Его замечательная, мурлыкающая пара

Глава 3

Шеннон боролась с горячими слезами. Она обняла себя за плечи, в то время когда офицер полиции, стоящий рядом с ней, прочистил горло, требуя к себе внимание.

Повернув голову, она посмотрела на него.

— Кто мог сделать это, мисс Алверс? Ваш бывший молодой человек разозлился? Может у вашего нынешнего парня есть бывшая подружка, не желающая отпустить его?

— Нет. — Шеннон поморщилась, глядя на разрушенный диван и наполнитель, разбросанный, словно снег по всей комнате. — Я ни с кем не встречаюсь.

Коп одарил ее недоверчивым взглядом.

— Послушайте, ложь здесь не выход. Кто-то очень зол на вас. Разгромлена вся мебель, сломаны столы и искромсана одежда. Кто бы это ни был, он опасен. Вам нужно назвать имя. Кто этот парень?

— Нет никакого парня в моей жизни. — Она посмотрела на копа, еще крепче обхватывая себя руками. — Мой последний переехал в Оклахому три года назад. — Она не упомянула, насколько ужасно закончились эти отношения, или как он обвинил ее в том, что она сумасшедшая.

Встречи для нее никогда не перетекали в долгосрочные отношения.

— Последнее, что я слышала, это то, что он женился и обзавёлся ребенка. Парень до него, был где-то пять или шесть лет назад. Он ушел в армию, и я понятия не имею где он сейчас. Мы оба решили, что лучше всего расстаться.

— Вы встречаетесь с женщинами?

— Нет. Неужели так трудно поверить, что я ни с кем не встречаюсь? — ответила она раздражённо.

Коп снова окинул ее взглядом с ног до головы.

— Да, трудно. Вы красивая женщина.

— У меня есть секс-игрушки, подушка для объятий и теплое одеяло, согревающее по ночам. Они не занимают деньги, которые никогда не возвращают, не считают меня странной из-за любой привычки, с которой не согласны, и не спорят со мной.

У офицера отвисла челюсть, и Шеннон вспыхнула, осознавая, что наговорила. Это было еще одной причиной, почему она больше не встречалась.

Еще ребенком она провела так много времени в одиночестве, что так и не научилась держать язык за зубами, когда злилась или расстраивалась. Она просто говорила то, о чём думала. Слова слетали с губ прежде, чем она могла сдержать их.

— Вы спросили, я ответила. — Она отвернулась от копа. — Не знаю, кто мог сделать это. Я бы сказала, если бы имела, хотя бы какие-то догадки. Мне не по карману заменить что-либо из этого, и у меня нет страховки арендатора.

— Подвинься, — громко потребовал мужской голос.

В считанные секунды крупное тело заполнило дверной проем, и Шеннон изумленно уставилась на мужчину, которого, как считала, больше никогда не увидит. Антон был одет в черную кожаную куртку, распахнутую на пару дюймов, выявляя футболку в стиле хеви-метал.

Волосы были забраны в хвост. Взгляд пары яростных темных глаз остановился на Шеннон.

— Что здесь произошло? Я подъехал и увидел полицейскую машину. — Отведя от нее взгляд, он быстро осмотрел комнату. — Черт. — Он принюхался, а затем чихнул. И вернул взгляд обратно к ней. — Ты ранена?

Полицейский неторопливо приблизился к Антону.

— Кто вы?

Антон не сдвинулся с места за исключением того, что упёр руки в боки.

— Я ее друг. Шеннон? Ответь мне сейчас же. Ты была здесь, когда все произошло? Тебе кто-нибудь причинил боль?

— Нет. Мне позвонили соседи, вызвавшие полицию после того, как услышали, что кто-то громит мою квартиру. Я пришла домой и застала вот это.

— Кто вы? — Офицер схватил Антона за руку.

Шеннон напряглась, гадая, что делать, в сложившейся ситуации. Она испугалась, что оборотень нападет на копа.

Покосившись на руку копа, на своей руке, Антон медленно вытащил из заднего кармана, кошелек и, открыв, развернул, показывая свои права.

— Я Антон Харрис. Друг семьи. Я остановился, чтобы вернуть сумочку Шеннон. Она оставила ее в моей машине прошлым вечером, когда я отвозил ее домой. Она не умеет справляться с выпивкой, а я был трезвым водителем.

Полицейский отпустил его, повернулся и сердито посмотрел на Шеннон.

— Это ваш парень?

— Нет. Вы его слышали. Он — друг семьи. Я знакома с ним много лет, — солгала она, продолжая смотреть в глаза копу в надежде, что он ей поверит.

— Ладно, — вздохнул полицейский. — Думаю, я здесь закончил. — Он написал что-то на карточке и протянул ее Шеннон. — Вот номер дела и моя визитка. Свяжитесь со мной, если обнаружите какую-нибудь пропажу. — Потом быстро ушел.

Шеннон посмотрела на Антона, хмуро наблюдая за ним, когда он стал изучать каждый дюйм разрушенной комнаты. Наконец, он повернулся к ней по-прежнему мрачным.

— Оборотень сделал это.

Ее охватило удивление.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствуешь запах отбеливателя? Они пытались заглушить свой.

— Я предположила, что бандиты случайно пролили его из бутылки на кухне.

— Ты ошиблась. Ты связалась с людьми своего отца?

— Нет.

— Тогда это сделали мои. — Он прошел через гостиную и скрылся в спальне Шеннон.

Шеннон помедлила и потом последовала за ним, перешагивая через сломанный кофейный столик. Ее комната была перевернута вверх дном, одежда разбросана, кровать сломана, все ящики вытащены из тумбочек.

Антон стоял посреди ее маленькой спальни. Он обернулся и встретился с Шеннон взглядом.

— Зачем оборотням делать это?

Он пожал широкими, обтянутыми в черную кожаную куртку плечами.

— Некоторые из них, возможно, разозлились, из-за взбучки, которую я им устроил за нападение на тебя. И поскольку у них была твоя сумочка, следовательно, они узнали твой адрес. Думаю, щенки не поверили, когда я предупредил, что ты под моей защитой.

Шеннон заставила себя отвести от него ошеломленный взгляд, наклонилась и вздрогнула, поднимая свой любимый кем-то располосованный пиджак. Сначала она думала, что воспользовались ножом, для этих целей, но присмотревшись, она догадалась, что это могло быть сделано острыми когтями, судя по расстоянию между порезами.

— Мне жаль.

Она подняла подбородок, и увидела искренность в его глазах.

— Я планировала переехать, но мне нужно дождаться следующей зарплаты. Я немного зарабатываю, чтобы откладывать на счет, так что у меня нет сбережений на случай непредвиденной ситуации.

— Я заплачу за всё.

Он снова ее шокировал.

— Почему?

— Мои щенки, моя ответственность, и поверь мне, они мне расплатятся за каждый цент. — Он вздохнул, оглядывая ее комнату. — Ты не можешь остаться здесь.

— Мне заплатят в понедельник. Уверена, больше никто не вернется. Они все разрушили, больше ничего ни осталось, что можно повредить.

Антон обещал защитить ее, но потерпел неудачу. Он смог почувствовать слабые запахи в спальне, где пары отбеливателя испарились.

А так же запах мужчин остался на одежде Шеннон. По нему Антон определил членов трех стай, побывавших в её квартире. Если бы Шеннон была дома, то напали бы и на нее… Антон подавил рычание, возмущенный тем, что оборотни могли сделать с ней.

Запах мужчин, не принадлежащих его стае, беспокоил больше всего. Он учуял, как минимум два в её комнате.

Некоторые из его стаи, очевидно, снюхались с неизвестными оборотнями, пришли за женщиной за его спиной, ослушавшись приказа.

Будет непростительно, если он уйдет, а с ней что-нибудь случиться.

— Пошли.

Глаза Шеннон расширились, и пухлые губки приоткрылись.

— Куда?

— В мою берлогу, — сразу же ответил Антон, неуверенный, где еще можно было бы остановиться. — Я найду тех, кто это сделал, и проверю, что бы они оставили тебя в покое, прежде чем позволю тебе исчезнуть из поля зрения. — Мысленно ругаясь, он знал, что это приведет к неприятностям. В настоящее время он жил в квартире над баром битком набитым членами его стаи. — Ты можешь занять кровать, я буду спать на диване. Все это займет не больше дня или двух, прежде чем ты снова будешь в безопасности. — Он надеялся.

Шеннон сделала шаг назад и споткнулась о разорванную подушку, Антон бросился к ней и схватил за руку, чтобы удержать от падения на задницу.

Она зашипела на него, напоминая, что не была полностью человеком, а так же волком. Он инстинктивно зарычал в ответ и сжал сильнее, когда увидел, как страх исказил черты ее лица.

— Успокойся, — приказал он, морщась от тона своего голоса, но не в состоянии его изменить. — Полегче, котенок. Я не собираюсь причинять тебе боль, и здесь нет ничего, куда можно было бы взобраться. Не пытайся убежать от меня.

Гнев сменил страх, когда она посмотрела на него.

— Перестань так меня называть. Ты испугал меня. Я не собиралась бежать.

— Хорошо. Я — единственное, что стоит между тобой и стаей волков, которые решили поиграть в кошки-мышки. Очевидно, они настроены серьезно.

"Этого просто не может быть", подумала Шеннон, глядя на огромного мужчину в дюймах от нее. Она вдохнула его мужской аромат, от чего успокоилась, замедляя сердечный ритм. "Он не собирается причинять мне боль".

Она продолжала повторять эти слова в голове, пока ее тело не расслабилось. А это было не просто. Инстинкты кричали, что надо бороться и бежать от большого, смертельно опасного оборотня.

— Я не собираюсь оставаться с тобой.

— А я не могу оставить тебя здесь одну. Они вернуться. — Антон ослабил хватку, но не отпускал Шеннон.

— Я не сделала ничего плохого.

— Ты для них враг.

— Я не оборотень.

— Знаю, но их, похоже, не волнует, что ты по другую сторону, поскольку волки чувствуют твой запах, и ты живешь на границе волчьей территории. Ближайший прайд находится в тридцати милях отсюда. Это делает тебя легкой добычей для моего вида.

— Просто скажи им правду обо мне.

— Это не поможет. Зато они узнают, что ты не в состоянии дать отпор. Я нарочно не сказал, насколько ты человек на самом деле, когда приказал им оставить тебя в покое.

— О, это зря. Если бы ты им объяснил…

— Ничего бы не изменилось, — проворчал Антон, отпустил ее и отошел. — Если они не послушались моего приказа, оставить тебя, ты действительно думаешь, что им не насрать, можешь ты обращаться или нет? Я не хочу пугать еще больше, но не все волки, побывавшие здесь, из моей стаи. Это означает, что другая стая знает о тебе, или хуже — они могут быть изгоями. Что означает, не перед кем ни в ответе и жить по собственным законам. Нужно ли повторять, насколько опасно находиться здесь?

— Я уеду. — Шеннон смахнула слезы. — Думаю, переезд на несколько кварталов не остановит их. Моя мама живет в Ридли. Могу поехать к ней. — Она боялась этого.

Её мать вышла во второй раз замуж за человека, которого Шеннон терпеть не могла. Она покрывалась мурашками, когда отчим иногда искоса на нее смотрел, и приходилось тщательно следить за тем, что делаешь во избежание каких-либо намеков на то, что она не совсем обычная.

— У меня нет выбора.

— Ты едешь ко мне домой. Никто не осмелится вторгнуться в мою берлогу, чтобы забрать тебя.

Кровь отхлынула от ее лица.

— Берлога, это что-то типа землянки?

— Нет. — Он покачал головой, бросая на нее разочарованный взгляд, и поднимая руку, чтобы расчесать волосы, вытянув несколько прядей из хвоста. — Просто так говорят. Это квартира над баром. Она милая. Волки обычно не живут в настоящих берлогах. Дикие одиночки предпочитают пещеры.

— Приятно слышать.

Он пожал плечами.

— Пошли, котенок.

— Перестань называть меня так.

Он бросил хмурый взгляд на нее, сделал шаг ближе и прищурился.

— Давай договоримся сразу. Я здесь главный. Единственный, кто будет защищать тебя, потому что это необходимо. Не спорь со мной, это выводит меня из себя, а просто делай, что говорю. В противном случае, я попрошу, чтобы кто-нибудь принес мне большую сумку, запихну в нее тебя и вывезу отсюда, словно дикую кошку.

Шеннон лишилась дара речи на время нескольких неуверенных ударов сердца.

— Я не просила помощи и не хочу этого. Покинь мою квартиру.

Антон быстро сократил расстояние между ними, и Шеннон вскрикнула, испугавшись, когда он схватил ее. Она ударилась спиной об стену — сопротивление бесполезно. Он зажал ее между стеной и своим большим, мощным телом. Шеннон сердито посмотрела на него.

— Хочешь, я расскажу тебе, что эти щенки сделали бы с тобой, будь ты дома, когда они нагрянули? Тебе бы повезло, если бы они разрывали тебя зубами и когтями пока не убили. Они самцы, а ты очень привлекательна. Я чувствую запах, по крайней мере, пятерых. Мне продолжать дальше?

— Нет. — Голос дрогнул, и тело дрожало, от ужаса охватившего ее, представив, то о чём говорил Антон.

— Ладно. — Он выдохнул, отпустил ее так же быстро, как и схватил, и попятился. — Я хочу убедиться, что ничьи руки, зубы или когти не тронут тебя. Я не буду называть тебя котенком, когда ты перестанешь быть такой наивной. Я пытаюсь сделать то, что обещал. Сотрудничай со мной.

— Я тебя не знаю, — заявила девушка честно. — Инстинкты подсказывают не доверять тебе, и меня всю жизнь учили, насколько опасно быть оборотнем.

Антон замялся, и выражение его лица смягчилось.

— Я всегда держу слово, и ты в безопасности со мной. Я не причиню тебе вреда. Я могу рычать и немного ворчать, когда злюсь, но за всю жизнь не убил, ни одну женщину.

Шеннон проглотила ком в горле.

— Я не знаю что делать, — от этого признания она почувствовала себя уязвимой.

Антон медленно поднял руку, и нежно погладил пальцами ее по щеке.

— Понимаю. — Он откинул ее волосы с лица, прежде чем опустил руку и сделал шаг назад, чтобы увеличить расстояние между ними. — Если это поможет, я намерен держать тебя в безопасности позволишь ли ты мне или нет. Ты можешь бороться, но ты не выиграешь. Ты больше не принимаешь решение. Я не смогу смотреться в зеркало, зная, что просто стоял и ничего не делал, когда ты была в опасности. Мои щенки натворили это и теперь ты моя ответственность.

Что-то щелкнуло в разуме Шеннон.

— Ты называл их своими щенками раньше. — Ее язык облизал пересохшие губы. — Ты их альфа? — Скажи, нет, пожалуйста, подумала она. Альфы были самые жестокие и безжалостные оборотни любого вида.

Он покачал головой.

— Нет.

Шеннон заметно расслабилась, надеясь, что он просто оказался хорошим парнем пусть ещё и оборотнем. А в следующий миг, она почувствовала словно кто-то окатил её холодной водой, от услышанных слов сказанных Антоном.

— Я сын альфы, и первый возглавлю стаю, когда отец уйдет или умрет.

Её колени предательски задрожали и она, боясь рухнуть, боролась с этим.

Они, молча, смотрели друг на друга долгое мгновение, прежде чем Антон окинул взглядом её комнату.

— Пойдем.

— Моя одежда…

— Все уничтожены. — Он остановился у двери. — Хватит тратить время. Чем быстрее я доставлю тебя в безопасное место, тем быстрее смогу выследить тех, кто устроил этот бардак. У меня есть одежда, которую ты смогла бы одолжить, пока не купим тебе новую.

Шеннон заколебалась, но затем шагнула, переступая через разорванную подушку, лежавшую на ее пути. Она попыталась не вздрагивать, когда снова окинула взглядом разрушенную гостиную.

Щенки из стаи Антона оказались весьма методичны в своём разрушении, не оставляя ничего нетронутым.

Когда они выходили, управляющий квартиры стоял и разговаривал с соседями. Шеннон было открыла рот, чтобы заговорить с мужчиной, но так и не получила такого шанса.

— Я Антон Харрис, друг семьи Шеннон. — Он направил пугающий угрюмый взгляд на менеджера. — Я отвезу ее в безопасное место, пока они не поймают эту шпану. Надеюсь, вы быстро установите новую дверь и возьмёте дом под охрану, пока Шеннон не будет. Вы лично будете отвечать, если что-нибудь ещё произойдет.

У Шеннон от удивления отвисла челюсть, и только она собралась извиниться, как Антон выбрал именно этот момент, чтобы протянуть руку и, схватив ее онемевшую ладонь, осторожно отвести ото всех в сторону.

Он подвел ее к обочине, где был припаркован большой черный мотоцикл, отпустил ее руку и забрался на байк. Антон завел мотоцикл и приподнял бровь, жестом приглашая девушку.

— Уж я знаю, как ты можешь крепко держаться. — Он немного наклонился, его рука потянулась за чем-то на другой стороне байка, а потом он протянул шлем. — Прикрой рот и забирайся позади меня.

Шеннон подумывала отказаться от поездки. Если устроить сцену, он не посмеет, заставить её силой сесть на своей байк, при таком количестве свидетелей вокруг. Он быстро показал права полицейскому, раскрывая свою личность. Шеннон смотрела Антону в глаза, когда он протянул шлем, и приняла решение. Мужчина пока не причинил ей боли, а кто-то определенно желал этого, о чем свидетельствовала бедная квартира, полная поврежденным имуществом.

— Ладно, но ловлю тебя на слове.

— Хорошо. — Он выдал натянутую улыбку, не коснувшуюся глаз. — Я — единственный для тебя шанс остаться в безопасности. Тебе нечего меня бояться.

Не особо веря сказанному, Шеннон приняла защитный шлем, и осторожно одела. И растерялась, когда Антон, приблизившись, закрепил ремешок под ее подбородком. Встретившись взглядами, они продолжали смотреть друг на друга, пока он не закончил.

— До этого когда-нибудь ездила на мотоцикле?

— Нет.

Удивление промелькнуло на его красивых, мужественных чертах лица.

— Тебе чертовски сильно понравится. Просто обхвати меня руками, не отпускай и доверься мне.

Шеннон колебалась.

— Единственный человек, которому я могла когда-либо доверять, моя мать.

Он отвернулся, глядя куда угодно, но не на нее.

— Жаль это слышать. Садись, котенок.

От произнесенного прозвища вспыхнуло раздражение. Она просила его перестать, но Антон отказался.

Сойдя с обочины тротуара, она подняла ногу, неуклюже забираясь на широкое длинное сидение, благодарная за то, что свободную юбку легко было плотно прижать к ногам. Сидеть верхом на байке оказалось удивительно удобно.

Обернувшись, чтобы посмотреть на Шеннон, Антон поднял второй шлем.

— Перестань так меня называть.

— Я говорил, почему делаю это.

— Что, черт возьми, это значит?

Он замешкался, затягивая ремешок под подбородком, не отрывая от нее взгляда при этом.

— Ты мне нравишься, я считаю тебя милой. Было бы явно глупо, не напоминай я себе об этом каждый раз, когда чувствую, что мое тело реагирует на твое, учитывая то, что по крови мы заклятые враги.

Его жестокая откровенность лишила ее дара речи.

Подмигнув, он отвернулся. Мотоцикл завелся, громкий мотор прервал, какой бы ни было последующий разговор.

Шеннон подалась вперед и, помедлив, обхватила руками Антона за талию. Ей пришлось плотно прижаться к его широкой спине, чтобы скрепить пальцы.

Сильно зажмурившись, она ещё крепче вцепилась в Антона, когда он рванул от тротуара.