Фаэтон: Планета аномалий 3

Глава двадцатая

Бывают же моменты в жизни, когда начинаешь задумываться, правильно ли ты жил. И я сейчас не про тот случай, когда ты уже в ящике и грустная музыка играет — там и думать нечего, всё ясно как день. А вот пока жив… Убил пару отморозков, и нате здрасте — Хель явилась, нарисовалась, не сотрёшь.

А оно мне надо? Без неё и так норм было. Кто знает, чего ей в блондинистую голову взбредёт в следующий раз? Вон, недавно чуть кони не двинул. А жить-то хочется, и желательно не испытывая болезненных ощущений.

И что теперь, в пацифисты заделаться, чтобы повода не давать? Но, походу, не ту планету я выбрал. Хотя, кто меня спрашивал, хочу я сюда или нет? Пинка под зад — и полетел команды выполнять, как миленький.

Вот и чего она вокруг меня круги наматывает, в балахоне своём бесформенном? Принюхивается, пальцем тычет, будто мясо на рынке выбирает. Блин, хреновые какие-то ассоциации полезли. Я ж говорил, мне нашей последней встречи за глаза хватило.

— Госпожа Смерть, а вы слышали последние новости? — пытаюсь заговорить с ней.

— И какие же? — продолжает круги нарезать.

— Оказывается, местную систему зовут Ава.

— Ава, вот оно как, — останавливается на мгновение. — Очень интересно. Просыпается, значит. Хм… Интересно, что так повлияло на неё? Не ты ли постарался, мой мальчик?

Честно говоря, хотелось бы ей сказать, что я не её мальчик, и вообще, чем реже вижу, тем лучше. Но здоровье дороже, лучше промолчу. Что-то она нервная в последнее время. Хорошо хоть время опять замерло, когда богиня смерти явилась. А то, знаете ли, мы тут болтаем, а Елизавета Алексеевна к столу привязанная лежит.

— А ещё Ава, оказывается, может сама артефакт придумать и в процесс запустить.

— Очень интересно… — продолжает вокруг меня ходить и опять зачем-то нюхать.

— Ага, вот такие дела. А ещё, оказывается, бывают артефакты, которые могут соединиться с порталом на другой планете. Чудеса, да?

— Чудеса — не то слово. Я прямо в шоке, — подносит слегка дрожащую руку к лицу, очень бледному, почти белому. Да она и раньше загаром не могла похвастаться, а сейчас вообще…

— Эм… Прошу прощения, может, это и не моё дело, но что с вами?

— Какой ты вежливый стал. Раньше более дерзкий был, — усмехается богиня.

— Ну, знаете ли… Сейчас у меня под рукой нет Лапки, чтобы прикрыть мою задницу. Прошу прощения за выражение.

— Прекрати, — машет на меня рукой. — Ничего я тебе не сделаю. И за прошлый раз прошу прощения, — выдаёт она, а у меня челюсть отваливается. Хорошо, что она частью организма является, а то точно бы на пол шмякнулась.

— И всё-таки, на всякий случай, ещё раз прошу прощения. Но что происходит? Что с вами?

— Это? — поднимает слегка дрожащую кисть.

— Боюсь даже представить, что должно было случиться, чтобы такое произошло с вами.

— Всё просто. Я сгубила душу и получила за это наказание, — повторно поднимает руку, — это уже остатки былой роскоши. — Ещё испытываю боль, но, по крайней мере, передвигаться могу.

— Так чего же вы? Надо было отлежаться, в себя прийти. Я вроде не маленький, сам справлюсь, — говорю почти искренне.

— Из-за тебя и пришла.

— Что-то важное случилось?

— Да, — кивает. — Но, к моему удивлению, ты жив, — на губах Хель появляется вымученная улыбка.

— А почему я должен быть мёртв? — напрягаюсь.

— А ты что, не слушал меня? Я же сказала, я погубила душу, а без души человек жить не может.

— А при чём тут я? — удивляюсь.

— Догадайся, — со вздохом разводит руками.

— Так вы про мою душу говорили?

— Верно. И у тебя нет души, — снова начинает вокруг меня кругами ходить и принюхиваться.

— Да как так-то? Вроде же всё нормально было…

— Ненормально, — мотает блондинистой шевелюрой. — В тебе нет души.

— Да как так-то⁈ — выпучиваю глаза. — И что теперь, если меня убьют, то всё, конец?

— Вот бы я знала… — топает ножкой, а потом, скорчив просящую мордашку, произносит: — Дай каплю крови.

— Зачем? — хлопаю глазами.

— Пожалуйста, — просит с дрожью в голосе.

Да что творится в этом мире? У меня что, глюки? Хель, которая просит, а не командует? Хотя, давайте будем честными, кто готов отказать в такой просьбе самой смерти?

Ау, может быть, ты мой милый хейтер? Ау, ты где? Опять жрёшь пиццу, что ли? Борщ со сметаной? Да ты обалдел, откуда у тебя это? Твою дивизию, мужик, да ты попал! Ты уверен, что не змеюку пригрел на груди своей? Ага, змейку с большими сиськами. Хотя дело твоё. Борщ точно лучше пиццы.

Достав нож, протыкаю палец и протягиваю Хель. Та макает палец в мою кровь, отправляет её в рот, зажмуривается, и внезапно её плечи начинают трястись, а из глаз бегут слёзы.

— Эй, вы чего? — первым порывом было обнять плачущую девушку, но вовремя остановился, вспомнив, кто передо мной.

— А я ещё всё думала, почему он так всё время носится с тобой, — закрывает лицо руками.

— Да что случилось-то?

— Мой муж был прав. Он старался. А я… Как же стыдно… — приседает, закрыв лицо руками.

Капец, вот только этого мне и не хватало. Сейчас успокоится, а потом сотрёт меня в порошок, чтобы никому не рассказал. И ведь не свалишь от неё никуда, всё равно найдёт. Попадос!

И тут Хель начала говорить, и как же я охренел, слушая то, что вывалила на меня богиня. Твою дивизию, такой подставы я точно не ожидал. И поверьте мне, вы сейчас охренеете не меньше моего.

Всеслав всегда был бунтарём и имел на многие вещи свой взгляд. Например, его раздражало то, что даже боги, которые по определению находятся ниже его, могут иметь детей, а он, которому при рождении навязали жену, не может.

Ведь, как он совсем недавно признался, Хель, несмотря на то, что она его частенько бесила и раздражала, не любить он её не мог, так же как и она его. Просто назло своим создателям Всеслав научился любить и других людей. Но и от привязанности к Хель избавиться не смог, хоть и пытался. А тут ему подвернулся случай.

Случилось это за пару тысяч лет до рождения его первенца. Погиб его последователь, у которого был дух-хранитель. Это такое живое существо, которое может родиться из Искры Силы бога. Явление крайне редкое. Чтобы такое чудо произошло, должны сложиться звёзды, пара пирамид Хеопса и ещё что-нибудь.

В общем, Всеслав должен был принять вернувшегося духа-хранителя в себя, тем самым упокоив его. Собственно, боги всегда так поступают, ибо это прибавляет им силы.

Но Всеслав решил сделать то, что никто и никогда до него не делал. Нашёл недавно забеременевшую девушку с первородной душой. То есть той, что ещё ни разу не проходила реинкарнацию. И подселил в её чрево духа-хранителя.

Надо понимать, что первородная душа — это чистая энергия без памяти о прошлых жизнях, о грехах или подвигах. Вроде как DVD диск, на который ещё ничего не записывали, чистая болванка. Вот Дух-хранитель и смог слиться с душой. Записался в неё, если можно так сказать.

И тут есть маленький нюанс. Дух-хранитель по факту дух-воин. В результате ребёнок, который родился у этой девушки, оказался сильным, ловким и желающим горячей схватки.

Кто-то мог бы сказать, что это проклятие. Потому что все реинкарнации этой души заканчивались тем, что владелец погибал в бою, редко доживая до старости. И так раз за разом — перерождение, война, смерть.

Хотя порой обходилось и без войны. Иногда он был преступником, иногда наоборот, полицейским, а так же: солдатом, киллером, дуэлянтом. Мало ли занятий, связанных с опасностью и смертью.

Но самое главное здесь — смерть, не та когда человек умирает, а та, что окружает его на войне или когда подсыпаешь яд, или втыкаешь заточку в подворотне. Смерть, и ещё раз смерть, много смертей.

И всё это для того, чтобы рано или поздно душа смогла принять Искру Силы Хель, возможно через тысячу лет, а может быть через десять или даже двадцать. Время для богов течёт иначе.

— Подождите, — не выдерживаю, в этот момент, — это что же получается, он меня вроде как кутёнка слепого в речку бросил, авось выплывет и тигром станет? — прямо злость закипать начинает.

— Нет, конечно, — качает головой из стороны в сторону Хель. — Всё то время, пока подлые враги не напали на него, и он не покинул Землю, мой муж присматривал за тобой.

— И как же, интересно, — ёрничаю.

— Всё просто, если бы он оставил тебя на произвол судьбы, то спустя несколько перерождений ты бы превратился в маньяка, в жестокого убийцу.

Твою дивизию, мальчики и девочки, уберите впечатлительных родителей от экранов ваших телевизоров. Оказывается, для того чтобы моя душа не потеряла моральный компас, Всеслав следил, чтобы я не заживался на этом свете.

Хотя, если быть честным, в первые реинкарнации я и сам довольно быстро отлетал на тот свет и, несмотря на подвиги и заслуги, отправлялся в ад для очистки, после чего перерождался.

А если вдруг меня начинало заносить… Нравилось убивать, пытать и творить прочие злодейства, ко мне тут же прилетало: либо топором по голове, либо стрелой из засады, или вообще шишка с дерева упала, и всё, совсем мёртвый стал.

И в ад на очистку кармы. Проклятье, да меня как пёсика дрессировали, шаг вправо, шаг влево — в темечко тюк и на переработку.

Говорят, даже зайца можно научить на барабане играть, а уж душу человеческую запрограммировать не так уж и сложно, за две-то тысячи лет.

Так что, когда Всеслав исчез и некому было присматривать за мной, во мне уже вырос моральный стержень, не быть злодеем. Быть убийцей — да, воином — легко, но не маньяком-убийцей.

Хм, ну так-то да, несмотря на мою профессию, я всегда старательно избегал невинных жертв, увы, не всегда удавалось, но я старался, и даже будучи киллером, брал заказы только на отъявленных негодяев.

Можно было бы сказать, что я не виноват, это всё Всеслав, что я мог бы стать учителем математики или там тренером по камасутре. Вообще, что значит можно? Так и скажу.

— Это что же получается, вся моя жизнь была предопределена тысячи лет назад и то, что я убийцей стал, и вот это вот всё? — обвожу руками вокруг. — А мои родители, они что, из-за этого погибли? За что, Хель? Они ведь были хорошими людьми?

— Нет, — качает головой. — Это не взаимосвязано. Если бы они остались живы, то ты, повзрослев, всё равно стал бы военным и отправился на войну.

— Там бы и погиб, — вздыхаю.

— Тоже не факт, — смотрит на меня, прищурившись Хель. — Последние тысячи лет за тобой никто не присматривал, ты даже регулярно в рай попадал, а не только в ад, как было изначально. Ты даже до старости умудрялся доживать в окружении внуков, а не только погибать на поле брани. Можно сказать, ты оказался мальчиком с характером, весь в моего мужа.

— Да уж, так себе сравнение, — сплёвываю.

— Не злись на него, — богиня касается моего плеча.

— Не злиться? Да он же меня выращивал как скотинку, измывался надо мной, пытал!

— Когда такое было? — удивляется девушка.

— Да в аду! Или что думаете, там сладенько? Я знаю, я был, я помню свою последнюю экскурсию.

— Да, хи-хи, мне докладывали, как вы там с Егором…

— Это да, — расплываюсь в довольной улыбке, — однако, это не снимает вины с Всеслава. Я же человек, а не подопытная крыса.

— То есть над крысками ставить эксперименты можно? — приподнимает бровь. — Думаешь, люди для богов что-то большее, чем для вас мышки или там собачки? Ты был для моего мужа всего лишь экспериментом.

— Вот совсем не легче от этого, — сплёвываю.

— Кстати, он просил кое-что передать тебе, если всё получилось так, как он сказал. А ведь я не верила, а оно вон как получилось, — улыбается.

— И что же он просил мне передать? — кривлюсь.

— Что ему очень жаль, что он так поступил с тобой. Сейчас он бы ни за что не стал этого делать.

— Неужели?

— Мой муж очень изменился после рождения сына, а уж после того, как вернулся на Землю, встретил этих вертихвосток и своего внука… — взмах руками, и вот они плетьми падают вниз. Видно, что Хель очень огорчена.

— Не знаю, — тру лоб ладонью, — может, и изменился, но мне от этого не легче. Что говорить, свои прошлые жизни я не помню. Изменился он или нет — поживём, увидим, но он мне должен.

— Конечно, должен, — соглашается девушка. — А ты знаешь, во мне вот тоже что-то изменилось, — подняв руки к лицу, смотрит на свои всё ещё потряхивающиеся кисти. — Я ведь ненавидела его вторую жену, даже душу её разделила, а теперь… — вскидывает голову вверх. — Ты знаешь, они мне нравятся, хи-хи, порой даже с мужем ругаться помогают. Да и внук его — Егор такой интересный мальчик, теперь вот ты… — замолкает, а потом, постучав себя по груди, признаётся: — Что-то щемит вот здесь, приятно так.

— И всё же, — выставляю перед собой руку, — давайте не будем спешить с выводами. Как-то быстро это всё, сумбурно и непонятно, что произошло.

Да уж, очень непонятно, но Хель в меру своих способностей попыталась донести до меня произошедшее. Как выяснилось, после её удара я должен был просто отлететь, ну поболело бы недолго и всё. Но так как тысячи лет моя душа находилась в окружении смертей, то её Сила вошла в резонанс с моей душой и Силой Всеслава, которую он добавил мне перед отправкой на Фаэтон.

Скорее всего я бы просто сдох, если бы не Лапка, которая стабилизировала слияние. Однако процесс было уже не остановить, душа начала меняться. Ещё раз повторюсь, если бы не Лапка, я бы сдох. А так у меня теперь нет души, но есть Дух.

— Твою дивизию, это же прям как у Мажора, — удивлённо восклицаю.

— Точно, — соглашается Хель.

— И что же теперь это значит?

— А ты ещё не понял? — вздыхает Хель. — Ты больше не человек. Точнее, не так. Ты пока ещё человек, но после твоей смерти я заберу тебя, и ты будешь вместе со мной и своим отцом.

— Чего⁈ — отодвигаюсь от этой сумасшедшей подальше. — Ты хочешь убить меня⁈ — озираюсь по сторонам в поисках пути к бегству.

— Ты не понимаешь! — качает головой Хель. — Мой муж был единственным, кто был дорог мне в этой вселенной! И тот всё время динамил и сбегал от меня куда подальше. Видишь вот это? — поднимает всё ещё дрожащую руку. — Я готова претерпеть боль в сто раз худшую, чем эта, длящуюся в сто раз дольше. Миллиарды лет одиночества, и теперь у меня появился ты — Мой Сын! Мой и моего мужа, — женщина счастливо улыбается.

— Сын? — переспрашиваю, всё ещё не понимая её логики.

— Да, теперь ты мой сын.

— Бред какой-то! Я знаю своих родителей!

— Да, физиологические родители у тебя и раньше были. Но души-то больше нет! Переродиться не выйдет.

— И что теперь делать? — руки сами опускаются от таких новостей…

— А ничего! Живи, люби… Можешь внука мне заделать, я только рада буду! А лучше двух или трёх, — Хель мечтательно закатывает глаза. — У тебя и девочки интересные в окружении имеются. А? По-моему, отличный план.

— Бред какой-то… — обхватываю голову руками и присаживаюсь на корточки.

— Ничего, привыкнешь.

— Да как к такому привыкнуть-то?

— Выбора у тебя всё равно нет, — по-доброму улыбается. — Ладно, мне пора. Соскучишься — ты знаешь, как меня позвать, — кивает рукой на трупы.

— Это да, знаю, — но тут же спохватываюсь и, пока Хель не исчезла, выкрикиваю: — Стойте! Стойте, подожди!

— «Стой» надо говорить, а не «стойте», — расплывается в улыбке. — Проси что хочешь. Если в моих силах — исполню.

— Да тут такое дело… — слегка притопываю ногой. — Я, кажется, нашёл Елизавету Алексеевну.

— Внучку моего мужа?

— Ага.

— Отлично! — хлопает в ладоши. — Где она?

— Позади вас…

— Тебя, — хмурится.

— Позади тебя, — вздыхаю.

Хель оборачивается и видит перед собой женщину, привязанную к столу. Нет, она и раньше её видела, но воспринимала скорее всего как декорацию. Думается мне, ей и не такие ужасы видеть приходилось.

— Не поняла, — ноздри Хель гневно раздуваются. — Кто посмел надругаться над внучкой моего мужа⁈

— Они! — тычу пальцем на трупы.

Она, конечно, тут в мамки ко мне пытается записаться, но, знаете ли, плавали, так что в курсе, как оно бывает, если Хель под горячую руку попасться. Уж лучше сразу обозначить крайних, чем пострадать от недопонимания.

— Они-и-и… — тянет последнюю букву. Затем строгим голосом командует: — Ко мне!

От лежащих тел поднимается светящийся дымок, превращаясь в полупрозрачные фигуры.

— Как вы посмели⁈ — шипит разгневанная богиня.

— Что происходит? — интересуется одна из девиц.

— О, братва… Глянь, какая ляля! — произносит душа того самого здоровяка, который умер нелёгкой смертью. И ничему-то его эта смерть не научила.

— Ляля⁈ — глаза Хель становятся большими как блюдца. — Ты назвал меня лялей⁈ — щелчок пальцами, и души начинают корчиться, явно от боли. Некоторые даже на пол попадали и давай там кататься.

— Извиняюсь, Хель, а разве так можно?

— С этими, да, — сверкнув в мою сторону взглядом, цедит сквозь зубы: — Ты хоть представляешь, в каком бешенстве будет мой муж⁈

— Догадываюсь, — киваю. — Но есть же виноватые, — показываю пальцем на корчащиеся души. — Мне кажется, если их быстренько вытолкнуть вперёд, сообщить, что произошло, и резко убежать по делам… У тебя же наверняка полно дел во вселенной! В СПА сходить, маникюр сделать, на массаж в конце концов, на горячие источники можно! Нельзя же всё время работать, а?

— Да уж… — трогает себя за губу. — Ты точно сын моего мужа… М-м-м… И мой тоже теперь, — довольно улыбается. — Отличный совет, сынок. Сы-ы-ыно-о-ок… — тянет слово, как будто пробуя его на вкус. — Мой сы-ы-ыно-о-ок… С-ы-ы-ыно-о-оче-е-ек… Сы-ы-ыну-у-уля-я-я, — в глазах у богини появляются слёзы. — Мой муж… Спасибо тебе! Если бы ты знал, как я люблю тебя…

— Ну так скажи ему, — советую.

— Сказать? — недоумевает.

— Да, просто возьми и скажи.

— Сказать… — в голосе слышится сомнение. — А вот возьму и скажу! Да, приду и скажу!

— Только попозже, — тычу пальцем во всё ещё корчащиеся души.

— Да, точно, попозже! — щелчок пальцами, и стонущие, уставшие корчиться от боли души поднимаются на ноги.

— Ну что, душеньки вы мои милые, — Хель хлопает в ладоши, — у меня для вас прекрасные новости! Вас ждут лучшие места в аду с индивидуальной шоу-программой, чтоб не надоедало. И поверьте, досрочного перерождения не будет! А вот задержаться на срок-другой — это запросто.

Души начинают выть, выкрикивая что-то типа: — «За что? Мы не виноваты! Нас заставили!». Но, как мне кажется, Хель ни раз и ни два это слышала.

— Ты сможешь ей помочь? Она будет в порядке? — уточняет у меня, кивая на привязанную женщину.

— Да, у меня есть пара артефактов, «Аптечки» и «Бинты», так что справлюсь.

— Тогда я убегаю! Увидимся, сы-ы-ыно-о-ок…

И исчезла вместе с офигевшими от привалившего «счастья» душами. За всё нужно расплачиваться. И уж можете мне поверить, в аду им не понравится. Особенно с индивидуальной программой. И что-то мне подсказывает, что в её составление будет вложено много сил и фантазии… Б-р-р-р-р…