Эдем 8

Глава 16

Палящее солнце беспощадно обжигало каждого гостя. Ветер поднимал вихри песков, ослепляя слабых и заставляя сворачивать с их пути. Любая армия, пришедшая с мечом в Анхабари, обречена быть погребённой под золотым покрывалом. Воины в латах будут корчится от жары, варясь в собственных стальных панцирях, а их скакуны попадают без сил, так и не достигнув оазиса. Говорят, даже первые вампиры были выходцами из южных народов. Несчастные изгнанники, вынужденные начать пить кровь собратьев, чтобы выжить. Даже спустя целые эры они до сих пор ненавидят солнце.

Для Ады же это далеко не первое путешествие. Дюна за дюной, бархан за барханом, она ходила по пескам Анхабари, избегая поселений и явно не собираясь отправляться в одноименный город. Долго она искала желаемое, даже советы случайных путников не помогали, ведь пустыня будто обернулась против мага огня, заставляя того ходить кругами в, казалось бы, нескончаемом блуждании.

Но несмотря на раны, охотница всё ещё оставалась куда более сильной чем любой из простых смертных. Даже с одной рукой она стояла на множество ступеней выше большинства диких тварей, а её выносливость позволяла обходиться без еды и воды целые месяцы. Хотя и первое, и второе можно найти даже в, казалось бы, безжизненных песках, если знать как.

И наконец-то после длительного плутания под взором золотого диска Поцелованная Огнём всё же нашла то самое ущелье. Невообразимая вонь ударила в ноздри ещё за десяток километров, ведь сюда на дно до сих пор сбрасывали останки рабов. Века будут гнить и плавиться тела под взором застывшего жёлтого диска, а среди костей продолжат пировать различные падальщики. Ужасное место, в очередной раз напоминающее, что из себя на самом деле представляет Эдем.

Найдя относительно проходимую тропу, Ада принялась аккуратно спускаться всё ниже и ниже. Иногда она спрыгивала с высокой высоты, иногда использовала инструменты, чтобы преодолеть сплошные скалы. Ущелье всё же крайне глубокое, а ещё до ужаса раскалённое, даже перчатки не спасают и собственные пальцы обожглись. Но постепенно удавалось приблизиться к своей цели. Ещё одно сплошное препятствие, но кажется вон по той трещине в скале, толщиной в пару сантиметров, можно будет проползти, а там уже кажется прямой путь до дна.

— Брысь! — резко рявкнула девушка, уже нависнув на своей руке над отвесной пропастью. — Кыш!

Но стервятник не слушал, продолжая подлетать всё ближе, а в какой момент он в наглую сел на голову и принялся клевать странного однорукого смертного. Охотница же не помогла схватить наглого, но ещё и довольно умного падальщика, который продолжал пользоваться затруднительным положением своей добычи. Когда попытки выклевать лицо не увенчались успехом, то он сразу же начал атаковать единственную руку, надеясь, что мясо упадёт на дно и сдохнет, тем самым устроив пир. Давно в ущелье не было свежатины.

Прильнув в упор к скале, Поцелованная Огнём закрыла лицо, однако защитить свою руку она не могла. Раз за разом клюв вонзался в пальцы, разрывая перчатку, а затем уже и плоть. Повреждались сухожилья, в какой-то момент ситуация стала критической. Страх стал настолько сильным, что в один момент охотницу резко прорвало. Вот-вот пальцы сами разомкнуться, так зачем продолжать прятать лицо и защищаться?

В результате рука, что держала тело и помогала сохранять равновесие, отпустила трещину в скале и рванула прямо к шее стервятника. В свою очередь на одних ногах в вертикальном положении девушка не устояла и сначала покачнулась, а затем отклонилась назад и полетела со скалы на дно ущелье, не сумев удержаться. Падать пришлось недолго, всё же максимальная скорость падения достигается как правило за десять-двенадцать секунд и на пике равняется примерно пятьдесят пять метров в секунду: примерно, потому что всё зависит от плотности воздуха, площади и плотности смертного и ускорения свободно падающего объекта, которое также отличается от планеты к планете, пусть заселённые миры ойкумены Совета и похожи между собой, так что эти цифры варьируются в крайне узком диапазоне. Для паресисов, которые как правило и являются главными путешественниками по мирам, разница эта крайне несущественна. Для простых смертных… большинство видов тоже быстро адаптируется, однако обостряются хронические проблемы, например со спиной или лёгкими из-за иномирных воздуха и силы гравитации соответственно. Ведь даже разница в пару процентов тоже серьёзно сказывается на слабых телах.

— Вот же срань… — прокряхтела упавшая на дно Ада.

В руке всё ещё сжималась сломанная шея стервятника, голова немного кружилась, а ноги сильно побелели. Вообще, кое-как удалось сгруппироваться, но высота всё же приличная, да и паресисы из-за плотности своего тела достигают пиковой скорости куда быстрее. Без трещин в собственном скелете явно не обошлось, а ещё на дне очень много вонючих костей, которые, разумеется, вонзились в плоть. Приземление мягким явно не назовёшь, хотя падание в останки всё ещё более мягкое, чем на каменное дно ущелья.

Отпустив тушку падальщика, охотница принялась вытаскивать из своего тела вонзившиеся кости. А ведь можно было бы и огнём тварь спугнуть или даже зажарить. Но эмоции в критические момент снова взяли верх, стало так страшно, а вдруг эта гадина клювом в последний глаз угодит? Лучше прижаться лицом к скале… Глупо, конечно, но ничего с собой сделать не получалось. Уходя в глухую оборону, девушка в конечном итоге как правило не умирала, ведь всё ещё оставалась довольно крепкой и сильной, однако последствия не радовали. Особенно когда можно было вместо глухой обороны выбрать яростную атаку, которая бы сразу поставила точку. Однако сомнения убивали решительность, делая ещё хуже.

Последняя кость извлечена из тела, кровотечение почти сразу остановилось, хрустнула лодыжка и вывих вправлен, а затем совсем рядом раздаётся мерзкий хруст. Тощий шакал уже поедал стервятника, грозно поглядывая на смертную. И как только глаза зверя соприкоснулись с изумрудными, то сразу же хищник совершил прыжок. В последний момент Ада едва успела схватится за одну из костей и вонзить в ухо монстру. Сердце колотилось словно бешенное, грозясь вырваться из груди. Парадоксально, но страх, который одновременно и убивал Аду, мешая мыслить рационально и здраво, в то же время спасал её же, ведь достигнув пика ужаса тело будто начинало двигаться само. Хотя с такими темпами можно и от инфаркта умереть, что не сражение, так обязательно колоссальный стресс, даже с такими вот представителями самого низа пищевой цепочки. Смешно и грустно.

Дальнейший путь уже по дну ущелья прошёл без особых происшествий и в какой-то момент показался знакомый проход. Старый храм ни капли не изменился за все минувшие года. Кажется, даже ни одна пылинка со своего места не сдвинулась. А в дыре виднелось всё то же подземное озеро, занимающее большую часть затопленного зала. И разбавлял пасторальную картину всё тот же Убба, спокойно сидящий у берега с удочкой. Монстр его более не беспокоил, а ещё и рыбы здесь стало водиться куда больше.

Внушительных габаритов огр опустил ноги прямо в воду и иногда покачивал головой в такт, играющей лишь в его голове музыке. Но вот настоящую идиллию нарушило плавное движение поплавка, ещё одно, а затем третье, уже куда более резкое, после чего рыбак потянул свой инструмент, подсекая рыбу. Но кажется кто-то не рассчитал свою физическую силу, крючок разорвал рот рыбе, и та в результате сорвалась, отделавшись лишь небольшой ранкой.

— Во дела… — протянул Убба, почесав свой затылок, после чего начал размеренно насаживать на крючок последнего мясного жука, которые не смотря на свой пугающий уродливый вид сами по себе тоже довольно вкусные, после приготовления разумеется.

Ада ещё некоторое время сидела на краю дыры сверху, не решаясь ни спустится, ни окликнуть старого знакомого, у которого в жизни всё вполне хорошо. Беды обходят это волшебное место стороной, сиди и рыбачь, затем готовь уху и иногда посещай фермы жуков. Никто сюда не придёт, никто не будет указывать как правильно жить, не перед кем ты не обязан. Не будет рядом вечно кричащих смертных, твоё неловкое слово не послужит поводом для обиды. И по глуповатому лицу Уббы можно было подумать, что он по-настоящему счастлив, в отличии от свободных от счастья граждан Эдема.

Поэтому Поцелованная Огнём и не спускалась. Не хотелось тревожить огра своим проблемами. Только вот не задача, мир Этия населён сотнями миллионов смертных, но пойти просто больше не к кому.

— Ада! — через какое-то время Убба сам поднял голову и не заметить сидящую там девушку он, очевидно, не мог. — Привет!

Лучезарная улыбка, будто как маленький ребёнок он радовался любым гостям, а махал рукой настолько быстро, что кажется мог создать ураган. Невинная простота, подобно поведение вызывало у любого наблюдателя ответную улыбку, столь искренне были эти простые и всё же крайне редкие эмоции. Хотя в то же время в душе начинала свербеть жалость, ведь этот смертный явно не способен на обман, предательство, ложь. Однако не слишком ли это надменно? Испытывать жалость к тому, кто не способен предавать, лгать и обманывать? Может жалости заслуживает кто-то другой?

— Привет! — натянув улыбку, ответила Ада, тоже махая рукой в ответ. — У тебя, кажется, снова клюёт!

Тут же Убба спохватился и схватился обеими руками за свою удочку, в этот раз его движения были уже плавнее и не такими резкими. Выждав лучший момент, он снова подсёк и радостно засмеялся, когда в его руке оказалась рыбка, которая отправилась в ведро из хитиновых пластин к другим трофеям.

— Спускайся! Сегодня будет уха по новому рецепту! — прокричал огр, подхватывая ведро и отправляясь в туннель, ведущий к жилищу: кажется, он ни капли не сомневался, что гостья пойдёт за ним.

Ада в свою очередь печально вздохнула, после чего бросила рюкзак на вторую незатопленную половину зала, после чего сама уже спрыгнула в воду. Освежившись, она выбралась на берег, после чего повысила температуру тела и усилила свою ауру. Даже с такой слабой, бытовой магией приходилось осторожничать, ведь из-за разрушения инфраструктуры ментального тела перенапряжение могло случится на любом из участков, а затем вызывать неконтролируемое саморазрушение. Но вроде всё прошло без последствий и паресис заживо не сгорел.

— Убба! Не начинай готовить без меня! Я кое-что принесла! — довольно громко прокричала Поцелованная Огнём, подбирая оставшийся сухим рюкзак и направляясь к туннелю.

Идеальной памятью девушка не обладала, так что наизусть расположений ходов здесь не помнила. Впрочем, заблудиться здесь также не представлялось возможным, даже без учёта наличия магического зрения: слишком яркие запахи давали ясно понять, где находится жилище хозяина. Кроме того, и лабиринтом эти туннели не являлись, хотя кажется появилось несколько новых поворотов, являющихся собственноручно вырытыми складами для навозного топлива, желе из насекомых и даже для красивых камешков: речь не о бриллиантах, а о действительно простых камешках странной формы, должно быть хобби такое.

— Убба разделать рыбу, но не готовить! — произнёс огр, едва гостья вошла в его обитель: ещё он успел одеться.

К слову, быт хозяина этих пещер несколько изменился. В помещениях стало чище, сам он тоже грязью не зарастал, как и посуду мыл. Ада читала книги о всяких немытых лордов в замках, которые никогда не мылись и порой намеренно унижались летописцами других земель по этому поводу. И, разумеется, всегда опускался главный момент — рыцари действительно часто не мылись, и не моются до сих пор, но не из-за того, что они ведут себя как животное, а из-за того, что при осаде воду лучше оставить про запас и не мыться, да и в целом с водопроводами в замках всегда имеются проблемы. Дело тут не в знаниях, не в манерах, а просто в доступности воды. Летописцы же часто перевирают историю как им только угодно, стараясь выставить кого-то определённого в максимально ужасном свете.

И вот как только Уббе открылся источник к воде, так сразу же дела пошли в гору и немытый огр стал вполне себе чистоплотным. Потому что быть чистым нравится практически всем, ведь от этого зависит собственное здоровье. А все эти сказки про немытых рыцарей, смердящих зеленокожих и вонючих зверолюдах чистой воды попытка развязать межвидовую неприязнь с целью получения выгоды с опусканием и изменением первопричины. Да и вообще, вонь зверолюдов и других видов — буквально их естественный запах, который порой подаётся как нечто ненормальное для оправдания войны в очередном королевстве людей, но не суть.

— Так, у меня тут специи и пряности разные… — Ада принялась доставать из рюкзака различные баночки. — Честно говоря, готовить я толком не умею, но на глаз по вкусу думаю добавить получится.

В целом, через час долгого труда удалось приготовить нечто вполне съедобное. Рыба, конечно, обладала своим «особым» привкусом подземных вод, да и в целом на второе пришлось использовать всё тех же мясных жуков, а для гарнира — странные водоросли, но в целом получилось недурно и даже съедобно. Убба отправился делиться потрохами с своим скотом, прирученными жуками. А как он вернулся то и уха уже приготовилась.

Практически молча гостья и хозяин кушали щедро приправленную пищу, Поцелованная Огнём раз за разом добавляя ещё больше пряностей и специй в свою порцию. Никто ничего не говорил, кажется, огру вполне комфортно было сидеть так в полной тишине, его радовал сам факт того, что кто-то к нему пришёл. Всё же одиночество в равной степени и дар, и проклятье. И когда уже первое и второе было съедено, а браться за десерт из желе насекомых Ада твёрдо и решительно отказалась, то стало понятно: ждать больше нельзя.

— Ещё одну порцию ухи? — предложил Убба, уже направившийся к своему котлу.

— Убба, у меня к тебе есть вопрос… — начала говорить гостья, явившаяся сюда не из скуки.

— Слушаю, — и без того не слезающая с лица улыбка хозяина стала ещё шире и лучезарнее.

— В чём твой секрет? Почему ты такой счастливый?

После этого вопроса улыбка с лица огра начала медленно сползать, а взгляд его прояснялся всё сильнее, становясь полным тоски.

— Почему я такой счастливый? — изменился и тон Уббы, будто бы власть над телом взяла другая личность, погребённая где-то глубоко-глубоко в сознании. — На самом деле ответ прост. После всей той жестокости и после всего того зла, что причинил мне реальный мир я решил забиться в самую тёмную нору, где меня не достанут. Из-за страха я больше никогда не покидаю это место, жру жуков, пью вонючую застоявшуюся воду и десятилетия провожу в одиночестве, медленно сходя с ума. Мне страшно выбраться отсюда, мне больно даже представлять, что я покину свою пещеру. Немыслимой силы ужас мешает мне покинуть выбранную зону комфорта, в которой я стагнирую и разлагаюсь. Я никогда больше не увижу своих друзей, родных, свой дом, ни даже солнечный свет, ведь страх внутри меня слишком силён, а сломанный однажды стержень внутри меня не придаст более уверенности в самом себе. И в такой ситуации я могу лишь смириться, заставить себя улыбаться и как можно дальше отогнать причиняющие боль мысли, попутно осознавая, что однажды я забуду о реальности полностью, ведь буду уже просто не в силах вернуться из выдуманных иллюзий, расставания с которыми уже сейчас чрезмерно болезненно. Вот он секрет моего счастья. Но тебе он не пригодится. Надеюсь, что не пригодится и что ты не поселишься в такой же гадкой пещере.

Через мгновение Убба ещё раз дёрнулся и, кажется, вспомнил, что он собирался зачерпнуть ещё ухи из котла. Это он и сделал. Со всё той же лучезарной улыбкой.