айми протянула руку, и когда он сжал ладонь, женщина взлетела.

Несколько минут стремительного полета сквозь облака, потом она попросту разжала пальцы и позволила ему упасть в снег. Сама же приземлилась аккуратно, не растрепав прически.

— Иначе было нельзя?

— Иначе ты не заслужил.

Айми взмахнула руками и снег растаял, оставив голую скальную породу. Здесь, в горах, ветер через минуту вернёт все к первозданному виду, но она и не собиралась долго мёрзнуть.

— Ложись, — она выжгла на камнях сложный узор и указала на его центр.

Отказываться было глупо, не сейчас, не после того, как приложил столько усилий. Он лег и поманил рукой. Айми рассмеялась, а дальше все утонуло в потоке чистой энергии.

Он с трудом приходил в себя, тело и оболочку будто спалили и собрали заново, сильнее, больше, лучше, как раз впору для самого могущественного из примов.

— Все, теперь у нас больше нет повода заняться сексом? — она смеялась, почти в открытую. — Двадцать месяцев рассчитывала это заклинание, не думаю, что у кого-то ещё хватит сил и возможностей повторить его. Правда, эффект не будет стойким, но ближайшие год-полтора — ты второй по могуществу среди примов.

— А мне больше и не нужно.

Он резко вскочил, схватил Айми за волосы, прижал к себе и, поглоти все Бездна, но он собирался трахнуть эту женщину...

Анрир, наконец, смог проснуться и сесть. Все как наяву, только телом управлял кто-то другой, на чьи действия нельзя повлиять.

— Хороший сон? — Ханна присела на самый край его тюфяка и будто не заметила, как при этом распахнулись полы халата.

Анрир чувствовал во всем этом какую-то провокацию, но пока не мог понять ее смысл. Подловить "девочку" на распускании рук и выгнать? Но почему? Он неплохо работал и не просил за это ничего сверх оговоренного жилья и еды. Хотя от одежды бы не отказался: Мо подкинул ещё одну смену белья, но постоянно стирать и сушить все это здорово утомляло.

— Не хочешь отвечать?

Она почти веселилась, видя его замешательство. Затем чуть наклонилась и поправила одеяло. От Ханны пахло кофе и сладостями, даже мыло, которым она пользовалось, отдавало ванилью, а не цветами. Но вместе с этим, чувствовался и другой запах, зрелый, женский. От его близости внутренний зверь рычал и требовал взять эту самку себе, раз уж она сама пришла на их территорию.

— Не знаю, что вы хотите услышать, — Анрир лег обратно, но не стал укрываться. Пусть Ханна сама решает. Но спровоцировать его не выйдет. Всех котов, даже таких жалких, учили выдержке и тому, как контролировать звериную часть себя. Тех, кто не справлялся, отправляли в трудовые лагеря без права выйти на свободу.

Ханне игра понравилась. Она едва заметно улыбнулась, погладила его по волосам и почесала за ухом.

— Славный котик. Знаешь, что мои девочки уже поспорили, кто первый затащит тебя в постель? Такой чистенький, вежливый, домашний мальчик с красивым телом многим по нраву. А еще говорят, вы выносливые и умеете порадовать женщину.

Анрир знал о споре, но помнил договор с Мо и предпочитал притворяться глухим и туповатым. И ссорить женщин между собой не хотелось, как и пойти по рукам, переспав со всеми желающими.

— До весны я и сам девочка, увы.

— Без вариантов?

Покончив с ухом, она погладила его шею, грудь, живот и спустилась ниже, почти как в день знакомства. Анрир вцепился пальцами в тюфяк и чуть прикрыл глаза? Что делать? Притянуть женщину к себе? А если она только этого и ждёт, чтобы пожаловаться Мо? Оттолкнуть? Не хочется. К счастью, Ханна, кажется, не особенно ждала ответ.

— Первый раз встречаю парня, который отпросился сходить в библиотеку и действительно туда пошел.

Интересно, нравятся ли девушкам умные коты с книгами, или исключительно те, которые в буквах видят россыпь неопознанных значков? Анрир не понимал Ханну, почему она не уходит, но и не говорит прямо о возможном продолжении ночи. С Кэсси было проще, намного. Та всегда знала, чего хочет и не стеснялась намекнуть.

— Любишь книги? — Ханна легла рядом и еще раз провела по его груди. В тусклом свете уличных фонарей, что пробивался через крохотное чердачное окно, сложно рассмотреть выражение лица, но Анрир почти слышал эмоции Ханны и сходил с ума от этого.

Ничего сложного приподняться, повалить женщину на спину и взять так, как захочется. Ханна грозная только на словах: тонкая, невысокая, с нежной кожей и слабыми руками. Ее бы и альтер удержал без особых усилий.

Но это будет неправильно, Анрир не тот парень из сна, он умеет держать себя в руках, хотя неприкрытый интерес Ханны лишал контроля. Сказала бы, что хочет секса — все бы сразу упростилось. Или шла бы уже с чердака, а не болтала о книгах.

— Хотите мне почитать? — он сел, все же возвышаться над женщиной как-то привычнее.

— Думала, ты мне почитаешь. Или расскажешь стихотворение.

О, Анрир знал их немало. Тех, что нельзя произносить при леди — ещё больше. И вспоминались именно они. Ладно, был еще отрывок из поэмы, его Анрир и решил прочитать:

— Смерть пришла в их град с дарами.

Всюду стоны, плач и крик.

Видишь, там горят пожары?

Это дело рук твоих!

Голос пропадал, пришлось дважды прокашляться, а Ханна веселилась.

— С таким репертуаром ты умрешь девственником, девочка.

— Уже нет.

Он все же наклонился и осторожно поцеловал хозяйку. Если придется снова умирать, то хочется пожить перед этим интересно.

Глава 8. История Анрира, часть 3

Зима пролетела так, что он и опомниться не успел. Ханна разрешила ему спать в ее комнате, но больше никаких поблажек не делала. Первое правило удачливого управляющего: разделять постель и работу. Второе: работать больше и лучше остальных. Были ещё третье, четвертое, пятое… Анрир не мог их сосчитать, но запомнил все.

Ханна твердой рукой вела дела, без лишних расшаркиваний с персоналом или партнерами, заискивания или попыток дружить, но и без злости или напрасных нападок. Она ни на кого не повышала голос, не срывалась, если была в плохом настроении, не сыпала пустыми угрозами. И распоряжения Ханны всегда выполнялись быстро и без возражений. Анриру казалось, что в этом есть какая-то особенная магия, такая, которой почти невозможно научиться. Но он старался, как старался и работать. А ещё Анрир расписал все стены кофейни, изнутри и снаружи, теперь на них появились его родные горы, Кор-Атр и вид из окна давно погибшего прима. Люди получались плохо, да и не хотелось их изображать. Кроме, пожалуй, одной Айми. Ее бы он рисовал без остановки, но не хотел обижать свою нынешнюю любовницу.

К середине зимы Ханна перевела Анрира в зал: встречать посетителей и решать все возникающие проблемы. Спокойный и улыбчивый кот справлялся с этим лучше маленькой хозяйки, кроме случаев, когда нужно было что-то сосчитать. Анрир и здесь учился самостоятельности: цифры так и остались для него загадкой, но то, врёт партнер или нет — с каждым днём считывалось все лучше и лучше.

Как яснее слышался голос интуиции, нашептывающий, как вести себя с тем или иным человеком. Кого стоит задобрить бесплатной чашкой кофе, кого — без промедления выставить вон, с кем поболтать, кому улыбнуться, на кого нарычать и плотоядно ощерить зубы. Работать с людьми у него выходило лучше, чем мыть полы или посуду, так что Ханна скоро совсем перестала контролировать Анрира и занялась другими делами. Даже выделила немного денег на личные нужды. Впрочем, решать проблемы удавалось далеко не всегда.

— Эй, тощая, живо подай нам нормальную еду!

Эта компания заявилась в кофейню поздно, почти к закрытию. Чем их привлекло тихое заведение, когда вдоль по улице ещё несколько трактиров, кто знает, но теперь парни требовали еды, выпивки и девиц. Отказать и выпроводить их не получалось: на груди каждого поблескивал значок принадлежности к гвардии великого князя, а за оружие и одежду можно было выкупить всю кофейню вместе с соседней пекарней. Проблемные клиенты, официантки переглядывались между собой и не решались подойти. Все же здешняя привычная публика — студенты, преподаватели, семьи с детьми и чинные старички из зажиточных горожан.

Анрир кивнул ближней к нему девушке и направился к столику. Всего пятеро, случись что — отбиться он сможет.

— Нам нужна нормальная еда! — продолжал требовать заводила, самый высокий и крупный в компании. Его Анрир решил вырубить первым.

— К сожалению, мы подаем только кофе, десерты и ряд лёгких закусок. Но дальше по улице вы найдете массу заведений на любой вкус.

— Нам. Нужна-а-а…

Вырубит с особой жестокостью. От носа ничего не останется. Анрир все ещё улыбался, но уже прикидывал расклад будущей драки. Все бы ничего, но высокий, слегка нескладный темноволосый парень с чуть раскосыми глазами вызывал тревогу. Похож на выходца из Монтиса, а среди тех хватало двуликих — неправильных, трокских магов, которые получали силу от духа-близнеца. Они могли ненадолго превращаться в зверей или птиц, летать, проходить сквозь стены или становиться невидимыми, а то и вовсе творили такое, что только в сказке и встретишь.

— Двойная цена, — перебил говорившего Анрир. — Нам придется посылать человека в соседнее заведение. И предоплата вперёд, плюс вы оплатите каждый час работы заведения после того, как оно официально закроется.

— Я сразу говорил, что идея плохая, — впервые заговорил двуликий. — Идёмте, здесь хватит других трактиров.

— А мы останемся здесь, — продолжал гнуть свое заводила. — Или сам Ичиро Вада, сын первого клинка Монтиса, Кейташи Вада, испугался домашнего кастрированного кота?

— Сын Кейташи Вада никогда не опустится до разборок с халдеями, — он говорил тихо и серьезно, по-прежнему делая вид, что на месте Анрира пустота.

Что ж, так даже лучше, можно попытаться решить все мирно. У Анрира руки чесались подраться, но Ханна не обрадуется разнесенному залу. Большую часть прибыли съедали непомерные налоги, и как бы женщина ни старалась, все равно не могла дотянуться до среднего уровня жизни. А сломанные столы и стулья пробьют такую брешь в бюджете кофейни, что до лета все сотрудники перейдут на минимальную зарплату.

— Признайся, Ичиро, ты уже обмочил присланные мамой штанишки? — заговорил ещё один хлыщ из компании. Богатые, благополучные парни, которых родители выпихнули из дома немного побездельничать в княжеской гвардии и обзавестись нужными знакомствами.

Бесконечная скука толкала их на очень странные свершения, из которых разгромить маленький зал кофейни и подраться с котом — самое безобидное. Анрир подал знак официантке, чтобы уходила, а сам продолжал стоять возле столика. Если Ведущий По Пути будет милостив, эти уроды все же уйдут или передерутся между собой.

— Осторожнее, Фор, у чокнутых островитян не принято оскорблять родителей. За это можно и схлопотать, — расхохотался заводила. — Тем более у нашего Ичиро такой прекрасный день: он больше не единственный ребенок в семье. Признайся, друг, боишься, что отец не тебя выберет наследником?

— Нет.

Ичиро Вада напрягся, переводя взгляд с одного спутника на другого, потом на Анрира.

— Я выбрал битвы своей стезей и не гонюсь за наследством. И ревновать отца и мать к крохотному брату — верх глупости и эгоизма.

— Надеюсь, мои старики не сойдут с ума и не решат обзавестись ещё одним наследником, — Фор влез в сахарницу и теперь складывал из белых кубиков подобие башни.

— Поздравляю вас с рождением брата, — Анрир смотрел прямо в глаза Ичиро, как самому опасному из противников. — Если назовёте адрес своей матери, мы с удовольствием вышлем ей бутыль ликера и коробку наших особенных пирожных. Но, к большому сожалению, отметить это радостное событие лучше в другом месте.

— Кто-то разрешал коту вмешиваться в разговор почтенных лордов? — названный Фором сузил глаза и положил руку на огнестрел.

— Господа, — Анрир примирительно поднял руки вверх, — я не хочу раздувать конфликт, но если он случится, бить буду без всякой жалости, и боюсь, хрупкость костей окажется для вас неприятным сюрпризом.

Заводила закричал и бросился на Анрира, наверное, ему надоела болтовня. Двигался здоровяк медленно, рассчитывая только на свою силу. И тут же оказался на полу, прижимая руки к перебитому носу. Дальше гвардейцы бросились с нескольких сторон, пытаясь взять Анрира в кольцо и повалить на пол. Только Ичиро остался в стороне. Он спокойно наблюдал за потасовкой, потом, когда Анрир с трудом, но все же победил, коротко кивнул и по одному вытащил товарищей на улицу.

— Ты сражался достойно и был в своем праве.

В голосе звучало столько королевской спеси, что захотелось врезать и ему, но Анрир только облизал сбитую костяшку на левой руке и молча посмотрел на Ичиро, излучая всю имеющуюся у него аристократическую спесь.

Проводив гостей, он выслушал выговор от Ханны, что не смог нормально разрешить конфликт, и взялся расставлять по местам опрокинутые стулья и столы. Не такой и большой ущерб, но по оплате работников он ударит, как и по самой Ханне.

Утром же, как только кофейня открылась, на пороге появился Ичиро Вада, в простой одежде и с ящиком столярных инструментов. Он поздоровался и прямиком направился к хозяйке.

— Я приношу свои извинения, госпожа. Мои товарищи разошлись не в меру и попортили ваше имущество. Позвольте частично компенсировать ущерб.

Он протянул ей тощий кошель, затем, не обращая внимания на застывшую от изумления Ханну, подошёл к ближайшему столу со сломанной ножкой, перевернул его и задумчиво почесал подбородок. Повторил действия со всей остальной мебелью и кивнул на Анрира.

— Госпожа, позвольте взять вашего слугу, мне будет непросто дотащить все необходимое с рынка.

Ошарашенная Ханна махнула рукой и удалилась в каморку, заменяющую ей кабинет. Анрир же послушно потащился вслед за Ичиро, не переставая изумляться происходящему. Княжеский гвардеец добрался до рынка, нашел ряды со древесиной и брусами разной толщины и размера, долго и упорно торговался, затем нагрузил Анрира тяжёлой толстой связкой и потопал обратно к кофейне. За все это время он ни разу не обернулся и не заговорил, будто в самом деле шел со слугой. Но в первой же подворотне, когда они вышли из толпы, забрал себе ровно половину ноши и, все с той же королевской спесью, взвалил на плечи.

— Как поживают ваши брат и матушка? — Анрир заговорил первым, все равно идти было невероятно скучно. Да и боязно. Его браслет, выданный Мо с наказом не показывать никому близко, был не той вещью, с которой стоит расхаживать по городу.

— Благодарю за участие, они в полном здравии.

— Приятно слышать. Надеюсь, вчера вы все же смогли достойно отпраздновать это событие.

— Мы с приятелями прикончили немало спирта, пока их латал дворцовый медик. Вы, господин, были так любезны, что сломали каждому из них не более чем по три кости, — в его скучающем, великосветском тоне стали проскальзывать смешливые нотки, но злости Анрир не чувствовал.

— Не хотелось омрачать ваш праздник. Признаться, я не имею единокровных братьев или сестер, но был бы несказанно рад, решись родители завести ещё детей. Могу узнать имя вашего брата?

— Хиро. Отец намедни прислал письмо, в котором рассказывал, насколько громко кричит мой брат и как жадно присосался к материнской груди. Ему видится в этом знак, что Хиро вырастет славным воином и пылким любовником. А ещё братец успел дважды промочить рубашку и брюки отца, что свидетельствует о его непростом нраве. Кажется, были строки и о сне, срыгивание и пускании газов, но мой разум отказался воспринимать все приметы.

— Ничего, — Анрир все же хлопнул Ичиро по плечу, хотя и опасался, что двуликий воспримет это как угрозу, — при личной встрече вам продемонстрируют все умения младенца.

— В данной ситуации меня тревожит только то, что, возможно, кто-то однажды получал подобное письмо и обо мне.

Закончил фразу он уже в дверях кофейни, уверенно зашёл внутрь, разложил бруски и разметил их, чтобы обточить точно под размер ножек и сломанных перекладин.

— Я бы даже не сомневался, — Анрир сел рядом с Ичиро и по мере сил помогал двуликому. — У отца был специальный журнал, где отмечались все мои достижения. В том числе — первая ночь без конфузов в виде промокшей простыни.

— Занимательно, я бы прочёл.

Работал парень быстро и уверенно, будто всю жизнь столярничал. Если он хоть вполовину столь же ловок с мечом — стоит порадоваться, что вчера они не подрались.

— Увы, однажды я ненароком замочил журнал вместе со скатертью, буквы расплылись, а хроники моего становления погибли.

— Немыслимая потеря. Думаю, что письмо постигнет схожая участь.

***

За несколько дней Ичиро закончил с мебелью, помог заменить скрипящие доски в полу, очаровал абсолютно всех работниц и саму Ханну. И, кажется, нисколько не переживал по поводу того, что княжеский гвардеец исполняет обязанности столяра и плотника.

После его ухода Ханна несколько дней ходила сама не своя, пока рано утром не собрала вещи Анрира и не поставила их рядом с дверью спальни. Затем добавила сверху кошель, пускай и тощий, но не пустой.

— Завтра середина весны, а мы договаривались насчет зимы. Тебе пора.

В глаза она не смотрела, в руках мяла какую-то бумагу, и, кажется, совсем недавно плакала. Анрир попытался подойти ближе и обнять, но Ханна не позволила.

— Нет, хватит. Петер предлагал нам пожениться, я обещала подумать. Возможно, соглашусь.

Добродушный пекарь Петер давно уже сватался к Ханне, кажется, еще до появления Анрира, но получал отказы. Почему хозяйка кофейни вдруг решила передумать — кто знает, но при здравом размышлении, Анрир ее поддерживал.

— Соглашайся, он хороший мужчина, объедините с ним кофейню и пекарню, подниметесь на нормальный уровень дохода, детей родите, мальчиков, мальчика-толстяка и мальчика-вороненка, смуглого и темноволосого, шебутного настолько, что никто не сможет уследить.

Бегающие по улице перед кофейней мальчишки представились так живо, будто Анрир видел их своими глазами. Как и потяжелевшую, но все еще красивую Ханну и, напротив, постройневшего Петера, солидного и степенного, но такого же добродушного. Видение оборвалось, сменившись тесной комнатой, мешком вещей и заплаканной женщиной, которая давно приняла решение, но надеялась, что ее станут отговаривать. Анрир не стал. Они хорошо проводили время вместе, но Ханне рядом нужен кто-то солидный и надёжный, а не нищий кот. И он не уверен, что хочет навсегда остаться с этой женщиной. А долго радоваться тому, что рано или поздно закончится, оказалось сложнее, чем думал Анрир.

— Один мой друг преподает в академии искусств, — пробормотала Ханна, — и ему понравились твои работы. Тебя возьмут на первый курс, вольным слушателем, при условии, что будешь выполнять часть обязанностей дворника.

Щедрое предложение для имуса, они, как правило, и лицеи не заканчивали. Анрир никогда всерьез не рассчитывал заняться живописью, это казалось не слишком реальным, но определенно мечтал об этом. Пока он растерянно смотрел на Ханну, она взяла кошель и мешок, выбросила их за дверь и отвернулась.

— Иди! Все, хватит. Не люблю прощальные сопли. Если не сможешь пристроиться — возвращайся, налью тарелку супа и освобожу тюфяк на чердаке.

— Я не вернусь, Ханна. — Он почему-то знал, что говорит правду, они еще встретятся, много позже, но это женщина придет к нему с какой-то просьбой. Даже в самом крайнем случае Анрир не собирался переступать порог кофейни в ближайшие годы и уж тем более селиться на чердаке. Добряк-Петер точно не обрадуется бывшему любовнику жены, а она потеряет всякий покой.

Некоторые привязанности нужно вырывать с корнем, другие же возникают настолько внезапно, что кажутся невозможными.

Оказавшись на улице Анрир недолго побродил, после чего начал приставать к прохожим с вопросом, как пройти на нужную улицу. Та находилась в другой части города, как раз к обеду дойдет, на четырех лапах было бы быстрее, но в городе имусам запрещено было менять облик.

Когда он все же добрался до нужного дома, лучезарное добралось до середины небосклона, и из всех обитателей старого, построенного еще предтечами здания, на месте оказалась только пожилая квартирная хозяйка, злая, как десять сторожевых хвачей.

Пришлось ждать на улице, возле небольшого фонтана. Ичиро появился ближе к вечеру и сам первым подошел к Анриру:

— Развеселой девице я бы обрадовался больше, но сегодня не самый счастливый день. Что случилось?

— Ищу жилье, а со знакомыми у меня не густо.

Ичиро поднял с земли мешок Анрира, взвалил себе на плечо и молча понес, затем также молча прошел мимо квартирной хозяйки, поднялся по ступеням, открыл ключом крохотную комнату и бросил вещи на узкую лавку, стоявшую возле стены, сам сел на подобие кровати и бросил:

— Платим пополам, убираемся по очереди.

Впоследствии, если кто-то решился бы спросить Анрира о самом благополучном, спокойном и весёлом периоде его биографии, то в ответ бы получил рассказ о жизни под одной крышей с Ичиро. Двуликий с утра и до вечера проводил на службе, больше похожей на академию для детей аристократии, после чего по нескольку часов работал в столярной мастерской, чтобы обеспечить себя карманными деньгами, и возвращался домой.

Анрир же успешно устроился вольным слушателем в академию искусств, первое время подрабатывал там же, затем начал помогать Ичиро. Товарищ хорошо умел делать мебель и стоять в стороне с грозным видом, но очень плохо — торговаться, требовать повышения платы и общаться с девушками. Зато те оказались падки на котов с этюдниками и рассказы о стеснительном, но симпатичном друге, настоящем аристократе и поэте. Тетрадь со стихами Ичиро прятал, никогда не читал их вслух и взял с Анрира твердое обещание сжечь ее, если что случится. Но само наличие тетради со стихами вдохновляло красоток не хуже этюдника.

Девушек Анрир не считал и не запоминал. В академии мимолётные связи не считались преступлением, чем он и пользовался. Но блондинок среди его подруг не было ни одной. Зато та самая вроде успокоилась и приходила в сны все реже. Анрир даже посетил Прималюс, отстоял очередь в толпе паломников, желающих прикоснуться к Золотой Блуднице.

Вблизи это была всего лишь статуя, красивая, золотая, с отполированной до блеска левой грудью, тронуть которую считалось обязательной частью приобщения к почти божественной благодати. Анрир так и не смог. Та Айми, из его снов, не жаловала телесные контакты, тем более такие. И в тот, самый последний момент жизни, она все же спасла целый мир, возможно, не один, а за это вполне заслужила покой и уважение.

К тому времени Анрир жил уже в отдельной комнате в их новой, просторной квартире, поэтому мог без лишних разговоров уединиться и просто лежать на кровати без всяких мыслей. Видение, не похожее на прошлые сны, нашло его и здесь. Айми в белом пышном платье шла по усыпанной лепестками дорожке к незнакомому мужчине, похожему на Анрира. Точнее, похожему на то, как выглядел бы Анрир, будь он альтером. Дальше женщина брала жениха за руку, они о чем-то тихо говорили и целовались под радостные крики немногочисленных гостей, будто жених и невеста на свадьбе. Не лучшее видение, зато спокойное.

После него Айми затаилась и являлась все реже, Анрир спокойно учился, работал и веселился вместе с Ичиро. Иногда двуликого навещали родители, тогда Анрир заблаговременно исчезал из квартиры, чтобы остаться для них тихим аккуратным соседом сына, художником и просто славным парнем, а не котом, одной из самых опасных разновидностей имусов.

Так пролетел год. Подрос малыш Хиро, радовавший отца все новыми и новыми чертами (один съеденный жук-ягодник чего стоит!), будущее мелкого хулигана обещало стать настолько героическим, что Ичиро почти всерьез опасался за Трокс. Потому как всем известно, что великих героев порождают только великие катаклизмы. Анрир посмеивался над этими сумбурными, но милыми письмами, которые писали другу родители и друг. А ещё они при первых, часто надуманных признаках голодания сына, снабжали того домашней едой в количестве достаточном, чтобы прокормить его и всех остальных жильцов дома.

Семья Вада не славилась богатством или особенным влиянием, обычная мелкая аристократия, у которой из ценностей доспехи прадеда, меч, оставшийся ещё от предтеч и земельный надел чуть больше, чем у остальных. Но эти люди точно любили друг друга, не лезли в большую политику и, по представлениям Анрира, относились к той счастливой категории, которая никогда не влипает в крупные неприятности.

Тогда Анриру начало казаться, что всё у него наладилось, спокойствие будет вечным и можно просто жить и радоваться всему. Беспокоили только редкие сны с Айми и боли в шее, как раз в том месте, куда пришелся удар палача. Но это мелочи, пустые тревоги, настоящие начали одолевать, когда Ичиро впервые пригласили охранять загородную резиденцию великого князя. Вроде бы ничего странного, для чего ещё нужны гвардейцы? И Ичиро воодушевился, ему казалось, что это верный признак грядущего повышения по службе.

— Я пойду с тобой, — Анрир вытащил из шкафа запасную форму Ичиро и начал переодеваться.

Котов в гвардии хватало, их мало кто знал по именам, а сородичи, чутко реагирующие на запах, не посмеют выдать.

— Да, старший братец, конечно, я надену шарф и варежки, — друг веселился, но особенно не возражал. — И я с удовольствием возьму тебя на работу, постоишь где-нибудь в тени, посмотришь, убедишься, насколько это скучно.

— Так не ходи, — Анрир зачесал волосы, чтобы больше походить на гвардейца и оглядел себя в зеркале. — Притворись больным. Могу даже натурально сломать руку, а лучше — ногу или даже две.

— Месяц заращивать кости намного интереснее, чем один день проторчать в карауле, ты прав.

— Понюхай те розовые цветы, от которых у тебя лицо опухает и начинают течь слезы. Возьмешь несколько дней для поправки здоровья, навестишь родню. Малышу Хиро уже больше года, учти совсем скоро он не сможет испортить твои штаны, нельзя так подрывать его героическое будущее.

Тревога росла, как снежный ком, без малейшей на то причины. Хотелось остановить Ичиро, уговорить, а то и вправду ударить, с синюшным лицом того точно отправят со службы домой.

— Брось, все будет хорошо. И потом мы вместе посмеемся над твоими страхами. А то и навестим мою родню, давно пора было вас познакомить. Надеюсь, твои штаны и рубашка в процессе пострадают не меньше.

Ичиро рассмеялся и в последний раз поправил форму гвардейца.

Глава 9. История Анрира, часть 4

Полгода спустя…

Дождь лил вторую декаду, отчего сбор урожая пришлось отложить. Если так пойдет и дальше, жителям деревни предстоит не самая лёгкая зима.

Но Кейташи не было до этого дела. Он который день сидел в беседке и наблюдал за плакучей яблоней, склонившей ветви над ручьем. Плоды у нее мелкие, чуть крупнее вишни, но сладкие и растут гроздьями. Сейчас они почти сливались с яркими, бордовыми листьями дерева. Собрать яблоки непросто: нужно лезть в воду или же рискованно свешиваться со ствола, но сваренные в сиропе с ароматными травами, они были отличным зимним лакомством.

Мысли об этом текли как-то вяло, с неохотой. Как и о маленьком Хиро, которого Руоки оставила с отцом, пока сама занята делами. Малыш подошёл к краю беседки, высунул язык и ловил капли дождя, жмурясь от удовольствия. Скоро намокнет и простудится, но важно ли это? Зачем растить сына, заботиться о нем, если безжалостные боги все равно заберут его? Как забрали Ичиро.

Он был поздним ребенком, желанным и любимым, появившемся на шестнадцатом году счастливого брака. Кейташи заботился о сыне, воспитывал, учил всему, сам отвёл в Квартал цветов к семнадцати годам, а через месяц — в Долину отражений. Ичиро обзавелся там могущественным духом-близнецом, дающим неуязвимость на несколько минут. Это не бесполезная невидимость и неощутимость Кейташи! По всему выходило, что сын станет великим и славным воином, совершит множество подвигов и станет одним из тех героев, о которых слагают легенды.

А полтора года назад счастье Кейташи удвоилось, умножившись на ещё одного сына. Весной — исчезло вовсе, когда им с Руоки привезли Ичиро в закрытом гробу. Старший сын сбросился со смотровой башни дворца великого князя, и от его тела остались только лохмотья одежды и кровавое месиво. В сопроводительном письме от командира гвардейцев говорилось, что Ичиро приглянулся одному из аврорских магов, тот приказал выкрасть парня, после чего отвёзти в свою резиденцию и…

О дальнейшем Кейташи старался не думать. Как и о том, чем вполне обычный, нисколько не похожий на девушку, Ичиро мог приглянулся мужеложцу. Главное — сын не смог пережить такой позор и покончил с собой. С точки зрения кодекса чести — поступок верный, единственно правильный, но теперь Кейташи не понимал, зачем жить ему самому, если не смог уберечь сына.

Хиро рассмеялся, выбежал под дождь и радостно прыгнул в лужу. Руоки будет ругаться. Но важно ли это? Что вообще важно в мире, где дети могут умирать так глупо и так страшно?

Даже звон небольшого колокола, висевшего возле ворот, не был важен. Одна из служанок выбежала из дома, громко запричитала на ходу, завидев промокшего Хиро, затем открыла одну из створок и замерла. Глупо таращилась на незваного гостя с минуту, посторонилась и позвала Кейташи.

Выходить из уютной беседки и встречать кого-то не хотелось. Это значило бы, что Кейташи есть дело до происходящего в мире, что он может похоронить сына и спокойно жить дальше.

— Господин, это новости от господина Ичиро, — служанка посторонилась и пропустила в двор кота.

На первый взгляд — самого обычного, пойди отличи их одного от другого, даже в отряде Кейташи было двое таких, бродивших где-то летом, и прибивающихся к остальным ближе к зиме, когда сытый и благополучный Монтис начинал страдать от пиратских набегов со стороны моря и нападений кочевников с материка. Стоило же приглядеться, как проявлялись отличия этого кота от прочих: мелковат и слишком вызывающе держится для имуса. Но за спиной он нес меч Ичиро, а рядом, в нескольких шагах позади, тащился темный и полупрозрачный дух-близнец погибшего. Обычно, они исчезали и возвращались в Долину отражений, этого же будто что-то держало. Зачем явились эти двое? Разбередить старые раны?

Кейташи неохотно встал с места и направился к гостю. Малыш Хиро рванул к незнакомцу первым, специально пробежав по всем глубоким лужам, звонко шлепая по ним крохотными ножками. Он привык к котам, которые всегда с каким-то неестественным спокойствием и заботой относились к детям, будто считали это ещё одной разновидностью службы. Гость не отшатнулся, а ловко поймал кроху, поднял на руки и даже подбросил разок, после чего отправил домой, переодеться в сухое. Хиро поймал служанку за руку и потащил ее за собой, чтобы справиться побыстрее и вернуться к новому другу.

— Приветствую, — кот коротко поклонился и протянул Кейташи меч Ичиро. — Я был соседом вашего сына и, думаю, он хотел бы передать вам часть вещей. Здесь оружие, доспехи и доверенность на получение сбережений Ичиро у нашего поверенного. Вы сможете снять их все или время от времени забирать проценты. Деньги там небольшие, но и не совсем мелочь.

Кейташи взял мешок, бумаги в плотном конверте и наблюдал, как темный дух проплыл по воздуху и занял место в дальнем углу сада, рядом с той самой яблоней. Пожалуй, с ним пейзаж ещё тоскливее. Капли дождя лупили наискось, за считанные минуты промочив одежду Кейташи, а странный кот уже до того был мокрым. Он тяжело закашлялся, но кому есть до этого дело? Оказывается, Ичиро настолько не доверял родителям, что даже не познакомил их с соседом.

— Я пойду, — кот ещё раз поклонился и сделал шаг к воротам, когда из дома показалась Руоки.

— Постойте! — крикнула она и заспешила к нему. — Мы рады приветствовать друга нашего сына и приглашаем погостить у нас несколько дней.

— Я сниму комнату на постоялом дворе, не стоит беспокоиться, — кот мялся у ворот и не спешил уходить.

— Он в двух часах ходу на востоке, — махнул рукой Кейташи. Больше ни единой секунды он не мог переносить общество странного, раздражающего кота.

— Незачем идти в такую даль, — Руоки покачала головой, — мы не обеднеем от нескольких тарелок супа и чашек чая. А в гостевой части дома хватит свободных лежаков.

Кот склонил голову набок, затем низко, гораздо ниже, чем Кейташи, поклонился Руоки и направился к дому, подхваченный под руку ещё одной служанкой.

— Не хочу видеть кота в своем доме, — произнес Кейташи, когда кот скрылся из виду.

Жена обернулась к нему, побледневшая и осунувшаяся, с потускневшими волосами, выбеленными сединой на висках, будто постаревшая за этот год, только глаза горели, как раньше.

— Кейташи Вада, ты молчал полгода. Молчал, когда нужно было вести людей обрабатывать поля, молчал, когда на нас напали пираты, а сосед затребовал непомерную плату за помощь, молчал при каждой проблеме, возникающей за прошедшее время, когда Хиро заболел и некому было идти на материк за лекарством — тоже молчал. Молчал, будто есть только твое горе, а мое ничего не значит.

Впервые за долгие месяцы они ругались. Точнее — это Руоки почти кричала, вытирая слезы:

— Думаешь, мне легко было похоронить сына, а потом взвалить на плечи все заботы о нашем наделе, о Хиро, обо всех крестьянах, в то время как ты сидел в беседке и упивался своим горем? Ты молчал все это время, Кейташи Вада, не стоит сейчас вмешиваться.

Руоки утихла, несколько раз вдохнула и выдохнула, после чего степенно, как и полагается хозяйке крупного земельного надела, направилась к дому. Раньше Кейташи почти не ссорился с женой, и уж точно она не повышала голос. Это все происки незнакомого злого духа, принявшего облик странного кота.

Но стоило остыть и отрешиться от ситуации, как Кейташи понял, что от гостя не так много проблем. Кот без вопросов отнес свои вещи к низкому лежаку, сложил их в небольшой сундук и также без претензий взял на себя часть обязанностей обычного наемника: патрулировал двор, сады и плантации, помогал с тяжелой работой при сборе урожая, что-то ремонтировал в доме, носился с Хиро.

И все это тихо, незаметно, будто кот неделями специально избегал встреч. Кейташи же сидел в беседке, день за днем, смотрел на облетающие листья и темного духа, застывшего у корней яблони. Стоило бы сходить в Долину отражений и узнать, что делать с потусторонним гостем, но для этого требовались долгие сборы, и сам путь непростой. А дух не особенно мешает, возможно, к весне и сам испарится.

— Господин, господин! — служанка голосила на весь двор, будто за воротами стояли враги. Кейташи подобрался, положил руку на меч, но женщина пробежала мимо.

— Господин Анрир! Там требуют кого-то из мужчин, говорят, будто наши индюшки потоптали весь соседский рис. А как же они могли потоптать…

Она поймала за руку того самого кота и потащила к воротам, на ходу рассказывая о претензиях соседа. У Иори они были всегда. Слава Кейташи, как первого клинка Монтиса, не давала бедняге жить спокойно, потому он то и дело выискивал поводы для поединка. Не смолчал он и на похоронах Ичиро, намекал, что старший сын Вада, вполне возможно, слишком пристрастился к столичной жизни и сам был не прочь развлечься с мужчинами. А самоубиться решил из-за разрыва с любовником. Кейташи тогда не сдержался и без разговоров отрубил подлецу руку. Кажется, она успела вырасти и оттого зудела настолько, что мешала владельцу спокойно жить.

Кот, не знакомый с нравом Иори, спокойно шел к воротам. На ходу он поймал на руки Хиро, усадил себе на плечи и сказал что-то, отчего малыш рассмеялся. Формально, Хиро такой же господин данного надела и тоже имеет право встречать гостей. Но Кейташи все равно напрягся, когда кот скрылся за воротами. Вернулся он уже через минуту, ведя на поводке жирного, никак не меньше сотни килограмм, индюка. Судя по метке на гребне — из стаи самого Иори. Служанка чуть не подпрыгивала от восторга и тут же унеслась рассказывать остальным, как быстро решил проблему "господин Анрир".

Что же. Они справились и без своего господина. Значит, можно и дальше смотреть на яблоню и ручей. Но выходило скверно. Мысли будто зациклилась на коте, раз за разом возвращаясь к тому, что служанка позвала его, а не своего настоящего господина.

Кейташи вышел из беседки и решил тайком проследить за Анриром. До вечера к проходимцу обратились ещё двенадцать раз, как к полноправному хозяину надела. Хиро играл только с ним, отлучаясь лишь поесть и поспать днём. Руоки ела и пила чай за одним столом с котом и улыбалась тому так искренне, что у Кейташи в глазах помутнело. Значит, вот так она скорбит? Строит глазки котам, надевает новое платье, делает прическу? Седину в волосах и ту закрасила!

Кейташи несколько раз вздохнул, расправил плечи и уверенно зашёл на террасу, где жена разливала чай себе и коту.

— Мы не ждали тебя, — Руоки улыбнулась мягко, как умела только она, и поставила на низкий стол ещё одну чашку.

— Я пока ещё хозяин в этом доме и муж тебе!

Завидев отца, Хиро сразу подскочил и влез к нему на руки. Кейташи хотел привычно отмахнуться от сына или же делать вид, что не замечает, пока малыш не соскучится или не уйдет сам, но тогда Хиро полезет к коту! Поэтому Кейташи обнял сына и по привычке начал рассказывать байку о злом духе, который кусает тех, кто неправильно ведёт себя за столом и подбрасывает под подушку сладости послушным детям. Ичиро всегда затихал в такие моменты и боязливо поджимал ноги. А Хиро кровожадно хохотал на эпизодах, когда описывались страшные зубы духа и его когти, пытался заглянуть под стол и намеренно разлил немного чая на полированную столешницу, приманивая зло.

— Настоящий воин аккуратен, как мастер каллиграфии, и спокоен, как вода в пруду!

Кейташи нахмурился и пригрозил сыну, тот расхохотался ещё громче, спрятал лицо за ладошкам и сделал вид, что боится, минуту посидел смирно, потом стащил со стола маленькую ложку, не иначе как отбиваться от злого духа. В кого он такой?

А кот и так вел себя безукоризненно, будто до того, как удариться в наемники, жил во дворце. И беседу вел также: умно, степенно, больше слушал, чем говорил сам. Руоки с удовольствием поддерживала эту игру, рассказывала о прошлом, делах надела, соседях, Долине отражений, о князе Монтиса и многом другом. Кот уклончиво поделился воспоминаниями о жизни в Кор-Атре, своей учебе и детстве, ни разу не упомянув Ичиро. Кейташи видел улыбку жены, то, как Хиро быстро переметнулся на колени к коту, как служанки в открытую флиртовали с гостем, ничуть не стесняясь хозяев. Кейташи видел все и чувствовал себя лишним.

Он быстро удалился, вернулся в беседку и до самого вечера смотрел на яблоню, пока та не начала бесить. В самом деле, что интересного в дереве? Кейташи попытался сочинить стихотворение, но вышло так себе:

"Вот плывет по речке лист,

Он оранжев и замшист".

Все кот виноват. Нельзя сосредоточиться на поэзии, когда в воображении то и дело всплывают картины родной и любимой жены, страстно обнимающейся с этим юнцом. Вот они целуются в тени дуба, вот руки кота скользят в вырез платья, зелёного, купленного самим Кейташи, вот Руоки снимает с себя все и падает на их супружескую кровать и сразу же бедрами обхватывает талию кота.

Это был перебор! Кейташи собрал свои альбомы и тетради, зашвырнул их в сумку и, как торнадо, влетел в дом. Руоки в самом деле нашлась в спальне, она наносила крем на лицо и руки, в домашнем расшитом халате, тоже купленном Кейташи по какому-то поводу. А может и без него: ему нравилось баловать свою красавицу-жену, что там, раньше ради ее улыбки он готов был на любые подвиги.

— Что-то случилось? — Руоки выглядела обеспокоенной, скорее от неожиданного визита Кейташи, переехавшего в летний домик после смерти сына, чем от того, что муж застукал ее за чём-то преступным.

— Спать с тобой буду! — Кейташи развязал пояс, снял одежду, убрал ее в сундук и лег на кровать, точно посередине.

— Спи, — Руоки почти сразу отвернулась к зеркалу и продолжила размазывать крем, затем потушила лампу и тоже легла. На самый край, ни единой точкой не коснувшись Кейташи. А он впервые засыпал с мыслью, что потерял не только сына, но и жену.

***

Утро снова началось с кота. Кейташи потянулся рядом с окном и заметил это недоразумение крадущимся по саду: вдоль изгороди, кустов и к ручью, в тонкой рубашке и брюках, хотя по утрам воду уже сковывал лёгкий морозец

Кот выбрал место, откуда его плохо видно из дома и начал тренировку. Совсем простые движения, чтобы разогреть мышцы, дальше — все сложнее и быстрее, почти на самом пределе сил и на такой скорости, что тело превращается в размытую тень. И невозможно медленно ближе к концу. Обычная тренировка, с поправкой на возможности котов. Кажется, ее разрабатывали ещё предтечи, а последующие поколения просто изменяли и подстраивали под свои запросы.

Кейташи заметил пару десятков ошибок в движениях кота, но идти и поправлять его не стал. Пусть не зазнается! И что за привычка тренироваться под окнами замужней дамы и толпы служанок? Те состояли из молодых девиц, ещё не нашедших мужа, но уже непосильных для содержания родителями, и бедных вдов, оставшихся без кормильца. Благодарная аудитория для любителя поиграть мышцами. Кейташи и сам делал первые шаги к пороку именно с отцовскими служанками.

Ничего, скоро этому умнику надоест морозить яйца, или же он найдет сговорчивую вдовушку, которая их согреет. Но коту не надоело ни на следующий день, ни через декаду. Или же всё, что могло отмерзнуть и отвалиться, сделало это раньше. Количество его ошибок настолько переполнило чашу терпения Кейташи, что его перестала радовать яблоня.

Первое время он честно пытался горевать, глядя в другую сторону, но там были кусты жгучеягодника, невероятно пестрые от алых и темно-синих ягод, кроме того — дом и забор. Унылые настолько, что навевали мысли о скорой покраске, а не помогали сосредоточенной скорби. Поэтому утром одиннадцатого дня, под недоуменным взглядом Руоки, Кейташи вытащил с самого дна сундука свой костюм для тренировок, натянул его, взял в оружейной два тупых меча и направился к коту. Который, если и удивился визиту, то виду не подал

— Тебя обучал косой однорукий карлик? Кто так руки держит?

Кейташи стукнул балбеса по кисти, чтобы не выворачивал ее как попало. Кот не возмутился и не попытался дать сдачи, наоборот, с какой-то надеждой уставился на Кейташи. Кто знает, на что он там надеялся, но получил просто туповатый кусок металла.

— Только простолюдины дерутся руками, человеку благородному положен меч! Тебя это, конечно, не касается, но у меня давно не было подходящего партнера для тренировок, поэтому держи.

После этих слов начались их совместные с котом мучения. Тому категорически не давалась наука обращения с холодным оружием, а у Кейташи просто никогда не было взрослых учеников, тем более таких, которым кто-то бестолковый и кривоглазый неправильно поставил удар, стойку и все остальное. Час утром и час перед закатом, все домашние в качестве зрителей и целое озеро пролитых на пожухлую траву, а после и снег, пота и крови. Крови кошачьей, при всей скорости и силе этот балбес так и не смог достать своего учителя.

Поначалу Кейташи хотел показать Анриру самые азы, провести несколько тренировок, чтобы самому размяться, затем вернуться к своей яблоне и стихам. Но бесконечная глупость и неповоротливость ученика спугнули вдохновение, а сам Кейташи постепенно втянулся.

Тело радовалось нагрузкам, в него будто бы закачивали порцию жизненных сил, оно звало к действиям, кричало, что шестьдесят восемь — это еще мало и далеко от старости. После такой порции эмоций, движения и нескольких вполне искренних улыбок жены уже не тянуло сидеть под яблоней, хотелось заняться чем-то более полезным. И Кейташи занимался.

Он помогал с починкой крыши амбара, латал каменную ограду вокруг полей, лично осмотрел всех индюков и овец, и много чего еще, такого привычного, но будто забытого. Его больше не тяготил шебутной хулиган Хиро, хотя тот все еще предпочитал общество кота. Да и Руоки улыбалась тому больше, и пресекала все попытки Кейташи выпроводить балбеса. Правда, вялые. Начиналась зима, а в это время они всегда нанимали еще воинов, иначе не выстоять против врагов. Кот, каким бы бестолковым и криворуким не был, в бою стоил нескольких альтеров, и брали за помощь те немало, а этот довольствовался едой и ночлегом.

И Кейташи все еще надеялся, что и из такого ученика может выйти толк. Благо занимался кот со всем старанием, не жалея нервы учителя, себя и особенно свои костяшки. От постоянных ударов по разным поверхностям они не успевали заживать, отчего кот постоянно ходил с замотанными кистями. Никто не тренирует котов так поздно, когда у них почти сформировался скелет, но Кейташи воспитал столько воинов, что это недоразумение было вызовом его мастерству.

На все вопросы о детстве и том, почему его так плохо и мало учили, Анрир отвечал как истинный политик: длинно, путанно и непонятно. Кажется, там было о разводе родителей и сложностях воспитания ребенка с проблемами. Из них Кейташи заметил только неспособность читать и писать, в остальном — вполне обычный кот, хотя и хиловатый.

Но это дело поправимое: надо гонять побольше и кормить вдоволь — сразу наберёт нужную массу. На тренировках Анрир то и дело расспрашивал о делах Монтиса, о пиратах, набегах кочевников, о боевых стычках и особенностях обороны надела. Казалось, его интересовало все на свете, даже индюки. Кейташи вначале неохотно делился воспоминаниями, затем и сам привык начинать занятие с какой-нибудь истории, будто тренирует кого-то из своих воинов, а может быть — племянника или сына дальней родни. Если бы среди них был хоть один такой же усердный ученик, конечно. При этом, о себе кот почти не рассказывал, как и о Ичиро. Так продолжалось пока Кейташи сам не спросил:

— Ты знаешь, что случилось с моим сыном? Возможно, он рассказывал что-то, или ты замечал внимание, которое ему оказывают… посторонние мужчины?

Фраза вышла почти гениальной. Такой тонкой и ненавязчивой. Пожалуй, единственным лучшим вариантом стало бы поинтересоваться, не присутствовал ли кот лично в резиденции того самого мага. Но вместо того, чтобы смутился или, как честный воин, вызвать Кейташи на поединок, Анрир пожал плечами:

— За такое Ичиро и покалечить мог, в постели он однозначно тяготел к женскому обществу. Но тогда его не особенно спрашивали. Вначале оглушили, затем заковали в цепь и оставили так, пока не закончатся те, кому нравятся неиспорченные парни из хороших семей. Ичиро случайно оказался там: его не должны были ставить охранять центральную часть княжеского дворца. Командир специально отбирал туда либо кого постарше и пострашнее, либо тех, кто сам не прочь подобраться поближе к правителю. А в тот день заболел кто-то, поэтому внутрь отправили Ичиро. Потом притащили каких-то смазливых альтеров для аврорских гостей. Один кричал так, что у меня уши заболели. Ичиро попробовал вступиться, завязалась потасовка. Он бы принял любое наказание: порку плетьми, изгнание, тюремный срок, но то, что сделали — оказалось слишком.

Договорив, кот размотал правую руку, промыл ссадины и замотал снова, но уже чистыми бинтами. Кейташи смотрел на это как заворожённый и не мог успокоиться.

Слухи о великом князе ползли давно, особенно о том, что не все его мальчики добровольно выбрали такую судьбу. Но слухи — это одно, а вот так в открытую надругаться над членом уважаемой, пусть и небогатой семьи — совсем другое. С другой стороны, Кейташи понимал, что он не сможет сделать ничего, пока нынешний князь носит корону.

— Что же ты его бросил? — слова лезли сами, рвались, откуда-то из груди. — Вы же дружили, снимали квартиру вместе.

Кейташи сам понимал, как глупо звучат его обвинения. Что мог один кот противопоставить целой гвардии или магии проклятой короны?

— А я и не бросал, — Анрир также равнодушно размотал вторую руку и только потом поглядел на Кейташи. Без страха и боли, с настороженным любопытством, словно спрашивал: "Ну и что теперь? Что ты станешь делать дальше? Прогонишь меня?".

Сами по себе связи с мужчинами не считались постыдными в Монтисе, их не одобряли, но и не призывали смывать кровью. Выгонять кота за это — верх глупости. Но оказаться в ситуации, в которой оказался Ичиро — позор для настоящего воина.

И для кота — тоже. А он так легкомысленно ко всему относится. Наверное потому, что не общается с отцом и некому помочь, подсказать, как поступить правильно.

— Продолжай тренировку, — бросил Кейташи через плечо и ушел в оружейную, за единственно необходимой сейчас вещью.

Вернулся он, когда кот закончил занятия и сидел в беседке, переводя дыхание. Как всегда в лёгкой одежде, будто не знал, что разгоряченное тело нужно кутать, а лучше — вытереть и переодеть в сухое, а не подставлять морозному ветру.

— Держи, — Кейташи положил перед котом нож для ритуального самоубийства. — Сейчас хорошее время: земля ещё не сильно промерзла, могилу выкопать не так сложно…

В Монтисе всегда считалось хорошим тоном не приносить со своей смертью неприятностей. Такая вежливость того, кому скоро станет всё равно.

— Я не стану, — кот отодвинулся, так и не притронувшись к ножу. — Жизнь продолжается и нужно приспосабливаться к ней, а не делать глупости.

— Нельзя пережить такое и быть потом нормальным и счастливым человеком! — сам он до конца не верил в то, что говорил. Не сейчас, когда перенес столько боли от смерти Ичиро. Но впитанный с молоком матери кодекс чести истинного воина упрямо нашептывал другое. — Поэтому тебе будет лучше прямо сейчас смыть поз…

— Нет, спасибо. Нам и с позором неплохо. А вот со счастьем и нормальностью как-то не задалось. Так что…, — он осторожно, одним пальцем, отодвинул нож.

Кейташи вернул его на место.

— Это неправильно!

И почти сразу на него налетела Руоки:

— Так и знала, что натворишь глупостей, Кейташи Вада, стоит тебя только на минуту оставить без присмотра! Кто дал тебе право лезть к другим со своей глупой моралью?

По щекам жены снова бежали слезы, а Кейташи боялся подойти и вытереть их, как и обнять ту, которая больше всего сейчас нуждалась в его объятиях.

А ещё он понял, кого Руоки винит в смерти сына. Все же могло сложиться иначе, вернись Ичиро домой, к родителям. Конечно, было бы не просто, совсем не просто, но они бы справились, преодолели все вместе. И сейчас, размышляя обо всем здраво, без эмоций, честно, как можно только наедине с самим собой, Кейташи понял: больше всего он хотел бы, чтобы Ичиро также отодвинул предложенный ему нож, не стал прыгать с той башни, а просто поверил бы в родительскую любовь. Что независимо ни от чего, он нужен и любим.

— Я бы не оттолкнул Ичиро, никогда, сама об этом знаешь.

Руоки только покачала головой:

— Но ты притащил бы ему свой нож, Кейташи! Поэтому он и не вернулся домой, поэтому у нас больше нет сына. А ты даже не подумал об этом. Конечно, весь такой правильный и прекрасный, ни разу в жизни тебе не пришлось поступиться честью или благородством ради какой-то цели, всегда находились другие желающие. Так и сейчас: пока ты протираешь штаны в беседке, я думаю, не принять ли предложение кого-то из старых поклонников провести с ними ночь за деньги или же оставить наших людей жить до весны впроголодь. Ты видел наши амбары, Кейташи Вада? Отвлекись от яблони и посмотри, узнаешь многое.

Она схватила нож и вложила его в руки Кейташи, точнее — попыталась. Кот влез между ними и все-таки забрал оружие себе.

— На случай, если передумаю, — пояснил он. — Ичиро очень любил вас и не хотел бы услышать ссору родителей. И он знал, сколько проблем вам принесет его смерть от рук других людей, если кто-то решит подчистить следы преступления, поэтому предпочел сам. Он не винил никого из вас, правда.

Кот все также стоял между ними, но смотрел больше на Руоки. Тем лучше: можно украдкой вытереть слезы, так некстати навернувшиеся на глаза. Все же он, Кейташи Вада, воспитал хорошего сына, стоило бы гордиться этим. Но не получалось. Собой гордиться не получалось.

— А он точно… сам? — Руоки, как часто бывало, сообразила первой и задала правильный вопрос.

— Точно. Его никто не подталкивал и не заставлял.

Кот ответил уверенно, будто видел все своими глазами. Но почему тогда не помешал, не отговорил Ичиро? Конечно, переубедить упрямца из рода Вада непросто, но почему все же кот просто смотрел и не вмешивался? Почему бросил друга?

Догадка обожгла Кейташи, заставила дернуться и потереть виски.

— Как же ты выжил? — спросил он. Высота у той башни огромная, кот бы тоже не перенес падения с нее. А если перенес каким-то чудом, то теперь понятна его неприязнь к ритуальным ножам. Нет ничего более позорного, чем неудавшееся самоубийство.

— Сам не знаю, — Анрир пожал плечами, но на Кейташи так и не посмотрел. — Я долго болел после этого, с трудом передвигался, а потом почувствовал, что должен срочно идти к вам. А к интуиции с недавних пор я прислушиваюсь. Простите, если помешал и расстроил.

— Не стоит извиняться, — Кейташи говорил вполне искренне. Насколько бы горькой ни была правда, с ней все равно стало легче.

— Идёмте в дом, — Руоки первой шагнула на дорожку, снова занесенную снегом, — кажется, всем нам не помешает чашка горячего чая.

Глава 10. История Анрира, часть 5

Добыть деньги не так сложно, сложно сделать это быстро. Кейташи знал всего несколько способов, и каждый был связан с риском для жизни. Что обидно — далеко не всегда собственной. Его воины не откажутся, — большой позор отказаться от такого, — но Кейташи не хотел ими рисковать, поэтому и решил идти один.

На востоке есть пиратский остров, туда лихие люди свозят награбленное и там же пережидают бури и княжеские походы. Найти его не так просто: когда-то давно Кейташи рассказал о тайном месте старый одноногий слуга, привезенный из столицы Руоки. Там он побирался, а в доме Вада — стал неплохим столяром. И однажды, после нескольких бутылей красновухи поделился воспоминаниями о бурной молодости и том, где расположены ближайшие пиратские острова.

Если правильно расставить ловушки и подготовить засаду, можно собрать неплохой урожай из преступников, за которых обещана награда у князя Монтиса. В молодости, еще до женитьбы, Кейташи часто промышлял этим, потом боязнь оставить жену вдовой перевесила жажду быстрых денег. Но сейчас Руоки и без того не видит от него ничего хорошего, и первая красавица Монтиса, пусть и бывшая, не останется доживать свой век в одиночестве.

Потому одним пасмурным днем, еще до восхода лучезарного, Кейташи собрал все необходимое, вышел в сад, попросить благословения у стоявшей там статуи Ведущего По Пути и замер напротив яблони. Дух все ещё ждал там, тихий и неподвижный. Кейташи подошёл ближе и протянул руку:

— Я отправляюсь на славную битву, не желаете ли присоединиться?

Дух вздрогнул, чуть повернулся, но не подошёл и не влез в тело Кейташи, зато рядом с яблоней появился ещё один человек.

— Я желаю, — Анрир подобрался очень тихо, так, что и травинка не вздрогнула. Но это не значило, что Кейташи возьмёт с собой криворукого юнца. — Славная битва — славный повод умереть!

Аргумент. После пережитого позора — смерть очень правильное решение для бедолаги. Кейташи кивнул коту и поспешил к дальней башне, рядом с которой был спуск к воде. Там сел в лодку и отплыл до того, как кто-то успел это заметить. За прошедшие годы он малость отвык грести, но это не самое хитрое из занятий. Наверное, стоило бы заставить кота, но тот как-то боязливо сжался и старался не смотреть на темную и беспокойную гладь. Кто его разберёт, может, родители в детстве утопить пытались, прямо с лодки, этакое-то недоразумение.

Весла погружались в воду тихо, тихо же поднимались над ней. Море близ Монтиса не замерзало, только густело в самые лютые холода и схватывалось коркой возле берега. Говорят, льды сковывали его южнее, там, где и материк сплошняком покрывался слоем снега. Предтечи не оставили карты тех мест, а последующие поколения князей не посчитали нужным разведывать: если все делать с умом, то еды и ресурсов ближних земель хватало на всех жителей княжества, лишний риск ни к чему. Еще и оставался избыток, на который нанимали пришлых солдат для охраны от пиратов и кочевников — двух основных бед Монтиса. Будь Кейташи на месте князя, давно бы построил цепь крепостей и стену от первых, не сильных в осадном деле, и разогнал вторых. Но нынешний правитель считал иначе, взвалив все обязанности по охране людей и земли на владельцев наделов.

Вдоль островов Монтиса растянулись несколько полос острых скал, названных “Зубы морского демона”, они гасили волны и сильные ветра, но в то же время их многочисленные пещеры, гроты и невидимые с берега островки давали приют неисчислимому множеству пиратов. Господин одного надела мог проверить и зачистить только небольшой участок скал, но далеко не всем хотелось рисковать людьми ради этого: отбить атаку пиратов намного проще. Но это значило, что нападения на своей территории пираты не ждут, и есть шанс застать их врасплох.

Нужный остров нашелся ровно там, где рассказывал старый слуга, правда, плыть до него пришлось больше двух часов. Кейташи устал и взмок, а кот еще сильнее сжался и укутался в подбитый мехом плащ. Недоразумение, а не помощник! Сидящий на самом носу лодки дух и тот казался более полезным. Он, как сказала бы Руоки, создавал атмосферу. За кем только увязался? Кота он спокойно отпускал в дальний обход, как и самого Кейташи, а сейчас вот поплелся следом, влетел в лодку и занял не самое удобное место.

Зато собственный дух охотно откликнулся на просьбу и укрыл лодку невидимостью, когда они проплывали мимо сторожевого поста. Кот же целиком закутался в плащ, поднял воротник и постоянно дул на пальцы, торчавшие из обрезанных перчаток. Глянешь — чистый ребенок, наверное, помладше Ичиро. Но не стоит забывать, что этот ребенок крутится вокруг Руоки, неизвестно еще, с какой целью.

До острова пришлось поплутать среди обледенелых скал и валунов, поминутно следя, чтобы не пропороть дно лодки одним из них. В конце концов Кейташи не выдержал, впихнул коту весла, сам влез на нос лодки, бесцеремонно отодвинул духа и вглядывался в темную воду, шепотом отдавая распоряжения, куда стоит грести. На сушу они вышли в неудобном месте: упавший обломок скалы не дал причалить, пришлось влезать сразу на него, зато и лодку с острова не видно.

Анрир еще в лодке разделся, сложил вещи и прыгнул наверх уже в облике черного кота, там он принюхался, подергал ушами и мотнул головой подзывая Кейташи. Был бы поумнее — догадался бы взять с собой веревку, чтобы бедному, старому воину не пришлось обламывать ногти и скользить сапогами по обледеневшим камням. А еще тащить за спиной сразу два меча, мешочек с белым порохом и сверток с одеждой.

Кот за это время успел спрыгнуть на землю и обежать по ней порядочный круг, ступал он мягко, выбирая место, но следы все равно остались. И это плохо: одно дело — если пираты заметят присутствие человека, другое — кота. Имусы опасны, ко встрече с ним подготовятся тщательнее. Но Кейташи и так не собирался играть честно, это глупо для одного человека. А от кота пользы не больше, чем от прозрачного духа. Эти двое даже Ичиро не сберегли, куда им тягаться с пиратами?

Морские разбойники — давний бич Монтиса. Не все здесь приемлют размеренную жизнь и работу на земле, подчинение господину надела и князю, многие хотят для себя лучшей доли. Наделов же не так много, владение каждым передается по наследству, а расширить его можно только захватив кусок соседа. На взгляд Кейташи множества проблем удалось бы избежать, разреши они молодежи уезжать навсегда в другие княжества, а сами — охотнее принимай чужаков, а не только женщин для Цветочных кварталов.

Но порядки в Монтисе меняли неохотно, а традиции привыкли чтить. Поэтому часто крестьяне из разграбленных наделов, оставшиеся без господина воины и слуги, не решившиеся на ритуальное самоубийство, сбивались в пиратские шайки и выходили на промысел. Летом им хватало проплывающих судов: на весь Монтис было всего два портала, которые не справлялись с перевозкой всех грузов и товаров, а тащиться пешком или на повозках через бесконечные горы — не самое простое дело, потому использовали корабли: медленные и неповоротливые теплоходы и юркие маломестные парусники. Часть из них плыла в столицу, другие же проложили путь к Марину, также не богатому на порталы.

Зимой товаров становилось меньше, а вот вероятность столкнуться с плывущей глыбой льда — все больше, и в море выходили только самые отчаянные капитаны. Пираты же открывали сезон разграбления наделов. И здесь было не угадать, кто нападет на тебя: вчерашние крестьяне, которым хватит пары-тройки индюков, или серьезные ребята, чья цель — вырезать всех обитателей надела и вынести ценности. И если первых могли спугнуть несколько таких же крестьян с ружьями, то от вторых часто не удавалось отбиться даже вместе с соседями. Поэтому за пиратов, живых или мертвых, давали щедрую награду. На которую и рассчитывал Кейташи. А если не повезет — то славная смерть в славной битве — вполне достойный способ проникнуть в царство Уводящего.

Кот тихо зарычал и поскреб лапой снег. Под тонким слоем белых хлопьев нашелся кусок толстой бедренной кости индюка и чья-то челюсть. Кейташи ногой расчистил камни рядом с собой и вместо них нашел такой же слой костей.

— Нужно уходить, немедленно, — Анрир вернул себе человеческий облик и протянул руку за одеждой.

— Не вырос у синецветика корень приказывать старому дубу, — Кейташи проверил, легко ли выходит меч и задумался, стоит ли отдавать коту его оружие. В рукопашной тот еще что-то мог, с мечом — путался в руках и ногах. Бестолочь ушастая.

— Да, давай померяемся корнями, кто здесь больше дуб, самое время. И что за жуткий стих?

Сам того не зная, кот задел больную точку Кейташи. Со стихами у него в самом деле не сложилось. Столько лет тренировался, учился, пытался подражать, а ничуть не приблизился к уровню хотя бы середняка. Стыдно сказать, но для летних обязательных встреч всех владельцев наделов он брал с собой тетрадь с заготовками Руоки. У нее вполне приличные строки рождались легко, между делом.

— Плохой стих лучше мелкого и тонкого корня. Помню, как-то мы с одним котом в складчину купили ночь Хищной Лилии... Впрочем, что-то ты не похож на того, кому исполнилось семнадцать, не буду рассказывать.

— Прекрасно! — кот подошел ближе и потащил Кейташи в сторону лодки. — Меньше всего мне интересна тема корней и лилий.

Вход в пещеру был виден уже отсюда, надо только войти внутрь и правильно устроить ловушку. Если повезет — взрыв услышат далеко отсюда.

— Нельзя здесь оставаться. Где-то рядом привязанный мертвец, смотри, — Анрир подтащил Кейташи ко входу в пещеру и стер слой изморози на камнях, обнажая знак Приводящего В Свет. — И кормят его свежатиной, раз в несколько дней. Можно убить людей, но с ним ты не справишься, — продолжал кот. — Не будь дураком, Кейташи Вада, убиться можно в другое время и в другом месте. Подумай о Руоки…

Его перебили голоса, доносившиеся от берега. Кейташи позвал своего духа-близнеца и хотел стать невидимым, вместе с котом, но тот внезапно застыл на месте и остекленевшим взглядом уставился на темный проем. Затем пошел туда, легко смахнув висящую на входе шкуру. Худой, еще полностью не переросший подростковую нескладность, в одних штанах и распахнутой рубашке, кот отчего-то пугал. Наверное, из-за светящейся татуировки на груди. Кейташи повидал всякое, но и Анрир, и тот самый мертвец смогли его пронять.

По верху пещеры шла трещина, пускавшая внутрь ровные полосы света, и в центре, в средоточии полос, лежало чудовище. При жизни оно было девушкой. Вполне симпатичной, если судить по бледному лицу, торчавшему откуда-то из центра крабьей туши с тремя рядами громадных клешней. Видно, что собирали чудовище из частей, местами из его тела торчали стальные скобы, толстые нити и штыри, что не помешало “крабу” бодро вскочить и замахнуться на Кейташи. Он выхватил меч, уже мысленно представив, насколько славной выйдет кончина и… ничего не случилось.

Кот подошел к чудовищу, положил руку на его панцирь и пробормотал что-то, затем добавил громче, уже для Кейташи:

— Она устала. Нужно отпустить. Столько мучилась перед смертью, теперь живет здесь, как животное на поводке. Кто бы ни рассказал тебе об острове, добра он не желал. Не званных гостей здесь встречает только смерть.

После вокруг кота заклубился синий туман, а по телу побежали молнии, собрались в левой руке и ударили по чудовищу. "Краб" вздрогнул и затрясся. Пираты же разговаривали рядом со входом, наверняка выжидали, пока их ручной монстр не разберется с незваными гостями. Но тот, или та, шумно вздохнул и побежала к прежним хозяевам, шустро перебирая клешнями.

Кейташи выскочил следом, сжимая в руках меч, но все равно успел только к моменту, когда "краб" разорвал последнего из пиратов, после чего сложил клешни и рассыпался пеплом. Кот подошёл к месту, где исчез монстр, опустился на колени и затараторил стандартные слова прощания, с которыми провожали в царство Уводящего. И с каждым новым словом тела других погибших, а также кости темнели и рассыпались, к концу на острове остались только пепел и снег.

Кейташи не знал, что это за магия, но готов был убить кота: взял и за мгновение лишил его всего: возможного заработка, радости битвы и прекрасной, правильной смерти! Сволочь! Пока Кейташи планировал справедливое возмездие для злодея, тот закончил ритуал, поднялся и кивнул на пещеру:

— Там остались ее украшения: несколько колец, заколки и серьги. Она хотела, чтобы ты забрал их себе и помог Хиро. У нее тоже был младший брат.

— А ты можешь… — как бы ни хотелось пристукнуть кота, но перспектива за несколько дней очистить от пиратов все скалы перевешивала злобу. Очень соблазнительно, очень. Не слишком героично, зато даст возможность доброй половине жителей Монтиса всю зиму жить спокойно.

— Нет, не смогу, — в который раз кот разрушил планы Кейташи. — Я не понимаю, как это вышло, но повторять не хочу.

Он разом растерял всю потустороннюю жутковатость и теперь казался обычным растерянным парнем. Обнять или выпороть, вот и все, что с таким можно сделать. Кейташи растерянно хлопнул кота по плечу и направился внутрь, брать ценности погибшей девушки не хотелось, а вот взорвать все — до зуда в пальцах.

Стоило впустить внутрь больше света, как стало заметно внутреннее убранство. Крайне бедное: пара сундуков и целая свалка доспехов и оружия в углу. В самом центре, там, где раньше лежал “краб” — те самые кольца и заколки. Трогательно девчачьи: миниатюрные, с мелкими цветами из камней и узорами. Такие дарили на шестнадцатый день рождения. Кейташи присел рядом, протянул руку и понял, что ни за что не сможет прикоснуться к золоту. Бедолагу похитили ради него, ради него держали в плену, превратили в монстра и не дали спокойно умереть. Кот подошел как всегда тихо, сгреб все и проговорил:

— Вернем ее родителям, я видел место, где она жила.

С этим Кейташи был согласен. Он рассыпал порох вдоль стен и размотал фитиль до самого входа. Кот же закрыл глаза, потряс головой, несколько раз сжал и разжал кулаки, затем без церемоний перевернул ближайший сундук и откидывал в сторону все самое ценное. Он отвлекся только один раз, чтобы бросить:

— Помогай давай.

— Не стоит это трогать, это вещи мертвых, они принадлежат Уводяшему, — повторил Кейташи слова жрецов бога смерти, произносимые на проповедях. Хотя среди тех редко попадались одаренные, способные нести божественную силу в мир. Говорят, только в последние годы среди них стали появляться достаточно могущественные.

— Зачем ценности тому, кто владеет душами? — кот быстро обернулся, сверкнул нечеловечески яркими глазами и вернулся к пиратскому скарбу. — Ты можешь дальше играть в благородство и дать захиреть своему наделу, а можешь взять это золото, нанять хороший отряд наемников и очистить острова.

— Твоя мамаша вместо завтрака всем демонам из Долины давала, — буркнул Кейташи и подхватил ближайшую к нему диадему.

***

Идея еще на острове не казавшаяся хорошей, по возвращению домой вовсе потеряла привлекательность. Сколько там они набрали золота? Слезы. Этого хватит нанять человек сорок-пятьдесят, на месяц, а не на всю зиму. И с этим выходить против пиратов? Сумасшествие! А он, старый дурак, повелся на слова кота. “Если есть человек, способный совершить подвиг, то это ты, Кейташи Вада! Ичиро столько рассказывал о твоей лихой молодости!” — давил мерзавец. А Кейташи соглашался, кивал, привез проклятое золото в свой родной дом!

И теперь он целыми днями метался по наделу, разговаривал с разными людьми, съездил в столицу, поругался с Руоки не меньше тысячи раз, потом со своими воинами, чтобы убедить всех — Кейташи Вада тот же удалой боец и смелый командир, что и двадцать лет назад, хотя сам не верил в это ни капли. Верил только кот, раз за разом говоривший, что Кейташи победит всех врагов, затем получит небывалое вознаграждение от князя. Вот чувствовалось — где-то паршивец врет, оттого руки чесались ему врезать, но где — Кейташи понять не мог.

Самое обидное — за прошедшие недели он ни разу не смог прорваться к своей беседке и поглядеть на яблоню.

Кейташи думал, что его время прошло, что отныне он будет сидеть в беседке, тихо заниматься домашними делами и радоваться успехам сыновей. Но Ичиро не стало, Хиро ещё слишком мал, а Кейташи внезапно раз за разом одерживал победы. Кот же толкал его в новые и новые походы, а ещё следил, чтобы старого воина не нашла внезапная и героическая смерть.

К середине зимы они очистили все ближайшие острова и скалы, прославились на весь Монтис и поправили дела надела. Ещё трое соседей, включая скандального Иочи перешли под руку Кейташи, назвав его своим господином. Руоки уже планировала переделку дома, чтобы тот больше соответствовал новому статусу владельца целого побережья, а то и всего острова.

И в этом тоже чувствовалось вмешательство кота. Стоило проходимцу посетить кого-то из соседей, те сразу же приносили Кейташи клятву верности. Войско росло, в него входило уже более пятисот солдат, а в надел приходили все новые и новые люди: пираты, отрекшиеся от прежней жизни, выходцы из других княжеств, воины, потерявшие своего господина, простые искатели славы и быстрых денег.

Кот собирал всех, разделял по группам, заставлял строить себе бараки, стены и башни на границе надела. И люди его слушали, пускай не всегда охотно, но у недоразумения был дар, Кейташи видел это. Наверное, единственный дар. Анрир не умел читать и писать, вовсе не дружил со счетом, дрался как криволапый шипоглав, беря только скоростью и предчувствием действий противника, и до сих пор не освоился с мечом. А ещё постоянно болел.

Тогда, во время первой вылазки, он слишком долго бегал без одежды и застудил лёгкие. Кашель то усиливался, то отступал, но никак не проходил, Рир даже дышал с трудом, из-за чего пришлось сократить тренировки. Руоки пыталась показать недоразумение лекарю, но тот отнекивался, Кейташи же особенно не волновался: коты болели редко и быстро поправлялись.

Заволновался он тогда, когда Анрир не явился на тренировку: болезнь подточила его настолько, что кот просто не смог встать. Приглашенный врач развел руками и посоветовал хорошего гробовщика. Формально Кейташи должен был радоваться такому исходу: опозоренный, бестолковый кот наконец отправится туда, куда и положено, но не получалось.

Руоки не отходила от паршивца ни на шаг, поила и кормила, делала какие-то припарки. Она снова похудела и выглядела несчастной. Через два дня Кейташи надоело все это, и он отправился в Долину отражений. Входов в нее было много, днём это обычные столбы, покрытые резьбой, но с последним лучом лучезарного они на считанные мгновения открывали невидимую границу.

Кейташи уже бывал в Долине, но не переставал ей удивляться. Ни ночи, ни дня, вечный полумрак, разгоняемый светом, который шел от каждого растения или камня. Где-то в тьме прятались духи, тысячи и миллионы духов, и только одного можно было увести с собой на время. Дать ему возможность увидеть большой мир, взамен получая защиту и особенную магию. Но и без них в Долине хватало чудес, не всегда хороших: вода, которую будешь пить, пока не лопнешь, цветок, что пока не завял, давал возможность видеть сквозь стены и слои почвы и сок Дерева-с-одним-листом. Он побеждал любую хворь, но давался взамен чего-то важного.

Кейташи долго шел к Дереву, провожаемый лишь молчаливым духом, оставшимся от Ичиро. Вымотался и устал, сотни раз пообещал себе пусть не убить, так поколотить кота точно, только бы тот дожил. Потому, к моменту разговора с хозяином сока, злился так, что чуть не набросился на него с мечом. Прямо на огромное засохшее дерево, на котором растет единственная живая ветвь с листом алым, как кровь, и мелкого мальчишку-духа рядом.

— Осторожнее, Кейташи Вада, — он не беспокоился, видя злость незваного гостя, но не спешил и давать стеклянный нож, которым можно прорезать кору дерева. — Если возьмёшь сок, долгие годы будешь вынужден заботиться о том, кого запомнят без имени. И твоя жена будет любить его. Не возьмёшь — будешь жить спокойно и тихо, и никто не узнает о твоём выборе и не осудит за него.

Тишина и покой — вот чего Кейташи хотел больше всего, но в их семье было достаточно смертей.

***

Сок подействовал быстро, и кот начал идти на поправку. Руоки же впервые оторвалась от него и пришла ночевать в свою спальню. Кейташи сидел на краю кровати и смотрел, как жена расчесывает длинные волосы. Свои он остриг в тот день, когда получил весть о гибели Ичиро.

Гребень скользил по черным прядям, таким же длинным и блестящим, как много лет назад, когда они только познакомились. Руоки тогда была уже однажды вдовой, не пожелавшей жить с родней мужа и переехавшей в столицу. Она держала маленький магазин цветов и имела столько предложений выйти замуж или стать любовницей обеспеченного человека, что нищий воин, чье богатство — один меч и доблесть, не должен был и подходить. Но Кейташи подошёл. И сходу ляпнул глупость. Скорее всего, рифмованную. Руоки вежливо улыбнулась, а он понял, что готов на все, лишь бы видеть эту улыбку каждый день. И за без малого пятьдесят лет, что они были знакомы, ни разу не пожалел о своей дерзости.

А теперь между ними стоял кот. Руоки ни разу не дала повод заподозрить себя в неверности, но и внимания недоразумению оказывала много.

— Любишь его?

Пусть будет прямой вопрос, на который нельзя ответить расплывчато. Жена же рассмеялась и отложила гребень.

— Ты ревнуешь, Кейташи Вада? К мальчишке, что младше нашего Ичиро лет на пять? Чем он мог увлечь меня, как женщину?

— Ну, у него есть нечто занимательное и кроме молодости.

Руоки расхохоталась ещё громче и пересела на кровать.

— Я не засматриваюсь на голых мужчин, в отличие от тебя, Кейташи Вада. Анрир почти ребенок, глупо ревновать.

Кейташи обнял ее, поцеловал в висок, а после нагло втащил к себе на колени, как делал в молодости.

— Мы с тобой так изменились за эти годы. И каждый раз, после каждой перемены, я заново влюблялся в тебя, моя госпожа. Сейчас кажется, что я буду любить тебя даже вместе с тощим котом, усыновишь ты его или возьмёшь в любовники, просто потому что ты часть меня.

— И ты часть меня, Кейташи. Хотя и самая упертая и бестолковая.

***

Утро выдалось ясным. Дела внезапно закончились, и Кейташи решил навестить любимую беседку. Но за месяцы она потеряли очарование, да и что занимательного в чахлой яблоне, замёрзшим у берегов ручье и темном духе? Лучше уж вернуться в дом, найти жену и…

Но стоило повернуться, как дорогу ему перегородил дух. Кейташи попытался обойти его, но темная тень сместилась и снова встала на пути.

— Хватит, уходи! Горечь от потери всегда будет в сердце, но надо двигаться дальше. Смотри, даже у меня получилось, пусть и не сразу. Пора и тебе. Ступай! Найдешь себе достойного воина и будешь охранять его. Так правильно, в этом смысл жизни, что она сильнее смерти.

Дух колыхнулся от его слов, но не ушел. Кейташи разозлился и взмахнул рукой, будто хотел развеять тень, но та схватила его за руку, обожгла холодом и внезапно стала частью его самого, устроившись где-то в углу сознания, рядом с другим духом.

Глава 11. История Анрира, часть 6

Зима прошла так быстро, что Анрир заметил это только с первой зеленью, еще робкой и настолько зеленой, что хотелось смотреть и смотреть, лишь бы дать отдых уставшим от белого и серого глазам. Кейташи Вада успел помириться с женой, собрать себе неплохое войско и, поговаривали, ждал князя Монтиса с короной.

В других местах Трокса такой традиции не было, там редко кто добровольно расставался с золоченым ободом, но здесь, в царстве скал, островов, сурового моря и воинов, каждый из которых носил в себе еще и духа-близнеца, правитель сам нередко отказывался от власти в пользу более достойного кандидата. Анрир чувствовал, еще немного и Кейташи Вада станет князем Монтиса. А значит, пора уходить отсюда, чтобы не мешать этой славной семье жить счастливо и не напоминать о погибшем сыне.

Но кое-что держало здесь: на островах, в ненайденных пиратских притонах прятался жрец Приводящего В Свет. Анрир чувствовал его, как нарыв вокруг занозы, который хотелось вскрыть, вылечить, вырвать, хоть как-то унять почти физическую боль и зуд.

Кейташи знал об этом и помогал с поиском. В свободное от тренировок время. Иногда Анрир настолько уставал от бесконечных придирок, ругани и боли, что хотел вовсе отказаться от занятий. Но Кейташи, обычный альтер, настолько легко побеждал его, что становилось стыдно.

Ксандр всегда считал обучение сына боевым искусствам излишним и травмирующим, только Корин, неугомонный дед, настоял на том, чтобы и Анрира взяли на ежедневные тренировки. Но там была целая толпа котов и за успехами и неудачами одного полудохлого малолетки никто не следил. Кейташи Вада же следил за всем: стойкой, физической формой, техникой и хватом оружия. В целом мире не было вещей более важных для него, чем эти. У Анрира же болело все, опускались руки и хотелось просто сбежать.

Но если сбежит, так и останется слабаком. И Кейташи, хоть и ругал, но каждый раз терпеливо перечислял ошибки, помогал их исправить, приносил специальную мазь от синяков, другую — для царапин и ссадин, третью — для ноющих мышц, а еще следил, что и как ест Анрир. И от тренировок появился толк: тело росло, перестраивалось и начинало слушаться. Даже меч внезапно перестал казаться лишней палкой, хотя одной рукой справляться с ним было проще, чем двумя. В конце концов Кейташи не выдержал и всучил Анриру два меча: длинный для более проворной левой руки и более короткий и тяжелый, для непослушной правой.

Потом стал учить пользоваться тенью, чтобы складывать в нее мелкие предметы. Имусам редко давалась такая специфическая, трокская магия, но при должном упорстве ее можно освоить. А упорства Анриру было не занимать. Он испортил целую стопку одежды, разорвав ее на куски, пока не научился аккуратно прятать все в тень, когда превращался в зверя.

Кейташи хмурился, ругался, но при этом выглядел довольным успехами ученика и раз за разом вдалбливал свои нравоучения: следи за состоянием тела и оружия, иначе они подведут тебя, правильно питайся, это залог всего, не болтай там, где нужно ударить.

С последним было тяжелее всего. В любой, самой сложной ситуации Анрир предпочитал разговаривать, за что постоянно выслушивал нотации Кейташи. Так вышло и в тот день, когда они поймали одну из последних пиратских шаек, наверняка знавших, где искать жреца.

Даже связанные и выстроенные в линию пираты не желали выдавать место, где прятался их главный "маг", исправно поставлявший чудовищ, слепленных из трупов людей и животных. Анрир пытался убедить их, запугать, разговорить, но потом подошёл Кейташи молча сломал крайнему из пиратов руку и рявкнул:

— Второму в ряду я отрублю руку, третьему — обе ноги, четвертый и последующие останутся без голов. Так продолжится, пока кто-то из вас не вспомнит, где прячется проклятый жрец. Но! — он высвободил руку следующего пирата и примерился, как сподручнее отрубить.

Морские разбойники сейчас не выглядели грозной силой, скорее — шайкой больных и бездомных людей, оказавшихся в скалах по воле судьбы. Сложно воспринимать таких, как истинное зло и спокойно наблюдать за расправой. Анрир буквально заставлял себя прокручивать в голове виденные ранее зверства, разоренные дома и убитых людей, крестьян, вынужденных умирать с голоду, потому как их урожай украли, чтобы не вмешаться и не остановить старшего Вада.

— Но если вы выдадите местоположение жреца, — когда пират заскулил от страха и начал умолять пощадить его, Кейташи все же продолжил, — мы просто передадим вас на суд князя. И каждому, кто пожелает, дадим возможность искупить злодеяния и лишить себя жиз…

— Искупить все честным трудом на каменоломнях, — влез Анрир. Только такой упертый человек, как господин Вада, мог всерьез верить, что все вокруг мечтают о ритуальном самоубийстве или славной смерти в бою. Анрир же точно знал: смерть не выход, никогда не выход. И сомнительная перспектива. Дай человеку любую другую — и он ухватится за нее.

Кейташи нахмурился, но кивнул, подтверждая версию Анрира. Они с самого начала договорились о дальнейшей судьбе пиратов, но не предложить ритуальное самоубийство — нечто вне возможностей старшего Вада. И к его же недовольству нож никто не выбрал: пираты, перебивая друг друга, рассказывали о большой пещере со входом под водой, в которой и прятался жрец. Кейташи сразу развернулся к лодкам: чем быстрее покончат с последней в этих краях пиратской шайкой, тем быстрее он вернётся к излюбленной яблоне, сейчас цветущей, оттого не такой тоскливой и уродливой, и сочинит какую-нибудь чушь, вроде:

"Настал час обедний.

В тени моей беседки

Предамся скуке".

Уже по пути, когда все остальные отстали, Кейташи начал высказывать:

— От пустой болтовни нет толку, это отребье понимает только силу!

— Но госпожа Руоки всегда говорит, что схватка — признак несостоявшейся беседы. Чего нужно избегать, — заметил Анрир. И тут же краем глаза зацепился за Пришлого — жреца водных богов, который недавно прибыл к ним, чтобы контролировать уничтожение пиратов.

Не самый полезный человек, но и избавиться от него не получалось: все годы, что велась летопись истории Трокса, тот был зависимой колонией Авроры, и ее законы и религия стали таковыми и здесь. Бесплодная метрополия выгребала ресурсы княжеств, взамен бросая подачки лекарств, обработанных металлов и тканей. Еще, якобы, защищала от притаившейся неподалеку армии мертвых.

Но сколько бы Анрир ни рылся в истории, так и не смог обнаружить ни одного упоминания о реальном нашествии некросов, да и случись оно, разве жители Трокса не смогут отбиться сами? Точнее, разве не будут они отбиваться самостоятельно, разве могут рассчитывать на помощь? Аврорская магия не работала здесь, а их оружие можно повторить и в княжествах, было бы желание и хорошая поддержка от правителей.

Пока же жители Авроры чувствовали себя хозяевами на этой земле, и мало беспокоились о коренных обитателях. На глазах Анрира один из пришлых магов решил построить себе дом на засеянном поле и оставил жителей целого надела без большей части урожая. Так что один подосланных жрец водных богов — меньшее зло, пускай он и не нравился Анриру: слишком мало Пришлый походил на альтера. Да и Кейташи постоянно косился на лысого и тонкого, как девушка, наблюдателя.

— Госпожа Руоки знает, что в случае недопонимания может позвать своего злобного мужа, который быстро наведет порядок. У тебя мужа нет, нужно самому учиться быть твердым. Или натягивай юбку и ищи себе покровителя.

— Спасибо, чего-то такого мне и не хватало в качестве стимула.

Кейташи улыбнулся, излучая “ты знаешь, к кому обратиться за поддержкой и у кого еще есть запас ритуальных ножей” и первым запрыгнул в лодку. Анрир предпочел бы остаться на суше, но без него с чудовищами могут и не справиться, поэтому тоже забрался в лодку и постарался смотреть только на глумливое лицо Кейташи или его пальто. Мысли, что вокруг будет холодная темная вода, пугали. А еще сильнее — ворочающийся на задворках сознания чужой гнев. Никто не должен использовать силу Приводящего В Свет, чтобы оживлять подобных чудовищ. Есть одна дорога для мертвых, и по ней следует идти.

Двое воинов споро и слаженно гребли, отчего лодка быстро и неумолимо двигалась к цели. Кейташи напевал что-то под нос, а Анрир постоянно чувствовал близость воды и взгляд Пришлого. Из воспоминаний незнакомых ему людей всплывало слово "прим", так себя назвали предтечи. Но Пришлый таковым не был, слишком слаб, некрасив и лишен идеальности примов, тогда кто он?

— Говорят, жрецам водных богов убирают все органы, отличающие мужчину от женщины, — Кейташи очевидно решил доконать Анрира и всучить-таки ему ритуальный нож. Другого объяснения его словам не было. — Так что любить ты его сможешь лишь духовно, без телесной близости. Хотя есть, есть варианты.

Ответить на эту глупость было нечего, но Кейташи, кажется, только начал:

— Вижу, как вы переглядываетесь. Хлоп-хлоп ресницами друг на друга, хлоп-хлоп. А он тебе больше как парень нравится или как девушка?

Гребцы сдавленно рассмеялась, и Анрир понял, что шуточки о его пристрастии скоро расползутся по всему наделу, будто других мало бродит.

— Как статуя, — хохотнул один из воинов, все же отважившийся встрять в разговор господина. — Он же золоченый, точно как Блудница. А кот ее постоянно малюет.

Анрир зарычал, и весельчак быстро заткнулся, с удвоенным усилием налегая на весла.

— Надо как-нибудь сводить тебя в Квартал цветов, — задумчиво огладил подбородок Кейташи. — Жрецы, статуи… Когда отметишь двадцатилетие.

Как только в надел Вада потекли деньги от поимки пиратов, госпожа Руоки щедро отсыпала Анриру на карманные расходы. Тогда же он и посетил Квартал. Красиво, атмосферно, танцы все эти, песни и изысканные церемонии. Но по затейливости “цветы” не особенно превосходили вдовушек из надела. Руоки знала обо всех похождениях Анрира, но тактично делала вид, что ничего не замечает. И тем более не делилась с Кейташи. Надо будет рассказать ему. Когда исполнится двадцать.

Они все также плыли между скал и вяло переговаривались. Отряд Кейташи был велик, хорошо вооружен и особо не таился. Двуликого не убьешь стрелой, а огнестрел слишком шумный, чтобы застать врасплох. Анрир чувствовал жреца Приводящего совсем близко, но Кейташи и его воины никак не могли вычислить, где расположен вход. Да и как попасть туда, если нужно нырнуть в ледяную воду?

Темную, пугающую, отбирающую тепло у тела быстрее, чем заканчивается воздух. Анрир опустил пальцы в море, затем превратился в кота и прыгнул с лодки. Звериная шкура, темная шерсть и четыре лапы в этой ситуации лучше тонкой человеческой кожи и двух рук. Но поток воздушных пузырей и темнота глубины в первое мгновение заставили растеряться. Анрир так бы и молотил бестолково лапами, если бы не свет, вспыхнувший на щупальцах одного из прислужников водных богов. Чёрное пугающее тело проплыло к узкой щели в скалах и скрылось там, Анрир последовал за ним, чтобы вскоре вынырнуть на поверхность внутри небольшой пещеры. Он стряхнул капли воды со шкуры, вернул человеческий облик и пошагал вперёд, вслед за прислужником.

Проход сторожило очередное чудовище, снова сложенное из частей девушки и какого-то подводного жителя.

Анрир просто взмахнул рукой, высвобождая клокочущую внутри темную силу и бедолага нашла покой, рассыпавшись серым пеплом. Но чужая, злая энергия продолжила течь через тело, заклубилась синим туманом и переполнила пещеру. Глаза, нос и уши подвели Анрира, теперь он не видел и не ощущал реальность, вместо нее — раз за разом наблюдал смерти множества девушек. Жрец далеко не сразу научился правильно убивать их и возвращать к жизни, но он практиковался, набирался опыта, пока не набил руку в достаточной степени.

"Мы дали ему силу" — звучало в голове. Анрир не понимал, что за сила и в чем виноват лично он, но знал: нужно все исправить.

Несколько шагов и туман растекся по следующей пещере, растворил инструменты, оружие, одежду у сжавшихся у стены пиратов и трупы ещё нескольких девушек.

Жрец, не готовый ко встрече с тем, к кому взывал в своих молитвах, тяжело упал на колени и просил прощения. Кто-то другой, равнодушный и очень древний, сидящий в голове у Анрира, подошёл к мужчине, совсем молодому, или просто отодвинувшему старость, положил руку ему на плечо и вмиг разорвал связь души с телом. После чего вокруг разбушевался вихрь из молний, тумана и пепла, постепенно складывающийся в фигуру исполинского костяного змея, к которому другой привязал душу жреца, своего жреца, как с ужасом понял Анрир.

— Пока в этих водах будут водиться пираты, твоя служба не окончится, — проговорил он против воли. — Охраняй суда честных людей, нападай на грабителей и тех, кто посмеет использовать мое имя во зло.

Чудовище со знаком птицы на костяной морде мотнуло головой и выбралось наружу, проломив себе проход прямо в скале. Пираты, голые и испуганные, как один бухнулись на колени и молили о пощаде. Только прислужник растопырил щупальца и, казалось, запоминал все действия Анрира.

***

Победу над пиратами отмечали шумно, весело, с несвойственным Монтису размахом. Анрир неохотно принимал поздравления и пытался скрыться от толпы. Все были уверены, что он все заранее продумал и провернул по подготовленному сценарию, а не просто послужил проводником чужой воли.

Пришлый и тот кружил рядом, расспрашивал и разглядывал Анрира. Интуиция молчала, но зверь внутри злился, как и всегда при встрече со жрецами водных богов: он не переносил их запах, стертый, пустой, не принадлежащий ни мужчине, ни женщине.

— Я наслышан о вашей трагедии.

Пришлый смотрел с таким сочувствием, что захотелось врезать ему немедля. Но Анрир сдержался, напустил на себя скорбь о поруганной чести и опустил взгляд. Уж лучше Кейташи с его ритуальными ножами, чем наигранная жалость и плохо скрываемая издевка. Конечно, ни один нормальный человек не попал бы в подобную ситуацию, а если бы попал — предпочел бы смыть позор кровью. У Анрира не задалось ни с тем, ни с этим, осталось только приспособиться и жить дальше.

— Не люблю эту тему, простите, — сейчас он был на пределе своего актерского мастерства.

— Понимаю.

Пришлого это точно не впечатлило и убираться подальше он не спешил. Будто в богатом наделе, среди толпы симпатичных девиц и парней, когда выпивки столько, что ей можно обливаться сверху, нечем заняться кроме разговоров о том, как драли одного невезучего кота и что тот чувствует в итоге.

— А если бы я предложил вам месть? — такой поворот стал большой неожиданностью, Анрир сразу выпал из образа и подобрался.

Жрец тем временем продолжил давить:

— Власти Авроры недовольны творящихся здесь произволом, но вводить войска или применять другие меры пока опасаются, — он отошёл в сторону, увлекая Анрира за собой. — Один патент на несколько убийств стал бы неплохим выходом. Мы наблюдали за вами: потрясающая сила, скорость, находчивость, способность подстроиться к любой ситуации и магический талант, который требует небольшой огранки. В Монтисе не место столь выдающемуся человеку, а Кейташи Вада не тот, кто сможет все это оценить.

По грубости комплименты могли соперничать разве что с темными утесами на побережье, но зерно правды в них было: здесь Анриру не место. И если он чего-то хотел, так это отомстить уродам, которые растоптали их с Ичиро жизни. Пальцы сами собой сжимались в кулак, а сердце билось все быстрее и быстрее.

— В чем подвох?

Пришлый вытащил из-за пазухи бумагу с таким количеством печатей, что в глазах зарябило.

— А разве всюду должен быть подвох? Это патент на ваше имя, в нем разрешение на убийство или другую кару для тринадцати человек и всех тех, кто попытается встать у вас на пути. Из ваших обидчиков сюда не попал только великий князь, о причине вы догадываетесь. В остальном же можете действовать так, как угодно, Совет Авроры и водные боги оправдают все.

И обозначил улыбку. Конечно, Анрир догадывался, почему имен на одно меньше. Пока великий князь носит корону, ни один из подданных не может причинить ему вред. Хотя, по совести, его имя единственное должно быть в том патенте.

Ветер налетел неожиданно и растрепал волосы Анрира. Те уже порядком отросли и постоянно лезли в глаза, но отстричь все не доходили руки. Он убрал их с лица, повертел бумагу и убрал ее в тень. Так надёжнее. Пришлый назвал время и место, где они встретятся в следующий раз и дал несколько часов на сборы. Странная спешка. С момента гибели Ичиро прошел без малого год, Анрир успел если не забыть, так смириться со всем произошедшим. Возможно, не будь в его жизни воспоминаний о том, как кости дробятся на куски, а тело все хватается и хватается за жизнь, хотя от боли сходишь с ума, а после — долгого откапывания из-под земли, потому как тело Ичиро отвезли родне, а Анрира закопали в общей могиле, он бы до сих пор переживал тот позор.

Но мстить в одиночку влиятельным магам и аристократам, рискуя нарваться на повторение прошлого опыта, глупо; красиво смыть позор кровью на вышло, в выпивке воспоминания тоже не тонули, поэтому осталось жить дальше и пытаться сделать что-то стоящее. Например, помочь Кейташи Вада выйти из беседки и обратить внимание на семью. Его семье — наладить дела и почувствовать, что нужны отцу и мужу. А те взамен на незначительную помощь дали столько, что и измерить сложно.

Анрир поймал подбежавшего Хиро и усадил себе на плечи. Малыш настолько привык кататься на "кисе", что частенько отказывался ходить сам, если видел его поблизости. Хиро хохотал, осторожно держался за голову Анрира и пригибался, когда они проходили в дверные проемы. От скорого расставания с Хиро, Руоки и невыносимым Кейташи все внутри наполнялось горечью, но Анрир понимал, что всё заканчивается. Ему нужно искать свое место в жизни, семье Вада — занять положенное им.

Вещей было немного: подаренные Кейташи мечи, несколько смен одежды и какие-то бесполезные, но милые сердцу мелочи. Остальное придется оставить здесь. Анриру не впервой было менять привычную жизнь на дорогу и неизвестность, но впервые это оказалось так сложно. Он все же снял Хиро с плеч, отдал тому стопку листов бумаги, которую припас для своих набросков, потрепал его по темным непослушным вихрам и вышел из комнаты, пока мальчишка увлекся рисованием.

В коридоре Анрир почти сразу наткнулся на Руоки. О своем духе-близнеце она не рассказывала, но тот определенно был и умел прятать свою хозяйку.

— Хотел уйти, не прощаясь?

Она чуть нахмурились, но без осуждения, с одной непонятной тоской. Почти сразу рядом появился и Кейташи.

— Наконец-то поживу спокойно. Но! — он задрал палец вверх. — Нельзя уходить из дома без наставления от господина. Даже обидно. Не для того я пытался сделать из тебя приличного человека, чтобы столкнуться с таким равнодушием. Так что слушай: береги себя, не ходи в мокрой одежде и бей первым, если… А, — он махнул рукой, — всегда бей первым, ты такое недоразумение, что только так и сможешь выжить.

— И лишиться возможности умереть в бою, как полагается приличному воину?

— Ничего, прибить тебя я и сам смогу. Быстро, героично, кроваво. Помни, что умерев где-то далеко, ты оставишь старика без последней радости.

— Лучше помни, теперь о тебе есть, кому плакать, — Руоки погладила щеку Анира и грустно улыбнулась. — Возвращайся, если станет плохо. Или вовсе без причины, мы всегда будем рады.

— Только она, — Кейташи обнял жену за плечи. — Возможно, еще немного Хиро. Я — нет.

А в мыслях его было то же беспокойство и желание запереть в комнате, что и у Руоки. Анрир улыбнулся им обоим, попрощался и покинул дом Вада. Хорошие люди не должны страдать от неприятностей, которые он непременно вызывает своим присутствием.

Глава 12. История Анрира, часть 7

С портальной площадки Кор-Атр поражал своей красотой: ровные улицы центра, гигантские статуи предтеч и дворец великого князя, возвышающийся над всем этим. Отсюда не видны трущобы, ямы, в которые закапывают умерших от голода и сотни или тысячи имусов, ненужных, но один за другим пытающихся найти здесь свое счастье. Никто из них не желал меньше чем за год оказаться в той самой яме, но мечты редко сбываются. Анрир же дал себе обещание больше не попадать туда. Или не возвращаться к жизни. Подошел бы любой вариант, в котором он не откапывается из-под земли.

Пришлый почти сразу поторопил его и потащил к дворцу великого князя, внушая, что важно действовать быстро и эффективно. Пока тряслись в громоздком, обшарпанном автомобиле, пока проходили посты охраны, пока ждали проверки документов, все время жрец не замолкал, рассказывал о необходимости возмездия, кого стоит уничтожить первым, кого оставить напоследок. Глупо было рассчитывать, что Пришлый хочет помочь ему бескорыстно, в рамках борьбы с насилием, но и столь открытых приказов Анрир не ждал.

Правильнее было бы отказаться и уйти, где-то неподалеку есть контора, где сидит поверенный в его делах, за полгода у того должна была скопиться приличная сумма, хватит на первое время. А дальше, при должном старании, можно восстановиться в академии, тряхнуть старыми связями, найти работу… Но тогда не будет другого шанса отомстить.

Анрир видел охрану дворца и уже сталкивался с ними. Тогда его трепыханий не хватило и на несколько вздохов. После обучения у Кейташи возможно продержится дольше, но не победит и не разыщет всех по одному, чтобы наказать за смерть Ичиро. Тогда получится, что друг умер глупо, бессмысленно. А твари во главе с великим князем так и будут продолжать раз в сезон собираться вместе и устраивать гуляния.

Уже потом, во время бесконечных пьяных скитаний по Кор-Атру, когда казалось, что в синем пламени горящего спирта могут исчезнуть боль, унижения, ненависть и те несколько метров земли, что насыпали поверх его тела, Анрир узнал все городские слухи и легенды о великом князе. В том числе о том, что когда-то один колдун из Степпа порекомендовал ему несколько раз в год брать “мальчиков” недобровольно, из числа тех, кто еще не ведал мужского внимания, тогда у него будет полный порядок со здоровьем и удача в делах.

Обряд понравился князю, он повторял его регулярно, часто в компании приближенных из числа аристократии или аврорской знати. Далеко не все “мальчики” переживали это, но кто их считал? Анриру и Ичиро тогда, можно сказать, повезло. Оба крепкие молодые парни, способные быстро зарастить раны, несколько часов — и даже боль исчезла. Но другая, та, что на душе — осталась.

Поэтому — месть. Кто-то должен остановить все это, так почему бы не Анрир, раз сами водные боги хотят в том помочь?

— Все же почему я? — он повернулся к жрецу. Тот погладил темную голову прислужника, устроившегося возле ног. Вряд ли уродливое существо, сложенное из небольшого безглазого тела и щупалец заметило ласку, но Пришлый все равно продолжил.

— Водным богам пришлось по нраву то, как вы расправились с самозванцем на островах.

— Мне не повторить этот фокус.

Это было правдой. Тот, другой, который разозлился на своего жреца и уничтожил его, сейчас будто спал. И уж точно ему не было дела до переживаний Анрира.

— Есть несколько заклинаний, специальных, они помогут. Не хотите опробовать? — продолжил Пришлый. Сама доброжелательность и участие, интуиция тоже молчит, будто его помощь можно принять.

— Нет.

Он ответил быстро, не думая. Этой силой нельзя управлять, никому и никогда, если у предтеч не получилось — не выйдет и у него. А выпущенная на свободу она бы за считанные минуты уничтожила весь Трокс, и вряд ли нашлась бы новая леди Айвен, способная ее остановить.

— Как хотите, — Пришлый доброжелательно улыбнулся и продолжил толковать о том, как они будут действовать во дворце. Анрир не особенно вслушивался в речь жреца, план его выглядел глупым и необдуманным. И какой смысл убивать всех из списка по одному, давая остальным возможность скрыться? Нет, нужно что-то другое.

Автомобиль остановился возле северных ворот, самых дальних, подходящих больше для прислуги. Здесь неподалеку находилась беседка, где любил отдыхать после собраний тот самый номер один в списке Пришлого, и именно здесь полагалось дождаться его и уничтожить максимально эффектно, лучше — с использованием неизвестной магии.

Анрир оглядел стриженные кусты, ощетинившиеся набухшими почками, только-только проклюнувшиеся цветы и множество гвардейцев, сновавших по дорожкам. Эти парни, одуревшие от безделья, скрутят любого нарушителя спокойствия. Нужно действовать иначе.

Он вытащил из кармана патент и твердым шагом направился ко дворцу. Почти полдень, все более или менее важные люди, отирающиеся при дворе, должны быть вместе с великим князем. Еще Ичиро рассказывал о привычке нынешнего правителя каждый день собирать приближенных к нему лиц для крайне важных разговоров ни о чем. Самое время внести некоторое разнообразие в их жизнь.

Те самые гвардейцы, до кома в горле напоминавшие Ичиро, попытались остановить Анрира, но одного взгляда на бумагу им хватило, чтобы замолчать и отступить с дороги. Здесь никто не решится идти против Авроры, но, как Анрир надеялся, у них хватит ума предупредить людей из того списка, что за ними идет смерть.

Потому что с каждым шагом его уверенность гасла. Он не палач. Тогда, год назад, когда все только случилось, Анрир с легкостью и без лишних сомнений растерзал бы всех своих мучителей. И потом, когда выкопался из-под земли — тоже. Но сейчас предпочел бы просто жить и спокойно спать, зная, что его обидчики наказаны и не понесут в мир новое зло. Так правильно. Так и будет. Однажды, когда кто-то другой окажется у власти и наведет порядок во всех княжествах или хотя бы в их столице. А еще — добьется независимости от Авроры. Давно пора лишить их власти так легко распоряжаться судьбами всех жителей Трокса.

Но сейчас она к месту.

Анрир ткнул патентом в лицо левому из гвардейцев, затем вошел в зал для собраний и остановился, никем не замеченный. Еще один кот, в самой обычной одежде. Возможно, прислуга, возможно, чей-то телохранитель. Чуть больше, чем мебель, чуть меньше, чем полноценный человек. И все, даже челядь, сновали по своим делам и не обращали на него внимания.

Ведение государственных дел всегда казалось Анриру чём-то сложным, ответственным, напряжённым, даже дед, обычный имус с несколькими деревнями под началом, редко сидел без дела. Здесь же, на важном собрании царила атмосфера расслабленности и безделья. Часть аристократов в самом деле обсуждали что-то с князем, остальные бестолково кружили по залу, иногда беседовали и ели, ели, ели… Сотни блюд и разнообразных напитков. Горячие, холодные, привычные и завезенные из самых отдаленных уголков Трокса, аппетитные и такие, что и от большого голода не положишь в рот.

Пустовало только одно блюдо в центре. Безобразная и безвкусная посудина, нарочито простая и будто бы сделанная где-то на окраине, из остатков жестяного листа, служившего ещё предтечам. Княжеский повар сказал, что ему все равно не под силу удивить гостей, поэтому нечего и стараться. Разодетые леди вокруг только это и обсуждали, как самое важное и шокирующее событие прошедшего полугодия. Анрир невозмутимо протолкался к нему и взял со стола вместе с парой туповатых ножей. И это тоже осталось незамеченным.

Пришлый со своими прислужниками собирал куда больше внимания. Но на заинтересованный взгляд великого князя он лишь мотнул головой и уселся на кушетку в самом углу.

На самом деле этот зал ничуть не походил на тот, куда попали они с Ичиро: он просторнее, светлее, заставлен мебелью, а не бестолковой мешаниной из ковров и подушек по полу. Единственное, что их связывало — люди. В патенте отмечено не так много имен, тех, кого Анрир запомнил, было гораздо больше.

“... тащите сюда и этого, ушастого вырубите, чтоб не лез, потом и им займемся…”

“… что ты дергаешься, как девица....”

“...этот уже готов, уносите. А кот оклемается через полчаса, можно будет продолжить веселье…”

И двое из них сейчас проходили мимо, лениво переговариваясь между собой. За каждым тянулся шлейф прислуги, охраны, фавориток, домочадцев и прочих, присутствовавших на собрании. Куда они все денутся, когда не станет господина?

— Здесь есть ваше имя? — Анрир перегородил им дорогу и сунул одному под нос патент.

Тот близоруко прищурился и вчитался в список, затем резко выпрямился и замахнулся на Анрира. Вроде строго, но с внутренней опаской, как стращают бродячего пса, спокойного, но оттого не менее опасного.

— Пошел! Чья зверюга?

Анрир чуть ссутулился и зарычал, поэтому возможная оплеуха обернулась жестом досады. Мужчина же оглянулся в поисках поддержки, будто кто-то здесь хотел связываться с котом, которого покрывают сами власти Авроры. Метрополия не любила бунты или другие признаки неповиновения и строго за них карала. Поэтому на слова Мокрого, как за привычку постоянно стирать пот со лба его назвал Анрир, никто не среагировал. В таком большом зале никому нет дела до имуса и проблем еще одного приятеля великого князя.

— Этот кот принадлежит водным богам и действует по их приказу, — подал голос Пришлый и снова уставился на Анрира. — И неприкосновенен, пока не закончит задание.

Мокрый со свитой стихли, переваривая слова жреца.

— Там есть ваше имя? — Анрир повторил, но среагировал только спутник Мокрого. Он вдруг побледнел и отступил назад.

— Мое есть. Но это ошибка. Или чья-то шутка? Признавайтесь! И заберите уже кота, не смешно!

Он все пятился и пятился, бледнел и оглядывался, ища поддержки. Анрир же дёрнул уголками губ и указал рукой на великого князя.

— Вам ведь не рассказывали о второй части ритуала, той, что гарантирует успех? Крайне занимательно. Нужно всего лишь отрезать часть тела, — понимаете какую, да? — пожертвовать ее единственно истинным водным богам, сжечь, а после выпить отвар с золой, как знак их милости. Конечно, я не могу заставлять всех участвовавших, но те тринадцать, что в списке — обязаны закончить начатое. Тогда я сожгу патент и все останутся живы.

Лёгкий, пока ещё неуверенный страх пополз по залу. Словам Анрира не очень верили, но бумага самим фактом своего существования смущала многих. И в числе прочих на ней была подпись великого князя. Даже если Анрира выведут отсюда, запрут в тюрьме или убьют, останется слишком много свидетелей произошедшего. И вряд ли они решатся поучаствовать в "ритуале" ещё раз.

— Чушь! — великий князь поднялся со своего места, и все придворные, гвардейцы и слуги зашевелились вместе с ним. — Выдумка, ничего такого нет.

— Уже можно не таиться, ваше величество, — Анрир поклонился, придерживая блюдо. — Я здесь и исполню вашу волю. Так или иначе, но водные боги получат жертву. С кого прикажете начать?

Князь растерялся и уже набрал в легкие воздух для ответа, Анрир видел, как шевелятся губы, почти ощущал грядущий приказ схватить наглого кота, несмотря на угрозы жреца водных богов. В конце концов Аврора далеко и даже ее маги не смогут так просто расправиться с великим князем, а свои подданные вот они, и не оставят подобное безнаказанным. Даже если им придется ждать до момента, когда с головы правителя свалится корона. Но до того они будут терпеть любые выходки ненормального правителя.

Почему именно он смог поднять корону? Разве этот человек сделал жизнь троксцев лучше, изменил что-то? Не дал окончательно скатиться в бездну, вот и все. Возможно, не зверствует так сильно, как некоторые князья до него, пытается двигать вперед науку, не задирает налоги. И в целом был бы рядовым правителем, не имей такую патологическую тягу к парням. При том, что готовых развлечь его добровольно, вполне хватало. Так зачем все это?

Анрир смотрел на человека, вполне обычного, среднего возраста, телосложения и целиком какой-то серой внешности, а видел множество загубленных жизней. Вереницу стоящих за ним призраков мальчишек, парней, зрелых мужчин, безутешный женщин, не переживших потерю или сумасшествие близкого человека.

"Он переступил черту и получит сполна" — прозвучало в голове. А после по пальцам побежал холод, а великий князь закашлялся, выплевывая пепел. Мокрый попытался сбежать из зала, но закричал от боли, когда его нога рассыпалась тленом.

— Хороший маг поможет все восстановить, — губы шевелились, но говорил сейчас другой, не Анрир. А под его ногами по полу расползалось изображение темной птицы. И от этого хотелось вопить от ужаса и бежать прочь, но телом управлял тоже не он. — Ну же, — он вытянул вперед блюдо, — смелее, зачем оттягивать неизбежное?

***

В этот раз его, кажется, жгли. Анрир уже не кричал, отучился от этого в первые дни: потратишь все на крик, не останется сил восстановить повреждения. Глаза он открывал с трудом, боялся, что от тела ничего не осталось, как в один из прошлых разов. Тогда его практически разрезали на куски, а после собрали заново, с помощью специальных приборов, сшивающих и скрепляющих ткани. Сейчас же кожа просто пошла волдырями, не такими и сильными, зарастут за несколько часов.

— Как ты управляешь силой Уводящего? — Пришлый, точнее прим-лорд Кезон, снова задал свой вопрос, как и все дни до этого.

Анрир с трудом отдышался и попытался подтянуться в фиксаторах, чтобы уменьшить боль в растянутых связках. Почему, почему только-только начинает что-то налаживаться, как сразу происходит нечто подобное? Он так хорошо жил с Кейташи, потом вернулся в столицу, расправился с давними обидчиками, решил немного отметить это в дорогом борделе, а очнулся уже здесь, на станции “Вита-Нова”. Лорд Кезон был настолько любезен, что провел небольшую экскурсию, показал все помещения лабораторий, смотровую площадку, шарик Трокса, вращающийся вокруг Лучезарного. Вряд ли по доброте, скорее из желания убить последнюю надежду на побег. Он считал, что так Анрир быстрее ответит на вопрос.

— Никак, — кое-как проговорил он. — Будь у меня такая сила, да хоть какая-нибудь, уже бы сбежал отсюда.

— Но во дворце Уводящий послушался и исполнил твой план в деталях. План твой он исполнил, понимаешь, ублюдок? Твой план!

Кезон кричал почти в лицо Анриру, наверное, тоже устал тратить время на “объект четыреста тринадцать”.

— Наверное, это просто был отличный план, — голос звучал хрипло, тихо, жалко. И сам Анрир казался себе таким же. Больше не кот, не помощник Кейташи Вада, а жалкий кусок скулящего мяса, разбитый и сломленный, самым большим желанием которого было упасть на пол и умолять о пощаде. Или о том, чтобы ему просто дали несколько минут без боли. Бессмысленное занятие, его все равно не отпустят и не пощадят. Те самые предтечи, обитатели легенд, герои прошлого, недостижимый идеал и пример для подражания, на деле оказались обычными тварями, безжалостными и злыми.

— План был идиотский! — Кезон не стал сдерживаться и ударил Анрира по лицу. Щека сразу же онемела, затем начала гореть и ныть, но это было такой мелочью по сравнению с ожогами, что казалось почти лаской. Прим-лорд же продолжал допрос, а несколько его ассистентов следили за показаниями множества приборов.

— Тебе нужно было убить их по одному, как я велел, а не устраивать спектакль с отрезанием и сожжением членов! Что за придурком нужно быть, чтобы придумать такое?

Он злился, тряс кулаками, бросался заклинаниями, а то и попросту расшвыривал предметы, но за столько дней стало ясно — у лорда Кезона нет никакой власти над силой Уводящего Во Тьму. Считавшийся уничтоженным бог не отвечает на молитвы прима, не насылает видений и не вытащит из посмертия, если переступить черту. И это бесило Кезона.

— Придурком, которого божество смерти выбрало своим аватаром, — Анрир не выдержал и рассмеялся. Скорее от нервов, чем от самой ситуации.

Кезон так хотел себе эту силу, столько сделал, чтобы ее заполучить, а в результате остался ни с чем. В первые же часы на “Вита-Нове”, вместе с очередным прозвищем, заменившем не положенное коту имя, добрый лорд раскрыл Анриру секрет его происхождения.

Примы хотели создать немыслимой мощи артефакт, способный победить саму смерть, но один из них вмешался и проклял его так, чтобы никто не мог воспользоваться. С тех пор с каждым, кто пытался активировать “Сердце тени” случалось что-то плохое. Но этого мало, ни разу кристалл не сработал так, как ему было положено: он сбоил, менял цели, норовил выйти из-под контроля. Тогда примы нашли выход: разделили “сердце” на две части, чтобы в каждой оставить только одну сторону божественной силы. “Светлую”, созидающую, ту, что принадлежала Приводящему В Свет — использовать на благо общества, “темную”, разрушительную и проклятую — спрятать ото всех.

Позже первая породила некросов, вторая же так и осталась на Авроре, под защитой храма водных богов. Затем ее переправили на "Вита-Нову". Огромная сила, невероятное оружие, которыми нельзя воспользоваться. Пока не родился план "сделать рукоять под это лезвие": использовать посредника между силой Уводящего и тем, кто отдает приказ. Анрир не знал, сколько попыток было до него, цифры так и не желали складываться в нечто понятное, осознаваемое, но только четыреста тринадцатая увенчалась успехом. Так и появился живой носитель силы Уводящего Во Тьму, абсолютно неспособный использовать ее. И сейчас это злило Анрира не меньше, чем лорда Кезона.

Тот же размахнулся и изо всех сил ударил. Затем бил до тех пор, пока не устал. Анрир не помнил, кричал он от боли или нет, вообще ничего не помнил, кроме бьющегося в голове “Твари, твари, они все твари”. Наверное, не стоило злить прима, но тогда бы Анрира отправили на новый круг пыток.

Ведущий По Пути свидетель, он уже пытался быть примерным, тихим, послушным, не злил никого и не раздражал, а лучше не становилось. Вся жизнь теперь состояла из боли и забытья, когда он видел прошлое незнакомых примов и будущее, множество вариантов будущего.

Он видел свои смерти, смерти близких и смерть всего их мира. Не от нашествия некросов, так от ползущей силы Уводящего или от невероятных, ужасающих снарядов неведомой Федерации. Раз за разом его выталкивали за границы жизни, в надежде добраться до божественной силы, а вместо этого Анрир все сильнее и сильнее погружался в воспоминания Роука Веден Рей. Теперь он знал его имя, частично — биографию и почти полностью — будущее, ждущее всех. И свое собственное, рваными обрывками, ни один из которых ни сулил долгой и счастливой жизни.

— Так, — Кезон успокоился и повернулся к ассистентам. — Приготовьте все для реанимации. Чувствую, наш разговор будет долгим.

Затем навис над Анриром, поднял его подбородок, заставляя заглянуть в глаза и почти по слогам произнес:

— Как. Ты. Используешь. Силу. Уводящего.

От боли хотелось орать, выпрашивать себе хоть немного покоя, в неизвестно какой раз объяснить, что понятия не имеет, как призвать эту силу, и что божество само решает, кому помогать и как.

— Я. Отказываюсь, — он перевел дыхание, мысленно желая Кезону испытать все то, через что прошли они с Ичиро. Говорить с паузами было тяжело, поэтому окончание он выпалил на одном дыхании: — говорить без чашки кофе, тупая ты тварь. Давай, убей меня ещё разок.

По нервам пробежала острая боль, как при разряде, и Анрир потерял сознание. Знал, что ненадолго. Скоро прибегут врачи, подключат его к приборам, сердце снова начнет стучать, вернётся боль и чувство, что он — всего лишь болванка, случайно выбранная для божественной силы. А вокруг одни твари. Почему они такие? Анрир помнил леди Айвен, она была совсем иной, наверное.

… Он только прибыл в этот мир, а уже хотел вернуться в резиденцию. Воздух слишком разрежен, безжалостные лучи светила обжигают кожу, а ветер такой сильный, что вдохнуть сложно. А ещё здесь почти не было магии, не такая большая проблема для прим-лорда, но неприятно.

Зато окопавшимся зеленофлажникам раздолье. Неблагодарные скоты, отступники, проклятые борцы с режимом! Убили местного прим-лорда, добрались до его оружия и организовали еще один очаг сопротивления власти Союза Равных. Над их поселениями реяли флаги с мирной зеленой лужайкой, как символ свободы от власти примов. Их защищала давняя оплошность примов, та, после которой они потеряли возможность творить заклинания для массового убийства людей. Две-три цели — вот их предел.

Поэтому сюда и согнали несколько армейских подразделений, тысячи имусов и другого оружия: испытать в реальном бою и избавиться от излишков, которые слишком накладно кормить и обслуживать. Собственно, ради имусов Роук сюда и прибыл. Он руководил созданием котов — самой последней и совершенной разработки, идеальной для ведения боя в подобных условиях. Но и у них нашлись недостатки, требующие коррекции и отбраковки неудавшихся особей.

А еще здесь была Айми. Роук чувствовал ее, осязал, внутренне дрожал от предвкушения, что скоро увидит леди. Воплощенное совершенство и запертая в женском теле мощь, которой хватило бы на десяток мужчин. Ей и здесь было комфортно, с таким запасом энергии, Айвен, скорее всего, даже не замечала недостатка магии в мире.

Она издали послала ему приветствие, равнодушное, с самыми легкими нотками радости от встречи. Роук надеялся на большее, но то, что Айми не попыталась покалечить его в первую же минуту — уже неплохо. В прошлый раз они расстались так себе. Роук называл ее фригидной сучкой и демонстративно обнимал нынешнюю фаворитку.

Выглядела Айвен также хорошо, как и при последней встрече, грязь и чуть растрёпанные волосы только придавали ей очарования. Делали не такой идеальной. И живой, похожей на человека. Айми коротко кивнула Роуку и встала напротив. Вроде рядом, но с четко обозначений дистанцией. Попытайся подойти ближе — никакого разговора не будет, и плевать, через сколько миров Роук сюда добирался.

— Попытаешься задвинуть бред про то, как соскучился, ударю. Любя, в четверть силы.

Айми хлопнула его по плечу, совсем как в детстве, без малейшего намека на то, что их раньше связывали отношения.

— Нет, я по делу. Что тебя так расстроило?

Рядом кружились коты, не меньше десятка, из новой, экспериментальной партии. Бестолочи с опаской принюхивались к Роуку, ждали реакции Айми и одновременно пытались ее загородить. Она же отпихнула ближнего, чтобы не мешал и тяжело вздохнула.

— Мальцы совсем сдулись. Сегодня пришла их коллективная жалоба, что, цитирую, из-за этой войны они не успевают вовремя ужинать и пропустили открытие театрального сезона. Бездна, я даже не могу поверить, что они это серьезно пишут. Что же мы тогда станем делать, если встретим настоящего противника, а не этих партизан?

Она потерла виски, будто в самом деле устала. Роук хотел притронуться, утешить Айми, обнять, объяснить, что не стоит так волноваться, все равно во всей обитаемой вселенной не найдется серьезного противника для примов, если только того не решат слепить Создатели. Но ему навстречу метнулся кот. Встал на пути, ссутулился и зарычал, прижимая уши.

— Пошел! — Айвен ударила по его спине плетью и прогнала. — В следующий раз, когда решите делать новый подвид имусов — добавьте им хоть немного мозгов!..

Тварь, тварь, тварь… Такая же, как и все остальные примы. А он столько времени думал о ней, фантазировал о возможном романе, представлял их беседы. Идиот! Мог бы и раньше догадаться, что драгоценная Айми ничем не лучше своих собратьев с “Вита-Новы”.

Сердце заходилось от стука, прокачивая кровь по сосудам, чтобы та напитала мозг и заставила тот работать. Сознание вернулось быстро, вместе с болью. Кезон все еще был рядом и следил за лицом Анрира и показаниями приборов.

— Вспышка только в момент клинической смерти, — доложил один из лаборантов. — В остальное время — никакого взаимодействия между уровнями энергетической оболочки.

Щуплый парнишка с плохо затертыми пятнами от кофе на халате всегда с энтузиазмом участвовал в опытах. Ему нравилось наблюдать, как мучают и раз за разом убивают Анрира. Будто следит не за человеком, а за подопытной крысой. Тогда лаборант приосанивался, вытягивал шею вперед, моргал через раз, то и дело облизывал губы, в предвкушении. За недели, а может и месяцы, — кто бы мог посчитать время пребывания здесь? — Анрир выучил почти всех сотрудников по именам, запомнил их лица и привычки. А еще — внимательно изучил все пространство лаборатории, такой огромной, что вместила бы несколько многоэтажных домов. Вдруг удастся совершить побег.

И прибить по пути Щуплого, Кезона, охранника, который любил съедать ужин Анрира. Не потому, что голодный или кашеобразная серая бурда так хороша на вкус, а просто затем, что хотелось самоутвердиться над заведомо более слабым противником. Без наручников, бьющегося разрядами ошейника и решетки, Анрир бы убил его с одного удара. Впрочем, не будь наручников и прочего, вряд ли кто из них рискнул бы тронуть кота. Независимо от того, были у того божественные силы или нет.

— Увеличьте время смерти, — бросил Кезон, — посмотрим в сравнении. Если ничего не изменится, просто приготовим все к перекачке энергии обратно в кристалл.

— Э-э-э, лорд, понимаете…

Слушать лепет одного из учёных нужды не было: Анрир и так знал, что ничего у них не выйдет, успел наслушаться, о чем болтают "умники", пока рядом нет прима. Обратной дороги для них не было. Сила Уводящего намертво сплелась с оболочкой Анрира, выдрать ее сейчас, значило зацепить ещё и его душу. Уже третью, считая давно умерших Роука и Ниро. И вряд ли это прибавит артефакту работоспособности. К лучшему. Анрир видел, что случилось, когда "Сердце тени" использовали в последний раз. Это оружие, которого не должно было существовать.

Как не должно было существовать человека, наделенного такой силой. Умей Анрир в самом деле распоряжаться ей, как бы поступил? Смог бы удержаться от соблазна подмять под себя весь мир или уничтожить его? Почему именно он? Почему не кто-то другой, более добрый, волевой, стойкий, не подверженный соблазнам и страхам?

— …вы привели его слишком рано, нужно было ждать до пятидесяти. Тогда энергетическая оболочка сформируется полностью и вероятность ее отделения увеличится, — продолжал толковать с Кезоном "умник".

— Но он управлял ей, управлял! — лорд снова разозлился, подскочил к Анриру и отвесил тому оплеуху. — Почему Уводящий тебе помог?

Руки уже затекли от плотно прилегающих к коже наручников, позвоночник то и дело пронзала боль, а от страха перед грядущими пытками хотелось вопить. Скорее бы закончился рабочий день, на "Вита-Нове" четко соблюдали трудовую дисциплину. Но до тех пор, кажется, ещё далеко, а пока нужно как-то продержаться, и ответить Кезону.

— Наверное, я ему просто нравлюсь. Такой вот обаятельный парень.

Лорд ухватил его за волосы и с силой дёрнул в сторону, наверняка оставив у себя в руке клок.

— В этом дело, да? Мы не с той стороны искали к тебе подход? Могу организовать, здесь хватит желающих.

— Плевать. Не ты первый, не ты последний. Отдохну зато.

Кезон гадко улыбался и наклонился близко-близко к лицу Анрира. Кто заставлял болтать глупости? Только себе сделал хуже. Но, с другой стороны, пока они болтают — новых пыток не будет. Все будут просто стоять и наблюдать за происходящим.

Лаборанты, "умники" и сотрудники службы безопасности. В том числе — Габриэль, их начальник. Он изредка посещал “диагностическую лабораторию”, равнодушно проходил по помещению и исчезал. Сейчас же он незаметно подобрался к Кезону и положил тому руку на плечо:

— Вряд ли существует человек, способный умирать каждый день, но так и не выдать свой секрет. Вам придется признать ошибочность выбранной методики.

— А вы, стало быть, знаете другой способ?

Кезон развернулся, а все остальные тихо расходились из лаборатории. Конечно, потенциальная схватка двух примов — серьезное дело, если бы Анрир мог, тоже бы попытался сбежать.

— О, я не знаю способов, кроме обычного разговора. Он весьма эффективен, зря не хотите опробовать.

Глава 13. История Анрира, часть 8

Примы переглянулись, затем Кезон отошел в сторону, Анрира же отцепили от стенда и оттащили в камеру. Абсолютно белое и пустое помещение, со слепящими, поглощающими звуки стенами. Здесь и с опущенными веками казалось, что в глаза бьет яркий свет. И никак не спрятаться: из всей мебели — узкая лежанка без постельного белья, унитаз и умывальник. Но этот белый свет стал символом покоя, символом того, что будет короткая передышка.

Анрира запихнули внутрь, охранник нажал на кнопку, от которой по позвоночнику бил разряд и нарочито медленно прикрыл дверь, довольный тем, что пленник не сбежит. Анрир долго собираясь с силами, чтобы посмотреть на свои руки. Боялся увидеть обугленные кости с остатками мышц, но все было в порядке. Твари умели причинять боль, но делали это не оставляя следов.

Стоило лечь на кушетку и расслабиться, как за ним снова пришли, но отвели не в привычную лабораторию, а в жилой отсек, после чего впихнули в дверь и удалились. Блок оказался непривычно просторным, тихим и похожим на один из богатых домов Трокса. Возле кухонных столов суетился Габриэль, в опасном отдалении от браслета с кнопкой-шокером. Кроме него в блоке была только девушка, лежавшая на столе. Лицо ее закрывала маска, а поверх тела красовалась разложенная ровным слоем нарезка из овощей.

— Присаживайтесь, лорд Анрир, — Габриэль указал рукой на пустующий стул. — Мои медальоны уже доходят, осталось совсем немного. Пока позвольте предложить закуски. И не переживайте, леди не станет вмешиваться в беседу или распространяться о ее содержании.

Анрир тяжело опустился на стул, затем вспомнил все уроки от отца и деда, выпрямился и подтянул к себе приборы. Есть не хотелось, скорее — почувствовать на языке вкус хоть чего-то кроме стандартной каши и собственной крови. Но на столе была только девушка, немного испуганная, зажатая, но подрагивающая от нетерпения, будто роль тарелки — самая желанная и необходимая для нее.

— Угощайтесь, — продолжил Габриэль, — все продукты свежие и натуральные.

— Спасибо, но ваша тарелка недостаточно вымыта.

Девушку подбросило от возмущения, даже несколько ломтиков обсыпалось. Но она быстро взяла себя в руки, Габриэль же понимающе улыбнулся и подал Анриру обычную белую тарелку с закусками. Ближайший же ломтик чего-то зелёного и прозрачного приятно охладил язык и слегка мазнул кислотой и горечью. Наверное вкусно, но на любителя. Светлое и матовое, похожее на сыр, Анриру понравилось больше. Его и Габриэль одобрил кивком, поставил на стол тарелку с медальоном, по виду и запаху — из молодой баранины, свою же порцию аккуратно сервировал на животе у девушки и наконец уселся. Затем открыл бутыль красного сухого и разлил по бокалам.

— Рад знакомству, жаль, что обстоятельства подкачали, — он отсалютовал бокалом и отпил немного, затем принялся за мясо.

— Мы не всегда хозяева обстоятельствам, — согласился Анрир и тоже разрезал баранину, придирчиво осмотрел срез, затем отправил кусок в рот, неспешно работая челюстями. Если Габриэль готовил это сам, ему давно пора завязывать с охраной исследовательских баз и открывать свой ресторан. Из памяти Роука и Ниро всплывали тысячи разных блюд и вкусов, но даже среди них медальоны Габриэля выделялись.

— Весьма недурно, но я не уверен насчёт барбариса. Многовато на мой вкус, — кажется, именно так ведут светские беседы. Анрир съел ещё кусок и отхлебнул вина.

Не выдержано. Ему бы ещё несколько лет, тогда вкус раскроется. Анрир прикоснулся к бутыли, словно бы не сам, а как проводник чужой воли, от пальцев пробежала струйка тумана, обволокла стекло и схлынула.

— Что есть течение времени, как не медленная смерть? — Габриэль опробовал новое вино и прикрыл глаза от удовольствия. — Кто бы знал, что ваша сила может нести не только разрушения? Думаю, и вы не знали, поэтому так боитесь ее.

— Она не моя, и ничья. Никто не должен управлять смертью вот так, по щелчку пальцев.

Вино в самом деле стало лучше, но теперь в каждом его глотке чувствовался привкус земли. Той самой, что насыпана на могилу.

— Забавно, что такая сила досталась возможно единственному человеку, который ее не хотел.

— Забавно, что прим-лорд хочет обсудить это с имусом. Впрочем, если у вас есть ещё и десерт, то я не против беседы.

Габриэль рассмеялся и покачал головой.

— О да, десерт есть. Завидная наглость спрашивать о нем, находясь в вашем положении.

— Не так много вещей, которые могут быть хуже. Это даёт некоторую свободу. Давайте же, лорд Габриэль, излейте душу, поделитесь, зачем вы привели меня сюда.

Угрозы от него не исходило. Любопытство, опасения, нерешительность — странная смесь для твари. Они в себе не сомневаются. Тот же Роук не грыз себя ни секунды, когда решил создать "сердце тени". Хотя знал, к чему это приведет. Видел неизбежность и решил сыграть с ней по своим правилам, не считаясь ни с кем.

— Меня всегда занимала тема героев и легенд. Людей, которые совершают нечто невероятное, немыслимое, меняют историю.

— Меня вовсе нет. Много ли занимательного в кратковременном порыве? В том, что предпочтешь умереть сам, а не в компании десятков людей? Но! — Анрир доел медальон, допил вино и откинулся на спинку стула. — У вас вкусная еда, теперь уже неплохое вино, с каждым глотком которого эта леди кажется все более милой, — вы же собираетесь с ней переспать? Обидно, что лежит без дела, — так что давайте и дальше болтать о героях. Хотя, признаться, для таких интересов вы выбрали не самую героическую из профессий. Здесь вообще что-нибудь происходит? Пожар там, или прорванная труба? Или подопытные сбегают?

— Вы первый из них, кто вообще выжил, лорд Анрир.

Девушка нервничала всё сильнее, несколько раз дернулась так, что Габриэль ее чуть не порезал. Отчего только люди уходят с дороги простого и незатейливого секса на кровати? Но, пока они делают это добровольно, любопытство Анрира было праздным.

— Это и привело меня сюда, на "Вита-Нову", — Габриэль отпустил "тарелку" мыться и в самом деле подал десерт. — Примы выродились со времён леди Айвен, а возможно даже раньше. Но не все мы одинаковы. Наша семья многие века владела планетой, тихой и мирной, наполненной магией и не знавшей войн. Мы следили за этим. Пока туда не пришли некросы, целые легионы. Сразу в множестве мест прорвали пространство и начали отвоевывать города. Я единственный из семьи выжил, единственный сбежал до того, как тело разорвали на части, затем сделали носителем для кого-то из мертвяков. Вот видите, из меня герой тоже не вышел.

Он допил свой бокал и задумчиво поглядел на Анрира. Чего он ждал? Осуждения, поддержки или чего-то третьего?

— У меня есть знакомый, большой специалист по ножам для ритуального самоубийства, могу свести, — Анрир подмигнул и зачерпнул десерт ложкой.

— Думаю, вы можете помочь мне несколько другим способом.

***

Он давно уже не различал, когда заканчивается один день и начинается другой. В них не было ничего, кроме слепящего белого, нестерпимой боли, видений от умершего прима и редких бесед с Габриэлем. Анрир успел узнать, что тот никогда дважды не "сервировал" одну и ту же девушку и постоянно промахивался с количеством ровно одной специи.

Будь способ, хоть какой-нибудь, прекратить все это, им бы стоило воспользоваться. Но интуиция молчала, а идеи, как вернуться домой, так и не появлялись. Божественная часть тоже не проявляла себя, будто угостить правильным вином Габриэля более важно, чем жизнь и здоровье Анрира. Но от тех уже почти ничего не осталось, одна бесконечная боль и видения о будущем, непременно плохом. Там не было ни единого момента, ради которого стоило бы жить.

В прошлом их тоже нашлось не так много. Все, что сверстники получали легко, играючи, Анриру доставалось тяжелым трудом: движения, учеба, даже внимание родителей. Те постоянно ссорились, спорили, сходились и расходились по нескольку раз в год. Ни один из них не был счастлив в такой странной семье и не мог создать свою. Наверное, будь у них другой, здоровый ребенок, Ксандр и Кара жили бы счастливо. А так все их время уходило на занятия с Анриром, на попытки сделать его не хуже сверстников. Чего стоило отцу читать вслух по нескольку часов подряд или раз за разом вдалбливать сыну значение букв или цифр, расползающихся и сразу стирающихся из памяти? Или Каре, которая, как могла, но пыталась научить плавать, бегать, прыгать и лазить по деревьям?

"Все, что тебя держит — это боль. Прими ее, смирись, перестань думать только о ней, и сможешь все. Тело — неуклюжая оболочка для разума и души" — так говорила она. Но оболочка Анрира была слишком неуклюжей. И тогда, и сейчас.

Будь все иначе, давно бы уже прикончил Кезона. И всех остальных. Но его — первым, с нескончаемым удовольствием.

Эксперименты прим-лорда неизменно проваливались. Один за другим. Не было способа отделить силу Уводящего и прекратить мучения Анрира, так или иначе. Тогда-то он и понял, что боль не страшна, страшна только бесконечная боль.

Кезон бил его, не с какой-то научной целью, а чтобы рассчитаться за собственное бессилие. Раз за разом вколачивал кулаки в тело, почти рыча от злой радости. Кости держались, кроме, пожалуй, ребер, но их много, трещины в одном-двух не так страшны. Твари нравились его крики, текущая из разбитого носа кровь, вид свернувшегося на полу тела. И когда Анрир попытался всего лишь передвинуться, чтобы закрыть от ударов голову, получил разряд, отозвавшийся болью по всему телу.

Такой нестерпимой.

Такой ничтожной, по сравнению с множеством смертей.

"Все, что тебя держит — это боль."

В самом деле — боль, ни наручников, ни цепи. А в голове так и бьётся мысль: "пора, пора, действуй!".

Он рывком вскочил на ноги и следом проломил висок Кезона за один удар, как учил Кейташи Вада.

***

К середине лета ночи наконец стали длиннее. Но в самый темный из часов звёзды все равно не обретали зимнего блеска и яркости.

Кейташи часто выходил в сад и смотрел на них, в такие моменты чувствуя себя ближе к духам, живущим в Долине отражений. А, возможно, это их тоска влекла его к звёздам. Но сегодня рядом с ним сидела Руоки и тоже вглядывалась в темноту.

— Тревожно, — пояснила она и прижалась ближе. Кейташи набросил на ее плечи одеяло и обнял. Ему тоже было тревожно.

Проклятый кот пропал несколько месяцев назад, и за все время не прислал ни единой весточки. После того случая во дворце великого князя Анрир исчез, забыв не только старого учителя, но и оставленные у поверенного деньги. Небеса знают, где носит это недоразумение.

В ответ на его мысли одна из звёзд ярко вспыхнула и полетела вниз. Метеоры и кометы не были редкостью, но эта летела прямо на Кейташи. Руоки тоже видела это и крепче сжала его руку. Если что — сбежать успеют, а ещё и предупредить своих людей. Но небесный гость отклонился и ушел чуть дальше вглубь острова, чтобы рухнуть у подножия одной из гор. Кейташи вывел из стойла ездового руха, оседлал его и ускакал к куску небесного тела. Руоки быстро догнала его, хотя обычно не следовала за мужем в такие опасные места, оставалась беречь покой дома. Надел никогда не должен оставаться без господ.

В месте падения взрывом разметало деревья, оставив вместо них обугленные стволы. Пожар до сих пор вяло тлел, по счастью отсеченный ручьем и скалистыми почвами. Но вместо камня в центре блестел обгоревший металлический остов.

Кейташи опасливо подошёл ближе, оглядел его, но влезать внутрь так и не решился.

— Сожги до конца, чтобы ничего не осталось.

Кот лежал в отдалении, свернувшись клубком, чтобы не так сильно мёрзнуть. Не жилец, это Кейташи сразу понял. С такими ожогами не спасет ни кошачья способность к восстановлению, ни вся магия Долины отражений. Анрир дрожал мелко-мелко, стучал зубами, с трудом собираясь с силами для следующей фразы.

— Да. Сделай, больше нет сил. Только не закапывай. Не под землю.

Руоки села рядом с ним, обняла за плечи и прижала к себе, вынуждая перевернуться на спину. После погладила по голове и запела: "... будет мягкой постель, будет сладким твой сон…".

Кейташи же подошёл ближе и махом всадил нож коту между ребер, пробивая сердце. Он дернулся и почти сразу затих. А по лицу Кейташи текли слезы. Не такую весть хотелось бы получить об этом недоразумении. Руоки тоже склонилась над обожженным, бездыханным телом и тихо всхлипнула. Да, теперь над котом было кому плакать. И он знал об этом и должен был беречь себя, а не носиться неизвестно где!

Несколько верных людей помогли сжечь остатки механизма и спрятать их под камнями и ветками. Место здесь не людное, а через несколько недель зелень окончательно похоронит следы странного происшествия. Тело кота пристроили в глубокую расщелину и аккуратно заложили вначале ветками, а после камнями. Руоки тщательно следила, чтобы сверху бедолаги не оказалось ни одной горсти земли. Кейташи же вздыхал, но не спорил. Не выполнить такую простую просьбу умирающего — преступление.

Кот вернулся к ним на десятую ночь. Кейташи скорее почувствовал, чем услышал его и решил проверить бывшую комнату Анрира. Уже не покойник, совершенно голый, грязный и исцарапанный перебирал вещи и жадно пил свой любимый приторный ликер. Кейташи вытащил меч, приготовившись снести голову бродящему по земле мертвецу, но двигался кот уверенно, на спине его все так же светился знак Уводящего Во Тьму, а охранительные знаки на стенах и полу были целы.

— Не смей хлестать выпивку ночью! — Кейташи, не веря себе, подошел и выхватил у кота бутылку. Тот же опешил настолько, что покорно разжал пальцы и отступил назад. — Мог бы и предупредить о скором возвращении, Руоки так расстроилась.

— Не знал я, ясно? Просил же не закапывать! Просил? Думал, не выберусь из твоей кучи мусора. Что ты за человек, Кейташи Вада?

Он схватил одежду, полотенце и двинулся к купальне. Ночью там место для злых духов, ни один честный житель Монтиса не рискнёт помешать им, но что могут сделать духи тому, кто уже был мертв?

— Пойду…, — Кейташи подбирал слова, ругая себя за то, что никак не может вести себя соответственно моменту и тому существу, что стоит перед ним. Но раз кот раньше не потребовал другого отношения, прежнее его устраивало. — … Поесть принесу.

— И вдовушку, — согласился Анрир.

— Живую? Или…

— Мертвая-то мне зачем? И погорячее.

— Фумико, она, кажется, до сих пор по тебе скучает. Кто же знал, что ты их тут почти всех… Но вначале кратко перескажи, где был, чем занимался, что планируешь.

Кот привалился к стене, вытер лицо ладонями и вздохнул:

— Планирую стать князем, где-нибудь подальше. В тишине мне не отсидеться, даже пытаться было глупо. Чем занимался? Хм… Отдыхал, болел, позорил свою честь. Ты сам как?

— Пока не знаю, — честно признался Кейташи. — Я впервые вижу ожившего мертвеца. Но ты молодцом! Такой бодрый, весёлый, требуешь вдовушку. Я бы орал и метался по комнате. Пойду обрадую Руоки. Что бы за сила ни вернула тебя к жизни, она действовала во благо.

Глава 14

настоящее время

Ее пальцы на спине обжигали. Ещё не до той степени, когда на коже появляются волдыри, но уже дискомфортно. Вэн не специально, это точно, Анрир чувствовал такие вещи и знал, что стоит подать какой-то знак или намекнуть, как жар исчезнет.

Но не хотелось. Вэн потрясающа всегда, в постели же, когда кажется, что каждый участок тела соприкасается с ее горячей кожей, когда губы обжигает ее дыхание, перемешанное со стонами, когда чувствуешь пульсацию внутри нее и слышишь стук двух сердец, эмоции, разделенные на двоих, когда до самого пика совсем немного, главное, не сбить ритм своих движений, сразу же подхватываемых ей. А дальше — прыжок в пропасть. Энергия обрушится на него с головой и одновременно потечёт из тела так, как бывает только перед смертью.

Вэн остановится. Это точно. Поэтому — никакой не прыжок, а короткий полет, когда знаешь, что тебя непременно поймают, не дадут разбиться о землю. И с каждым разом это происходило все раньше и раньше. Вэн боялась силы Уводящего, а ещё сильнее — причинить вред Анриру. А если бы и захотела, то сделала бы это открыто, разводным ключом, а не в тот момент, когда защититься не выйдет.

Все исчезло, раскололось и рассыпалось, после сотворилось вновь, чуть лучше и правильнее, чем раньше. И руки Вэн больше не жгли, а плавно скользили по его спине, кажется, чуть влажной от пота. Все же заниматься любовью с тем, кого не боишься помять или ранить — ни с чем не сравнимое удовольствие. Будто новая его ступень, открывающая настоящую свободу. Но Вэн так не могла, ей постоянно приходилось сдерживаться, чтобы не сжечь его.

— Давай уже, я жду свое признание в любви, — ее дыхание еще сбивалось, а взгляд слегка пьяно и ошалело блуждал по его лицу. Анрир держал тело на весу, но отдаляться от Вэн не спешил. Это его горячее тело внизу, и его моменты счастья, пусть и короткие, но его.

— Я жду твое “это наш последний секс”, — он все же наклонился и поцеловал Айвен, медленно, смакуя вкус губ и ее ответные движения, а еще эмоции и то, как успокоившееся было сердце начинает стучать с новой силой. — Кстати, последние в разы лучше случайных. Но не дотягивают до тех, которые были ошибкой.

Она фыркнула и все же спихнула Анрира на кровать, только затем, чтобы улечься сверху самой и положить голову на грудь. Снова слушает, как бьется его сердце, будто в этом может быть что-то любопытное. Впрочем, для прима в ней и так слишком мало чудачеств.

— И да, это был наш последний секс. Двадцать восьмой за прошедшие дни, но точно последний. Мы должны остановиться, это все неправильно.

— Как прикажет моя прим-леди.

От ее тела все еще шел жар, а в эмоциях было намешано столько всего, от расслабленности, восторга и такого же, как у него самого чистого счастья до тревоги и стыда за очередную слабость, проявленную перед котом. Анрир позволил себе широко улыбнуться, растянуться на кровати и запустить руку в волосы Вэн. У этой женщины не бывает все просто и однозначно.

— О, тогда расскажи мне все о своих планах, — она очертила линию крыльев птицы на его груди и спустилась ниже, к животу, чтобы ногтем поскрести татуировку, плетущуюся по его низу.

— А все, мой запас повиновения примам закончился, не надо было тратить его на отказ от секса.

До рассвета еще было время, но не так много. Можно лениво поспорить с Вэн или собраться с силами для “секса, которого как будто не было”, и Анрир даже не знал, чего ему хочется больше.

Или знал? Ему хотелось эту женщину, что лежит на нем и мечтает стереть татуировку, потому как та напоминает о женщине другой, бывшей раньше. Хотелось, чтобы Вэн осталась рядом навсегда, чтобы не создавала сложности там, где их нет, чтобы… Кейташи наверняка скажет, будто все предвидел, но Анрир впервые понял, он в самом деле окончательно и бесповоротно влюбился и мечтал бы жениться на леди Айвен. Не ради какой-то выгоды, а только потому, что не представлял рядом с собой никого другого.

— Вот Бездна, — Вэн сползла чуть ниже, чтобы животом лежать на кровати, а грудью на той самой, так раздражающей ее татуировке, положила подбородок на сложенные ладони и еще немного поерзала, предвещая следующий последний секс. Те, в отличие от “ошибок” и “случайностей” редко случались один раз.

Чтобы видеть ее лицо, Анрир приподнялся и забросил под голову еще пару подушек. Вэн же чуть улыбалась и беззаботно потихоньку болтала согнутыми в коленях ногами. И ее взгляд снизу вверх, почти покорный и беззащитный, скрещенные щиколотки и сама поза, точно не подходившая прим-леди, выбивали из головы все мысли.

— Выходит, я погорячилась. Возможно, ты расскажешь, как смог сбежать с “Вита-Новы”?

— Влез в транспортный модуль, который доставляет прислужников на Аврору, чуть изменил маршрут с помощью местного техника, знаешь, такой милый парень, ни секунды не спорил, стоило замахнуться разводным ключом. Но твоя обожаемая "Вуаль" приказала меня сбить, и по модулю выпустили снаряд, так что за свободу я расплатился жизнью.

Сразу же зачесалась татуировка на руке, та самая, сделанная в честь третьей смерти. А настроение от блаженной расслабленности переползло к тихой злости на тварей и тому, сколько сегодня предстоит дел.

— Обязательно сейчас было заводить этот разговор? Не могла найти другое время?

Вэн села и зачем-то потянула на себя одеяло. В полумраке комнаты ее кожа и волосы будто сияли, распространяли мягкий свет. Или это магия? Пусть и частично, но наполненный резерв самой могущественной из тварей?

— Скольких примов ты убил тогда? — спрашивала она тихо, без дрожи в голосе и неуверенности. Зато в мыслях почти паниковала. Но Анрира тоже пробрало. Почему каждый их раз заканчивается так? Нет другого способа скоротать время, кроме как поднимать темы, которые неприятны обоим?

— Всех, что встали на пути, — он сгреб со стула приготовленную слугами одежду и встал. — Но их точно меньше, чем погубленных тобой котов. Как попадешь на станцию, посмотри записи экспериментов, Вэн. Тебе понравится.

***

В ванной шумела вода, поступавшая по свежепроложенным трубам, под потолком горели лампы накаливания, а помещения нагревали чугунные батареи. Систему отопления и вентиляции обновили полностью, провели электричество, в дополнение к уцелевшим светильникам примовской работы, сделали множество дополнительных санузлов, потому как раньше дворец не был рассчитан на такое количество проживающих. Современные троксцы вложили много сил, чтобы подстроить наследие примов под себя. Сколько бы Айвен ни наблюдала за этим, привыкнуть не получалось.

А ещё кто-то безжалостно отодрал со стен и лестниц все мало-мальски ценные украшения. Исчезли золотые и серебряные элементы светильников и узоров на колоннах, вся нефритовая комната канула в неизвестность, в ней сейчас располагалась библиотека, даже редкий мрамор со дна бассейна заменили самым обычным. Почти все статуи тоже исчезли — переплавлены, раздроблены на куски или попросту выброшены, кто знает. "Купил ими независимость Трокса" — равнодушно ответил Нерон на вопросы Айвен. Для него в самом деле не было ничего зазорного в том, чтобы так легко, одним росчерком пера, уничтожить все связанное с примами.

Конечно, это же твари, на его территории не должно остаться ни единого упоминания о них.

Айвен смотрела на дверь ванной и представляла, как Котенок стоит там под струями воды, прислонившись к мраморной стене от усталости. С каждым днем от него все сильнее пахло стимулятором, все чаще сбоил ритм сердца, все тяжелее ему становилось просыпаться утром.

Нерон словно бежал куда-то, не жалея себя и окружающих. Одни только секретари трудились у него в две смены. Наверное, в такой ситуации самым правильным было бы отказаться от близости, снять квартиру где-то в городе и попытаться найти работу, но Айвен не могла его оставить.

Без нее, без порций ее энергии Котенок бы уже загнал себя. А еще, как бы стыдно ни было в этом признаваться, ей просто нравилось быть рядом с Риром. Скольких бы примов он ни погубил. Или тварей. Но и она тварь, тогда к чему эти постоянные признания в любви? Какое у нее место в его планах? Почему именно ее он вначале оживил, потом повернул все так, чтобы Айвен оказалась в этом обезображенном дворце?

— У всех остальных тварей просто не было такой потрясающей груди, — он на ходу застегивал рубашку, а Айвен же невольно потянула на себя одеяло.

Почему так и не оделась? Забыла по своей извечной привычке отдыхать раздетой, потому что тело устает от одежды?

— Когда мы ночевали вместе на Седеса, и у меня такой не было.

После стольких последних, заключительных, случайных и разов-ошибок, когда они с Котенком оказывались вместе на столе, в кровати, на подоконнике и Бездна знает где еще, поздновато разыгрывать невинность и держаться за одеяло, поэтому Айвен отпустила его край и позволила сползти к ногам. Да, в этом есть такая же логика, как и в том, чтобы самой будто случайно разбудить Анрира, обнять его, провоцируя на дальнейшие действия, затем разрушить все неудобными вопросами. Но все ее действия в последние дни логичны не больше.

— Такая крепкая ладная задница тоже большая редкость, как и способность съесть целиком сырую непотрошеную рыбу, — равнодушно продолжил он. — Ты прекрасна в моменты, когда заглатываешь куски мяса или хрустишь костями.

— Предположим, не самая пикантная деталь нашего похода.

Он быстро собирался, хотя до момента, когда в кабинет прибудет первая смена секретарей, оставалось ещё около получаса. Неужели хочет от нее сбежать?

— Ты тоже прекрасен, когда рычишь на хищников, толкуешь с ними о самках и сворачиваешься калачиком, чтобы не так сильно мёрзнуть. И ягодицы, да, крепкие и ладные. Такие в наше время редкость. А когда ты медленно, с чувством проводишь своей любимой левой рукой по левой ушной раковине, м-м-м, я начинаю терять над собой контроль.

— Какое было бы прекрасное начало дня, опусти ты часть с дележкой, за кем кровавая тень длиннее, — Анрир перед зеркалом приводил в порядок прическу, при этом его пальцы едва заметно дрожали, а запах от принятого стимулятора доносился до самой кровати. Наверное, надо в самом деле завязывать с сексом, ничем хорошим это не кончится.

Айвен лениво собрала одежду, привела себя в порядок магией, все равно оболочка почти трещала от ее избытка. Затем влила часть в Котенка, чтобы тот все же дожил до свершения своих грандиозных планов.

— Согласен, — он размял плечи и прикрыл глаза, — больше никакого секса. После него чувствую себя слабым.

— Становишься немного альтером, как я и говорила. Поэтому примы редко брали себе постоянных любовников из имусов. После долгих вливаний изменения становятся слишком очевидны и возникают проблемы, как идентифицировать этого человека. Хотя у тебя, скорее всего, просто появилась бы третья форма. Лет через десять-двадцать.

— Удивлюсь, если доживу до следующей весны, так что можешь не беспокоиться насчет идентификации.

Он наконец закончил с волосами и просто сел на кровать рядом с Айвен и издевательски скрестил руки на груди.

— Не прикасаюсь, видишь? — и пошевелил пальцами, показывая, что они никак не достают до тела Айвен. — Теперь можно спокойно поговорить? На самом деле я открыт к диалогу, когда ты не пытаешься слепить из меня мировое зло.

— Кто-то помог тебе, это очевидно. Наверное, глупенькая наивная девушка, падкая на грустных котиков, — Анрир поднял одну бровь и чуть улыбнулся. Но Айвен продолжала: — Этот человек может как-то…

— Нет. Чтобы спуститься сюда и вернуться на станцию нужен специальный корабль, такой, который пролетит мимо “Вуали”. Их раньше производила Федерация, сейчас ваши вроде бы украли технологию. Придется тебе ждать прилета будущего мужа. Такого, знаешь, правильного прима из Веден Рей, отличного отца деткам и будущего императора.

Айвен сконцентрировалась на разводном ключе, представила его в деталях, мысленно повертела в руках и несколько секунд смаковала картинки, как с чувством лупит котенка. Тот же прикрыл глаза и склонил голову набок, еще и улыбнулся непонятно чему.

— В самом вероятном будущем ты идешь с ним к алтарю, в длинном белом платье и с букетом в руках, скрипача и лошади там нет. “Леди Айвен Рей” — звучит, не находишь?

Ключ раздвоился, вырос и выбивал из тела какие-то совсем уж неестественные фонтаны крови и ошметки мяса. Котенок все врет. Это просто очередная его манипуляция, направленная неизвестно на что. Возможно, просто хочет склонить ее к замужеству, тому самому, которое так выгодно обоим.

— И ты даже не поборешься за свою любимую тварюшку? Будешь вот стоять в стороне и смотреть на мою свадьбу?

Анрир пожал плечами и ответил:

— Выходит буду.

Затем позорно сбежал заниматься своими крайне важными делами.

Неудобно вышло: прогнала Котенка из его же комнаты. Но если уж собрался завоевывать мир, должен привыкать к трудностям. Тем более для Айвен места в этом мире не оказалось. Изредка она вертела в руках бумагу, ту самую, на которой был приказ о ее назначении и отсутствовала должность, но никак не решалась вписать туда что-то.

Хотелось найти работу, но не таким способом. Не благодаря связи с великим князем, а потому, что она, прим леди Айвен, последняя из рода Арк Хай, знает и умеет много всего и может быть полезной народу Трокса. Но первая же ее попытка устроиться через специальную контору провалилась. Служащие изучили послужной список Айвен и предложили место преподавателя в школе для одаренных девочек. На вопрос, почему так, рассказали, насколько сомнительна ее лояльность действующей власти. А идти просить письменное заявление Анрира, о максимально возможной лояльности к нему — по меньшей мере странно.

Из-за этого всего она и проводила дни в мастерской, все пыталась собрать нужный механизм, иногда выходила наружу, ловила первого же пробегавшего мимо мальца и отправляла за нужными деталями. Еще реже переписывалась с Гвэн. Вот и сегодня ее уже ждало сообщение: “Привет, леди-патрем! Короче, мы тут планируем запостить целую историю про тебя в одном очень солидном месте, надеемся на приток денежных средств после этого. С тебя снимочки, как живешь на планете дикарей. Ну знаешь, меховой лифчик, перья в трусах, дружеские объятия с аборигенами, волосы денек не помыть…”

Айвен постучала по дешифратору и заставила тот заново обработать сообщение, но результат не изменился: ради поддержки от сородичей ей нужны были снимки в меховом лифчике и с перьями. Даже Анрир не опускался до такого! Она обошла мастерскую по кругу, лавируя между коробками, оборудованием и стендом для сборки, на котором потихоньку появлялись детали будущего механизма, как надеялась Айвен, пока совершенно не опознаваемые. После чего включила печь, разогрела в ней металлический прут и по старинке, молотом, придала тому нужную форму, остудила, ненадолго заполнив все паром, без всяких усилий голыми руками скрутила сталь в шар и зашвырнула его в стену.

Нет уж. Лучше она в самом деле детально воспроизведет все картинки Анрира из иллюстрированного руководства по правильному минету, чем будет делать подобные снимки. Первое хотя бы обещает быть любопытным и не так унизительно.

Айвен перебрала все, что успела запечатлеть в Троксе и отослала снимок, на котором она сидит на троне великого князя с короной на голове. Та невозможно давила тяжестью, норовила сползти на одну сторону и оцарапала лоб, при всем при том, что Котенок надел ее на Айвен сам, затем всучил в руки длинный, явно декоративный меч с золотой рукоятью, камнями на лезвии и множеством витиеватых украшений.

“Круто!” — почти сразу отозвалась Гвэн. — “Так ты там вроде королевы?”

“Нет, я хожу с перьями в трусах, а корону и трон мой мужик одолжил!”

Ответ вышел грубоватым, не подходящим прим-леди, но сегодняшнее утро окончательно выбило ее из равновесия.

“А нам в академии заливали про твою девственность и отказ от плотских утех ради духовного роста и общей чистоты, представляешь? Надо будет нашим рассказать, все просто упадут! Или ты пошутила насчет мужика?”

Приемник подмигивал индикатором силы сигнала, тихо гудел, занимал много места на столе и ловил такую чушь, что Айвен в который раз захотела разломать прибор и сделать из него вполне годную вафельницу. Но она все же взяла себя в руки и отправила снимок, где они с котенком в очередной раз “ошибаются” прямо в мастерской. Не самый четкий, на котором заметна только спина котенка, руки и ноги Айвен и сыплющий искрами прибор на переднем плане, но для тех, кто из всех лекций в академии проникся только рассказами про девственность — самое то.

После каждого сеанса связи с Гвэн желание прорваться к родне гасло. Деградация миров без покровительства примов — это одно, а деградация самих примов — совершенно другое. Поэтому Айвен ещё немного поковыряла свой механизм, сделала несколько совсем мелких деталей, написала задание для мальцов, приложила к тому чертеж и вышла из мастерской, по пути разломав несколько ящиков. Это была уже вторая неловкость за сегодня: вначале выгнала Котенка из его спальни, теперь психует в его бывшей комнате для психования.

Глава 15

Сразу за порогом Айвен налетела на Кану. Мелочь выглядела очень милой в своем длинном, сшитом по аврорской моде платье. Темное, закрытое, с завышенной талией и не слишком пышной юбкой, единственная яркая деталь — брошь на воротнике. Кана словно та самая институтка в нем, только портфеля и не хватает. И груди, чтобы спереди платье топорщилось не только складками. Интересно, если предложить ей магией добавить объемов, есть шанс, что мелочь отстанет?

— Леди Айвен, рада встрече, — чуть улыбнулась она. — Не хотите ли сегодня приступить к обязанностям фаворитки? Не волнуйтесь, я подскажу и помогу во всем разобраться.

И милая улыбка, в которой явно читалось издевательское превосходство. Айвен улыбнулась еще милее и похлопала мелочь по плечу:

— Его величество ежеутренне имеет меня, добреет и много меньше имеет вас. На том обязанности фаворитки исчерпаны. Но если ты так беспокоишься, я готова делать то же самое и во время обеда, вместо ужина и перед сном, сразу после стакана молока.

Кана так смешно таращила глаза и пятилась назад, что Айвен почти искренне улыбнулась и подмигнула.

— Это все магия груди, она дарует способность не работать вовсе.

И пока мелочь не отмерла, а маячивший где-то в конце коридора Мо не подавился от еле сдерживаемого смеха, Айвен поспешила уйти. Имус быстро догнал ее и пристроился чуть сзади и сбоку, чтобы не смущать прим-леди своей внешностью. Одетый в форму жандарма, причесанный и с приглаженной, ухоженной бородой, за которой прятались глубокие шрамы, Мо казался очень уместным во дворце. Неотъемлемой и необходимой деталью, такой же, как подмигивающие лампы накаливания или изредка гудящие трубы — символ перемен и прихода новой эпохи.

Раньше, во времена расцвета Союза Равных, Мо бы усыпили раньше того времени, когда может проснуться интеллект, но сейчас за имусами никто не следил, и четырехрукий не только обрел разум, но и смог влиться в общество. Но он был стар, это чувствовалось. Имус двигался медленно, пытаясь размеренностью замаскировать проблемы суставов и сердца, его мышцы наверняка ослабли, а органы чувств уже подводили. Такого давно пора списать, вернуть на завод и отправить на переработку, это стало бы самым правильным и гуманным выходом. Механизмы за час распечатают нового гиганта, молодого и сильного, пригодного к любой работе.

— Кана не со зла цепляется к вам, — Мо заговорил первым, но догонять не спешил, — девчонка просто. Не знает жизни, давно и безответно сохнет сами знаете по кому.

Айвен знала, точнее догадывалась. Ревность мелочи была слишком заметной, даже для бывшего патрема.

— Они же были женаты, почему тогда расстались?

— Брак фиктивный, какие-то сложности возникли у нее с бывшим женихом, позор для рода и другие глупости, его величество потому и влез в то дело. Кана придумала себе любовь и надеется, что на нее ответят.

Навстречу прошел отряд гвардейцев, Айвен отметила их выправку, довольно сносное вооружение и то, что командовал ими имус: здоровенный волк, уже в годах, но все ещё крепкий. Все они поприветствовали Мо и проигнорировали саму Айвен, потому что фавориткам, а точнее — княжеским любовницам, никто подчиняться не обязан. И плевать, что от должности главнокомандующего ее отделяет одно вписанное в приказ слово. И мелочь не посмела бы тогда лезть… Заманчиво, как ни крути.

А в фиктивность их брака верилось мало. Котенок как раз любил таких маленьких, худеньких и темноволосых. Запах Кана прятала с помощью амулета, в мешанине старых энергетических следов у Нерона ее тоненький запашок и вовсе бы затерялся.

— Почему ты так думаешь? — вопрос не удивил Мо, имус его будто ждал.

— Э-э, она же как младшая сестра его величеству. Никогда бы он не оскорбил так Кейташи Вада и госпожу Руоки. А у Каны детская дурь в голове. Все мы любим лучезарное, да близко к нему подбираться не стоит.

Айвен кивнула и больше не поднимала эту тему. В конце концов, кто она такая, чтобы лезть в жизнь Котенка. Тем более всё в прошлом, а в настоящем у нее есть разводной ключ и тяжёлая, тренированная рука.

Несколько кварталов вокруг дворца считались пешеходной зоной, здесь почти не бывало транспорта, даже гужевого, только пара проезжающих трамваев и редкие грузовики, доставлявшие товары в магазины и всё необходимое во дворец. Айвен не нравилось бродить по изуродованным городу, из которого деятельный Анрир вывез все ценное, уничтожил статуи и обезличил улицы, чтобы сделать свою "массовую типовую застройку для нужд населения". Казалось, на каждый более или менее свободный метр земли он стремился впихнуть светлый многоэтажный дом или такой же обезличенный парк с непременными качелями и песочницами для детей.

Поэтому за пределами дворца Айвен магией перенесла их с Мо на окраину, к самому крупному из речных портов и бывшему космическому. Странно, но Анрир отчего-то не стал застраивать своими многоэтажками и их. В самом деле рассчитывает создать собственный космический флот или просто принимать чужой? Сейчас вся территория бывшего порта была огорожена высоким забором и тщательно охранялась, изредка откликаясь только шумом самолетных моторов.

Айвен хотелось влезть туда, рассказать им о технологиях работы с гравитацией, о том, как стабилизировать магию в условиях Трокса, как производить нормальное оружие и безопасную энергию, как поставить фильтры на трубы заводов, как… Но это был общий мир, не лично ее, в таких случаях не принято вмешиваться в технологическое развитие, предоставив местным самим разбираться со своими проблемами. Правильно ли это? Или правильным будет встать на сторону Анрира и помочь ему в странных планах, даже не поинтересовавшись их содержанием?

— Как ты решил, что хочешь служить его величеству?

Мо вместо ответа сел на каменную скамью и уставился на реку.

— Я не служу Анриру-Нерону лично, — на звуках имени он чуть улыбнулся Айвен, будто знал ее небольшой секрет, — я служу государству. И так уж вышло, что из всех двадцати девяти великих князей, правивших на моей памяти, кот лучший. А ещё он мой друг и человек, который всегда знает, что делать.

— А если он окажется неправ, если начнет действовать во вред Троксу, кого выберешь: друга или интересы государства?

Мо ненадолго задумался, расстегнул пару пуговиц на рубашке и рукой пригладил китель.

— Вы мало знаете его величество, леди. Если он вдруг станет злом для нас, то добра не останется вовсе. Уж поверьте, я повидал князей, и нынешний выбивается из ряда. При нем все иначе.

С этим не поспорить. Несколько дней назад Айвен побывала в Норде, одном из северных княжеств, по сравнению с которым покрытый лесами Силв — центр цивилизации.

Убогие землеройные машины, чадящие гарью и дымом, сравнивали с землёй целые поселки, чтобы на их месте сделать шахты или карьер. Жители кричали, рвались к построенным из шкур домам, пытались отстоять своих ездовых медведей, которых теперь разрешалось держать далеко не всем. После чего людей под военным конвоем отводили в новые дома на сваях, такие же серые и типовые, как и построенные вокруг Кор-Атра.

Почему-то в память Айвен врезалась картина, как ученик шамана, ещё подросток, прижимал к груди бубен и целую связку амулетов. В тех не было магической силы или отголосков божественной милости, простые кожаные шнурки и бусины, но это тоже часть культуры местных, той самой, что стремительно умирала под напором искусственного прогресса.

А вокруг обновленных поселков другие машины пахали грунт и подвозили тонны подготовленной почвы. Строители же споро сооружали теплицы по чертежам Айвен. Если все пойдет по плану, то летом здесь снимут первый урожай, в объеме достаточном, чтобы прокормить княжество и без поставок еды через портал.

Нерон отказался объяснять что-либо или останавливать строительство. Единственно бросил, что Айвен плохо знает людей и их приспособляемость: сегодня они оплакивают шалаш, завтра будут жаловаться на слишком тесный санузел и требовать ремонт отопительной системы.

Еще на Авроре она смотрела запись с видами Кор-Атра тех времен, когда весь Трокс был просто колонией. Там был небольшой фрагмент, посвященный порту. Тогда здесь одна на другой теснились лачуги, вода пестрела мусором, а чинный альтер, делавший запись, не мог отбиться от толпы нищих имусов, пытавшихся навязать тому свои услуги или выклянчить мелочь. Сейчас же здесь, как и в прочих местах столицы, навели порядок, пускай и типовой, а трудящиеся в порту имусы и альтеры не выглядели голодными и уж точно не думали просить что-то у прим-леди.

— Я часто прихожу сюда, — снова заговорил Мо, — разговариваю с собратьями.

На разгрузке кораблей в самом деле трудилось много таких же четырехруких гигантов, а вместе с ними и еще несколько тех, кто никогда не рождался. Слишком неправильные, чтобы принадлежать природе, и слишком живые, чтобы считаться механизмами. Таких печатали на специальных заводах, партиями, строго под нужды Союза. Но примы ушли, а завод остался и до сих пор регулярно производил имусов с множеством рук или ног, щупальцами или размеров, несовместимых с нормальными. Они стерильны, никогда не дадут потомства, не имеют нормальной регенерации — лечили их в специальных камерах, на таких же заводах; обычно глупы, с заложенным потенциалом для самообучения. Мо реализовал его полностью, но вряд ли таких много.

— Чувствуешь ответственность за них? — Айвен села чуть выше и тоже смотрела на суету, на корабли с паровыми двигателями, на широкую ленту Акромилиаса, на кружащихся птиц и княжеский дворец, возвышавшийся над городом.

— Немного. Скорее ищу подтверждение, что не один такой. Умнеют часто, но будто стопорятся на определенном уровне. Доходят до того, что просят оплату своих услуг, учатся покупать выпивку, тискать девок, сами знаете, удовольствие для нас в этом больше эмоциональное, и все. Дальше идут единицы.

— У альтеров с этим не лучше.

— Да-а, — согласился он, будто вспомнив что-то своё. — Но у них изначально больше возможностей. Я проработал в страже двести четыре года, на самой низшей должности, пока к власти не пришел Анрир. Он изменил все, уравнял нас.

— Но на портретах до сих пор похож на альтера, — Айвен помнила все его изображения и даже статую на одной из площадей. — А вместо имени — одно упоминание должности.

— Вряд ли он переживает об этом. Хотел бы, давно бы очистил кровь на Авроре. Но это значит стать слабее, отказаться от части себя. У нас говорят, что предтечи создали имусов по своему образу, но каждому из видов дали лишь одно качество: силу, красоту, скорость, выносливость, здоровье, только ум оставили себе. А альтерам дали магию взамен всего. На Троксе их магия не работает, и получается, что от вас они дальше всего.

Сейчас даже примы были далеки от тех, старых предтеч.

— Идем, — произнесла Айвен.

И встала первой, потому что не хотела продолжать разговор. Мо поднялся медленно, погладил наверняка ноющие колени, распрямил спину и одернул китель. Все же слишком стар для жизни.

Входная дверь на завод давно сломалась и рассыпалась, вместо нее стоял стальной новодел и предупреждающая табличка, что внутри опасно, а следом за ней — груда черепов и ещё одна надпись "Они не поверили". Но Айвен вошла внутрь без страха: то, что сделано примами, приму навредить не может. Это был девиз всех их столкновений и войн: можно сколько угодно гробить технику, животных, растения, имусов и даже альтеров, но не друг друга. Хотя, при здравом размышлении, Айвен уже не была так уверена, что правило действует до сих пор. После “перьев в трусах” уже слабо верится, что собратья точно знали о пустующей резиденции, когда сбрасывали на нее снаряды. Возможно, они не поджидали удобный момент, а промахнулись со временем.

Но на заводе ее не встретило опасностей более серьезных, чем несколько сторожевых дронов, оголенные провода и сочащиеся жидкости для растворения органики. Они с Мо легко обошли все это и остановились посреди главного цеха. Из тридцати двух линий сейчас функционировали всего шесть. Айвен видела, как на одной из них неспешно, с редкими сбоями, напечатали троих котов. Полноценные, почти совершенные тела, так и не скажешь, что созданы искусственно. Дроны-рабочие исследовали их и аккуратно опустили в большие, наполненные водой камеры для оживления. После котам вкололи необходимые стимуляторы и пустили разряд. Но никто не ожил.

“Нерабочие образцы подлежат немедленной утилизации” — Айвен знала это, но все равно вздрогнула, когда тела залило раствором, остатки которого и бордовую пену, оставшуюся от котов, смыло в трубу и унесло на переработку. Здешний примитивный ИИ не мог распознать причины, по которым заготовки почти не оживают, и дисциплинированно выполнял поставленную задачу. Стоявший рядом Мо тоже скривился и прикрыл глаза правой верхней ладонью.

— Зачем все это?

— Раньше все заготовки оживали, — Айвен связалась с ИИ и приказала остановить работу завода. — После того, как силу Уводящего Во Тьму заключили в кристалл, у нас стало рождаться меньше детей, а заготовки не шли дальше пустых болванок. Эти конвейеры оказалось просто некому остановить, прости.

Извиняться было глупо: останови кто-то линию, Мо бы не появился на свет. Но он и не должен был появляться: гигантское несуразное существо с разумом человека, которое нигде не будет чувствовать себя равным прочим. Страдал ли Мо от этого? Каково быть единственным в своем роде? Каждый день надеяться встретить собратьев, кого-то похожего на тебя и близкого по духу и понимать, что этого никогда не произойдет?

— Эй, леди, не надо впадать в уныние. Вы не в ответе за все дерьмо мира, и в нем есть много всего, кроме дерьма.

Он неловко улыбнулся и тяжело потопал к последней работающей линии, где допечатывали такого же четырехрукого имуса. Когда с ним закончат, и эта линия остановится навсегда. Производить стейки из животного мяса и то станет лучшим применением для завода. Мо прислонился к перилам и наблюдал, как сантиметр за сантиметром, по слоям, появляется тело его собрата.

— Я разучилась видеть хорошее. Иногда думаю, что все оно осталось в прошлом. Особенно то, что хорошего было во мне.

— Но вас любят и плохой, разве этого мало? Когда накатывает приступ хандры, я просто прихожу домой и обнимаю жену. Если эта женщина любит меня трёхметровым уродом, то, наверное, есть во мне что-то кроме оболочки, что-то хорошее, понимаете?

В его словах была своя правда. Но кроме оболочки, весьма привлекательной, кстати, у Айвен ещё было множество всего, что мог оценить Нерон, и личные качества там шли далеко не первой строкой. А с объятиями у них вечно не ладилось: почти каждый раз, когда они оказывались наедине друг с другом, заканчивался ссорой.

Поэтому она просто кивнула имусу и направилась к ряду капсул, стоявших чуть в стороне. Выбрала достаточно большую и позвала Мо:

— Давно пора сделать это.

Он нерешительно зашёл внутрь, не смея ослушаться прима, и дернулся, когда на капсулу опустился непроницаемый колпак. Айвен же без объяснений запустила цикл и отошла в сторону, и дальше следить за рождением другого гиганта. Ровно через восемь минут капсула открылась и из нее выбрался плюющийся Мо.

— Эти железки испортили всю мою форму, — он с сожалением тыкал пальцами в дыры на штанах и кителе, а остатки рубашки вытащил наружу и выбросил. — Могли бы и предупредить, леди.

— Айвен, — поправила она. — Ты старше меня лет на семьдесят, занимаешь более высокую должность — глупо "выкать". А с предупреждением не вышло бы веселья.

Мо почесал подбородок, затем поднял все руки, взмахнул ими, присел, встал, наклонился и даже подпрыгнул.

— Лучше, чем в день создания, — выдал он заключение. — Спасибо. Хотя чувство юмора твое сильно на любителя.

— Не за что. И знаешь, если хочешь себе разумного собрата, попробуй его воспитать.

Допечатанный четырехрукий имус дернулся от разряда и открыл глаза. Последний в своем роду, он точно должен быть особенным.

Глава 16

Весна добиралась в Силв долго, но по приходу взяла свое за несколько дней. Уже сейчас снег стремительно таял, а воздух наполнялся теплом и птичьими криками. Кассандра, наконец, сменила длинную шубу на коротких меховой жилет, а большой теплый платок все чаще оставляла дома, подставляя лучезарному темные косы.

Весь Кор-Силв потонул в шуме строительства и ругани. Местные неохотно встречали перемены, но солдаты великого князя здорово охлаждали их пыл. В присутствии Хиро никто и вовсе не смел открыто высказывать недовольство, но Демон пропал, и скандалы вспыхивали все чаще. Даже Преданный исчез, предпочел посетить Прималюс, лишь бы не попасть в возможную стычку.

Зато рядом с Кэсси был Ксандр, притворяющийся примерным телохранителем. Они почти не разговаривали, избегали даже взглядами касаться друг друга, но его молчаливое присутствие все равно грело и вселяло уверенность. А ещё Бен внезапно включился в общее дело, напомнив всем о своем дипломе архитектора.

Кассандра не могла нарадоваться, глядя на то, как он предлагает какие-то правки в проекты, сам следит за работами или даже таскает кирпичи и доски наравне с рабочими. Рыжая Лив больше не кружила рядом с ним, вернулась к дружине и целые дни проводила в тренировках или бестолковых патрулях. После ухода неугомонного Бьёрна, воякам стало абсолютно нечем заняться. Походы отменились, а найти достойных врагов в такой глуши сложно. И решись кто-то напасть на соседа, добился бы только ввода гвардии великого князя, которая быстро навела бы порядок.

У Кассандры тоже оказалось не так много дел и, обойдя все строительные площадки и будущую фабрику, она обычно училась водить под руководством низенького имуса-механика из Кор-Атра. Сегодня же она успела отъехать совсем недалеко, как под колеса бросилась девчонка лет шестнадцати. Она кричала, колотила руками по кузову и даже не пыталась застегнуть распахнутый жилет. Кэсси вышла наружу и взяла ее за руки, успокаивая.

— Ваше величество, помогите! — девчонка почти повисла на ней, свободной рукой размазывая слезы. — Научите меня быть шлюхой!

— Спятила? — Кэсси попыталась отпихнуть ее, но не вышло. Сбитая крепкая девица на голову выше ростом держала, как клещами. Наверное, и вправду сумасшедшая: с утра пораньше решила стать шлюхой под руководством своей княгини. Шагала бы в маринские дома отдохновения или Цветочный квартал Монтиса. Хотя с таким грубым, почти мужским лицом, широкими плечами и полным отсутствием груди, девчонке лучше бы учиться махать топором, как Лив, а не искать себя в деле продажной любви.

— Нет, нет! Мать хочет выдать меня замуж, за старика, ему сорок шесть, — Кассандра закатила глаза и ещё раз вяло попыталась выдернуть свои кисти из могучего захвата, но девушка не замечала этого и продолжала голосить. — Спасите меня, хочу научиться зарабатывать сама, уйти от них и быть сама себе хозяйкой, как вы! И выбирать мужчин. Сама.

Здесь она густо покраснела и все же отступила.

— Ты-то выберешь. Ладно, идём. Надеюсь, с работой по дому справишься?

Идея казалась отличной. Бойкая и рукастая Рагна охотно взяла на себя все то, что тяготило Кэсси, а взамен довольствовалась едой и нехитрой одеждой. Проблемы возникали только тогда, когда дело доходило до профессиональной подготовки будущей шлюхи. Рагна наотрез отказывалась мыться каждый день, уничтожить лишние волосы и привести в порядок единственно нужные, росшие на голове, не могла обучиться простейшим правилам этикета, дико краснела и хихикала при слове "член". И сколько бы Кэсси не пыталась подобрать безобидный эвфемизм, но Рагна не поддавалась. "Копьё", "жезл", "отросток", а то и вовсе "некоторая часть мужского тела" — вгоняли ее в краску и лишали последних мыслей.

Через четыре дня Кассандре уже хотелось вернуть бестолковку родителям, а по пути объяснить, что возжелавший жениться на ней сорокалетний храбрец — прекрасный и добрый человек, за которого стоит держаться. Останавливало только то, что она пообещала помочь, мечтала изменить что-то, наладить жизнь обитателей Силва. А значит, нужно постараться.

Спустя неделю девушек стало трое. Работы для такого количества рук в маленьком доме Кэсси не хватало, другой в Кор-Силве не существовало вовсе, не на завод же отправлять будущих шлюх? И не в бордель. К промыслу платной любовью девицы оказались не приспособлены, хотя исправно читали вечерами затертую, рассыпавшуюся на страницы книжку о любовных похождениях какого-то князя. С чтением у них, кстати, тоже не особенно ладилось: Рагна, как самая грамотная, садилась поближе к лампе, несколько секунд гладила обложку с листьями и цветочками, открывала книгу там, где оставила закладку, набирала в легкие воздух и начинала медленно, по слогам просвещать своих подруг о том, какая она, настоящая и страстная любовь

У Кэсси болели уши, взрывалась голова, а руки чесались надавать девчонках оплеух и отправить по домам, потому как человек, дошедший до мысли учиться на шлюху, но не представляющий, как это выглядит на самом деле, еще не должен выходить из родительского дома. Иногда вечерние чтения выводили из себя, и Кэсси начинала делиться личным опытом. Что в описанной ситуации у героя не меньше шести рук, что подобные фокусы на самом деле невозможны без растяжки, как у цирковой гимнастки, что такое на самом деле больно, а вовсе не приятно. Тогда подопечные начинали обиженно пыхтеть, злиться и перешептываться, что княгиня-то и “штуковины, хи-хи-хи, в глаза не видела”. Уточнять, что с количеством увиденных ею “хи-хи-хи” не могло потягаться даже число жителей всего Силва, было как-то неприлично, потому Кассандра молчала, терпела и надеялась, что как-нибудь, но ситуация разрешится.

Еще спустя две недели девицы перестали помещаться в дом, а их пропитание стремительно уничтожало все денежные запасы Кассандры. Слава о ней, как о доброй княгине, дающей приют всем обиженным женщинам, ползла и ползла по княжеству, и сейчас в домике и отапливаемом хлеву разместились не только юные девушки, которых родители пытались насильно выдать замуж, но и вдовы с детьми и еще одна всегда молчавшая женщина, которая сбежала от мужа.

Некоторые приходили, пережидали пару дней, чтобы дать пылу родственников остыть, затем уходили дальше, в небольшое общежитие при заводе. Там они, с протекцией Кэсси, находили посильную работу, вроде уборки или стряпни в столовой, а некоторые и вовсе смогли пробиться в ученики к рабочим и трудились почти наравне с мужчинами.

Но были и те, кто просто жил на полном попечении, вспоминал о тяжелых, прежних временах, благодарил Кэсси и не двигался с места, изо всех сил изображая неуемное желание стать профессиональной шлюхой, как “наша матушка княгиня”. И сколько ни намекай, сколько ни призывай их найти себе занятие по душе, девушки с места не трогались. Маленькие жрицы в животе явственно излучали любовь и понимание, но помогать не помогали. Да и что они могли? Превратить ненасытных лентяек в тлен? Вырастить им урожай ранней весной? Убедить мать, что она занята не тем делом и пора бы снять корону, оставив управление княжеством более способному человеку? Нет, на такое она бы и сама не согласилась. Поэтому оставалось только ждать и надеяться, что рано или поздно все наладится.

Когда на пороге появилось сразу двое новеньких, одна из которых — с кричащим младенцем на руках, Кэсси сдалась. Это непосильная для такого неопытного правителя задача, зато есть тот, кто наверняка со всем разберется. Она приказала Рагне, как самой старшей и опытной среди будущих шлюх, разместить прибывших хоть где-нибудь, а сама приоделась и сделала прическу, пускай для этого и пришлось временно выгнать на улицу половину ее “соседок”.

Кор-Атр уже по-весеннему блестел зеленью, пах первыми цветами и шумел десятками автомобилей. Самый большой город на Троксе никогда не нравился Кассандре, но по сравнению с Силвом он казался сносным: вполне пригодным для жизни, но абсолютно не дотягивающим до идеального Прималюса.

В этот раз Кассандру встретили как важного гостя: сразу же выделили охрану из числа жандармов, пристойный автомобиль и личного провожатого, слишком смазливого и галантного, чтобы не понять намек Анрира. Этакое: я знаю о твоей слабости и подготовился как следует. Но юнца Кэсси решила забрать с собой и использовать уже дома, когда разберется с невыносимыми девицами, заполонившими все.

В приемной она прождала больше часа, почти мило поболтала с Этьеном, выпила чашку кофе и несколько минут переглядывалась с маринским послом. Подобного развратика не смущал даже заметно округлившийся живот под ее одеждой, а Кэсси, в свою очередь, мелькавший на его руке свадебный браслет. В конце концов, они там, на островах, более чем свободных нравов.

Потом совещание закончилось и один из младших секретарей пригласил ее на аудиенцию. В кабинете остались только Анрир и та самая Блудница, привезенная им с Авроры. Про нее ходило множество слухов, но они и вполовину не передавали, насколько хороша на самом деле последняя из предтеч. И ничуть она не похожа на мужчину, как болтали многие. Кассандра про себя вздохнула, расправила плечи и замерла напротив стола Анрира, дожидаясь, пока тот не нарисует подписи подо всеми нужными документами.

— И? — он поднял взгляд на Кэсси и указал на стул.

— Я пришла к тебе поговорить, как ответственный правитель, пекущийся о пользе своих подданных с другим ответственным правителем.

— Внезапно, — Анрир отложил бумаги и чуть откинулся на кресле. Выглядел он в самом деле лучше, чем при их последних встречах. Видимо, та самая любовь к доисторической блуднице исцеляла его.

— Давай, выкладывай, что там у тебя за проблемы.

Исцеляла тело, но не улучшала характер, вот так было бы точнее. Впрочем, нынешняя фаворитка выглядела не более дружелюбной и готовой к диалогу. Она сидела на кушетке, скрестив руки и в открытую разглядывала Кассандру. Маленькие жрицы внезапно развеселились и сделали что-то такое, отчего Айвен, так, кажется ее звали, на мгновение прикрыла глаза, затем уставилась уже на Анрира.

Кассандра вздохнула и начала подробно рассказывать о своей проблеме. Особенного сочувствия она не ждала, но сейчас ее бы устроили и координаты ближайшего борделя, где могут взять на работу с полсотни страшных и глуповатых девиц, которые зачитываются замусоленными неправдоподобными романами. Но Анрир снова удивил ее, он не стал насмехаться или язвить, с минуту потер виски и ответил:

— Я решу проблему, взамен ты договариваешься со своей дружиной о том, что они принимают моих инструкторов и учатся обращаться с новым оружием.

Не самый равноценный обмен. Что такое четыре десятка несмышленых девиц по сравнению с дружиной! Первых Кэсси может просто-напросто выгнать, но как убедить несколько сотен крепких мужчин слушаться великого князя — серьезный вопрос. Почему, вот почему он не может помочь просто так?

— Потому что если буду вместо тебя решать все проблемы, даже такие мелкие, то проще забрать себе корону Силва. Подожди в приемной, пока мы совещаемся.

И опустил взгляд на бумаги, намекая, что разговор окончен.

Кассандра попрощалась и вышла, вернувшись на прежнее место рядом с окном. Как, во имя богов водных и двуединых, она сможет убедить дружинников?

Из-за двери доносилась приглушенная ругань, затем все ненадолго стихло, бухнуло, будто уронили шкаф, и снова тишина. Кассандра изо всех сил делала вид, что ничего не замечает, но потом сдалась и начала таращиться на дверь, как и посол Марина. Только невозмутимый секретарь продолжал перебирать бумаги, как будто там, за его спиной, не творилось нечто ужасное, пугающее, противоестественное. И не боится же остаться без своего великого князя!

Грохот повторился еще раз, и только тогда Этьен встал, сварил кофе, всыпал туда порядочное количество сахара, открыл дверь без стука и вошел. Вопреки опасениям Кэсси, выбрался он в добром здравии с новой кипой бумаг. Следом выскочила Блудница, взяла Кассандру за руку и сотворила телепорт. Легко и непринужденно, не замечая того, как плохо на Троксе работает магия.

— Идем, у меня есть одно отличное пособие, которое пригодится в учебной программе твоих шлюх.

Глава 17

Они снова поссорились с Котенком. В этот раз без предшествующего секса, что обидно вдвойне. И всего-то задала один простой вопрос: как он может так обращаться с матерью своих детей? От живота несчастной, испуганной женщины настолько сильно фонило силой Уводящего, что других кандидатов на роль отца не было. А еще эта Кассандра маленькая, хрупкая, темноволосая — все как любит Нерон.

Айвен шла рядом с женщиной и чувствовала, как энергия так и хлещет через край от злости. Секреты у него. Беременная бывшая — неплохой такой секрет. Хотя, по срокам, выходило, что малышей он заделал еще до начала близких отношений с Айвен. Но нужно собраться и все же помочь местным, с котенком разберется позже.

… — А вдруг это тебе нужно прекратить страдать и попытаться изменить что-то? — он не кричал, но заметно, что злился. — Столько знаний в голове об оружии, медицине, сельском хозяйстве и технике. Ты не думала, что можешь помочь множеству людей, а не только трепать мне нервы…

Думала, конечно думала, но и просто так взять и вывалить на троксцев бездну ее познаний, до которых они естественным путем не добрались бы и за тысячу лет — неправильно. Или правильно? Эти миры тысячелетиями существовали без примов и не самоуничтожились. Но и особенных успехов не достигли. Знания Айвен изменят все. Они могут поднять троксцев на несколько ступеней выше. Или принести им только беды.

Как Нерону удается так упорно идти к неизвестной цели, не сомневаясь и не оглядываясь назад? Или дело в том, что он знает все варианты будущего, а не только глупое пророчество о муже и детях?

Кассандра то и дело косилась на Айвен, теребила платок и не решалась завести разговор. И правильно. Айвен тоже не представляла, чем можно болтать с беременной бывшей мужчины, с которым состоишь в весьма сложных, но все же отношениях. А потом она резко остановилась, заметив почти полную копию Рира. Этот кот был старше, чуть ближе к стандартам для этих имусов, носил форму штрафников и не имел и половины сыновьей наглости. Но, Бездна, кто же мог подумать, что Нерон не врет, рассказывая о сходстве со своим папашей? Айвен же всерьез считала его внешность результатом вливания силы “сердца тени”.

Кот поздоровался, встал за спиной Кэсси и больше никак не выдавал свое присутствие. Здесь, вблизи, сходство таяло, а может быть для Айвен теперь просто появилась четкая грань между ее котёнком и всеми остальными. Хотя иногда руки так и чесались отходить его разводным ключом.

Как и эту Кассандру. Несмотря на все внутренние запреты и то, что могут пострадать ещё и отпрыски Анира. Девочки, кстати, это Айвен чувствовала и отсюда.

Но леди Лабири точно не обладала кошачьей интуицией и совершенно беспечно шагала рядом, не догадываясь, насколько близка к тому, чтобы быть избитой. Хотя сразу за порогом дома Кассандры гнев Айвен утих. И как только бедолага выживала в подобном ужасе? На не такой уж большой площади разместилось десятка два женщин, девиц и детей. Воздух пропитался запахом готовящейся еды, пота, плохо выстиранных пелёнок и ещё чем-то резким, мышиным. Собравшиеся здесь разом бросились к Кассандре, что-то требовали, объясняли, жаловались и делились новостями. Княгиня же слегка отрешённо слушала всех, кивала, отказывала и соглашалась, по пути погладила кого-то по голове и бросила строгий взгляд на девицу, теребившую ее особенно сильно, затем вклинилась в толпу и вышла в условный центр дома.

— Дорогие мои! Я сегодня просила помощи у нашего всемогущего великого князя, и тот смилостивился и прислал леди Айвен, которая поможет с нашими бедами!

Политик. Урожденный политик. Вот поэтому Айвен никогда их и не любила: вначале долго чешут языком, потом в одно мгновение находят того, на кого можно переложить всю работу.

— Блудни-и-ица? — высокая и крепкая девчонка лет шестнадцати-семнадцати ткнула пальцем в Айвен, будто не веря, что рядом с ней находится та самая легендарная блудница, основоположник профессии и божественный ее покровитель. О да. Айвен могла многому научить на этом поприще.

— Она самая, отныне будете звать меня “леди-командир” или “леди-наставник”. А сейчас — вышли все на улицу, и подтяните остальных. Кто не успеет за три минуты — отправится со мной на север в шахты, где до ближайшего члена километры. Как и до ближайшего жилья с мягкой кроватью, теплой водой и пищей, отличной от сырого мерзлого мяса. И да, там вы полюбите медведей. Как единственный источник того самого мяса и тех самых членов.

У чокнутого Анрира, помешанного на строительстве своих типовых серых домов и борьбе за санитарно-гигиенический порядок вряд ли была шахта с такими условиями проживания для рабочих, но девицам об этом знать совсем не обязательно. Айвен в начале карьеры обучала женский отряд, и более или менее разбиралась с подобным контингентом.

Девчонки в самом деле собрались во дворе за каких-то пять минут. Не совсем точное исполнение приказа, но требовать от них большего глупо. Айвен оглядела толпу, вышла в центр и заговорила так, чтобы с гарантией слышали все.

— Вы все отлично отдохнули под защитой ее величества леди Лабири, но пришло время двигаться дальше. Я подобрала вам несколько вакансий на заводе, совсем простых, не требующих чрезмерных физических усилий и долгого обучения. Это работа на конвейере, на сборке “молний” или вытачивании деталей. Жить сможете там же, при заводе, в отличных комнатах на три-четыре человека, с санузлом и кухней.

— Мы хотим ублажать мужчин, а не дышать пылью на заводе! — выкрикнула одна, на взгляд Айвен, наиболее далекая от возможной работы в борделе. Невозможно высокая, с мужеподобной фигурой и столь милой внешностью, что скорее сама будет вынуждена приплачивать парням. А если и стрясет с кого пару монет, то исключительно кулаками.

— А кто хочет ублажать мужчин, тот отправится со мной в Монтис, проходить собеседование в Квартале цветов. От вас потребуется: уметь петь и танцевать, вести беседу и готовить чай, выполнять необходимый гимнастический минимум и…, — она вытащила из тени целую стопку методичек, — прочитать вот это.

Айвен специально выбрала наиболее пугающие и отвратительные из рисунков Анрира, сопроводила их своими комментариями и распечатала небольшим тиражом в редакции одной из столичных газет. Теперь, наверное, она могла считать себя литератором, но мысль, что в библиографии будет только пособие по оральному сексу, основанное на чужом материале — смущала.

— Это что же, — первой опять же отмерла та самая страшная девица, — придется щеку сдирать?

Айвен вовремя задавила порыв просветить всех в области изобразительного искусства и просто подвигала бровями, затем бросила:

— Времени подумать у всех до завтра. Кто так и не решится — сможет сделать это через месяц, после короткой экскурсии на шахты.

— Но мы не хотим на завод и в шахты.

— И в Квартал цветов, там тяжело.

Возмущения и недовольство лились и лились, но Айвен не мешала им. Пусть выговорятся, попробуют на вкус свободный выбор и право самим распоряжаться своей судьбой. А когда девушки наконец замолчали, Айвен заговорили снова:

— Если вы не хотите работать и учиться, то пора вернуться домой, упасть в ноги родственникам и умолять их принять вас обратно. Свобода — это не бестолковое сидение на шее у своей княгини, это ответственность и желание трудиться. В том числе — над собой. Я предоставила вам много вариантов, думайте. И насчет шахт — не шутка.

После чего хлопнула Кассандру по плечу:

— Завтра разберусь со всем. И небольшой совет: хочешь править — учись быть твердой.

***

Первым делом она отобрала у Котенка его чашку кофе и поставила вместо нее стакан с соком. Выдернула из руки капельницу, положила под голову тонкую подушку вместо папки с документами и села на свободный стул. Через минуту встала и накрыла спящего пледом. Можно было бы перенести его на кушетку: Нерон совсем не тяжёлый, но Айвен побоялась разбудить.

Наверное, приходить не стоило. После того, как они вроде бы окончательно отказались от секса, пропасть между ними росла с каждым днем. Рир загонял себя работой так, что приходя в спальню, падал поверх одеяла и спал до утра. С рассветом же выпивал стимулятор и шел на ежедневную тренировку. Часто это были единственный час в день, когда они условно общались. После чего Айвен шла в мастерскую, а Нерон куда-то ещё.

По правде, он пытался привлечь ее к чему-то, но влезать в дела армии без достаточно высокого чина не хотелось, сопровождать его во время встреч или поездок — задача для альтеровской девки, а не прим-леди, толкать вперёд прогресс — ещё нужно решиться, с сельским хозяйством она разобралась быстро, как и с толпой будущих шлюх из Силва.

Стоило пригрозить шахтами, как девицы быстро возжелали на завод, к родителям или в Квартал цветов. Но последних Айвен отговорила достаточно быстро: поймала на заводе совсем дряхлого старика, сторожившего неизвестно что, привела его к трем оставшимся "шлюхам" и приказала обслужить по высшему разряду, в качестве практики. Старик тут же начал капризничать, требовать себе более симпатичных девиц и пару флаконов специального эликсира. Те, в свою очередь, требовали красивого мускулистого маринского воина, как будто среди торговцев и всяких творческих личностей островов мог найтись приличный воин, слепой и с отбитым обонянием, чтобы позарился на них. Нелёгкая задача, даже для золотой Блудницы.

Так или иначе, но Айвен справилась с ситуацией, но на этом дела для нее закончились. Детали для ее механизма создавали слишком медленно, всю интересную литературу по истории Трокса Айвен прочла дня за два, и пока не знала, куда ещё можно приложить свою энергию. Сегодня же, окончательно одурев от безделья, она решила навестить Рира. Или Нерона? Нельзя же иметь такую путаницу в именах! Кошачье ему не подходило, альтеровское казалось чужим, а на Котенка он тянул все меньше и меньше.

Но тот спал прямо на рабочем месте. Ещё и на чертежах нового оружия. Вначале Айвен просто косилась на них, затем пролистала от скуки, не удержалась и кое-где внесла правки.

— Все ищешь доказательства моих злодейских планов? — Котенок с трудом выпрямился, подозрительно скосился на сок и вместо него выпил воды. — Ты лишила меня всех вещей, которые поднимали настроение, оставь хотя бы кофе.

— Нет. У тебя и так аритмия. Насчёт планов: сам же зовёшь замуж через день, а какие секреты между супругами? Или я все ещё недостаточно доказала лояльность действующей власти?

Этьен, будто обладавший сверхъестественным чутьем, тут же показался на пороге с двумя чашками кофе, но поставил их на столик рядом со входом. Нерон сразу же подошёл к ним, взял одну и сделал глоток.

— Не стесняйся, читай. Заодно перескажешь мне самое интересное.

Айвен подвинула стопку документов ближе, открыла первую из папок, следя за реакцией Котенка и быстро все пролистала. Обычный отчет о расходовании бюджетных средств с плохо скрытым мелким воровством. Она обвела карандашом спорные строки и показала Анриру. Он кивнул и предложил ей чашку кофе.

— Да, и плечи помассируй.

Котенок обошел ее кресло, навис сверху и по одной расстегнул пуговицы на пиджаке, а после и на рубашке. В рамках приличий, не оголяя лишнего, только чтобы достать до шеи и верхней части лопаток. Вначале его ладони легли на кожу легко, также легко заскользили по ней, ощупывая мышцы и позвонки. Постепенно давление все усиливалось, Котенок мял и растягивал, сразу же поглаживая, чтобы снять напряжение и разогнать кровь. По задней поверхности шеи, между лопаток, над и под ключицами и по плечам. Его силы и умения хватило бы и на быстрое убийство Айвен, и на то, чтобы прижать ее к столу и заставить делать все, что угодно. Но Анрир просто разминал ей плечи, и от этого кровь почти кипела, до предела насыщенная гормонами. Айвен быстро читала документы, попутно пересказывая содержимое Котенку, и почти жмурилась от ощущений.

— Надо было раньше рассказать, что так умеешь.

— Все для вашего удовольствия, госпожа, — произнес он и отошёл назад, почтительно склонив голову.

Даже не скажешь, что играет, настолько правдоподобно получалось. Айвен подошла к нему, почесала за ухом и надавила на плечо, принуждая опуститься на колени. Нерон послушно сел, все также не поднимая глаз, и молчал.

— И на что же ты ещё готов, ради моего удовольствия?

Айвен ещё раз почесала котенка за ухом, чтобы точно распсиховался и вскочил, затем очертила линию скул, подбородка, подцепила его, приподнимая. Анрир смотрел на нее устало, почти безразлично, с лёгким любопытством. Ну конечно, она же тварь. От таких не ждут ничего хорошего.

— На многое, госпожа, — и говорил также. Лучше бы психовал, все веселее. Но Айвен собиралась его удивить.

— Идём, — и протянула руку.

Он встал и послушно пошел следом. Айвен же остановилась возле кушетки, бросила на нее подушку и одеяло, а после улыбнулась.

— Госпожа будет довольна, если ты выспишься, а она пока наведёт порядок в твоих документах.

И всего-то два часа потратила на то, чтобы освободить Котенку целый вечер. Правда, тот все равно сбежал куда-то с исправленными чертежами, чтобы вернуться ночью. Айвен устала его ждать: заняться было решительно нечем, а в мастерской сразу же встретило сообщение от "группы поддержки".

"Слушай, какой-то у тебя скучно-правильный образ выходит: подерись там с кем-нибудь или переспи. Или подчеркни свою терпимость к альтернативным генетическим людям. Просто мы избегаем слова "имус". Не знаю. Детишек понянчи, сними кошку с дерева, поболтай со старичками! Короче, нам нужен живой человек, а не замшелая легенда!”

“Только дайте мне возможность выбраться отсюда — вся замшелость слетит!” — набрала она, но не отправила. Отделалась улыбающейся рожицей. Сам факт того, что Айвен отправила это, можно было считать почти подвигом и невероятным актом терпимости. Ко всем.

Котенок, при всех странностях, в разы меньше походил на психа, чем собратья-примы. Ровно до того момента, как не вернулся в спальню. Он немного поболтал с Айвен, принял душ, улегся на кровать и отвернулся.

— И это все? — Айвен тронула его за плечо.

— Да. Драться подушками я не настроен, болтать — тоже, то, на что настроен у нас под запретом, так что прости. Будем спать. Завтра тяжёлый день.

И в самом деле заснул. Айвен ещё немного посидела, потом легла рядом и обняла того. "Поглаживания котиков идут только в комплекте с тем, чего у нас не будет", — пробормотал он и отодвинулся.

***

Котенок разбудил ее рано утром и потащил куда-то.

Из дворца они выходили часто, но не часто забирались так далеко в жилые кварталы. Здесь еще сохранился старый их облик, оставшийся от примов: низкие дома и широкие проспекты, нетронутые серыми громадами типовой застройки. В этом районе располагались сразу несколько университетов Кор-Атра, больницы и два театра. Все отреставрировано не в пример лучше, чем на Авроре, но бесконечно далеко от того, как могли бы сделать примы.

У Айвен чесались руки подправить что-то или хотя бы составить план реконструкции, но она сдерживалась. Тем более Котенок пока молчал и ничего не требовал. Просто шел и глядел по сторонам, за малым не насвистывая под нос.

— И зачем мы сюда притащились? — спросила Айвен, когда они остановились перед дверями кофейни. Обычной, в какую ходят в перерывах между лекциями или же вечером, посидеть с семьей. Рядовое заведение, которых хватало в любом более или менее крупном городе.

— Хочу познакомить тебя с еще одной гранью моей личности. Ты же думала, как начинал этот парень? Что, так сказать, лежало в истоках моих злодеяний и планов захватить мир.

— Нет, ни разу не думала об этом.

На самом деле — да. Вопрос об отправной точке не стоял — Айвен успела изучить всю биографию Анрира и знала, откуда он родом и как произошла его первая смерть. Но дальше — сплошное белое пятно. И копаться в этом было страшновато. Для того, чтобы прийти к власти даже в самом захудалом княжестве, нужны деньги. А много и быстро их законно не заработать. Конечно, Котенок плохо представлялся в темной подворотне с заточкой, но…

Пока же он просто открыл перед Айвен дверь и замер, пропуская ее вперед.

Назойливо звякнул колокольчик, но внутри никто не обратил внимания на еще двоих вошедших: зал был набит битком, пустовал только один стол в самом центре. Айвен заметила на нем табличку “Зарезервировано” и бутафорскую корону в самом центре.

— И что это значит? — Айвен нехотя уселась в самом углом, за крохотный столик только для двоих, который еще пришлось ждать. — Мы пришли потолкаться среди студентов? Или посмотреть на реквизит для домашних постановок?

Котенок молча ткнул на большую табличку. Там была выдавлена небольшая надпись: “Когда-то он варил здесь кофе, а после нашел работу получше”. И значок короны внизу.

— Ты варил кофе? — Айвен даже не удивилась, когда темноволосый пухлый парень поставил перед котенком чашку кофе с молочной пенкой, как комплимент от заведения. — Я поражена.

— На самом деле — мыл посуду, кофе — это тоже было повышение. Видишь, как мало ты обо мне знаешь. Каждый хороший спектакль заканчивается чьей-нибудь смертью. Или монологом. А вот начинается, как правило, весьма обыденно.

Он подмигнул и дальше пил свой кофе уже в полной тишине. Айвен напиток тоже понравился, сама атмосфера и начало истории Рира – нет. Что же с ним случилось тогда? Как из уборщика вырос великий князь? Когда он успел выстроить все свои планы?

— И что же ты собираешься сделать с примами? – все же спросила она. — В общих чертах?

Анрир не смутился, только подозвал того же мальчишку и заказал еще кофе для них.

— Я дам им героя, — наконец ответил он. – И исправлю давнюю ошибку.

— Потрясающее признание. Очень похоже, что ты в самом деле ждешь от меня доверия и нуждаешься в помощи.

Он пожал плечами и уткнулся в чашку.

— Я в тебе нуждаюсь, Вэн.

— Хорошо. Но я бы хотела сделать кое-что с твоим телом. И это тебе не понравится.

— В спальне? — такой недоверчивый взгляд, точно не смог прочитать мысли. Недаром же Айвен их так хорошо прятала.

— В спальне.

***

— И мне точно не понравится?

До кровати они так и не дошли, застряли на ковре рядом с дверью. Айвен хотелось думать, что сюда не достанет мощности расставленных повсюду микрофонов.

— Абсолютно точно. Зато я буду в восторге.

— Давай.

Он отошёл чуть назад и развел руки в стороны, но глаза не закрыл. Айвен же стало немного стыдно за свою идею, вполне возможно, не самую здравую.

Поэтому она положила руку на низ живота котенка и выпустила давно рассчитанное и подготовленное заклинание. Не самое приятное в момент воздействия. Но Анрир даже не дернулся, зато потом почти сразу побежал к зеркалу, разглядывать результат.

И всего-то изменила узор на татуировке и перенесла ее на другую сторону.

— Ещё мое личное клеймо и инвентарный номер, но чуть…гм... ниже, — пояснила она. Вообще это собиралась убрать после того, как вдоволь налюбуется на разозленного котенка.

Тот в самом деле поправил штаны, прикрыл глаза и несколько секунд выравнивал дыхание. Затем обернулся и подошёл к ней.

— Не самый неприятный момент в моей жизни. Если тебе нравится — давай оставим. Цифры мелкие и аккуратные, ещё попробуй разбери, что там. И в них есть единица, да?

Абсолютно нагло и без спроса, Нерон взял Айвен на руки и отнес на кровать.

— В них есть единица. Это воплощение твоей важности, а не порядковый номер, не зазнавайся. И ещё там есть три, двадцать, сто восемьдесят семь…

Глава 18

"...3, 20, 187, 5054…"

Последней он запомнил свою смерть. запах и вкус яда, хлещущую изо рта кровь и Марка, который отчего-то выбрал свою шлюху, а не его.

"Повторите увиденный набор цифр"

— Три, двадцать, сто двадцать семь, пять, дери вас щупальца, ноль-пятьдесят четыре. Где я?

Пока он не видел ничего, кроме плывущего перед глазами набора цифр, а слышал только сухой трескучий голос. Ни шума воды, ни городского гомона, ни завывания ветра. И запахи исчезли.

"В распознавании визуальной информации произошел сбой. Перезагрузка".

И все исчезло.

"...1, 16, 302…".

— Один, шестнадцать, триста два. Где я?

"Неполадки устранены. Тестовый запуск."

Зрение появилось внезапно, будто кто-то включил его. Но легче не стало: он видел только потолок истыканный яркими светильниками и угол комнаты. Белоснежной и пустой.

Затем также резко включился слух, будто сильнее прежнего, даже гул светильников и толчки крови в теле отдавались в мозгу. Запахов и тактильный ощущений не было. Как не было ни холода, ни жажды, ни дискомфорта от того, что он лежит на металлическом столе.

"Поверните голову."

Получилось. Но медленно и с почти явственным скрипом заржавевших шестерней. По эту сторону от стола сидел давний знакомый, чуть более живой, чем ожидаешь после последней встречи.

— Марк? — голос тоже скрипел. И странно, но для того, чтобы произнести фразу не пришлось двигать челюстями.

— Восемьсот Третий, — он неестественно улыбнулся и кивнул. — Временно занимающий это тело. Мы посчитали его наиболее подходящим для нашей миссии на Авроре. Как и ваше. Оно несколько специфично и, боюсь, вам будет нелегко к нему привыкнуть. Но мы попытаемся. А пока извините — вам нужен отдых.

И все снова исчезло.

***

Дни для Айвен оборачивались чередой бесполезных занятий. Дела в мастерской и проверка состояния будущего урожая занимали от силы четыре часа, сон — ещё шесть. Час-полтора на еду и все, остальной день свободен. Возможно, вечером она снова поможет Котенку с его бумагами. И больше ничего. Прим-леди, самое совершенное из созданий во всей обитаемой вселенной, а пригодна только для роли княжеской фаворитки.

С оружием же и установками для защитных щитов тоже оказалось немного хлопот. Закончилось все тем, что однажды Айвен налетела на разодетую Кану и остановила девчонку.

— Где-то здесь у вас есть приют для грустных одиноких собачек? Чувствую непреодолимое желание творить светлое в особо крупных масштабах, но не могу выбрать вектор приложения своей силы добра.

Вопрос про собачек и силу добра поставил девчонку в тупик. Она даже приоткрыла рот от удивления, но быстро взяла себя в руки.

— Я отдам распоряжение, вам все объяснят. Простите, мне нужно сопровождать его величество во время одного крайне важного визита.

Паршивка поклонилась, чтобы спрятать довольную усмешку, не слезавшую с лица. Даже две ее спутницы в открытую торжествовали. Айвен подошла ближе и ободряюще похлопала Кану по плечу:

— Не переживай, я, конечно, неважная фаворитка, но смогут сопроводить его величество. Кстати, что насчет подходящего платьица? Или там нестрого следят за формой одежды?

— Не следят вовсе, это не официальный визит, но мы с его величеством…

— Вот и славно! Передашь ему, чтобы подбирал костюм и аксессуары в расчете на белокурую спутницу.

Уже в комнате Айвен в растерянности смотрела на шкаф. Одежды там хватало, но почти все подбирал Анрир, она за все дни не удосужилась хотя бы взглянуть на гардероб. Сейчас же наугад вытащила брючный костюм, на котором висела бумажка с бокалом шампанского и лошадью. "И на выход, и на прогулку" — вроде бы подходит, чтобы сопровождать котенка. Нет. Чтобы нанести кому-то совместный визит. Если имуса сопровождает прим-леди, то тот должен быть не меньше чем императором всех рождённых под светом лучезарного и их потомков. А Котенок пока не стремился к короне и не подходил сразу по нескольким параметрам. Впрочем, если бы он поставил это своей целью, наверняка бы добился, Айвен не сомневалась.

А пока она бессовестно нашла его заклинанием, заметила, что девчонка носится кругами рядом, как собачка на поводке. Пускай. Ей надо привыкать, что этот мужчина занят. Сложными отношениями.

И наверняка Кана успела нажаловаться ему, потому как удивлённым Котенок не выглядел. Молча подал руку и повел Айвен к порталу.

— Надеюсь, там мы не встретимся с пятком твоих бывших.

Он беспечно пожал плечами.

— Жизнь активного мужчины за пятьдесят всегда полна сюрпризов: никогда не угадаешь, где натолкнешься на бывшую. Но там будет другая очень важная для меня женщина, пожалуйста, не наседай на нее.

— Я знакома с этикетом и в руках держать себя умею.

Ответить он не успел, как раз активировался портал до Монтиса. Почти сразу их встретили гвардейцы и сам Кейташи, который поспешил обнять Айвен.

— Как я рад, что вы вместе!

— Временно вместе. Для визита сюда.

Какой нужно быть дурой, чтобы не догадаться, куда собирается Нерон и почему берет с собой Кану? Что стоило остаться во дворце и починить там, к примеру, водопровод? Точнее — усовершенствовать. А теперь придется знакомиться с названной мамочкой Котенка и бродить по самому странному и опасному из княжеств. И если бы Рир хотел взять ее — позвал бы с собой. Сам он кривовато улыбнулся и положил руку ей на талию, стоило только отступить Кейташи.

— Я рад, что ты со мной. Правда.

— Прекрати читать мысли.

— Не пытаюсь даже, у тебя и так все на лице написано, — и поцеловал ее в висок.

Айвен тоже положила руку на его талию и улыбнулась:

— Тогда прочитай по нему, насколько моя рука тоскует по тяжести разводного ключа.

На них двоих откровенно таращились, невозмутимые гвардейцы и те отвлеклись от извечного поиска угрозы для великого князя и не отводили взгляда от странной пары.

Плевать. Однажды привыкнут. Айвен же привыкла.

— Вы такие милые, — Кейташи первым отмер и побрел вниз по ступеням, — как два токующих руха. Красивые и грациозные твари, но близко подходить не смей — затопчут.

— Он сравнил нас с курицами-переростками, а и ты все ещё хочешь помочь ему с поэтическим фестивалем? — Котенок же невозмутимо шел рядом, будто они законные супруги не меньше десятка лет.

— После издания брошюры чувствую в себе непреодолимую тягу к искусству. В конце концов, фаворитки правителей часто занимаются чем-то подобным, — Айвен тоже постаралась расслабиться. В конце концов, все и так знают, что они спят.

Нерон развеселился ещё сильнее, прижался совсем близко и тихо проговорил на ухо:

— Тогда я буду вынужден все же отдать тебе армию. И хоть так спасти от безделья, а заодно себя от поэтического фестиваля. Что скажешь?

— Что это слишком хорошо для правды. А я пока не могу найти подвох.

Ответа не последовало, но Айвен и не ждала, слишком много всего впереди и не стоит тратить время на препирательства. Подвох она ещё найдет, позже.

Дом Вада не поражал убранством или размерами: совсем небольшой для правителя, два этажа и дерево с камнем в качестве материалов. Архитектура же во многом повторяла резиденцию рода примов, которому раньше принадлежал Монтис. Как знамёна повторяли эмблему, а одежда — ту, что была принята у рода Гокт. Примы исчезли, память о них перемололась в труху, но на ней выросла целая культура со своими обычаями и ценностями.

Раньше здесь тоже был сад. Больше, живописнее и цвел он круглый год, а не только весной. Однажды Ниро сказал, что альтеры ценят жизнь больше примов. Потому как то, что даётся на время, всегда ценнее постоянного. Так и здесь: разве хочется любоваться садом, когда он цветет без остановки? Другое дело — несколько дней в году, тогда и розоватые цветы обыкновенных деревьев кажутся особенными.

Как особенным кажется кот, когда знаешь, что так или иначе, но скоро он исчезнет из твоей жизни. Максимум год — и Айвен закончит свой механизм. А дальше ее ничто не удержит на Троксе. Только насчет “никого” она не была уверена.

Встречать их вышла сама Руоки, жена Кейташи и мать раздражающих Хиро и Каны. Она улыбалась вполне приветливо и мило, не бросалась сомнительными шутками и не играла в свое превосходство, будто эти двое генетических сбоев не родные ей. Не молодая, с лёгкой сединой на висках и сетью намечающихся морщин вокруг глаз, наверняка красавица в прошлом. И мужчины до сих пор провожали ее долгими взглядами. А ещё слушались с полуслова: воины, слуги и сам великий князь, будто в хрупкой и тихой женщине была скрытая магия.

Руоки угостила их обедом, скромно упомянув, что из всего этого приготовлено лично ей, ни разу не влезла в разговор мужчин, но настолько мастерски между делом высказывала свои замечания, где поставить установку для щитов, как договориться с хозяевами наделов, что Айвен ненадолго засомневалась, кто здесь истинный князь. После чего Руоки забрала бумаги у вошедшего секретаря, просмотрела все, часть приказала сжечь, другие же отдала на подпись мужу.

А когда должны были начаться переговоры с прочими хозяевами наделов, предпочла удалиться и увела с собой Айвен.

— Они будут болтать о ерунде, меряться властью и пить. Воины с трудом выносят Анрира из-за его происхождения, леди из предтеч переполнит их чашу терпения. К тому же мои розы совсем разрослись, пора бы привести их в порядок пока есть время.

И в самом деле переоделась, достала большие ножницы и ушла в сад. Айвен же ещё немного побродила по дому, несколько раз наткнулась на слуг и широко улыбающегося Хиро и решила присоединиться к Руоки, только ради здоровья ее сына.

В обычном сером платье жена князя рыхлила землю и подрезала отмершие побеги, немало не беспокоясь о грязи, что пачкает руки. Айвен бродила вокруг, наблюдала, а после заклинаем привела в порядок все розы в саду, заодно и прочие кустарники, поднесла ближе один из валунов и села так, чтобы смотреть Руоки в глаза.

— А почему ты не правишь? Зачем отдала всё Кейташи?

И как можно спокойно возиться с кустами, когда там, в доме, решается судьба всего княжества, а, возможно, и Трокса.

— Я могу править. И Кейташи может. Но хорошо мы это делаем только вдвоем, — мягко улыбнулась Руоки. — А ещё мне не хочется постоянно договариваться с болванами, мнящими себя не меньше, чем императорами и заниматься прочей рутиной. Розы в этом плане куда интереснее. А болванов оставлю Кейташи.

Руоки осмотрела ближайший побег и подрезала его у корня. Потом разрыхлила землю у корней и смахнула с бордюра белые лепестки и только тогда повернулась к Айвен.

— Сила не всегда проявляется напрямую. И не всегда власть у того, кто носит корону. Я сижу здесь, но знаю, что ни одно важное решение Кейташи не примет, не посоветовавшись со мной. Но и он знает, что я поступлю также, если его не будет рядом. За столько лет мы привыкли доверять друг другу больше, чем себе. Попробуй повозиться с цветами, простая физическая работа успокаивает и помогает взглянуть на все в ином свете.

— Пожалуй, садоводство — это не мое. Лучше буду и дальше играть в фаворитку.

— Фаворитка, которая не спит со своим господином — тоже не состоялась в жизни.

Лучезарное припекало почти по-летнему, но от земли пока тянуло холодом, поэтому Руоки быстро встала на ноги, разогнувшись с лёгкостью и грацией молодой девушки, а не той, чей возраст подбирается к девяти десяткам.

— Мне просто в диковинку, — ответила Айвен. Все же к обсуждению своей сексуальной жизни с вроде бы матерью Котенка нужно как-то подготовиться. — Я блудница со стажем в пять тысяч лет, пока еще не освоилась на новой должности.

— Глупо, — только и ответила Руоки. — Себя прежде всего наказываешь. Страшно представить, что заставило бы меня отказаться хорошо провести время с внимательным, симпатичным и выносливым любовником, готовым на все ради моего удовольствия. Который, к тому же, мне очень и очень нравится.

Конечно, какого еще ответа можно ждать от “мамы” Рира. Она точно на его стороне, и нахваливает точно владелица борделя лучшего из своих мальчиков. Но во взгляде Руоки не было превосходства или недовольства происходящим, только обеспокоенность и сочувствие.

— Прежде всего я думаю о том, как бы не попасться на его уловки и не превратиться в послушную куклу Анрира, — Айвен тоже встала, хотя разговаривать, нависая над Руоки было некомфортно. Да, она из альтеров, но в ней чувствовалась какая-то сила и мудрость, которые набираются только с опытом. — Ты должна понимать это. Рядом с ним таешь, растворяешься в его чарах, теряешь собственную волю.

— И поделом.

Айвен почти поперхнулась и склонила голову в любимом жесте котенка. Руоки же улыбнулась и еще раз придирчиво оглядела сад, выискивая, куда бы еще приложить свою энергию.

— Это территория женщин. Стыдно отдавать здесь мужчине поводья. Это он должен мечтать о близости с тобой, пытаться угодить и плавиться от одного только взгляда. Анрир же в этом плане проще многих: он не станет манипулировать тобой через постель. И откровенно теряется, если сталкивается с доверием и симпатией. Если не хочешь использовать его в каких-то целях, то смело откройся перед ним.

— Он уже предавал меня. И предаст ещё, если нужно будет для его целей.

Руоки все же нашла какой-то куст с не обрезанными ветками и дала ножницы Айвен.

— Попробуй сама, а я тебе кое-что расскажу.

От Руоки это звучало намного проще, чем вышло на самом деле. Они встретились с Котенком через несколько часов, когда он вымотанный вернулся с переговоров и всучил Айвен исчерченные карты и схемы и скрылся в душе. Причем так быстро, что она не успела озвучить ни одной достойной шутки про героическую борьбу с водой. Или даже стихотворение.

Доблестный воин

Не вышел на битву.

Забыл помыться.

Кейташи уже много лет изводит Котенка плодами двухминутных поэтических потуг, почему бы ей не перенять опыт? Или нужно придумать что-то свое? В худшем случае получит материал для еще одной брошюры. Все же легендарный растлитель девственниц, преступно не делиться наработанным материалом.

Мысли о всевозможных вариантах мести вяло кружились в голове, пока Айвен разглядывала бумаги с обозначенными на них точками будущих установок. Многовато тактических ошибок, есть неучтенные факторы и кое-где полностью игнорируются условия среды и помехи, которые те создают в работе сложных механизмов. В результате Айвен разложила листы на столе так, чтобы они более или менее точно складывались в карту Монтиса, склонилась над ними, вытащила карандаш и взялась за правки, делая почерк максимально похожим на то, как Нерон рисует буквы. Писать, в значении обдуманно воспроизводить нужную информацию, он так и не научился.

Внезапно это растянулось во времени, стоять было не тяжело, а вот идти за стулом откровенно лень. Котенок успел вернуться в комнату, побродить по ней, подбирая себе одежду, и подкрасться со спины.

— Что-то потеряли, леди? — он почти прижал ее к столу, вынуждая немного наклониться вперед. Неудобная поза, неправильная, волнующая. И его тело оказалось таким горячим, что ощущалось и через ткань костюма.

— Или просто воруете государственные секреты?

Говорил Котенок почти на самое ухо, с какой-то странной интонацией.

Всерьез подозревает ее в воровстве? И это тот человек, которому важно доверие?

Нет, не то. Он же сам отдал ей бумаги. Айвен шумно и нервно вздохнула в притворном испуге и прогнулась в спине, чтобы оказаться еще ближе к Риру.

— Как вы могли подумать, ваше величество? Я простая девушка и абсолютно не смыслю во всех этих картах и планах.

— Да? — он одной рукой собрал все листки и сложил их в папку, все еще нависая над Айвен.

Самое время сделать вид, что устала и облокотиться о стол одной рукой. Пусть Анрир сам решает, куда двигать игру.

— А может быть уже успели что-то прихватить?

И провел рукой по ее спине, будто ощупывая тонкую ткань пиджака, перевел ладонь на живот, затем к пояснице и спустился вниз по наружной поверхности бедер. Абсолютно и совершенно неправильная техника обыска, профессионал внутри Айвен собирался высказать все и указать на ошибки, но здравый смысл и те самые бабочки в животе, которые уже трепетали от нетерпения, были против.

Рир неторопливо и обстоятельно обследовал каждый сантиметр ее тела, в какой-то странной последовательности, когда нельзя было предугадать, где его руки окажутся дальше, потом резко развернул Айвен лицом к себе и так, чтобы самому оказаться у стола.

— Не сомневаюсь в вашей хитрости леди, поэтому придется раздеться, хочу перетряхнуть все ваши карманы.

— Вы смущаете меня, ваше величество. Не подобает раздеваться на глазах у посторонних. Я приличная женщина.

Но сама уже тянулась к пуговицам пиджака. Анрир смотрел на нее заинтересованно, тер рукой подбородок, не притрагивался и не торопил. Но и отсюда Айвен видела его расширившиеся зрачки, дергающиеся ноздри и слышала, как стучит сердце, а лёгкие загоняют внутрь все новые порции кислорода. Самая граница контроля. Ещё немного — и может превратиться в дикого зверя. Но Айвен знала, что ее Котенок никогда не переступит черту, а значит, можно ещё немного поиграть.

— Тогда придется позвать жандармов, чтобы они обыскали вас, — поторопил он, стоило чуть дольше провозиться с пуговицами.

Айвен опустила взгляд, будто смущаясь, отбросила пиджак, рубашку и потянула вниз брюки, стараясь изгибаться красиво и поворачиваться так, чтобы вся эта красота была видна в наиболее выгодном свете. Даже притворно пыталась закрыть тело руками, когда на пол слетели последние детали одежды.

— Повернись, — Рир чуть склонил голову и оперся о стол, ухватившись обеими руками за край. Костяшки бледнели от напряжения, а потемневший взгляд не отрывался от Айвен.

Она же послушно повернулась к нему спиной и снова лицом, краснея и одновременно чуть прикусывая губы от наигранного волнения. Ее уже почти физически потряхивало от возбуждения, от скопившегося в животе жара и предвкушения. Кто бы знал, что оно может быть настолько приятным. Главное, не ляпнуть что-нибудь.

— Я была честна с вами и не таю никаких секретов, — Айвен, смущаясь, оторвала руки от тела и заложила их за голову, так грудь будет выглядеть еще соблазнительнее, а талия — еще тоньше.

Котенок же толкнул ногой пиджак Айвен, из кармана которого выскочил какой-то лист с княжеской печатью. Кажется, она и в самом деле складывала туда что-то подобное, вполне безобидное, но для игры вполне сгодится.

— Простите, ваше величество, я не хотела, чистая случайность, что это оказалось в моем кармане, — она подошла ближе, встала напротив котенка и расстегнула пуговицу на его брюках. — Пожалуйста, не зовите жандармов. Я согласна на все, чтобы искупить свою вину.

И попыталась поцеловать его, но Анрир отстранился и нахмурился еще сильнее.

— Руки, — бросил он.

Айвен плохо понимала, злится он в самом деле или играет, и от этого огонь, текущий вместо крови, плавил даже мозг. Она достаточно раз бывала с милым Котенком, злой сейчас привлекал сильнее.

Рир взял ее кисти одной рукой, довел Айвен до кровати и усадил не самый край. После чего вытащил из кармана пиджака свой шелковый платок и связал ее руки между собой. И все это без капли привычных подколок или хотя бы улыбки.

— Что вы делаете? — она дернула руками, когда оказалась на подушках, привязанная к изголовью кровати.

Котенок же встал, прошёлся по комнате и притащил откуда-то ещё один платок, вернулся с ним и застыл рядом.

— У меня сегодня плохое настроение, так что кому-то придется побыть хорошей девочкой.

Сел рядом, убрал ее волосы и завязал платком рот. Айвен дернулась, проверяя прочность платка, тот сразу же затрещал, и завязан был совсем слабо, при желании руки можно запросто вытащить.

Но Рир нахмурился ещё сильнее и шлёпнул ее по верхней части бедра, затем отвернулся, чтобы раздеться самому. Тем, как двигается Котенок можно было любоваться бесконечно. Захотелось провести пальцами по его спине, ощутить гладкую горячую кожу и почти всегда напряжённые мышцы, прикоснуться к ним губами, провести языком по позвоночнику между лопаток и рядом с выступом последнего шейного позвонка, чтобы почувствовать, как Рир нервничает и хочет сбежать.

Она даже потянулась сесть, но деревяшки в изголовье снова заскрипели, и Котенок зарычал на нее через плечо.

— Думаешь, я так не смогу ничего говорить?

С тканью во рту было неприятно, дико, унизительно в чем-то. Но вместе с тем Айвен чувствовала, как тело превращается в туго натянутую струну, которая взорвется от одного прикосновения.

— Думаю, что так ты сможешь говорить только "А-а-а" и "М-м-м", а большее мне пока не интересно.

Он навис над ней, чуть поправил подушки, чтобы на них лежали только плечи и лопатки Айвен, а голова оказалась запрокинута назад. Так ничего не было видно, что само по себе нервировало, ещё и поза вышла слишком открытой и беззащитной. Котенок медленно и с чувством поцеловал ее шею, оставив там свой след, провел языком вдоль ключицы и спустился к левой груди, правую оставив своей ладони. Точно издевается.

Но пока это приятно. Айвен попыталась выплюнуть платок и высказать все, но ничего, кроме "м-м-м" в самом деле не получилось.

От стука сердца, своего тяжёлого дыхания и пелены, застилающей глаза, Айвен не замечала ничего вокруг. Целый мир сузился до ощущений собственного тела и того, что с ним делал Рир. И одновременно расширился на километры. Айвен видела все происходящее вокруг дома Кейташи и в самом здании, как в лучшие времена, когда она была на пике формы и своего энергетического потенциала.

Сознание можно было разделить и ещё раз, сейчас хватало и сил, и концентрации, например, влезть в мысли Котенка и разузнать о его планах.

Насколько это честно? Прим-леди положено заботиться обо всех жителях трёх миров и хотя бы для себя убедиться, что им ничего не грозит со стороны Безумного.

Но разве это правильно? Бояться, как бы на тебя не давили сексом, а при первой возможности надавить самой? Стать той самой сукой, которую хотел видеть в своих рядах Марк?

Она старалась думать аккуратно, за слоем из ментальных щитов, да и Анрир был слишком увлечен ее грудью, уже правой, чтобы всерьез читать мысли. Хотя по части того, что ей нравится, он точно не стеснялся покопаться в голове у Айвен. Потому что его язык, губы и пальцы, которые спустились вниз живота, абсолютно точно делали все ровно так, чтобы умело водить ее по краю, но не давать свалиться или взлететь.

— Продолжим? Или дать тебе немного передохнуть? — он на секунду замер.

Точно отобрал сладость, когда успел укусить ее ровно один раз. Айвен хотелось позорно хныкать и просить продолжения, она даже поерзала немного.

— Как я, по-твоему, должна ответить?

Тем более и сама не знает, чего сейчас хочется больше, а подобрать слова, когда не видишь лицо собеседника, только стену и изголовье кровати — непросто.

— Ладно, тогда передохнешь чуть позже. Как ты там говорила: "Можно я кое-что сделаю с твоим телом?". Только это тебе понравится, очень понравится.

И передвинулся ещё ниже, почти уткнувшись лицом в ее живот, чтобы дыхание обжигало где-то в районе пупка. Он просто издевается, ждёт, когда Айвен запаникует и сбежит. Так уже было. Поэтому лучше просто расслабиться и… Но он поймал губами кожу на нижнем краю пупочной выемки и легонько потянул на себя.

— Нет! Ничего нельзя делать с моим телом! Категорически! И отвяжи меня, быстро!

Рир хмыкнул, ответил нечеткой картинкой с разводным ключом и лужами крови на полу, после чего бессовестно развел ей бедра.

Если бы ты не хотела — уже давно бы выбралась, вот так он думает. Платок в самом деле держал некрепко, порвать его — дело пары мгновений, но стоит ли? За все их разы вместе, случайные, ошибочные, поспешные, долгие настолько, что уставала даже она, Анрир ни разу не сделал ничего неприятного. Кроме этого платка во рту и привязанных рук. Но в глубине души, там, куда не добирается даже его эмпатия, Айвен все нравилось, до потери самоконтроля. И надави Котенок, она была бы согласна на большее, чем просто лежать и получать удовольствие.

Все примы извращенцы в той или иной степени. Это общеизвестно. У каждого был свой способ порадовать себя, часто — весьма странный. Наедине друг с другом они старались держаться классической программы, а вот с альтерами и имусами развлекались во всю. Айру заводили только коты, отец с матерью всегда приглашали кого-то третьего, Айджи оказался асексуалом, даже тихая Айнэ предпочитала девушек, с которыми бывала довольно жёсткой, а из мужчин доверяла только мужу. Айвен искренне считала, что следует по пути брата и вовсе не хочет секса, а оказалось, что просто не нашлось достаточно наглого и жёсткого партнёра, который…

— … познал бы новые грани общения с разводным ключом, — Анрир с силой надавил на ее бедра, не давая свести их вместе. — Вэн, не забивай голову, это просто игра. И не брыкайся. Выбитый зуб — серьезный минус в романтике момента.

Глава 19

Он спал так крепко, что даже не дернулся, когда Айвен убрала часть налипших волос с его лба. Дурацкое несовпадение энергетических ритмов: Котенок после бурного секса всегда засыпал, а у нее наступало время свершений. Так и тянуло заняться чем-то великим, во благо всех примов и прочих людей. Прочитать мысли Котенка, к примеру. Самую малость, чтобы только узнать о его планах и удостовериться, что там нет захвата мира. Анрир даже не узнает о ее маленьком вмешательстве.

Доверие строится на честности — она сама так говорила. А насколько честно влезть в чужие мысли, туда, где хранится самое сокровенное, где живет вся боль и радость? Но сам Рир не раз и не два делал такое. Точнее, он постоянно читает ее мысли, предчувствует все, особенно — угрозу своим гениальным и зловещим планам.

Айвен положила руку ему на висок, погладила прохладную кожу и влезла в мысли, на верхний слой, смесь обрывков мыслей и воспоминаний, сейчас складывающихся в подобие сна. А еще там было много ее. Часто — в не самом пристойном виде. Айвен попыталась копнуть глубже, чтобы не видеть этого, но остановилась. Котенок все также безмятежно спал, не чувствуя угрозы. Насколько было бы проще, проснись он сейчас, начни скандалить, избавь ее, в конце концов, от искушения. Но нет, в этот раз его интуиция молчала.

Где-то на улице раздавался голос Хиро, хлопали выстрелы "молний", бряцала сталь. Отрабатывали новые приемы ведения боя, не иначе. На редкость бездарно, до подкожного зуда бездарно и глупо.

Айвен погладила Котенка, укрыла его толстым одеялом и вышла из комнаты раньше, чем успела передумать. Она еще пожалеет об этом, возможно, не один раз. Но именно в эту минуту предавать Нерона не хотелось. Это было бы совсем гадко.

В коридорах и на террасе никого не было, один Хиро появился из дома, как только заметил Айвен.

Она же оперлась о перила и наблюдала за тренировками славных воинов Монтиса. С мечами и гардами они были неплохи, также неплохо стреляли по неподвижным мишеням. Как Нерон надеялся научить их сражаться против воздушного десанта вооруженных и защищенных броней солдат — загадка. Глупое, безнадежное предприятие, наверняка он и сам это понимает.

— Братец серьезно устает в последнее время, — Хиро развернулся так, чтобы наблюдать за Айвен, а не за тренировкой, — у вас сегодня было так тихо. Непростое дело, ублажить леди, когда столько сил отдаешь управлению государством, возможно, я помогу?

— Один не справишься, зови друзей. Человек сто, не меньше. Активных, одаренных, способных быстро учиться. Хочу повторить любимый фокус его величества и сделать невозможное.

Она отвернулась от Хиро и сосредоточилась на заклинании, заодно чуть склонила голову влево, пусть пижон видит небольшой синяк на ее шее. Айвен специально не стала его заживлять, как знала, что пригодится. Зато после того случая с записью ее стонов, стала умнее и каждый раз ограждала комнату заклинанием от прослушки.

— На сотню тебя точно не хватит, леди. Начни с одного меня.

Несмотря на болтовню, он мысленно связался с кем-то и попросил собрать воинов.

— Твой братец весьма терпелив, меня Создатели обделили этим качеством. Не стоит злить того, кто в разы сильнее, Хиро. И не стоит заигрывать с девушкой, если не уверен, что готов видеть вату в ее бюстгальтере. Идём.

Глумливая улыбка не сходила с губ Хиро, но сам он не приближался и не пытался тронуть Айвен. Боялся ли в самом деле, или просто проверял ее верность Анрир — поди разбери, но шуточки его стоит пресечь пожестче. Разберется с этим, когда закончит с сотней желающих удовлетворить несчастную прим-леди.

В саду Вада не хватит места для ее задумки. И розы. Не стоит портить цветы, столь любимые Руоки. Поэтому Айвен вывела всех прочь, туда, где тянулись бесконечные квадраты возделанной земли, которую скоро пропитают удобрениями и засеют быстрорастущим рисом и пшеницей.

И за ней шли. Молча, послушно, четко выстроившись в пары. Если за прошедшие дни с ней и случалось нечто странное, то точно не настолько.

— А ты не перегнул палку с обещаниями? — она оглянулась на Хиро. — Боюсь, я могу чуть отклониться от их фантазий.

— Это братец. Он ещё утром на совете предупредил всех, что вечером прим-леди проведет первый инструктаж. И если все хотят выжить в будущем и не испортить отношения с Кор-Атром сейчас, то должны вести себя безупречно.

— Первый инструктаж?

Младший Вада пожал плечами и отошёл назад, туда, где выстроилась первая линия воинов, казавшихся причудливыми статуями в подступающей вечерней мгле. Не совсем мальцы, но и назвать их подготовленными солдатами пока не получалось. До этого момента пройдет много времени, прольется много пота и крови, преимущественно тех, что принадлежат Айвен. Тяжелая работа, но привычная, та, без которой сложно представить жизнь патрема.

— Перед нами стоит сложная задача, — начала она. — До вас не было альтеров или имусов, которые бы сражались магией и оружием одновременно, но мы изменим все!..

***

Тренировка длилась до поздней ночи. Созданные Айвен фантомы светились в темноте, так что можно было бы продолжать и дальше, но воины выдохлись и уже не воспринимали учебный материал. Но за эти пять часов они приспособились действовать слаженно, единой командой, не красуясь друг перед другом, как делали раньше.

В этом была специфика Монтиса: много отличных бойцов, но привыкли сражаться малыми группами, а не слаженно, все вместе.

Поэтому Айвен распустила всех, пожелала как следует выспаться и напомнила, что ждет всех к шести утра, то есть через целых четыре часа.

— Им не хватит времени на отдых, — Нерон наблюдал за тренировкой последние тридцать минут, но стоял в стороне, не подходил близко.

— Тебе же хватает, и каждый день, а не один раз. Завтра планирую вернуться в Кор-Атр, к моему механизму и другим мальцам.

— Я сижу на стимуляторах последние года два-три, сама же ругаешь за это.

Воины успели разбрестись, оставив их с Котенком вдвоем, не считая, конечно, Хиро и Кейташи, которые на террасе ждали не иначе как романтического спектакля с поцелуями среди светящихся фантомов. Но Айвен просто подошла и обняла Анрира, положив голову ему на плечо. Устала за день. Но это была приятная и правильная усталость, впервые за долгое время.

— Беспокоюсь за тебя. Я не всегда рядом, не всегда успею вытащить, когда накроет очередной приступ. А с этими тренировками, если всерьез хочешь сделать из меня инструктора для всей армии, времени для тебя будет еще меньше.

— Тем оно ценнее, — он соединил руки за спиной Айвен и поцеловал ее в висок.

В этом он прав. Хватит дуреть от безделья, она справится со всем, а для личной жизни нужно не так много времени.

— Когда собирался сказать? — Айвен отстранилась, насколько это было возможно и заглянула ему в глаза.

Он указал рукой на изрытое поле, намекая "вот сейчас". Потом снова обнял Айвен, нисколько не стесняясь обоих Вада.

— И я говорил, что отдам тебе армию. Просто ждал более подходящего момента, — и глумливо подмигнул. — Намекал. Подталкивал. Даже нарисовал инструкцию. Надеялся. Приготовил подарок. Эх, мечты, мечты. А какой бы вышел прекрасный момент: ты поднимаешься с колен, я на вершине блаженства, отдаю тебе приказ о новой должности, тебе и отказаться жаль, и убить меня хочется

Айвен приподняла бровь, но вслух отвечать не стала.

— Не заслужил. И армия, откровенно говоря, маловата для столь щедрого подарка с моей стороны. Но твой способ вербовки сотрудников мне понравился, чувствуется профессионализм и долгие годы практики. Молодец. Попробуй ещё, возможно, я тоже найду чем отблагодарить.

— А ты не очень молодец. Просил же не брыкаться, — от притворно потёр зуб, по которому Айвен якобы попала коленом. Но где тот зуб, а где колено… — Больше тебя вербовать некуда, так что…

— Но если я снова буду себя плохо вести?

— Выпорю, тебе тоже понравится, — Анрир прижался к ней и говорил на ухо. — Или свяжу. Свяжу и выпорю, так даже лучше.

— Вовсе останешься без зубов, — для убедительности она разогрела пальцы магией и чуть прижгла котенку мочку уха. До лёгкой красноты, не более.

— Нет победы без жертв, — он же держал крепко, ни на секунду не разжав объятия.

Потом Айвен развеяла все фантомы, вернула разрытому полю прежний вид и в наступившей темноте наконец поцеловала котенка. И потом сразу же пнула по голени, почти легонько. Надо же — планировал он сделать подарок! Извращенец!

— Ты же не серьезно все это говорил?

— О, конечно, на полном серьёзе! Только так и набираю людей на важные должности, как и всякий порядочный злодей. Пойдем, Вэн. Надо отдохнуть.

Собственно, она и не устала. Можно было бы заняться чем-то здесь или вернуться в Кор-Атр, к своему механизму и собратьям. Но хотелось прижаться к Котенку и просто лежать с ним рядом, болтать о глупостях, возможно, молчать или так вот целоваться в темноте, как какие-нибудь подростки. Но у них двоих и не было нормальной юности. Айвен уже запретили и думать о близости, Нерон в восемнадцать или около того первый раз умер, после чего выживал неизвестно как.

Сейчас каждое прикосновение, взгляд, минута вместе — словно тонкая и прочная нить, которая сшивает их двоих, через мышцы и кости, затрагивая сердце и душу, до такой степени, что стоит отдалиться, даже подумать об этом — и начинаешь рвать себя. Но ее место там, за пределами Трокса, где ещё живы сородичи, где есть технологии, магия и все то, что подобает прим-леди. А место Анрира здесь, с его народом и злодейскими планами.

— Смотрю на вас и лезет, рвется, буквально в муках рождается стих, — все же подошел к ним Кейташи. — Необыкновенный. Там трагедия и смех, боль и ярость, месть и прощение. Страх, гнев, белоцвет… Даже не знаю, стоит ли вам рассказывать.

Он веселился и тайком осматривался по сторонам, наверняка искал следы каких-то механизмов. Все привыкли к тому, что на Троксе не работает магия и до сих пор воспринимали заклинания Айвен, как чудо.

— Слова что золото: кто не считает их — не познает истинного богатства мудрости, — пожал плечами Анрир.

— Нет, ты слышала? И за него я отдавал дочь, ему доверял сына, показывал свои акварели.

— Кстати, не такие плохие, как стихи, будет показывать — не отказывайся. Все, что угодно, кроме стишков про белоцвет.

— Подлец. Впрочем, я рад, что теперь ты будешь отвечать за подготовку войск, — обратился он уже к Айвен. — Он же вечно требует невозможного и угрожает отыметь на столе, если не сделаешь.

— Всего-то раз такое и было. Зато как вы быстро все сделали. Красота! – Рир точно гордился своими мотивационными приемами.

— Вот! Он угрожает, а тебе-то и не страшно! — подмигнул ей Вада.

Глава 20

Сегодня пришло очередное письмо от великого князя с напоминанием, что ей нужно повлиять на дружину. Кассандра повертела бумагу в руках, затем разорвала на мелкие клочки и сожгла. Каждый по отдельности, будто на их месте был сам великий князь. Никогда и ни за что она не сможет уговорить этих упертых болванов поддержать идеи Анрира.

А тот раз за разом напоминал о себе и ждал результатов. Обещал, если тех не будет, прислать к ней всех недовольных жизнью девиц, которые только найдутся на Троксе.

Приют же до сих пор продолжал работу, но переехал в отдельный дом и заведовала там всем Рагна. Терпения и способностей Кассандры не всегда хватало для вразумления запутавшихся женщин, а вот вздохи и причитания девчонки в комплекте с ее романами давали неплохой результат.

Рагна даже решила написать свой и как-то приносила чуть измятую тетрадь будущего шедевра. Кассандра решила поддержать творческий порыв, но на строчке: "И тут князь декарем набросилса на нее са спины. И впилса губами в ейные губы, завывая нежно и страстна урггррр! мая женчина…" — благая идея испарилась. Зато появилось понимание, почему Анрир так не любит писателей и поэтов. Пожалуй, если бы Кассандре каждый день приносили подобное, то на одного Безумного и Кровавого правителя в истории Трокса стало бы больше.

Зато кот выделил деньги на содержание "Женского дома княгини Кассандры". Она до последнего не верила и не надеялась, но все же составила приблизительную смету расходов, только часть из которых могла покрыть казна Силва, план развития "Дома", отнесла его Анриру, и он согласился. Без всяких условий и издевок. Выслушал, поставил подпись и попросил Кассандру отчитываться об успехах.

Но о дружине все ещё напоминал. Кэсси приказала всем собраться у реки и готовила речь. Что там обычно говорил Бьерн? Призывал добыть себе славу и золото?

Кэсси вздохнула, поправила прическу и макияж, только потом решилась выйти из дома. Как всегда молчаливый Ксандр встал за ее спиной и не отставал ни на шаг.

— Твой сын хочет погубить меня, — на ответ она не надеялась, но и идти дальше в тишине оказалось тягостно.

— Думаешь, у него духу бы не хватило сделать это лично? Анрир не поручает людям то, что им не по силам. Просто мы не всегда видим предел своих возможностей. Ты справишься, Кэсс.

Так же думали и жрицы. Но поддержки двух нерожденных девочек точно маловато, чтобы совладать с несколькими сотнями здоровых воинов. Мужественный запах которых доносился даже до сюда. А, возможно, это смердели подготовленные для посадки растений поля, на которые рассыпали центнеры доставленных Блудницей удобрений.

Всю прилегающую к реке территорию распахали, изрезали каналами и испещрили точками саженцев. Когда-нибудь здесь поднимутся настоящие сады, которые по заверениям Айвен станут обильно плодоносить и оберегать почву от вымывания. Кассандра не особенно смыслила в подобных вещах, но Анриру и его леди верила. А вот жители Силва — не очень. Последние дни все чаще вспыхивали недовольства и протесты, а сурового Хиро, чтобы их погасить, не было рядом.

А сейчас нужно еще умножить недовольство и заставить воинов учиться у Блудницы. Кассандра смотрела на собравшуюся у реки толпу и чувствовала, как отказывают ноги. Никогда и ни за что она не сможет подойти к ним и чего-то потребовать. Самый мелкий юнец, которому доверяют разве что таскать оружие за старшими, был на голову выше и раза в полтора тяжелее Кэсси. У Силва не было княгинь. А если бы случились, они бы походили на Лив, а не хрупкую и совсем не воинственную Кассандру.

Несколько сотен здоровых, сильных, абсолютно диких мужиков, которые никогда не станут слушать ее. Ни за что. Кассандра мяла в руках подготовленные листы с конспектом выступления и не решалась сделать шаг вперёд.

Там все четко и разумно, есть целый абзац о будущем Силва и всего Трокса, о важности сплоченности, боевом духе, о переменах и том, как всеми будут гордиться потомки. О помощи великого князя и его великой благой цели, которой…

Сердце необъяснимым образом переместилось в голову и стучало там. Ладони вспотели, а по позвоночнику бежал холодок. Кассандра пыталась выровнять дыхание, собраться с мыслями, тем более на нее уже все смотрели. Дикари не стали дожидаться, подошли ближе и обступили со всех сторон. Всюду мех, сталь, запах пота и зверья, издевательские шепотки и взгляды. От раздевающих до пренебрежительных. Корона не даст им обидеть Кэсси, но и не заставит слушаться.

— Ты сможешь, — Ксандр взял ее за руку и чуть сжал пальцы, — ты же умница, Кэсс. Просто сама забыла, какая ты умница.

А после вышел вперёд и крикнул:

— Подать щит для княгини! Или думаете, она будет говорить с земли?

Дружинники зароптали, но щит все же вынесли. Повалили его прямо в весеннюю грязь, а Йорг, все ещё делавший вид, что ослеплен страстью, подал Кэсси руку, помогая влезть на середину.

Никак. Не ступить на тусклый метал с зазубринами от вражеских мечей и копий. И не удержать на нем равновесие, когда живот уже заметно тянет вперёд.

Но Ксандр и Йорг уже завели ее на стальной круг, после чего легко и плавно оторвали тот от земли и медленно подняли вверх. Кассандра пару раз взмахнула руками, чтобы поймать равновесие, перевела дыхание и посмотрела вдаль. Не все так страшно, если не смотреть вниз. Если не видеть высоту, свой испачканный подол платья, непонимающие, скучающие, безразличные и злые лица людей, которые просто освистают ее.

…Мать пила уже без перерывов. Кэсси давно не ночевала дома, предпочитая сытую и спокойную жизнь под боком у Ксандра. Такой сдержанный, заботливый и очень красивый — настоящий мужчина. Он оказался настолько хорош, что ни разу не протянул руку и не намекнул на оплату телом его гостеприимства. Хотя Кэсси несколько раз будто нечаянно проходила мимо него в одном белье, а то и вовсе без ничего.

Анрир, конечно, тоже милый и ласковый, но не такой симпатичный. И… мальчишка. С ним интересно болтать, готовиться к занятиям и целоваться под цветущей вишней. А вот в постели Кассандра предпочла бы более старшего и опытного кота. Но он не поддавался на провокации, а ещё заставил идти к матери и просить у той официального отказа от прав на Кассандру, которые держались за матерью до двадцать второго дня рождения дочери.

Глинда вряд ли такое подпишет. Она все ещё надеялась делать на дочери деньги, продавая время с ней своим приятелям, а то и просто гостям с Авроры. Кэсси уже пару раз попадала в такой переплет. Первый раз ею пользовалась целая компания, а во второй — всего лишь пьяный альтер, с которого хватило наполовину откушенного уха и удара коленом в пах. Правда, прятаться от разгневанной матери потом пришлось недели две. Бывали и другие случаи, полегче и с хорошими подарками в благодарность, но повторения их Кэсси не хотела. Если уж и торговать телом, то для своей выгоды, а не ради выпивки Глинды.

Вот и сегодня она шла домой с опаской, хотя после прошлого случая, когда мать наставила ей синяков и хотела подложить под какого-то приятеля, Корин лично пригрозил вмешаться и выгнать из королевства бывшую танцовщицу.

Рир держал Кэсси за руку и ободряюще улыбался. Помощь от него больше моральная, физически мальчишка слишком слаб, зато его охраняет репутация деда, сурового и бескомпромиссного Корина, поэтому ни мать, ни ее дружки не поднимут на кота руку.

Глинда спала возле двери, свернувшись клубком вокруг початой бутыли. А ведь не свяжись мать с алкоголем, могла бы преподавать в столичной академии искусств. Или даже в здешней школе: Корин считал себя прогрессивным правителем и щедро платил учителям. И они могли бы жить нормально и сыто. Как Ксандр с Риром. Есть несколько раз в день, прилично одеваться, ходить к кому-то в гости, а изредка выбираться в Кор-Атр для культурного развития или покупок. Но нет. Глинда предпочла втоптать их с дочерью жизнь в грязь, залить ее сверху порцией дешёвой выпивки и прочего дерьма.

Пока Кэсси думала, как бы аккуратнее разбудить мать, Рир наполнил один из стоявших на столе стаканов принесенным пивом и провел им под носом Глинды. Та проснулась почти сразу, икнула и залпом выпила предложенное.

— Хорошо, — она села и вытерла рот рукавом, затем запустила пальцы в волосы и попробовала продрать вонючие колтуны. Когда концентрация алкоголя в крови падала, мать всегда пыталась следить за собой: мазала лицо маслом, чтобы немного смягчить кожу, рисовала кривые и толстые стрелки на глазах, делала подобие прически. Наверное, это остатки памяти и привычек из прошлой, благополучной жизни толкали ее на это.

— Зачем пришли? — рявкнула она, чуть сфокусировав взгляд.

— Помочь конечно! — Рир взял мать под руки, помог встать и довел до стола и усадил за него. Затем снова подвинул наполненный стакан. — Ваша дочь, уважаемая Глинда, не самый благодарный человек.

У Кассандры сжались кулаки от негодования, но Рир поймал ее взгляд и покачал головой: "не вмешивайся". Сам же поставил на стол непочатую бутыль дорогой рисовой водки из Монтиса.

— Но мы можем исправить это. Нужна всего-то ваша подпись вот здесь.

И положил перед Глиндой пустой лист бумаги. Мать долго торговалась, спорила, выпытывала, зачем им подпись, Анрир же настолько искусно уходил от этой темы, что Кассандра сама запуталась в его речи.

Подпись он получил. А Глинда — свою бутыль выпивки.

— Почему ты вел себя так? — после спрашивала Кэсси, но Рир пожал плечами:

— Я выбрал единственную линию, которая могла привести к успеху и говорил то, что твоя мать готова была выслушать…

— Славные воины Силва! Во всех мирах знают о вашей силе, доблести и том, что у дружинников не бывает поражений!

В глазах собравшихся постепенно загорался если не интерес, то одобрение. Ксандр же подмигнул и покачал головой в знак одобрения.

— Но к нам идут враги… — Кэсси по мере сил пересказала ждущие всех ужасы. — Значит ли это, что мы сдадимся? Нет!

Ее "нет" повторили и разнесли по всему берегу. Воины Силва жили ради битв, они просто не могли отказаться от ещё одной.

— Мы возьмём в руки оружие, равному которому ещё не видели и дадим им понять, кто хозяин этой земли!

Она взмахнула рукой, но все промолчали. Кассандра смотрела на толпу, на их сосредоточенные лица, понимала, что где-то не дожала, что-то сказала не то.

— Нагнем всех! Да-а-а! — закричал кто-то в задних рядах, и вся дружина отозвалась криками.

***

— Сублимируешь? — Айвен чуть откинула голову назад, чтобы плотнее прижаться к Котенку. Он обнимал ее сзади, скрестив руки на поясе. Длинный, подбитый мехом плащ прятал от непогоды их обоих. И что там, Айвен просто нравилось быть так близко к Анриру на глазах у целой толпы, пускай они и прятались под личинами обычных альтеров.

— Что ты, просто помогаю Кассандре, чисто по-княжески.

Он сжал ее чуть сильнее и провел носом по шее.

— Почему тогда “нагнем”?

— Хорошо, уговорила, сорвались с языка мои грязные фантазии, — его левая рука скользнула выше и остановилась на груди. Стоявший рядом дикарь одобрительно хмыкнул, намекая, что и сам бы не отказался пощупать и погладить чужое. Но подойти или что-то сказать не решился. Рира признавали вожаком не только коты.

— Я думала, мы все же немного очистили их, твои фантазии.

Айвен изогнулась еще сильнее, чтобы грудь лежала в его руке удобнее. Жаль, одежда плотная.

— Боюсь, я слишком испорчен, и с каждым днем они становятся все грязнее и грязнее, — он чуть сдвинул плащ, чтобы прикрыть Айвен, расстегнул несколько нижних пуговиц на ее куртке, задрал рубашку и накрыл ладонью голую кожу груди. Правой.

— И тебе это нравится.

Отвечать Айвен не стала. Да. Нравится. Даже вот так стоять, знать, что на тебя глазеют и все понимают. Но это не ей, а той женщине, которую изображает. Здесь многие обнимались и целовались прилюдно, деля радость от скорого совместного похода друг с другом. Дикий край с дикими нравами.

— Как же тебя здесь оставить? — Котенок поцеловал ее точно над бьющейся на шее артерией и поправил одежду. В одном он был прав — у равного роста есть свои преимущества — например то, что можно отклониться назад, повернуть голову и провести носом по щеке Котенка.

— Меня не украдут, не волнуйся. Проверю, как идут дела на заводах и у моих учениц в академии блуда, потом вернусь в Кор-Атр. Ты как раз успеешь проведать всех своих институток.

— Ревность не красит леди, — он потянул ее за волосы, вынуждая наклониться, чуть развернул к себе, чтобы заглянуть в глаза, — ее удел — покорность и терпение.

— Я не такая леди.

— У тебя просто не было подходящего мужчины, — Рир потянул ее за волосы еще сильнее, потом поцеловал, чуть грубовато и показушно страстно.

Местные обращались со своими женщинами также, и Айвен нравилось, пока ее не опалил чужой взгляд. Отец Котенка, все в той же форме штрафников и с бритой головой. И он наверняка узнал и ее, и сына. Айвен даже отсюда чувствовала его гнев, растерянность и непонимание, фонившие гораздо сильнее, чем бывало у Анрира. Тот и сам наверняка чувствовал все, но не изменил позу, будто специально хотел позлить отца, показать тому, насколько ужасное существо тот породил.

Ксандр вместе с княгиней быстро прошли мимо и только потом Нерон выпрямился и чуть склонил голову, наблюдая за дикарями, которые все еще обсуждали речь своей правительницы и планировали знатную попойку.

— Не самое могучее и дисциплинированное войско, да? — он побрел к порталу, хотя Айвен и предлагала переправить его через собственный телепорт.

— И ты всерьез хочешь отбить с ними атаку космического десанта? Нужно несколько лет тренировать местных, вбивать им новые алгоритмы и обучать пользоваться другим оружием и тогда они, возможно, не умрут так быстро. А за несколько месяцев, когда толковых инструкторов можно пересчитать по пальцам — это невозможно. Я скорее поверю, что ты лично сможешь заболтать врагов и внушить им мысль принести присягу Троксу, чем в боеспособность этой армии.

Анрир остановился и посмотрел куда-то вдаль, на острые зубья елей, прошивающих горизонт. Весь Силв таков: леса, леса, леса и рудники, больше здесь нет ничего. Обычная техника будет сбоить над Троксом, местных можно будет спрятать в этих лесах. Но надолго ли? С мечами и примитивным огнестрелом не получится воевать против обученных бронированных десантников.

— Поверь, если мне представится такая возможность, я их заболтаю, — Рир быстро подмигнул и исчез в сиянии телепорта, оставив Айвен здесь одну.

Они заранее обговорили этот момент, как и то, что он выделит ей человека, который хорошо разбирается в механике, умеет хранить секреты и поможет ей с работой, на которую за тренировками остается все меньше времени. Но это дело ближайших дней, когда получится выбраться на Аврору, пока же Айвен нужно закончить дела здесь.

Самое первое занятие назначили на вечер, потому как светящиеся фантомы лучше всего видны в темноте. Правда, неизвестно сколько времени уйдет на то, чтобы объяснить местным принцип их работы. Даже более прогрессивные и преданные великому князю воины Монтиса далеко не сразу прониклись тем, что светящиеся и полупрозрачные фигуры — их враги, а невесомое оружие, также сотканное из света и энергетических линий в условиях полигона стреляет не хуже настоящего и если попасть им в товарища ненадолго парализует того.

Наверное, стоило бы выдавать всем настоящее, но практика показала, что на учебных занятиях его гробят быстрее, чем поступает новая партия с завода. Ещё и тьма сил тратилось на защиту самих воинов от “дружественного огня” и их последующее лечение.

Пока Айвен дошла до дома княгини, успела повидать почти всех дружинников. Четыреста двадцать два. Если собрать всех бойцов княжества, получится чуть больше двух тысяч. Стоит начать думать об этом рационально и все просчитывать, и надежды для местных не останется вовсе. Но так нельзя. С точки зрения рациональности она сама не должна была идти к “Сердцу тени” — шансов не было.

Как не было шансов у Нерона стать великим князем, оживить статую Золотой Блудницы и много чего еще. Но он раз за разом делал невозможное, так почему бы Айвен хотя бы не попробовать? Она бы начала прямо сейчас, но по заверениям Котенка нужно было дать местным время как следует переварить и отметить новости, пока же можно подготовить полигон и переговорить с княгиней.

Впрочем, сейчас Кассандре точно было не до того. Айвен остановилась рядом с дверью и невольно прислушалась к голосу, так похожему на голос ее котенка:

— … Не понимаешь? Он использует всех. Всех, Кэсси. Тебя, чтобы правила так, как нужно ему, Блудницу, дружинников. Он и меня направил сюда заботиться о тебе. Откупился за то, что втянул тебя в эту историю с короной и побегом Бьерна. А еще княжеской милостью выдал тебе возможного отца для детей, раз уж настоящий оказался слабаком.

— Бьерн придурок, но не слабак. И я сама попросила оставить тебя здесь, это было одним из условий нашего с Анриром сотрудничества.

Айвен со злостью дернула дверь, разрушая уединение Кассандры со старшим котом.

— Прочь, — бросила она Ксандру со всей положенной примам властностью. Тот успел только кивнуть и сразу же вышел наружу. Но и отдаляться не спешил, остался под дверью, как верный пес. Похоже, он здорово преувеличивает свое равнодушие к княгине. Как и манипуляции Нерона: не будь между этими двумя притяжения, все уловки Безумного не сработали бы.

Кассандра размотала платок с головы и тяжело опустилась на жесткую лавку, вытянув перед собой ноги. Всего дома: три небольшие комнаты и отгороженный ширмой закуток для мытья. И примитивная печь, которую топили даже не углем, а дровами. Низкий потолок, мало пространства, мало воздуха, все для того, чтобы проще было прогреть жилище холодной зимой. Определенно князья в Силве не шиковали.

— Нравится? — Кассандра указала рукой на вторую комнату, спрятанную за ажурной кружевной шторой. — Это участь всех тех, кто идёт против Анрира, как видишь, не самая завидная.

— Отдельное жилье, пять сотен мужиков в подчинении, завод, земли, личный котик — не так плохо, — Айвен осмотрелась, но садиться не стала. У них впереди непростой разговор, а хитрая девица точно не собиралась откровенничать. Вот и сейчас она нахмурилась, особенно при упоминании старшего кота, но вставать не спешила.

— Расползлась, как дрожжевое тесто, ноешь, прячешься за мужскими спинами, — Кассандра уже побледнела от гнева, но Айвен не собиралась ее щадить. — А если разобраться, то ты здесь самый сильный маг. Могла бы всех держать в кулаке, если возможностей короны не хватает.

— Не работает здесь магия, понятно?

— Работает. Нужно просто больше расчетов, — Айвен постучала пальцем по стене, отчего та выровнялась, покрылась золотистым узором и стала ощутимо теплее. — Могу научить.

— А взамен? — Кассандра подалась вперёд, готовая слушать и запоминать каждое слово. Конечно, она же не дура и не упустит такую возможность.

— Правда. Очень много правды.

Глава 21

Вначале они отобрали имя. Запретили даже вспоминать о прошлом. Теперь его звали "Ноль-четыре", он был первым удачным образцом слияния и обязан был во всем подчиняться прочим Бессмертным.

Новое тело оказалось чужим, тяжёлым и неповоротливым. Восемьсот Третий, все также расхаживающий в теле Марка, говорил, что это дело привычки и не до конца установившихся связей между механикой и органикой.

С каждым днём в самом деле становилось лучше, но до конца привыкнуть к стальным пальцам, которых было всего по два на каждой руке и подвижная "варежка" вместо оставшихся трёх, не получалось. Как и освоиться с тем, что ему больше не нужно дышать, есть, кроме нескольких стаканов специальной смеси в день, что не нужно тратить время на сон, только на подзарядку механической части, и что все проблемы, страсти, привязанности остались в прошлом. Эмоций больше не было, только необходимость, приказы и растущее, иррациональное желание отомстить тем, кто виноват в его нынешнем положении.

Бессмертные пока не требовали от него никаких действий, дали время освоиться с новым положением и даже предоставили небольшой зал для занятий и лабораторию. Магия ему больше не служила, сработал запрет Создателей, зато сколько бы он ни пытался поцарапать или повредить реагентами стальную оболочку — ничего не выходило. Значит, нужно только освоиться с ней, а потом — отомстить. Да. Ради этого стоит и дальше цепляться за жизнь.

И разобраться с составом яда, которым его убили, чтобы использовать в своих целях.

***

Четырнадцатое княжество серьезно изменилось за прошедшие дни. Здесь всюду кипела стройка и уже угадывались очертания будущих укреплений и защитных установок. У Айвен голова кружилась от непривычного обилия магии и того, насколько саму атмосферу пропитали эманации темной, тягучей и сладковатой энергии Приводящего В Свет. В его храмах, настоящих, тех, что были еще до создания “Сердца тени” такого никогда не ощущалось, но тогда во всем был баланс, примы же уничтожили его. Некросов с каждым днем становилось все больше, они заполняли целые полисы, несмотря на все усилия лже-жрецов водных богов и правительства Авроры. Которое, кажется, до сих пор не определилось с тем, какую сторону следует поддерживать и во всю лавировала между Троксом и мертвяками.

Всюду пахло деревом, металлом и бетоном. Здания возводились за считанные недели, еще быстрее ремонтировались старые, чтобы ощетиниться орудийными установками в сторону неба и полисов, откуда могла прийти угроза. Айвен по просьбе Анрира перепрограммировала движение платформ так, чтобы никакие другие не стыковались с княжеством, но мертвяки уже дважды взламывали защиту и прощупывали оборону с разных сторон.

Впервые за целые тысячелетия они вышли из тени, изменили собственной схеме захвата тел и готовились к агрессивному вторжению. Айвен отсылала дрон в район пятого сектора, уже давно принадлежавшего мертвякам, и видела, как день за днем растут их укрепления, заповедники, в которых откармливают будущие тела и оружейные склады. Не так много навоюешь с холодным или огнестрелом, но если бессмертен и почти неуязвим — недостаток техники не преграда.

Она пыталась связаться с “Вуалью”, пересылала туда снимки растущего храма некросов, но бездушный ИИ ответил, что ждет главнокомандующего на борт и не уполномочен ввязываться в локальные конфликты. Гвен и прочие примы тоже не впечатлились. Странная девчонка рассказала, что в нынешнем Союзе борьба с некросами возложена на примов, за которыми числится данная планета, а если они проигрывают — ту либо зачищают орбитальной бомбардировкой, либо признают собственностью мертвяков.

По всему выходило, что это Айвен тот самый прим, который отвечает за Аврору, а значит именно ей нужно бороться с мертвяками. Но в одиночку, даже при поддержке прислужников из храма водных богов этого не сделать, а Нерон категорически отказывался развязывать полноценную войну. Он выжидал. Айвен не знала, чего именно и как долго, но изо всех сил пыталась убедить себя, что нужно хотя бы в этом ему поверить. Тем более другого выхода у нее пока нет. Как только закончит работу над своим механизмом — появятся другие варианты.

На Авроре для его создания оборудовали целую мастерскую, Айвен лично расставила вокруг защитные заклинания и следила, чтобы внутрь никто не заходил. Возможно, Анрир и не врет о своей любви и том, что не станет удерживать ее от возвращения к сородичам, но проверять это на себе Айвен не рисковала. При этом не всегда хватало времени и сил на продолжение работы, поэтому ей и понадобился помощник, который уже должен был ждать у входа.

Но пока там торчал только сломанный дрон с Седеса, тот самый, что чуть не пристрелил Айвен на заводе.

— Сам не ггат, — буркнул он, с досадой взмахнув верхней правой рукой. — Все Негон. Потгец. Завегиг, что здесь я встгечу годственную душу.

— Ещё какой подлец, — Айвен открыла дверь мастерской, но не следила, идёт ли Кастор.

Надо будет сделать и с ним снимок, дружеский такой, преисполненный понимания и толерантности, как раз подойдёт для Гвен. Не хватает только умной девушки-имуса и очаровательного трехногого щенка, чтобы все за пределами миров лучезарного уверились, насколько у леди Айвен широкие взгляды, добрая душа и большое сердце.

Кастор со скрипом и стуками повреждённых конечностей вполз в мастерскую и сразу же подошёл к стенду для сборки.

— Не похоге на когабгь.

— Маломестная модель.

Глупо было рассчитывать, что дрон не распознает, что перед ним. Он же не Трокские инженеры, которые только-только подступали к электричеству.

— Он тоже догадывается. Потгец, — уточнил Кастор. — Но я не сдам.

Дрон быстро перебирал инструменты, потом повертел в руках детали, переставил их по-другому и приступил к работе. Айвен сбросила ему виртуальные схемы и свой план сборки.

— А как вышло, что вы подружились с Нероном?

— Я упустиг этот момент, — Кастор постучал пальцами по стенду и развел нижней парой рук. — Не имел такой цеги. Но он хогоший, хотя потгец.

Дрон тоже оказался хорошим. А в деле сборки сложных механизмов — ещё и незаменимым. Айвен переложила на ловкого и ответственного Кастора большую часть работы, изредка проверяя, как у него идут дела. Еще реже — находила в себе силы расспрашивать его о первых годах после гибели примов.

Как оказалось, Кастор очнулся не сразу, его система загрузилась на шестой год мирного времени. Дрон вначале пытался выйти с кем-то на связь, потом, помня последний приказ хозяина: "спасти людей", пытался найти пострадавших. Но на Седесе их не осталось. Кастор консервировал заводы и лаборатории, обходя их одну за другой, постепенно совершенствовался и учился. Иногда выключал системы на целые десятилетия, ожидая, что по пробуждению он всё-таки найдет кого-то или сможет связаться с примами.

Первого человека он нашел спустя три тысячи восемьсот лет. Это был преступник, которого власти Авроры просто выбросили через портал в необитаемый мир. Кастор отвёл мужчину к руинам одного из городов, показал, как добыть пропитание и воду, затем ушел. Шумный, капризный, слабый и агрессивный человек, дважды пытавшийся сбежать от спасения и один раз — убить самого Кастора, не тянул на нового хозяина. И жить ему оставалось мало. По самым оптимистичным подсчётам — около шести лет. Чуть больше мгновения для почти вечного дрона. А ещё Кастор помнил то гнетущее ощущение растерянности и беспомощности, в котором он пребывал после исчезновения хозяина, и не хотел повторения.

О знакомстве с Нероном и причинах, почему так не любит примов дрон не рассказывал, как и о многом другом. Зато через несколько дней он все же признал Айвен новым другом и показал ей свое творение. По задумке Кастора это должна была быть его женщина, опора и поддержка, нечто прекрасное и нежное, способное разделить с ним бремя вечности. Но вышел БЧР.

Правильнее было бы назвать: “Большой Рептилиообразный Робот”, потому как формой головы и выступающей челюсти создание больше походило на ящера, как и ощетинившимся вокруг шеи генератором силового поля и орудийными установками. Еще у него было шесть ног для ходьбы по пересеченной местности и выезжающие чувствительные манипуляторы спереди, для мелких операций и, очевидно, теплых объятий холодными вечерами.

— Ее зовут Пенелопа, — от ремонта ходовой части Кастор отказался, сказал, что не может допустить Айвен к столь интимным частям, зато дал отрегулировать синтезатор голоса. — Мое творение и моя боль. Я создал ее триста лет назад, но до сих пор боюсь сделать пробный запуск.

Это было вполне разумно. Такую машину для убийства стоило бы впервые запускать на закрытом полигоне с возможностью накрыть место орбитальной бомбардировкой. Пенелопа, казалось, слышала мысли Айвен и ехидно улыбалась вытянутой челюстью с острыми зубами. Кастор оправдывался за них, говорил, что хотел дать своей девочке не только дистанционное оружие, но и что-то пригодное для ближнего боя. И некоторую индивидуальность. Последнего у Пенелопы хватало, модель вышла явно не для серийной сборки.

— Понимаешь, мы ведь вдвоем в целом мире, — он обходил свою женщину по кругу и заботливо протирал от несуществующей пыли. — Выходит, я лишу ее свободы самой выбирать судьбу и спутника. Дам жизнь, но какую? Я создал Пенелопу под себя, под свои нужды и представления о идеальной женщине, а не полюбил такой, какая она есть. Пенелопа будет развиваться под моим присмотром, наверняка привяжется, но это неправильно! Это не путь самодостаточной личности! Но могу ли я отпустить ее в большой мир без контроля? Не навредят ли ей? И не навредит ли людям она?

— Не переживай, если Пенелопе покажется, что ты неподходящий для нее мужчина, она терпеть не станет.

Начинка у шестиногого дрона была отличной, Кастор долго собирал детали для нее по всему Седесу и раскачивал ИИ, за стабильность системы волноваться не стоило. Зато тот самый “большой мир” казался недостаточно прочным для выхода в него десятиметровой Пенелопы. Удивительно, что Котенок не уговорил Кастора активировать эту махину и натравить ее на водных богов. Или на мертвяков: стальной шестиногий ящер косил бы их как прошлогоднюю траву.

Но глядя на то, как одинокий дрон, имеющих целых пять друзей во всем мире, заботливо полирует детали, вносит какие-то изменения и устраняет мелкие недоделки, Айвен бы и сама не смогла попросить его бросить Пенелопу в гущу битвы. У каждого должна быть мечта и что-то прекрасное уже тем, что к нему можно стремиться. И для Айвен возвращение к сородичам было такой Пенелопой.

Они уже давно не такие, какими были во времена расцвета Союза Равных. Никто из них не ждет героиню прошлого, которой так удобно восторгаться на картинках и в фильмах. Ее не станут слушать, с ней не станут считаться, и, возможно, первым делом лишат поста главнокомандующего и отберут “Вуаль”. И Котенка точно не будет рядом, он не бросит свой Трокс и таинственные планы. А она не согласится выйти за него замуж и таким путем протащить в политику Союза.

Но Айвен должна выбраться отсюда. Хотя бы потому, что только там, в центре цивилизации, можно повлиять на приближающуюся войну. Обратить внимание на захват Авроры мертвяками, на низкий уровень жизни местных, на произвол сородичей, разбомбивших резиденцию Арк Хай. Поэтому придется оставить Анрира и улететь через каких-то пятьдесят-семьдесят дней. Это будет ее плата за глупость и привязанность к тому, к кому привязываться не стоит. Но Котенок стал ее кислородом, зависимостью и болью.

Как и со всякой зависимостью Айвен пыталась бороться с привязанностью к нему. Она нарочно находила себе дела на Авроре или Седесе, до потери сил занималась с группами мальцов, писала какие-то научные пособия, вроде большого медицинского справочника, иногда просто сидела и смотрела на горизонт вместо того, чтобы переместиться на Трокс и обнять Нерона. Это было тяжело, временами — просто невыносимо, но Айвен понимала — позволит себе привязаться еще немного, вовсе не покинет этот мир.

Все работало пока они не виделись. А при встречах казалось глупым и надуманным. Тогда Айвен думала, что, возможно, именно здесь ее место, и что Анрир прав: вместе им будет проще. И лучше.

Айвен очерчивала пальцем узор татуировки на животе котенка и слушала, как стучит его сердце. Мерно, гулко и без перебоев. Она несколько раз тайком лечила его, подправила кое-что, заставляла вдоволь отдыхать, правильно питаться, и результат не заставил себя ждать.

Потом его сердце резко замерло и застучало в два раза быстрее, а тело стало ледяным. Айвен отшатнулась и вскочила на ноги, Котенок же медленно сел и поглядел на нее, абсолютно пустыми, светящимися глазами.

— Анрир? Ты меня слышишь? Кто из вас здесь?

Его пальцы казались такими же ледяными, но постепенно отогрелись.

— Оба, — проговорил он. — Нас атаковали некросы, пробили брешь в обороне четырнадцатого княжества, нужно действовать, но мы не знаем, как правильно.

— Как-нибудь. Главное — действовать! Идем, — она попыталась стащить его с кровати, но Рир не шевелился. Его тело стало очень твердым и тяжелым, а энергетический фон вокруг пропитался энергией Уводящего Во Тьму.

— Время не важно для нас. Лучше не вмешиваться. Поступимся малым и обеспечим себе победу в будущем. Останься с нами.

— Нерон, ты меня слышишь? Давай же, очнись, ты нужен мне и своим людям, — Айвен попробовала потрясти его за плечи, потом задумалась, насколько тактично залепить оплеуху аватару бога смерти.

— Зачем он тебе? Я подхожу больше, не находишь? Сильнее, умнее, могущественнее, со мной тебе не будет стыдно поддерживать отношения. Могу и внешность исправить. Тебе не придется каждый раз подбирать мне имя или называть глупым прозвищем.

Его облик сразу же поплыл, изменился так, чтобы больше походить на прима. Точнее — на Роука или Ниро.

— Так будет лучше? — спросил он.

— Просто отлично, — Айвен стряхнула его руку и заклинанием натянула на себя одежду. — Сразу чувствую огонь страсти и бабочек в животе. И знаешь, я не привыкла ничем поступаться.

Телепорт выбросил ее на самую окраину полиса в нескольких десятках метров от места, где шла битва. Некросы пригнали сюда пару платформ под защитным куполом, с них и высаживались на окраину княжества. Большие, стационарные “молнии” и мелкие, ручные, показали себя неплохо, но поток некросов был просто бесконечным, они давили числом, один за другим сминая рубежи обороны. Айвен рассчитала заклинание и подорвала двигатели их платформ. Те медленно накренились и начали проседать. Для бессмертных попасть в воду — это мелочи, максимум — замедлит, но нужно было с чего-то начать, раз уж Анрир вместе с Уводящим снова действуют, точнее — бездействуют, во имя только им известной цели.

В тот же момент из воды вынырнула голова громадного водного змея, начавшего крушить край тонущей платформы. Айвен перенеслась ближе, на вершину одного из зданий, чтобы прикрыть и уничтожать мертвяков, которые пытались его ранить. И тут же ненадолго застыла: из глубины полиса медленно выходила ее парадная броня, та самая, которую Айвен потеряла еще на Седесе.

Мертвяки прикрывали странное существо от обломков зданий и выстрелов "молний". Один раз его все же задели, но разряд стек по стальному телу в платформу.

Айвен заклинанием подбила опоры одного из домов и резервуаров с газом. Раскаленные пузыри и камни разом обрушились на броню, но через пару секунд та выбралась из-под завалов и продолжила движение вперёд. Сколько бы Айвен ни отправляла запросы на связь или перехват управления, броня никак не реагировала, будто уже была занята другим примом.

Следующие несколько заклинаний также разбились о защиту существа, которое подходило все ближе.

Огонь, молнии, лёд, град из обломков. Все вместе и по отдельности, но на броне не появилось ни царапины. Мертвяки же продолжали прибывать, заполняя край платформы. Княжеству не выстоять перед таким массированным вторжением, возможно, удастся отбить то, что расположено в других полисах, но этот уже потерян. И жутковатое существо подбирается все ближе, несмотря на все усилия Айвен.

В ее сторону. В ее броне. Убивая ее людей.

Поэтому Айвен посчитала своим долгом вмешаться: возможно, у брони отрубили всего лишь дальнюю связь, а стоит установить контакт с настоящей владелицей и все пойдет на лад. Но в гуще битвы, поминутно отмахиваясь от мертвяков, никак не получалось приблизиться на достаточное расстояние.

Пока Айвен перебирала в голове возможные варианты, не включавшие разлома тектонических плит до самого ядра или запуска брони на орбиту, — а других способов сломать то, что создавали примы, не имея их потенциала, не было, — ее схватили за руку. Айвен чувствовала приближение Нерона, поэтому не сопротивлялась, только заклинанием отбросила назад подбиравшихся мертвяков.

— Уходим! Отцепи захваченные платформы, перенеси нас в безопасное место и хватит. Мы проиграли.

Прибывшие с ним гвардейцы уверенно отбивали нападение некросов, но это был временный успех: со стороны другого полиса прибывало все больше и больше новых особей, и скоро они просто задавят числом. Но можно было собраться, отбить нападение и сохранить хотя бы часть людей. Объяснять вышло бы слишком долго, поэтому Айвен сбросила Котенку ряд мысленных образов.

— Нет, — он помотал головой, — отходим. Нет времени.

— Есть! Дай разрешение использовать разрядники в бою, мы столько тренировались, все получится! Подними авиацию, в конце концов! Мы сможем отбиться.

— Не будет авиации, просто сделай, как я говорю, хотя бы раз!

Он начинал злиться и почти тащил Айвен за собой, как какую-нибудь девчонку. Такое уже нельзя было терпеть. Она спихнула его руку и оттолкнула Анрира:

— В планах всегда есть допустимые потери, но я наигралась в такие игры! Пока есть шанс — его нужно использовать.

Потом сотворила телепорт ровно к тому месту, где ее броня отбивалась сразу от троих гвардейцев. Нелепо и бестолково, пропуская удары, подставляя потенциально уязвимые места. Но броня неразрушима, внутренние генераторы в ней восстановили, поэтому у гвардейцев не получалось даже замедлить ее. Айвен приказала отступить всем и набросала на броню целую гору стальных прутьев и обломков стен, чтобы зафиксировать хотя бы ненадолго.

— Кто ты?

Шлем дернулся, потом склонился набок, копируя любимый жест Котенка, и только тогда голосовой синтезатор озвучил ответ:

— Не узнаешь меня? Нет? Так странно, ведь это ты разрушила все, что было мне дорого! Ты убила мою мать!

— На моих руках хватает крови, добавь деталей, чтобы я точно знала, в чем нужно каяться.

Пока болтали, Айвен одна за другой отсоединила не захваченные мертвяками платформы и отправила их подальше. Всех в самом деле не спасти, но попытаться стоило. Но почему бездействовал Анрир? Один выплеск силы Уводящего — и все мертвяки исчезнут, до последнего. “Грядет время черной птицы” — кричал тогда один из прималюсских психов, но птица пока предпочитала отсиживаться в стороне и не вмешиваться в дела простых смертных. Или дело в том, что даже в нее сейчас недостаточно верили?

— Мое имя стерто. Мне дали новое: “Ноль”, “Зеро”. Скоро ты вспомнишь меня! — прохрипела броня и резко согнулась и прыгнула вверх, разрушая сковывавший ее кокон, затем механическая рука бросила в Айвен флакон с зельем. Энергетические щиты вспыхнули, но вещество оказалось на редкость едким и летучим, за считанные мгновения все вокруг заволокло красноватым туманом. Айвен бросила несколько заклинаний, чтобы осадить и обезвредить эту дрянь, попутно отшвырнула броню и нескольких некросов и получила удар по спине от еще одного, которого не заметила. Пока Айвен разворачивалась, чтобы уничтожить нападавшего, другой мертвяк схватил ее за руку.

Потом к нему присоединились еще двое, быстрые и сильные, почти как примы, и такие же неуязвимые. Не совсем обычные особи, наверняка их специально подогнали для убийства или захвата Айвен. Совсем скоро ее задавили массой и повалили на камни, как раз туда, куда осела отрава, брошенная броней. Она смешивалась с кровью Айвен, щипала раны и потихоньку проникала в организм. Тот пока справлялся с ядом, но с каждым сломанным ребром или другой костью, разорванной мышцей или сосудом — становилось все сложнее. Айвен уже потянулась к последней из припасенных “дамских штучек”, как мертвяки отступили. Сразу стало легче дышать, но морозный воздух так и обжигал легкие.

Айвен перевернулась на спину и несколько раз судорожно вздохнула, потом закрыла рот и нос рукавом: все заволокло синим туманом, в котором один за другим исчезали мертвяки. По матовой поверхности брони он стекал, оставляя лёгкий конденсат, который если и замедлял существо, то ненадолго. Зато платформа под его ногами стремительно осыпалась трухой, так быстро, что за мгновение ушла под воду зыбучим песком.

Один из гвардейцев подхватил Айвен под руку и помог встать на ноги. Нерон все ещё стоял на обломке здания, посреди расползающегося во все стороны тумана, который захватывал и уничтожал все новых мертвяков. А камень, одежда Котенка, металл, какой-то мусор, тела погибших солдат — все это рассыпалось в труху и собиралось снова, как в страшной бесконечной игре. Расползающийся холод сковывал движения, а туман легко пощипывал кожу, будто пробовал на прочность.

Кейташи когда-то рассказывал, как нужно приводить Анрира в чувства, чтобы избежать возможной катастрофы. Но Айвен просто подошла и взяла его за руку, как сделал он в храме водных богов:

— Идём, нужно возвращаться домой.

Пальцы сразу же заныли так, будто их опустили в ледяную воду, кожа начала трескаться и осыпаться пеплом. Раны заживали быстро, кровь почти не шла, но боль простреливала до самого плеча. Нерон не реагировал на присутствие Айвен, только холодные пальцы чуть подрагивали в ее руке.

— Давай же, приходи в себя! – не выдержала она. — Пойдем мешать сахар с кофе, рисовать голых девиц, полировать ногти и что ты там ещё любишь делать в свободное время.

— Скандалить, — проговорил он с усилием. — Мы будем очень много скандалить.

Глава 22

В Кор-Атр они вернулись когда над этой частью Трокса уже начало всплывать лучезарное. Айвен долго осматривали врачи, но не нашли никаких признаков яда в крови. Она и сама ничего не заметила. От сильного переутомления и местного энергетического фона магия казалась тяжеловесной и непослушной, заклинания никак не складывались, рассыпаясь бесполезными световыми всполохами. В конце концов, Айвен решила отложить полную диагностику организма до завтра. Чувствовала она себя нормально, только зудела заживающая кожа на руках.

Хотелось спать, но перед этим — объясниться с Анриром. Он же пропал в ванной и, кажется, выходить не собирался.

— Ты прячешься здесь? — она все же решила наплевать на границы личного пространства, право на уединение и возможные непотребства, за которыми могла застать кота.

На самом деле тот просто лежал во вмурованной в пол ванне и постукивал пальцами по бортику в такт звучащей из радиоприемника музыке.

— Ты здесь прячешься от меня, — в этот раз вопроса в ее словах не было. — Девяносто четыре минуты, можно было навестить всех своих горластых институток.

— Так было нужно.

— Что?

— Я сократил весь наш скандал и выдал единственно возможный ответ.

— Я так полагаю, это был ответ на то, почему ты не убил Крея, когда была возможность, почему не вмешался в битву раньше, если мог, почему не использовал технику и все остальное?

Он развернул руку ладонью вверх и кивнул. И все. Самый исчерпывающий ответ за всю историю ответов. Айвен несколько раз вдохнула и выдохнула, почесала тыльную сторону ладони, вдруг покрывшуюся мелкой сыпью, и ушла от Анрира. Нужно немного остыть, завтра скандал выйдет не хуже, а сил у нее будет определенно больше.

***

Перспектива скорой свадьбы гноящейся занозой сидела в подсознании Уинки Морроу. Проблема крылась в том, что подходящей невесты все не было, а родители с каждым днем давили все сильнее. Лорду Морроу хотелось еще немного упрочить положение семьи и умножить капиталы, мать же ждала внуков. Детей, кроме самого Уинки, у них не получилось, и он, как назло, вовсе не горел желанием создавать семью, предпочтя военную карьеру.

Но, Хаос и Бездна, как же тяжело постоянно придумывать новые и новые причины, почему флотский адмирал в самом цвете лет еще холост. Предыдущая отговорка про несчастную любовь перестала действовать уже с год: маму смутил случайно попавшийся на глаза счет на покупку яхты для нынешней любовницы. Леди начала копать историю трат сына и нашла там прямые и неоднозначные свидетельства, насколько тот убивается по бросившей его двадцать лет назад актрисе.

Уинки бы даже женился на какой-нибудь понимающей женщине, согласной на фиктивный брак и то, что сердце мужа навсегда занято армией, но таких среди его окружения не нашлось. Все хотели адмирала целиком: руку, сердце, капиталы — как шутил его адъютант. Бездна! Уинки бы женился и на самом Джероме, будь хоть на сотую долю бисексуален. Спокойный, рассудительный, готовый поддержать в трудную минуту и подставить плечо, выслушать, посочувствовать — адъютант был идеален всем, кроме своего пола. И того, что тоже не имел ни крохи симпатии к мужчинам. А сменить пол ради свадьбы — перегиб.

Но мысли, проклятые мысли кружились и кружились вокруг этого и раздосадованного лица мамы, которая раскрыла обман и удвоила усилия по устройству судьбы единственного сына. Не получалось сконцентрироваться даже на представителе Федерации, вместе с которым они в режиме реального времени просматривали спутниковую съемку происходящего на Авроре.

— Вы должны ввести войска и уладить возникшую проблему, — требовал Жан, этот паршивый зеленофлажник. Как назло — тоже гетеросексуальный и на редкость страшный, отчего фата и платье, не лепились на него даже мысленно.

— И угробить их об орудия “Вуали”? — возразил Уинки и оглянулся: в зале, где проходила встреча, женщин хватало. Но или слишком молодых, или далеких от армии, или из совсем неподходящих семей, или же таких красоток, что мысленно напяленная на них фата испуганно вздрагивала и перепрыгивала обратно на Жана.

— Мы могли бы обеспечить некоторую защиту, — зеленофлажник начал торговаться, что было добрым знаком.

Отношения между Федерацией и Союзом накалились настолько, что только младенцы не болтали о скорой войне. Федерация стремительно набирала силы и армию, они каждый день создавали новое оружие и совершенствовали старое, но уже задыхались от нехватки ресурсов и места для растущего населения.

На стороне Союза было наследие тех, древних примов, до которого зеленофлажники пока только-только пытались дотянуться, а примы нынешние потеряли большую часть знаний, но ещё сохранили технологии. И еще — территории. Сотни обитаемых миров, до части которых можно было долететь на космическом транспорте, другая же — терялась в необъятной вселенной, доступная только через оставленные Создателями порталы. Поисковики из Федерации изредка находили пригодные для жизни планеты, иногда — заселенные отсталыми цивилизациями, и принудительно толкали их в высокотехнологическую эпоху. Примы, напротив, стремились оградить своих людей от подобного. Во многих "личных" мирах знали только пар и холодное оружие.

— Если наша теория верна и на Авроре в самом деле скрыт первоисточник, самый главный храм некросов, представьте, сколько проблем мы могли бы решить одним махом, — продолжал Жан.

Конечно, а еще больше проблем решат прореженные силы Союза, большую часть из который придется положить в сражении с мертвяками или обороной “Вуали”. И каким бы ни был исход сражения, армия ослабнет и для Федерации наступит время нанести свой удар.

Если не брать в расчет Содружество Вольных Миров, представленное несколькими планетами, насквозь мафиозными и “зубастыми”, которые торговали со всеми, но не поддерживали никого, то некросы были третьей из основных действующих сил в обитаемой вселенной. С ними боролись, иногда — вычищая целые миры орбитальными бомбардировками, но чаще правительство не давало разрешения на подобные действия из-за мнимой заботы об обитателях питомников, все еще считавшимися гражданами Союза или Федерации.

А мертвяки только множились и продолжали свою экспансию. Пока не такую масштабную, чтобы всерьез угрожать Союзу, но уже вполне ощутимую. И в последние тридцать лет скорость их размножения только росла. Паникеры из числа тех, кто был осведомлен о существовании объекта четыреста тринадцать, винили его в происходящем. Точнее примов, которые решились на эксперимент по переливанию энергии “сердца тени” в живое существо. Более того, существо разумное.

Но Уинки считал это бредом. Таинственные связи энергий, проклятия древних богов, предсказания… Чушь не меньшая, чем якобы существующая корона императора всех родившихся под светом лучезарного. Магия — осмысленное управление энергией, доступное благодаря особенному строению мозга и нервной системы — и ничего больше. А руководство "Вита-Новы" всегда были разгильдяями, не способными уследить за одним имусом. Найдись здесь хотя бы один профессионал, Союз не потерял бы объект четыреста тринадцать. Впрочем, он и сейчас не потерян, а просто дожидается своего часа на Троксе.

— У нас есть мощный рычаг сдерживания некросов, — Уинки внимательно вглядывался в монитор, на котором транслировали происходящее на Авроре. Гигантский змей, такой огромный, что походил на легендарного водного дракона: эксперимент предков по созданию “живого” оружия, импульсные пушки, довольно примитивные, но сдерживающее мертвяков, и женщина, которая появилась из телепорта.

Блондинка. В военной форме. Швыряется заклинаниями так лихо, будто всю жизнь только этим и занималась. И стойкое ощущение, что Уинки уже ее видел, много раз. Память, как назло, отказывала, подсовывая вместо реальных фактов кадры из просмотренного недавно фильма о леди Айвен, той самой, что однажды спасла всю обитаемую вселенную.

В отчетах с "Вита-Новы" было что-то о самозванке, появившейся на Авроре и том, что местные снесли знаменитую статую. Потом Уинки заверили, что куратор миров разобрался с проблемой и тревога оказалась ложной, но во избежание всеобщей истерии пришлось сбросить снаряд на резиденцию Арк Хай. Сейчас в фальсификацию верилось с трудом, насколько натурально блондинка смотрелась в гуще сражения.

— Мы знаем о ваших экспериментах, — Жан придвинулся ближе и увеличил кадр с блондинкой. Он не идиот, вполне знаком с историей Седеса и наверняка уже в курсе слухов о возвращении леди. Но сейчас, кажется, объект четыреста тринадцать занимал его гораздо сильнее. — Вначале подопытный сбежал от вас, после чего захватил власть над одним из миров и окопался там. Мы имеем все основания полагать, что Союз не контролирует созданное им же существо.

— Так, мелкий князек, ничего особенного, — отмахнулся Уинки. По приблизительным подсчетам численность населения Трокса — чуть больше ста миллионов человек. Не тянет на серьезный очаг сопротивления власти Союза. Не болтайся в системе лучезарного “Вуаль”, объект бы уже давно захватили. — Как только понадобится — мы легко рекрутируем его и поставим на службу.

Жан откинулся назад и расхохотался.

— Последние примы, имевшие с ним дело, почти полностью уничтожены. Один этот имус сделал столько для разрушения образа вашего могущества, что впору давать ему орден Федерации. Кто знает, возможно, подопытный и гражданство наше бы принял, как думаете?

Достойный и правильный ответ никак не приходил в голову. Столько сил и средств положили на то, чтобы замять историю с продажей объекта четыреста тринадцать и последующим возвращением его на Аврору, а федераты все равно ее раскопали! На радость Уинки, в кадре появилась новая женщина, по крайней мере, броня на ней была женской, сцепилась с блондинкой, которую тут же облепили со всех сторон мертвяки и повалили на платформу. Ну и славно. Не хватало еще, чтобы из тьмы прошлого в самом деле вылезла леди Айвен! Это перетряхнет все общество примов. А ему, Уинки Морроу точно придется сделать ей предложение, потому как более достойной и правильной кандидатуры не найти.

Каждый прим должен был жениться и родить ребенка до трехсотлетия, это давний закон и основа хоть какого-то сохранения их вида. Смешанные браки не поощряли, иногда — осуждали в открытую, но с каждым поколением они случались все чаще, а тех, кто сдавал специальный тест на право называться примом — все меньше. Даже несмотря на то, что пороговые значения со времен расцвета Седеса снизили почти в два раза. Поэтому родители так и давили на Уинки: не женится в ближайшие два года — потеряет и должность, и право называться примом. А альтеров в роду Морроу еще не было.

А потом в кадре появился туман. Синий, тяжелый, как при выбросе отравляющих веществ, но за считанные минуты уничтоживший некросов. Объект показался позже, а, возможно, он был там и до этого, попробуй отличи одного имуса от другого, пока тот не начнет швыряться божественными силами. Словно сам Ведущий По Пути, в которого Уинки не слишком и верил, подтолкнул кота вступить в битву прямо сейчас, на глазах самодовольного Жана и других федератов. Но всю радость разом перечеркнула уцелевшая блондинка. Что там у них с объектом происходило маломощные камеры не передавали, но удалились эти двое, держась за руки.

— Что тут скажешь, — Уинки решил первым нарушить молчание, — ситуация у нас под контролем. А объект по-прежнему стоит на страже интересов Союза.

— Он стоит на страже интересов той женщины, что тут, в самом деле, скажешь, — растянул губы в усмешке Жан.

В Бездну всех федератов, в Бездну! На каждую реплику Уинки у этого прохвоста находился язвительный ответ. Его послушать, так объект и блондинка уже присягнули Федерации и со дня на день выступят против Союза. Переговоры откровенно зашли в тупик, все начинали нервничать, только один человек оставался спокойным, словно скала.

Лорд Габриэль. Начальник службы безопасности на “Вита-Нове”. Ему не место на переговорах такого уровня, но проходили они на его станции, а выгнать полноценного прима никто не решился. Точнее, это мог бы сделать Уинки, но не стал. Напротив, дождался, когда все остальные покинут помещение и подошел к собрату.

— Не надоело сидеть в такой глуши? Настолько знаю, срок вашего наказания уже истек, можете вернуться к прежней жизни или, например, восстановиться в вооруженных силах Союза, нам пригодятся столь могущественные лорды.

— О, нет, простите, мое место здесь. Кто-то должен следить за безопасностью станции.

— Вы неважно справляетесь, лорд Габриэль, — на самом деле — вполне сносно. За пятьдесят шесть лет, которые Габриэль занимал этот пост, со станции даже пробирку не вынесли. Но было еще кое-что. — Объект четыреста тринадцать сбежал во многом и по вашей вине.

— Не думаю, — Габриэль говорил очень ровно, почти без эмоций, но за самим Уинки наблюдал крайне внимательно. — Боюсь, даже вы, лорд Морроу, не смогли бы остановить лорда Анрира.

— Не лорда — имуса. Вы путаетесь!

— По показателям энергетического потенциала, влиянию на общественность и размер подвластных территорий — все же лорд.

— Какая-то странная симпатия между вами, — Уинки пытался найти какой-то триггер, крючок, за который можно зацепить Габриэля, но ничего не выходило. — Я видел записи, из которых следует, что мы много общались с объектом, пока тот был на станции.

— И ни одного раза наедине, заметьте. Лорд Анрир весьма эрудирован и неплохо разбирается в винах, мне было приятно коротать вечера за беседой с ним.

Ублюдок взял и этот раунд. Они действительно ни разу не беседовали наедине. И когда вопрос с объектом встал особенно остро, люди Уинки нашли всех девушек, с которых в те времена ел Габриэль, допросили и составили примерный конспект их разговоров с объектом. Еда, вино, какие-то дела прошлого… Ничего, за что можно было бы зацепиться. Но отсутствующая интуиция Уинки вопила: эти двое каким-то образом связаны. Неспроста же Габриэль выжил там, где погибли остальные примы. Хотя, если копнуть глубже, он и посильнее того же Кезона, объект мог просто не совладать с Габриэлем.

Уйма вопросов, на которые так сложно найти ответ.

***

За ночь Айвен дважды расчесывала руки так, что выступала кровь. Какое-то нервное расстройство или аллергия. Неудивительно, что такое произошло: сил она потратила много, восполнить их на Троксе сложно, и Котенка, который никогда не отказывался поделиться своими, под боком не было. Айвен злилась на него так, что ушла ночевать в мастерскую, приглядывать за суетящимся Кастором и слушать его рассказы о Пенелопе. Что может быть лучшим средством снять стресс, чем болтовня о гигантской роботизированной рептилии? Точнее, средств Айвен знала порядочно, но без Нерона многие из них оказались неактуальны. Хотя, если разобраться, то он и был основным и самым неприятным источником раздражения.

“Так было нужно” — что за ответ? Кажется, Котенок испытывает некоторые проблемы с откровенностью. Это как болезнь, требовавшая лечения.

Поэтому Айвен, пользуясь своим положением, рано утром пришла в кабинет Анрира, разложила на столе стопку исчерченных листков, попросила кофе у ночного секретаря, так как до начала смены Этьена оставалось еще около сорока минут, и устроилась в кресле, перебирать документы, оставленные Нерону на подпись. Заодно попросила принести емкость с колотым льдом: если опускать туда ненадолго пальцы — зуд стихал. Зато появились легкие обморожения. Айвен разозлилась, заживила все, затем съела целую гору бутербродов, потому как растратила почти всю энергию. Диагностика организма и поиск ядов ничего не дали, значит, точно аллергия.

Анрир появился ровно в восемь, как раз к началу рабочего дня. Уселся в кресло для посетителей и тоже попросил у секретаря кофе.

— Скандал?

— Пытки, — кивнула Айвен.

— Если без этого никак, то можешь приступать, у меня как раз есть время до первой встречи. Мне раздеться? Здесь, конечно, есть комплект одежды, но…

— Не дави на жалость, это не пройдет, — Айвен улыбнулась ему и пододвинула к себе первый из заготовленных листов. — Итак, правила очень простые: я задаю вопрос, и если ответ меня не устраивает, делаю очень больно.

Нерон взмахнул рукой и откинулся на кресле. Конечно, он уверен, что знаком со всеми гранями “очень больно”.

— Почему ты не убил Крея раньше, а дал возможность превратиться в подобное существо? За честный ответ обещаю отдать тебе формулу мощного антибиотика.

— Так было нужно, — пожал плечами Котенок. Айвен же улыбнулась еще шире и сожгла лист.

— Мощный двигатель и экологически чистое топливо для него, — она взмахнула парой следующих "болевых точек" Котенка. Так долго гонялся за технологиями примов, пусть посмотрит, как те горят. — И вопросов тоже два. Почему нельзя было сразу задействовать силу Уводящего и как ты ее контролируешь?

— Потому что с каждым ее выбросом мертвяки становятся сильнее. Мы с ними связаны прочнее, как во времена, когда кристалл ещё не разделили. Никак не контролирую, это он решил тебя спасти.

Анрир начинал нервничать, дышал чаще, стучал пальцами по столу, то и дело оглядывался на дверь. Айвен прогжла в листах несколько дыр и отдала ему остатки.

— Теперь они такие же путанные и бесполезные, как и твой ответ. Но у меня есть кое-что, перед чем точно не устоит твой разум прогрессора: схема действующего портала, адаптированного под фон Трокса. Таких не строили со времён расцвета Седеса. Всего один ответ — и она твоя. Спорим, схема соблазнительнее, чем какая-то доисторическая прим-леди с легендарной грудью?

И помахала листком перед носом Нерона.

— И все один небольшой вопрос: что ты задумал? В глобальном смысле. К чему-то же ведут все эти странные действия.

— Мне кажется, ты просто издеваешься, а на листах — бессмысленные линии. Дай один, хочу проверить.

В очередной раз напоминать о неполноценности Котенка и том, что схему он точно не поймет, Айвен не стала и протянула лист. Сама же тайком почесала ладонь. Несколько прикосновений только усилили зуд, который распространился теперь до самого локтя. Но нужно потерпеть хотя бы пару минут, потом можно будет уйти в дамскую комнату и там с удовольствием счесать кожу.

Нерон же задумчиво повертел лист в руках и вернул его Айвен.

— Ещё спасибо скажешь, что ни о чем не знала. План откровенно так себе, но другой, с нашей свадьбой, вышел нежизнеспособным.

После чего сам скомкал лист и отправил его в камин. Айвен же сожгла все остальные и чуть не потеряла сознание от нехватки энергии.

— Есть вещи важнее твоего любопытства, — спокойно пояснил Рир.

— Ублюдок, — перед глазами летали мошки, во рту пересохло и весь мир вокруг казался нереальным. Нерон же будто не замечал ее состояния и продолжал говорить.

— Если к двадцати годам успеваешь умереть дважды, узнаешь, что перед тобой стоит невероятно сложная задача, из средств выполнения которой только возможность несколько раз сдохнуть в процессе, невольно становишься ублюдком. Этьен! — он развернулся к двери и проговорил чуть громче: — врача, живо!

Глава 23

— Они все такие тихие, — Оливия с любопытством оглядывалась по сторонам, но при этом не отпускала руку Восемьсот Третьего. Жутковатая женщина, будто собранная из кусков разного рода камней, наспех обработанных и покрытых глазурью. Издали — чудесная скульптура, подойди чуть ближе — и станут заметны все стыки, трещины и плохо заделанные дыры. Но люди не так внимательны, как бессмертные, и многого не замечают.

Например того, что с ними происходит в питомниках.

— У них полностью стёрта личность, а нервную систему подавляет церебеллум. Отличные заготовки для рождения будущих некросов.

— А почему "рождения"? Разве они не могут служить обществу бессмертных?

— Верховный жрец с помощью кристалла выбирает наиболее подходящую душу, готовую служить общему делу, после чего подселяет в наилучшую оболочку с уже заложенными знаниями и умениями. Мы более совершенны, чем люди. Мы следующий этап вашего развития.

Оливия молча приподняла одну бровь, отчего лицо будто пошло трещинами, и Восемьсот Третий поспешил отвести взгляд.

Кроме взрослых особей в питомнике хватало и детей, вполне обычных, до двадцати одного церебеллум приживался плохо, но иметь запас тел не бывает лишним. К сожалению, в неволе люди размножались плохо, не каждая из женщин рожала хотя бы одного ребенка. Поэтому на без малого пять тысяч будущих носителей, в детском корпусе числилось всего три сотни недоростков.

Конечно, рассказывать обо всем этом Оливии Восемьсот Третий не стал. Им нужен надёжный и адекватный союзник, а не сильный боевой маг с внезапно проснувшимся материнским инстинктом посреди питомника. Наверное, любой разумный бы взбунтовался, заметь он, как будущее его расы выращивают на убой.

Восемьсот Третий и не собирался показывать Оливии питомник, ей бы вполне хватило Садов удовольствий, где сытые и довольные альтеры жили в достатке и радости, но женщина заупрямилась и потребовала заглянуть и сюда.

— Ты так похож на Марка, — она придвинулась чуть ближе и улыбнулась. Тело ее мужа предательски потянулось обнять Оливию в ответ. Мышечная память и не до конца угасшие воспоминания, только и всего. Восемьсот Третий напомнил себе об этом, а также о том, насколько уродлива его спутница.

— Его тело тебе нравится? Оно удобно? — не унималась она.

— Не хуже прочих.

— А имя? Наверное, неприятно, когда тебя называют "Марк"?

— Нет, мне нравится.

В самом деле "Марк" из чужих уст звучало привычно, как-то близко. Если бы Восемьсот Третий решил выбрать себе имя, это был бы "Марк". И определенно мужской пол, женщиной ему некомфортно.

— Тогда можно и наедине я буду называть тебя так? Тогда могу ненадолго представить, что он все ещё со мной.

— Хорошо.

— Что же вы задумали, Марк? Правда, что планируете захватить весь наш мир?

— В мои обязанности не входит говорить от лица всех Бессмертных.

Оливия улыбнулась ещё призывнее и подмигнула, как будто в самом деле считала Восемьсот Третьего человеком. И насколько глупым, чтобы делиться планами.

На самом деле Бессмертные ждали войну и готовились к ней. Неважно, кто одержит верх: Союз или Федерация, победитель ослабнет настолько, что некросы вполне законно захватят власть на множестве планет, добьются статуса государства и официального признания. И больше не надо будет скрываться, бояться орбитальных бомбардировок и прочего. Их государство ждет рассвет. Только почему-то Восемьсот Третьему от этой мысли становилось мерзко.

— Тогда, пожалуй, нам здесь больше делать нечего.

Оливия сдалась подозрительно быстро и сотворила телепорт, в который Восемьсот Третий доверчиво шагнул, привыкший полагаться на чужую магию. Но вместо Прималюса они оказались на вершине одного из полуразрушенных зданий, с которого можно наблюдать за Садами удовольствий.

— Отсюда такой прекрасный вид, — промурлыкала женщина, — не могла не взглянуть напоследок. Кто знает, возможно, и меня скоро переселят в одно из таких мест? Аврорцы вам противостоять не могут, Безумного вы не боитесь, а водным богам нет дела до человеческих дел.

Вид в самом деле отличный: строго поделенные на сектора платформы, сцепленные в большой диск, тут и там расчерченный зелеными насаждениями. Восемьсот Третьему нравилась зелень, но на Авроре она ограничивалась водорослями и редкими искусственно выведенными сортами домашних цветов. Вот на Седесе можно было поглядеть на настоящий лес, высокий и светлый.

— Безумный всего лишь человек, пусть и носит в своем теле частицу божественной сущности. Эмоции и привязанности делают его слабым, — проговорил Восемьсот Третий.

Прошлый выплеск силы дал возможность бессмертным призвать множество новых душ, улучшить прототипы сложносоставных существ, разработать новые яды по проектам того, кто называл себя “Зеро”. Верховный жрец был очень доволен.

На грани слышимости раздался невнятный гул, затем из-за границы облаков показались темные силуэты, похожие на гигантских птиц. Шум от них становился все сильнее, пока не сменился чередой взрывов. Восемьсот Третий отпрянул назад и против воли прикрыл глаза от нестерпимых вспышек.

— Не и так много во мне осталось человеческого, — Безумный показался из-за обломков полуразрушенной стены и взял под руку Оливию. — Думаю, вы поймете мой намек и больше не будете делать глупостей. Кстати, благодарю, что отвлекли на время Блудницу. Надоело уже слушать о моей вселенской злобности, пока я хотя бы как-то пытаюсь всех спасти. – Он договорил и уставился прямо на Восемьсот Третьего. — Вечно нас с тобой неправильно оценивают, да, Марк?

И подмигнул, будто между ними был какой-то секрет.

— У вас не хватит ресурсов на полномасштабную войну. А одна-две взорванных платформы ничего не изменят. Лучше Троксу и дальше сидеть тихо, — сейчас с Безумным говорил не только Восемьсот Третий, но и в некотором роде все общество Бессмертных.

— Я не сижу тихо, — невозмутимо ответил кот, — просто не делаю нерезультативных выпадов. Воевать с вами я не собираюсь, но навредить смогу, уж поверьте. И да, я уже втиснул в ваши ряды своего человека и дал тому оружие по руке. Ждите, скоро он себя проявит.

***

За двадцать два года до описываемых событий

— Ты и здесь успел отметиться? — Кейташи положил на стол газету, открытую на странице с жутковатой картинкой, создатель которой презрел всю науку о светотени и перспективе. Нет, желание изображать смертоубийства и расчлененку вполне понятно и объяснимо, но делать это нужно старательно, вкладывая душу и навыки. В отличие от каких-нибудь котиков или щенков, жестокий реализм требовал большей отдачи, здесь не получится перекрыть ошибки вызванным у зрителя умилением.

Анрир как всегда так увлекся деталями техники, что не сразу рассмотрел само изображение в целом. А на нем были кривоватые трупы долго и тяжело болевших людей, с вырезанными на груди птицами.

— Это не я, — он повертел газету, но все равно не смог разобрать ничего кроме рисунка.

— Конечно-конечно, тебя и в Прималюсе не было, и сейчас тоже нет.

Вада подвигал бровями и ухмыльнулся. Одно только это могло разрушить их маскировку, но по счастью в кофейне сейчас толкалось столько народу, что на двух альтеров с газетой никто не обратил внимания.

Анрир не в первый раз бывал на Авроре с магически измененной внешностью, но привыкнуть к этому никак не мог. Амулет работал как пропуск в другой мир, в котором на кота смотрят как на равного, где не нужно каждую минуту отстаивать свое право говорить, думать и действовать самостоятельно, без подсказки альтера. Где тебя не считают тупым безграмотным имусом только потому, что ты не прямой потомок примов, а их создание.

— Прочитай, о чем там.

Да, надо признать, насчет тупого кота окружающие не совсем ошибаются. С годами даже очень слабые знания Анрира исчезли, а буквы окончательно превратились в детали замысловатого орнамента, красивого, но бессмысленного. Зато тело подводило все реже, отчего желающих зацепить кота становилось все меньше.

— Жестокая расправа над твоими убийцами, первыми, — Кейташи подвигал бровями еще сильнее, затем приосанился и взмахнул рукой: — “Повергнуты во мрак, разрезаны на части, со стоном на губах и птицей темной масти…”

— Ну хватит! По твоим стишатам нас сразу опознают. И птицы не кони, у них масти не бывает, только окрас.

— Ты всерьез говоришь о маскировке после того, как распотрошил своих убийц и вырезал им на груди по знаку Уводящего? Вот это, значит, пройдет незамеченным, а мои стихи популярны во всей Авроре, стоит произнести один, как маскировка падет?

Конечно, Анрир помнил своих убийц, от исполнителя до того, кто вынес приговор. И испуганную Кэсси, которую заставили подписать показания, ставшие поводом для казни. Помнил, как застукал ее с Ксандром. Много чего помнил и собирался однажды отомстить, но не так скоро и уж точно не так глупо, оставляя собственный знак.

— Почему я? — Анрир ещё раз внимательно оглядел рисунок, но подсказок так и не нашлось. — Думаешь, у них врагов больше не было?

— Потому что это твой стиль: скормить обидчикам их члены, посадить в темницу бунтовщиков, которые помогли тебе прийти к власти, вшить червей в ноги похитителей твоей матери...

Кейташи с таким восхищением перечислял действия Анрира, будто заботливый папаша — успехи отпрыска в учебе. Члены скормил — ты подумай какое достижение! Отвратительный поступок, жуткий, единственный положительный эффект которого — мальчиков великий князь больше не принуждал, довольствовался теми, что и так жили в гареме. Вроде иногда покупал новых, но нечасто. И точно не трогал никого из гвардейцев.

— Видишь, убиваю я нечасто. А с похитителями иначе нельзя: все должны знать, что мою семью не стоит трогать.

— Садист! — подытожил Кейташи с ещё большим восхищением. — Нет бы рубить головы с одного удара, как положено правильному господину!

— У меня слишком кривые руки для такого, сам говорил. И всегда в любом деле должен быть тот, кто не боится испачкаться.

Но в Прималюсе действительно объявился убийца, наивно предполагать, что никак не связанный с Анриром и его первой казнью. И вариантов было не так много. Кейташи сразу заметил, что немного перебрал с шутками, поэтому оставшийся чай пил молча. Анрир же обдумывал все возможные варианты.

Небольшой запас денег. Место поближе к зелёным насаждениям и подальше от центра. Школа или колледж под боком, чтобы легко устроиться на работу. Обязательно рядом с порталом: вдруг опасность, так проще сбежать. Раньше она всегда отличалась рациональностью, хотелось верить, что с годами не изменила привычкам.

Анрир обошел несколько районов Прималюса, пока в одном из них не припомнили подходящую по описанию женщину, живущую вместе с сыном. Кейташи естественно увязался следом, чтобы не упустить из виду "идиота, которого любит моя жена".

У Руоки большое сердце, в нем хватало места и для мужа, и для стремительно растущего Хиро и даже для Анрира. Но у Лейлы оно было не меньше. Чужачка из альтеров быстро прижилась в королевстве котов, и статус любовницы Корина ей не мешал. Только сын, мелкий Карлайл, не вписывался в общество. Слишком слабый и трусливый, чтобы противостоять котам, слишком глупый, чтобы догадаться — меряться с ними силами не стоит вовсе. Часто только авторитет Корина и слухи о его взрывном характере спасали мелкого от взбучек. Хотя он точно был не слабее Анрира.

У Лейлы наверняка хватило ума сбежать после казни Корина, но почему в Прималюс? Карлайл был слабым магом, здесь ему пришлось несладко. Но он один из немногих, кто знал о татуировках Анрира и всегда интересовался тем, не имеют ли они магической силы. Хотя, возможно, это только догадки. Чтобы развеять их или подтвердить, Анрир на пару с Кейташи остался ждать возвращение хозяйки маленького дома с белыми стенами. Если и здесь выйдет промашка — нужно будет сосредоточиться на другой версии.

Лейла объявилась ближе к вечеру, под руку с Карлайлом. Женщина исхудала, состарилась и с трудом переставляла ноги, а всю ее былую красоту будто стерли мокрой тряпкой. Тень, а не живой человек. До этого Анрир встречал подобное только у обезличенных, тех альтеров, что становились донорами магической энергии для протекторов. Но бедолаги трудились в визумарии или протекторате, а не бродили по улицам. И взгляд Лейлы оставался вполне осмысленным.

— Крей, что ты хочешь на ужин? — с улыбкой спросила она, погладив руку сына.

— Доедим вчерашнюю кашу, лучше отдохни…

Они как ни в чем не бывало прошли мимо Анрира, при этом вокруг Карлайла, выросшего и похорошевшего, будто искрились магия. Значит, Лейла добровольно отдала часть своих сил, чтобы сын не чувствовал себя ущербным?

— Прибьем его в тихую, пусть не позорит твое светлое имя "Анрира Калечащего"? — предложил Кейташи, когда сын с матерью Шен исчезли из виду.

— Он ещё нужен. В перспективе.

Множество видений из будущего снова разрывали голову на части и никак не выстраивались дальше определенной точки. За ней ничего не было. Точнее, там была смерть, последняя и окончательная или кое-что похуже.

— Тогда что будем делать?

— Пить. Кутить с девицами. Пить снова. Оправдываться перед Руоки. Потом вспомним, что двум князьям неприлично кутить с девицами. Хотя ты все равно будешь слушать песни, а все девицы достанутся мне.

Глава 24

Запуск планировали на полдень. Умники заверяли Анрира, что установка полностью готова и будет работать безотказно. Но на испытания все равно просили не приходить, ради благополучия всех четырнадцати княжеств.

Наверняка перестраховываются. Или пытаются спрятать от всевидящего ока правителя свои ошибки. Анрир уже читал донесения, что первые пять испытаний установка сбоила, после чего ее удалось отладить, но пропускная способность до сих пор не радовала. Транспортировка до ста пятидесяти килограмм — и несколько часов на перезагрузку. С одной стороны — большой шаг вперед, с другой — пока еще слишком неуверенный.

— Ваше величество, через минуту стартуем, — доложил Рене и опустил взгляд, чтобы показать свое почтение, заодно намекнуть: лишних вопросов не нужно. — Вам лучше бы отойти подальше. Подопытный уже гот…

— Я пойду, — интуиция намекала, что делать этого не стоит. Но без должного стимулирования Рене и его ребята будут еще несколько недель ковырять установку, которая нужна уже сегодня.

— Но ваше вел…

— Она отлажена и безопасна для подопытного, но не для великого князя? Вы преувеличили в отчетах?

Умник пробормотал какие-то глупости о векторах, напряженности поля и прочем, затем подозвал нескольких помощников, которые все разом влезли в начинку установки, намереваясь или починить ее, или доломать до конца. Но к моменту, когда лучезарное оказалось в зените, над каменным кольцом замерцал голубоватый шар, связавший Монтис и Кор-Атр.

Анрир отмахнулся от Рене и шагнул в сияние. Если уж присутствие великого князя и возможность угробить его, навлекая на себя гнев Вальтера и Кейташи не смогли простимулировать работу умников, то уже ничего не сможет.

Проклятое устройство вынесло его прямо к замку, к другому такому же самодельному порталу. Анрир благополучно вышел из сияния, сделал несколько шагов, когда за его спиной каменный круг разлетелся на части, которые втянулись в схлопнувшийся шар. Громыхнуло неслабо, такую вспышку энергии могла заметить Вэн. Если не совсем погрузилась в собственные проблемы. Анрир приказал заниматься здоровьем леди целой армии врачей, но они только разводил руками. На данном этапе развития технологий и магии ей могли только облегчить состояние, но никак не вылечить. Даже Кара со своим странным колдовством, предлагала заглушить симптомы в обмен на солидную плату. Но это было на самый крайний случай.

Вэн появилась спустя несколько минут, побледневшая, растрепанная и с полосами расчесов на руках. Болезнь сжирала ее день ото дня, несмотря на все усилия Анрира. Хотя леди не подавала виду и не жаловалась.

— Не могу поверить, — Айвен подошла ближе к месту, где была установка и отпихнула ребят Рене, рассматривающих то образовавшуюся воронку, то вторую из установок, предназначенную для обратного перехода, если найдется достаточно рисковый испытатель.

— Это портал, — Вэн потрогал каменную плиту и набросилась на Анрира. — Портал. По моему чертежу! Как ты мог его создать? Нашел другого прима? Какая-то трокская магия?

— Я его срисовал. По памяти.

Скандалить на виду у подданных не хотелось, но Айвен застыла на месте, не в силах оставить установку. Что ж. Не самый сильный удар по его репутации.

— Ублюдок, — проговорила леди с нотками восхищения. — То есть ты предпочел рисковать своей жизнью, но не ответить мне честно на вопрос о своих планах?

— Неведение — благо.

— О, нет. Здесь, на самом деле, всего два варианта: либо ты абсолютно мне не доверяешь, либо в конце концов планируешь убить. С посмертным выбросом прима моего уровня освободится столько энергии, что можно изменить мир, в буквальном смысле. И убери этих придурков, они сейчас все испортят! — махнула она рукой на людей Рене. Затем подошла, отобрала инструменты и закопалась во внутренности портала.

— Тебе я доверяю, в конце ты не умрешь, просто выйдешь замуж, чтобы заделать троих миленьких тварей, — сколько бы ни пытался заглянуть ей через плечо, толком ничего не увидел и не понял. Оставалось только верить, что Вэн не доломает портал до конца. Но на этот случай оставалось ещё несколько, и пусть Рене только попробует угробить ещё хоть один!

— Доверяешь? Что ж, это весьма взаимное чувство. И больше не влезай внутрь: они не рассчитаны на сущности такого порядка.

Пока говорила, она даже не обернулась. Настолько увлеклась доделками? Или пыталась скрыть свои эмоции? Хотя смесь из раздражения, восхищения и ненависти чувствовалась даже отсюда.

Уже во дворце Анрир отдал распоряжение внимательно изучить все изменения, которые внесла Айвен и создать еще несколько действующих моделей. Порталы, оставшиеся от предтеч, неплохо служили, но если увеличить сеть, укрепить связи между самыми отдаленными точками Трокса — множество проблем будет решаться быстрее. В том числе — подготовка к грядущей войне.

Анрир видел ее множество раз, из разных точек, но знал, что его самого здесь уже не будет. И Вэн. Населению Трокса предстоит противостоять врагу, который сильнее, многочисленнее и владеет более совершенной техникой. Никаких шансов, при здравом размышлении, но и просто так сдаваться тоже нельзя. Во всех вариантах будущего, при поражении местных в живых их не оставляли. Тотальная зачистка планеты под грядущее заселение. Можно ли противостоять такому? Получится ли у тех, кто останется здесь? Троксцы — обычные дикари с палками против войск Федерации. Но Анрир постарается сделать все возможное, чтобы дать им эти палки.

***

Все лечение местных лекарей свелось к болезненным уколам, после которых рука теряла подвижность и чувствительность на несколько часов, зато и чесаться переставала. Других способов справиться с зудом Айвен пока не нашла. Иногда он становился настолько сильным, что стихал только после того, как она сдирала кожу до мяса. Нерон злился и обещал заковать Айвен в цепи, пока не найдет лекарство, если она не может найти в себе силы и перетерпеть зуд.

Но лекарство все не находилось, даже вода из Долины отражений облегчила состояние лишь на пару дней, после чего зуд усилился и распространился по телу.

Айвен не могла есть, спать или заниматься своим механизмом. Больше не мечтала вернуться к сородичам или узнать планы Котенка. Она хотела только избавиться от этого ощущения. В своей спальне или мастерской можно было не заботиться о внешности, поэтому там Айвен не заживляла содранную кожу, чтобы накопить немного магической энергии. Но та целиком уходила на лечение, на все остальное не оставалось даже крох.

Анрир видел это, пытался вмешаться, но ничего не получалось. Во время последнего из визитов врачей Айвен просто усыпили, очнулась она где-то далеко от Кор-Атра, в хижине, сложенной из палок и глины, с дырой в потолке и входом, который закрывало рваное полотнище. Лежала Айвен прямо на земле, с кирпичом под головой. Котенок сидел рядом, скрестив ноги и прикрыв глаза, как будто медитировал. Или старался не дышать стоявшим вокруг смрадом.

Айвен быстро села и стерла с рук щедро размазанную по ним грязь.

— Уговорил, помогу наладить твои порталы, давай только уберемся из этого места!

— Кара тебе поможет, — Нерон не открывал глаз и выглядел на редкость спокойным. — Зуд уменьшился?

Кожа в само деле больше не чесалась, но и магии не было.

— Снова твои штучки.

— Не мои. Дочерей Ары. А мы в их деревне. Магия к тебе вернётся, но вместе с ней и болезнь. Придется выбирать, но это лучший из возможных исходов.

Он нес откровенный бред, никаких дочерей Ары не существовало в природе. Но во времена расцвета Седеса и Долина отражений не занимала такой площади. Словно после гибели примов, носителей одной магии, ей на смену пришла другая, темная и древняя, оставшаяся еще с тех времен, когда Создатели раз за разом пытались сотворить себе идеальных детей.

Айвен отбросила полог и вышла наружу, зажмурившись от яркого света. Хижина стояла посреди деревни, на сухой, безжизненной почве, сквозь которую не могли пробиться даже чахлые сорняки. Зато сразу за хлипкой оградой, неумело сделанной из веток, начиналась стена джунглей. Выжженная земля посреди царства зелени, вот чем казалось это место. И жители деревни, все до одного высокие, жилистые и крепкие, достаточно темнокожие, чтобы не страдать от избытка света лучезарного, казались скульптурами, а не живыми людьми. Почти идеальные тела, длинные волосы и ногти, хороший цвет кожи делали их похожими на примов так сильно, что становилось жутковато. Копошащиеся в грязи младенцы и те отличались отменным здоровьем и физической силой. Один так огрел Айвен по ноге палкой, что наверняка останется синяк.

— Что это за место? — Котенок уже шел следом, но отвечать не спешил. Вместо этого он ткнул пальцем в слепленную из тонких прутьев, глины и цветных тряпок статую, которая украшала центр деревни и стояла в подозрительно знакомой позе.

— Это все твои проделки? — повернулась к нему Айвен.

— В это непросто поверить, но некоторые вещи во вселенной происходят без моего участия. Просто, думаю, скульптор вдохновился. Грудью.

Анрир ухмыльнулся и замер под статуей, разглядывая не самую удачную из ее частей. Во-первых, грудь была огромна. Во-вторых — одна. На полный комплект не хватило либо материалов, либо фантазии.

— “Матерь Ара добра, но не всемогуща. Молоко из ее груди должно доставаться только самым достойным” — процитировал он. — Этакий философский намек, что благ на всех не хватит. Идем, нам пора, пока не пересеклись с Карой.

На самой окраине слабо светился портал, один из новых, построенных по украденным схемам. Айвен до сих пор злилась на это и не могла поверить, что можно просто взять и запомнить огромный объем информации. Как? Это было бы легко для прима, но не для имуса или альтера.

— Ой, да брось! Как бы я продержался столько времени у власти, если бы не сумел компенсировать недостаток? — Котенок снова склонил голову и разглядывал Айвен. — И нет, мысли я не читаю. Я их предугадываю.

— Был бы примом, уже бы правил вселенной.

— Был бы примом, остался бы нежным домашним котиком, который боится испачкать лапки.

Нерон развел руками и двинулся к порталу. Крайне поспешно и обходя сидящих прямо на земле женщин. Айвен же напротив, разглядывала каждую. Не единой общей черты, у каждой свой оттенок кожи, разрез глаз и прическа, все одинаково молоды, все одинаково обмазаны грязью. Из одежды только лохмотья, как и у копошащихся детей. Самому старшему — года два, остальные — младенцы. И ни одного мужчины, кроме Нерона.

— Что это за место? — Айвен догнала его и тронула за плечо. Там останется шикарное пятно, которое будет бесить котенка до самого Кор-Атра.

— Место, куда женщина может прийти и получить помощь, — голос доносился откуда-то сзади, но Анрир будто не слышал его и уверенно шел вперед.

Когда Айвен обернулась, то заметила еще одну женщину, невероятно красивую, но такую же грязную. На ее руках ворочался голый младенец и требовательно тыкался в грудь.

— Яснее не стало.

Местная же улыбнулась и поманила ее пальцем. В то время как Нерон схватил за руку и потащил за собой.

— Опаздываем, потом поищешь в библиотеке легенды о дочерях Ары.

— Он всегда врет, а я покажу правду, — произнесла женщина.

После чего она обернулась и скрылась в ближайшей хижине. Айвен выдернула руку и поспешила следом, но Котенок догнал почти сразу.

— Помнишь я говорил, что нельзя попадаться Каре? Эту часть задачи мы уже провалили. Теперь надо просто побыстрее сбежать отсюда.

Он все говорил, говорил, но слова будто растворялись в тумане. Если так хочет — может сам возвращаться в Кор-Атр, Айвен же не собиралась упустить шанс разузнать обо всем.

Пришлось сделать всего-то пять шагов и отодвинуть полог, но вместе с ним задрожала реальность, открывая вид на просторный светлый зал, изрезанный мраморными колоннами. Нерон шагал следом и недовольно хмурил брови. Но больше не пытался остановить. Кара же дошла до громадного бассейна посреди зала и остановилась у бортика.

— Задавай вопрос, но только один, Ара поможет тебе узнать правду.

— Неплохо вы тут все переделали, — влез Анрир — но цветовых акцентов не хватает. Чувствуется дилетантский подход к обустройству интерьеров. Будь у меня доступ к такому могуществу, обустроил бы все поинтереснее.

Женщина склонила голову набок, будто прислушивалась к чему-то, потом переложила младенца на другую руку и подошла ближе к коту.

— И не надейся, вопрос будет задан, а ответ услышан. Не всё в мире в твоей власти.

В ее голосе, жестах, движениях, чертах лица виделось что-то знакомое. До боли в висках и желания потереть глаза.

— Да, — Кара кивнула, глядя на Айвен.

— Да, — поддержал Нерон. — Это она произвела меня на свет.

— Твоя мать? Живёт здесь, в таком странном месте? И владеет магией? Хаос и Бездна!

— Формально, подчеркну, формально она мне не мать, — Нерон начинал злиться: едва заметно дёргал ушами, оглядывался, спрятал руки в карманы и даже слегка ссутулился, как перед превращением в зверя. — Матерью становятся, когда дают имя и первый глоток молока. И я формально, не совсем мужчина, скорее — выкидыш. С ее точки зрения.

— Помню, поэтому ты Анрир, а не Нерон.

Он кивнул, соглашаясь с правотой Айвен. Кара же присела на бортик бассейна, распахнула платье и начала кормить младенца. Розовый и упитанный. Совершенно здоровый, без единого изъяна. Странно, что и Ксандр был здоров, но их с Карой общий ребенок вдруг родился с патологиями.

— На все воля Ары, — заговорила она, не отрывая взгляда от младенца. — Что вначале кажется ее гневом, оборачивается милостью. Родись мой первенец здоровым, разве ты стояла бы здесь? Вся история пошла бы иначе.

— Но имени ему не положено? — Айвен подошла чуть ближе и заглянула в бассейн.

Вода голубоватая и прозрачная, с нитками водорослей и редкими пузырьками воздуха, только дна не было видно. Наверняка какая-то оптическая иллюзия. Без магии ее не получалось развеять, а для обычного человека выглядело весьма необычно.

— Он и сам не просит.

— О, я отлично знаю, чем приходится расплачиваться с дочерями Ары, так что не рискую. Вэн, идем!

Нерон нервничал все сильнее, хотя обстановка была вполне мирной. Кто знает, что там за проблемы у него с матерью, но Айвен не собиралась снова остаться без ответов.

— И чем ты заплатил за это? — она вытянула вперед измазанные грязью руки.

— Строго говоря, заплатила ты: не сможешь пока пользоваться магией, я отделался мелочью. Точнее — зуд возобновится при первой же попытке. Кара дала мазь, она облегчит симптомы, но совсем болезнь не победить. Пока.

— Спятил? Как мне жить дальше?

— Отрава от нашего старого знакомого завязана на магию, и пока мы не нашли более эффективный способ твоего исцеления — поживешь обычным человеком. Зато постепенно вернутся сила, скорость, здоровье и все то, что отличает тварь от обычного альтера.

Айвен по-новому посмотрела на бассейн. Котенку наверняка понравится поплавать там немного. Или много…

— Не нашли эффективный — не нужно было использовать и этот! Что за глупость лечить прима лишением магии?

— Сдирать кожу было намного умнее! Пока были другие варианты — я и не делал этого. Все можно вернуть в любой момент. Хочешь?

— Другие варианты есть, — Кара вклинилась между ними и посмотрела прямо в глаза Айвен. — Сама знаешь. Надо просто шагнуть на ступень выше, там уже нет таких проблем.

— И как?

— А как выйдет. Главное — с кем. Ты меня поняла, — паршивка подвигала бровями.

— Вариант неплохой, кстати, — поддержал мать Котенок.

— Теперь точно вижу, что вы родня, — Айвен прикрыла глаза и попыталась успокоиться. Нет, не может все так повторяться. Это проделки Нерона. Он специально договорился со своей матерью, чтобы провернуть подобное. — Дайте ему имя, точно ваш сын.

Кара улыбнулась и перехватила младенца, который с любопытством разглядывал окружающий мир.

— Любишь его?

— Что? Нет.

— Почему беспокоишься? — не отступала Кара. — О своем вопросе забыла.

— Потому что не с его уровнем претензий носить имусовское имя.

— Ты о них, прямо сказать, не так много и знаешь, — влез Котенок. — И, поверь, моего имени хватит. А играть с Арой опасно.

— "Император Анрир" — звучит как издевательство, — Айвен отступила назад, в который раз изумляясь сходству матери и сына. Если внешность Нерон взял у отца, то жесты, мимику, выражения лица — точно у Кары. Как и характер.

Но имя звучало в самом деле странно, даже для простого князя, не то что целого императора. А Котенок явно метил высоко.

— Императором будет другой человек, тот, кому нужнее, — Нерон начинал злиться, все больше становясь похожим на зверя.

— Я в это не верю. Это единственная ступень, на которую ты можешь подняться. “Нерон — первый император всех живущих под светом лучезарного” — красиво же, да?

Айвен заглянула в глаза Котенку и заметила, как тот нервничает. И злится. И бесится. Истинное наслаждение.

— Имя просто необходимо, — заключила она. — Ради меня. Ты же должен пожалеть свою Вэн, которая осталась без магии.

— Да, заслужил, можно и дать, — поддержала Кара. — Но вначале вопрос.

***

Котенка рвало минут пять, хотя желчь и выпитая вода уже давно закончились. Как и те несколько миллилитров молока. Айвен же изо всех сил старалась скрыть веселье. И не так сильно изображать заботу.

— Дать ещё водички? Подержать волосы, Нерон? Ты послушай, как прекрасно это звучит: "Не-ро-он". Музыка для ушей, да?

— Превосходно, золотце мое. Надеюсь, теперь ты довольна.

Он все же отобрал у нее бутылку с водой, прополоскал рот и зашагал к порталу с такой скоростью, будто боялся, что Айвен придумает ещё что-нибудь. Или его снова тошнило. Подумать какой нежный: там и молока был глоток, из чистой посуды: Айвен лично попросила Кару сцедить его в миску.

— Кара же говорила, что за помощь тебе придется отдать нечто важное. Почему имя? Мне нравилось быть Анриром, — Котенок продолжал зудеть даже в Кор-Атре. — И бумажной волокиты теперь на недели.

— Да, Нерон, да. Теперь тебе придется поработать. Но никто не становится императором без жертв. Потерять имя, любить самую красивую из женщин, с датой рождения сам что-нибудь придумаешь.

— Можешь называть меня, как угодно, но официально я тот же Анрир. И внутренне – тоже. Был им и останусь.

Айвен на секунду прикрыла глаза, чтобы отгородиться от окружающего ее шума и мерцания десятка порталов. Ублюдок-Нерон наладил их массовое производство и теперь толкал Трокс в новую эпоху еще быстрее, чем раньше. Додумался даже передвинуть одну из статуй, оставшихся еще от примов. “Хранительница леса” была еще больше распиленных им “братьев”, такую наверняка с самой орбиты видно. Памятник культуры! “И тонны отличной стали”, — как любил добавлять Котенок. Страшно представить, во что он может превратить государство примов, если все же получит корону. Впрочем, если вспомнить Гвэн и ее манеру общения — не жалко.

— Не поняла еще? — Нерон поймал ее за руку и развернул к себе. — Я не буду императором, никогда. Ты будешь. Великая леди Айвен — последняя из истинных примов и первая из императоров. Ты потеряла свое имя, когда им назвали и остальных братьев с сестрами, родилась весной и уж точно любишь себя, как самую красивую женщину во вселенной.

— Что за глупость? У меня нет ничего, даже магии, а ты предлагаешь взвалить на себя империю.

Оцепившие их гвардейцы быстро отсекли толпу и взяли князя и Айвен в кольцо. Глупо думать, что они ничего не видят и не слышат, но сейчас не до того. Она перемазана в грязи, каждый всплеск магии будет отзываться обострением болезни, а котенок несет невообразимую чушь.

— С коронами такая штука…, — Нерон призадумался, затем выпалил, глядя ей в глаза: — что ты просто подходишь и берешь ее. Без сомнений и колебаний, с чувством, что достоин этого. И ты знаешь, как вернуть магию. Всю и даже больше, чем было.

— Из тебя много не выжать. Самый сильный маг Авроры даст мне в лучшем случае пятую часть прежнего запаса.

— Ты знаешь, из кого можно и больше. Намного больше.

— Нет, никогда.

— Да, просто чуть позже, — Нерон еще ускорил шаг, Айвен же просто повисла на его руке.

— С ним я спать не буду. Слышишь, нет.

— Что-то такое ты уже говорила, Вэн. А он в любом случае более подходящая кандидатура, чем один имус.

Пальцы соскользнули с его рукава, а Нерон скрылся в толпе, оставив Айвен в окружении гвардейцев. Зуда не было, раны зажили, но и магия не вернулась. Странное чувство, но Айвен это мало волновало: теперь можно спокойно заняться сооружением ее механизма, а если без магии станет совсем тоскливо, то можно и в самом деле…

Нет. Никогда. Ни за что.

Она потерла виски, потом подошла к одному из фонтанов и опустила в него руки. Темные круги сразу же расползлись по кристально чистой, голубоватой воде, а игравшая здесь до этого ребятня с негодованием разбежалась по площади. Как и их родители: разозленные, но не готовые спорить с вооруженными гвардейцами. Ничего, перетерпят пару минут, дольше Айвен здесь сидеть не планировала.

Почему “нет”? Это очень правильный и логически обоснованный поступок. Если она зачерпнет слишком много энергии и не сможет ее усвоить — просто сгорит, никакого вреда для мира. Зато если все пойдет как нужно, то появится хоть кто-то, способный противостоять Нерону. Брать больше, чем нужно, Айвен не будет.

Точнее — кто-то способный одолеть Нерона, в случае если тот переступит черту.

И ничего сложного, просто секс. С довольно симпатичным мужчиной. Ради благого дела. Предложи это Нерон в первый же день знакомства — Айвен бы не думала ни секунды. Но почему сейчас не по себе от одной мысли?

“Любишь его?”

Глупые слова и глупые предположения! Просто никто в здравом уме не захочет настолько сблизиться с божеством смерти, вот и все.

Она рукой разогнала муть, после чего уверенно зашагала в сторону дворца: есть дела и поважнее, чем сидеть и копаться в себе. К примеру, придумать вопрос, который задаст дочерям Ары.

Глава 25

Такие проблемы, как переспать с кем-то или нет перед Кассандрой никогда особенно не стояли. Почти в каждом мужчине можно найти что-то приятное и симпатичное ей, а если нет — перетерпеть и постараться обернуть все к своей выгоде или минимальным потерям.

Зато в последние месяцы остро встал вопрос: “с кем?”. Злодей-Хиро бывал в Силве набегами, вечно спешил, а в последний раз и вовсе намекнул, что растущий живот Кэсси его смущает. Ксандр вроде бы крутился рядом, помогал в чем-то, но упорно делал вид, что не замечает намеков. Преданный на мужчину походил мало, а связываться с местными дикарями — себе дороже. Так и видятся их женушки, подталкивающие мужей в постель к княгине ради семейного блага.

Трус и предатель Бьерн уже стал казаться чем-то прекрасно-недостижимым, и Кассандра определенно заскучала по временам, когда он со своими незамысловатыми ласками и ухаживаниями находился рядом. Без изысков, зато регулярно, мощно и с гарантированной разрядкой, которой сейчас так не хватало.

Зато дела в княжестве шли на лад. Заводы и фабрики приносили стабильный доход и создавали рабочие места. Впервые за долгие годы в негостеприимном Силве появились переселенцы из других княжеств, а то и вовсе с Авроры. И поток их с каждым днём рос, поэтому нужно было думать о постройке новых домов. И зала для собраний. Анрир только прикрывал лицо ладонью, когда слушал жалобы Кэсси и говорил, что нужно изживать в себе тягу к публичности. И дворцам для собраний.

Большую часть приезжих составляли женщины, девушки, старухи. Они искали у Кассандры защиты, совета, а то и помощи. Маленькие жрицы помогали многим, но далеко не всем, Кассандра до сих пор не могла понять их логику, и стала откровенно уставать от всеобщего внимания.

А поток желающих приобщиться к божественной помощи все рос. Особенно после того, как в одной из газет Кор-Атра напечатали большую статью о центре помощи женщинам и милостивой княгине, которая вначале отреклась от аврорского подданства, чтобы помогать Бьерну, а после его ухода взвалила на себя бремя власти.

Кассандра почти плакала, когда читала это. О да, люди Анрира умели создать нужный образ. Из нее сделали настолько правильную женщину, что становилось тошно.

Ксандр случайно заметил это, выбросил газету, обнял Кэсси за плечи и поцеловал в щеку. Затем нашептывал какие-то глупости и ругал сына. Был отличный момент, чтобы уговорить его на секс, но Кассандре стало неудобно. В этой статье она какая-то другая, более правильная и хорошая, чем в реальности. Надо хотя бы попытаться соответствовать, а не тащить в постель всех подряд мужчин.

Тем более шлюхой она была больше тридцати лет, это закончилось ссылкой в эту дыру. Надо искать другие пути. Возможно, княгиня из нее выйдет лучше, чем содержанка или мать, которую ненавидит сын, а дочери обречены стать жрицами Уводящего Во Тьму.

Будет больше заниматься политикой, устройством жизни своего народа, строительством новых заводов и фабрик. Разведет цветы. Попробует наладить отношения с Беном и кошмарной Лив. Или напротив, начнет ее третировать. Чем там ещё занимаются женщины с неустроенной личной жизнью?

Сейчас, к примеру, Кэсси повсюду искала Анрира с твердым намерением выбить из него денег на строительство ещё одного большого дома для женщин. Раз уж он решил сделать из нее символ защиты больных и бедных, должен вложиться в это не только статейками, но и капиталом. Только кот пропал. Вроде бы прибыл с визитом, обошел все строящиеся объекты вместе с Блудницей, затем исчез. Кэсси пыталась найти его, объездила все вокруг на своем автомобиле, но так и не обнаружила кота. Дежурившие возле портала дружинники его тоже не видели, значит, Анрир до сих пор бродит по Силву, но почему-то прячется от нее.

Кассандра решила сменить тактику и оставила машину возле дома, а после мысленно попросила дочерей привести ее к коту. Малышки сразу же обрадовано потянули ее на север, вглубь леса. Снег давно сошел, почва успела немного подсохнуть, и даже покрыться пёстрым ковром первоцветов. Но холод и цепляющиеся за одежду ветки никуда не делись. Зато сразу за воротами слышалась болтовня Рагны сразу с несколькими женщинами, желавшими просить покровительства у княгини, и Кэсси юрко шмыгнула за кусты. Лучше ветки, чем эти несчастные!

Анрира она нашла быстро: тот прижимал Блудницу к стволу дерева и что-то говорил ей на ухо. Последняя из предтеч выглядела бледной и пыталась его оттолкнуть, но получалось плохо. Потом кот просто схватил ее за руку и почти швырнул на землю, рявкнув, что даёт небольшую фору. Блудница выругалась, но быстро собралась и вначале медленно, потом все быстрее удалилась прочь.

— А ты жесток, — Кассандра решила, что и дальше стоять в кустах глупо, тем более кот ее уже точно заметил.

Он пожал плечами и взглянул на небо.

— А еще “Кровавый” и “Безумный”. Ты забыла? Как думаешь, полдень уже близко?

— С минуты на минуту, — лучезарное в самом деле подбиралось к своей высшей точке. Точнее Кассандра сказать не могла: часы остались дома, да и к чему таскать их в этой глуши, где все и так ориентируются больше по световому дню?

— Тогда у тебя минута, — заключил Анрир.

— Даже не знаю, стоит ли отвлекать тебя от столь важных государственных дел…

— Не отвлекай, если не знаешь, — он еще раз взглянул на небо, потом сменил облик и на четырех лапах унесся в чащу.

***

С доставкой корабля вышло много мороки. Сбор средств, разрешений, поиск подходящей верфи — все это оказалось мелочью по сравнению с попытками пробить бюрократическую стену, окружавшую “Вита-Нову”. Лэнни сражался с ней без малого неделю, а когда все же сумел победить, долго не верил в свой успех.

Но вот она — “Рассветный луч”, небольшой корабль, способный обойти оборону “Вуали” и спустится на Трокс за леди Айвен. Осталось найти достаточно рискового пилота с подходящей квалификацией и можно будет отправляться. Пока что Гвэн проводила рекламную кампанию, но самоубийц, готовых на такой полет, не находилось даже за солидное вознаграждение.

Еще и Габриэль постоянно крутился рядом со своими разговорами о легендах, долге, богах и героях прошлого. Уже тошнило от его постоянно нудежа. Особенно вот от этого: “Вы так стремитесь спасти леди Айвен, но даже не пытаетесь узнать о ней побольше”.

Лэнни пытался. Изо всех сил пытался. Но это не так просто, когда на тебе висит еще столько всего, а изображения со спутников Трокса выходят размытыми и непонятными. К тому же в последние дни на наблюдательном пункте постоянно была толкучка, и Лэнни приспособился ходить туда во время ужина, когда большая часть сотрудников “Вита-Новы” околачивается в столовой.

Леди не всегда удавалось поймать: на свежем воздухе она бывала не так часто, ничем особенным не занималась, так что “узнавание” шло не особенно удачно. Иногда ее не было в кадре, и Лэнни выборочно смотрел другие удачные моменты, снятые за прошедшие сутки.

Но сегодня он понял, что слишком устал, слишком голоден и слишком хочет поболтать с Гвэн, вместо бестолкового сидения в наблюдательном пункте. Поэтому шел он в столовую, как все, а не на привычное место. Пока не заметил дальше по коридору Габриэля.

Стоит пересечься с примом, как получит новую порцию занудства. Ах, вы уже сдались, лорд Леннард! Как же стыдно и не подобает, особенно в вашем возрасте! Тони он в Бездне, этот старый ублюдок!

Поправив воротник и пригладив волосы, Лэнни прошел мимо Габриэля, коротко кивнул и зашел в наблюдательный пункт. Глянет пару минут — затем в столовую и болтать с Гвэн.

Неожиданно леди попала в поле зрения камер спутника. Где-то в северной части Трокса, куда только добиралась весна. Леди бежала по самой окраине леса, то и дело оглядываясь по сторонам. Затем на нее прыгнула огромная черная кошка и повалила прямо на траву. Они боролись несколько секунд, пока зверь не превратился в имуса, придавил леди к земле, разорвал одежду и навис сверху.

Запись выключил Габриэль, неизвестно зачем появившийся именно здесь и именно сейчас.

— Что… зачем вы лезете? — Лэнни попытался оттеснить начальника службы безопасности, но не вышло.

— Думаю, дальше нет ничего любопытного для цивилизованного человека.

— Можно я сам буду решать?

— О, конечно. Если вы хотите посмотреть такое на ночь, то мешать не буду, — Габриэль отошел, освобождая Лэнни доступ к панели управления. — Но все же надеюсь, что ваше любопытство в отношении леди Айвен лежит в несколько иной плоскости. Что в самом деле желаете помочь ей, а не только понаблюдать за сложностями выживания на дикой планете.

Лэнни так и не включил запись. Он почти выбежал из наблюдательного пункта, стукнув рукой о косяк.

***

Котенок прыгнул откуда-то сбоку и повалил ее на траву. Айвен попыталась спихнуть его, но только сильнее распласталась под неожиданно тяжёлым и неподатливый телом.

А ещё он зарычал ей на ухо, уже в человеческом облике и захватил оба запястья и прижал их к спине. Не слишком сильно, давая понять, что все ещё играет, но и без привычной мягкости.

— Пусти, — Айвен тряхнула плечами, — здесь не время и не место.

— Не тебе решать. Помнишь, как мы весело развлекались на Седесе? Тварюшка моя.

Он шумно вдохнул ее запах, поцеловал в шею, а после сел на бедра и, не ослабляя хватку, начал задирать или стаскивать одежду. Айвен извернулась и отшвырнула его, после чего сама влезла сверху.

— Нет, котёночек, лежать на земле я не собираюсь. Придется пострадать твоей спине и заднице.

Нерон обманчиво расслабился и резко потянул Айвен на себя, одновременно заваливая набок.

— Я не в настроении, — через секунду он снова подмял под себя Айвен и в этот раз держал крепче. И брыкаться из этого положения тоже не выходило.

Зато по телу словно текли теплые волны от ощущения этой мнимой беспомощности.

— Ты же не для разговоров дразнила меня, да? Теперь терпи, я хочу развлечься напоследок.

***

За ужином Лэнни раз за разом прокручивал в голове кадры со спутника. Как это могло случиться? Леди Айвен, сильнейший из примов, легенда и вдруг оказалась в такой ситуации. Но она пять тысяч лет простояла в облике статуи, могла за это время потерять магию, ослабеть, попасть в плен к местным.

И к кому? Имусу?

Лэнни передёрнуло от отвращения. Пожалуй, это худшее, что могло случиться с примом. Бездна знает, что сделал бы он, окажись в подобной ситуации. Постепенно еда потеряла вкус, Гвэн все никак не отвечала на вызов, даже Габриэль куда-то пропал.

Поколотив ложкой о край тарелки еще с минуту, Лэнни решил проверить корабль. Просто на всякий случай.

По пути ему никто не встретился, никто не попытался остановить. В такое позднее время ангар покинули даже техники, только дроны-уборщики копошились на полу, подбирая куски оставленной людьми грязи.

"Рассветный луч" стоял в самом дальнем углу, с активированным разрешением на вылет. Кроха по меркам кораблей, не тянущая даже на яхту, зато очень скоростная и незаметная. Именно на таких летали все те, кто смог опуститься на поверхность Авроры или Трокса. Осталось дождаться только пилота, который решится на безумный рывок сквозь оборонную сеть из беспилотников "Вуали".

Лэнни провел рукой по гладкому корпусу и попытался заглянуть внутрь через иллюминатор, но тот оказался полностью зеркальным. Дальше цепляться пальцами за гладкую поверхность и висеть на корабле было глупо, пришлось спрыгнуть на пол. И это ещё хорошо, что никто не видел нечеловеческий прыжок, который помог забраться на нужную высоту: Лэнни и так не на хорошем счету у всяких организаций, которые борются за равноправие альтеров и примов. Ещё немного подставится — и никто не захочет иметь с ним дело, тогда пилота и вовсе не найдешь.

Вообще-то таким кораблем мог управлять и новичок, техника все сделает сама, а если системы маскировки не справятся, то от беспилотников и орудий "Вуали" будет сложно уйти и самому отчаянному из асов.

Когда ступни коснулись пола, Лэнни неосознанно пригнулся от оглушительного звука общей тревоги. Станционный ИИ сразу же прислал информацию о массированном вторжении неопознанных кораблей. Несколько сотен малых судов вынырнули из подпространства вблизи "Вита-Новы" и устремились к Авроре. Лэнни видел кадры, как первые из них разлетались на части от прицельных выстрелов орудий "Вуали".

***

— Эффектно просаживают деньги, — Уинки Морроу с интересом наблюдал за гибелью чужой армады. Флот Союза пока ждал приказа к атаке. Главнокомандующий не спешил ввязываться в битву, и Уинки целиком поддерживал такое решение: зачем рисковать своими людьми и техникой, когда можно спокойно наблюдать за тем, как красиво взрываются чужие корабли? "Вуаль" создавали под противников в разы сильнее этой кучки дилетантов. А настоящие профи никогда не стали бы настолько бездарно атаковать. — Есть что-то завораживающее в том, как разлетаются на части чужие миллионы, — продолжил он, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.

Проклятый Жан потирал подбородок и также скучающе-равнодушно смотрел на огромный экран, изредка подтягивал к себе какую-то область и увеличивал, чтобы внимательнее рассмотреть детали.

— О да, тут вы правы. Вечерами, когда одолевает хандра, я пересматриваю кадры, как аборигены с палками рушат ваших огромных роботов, — наконец заговорил проклятый федерат. — Или как объект четыреста тринадцать выкашивает целую станцию хорошо вооруженных примов. Деятельный парень, смотрел бы и смотрел за ним.

— На него скорее, да? Есть что-то в объекте, привлекательное не только для женщин.

— Вам виднее, — пожал плечами Жан и поймал пальцами голограмму одного из кораблей, который почти пробился к атмосфере Авроры.

Уинки был уверен, что неопознанные суда устремятся к Троксу, за объектом или той, что выдавала себя за леди Айвен, но Аврора? Кого, кроме некросов, можно найти там? Кто может быть привлекательнее объекта или последней из древних примов? Что упустил Уинки?

Жан никогда не признается, ни за что. Есть небольшая надежда на шпионскую сеть, но в последнее время она тоже начала сбоить. Многие затаились, готовясь к скорой войне и не спешили выбирать сторону. Также Жан не признается, что это именно Федерация насобирала летающего хлама по всей обитаемой вселенной и в одном порыве бросила его на оборонную сеть “Вуали”.

Весь голографический экран блестел вспышками, хотя Уинки и знал, что это всего лишь визуальные эффекты, которые добавлял ИИ для упрощения восприятия, все равно любовался зрелищем. Интересно, Федераты послали в эту миссию хотя бы одного настоящего пилота или нет? Вряд ли. Скорее пользуются удаленным управлением. Во обитаемой вселенной не так много психов, готовых пуститься в подобную авантюру.

***

Псих, псих, какой же он псих!

Лэнни обещал себе, что всего-то проверит, в порядке ли система управления, а сам умостился в кресло пилота, пристегнулся, провел пробный запуск и запросил разрешение на вылет у диспетчера “Вита-Новы”.

Тот обозвал его идиотом и посоветовал запихнуть все собранные документы прямо в примовскую задницу, потому как сейчас объявлено чрезвычайное положение и никакие гражданские разрешения не действуют.

Зато ИИ исправно транслировал картинку со взрывающимися кораблями и тем, как эффективно их отстреливают орудия и беспилотники “Вуали”. Славная заварушка, под прикрытием такого количества уничтожаемой техники вполне сможет проскользнуть один крохотный и шустрый корабль. Но шлюз закрыт, наружу никак не выбраться… И все еще нет нормального пилота. Но его может и не найтись, а другого такого шанса не представится.

Лэнни на пробу связался с ИИ и ввел код, доступный только примам. Во времена расцвета их нации все технические приборы снабжались специальной системой, которая давала любому из примов право управления. Первые из творений Создателей слишком ценны для Вселенной, чтобы позволить им убивать друг друга. Или нечаянно дать такую возможность альтерам.

Но это давняя система, уже устаревшая, Лэнни был уверен, что на “Вита-Нове” ее давно отключили. ИИ в самом деле завис на несколько секунд, мигая значком подгрузки данных, затем выдал Лэнни полный доступ к управлению всей технической начинкой ангара.

“Рассветный луч” неспешно оторвался от стыковочного крепления, повисел немного и также неспешно поплыл к шлюзу. Лэнни пока водил рукой над приборной панелью и горящим на экране предложением запустить программу для полета на Трокс.

Средний пилот, со средним количеством часов и навыками, но все равно прим в разы лучше большинства альтеров. На стороне Лэнни реакция, скорость, способность просчитывать все наперед и живучесть. Он может свалиться практически с орбиты и выжить, пускай лечиться придется долго. Так не разумнее ли будет попробовать лететь самому? Спасти леди и, возможно, жизнь тому рисковому пилоту, который позарится на собранные Гвэн деньги?

Но если ничего не получится? Вряд ли они быстро соберут новый корабль и станут ли? Есть ли во вселенной еще один такой же сумасшедший поклонник леди Айвен, как Леннард?

На энфон пришло сообщение от Габриэля, который приглашал выпить с ним чаю и переждать напряженную ситуацию. Лэнни представил, как входит в блок начальника службы безопасности, приветствует его, лежащую на столе девицу, тело которой обложено кексами… И вдавил голографический значок запуска программы.

Корабль рванул с места настолько быстро, что на мгновение отключились гравикомпенсаторы, и Лэнни вдавило в кресло. Вскоре его вынесло в самую гущу сражения, где неопознанные беспилотники вели бой с оборонной сетью “Вуали”. “Рассветный луч” в самом деле оказался слишком мелким, чтобы его заметили, к тому же двигался так быстро, что по нему не успевали прицелиться.

Подбили корабль на самой границе атмосферы. За один выстрел уничтожили двигатель и часть внешней оболочки. “Луч” потерял управление и начал падать на поверхность, слабо подчиняясь командам Леннарда.

Глава 26

Котенку все же пришлось испачкать свою спину в весенней грязи. Не только же Айвен валяться в ней. Еще и лицом вниз. Сейчас же она с удовольствием чертила узоры темной жижей на груди котенка, представляя, как тот взбесится, когда немного придет в себя. А пока можно было лежать на его плече и слушать бешеный стук сердца. Настоящая музыка, в которой давно уже не было сбоев и аритмий.

— В следующий раз просто дам обмазать себя грязью, — он погладил плечо Айвен и поцеловал ее в лоб.

Горячее, аномально горячее дыхание, нужно срочно поднимать Котенка на ноги и вести в тепло, иначе снова заболеет.

— Снова проблемы с потенцией? — Айвен все же встала и собрала разбросанную одежду. Нерон лениво забросил руки за голову и уставился куда-то в небо.

Кто знает, что он там хотел увидеть: с севера натягивало низкие, дождевые тучи. Еще немного и хлынет дождь, тогда хилый имус точно свалится.

— Если будет совсем тяжело, говори, — Айвен кое-как оттерла руки о платок, попыталась очистить лицо, но, кажется, только размазала грязь. — Я смогу найти тебе специальные таблетки, раз свежий воздух и правильные нагрузки уже не справляются.

— Зачем травить организм? И знаешь, немного странный переход на тему импотенции сразу после секса.

— Меня испугали твои разговоры о грязи и твои намёки на последний раз. Знаешь, меня и на сегодня последний не устроит. Тем более быстро как-то дергано, скомкано. Верю, ты способен на большее!

Нерон хмыкнул, после чего лениво встал и тоже потянул на себя одежду, даже не попытавшись оттереть грязь, что очень мало на него походило. Наверняка и это тоже есть в его грандиозных планах. Не так просто представить нечто серьезнее короны императора, но Айвен пыталась. Как и понять, куда постоянно смотрит Нерон? Что там в небе?

Ничего особенного, только непонятные вспышки на самой границе атмосферы, Айвен и разглядела-то их с трудом. Пока одна не разгорелась особенно ярко и не начала падать на поверхность. Нерон быстро застегнул одежду и теперь тоже следил за траекторией падения.

— Это корабль. Метеорит падал бы иначе, — озвучила свои мысли Айвен. — И он разобьётся где-то в километре отсюда. Идём?

Нерон согласился и даже первым убежал вперёд, в кошачьем облике, пока она пыталась рассмотреть детали. Судно небольшое, управляемое, потому как падает не совсем хаотично. Видно, что пилот пытался замедлить его и маневрировать, но со сгоревшими двигателями и защитными экранами выходило так себе.

Корабль огненной дугой прошил небо и рухнул где-то в лесу, после чего взорвался. Айвен еле успела прикрыть глаза и уши, но вспышка ослепила и сквозь прикрытые веки, а перепонки будто лопнули. Первые метры после этого она еле шла, перед глазами плыли яркие круги, а слух пропал вовсе, потом ускорилась, чтобы успеть к тому моменту, когда Нерон вытащил из остатков корабля обгоревшего прима.

Самого настоящего, пускай довольно слабого и сейчас едва живого.

— Надо быстро переправить его в Кор-Атр, — проговорил Котенок, бросил стонущего парня на землю и почти сразу закутал в свой плащ. Айвен скорее читала по губам, чем слышала, но смысл поняла. — Сможешь создать телепорт? Не хочется угробить твоего будущего мужа.

Если мысленно достроить обгоревшую кожу и остатки волос, из прима в самом деле получался тот самый “Старик Лэнни”, друг Гвэн и организатор спасения Айвен.

***

Зеро наблюдал за небом из своей комнаты в храме некросов. Через огромное окно виднелась бесконечная океанская гладь, облака и сотни вспышек, с которыми в атмосферу врывались космические корабли. Искусственное зрение в разы превосходило то, что было у его человеческого тела, а полученная от механической части память постоянно подбрасывала новые знания.

Еще немного, и Зеро определил бы тип кораблей, но те взрывались раньше, чем спускались достаточно низко. Сквозь шквальный огонь смог пробиться только один, подбитым рухнувший прямо в океан.

Храм, точно разворошенный улей вдруг пришел в движение. Сотни некросов устремились к месту крушения, как и Зеро. Почему-то казалось, что случившееся касается именно его. А если нет — можно просто собрать новые деталей для его экспериментов

***

Примы очень живучи. Слабые, переродившиеся, бледные тени тех, которые правили вселенной во времена расцвета Седеса, они все равно оставались примами — эталоном и живым совершенством. Только благодаря этому прим-лорд Леннард был еще жив.

Айвен проверяла его пульс и следила за дыханием, укутала в плащ котенка и все равно понимала, что бедолаге в любой момент может стать хуже. Собственных сил помочь ему не хватит, ее нынешний максимум — мысленное послание Кассандре, и за это Айвен расплатилась жутковатыми язвами на руках.

Нерон выглядел до безобразия спокойным, просто расхаживал вокруг и ничего не делал. Если бы существовала хоть одна крохотная возможность, что он замешан в появлении Леннарда — Айвен бы сразу и безоговорочно поверила в это.

Будущий муж трясся от холода, сдержанно стонал, просил пить и обезболивающего. Типичное поведение для мальца. Сложен Лэнни тоже довольно типично: красивый и умеренный рельефчик из спортзала, местами откровенно подкорректированный добавками и пластикой. Пускай легкой и умелой. Малец красив. Этакая улучшенная и доработанная копия Нерона. Сытый домашний котенок против дикого взрослого кота с разорванным ухом. Очевидный выбор для старой одинокой леди.

Кассандра появилась быстро и не одна. Следом из телепорта вышел хмурый Ксандр, который почти сразу отвернулся, чтобы не глядеть на сына. Нерон тоже взбесился, хотя и старался держать себя в руках. Айвен знала если не всю, то часть правды об отношениях между котами, и не могла до конца понять ни одного, ни второго.

Чем нужно руководствоваться, чтобы продать своего сына?

Как можно запихнуть в такую дыру отца? Это своеобразное прощение, безразличие или месть куда более извращенная, чем кажется на первый взгляд?

Но старший не ее дело, разобраться бы с младшим.

Кассандра обошла Лэнни со всех сторон, брезгливо тронула его пальцем и попыталась уклониться от своих прямых обязанностей:

— Я же не лекарь, никогда не пробовала такие мощные заклинания.

— Используй не мощное. Заживи ему немного кожу, дальше пусть латают в Кор-Атре, — Потворствующий Злу свидетель, если эта курица сейчас же не возьмет себя в руки, Айвен применит что-то из раздела запретной магии, которая позволяла бы контролировать людей. Перестроит того же “червя”, созданного Креем.

Что Нерон мог разглядеть в Кассандре? Обычная, поверхностная девица, трусливая и истеричная. Падка на материальные блага и предаст при первом удобном случае.

— В ту пору в наших краях было не слишком хорошо с женщинами, — произнес Котенок.

— И с мужчинами тоже, — Кассандра бросила на него злой взгляд, но все же опустилась на колени рядом с обожженным Леннардом, положила руки на его грудь и зашептала что-то. Старые, почти забытые слова, такими жрецы Приводящего в Свет просили помощи у своего покровителя.

— О-о-о, две деревни половозрелых активных котов. Но подкармливали и жалели Кассандру только мы с папашей. А она помогала мне с уроками. Порой людей сводят воистину странные вещи. Про этих двоих не спрашивай, до сих пор понятия не имею, что они могли найти друг в друге.

Старший кот и Кассандра одинаково уставились на Нерона, но тот будто успокаивался все сильнее и уже откровенно скучал.

От магии Кассандры Леннард быстро шел на поправку: волдыри подсыхали и осыпались корками, из-под которых проглядывала розоватая кожа. Еще тонкая и нежная, готовая лопнуть от малейшего движения. Сам Ленни очнулся быстро и почти сразу подскочил на ноги и бросился к Айвен.

— Леди! Как вы? В порядке?

Грязный, обожженный и практически голый, малец смотрел преданно и с таким обожанием, что Айвен невольно ему улыбнулась. Неужели Ведущий По Пути решил сжалиться над ней и впервые послал адекватного человека?

Прима! Самого настоящего, пусть и слабого. Не кота, не дрона, не ненормального альтера, а прима! Жаль, что Лэнни разбил свой корабль, механизм Айвен будет готов только через десять дней, сильнее его сборку не ускорить.

— В полнейшем, — она с трудом вытерпела слишком тесные объятия Лэнни, который внезапно решил поддаться чувствам, и запоздало вспомнила, что и сама выглядит неважно.

Котенок же со скучающим видом обошел поваленное дерево, пнул какую-то ветку и незаметно отдалился. И это правильно, сейчас все их отношения казались Айвен помутнением, ошибкой, чем-то постыдным и неправильным. Прим-леди не приближают к себе котов, иначе, как для утех, для серьезных отношений у них всегда найдутся более достойные кандидатуры.

— Но вы… я… Здесь же объект четыреста тринадцать!

Он ткнул пальцем в старшего кота, затем все же опомнился и повязал пальто вокруг бедер, хотя кого бы здесь стесняться? Кассандра, если считать все энергетические следы на оболочке, могла бы писать научные трактаты о мужских тестикулах, Айвен бы отредактировала местами. А у Ленни успела все разглядеть и запомнить, и странно, но ничего не чувствовала по этому поводу.

А это как-то неправильно в отношении будущего мужа! Возможно, стоит просто узнать его поближе? Котенок тоже не сразу заинтересовал ее в этом плане.

Хорошо, почти сразу, когда пригласил на танец. Нагло и безапелляционно, будто все на свете только и мечтают потанцевать с лопоухим альтером.

— Он не так страшен, как кажется с “Вита-Новы”, — Айвен взяла мальца за руку и повлекла в сторону Кор-Силва. Надо же было придумать такое пафосное название для обычной деревни. Нерон молча шел следом, а его отец, внезапно ставший “объектом”, вел под руку Кассандру и следил, чтобы на пути неуклюжей беременной женщины не подвернулось ветки или ямы.

И что их может связывать? Какой-то он слишком скучный и пресный, слишком домашний и покладистый, слишком непохож на Нерона. Хотя это, возможно, и плюс.

— Нет, что вы! — продолжал Лэнни, — он признан опаснейшим из когда-либо живших имусов: убил наибольшее количество примов. Почти три десятка, и это только известные. Также четверо наших собратьев числятся пропавшими без вести, после неудачной посадки на поверхность Трокса.

Айвен поглядела на Котенка, но тот беспечно пожал плечами.

— Ты что-то знаешь об этом? Здесь в самом деле есть примы?

Он ответил мысленной картинкой, на которой пьет красную жидкость из бокала и поглаживает спину испуганной блондинки.

— Никто не спорит, что ты злодей, этим не удивить. Меня интересуют только примы.

Вполне вероятный исход, почему только она не додумалась до него раньше. Собратья точно вмешивались в дела Седеса, меняли там растительность и животный мир. Они похищали Котенка, значит, спускались на Аврору или Трокс, почему бы кому-то из них не выжить?

До этого сама мысль, что имус может пленить примов казалась абсурдной, но Нерон не раз говорил, что пожелай он насильно удерживать Айвен, справился бы с этим. Если достроить логическую цепочку до конца, можно было бы догадаться, что утверждает это он не голословно, и в самом деле имеет практический опыт.

В голове у паршивца была только очередная пошлость, про обвязанную веревками обнаженную Айвен и его самого, ласково оглаживающего ее плечи плеткой.

Лэнни, кажется, уловил если не детали, так настроение их мысленного общения, потому как споткнулся и чуть не упал на землю. Нерон подхватил мальца под руку и подставил плечо.

— Обопритесь, лорд, вы пережили нелегкий спуск.

Лэнни с наслаждением привалился к боку котенка и отступил от Айвен. Конечно, показывать свою слабость перед легендарной прим-леди — непозволительно, а коты созданы для подобного.

— Я…, я просто удивлен. Слышал, что объект здесь кто-то вроде правителя. Такому не пристало шататься по лесу.

Кассандра дернула верхней губой и скривилась, старший кот сверлил взглядом сына, а Айвен решила пока не вмешиваться в эту комедию. Если Лэнни в самом деле прим — быстро раскусит ублюдка.

— Он крайне демократичен, — все же ответил Нерон. — Тем более компания подобралась отличная: прим-лорд Леннард — надежда всего Союза, будущая легенда боевых действий во время войны с Федерацией, прим-леди Айвен — легенда прошлая, но от того не менее значимая, и, могу поспорить, у нее ещё не всё шестерёнки заржавели, леди покажет, как нужно бить зеленофлажников. Ну и леди Кассандра — княгиня, сильный маг, будущая мать невиданной мощи жриц, борец за права женщин, заступница слабых и просто красотка!

— А вы кто? — Леннард остановился и попытался выдернуть руку из хватки Нерона.

— Всего лишь скромный ученик своих учителей, лорд. Вы можете звать меня "Ушастый".

Он чуть склонился, издевательски выражая почтительность, и повел Лэнни вперёд.

Нерон вконец обнаглел: издевается над ребенком! Сколько там лет этому мальцу? Тридцать? Двадцать пять?

— "Ушастый" ему не подойдёт, в порыве необъяснимого милосердия, я исправила этот дефект, — Айвен шагала рядом, чтобы держать происходящее под контролем.

Нерон же довольно ухмыльнулся и безотчетно тронул мочку левого уха, теперь идеального и прижатого к черепу.

— Попробуй такие варианты, как: Безумный или Кровавый, — закончила мысль Айвен.

Леннард шарахнулся в сторону и сразу же шмякнулся на зад, не удержав равновесие. Ксандр покачал головой и увел Кэсси дальше, а Нерон только пожал плечами и спрятал руки в карманы брюк, как знак того, что именно сейчас не особенно настроен на кровавые безумства.

О да, гроза всех примов, которого тошнит при каждом удобном и нет случае, а ещё колотит от малейшего ветерка. Он и сейчас ежился от холода, потому как остался в одной тонкой рубашке. Постеснялся натягивать свитер перед эротическими заигрываниями со своей тварюшкой. Надо будет подарить ему комплект термобелья и шапку-шлем. И варежки. Теплый шарф. Шерстяные носки.

Нерон ссутулился и зарычал, отчего старший кот на мгновение напрягся, затем расслабился и повел Кэсси быстрее. Айвен уже давно научилась различать, чем можно задеть котенка, чем — нет. И когда он всерьез злится, а когда просто играет. Поэтому приблизилась и почесала его за ухом:

— Хороший котик, хозяйка довольна!

— Какие действия, такое и отношение, так что без обид, — добавила она мысленно.

Тот зарычал ещё громче и сменил облик, как намек: какое отношение, такие и действия.

— Он вас слушается, да? — наивный Лэнни только-только начал подниматься с земли, как Нерон прыгнул ему на грудь, зарычал и клацнул челюстями прямо над горлом мальца.

— Не всегда, ещё молодой и необученный. Котенок, одним словом.

Айвен взяла Нерона за шкирку и потащила его прочь от Лэнни. Паршивец правдоподобно упирался и рычал, даже на нее огрызнулся.

— Ты посмотри на эту грязную шею, подсохшие корочки, запах гари — тошнить же будет неделю.

Согласие. Отвращение. Вначале пусть подрастет.

— У него хотя бы есть шансповзрослеть. Не хочешь вернуться к привычному виду?

Нерон ответил до противности приторной картинкой, на которой Айвен сжимала Лэнни в объятиях и целовала его, а вокруг развевались их волосы и пальто котенка. И кружились лепестки цветущей вишни. Только у Айвен была более мужественная фигура, никакой груди и прочего, а у бедолаги Лэнни комплекция подростка.

— Когда-нибудь я оторву тебе голову, — подытожила Айвен.

Нерон же поскреб лапой землю, затем в несколько прыжков забежал вперёд и оглянулся один раз, будто намекая, что не будет мешать их разговору.

— У вас все в порядке? — Лэнни почесал затылок и с трудом встал на ноги. Его ещё потряхивало: такое падение, ожоги и встреча с котёнком точно не пошли мальцу на пользу.

— Более чем. Проблемы у тебя, если решился на такой самоубийственный полет.

— Но я…, — он замялся, затем выпалил на одном дыхании: — летел спасать вас, леди! А момент был подходящим, несколько сотен кораблей без опознавательных кодов штурмовали оборону "Вуали".

— Тогда ты очень зря угробил корабль, малец. Здесь их не штампуют.

— Я не понимаю, как сам выжил. В последний момент сработало чье-то защитное заклинание.

"Чье-то заклинание". Точно, малец. Необученный, бестолковый и отчаянный. Вместе с тем такой искренний, честный, открытый… И смотрит с таким обожанием и восхищением, что это приятно греет самолюбие Айвен. Все лучше постоянных подколок Котенка. И сам Лэнни как копия Нерона. Такого Нерона, который не умирал восемь раз, не вскарабкался на самую вершину власти, не ненавидел примов и сумел сохранить все хорошее, что было в нем при рождении.

— Откуда рядом с “Вуалью” сотни неопознанных кораблей? — Айвен попыталась прогнать из головы все эти слащавые мыслишки и лишнюю сентиментальность. Почему, когда смотрит на Лэнни, все равно думает о Котенке? Они просто-напросто похожи, наверное, какая-то отдаленная родня.

— Федерация, скорее всего. Они часто прощупывают границы, будет война, об этом все говорят.

— Война? С кем?

— В ваши времена их называли “зеленофлажниками”, а сейчас это полноценное космическое государство альтеров.

— Потом расскажешь, — много информации из него не выжать, так только расстраиваться больше. Война? Серьезно? Во времена расцвета Седеса зеленофлажники были скорее партизанами, но за пять тысяч лет доросли до настоящих врагов Союза. Судя по рассказам Лэнни, врагов опасных.

— Да, жаль, что мы не скоро выберемся отсюда. Но все равно рад встрече с вами, леди!

Он неловко взмахнул руками, будто хотел обнять Айвен, но передумал. Нерон же остановился на месте и следил за их действиями.

Что там должно быть следующим пунктом в его плане?

— Выберемся. Очень скоро, не кисни, малец!

***

Протекторы и бойцы визумария быстро окружили место крушения. Бессмертные же, неспешно, как подобает тем, кто давно мертв, выжидали в стороне. Всю нужную информацию аврорцы передадут позж, когда сами во всем разберутся. Но контролировать людей стоило, тем более в такой экстремальной ситуации.

Зеро тоже издали наблюдал, как горящие болиды рассекали небо и по одному падали в единый океан. Почти все подбитые, разваливающиеся, покореженные. Но один оказался почти целым. протекторы набросились на него, как стая хищных птиц, магией подтаскивая к поверхности. Где-то в океанской глубине, вероятно, суетятся Троксцы, а Зеро огляделся и тайком ушел под воду. Его новое тело могло обходиться без кислорода и не боялось холода и сырости.

Оно было совершенно. Сейчас, рассекая бурлящую воду мощными движениями рук, Зеро понимал, как ошибался, когда пытался привязать душу Лейлы к очередному трупу. Глупость и слепота. Безумный никогда не цеплялся за прошлое и привычное, он шел вперед и неизменно выигрывал. Зеро следовало бы сделать также: идти вперед. Никаких слабых человеческих тел, только совершенные произведения из металла и плоти, вроде того, что служило ему сейчас.

Вокруг плыли обломки, пузырьки газа и какая-то маслянистая муть. Видимости никакой, но новые глаза всегда находили корабль и помогали выбрать направление. А еще Зеро понимал, что точно успеет первым. Но когда достиг цели, то увидел только цельный металлический корпус, пробитый в одном месте. Но от одного касания он распался, а прямо к Зеро выплыло нечто. Тоже механическое, но небольшое, похожее на обезьяну с кучей паучьих лап на спине. Существо вцепилось в его грудь и указало лапой вверх.

Зеро начал всплывать, большей частью на двигателях, чем за счет собственных движений, чтобы оказаться в стороне от бессмертных и тем более от протекторов. Он выбрал одну из плавающих платформ, вскарабкался на нее и посадил обезьяну на каменную скамью. Причудливое существо пару секунд мигало глазами, затем затрещало забавным механическим голосом:

— Меня зовут Роди, я буду вашим личным проводником в место, где вас ждет новая жизнь и новые возможности. Мое руководство очень заинтересовано в вас и вашей работе и готово поддерживать во всех начинаниях.

Вопросы так и вертелись в голове у Зеро, а мелкий механизм протянул лапу и развернул над ней панорамное изображения с сотнями, а то и тысячами заготовленных механических тел, просторные лаборатории и залы для испытаний. Оборудование и сотрудники. Просто мечта, а не предложение. Вполне возможно, опасное, но много ли страхов у того, кто давно мертв?

— У меня будет ряд условий, — напомнил Зеро. — И не представляю, как выбраться с Авроры.

— Мое руководство готово на все ради такого сотрудника. Не волнуйтесь, мы справимся с вашей транспортировкой.

Роди сложил лапы вместе и из-под воды сразу в нескольких местах показались детали космических кораблей.

Глава 27

Несколько дней спустя

— Приятно, что ты так спешишь затащить меня в постель, первый раз вижу такое рвение. И оно, знаешь ли, греет.

Котенок шагал следом, ссутулившийся и напряжённый, болтал почти без остановки, но Айвен не перебивала: тишина была бы еще хуже. Абсолютно дикая и дурацкая ситуация, в которую не должна попадать прим-леди.

— Не тебя, — напомнила она котенку и еще раз оглядела окружающее пространство: редкий лес, ухающий звуками ночной живности, не так далеко от бывшей резиденции Арк Хай. Можно идти и дальше, поискать более живописное место, или плетень, как предлагал Нерон. В принципе, какая разница, наблюдателей здесь нет, местность примерно одинаковая, главное, чтобы трава в спину не впивалась, и хищники не подкрались.

Но Айвен все шла, Нерон тащился следом и говорил.

— Так и норовишь напомнить об этом! А пощадить мое нежное сердце? Самооценку? Собственнические чувства? Страх?

— Что он мне больше понравится?

— Хотя бы!

— Иногда не могу понять, чем ты мне нравишься, — Айвен вздохнула и снова вгляделась в маятник, который дала Кара.

Чокнутая мать котенка обещала, что тот укажет безопасное место, но пока камешек на нитке просто бестолково болтался. Возможно, на Седесе и не было безопасного места, оно располагалось на Троксе, но рисковать населением целого мира, если что-то пойдет не так, Айвен не хотела.

Платить за все только своей жизнью, вот что правильно. Даже за глупость.

— Просто я недурен собой, умен, обеспечен, могу поддержать беседу и хорош в постели, кто знает, что во мне симпатичного?

— Забыл упомянуть свой чудный характер и идеальные уши.

— Посчитал лишним, в конце концов это ты их сделала.

Он в который раз пригладил ушную раковину, ожидая, что иллюзия развеется, и хрящ снова начнет торчать. Но Айвен исправила все на уровне энергетической матрицы, на которую наносились и те самые татуировки, которые зарастали вместе с кожей при ранах или же увеличивались, когда росло тело.

Исправила в то прекрасное время, когда любой всплеск магии не покрывал ее кисти незаживающими язвами. Те и сейчас были сплошь перебинтованы и покрыты мазью, что дала Кара, но заживать начали только сейчас, в трех километрах от портала.

Они очень далеко зашли в поисках подходящего места. Непозволительно далеко для простого секса. Это уже не на шутку напоминало то, как мальцы искали себе туалет во время полевых учений. Обычно вначале они искали наиболее подходящие кусты, затем, старшие по званию — уже самих мальцов. Но проклятый амулет все никак не желал успокаиваться. Чем его не устраивала конкретно эта поляна? Трава на ней мягкая, деревья со всех сторон и ручей. Невероятной романтичности место. Сюда бы еще разлетающихся в ночи светлячков — было бы просто идеально, точно сцена в любовном романе, которые писала Айра. Но маятник вся тянул дальше.

Нерон резко выхватил камень, обрывая нить, на которой тот висел, и зашвырнул в ручей.

— Истинные герои сами творят свою судьбу, — пояснил он. — Но если ты еще не нагуляла аппетит, можем сделать круг и вернуться сюда. Это же так романтично: ночная прогулка по дикому лесу, почти как свидание.

— Тогда ты, как истинный безумно влюбленный, должен был подготовить мне поляну всю усыпанную фантастическими цветами, клетчатую скатерть, корзинку с закусками и хриплого гитариста, который бы пел из кустов на незнакомом языке. Я бы думала, что о любви, а на самом деле о неурожае картофеля.

Нерон огляделся, затем распахнул плащ, аккуратно повесил его на ближайшую ветку, затем нарочито медленно, издеваясь, начал расстегивать рубашку.

— Строго говоря, мне сегодня ничего не перепадет, нет стимула стараться.

— Когда-нибудь я тебя убью, — Айвен пятилась от Нерона и не могла остановиться. Глупо, странно, неправильно. Так не должно быть. И так бы не было, найдись другой выход. След другого выхода. Малейшая вероятность. Или время на поиски. Но она пусть и плохой, но все же патрем, и не может дальше играть в стыдливую девицу, когда безопасность Союза под угрозой.

— Убьешь, — внезапно согласился Котенок и поймал ее за руку, привлекая к себе. — В одном из вариантов будущего, и до этого момента ещё далеко. Вэн, — он разом посерьёзнел, отчего стало ещё хуже, — я буду рядом. Постоянно. Просто не на ведущей роли. Если что-то пойдет не так, я все остановлю.

— Ты даже мой талисман выбросил.

Хотелось отказаться от затеи. Хотелось, чтобы Нерон начал отговаривать. Запсиховал. Связал Айвен и утащил отсюда, а не стоял вот так спокойно напротив и не смотрел своими нечеловеческими глазами.

Слишком яркими для альтера.

Слишком большими для прима.

Слишком хитрыми для имуса.

— От Ары не так много пользы, на самом деле, — ответил он. — Когда-то Кара спасла меня, взяв клятву с одной из тварей, что та вылечит обречённого младенца. Но когда я вырос, то узнал, что не хозяин своей жизни. Помощь пришла, но плата оказалась слишком высокой.

— А чем ты заплатил за это? — Айвен подняла выше замотанную бинтами ладонь.

Нерон усмехнулся, после его внешность поплыла, становясь вновь стопроцентно примовской и правильной, как и энергетическая оболочка. Не-котенок притягивал своей силой, мощью, улыбкой без тени ехидства и даже глазами, такими правильными сейчас, но все равно Айвен не могла представить, как целует или идет дальше с этим.. существом.

— Он заплатил тобой, — ответил ей уже совсем чужой голос.

***

На новом месте Лэнни не нравилось. Его не запихнули в темницу, не ограничили в передвижениях, предоставили вдоволь еды, книг и развеселых девушек, ни к одной из которых он так и не прикоснулся, зато на годы вперед наслушался песен и насмотрелся на откровенные танцы. Но дворец великого князя Лэнни все равно не нравился. Возможно потому, что здесь обитал объект четыреста тринадцать, и только ленивый не болтал о связи их ненаглядного величества с Блудницей.

Все это плохо укладывалось в голове, а еще в такие моменты Лэнни особенно остро ощущал себя придурком, потому как те же сплетники единогласно и неоднозначно намекали, что леди любит погорячее и пожестче. А он-то, спаситель! Угробил корабль, чуть не умер сам и героически не спас легенду прошлого от ее сексуального досуга. Когда Лэнни думал об этом, хотел стукнуться головой о стену.

Но главное в этой ситуации — никогда и ни за что не признаваться Габриэлю, иначе станет предметом насмешек до конца жизни.

Впрочем, теперь Лэнни намертво заперт на этой планете и надежно защищен от подколок начальника службы безопасности “Вита-Новы”. Такое себе утешение, но в его ситуации — единственное.

Конечно, Лэнни хотел починить корабль. Почти постоянно торчал рядом с его обгоревшим корпусом и пытался хотя бы немного подлатать особенно сильные повреждения. Ему в этом помогали рабочие, дерганный дрон, который не любил примов и просил называть его “Кастор” и еще странный седой мужчина, знавший стихи на все случаи жизни. Он в принципе был самым адекватным и милым в этой компании, если бы изредка попадал в размер стиха.

Но самой большой проблемой был объект четыреста тринадцать. Хаос и Бездна, этот имус выглядел настолько обычно и безобидно, что Лэнни переставал его бояться. Хуже того, иногда они разговаривали. И выходило это легче, чем с Габриэлем или самой леди.

— Знаешь, а тебе бы поднажать на тренировки.

Объект, как всегда, появился внезапно и не стал тратить время на приветствие и прочее, сразу же перейдя к делу. Выглядел он неважно: весь какой-то помятый и потрепанный, со следами чьих-то пальцев на шее. Те быстро бледнели и растворялись, но Лэнни все равно заметил, что посередине отметин кожа почти обуглилась. Но кот не придавал этому абсолютно никакого значения и вел себя так же надменно и самоуверенно, как и положено матерому убийце примов.

— Весь этот рельеф, скорость реакции и прочая ерунда. Девушкам нравится, в бою полезно, — продолжал он болтать. — В общем, не отлынивай. И возьми за привычку прятаться в душе после секса. На час минимум. У Вэн потом наступает фаза раскаяния за содеянное, отчего она начинает злиться на партнера.

— Я…

— Да, она с тобой переспит, обязательно, — кот хлопнул его по плечу. — Ты же как те самые безвкусные десерты, которые не портят фигуру: такая же пресная, зато правильная замена меня. Уж не теряйся там, не позорь наш род!

И подмигнул, после чуть отступил в сторону, освобождая место для кого-то.

Сразу же похолодало и подул сильный ветер. Лэнни задрал голову и заметил, как над столицей собираются тучи. А еще все энергетические потоки будто сошли с ума. Их рвала на части, трепала и перекручивала сила, аналогов которой Лэнни не знал. Что-то очень мощное пришло на Трокс, и оно тянуло из мира энергию.

А после пространство пошло рябью и вновь стало нормальным, выплюнув на площадку рядом с кораблем леди Айвен. Она казалась темным пятном, чем-то тяжелым и болезненным из-за ненормальной, сумасшедшей выкачки энергии из всего вокруг. Лэнни невольно отступил и попытался набросить на себя защитное заклинание, но оно сразу же распалось на куски и впиталось в энергетическую оболочку леди.

— Собирайся, малец, у тебя пять минут. Мы здесь загостились, — бросила она, даже не взглянув в его сторону. Ее вниманием владел кот. — Мне нужны остальные.

— Они гаранты того, что ты не разнесешь здесь всё, как только попадешь на “Вуаль”, — ответил объект и пожал плечами так невозмутимо, словно говорил с обычной девицей, а не самой сильной из примов.

— Ты забываешься, — леди взмахнула одной рукой и вокруг кисти сразу же образовался светящийся шар из энергии.

— Около тридцати лет я думал об этом, предусмотрел и тот вариант, в котором ты решаешь разгромить тут все.

Седовласый сжал рукоять меча и повернулся к Лэнни. Сразу же заныла правая рука от пальцев до локтя, как и спина, и ноги. В него будут стрелять, сразу с нескольких сторон, вполне возможно, отрубят кисть — Лэнни понял это вполне отчётливо и ясно. Интуиция его работала не так хорошо, как у истинного представителя рода, но иногда она подсказывала будущее. И обещанное Лэнни не нравилось.

Он с опаской взглянул на леди, на кота, на меч седовласого, все ещё скрытый ножнами и подумал, что зря не запасся ритуальными ножами. Если захватят в плен — они бы пригодились.

— Ублюдок, — бросила леди Айвен и, не рассеивая заклинание, шагнула к коту.

— А то ты не знала, — пожал он плечами. — И береги там ребенка, — кивок в сторону Лэнни, — герой из него вырастет еще не скоро.

— Ещё попроси отправить весточку, как доберусь, — леди хмыкнула, но без всякой злобы.

Лэнни таращился на них обоих, чувствовал, как по спине бежит холодный пот, пытался просчитать заклинания для защиты и понимал, что лишний в этой ситуации. Тот самый ребенок, неизвестно зачем присутствующий при взрослом разговоре.

— Неплохо бы, — согласился кот. — Не лютуй там сильно, пожалей народ, они ещё не знакомы с твоим кротким нравом.

— Конечно, милый!

Они все болтали, стоя в считанных сантиметрах друг от друга, не замечая бурю, десятки направленных на них взглядов, сошедшую с ума магию, что кружилась вокруг. Такая абсурдная пара, но Лэнни чувствовал, что за этими словами и глупостями был скрыт длинный мысленный диалог.

— Простите, — голос прозвучал тихо и беспомощно, но к Лэнни сразу же обернулись. Надо было продолжать, несмотря на прилипший к нёбу язык. — Простите, но как мы выберемся отсюда?

Леди на мгновение закатила глаза, затем взмахнула рукой и к кораблю полетели целые листы стали. В процессе они превращались в нужные детали или пласты обшивки и приклеивались точно к выбранному месту. Не прошло и минуты, как "Рассветный луч" стал даже лучше, чем при сборке. Лэнни видел изменения в двигателях, в форме носовой части и встроенных орудиях. В том смысле, что у корабля до этого в принципе не было никаких встроенный орудий. Это сильно повышало цену сборки, и инженеры отказались даже от слабых пушек. Сейчас же "Рассветный луч" ощетинился целым их рядом.

— Все равно корыто, но теперь не буду чувствовать себя в нем голой, — леди хлопнула по корпусу и открыла шлюз, чтобы забраться внутрь, затем остановилась, подошла к седовласому и пожала тому руку.

— Ты хороший воин, Кейташи Вада. Хочу оставить тебе подарок, забери его у Кастора, когда все будет плохо. И да. Подарок очень любит стихи и твой голос, думаю, тебе понравится.

— Держи, — Вада в ответ протянул ей нож, крепкий и потёртый, таким не режут мясо и не точат карандаши. — Твоя честь вряд ли пострадает, да и демоны с ней, если честно, но для врагов пригодится.

— Спасибо, — леди приняла подарок, даже улыбнулась одними краешками губ. Седовласый же порывисто выдохнул и заключил ее в объятия.

— А мне ничего не хочешь оставить? — влез кот.

Он говорил несерьезно, скорее подначивал леди, и та уже готовила свой ответ, но Лэнни опередил:

— Вот, это сгодится?

И протянул коту энфон. Дорогущую модель, непатриотично купленную в Федерации. Реклама гласила, что гаджет легко перенесет взрыв, погружение на глубину в километр и пару суток в открытом космосе. И энфон в самом деле не особенно пострадал: помятый корпус разгладился, обгоревшие места потихоньку зарастали, а связь и до того работала отлично, Лэнни даже пару раз переговорил с Гвэн.

Кот с подозрением смотрел на подарок и пока не протягивал за ним руку.

— Чтобы ответить на вызов, достаточно провести по поверхности вот так, — показал Лэнни. — Чтобы набрать чей-то номер, нужны данные от этого человека.

— Он все равно не разберется, — леди отобрала энфон и впихнула его в руки коту.

— Попрошу Кейташи, он уже все запомнил.

— Не впутывай меня в отношения с техникой! — седовласый отступил и с опаской поглядывал на Лэнни.

А леди и кот все стояли рядом, вместе держась за энфон. Очень долго, почти бесконечно. И молчали, даже в мыслях, пока леди резко не отпрянула и не скрылась в корабле. Лэнни же хотел было вернуться в свою комнату, где его ждала крутая местная куртка, настоящая ручка с чернилами, бумага из растительных волокон и много других мелочей, которыми успел обзавестись за прошедшие четыре дня. Но просить леди подождать, когда ему уже давали время на сборы — было неправильно.

— Я все сохраню до твоего возвращения, — кивнул ему кот. — Будь осторожен, лорд Леннард, младший из рода Веден Рей.

Глава 28

Сколько раз она представляла этот момент? Один, два, тысячу? И каждый раз в нем сердце пело, а душа переполнялась радостью. В реальности же Айвен сидела, откинувшись в пилотском кресле и наблюдала за показаниями приборов, стараясь не глядеть на трясущегося Лэнни.

Самый настоящий прим, чтоб его! Испугался и дрожит, вместо того чтобы радоваться скорому возвращению к своим. Сейчас на “Вуаль” — и спустя несколько дней переберутся на станцию. Все же Айвен, как и любой приличной женщине, хотелось чувствовать себя уверенно при встрече со столькими мужчинами, а с орбитальной станцией за спиной это намного проще.

Она же не котенок, который и голым среди врагов чувствует себя не меньше, чем императором всех родившихся под светом лучезарного. Но он знал свою судьбу, знал до самого конца, и ни разу не ответил, что будет дальше. Боялся, что Айвен помешает его планам или же хотел оградить от чего-то?

А то, как она получила силу? Знал ли котенок все с самого начала или до сих пор ни о чем не догадывается? О ее слабости, к примеру.

... Он решил обойтись без долгих разговоров, почти сразу потянулся к губам Айвен и поцеловал. Непривычно напористо, не так, как делал Нерон. Но быстро исправился, когда уловил ее настроение, и в точности повторил действия своего аватара.

Механически, без эмоций и лишних движений. Только все лучшее и проверенное. Напор, движения губ и языка, положение рук, на какой секунде можно начать расстегивать одежду или прижать к себе, вдавливая в идеальное тело.

Все правильно, приятно, рассчитано на ее удовольствие и невозможно, просто непереносимо противно. От самой себя в первую очередь. На кону будущее Союза, а в голове стучит только: остановись, остановись, не делай этого!

Чужие руки скользили по телу, избавляли Айвен от одежды, умело ласкали и разжигали страсть все сильнее. Но чем дальше заходил он, тем невыносимее становилось.

Где-то там, на краю сознания божества все еще сидит Котенок, без власти над собственным телом, без возможности вмешаться. Просто сторонний наблюдатель, влезший в это ради будущего благополучия Айвен.

Страшно ли это после восьми смертей? Больно ли после стольких предательств?

— А ты можешь сделать так, чтобы Нерон нас не слышал?

Тот, кому даже в мыслях не получалось дать имя, пожал плечами, затем кивнул.

— Говори, теперь здесь только я.

Он сел напротив и чуть склонил голову, как любил делать котенок. Без всякого стеснения по поводу отсутствующей одежды или дискомфорта от летающей вокруг мошкары. Не человек, это так заметно, что становится не по себе.

— И ты правда хочешь? — Айвен же подтянула к себе куртку и накинула на плечи.

— Раньше было любопытно. Ты же единственная в своем роде, в мире больше не осталось истинных примов.

А сейчас он и так все знает, потому что постоянно присутствует в голове у Котенка.

— Мы видим ваш мир, можем влиять на некоторые процессы, но опосредованно, через аватары или жрецов. Такова воля Создателей. Поэтому божества иногда выбирают аватаров, а духи из Долины отражений берут себе человека-носителя и делают его двуликим. Чтобы чувствовать запахи, любоваться красотой мира, пробовать пищу и познать другие плотские удовольствия. Мне нравится жить и чувствовать то, что чувствует Анрир. Он особенный даже среди вас. Но ты и сама знаешь об этом. Другого такого нет…

Да, другого нет. Другого такого наглого, расчетливого, упертого типа! Но Айвен избавилась от Котенка, оторвала себя от него, с кровью и мясом. И не важно, сколько живой плоти потеряно и при этом, и какая боль была расплатой. Но все позади, до новой и спокойной, правильной жизни осталось совсем немного: короткий перелет на "Вуаль" и встреча с сородичами. Айвен все ещё надеялась, что среди них есть кто-то постарше Лэнни.

— Сколько тебе лет, малец?

От вопроса он чуть не подпрыгнул, потом провел руками по лицу и пробормотал:

— Двадцать… пять. Двадцать пять, леди.

— Уже совсем взрослый. Служил?

— Военная академия, отличник.

— Ого!

И этот милый ребенок — ее будущий муж? Да на него надави посильнее — расплачется и сбежит к маме.

— А девушка есть? — Айвен видела, насколько мальцу неприятны вопросы и в целом ее компания, но лететь в тишине оказалось просто невыносимо.

— Нет, я не состою в постоянных отношениях.

Мог бы и не уточнять, по энергетической оболочке видно, что не состоит. Но подружек у Лэнни хватало, временных, простецких, в большинстве — из альтеров. Ни с одним примом он никогда не был.

Будущий муж.

Почему? Что за помутнение с ней случится?

— А что вас связывает с объектом четыреста тринадцать? — вопрос Лэнни задал с трудом, покусывал губы и отводил взгляд.

— Секс без обязательств.

…— Ты делаешь его особенным, — говорить Айвен становилось все сложнее, но представить, как он снова обнимает, целует, гладит ее кожу — невозможно вовсе. Поэтому надо немного потянуть время. — Восемь смертей и столько же возрождений изменят кого угодно.

— Не меньше сорока, если посчитать все эксперименты твоих собратьев. А он выжил и не до конца сошел с ума. Я не делаю Анрира особенным, я выбрал его потому, что он был особенным и без моих сил. Сильнее любого из имусов, умнее любого из примов, человечнее любого из альтеров.

— И хитрее, такая же расчетливая сволочь, какой и был в прошлой жизни. Не поверю, что Нерон мог получиться из податливого Ниро.

— Ни Роук, ни Ниро, ни любой другой из примов. От них Нерону досталась симпатия к тебе, тончайший флер чувств. Любовь же была его собственной. Я уже говорил, что она была рядом с тобой, но ты не видела. Предпочитала не видеть, слишком странную для твоей идеальной жизни.

— Я ее и сейчас не вижу, за всеми этими аферами и планами на покорение мира.

— А свою? Ее видишь?

— Нет никакой любви. Это глупо.

— Тогда назови другую причину, почему не хочешь переспать со мной. Страх перед силой не пройдет, Нерон излучает ее не меньше…

— Он достаточно жутковатый тип, — Лэнни осмелел и даже отстегнул ремни безопасности. Впрочем, свои Айвен и не пристегивала. Не здесь, где каждый миллиметр пространства контролируется “Вуалью” и не сейчас, когда сил хватит разнести добрую треть оборонной системы комплекса.

— Лапочка просто, если сойтись поближе.

— Воздержусь, пожалуй. А они нас точно узнали?

Малец с опаской заглянул на монитор, на котором стройными шеренгами обозначились корабли сопровождения, выделенные ИИ.

— Меня — точно.

Айвен не стала озвучивать, что управляющие системы комплекса предупредили, что полностью готовы к уничтожению двух неопознанных примов, если в течение трех минут главнокомандующий не окажется на мостике. Целых три минуты — прорва времени. А малец и без того трясется.

Будущий муж. Лорд Леннард Арк Хай. Собственного примовского рода у него нет, слабоват пока для Веден Рей, поэтому будет носить родовое имя Айвен. Постепенно, возможно, подтянется по энергетическому потенциалу, обретет некий лоск, научится не трястись в ее присутствии. Вполне годный партнер из него может выйти, лет этак через пятьдесят.

Нет, глупость, Нерон нарочно сказал об этом, чтобы разозлить ее и испортить радость от возвращения к родне. Как и Уводящий, который зачем-то поднял тему любви. Много ли в ней понимает божество смерти? Он же не Сводящий Вместе.

— Волнительно возвращаться на “Вуаль”?

А болтать это у них семейное. Но у Котенка получалось как-то эффективнее. Нет, нужно перестать думать о нем, теперь у Айвен новый котенок, совсем мелкий и слеповатый, которого еще рано отрывать от мамы-кошки, но раз уж так сложились обстоятельства…

— Я не была на ней раньше.

“Вуаль” достроили уже в разгар военных действий, тогда Айвен было не до праздного шатания по орбитальным комплексам, но она видела трансляции оттуда. Чудо технической мысли, гигантское и неповторимое, и впервые построенное без присущей примам помпезности: украшения были только в центральных залах и на капитанском мостике. Тогда не хватало ресурсов, “Вуаль” хотели довести до ума чуть позже, но все сложилось иначе.

Шлюз открывался медленно, будто за пять тысяч лет механизмы изрядно попортились и заржавели. Но Айвен знала, что такого просто не может быть, а ИИ испытывает нового главнокомандующего на прочность. А еще этой капризной машине наверняка не нравится обшарпанный и примитивный корабль Леннарда, совершенно неподобающий приму.

Нет, синтезированный голос оставался безупречно вежливым и ровным, но в его интонациях, паузах, легких заминках Айвен почувствовала недоверие и пренебрежение. Раньше бы и в голову не пришло подозревать в таком ИИ, но после общения с эмоциональным Кастором и всех его рассказов о Пенелопе, будущей идеальной робо-женщине, Айвен по-другому относилась к искусственному сознанию. У Кастора было гораздо меньше возможностей для эволюции и развития, у ИИ “Вуали” — пять тысяч лет и постоянно возникающие боевые задачи. И раз за разом всплывающие данные о том, что примы покинули свое творение. Оставили несколько задач и исчезли. Вряд ли это добавило любви к ним.

Поэтому ИИ и открыла самый большой, рассчитанный на крейсеры шлюз, в который крохотный “Рассветный луч” проскочил как зубочистка. И место для стыковки тоже выделили между двух исполинов, мощных таких, внеатмосферных.

Айвен оценила подколку и мысленно пообещала местному ИИ, что еще пара таких шуток — и “Вуаль” отойдет Нерону. А предприимчивый имус быстренько освоит и ресурсы, и территории комплекса. Харизма ублюдка подействовала даже так, потому что ИИ подослал транспортный диск прямо к трапу.

— Держись рядом, малец!

Айвен выскользнула наружу первой, на случай непредвиденной откачки воздуха, шуток с гравитацией или других технических пакостей, которые можно было бы списать на технический сбой. Лэнни же выходил медленно, боялся тех мгновений невесомости, которые нужно было перетерпеть, когда корабельная гравитация уже не действовала, а транспортный диск был еще далеко.

Испуганный и растрепанный малец быстро перепрыгнул на диск и поежился, мигом околев от здешних температур. Губы посинели, мышцы мелко дрожали, а спина сразу же ссутулилась. Почему выскочил без куртки? Ах да, он же так увлекся ее представлением на Троксе, что не собрал свои вещи. Малец, что с него взять? Разве что набросить сразу несколько заклинаний и подтащить ближе.

Будущего мужа.

В конце концов, Нерон не озвучил дату свадьбы. Вдруг до нее еще пару веков? Лэнни подрастет, станет похож на мужчину больше, чем на мальчишку, заматереет.

Хотя внешне он и так вполне зрелый. Если не брать в расчет взгляд, то Нерон не выглядит старше. А временами и ведет себя как мальчишка. Но его уже не перевоспитать, а из Лэнни вполне может выйти толк. При правильном воздействии. Но будет ли ему тогда принадлежать собственная жизнь? Не сломает ли ее Айвен?

Хаос и Бездна, мысли точно как у Кастора!

Айвен на всякий случай обняла недоразумение за плечи и потащила по коридорам пустующей “Вуали”. Всюду чистый воздух без запаха, одинаковые белые стены с редкими золотыми узорами, тишина и чистота. Безупречный покой и порядок, будто исполинской станции и не нужны обитатели.

Перед самым мостиком ИИ попытался изобразить поломку запирающего механизма двери и не пустить Айвен внутрь, но магический импульс выжег аккуратную дыру в стальной перегородке. Даже Лэнни отшатнулся и прикрыл голову руками. Правильное поведение, разумное, но какое же детское!

В ответ на магию ИИ активировал дронов и погнал по коридорам целый их отряд. Малец снова дернулся, попытался сотворить какое-то заклинание, но Айвен чуть приподняла бровь и громко произнесла:

— Подозреваю множественные сбои в работе ИИ, провести экстренную диагностику и доложить о результате. Подготовить систему к откату к изначальной версии.

Ослушаться прямого приказа прима системы корабля не могли, но и самоуничтожиться и сбросить весь накопленный опыт и знания им не хотелось. Поэтому дроны пробежали в какой-то другой отсек, будто это так и планировалось, небольшая разминка перед обедом и проверка боеготовности.

— Критических сбоев не обнаружено, все мелкие будут подвергнуты немедленному лечению, разрешите продолжить функционировать в текущем режиме? — прошелестел в голове механический голос. И за его словами отчётливо слышалось "мы друг друга поняли".

— Принято, — согласилась Айвен. Все же стереть личность, которая развивалась больше пяти тысяч лет — неразумно. Какой бы капризной и вредной эта личность ни была.

— Я хочу пройти идентификацию и вступить на должность главнокомандующего.

— Леди, — малец все же догнал ее распрямился и чуть запинаясь, начал говорить: — как только вы вступите в должность, будете вынуждены подчиниться приказам правительства. И нынешнего главнокомандующего. Приказ о лишении вас этого поста вышел около трёх тысяч лет назад. "Вуаль" отказалась признавать его, потому как, по ее мнению, никто из выживших не обладал достаточными полномочиями. И остался приказ Айкора Арк Хай о том, что она должна перейти к вам.

ИИ молчал, Айвен же смотрела на терминалы, одновременно читала новостные сводки. Ни Лэнни, ни котенок не врали: Союз сейчас в самом деле готовился к войне с Федерацией. Проклятым зеленофлажникам не хватало территорий, ресурсов, доступа к остаткам технологий примов. И на их стороне была численность населения и передовое вооружение. Учёные федератов создали приборы, которые полностью блокировали магию во всех проявлениях и могли повторить что-то из простейших заклинаний. Даже энфон, чудо их инженерной мысли, устройство связи настолько совершенное, что позавидовали бы и примы, был магическим в большей степени, чем техническим.

Айвен загружала все новые и новые архивы, документы и отчёты самой "Вуали", пытаясь разобраться в ситуации. Нашлось даже послание от малыша Айко, записанное за год до его кончины, но открыть его не хватило сил. Как и заглянуть в записи первых лет после гибели Седеса.

Сколько уйдет времени на то, чтобы восстановить хронологию упадка Союза? Неделя? Месяц? Год? Или эта информация не нужна ей вовсе, достаточно разобраться с текущим положением дел? Разузнать, готов ли мир к возвращению прим-леди Айвен?

— Вы не хотите отослать сообщение объекту? — снова влез Лэнни. Кажется, малец порядком замёрз и проголодался, но не решался отойти далеко.

— Нет.

Глупость выдумал: она не станет писать Котенку, это признак слабости. Вот, смотри, твоя тварюшка такая беспомощная, что просит совета едва отцепившись от твоего подола. Прилети же сюда, мой котик, спаси свою леди!

Нет. Она разберётся со все сама. А после разберётся и с Нероном. Тварью наверняка большей, чем все встреченные им примы.

...Сила прибывала медленно, доставляла боль и ломала тело. Выкручивала суставы и энергетические потоки, зато улучшала зрение и прочие органы чувств.

Нерон держал Айвен на руках, наверняка обжигался о раскалённое тело и чувствовал боль от разрядов, но не отпускал на землю. И это точно был он, не Уводящий.

Хаос и Бездна, ни разу до этого не было так больно! Но тогда Айвен и не черпала столько, сейчас даже сам Седес не справлялся с оттоком энергии: разразилась настоящая буря, потом похолодало настолько, что трава и деревья покрывались инеем.

— Знаешь, а я подумал, что отпускать тебя не стоит, — болтал Котенок. — Такая отличная грелка для постели, анатомической формы, пахнешь приятно и наконец-то научилась целоваться. Ещё немного — и выйдет вполне сносная любовница. Даже женился бы на тебе, но вот характер…

— Убью, дай только немного прийти в себя — убью.

— Конечно убьешь, давай, приходи уже. Желающих немало, можешь и не успеть.

— Точно убью и ты не выкрутишься! Я стану сильнее… в разы.

— А у меня четверо примов в плену, если не дам отбой, их прикончат до заката по времени Кор-Атра.

Айвен разом зачерпнула столько силы, сколько могла и повалила кота на землю, сжимая его шею. Кожа сразу пошла волдырями, но Нерон так ни разу и не дернулся.

— Думаешь, меня это остановит? Четверо незнакомых примов ради возможности раз и навсегда разобраться с самой серьезной угрозой миру со времен гибели Седеса? — она сдавила его шею чуть сильнее, но постаралась охладить ладони. Пережечь крупные сосуды и гортань было бы слишком легкой смертью для Нерона. Но тот лежал вполне спокойно, не вырывался и не пытался оттолкнуть ее.

— Думаю, тебя остановит кое-что другое.

Больше малец не разговаривал, и не мешал изучать информацию. Айвен же штудировала законы Союза и искала в них лазейку для себя.

— Я хочу вступить в право владения "Вуалью", всем ее оборудованием, боевыми системами и кораблями, — озвучила она свои пожелания. — Также подай документы на регистрацию частного армейского подразделения “Вуаль-1”, временно дислоцированного на территории Союза Равных.

— Но это же неправильно, — точно родня Нерону, пусть и дальняя: одинаковая способность лезть туда, куда не просят. — Это шаг против государства и всех примов.

— Ты не понял, малец? Я единственный истинный прим.

***

После отбытия Блудницы Анрир будто сошел с ума. Нет, нормальным его и раньше не получалось назвать, но сейчас он утроил свои усилия по подготовке к возможной войне, а соответственно и свое безумие.

Кассандра уже порядком устала от всего этого: от бесконечных проверок и войск, которые то входили в Силв, то снова покидали его в рамках учений. Собственная дружина тоже доставляла множество хлопот. При Бьерне они тренировались в разы меньше, а теперь Кассандру то и дело осаждали брошенные и забытые жены, которые жаждали именно княгине пожаловаться на скуку и одиночество.

У них хотя бы были мужчины! Уставшие, вымотавшиеся, недовольные тем, что успехов нет, а оружие Блудницы так и остается таинственным и непослушным, но все же мужчины под боком. А у нее…

Ксандр взял на себя все домашние хлопоты, нашел ей пару сметливых служанок из отдаленных деревень, всегда сопровождал на важных собраниях, молчаливой и угрюмой тенью ограждая Кэсси от возможных нападений и ругани подданных. Если бы еще ночью он оставался таким же преданным котиком — цены бы не было. Но Ведущий По Пути в очередной раз решил испытать Кассандру и покарать ее воздержанием за все прежние распутства. И никакие обещания исправиться и не желать себе больше, чем одного мужчину, не срабатывали. Только рос живот, а дети пинались все активнее. Еще несколько недель — и уже самой не захочется никакого секса. Когда Кэсси думала об этом, ей хотелось выть и лезть на стену. Но нельзя, надо изображать примерную жену, ждущую мужа, добропорядочную княгиню, всегда готовую помочь женщинам и детям.

А поток страждущих все рос и рос, иногда он становился настолько большим, что Кассандра садилась в машину, заводила мотор и уезжала так далеко в лес, как позволяло топливо. И уже там, разложив бумаги, наводила порядок в делах и готовила новые проекты реформ и законов княжества или разбиралась с бухгалтерией. Рядом всегда маячила тень кота. Ксандр никогда в открытую не просил взять его, но неизменно следовал за Кассандрой в самую глухую дыру, кружил рядом и охранял.

Это все не ее жизнь. Чужая, как и маска добродетельной княгини. Кассандра Лабири обыкновенная шлюха. Элитная, красивая, но все же шлюха. Ей бы в самом деле вести курсы, как соблазнить мужчину и доставить такое удовольствие, после которого его руки сами подпишут чек на любую запрошенную сумму, а не разбираться с бумагами или болтать с деревенскими дурочками о том, как важно получить профессию и образование.

Пустая трата денег из казны! Да каждая из них только и мечтает, что о хорошем, обеспеченном муже, с отдельным домом, козами, коровой и колодцем во дворе. Рир не слушал ее. Склонял голову набок и отвечал, что какова княгиня, таков и народ. А после, назло, закидывал новые статьи в свои газеты.

Последнюю Кассандра разорвала на части и сожгла в печи, чуть не опалив ладони о раскалённую заслонку. Старший кот заметил это, сел рядом и щедро намазал ладони Кэсси какой-то вонючей дрянью.

— Магия бы справилась лучше.

— Магия может навредить детям, — мягко возразил он. — А тебе нужно немного отдохнуть, а потом заняться делами. Я разобрал часть бумаг, оставил только те, что ты должна проверить лично. Ещё тебе уже который раз присылает приглашение князь аврорский, просит нанести ему визит.

— А сам почему не едет?

О четырнадцатом князе говорили много, но пространно. Явился из ниоткуда, взял корону сразу, как только Безумный отобрал у Авроры города, ни разу не посетил Трокс, но свои территории развивал активно. А ещё он будто бы умеет превращаться в огромного водного змея, молод, красив и в милости у самого великого князя и его Блудницы. Интересный мужчина, отчего бы с таким и не встретиться?

— Пустое, — отмахнулась Кэсси от своего же вопроса. — Ответь на приглашение, скажи, что я посещу его, скажем, через пять дней. И подбери девиц поприличнее, мне понадобится свита.

Глава 29

Проклятая леди окопалась на "Вуали", взяла мелкого Рея в заложники и не шла на контакт уже который день. Уинки каждое утро пытался связаться с чокнутой древней, но та молчала. Главнокомандующий, Тристан Арк и тьма других важных шишек требовали, просили, ставили ультиматумы, но тоже не удостаивались от нее ответа. Зато порядком вымотали нервы самому Уинки, которому приходилось лавировать между всеми ними.

Меж тем леди Айвен официально зарегистрировала частное армейское подразделение и вовсю рекрутировала в него солдат. Собрала все отребье во вселенной, раз за разом отказывая всем шпионам Уинки. Как и альтерам. Тысячи имусов и киборгов, словно за этим стоял какой-то хитрый план. Но официального повода арестовать леди не было, как и нагрянуть с проверкой. Проклятые законы, которые не стали менять ещё с времён расцвета Седеса!

На "Вуали" же шли какие-то процессы. Судя по докладам шпионов и снимкам с беспилотников, станция на полную мощность запустила все процессы, в том числе — небольшой кораблестроительный завод. Род Арк Хай занимался этим всегда, правда, сейчас их верфи большей частью простаивали, не выдержав конкуренции с более дешёвыми и производительными заводами Федерации. Они и выстояли только благодаря правительственным дотациям и тому, что Айкор, последний из рода Арк Хай четко прописал в завещании, что наследники никогда и ни при каких условиях не могут бросить дело их предков. Тристан же, нынешний глава рода и корпорации, все больше делал ставку на косметическую промышленность и, надо сказать, выигрывал. Кто знает, как к этому отнесется его внезапно ожившая родственница, все же леди больше привыкла воевать, а не следить красить губы.

Очень непростая женщина. Еще ни разу не показалась на глаза, но уже успела переполошить почти всю обитаемую Вселенную. Кучка ее почитателей слила информацию о леди Айвен в общий доступ, теперь все общество бурлило. Новость называли фейком, разбирали сотни экспертов, проводили открытые дебаты и ток-шоу, писали леди послания и требовали поделиться тайнами прошлого.

В Федерации тоже отнеслись к явлению леди весьма и весьма серьезно: присутствие их кораблей на границах выросло в разы, особенно рядом с «Вуалью». Это было уже достаточным поводом, чтобы развязать войну, но главнокомандующий, как и Уинки, понимал — Союз не выстоит. Да, Федерацию тоже потреплют знатно, но победа будет на ее стороне.

Или на стороне мертвяков. У тех точно хватит и терпения, и ресурсов, чтобы урвать свой кусок.

— Вы плохо выглядите, — Жан, личная заноза Уинки, будто переселился на “Вита-Нову”, попадался на глаза по нескольку раз в день, доставал своими советами и участием. Как сейчас. — Хотите попрошу нашего доктора подобрать вам поливитамины? Или, возможно, цикл полного оздоровления? А, к демонам, давайте дам на время свою собственную массажистку.

Жан всюду таскал за собой пожилую женщину комплекции рабочего имуса и уже который раз рекомендовал ее, как отличного массажиста. В такие моменты Уинки особенно остро радовался, что примы, в общем-то не болеют.

Точно! Если мама не отстанет, то на этой громаде вполне можно жениться. Или представить в качестве невесты.

— Подумаю, спасибо за предложение. А вы, Жан, не хотите посетить наши курорты? Я обеспечу путёвкой на любой из них. На всю вашу семью, разумеется.

— О, нет, простите. Загружен на работе, ни минуты свободной.

Он отсалютовал стаканом с виски и погладил подбородок. О да, все они очень и очень заняты на работе, и будут заняты, пока не разберутся с леди Айвен. И кто знает, чьего интереса к ее персоне больше: тех, кто мечтает уничтожить восставшую легенду, или же тех, кто не прочь приобщиться к наследию древних.

Знания. Технологии. А еще та самая сила изначальных примов, которая, если верить архивам, позволяла творить чудеса.

Время шло, и все это стиралось из памяти людей, теперь рассказы о построенных по мановению руки полисах, кораблях или целых созданных планетах казались сказками, преувеличением пропаганды, умело созданной мистификацией. Великих уже не осталось, а все выжившие после той бойни были слабее в разы. Говорят, каждое поколение теряло часть магии, становилось все ближе к альтерам. Уинки же слабо верил подобным теориям, и чего уж там, предпочел бы вовсе не встречаться с существом настолько сильным, что может по щелчку пальцев сотворить планету. Что такому можно противопоставить?

Рядом с “Вуалью” кружили разведывательные беспилотники без опознавательных знаков. Тысячи, не меньше. Какие-то принадлежали самому Уинки, другие — армии, Федерации, журналистам и частным лицам, чье любопытство не получалось смирить. Точно тучи мух они заполонили пространство перед станцией, и, будь Уинки ее хозяином, знатно бы нервничал.

Но леди Айвен на самообладание не жаловалась. Она игнорировала шпионов уже который день, появившись как раз к тому моменту, когда Жан вдруг предложил сходить прогуляться по "Вита-Нове".

Айвен вышла первой. Просто выскользнула в открытый космос без шлема и скафандра, послала в ближайшую камеру воздушный поцелуй и хлопнула в ладоши.

Картинка исчезла со всех вирт-мониторов "Вита-Новы", а заодно неплохо тряхнуло корпус станции.

После этого Уинки ещё сильнее уверился в своем желании никогда не встречаться с истинными примами, однако если встреча неизбежна, хотелось бы видеть их союзниками.

***

Сборы в четырнадцатое княжество внезапно затянулись. Кассандре пришлось искать себе заместителя, способного на время перехватить бразды правления развивающимся Силвом, а заодно не дать тому утонуть в потоке женщин. Были же счастливые времена, когда те хотели быть просто шлюхами, а не учиться, работать, разобраться с родителям или мужем и тысячу других вещей, отвечать за реализацию которых должна была Кассандра.

Иногда она злилась настолько, что хотела надавать тем оплеух, обозвать дурами и отправить по домам. И с большей частью так и следовало поступить, потому как к новой жизни они не стремились и не были приспособлены. Но за ними хорошо приглядывала Рагна: у девчонки проснулся настоящий дар находить общий язык с другими женщинами. Она умела пожалеть, поплакать вместе с ними, утешить и приободрить. Одаряющий Талантами выдал ей столько терпения и теплоты, что хватило бы на пару десятков человек, и Рагна делилась всем этим весьма щедро. В минуту злости Кэсси считала, что доброй девчонку делает недостаток ума и образованности, но потом отходила и признавалась самой себе, что Рагна справляется и справляется отлично, а все остальное неважно. Много ли счастье ей самой принесло образование?

Но кроме устройства женщин оставались и другие направления княжеской работы.

Кассандра пыталась привлечь к управлению княжеством Бена, но тот участвовал в строительстве одной из фабрик и наотрез отказался брать на себя еще обязательства. Остался только Ксандр. Он же руководил театром, приглядит и за этой деревней день-два, пока будет отсутствовать княгиня. А, возможно, и меньше. Не считая постоянной беготни за советами к Анриру, Кэсси еще ни разу нигде не была с официальным визитом и плохо представляла, как он происходит.

Еще и “фрейлины”. Посреди такой деревни оказалось непросто найти дев, знакомых с этикетом, а обучить за такой короткий срок — тоже нереально. Неожиданно вмешался Рир, приславший ей двух дам из Кор-Атра и Кану.

Ее улыбка действовала на Кэсси точно как тонизирующий напиток с отвратительным вкусом: всю передергивает, но двигаешься и думаешь в разы быстрее. Еще и эта наигранная вежливость и участие, желание постоянно быть рядом и помогать. Никогда прежде Кэсси не испытывала такого желания ударить другого человека. А ведь раньше ее раздражала Лив. Подумаешь, страшная, носится всюду с топором и вешается на Бена! Милейшая девушка, если разобраться.

Кана не такая. Гадкая притворщица, которая под видом заботы только унижала Кассандру. А еще она была красоткой. Настоящей, с хорошими природными данными, которые умело подчеркивала одеждой и косметикой. И рядом с этой девчонкой Кассандра чувствовала себя неуклюжей старухой, которая уткой переваливается под тяжестью живота.

Кана легко ступала рядом, почтительно пропустив княгиню вперёд.

Кана лучезарно улыбалась всем на свете.

Кана до секунды знала, когда можно будет пройти через портал.

Кана ничуть не удивилась видам четырнадцатого княжества, тогда как Кэсси застыла и не могла отделаться от чувства, что такое уже было. Но тогда Кор-Атр встретил ее запахом дерева и строительными лесами, а сейчас — Кор-Рор — столица Рора, княжества четырнадцатого. Перешедшие Троксу полисы долгое время пустовали, ветшали и разрушались, но Анрир приводил их в порядок ударными темпами, заодно возводил целые крепости с оружием Блудницы, разившем цели на большом расстоянии. Кассандра уже немного разбиралась в этом, все же металл и детали для оружия шли с ее заводов.

— О моем визите не предупредили? — она ещё раз огляделась, но не заметила ни одного из встречающих. Обычные жандармы и те не явились.

— А нужно было? О, прости, досадное упущение с моей стороны, — стерва сделала большие виноватые глаза и всплеснула руками. — Я подумала, что не стоит беспокоить важных и занятых людей, мы же и сами можем добраться до ратуши.

— Я княгиня, — напомнила Кассандра, — не встретить меня во время официального визита — нарушение этикета.

Кана закатила глаза и первой начала спускаться по ступеням. За ней же посеменили и другие "фрейлины", игнорируя свою княгиню.

— И это твоя оплошность, — Кассандра с трудом спустилась за ними. Вода поднялась, и ветер щедро набрызгал капель на каменные ступени. — Я обязательно сообщу об этом его величеству Анриру. Надеюсь, в будущем он избавит меня от столь ненадёжной компаньонки.

— Его величество крайне ценит мои таланты, поэтому будет использовать так, как посчитает нужным.

Улыбка Каны выводила из себя, раздражала, злила. Хотелось стереть ее, настолько хотелось, что Кэсси чуть не попросила дочерей о помощи. Они смогли бы. Одно маленькое усилие — и дрянь превратится в старуху.

Но это неправильно и недостойно. А еще Анрир точно найдет способ отомстить. И Вада, все трое.

— Но не так, как считаешь нужным ты, — Кассандра вернула девчонке глумливую улыбку и продолжила: — обидно, что он на тебя так и не позарился?

— Велика ли победа — побывать в постели, где до тебя отметились сотни? — уголки ее губ опустились самую малость. Слишком мало для того, чтобы Кассандра почувствовала себя отомщенный, но достаточно для начала. Надо же, девчонке в самом деле обидно невнимание кота.

— А сколько женщин были в его сердце? — после этого девчонка побледнела, а Кассандре нужно было закрепить успех. — Тебе же достался крохотный уголок младшей сестрички. Сочувствую, секс с ним преотличный и отношения вполне сносные.

Последнее она сказала так, чтобы не слышали другие “фрейлины”: одно дело — подколоть зарвавшуюся девку, другое — обсуждать свои отношения с великим князем.

Но Кану проняло: она побледнела, пару раз укусила губу, прежде чем взяла себя в руки и снова расплылась в улыбке.

— Мы с ним пока живы, а значит есть шанс для меня узнать все на своем опыте. Тем более я только что вынуждено рассталась с одним потрясающим мужчиной. Правда, раньше он был грубоват и не отёсан, но это исправимые недостатки. Ой, — она притворно прикрыла рот ладонями, — совсем забыла, что предупредила о твоем визите, но ошиблась со временем ровно на пять минут. Но это же и к лучшему, успели здесь осмотреться, поболтали по-дружески, да?

Злая энергия смерти уже закрутилась вокруг пальцев, чтобы расчертить эту гаденькую улыбку морщинами, истончить губы и обесцветить глаза, но тут из-за ближайшего поворота вышел его величество четырнадцатый князь Трокса.

Высок. Красив, хотя Кассандра и не любила лысых. Хорошо одет и широк в плечах. Ничего удивительного, что девчонка решила охмурить князя. Кассандра в лучшие годы разбилась бы, но побывала у такого в постели. А сейчас не знала, как реагировать.

К счастью, тот отмер первым, подбежал, обнял и зацеловал почти до обморока.

— Касса, я чуть не умер от тоски по тебе!

"И лечился постельным режимом вместе с шлюшкой из Монтиса", — зло подумала Кассанда, но через силу все же улыбнулась Бьерну. Надо же: немытый увалень смог раздобыть себе новую шкуру и стал целым князем! Внезапно, как и его исчезнувшие вместе с бородой волосы.

***

Каждый день с "Вита-Новы" отправляли запрос на "Вуаль", пока однажды Блудница не ответила. Сбросила короткое сообщение, что явится в полдень по среднему времени и говорить будет только с самым главным.

Но самых главных на станции оказалось так много, что Уинки с трудом выбил себе право участвовать в этом разговоре. И для этого пришлось угрожать остальным трибуналом. Правда, нашелся кое-кто бесстрашный и настырный, увязавшийся следом.

— А вам не кажется, что начальник службы безопасности лишний на переговорах такого уровня?

— Я всегда там, где есть угроза "Вита-Нове", это моя служба и призвание, — парировал Габриэль.

— Да хватит вам! Я видел леди Айвен в деле, если она решит уничтожить станцию, ваше присутствие ничего не решит, — Уинки мог бы и не уговаривать этого придурка, а отдать прямой приказ. Но Габриэль один из немногих истинных примов, достаточно опытен и силен, в случае столкновения с леди от него все же будет польза. И он точно не обеспокоен поиском жены, значит, не станет бороться за внимание леди.

— Не буду спорить, — развел он руками. — Однако хотел бы присутствовать при уничтожении лично, такая вот маленькая слабость.

Уинки решил больше не искать аргументы против и сделал вид, что не замечает Габриэля. Зато решительно спровадил Тристана Арка, желавшего лично встретить "бабулю". Кто-то же взорвал резиденцию Арк Хай и действовал он, скорее всего, по указке нынешнего главы рода, леди точно не такая дура, чтобы не понимать этого. Возможно, Тристану осталось жить не так много, но пусть его встреча с Уводящим Во Тьму состоится подальше от Уинки.

Поэтому никаких лишних людей: только он и Габриэль, а ещё целый взвод боевых дронов, карауливших за дверью. Механизмы сделали в Федерации, и создатели обещали, что такие остановят даже прима. А ещё несколько гасителей магии и одна вещь, запрещённая для использования во всей обитаемой вселенной, но Уинки пошел на риск. Он был не прочь обзавестись женой, но не желал рисковать для этого своей жизнью и интересами Союза.

Ровно в полдень леди появилась посреди зала для переговоров. Такая же ослепительная, как и на картинках из прошлого, в брючном костюме, стилизованном под военную форму. Вся собранная, подтянутая, волосы убраны в пучок — настоящий военный, но Уинки раз за разом ловил себя на том, как пялится на ее грудь. Обнаженная левая у статуи была очень даже, интересно, как выглядит правая?

— Благодаря вам, лорд Уинки, я поняла смысл выражения "громко думать", — Айвен улыбнулась и села в свободное кресло, махнув рукой на другое. Уинки покачал головой и остался стоять, Габриэль же разместился на диване рядом со стеной, подчёркивая, что он просто наблюдатель, а не активный участник переговоров.

— Да, правая не хуже, — продолжала глумиться эта стерва. — Я считаю ее незаслуженно обеденной вниманием и готова обсуждать это все время нашей встречи, если других тем не найдется.

— Боюсь, ваши планы нам интереснее вашей груди, — Габриэль бросил это походя, между делом, но леди все же отреагировала.

— Они целиком и полностью зависят от вас, дорогие лорды. И от действий Союза. Но мой визит неофициальный, это дружеская болтовня. Хочу познакомиться с соседями, разведать обстановку. Послушать ваши предложения.

Она испытующе оглядела обоих, особое внимание уделив Габриэлю. Уинки не нравился такой дисбаланс, поэтому он выпалил:

— Свадьба. Наша с вами. Это логично и будет выгодно нам обоим. Представьте, все влияние и связи рода Морроу, а также мое звание и положение в обществе к вашим услугам. Взамен же хочу самой малости: быть в курсе ваших планов и немного… хм… подрасти, вы понимаете.

Стерва кивнула и перевела взгляд на Габриэля.

— Ужин и неплохое вино, — ответил он. — Но не раньше восьми, мне нужно подготовиться. Здесь вечные перебои с поставкой нормальных продуктов.

— А вы знаете толк в ухаживаниях, лорд Габриэль, — подмигнула она. — Простите, лорд Морроу, но мужа я представляла несколько иначе. Один предсказатель даже описал все его черты и детали церемонии.

Уинки уже сам пожалел, что ляпнул о свадьбе. Надо было подождать немного, познакомиться поближе. Подрасти. Пригласил бы леди на ужин, подарил цветы, что там ещё делают альтеры, когда хотят добиться секса? А после пары горячих ночек Уинки бы значительно поднял свой энергетический потенциал и смог бы разговаривать с Айвен на равных.

Но, если так разобраться, род Арк Хай всегда отличался деловой хваткой, последняя из него могла оценить такое выгодное предложение и, наоборот, взбеситься от пошлых ухаживаний.

—Я уверен, более подходящей кандидатуры не найти, — здесь Уинки лукавил. В Союзе были и более влиятельные персоны. Но Уинки уже четко поставил перед собой цель, поэтому не обращал внимания на преграды. Если и жениться, то на самой достойной женщине.

— Прим-лорд, военный, гетеросексуален в большей степени, — леди загибала пальцы, не отводя взгляд от Уинки. — Темноволос и недурен собой. Неплохой набор, но не хватает самой малости.

— Чего? — Хаос и Бездна, да что бы она ни придумала, Уинки раздобудет это.

В мечтах он уже шел по залу для ежегодных собраний под руку с прим-леди Айвен, приветствовал всех, ловил полные зависти взгляды, затем танцевал с ней, чувствуя исходящий от бронзовой кожи жар.

И думал он снова слишком громко, потому как леди вскочила, схватила его за горло и прижала к стене. Уинки пытался оттолкнуть ее, но сил не хватило, а магия исчезла вовсе. Габриэль наблюдал за этим и не вмешивался.

— Так чего же не хватает вам, как моему потенциальному мужу? — стерва склонила голову набок и улыбнулась. — Быть чуть более сильным противником.

Договорив, она исчезла в сиянии телепорта, а Уинки на память остались багряные рубцы на шее.

Глава 30

Малец постоянно ошивался рядом, не давал ей и шагу ступить по станции без его сопровождения. Айвен это злило, но искусственно отгораживаться она не стала. Надо привыкать к будущему мужу.

Хотя Лэнни скорее тянул на бестолкового племянника. Не захотел возвращаться на "Вита-Нову". Отговаривал нанимать имусов. Пытался разведать происходящее и тайком отправлял данные своему начальству. Айвен следила и фильтровала его сообщения, как и ответы на них, и не переставала удивляться наивности мальца. Но и прижать его к стенке, как она делала с Уинки, не выходило. Лэнни — точно копия Нерона, но копия безобидная, не способная дать отпор. Его ещё можно воспитать под себя, вырастить правильного мужчину и прима, а не того, кто планирует захват мира.

Точно. Племянник. И если вспомнить возраст, пребывание Нерона на станции, вид и состояние нынешних примов, то можно предположить, что часть генов они забрали у Котенка, затем немного улучшили эмбрион младшего из рода Рей. Это неплохо объясняло феноменальное сходство обоих "стариков", как их называла Гвэн. Но озвучивать гипотезу, как и проверять ее, не хотелось.

В последние дни Айвен почти не общалась с активной девушкой-примом, и была только рада этому. Но обещание когда-нибудь дать им эксклюзивное интервью и поблагодарить всех участвовавших в сборе денег тяготило.

Союз слишком изменился. Те примы, которые вышли встречать ее на “Вита-Нове”, не сильно отличались от протекторов с Авроры. Она легко может уничтожить их всех. От этого раскалялись пальцы, а энергия рвалась наружу.

Сжечь, сжечь все дотла! Уничтожить и возродить Союз из пепла, улучшенным и похожим на прежний.

Иногда Айвен боялась этих мыслей. Иногда — еле сдерживала себя от их осуществления. А иногда просто выбрасывала из головы, как перед визитом к Габриэлю.

Лэнни так и кружился рядом, отметил платье и прическу Айвен, поинтересовался, куда она хочет идти, нахмурился от упоминания начальника службы безопасности и весьма запутанно попытался о чем-то предупредить. Но “он пользуется странными тарелками” — не говорило Айвен решительно ничего. В конце концов она просто пригрозила доставить мальца на станцию и сдать на руки начальству, и тот отступил. Шпионаж важнее заботы о добродетели великовозрастной леди.

И правильно. Айвен заслужила ужин не из автоматического буфета. Если верить справкам из сети, лорд Габриэль в самом деле имел несколько кулинарных наград и большой опыт в приготовлении изысканных блюд.

Странное хобби для прима, но имея порочную слабость к котикам, не стоит осуждать чужие причуды, тем более во всем остальном Габриэль выигрывал у очередного женишка. Интересен внешне, движения степенны, манеры безупречны, еще — истинно примовская отрешенность и спокойствие.

Не будь Айвен знакома с Котёнком, вполне могла бы заинтересоваться Габриэлем. Теперь же, как ни пыталась выбросить Анрира из головы, мысли то и дело возвращались к нему. Чем он сейчас занят? Подбирается к короне императора? Слушает, как пышногрудые институтки читают ему документы? Снова сошелся со своей малолетней женушкой? Дочка Кейташи бесила Айвен до потери самоконтроля. Девчонка спит и видит, как бы прыгнуть в постель к Котенку. А того как раз девушка бросила…

Впрочем, неправильно думать об имусе, когда пришла на ужин к настоящему приму.

Ровно в восемь Габриэль уже ждал ее посреди того самого зала. А вместе с ним ещё полсотни альтеров и Уинки. Тот успел залечить ожоги, утешить самолюбие и улыбался почти дружелюбно. Не потерял еще надежду жениться на “Вуали” и получить себе могущество древних примов. Наивный.

— Не обижайтесь на лорда Морроу, перед ним слишком остро поставили вопрос с женитьбой. Поэтому он и больше обычного наседает на женщин. – Габриэль заговорил, когда они ненадолго остались наедине.

— Его предложение не самое неудачное. Но это не значит, что я его приму.

Идти с ним под руку оказалось приятно, как и ловить на себе множество взглядов. Изучающих, испуганных, завистливых, заинтересованных и пустых. Пожалуй, на пару с Котенком она бы привлекла еще больше внимания, но не того, которое нужно.

— Каково это, чувствовать свое абсолютное превосходство над всеми? — снова Габриэль заговорил только тогда, когда они остались наедине. При этом испуганным он не выглядел и не пытался навязать Айвен брак по примеру Морроу.

— Я еще не освоилась. А вы бы хотели себе того же?

— Боюсь, эта ноша не по мне.

Уголки его губ чуть приподнялись, обозначив улыбку, затем вернулись на прежнее место. Габриэля сложно было назвать классическим красавцем, слишком грубые черты лица, больше подошедшие бы альтеру, но у него был шарм. И “порода”. То самое едва уловимое во внешности, что с первого взгляда выдавало длину родословной и прожитые годы. Чуть старше Айвен или ровесник. Силен, если брать средние показатели нынешних примов. Наверняка богат. Но отчего-то служит на рядовой должности на окраине обитаемой вселенной, распугивая подчиненных своей инаковостью.

Но неужели и Айвен точно также пугает людей тяжелым взглядом, слишком правильной внешностью без асимметрии, движениями и прочим? Глядя на Габриэля сразу понимаешь, кто он. А после долгого общения с альтерами и имусами от этого не по себе. Уинки Морроу походил на прима в разы меньше, и разговаривать с ним было комфортнее.

Но было кое-что разрушающее идеальный облик Габриэля — неровная белая полоска, расчертившая висок.

— Этот шрам, откуда он? — Айвен не стала трогать отметину, но Габриэль сразу понял, о чем идет речь.

— Прикосновение истории. Но в более приземленном варианте — след, который оставил ваш мужчина, приложив меня головой об угол столика для медицинских инструментов. Как раз в день своего побега отсюда.

— Нерон? — котенок? Серьезно?

Что-то здесь было не так. Как у тощего и мелкого имуса вышло одолеть прима? И еще такого, почти настоящего прима на самом пике формы?

— Для меня все же лорд Анрир, — уточнил Габриэль, затем провел рукой над индикатором, отчего распахнулась дверь его жилого блока.

— Глупое имя, мне оно не нравится. И "мой мужчина" — странно звучит. Правильнее будет назвать его сексуальным партнёром.

— Отчего же вы отказали лорду Уинки? Могу поручиться, более выгодной партии вам не найти и в постели он точно не хуже обычного имуса. Внешне у них один типаж.

Не считая того, что Уинки был на полголовы ниже Айвен, а значит и котенка, значительно уже в плечах и с более мягкими чертами, типаж у них был один. К нему же можно отнести и Лэнни, и Крея, пока тот еще был жив, с натяжкой — Марка, и примерно десятую часть всех мужчин. Светловолосый, “северного” типа Габриэль выбивался из этого ряда, но если продолжить размышления на тему привлекательности, то Айвен он нравился в разы больше Уинки.

Жилой блок Габриэля был обставлен со вкусом, пожалуй, если бы Айвен решила обустроиться на станции, выбрала бы схожее зонирование и обстановку. Ничего лишнего, ровно тот минимум мебели и украшений интерьера, что делают блок маленьким домом.

Выбивалась только столовая и кухонная зоны: разнообразная утварь и аппараты для приготовления пищи, целый ряд шкафов и холодильников. А чуть в стороне от этого — громадный деревянный стол, отполированный так, что блеск виден и отсюда, резные ножки и стулья точно из такого же комплекта. Скатерть же только в центре, тоже старомодная, из белого льна с ненавязчивым узором плетения.

Но на всем этом великолепии не нашлось места для тарелок и прочей посуды, зато центр стола занимала обнаженная девушка в маске, поверх тела которой Габриэль и разложил угощения.

Симпатичная. Альтер, лет двадцать пять. Сложена скорее атлетически, чем женственно, но грудь торчала вверх чересчур явно для натуральной.

— Так вы, значит, дружили с Нероном? — Айвен позволила Габриэлю отодвинуть стул и помочь ей сесть. Сам он подал все необходимые столовые приборы, налил два бокала вина, только потом занял свое место напротив Айвен.

— Слишком громкое определение. Скорее — имели несколько бесед за ужином. Приготовление пищи — моя страсть. Как и разговоры с людьми, которые точно войдут в историю. За вас, леди Айвен, последняя из истинных примов!

Он взмахнул бокалом, затем отпил из него и медленно отрезал себе небольшой кусок стейка, не коснувшись чуть подрагивающей кожи девушки. Живот той напрягся, дыхание стало шумным, а по виску стекла капля пота.

— Нерона запомнят на Троксе, но в истории Союза никогда не будет имусов. Это перечеркнет все основы нашего государства.

Айвен говорила и почему-то чувствовала, как колет в груди. Не физически, скорее, как проявление подавленных эмоций. Ну не запомнят его, что с того? Кому какое дело до имуса, который умирал множество раз и ухитрился стать великим князем на отсталой планете. Абсолютно незначительное событие в масштабах вселенной.

— Вы недооцениваете лорда Анрира. Уверен, он еще сумеет удивить всех нас.

Габриэль отрезал куски один за другим, а его тарелка дышала все чаще и заметно прогибалась в спине, подаваясь навстречу движениям его ножа. Надо же, насколько разнообразны способы, которыми люди получают удовольствие.

— Нерон. Это долгая история, но теперь он сменил имя. И что же, — Айвен оглядела девушку, с груди которой Габриэль взял порцию запеченных овощей, — Нерон ел с подобной тарелки? Или вы перед сервировкой долго мыли ее у него на глазах?

— Простите, не привык пересказывать детали личного общения.

— Он не ел.

— Ни куска, — все же признался Габриэль. — Вы тоже с предубеждением относитесь к чистоте моих спутниц? Или для вашего удовольствия стоило бы сервировать ужин на мужском теле? Простите, история так мало сохранила о ваших вкусах.

Айвен кивнула, затем рукой взяла один из крохотных рулетов, отправила его в рот и не постеснялась собрать пальцем соус, которым Габриэль украсил ложбинку между грудей девушки.

— Непозволительно мало, — согласилась она, выбирая между рыбой и мясом. Затем не удержалась и подмигнула Габриэлю.

***

Лэнни по минутам отсчитывал время после ухода леди. Ужин с Габриэлем! Она просто с ума сошла! Останется наедине с этим извращенцем в его блоке. Не заметит даже, как поверх тела закуски разложат.

При здравом размышлении идея казалась нелепой: на днях у "Вуали" поломался один из двигателей, вроде бы не критично, но ИИ пообещал несколько дней ремонта. Тогда леди просто пришелкнула пальцами, энергетический фон тряхнуло, и все поломки были устранены. В другой раз она походя провела рукой по статуе в комнате отдыха, изображающей хищную кошку, и та стала золотой. Лэнни специально провел анализ на приборах станции — в самом деле золотой. Ещё сделала что-то с ним самим, от этого постоянно хотелось есть, а энергетический потенциал рос день ото дня.

Вряд ли Габриэль посмеет ее обидеть. Но он же может и соблазнить! А Лэнни и так необъяснимо злился на привязанность леди к имусу. Мелочи, что они спали вместе, главное — прощались несколько минут, чего не бывает со случайными любовниками. А еще леди подолгу смотрела на синеватый шар Трокса через вирт-экраны, редко разговаривала и почти не замечала Лэнни. Зато на предложение Габриэля согласилась сразу же, без лишних размий. А ведь тот мерзкий извращенец!

Такой же мерзкий, как и станционный ИИ, который идентифицировал Лэнни как несовершеннолетнего и постоянно на всё требовал предоставить согласие опекуна, которым записал Айвен. Алкоголь, программы с рейтингом выше "16+", сладкое и жирное, крепкий кофе, перемещение по самому комплексу. Обидно, что и у прибывающих наемников ограничений оказалось меньше. Лэнни наблюдал, как они распивают спиртное, часами зависают в вирт-симуляторе борделя, воруют препараты из медблока и отколупывают позолоту. О да, прекрасные вояки! Намного лучше проверенных и лицензированных наемников с окраин Союза, которых советовал Лэнни.

И ни одного альтера или прима. Только имусы и киборги. Здесь невольно поверишь, что леди собирает себе не армию, а гарем. Одних котов там было шесть разновидностей. Лэнни уже устал от их постоянных попыток ввязаться в драку. Он уговаривал, объяснял, отшучивался, врезал двоим или троим, просил Айвен вмешаться и угомонить своих солдат. После этого она долго разглядывала Лэнни, а в конце припечатала заявлением, что они просто не чувствуют в нем настоящего лидера, поэтому бесятся от необходимости подчиняться сопливому мальцу. Таковым Лэнни себя не считал, но спорить с ней не решился.

Зато первому же коту, который попытался задеть его, врезал без лишних разговоров и даже не почувствовал себя виноватым, когда тот от удара впечатался в стену и, поскуливая, сполз по ней. Ничего, в медблоке быстро приведут в порядок, зато в другой раз подумает, стоит ли лезть к прим-лорду. Градусов злости добавляло то, что этот имус был до безобразия похож на другого, оставшегося на Троксе. Который не малец, не сопливый, не зовет на помощь большую и мудрую леди по поводу и без.

Временами Лэнни так злился на объект четыреста тринадцать, что не находил себе места. Хаос и Бездна, даже ненормальный Габриэль уважал этого имуса, низшее существо, умственно неполноценное и уродливое. Почему он нравился Айвен? Животный магнетизм? Неутомимость в постели? Так и Лэнни мог бы…

Он наматывал круги по наблюдательному пункту и ждал возвращение леди. Два часа! Два! Часа! Наедине с Габриэлем. Чем можно заниматься столько времени? Съесть закуски вместе с девушкой? Чтобы отвлечься от мыслей об обглоданном скелете или же леди, лежащей в объятиях извращенца, Лэнни влез в базу данных “Вуали” и стал просматривать доступную ему информацию об объекте.

— Тебе не даёт покоя, почему кот? — Айвен заговорила в момент, когда Лэнни разглядывал снимок имуса. Просто возникла из ниоткуда, не потревожив энергетический фон. — Он не задает глупых вопросов и не переживает о несущественных вещах.

— Он и не знает о вашем вечере с Габриэлем. Даже представить не могу, что вы там делали с бедной девушкой.

— Если бы и знал, его бы это не волновало.

— Волновало. — Лэнни решился подойти максимально близко и заглянул леди в глаза. Даже на расстоянии в полметра ее присутствие уже начинало давить и доставляло дискомфорт. Кожу жгло, а что творилось с энергетической оболочкой и подумать страшно. Но Лэнни не отступил.

— Когда неравнодушен к человеку, то не сможешь спокойно смотреть на его похождения. И будь здесь кот, ему бы не понравились ни заигрывания с Габриэлем, ни целый гарем из имусов, так похожих на него самого.

Она с минуту смотрела на Лэнни, затем встала, хлопнула его по плечу и бросила:

— Идём со мной, малец, познакомлю с гаремом поближе.

Одновременно леди сбросила сообщение ИИ. Суть Лэнни не уловил, но по настроению — какой-то приказ. Порталы Айвен игнорировала, просто вела Лэнни по коридорам к большому залу для собраний. К их приходу там успели собраться почти все наемники и два отряда дронов, которые ненавязчиво взяли под контроль периметр. Оружия ни у кого из вояк не было, но многие из них опасны сами по себе, а если подсчитать количество собравшихся, то дронов могут просто забросать телами и организовать маленький передел власти на станции.

— Не трусь, малец, без воздуха здесь можем обходиться только мы с дронами. А ИИ с удовольствием его откачает. Кажется, этой стерве только дай шанс угробить побольше жизней.

Айвен подмигнула ему и оглядела собравшихся. Около трех тысяч имусов и киборгов, многие выглядели недовольными, перешептывались, обменивались шуточками на тему тупых примов и выкрикивали пошлые приглашения леди прогуляться до ее спальни.

— Я не уверен, что…

— Тебя откачаю, не трусь, — леди хлопнула его по плечу и заговорила так, чтобы слышали все в зале. — Доброго вечера собравшимся. Все вы подписали договор, в котором есть пункт об особых гарантиях преданности.

— Эй, красотка, мы и так не отвернемся от тебя! — выкрикнул один из котов. Собратья поддержали его слаженным улюлюканьем.

Все же нельзя было нанимать столько отребья, здесь у большей части и документов не было, как и разрешения посещать цивилизованные планеты Союза или Федерации. Они понятия не имеют о дисциплине и правилах ведения боя.

— Совсем отсталых я не нанимала, — Айвен произнесла это мысленно, для одного Лэнни. — И если нет гражданства — некому будет пожаловаться вот на это.

Она чуть приподняла бровь и у всех наемников разом вспыхнули золотистые татуировки на предплечьях.

— Сегодня мы будем изучать первую благодетель истинного солдата: дисциплину.

И после ее слов все дружно выстроились по линиям, таким ровным, что Лэнни не мог разглядеть в них изъяна, вытянули руки по швам и задрали подбородки вверх. Это не гарем, это абсолютно послушная армия, которую легко подчинить, не опасаясь никаких правозащитных организаций.

***

Бьерн отвел Кассандру в просторную комнату и дал время отдохнуть и переодеться. Мебели почти не было, только кровать, шкаф и пара стульев. Зато за тонкой деревянной дверью, которая ещё пахла смолой и опилками, скрывалась настоящая ванная комната! С горячей водой, пушистыми полотенцами и всем набором из мыла, масел и прочего для ухода за кожей. Только за одно это можно было простить Бьерну его выходки.

Кассандра долго отмывалась и прихорашивалась, наложила на себя множество заклинаний и впервые за долгие годы была довольна отражением в зеркале.

Идеальная прическа, здоровый цвет кожи, нет ни одной морщины или мешков под глазами. Никаких слоев из платков и жилеток, толстых свитеров и подштанников, одно тонкое платье из струящейся ткани — и все.

Легкий ветер холодил кожу, но тепла от лучезарного хватало, чтобы не мерзнуть и не кутаться. Ужин им накрыли на террасе, с видом на единый океан. Кассандра несколько минут любовалась бирюзовыми волнами, а потом поняла, что ей противна аврорская сырость, вечно лезущая в дома затхлость и плесень на стенах. А таращиться целый день на воду — то еще испытание. Еще немного — и придется признать себе, что она полюбила Силв с его лесами, снегом и диким зверьем. Не вслух, конечно, но признаться.

Бьерн улыбался еще шире, чем при их последней встрече, помог Кассандре занять место за столом, разложил салфетку, правильно взял приборы и отпил совсем немного вина, не разбив после этого бокал. Девчонка неплохо его обтесала, у Кассандры за шесть лет было меньше успехов. В движениях четырнадцатого князя до сих пор сквозила неуверенность, но в целом же вполне приличный мужчина, с таким не стыдно показаться в приличном обществе.

— Дважды в день нужно спускаться в воду, иначе шкура пересохнет и больше не смогу ее надеть, — он выглядел виноватым. — Это не оправдание, мне нет оправданий. Но как только получил шкуру почти сразу стал здесь князем, дела навалились, никак не мог выбраться. А потом дошли слухи, что и ты теперь при короне. И не знал, стоит ли навязываться.

Как был бестолочью, так и остался.

Кассандра мило улыбнулась, отрезала себе кусок мяса, показавшийся недостаточно ароматным и зажаристым, не таким, как готовили для княгини дикари из Силва, и представила, как кричит на Анрира и высказывает тому все. Он знал, куда делся Бьерн и не проронил ни слова. Наверняка и остальным запретил рассказывать.

Можно было сразу же бросить корону и переселиться к отцу своих дочек. В место, где нет ответственности, холода, доставучих девиц, которых надо научить быть шлюхами и прочего. Но Анрир молчал, ему нравилось играть людьми.

На кого же ставил? Перспективного и могучего князя аврорского? Или княгиню никому не нужного леса? Будет скандал или нет, но ответов Кассандра добьется.

— Как там мои дочери? — Бьерн почти сиял и уже готов был подбежать и снова целовать Кассандру. Но за поцелуями последуют вопросы, а то и предложение перебраться к нему.

— В порядке, — ответила Кассандра. — Думаю, они могут гордиться таким отцом. Но тот твой уход был весьма правильным, по отдельности мы многого добились.

***

Верховный жрец поручил собрать как можно больше тел, поэтому Восемьсот Третий лично возглавил рейд по Прималюсу. Они не трогали богачей, эррандо, с телами которых часто возникали проблемы, и стариков. Из остальных выбирали самых крепких и сильных, а дальше уговорами или угрозами забирали в Сады удовольствий. Кто-то шел спокойно, другие же упирались, кричали, просили пощадить. Восемьсот Третьему это не нравилось. Некросы — мирная раса, большую часть своих захватов они проводят без единой капли пролитой крови. Люди рано или поздно переходят на их сторону, ведь так приятно ни о чем не думать и не знать ни в чем недостатка. Можно сказать, что для большинства из тел жизнь в Садах удовольствия — наиболее благоприятный и счастливый отрезок судьбы.

— Лорд Марк, лорд Марк! — из стройной шеренги вдруг выскочила женщина и повисла у него на руке. Замученная, в мокрой изодранной одежде, изможденная. наверняка из тех, что пытались сбежать с полиса на хлипкой самодельной платформе. — Лорд Марк, прошу, доставьте дочь моей маме, здесь написан полис и номер ее дома!

После она пихнула в руки Восемьсот Третьему спящую девочку, в руке которой был зажат лист бумаги, и позволила боевым особям некросов схватить себя и оттащить на прежнее место. Ребенок сразу же очнулся и начал реветь, протягивая руки к матери. Знания, полученные от церебеллума подсказывали, что крохе года два. Вполне можно пристроить в питомник, пусть наберется сил и подрастет, а после станет неплохим носителем.

Но в ушах до сих пор звенело это “Марк-Марк-Марк”. Наверное, проблемы с телом. Нельзя менять их так часто, да еще и брать принадлежавшее эрандо. Есть легенда, что их народность происходит от одного из примов, который воспротивился созданию «сердца тени», за это эрандо получили право множиться, без счета. Но умирали рано и были плохими носителями для некоросов.

— Эту отпустите, — махнул Восемьсот Третий на женщину.

Особи послушались его сразу и без вопросов, как относящегося к более высокому рангу. Так заложено в самой сущности некросов. А еще там же заложена необходимость всегда действовать в интересах общества бессмертных. Восемьсот Третий же презрел ее, сейчас он нагло защищал свои. Но “Марк” звучало так приятно, правильно, привычно, что за одно имя он готов был помогать женщине.

Она же все бормотала благодарности, гладила ребенка по голове и прижимала к себе. Восемьсот Третий поручил Шестьсот Седьмому приглядеть за сбором тел и повел спасенных им людей к единственному месту, где они могли временно побыть в безопасности. Пока он думает.

Раз за разом Восемьсот Третий искал объяснение, почему поступил так, и как это могло послужить интересам общества бессмертных, но ответа не находил. Выходит, он просто захотел.

В памяти Марка была эта женщина, она служила при визумарии, следила за своевременной оплатой жалования. И ребенок… Кажется, его отца Марк тоже знал. Но в его воспоминаниях не было симпатии, обычная женщина, не Лапушка.

Значит, дело в имени? В том, что она назвала Восемьсот Третьего “Марк”?

И это его имя. Но не Марк Байон. Другой Марк.

Восемьсот Третий долго рылся в памяти церебеллума, искал информацию о том, возможно ли сохранить часть памяти тела, но ничего не нашел. И все его прошлые носители именовались иначе.

Но не это сейчас было проблемой. Только женщина и ребенок. Если отпустить их домой, попадутся следующему же патрулю. Не страшно, конечно. Женщину заберут в Сады, ребенка — в питомник, обычное дело, правильное.

Все во имя блага общества бессмертных.

Но женщина все ещё цеплялась за его рукав, благодарила, называла "Марк".

Что с того? Многие называли. И он никогда не реагировал, а здесь вдруг раскис. У каждого должно быть что-то своё. И у него это имя.

У женщины тоже было имя, простое и глупое, Джейн или Мари, оно потерялось в памяти настоящего Марка, как и детали биографии бывшей подчиненной.

А она все болтала и болтала, благодарила, плакала. Даже ребенок проснулся и попросил есть. Восемьсот Третий не выдержал и забрал его у матери, взял на руки и чуть обнял, чтобы успокоить. Девочка вначале сжалась, держалась настороженно, затем вдруг затихла и обняла его шею тонкими руками. Ребенок вымотался и ослабел от голода, его срочно нужно переправить в питомник.

Но Восемьсот Третий отвел их с матерью в квартиру Марка. Показал, где можно вымыться и переодеться, дал какие-то тряпки из шкафа Оливии. Разложил еду на столе. Он не знал, что из человеческой пищи вкусно, знал только о питательных свойствах, поэтому доставал просто первое попавшееся. Но женщина и ребенок ели с большим аппетитом и благодарили. Оливия же морщила нос и просила убрать “этих”. Восемьсот Третий равнодушно пожал плечами и предложил съехать самой Лапушке, у которой имелось и другое жилье.

— Все заметят, что Марк уже не тот. Он бы никогда не притащил в нашу квартиру постороннюю девку с приплодом.

— Значит, это не Марк. Это ты, как новый председатель Совета. Встретила знакомую и решила ей немного помочь.

— Никто не поверит.

— Сделай так, чтобы поверили. Иначе в следующих списках на замену бессмертными может оказаться и твое имя.

Оливия скривилась, не поверила, но больше спорить не стала. Восемьсот Третий и сам не был уверен, что его полномочий хватило бы для такого, но почему-то сейчас казалось очень важным спасти эту женщину и ребенка.

Так у него появился свой секрет.

Временами Восемьсот Третий хотел избавиться от этих двоих, избавиться от своего секрета и снова стать примерным некросом, но выпускать женщину и ребенка на улицы было опасным, а знакомых среди обитателей свободных от некросов территорий не водилось. Не считать же за знакомого самого Безумного? Восемьсот Третий честно выложил верховному жрецу всё то, что слышал от аватара Уводящего Во Тьму. Предатель в обществе бессмертных — это то, чего в принципе не могло случиться, но на всякий случай велись масштабные проверки.

А еще в Храм совсем недавно привезли новый артефакт, Восемьсот Третий его пока не видел, но по слухам тот нес в себе частичку силы Уводящего и должен был помочь росту могущества бессмертных.

Глава 31

Через несколько дней Айвен перебросила мальца на “Вита-Нову”. Он сопротивлялся, приводил сотни доводов против, но его мнение уже ничего не значило. У доводов “за” присутствие Лэнни и раньше был только спорный факт о будущей свадьбе, сейчас же Айвен решила его полностью игнорировать.

Котенок мог соврать, до свадьбы может пройти лет триста, они, в конце концов, могут развестись сразу же после бракосочетания. Это все несущественно. Есть более важные дела и неотложные потребности.

Армия все росла, еще немного и ресурсы “Вуали” уже не смогут обеспечить их всех питанием. Нужно было искать другое место для дислокации, а заодно и источник доходов. К примеру деньги, что приносила корпорация Арк, которая формально все еще принадлежала Айвен. Вряд ли нынешние владельцы обрадуются такому развитию событий, но ее запас терпения и понимания закончился еще на Троксе, когда Айвен была беспомощной.

К встрече с потомком она готовилась долго. Кто знает, что хотела увидеть в этот момент: второго Айкора, кого-то похожего на Айджи или отца, а может быть — совершенно чужого альтера. Последнее было бы легче всего, но Тристан Арк внезапно оказался до противности похож на всех тех побочных потомков рода, которых она видела раньше. Те же светлые волосы и загорелая кожа, высокий рост и широкие плечи, уверенные движения и ни капли магии. Он разглядывал Айвен с не меньшим интересом и не подумал встать из своего кресла. Можно было бы и насильно стащить, но зачем?

Айвен обошла его по кругу, остановилась за спиной и проговорила:

— Рада встрече, дорогой Тристан.

Альтер подергал головой, но поворачиваться не спешил.

— Наслышан о вашей армии, дорогая бабуля. Собираетесь воевать с кем-то? И наверняка уже построили планы на наши верфи? Спешу разочаровать, последние лет десять они несут больше декоративную функцию. У Союза нет возможности конкурировать с судостроительными компаниями Федерации.

— О, я строю планы на все активы рода Арк. И жду их скорейшей передачи в мои руки.

— Боюсь, ускорить процесс не в моих силах, — Тристан развел руками, но все также не повернулся. Стальные нервы. Пожалуй, из него вышел достойный продолжатель рода. — Бюрократия, сами понимаете, дорогая бабуля.

— Но если в мои руки попадет несколько корпораций, то, пожалуй, я стану слишком занятой для мести. Это сейчас, от безделья, уже который день ищу информацию об организаторе взрыва резиденции Арк Хай. И знаете, дорогой мой внучок, слухи на этот счет ходят самые разные. Некоторые указывают даже на вас. Как думаете, сумею ли я найти достаточно улик для официального обвинения или придется использовать старый добрый несчастный случай? Поймите, лично к вам никаких претензий, но древние обычаи требуют жестоко мстить за покушения.

— А вы, бабуля, умеете вести переговоры. Я отдам распоряжение о подготовке документов. Пока же хотел бы увидеть вас на нашем ежегодном балу. Пусть все узнают, насколько мы дружная и сплоченная семья.

***

Большей глупости и не придумаешь.

Айвен несколько раз осмотрела свой гардероб, но ни одно платье не подходило для бала. А выбираться с "Вуали" ради поиска тряпки — глупо. К тому же Айвен до сих пор мало смыслила в нынешней моде, просить же помощи у Лэнни — странно, а у вечно щеголявшей в джинсах и рваных футболках Гвэн — бессмысленно.

Все закончилось тем, что Айвен просто перенесла в память ИИ все те платья, что выбирал Нерон, приказала найти общие закономерности и выбрать что-то похожее в последней модной коллекции.

Мстительная стерва с электронными мозгами набросала несколько вариантов, Айвен наугад выбрала то, что выглядело приличнее всего и имело самое маленькое декольте. Консультанты в этом дизайнерском доме оказались более толковыми и без проблем подобрали туфли и аксессуары для анонимного покупателя. Жаль, что на это ушла солидная сумма из запасов, которые были на “Вуали”.

Данные по корпорации Арк тоже не внушали оптимизма: от собственности, которая могла перейти к Айвен, потомки оставили не так много. Верфи в самом деле приносили колоссальные убытки и только завещание Айкора мешало их продать. Какие-то корабли там по-прежнему строили, но большей частью под частные заказы.

Это решаемые проблемы, примы никогда не становились банкротами.

А вот кое-что посерьезнее — это хмурый малец, которого Айвен отказалась брать с собой на прием, и Уинки Морроу, который навязывался так рьяно, что отказать не получалось. К тому же не хотелось идти одной.

Уинки прибыл точно к назначенному времени, обрядился в хороший темный костюм и чинно вышагивал по “Вуали” в сопровождении сразу пятерых примов и нескольких киборгов. Солидная охрана. Айвен оценила это и даже удержался от демонстрации, за сколько секунд разнесет этих мальцов. Она улыбнулась Уинки, положила руку на его локоть и шла рядом, прикидывая, насколько глупо они смотрятся.

Морроу ниже ее на добрых семь сантиметров. Пятнадцать, если посчитать вместе с каблуками. Зато самодовольства у Уинки было на пятерых.

— Лорд Морроу, — в каюте личного брига Уинки Айвен все же решила начать светскую беседу, — вы еще не отказались от бредовой мысли жениться на мне?

— Наоборот, я в ней укрепился! — он галантно подал ей бокал шампанского, Айвен же притянула к себе блюдо с закусками и под испуганным взглядом Уинки быстро съела всё и потянулась к следующему. — И если вы подумаете об этом как следует, то придете к схожим выводам. Я просто идеальная партия.

— Не знаю. Надо посмотреть всех. И, признаться, я слишком молода для свадьбы.

Его наглость и упорство вызывали уважение, но никакой личной симпатии к нему Айвен не чувствовала.

Даже небольшой. Хотя слегка поднять энергетический потенциал Уинки. Сделать его равным пусть не самой Айвен, так хотя бы тем, древним примам. Но…

Нужно время, пусть покажет себя, пусть любой из ныне живущих собратьев покажет себя, тогда можно будет подумать об этом.

Дальнейший разговор не клеился, Уинки быстро сдался и включил новостной канал, ведущий и репортеры которого наперебой вещали о подготовке к грядущей войне. Все эти линкоры, крейсеры, орбитальные станции и прочее, что выглядело очень красиво и внушительно, но на деле Айвен понимала, что этого не хватит продержаться и пары месяцев. И то, главным преимуществом Союза станет не его огневая мощь, а то, что обитаемые планеты разбросаны по разным галактикам и Федерации нужны в нынешнем состоянии, а не как выжженные пустыни.

Уинки тоже хмурился, набросал что-то в виртуальных заметках, вышел из каюты и начал раздавать поручения. Часть из них Айвен признала достаточно толковыми, для оценки других не хватало знаний о нынешнем положении дел.

— Можем ли мы рассчитывать на лояльность вашей небольшой армии? — поинтересовался он, как только вернулся.

— Я буду действовать только в интересах Союза, лорд Морроу.

— Когда начнутся военные действия у главнокомандующего появятся полномочия призвать под свое командование все частные армии или присвоить им статус врагов.

— Окопаюсь на “Вуали” и все. Вы пять тысяч лет не могли взломать ее системы, не думаю, что во время военных действий у вас внезапно проснутся таланты и найдутся резервы для уничтожения комплекса.

— Жестко и откровенно.

— Вас ждет много подобного после нашей возможной свадьбы, очень много, лорд Морроу.

Он подвигал челюстями, сложил руки на груди и чуть отошел назад, разглядывая Айвен, потом решительно подсел ближе и завел разговор, ради которого, собственно, и вызвался быть сопровождающим на балу.

— А сила, леди? Представьте, два-три десятка примов вашего уровня — и Федерация не рискнет нападать на наши планеты.

— Предлагаете со всеми ними переспать? По очереди или разом? Кто же будет отбирать достойных? И не жалко пускать будущую жену по рукам? Вы затейник, лорд Морроу.

Айвен подмигнула ему, но Уинки ничуть не смутился. Надо же какой поборник интересов Союза, готов пожертвовать всем, даже репутацией ради грядущей победы и своего могущества.

— Получив силу, что вы будете делать, лорд Морроу? Последний прим, которому я помогла подобным образом создал “сердце тени”, уничтожившее всю цивилизацию примов. Это заставило серьезно задуматься о том, стоит ли вмешиваться в естественный ход событий.

— Рано или поздно вы все равно найдете себе прима, с которым захотите разделить вечность и он, вольно или невольно, переймет часть вашей силы. Вмешательство все равно произойдет. У вас не выйдет навсегда остаться самой могущественной из примов. Так не лучше ли сделать это прямо сейчас, а заодно принести пользу всему Союзу?

— Нет, — отрезала Айвен.

Надо отдать должное Уинки: попыток завербовать или соблазнить Айвен браком он так и не оставил. Жаль, что своим предложением переспать со всеми ныне живущими примами он лишился всех баллов симпатии, которые ему отсыпала Айвен.

И его низкий рост стал нервировать еще сильнее. Айвен чувствовала себя глупо, когда шла под руку с Уинки. Их со всех сторон облепили репортеры и охранники Морроу, пытавшиеся тех отогнать. Айвен хотела отгородиться магией, но Уинки остановил:

— Нельзя, противозаконно. Мы не демонстрируем своего превосходства над альтерами.

— И допустили имусов до голосования? Дали им равные права? Тогда зачем это притворство?

Уинки сжал челюсти, но промолчал. Тем более они как раз дошли до Тристана, любимого внучка Айвен. Он выглядел донельзя довольным, знакомил ее со всеми и даже оттеснил Уинки, чтобы самому исполнять роль спутника. А также два или три раза напомнил о том, как важно не пользоваться магией.

Айвен машинально запоминала имена и должности новых знакомых, улыбалась всем одинаково вежливо, соглашалась сделать совместный снимок и отвечала на вопросы о временах расцвета Седеса. Все выглядели дружелюбными, заинтересованными, улыбались в ответ, но в их глазах отражалась только пустота. Айвен не воспринимали всерьез, точно она приглашенный аниматор, который скрасит праздник скучающих богатеев. Бесцеремонная Гвэн и то выказывала больше почтения и уважения герою прошлого.

Каково вам было стоять на площади пять тысяч лет? А правда, что древние могли творить заклинания без помощи чипа? Скучает ли прим-леди без своей любовницы? Ведь все знают, что та погибла за несколько минут до того, как Айвен обратилась в статую.

Она слушала их, кивала, изредка отвечала, по возможности пространно и сдержанно. Хотя перед глазами начинали плыть багровые точки, а пальцы раскалилась до предела. Сжечь, всех сжечь! Вначале всех этих недоумков, затем тех, что управляют Федерацией и построить новое, правильное государство. Без примов. Нельзя оставлять ни одного из них!

— Всегда находил эти приемы на редкость скучными, — Габриэль стал рядом и протянул Айвен бокал шампанского, — хотя никогда не чурался светской жизни.

— По-моему, здесь веселья через край.

— Вам виднее, все же не я главная звезда вечера, — он улыбнулся чуть теплее и подал Айвен ещё один бокал, а вместе с ним и целый поднос закусок. — Могу я поинтересоваться вашими планами на вечер?

— Хочу сжечь здесь все, до самого основания. Поэтому вам лучше покинуть это место, лорд Габриэль.

— Всегда хотел поприсутствовать при каком-нибудь историческом событии, поэтому, пожалуй, останусь.

— Ваше право!

Разговор с Габриэлем неожиданно успокоил. Айвен продолжила улыбаться всем, пока не ушла, не потрудившись предупредить Уинки. Потом долго стояла на улице и разглядывала здание, в котором проходил прием. Просчитала около тридцати способов сравнять его с землей, уничтожив всех людей внутри. И нынешние примы и альтеры не смогли бы ей помешать.

Сила побежала сквозь тело, скопилась на кончиках пальцев и затаилась, как зверь перед броском. Так просто — одно движение и столько жертв. Раньше, во времена Седеса Айвен бы успели перехватить и обезвредить, пускай и ценой чьих-то жизней. А сейчас она была почти всемогущей. Единственной во всем мире, кто нарушал баланс. И Котенок, который бы сказал какую-то глупость и остановил ее так далеко. Безнадежно далеко.

Айвен сжала и разжала пальцы, затем вернулась на “Вуаль”, к своей новой армии.

***

Постепенно Айвен смогла если не вжиться, так найти побольше точек соприкосновения с ныне живущими примами. Медленно забирала себе бразды правления корпорацией Арк, изучала тонкости производства декоративной косметики и то, куда можно пристроить корабли с верфей, несколько раз сходила на какие-то встречи с ее фанатами, поблагодарила их за помощь и собранные для корабля деньги.

Даже кивала на слезодавильные рассказы о не купленных бутербродах и пропущенных сеансах в кино. “Зато сберегли мозг и фигуру” — так и рвалось с языка, как и: — “Если бы не один не в меру хитрых кот, вам бы не пришлось идти на такие жертвы. Зато могли бы познать всю мощь гнева последней из истинных примов”. Сходила еще на несколько свиданий с Уинки, потому что это отнимало меньше времени, чем слать ему отказы.

Но каждый раз, на каждом из таких свиданий, Айвен разглядывала Уинки или кого-то другого из мужчин, невольно искала сходство с Нероном. Но даже коты почему-то не подходили.

А Лэнни, будущий муж, если и вызывал какие-то чувство, то скорее материнские. Вот племянник из него бы вышел отличный, а жених… Зато внешне — почти копия котенка.

— Эй, малец, ты чем сегодня занят? — младший Рей все крутился рядом, вынюхивал, пытался втереться в доверие. Или еще что. Айвен не понимала его мотивов. — Давай сходим куда-нибудь развеяться.

— Я бы с удовольствием, но в прошлый раз когда мы вышли за кофе, то наткнулись на рекламу нового фильма с вами, а потом пришлось оправдываться за то, куда делся кинотеатр. И дело замяли только благодаря связям лорда Морроу. Чудо, просто чудо, что никто не пострадал!

— Кинотеатр никуда не делся, я его просто немного сжала, под размер мозга тех, кто смотрит такие фильмы. И убивать я никого не собиралась, сознание и разум не обязательны для полноценного существования. Есть же кольчатые черви…

— Это был обычный фильм, пускай и с некоторыми искажениями, сделанными для большей увлекательности и в соответствии с запросами аудитории и ради развития патриотизма!

— Малец, ты толкаешь меня сделать тоже самое и с киностудией, предварительно заперев в нее всех причастных к созданию шедевра. Меня нервирует твое присутствие.

— Скорее — чье-то отсутствие, — Лэнни наглел с каждым днем. А сейчас и вовсе примеривал на себя роль няньки для нервной леди. — Свяжитесь с ним.

— С кем?

— Вы знаете. Просто наберите номер и свяжитесь, так будет лучше для вас, — он вытащил из кармана энфон и протянул его Айвен. — И для нашего хрупкого мира.

Только ее хорошее настроение уберегло мальца от гибели, но ушел он быстро, как знал, что близок к воспитательной порке. Но перед этим он сам набрал номер и бросил энфон на столе.

Айвен слушала ненавязчивую мелодию вызова и не решалась его сбросить. Да Нерон сам никогда не сможет справиться с такой техникой! А рядом точно никого не окажется, на Троксе же сейчас ночь.

— Вэн? — проклятая штука неожиданно отозвалась его голосом. — Это ты?

Она подтянула энфон ближе, поправила волосы и все же ответила:

— А у тебя много подружек имеют доступ к межпланетной связи?

Котенок за это время снова похудел и остриг волосы. Предельно коротко, так, что остался один темный ежик на голове.

— Ты же знаешь о моих проблемах со счетом. Где малыш Лэнни? Ты не забыла накормить его сегодня?

— Еще выгуляла и сменила подгузник. Как ты там поживаешь?

— Строю планы по захвату мира, активно поддерживаю силы зла, — Нерон говорил очень серьезно, но наверняка в голове уже рисовал пошлые картинки. Айвен не хватало возможности обменяться с ним мыслями, прикоснуться, просто почувствовать его присутствие рядом. — Здесь же только расслабишься, как их атакуют с какой-нибудь доброй стороны и нанесут сокрушительный удар.

— Прекрасно, значит на институток у тебя не остается времени, — Айвен сложила руки на груди и отодвинулась вместе с креслом. Сегодня на ней было на редкость удачное платье, пусть и Нерон оценит.

Он подвигал бровями и показушно взмахнул стопкой документов.

— На них всегда найдется минутка. И мне привезли новую невесту.

— Хорошенькую? С приданым?

— Несколько отар овец, поддержка от всего клана. И она прекрасна! Такая длинноволосая, фигуристая, на лице — бровь.

Котенок провел сплошную линию от одного виска до другого, очерчивая воображаемую бровь, а Айвен не выдержала и рассмеялась. Нерон же разглядывал ее, затем произнес:

— Вэн, прилетай.

— Послушай, все не так просто, — признаваться в том, что дела нельзя бросать, иначе Арк окончательно загнётся, не получалось.

— У меня есть деньги.

— Смеёшься? Здесь не в ходу твои банкноты с любимым собой.

— Но золото все также ценится? — он, напротив, придвинулся к экрану ближе, будто старался получше рассмотреть Айвен.

— Мы ещё увидимся, обещаю, — только и смогла она ответить, не уточняя даты.

— Обстоятельства тебе не понравятся.

Глава 32

Утро для Уинки началось с неприятного донесения: на один из грузовиков Содружества Свободных Планет напали. Убили весь экипаж и целый взвод частной охранной компании, но не тронули груз.

Содружество уже успело бросить Союзу претензии, но от тех как всегда отмахнулись: да, территория их, но космос огромен, нельзя контролировать каждую его пядь. И с грузом наверняка было не все гладко, раз уж перевозили его с таким количеством охраны.

Но было что-то во всем этом, что-то неприятно кольнувшее предчувствие Уинки. Поэтому он не удовлетворился отчётами от подчинённых, а поехал осматривать грузовое судно самостоятельно, прихватив с собой минимум охраны.

Рядом кружили несколько патрульных катеров полиции и военных, создавали видимость работы для инспекторов от Содружества. Уинки же был уверен, что такое нападение — дело рук обычных пиратов, которые вытащили из грузового отсека что-то ценное и наверняка контрабандное, но побрезговали остальным хламом.

Но стоило пройти через шлюз, как Уинки почувствовал запах смерти и неестественный холод. Тела уже унесли, вместо них ИИ подбрасывал отчеты о времени и причине смерти каждого и снабжал их качественными видео-отчетами. Убийца был всего один, он даже не думал скрываться: без страха пробрался на корабль, затем уничтожил всех членов команды и охрану, покрутился на капитанском мостике, будто нарочно позировал и вышел.

Обычный человек на первый взгляд: высокий, не слишком широк в плечах, облачен в полную броню десантников. Вот только во время схватки в него выстрелили один раз, и теперь через дыру отчетливо виднелся другая стена. Уинки несколько раз возвращался к этому месту, пересматривал его под разными углами и в разном увеличении, но ничего не менялось: либо перед ним стоял уникальный живой организм, способный передвигаться с огромной дырой в груди, либо броня была полой.

Но кто ей управлял? И как? Судя по оплавленному шлему — все контролирующие чипы должны были сгореть.

Уинки отослал отчет подчиненным и приказал разобраться во всем. Особенных результатов это не принесло, зато через две недели они нашли еще семнадцать похожих случаев. Один оказался из ряда вон: охранникам корабля удалось полностью уничтожить броню, но когда это случилось, один из погибших поднялся с пола и расстрелял товарищей, зачем точно также, как и прошлые нападавшие, улетел на корабле без опознавательных знаков. Произведен тот был в Федерации, но те охотно экспортировали корабли и Союзу, и Содружеству.

Зато зеленофлажникам не под силу было поднимать мертвых, этим занимались только некросы. Но те ни разу в прошлом не вели себя настолько нагло. Уинки все же доложил об этом вышестоящему начальству и поделился информацией с Айвен. Чокнутая леди долго обдумывала что-то, затем попросила о встрече с кем-нибудь из командующих армией Союза. Согласовывали все это довольно долго, а мертвяки тем временем будто сошли с ума, каждый день нападали на корабли и уже не думали скрываться.

Совещание длилось долго, Уинки присутствовал, как и младший Рей. Тот за прошедшие месяцы возмужал и подрос в энергетическом потенциале. Самый настоящий прим, надежда нации и всего Союза. Уинки догадывался, каким образом этот юнец мог так измениться, но никаких признаков, что Айвен относится к нему как-то по-особенному — не было. На прямой вопрос она без колебаний ответила, что это последствия регулярных напряженных тренировок, даже сбросила Уинки какую-то методичку по правильному дыханию и расширению энергетических каналов посредством диеты.

Стерва. И тварь.

Как и все остальные, что заседали в правительстве. Уинки собрал все возможные доказательства, наснимал целые часы видео, сделал из него подборки с самыми интересными моментами, подшил тонны заключений от экспертов и показаний свидетелей, но эти твердолобые придурки все обсуждали, советовались, перекладывали ответственность друг на друга. А ведь нужен всего-то один короткий удар, можно даже с орбиты.

Сейчас, когда “Вуаль” уже не защищает Аврору, уничтожить один из основных храмов некросов проще некуда. Если затянуть с этим, то Союз получит войну на два фронта: с федератами с одной стороны, и с мертвяками с другой. Но в правительстве не хотели идти даже на такой риск, всего-то назначили новое совещание по этому вопросу через два месяца. И Айвен с ее армией тоже запретили высаживаться на Авроре. Наверняка побоялись, что не в меру деятельная старушка из прошлого захватит себе целый мир.

Уинки же в неофициальном порядке пригласил к себе главнокомандующий и приказал в кратчайшие сроки доставить к ним аватара Уводящего Во Тьму, заодно дал разрешение использовать для этого любые из имеющихся ресурсов.

Так себе задачка, если вспомнить, что за тридцать лет подобное так никому и не удалось

***

Завербованные вояки из Союза уже не раз докладывали Верховному жрецу, что готовится массированное вторжение на Аврору. Восемьсот Третий не боялся этого, как и любой бессмертный: даже если они потеряют один из Храмов, останутся тысячи других, разбросанных по разным мирам. Тем более сейчас, когда леди Айвен захватила “Вуаль,” убежище на Авроре уже перестало быть таким безопасным.

Но и просто так отдавать удобный и обустроенный мир никто не собирался.

Восемьсот Третий знал, что за последние дни в разы увеличилась скорость, с которой обитателей Садов удовольствий и питомников готовили к роли тел. Сила, доставлявшая новые души, росла постоянно, отчего общество бессмертных увеличивалось день ото дня. А значит, уже не было нужды таиться. Жителей захваченных городов Авроры насильно загоняли в храмы, оставляли только самых слабых и безнадежных. Оливия и другие члены Совета первое время еще пытались сопротивляться и делать вид, что все хорошо, потом предпочли затаиться или сбежать под крыло Безумного.

Но тел все равно не хватало: бессмертным нужно было в срочном порядке строить новый Главный храм в каком-нибудь отдаленном мире, где их не достанут войска Союза и леди Айвен, собиравшая собственную армию. Поэтому они использовали все старые наработки и наладили порталы, ведущие на Трокс. Открытого противостояния с тем, кто может за один взмах руки уничтожить часть войска, никому не хотелось. Но даже сам Безумный, аватар Уводящего Во Тьму, не мог разорваться на несколько частей и быть сразу во всех точках своего государства.

И чем больше он использовал силу, тем больше ее прибывало к некросам. Поэтому Верховный жрец и отдал распоряжение начать строительство еще одного храма на Троксе: энергетическое поле планеты вызывает серьезные сбои в работе у всей техники, даже у той, что производит Федерация. Выйдет отличный опорный пункт. А то и вовсе новый Главный Храм, если получится сломить сопротивление и захватить аватара.

Восемьсот Третий не участвовал в этом, он все еще изображал Марка Байона и руководил сбором тел на Авроре. А в квартире Оливии жили те самые женщина с дочкой. Сытая и выспавшаяся малышка создавала много суеты и шума, ее мать, кажется, начинала догадываться о чем-то, но Восемьсот Третий уже слишком привык слышать это “лорд Марк”, видеть их улыбки и чувствовать какую-то неправильную, но живую энергию.

Совсем скоро о них узнают и заберут в один из питомников. Пока же мать с девочкой обживали квартиру Марка, привнося неправильность в жизнь Восемьсот Третьего. Это было непривычно. Он всегда жил один. Но внезапно чувствовал потребность защитить этих двоих. Никакой угрозы для Храма не будет, если они поживут здесь еще немного. Главное, чтобы об этом никто не узнал.

— Верховный жрец хвалит тебя за отличную работу на Авроре, — Восемьсот Двенадцатый говорил ровно, без эмоций, как и положено истинному Бессмертному. — Не хотелось бы докладывать ему о твоем проступке.

— Ты путаешь что-то. Моя служба безупречна.

Восемьсот Третий остановился возле стеллажа, в котором прятался самый обычный топор. Примитивный, с гладкой потемневшей от времени рукоятью и чуть ржавым обухом. И это тот самый могущественный артефакт из другого мира, которым так хвастались прочие жрецы? Восемьсот Третий разглядывал топор и даже протянул руку, чтобы взять его.

— Нельзя. Он уничтожает бессмертных за один удар и ослабляет, стоит прикоснуться, — остановил его собрат. — Ты стал рассеян. Разум будто закрыт от Верховного жреца и всех нас.

— Если во мне подозревают изъян — я готов уйти на перерождение, очистить душу от ошибок приобретенного опыта.

— Верховный жрец думает над этим, — кивнул Восемьсот Двенадцатый. — И наверняка решится, когда узнает, что ты прячешь двоих людей. Но доносить не хочу. Расскажи мне, как ты скрываешь свои мысли, как идешь против воли Верховного?

— Давно ты до этого додумался?

По лезвию топора будто прошла искра, синяя и яркая. Восемьсот Третий следил за ней, не отрываясь. Удобное оружие, функциональное. Таким можно и лес рубить и чужие головы.

— Утром доложил Сто Двадцатый.

То, что знали два некроса, не мог не знать Верховный жрец. Значит и вопрос исходил именно от него.

— Женщина и девочка еще живы? – как можно ровнее поинтересовался Восемьсот Третий.

— Не стоит беспокоиться, они в питомнике. Можешь сходить и лично убедиться, после того как поделишься своим способом скрывать мысли. Это как-то связано с тем предателем, о котором рассказывал аватар Уводящего Во Тьму?

Никто бы не забрал их в питомник, поместили бы поближе к Верховному жрецу, но добраться туда будет непросто.

Внутри разгоралась какая-то дикая, неправильная ненависть. А топор то и дело блестел синими искрами. Двери лаборатории открылись и ее стали заполнять некросы. Боевые особи низких рангов, которые поодиночке не страшны Восемьсот Третьему, но все вместе… И тогда девочка и ее мать останутся беззащитными.

На него бросились внезапно, без предупреждения.

Правильнее было бы бежать, но Восемьсот Третий разбил стекло и выхватил топор, затем на пробу ударил им, отчего Восемьсот Двенадцатый рассыпался пеплом.

“Марк, такое имя тебе дали люди и оно прижилось. Используй мое оружие правильно” — прошелестело в его голове, пока Восемьсот Третий одного за другим уничтожал мертвяков.

Говорят, что жрецы призывают «чистые» души, без памяти прошлых жизней. Но он знал, что и тогда был Марком, и некросом, и видел Уводящего Во Тьму. Это случилось в другом мире, бесконечно далеком от этого. Тогда же Марк пообещал служить двуликому божеству.

***

Лэнни снова оказался на "Вита-Нове", будто эта станция была заколдованной, созданной специально для того, чтобы разрушать жизнь Леннарда, младшего из Веден Рей.

Надо в самом деле пройти тот проклятый тест и зарегистрировать права на имущество погибшего рода. Оставался вопрос, если Лэнни — младший, то кто тогда старший? Чья ещё кровь хранила силу, которой боялись сами примы? Роук и Ниро детей не оставили, у Кирара их было в достатке, но уже не людей.

Надо будет при случае спросить у Габриэля, он наверняка знает. Но извращенец, как назло, не попадался на глаза, а искать встречи не хотелось.

От непосредственного начальника Лэнни поступил недвусмысленный приказ и дальше следить за леди Айвен и докладывать обо всех ее действиях, но и с этим вышла промашка: она отослала Лэнни подальше и больше не желала общаться.

От нечего делать он то и дело просматривал доступные записи с Авроры или Трокса. Некросы и раньше захватывали миры и Лэнни даже смотрел пару раз хроники. Подчищенные и порезанные, они и вполовину не передавали всего того, что сейчас происходило на планетах. С водной Авроры буквально сгоняли людей и превращали их в мертвяков, чтобы завоевать Трокс. Картинка оттуда была хуже качеством, но даже она демонстрировала стройные шеренги бессмертных солдат, что сейчас опоясывали Кор-Атр.

Местным ни за что не отбиться от таких орд. Не хватит ни людей, ни технических возможностей. Но и командование Союза не собиралось ничего предпринимать. А ведь теперь, когда “Вуаль” уже не преграждала путь к планетам, можно было помочь хотя бы орбитальными ударами.

Сбросить на Трокс или Аврору несколько отрядов.

До хотя бы гигантских роботов, что валяются в хранилищах без дела.

Лэнни воспользовался своим положением и еще раз сходил проверить, как дела у водных богов. Сейчас гиганты покоились на консервации, только один по частям плавал в растворе — проходил плановое обслуживание.

А ведь собрать его — дело нескольких минут. Еще около получаса уйдет на подготовку к запуску, а дальше на поверхность планеты опустится оружие, равному которому нет. И главное — некросы никак не смогут перетянуть водяного бога на свою сторону.

Лэнни приложил ладонь к стеклу и прислонился ближе, вглядываясь в абсолютно пустое, закрытое костяной пластиной лицо. Совсем не похож на того, что был здесь раньше, но такой же пугающий.

Надо просто решиться, пройти по коридору и внушить начальнику станции, что ему поступил приказ о запуске робота. Конечно, Лэнни будут судить, но не очень строго: скоро война, а толковые офицеры, еще и примы, пригодятся на фронте.

Он развернулся, сделал шаг и сразу же налетел на леди Айвен.

— Малец, что-то мне подсказывает — ты задумал глупость.

— А мне что-то подсказывает, что все эти разговоры в духе “я последняя из истинных примов” — пустая болтовня. Мы – старшие дети Создателей, наша обязанность – помогать людям, а не смотреть с орбиты, как их уничтожают.

Леди едва заметно нахмурилась и перегородила дорогу Лэнни.

— Ты тоже прим, не замечал?

— Не настоящий, отец дал взятку, чтобы я прошел тест. А теперь, когда покопался в своей медицинской карте и познакомился поближе с твоим Котенком, почти уверен, что во мне течет порядком крови от простого имуса.

— Зато ты самый сильный в своем роду. Было разумно подправить генетику увядшего Веден Рей за счет материала Нерона, ничего кошачьего они не взяли, только то, что досталось ему от Кирара.

— Да плевать! Иногда думаю, что этот кот больше прим, чем любой из нас.

— Такой же эгоистичный, упертый и охочий до власти, как и все ныне живущие примы. И шел бы ты к себе в каюту, малец, пока взрослые разбираются с проблемами.

— Напомню, что мы из разных, “армий”, — Лэнни поднял руки вверх и подвигал пальцами, обрисовав воображаемые кавычки, — и у тебя нет никакой законной власти надо мной.

— Ты прав. Только что мне твои законы, — она резко развернулась и пошла к выходу, а Лэнни подхватили под руки двое котов из армии леди и потащили к его каюте.

Глава 33

Солдаты роптали, но один за другим поднимались на борт десантных кораблей. Айвен смотрела за ними и начитывала последние распоряжения для ИИ “Вуали”.

Что делать, пока ее не будет. И что делать, если не вернется вовсе.

С мстительным удовлетворением Айвен назвала Лэннарда Рея единственным своим возможным преемником. При соблюдении ряда условий, конечно. Ему это наверняка понравится.

Затем и сама взошла на борт и скомандовала лететь на Аврору.

На этой уйдет уйма денег.

Возникнут проблемы с Союзом.

Она вообще может не вернуться.

Но и остаться на “Вуали”, пока на Авроре уничтожают последних из людей — преступление, малец прав. Иначе она будет как нынешние политики. Или как Нерон, с договорами, дипломатией и ожиданием, пока не претворится в жизнь его гениальный план.

Он даже сейчас бездействовал. Айвен одну за другой просматривала все доступные записи с Трокса и Авроры, но нигде не мелькал Нерон, не появлялось его знамя, не чувствовалась сила Уводящего. Какой-то новый хитрый план или обычная трусость?

После высадки стало уже не до того. Выживших нашлось не так много, сражались они яростно, но шансов прогнать мертвяков у них не было.

Все, на что хватило сил у войска Айвен: отбить хотя бы часть и эвакуировать их в другие полисы, которые еще оставались свободными.

Мера временная, отчаянная, но на большее войско Айвен и остатки того, что было визумарием и протекторатом — были не способны. Даже с помощью прим-леди.

ИИ “Вуали” так и сыпал сообщениями, но Айвен не просматривала их, все силы и внимание уходили на то, чтобы сохранить свое войско и защитить как можно больше гражданских, переправить их подальше и выиграть хотя бы немного времени. Дальше придется или вызывать корабль с “Вуали”, или просто отступить, оставив местных некросам. Из этой битвы нельзя выйти победителями. Только накрыть захваченную мертвяками планету огнем с орбиты и забыть.

В результате до сообщений от ИИ Айвен добралась спустя почти двенадцать часов. Просматривала их бегло, не останавливаясь ни на чем, пока не зацепилась взглядом за одно, в котором говорилось, что с Трокса улетел корабль с опознавательными кодами “Вита-Новы” и, насколько удалось узнать из обрывков перехваченных данных, на его борту был аватар Уводящего Во Тьму.

***

— Он сам сдался, — адъютант выложил перед Уинки доклад о событиях на Троксе.

Уже который час вокруг Кор-Атра собирались войска некросов, и как в таких условиях захватить объект четыреста тринадцать? Уинки и его советники подготовили несколько планов операции, но пока что ни один не казался достаточно удачным. Стопроцентное самоубийство, как ни крути. Сколько агентов Союза до этого пытались поймать объект? Сколько из них погибли? А теперь, когда столица окружена некросами, задача стала просто невыполнимой. Уинки думал над ней, пытался подобрать ключи, решения, даже заказал специальный прибор в Федерации, через посредников, конечно, но заказал! И тут вдруг…

— Точно он? — Уинки в ускоренном режиме пересмотрел запись с камер, на которой точно было видно, как имус сам подходит к одному из агентов и сдается тому в плен. В этом было что-то еще, какое-то второе дно. Но изображение с камер показывало того самого кота, и сведения датчиков только подтверждали это. Внешность подделать можно, но не энергетическую обложку.

— По всем показателям, — согласилась Мартинес. Новенькая, совсем недавно служит под командованием Уинки. Настоящая красотка для альтера, имеет слабые магические способности. Не замужем. Уинки ещё раз оглядел подтянутую фигуру майора, ее пухлые губы и непослушную прядь волос, которая постоянно выпадала из прически и лезла на лоб.

Но сейчас она смотрела только на объект четыреста тринадцать, не обращая внимания на своего командира. А ещё Розалия Мартинес выше Уинки сантиметра на три. Надо было послушать маму и согласиться на корректировку роста в подростковом возрасте, сейчас это будет тяжелее.

— Хорошо, — кивнул Уинки, — пусть его закуют в наручники и погрузят на корабль. А в стыковочной зоне посадите пять снайперов, два взвода дронов и ещё три — обычных бойцов с тяжёлым вооружением. Особый отряд магов тоже туда…

— Простите, сэр, но это всего лишь имус, а не армия вторжения. А такое движение привлечет к нам излишнее внимание. Особенно со стороны леди Айвен.

— Она отбыла на Аврору, там сейчас развернулась настоящая бойня. И вас сюда взяли не обсуждать мои приказы, Мартинес. Напомнить, сколько примов полегло от рук этого “всего лишь имуса”? И судьба скольких еще не известна? Возможно, перед вами стоит самый опасный из ныне живущих, принять правильные меры — наша обязанность.

Мартинес отвела взгляд и больше не стала спорить, а Уинки — отменять свои предыдущие приказы. В этой ситуации лучше перестраховаться.

Неплохо считать себя самым умным, но иногда лучше помнить, что самый умный — кто-то другой. Уинки всегда знал это, поэтому предпочитал готовиться ко всем возможным исходам. Подумаешь, погоняет своих солдат. Им полезно. Зато так выше шанс не пополнить число жертв объекта четыреста тринадцать.

Корабль с ним прибыл спустя три часа, за это время Уинки успел согнать в портовую зону “Вита Новы” всех, кого только откопал в этой части галактики. Даже собственную охрану станции, это сборище толстых и ленивых, как давно кастрированные коты, бойцов под предводительством Габриэля.

— Не хотите поучаствовать? — Уинки держался на максимальном удалении от места, куда пришвартовался корабль, под охраной нескольких имусов и альтеров. А Габриэль все стоял рядом и не отходил ни на шаг.

— Нет, простите, с лордом Анриром мы уже встречались, это закончилось не очень хорошо, к тому же вы, лорд Уинки, совершенно точно нуждаетесь в моей защите.

— Да с чего бы это? Я ничуть не слабее вас!

— Но я говорил с ним, — Габриэль кивнул на кота, который сейчас медленно спускался по трапу, засунув руки в карманы брюк, — один на один. Вам же для подобного разговора понадобилась компания в тысячу человек.

Бойцы тем временем вскинули оружие и прицелились в имуса. Но пока никто не стрелял, все ждали команду Уинки. Куда подевался офицер, который курировал храм водных богов? Именно ему сдался в плен объект четыреста тринадцать. И доставить того следовало в наручниках и под действием оглушающих препаратов.

Но имус шел сам. Более того, ступив на покрытие портовой зоны, он поднял взгляд, нашел Уинки и широко тому улыбнулся и помахал рукой, приглашая к разговору.

Нет, такой глупости он не совершит. Слишком многие недооценивали этого кота и поплатились за это.

— Спокойно, пока ничего не делаем, — отдал распоряжение Уинки. — Вначале узнаем, что за козыри в рукаве у этого типа.

Его послушались и в имуса по-прежнему целились из нескольких сотен стволов разного калибра, включая тот, которым насквозь простреливали корпуса тяжелых десантных дронов.

Объект не двигался, не пересекал невидимую черту, отделяющую его от ближайшего солдата, даже на Уинки перестал смотреть. Просто сел на трап, а после откинулся назад и лег, подложив руки под голову.

Беспрецедентная наглость или хитрый маневр? В любом случае, выждать полчаса не будет лишним.

— Сэр, — первой сдалась Мартинес. Горячая женщина, с такой не будет скучно, надо все же приглядеться повнимательнее. — Позвольте мне отвести объект четыреста тринадцать в его камеру?

— Терпение не ваша благодетель, да?

— Нет, сэр! К тому же в шесть я записана на маникюр, а найти другого толкового мастера, если испорчу отношения с этим, в такой глуши не просто.

— Тогда в семь заступите в наряд вне очереди, за вопиющее нарушение дисциплины.

— А я бы позволил ей, — влез Габриэль, — здесь у каждого есть дела. И поверьте, если бы лорд Анрир хотел напасть на вас, он бы сделал это.

— Под вашу ответственность, — кивнул ему Уинки. — Мартинес, можете идти, но помните, если объект захватит вас в плен, я отдам распоряжение стрелять.

Майор кивнула и быстро удалилась. Уинки же остался наблюдать за происходящим. Геройство — вещь хорошая, но не у всех есть способность возвращаться к жизни после смерти. А распоряжение стрелять в кота, кого бы он ни взял в заложники, Уинки выдал еще пару часов назад.

Тонкая фигура Мартинес разделочным ножом разомкнула строй солдат и дронов, приблизилась к коту и взмахнула перед ним наручниками, по пути зачитав список обвинений. Даже чуткий слух прима не улавливал ее слов, только неясный шепот и движения губ, но Мартинес точно не в любви коту признавалась. Тот все же соизволил встать на ноги, выслушал ее, склонив голову набок и беспрекословно протянул руки вперед, позволив заковать себя в наручники.

И пошел вслед за Мартинес. Бойцы расступались, пропуская их, затем смыкали ряды, чтобы не дать коту прорваться обратно к кораблю. Уинки во все глаза разглядывал происходящее, ждал, что скоро начнется самая настоящая бойня, с магией и реками крови, но кот просто шел, кажется, болтал с Мартинес и не пытался сбежать.

Также безропотно он прошел в камеру и сел на подготовленный лежак. Уинки лично удостоверился, что кот на месте, а энергетический барьер работает как положено. После этого он распустил охрану и подошел вплотную к поблескивающей золотом прозрачной преграде.

— Мы не представлены друг другу, — начал он. Разговаривать с имусом было непривычно, так и тянуло растягивать слова и упрощать речь, но этот кот далеко не прост. — Уинки Морроу.

— А это официальный разговор? — кот не потрудился даже встать, так и сидел, откинувшись на подушку и заложив руки за голову.

— Вы хотите сделать какое-то заявление? Это важно? Если официально, то я…

— Да, конечно, позвоните маме. Я считаю, в этом нет ничего постыдного. Не каждый день ловишь самого известного из злодеев галактики.

— Я ей по пути сообщение отправил. Так что там из официального и важного? Возможно, захотите посвятить нас в подробности своего плана? Зачем было сдаваться в плен?

— Сберег время, свое и ваше, — кот наклонился вперед и оперся предплечьями о колени. — А заодно людские жизни. Что может быть ценнее, как думаешь, Уинки Морроу, будущий наместник императора в этом секторе галактики?

Он говорил глупости. Быть того не может, чтобы власть над Союзом захватил какой-то там император. Из серьезных противников у их государства сейчас только Федерация. Тогда этому умнику придется вначале захватить власть над ней, а уже потом — над Союзом.

— Есть и другой вариант, — продолжил кот. — Корона. Все забыли о ней, но сама корона никуда не делась. Не думал доставить ее сюда, на “Вита-Нову”? Примерить?

— Ну я буду наместником, зачем корона? Кстати, а там, в твоих бредовых видениях, у меня есть жена? Кто она?

В самом деле можно ли поверить в его слова? Император, наместник, что за бред?

— О да. Не хочу портить интригу, поэтому извини, не скажу имя. Но твоя мама будет в бешенстве. И, думаю, мы подошли к этапу, когда нужно озвучить мои требования. Если разбирать нормы международного права, то я могу считаться военнопленным высокого уровня. Поэтому требую себе мягкий матрас, теплое одеяло, подушку, по чашке сладкого кофе каждые два-три часа и девушку, которая бы читала мне книгу.

Хаос и Бездна, этот имус настолько отсталый, что даже не слышал об автоматической озвучке текста! А еще рассказывает глупости о будущем. И жене. Интригу он не хочет портить! А вдруг в его складном бреду была годная идея для Уинки? Крохотная подсказка, на кого стоит обратить внимание? Ведущий По Пути свидетель, Уинки не отказался бы слетать на другой край галактики, если бы там его точно ждала подходящая невеста.

— Если тебе нужна моя подсказка, чтобы выбрать жену — то не нужно выбирать ее вовсе. Наберись терпения, Уинки Морроу, суженная уже близко.

Они общались всего несколько минут, а Уинки уже в чем-то понимал всех тех, кто пытал и избивал этого ублюдка. Наглый, надменный, самоуверенный, будто это не он сейчас сидит в самой надежной камере под охраной нескольких взводов самых сильных солдат Союза.

— Просто на минуточку представь, что все это — часть моего плана, давнего и выверенного. Даже то, что моя Вэн не прикончила тебя при встрече и не уничтожила все правительство Союза — тоже его часть. И чтобы ты ни сделал, чтобы ни подумал — все это будет частью моего плана.

— И если прикажу понизить здесь температуру градусов до двух и не кормить тебя ближайшую неделю?

Кот ухмыльнулся с выражением “всего-то”, переложил подушку и снова завалился на кушетку, намекая, что разговор окончен. Кричать “ну хотя бы про жену расскажи” было бы слишком унизительно, поэтому Уинки развернулся и тут же налетел на Мартинес.

— Сэр! Вас вызывает главнокомандующий!

— А почему не прислал сообщение на энфон? Или у вас есть личные причины оказаться здесь, Мартинес?

— Никак нет! — она вытянулась по струнке и, кажется, немного покраснела от смущения. Но на смуглой коже толком не разглядишь. — У нас серьезные перебои в работе техники. Аналитики думают, что дело в нем.

На последнем слове она понизила голос и неуловимым движением глаз указала на кота.

— Глупости какие, объект четыреста тринадцать…

— Анрир или Нерон, — перебил его кот. — А то в самом деле не знакомы.

— Может быть, к тебе обращаться сразу "ваше величество"?

— Я слез со стульчика и снял ободок, настало время кому-то другому мучиться с этим геморроем, — махнул он рукой.

Уинки скрипнул зубами и уже мысленно ответил Мартинес:

— Он уже был здесь, и никаких проблем с техникой не наблюдалось.

— Так я слышу ничуть не хуже. И, Уинки, тебя там ждёт важный человек, доложи уже о моей поимке. И потребуй себе имение на океанском побережье. Императору понравится там гостить. Потому выбери место получше, когда все это закончится, тебя наградят весьма щедро.

Уинки мысленно прошёлся по всему справочнику пыток, посмаковал избранные страницы по нескольку раз, и мечтательно улыбнулся. Но кот все никак не реагировал.

— Дубинкой его стукнуть, что ли?

— Сэр, — майор выпятила грудь ещё сильнее и сильнее покраснела. Теперь уже это виделось ясно. — Спешу напомнить, что согласно положению о военнопленных...

— Мартинес, где ты здесь видишь военнопленных? Он обычный имус. Но если ты так за него радеешь: будешь читать вслух и принесешь кофе. А мне пора.

Майор поджала губы в возмущении, но спорить не стала, а кот и вовсе будто заснул.

За какие-то несколько часов жизнь Уинки успела перевернуться, как и жизни множества граждан Союза. И поимка объекта четыреста тринадцать была только началом. На спокойные и тихие Аврору и Трокс, имевшие статус заповедников уникальной магической культуры, в одночасье обрушились полчища некросов, прибывшие из всех ближайших миров.

Границы Союза то и дело нагло прощупывали федераты, пользовались тем, что внутри государства непорядок. К тому же леди Айвен, успевшая переоформить на себя капиталы одной из крупнейших корпораций, вдруг сорвалась с места и со своей армией улетела на Аврору. Казалось, еще немного и все канет в Бездну, потому как отразить подобный натиск Союз не сможет. Федерация ударит по внешним планетам, некросы захватят внутренние, те, что ближе к Седесу и сильнее напитаны магией.

Выхода не было и это понимали многие. Уже сейчас Уинки то и дело получал сообщения о дезертирстве и том, что некоторые из примов покинули свои резиденции и в экстренном порядке отбыли в Содружество свободных планет. И каждое из таких сообщений казалось ножом в спину, настоящим предательством, вдвойне болезненным от того, что потеря даже одного прима и его охраны ослабляла государство, а значит и приближало его гибель. Наверное, так чувствовала себя леди Айвен, когда в одиночку шла к “сердцу тени”, пока другие погибали или же сбегали, спасая собственные жизни.

Но в чем-то ей было проще: леди могла хотя бы идти и надеяться на победу, Уинки же увяз в бесконечных переговорах и совещаниях, спорах, ссорах, интригах, поисках путей и возможностей. Их не было. Вот уже много лет они закупали оружие и корабли у Федерации, сейчас это прекратилось. Содружество тоже не спешило делиться запасами. Возможно, будь у Союза чуть больше времени, хотя бы год-два, они бы смогли подготовиться лучше, запустить давно простаивающие заводы, заставить своих ученых сделать-таки толковые проекты воплотить их в жизнь. Но враг уже был здесь. Два врага, каждый из которых сильнее и лучше подготовлен. Все это длилось и длилось, пока главнокомандующий не вызвал Уинки для очередного совещания. И на этот раз в кабинете были только они вдвоем.

— Сейчас ты выйдешь отсюда объект четыреста тринадцать, отправишься на “Вита-Нову” и перекачаешь силу Уводящего Во Тьму обратно в артефакт.

— Не хотелось бы спорить, но до этого мы пробовали множество раз и ничего не вышло.

— У нас на руках были не все козыри, — главнокомандующий выложил на стол схемы магического воздействия.

Сложные и мудреные, составленные точно не нынешними умниками.

— Откуда это? — Уинки вертел вирт-листы в руках и на ходу вносил правки. Он столько лет изучал всю информацию об объекте четыреста тринадцать, что не мог не заметить ошибки и неточности.

— От нашей драгоценной леди, — улыбнулся главнокомандующий, — удалось выторговать в обмен на помощь с оформлением документов на ее наследство.

Уинки повертел исправленные схемы и отложил их. Может и сработать. А если нет — то они выпустят на свободу величайшую силу из всех, с которыми сталкивались. И другой леди Айвен под рукой не будет. Собственно и эта, спасшая всех в прошлый раз, отбыла на Аврору и борется там с некросами. Пожалуй, если дождаться ее, то можно будет и…

— Сделайте это без промедлений, — кивнул ему главнокомандующий.

Уинки еще раз оглядел человека, отдавшего приказ, который, возможно, погубит всех их. Обычный прим. Выглядит лет на тридцать, подтянут и хорош собой. Наверняка заслуга науки и магии, а не природных данных. Но на плакатах главнокомандующий смотрелся отлично. Вот Уинки нет. Ему бы рекламировать колбаски под пиво или же зубную пасту. При этом в реальных военных операциях он смыслит куда больше. И привык слушать умных людей.

— И, лорд, если все удачно сложится, я бы хотел себе небольшое имение на океанском побережье. А то негде принимать высоких гостей.

Глава 34

Истинный воин не пасует перед трудностями. Но иногда они наваливаются скопом и кажется, что спасения нет.

Кейташи только что выдержал собрание двенадцати князей и сейчас пил сахар, для запаха разведенный кофе. Анрир так всегда делал. Если ему помогало придумывать всякие сложные комбинации, то поможет и Кейташи.

Разве это князья и княгини? Сборище трусливых и алчных скотов, за редким исключением. Кажется, только страх и ненависть к великому князю сдерживали всю их внутреннюю гниль.

Вокруг столицы собирались орды некросов, а князья отказывались приводить свои войска для защиты Кор-Атра. Бросались какими-то крохами, самыми слабыми и бесполезными из отрядов. Если нет великого князя, то не стоит и защищать столицу, так говорили они, не понимая одного: падет Кор-Атр, падет и Трокс. С таким количеством новых тел армия бессмертных станет непобедимой и по одному уничтожит всех этих глупцов.

Кейташи сидел на балконе дворца и наблюдал, как за городской окраиной собираются войска. Кто-то поступал по совести и приводил хорошие отряды, некоторые дезертировали вовсе, как островной Марин, отговорившийся тем, что им-то нападение точно не грозит.

Возможно, участников было бы больше, не выкрикни Кассандра, что Анрир почувствовал беду и сбежал в безопасное место, бросив всех на растерзание некросам. Кейташи не сомневался в Нероне, но остальные — да. Многие, очень многие поверили словам Кассандры. Звучало складно, этого не отнимешь: враги у ворот, а великий князь, который мог бы уничтожить их одним движением руки, исчез. Сбежал к предтечам.

В последние дни кот почти не спал и не давал спать Кейташи. Сотни, нет, тысячи распоряжений на все случаи жизни. И одно самое главное: “если спустя три дня после моего ухода никто не поднимет крону великого князя — сделай это сам”. Кейташи даже думать об этом не хотел, и в шутку — тоже. Корона в его представлении покоилась только на голове у кота и больше ни у кого другого. А кто-то так и вовсе слишком стар для этого. Кейташи хотел бы тихо сидеть в своем княжестве, растить внуков и сочинять стихи. Но нет, сейчас ему нужно подняться с места и идти убеждать остальных, что великий князь помнит о них и там, далеко, тоже пытается спасти свой народ.

Руоки сидела рядом и гладила ладонь Кейташи.

— Я отправлюсь домой, нашему княжеству тоже нужна защита, — произнесла она.

— Возьми Кану.

— Хорошо, буду ждать тебя завтра к обеду. Возвращайся, Кейташи Вада. И приводи Хиро.

Он кивнул и придвинулся ближе к жене, обнимая ее, возможно в последний раз. Если боги в самом деле слышат обращенные к ним молитвы, то сейчас Кейташи просил их подарить ему смерть раньше, чем его детям. Всем троим. И он был уверен: Руоки сейчас просит о том же самом. Прибавляет ли к этому просьбу уйти раньше супруга или храбро оставляет за Кейташи право не страдать — кто знает. Сам он не знал, чего просить. Столько было боли, столько потерь… Ему уже пора уходить в царство Уводящего Во Тьму, но дети должны жить.

— Если этот ублюдочный кот еще раз заявится на наш порог — он от меня получит! — Кейташи подскочил с места и проверил, легко ли выходит меч из ножен.

— Я тоже за него беспокоюсь, — согласилась Руоки. — Но Рир знал, что на что шел, и от нас просил всего-то немного доверия и поддержки.

— Нет, не только этого, он многое от нас просил! Очень многое! И ничего не оставил для победы, ничего…

Кейташи окинул взглядом вышки с орудиями, построенные лично Блудницей и впервые вспомнил о ее подарке. Мастерская почти по пути, можно и зайти, навестить Кастора.

***

Механический друг Анрира вышагивал вокруг своей Пенелопы и нервно теребил в руках какую-то пластину.

— Думаю, активировать ее, мою Лопе, — признался он.

— Не лучший день для рождения идеальнейшей из женщин, — Кейташи с опаской оглядел стальную громадину, усеянную лезвиями, шипами и пушками. — Знаешь ли, они больше ценят романтику, ухаживания, атмосферу…

— Но если сегодня мы проиграем, то что я скажу моей Лопе? Как отвечу, куда подевались все люди? А если сам погибну и так ее и не увижу? Нет, друг Кейташи, пришло время моей малышке появится на свет! Ты ведь останешься с нами?

Надо сказать, что Кейташи еще никогда не присутствовал при запуске таких сложным механизмов. Еще и мыслящих. Он и на обычных-то родах не бывал. Ломиться к чужим женщинам было бы странно, а Руоки запретила ему даже думать о том, чтобы смотреть на нее в такой момент. Средненького из сыновей Кейташи и вовсе получил “готовым” двадцатилетним ублюдком. Но и отказывать Кастору тоже неприлично. Он так долго ждал, готовился, сомневался, наверняка боится оставаться один в такой момент. А вдруг эта его женщина воспылает настолько необузданной страстью, что ее придется утихомиривать ломом и импульсником?

Писатели, эти любители растечься мыслью на полтысячи страниц, вместо трех положенных истинному поэту строчек, частенько описывают, как механизмы обретают разум и начинают охотиться на людей. Вдруг и Лопе тоже..? А ведь она не какой-нибудь автомобиль, а гигантский хорошо вооруженный монстр, если взбесится, то мало не покажется.

Но пока Кейташи опасливо сжимал рукоять меча, Кастор стальным пальцем рисовал какие-то круги на синеватой прозрачной доске, отчего кроха Лопе пошла мелкой дрожью, затем приподнялась на лапах, привела оружие в боевую готовность и снова отключила его, усевшись на зад, точно дружелюбный щенок.

— Здравствуй, друг-человек! — разнесся по округе радостный голос. — Я невероятно рада тебя видеть! Давай знакомиться, я Пенелопа!

— Кейташи Вада, — чуть склонил голову он.

— Кастор, твой создатель, — отозвался робот. — Я сделал тебя быстро думающей и сложно разрушимой, с двумя автономными источниками питания и самым современным вооружением, чтобы мне было не так одиноко в мире биологических организмов.

Кейташи мог поспорить, что эти двое обменялись еще какой-то информацией, но не телепатически, а иным способом. Пенелопа же задумалась на секунду, затем бодро вскочила на лапы и теперь нервно переступала ими.

— Значит, ты мой папа! Это так прекрасно! Я буду любить тебя больше всех на свете, Кастор, мой папа-создатель!

Тот беспомощно оглянулся на Кейташи ища поддержки, но чем тут было помочь? В конце концов, у Кастора еще много веков жизни впереди, возможно, следующая из его поделок окажется более чуткой и понимающей.

— Дочки — этот тот еще геморрой, — Кейташи хлопнул дрона по плечу и направился в бывшую мастерскую Айвен, искать свой подарок.

Трудолюбивый Кастор до сих пор поддерживал там чистоту и порядок, все инструменты лежали на своих местах, а будущий чудо-корабль или что-там она мастерила, покоился под большой белой простыней. И где обещанный подарок, который любит стихи?

Зачем Кейташи пришел сюда? Потратил зря время, которого и так осталось немного, возможно, у целого Трокса его осталось немного. И вся надежда на одного упрямого мальчишку, который вбил себе в голову, что сможет спасти мир. Как? У него не будет ни оружия, ни магии, ни друзей, которые могли бы прийти на помощь. Абсолютно ничего. Как и здесь.

Кейташи тяжело опустился в кресло и пробормотал:

— Осень судьбы.

Скрылось солнце за тучей.

Нет больше света.

— Идентификация пройдена, — ответил ему сухой механический голос, а потом механизм под простыней зашевелился и пришел в движение. Кейташи отскочил к стене и замахнулся мечом, когда откинув белую тряпку на него двинулся здоровенный закованный в доспехи воин.

— Вам присвоен статус “постоянный хозяин”, разрешите провести краткий инструктаж по управлению внешней броней “Стихоплет-575”? — прошелестел тот же механический голос, а потом доспехи распахнулись, освобождая внутри место для человека.

Влезать в них Кейташи побоялся, но даже шагающими сзади они придавали ему уверенности и надежды на то, что необъяснимым образом все может быть хорошо. И собравшееся войско встретило его появление с воодушевлением.

Хиро же солидно качнул головой в знак одобрения, но не стал подходить ближе. Они заранее договорились, что будут сражаться на разных флангах. Так проще и правильнее, не надо отвлекаться на родственника и подставлять остальных, бросаясь на его защиту.

Все ждали какой-то речи от Кейташи, того, что он соврет будто знает о планах Безумного или о спешащей к ним подмоги. А он бы и сам не отказался выслушать от кого-то подобную ложь.

— Сегодня, — все же проговорил он, повысив голос, и ряды солдат застыли, слушая своего нового командира, — пришел день, когда мы докажем, что ни боги, ни демоны, ни духи или предтечи, а именно люди вершат судьбу своего мира! Что владея самым малым, мы можем достичь многого! Что достойны жизни в наших княжествах. Будем стоять до конца и сбережем наши дома и детей! За Трокс!

— За Трокс! — ответили ему тысячи голосов.

Вот только некросов были десятки тысяч. Бескрайнее море одинаковых серых мундиров, непобедимое и неуязвимое.

— Мы атакуем? — спросил один из генералов.

— Мы выжидаем, — Кейташи поглядел на небо и впервые поймал себя на том, что не шепчет молитв к непонятным богам, он мысленно обращается к конкретному человеку: “Не подведи нас, ублюдок! Ты столько лет планировал все это, пусть оно пройдет, как надо!”.

— Но лорд…

— Выжидаем и держим оборону.

— А если они так и не нападут?

— По домам разойдемся. Еще один вопрос не по делу — и болтать тебе будет нечем.

Генерал поклонился и отступил.

Кейташи же еще раз пересчитал знамена и отметил, что Силв все же выставил дружину. Значит, что бы там ни болтала Кассандра, на предательство она так и не решилась. Или просто отвлекает внимание, чтобы ударить с другой стороны?

Армия некросов пришла в движение спустя еще два часа. Кейташи отсюда видел, как серая масса внезапно и без всяких выкриков сорвалась с места и понеслась на стены Кор-Атра. Тогда он и отдал приказ об атаке, а сам забрался в броню. Та слушалась всех его мысленных команд и даже вытащила из-за спины огромный меч со светящимся лезвием. Кейташи взмахнул им на пробу и довольно хмыкнул, затем первым поспешил в гущу схватки.

Он отдал все возможные распоряжения, за армией есть кому приглядеть, а все вокруг знают, что Кейташи Вада средний стратег, он отличный воин. А теперь еще и неуязвимый. Он хотел отдать броню Хиро, но та признавала только одного хозяина.

И все равно Кейташи раз за разом ловил себя на том, что ищет сына взглядом, старается приблизиться к нему, чтобы защитить, уберечь, вернуть Руоки хотя бы его.

Эта битва будет до последнего воина. И не со стороны некросов. Те продолжали сражаться с ранами, которые убили бы любого человека. Кейташи видел одного, махавшего клинками даже оставшись без головы.

Их разрубленные на части тела собирались снова, а каждый погибший человек просто пополнял армию мертвяков. Серая масса с каждой минутой напирала все сильнее и сильнее, и отодвинуть ее от стен города, да хотя бы удержать на нынешнем уровне уже не представлялось возможным.

Кейташи одними губами бубнил слова молитвы к Уводящему Во Тьму и просил того не забирать сегодня Хиро. Пускай для воина и почетно умереть в бою, но Кейташи больше не хотел хоронить сыновей. Хотелось снять с себя броню и сражаться также, как и сын, но ради всех людей, еще оставшихся в столице, он не мог так поступить.

Зато мог подобраться поближе к сыну. В Бездну все их договоренности и обещания, Кейташи не останется в стороне.

Пройти сквозь месиво из тел и врагов, что то и дело пытались навалиться кучей и разодрать броню было непросто. И, когда до Хиро оставалось всего пару десятков метров, Кейташи увидел, как со спины на сына набрасывается сразу четверо мертвяков. Тысячерукий Демон уже и так был ранен и отбивался от нескольких врагов, эту атаку ему не отразить. Кейташи растолкал серые тела и рванул вперед, уже понимая, что не успеет. И малодушно отвел взгляд, чтобы спасти какого-то бедолагу от некросов, а когда снова увидел Хиро, тот стоял на прежнем месте, а вокруг него не было врагов, только холмики темного пепла и закутанный в черное мужчина с топором в руке.

— Кто ты? — крикнул Кейташи, снимая на мгновение шлем.

— Зовите меня Марк, я верховный жрец Уводящего Во Тьму, — отозвался он, затем с одного удара уничтожил еще подскочившего мертвяка.

Глава 35

И в прежние годы Айвен не рискнула бы совершить такой прыжок. Но сейчас ее раздирало на части от гнева, а энергия бурлила так, что кровь казалась огненной лавой.

Просчитать телепорт с Авроры на «Вита-Нову» оказалось несложно, а вот наполнить заклинание энергией — очень даже. Она буквально впитывалась в структуру, растекалась в ней и исчезала. Пришлось вычерпать свой немаленький запас почти до самого дна, чтобы все же перенестись.

От мысли, что она снова останется беззащитной, мелко дрожали пальцы. Но Айвен уже не впервые оказывалась на нуле. Если подумать, то Котенок всегда жил без магии, что не мешало ему творить глупости.

На “Вита-Нове” было подозрительно тихо. Она никогда не была оживленным местечком, сейчас и вовсе казалась вымершей. Айвен вызвала ИИ станции, но тот молчал, как и малыш Лэнни или Габриэль. А еще в коридорах пахло смертью и гнилью. Ближе к центру станции появился синий туман, а от холода шел пар изо рта.

Айвен вызывала ИИ снова и снова, но ответа не было, как и признаков, что здесь есть живые люди. Точно как тогда, пять тысяч лет назад. Но этого не могло быть, никак не могло! Сила Уводящего Во Тьму была надежно запечатана, никто не смог бы достать ее и переместить в кристалл. Даже схемы, которые Айвен отдала правительству Союза, содержали ошибки. Только Нерон мог выпустить на свободу эту силу. Кто знает, чего он выжидал столько лет. Нет, не мог, только не он, только бы все это не было правдой.

Двери в зал открывалась медленно, с натужным скрипом заржавевшего механизма. Бурые пятна в самом деле расползались по металлу и полу, пластик же будто обгорел и обуглился. Раньше это помещение предназначалось для концертов и собраний, а сейчас кто-то неразумный решил использовать его для нового вмешательства в дела богов.

Айвен вытащила оружие и приготовилась стрелять, но это было бессмысленно. Бывшего руководители станции ждали в углу, закованные в наручники и под прицелами целого отряда механических существ. У них была душа, но привязали ее к искусственному телу, без капли органической материи. Такого не делали прежде, считали абсолютно невозможным. Понадобилось бы много божественной энергии, чтобы провернуть такое. Больше, чем было у кого-либо, даже некросов.

Лэнни дернулся, завидев ее, но сразу же получил тычок от охранников, а Габриэль сдержанно кивнул, ничуть не смущаясь того, что оказался в плену. Но не это было главным.

В центре зала стояло прикованное к стеллажу тело. Сейчас оно сплошняком было измазано в крови, но сами очертания Айвен узнала бы из миллиона. Ему не хватало только татуировки птицы и головы. Ту будто отодрали руками, а не отрезали или отрубили. Глухая ярость, неконтролируемая, копившаяся очень давно. Только в одном человеке жила такая.

— Здравствуй, Крей, — она произнесла это громко, чтобы адресат наверняка услышал. — Все еще носишь мое платье или разорился на мужской костюм?

— Зеро! Это мое новое имя, — он вышел из тени, подбрасывая на одной руке голову Нерона. — Крей всегда проигрывал, а я нет. Я обошел всех вас. И уже победил. Как видишь. Теперь пришло время нового мира, мира без смерти и болезней, мира, где человечество шагнет на новый этап развития.

— Нанимателям из Фередерации ты пел те же песни? Они же вытащили тебя с Авроры? Боюсь, когда они услышат это, то взорвут тебя вместе с “Вита-Новой”.

— А мне будет все равно. Видишь кристалл? — Зеро указал пальцем на синеющий неподалеку от стеллажа камень. — В нем заключено самое могущественное оружие за всю историю обитаемой вселенной. Корабли Федерации распадутся на ржавеющие детали раньше, чем подойдут на достаточное для атаки расстояние.

— Не хочу расстраивать, но у “сердца тени” всегда был небольшой радиус действия и очень туго с прицельным огнем.

Айвен следила за реакцией Зеро, но еще больше — за подпрыгивающей на его руке головой. Глаза ее по-прежнему были открыты и не растеряли синий цвет. Нерон умирал уже столько раз, что ему еще один? Но тогда он не терял татуировку, а значит, этот может стать последним.

Но вокруг тела все еще вилась энергия Уводящего Во Тьму. Айвен видела ее и те нити, что еще держали душу здесь. Толку от этого немного, никто не сможет вернуть ее обратно в мертвое тело. Никто из людей.

— Ты просто глупая, ограниченная баба с большими сиськами, — рявкнул Зеро и подошел ближе. — Ты проигрывала всегда, и выжила только благодаря Безумному. Но и он сдох. Окончательно. Больше никто не сможет защитить тебя.

— И ладно, — Айвен пожала плечами и потянула застежку куртки вниз, — зато сиськи у меня не только большие, но и красивые. Так и манят, да?

Зеро молчал и наблюдал за ней. Кажется, пленники тоже во все глаза наблюдали за тем, как Айвен медленно снимает одежду.

— Стой спокойно! — Зеро кивнул ближайшим механизмам, и те прицелились уже в Айвен.

— Спокойно и стою, ты же видишь, оружия у меня нет.

После чего она стащила майку через голову и отбросила ее. Стрелять никто не спешил. Видимо, хотели сберечь прима, чтобы воспользоваться ее энергией.

— Только одна дамская штучка, — договорила Айвен, разодрала кожу чуть выше пупка и бросила на пол три черных шарика.

Зеро попытался вмешаться, но стены помещения разом дрогнули, а все механизмы рухнули на пол под действием возросшей гравитации. Айвен она не коснулась, но времени было очень мало, несколько секунд, не больше. Правильнее было бы уничтожить Зеро и его приспешников, но тогда будет слишком поздно для другого.

Айвен на ходу схватила голову Нерона, неловко примостила ее к телу и приложила к тому кристалл. Покоящаяся в нем энергия забурлила и устремилась туда, где находилась последние пятьдесят лет. С опозданием Айвен поняла, что не поставила никаких ограничений, и сдерживают аватара Уводящего или самого бога только магические колодки, сделанные из того, что было древком посоха с "сердцем тени" в навершии.

***

Здесь было очень тихо и холодно. Всегда только холодно и тихо. Никаких тебе оазисов, девственниц и обедов из пяти сотен блюд.

Анрир медленно брел по ледяной пустыне, пока не добрался до обрыва. Тогда он просто сел и свесил ноги, наблюдая, как над горизонтом восходит сразу несколько светил.

— И что дальше? — спросил он у Уводящего, как всегда шагавшего рядом.

— А что бы ты хотел?

— Ты знаешь, столько лет просидел в моей голове, наверняка знаешь.

Сидящий рядом человек вдруг принял облик Анрира только чуть исправленный, ближе к примовскому.

— Знаю. Но это неправильно. У тебя не будет будущего, абсолютно ничего. Ты и сам знаешь, ведь тоже был в своей голове.

— Я столько лет шел к этому ничему, как-то обидно будет исчезнуть, когда остался один шаг.

Анрир глядел на ледяные скалы и то, как их острые пики отблескивают в рассветных лучах. Красивое место, пускай и холодное. Интересно, оно настоящее или плод его фантазии?

— Можно просто пойти другим путем. Ты смотришь на эту силу слишком узко. Ее дали примам не для сотворения некросов, а как страховку, способ начать все сначала, если дети Создателей слишком заиграются. Представь, ты сможешь стать богом нового мира. Создашь его таким, каким хочешь. Вернёшь свою Вэн. Она не будет ничего помнить о последних событиях и о себе, только новая счастливая жизнь без условностей и той пропасти, что лежит между вами. Больше никаких преград для любви.

— Когда все просто, то даже скучно. Тем более ей. Представь, очнётся в идеальном мире, без врагов и проблем. А из мужчин только я. Умрет со скуки сразу же. К тому же я пускай и зло, но не такое, которое уничтожает целую вселенную.

— Которая никогда не была к тебе добра.

Анрир пожал плечами, но отвечать не стал.

— Тогда возвращайся, — проговорил Уводящий.

— Полежу здесь ещё немного, если ты не против — Анрир откинулся назад, затем попросту лег, глядя в небо. — Мы же не торопимся?

— Нет, совсем нет.

***

Гравитация вернулась в норму быстро, быстрее, чем Айвен успела закончить ритуал. Ее тут же повалили на пол несколько механизмов и связали, а затем и заковали в наручники. Но оттащили в сторону от других пленников.

Габриэль ободряюще кивнул ей, а Зеро подошёл, наклонился и поднял подбородок Айвен, чтобы заглянуть в глаза.

— Вот видишь, все зря. В этот раз я выиграл. А ты поможешь нам пополнить нашу армию. Как забавно, что примов второй раз уничтожит оружие, созданное их же руками.

— Крей, ты всегда был предсказуем, — прошелестел знакомый голос.

Неведомая сила оторвала Зеро от пола, подбросила в воздух и уронила на пол. Он дёргался и пытался освободиться, но ничего не получалось. Затем механическое тело окутали щупальца синего тумана и разодрали на части, как и других захватчиков.

Пленники зашевелились, а Уинки так и вовсе сразу же переполз к Айвен. Сел рядом и кивнул на темную фигуру, что стояла посреди зала.

— Не хочешь с ним разобраться? Все же твой мужчина.

— У нас все было сложно и до того, как мы выдали ему силу древнего божества в полное распоряжение. Давай сам, а, Уинки? Ты его хотя бы разводным ключом не бил. Не бил же?

— Обращался по высшему разряду! Даже отправил майора Мартинес читать ему книги. Носил кофе.

— И в колодки заковал. Почему так некачественно, Уинки? Они должны были сдержать его хотя бы на пару минут.

— Габриэль сам его туда… О, Бездна!

Уинки стукнул себя сложенными ладонями по лбу и оглянулся на бывших пленников. Часть ещё опасливо жались к стене, другие пробовали освободиться, были и те, кто, вооружившись, приближались к человеку-птице. Но Габриэль исчез.

Если прим и имус могут любить друг друга, то почему другой прим не может с имусом просто подружиться?

"— Скольких ты убил?

— Всех, что стали на пути"

Один не встал. Он помог Анриру сбежать и настроить шлюпку на координаты Трокса. Затем долгие годы переговаривался через прислужника водных богов и глобальные перестройки, которые видно из космоса.

Тридцать лет они дурили всем головы ради этого дня.

— Могла бы и догадаться, — Айвен встала на ноги, выпрямилась и пошла туда, где холод ощущался особенно сильно и неподвижно стояла фигура в темных одеждах. Они развевались на неощутимом ветру и походили на крылья громадной птицы.

— У нас с тобой все ходит по кругу, не находишь? – еще несколько шагов ближе к этому существу.

Вместо лица под капюшоном была пустота и туман. Айвен вдруг стало очень больно от того, что не видит глаза Нерона.

— Ты даже не представляешь, насколько, — ответил он. Или они? — Жаль, разорвать его так и не вышло.

— И что дальше? Ты же все это задумал, провернул и не побоялся умереть в очередной раз. Что в итоге, Нерон?

Голос чуть дрожал и Айвен злилась из-за этого. Она не должна нервничать. Она не должна бояться. Пускай сейчас и почти беспомощна, потратила силы на то, чтобы перелить энергию из камня обратно в тело Котенка, но скоро все вернется и тогда…

— А дальше будет сюрприз, — аватар ответил привычным чуть хрипловатым голосом Анрира, затем отступил назад и раскинул руки в стороны.

Айвен не знала, что он делает, но от хлынувшей энергии пошатнулась и едва устояла на ногах. Темная и неживая, она напитала воздух так, как в день гибели Седеса. Только в этот раз энергия просто текла мимо, не причиняя никому вреда. От нее рассыпались наручники и оружие, крошились тела механизмов и наверняка полетело какое-то оборудование на станции, на Айвен зажили все раны, а Уинки даже немного подрос.

В конце концов Анрир упал на пол, из его носа и рта сочилась кровь, а на шее до сих пор краснела рана, точно по кругу. Айвен села рядом, положила его голову на колени и начала переливать свою жизненную энергию, чтобы излечить, не дать умереть вот так, на полу станции. В этот раз уже точно окончательно и бесповоротно, потому что сила Уводящего ушла. Она до сих пор держалась здесь, но Айвен была уверена, что скоро энергия просто рассосется, вернётся на положенное ей место. И во всей обитаемой вселенной больше не появится ни одного некроса, потому что вместе с рассыпавшимся "сердцем тени" где-то на Авроре раскололся и другой артефакт, что подпитывал их храмы.

— Что же ты наделал? — Айвен провела рукой по коротким волосам, но Нерон так и не очнулся. — Куда только втиснешь татуировку, а? Ведь больше нет места.

Казалось, что сейчас он ответит в своей привычной манере, пошутит или хотя бы нарисует в воображении очередную пошлость. Но ничего. Тишина и пустота.

— ЛедиАйвен, не хотел бы мешать, но-о-о…, — Уинки опустился рядом, несколько раз прикусил губу и сделал очень скорбное лицо, — это государственный преступник. Официально. Он только что уничтожил стратегически важное оружие. Убийство стольких примов, а теперь и сила Уводящего Во Тьму, которая утекла из рук Союза. Не то чтобы мы ей владели раньше, но-о-о...

— Уинки, уйди пока цел!

Энергия по крохам возвращалась в тело, но ее все равно не хватит для полноценной стычки с таким количеством альтеров и примов. А вся армия осталась на Авроре. Орудиями же “Вуали” можно испещрить корпус “Вита-Новы” но никак не отбить одного кота. И нельзя же вот так взять и уничтожить стольких людей?

— Я похожу минут пять, а потом приду и заберу его. Мы выберем самую лучшую камеру, с кофе и девицами, а я приложу все усилия, чтобы смягчить наказание, но сейчас его лучше отдать. Тем более… сама понимаешь…, — он бестолково взмахнул руками описывая что-то в воздухе, — от него немногое осталось.

— Идем, — Лэни тоже подошел к ней, положил руки на Котенка и быстро исцелил того. Раны зажили, но в себя он так и не приходил.

Да, Возможно Уинки прав, от Анрира осталось немногое. Что он в самом деле без силы Уводящего? Без памяти Роука и Ниро? Имус, больной и глупый. Пустая оболочка, по недоразумению оставшаяся здесь.

— Придешь в себя и шандарахнешь по ним взрывом, — Лэнни тянул настойчиво, уводя Айвен все дальше и дальше. Казалось, что с каждым шагом стирается нечто важное, пустеет и обесцвечивается мир. Наверное, нормальные люди в таких ситуациях плачут, но слез не было.

— Сметешь в Бездну весь Союз, — продолжал малец. — Ты ж теперь последняя из истинных примов, нельзя киснуть!

— Зачем? Он погиб. Я слышала мысли — и там была пустота.

— Затем, что он бы не сдался. И уж точно заслужил немного покоя, а не камеру два на два.

Лэнни все же дотащил ее до большого вирт-экрана, на который проецировалось происходящее на Авроре. Некросы гибли один за другим и больше не поднимались. Их храмы рушились, а на месте самого главного, где хранился осколок “сердца тени” зияла дыра.

В мире все создано в равновесии. Когда из него ушла искусственно пойманная сила смерти, пришла и жизнь. Айвен смотрела на это, а в ушах звучали слова из обращения Айкора, которое она все же прокрутила.

“Сестра, знаю, когда ты услышишь это, меня уже не будет. Но, прошу, не расстраивайся. Я смог оправиться от потери, смирился, что остался последним в своем роду и нашел утешение в том, чтобы помогать людям. Знаешь, они в самом деле прекрасны и достойны лучшего, чем жизнь под вторым номером после примов. Я женился по большой любви и сейчас счастлив.

Очень надеюсь, что когда ты вернешься, то тоже встретишь правильного человека и найдешь свое место в мире.”

***

Воины устали и держались уже из последних сил. Кейташи и сам с трудом переставлял ноги и поднимал меч, несмотря на помощь брони. Одна малютка-Лопе продолжала топтать, расстреливать и раздирать на части мертвяков под нервные выкрики Кастора:

— Пенелопа! Уйди немедля оттуда! Твой боевой процессор еще не на пике мощности!

Казалось, что все это никогда не закончится, как Кейташи снес голову мертвяку и огляделся по сторонам, ожидая, поднимется ли тот и в каком облике. Но тело осталось неподвижно. Как и тысячи других.

Марк подбежал к нему, стянул капюшон с лысой головы и прокричал:

— Все получилось! Мертвяков больше не будет, ни одного! Ты чувствуешь это? В мир вернулось равновесие.

— Ублюдочный сукин сын! Мог намекнуть хотя бы! — Кейташи вяло отмахнулся от мертвяка, огляделся, не нападают ли новые, но их не было. — А я здесь ждал… чуда! Чтобы с небес полетели огненные шары или там воительницы на крылатых конях…

Небо в самом деле разрезало вспышкой, а потом у самой границы Кор-Атра громыхнул взрыв.

Солдат там не было, но Кейташи все равно поспешил к месту падения небесного тела или корабля. Если там враг, то пусть его лучше встретит бронированный князь, а не кто-то из обычных воинов.

В глубокой воронке в самом деле лежал корабль, но вполне целый, и из него вышел такой же целый прим. Кейташи сразу узнал кто перед ним по правильным чертам и неуловимому ощущению исходящей силы. Незнакомец улыбнулся, почтительно склонил голову и произнес:

— Мне нужен Кейташи Вада, князь Монтиса или же великий князь Трокса.

— Монтис, — ответил за него Хиро, который тоже подобрался слишком близко. — Как там братец?

— Жив, большего сказать не могу.

— Ты его знаешь? — Кейташи вылез из брони с мыслью, что если уж задавать трепку сыну, то без всяких там доспехов.

— Лорд Габриэль, — кивнул Хиро. — Он помогал Анриру.

— Да, а сейчас вынужден просить политического убежища. Через какое-то время я вернусь туда, — он на мгновение перевел взгляд на небо, — чтобы освободить лорда Анрира, но пока тоже числюсь изменником и государственным преступником.

— Поимел предтеч и тех, кто своровал братца?

— Боюсь, моя роль была скромнее, образно выражаясь, я держал свечку, пока их имел лорд Анрир. И, думаю, до сих пор имеет, потому как такого хаоса Союз еще не видел.

— Тогда, друг Габриэль, — Кейташи указал рукой на ближайший автомобиль, — вам нужно срочно кое-что примерить.

Глава 36

Постепенно Союз возвращался к своей привычной жизни. Журналисты успели не по одному разу обсудить тему прошедшего уничтожения некросов, Айвен, как нового спасителя мира и все прочие события того дня. Она и так была знаменитостью, сейчас же точно претендовала на звание “персона года” по версии чего-то там. Это все рассказывала Гвэн, Айвен сама бы никогда не стала интересоваться подобными вещами.

Сейчас она просто пыталась обдумать все возможные варианты и сделать то, что было правильным. Пускай для этого и придется пойти на жертвы.

— Сумма взяток будет гигантской. Ты разоришь корпорацию, — Уинки вольготно развалился в кресле и разглядывал Айвен с некоторой надменностью. Конечно, ведь сейчас она пришла просить у него помощи.

— Деньги — тлен. Лет через пять верну все на нынешний уровень, для прима это пустячный срок. А сделать это нужно сейчас.

— Зачем тебе этот имус? Обычный чокнутый кот, такого можно взять в приюте. Даже лучше, он не будет пускать слюни и сможет полноценно общаться. А хочешь, подарю тебе киберкопию Нерона? Будет точно как он, и характер точь-в-точь.

— Леди любят тратить деньги на побрякушки. Считай это моей собственной дизайнерской сумочкой ручной работы.

— Это будет самой дорогой и бесполезной сумочкой в истории человечества, — возразил он.

— О ней будут слагать легенды! Ты поможешь, Уинки Морроу?

Он мялся ещё пару минут, затем нагло запросил свидание за свою помощь. А ещё такую сумму на взятки, что Айвен было страшно делать переводы.

Зато уже через четырнадцать дней она шла к допросной по коридорам одной из засекреченных тюрем для военных преступников. Множество уровней защиты, из-за которых даже на Айвен надели несколько блокирующих браслетов. Всюду решетки из крепкой стали, взведенное оружие и толпы охраны. В этом месте держат самых отъявленных и опасных преступников и наглых шпионов, которые только попадаются властям Союза.

И Нерона запихнули сюда же. Хотя Айвен видела все материалы отчетов и временами сама теряла веру в то, что в его сознании остались хотя бы крохи прежнего Котенка. Нерон вставал, когда включали свет, шел в душ, одевался и ждал еду. Если ее не приносили, просто лежал на кровати и смотрел в одну точку, если не включали свет — он не поднимался вовсе. Автоматические движения, остатки рефлексов, сохранившиеся от прошлой личности — такое писали в заключениях психологи и психиатры. За двадцать дней после того, как Нерона переправили в тюрьму, их здесь побывало не меньше трех десятков.

А если они правы? И Айвен потратила кучу денег на пустую оболочку, собственную память о человеке, который изменил мир? Он не должен был, он не имел для этого никаких ресурсов и возможностей, но просто взял и сделал это, заплатив абсолютно всем, что имел.

Поэтому, если от него ничего не осталось, то Айвен все равно заберет отсюда тело, отвезет на Атрокс и будет издали наблюдать. Или оставит у себя, чтобы не травмировать Кейташи. Она на мгновение остановилась перед дверью допросной и повертела в руках стаканчик.

— Не хочу вас расстраивать, но он овощ, — осторожно заговорил с ней начальник тюрьмы, пряча взгляд. Вроде бы суровый мужчина с реальным боевым опытом, а тоже не мог спокойно смотреть на знаменитую прим-леди. Может, если намекнуть ему, что она теперь практически нищая, это разрядит обстановку? Но Айвен просто чуть приподняла бровь и еще раз показала код к электронному разрешению на вывоз имуса.

— Всегда мечтала убить его лично.

Альтер отшатнулся так, будто побоялся, что Айвен начнет крошить Котенка прямо с порога, затем отошел в сторону и открыл дверь.

Нерона уже привели и усадили за стол, приковав наручниками так, чтобы кисти оказались на виду. Котенок похудел за это время и немного оброс. Волосы наверняка лезли в глаза и мешались, но он не сделал ни единой попытки их убрать. И взгляд все такой же отсутствующий, как и на тех отчетах, что ей присылали люди Уинки.

Айвен поставила стаканчик с кофе на стол, открыла его крышку, заняла свободный стул и откинулась назад, скрестив руки.

И просто смотрела. Не пыталась скрыть чувства, не пыталась заговорить, не сомневаясь ни на минуту, что видит перед собой того же Нерона, с которым прощалась на Атроксе долгие месяцы назад.

А он сидел без движения и никак не реагировал на кофе.

— Ну хватит, — вслух бы сказать не получилось, да и мысленно вышло спутанно, слишком эмоционально, неподобающе для прим-леди.

Нерон не двигался. Но когда Айвен чуть прикрыла глаза, пар над кофе дернулся, как от чьего-то резкого вздоха. Затем котенок медленно протянул руку и взял стаканчик.

— Могла бы принести и получше, этот воняет химией.

— Не заслужил, — эмоции скакнули так, что Айвен с трудом удержала себя на месте. Иначе убила бы его, точно убила! Один самый крохотный знак, что жив и в порядке — она бы вытащила его из камеры намного раньше. Чтобы убить, да. Но раньше! — Зато я сцедила туда десять порций сахара, хотела порадовать мою новую ручную кису.

На свидетельство о собственности Нерон не отреагировал, хотя наверняка понял, что это. Как и на небольшой серебристый брелок, в котором сейчас хранились коды доступа к его контролирующему чипу, намертво вшитому в позвоночник и мозг Нерона.

— Кошатница — это навсегда. Но я думал, ты возьмёшь себе породистого котенка из питомника, с родословной.

— Спасти одного уличного от усыпления — тоже благое дело. От блох и глистов он обработан, когти острижены, кастрирую сама. Идеальное приобретение, да?

— Я бы рассмотрел и другие варианты. Тем более ты недавно взяла малыша. У него нет аллергии на кошачью шерсть?

Напоминание про Лэнни неприятно кольнуло. Нерон столько болтал о свадьбе и прочем, а теперь сам издевается. Даже взгляд, привычно самодовольный и уверенный злил Айвен.

Она склонила голову, выдержала пауза и все же спросила:

— Зачем, Нерон? Почему ты?

— Потому что у вас бы не хватило духу. Столько лет сомневались, взвешивали все, боялись расстаться с силой Уводящего. Меньшее зло, точно как думал Крей. Но зло не бывает меньшим. Пока существовал камень, люди были под угрозой исчезнуть как вид.

— Мог бы рассказать мне о планах.

Он покачал головой и впервые отвел взгляд. Айвен поняла его намек: не верил до конца, понимал, что без давления крайних обстоятельств она бы никогда не решилась передать ему божественную силу, вряд ли отпустила бы ее сама, и не смогла бы своими руками уничтожить Нерона. Он ведь не знал, что выживет, сейчас Айвен сама видела — не знал. Весь его гениальный план заканчивался там, на "Вита-Нове".

Наверное, позже она найдет в себе силы для нормального и спокойного разговора. Намного позже, пока их не было. Слишком хотелось избить Нерона, наорать, объяснить, сколько всего она пережила за эти дни и тогда, когда пространство заволокло синим туманом, когда ее котенок упал на пол без сознания и признаков жизни, когда…

Айвен на мгновение прикрыла глаза, затем встала и коротко бросила:

— Идем.

Громко клацнули запоры, выпуская из пазов тонкую цепь наручников, Нерон с нарочитым скрипом отодвинул свой стул и пошагал следом за Айвен. Отстанет больше чем на десять шагов — получит разряд от своего контроллера. Вряд ли его можно этим испугать, но Айвен стало не по себе.

Его жизнь теперь в ее руках. Загрузит коды в свой личный адьютор и сможет управлять котенком, как марионеткой. Выдавать задания, наказывать, даже убить одним усилием мысли — чем не привлекательная перспектива? Айвен сжимала брелок, подбросила его на руке и поймала. Котенок все молчал и не реагировал. И правильно, не заслужил он ни нормального кофе, ни нормального отношения, пусть и дальше идет следом, мучаясь неизвестностью.

Да, ей отдали государственного преступника, но только потому, что тот был имусом и даже раскрыть для общественности все детали его злодеяний никто не рискнул. Это бы пошатнуло сами устои Союза.

За ними также тихо следовали несколько офицеров с оружием, но после выхода из зоны, где содержались заключенные, конвой отстал, предоставив Айвен самой отвести приобретение на корабль.

Да, пожалуй, самое дорогое и бесполезное приобретение в ее жизни: чокнутый имус, который в одиночку смог изменить мир и натворит еще неизвестно что, дай ему только волю. Но больше Айвен не совершит такой глупости. Никогда. Будет присматривать за Нероном и не допустит его к власти.

А брелок — просто средство на крайний случай. Возможность остановить того, кого еще никому остановить не удавалось. Бесчеловечно, зато действенно.

Меньшее зло.

Айвен остановилась возле трапа, разжала пальцы, чтобы видеть брелок, затем резко сжала и стряхнула с ладони его обгорелые остатки.

— Вэн, я…— Нерон попытался подойти и притронуться, но Айвен отгородилась энергетическим щитом и пошла вверх по трапу.

— Заткнись, пока с тобой не сделала то же самое.

Эпилог

Некоторое время спустя…

Гостей собралось не так много. Айвен ограничилась бы самым узким кругом из подчиненных и мальцов из своего войска, но вездесущий Уинки не мог остаться в стороне, как и его матушка. Они желали непременно поприсутствовать и сделать несколько удачных кадров для прессы.

Крайне раздражающая парочка. Как и это белоснежное платье с целым ворохом пышных юбок, прическа с цветочками и букет. Да, последний раздражал сильнее всего. А еще ухмыляющийся Котенок, который стоял чуть в стороне. Айвен долго бродила по этим холмам, подыскивая нужный ракурс, не хотелось еще раз участвовать в подобном фарсе.

Впереди, рядом с белоснежным алтарем, нервно дергал галстук Лэнни. Заметив взгляд Айвен, он вымученно улыбнулся и вытянул руки по швам. Точно — малец. Зато такой торжественный в дорогом темном костюме и при галстуке. Волосы зачесаны назад, отчего их феноменальное сходство с Нероном немного уменьшилось.

Айвен улыбнулась и пошла по дорожке, через пару шагов получив в лицо горсть белоснежных лепестков. Бросал один из имусов-солдат, с выражением такой мрачной решимости на лице, что стало ясно: запасы снарядов велики и на базу он намерен вернуться пустым. Как и еще двадцать три его сослуживца. Такой шанс хоть немного отплатить их чуткому и понимающему командиру, что упускать его нельзя. Из прически эти лепестки придется выковыривать долго, это Айвен уже поняла. А еще пообещала себе с завтрашнего же дня увеличить нагрузку во время тренировок для этих бездельников.

— Поздравляем? — с сомнением, одними губами произнес ближайший кот. Айвен запомнила его, как будущего дежурного по кухне на ближайший месяц.

Но тот и сам понял промашку и затерялся в толпе. Остальные тоже угомонились и бросали лепестки теперь слабее, преимущественно под ноги Айвен. Она тоже натянула на лицо улыбку, подошла к Лэнни, замерла напротив и чуть подвигала бровями, намекая, что пора бы перейти к делу.

Малец засмущался на мгновение, затем резко прильнул к ней и поцеловал. Неловко, но жадно, почти прикусывая губы, после чего осмелел настолько, что обнял Айвен и прижал к себе.

Его сердце стучало в бешеном темпе, вокруг все хлопали и кричали нечто подбадривающее, вроде пожеланий нескучной ночи и побольше детей. Спустя минуту и сорок семь секунд, когда все необходимые действия были выполнены, Айвен отстранилась от Лэнни, поблагодарила его и всех собравшихся за помощь и направилась к Котенку.

Он выглядел недовольным и косился на мальца, но высказывать претензии не стал.

— Это ты видел? — Айвен подошла совсем близко к нему и изо всех сил сдерживалась, чтобы не огреть букетом. Но зрители ее представления не спешили расходиться, а Уинки с его маменькой и вовсе будто приклеились к месту. — Или мне отвести малыша на брачное ложе, заставить зубами стягивать подвязку с моей ноги, прямо под взглядами скрипача и грустной лошади?

— Скрипач и лошадь — это какие-то твои фантазии? Я просто должен знать, к чему готовиться, — он чуть переместился, затем нагло подставил Айвен локоть и повлек ее прочь от места представления.

— И к чему это ты должен готовиться?

— Ну, к этому самому, только по-настоящему.

— Выброси глупости из головы! И выходить замуж, если такое вдруг случится, я буду в парадной форме, а не в кружавчиках.

— Хорошо, я не против.

— Что? Да твое мнение никого и не интрес…

— Но если в форме, тогда, выходит, сегодня у меня единственный шанс снять с тебя белоснежное платье?

— О чем ты только думаешь?

— О том же, о чем и ты. И от тебя несет моим племянником, дико раздражает, хочу, чтобы пахло мной.

Он остановился, притянул Айвен к себе и попытался поцеловать.

— Вопрос со свадьбой с Лэнни закрыт?

— Совпадает в самых мелких деталях, не волнуйся.

Айвен улыбнулась: не зря она влезла Нерону в голову и вытащила это видение, хотя уговорить мальца участвовать в фарсе оказалось непросто.

— Отлично. Не хочу отдавать свою судьбу в лапы твоей неуемной фантазии.

— Скрипача и лошади в ней не было, так что твоя — в любом случае больше.

— Но даже в ней не было Уинки Морроу и его матушки, идем уже, надоело, что они на нас пялятся.

— Зря его отталкиваешь, тебе с ним еще семьями дружить.

— Даже не пытайся! Больше никаких предсказаний.

— Никакое не предсказание — прогноз будущего.

***

Девочки родились неделю назад. Чуть раньше срока, но и повитуха из Силва и столичный врач в один голос назвали это нормальным, а самих младенцев — образцово-здоровыми. Кассандра кормила их сама, не доверяя посторонним женщинам. Она уже бросала ребенка на попечение других и вырастила редкого эгоиста, второй раз она такой ошибки не совершит!

Но сегодня пришлось сделать исключение: в Кор-Атре праздновали коронацию нового великого князя, и Кэсси надлежало быть там. Конечно, никто бы не осудил молодую мать за отсутствие, но самой уже хотелось развеяться. Поговорить с кем-то кроме Ксандра и местных дикарей, покрасоваться в новом платье, поглядеть на самого князя. Про того болтали, будто он упал с неба в окружении огня, ловко обращается с магией, ест только с тел обнаженных девушек и норовом суров настолько, что Безумный смирный ягненок по сравнению с ним.

Такой мужчина точно стоил того, чтобы на него взглянуть.

Схожего мнения придерживались многие, к моменту прибытия Кассандры в тронном зале было не протолкнуться. Кажется, все более или менее значимые люди Авроры и Трокса собрались здесь. Кассандра никогда не пробилась бы через их ряды, если бы не Ксандр.

Люди отскакивали от него, едва завидев. Странное дело, пока Безумный был здесь, его не особенно любили или уважали, а после исчезновения его тень, бледный призрак, навевала на всех ужас.

Даже Оливия, стоявшая возле трона, дернулась и отвела взгляд. Она выглядела лучше прежнего, снова подправила губы и овал лица. Наверняка и волосы подпитывала магией, чтобы так блестели и лежали красивыми волнами. Рядом с ней лучезарно улыбалась Кана. Тоже красивая и тоже идеальная. Слетелись на влиятельного холостяка, как обычные великосветские шлюхи.

Но сам трон пустовал.

— Я решил лично поприветствовать вас, леди Кассандра, — ей учтиво поклонился высокий мужчина, чем-то похожий на Блудницу.

— Польщена, — она тоже поклонилась, достаточно низко, чтобы показать нынешнему великому князю свое декольте.

— Лорд Габриэль, — представился он. — Но вы уже наверняка наслышаны обо мне и хотите сбежать?

— А вы наверняка ничего не слышали обо мне, если так считаете.

Кассандра улыбнулась, самую малость приподняв уголки губ. Лорд Габриэль чуть склонил голову и подал ей руку.

— Думаю, наше более близкое знакомство окажется полезно обоим.