Единственная призрака. По праву рождения

10

Я не сплю почти всю ночь. Думаю, вспоминаю, анализирую. В какой момент могли отравить Мари? Судя по тому, как долго выходил яд, доза была очень велика, а то, что я успел, говорит о том, что яд попал в организм не так давно. Праздничный ужин можно исключить, и это уже хорошо. Круг подозреваемых сужается до тех, кто был в местной забегаловке. Или она выпила яд до того, как ушла из своей комнаты? Такое тоже возможно. Тогда нужно ещё выяснить, кто имеет доступ в спальную девчонки…

Мариис шевелится во сне, и я неожиданно для себя вздрагиваю. Делаю над собой усилие, чтобы даже не посмотреть в её сторону. Это ни к чему. Не нужно. Закрываю глаза и старательно пытаюсь уснуть. Радуюсь, когда во сне приходит желанный образ.

Сон не хочет меня отпускать, а я не хочу отпускать его. На мягкой кровати тепло и уютно настолько, что я готова провести здесь остаток своей жизни.

Не пойду на первую лекцию. Буду спать. Вот только улягусь удобнее и забудусь ещё на пару часов. Выгибаясь, как кошка, чтобы размять затёкшую спину, я поворачиваюсь и утыкаюсь в чьё-то плечо. В чьё-то голое плечо!

— Доброе утро, кадет Арос, — зевая, сонным голосом говорит полковник.

Остатки дремы слетают, словно и не было. Подскакиваю на широком ложе, и мой взгляд приклеивается к полуобнажённому телу куратора. Какого?..

— Вы что тут делаете?! — возмущаюсь я.

— Сплю, — не открывая глаз лаконично отвечает Хаган Ирэ.

— Вы со мной тут спите! — утро и голый мужик рядом не добавляют логики в мои путаные мысли.

— Нет, это вы со мной тут спите, — мастер приоткрывает один глаз и, наконец, глядит на меня. — Это моя комната, кадет.

Я бегло оглядываюсь. Да, действительно не моя, хотя очень похожа. Только кровать значительно шире и рабочий стол больше.

— Вы меня притащили в свою комнату?

— А надо было закинуть вас в первое попавшееся окно? — резонно спрашивает полковник.

Ну, да, он же не знает, где находится моя спальная. Но это не оправдание.

— Надо было меня разбудить!

— Я пытался, но это не представлялось возможным, — он потягивается, тоже выгибает спину и одним движением перетекает в положение стоя. — Что конкретно вас не устраивает?

Нить диалога от меня предательски ускользает при взгляде на могучие плечи и грудь мастера Ирэ. А кубики пресса вообще стоят отдельного описания в трёх томах. Нет, у нас, конечно, есть парни с рельефным торсом, но такого эффекта на меня не производят. Всё дело в поднявшем голову женском начале, которое беспардонным образом разбудил своим появлением Аэрт Ивес. Не иначе.

— Кадет?

Я с трудом перевожу взгляд на его лицо и поспешно захлопываю рот, стараясь вспомнить то, что хотела сказать. Ах да!

— Меня не устраивает то, что все теперь будут думать, что я ваша любовница. Это же Крепость, мы как маленькая деревня. Здесь ничего нельзя скрыть.

— Ректора я видел и предупредил его, что вы сегодня поспите у меня, а остальные вас интересовать не должны, — радует куратор.

— Ректор знает, что я здесь?! — севшим голосом хриплю я.

Дело в том, что по странному стечению обстоятельств ректор был, есть, и, судя по всему, будет главной сплетницей Крепости. То, что знает он, знают все преподаватели, а то, что знают преподаватели, перестаёт быть тайной и для студентов. Такой вот круговорот сплетен в природе.

— Да, я обязан был доложить ему о произошедшем.

Железная логика.

— Всё, — стону я, оседая на воздушное ложе и закрывая лицо руками. — Я опозорена.

— По вашему мнению, связь со мной вас опозорит сильнее, чем ваши идиотские выходки?

Ага, моральная порка не заставляет себя ждать.

— Или вы считаете, что побег из Корпуса, употребление алкоголя, ваши откровенные танцы, открытие охоты на нового кадета позорят вас меньше? — сквозь пальцы я вижу недовольное лицо полковника.

Откуда он знает про Аэрта?

— Вы понимаете, что своим, повторюсь, идиотским поведением, вы довели кого-то до мысли, что вас необходимо отравить? — видимо, опасаясь, что я уже успела забыть о недавнем происшествии, Хаган Ирэ неопределённо машет рукой в сторону, предположительно указывая на то место, где произошло покушение на жизнь бедной меня.

— То есть этоявиновата в том, что меня убить хотели?! — не могу смолчать я.

— А кто? — брови мастера устремляются вверх в порыве слиться с каштановой шевелюрой.

— Те, кто хотели, — парирую я.

— Это что же надо было сделатьтакогодвадцатилетней девушке, чтобы некие «те» захотели от неё избавиться раз и навсегда? — не унимается Ирэ.

Теперь мастер не кажется мне таким уж красивым. Мужик как мужик.

— Вас, между прочим, тоже травили, — вспоминаю я вчерашний разговор. — И не единожды!

— Я действую во благо своей Родины! Всегда! — кажется, я его задела за живое. — А во благо чего действуете вы? Какие цели вы преследуете, если вообще преследуете? Что творится в вашей голове?

— То же, что и в вашей! — мне надоедает его слушать и я, быстро поднявшись, направляюсь к выходу.

Хорошо хоть раздеть меня вчера не догадался.

— Я не закончил! — несётся мне вслед.

— А я вполне удовлетворена, — хлопнув дверью, я вылетаю в коридор.