Эдем 8

Глава 20

— Не может быть… — страж ничего не понимал, так что решил позвать напарника. — Эй, глянь. Это мне солнце голову напекло что ли?

Второй почётный гвардеец с поднятым забралом нахмурился, подошёл, нахмурился ещё сильнее, взял бумагу и артефакт. Провёл раз, руна загорелась, провёл второй раз, та же руна загорелась снова, всё повторилось и в третий раз.

— Проверь своим, — посоветовал первый страж.

Второй почётный гвардеец кивнул, достал свой артефакт и провёл все те же операции для получения того же результата.

— Получается… всё верно.

— И нам её нужно пропустить? — не веря в происходящее, спросил первый страж. — Обычно подобное происходит… иначе…

— Получается нужно, — ответил и пожал плечами второй. — Есть закон, есть правила, есть традиции. Против них идти мы не можем. Проходите.

— Но она же рабыня… — в след Поцелованной Огнём прошептал свободный смертный.

Ада же поднималась по ступенькам всё выше, направляясь к особым вип-зонам, где отдыхал узкий круг лиц Анхабари. Эти места даже менее доступны, чем главная трибуна, ведь на главную трибуну могут пригласить из уважения или из-за формальности. К гостям в этих местах можно попасть на встречу лишь по личному приглашению клиента или по прямо уж особым случаям. Если гражданин не захочет, даже главу рода Хаффан к нему не пропустят. Однако по всей видимости Вдова как раз являлась старым другом этого самого гостя, к которому и шла на встречу девушка, ещё не понимая зачем.

— Да-а-а… бери глубже… — стоило только перейти за руническую линию, как уши пронзил отвратный стон.

Но Поцелованная Огнём не смутилась, а просто остановилась, не проходя под аркой, ведущей на личную трибуну. Стоя в тени, она молча слушала хлюпающие звуки, сменяющиеся то стонами, то хрипами. В какой-то момент, казалось, что кто-то вот-вот задохнётся, подавившись чем-то явно большим. А может и не большим, возможно крохотным, но хорошая наложница сделает так, что её хозяин никогда в себе не усомнится. Симулировать же рабынь для плотских утех учат с первых дней их обучения, что и логично. Всё же после стольких клиентов или пусть даже клиент будет один, но всё равно очень скоро чувства притупляются, и никакая искренность долго не живёт, как и похоть. И вот уже секс становится рутиной похлеще чем работа на стройке. Если же говорить о паресисах, живущих куда дольше… тут даже ролевые игры не помогают. И вот уже в своих экспериментах даже архимаги заходят слишком далеко. Это не позволяет ни на секунду забыть, что на самом деле из себя представляет Эдем.

Вскоре раздался особо долгий стон, чем-то напоминающий рык, после чего всё затихло. Отсчитав ещё пятнадцать минут, Ада наконец-то вошла на трибуну, где не было ни намёка, ни следа чего-то не очень приличного и интимного. Более того, вполне себе достойного вида темнокожий лариос с задумчивым видом сидел на кресле, глядя на игральную доску перед ним. Напротив же него расположился раб, молодой юноша: под лёгким макияжем он фактически не отличим от девушки, которую боги не одарили большой грудью. Хотя чего-то всё же не отнимешь.

В любом случае, Поцелованную Огнём не смутило даже это. Конечно, в её деревне за такое могли и… ну, всякое сделать. Эдем же в этом плане куда более раскрепощён или развращён. В любом случае, Ада после стольких лет в этом месте уже не считала влечение к противоположном полу чем-то постыдным. Более того, это в каком-то смысле можно назвать и естественным. Существуют же виды животных, представители которых тоже интересует тот же пол. Зачем? Первый и очевидный ответ напрашивается сам собой: такое намеренное и естественное отклонение от нормы способствует контролированию популяции. Некоторые виды так и вовсе способны менять свой пол, другие вообще являются гермафродитами и могут оставлять потомством в одиночку.

Это всё к тому, что вешать бирку и ненавидеть кого-то из-за такой мелочи… это уровень детей, тыкающих пальцем в полноватого ровесника и кричащих: «Жирный, жирный, как мул пассажирный». Мир же штука очень большая и разнообразная. Более того, лично девушку волновали в смертных совершенно другие моменты. Честность, добропорядочность, верность, искренность — эти и многие другие черты определяют уровень «достойности» смертного, а не то на кого у него встаёт или от кого он течёт. А с кем он там отдыхает — его личная жизнь. И казалось бы, простая истина уже давно сформулирована: «не лезь в чужой храм со своими уставом». Однако почему-то и те, и другие, и очень многие никак этого не поймут, ведь понимать в принципе не хотят. Они как раз хотят вешать бирки и самоутверждаться за счёт не таких как большинство. Подобное, крайне примитивное поведение несколько угнетает, особенно учитывая то, какой длинный путь уже прошли смертные.

Хотя, наверное, не стоит их за это винить, они такие какие есть, далеко неидеальные. И то, что Ада обладает большей сдержанностью по большей части заслуга воли случая, согласно которому удалось попасть в другой мир и встретить достойного наставника. Любой бы на её начал мыслить также. По этой и другим причинам девушка особенной себя не считала уже давно.

— Чем могу помочь? — не оборачиваясь спросил лариос, передвигая одну из фигур на доске.

— Меня послала к вам Вдова с Царских Полей.

— Вдова значит… — нахмурился южанин, но не из-за услышанного, а из-за хода своего раба, который обернётся неожиданной вилкой через два хода. — Ну раз так, то скорее всего тебе нужен не я.

— Как это не к вам?

— Ну как так! — разочаровано воскликнул рабовладелец, в страстях ударяя по столу.

— Подумайте ещё хозяин, — с улыбкой предложила его живая вещь. — У вас есть один очень хороший ход…

— Хватит подсказывать! Сам найду! И не вздумай поддаваться как в прошлый раз!

— Как скажете хозяин, — теперь уже раб откровенно усмехнулся. — Раз вы хотите снова проиграть…

— А что касается тебя, Поцелованная Огнём… — протянул лариос, после чего указал на центр арен, где шёл бой. — Такие как ты обычно к нему приходят, а не ко мне. Как закончит, подлови его на выходе. А я вряд ли тебе чем-то помогу.

Удивлённая Ада перевела взгляд на поле боя, где против полчищ нежити спокойно сражался Оноэль, воин света с сверкающим мечом и белоснежными крыльями, щитом он отражал смертельные атаки, при этом крайне редко используя клинок. И всё равно никто не мог противостоять столь могучему существу, ведь, как и народы неасилор, прозванные ангелами смертные также являлись крайне древним видом. Наравне с народом раалориан они являлись первыми детьми Ароса, что сказывалось на их предрасположенности к стихии света.

Однако даже по меркам своего вида этот этиамарий являлся сущим монстром, чудищем, переходящим все возможные и невозможные грани нормальности. Ни один из последователей Миоса не мог с ним сражаться на равных и ни один из сражающихся в массовке рабов не мог умереть, ведь любые раны исцелялись от одного присутствия настоящей легенды. Более того, то что он вытворял с прогнившими душами тёмных полчищ… отравленные некромантами отголоски не просто освобождались, они очищались до кристального блеска и в пляшущем хороводе покидали этот мир, не испытывая более боли.

Подобное мастерство считалось недостижимым, даже паладины Ландоса, борющиеся со тьмой как правило не достигают подобного уровня. Да, они тоже могут освобождать души и снимать чары Миоса, однако всё равно боль отголосков никуда не уходит, что выливается в эхо бесконечных страданий, пока растворяется остаточная сущность нежити.

— Ого… смотрите хозяин! — вдруг закричал раб.

И лариос вынужден был отвлечься от размышлений над следующим ходом. Хоровод душ начал собираться в столб света. Лёгкое золотистое сияние, казалось бы, материализовалось, как прекрасный цветок Оноэль расцветал всё сильнее. И от бьющего во все стороны хара вдруг начало меняться само мироздание. Кровавый песок, кучи трупов, пот и боль в сердцах выживших — всё исчезало. На месте поле боя, прямо среди песка, вдруг начинали расти цветы, всасывающие кровь и дающие начало чему-то новому, рождённому из сегодняшних лишений. Прекрасное, божественное чудо, истинная магия жизни, она что-то меняла в каждом из зрителей, которым вдруг стало плевать на кровожадность и жестокость, ведь они увидели нечто более зрелищное и неповторимое.

А затем ангел спустился на землю. Со ступней его исчезла броня, голыми ногами он аккуратно ступил на расцветший сад, в котором на ноги поднимались даже этиамарии, получившие удар в сердце. Как и все предыдущие сражения с участием Оноэля, это тоже закончилось без потерь для живых. Более того, каждый воин после этой встречи станет может и чуточку, но сильнее, ведь полное исцеление убрало старые шрамы и вылечило все, пусть даже ещё зарождающиеся болезни.

— Я никогда не видел более сильного этиамария, — ошеломлённо прошептал лариос, являющийся владельцем известной во всём Эдеме легенды. — Порой мне кажется, что он бы смог стать лучшим и сражаться в самом сердце нашего мира, пред ликом богов и самого Творца. Райский сад принял бы этой самородок без каких-либо сомнений.

Однако этот путь для ангела закрылся в тот день, когда он воспротивился воле своего прошлого хозяина. Да, он стал легендой, самой настоящей, однако после такой выходки в сердце Эдема не попасть. Лишь полное подчинение должен выражать раб, что будет приглашён в главный город этого мира. Этого же требует и Этий от тех, кто хочет стать достойным хотя бы чуточки его внимания, что уж говорить про признание. И три последних титула после легенды: привлекший внимания Этия, достойный Этия, избранник Этия — это ничто иное как отбор перед финальным отбором, где архиепископ скажет своё слово.

— Но ему это не нужно, — заметил раб, кидая золотку монетку на песок, вдруг ставший плодородной землёй.

— Не нужно, — согласился лариос, который на самом деле особо не думал об упущенной выгоде, ведь так или иначе этиамарий приносил огромный доход.

Ада в свою очередь быстро откланялась и побежала вниз, чтобы перехватить ангела под ареной. Вот он шанс получить ответы. Ведь Оноэль даже старше Лансемалиона Бальмуара! Наверняка воин света обладает необъятной мудростью, которая и сделала его тем, кем он является. Оставалось надеется, что ей он поделится, при открыв одну из вечных тайн.