Его замечательная, мурлыкающая пара

Глава 16

Антон смотрел на Шеннон, с интересом разглядывающую комнату, выделенную им Воном в его доме, и едва сдерживался от соблазна схватить девушку в объятия, бросить на кровать и сорвать с нее одежду.

Его член пульсировал болью, в ловушке штанов, болел от сильного желания погрузиться в ее горячее, сладкое, влажное, тесное лоно. Антон едва сдерживал рычание.

— Ты уже не испытываешь больше такой сильной нужды, котенок.

Стоя к нему спиной, она выглянула в окно и любуясь открывшимся прекрасным видом на лес.

— Предполагаю, что гормоны, которыми они меня накачали не длительного действия. Я, наверное, никогда не смогу снова так сильно впасть в горячку. — Она повернулась с улыбкой. — Разве это не хорошая новость? Я стала почти нормальной. Хотя мне все еще нездоровиться, и я по-прежнему хочу тебя.

"Буду ли я сволочью, если скажу, что не согласен?" — подумал Антон мрачно. "Я хочу, чтобы мой котенок снова стала такой горячей. Я бы все отдал, чтобы ты снова медленно тлела подо мной, цеплялась за меня и не могла бы насытиться." Он сдержал эти мысли при себе.

— Ты мне нужна.

Ее взгляд опустился на его пах и ее глаза расширились.

— Ты в самом разгаре горячки. Как я могла не заметить этого раньше? Ты тверд, как камень.

— Да, детка, — У него было больше сил сдерживать своего зверя, и Антон медленно начал приближаться к ней. Волк внутри него выл для Шеннон. Пот выступил по всему телу, и он начал тяжело дышать. Он боялся напугать ее.

— Мой самоконтроль стремительно тает малышка. — Он вздрогнул от резкого тона своего голоса.

Она потянулась к пуговкам на своей рубашке.

— У нас есть презервативы? Нам бы они пригодились, на случай если ты потеряешь контроль и захочешь меня укусить. Мы и так слишком много рисковали в последние несколько часов.

И его память услужливо подсказала, как именно они рисковали. Антон застонал про себя от нарисованной его воображением картины, и огонь охватил его от макушки до пяток, но основной пожар полыхал в паху, в его стоящем колом члене. Ощущать голым членом ее горячую, влажную и тугую киску, обхватывающую его как перчатка, было лучшим, что он испытывал в своей жизни.

Он всегда использовал защиту во время жары, никогда не доверял женщине, не позволял ей искушать его во время спаривания, но сейчас его оборона была полностью повержена, разбита в пух и прах, Шеннон была особой женщиной. Любимой женщиной. Она была его парой.

Он хотел удержать ее. Хотел пролить свое семя глубоко внутри ее чрева, и, прокусив ее плоть как можно сильнее, хотел связать их вместе навсегда.

— Они находятся в верхнем ящике тумбочки. Вон всегда держит запас во всех комнатах. Он развлекает здесь оборотней, когда папа приглашает их сюда.

Шеннон сняла рубашку, и бросила ее на стул в углу, Антон с силой втянул в себя воздух, сжав кулаки при виде ее мягкой, бледной груди с твердыми пирамидками розовых сосков.

Ее соски, вероятно, отреагировали на холодный воздух в комнате, и все же Антон наделся, что она хочет его так же сильно. Он посмотрел на девушку и открыл ящик, вытащив упаковку презервативов, и поставил ее на край тумбочки.

Шеннон мучила его, медленно обнажая дюйм за дюймом своего тела, от чего у Антона потекли слюнки. Он быстро сглотнул, полагая, что это выглядит не совсем сексуально.

Его клыки вытянулись, упираясь во внутреннюю сторону нижней губы.

Шеннон нерешительно взглянула на него с такой невинностью, что он почувствовал себя ублюдком. Ведь все чего ему хотелось, так это нагнуть ее, прижаться членом к ее попке и трахать, снова и снова, пока она не рухнула бы на колени и не закричала бы от наслаждения.

Сдавленное рычание вырвалось из его горла. Ее глаза расширились, и она облизала губы. Это напомнило ему, как Шеннон стояла на коленях перед ним ранее.

Это было удивительно, когда она предложила позаботиться о его потребностях и даже с ее отсутствием опыта, черт, да это был лучший минет в его жизни, и его кошечка довела его до конца, несмотря на то что он пытался ее остановить.

Память о ее губках обернутых вокруг него, ее язычке, дразнящем его член, стало чересчур, для него.

Антон протянул руку и рванул на себе штаны. Материал треснул, и порванные брюки упали на пол. Антон задел бедро когтем, и понял, что его ногти удлинились так же как, и клыки.

Он закрыл глаза, пытаясь успокоиться, борясь с желанием накинуться на нее.

— Антон? — Шеннон придвинулась поближе к нему. — Ты в порядке?

Он прочистил горло.

— Я слишком долго ждал. Просто подожди. Я не хочу причинить тебе боль. Боюсь, взять тебя быстро и грубо. Я теряю контроль.

Он услышал, как скрипнул матрас, давая понять, что девушка улеглась на кровать, и открыл глаза. Шеннон встретила его взгляд, и он окончательно потерял рассудок, когда она быстро перекатилась к центру кровати.

Она подняла руки и захватила изголовье кровати, потом выгнулась, как будто, издеваясь над ним, ее сочные груди приподнялись ему навстречу, соблазняя и искушая. Антон представил, как всосет нежную плоть в рот, одновременно трахая её.

Шеннон приподняла ноги и развела их в стороны. Запах горячей, возбужденной женщины ударил по нему, словно дубиной по голове.

Антон впился взглядом в ее киску и увидел блестящие, влажные складки женщины, которая хочет его.

Еще не осознав, что двигается, Антон уже оказался на кровати. Держи себя в руках, молча, кричал он, когда его волк толкнулся изнутри, желая взять ее так же сильно, как и он.

Он присел на четвереньки, склонив лицо над ее лоном. Желание зарыться лицом в нежных горячих складочках или уступить настойчивому требованию члена кричащего о помощи, разрывало Антона на части.

Он встретился взглядом с Шеннон, увидев там безграничное доверие. Она не показала никаких признаков страха, хотя он понимал, что, вероятно, выглядит довольно устрашающе.

Это успокоило его достаточно, чтобы сделать правильный выбор. Она не была готова принять его в полном разгаре.

И Антон опустил голову к ее мокрой щелочке, от невероятного аромата оборотень почти захныкал, слюна капала с его клыков, и он не мог остановить слюноотделение. Шеннон не видела всего этого, но вероятно почувствовала.

Подняв руку, он в ужасе уставился на свои когти, выступающие в дюйме от пальцев. Он не мог прикоснуться к ее нежной коже, без риска порвать ее.

Он взглянул на девушку, не в состоянии говорить. Беспомощные хныкающие звуки исходили от него. Он испытывал адовы муки. Понимая, что скорее умрет, чем причинит боль Шеннон, и в тоже время понимал, что не выживет, если не трахнет ее в ближайшее время.

Шеннон сделала несколько глубоких вдохов, чтобы сохранять спокойствие, зная, как близко Антон был к тому, чтобы потерять контроль над своим зверем.

Она заметила, что теперь у него мягкие, черные волосы на щеках, как будто там внезапно выросли бакенбарды. Цвет его глаз изменился до черного, но в остальном он выглядел человеком. Шеннон заметила, что он смотрит на свою руку с выражением разочарования, которое граничило с ужасом.

Девушка проследила за его взглядом и поняла, что его так напугало. Она выпустила изголовье кровати и развела бедра шире. Она колебалась лишь секунду, потом дотронулась до своих сочных складочек и расправила их, открывая ему полный доступ к своей киске.

— Это то, что ты хотел сделать?

Низкий глухой рык возбужденного волка больше взволновал ее, чем испугал. Он снизил тембр до мягкой вибрации и склонил голову к своему десерту.

Его клыки свирепо сверкнули на мгновение, а потом он осторожно прижался губами к ее плоти. Его язык прокатился по ее клитору, и она закрыла глаза, когда желание вспыхнуло внутри ее тела. А добравшийся до сладкого, оборотень вытянул язык и принялся лизать ее по всей длине, и каждое его движение исторгало из нее стоны.

Он остановился и сделал это снова.

Его язык двигался все быстрее, яростно облизывая ее. Применяя больше давления, он уткнулся в нее носом, как будто все еще был недостаточно близко.

Это заводило Шеннон все сильнее, пока она не заставила себя оторвать руки от лона и не собрала его волосы в кулак. Чтобы освободиться, ей пришлось приложить усилия.

Антон тряхнул головой и, выказывая неудовольствие, зарычал на нее.

— Трахни меня, — потребовала она. — Прямо сейчас, я хочу, чтобы мы вместе болезненно кончили. Я не возражаю против грубости. Я даже хочу этого.

Он поднялся, гнев проскользнул по его чертам, но она не приняла на свой счет его раздражительность. Теперь она понимала, горячку спаривания и что она будет страдать от нее не понаслышке.

Это была бездумная нужда — разрывающая, болезненная, мучительная одержимость секса, оставляющая мало места для размышлений.

Антон старался не задеть Шеннон руками когда, возвышался над ней. Чувственный взгляд скрестился с нее, и девушка попыталась поцеловать оборотня.

С его клыками без боли не обойдется. Она опустила руку и не смогла отвести взгляда от глаз мужчины, чтобы найти его член.

Ее пальцы сомкнулись вокруг горячего, невероятно толстого мужского достоинства. Глаза Антона сузились, он застонал, запрокинув голову. Его тело задрожало в дюйме над ней.

Шеннон подняла одну ногу, размещая на его заднице, второй оперлась о кровать и передвинула свое тело под ним, чтобы головка члена оказалась возле входа в ее киску.

Антон оставался неподвижным, все его тело несгибаемым и она знала, что он разрешил ей, взять контроль над ситуацией. Девушка также признала, что он обладал огромной внутренней силой, чтобы бороться с желанием взять ее.

Шеннон услышала, как разорвался материал и, повернув голову, увидела, как огромные кулаки скомкали простыни, когтями разрезая ткань.

— Антон? Займись со мной любовью. Ты не сделаешь мне больно.

Он отказывался смотреть на нее, поэтому Шеннон приподняла бедра, размещаясь в идеальном положении, и нежно потянула за член, чтобы соблазнить войти в нее.

— Трахни меня. — Она выпустила его член и схватила за задницу, впиваясь ногтями.

Антон, глядя Шеннон в глаза, медленно опустился на нее. Его лоб и верхняя губа покрылись потом, когда он медленно погружался в ее лоно. Тогда Шеннон вспомнила, что они не использовали презерватив, но останавливаться не хотелось.

Она застонала, когда он вошел в нее, стенки ее влагалища были напряжены на грани боли. Его член казался больше, толще и определенно тверже, чем прежде.

Слишком жарко. Она задалась вопросом, не подожгут ли они кровать. Шеннон страстно его желала, и взбрыкнула бедрами.

Тем самым разрушая контроль. Одним сильным толчком Антон вошёл в её киску. Девушка закричала от удовольствия, и стала двигаться навстречу мужчине, загоняя его член в себя по самые яйца.

Она едва успела перевести дыхание, прежде чем он полностью опустился на нее, надежно прижимая собой к кровати, а его бедра начали быстро и неистово вбиваться в нее.

Шеннон зажмурилась, прижалась к нему, и позволила до предела возбуждённому, сексуальному Антону, исступленно трахать ее с отчаяньем, рожденным из чистой похоти.

Она не беспокоилась, что изголовье кровати громко ударяется о стену, удары не сравнимы с ее учащенным сердцебиением, ее неровным дыханием или абсолютным восторгом, до которого Антон доводил ее.

Он продолжал бешено вонзаться в нее, почти полностью выскальзывая, чтобы потом полностью погрузиться.

Казалось, чувствительные нервные окончания охватывают ее напряженное тело, пока зашкаливающее удовольствие не стало слишком сильным.

Ее тело сотрясалось, стенки влагалища сжались вокруг члена Антона, и она достигла высшей точки. Сильнейший оргазм сотряс все ее тело. Шеннон посмотрела на Антона с чистой любовью.

Запрокинув голову назад, Антон громко застонал от своего высвобождения. Его бедра застыли, и он яростно задрожал рядом с ней.

Вдруг он опустил голову, почти касаясь носа Шеннон. Взгляд его черных глаз был очень глубоким, и Шеннон почувствовала, что могла бы прочитать его мысли. Антон приоткрыл губы, показывая острые клыки.

Его взгляд переместился с её глаз куда-то ниже и правее скулы. Она знала, что Антон собирается сделать. Он бросился к её плечу, и она освободилась, чтобы схватить горсть волос, когда его зубы сжали ее кожу.

— Нет! — закричала Шеннон. — Не надо! — Вторая рука поднялась, чтобы схватить еще одну горсть его волос.

Тело Антона продолжало подергиваться, и Шеннон чувствовала горячие потоки семени, наполняющие ее. Мышцы ее влагалища наряду с остатками ее оргазма, помогали мужчине в этом, стимулируя его толчками от спазмов.

Его зубы не прокусили ее кожу, хотя удерживали довольно крепко, так, что кончики клыков оказались достаточно близко к коже, и Шеннон поняла, как близко он подошел к тому, чтобы прокусить кожу.

Она потянула его за волосы.

— Не надо. Отпусти, малыш. Не кусай меня.

Его челюсть расслабилась, хватка ослабла и вдруг он отвернулся. Антон тяжело дышал, и уткнулся лицом в постель рядом с ее головой.

Он застонал, и она почувствовала, как еще больше семени наполняет ее. Видимо, его оргазм продолжался, и отпустив волосы, она обняла Антона за плечи.

Ее руки гладили его спину, а ноги крепко обхватывали бедра, удерживая и наконец, оба их тела расслабились.

Так они лежали, пока дыхание не восстановилось. Антон позволил ей успокоить себя и наслаждался ее прикосновениями. Шеннон никогда бы не устала изучать его тело кончиками пальцев.

Она чувствовала его член, все еще твердый внутри себя, но Антон предупреждал, что это может быть обратной стороной спаривания.

Он оставался возбужденным, готовым к сексу и она, молча, пообещала дать ему столько же наслаждения, сколько он потребует. Девушка улыбнулась, ей это будет в удовольствие.

— Ты в порядке? — приглушенно поинтересовался он.

— Великолепно. Как насчет еще одного раунда?

Его тело напряглось, но затем снова расслабилось. Он сделал глубокий вздох, прежде чем приподняться достаточно, чтобы взглянуть на нее.

Он изучал ее глаза, а она видела в его что-то, что не могла понять. Печаль.

— Прости.

— За что? Ты не сделал мне больно, Антон. Это было потрясающе. До конца брачного сезона я буду с тобой. Если ты снова хочешь меня, то я твоя.

— Я всегда хочу тебя, хотя между занятиями сексом жажда исчезает ненадолго.

Пока она наблюдала, его глаза изменились, чернота отступила, и снова показались милые карие зрачки. Едва ощущаемые волоски на его щеках исчезли, а клыки превратились в ряд белых, нормальных зубов.

Ее удивило, как он делает это, и пришлось признать, что было впечатляюще.

— Я почти спарился с тобой.

— Я знаю. Я не хочу, чтобы ты делал то, о чем потом пожалеешь. — Она попыталась скрыть свое разочарование. — Поверь мне. Я никогда не забуду, как сошла с ума, когда меня накачали гормонами. Надеюсь, я не сделала тебе больно, когда схватила за волосы.

— Нет. Ты должна была это сделать, чтобы остановить меня. Я бы не пожалел об этом. Я сказал тебе, нам нужно поговорить. Это то, что я хотел обсудить. — Он заколебался. — Ты бы возненавидела меня, если бы я тебя укусил?

— Нет, никогда. — Ее сердце застучало как бешеное. — Что ты хочешь этим сказать?

— Я не хочу потерять тебя, Шеннон. Когда минует брачный сезон, я не хочу тебя отпускать. Я вервольф, и понимаю, что нам предстоит много дерьма, так как моя стая не обрадуется тому, что со мной живет частично пума, но мне плевать. Ты думала остаться со мной?

Слезы заполнили ее глаза, пеленой застилая зрение, и ей пришлось бороться, чтобы сдержать их. Антон тихо выругался.

— Извини. Я должен был держать рот на замке. Это слишком скоро. Можешь ли ты, по крайней мере, дать нам шанс? У нас будет время узнать друг друга получше, когда я выйду из сезона. Все что я прошу, чтобы ты не оставляла эту мысль, может ты смогла бы оставить в прошлом то, что я есть и позаботилась обо мне так, как я о тебе.

— Мне не нужно делать этого.

Он вздрогнул.

— Ладно. — Антон смотрел куда угодно, только не ей в глаза. — Мы используем презервативы. Я надену намордник, если это именно то, что удержит меня от укуса. Я хочу связаться с тобой, но никогда не сделаю это силой.

— Антон?

— Все в порядке. Ты человек. Тебе нужно больше времени. — Наконец он встретился с ней взглядом. — Я не сумасшедший и не лунатик. Я просто знаю, что хочу быть с тобой, я люблю тебя и хочу провести остаток своей жизни как твоя пара. Хочу быть честным, так чтобы ты знала мою позицию. — Он помолчал. — Я надеялся, что ты влюбишься в меня. И хочу предупредить тебя сейчас… — Улыбка изогнула его губы. — Я не играю по-честному. И сделаю все, чтобы убедить тебя, что я идеальная для тебя пара.

Последовало еще больше слез, но Шеннон больше не пыталась сдерживать их.

— Я остановила тебя от укуса только потому, что решила, что ты потерял контроль. Не нужно мне что-то доказывать. Я люблю тебя. — Его глаза распахнулись. — Думаешь, я бы просто так позволила парню затащить себя в постель? — Она усмехнулась. — Я люблю тебя, Антон. И не хочу тебя терять. И не хочу терять то, что между нами возникло. — Она склонила голову на бок, предоставляя ему лучший доступ к своей шее. — Я твоя, если ты все еще хочешь.

Его сексуальные глаза потемнели:

— Я хочу тебя, котенок.

Грудь Шеннон завибрировала, и она начала мурлыкать, пока его руки гладили ее тело. Ее глаза широко распахнулись, но Антон улыбнулся.

— Звучит так, словно внутри тебя может быть немного больше от кошки, чем ты думаешь. Я восприму это как согласие с твоей стороны.

— Это так смущает, — она застонала, прочистила горло, и мурлыканье прекратилось. — Ты столько пробудил во мне новых чувств, раньше о которых я и не подозревала.

— Мы ещё поработаем над этим. — Он усмехнулся. — У нас куча времени. — Он вышел из неё, застонав. — Никогда бы не покидал твоё лоно.

— Тогда почему ты встаешь?

Он присел на пятки.

— Перевернись. Это проще сделать в позе догги-стайл[2]. — Он засмеялся над своей шуткой. — Кроме того, я уже поцарапал тебя. Хочу свести это к минимуму, когда свяжусь с тобой. Я укушу над тем местом, где уже кусал.

Новость застала её врасплох.

— Ты хочешь связаться сейчас?

Все следы юмора стерлись с его лица.

— Да. Ты хочешь подождать?

— Нет. — Она перевернулась и встала на четвереньки, отбросила волосы в сторону, и улыбнулась ему поверх плеча. Шеннон пошевелила попкой. — Сделай это.

Антон встал на колени.

— Я люблю тебя, Шеннон. Я буду защищать тебя ценой своей жизни, делать тебя счастливой станет моей первой, главной задачей и обещаю вечно любить тебя.

Его слова так тронули Шеннон, что пришлось бороться со слезами.

— Тоже обещаю любить тебя всегда. Я умру за тебя и сделаю все, чтобы ты был счастлив.

Пока она наблюдала, его клыки выдвинулись, и он нежно коленом чуть шире развел ее бедра.

— Ты по большей части человек, а я знаю, что люди считают конечным результатом. Ты выйдешь за меня?

Шеннон рассмеялась.

— Ты скоро укусишь меня. Какая свадьба сравнится с этим? Конечно, я выйду, но это будет нечто незначительное и забавное. Ничего большого и крутого, хорошо? Представляю, с чем нам придётся столкнуться, когда твоя стая выяснит, что ты спарился со мной.

Он хмыкнул.

— Ладно. — Его взгляд метнулся к ее соблазнительной попке.

— Ты такая горячая. Ты не представляешь, что делаешь со мной.

Шеннон немного повернулась, чтобы посмотреть на его член и ухмыльнулась.

— Вижу. Ты тоже самое делаешь со мной. — Снова покачала попкой. — Сделай меня счастливой.

Антон шире развёл свои ноги позади Шеннон, и протолкнул член в ее влажные складочки.

Он входил в нее медленно, наслаждаясь моментом, ощущая, как стенки ее влагалища растягиваются, пока он не погрузился в нее глубоко и Шеннон не застонала. Антон, замер, как только оказался в таком положении.

Его голос стал грубым:

— Я люблю тебя, котенок.

— И я люблю тебя, волк.

Он рассмеялся, накрывая ее тело своим и подминая под себя.

— Попытаюсь не делать тебе больно, когда буду кусать. Просто не двигайся, пока я делаю это. Не хочу порвать твою кожу больше, чем следует. Я должен быть заперт в тебе, чтобы закрепить наше спаривание. Хочу, чтобы между нами образовалась сильная связь.

Она встретила его взгляд.

— Я тоже. Ты не сделаешь мне больно. Я верю тебе.

Антон удерживал ее взгляд, начиная медленно двигаться, входя и выходя из нее. Она схватилась за матрас, чтобы сдерживать его натиск и подмахивать ему бёдрами в такт.

С каждым движением ее наполнял восторг. Желание вспыхнуло жарче и ярче, когда они исступленно двигались навстречу друг другу.

Антон обхватил девушку за талию, прижимая к себе, быстрее и сильнее вонзаясь в нее.

Шеннон пришлось отвернуться, опустив голову, она закричала, когда ее накрыл оргазм. Антон зарычал, и девушка попыталась не напрягаться, когда острые клыки проткнули кожу.

Она снова закричала, незначительная боль в сравнении со вторым оргазмом, прокатившемся по ее телу. Антон застонал, кончая, его тело дернулось, и она почувствовала, как ее наполняет его теплое освобождение.

Кажется, это продолжалось вечность. Ртом Антон посасывал плечо девушки, теплым языком лизал его изгиб во время небольших толчков от только что разделенного жаркого секса.

Наконец он оторвался от ее плеча, проведя языком по следу от укуса, и Шеннон хихикнула.

— Щекотно.

Антон помолчал и сказал:

— Теперь я твой, а ты моя. Мы пара.

Она повернулась к нему, их взгляды встретились:

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя.