Два наших взгляда. Книга 2

Глава 21

Ульрос. Тот, кому пришлось стать королем.

Работать во благо своего народа, это далеко не самая легкая обязанность. Можно даже сказать, что это самая ответственная должность в любой стране. От твоих поступков и решений может случиться как общее благо, так и разруха и беда для всей страны. Я никогда не хотел становиться королем, а просто мечтал жить в свое удовольствие во дворце вместе с отцом и младшим братом. Подчиняться родителю и не переживать ни о чем, ища возможность перекинуть право наследия на Лерье. Я не был избалованным или эгоистичным, просто не хотел нести ответственность на своих плечах, как того желал папа.

В окружении послушных вышколенных слуг и восхвалявших каждый мой шаг придворных, мне не нравилась откровенность отца и его лучшего друга и советника. Они могли меня отругать, наказать и даже надавать подзатыльников.

Тогда я не понимал, что только они были относительно честны со мной. Только их словам и мнениям я мог и обязан был доверять. А не тем, кто лишь старался подмазаться ко мне в детстве, надеясь оказаться приближенным в будущем. Ведь я обязан стать по своему рождению королем, либо разделить бремя власти с братом.

Еще одним горьким воспоминанием из прошлого была моя мать. Конечно, если так можно называть женщину, что смотрела на меня безразличным взглядом во время наших трех встреч. Ни добрых слов, ни нежных объятий., ни поцелуев я от нее не видел. Она лишь говорила мне заученные слова, которые не чувствовала сердцем. Может за этот холод, а может и за что-то еще, мой дракон ненавидел эту женщину и не желал быть с ней рядом ни секунды. А вот игрушки и книги, что мне передавал отец якобы от любящей мамы, сущность не отталкивала. Этот непонятный феномен я так и не раскрыл для себя. Возможно, папа сам их выбирал и пополнял магией, а может и нет. Не хотелось знать правду, потеряв веру в мать, какой бы она не была.

Сперва я думал, что она боится мнения окружающих, стараясь скрыть свои истинные чувства. Еще бы, простая деревенская девчонка стала королевой, полюбившись королю. О таком хорошо мечтать, забывая о тех обязанностях, которые накладывает приобретенное положение. Списывал на шепотки, которыми обсуждали ее внешний вид, манеры, воспитание, поведение. Даже будучи ребенком, я понимал, что никто королеву не жалеет. Скорее, наоборот, смеются и ненавидят за удачливость. Пронырливые крысы, вот кто окружал бедняжку из глубинки, пока отец пропадал на совещаниях, не особо отвлекаясь на проблемы супруги.

Потом родился Лерье, а наша мама, не совладав с собственными страхами, уехала жить в глубинку. Независимо от этого, в моем мире стало на одного важного человека больше. Для брата я был готов противостоять всем лордам и леди, хотел защитить покой и обеспечить беззаботное взросление младшего. Отец гордился моими порывами, называл их самыми важными в этой жизни, хвалил и помогал по мере сил. Учил ценить искренность и прислушиваться к сущности. Дракон воспринимает мир по-другому, и этим может значительно облегчить мою жизнь. Ему можно верить куда больше, чем окружающим. Он со мной до самой гробовой доски, а они лишь временные попутчики.

Я думал, что впереди меня ожидают десятилетия жизни в тени отца, но случилось несчастье. Погиб Фальран Ранев, надежный помощник отца и первый советник королевства. За спасение отца я был ему безмерно благодарен, но это как-то повлияло на дракона отца, лишив его самого воли к жизни. А еще это принесло окончательный разлад в отношения с королевой. Она попросила свободу от отца, и он позволил. Видимо, прошла его любовь, вот и смог отпустить дракон бывшую милую сердцу. Такое случается редко, но порой, если связь образуется не особо сильная, с годами дракон отпускает ту, что назвал своей.

С уходом матери закончились и подарки, наполненные вкуснейшей магией для роста сущности. Первые несколько недель было очень сложно, почти невыносимо от тоски, что мучила дракона без ее магических подарков. Мне не хватало не королевы-матери, а ее вкусной магии. По совету отца я стал «принюхиваться» к магии живущих во дворце обладателей дара. Вскоре я нашел приемлемую для себя магию на замену. Не совсем та, которой я желал и к которой привык, но приемлемая и вполне вкусная. Ее носительницей оказалась герцогиня Соринь, молодая, сильная, смелая и добрая к осиротевшему мальчику при живых родителях. Место кормилицы возвысило род Соринь над другими и дало им благосклонность отца и мое расположение. А вот для более разборчивого Лерье никто не подошел, что привело к неприятным для меня последствиям.

Первое время отец еще мог контролировать дракона младшего брата, игнорируя его постоянное недовольство, подавляя его силой, но потом, когда Лерье стал расти, вступив в стадию драконьего становления, отцу пришлось переехать с ним в дальнюю резиденцию. Только сила дракона отца могла подчинить белую сущность очень перспективного Лерье, вот и передал он мне власть в стране намного раньше, чем планировал.

Хорошо ли я справлялся тогда, плохо ли, не знаю. Я внезапно стал властителем страны, и часто ошибался, верил советникам, что обманывали меня, утаскивая государственное имущество в собственные хранилища.

Случившийся заговор помог обзавестись верными союзниками, убрав из своего окружения воров, предателей и убийц. Пусть я не очень удачно начал свое правление, но сумел исправить свои ошибки постепенно. Готовя бал, на котором желал объявить об итогах попытки переворота, я первым делом составил список обязательных гостей. И в обязательном порядке хотел заставить на этом балу появиться герцогиню Ранев. Как глава рода и мать Эльзы Керверской, она обязана быть на столь важном вечере и показать всем, что они сильны в своих потомках. Подумать только, род, в котором в каждом поколении рождаются одаренные целители и не менее одаренные друиды. Однако, делец из Иридена еще более замечательный, чем маг. Хотя, я точно знал из докладов разведки, что этот мужчина постоянно рассуждающий о доходах и рентабельности, в прошлые годы мог убивать врагов магией. Конечно, он не злоупотреблял этим и карал подобным способом лишь пару раз, спасая свою жизнь.

— О чем задумался? Не уж-то отчет от казначея столь занимательный? — спросил Лерье, откладывая свои бумаги.

— Нет. Эта писулька меня не волнует. Тут другое. Размышляю, как заставить приехать на бал Малерту Ранев. Другая бы обязательно прибыла, как только узнала о том, что будут чествовать ее детей. А эта женщина… Она упрямая, как стадо вьючных животных. Не приедет, не ответит на письмо вовремя, и не станет стоять в кругу знатных особ, получая заслуженную похвалу.

— Может, не стоит ее заставлять, — как-то мягко спросил брат. — Она же не обязана всю жизнь опекать своих детей. Они выросли образцовыми и она давно не требует у них отчета по каждому поводу.

— И что? Они ее дети. Разве для матери не является самым важным благополучие ее родных детей?

- Вот именно, что благополучие. Они здоровы, сыты, и в безопасности. Получили отменное образование, прошли проверку матери в прошлом. Она и сейчас поддерживает с ними контакт, дает свои бесценные советы и помогает, если они это попросят. Больше смысла опекать взрослых детей я не вижу. Малерта Ранев хорошая мать. Просто отменная, как на мой взгляд.

— Почему ты ее всегда ее защищаешь? Потому что ее магия тебе подходит? — откровенно спросил я, припомнив, как сам в первые годы мог отстаивать мнение леди Соринь, находясь в некотором опьянении от ее магии.

— Возможно, — уклончиво ответил брат. — А может, все потому, что я увидел в ней неординарную сильную личность. Она необычная, добрая и справедливая, детей любит. Простым людям помогает, работая, хотя могла бы сидеть в своем доме и ничего не делать. Наслаждаться жизнью в достатке.

— Я не спорю, но Ириден помогает стране. По сути он становится, как в свое время его отец, советником короля. Пусть не единственным, но одним из тех, кто может мне возразить. Разве он не достоин увидеть радость и одобрение в глазах матери? Я не говорю уже об Эльзе, ей бы наверняка хотелось ощутить поддержку в столь сложный момент жизни.

— Согласен, но Малерта сложный человек. Ей просто приказать не выйдет, — откинувшись на спинку стула, Лерье поднял глаза к потолку. — Знаешь, я вижу только один выход из непростой ситуации, и он сулит тебе недовольство герцогини Ранев. Готов ли ты к этому? Не пожалеешь ли?

— С чего бы мне жалеть? Что такого ты знаешь, чего не знаю я? — насторожился я, все больше хмурясь.

— Это не моя тайна, и рассказывать тебе столь серьезный секрет отца я не стану. Обратись к нему, пока я организую приезд Малерты Ранев. Только после него ты сможешь осознать всю важность этой женщины в судьбе нашей семье.

— Ты меня пугаешь. Но я согласен.

В тот раз я не мог представить, каким шоком для меня окажется правда о моем появлении на этот свет. Подумать только, в буквальном смысле Малерта Ранев была моей матерью, как в магическом смысле, так и в физическом.

Отец откровенно рассказывал, как сильно любил и завидовал счастью лучшего друга. Как ненавидел себя за эти отвратительные чувства. Не правильно это. Не хорошо расспрашивать обо всем, в надежде услышать, что не ладно в их семействе. Подумать только, любить обоих по-своему, и носить в душе боль, что не сможешь никогда вбить клин между ними. Не ради себя и не ради своих сыновей, а для спокойствия драконьей сущности. Сердце болело еще сильнее, когда погиб лучший друг. Из-за чувства вины он отпустил любимую, не желая навязываться и видеть ненависть в глазах герцогини, которая обожгла его лишь раз на погребальной церемонии. Что он в тот момент испытал, я представить не мог.

— Как ты все это пережил? Как не потерял контроль над драконом? Разве потеря истинной не ведет к подобному? Не сводит нас с ума бесповоротно и навсегда? — спросил я, не представляя, какой волей обладает это мужчина.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что моя ситуация с самого начала была обычной. Я хоть и ощутил в Лерте истинную, но не имел возможности прикасаться к ней или получать ее любовь в ответ. Она образцовая. Во всех амплуа, и мужу никогда не изменяла, даже в мыслях. Все остальные мужчины были для нее только друзьями, и никакие намеки она не замечала, — отец улыбнулся, показав куда больше, чем думал.

Нежность, любовь, тепло. Он не забыл их время, хоть и прошло очень много лет в разлуке. Настоящая забота о чувствах друзей, которым он точно причинил бы сильную боль своей правдой.

Я откровенно завидовал отцу, хоть и жалел его.

— Я в буквальном смысле сходил с ума от боли, в одночасье потеряв и Фальрана, и Малерту. Ненавидел себя за свою родословную, ценящуюся выше, чем жизнь моего лучшего друга, всегда помогавшего мне в любой ситуации, прикрывавшего меня перед отцом и всем советом.

— Я помню его как умного, доброго и рассудительного мужчину. Он помогал мне, поучал и разъяснял последствия моих поступков. И если подумать, то разве он не должен меня ненавидеть? Я же ребенок его женщины от другого мужчины? Как быть с этой правдой? Неужели он ее воспринимал как-то иначе?

— Иначе… Да, скорее всего, так и было. У Фальрана была своя особая точка зрения. Он видел в тебе и Лерье своих племянников. Он вас любил, как родных. Обещал всегда быть на вашей стороне, даже если вы оба переймете мою глупую привычку ввязываться в авантюру. А в то время я был очень ветреным.

— Любил друга, любил его жену. Ты же любил и их детей? Я не ошибаюсь?

— Конечно, любил. Закидывал подарками, слушал об их победах и поражениях. Если бы я хоть раз ощутил ответную любовь Малерты, то не посмотрел бы на все, что имел. Наверное, не посмотрел. Сейчас и не знаю, как бы поступил, оглядываясь назад. Но это отрешение и четкая граница дружеских отношений, они помогли мне и дракону не обезуметь от чувств к Лерте. Это спасло меня от сумасшествия. Ничего не связывало меня с истинной, но были ее дети, и вы с Лерье, что и стало моим якорем. Затем начались проблемы твоего брата с контролем. Я не посмел просить Малерту и далее поддерживать вас магией, совести не хватило, а если бы в тот раз я настоял… впрочем, разве это сейчас важно? Время давно ушло. Зачем теперь предаваться раздумьям.

— Согласен. Но для меня странно думать о том, что у меня есть мать. Пусть и условная, но эта женщина помогла мне родиться. В каком-то смысле она любила меня, в другом случае я бы не жил сейчас. Ведь магия драконов вредная, она не смогла бы принять магию безразличной к мне женщины.

— Да, Малерта любила вас, хоть и не могла показать свои чувства открыто. Ведь двор не дремлет. Некоторую теплоту к вам сплетники могли принять за уважение, но вы привязались бы к ней очень быстро. Сам должен понимать, дракон принял бы ее, как вашего единственного донора. Ты никогда не думал, почему при всей дружбе с Фальраном, мы никогда не общались с Малертой?

— Как-то не задумывался над этим, — неопределенно пожав плечами, я и сам удивился.

Для меня это было неожиданным открытием. Я знал про семью друга отца, он много раз рассказывал о детях, кажется, даже знакомил с ними, но все так и обошлось смазанной встречей на каком-то небольшом мероприятии. А вот саму леди Ранев я не видел в прошлом достаточно близко, чтобы распробовать ее магию.

— Я ее даже плохо помню. Какую она носила тогда прическу, как держалась в обществе. Смутный образ в воспоминаниях, и все.

— Вот именно. Лерта желала вам с Лерье свободы. Планировала поставлять магию в предметах, но вмешалась судьба.

После разговора я заперся в своем кабинете и долго думал в одиночестве.

Как мне теперь быть? Как общаться с Ириденом — братом по материнской линии. Как смотреть в глаза Эльзе, которой принес столько боли? Ну и друг… может быть, не брат по крови, но по духу точно. Я подвел их всех своими требованиями и амбициями. Едва не погубил счастье тех, кто мне близок.

Как же это неправильно и противно, осознавать, насколько несправедлив этот мир, подаривший отцу любимую женщину, связанную с близким другом и соратником. Принц и король, по мнению многих, всесилен и не ограничен никакими правилами, как приличия, так и морали… Дедушка и бабушка выбрали путешествия, передав страну сыну, да и не стали бы они вмешиваться в дела взрослого и самостоятельного сына, а теперь и внуков. Этакая вседозволенность не нравилась мне, и я не любил общаться с ними. Ведь отошедшие от дел драконы не осознавали до конца, насколько это тяжелый труд — править, неся ответственность за каждое слово.

Пережив оставшиеся пару дней, пролетевших неожиданно быстро, я принялся встречать гостей, выслушивая их лесть, похвалу, и конечно, просьбы. Сегодня они меня все раздражали. Жужали надоедливыми мухами, отнимая шанс поговорить с той, кто на самом деле мог стать мне мамой. Моим глотком пьянящей свободы.

Я нес заученный бред на награждении, раздавал ордена, восхвалял, приукрашивал подвиги достойных и слегка угрожал остальным. Я мечтал оказаться наедине с герцогиней Ранев, и поговорить откровенно. Будет ли она готова общаться со мной сейчас, спустя годы после того, как я вел себя словно засранец? Хотя… Лерье же она приняла. Не отказала стать донором магии, не отталкивает его.

Сама Малерта Ранев оказалась настоящей красавицей, словно красота с годами становилась лишь выразительнее. Гордая посадка головы, прямая спина, степенный шаг. Настоящая леди, что знает себе цену.

Я ждал момента, когда смогу пригласить ее на разговор в кабинет, где смог бы не думать об окружающих.

Мое нетерпение приметил Ириден, спросив прямо, с чего бы я такой напряженный сегодня.

— Все сложно. Узнал я сегодня, что твоя мама когда-то давно помогла отцу, хочу отблагодарить ее. Если не деньгами и землями, то хотя бы словами, — я неопределенно повел плечами и в очередной раз снисходительно улыбнулся.

На нас смотрели многие из присутствующих, давать тему для разговоров не хотелось.

— Мама на тебя разозлилась, — я удивленно переспросил, чем уже успел насолить герцогине. — А кто ей платье прислал, вынуждая приехать?

— Какое платье…? — я был удивлен, и не сразу припомнил слова брата о недовольстве герцогини, которая обязательно приедет. — Не я это все учудил, а брат. Поставил цель ему вытащить несговорчивую затворницу, а как он этого добьется, уже и не интересовался. Тогда было важно ее присутствие.

— Ничему ты не учишься, — покачал головой Ириден. — Ваше величество, как же вы можете постоянно плясать на садовом инвентаре?

— Опять нарываешься на репрессии? — усмехнулся я, не злясь на брата.

Он ведь прав, и не обидели меня эти слова. Скорее, приободрили.

— Как извиниться перед ней? Чем можно заслужить ее одобрение?

— Одобрение? — удивился Ириден. — Даже не знаю. Признай свою ошибку, объясни, что не знал, как иначе заставить приехать. Мама любит откровенность. Она, может, и леди из высшего света, но работа целителем наложила отпечаток. Гордая, смелая, богатая и простая в общении. Вот такая у нас мама.

— Повезло.

Поблагодарив друга, я улучил момент и улизнул в кабинет, куда и привели Малерту Ранев. Сердце билось где-то в горле, мешая дышать. И сам не ожидал, что буду так сильно нервничать. Казалось бы, за годы аудиенций я просто обязан привыкнуть к общению со знатными личностями, но нет. Сегодняшняя встреча была определенно другой, куда более значимой для меня.

— Проходите, леди Ранев, присаживайтесь, — лишь смог я указать на диван, заставляя себя стоять неподвижно. — Если желаете, я прикажу подать легкие закуски и вино. Ну, или сок с настоями, — под удивленным и скептическим взглядом поправился я.

— Что же, если это вас устроит, то можно и сок с настоем. Успокоительный.

Малерта Ранев явно подшучивала надо мной, но я не стал заострять на подобном внимание. Не для ссоры я ее сюда вызвал.

Красивой походкой она подошла к дивану и устроилась на нем. Я же опомнился и вышел, чтобы отдать указания стражам. Они привыкли организовывать мне перекусы во время долгих заседаний в кабинете. Приблизительно знают, чему я буду рад, а что останется нетронутым.

Вернувшись в кабинет, я устроился напротив герцогини и внимательно на нее посмотрел. Ни капли страха, неуверенности или жеманства. Словно передо мной был мой советник, а не леди, что годами не посещала подобные сборища.

— Прежде всего, я хотел перед Вами извиниться. Ситуация с платьем приключилась неприятная, но я должен был заставить вас приехать. Для статуса ваших же детей старался.

— Если вы думаете, что я так уж сильно нужна сыну и дочери, то сильно заблуждаетесь. Они привыкли к моей холодности за годы, что я заменяла им и отца, и мать. Можно сказать, я сознательно от них отдалялась, желая воспитать самостоятельных и независимых людей. Если им что-то действительно нужно, они сами приезжают ко мне. Так уж заведено в нашей семье.

— Вы, и правда, сложны в понимании. Сильная и независимая от мнения окружающих. Я рад наконец с вами познакомиться лично.

В дверь постучали слуги, принесшие полные подносы разных закусок и напитков, и на какое-то время я замолчал. Отклонился от стола, позволяя расставить блюда и разлить по бокалам напитки.

Что еще ей сказать? Зачем я вообще это затеял? К чему мне мама сейчас? Тысяча вопросов одолевали меня, и я даже был готов отступить, но все же желал узнать правду.

— Почему? Ответьте только на это вопрос, — решительно спросил я, не собираясь больше тянуть время. — Почему вы оставили нас с братом? Неужели вам было безразлично, выживем мы с ним без подпитки или свихнемся, не получив донора?

— Вы знаете, — прошептал она и закусила нижнюю губу.

— Да. Теперь знаю. Выслушал историю отца и принял его точку зрения на все, произошедшее тогда. Узнал позицию брата и его мнение о вас. Теперь хочу понять вас саму, герцогиня. Сделать выводы, соотнося с тем, что вижу и услышал от них.

— Это будет нелегко, так как я сама все еще не понимаю себя. Но вы точно не были проектом или чем-то в этом роде. Я помогала другу, которого уважала, и можно сказать, боготворила. Хотя это не мешало мне иногда считать его психом. Иногда хотелось отлупить по голове неразумного прогрессивного фантазера.

— Надо понимать. Папа сложный человек. А все его идеи, на первый взгляд, оторваны от реальности и не применимы в быту. Однако, вашему покойному мужу нередко удавалось воплотить их, слегка изменив.

— Да, это так, но сейчас мы говорим не о нем. Ваш отец, он очень великодушный, добрый и отзывчивый. Он не мог оказаться втянутым в подобный заговор для свержения белых драконов с трона тогда. Его поддержка была не так сильна, как ваша сейчас. Ему были необходимы наследники, словно воздух. Я предложила помощь и изучила необходимые материалы. Я не думала, что все получится столь легко. Одно дело, что его дракон благосклонно относился к моей магии, и совсем другое — принять ее в собственных детях.

— И вы решили поддерживать нас магически на расстоянии. Но тогда почему перестали это делать?

— Я обозлилась на всех. Погиб муж. Друг оказался косвенно виновным в его смерти. Дети постоянно спрашивали про отца, а я не знала, как ответить, чтобы не разреветься у них на глазах. Потом Эльза стала чудить, а Ириден, напротив, превратился в идеального сына, но с жестокими наклонностями. Он решил защищать меня и сестру, как единственный мужчина в семье. Я признаю, что несколько раз он едва не нарушил закон. Дуэли дуэлями, но всему есть предел. Я не уверена, что смогла бы сдать его стражам, стань он убийцей, но и знать, что именно совершил мой ребенок, было бы очень больно.

Она замолчала, словно подбирая слова. И я не стал ее торопить. Откровенность собеседницы мне нравилась куда больше, чем оправдания, облаченные в длинные описания прожитых лет. Из-за донесений разведки, об Эльзе и Иридене я знал, возможно, больше фактов, чем она. Как именно вел себя в академии герцог Ранев с теми, кто пытался унизить его, впечатлило бы любого палача. Однако незаслуженно он никого не трогал. Тут я гордился принципами брата. Старшего брата…

— Я помнила, что где-то там есть еще два мальчика, которым нужна моя поддержка и магия, но никто не обращался за ней, а значит, не было смысла навязываться. Думала, что давно найдены доноры для вас, и не лезла. Так прошли годы моей жизни в добровольном заточении. В заботах о роде, в попытках воспитывать двух абсолютно разных детей и практике целителя. И только увидев Лерье год назад, я поняла, как сильно напортачила. Понимаю, что Вам я должна принести свои извинения. Взрослому, сильному и самостоятельному. Простите меня за совершенные ошибки, если сможете.

Она склонила голову в поклоне и замерла.

Как же мне быть сейчас? Сказать, что тревожиться не стоит? Что я простил и понял ее? Но так ли это? Все детство я мечтал о любящей матери. О ее теплой улыбке, добром взгляде. Желал просто поговорить с ней, рассказать, как сильно скучаю, о чем грущу, какой предмет мне не дается. Я даже говорил с ней мысленно пару лет, придумав для себя некий образ заботливой женщины, которой есть дело до меня. И что теперь? Что делать, когда подобная мама сидит напротив меня? Почему же я не могу даже слова сказать сейчас?

Так мы и сидели в тишине. Малерта Ранев не поднимала голову, а я сжал кулаки до боли.

— Я не знаю, что вам ответить. Вы ничего мне не должны, если разобраться. Скорее, это я вам должен сказать спасибо. Но меня тревожит другое. Почему вы не зовете ни меня, ни отца по имени? Неужели мы для вас — безликое «король»? Разве мы лишь наша должность при дворце? Разве вам не обидно быть просто целителем?

— Вы Ульрос, а он Сарион, — произнесла она, поднимая голову и смотря мне в лицо.

Уверенный и спокойный взгляд мне нравился. И я мог понять, отчего Лерье так привязался к ней.

— Хорошо. Впредь так и обращайтесь к нам, лишь на людях добавляя титул.

— Мне придется и дальше приезжать во дворец? — удивленно переспросила герцогиня.

— Конечно! Теперь ваш род вновь приближен к нам, к королевскому трону. Значит, и на все балы, званные обеды и ужины, прогулки по парку и прочую дребедень вы приглашены априори. Как магический донор Лерье и друг короля Сариона.

— У меня была неприкосновенность от вашего родителя.

— Была, и отменять указом я ее не стану из уважения к нему. Но подумайте, настолько ли вас тревожит общество знатных особ, чтобы вновь ранить вашего старинного друга? Он ведь тоже потерял вашего супруга, но еще и мучился чувством вины все эти годы. Может, хватит его наказывать?

Я бы хотел услышать ответ сразу, но она лишь неопределенно кивнула головой. Если мы все хоть что-то взяли от нашей матери, то большего ожидать сейчас не стоит.

— Буду благодарен и этому. Но прошу, приезжайте к нам во дворец, как можно чаще. Ни я, ни брат сейчас не можем отлучаться по личным делам, а видеть вас нам будет приятно всегда.

Поднявшись, я протянул ей руку, запечатлев легкий поцелуй на пальцах герцогини. Холодные, почти ледяные, они сподвигли меня сжать их и попробовать отогреть дыханием.

— Не нужно, Ваше Величество, — хмуро глянув на герцогиню, я приподнял бровь ожидая ответ. — Ульрос.

— Так-то. Вы желаете вернуться к гостям или отбыть домой?

— Домой будет предпочтительнее. На сегодня с меня достаточно лести и оценивающих взглядов.

— Я вас понял. Тогда вас проводят коридорами к портальной зоне. Но через два дня жду вас здесь, на скромном королевском обеде. Будет узкий круг знакомых вам людей. Ваши близкие, мои, и Соринь в усеченном составе. Еще пара-тройка друзей.

— Значит, до двадцати человек. Радует, что не до сотни, — усмехнулась Малерта Ранев, передернув плечами.

— Это в ваших интересах. Чем больше у нас будет общих встреч с теми, к кому цепляться не стоит, тем меньше будут лезть и к вам. А в любом разговоре с любопытствующими загадочная улыбка и пара намеков куда лучше, чем утомительные расспросы о прошлом. Поверьте, двор не изменился за то время, пока вы отсутствовали.

— Поверьте, Ульрос, двор никогда не изменится.

— Согласен.

Передав леди стражам, я вернулся в общий зал, чтобы вновь улыбаться и наблюдать. Если мое отсутствие и заметили, то никто не сказал и слова. Не их это дело, куда отлучается король, пока остальным позволено веселиться.