Дьявол в голове

Незванные гости

♪ Billie Elish — Bad Guy

— До меня дошли слухи, но я и представить не мог, что вашу сестру похитили!

Алетта пряталась за бокалом с вином, надеясь, что ее оскал останется незаметен, а алкоголь хоть немного притупит злость. Мужику сорок лет, а ведет себя как дешевый дорожный актер, подергивающий от волнения бородку. Лет десять назад Авредий мог слыть завидным женихом, но годы расслабленной жизни в безопасности города превратили его в дряблого буржуя.

— Да, это большая трагедия, — в отчаянной попытке пустив слезу, девушка тяжко вздохнула. — Поэтому я к вам и отправилась, князь. Мою сестру утащил огромный грифон, и я надеялась на вашу помощь.

— Помощь? То есть да, конечно… а как же иначе!

Нервно постукивая пальцем, Алетта наблюдала за тщетными попытками собеседника показаться встревоженным. Этот ублюдок знал о похищении с первого дня и пальцем не дрогнул, чтобы помочь или хотя бы осведомиться о ситуации. Он либо заказал набеги монстров — денег уж у него точно хватило бы, — либо ожидал, когда наследницы Бимона Валхольма помрут и плодородные земли отойдут ему.

— В столь трудные времена вам обязательно понадобится помощь, дорогая, особенно при столь неблагоприятных обстоятельствах. Сочувствую вашей утрате, Бимон был превосходным и преданным другом.

— Но хочу заметить, что судьба моей сестры остается неопределенной, — тактично подметила Алетта, поставив бокал на стол. За окном уже царила тьма, и в горло кусок не лез после утомительной дороги, хотя угощения князь подготовил отменные. — Ее муж, Карл Бевентот, не находит себе места.

— Бевентот… знаю я его, знаю. Торговые связи молодой лорд выстроил крепкие с заграничными партнерами, но, да простите меня за такие слова, корыстный он и злопамятный юноша.

— Уж мне ли не знать.

— Так не мог ли он…

— Что? Организовать нападение? Вполне, — уверенно предположила Алетта. — Помимо грифона на меня напала еще стая диких волков, но, к счастью, моим людям удалось отбиться от тварей.

— Это… когда это?

Беспокоился ли о ней князь? Вряд ли. Он, скорее, переживал, что ее приезд мог привести в спокойный пригород Гелибола опасность. Да и трудно судить наверняка.

— Буквально перед моим отъездом. Но нельзя наверняка сбрасывать вину на Бевентота. Мог ли он организовать покушение — вполне, однако при условии, что Магнолии ничего не будет угрожать. У нас с ним взаимная антипатия, но сестру он мою любит, и рисковать ее жизнью по чем зря не стал бы.

— Хорошо, что о ней есть кому заботиться. И вам, дорогая, стоит задуматься.

У Алетты едва бровь не задергалась от того, с какой напыщенной сладострастью Авредий произносил «дорогая». Ей оставалось лишь улыбаться, но было бы чудно ударить мужчине вилкой в глаз.

— О чем именно?

— Ваш отец оберегал вас всю жизнь, наставлял, и, как я слышал, вы прекрасно заведовали делами в Сорбеце. Но нести столь тяжкую ношу одной для юной девушки непосильно.

— Почему?

— Это сейчас вам кажется, что все под контролем. Но пройдет время, и вы заметите перемены, поскольку люди помнят власть и крепкую руку Бимона, а не вашу. Руку мужчины.

— Значит, запомнят. Шанс всегда найдется.

Тяжкий, снисходительный вздох Авредия девушка проигнорировала, решив сделать вид, будто не понимала, куда клонил князь. Пока он не скажет прямым текстом, что хочет сосватать ее с одним из своих родственников, черта с два она заговорит об этом.

— Власть над Сорбецем перешла в ваши руки, и вам стоит в первую очередь задуматься о благополучии людей.

— Для начала я хотела бы задуматься о своем благополучии, а точнее — безопасности. Поэтому я здесь, князь, мне необходим ваша помощь, чтобы отловить монстров.

— Но ведь вы наняли ведьмаков, не так ли?

— Я думала, вы не в курсе всех событий, — методично подметила Алетта, сощурив глаза.

— Я сказал, что до меня дошли слухи, — аккуратно поправил ее собеседник. — Раз монстров не удалось отловить даже ведьмакам, то что смогут мои люди?

Приторно снисходительная улыбка князя обеспокоила Алетту, хотя она предпочла оставаться невозмутимой, делать вид, что собеседник пребывает в приподнятом настроении. Только сейчас, глядя на его блестящие глаза и плотно сжатые губы, она осознала — мужчина вовсе не дурак или плохой актер, он также притворяется, скрывая истинную личину.

— Вы, дорогая, немного не понимаете. Это ничего, вы пережили утрату и нападения, я понимаю вашу убежденность, что все вокруг вам должны помочь. И я помогу, честно.

— Поможете? — Что-то девушке не хотелось даже задумываться о какого рода помощи зашла речь. — И чем же?

— Помогу понять вам ситуацию, — перестал улыбаться Авредий, сохраняя спокойствие, которое обеспокоило Алетту сильнее грозовой бури. — Мы с вашим отцом нередко затрагивали тему чудесного преображения Сорбеца, а также риск, что чудища могут вернуться. Бимон не воспринимал мои слова всерьез, а порой… воспринимал уж чересчур двусмысленно. Чем больше я просил его задуматься, тем сильнее он воспринимал меня в штыки и даже позволял себе мысли, что я помышляю отобрать у него земли. Но зачем? Они ведь и так мои. Верно?

Сжав кулаки, Алетта не стесняясь буравила князя жгучим взглядом, чему тот вновь улыбнулся: с наслаждением, удовлетворением. Теперь они не ходили вокруг, да около, а расставляли точки над «и».

— При всем уважении, эти земли мои, — утробным голосом произнесла Алетта.

— Они в вашем владении, но вы подчиняетесь мне, вы платите мне налоги, вы отдаете мне часть урожая. Ваш род на протяжении нескольких поколений служит моему.

— Вы согнали мой род в самый дальний и гнилой угол Редании, поскольку наши семьи конкурировали, и в итоге моя потерпела поражение. И теперь мы практически все вымерли.

— И это печальная трагедия, — подавшись вперед, опустил руки на стол князь и подхватил позолоченный кубок с вином. — Наши предки вели войны, в то время как мы с вами, цивилизованные люди, должны помогать друг другу. Вижу, что вы волевая девушка, унаследовали непростой характер от отца, но я надеюсь, что не жестокость.

— Жестокость — это часть политики, которая и помогла сделать из Сорбеца пригодный для проживания край.

— Чем, скажите, сажание на кол детей помогло вашему городу? — Отпив вино, Авредий скривил лицо, будто отвращение вызвал вкус напитка, а не воспоминания.

— Эти… дети, как вы говорите, совершали убийства ради куска хлеба, насиловали девушек и воровали скот.

— Но почему-то вы сейчас никого таким зверствам не подвергаете за воровство и беспредел, а сечете розгами или на исправительные работы отправляете. Так в чем же смысл? В чем же оправдание?

— Сейчас людям не нужно красть или нападать на кого-то, поэтому и наказывать их не за чем.

— А если придется? Вы бы смогли отдать приказ посадить на кол пятнадцатилетнего мальчишку, который украл яблоки с прилавка, чтобы прокормить голодающих братьев и сестер?

В былые времена Алетта только наблюдала, как отец приговаривал людей к смерти за малейшие проступки. Поначалу жестокость пугала, она проливала слезы, умоляла Бимона пощадить подростков, которые не находили иного выхода выжить, кроме как идти на преступление. Их край загнивал, а когда начались восстановительные работы, то страх переполнял людей.

Только последние два года Алетта полноценно участвовала в рассмотрении дел и вела политику городка, помогая отцу справиться с нагрузкой. Но и времена уже были не те, что прежде.

— Хм, ну, во-первых, в Сорбеце нет голода, — хищно ухмыльнулась Алетта, потянувшись за бокалом с вином. — А во-вторых, за воровство у нас не сажают на кол. Лишь отрубают руку.

Девушка надеялась припугнуть мужчину столь дерзким заявлением, и по его озадаченному выражению лица можно было рассудить, что замысел удался. Но до тех пор, пока Авредий не залился громким смехом. И теперь уже ей пришлось озадачиться.

— Вы просто меня поражаете, дорогая, — отставив бокал с вином, боясь расплескать остатки, князь покачал головой. — Вы не только явились в мой дом без приглашения, так еще и дерзите. Что ж, я понял вас, но не ваши мотивы. Вы, должно быть, думаете что я могу быть причастен к похищению вашей сестры или смерти отца, но зачем? Зачем мне это делать? Из-за Сорбеца? Но ведь он и так мой.

Сердце девушки пропустило удар, и Алтетта из последних сил заставила себя промолчать, проигнорировать пущенную между строк фразу. Смерти отца? Ее отец умер из-за болезни, все об этом знали, но слова князя заставили ее побледнеть и не спроста. Кончина Бимона, похищение Магнолии, нападение волков…

— Вы что-то побледнели, дорогая. Вам нездоровится?

У Алетты не нашлось даже сил, чтобы выдавить улыбку, она немигающим взглядом смотрела на мужчину, почувствовав, будто сидит на пороховой бочке. Быть может, он просто играл с ней и хотел поставить на место, с этим баронесса еще смирилась бы, но что если Авредий не случайно упомянул смерть отца? Пусть он и повторял, что Сорбец принадлежит ему, но они оба знали, что это не так — семья Валхольм за последние десять лет обзавелась такими богатствами, связями и землями, что при желании могла бы перетянуть одеяло на себя. Лишь одно останавливало их от нападения — закон, причем не какой-то условный, а установленный Реданским королем.

— Я понимаю, что сейчас ваше состояние слегка… нестабильно из-за обрушившихся трагедий. Вы также неопытны во внешней политике, поэтому позвольте дать дружеский совет. До меня дошли слухи, что вы пользуетесь услугами чародейки, а, как мне известно, наш король ой как не жалует этих выскочек. Попросите ее тактично уйти из Сорбеца, иначе этим уже займусь я… кто знает, сколько еще чародеек мы там отыщем. Сколько неблагочестивых придется посадить на кол.

Это больше всего Алетта ненавидела в себе — привычку смотреть на людей свысока, отмахиваясь от факта, что кто-то все равно окажется выше нее. Но даже с такими противниками она находила способ справляться, а теперь сидела и отчаянно думала, как бы не выдать обуявший ее страх. В этом чуждом обеденном зале, в мерцающем свете свечей и камина, девушка ощутила себя как никогда одной и незащищенной. Раньше лбом к лбу с потенциальными врагами сталкивался отец.

Сейчас же ей оставалось панически размышлять над лучшим вариантом для отступления. Похоже, Авредий действительно причастен не только к похищению Магнолии, но и смерти отца, чего она вообще предположить не могла. Но как? Он же погибал медленно, таял, как восковая свеча от горячего пламени. Алетта помнила, как Бимон надрывисто кашлял и сплевывал кровь, ходил бледным по дому, пока не слег от слабости. Болезнь или же кто-то?..

Она медленно подняла взгляд на князя, оторвавшись от размышлений. Мужчина молчаливо наблюдал за ней со спокойной, дружелюбной улыбкой на блестящих от вина губах. Алетта боялась последствий, но в ней постепенно закипала злость, ярость, которую она не имела права показать.

— Вы как всегда правы, князь, — улыбнулась Алетта. — Думаю, мне действительно нужно многому у вас поучиться. Зря я вообще приехала… беспокойство лишило меня рассудительности.

— Ну что вы, я понимаю ваше положение и готов… скажем так, забыть об этом разговоре. Да что там, его и не было вовсе! — Дружелюбно захохотал Авредий. — Думаю, вы посетили меня, чтобы решить деловые вопросы касательно управления городом, ведь я по стечению обстоятельств не смог приехать и лично отдать дань уважения вашему отцу.

— К сожалению, — пробубнила девушка, делая большой глоток вина, от которого у нее свело желудок. Она привыкла к ржаному пиву, а не забродившему виноградному соку.

— Вы ведь успели познакомиться с моим племянником? Он довольно скромный юноша, но о вас у него сложилось приятное впечатление.

«Я толком с ним и не пересекалась», — подумала Алетта, уловив намек князя.

— Думаю, вам стоило бы пообщаться. У меня много дел, а этот парень знает толк в управлении и политике — он работает в казначействе Гелибола, занимает солидную должность.

— Казначей, значит. Довольно скромен он для столь солидной должности.

— Этот трудяга нечасто общается с женщинами, ему по душе… работа.

Выждав долгую секунду, девушка неотрывно смотрела на Авредия, пытаясь понять манеру речи. Как-то он неожиданно замялся. Видела Алетта его племянника: мальчишка, которому едва стукнуло двадцать. Застенчивый ли он, или же просто не проявлял особого интереса в попытке охмурить баронессу, дабы заполучить желанный кусок земли? Никогда не спал с женщиной? Был девственником? Этого так стыдился князь? Неприятный момент, но не настолько же. Разве что…

От проскочившей догадки Алетта едва не поперхнулась вином. Она подавила жгучее желание закашляться, терпя жжение в легких, только прикрыла рот рукой. Для нее семья Авредия была неинтересна, но до нее доходили слухи, что кто-то из молодежи вроде бы спал как с женщинами, так и с мужчинами.

— С вами все в порядке?

— Да, в полном.

С неуверенным девственником Алетта еще могла бы справиться, даже охмурить и настроить против князя. Но если племянник Авредия просто жадный до денег гомосексуал, не поддающийся на женский флирт… Это уже она будет плясать под дудку Кастеонов, а не наоборот.

— Боюсь, я устала после долгой дороги. Оставим дела на завтра.

— В этом нет нужды, дорогая. Вы меня застали врасплох неожиданным визитом, мне потребуется время, чтобы подготовиться к обсуждению дел. Давайте поступим так. Вы хорошо выспитесь, мы позавтракаем вместе ближе к десяти часам и обсудим детали нашей следующей встречи. Я действительно давно не бывал в Сорбеце, и допустил ошибку, не уважив вашего отца своим присутствием на похоронах. А затем вы спокойно уедете. Вас это устроит?

Нет, ее это категорически не устроит. Держа дорогу в Гелибол, Алетта надеялась отыскать ответы, но и не подозревала, что нагрузит себя лишними проблемами.

— Да, разумеется, — натянуто улыбнулась баронесса, — оставим дела до завтрашнего утра.

До завтрашнего утра, как же. Да гори оно адским пламенем!

— Э-э, госпожа?..

— А-а-а!!!

Попавшаяся под руку ваза полетела в стену и с оглушительным треском раскололась на десятки частей, осыпав пол кусочками белого фарфора. У Алетты чесались руки разбить что-то еще, возможно, то чудесное зеркало в полный рост, что стояло у гардероба. Но она усилием воли заставила себя остановиться, глубоко и шумно вздохнула, а затем обернулась к Агасферу. Мужчина растерянно застыл в дверном проходе с поднятыми руками, как бы опасаясь, что и в него что-то полетит.

— Войди и закрой дверь.

Верный страж послушался и прикрыл за собой дверь с педантичной осторожностью.

— Могу предположить, что беседа с князем вас не обрадовала.

— Мы в полной заднице, Агасфер… если я еще предполагала, что он только может иметь отношение к нападениям, то теперь…

— Он признался? — Едва не шепотом спросил мужчина, опасаясь, что их могут подслушивать.

— Нет, но сказал то, что…

Алетта осеклась. Смерть отца могла оказаться не следствием болезни, а того, что кто-то постепенно травил Бимона. Кто-то близкий, кого он подпускал к себе, у кого имелся доступ к кухне, его спальне и личным вещам, а, значит, все попадали под подозрение. И Агасфер тоже.

От подобной мысли у девушки встали волосы дыбом, она бросила боязливый взгляд на собеседника. Тот лишь с искренним — как казалось — беспокойством наблюдал за ней, и это сильнее подействовало на решимость Алетты. Она ощущала, как стальные цепи власти, которые держали ее над пропастью, медленно обращаются в труху.

— Госпожа?

У нее задрожали руки, пришлось сжать их в кулак и отвернуться, чтобы не выдать слабость. Взгляд зацепился за графин с вином, и баронесса целеустремленно направилась к нему, налив себе полный бокал. К счастью, не пролила ни капли.

— Гос… черт, Алетта, что происходит?

Большой глоток все того же отвратительного пойла обжог желудок. Еще с ужина голова не перестала блаженно кружиться, сейчас так, наверное, все поплывет перед глазами.

— Скажи людям, что ближе к полудню мы отправляемся обратно в Сорбец, пусть приготовятся. Потом отправляйся в город, закупи припасы в дорогу.

— Я могу отправить кого-то из своих людей.

— Отправляйся в город и проследи за всем сам, — с напором отозвалась девушка, глянув на Агасфера через плечо. — Ты меня понял?

— Да… понял.

Когда Агасфер покинул ее покои, Алетта не поленилась закрыть дверь на щеколду, без спешки, с присущей ситуации безнадежностью. В комнате царила прохлада, несмотря на жаровню с тлеющими углями, но девушке хотелось окунуться в холод, поэтому она распахнула балкон. На улицу обрушилась вечерняя тьма, в саду изредка близ дороги мелькали охранники.

От вина Алетту бросило в жар, а корсет на платье неудобно сжимал талию. Она не без труда освободилась от одеяния, дрожащие пальцы неумело справлялись со шнуровкой, отчего баронессе уже захотелось пустить в дело нож.

В шкафу она отыскала свой любимый выходной халат, расписанный золотыми нитями — теплая и удобная одежда, слегка вычурная и буржуазная, но чем черт не шутит. Портупеи с кинжалом на правой ноге Алетта решила снять и спрятать под подушку. Она понимала, что сейчас защита ей требовалась как никогда, только удара она ожидала не от князя, а своих людей. Кто мог быть предателем? Да любой.

Беспокойство отогнало сонливость, зато алкоголь неплохо ударило по голове. Выйдя на балкон с кубком вина в руке, девушка сильнее закуталась в халат и осмотрелась. Что ее ожидало завтра? И доберется ли она до дома — вот в чем вопрос. Что если князь не спроста выдворяет ее со своей территории? Одну сестру сцапало чудище, другую закололи разбойники на дороге — чем не прекрасный вариант? Только в одном князь просчитался — ему придется иметь дело с Карлом Бевентотом, чтобы занять земли Сорбеца.

Взгляд Алетты медленно бродил по темным аллеям сада, пока не зацепился за фигуру, притаившуюся в тени фактически под ее балконом. Хотя, как притаившуюся? Беспардонно подпиравшую спиной дерево и невозмутимо наблюдавшую за ней, похоже, с самого выхода.

Наверное, стоило возмутиться. Только из горла вырвался смешок, похожий на кошачье фырканье.

— Поднимись. Есть разговор.

Раз своим людям она не могла доверять, то ведьмак, похоже, остался ее единственной надеждой.

Не сказать, что он специально остановился под ее окном, однако распахнутые двери балкона так и притягивали любопытный взор. Ламберт со спокойной душой мог назвать себя любопытной персоной, да и мысль застать баронессу врасплох подогревала его злорадство. Девчонка ничем не отличалась от остальных аристократов, любящих вытирать ноги о людей, стоящих ниже по сословию. Ее грубость и пренебрежение бесили ведьмака, и в то же время он не рискнул бы назвать Алетту слабой личностью. Власть и ответственность закалили ее, или же ослепили.

Но в данный момент мужчина наблюдал будто за другим человеком. Обостренные ведьмачьи чувства позволили услышать, как быстро билось сердце девушки, как она рычала что-то себе под нос, а по комнате разливался запах сухого вина. Даже когда она заметила его персону, то не оскорбилась и не испугалась, а только усмехнулась.

— Поднимайся. Есть разговор.

Ох уж этот приказной тон. Ламберт нахмурился и сжал пальцы, отчего заскрипела кожа перчаток. Ему претила мысль подобного обращения, обычно люди испытывали страх перед ним, как перед монстром, который мог сожрать их детей или покалечить забавы ради. Все относились к ведьмакам по-разному, но большинство воспринимало их, как выродков, только таких, которых можно нанять, чтобы убить чудищ похуже.

На входе в дом стражники Валхольм пропустили его не без раздраженных взглядов, но на втором этаже, где располагались покои девушки, царила ненормальная пустота. Ни одного охранника. Любопытно.

В личных покоях Алетты царила не менее интригующая атмосфера, девушка стояла у комода с поднесенным к губам кубком, но не пила, а тупо смотрела перед собой.

— Ну, так что за разговор? — Не дождавшись реакции от баронессы, первым прервал тишину мужчина.

— Что тебе удалось узнать?

— Хм, да в сущности ничего полезного, — сложив руки на груди, Ламберт облокотился спиной о дверь. — Ни о каких чудищах никто не слышал, не видел. На мой взгляд, бессмысленная трата времени.

Девушка неопределенно покачала головой, как болванчик, продолжая смотреть в одну точку.

— Не мое дело, но, кажется, стоило выставить охрану на втором этаже, раз вы так печетесь о своей безопасности.

— Ты прав, ведьмак, не твое собачье дело, — угрюмо пробормотала Алетта, а заем соизволила перевести на него взгляд. — Чудищ здесь не будет, так что возвращаемся завтра в Сорбец.

— И все?

— А ты еще что-то хотел? Возможно, нам повезет, и твой друг уже убил грифона.

— Что-то я не понимаю вашей мотивации, — недовольно отозвался мужчина. — Сначала тащите меня черте знает куда, а теперь говорите возвращаться. Если вы хотите…

— Я хочу, чтобы ты сопроводил меня обратно в Сорбец в целости и сохранности. Я тебе плачу деньги, а ты послушно выполняешь приказ. Все просто.

Ламберт чувствовал, как испаряются последние капли терпения и желчь подкатывала к горлу от злости. Его коробило от того, как девка с ним говорила, это мелкое хрупкое создание, возомнившее себя королевой.

— Слушай меня внимательно, принцесса, ты хоть понимаешь, с кем говоришь? Я не твой слуга, так что если не перестанешь следить за своим языком…

— То что? — Перебила ведьмака Алетта, пряча кривую ухмылку за бокалом с вином. — Нет, ведьмак, это, похоже, ты чего-то не понимаешь, раз вздумал повысить на меня голос. Ты прав: ты ни слуга, ни мой знакомый или подопечный. Ты простой наемник, человек без имени.

— Я не простой наемник, — процедил сквозь зубы Ламберт.

— Но остаешься наемником. Я тебе плачу, ты выполняешь работу. Я покупаю твои услуги, навыки… я покупаю тебя, и ты делаешь то, что я хочу. И если еще раз заикнешься о том, что твои чувства задевает моя манера речи, то…

У Ламберта окончательно лопнуло терпение, он пытался себя сдерживать, повторяя, что, подняв руку на девку благородного происхождения, схлопочет по полной. Он не боялся гонений, а вот что люди перестанут нанимать его — вполне. Охота на монстров — единственное ремесло, которое ему дано, которое ему насильно навязали.

Поначалу ведьмак принял Алетту за обычную избалованную дворянку, которая лишь лает, но не кусает. Но девка действительно подтверждала слухи, с которыми ему приходилось сталкиваться все чаще и чаще: жестокая, бездушная и самодовольная. Такую породу мужчина презирал сильнее чародеек, воспитавших свой характер благодаря обладанием магическими способностями и службой у монархов.

Сократив расстояние в три быстрых шага, Ламберт выбил серебряный бокал из рук Алетты: красная жидкость выплеснулась на пол, моментально впитавшись в ковер. Изумленное лицо девушки пришлось ему по душе, однако ему требовалось увидеть ужас, страх. Показать, что она всего лишь человек с хрупкими костями и мягкой плотью, которую не защитят никакие титулы.

— Ну что? — Шикнул Ламберт, толкнув Алетту к стене со всей силы. — Куда делась твоя уверенность?

Воздух вылетел со свистом из легких баронессы, девушка зажмурилась и хотела согнуться, но Ламберт не позволил этого сделать, прижав ее к стене. От злости у него закружилась голова, он пристально смотрел на Алетту, ожидая, когда она наберется смелости поднять на него взгляд. Но она не двигалась, только плечи ее подрагивали в такт быстрому дыханию, которое мужчина счел за признак страха, пока баронесса не посмотрела на него.

— Ты точно этого хочешь?

Удивительно, даже в такой ситуации она испытывала его, представала в образе стервы, которой все нипочем и ничто ее не способно удивить. Хотя, кое-что, возможно, сможет.

Усмехнувшись мелькнувшей мысли, Ламберт склонился ниже и впился в мягкие губы Алетты грубым поцелуем. И не прогадал, поскольку девушка от неожиданности попыталась отпрянуть, да только некуда ей было бежать. Но мелкая дрянь нашла способ вырваться, прокусив ему до крови губу. Выругавшись, Ламберт быстро отпрянул, прикрыв рот — на пальцах остались мелкие бусинки крови. Но он позабыл о боли, когда увидел выражение лица Алетты: страх смешанный с удивлением и оскорблением. Любопытно.

Вкус крови и сухого вина, оставленного поцелуем, словно масло, брызнувшее в огонь любопытства. Медленно, выступая шаг за шагом, Ламберт вновь приблизился к Алетте и склонился над ней, оперевшись руками о стену — чтобы она точно не сбежала. Ему нравилось, то что он видел — девчонка понятия не имела, что от него ждать, теперь не она владела ситуацией. Это уже не ее игры в дворянку и простолюдина, а простая истина: мужчина и женщина.

Ламберт не знал, что пытался найти в ее глазах, переливающихся изумрудным блеском. Но одно он понял моментально, и это вызвало у него усмешку:

— Да у тебя никогда мужика не было, я прав?

Звонкая пощечина, которую ему тут же влепила Алетта, послужила лучшим ответом. В этот раз Ламберт заставил себя сдержаться от криков и медленно вернуть взгляд к девушке. Он смотрел недовольно, но уже не ощущал обжигающую злость. Зато все отчетливее ловил себя на мысли, что хочет… просто хочет ее.

Мужчина уверенно подался вперед и поцеловал девушку, все еще ожидая, что она будет сопротивляться, но на этот раз ее будто сковал паралич. Алетта не сопротивлялась, но и не отвечала взаимностью. Он слышал, как бешено колотится ее сердце, как дрожат ее руки, она даже дышать перестала. Не хотелось, чтобы девушка вот так упала в обморок, поэтому мужчина начал покрывать поцелуями ее шею. Она упорно не хотела поддаваться, однако тело не обманешь: сладкий стон сорвался с ее губ, и пусть Алетта попыталась его проглотить, Ламберту большего и не требовалось.

Подхватив девушку за бедра, мужчина закинул ее на плечо и скинул на просторную кровать. От неожиданности Алетта даже воскликнуть не успела, однако резкая смена обстановки заставила ее запаниковать и попытаться сбежать, но ведьмак вновь толкнул ее на мягкую перину. Больше она не металась, а напряженно смотрела на него, с каким-то нелепым осуждением, за которым пыталась спрятать страх. Осознание, что баронесса боялась его, возбуждало лучше любых ласк. Ламберт упивался этим взглядом, и, неспешно освобождая себя от одежды, с наслаждением наблюдал, как тает защита Алетты.

Она всего лишь маленькая беззащитная овечка в шкуре волка, которая, стоит отдать должное, сохранила самообладание, когда он полностью разделся. Глянула ему в глаза затравленным взглядом и отвернулась. Просто отвернулась, будто смирившись с неизбежностью, шумно вздохнула и упала на спину. Сдалась. Только было в этом жесте что-то такое, отчего Ламберту стало не по себе.

Тем не менее останавливаться мужчина не собирался, уж слишком давно она дразнила его. Он взобрался на нее и забрался рукой под длинный подол халата, проведя ладонью по гладкому девичьему бедру и стянул нижнее белье. Ее ноги были напряжены, и, чего Ламберт опасался — она оказалась сухая, как щепка. От его прикосновений девушка вздрагивала, но не в блаженном экстазе, а от страха, отчаянно пытаясь не свести ноги. Дурочка только себе делала хуже.

— Расслабься, — прошептал он ей над ухом, — иначе себе хуже сделаешь.

Он уже и забыл, как трудно приходилось с девственницами, но Алетта последовала его совету и больше не сжималась. Она мерно дышала, поддаваясь его ласкам, и к собственному удивлению, Ламберт не потерял желание, оно только возрастало, и в какой-то момент ему надоело ходить вокруг да около.

Раздвинув ноги девушки, он рывком вошел в нее, и похоже, совершил ошибку. Алетта закричала так, будто ей руку оторвали, и если бы ведьмак не прижал ее к кровати, то уже у него оторвали бы кое-что. Девушка не шевелилась, застыла и шумно втягивала воздух через нос. Выждав мгновение, Ламберт начал двигаться, заставив Алетту зажмуриться.

— Я же говорю, расслабься, — несколько резковато прошипел мужчина, но к удивлению, девушка послушалась.

Больше она не сопротивлялась, а податливо изгибалась ему навстречу, стараясь прильнуть как можно ближе. Скованность все еще присутствовала в ее движениях, но от каждого стона — тонкого, жалобного, надрывистого — у ведьмака сносило голову. Он входил в нее быстрее и глубже, пока едва не начал вдалбливать ее в кровать на пике экстаза.

Когда волна напряжения ушла, Ламберт шумно выдохнул и завалился рядом на кровать. Он ощущал себя раскаленной печкой, из которой валил жар и пламя. Мышцы расслабились, наполнились блаженной слабостью. Хотелось лежать на простынях, хранивших тепло и запах женского тела до глубокого утра.

Алетта не произнесла ни звука, молча лежала и тяжело, размеренно дышала, глядя в потолок несколько минут, а затем также бесшумно встала с кровати. Ламберт не стесняясь наблюдал за ней, как она закутывается в халат и в легком замешательстве осматривается, идет к столику и наливает в чистый кубок вино. Маленькая ростом, с крепкими бедрами и широкими плечами, словно песочные часы, она задумчиво смотрела в красную жидкость на дне кубка.

— Одевайся, — голос ее прозвучал неожиданно холодно и грубо. Не то чтобы ведьмак рассчитывал услышать радостные вздохи, однако контраст застал его врасплох.

— Даже не…

— Я сказала одевайся и убирайся вон.

Теперь Ламберт понимал, что злость была не напускная, и опасный блеск во взгляде Алетты стоял не только из-за эмоций, но подступающих слез. Мечтательная пелена моментально развеялась, уступив место осознанию, что он перешел черту. Он, идиот, действительно перешел черту, ведь затащил в кровать не какую-то девку с улицы, а знатную девушку, да еще и против ее воли. С последним, конечно, еще можно поспорить, но все же…

В такой ситуации говорить что-либо бессмысленно, Ламберту стало гадко от сложившейся ситуации, он испытывал обиду и раздражение: на себя, на Алетту, на все вокруг. Как обычно.

Натягивая на себя одежду, ведьмак изредка поглядывал на девушку, но та смотрела в окно и уже наливала себе второй бокал вина, когда накинул куртку. Хотелось что-то сказать, но подозревал Ламберт, что подносить зажженную спичку к этому бочонку с порохом лишний раз не стоит.

Он ушел, просто закрыл дверь в ее покои и почувствовал себя куском собачьего дерьма. Радость одного момента — стоила ли она того?

— Что ж… об этом завтра и узнаем.

Комментарий к Незванные гости

Пупсики, всем привет! На следующей неделе я не смогу выложить главу, так как отправляюсь в отпуск. Но надеюсь, что эта глава доставит вам удовольствие, и вы меня простите. Жду ваши отзывы, комментарии:) И всем приятного чтения!