Фаэтон: Планета аномалий 3

Глава четвертая

— Очухался в какой-то подворотне. Весь в кровище. И если дедуктивный метод мне не изменяет, то предыдущему владельцу тела, тупо, перерезали горло, — Ванька проводит большим пальцем себе по шее. — Хотя после моего вселения, тушка оказалась целенькой.

— Видимо подлатал тот, кто тебе новый домик подбирал, — усмехаюсь.

— Видимо так. Короче, выполз я на улицу и тут же загремел в руки местных ментов. А те церемониться не стали, скрутили по быстренькому, свозили в больничку, чтоб убедиться, что не труп и заперли в камеру.

— За что?

— Да было за что, как выяснилось. Мальчонка-то дерзкий был, успел наследить. Ну и как мне поведали, светил мне срок немалый. Оказывается, участвовал в каком-то ограблении, вроде даже с трупами. Ну или решили на меня это повесить, — пожимает плечами. — Я понятное дело в отказ. И тут заходят парочка здоровенных лбов, заламывают мне ручки белые, а следак, морда паскудная, встаёт и с улыбочкой наглой кулаки разминает.

Отхлебнув чайку, продолжает:

— К счастью, тело новое по габаритам вполне соответствует моему прошлому, да и физически вполне развитое. Да ещё Всеслав этот, перед отправкой, предупредил, что разжёг во мне пламя Силы. Я тогда не понял о чём речь, но стоило разок схлопотать в пузо, как моментально просёк о чём речь. Следак замахивается второй раз, а у меня ощущение, что он уснул, — смеётся.

— Ускоренное восприятие?

— Если бы, только оно, — вздыхает. — Я ему с ноги втащил, так его бедолагу в стену так впечатало, что он моментально вырубился. Хотя не исключено, что совсем отъехал, кто бы разбираться стал, — разводит руками. — Ещё и амбалы эти. Так что не до сантиментов было. Слава старлею Рогожину…

— Капитану! — поправляю.

— Ага, точно. Спасибо, капитану Рогожину, за мою весёлую службу. Размотал, бугаёв как бог черепаху и в окно. Прикинь, страна не пуганных идиотов. У них там даже решёток в кабинете не было. Хотя… — чешет в затылке, — этаж был третий, может на это расчёт? Но пофиг. Дёрнул так, что пятки задымились. Хорошо дело ночью было, да не в самом благополучном районе. Пару дней прятался, но смог добраться до конторы, что народ на Фаэтон набирает. А там всё отлажено, подписал контракт и всё. Гномы народ обстоятельный, накормили, дали помыться и заперли, до отлёта.

— И что? Полиция тебя там не искала?

— Может и искала, но я сразу предупредил, что в розыске. У них видишь там как. Контракт тебя от ментов не спасает. Типа подписал и посадить нельзя. Нет. Можно. Вот только, в контору эту ментам нельзя, транспорт досматривать с будущими старателями тоже нельзя. Оно же понятно, что сюда в основном асоциальный элемент попадает. Народ-то мрёт как мухи, а артефакты всем нужны.

— То есть получается, тебе выхода с Фаэтона нет? Завалишься на первой же проверке документов? Особенно если следак тот кони двинул.

— Не совсем так, — качает головой. — Для того чтоб покинуть Фаэтон, я должен в официальную контору гномов сдать, один артефакт третьего уровня. Любой. Причём это не билет обратно, а лишь возможность купить билет.

— А там тебя загребут, — отхлёбываю уже остывший чай. — Может, чайник поставишь?

— Угу, — встаёт, направляется к плите, и продолжает: — А вот если я сдам, что-то четвёртого уровня, тогда все грехи будут списаны. Даже убийство.

— Фига себе.

— А ты думал, — усмехается. — Даже тройка очень ценная штука, но хотя бы попадаются. А вот четвёрка это уже редкость неимоверная, не считая полезных свойств являющихся почти чудом.

Логично. Если вспомнить слова Гнары о том, что «Бинт» четвёртого уровня может отрастить новую конечность или внутренний орган, то надо думать сильные мира, легко выпишут индульгенцию за грехи прошлого.

— Хм, если что, у меня есть «Бинт» третьего уровня.

— Да забей, братан, — отмахивается Ванька. — У меня и самого кое-что в заначке есть, только какой смысл? — разводит руками.

— И то верно, — соглашаюсь. — А что дальше-то, с тобой приключилось?

— А что дальше, пока добирались, пытался хоть как-то освоить новые способности. Ускорение очень непослушная штука оказалась. Да к телу новому привыкал, всё-таки кое-какие отличия имеются. Хотя не исключено, что это последствие действий Всеслава, веришь, нет, лом могу без особых усилий в узел завязать.

— Верю, чего не верить-то? — усмехаюсь. — Думаю, я тоже смогу. Хотя если в узел, — тру подбородок, — то всё-таки придётся попыхтеть.

— Не слабо, — Ванька снимает закипевший чайник и разливает кипяток по кружкам. — Тоже Всеслав?

— Ой, Вань, там капец сложная история. Я потом расскажу, но в целом примерно так.

— Ясно. Кстати, прикинь, я же на четверть орк, как выяснилось. Бабуля нагуляла.

— Ого. Так у парня, чьё ты тело занял, есть семья?

— Не-е-е. Сирота. Родители сгинули в какой-то бандитской разборке, вот мальца и потянуло на кривую дорожку. Жрать-то охота.

— Что-то ты на мальца, не сильно тянешь. Или это влияние души? Всё-таки есть в тебе некоторые черты прежнего Ваньки.

— Хе-хе. Знаешь, сколько этой тушке лет? — тычет себе в грудь пальцем.

— А ну удиви, — приподнимаю бровь.

— Шестнадцать.

— Фига себе, — хлопаю глазами. Но хотя бы понятно становится, почему мама Егора, так относится к Ваньке. Не только потому что он землянин, а ещё и ребёнок по сути. Хотя и на Земле ему, вроде, девятнадцать было, когда погиб. Тоже ведь пацан.

— Да сам в шоке, — разводит руками. — Оркская кровь, однако.

— Погоди, а как тебя на Фаэтон подписали, если тебе четырнадцать было? Ты же вроде по тамошним законам не совершеннолетний.

— Так говорю же, на четверть орк. Вон какой амбал, — Ванька с довольной миной демонстрирует бицуху. — Как говорится, справедливое общество, раз в тюрьму можно, то и на Фаэтон от неё свалить тоже.

— Ясно. Что-то друзья-товарищи Всеслава, как-то спустя рукава к делу подходят. Тебя чуть не посадили, меня вон тоже. Ещё и с квартирантом тельце досталось.

— Зато у тебя теперь своя надёжная команда есть, сам же говорил.

— Тут трудно поспорить, — и глядя на дымящуюся кружку, уточняю. — А к чаю у тебя ничего нет?

— Как это нет? — вскидывается Ваня. — Всё есть. Ща будет, братан, — и вытягивает из своего подпространственного кармана копчёный окорок и поясняет: — Не портится в нём, но вкусняшка страшная.

— Вообще-то я имел в виду печеньки, но думаю, и это сгодится.

— Ещё бы. Ты попробуй! — отрезает тонкий ломтик.

— Раф! — посреди каморки, прямо сквозь стены является Лапка, укоризненно посматривая на здоровенный кусок мяса.

— А-а-а! — мой друг роняет на стол окорок и, отскочив к стене, судорожно шарит на поясе в поисках ножа, что остался лежать на столе. — Это что за чудовище?

— Везучий ты парень, Ванюха, — ухватив Лапку за ошейник подтягиваю псинку к себе, чтоб погладить. Понятное дело, это не тот мифриловый, а обычный кожаный ремень, с металлическими заклёпками для красоты. Так сказать, показать окружающим, что барбосина не дикая, а очень даже домашняя.

— Чей-то?

— Да Лапка по-русски не понимает, иначе она бы тебе припомнила слова твои обидные.

— Так это твоя псина?

— Ваня, я тебя, как друга, предупреждаю. Но учти, в последний раз. Не хами собачке, у неё такой характер, что не дай бог. Будешь ходить покусанный и в обоссаной обуви.

— Понял. А кто это? А как она это? — разводит руками.

— Про фантомных волков слышал?

— Да ты гонишь!

— Делать мне нечего, — усмехаюсь.

— О какая, прелестная собачка, — Ванька переходит на общий язык, — какая шёрстка, а глазки какие умненькие. Просто красавица!

— Раф? — Лапка с удивлением смотрит на меня.

— Конечно, подлизывается, — треплю барбосину между ушей, — но из лучших побуждений. Ты же у нас красотка.

— Раф, — Лапка самодовольно скалится, но продолжает коситься на мясо.

— Хочешь кусочек? — проявляя чудеса сообразительности Ваня, отхватывает щедрой рукой приличный шмат, и опасливо пододвигает в сторону Лапки.

— Не-не, — щёлкаю псину по носу. — Ты так за раз сожрёшь, и на остальное начнёшь зариться. Такие вещи смаковать надо, — и достав свой нож в мгновение ока, рублю выделенное мяско на мелкие куски. — Вань, дай тарелку. На, проглотка, жуй. Только не спеши.

Честно скажу, пока резал, рот уже наполнился слюной, так что отхватил кусик и себе, а запихнув в рот, просто растёкся от вкусового оргазма. Ванька не соврал, вкуснотища неимоверная.

— Погодь, давай с хлебушком, — настоящий друг, выставляет на стол буханку белого хлеба.

— Чёрного бы хлебца, да лучку бы.

— Чего нет, того нет, но есть чесночок.

— Брат, дай я тебя обниму! — ради такого дела даже мясо откладываю в сторону.

— Раф? — Лапка отвлекается от своего блюда, вопросительно глядя на нас.

— Да-да. Тебя я тоже люблю, — отмахиваюсь от барбосины. — Вань, говори на общем, а то Лапка такая любопытная, что не у всякой Варвары такой нос отрастал.

— Так она нас понимает?

— Ещё как.

— Понял. Фавы легенда этого мира. Как ты только умудрился её приручить?

— Она сама меня выбрала, — развожу руками. — Знал бы ты, как мы с ней первое время воевали. Но об этом потом как-нибудь. Давай всё-таки послушаем, о твоих приключениях.

— Да, что-то мне уже больше о твоих хочется послушать, — откусывает кусок от сооружённого бутерброда, из пластинки мяса и хлеба, и всё это вприкуску с чесночком. Да запивая это дело горячим чаем. Тьфу. Где мой нож. Чего это я тут треплюсь, вместо того чтоб жрать?

— Уф, собственно, что рассказывать, — продолжает повествование уже на общем языке. — Прилетел на Фаэтон, ничего не знаю, что делать понимания ноль. Ясно, что надо искать внучку Всеслава, а где, хрен его знает.

— Ещё и жрать на что-то надо.

— Вот-вот, — соглашается, — но к слову, там новичков быстро разбирают старожилы. Главное, в нормальную команду попасть. Хотя там, в принципе понятно, кто есть кто. Бандиты или старатели. Говорят, бывают и такие, что могут завлечь новичка, а потом продать в рабство. Но таких старатели очень не любят.

— Как и прочих бандитов.

— Ага, — кивает. — Кстати, можно и просто работу в городе найти, но там особо не разбогатеешь. Так что потёрся пол денька среди местных, поспрашивал, кто есть кто. Да записался в команду, парни бойца потеряли в аномалии. Сходил с ними в пару рейсов, а затем совершенно случайно встретили… Знаешь кого? — с хитрым прищуром смотрит на меня.

— Неужто, Шерифа на колеснице? — усмехаюсь.

— Не угадал. На бандитов напоролись.

— И вот тут я угадаю. Размотали вас в щепки!

— Нифига, — довольно скалится Ванька. — У нас бибика маленькая, слабо вооружённая, не нам тягаться с двумя машинами, так что мы дали по газам. И угадай, что с этого получилось?

— Вам отстрелили колёса нафиг.

— Не-а… За поворотом дороги, на нас налетела третья машина, влупила с пушки под колёса, а когда нас повело, впахалась в борт, как шар в боулинге, так что мы даже хрюкнуть не успели, как кубарем в кювет уехали.

— Опасненько. Так можно и свою тачку угробить.

— А они и угробили, точнее, тоже перевернули.

— И нафига такие танцы?

— Да кто-то из наших на Базаре, куда мы завернули, перед тем как в Гномбург направиться, проболтался, что у нас богатый улов, вот нас и караулили.

— Ума нет, считай калека.

— Истину глаголишь, братка. Слушай, а Лапке твоей косточку-то можно? — Ванька, трясёт выше упомянутой костью, с которой посрезал основное мясо, но и для барбосины осталось, что пожевать.

— В тарелку положи.

— И нафига? — качает головой наблюдая, как лохматая стянула мосел на пол и, прижав двумя лапами, принялась с наслаждением хрустеть.

— Она с пола не ест, — усмехаюсь.

— Не понял, — хлопает глазами. — А это тогда чего?

— А это она вроде, как с рук кушает. Ваня, отстань, вот давай ещё закидоны этой псины обсуждать начнём.

— Рраф! — возмущается Лапка.

— А я сказал закидоны! — и поясняю Ване: — Короче, если бы ей на пол бросил, значит, не уважаешь.

— И что?

— Р-р-рраф! Раф! Руаф!

— Перевести?

— Не надо. Я и так догадался, — отмахивается Ванька.

— Ладно, давай жги дальше. Как ты от бандитов-то свинтил?

— А с чего ты решил, что свинтил?

— Так ты же, как тот колобок, не поваляешь не поешь. Гы-гы…

— Аха-ха-ха-ха… — поддерживает Ванька. — Ну ты и выдал. Но, по сути, верно. Эти наивные Фаэтонские парни, заставили меня, как самого здорового, крыло отгибать на своей тачке. Замялось когда нам в бортину въехали. А там этот. Типа «Хаммера» переростка, только на шести колёсах. Видел, может, уже такие?

— Было дело, — киваю.

— Ну вот, я пока возился, остальные хабар таскали, да с нашей тачки полезное скручивали, а меня под присмотром одного бандита оставили.

— Дай угадаю, ты ему головёнку свернул, запрыгнул в тачку и дал по газам.

— Бинго! — Ванька показывает большой палец. — Не угадал! — радостно скалится, этот паразит. — Я ему в лоб отвёртку вогнал, а потом запрыгнул в тачку и дал по газам. Пока они там сообразили, по чём фунт изюма, я уже на полпути к Базару был. Фигурально конечно. Но на своих машинах они бы меня не догнали, тем более, что дорога там извилистая, да холмы.

— На бандитской тачке опасно на Базар возвращаться, — качаю головой. — Да скинуть её можно без проблем, прямо на таможне. Но эти же таможенники за мзду малую, тебя бы и сдали бандитам. Кто такой, да куда подался.

— Вот и я так подумал, — соглашается мой друг, откусывая очередной кусок мяса с хлебом. — Поэтому втопил дальше по дороге. И вот тут знаешь, что случилось? — глазки аж засветились, от предвкушения того, как он сейчас выдаст неожиданный поворот сюжета.

— Если ты скажешь, что встретил ребят из Свободного и они тебя не расстреляли нахрен, то я сильно удивлюсь.

— Не угадал. Проскочил пару километров, да свернув с дороги, хорошенько спрятал машину. И знаешь, что после этого сделал?

— Даже боюсь представить, что твоя больная фантазия могла изобрести.

— Ну, угадай.

— Отвали.

— Ты что такой скучный? — Ванька надулся, как мышь на крупу, и вопросил, обращаясь к Лапке: — Вот как ты с ним живёшь?

На что эта наглая псина, прекратив перемалывать кость, подняла голову, взглянула на меня, и тягостно вздохнув, вернулась к трапезе.

— Да пошли вы, — складываю руки на груди, с недовольной миной на морде лица.

— Раф! — возмутилась Лапка, намекая, что пока не доест, никуда не пойдёт.

— Тунгу-у-ус!

— Отстань!

— Ну, Тунгу-у-ус!

— Купил баллончик с краской и закрасил толстым слоем, эмблему бандитскую.

— Не угадал! — Ванька радостно потирает руки. — Купил болгарку, снял всю краску, а потом покрасил. Получилось кустарно. Но это умнее, чем просто закрашивать эмблему, — самодовольно лыбится.

— Я тебе сейчас втащу, — по-доброму предупреждаю.

— А получится? — и главное, продолжает нахально улыбаться. — Не понял! Ты где?

— Тут я, — распоясавшемуся боевому товарищу прилетает знатный лещ.

А что ещё оставалось делать? Ушёл в невидимость, подошёл сзади, пока он лицом торговал, и всё по заветам капитана Рогожина. «Если кому-то смешно, а тебе нет. Сделай ему больно, пусть посмеётся».

— Да ты офигел? — Ванька вскакивает и озирается по сторонам, в попытках понять, куда это пропал его вновь обретённый друг. — А-а-а! — хватается за прокушенную икру на ноге, а вот нечего наступать на лапку Лапке, у неё маникюр не сделан. — Ах ты, псина! А-а-а! Тунгус, уйми это чудовище! А-а-а!

— Лапка, фу! Фу, я сказал! Ванька, я же тебя предупреждал!

— Да за что, за задницу-то? — держится за покусанное место.

— А ты бы предпочёл, чтоб она тебе причиндалы откусила? А ну разошлись по углам! Лапка, я кому сказал!

Лохматая, гордо вскинув башку, развернулась и, отпихнув от себя задней лапой обглоданную кость, отошла в уголок. Демонстрируя презрение.

После этого мы ещё минут десять занимались тем, что лечили Ваньке прокушенную ногу и пострадавшее седалище. И аж двадцать минут пытался помирить Лаку с этим балбесом.

Причём Ваня сразу осознал свою ошибку, ещё бы, а как тут не понять. Если собакен, просто исчезает у тебя перед глазами, и в следующее мгновение, чья-то зубастая пасть впивается тебе в зад. Два раза.

То Лапка у нас излишним всепрощением не страдает, от слова совсем. И наезды в свою сторону может простить только Вике и мне. От остальных же, требует уважения к своей персоне. Да что говорить, если она саму госпожу Смерть покусала.

Но вроде помирил. За два окорока. Один Лапка получила сразу, а второй Ванька клятвенно пообещал отдать завтра. На что Лапка милостиво согласилась его простить. Завтра. А пока пусть побудет на карандаше.

— Фух… — Ванька смахивает пот со лба и говорит по-русски: — Вот ведь угораздило тебя добыть себе где-то фава. О них же легенды ходят. А я не верил.

— Теперь веришь? — усмехаюсь.

— Не то слово, — на всякий случай трогает себя за задницу, видимо проверят на месте ли. — Слушай, а как ты взял и исчез? Вроде артефакт не доставал никакой.

— Мне не нужен для этого арт. Невидимость, конечно, сложное искусство, но разве отводить глаза ты не умеешь?

— Умею, Шериф научила. Но это не отвод. Это что-то покруче. Видимо, то чему вас с Егором Рогожин учил?

— Ага.

— Ясно. Но куда мне до вас таких талантливых.

— Вань, вообще то все наши парни талантливые, кто-то меньше, кто-то больше. Нас же не просто так в одну команду собрали.

— И Саня тоже?

— Лаки вообще красавчик!

— Круто, — довольно улыбается. — А я так смогу?

— А вот тут хрен его знает. Насколько мне известно, кроме меня это освоил только Мажор. Ещё Рогожин понятное дело.

— Научишь?

— Попытаюсь, но потом. Давай уже как-нибудь доберёмся до того, как ты Елизавету Алексеевну встретил. А то мне ещё вечером планы с Пашей строить, как её спасать.

— Я с тобой пойду, — тут же вскидывается Ванька.

— Хорошо. Ну учти, на дело я, скорее всего, вообще один отправлюсь, сам видишь, талантов у меня поболее чем у прочих. Но если понадобится команда, то ты в числе первых.

— Договорились, — протягивает конечность для рукопожатия. — Ну, а что касательно встречи. То загнал тачку бандитскую, после некоторого изменения внешнего вида, чтоб в глаза не бросалась, да решил устраиваться на Базаре. Всё-таки место проходное, народ постоянно двигается, куда больше шансов встретить нужного человека.

— Верно, если старателям работать, то будешь в разъездах постоянно.

— Вот и я так подумал. Решил было пристроиться на рынке, но не выдержал. Набил морду одному торгашу, что девок продавал. Такая мразь, — Ванька зло стискивает кулаки. — Вот скажи, брат, как можно так оскотиниться?

— Легко, брат, легко. К слову я тебя не осуждаю, сам на Базаре немного пошалил. А если быть точным, то ухайдокал одного торгаша вместе с его прихлебателями. Да ещё кучку каких-то ублюдков.

— Кого? Может, знаю?

— Может, — чешу в затылке. — Дробин его звали, да ещё кенты к нему завалились на тусовку. Их тоже до кучи грохнул.

— Насмерть?

— Эм? А как ещё грохнуть можно? — удивляюсь.

— Брат, ты же прямо новость шикарную притащил. Скажи, он мучился перед смертью?

— Ты с какой целью интересуешься?

— Так я же ему хлебало и разбил! Такая конченая мразь!

— Мучился, — киваю, вспоминая последние минуты жизни Дробина.

— Это хорошо, — Ванька довольно лыбится и хлопает меня по плечу. — Спасибо, брат. А мне вот не хватило смелости, — вздыхает.

— Один бы ты не справился. Без обид, брат.

— Да какие обиды. Расскажи, как оно было?

— Вань, опять уносит в сторону? Давай с одной историей как-то закончим.

— И то верно. В общем, выгнали меня с рынка, так что пришлось всё-таки наняться к старателям. Покатался немного и в очередной раз налетели на бандитов.

— Да. С твоим везением в казино лучше не ходить, — улыбаюсь.

— Да это как сказать, — пожимает плечами. — Стычка получилась два на три, в их пользу. Но у нас парни тоже не лыком шиты были. Так что может и отбились бы. Но тут приключилось, угадай что?

— Отстань!

— Ну, в последний разик!

— В последний? Хм… Ну тогда из за угла выскочили патрульные из Свободного во главе с Шерифом, размотали бандитов и ты наконец-то нашёл свою цель.

— Бинго! — Ванька хлопает в ладоши, а я принимаюсь растирать кулак. — Да угомонись ты, горячий Фаэтонский парень. Всё так и было. За исключением некоторых нюансов. Но в целом всё верно. Конечно, пришлось ещё чутка попетлять, чтоб поговорить с Шерифом. А там дело техники, зная имена отца, сына да мужа, — разводит руками. — Эх, видел бы ты, как её глаза светились! Это же сколько лет она уже на Фаэтоне и тут такая весточка.

— Думаю, обрадовалась.

— Ещё как. Предложила в Свободный перебраться. Ну и сам понимаешь, куча вопросов о доме, что там и как. Ну и как-то сблизились, на фоне тоски по дому. Тунгус, брат. Надо её спасти. Я жизни не пожалею если надо.

— Давай без этого. Хватит. Я уже один раз тебя потерял, брат. Больше не хочу…