Эволюция человечества

Мария Леви Коротышка

Коротышка обнаружился в дешевой забегаловке в самом центре Чайнатауна. Сидел один-одинешенек за крошечным столиком, выставленным прямо на мощеной грубым булыжником мостовой всего в паре метров от покрытой копотью двери в ресторан. Из заведения наружу просачивались весьма неаппетитные запахи, разносимые по району жарким и влажным сингапурским воздухом. Заказ уже принесли, и человечек азартно уплетал за обе щеки лапшу с заправкой, о содержании которой житель приличного района предпочел бы ничего не знать. Палочками коротышка орудовал умело, мастерски поддевая куски чего-то, наверняка обозначенного в меню как «мясо», и не давая соскользнуть на стол ни одной склизкой макаронине.

Заняв соседний столик, Акс подумал, что делать пятничным вечером в Чайнатауне коротышке решительно нечего. Ничто в досье, тщательно изученном Аксом неделю назад, не указывало на интерес к культуре или кухне йелов. Напротив, коротышка был явным обструкционистом, начисто отвергавшим не только идею общества homo terranis, но и прочие традиционные культуры. Урожденный терран в восьмом поколении, Акс обструкционистов не любил. Пару сотен лет назад Глобальное правительство всерьез взялось за них, запретив браки между лицами одной расы и введя ценз оседлости. Впрочем, дальше оно пойти не решилось — законопроект о принудительных абортах так и умер где-то в сенатских комитетах. Как считал Акс — совершенно напрасно. Побоялись расовых бунтов, затянули решение проблемы. И вот никого не удивляет, что в центре сингапурского Чайнатауна восседает типичный с виду вайт — жидкие светлые волосы, бледная кожа, к которой будто отказывается приставать тропический загар, одутловатое лицо, слегка тронутое щетиной, нелепые голубые глаза.

Вообще-то цвет глаз со своего места Акс разглядеть не мог, как не смог бы подтвердить и смехотворный по меркам двадцать четвертого века рост коротышки — жалкие сто семьдесят пять сантиметров. Фотографии в системе почему-то не было, лишь описание, но оно не оставляло места для сомнений. К тому же сигнал доступа в Сеть исходил именно с этого пятачка перед рестораном. Акс охотился за мерзавцем уже почти неделю, но тот не появлялся ни по одному из известных адресов, и даже отключил айпл. Интересно, как ему удалось продержаться так долго — без айпла не заплатить ни за транспорт, ни за еду. Наверное, залег в какой-то берлоге с запасом провизии, и вот теперь выбрался, когда та закончилась. У них у всех есть убежища. Можно подумать, если исчезнуть из Сети на неделю или две, проблемы рассосутся сами собой.

Неужели коротышка надеялся, что они просто забудут о нем уже через несколько дней после очередной выходки? Он же не тупой. Никто из них не глуп, иначе не оказались бы в Программе. Но ловить их до смешного легко. Может, это какой-то странный фатализм. Усталость. Или гордость, кто знает. Акс часто размышлял о том, что они делали те несколько дней перед тем, как он настигал их. Увы, рассказывать они не желали. Просто улыбались — снисходительно, чуть поджимая уголки губ, что его особенно бесило.

Как отреагирует коротышка? Акс решил, что позволит тому доесть. Чтобы не светиться, пришлось и самому сделать заказ, наугад ткнув в какую-то картинку из меню. Вышедший поприветствовать посетителя пожилой йел в некогда белом фартуке, покрытом пятнами жира, лишь озадаченно причмокнул и удалился внутрь ресторана, покачивая головой. Плевать, есть местную стряпню Акс не собирался. Делая вид, что всё его внимание приковано к огромной демопанели на фасаде соседнего дома, он украдкой разглядывал посетителей заведения.

Пара желтолицых йелов с бледно-серыми страйпами на рукавах синих рабочих комбинезонов, пара терранов в таких же комбинезонах, но со страйпами потемнее. Разумеется, за разными столиками, хотя, судя по логотипам на груди, вся четверка работала на одну компанию. Межрасовое панибратство не поощрялось, и начальник-терран не одобрил бы общения соплеменников с обструкционистами за пределами цеха.

Акс самодовольно покосился на рукав своей желтой куртки, украшенный бледно-синей полосой. Одежда курьерской службы — удачный выбор на сегодня. Статус вполне достаточен, чтобы без вопросов попасть в любое здание, но не вызывает вопросов, что его обладатель забыл в столь убогой тошниловке.

За столиком чуть поодаль устроилась стройная черноволосая терранка в грязно-розовом сари, время от времени подливающая себе в крошечную пиалу мутную жидкость из большого чайника с затейливым орнаментом. Акс не мог разобрать, что это, но внешний вид внушал ему отвращение. Неужели нельзя выбрать любой из сотен стерилизованных напитков в банках, как делают все нормальные люди? Аппарат прямо за ее спиной. Что за омерзительное место.

Коротышка отправил в рот последний ворох макарон и расслабленно откинулся на спинку стула. Повернулся к Аксу и подмигнул. Глаза у беглеца и правда оказались голубыми, и он совершенно не выглядел испуганным.

Помедлив, Акс встал из-за стола и не спеша подошел к вайту, нависнув над обструкционистом всеми двумя с половиной метрами роста.

— Дункан Айриш, я агент Акс Мо. Вы нарушили положения параграфа шесть Кодекса Программы. Поскольку это ваше третье нарушение, вам предписано подготовиться к переселению на Остров…

— Да вы присядьте, присядьте, — расслабленно махнул рукой коротышка. — Ишь какой серьезный. Мы же оба знаем, что никакой вы не правительственный агент. Потому что нет никакого агентства, которое следило бы за бессмертными вайтами. Потому что и никаких бессмертных вайтов нет. Иначе вышел бы занятный скандал на весь мир, правда?

Из дверей ресторана появился пожилой йел, осторожно держа перед собой поднос с кастрюлькой, накрытой крышкой. Аксу показалось, что крышка слегка подрагивает, как будто из-под нее пытается что-то вырваться. На секунду старик замер, потеряв из виду посетителя, но тут же заспешил к собеседникам, с явным неудовольствием плюхнув поднос на стол между ними.

— Балют! — осуждающе выплюнул йел, ткнув Аксу под нос служебный айпл.

Терран провел своим айплом в паре сантиметров от ресторанного, оплачивая блюдо, и уверенно нажал «Нет» в окошке с вопросом о чаевых. Поднимать крышку Акс не стал.

— Вижу, вы гурман, — насмешливо прокомментировал сцену Дункан. — Хоть знаете, что это?

— С каких пор вы любите йелскую стряпню? — ворчливо поинтересовался Акс, усаживаясь на стул напротив. — Думал, беляши и китаезы друг друга не выносят.

— И эти люди называют нас обструкционистами и расистами! — всплеснул руками коротышка. — «Беляши», «китаезы». Да одна фамилия «Айриш» чего стоит! Я, знаете ли, вовсе не ирландец, а англичанин. Лет четыреста назад в любом пабе на британских островах вам бы быстро объяснили разницу, будь вы хоть трех метров ростом.

— Псевдонимы вам выбираю не я, — недовольно откликнулся Акс, думая, что делать дальше. Собственно, его миссия была завершена. Уведомление передано, а оснований немедленно задержать коротышку нет. Тот знает правила — месяц на улаживание личных дел и явка в штаб-квартиру Программы для отправки на Остров. Если ослушается — ему предстоит встреча не с одним из очередников, а с куда менее приятными людьми, которых Программа использовала в подобных ситуациях. Но этот Айриш или как его там явно был настроен поболтать, а те же правила предписывали по возможности проявлять уважение к подопечным, даже оступившимся. В конце концов, Акс сам рассчитывал когда-нибудь стать одним из них.

— Вы очередник, верно? — будто читая его мысли, небрежно бросил коротышка. — Надеетесь сами стать бессмертным? Знаете, сколько поколений вашего брата я пережил? Бросьте эти мысли. Не светит вам вечная жизнь, модифицированный вы наш.

— Это просто техническая заминка, — неприязненно сказал Алекс. — Исследования ведутся постоянно. Еще немного, и терраны смогут становиться бессмертными…

— Ага, заминка в двести лет, — хихикнул вайт. — А еще говорят, терраны умнее людей. Вот же наглые враки.

— Я — человек, — побагровел Акс. — И куда больше человек, чем вы. Я свободен от груза нации и религии. Я быстрее и сильнее вас. Я не болею, не жалуюсь и не нарушаю правил…

— Ну вот видите, — покачал головой коротышка. — Это я — человек. А вы — функция. Полезный самообучающийся биомеханизм из пробирки. Придумают тоже — «люди». Помню, лет четыреста назад робособаку себе завел, одну из первых моделей. У нее и то свободы воли больше было, чем у вашего племени.

— Вы прекрасно знаете, как возникли терраны, — с огромным усилием Акс заставил себя успокоиться. — Ни в каких пробирках нас никогда не выращивали, это пропагандистская ложь обструкционистов. Мы — результат селекции. Обструкционисты тоже не гнушаются делать ЭКО. Разница лишь в том, что мы позволяем исправлять генетические дефекты до рождения ребенка. Именно это сделало нас следующей ступенью эволюции. А ваши виды проиграли битву за власть и теперь вымирают из-за глупого упрямства и предрассудков.

— Это кто тут вымирает? — удивился вайт. — Я-то пока что бессмертный. То, чего достигли многие из нас четыреста лет назад и что не светит вам. И как-то зелены вы рассуждать о власти перед человеком, который застал еще времена с двумя сотнями стран на карте.

— По крайне мере, я не профукал бессмертие за удовольствие растрепать о нем по пьяни проститутке, — мстительно заметил Акс. — Не меня теперь сошлют на Остров доживать свои дни без уколов сыворотки, продлевающей жизнь.

— Вы просто ее не видели, — мечтательно закатил глаза Дункан. — Какая кожа, а волосы…

— Ладно, — Акс резко поднялся с места, заканчивая разговор. — Можете выпендриваться, сколько хотите, только своей участи вам не изменить. Явитесь на Остров, как положено — получите терапию и проживете еще лет пятьдесят, если повезет. Нет — умрете через год в муках в какой-нибудь подворотне, если бригада ловцов не доберется до вас раньше. Надеюсь, вы попытаетесь сбежать.

Стемнело рано, моросящий дождь разогнал по домам обитателей зажиточного терранского квартала, но бредущие у кромки воды фигуры, казалось, его не замечали.

— Ну и зачем всё это? — Эта сердито семенила за боссом по набережной, поправляя на ходу непослушные черные волосы, разметанные вечерним бризом. — Вам просто нравится унижать наших? Хотели устроить бедняге собеседование — вызвали бы его через сенатора. К чему фарс с липовым побегом?

— Я среди прочего социолог, девочка, — лениво откликнулся Дункан, с наслаждением втягивая ноздрями влажный морской воздух. — Дергать людей за усы — моя работа. А эти очередники такие смешные. Правда верят в существование острова, куда нас ссылают в наказание за болтливость. В то, что нам нужно постоянно колоться какой-то дрянью, чтобы не стареть. А главное, в возможность своего бессмертия.

— Ишь ты, теперь мы люди, — съязвила терранка. — Не какие-то там «модификаты», не знающие правды, над которыми можно глумиться по поводу и без.

— Ну а что ты хочешь? — примирительно спросил вайт. — Вас девяносто процентов населения, амбалов по семь-восемь футов ростом. Придумала новый рецепт поддержания мира, не основанного на лжи? Единственное, что отделяет нас от геноцида — вера Глобального правительства в то, что у нас есть нечто уникальное. То, что они не могут отобрать с помощью грубой силы — секрет бессмертия. Предлагаешь рассказать всем, как именно человечество выжило во время Эпидемии? Как китайцы окружали города стенами и сжигали огнеметами всех, кто к ним приближался — больных и здоровых? Как у нас на островах кололи всем подряд непроверенную вакцину, от которой иммунитет получал один из тысячи, а остальные умирали в муках? Как через годы некоторые из выживших обнаружили, что перестали стареть? Как новые поколения боялись заходить в опустевшие города, потому что никто не мог быть уверен в том, что не заразится, и Эпидемия не добьет остатки человечества?

— Вы не можете вечно ссылаться на эти ужасы в оправдание своей лжи, — холодно заметила Эта. — Внушили нам, что мы результат смешения национальностей, какого-то мультикультуризма. Потомки метисов, не боявшихся экспериментировать с ДНК эмбрионов. А вам всего-то нужны были послушные рабы с иммунитетом к Вирусу и без родословной. Те, кто очистит города от трупов и запустит заводы по производству побрякушек, по котором вы так соскучились.

— Да не накручивай ты себя, — бессмертный уселся на скамью с видом на Марина Бэй и принялся усиленно растирать обеими руками лодыжки. — Давай еще и я поною о том, как двести лет назад эти «рабы» решили, что не желающие смешиваться и улучшать свою ДНК — низшие виды. У каждого свои обиды, но для тебя и для меня Интеграция — не пустой звук. Мы ведь хотим ужиться вместе. Когда разразилась Эпидемия, людей было больше девяти миллиардов, а что сейчас? Меньше ста миллионов «настоящих» да с миллиард терранов. Полно места для всех.

— Что думаете об этом Аксе? — неожиданно спросила Эта. — Вам не показалось, что…

— Что он подойдет? — хитро улыбаясь, подхватил коротышка, глядя на стоящую перед ним рослую спутницу. — Показалось. Горячего расиста обратить куда проще, чем лишенного воображения чинушу. Всё же очередники из Программы — лучший материал. Они хотя бы часть правды знают, им проще переварить остальное. Впрочем, этот уж очень переживает за свое бессмертие. Вот на кой черт оно ему? Что в его терранской жизни такого интересного?

Акс брел к площадке флайкаров, думая, почему коротышке удалось его задеть. Обычно беглецы не были такими агрессивными. Он даже собрался позвонить куратору и доложить об особо наглом вайте, но потом решил, что это могут счесть слабостью. Дело сделано, нужно выкинуть Айриша из головы. Вернется в приятную прохладу родного Санкт-Петербурга, сядет за работу. В конце концов мальчик на побегушках в Программе, созданной сотни лет назад Сенатом для контроля бессмертных — лишь скудно оплачиваемая халтурка. Коротышка прав — никакой он не агент. Просто посыльный с докторским дипломом, который вынужден мотаться на другой край света, чтобы озвучивать приговоры, выносимые кем-то другим. Приговоры, которые никогда не пугают жертв.

Арендованный флайкар взмыл в воздух, обещая шесть часов приятного полета из тропиков Сингапура до суровых берегов Балтийского моря. Акс меланхолично листал на экране свою недописанную монографию. «История вайтов». Как ему вообще пришло в голову взяться за такую тему? Коллеги единодушно предрекали провал, и были правы. О мире до Катастрофы вообще до странности мало что известно. Акс едва скользил глазами по вступлению в монографию, объясняющему ограниченность источников знаний.

Эпидемия, вымирание миллиардов людей, бегство уцелевших в сельские общины, десятки лет изоляции и деградации. Электромагнитный шок, стерший почти все цифровые записи. В этом месте Акс традиционно поморщился — никакого рационального объяснения этой напасти терраны так и не нашли. В кулуарах научных конференций шептались, что это вайты или йелы каким-то образом умудрились уничтожить грязные секреты, связанные со Старым миром.

Что любопытно, исчезла информация об истории, культуре, политике, зато технические справочники и инструкции обструкционисты сохранили, чтобы «великодушно» поделиться ими с терранами. Наверняка исчезнувшие знания — одна из причин лояльного отношения Сената к бессмертным вайтам. Возможно, те выторговали себе время, по частям сплавляя научную информацию, добытую предками.

Они ведь даже своих смертных предали. Всё, что осталось у нынешнего поколения «оригинальных», как они гордо себя именовали — изустные предания, искаженные версии каких-то исторических баек, почти анекдоты. Как историк Акс посвятил немало времени их изучению и знал, что девяносто процентов из них совершенно бесполезны. А ведь бессмертные вроде коротышки застали тот мир и могли запросто восполнить все пробелы.

Акс вспомнил, какое потрясение испытал три года назад, когда на него вышли из офиса сенатора Лот, отвечающего за Программу. Четырехсотлетние вайты, подумать только. Конечно, бессмертными их окрестили авансом. Скорее всего и они умирают от старости. Но лидерам терранов, редко доживавшим и до ста лет, мысль о вечной жизни крепко втемяшилась в головы.

Акс не знал, кто и зачем создал Программу. Контроль терранов за сообществом бессмертных в обмен на знания предков и обещание сидеть тихо? Обещание, которые бессмертные нет-нет да нарушали. И тогда в дело вступал некто, следящий за ними, и отправляющий вестников вроде Акса. Его куратор говорил, что Программе уже двести лет. Всё это время лучшие умы пытались понять, как вайтам удалось достичь бессмертия, и почему их сыворотка не действует на терран. Коротышка был прав — нет никаких гарантий, что открытие состоится при его жизни. Но он еще молод, он подождет.

Акс не был уверен в том, насколько его прельщает вечность. По сути статус очередника — лишь шанс стать одним из подопытных, когда появится препарат, достойный проверки на людях. Но историк, с детства помешанный на желании узнать хоть что-то о зарождении человечества, не мог упустить такой шанс. Может быть, если он вступит в клуб бессмертных, несмотря на терранское происхождение и ему откроются тайны прошлого.

Флайкар мягко приземлился на крыше его дома, и умчался вдаль на автопилоте, как только Акс покинул кабину. Погруженный в свои мысли, терран спустился в просторную квартиру с видом на Фонтанку, и лишь захлопнув за собой дверь почувствовал, что что-то не так. Запах. Тошнотворный запах йелской стряпни. На столе посереди гостиной стояла кастрюлька, которую он лишь несколько часов назад видел в Сингапуре. Рядом кто-то пристроил бутылку из мутного стекла с полустершейся этикеткой, на которой можно было разобрать лишь «Single Malt». А перед ними лежал странный прямоугольник из спрессованных листов. Книга. Предания гласили, что их было много в Старом мире, но даже профессор истории видел лишь несколько таких находок в музеях.

Аккуратно приподняв потемневшую от времени обложку, буквы на которой давно слились с фоном, Акс прочел на первой странице: «Рафаэлло Джованьоли. Спартак».

Дункан вышел из подъезда и с неудовольствием уставился на свинцово-серое небо, грозящее разразиться дождем. Вот бы и правда сдаться на милость терранов и уехать пожить на какой-нибудь тропический остров. Четыреста лет непрерывной борьбы за выживание… сколько из его собратьев по бессмертию сошли с ума? Сколько начали болтать лишнее, напиваться и устраивать истерики на людях? О, он точно знал, сколько. Семьсот двадцать два. Вайты и йелы… нет, черт, англичане, немцы, русские, китайцы. Люди, каждого из которых он знал лично. Каждого из которых он лично приговорил к заточению отнюдь не на райском острове, а в закрытой лечебнице в Альпах.

Три прокола. Всего три прокола на каждого за два века, что длится безумие Программы. Компромисса, создающего у Глобального правительства иллюзию контроля над бессмертными. Дающего терранам надежду раскусить секрет бесполезного коктейля, который им скормили под видом сыворотки бессмертия. Зато в обмен позволяющего Дункану работать над программой Интеграции.

А ведь он предупреждал, что давать терранам высокий интеллект и способность размножаться — большая ошибка. Первые партии больше сотни лет работали на износ и… умирали молодыми в своих бараках, не покушаясь на авторитет хозяев. Делали то, для чего были созданы — хоронили жертв Эпидемии да притаскивали хозяевам любые девайсы с памятью. И книги, конечно. Миллионы томов, запрятанных в тайных хранилищах по всей планете. Дубликаты просто пускались в переработку или сжигались — жуткое зрелище для образованного человека.

Но бессмертные тогда решили, что человечеству не нужна память. Что когда терраны расчистят планету и жители тысяч мелких общин, изолировавших себя во имя выживания, смогут вернуться в города, над ними не будут довлеть предрассудки религий и наций. Сменялись поколения, и для правнуков заставших Эпидемию рассказы о великих державах и битвах превратились в такие же легенды, как для него истории о Короле Артуре или богах Олимпа.

Вот только когда этих бедолаг начали переселять в города, уже освоенные терранами, они оказались не хозяевами жизни, а отсталым меньшинством. Всего пара поколений, и до бывших рабов дошло, что они вполне могут стать хозяевами. Уже двести лет, как терраны захватили власть и протолкнули законы, лишившие людей очень многого. Права на брак, свободный выбор места жительства, достойную работу. И это в обществе, которое бессмертные пытались воспроизвести как либеральную демократию. Обществе, в котором теперь правят цвет кожи, рост и страйпы на рукавах.

Может, уже тогда стоило спустить предохранитель — на сто процентов смертельный для терранов и абсолютно безвредный для людей вирус. Разработанный, как только первые отряды модификатов вошли в пораженные Эпидемией города. Забавно, но создатель вируса уже сотню лет томится в комнатке с видом на ледник. Он не нарушал правила трех проколов. Он пришел к Дункану как к лидеру просить уничтожить формулу. Что-то болтал о праве терранов на жизнь и про эволюцию, которая что-то там рассудила. Вместе с ним пришлось изолировать еще тридцать человек.

Конечно, уничтожать вирус Дункан не стал. Просто рассказал о нем терранам. Нет, не так — не рассказал, а показал. Три тысячи трупов на изолированном острове заставили их слушать.

Достав из кармана цветастого комбинезона айпл, Дункан пару секунд пялился на свое отражение на глянцевой поверхности маленького прямоугольника, и решительно нажал на цифру 3 в быстром наборе.

— Добрый день, сенатор. Да мне плевать, какое у вас там совещание. Мне стоит напоминать, почему вы вообще принимаете мои звонки? Я так и думал. У вас в Программе есть очередник — Акс Мо. Да, профессор истории, всё верно. Я его забираю. Третий за месяц? И что? Я их всех заберу, если захочу. И не только очередников, но и вашу секретаршу, если пожелаю. Исчезают? Никуда они не исчезают, сенатор. Я их убиваю. Да, и тех двоих убил. И четверых за месяц до того. А вы думали «не болтать» относится только к нашим? Если очередники не готовы принимать правду, они бесполезны. А если их тянет поделиться ею с братьями-терранами — опасны. Вы же не думаете, что это доставляет мне удовольствие? Ах думаете? Так даже лучше. Тогда вы знаете, что я за человек. Я совершенно согласен, что доктор Мо — хороший парень. Но, как говорили во времена моей молодости — это не профессия. Сын вашего старого друга? Тогда очень надеюсь, что он приживется в программе. Моей Программе. Той самой, что уже лет двести мешает мне разбить одну маленькую колбочку и вернуть Старый мир. Угроза? Геноцид? Сто миллионов настоящих людей уже две сотни лет прозябают в терранском рабстве. Хотя я могу прекратить их страдания щелчком пальцев, буквально. Так что не нойте мне тут о гуманности. Я вашего предка не для этого в пробирке выращивал. Всего хорошего, сенатор.

Отсоединившись, Дункан подошел к парапету набережной и уставился в гладкую черную поверхность воды. А может, он дурачит себя так же, как очередники дурачат себя мыслями о бессмертии. Его Интеграция — просто абстрактная идея, надежда вырастить новую элиту терран, знающую правду и более терпимую к homo sapiens. Чего он добился за две сотни лет? Того, что из трехсот сенаторов полсотни — выходцы из семей тех, кто почитает людей как предтечей, а не смотрит на них как на мешающие прогрессу отбросы? Сколько поколений потребуется для того, чтобы Глобальное правительство восстановило равные права людей? Пока же он выполняет малопочетную роль сводника для тех терран, кому готов доверить будущее планеты. Его протеже Эта из влиятельной семьи, да и профессор Мо не из низов. Кажется, он ей понравился. У них может быть много здоровых терранских детишек, которые через три-четыре десятка лет станут сенаторами, главами корпораций и научных институтов, полицейскими комиссарами. Вот только протянут ли люди достаточно долго, чтобы увидеть перемены?

Дункан Ли, бывший младший бухгалтер из Манчестера, Великобритания, обладатель четырнадцати докторских степеней, два века держащий в страхе Глобальное правительство, шел по Невскому проспекту, уворачиваясь от гигантов, презрительно глядящих на цвет его кожи и серый страйп разносчика. Он никогда не хотел быть лидером. Но природа не выбирает — среди трех тысяч переживших вакцину и доживших до этого века лишь немногие сохранили интерес к судьбе человечества. Для ста миллионов настоящих людей он и пара его друзей последнее, что отделяет их вид от рабства или геноцида. Последняя надежда на равноправие в мире, захваченном их созданиями. А для кого-то — просто еще один коротышка.