ЭТНОС. Часть первая — ’Парадигма’

Глава 3. Рискменеджмент

— Позвольте представиться, — сказал мужчина в круглых чёрных и похожих на сварочные очках, — Лейхерот Теконис, адъюнкт-профессор Библиотеки.

Он так это сказал, как будто «Библиотека» на свете одна, пишется не просто с большой, а с огроменной буквы «Б», и каждый должен знать, как это круто. Но я не знаю, придётся верить на слово.

— Бывший, наверное, — уточнил он, подумав. — Вряд ли меня до сих пор числят в штате.

— Зная консервативность Библиотеки, — смеётся Мейсер, — я не удивлюсь, если они до сих пор начисляют вам жалованье!

Мы со Слоном переглянулись и пожали плечами — нас этот этюд не впечатлил. Наверное, он тоже не знает, что за Библиотека такая.

— Перейду сразу к делу, — продолжил Теконис, уставившись на меня очками. — В данном случае мы хотим нанять не столько команду бойцов, сколько лично вас.

— Меня? — удивился я.

— Бойцы нам тоже нужны, — уточнил Мейсер, — но будет ли контракт обычным или расширенным, зависит от.

— А что во мне такого особенного?

— Ваша дочь, — круглые чёрные стёкла на меня так и пялятся.

— Вот сразу, сука, нет, — сказал я, вставая. — Благодарю за ужин, нам пора. И очень не рекомендую настаивать. Глотки поперекусываю. В буквальном, блядь, смысле.

— Остынь, Док, — просит Слон.

— Хрена с два. Я не торгую дочерью.

— Ну какого чёрта? — раздосадовано говорит Слон Мейсеру. — Говорил же, давайте я! Разве так можно? У него же моментально башню клинит!

— Башню? — закипаю я. — Слоняра, ты…

— Да можешь ты до конца дослушать? Блин, Докище, я тебя подставлял когда-нибудь?

— Ну, так чтобы прямо подставлял — так нет.

— Рабочие моменты я в виду не имею. Чисто по жизни?

— Нет, вроде.

— Так поверь мне, ради бога! Их стоит выслушать! Потом скажешь «нет», плюнешь им в хари и уедем. Если захочешь. Клянусь. Но ты не захочешь, зуб даю.

— Зуб сам выберу!

— Я тебе даже пассатижи подам. С поклоном. Но потом. Замётано?

— Ладно, — я неохотно сел обратно. — Излагайте.

— Он всегда такой нервный? — спросил Мейсер у Слона.

— Нет, только из-за дочки, — ответил тот угрюмо, — я же говорил, аккуратнее надо формулировать.

— Значит, дело во времени? — уточнил я после первой порции объяснений.

— Именно, — терпеливо вздохнул Теконис. — Разные ветви фракталов имеют разную временную линейность, модуль тайм-проекции друг на друга и даже её вектор.

Наверное, с профессорской колокольни я выгляжу тупее самого раступого из его студентов. Если у него, конечно, есть студенты.

— Мы не можем сидеть десятки лет в срезе, на который у нас контракт, — пояснил Мейсер, — поэтому приходится как бы «срезать углы».

— Это как ускоренная перемотка, Док, — вставляет своё веское слово Слон. — Я сначала тоже удивлялся, а потом привык. Вышел, перекурил, вернулся — а там уже лет десять прошло…

— Не так буквально, — уточнил Теконис, — но, упрощенно, перемещаясь между срезами с разным временным лагом относительно заданного, можно быть независимым от локальной линии в достаточно широких пределах. Однако этот процесс, скажем так, привлекает внимание.

— Чьё?

— Это… Предмет научной дискуссии, которая ещё не завершена. Есть разные мнения. В практическом плане важен не актор, а механизм. Чем дальше, тем чаще мы сталкиваемся с тем, что наши действия катализируют срабатывание механизма коллапса среза.

— Это полностью обесценивает наши вложения, — пожаловался Мейсер. — Труд, затраты, инвестиции сгорают в пламени коллапса вместе с нашей оплатой. Вы себе не представляете, как обидно, когда результаты десятков лет локального времени развития оказываются аннулированы каким-нибудь глобальным катаклизмом.

— Однако ваша дочь, — сказал веско Теконис, — располагает крайне редким даром, который может предотвратить этот печальный конец.

— Мне говорили, что всё обстоит ровно наоборот, — напрягся я. — Мол, в силу своей связи с какими-то тонкими структурами Мультиверсума она может стать причиной возникновения коллапса.

— «Тонкими структурами», вы только послушайте! — всплеснул руками профессор. — Какие дилетанты вам это объясняли?

— Один корректор, — сказал я без уточнения, — знаете, с синими глазами такие ребята.

— Знаю, — сказал Теконис и сдвинул на лоб свои жуткие очки.

— О чёрт…

Глаз под ними нет — грубые впадины шрамов, провалившиеся глубоко в глазницы.

— Они были синими, — пояснил он, возвращая очки на место.

— Сочувствую. И как вас угораздило?

— Неважно. Скажем так, способность не порождает обязанность.

— По вам никак не скажешь, что вы слепой.

— Я не слепой. У меня просто нет глаз.

— Как скажете, — пожал плечами я. — Так что насчёт Нагмы? Мне наврали?

— Не то чтобы наврали… Скорее, указали лишь на один из возможных аспектов. Так называемые «корректоры», как правило, очень слабо образованны, я бы даже сказал невежественны. Их школа с давних пор пренебрегает фундаментальными вопросами в пользу тактических навыков. По форме они ближе к религиозному ордену, чем к научному учреждению. Дают неофитам минимум знаний. Поэтому и результаты их деятельности… Но я отвлекся. Ваша дочь действительно может катализировать коллапсы там, где они, в силу ряда причин, высоковероятны. Но это, скажем так, далеко не единственное, что она может. Поэтому риски относительно невысоки, а польза очевидна.

— Невысоки, но есть?

— Есть, — согласился Теконис. — Но признайте, ваша дочь рискует уже самим фактом своего существования.

— Это не повод увеличивать риски.

— Привлекательность этого предложения для вас в том, что вы их не увеличите, а уменьшите.

— Это как?

— В период нахождения в ортогональных ветвях фрактала ваша дочь становится недоступна для поиска. Например, здесь, в этом срезе, — профессор показал на вид за окном, — ваша темпоральная проекция на основную линию так мала, что ей можно пренебречь. А значит, девочке ничего не угрожает.

— Не понял про проекцию, — признался я.

— Пока мы тут, — вмешался в разговор Слон, — дома время как бы не идёт, понимаешь? Если в момент, когда мы сюда въехали, Джабба пёрнула у себя в каптёрке, то мы вернёмся раньше, чем её помощник скажет: «Фу». Даже если мы тут будем год загорать.

— Серьёзно?

— А ты думаешь, почему я так люблю это место? — заржал он. — Всегда есть возможность хорошо отдохнуть! Так что вы с дочкой пока что не потеряли из своего отпуска ни дня. Ну, кроме дороги, конечно.

— Ваш командир прав, — кивнул Мейсер. — Этот мир имеет очень удачный таймлаг относительно большинства популярных срезов, что делает его крайне удобным для наших операций. Оставалось только сделать его удобным для проживания. И мы, согласитесь, добились в этом немалых успехов!

Мейсер откинулся в идеальном кресле и отхлебнул идеального вина из идеального бокала. За окном стемнело, и зажглась городская иллюминация.

Идеальная, разумеется, а как же иначе.

Слон проводил меня до комнаты.

— Ну как, стоило их выслушать? — спросил он, разглядывая интерьер.

— Стоило, пожалуй, — признал я. — Но можно было обойтись и без провокаций.

— Так не интересно, — засмеялся он. — Шучу. Ты должен был увидеть всё это, Докище, пойми. Словами такое хрен опишешь. А прикинь, каково так жить всегда?

— Приестся, наверное. Это как одни пирожные жрать. Сначала вкусно, потом надоест.

— Это если, к примеру, пирожные, то да. А если, к примеру, водку, то нет… А если серьёзно — работы в поле у них тоже хватает, поверь. И там отнюдь не пирожными пахнет. Так что не соскучишься. А главное, про дочку тебе всё хорошо расписали. Я же знаю, как ты параноишь на её счет.

— Это не…

— Да, да, не паранойя, у тебя есть причины. Её действительно могут найти какие-нибудь засранцы. Но не тут! Теконис правильно говорит — на круг риск сильно меньше, чем оставлять её в лагере с тыловиками. Джабба, конечно, трындец какая страшная, но она не всесильна. А так девочка будет всегда с тобой, под нашей охраной, и мы за неё кому хошь глаз на жопу натянем. Подумай!

— Уже думаю.

— Не затягивай. Здешнее время, конечно, нашему перпендикулярно, но оно тоже на месте не стоит.

— Завтра скажу. Надо переспать с этим.

— Да, насчет переспать…

— Что?

— Видишь, кнопка на столике у кровати?

— Это кнопка?

— Кнопка-кнопка. И если её нажать, то будет тебе обслуживание в номер.

— В смысле чего?

— В смысле энтого самого. И уж поверь, качество энтого самого соответствует тут всему остальному. Если ты, конечно, не расист.

— Вроде бы нет. Спасибо за информацию.

— Бери от жизни всё, что она предлагает. А то в следующий раз может не предложить. До завтра.

Когда Слон ушёл, я долго рассматривал вычурную кнопку. До того, как я узнал о её назначении, она казалась мне похожей на приоткрытую ракушку, но теперь в голову приходят другие ассоциации. Соблазн велик — в последнее время было как-то не до установления близких контактов с противоположным полом. Накопился, так сказать, нерастраченный потенциал. Но есть одно обстоятельство…

«Обстоятельство» не обмануло моих предчувствий. Стоило мне выключить свет и начать засыпать, как открылась дверь, простучали босые пятки, нырнули под одеяло и прижались к моему боку ледяные ноги.

Нагма уже не приходит ко мне спать как в детстве, выросла. Исключение — новое, незнакомое, а значит, вызывающее тревогу место. В первую ночь не может уснуть и обязательно прискачет. В общем, правильно я не стал испытывать магию кнопки-ракушки, неловко бы вышло.

— Что, холодные ножки, не спится?

— Пап, ты прикинь! — зашептала она, сдавленно хихикая. — Я там валялась-валялась, а потом смотрю, на тумбочке ракушка прикольная!

— Ракушка, говоришь?

— Ну! Я такая: «Дай, думаю, погляжу!» Хвать её! А она нажалась, как кнопка, и зажглась. Тускло так, розовым.

— И что дальше?

— Сначала ничего. Я такая: «Агась, ночник, наверное». И лежу себе дальше, туплю в планшет. И тут хренась — какой-то парень входит! Чёрный, как грифель, только глаза и зубы блестят. И главное, в одних плавках такой!

— Симпатичный? — поинтересовался я.

— Ну, так, да, пожалуй, — сказала она, подумав. — Спортивный. Фигура хорошая.

— И что?

— Я говорю: «Ты чо, эй, тут тебе не бассейн! Ты заблудился, что ли?»

— А он что?

— «Я, — говорит, — счастлив служить вам, госпожа!» «Чем это служить?» — спрашиваю. А он: «Чем скажете госпожа! Любой ваш каприз!» И давай, главное, плавки стягивать!

— А ты?

— А я обалдела ваще. Иди, говорю, отсюда, дурак ненормальный! А то я папу позову, он тебе яйца оторвёт и в уши вкрутит!

— А он? — уже откровенно смеюсь я.

— Ну, труселя обратно натянул и ушёл. Только на ракушку нажал, и она погасла. И тут я сообразила, что сама ж его и вызвала, и сама ж и испугалась. Очень неловко вышло, блин. Так что ты пап, лучше на неё не нажимай.

— Договорились.

— Слушай, пап, — спросила она успокаиваясь, — а он для чего приходил? Для того, что я подумала?

— А чего ты подумала?

— Ну, ты понял, не притворяйся.

— Агась, — ответил я.

— Это моё слово! Не трожь, — пихнула она меня твёрдой пяткой.

— Ладно, не буду.

— Значит, вон оно тут как… — задумалась Нагма. — Это как-то неправильно, что ли.

— Что именно?

— Ну, когда вот так, по кнопке. И сразу «госпожа» и всё такое. Это, как её… сегрегация, да?

— Сложно сказать. В разных обществах разное отношение к этому вопросу. А какое здесь, мы не знаем. В общем, не бери в голову. Спи лучше.

— Я у тебя посплю сегодня, ладно? А то мне прям возвращаться туда неловко.

— Я храплю, — напомнил я.

— У меня беруши есть!

— Какая предусмотрительная!

— Агась!

Нагма быстро пригрелась и уснула, я ещё какое-то время размышлял, но потом решил, что доразмышляю завтра и уснул тоже. Хлопотливый выдался денёк.

— Простите, что тороплю вас с решением, — сказал Мейсер за завтраком, — но у нас есть заказ. Один довольно привлекательный срез срочно нуждается в наших услугах. Подключать новых людей на ходу очень неудобно, поэтому мне бы хотелось получить от вас ответ — вы с нами, или я ищу другую команду?

Слон уставился пылающим взглядом. Ого, как ему хочется получить этот найм!

— Нагма, ты как насчёт снова сменить локацию? — спросил я у дочери.

Она лопает тончайшей выпечки пирожки с каким-то немыслимо прекрасным джемом, запивает их соком, всё внимание ушло во вкусовые сосочки, и слышит она меня не сразу.

— А, пап, что?

— Да вот, предлагают длительный контракт. Хочу взять тебя с собой. Ты как к этому?

— Ну, на базе сидеть — та ещё скучища. А что за срез?

— Мы будем проводить часть времени здесь, — вмешался Мейсер, — а часть в мире заказчика. Там довольно мило, хотя и несколько патриархально.

— А интернет там есть? — деловито спросила Нагма.

— Увы, — улыбнулся тот, — боюсь, там даже электричества пока нет. Именно это нам и предстоит исправить. Но нам предоставят максимум комфорта, который способно обеспечить их общество. В бытовом плане технологическая отсталость отчасти компенсируется наличием института слуг.

— Интернетом наешься дома, — сказал Слон. — Я вас отпущу на недельку до начала операции.

— А, ну ок тогда, — Нагма кивнула и вернулась к своим пирожкам.

— Думаю, — ответил я не без сомнений, — мы примем ваше предложение.

— Молодец, Докище, — с заметным облегчением выдохнул Слон. — Ты не пожалеешь!

— Тогда, — кивнул Мейсер, — после завтрака жду вас на первое установочное совещание.

— Итак, я дам некоторые общие вводные.

Совещание открыла единственная в команде дама, Джулиана Ерзе. В небольшом помещении круглый стол посередине, удобные кресла, настенный экран и красивая негритянка возле столика с напитками, готовая в любой момент их подать. Неплохие условия труда, я бы сказал.

— Почему я рекомендовала выбрать именно этот заказ, — продолжила женщина. — В первую очередь, срез имеет удачную таймпроекцию, мы сможем комфортно работать, используя минимальный локальный тайминг. Второй аспект — заказчик находится на удачной стартовой позиции.

— Можно уточнить, Джулз? — спросил Фред. — Что там по моей части?

— Для вновь привлечённых участников, — Джулиана повернулась ко мне, — поясню, что для удобства мы используем эквиваленты хронологии среза, который является родным для меня, Антонио, Фреда и, как я понимаю, вас, Док. По ряду причин он обладает одной из самых насыщенных исторических линий. Но важно понимать, что все параллели условны.

Она замолчала и уставилась на меня, так что я счел нужным пояснить:

— Учту.

— Отвечая на вопрос Фреда, — продолжила Джулиана, — техническое развитие среза на текущий локальный момент приблизительно гомогенно и находится в эквиваленте середины девятнадцатого века. Промышленная революция назрела, но, в силу социальных факторов, её приход затянулся.

— Да, Джулз, — кивнул Фред, — ты права, самый лучший момент для буста. А что там с соцфактором, ты сказала?

— Недостаточная интенсивность глобального метаконфликта.

— Ну, это не самое сложное, — пренебрежительно махнул рукой Фред. — Это само подтянется.

— Именно, — подтвердила женщина. — Тем более, что все условия есть. Обратите внимание!

Жестом руки она включила настенный экран. На нём замелькало слайд-шоу качественных фотографий города, который я бы назвал «викторианским», если бы был в точности уверен, что именно значит это слово.

— Это столица государства-заказчика. Около тридцати тысяч населения, по местным меркам — мегаполис. Урбанизация здесь, по понятным причинам, не началась.

— Нет промышленности — нет урбанизации, — кивнул Фред. — Миленько, кстати, для этой-то стадии. Даже почти чисто.

Город по большей части каменный, но чем дальше от центра, тем больше дерева. Фахверковые вторые этажи на каменных первых, черепичные крыши, заборы и огороды — всё это за каналом, окружающим винтажную прелесть архитектурной готики. Конные повозки класса «карета», вычурные наряды дам, мундиры и замысловатые шляпы на кавалерах сменяются общими планами, снятыми явно с воздуха.

— Смотрю, вы провели неслабую разведку, — отметил Слон.

— А как же иначе? — удивился Мейсер. — В нашем деле главное — риск-менеджмент.

— А что с ресурсами? — поинтересовался Фред.

— Антонио? — передала инициативу Джулиана.

Толстый бородач неохотно оторвался от гаджета.

— По результатам обработки аэрофотосъемки с дрона нейросетью, выявлены признаки близкого залегания как минимум угля и железа. Есть многообещающие признаки нефтяных полей, а где нефть…

— …Там и газ, — кивнул Фред. — Что-то ещё?

— Есть перспективные районы, где стоит поискать полиметаллы. Но туда надо запускать геологов, как и для всего прочего. Это только прикидки.

— Геологи на низком старте, — сказал Мейсер. — Как только заказчик подтвердит готовность, мы дадим им аванс, они начнут формировать группы. Ребята не в первый раз с нами работают, специфику знают.

— И как заказчик насчёт оплаты? — спросил Фред.

— Как всегда, — пожал плечами Мейсер, — слегка шокирован, но предварительно согласился.

— Ещё одна причина, почему именно этот заказ, — снова вступила Джулиана, — относительная вменяемость заказчика. С поправкой на исторический период, Император Перидор довольно прогрессивный политический деятель. Реформатор, заинтересованный в развитии страны. Мы с ним предварительно поработали, он вполне контактен и управляем.

На экране фото — молодой мужчина с усами и бородкой, в шитом золотом мундире. Волосы зачёсаны наверх, волевое неглупое лицо. Рядом красивая молодая женщина.

— Императорская чета, — пояснила Джулиана, — Перидор с супругой, Криатной. Брак, конечно, династический, но удачный, они в хороших отношениях, двое детей, мальчик десяти лет и дочь пяти. У императора есть младший брат, моложе его на пять лет, у императрицы близких родственников при дворе нет.

— Заказ выглядит многообещающим, — подытожил Мейсер. — То, что нужно, чтобы наши новые друзья втянулись, прочувствовали специфику работы.

— А какова их роль, можно поинтересоваться? — внезапно ожил молчавший до сих пор генерал.

— Уже знакомый вам Слон, — пояснил главный, — займётся организацией охраны миссии при работе в локальном времени. У него есть необходимые для этого кадры и ресурсы.

— По нему у меня вопросов нет, — упрямо сказал военный, — есть по второму.

И уставился на меня с такой неприязнью, как будто я у него денег занял и не отдаю.

— Уважаемый Док, а также его дочь проходят по ведомству Текониса.

— Они заменят Тронга, — твёрдо сказал профессор.

— Он не похож на Тронга.

— Никто не похож. Все разные. Они справятся.

— Как скажешь, твоя епархия, — потерял ко мне интерес генерал.

— У кого ещё есть вопросы? — спросил Мейсер.

— У меня, — сказал я не вставая. — Мне бы хотелось понять, как будет выглядеть в практическом смысле моя занятость. Моя и дочери.

Все посмотрели на Текониса, видимо, именно он числится по нам ответственным.

— Ничего сложного, — ответил тот. — Вы же рисуете? Вот и рисуйте. Рисовать придется много, но ваша дочь, как я понял, это любит. Что именно — я ей подскажу. Остальные задачи относятся к вам и находятся в ведении вашего командира.

Профессор указал на Слона.

— Как всегда, Докище, — пояснил тот. — Медик и замок. Ничего нового.

Больше вопросов от участников совещания не последовало, и Мейсер подвёл итоги.

— Итак, коллеги, заказ берём в работу. Завтра я отправляюсь к заказчику за подтверждением оплаты и подписанием договора, сегодня отдыхаем. Вас, — он обратился к Слону и мне, — по дороге закину на вашу ветвь фрактала, собирайте группу, готовьтесь, о начале работы в локали извещу. У вас примерно полторы недели. Остальные сами знают, что делать. Поздравляю с заказом, все свободны до завтра.

— Пойдёшь гулять? — спросил я Нагму. — Слон обещал показать город.

— Не, пап, может, потом. Я рисую.

Дочь сидит на кровати, завернув ноги, на коленях — доска с листом бумаги, вокруг разбросаны карандаши, мелки, краски и прочее. Перед ней стоит, повернувшись в профиль, служанка в красивом платье — позирует. На бумаге уже почти полноценный портрет, даже цвет набросан, только фон не прорисован.

— Никогда не рисовала чернокожих, — сказала Нагма рассеянно, — такие интересные лица! Я балдею прям.

— Она вас не слишком замучила? — спросил я служанку.

— Что вы, господин! — засмеялась та. — Это такая честь для меня позировать драгоценной гостье!

— Ну, как хочешь, — сказал я Нагме. — А мы прогуляемся. Не забудь убрать потом всё с кровати, а то ночью в попу карандаш воткнётся.

— Значит, буду рисовать попой, — засмеялась она. — Типа авангард и перфоманс.

— Тебе не надо попой, ты и руками умеешь, — отмахнулся я.

— Я уберу, господин, не волнуйтесь! — горячо заверила меня служанка.

Какие-то они тут избыточно старательные, или мне кажется?

— Не кажется, — заверил меня Слон. — Аборигены реально прутся по белым. В лепёшку разобьются, чтобы угодить. Ты знаешь, что мы находимся во дворце местного короля?

— Тут и король есть?

— А то! Хочешь, познакомлю?

— Ты серьёзно?

— Серьёзней некуда! Пошли! — Слон взял меня за локоть и повёл по коридору.

Его Величество король Ифрении и сопредельных земель Эпифаний восемнадцатый — солидный бородатый негритос, довольно молодой. У него и супруги — шоколадной дамы с огромной плотной шапкой мелкокурчавых волос — на головах небольшие золотые украшения, изображающие короны. С ними двое детишек, девочки лет восьми.

Слон бесцеремонно распахнул двери и ввалился в зал, где августейшее семейство вело приём, или совещание, или аудиенцию, или что там делают короли, вещающие в окружении почтительно внимающих им подданных. Однако ни тени досады или неудовольствия не отразилось на их лицах, наоборот — чёрные физиономии озарились искренними белозубыми улыбками.

— Дорогой Слон! Вы привели нашего нового драгоценного гостя! Как это замечательно! Мы мечтали с ним познакомиться, но, разумеется, не хотели показаться навязчивыми. Поприветствуйте наших драгоценных гостей!

Окружающие королевскую чету граждане разного пола и возраста, числом до двух десятков, почтительно склонились, выдохнув единым порывом:

— Счастливы служить!

Мне аж неловко стало.

— Позже обсудим, — величественно отослал их король и повернулся ко мне, расплываясь в счастливой улыбке. — Как зовут вас, драгоценный гость?

— Э… Док, — представился я позывным, слегка растерявшись от такого фонтанирующего дружелюбия.

— Довольны ли вы пребыванием у нас, Док? Хороша ли пища, удобны ли апартаменты, приятны ли ночные услуги?

— Э… Всё прекрасно, спасибо, — король, ведущий себя как управляющей мелкой гостиницы, вызывает во мне когнитивный диссонанс, и я не знаю, как себя с ним вести. — Очень… Э… красиво у вас.

Я обвёл жестом зал, имея в виду не только его, но и вообще город в целом.

— Мы счастливы служить нашим драгоценным гостям, — кивает король, его жена чуть приседает и склоняет голову. — Ведь вся эта красота существует лишь благодаря вам. Могу я предложить что-то ещё? Напитки? Партию в шахматы? Прогулку? Экскурсию по дворцу?

— Э… Нет, наверное…

— Эпифаний, дружище! — перебил меня Слон. — Мы тут собрались по городу прошвырнуться, хочу показать Доку ваши красоты. Если не сложно, организуй нам какой-нибудь транспорт и гида. Только без пафоса, ладно? А то в прошлый раз это было похоже на парад-алле.

— Драгоценный Слон! — засуетился король. — Я буду счастлив сам показать вам город!

— Нет, нет, друг мой, не стоит! — отмахнулся командир. — Не хочу отвлекать тебя от государственных дел.

— Я безмерно польщён тем, что драгоценный Слон называет меня своим другом, — расплылся в улыбке Эпифаний. — И разве есть что-то важнее желаний друзей? Государственные дела подождут!

— О нет, пожалуйста, — упорствует Слон, — давай не усложнять. Пошли с нами кого-нибудь из прислуги, лишь бы знал, что как называется, а то я путаюсь.

— Прислуги? — возмутился король. — Прислуги? Это было бы просто оскорбительным пренебрежением! Достоинство наших драгоценных гостей заслуживает наилучшего сопровождения! Я знаю, кто вам нужен!

Монарх повернулся к детям и попросил одну из дочерей:

— Ëшенька, сбегай за тётей Олли! Скажи, папа просил срочно прийти.

— Ничего срочного, друг Эпифаний! — запротестовал Слон. — Не стоит беспокойства! Это просто прогулка!

— Ещё как стоит! Не так часто к нам прибывают новые драгоценные гости! Я просто обязан позаботиться, чтобы драгоценный Док получил наилучшее впечатление от нашей столицы! Это дело чести, в конце концов. Да вот и она!

Девочка вернулась запыхавшаяся, но довольная, ведёт за руку молодую симпатичную негритянку в изящных одеждах.

— Принцесса Олландрия, моя сестра, — представил её король. — Олли, дорогая, можешь показать драгоценным гостям город? Со Слоном вы уже знакомы, а это Док, он у нас впервые, и я очень надеюсь, что не в последний раз. Так что уж постарайся, чтобы ему у нас понравилось!

— Разумеется, брат. Это огромная честь для меня! Буду счастлива служить драгоценным гостям! — девушка присела и поклонилась, изобразив нечто вроде книксена. — Не будет ли с моей стороны чрезмерной просьба немного подождать? Я переоденусь во что-нибудь более достойное счастья нашей встречи.

— Разумеется, — кивнул Слон.

— Тогда встретимся в главном вестибюле через пятнадцать минут, — девушка пошла к двери.

— Слоняра, что за нафиг? — спросил я в лифте, везущем нас вниз.

В его кабине была бы счастлива поселиться какая-нибудь небольшая королевская семья из стран попроще, настолько он роскошен.

— Что, впечатлён? — смеётся командир.

— Не то слово. Мейсер что, держит в заложниках их кота? Почему они так прогнулись?

— Докище, я сам не сразу поверил, так что просто прими как факт: они не притворяются. Эти гуталины реально обожают белых. Да у них тут главная интрига двора — кто достаточно высоко поднялся, чтобы нам за столом прислуживать!

— Серьёзно?

— А то! Тебе сегодня кофе наверняка подавал не меньше, чем герцог, или как тут это у них называется…

— Но почему?

— Друже, это постколлапсный срез. Когда Мейсер со товарищи сюда припёрся, наши загорелые дружочки уже лет сто бегали по руинам в набедренных повязках из штор и тыкали друг друга в чёрные жопки копьями из гардин. Причём и шторы, и гардины им достались в наследство от цивилизации, построенной и уничтоженной здешними белыми.

— Какая-то это расистская хня, Слоняра.

— Так Мейсер говорил, я за что купил, за то и продаю.

— Ничего себе.

— Ну дык!

Лифт раскрыл двери, и мы вышли в вестибюль. Здесь можно построить пару пятиэтажек и ещё место останется. Архитектура потрясающая, я прямо залюбовался.

— Пошли, — махнул рукой Слон, — выход там.

— В общем, — продолжил он по пути, — представь себе: однажды появляются легендарные белые ребята, о которых им травили байки у костров седомудые предки, и начинают делать хорошо. Ну, там, сельское хозяйство, медицина, промышленность… Не знаю, не вникал. Причём годы идут, проходит век за веком — и в каждом поколении к правителям являются всё те же беложопые перцы, ничуть не изменившиеся, и каждый раз наставляют на путь истинный, вбрасывая заодно следующую порцию вкусных ништяков. В общем, не зря их Мейсер с братками полтыщи лет дрессировал, теперь у них при виде белых слюна сама выделяется, как у собачек Павлова.

— Как-то это… Этически сомнительно, я б сказал.

— Блин, Докище, не занудствуй. И туземцы счастливы, и нам зашибись. Чего тебе надо-то? О, вот и наша прынцесса! Надо же, и правда в пятнадцать минут уложилась!

Через вестибюль к нам шествует Олландрия, одетая в нечто белое и прекрасное, идеальным контрастом подчеркивающее кофейного колера стройную фигуру. Не платье, не блузка, не… Будь я модельер, я бы, наверное, знал, как такое называется. Впрочем, будь я модельер, я бы, наверное, повесился от зависти.

— Олли, ты неотразима! — сказал галантно Слон.

— Наши драгоценные гости заслуживают лучшего! — ответила девушка. — Счастлива служить вам!