Два мутанта

64

Тяжело раненого Хука Ганс на руках дотащил до лодки.

— Дом, — хрипел Хук, — нельзя отдать им дом. Там наши, там продержимся. И тогда озеро — наше. И все это место — наше.

Ганс почти не слушал своего командира. Уложив его на дно лодки, он столкнул ее в воду и забрался следом сам. Пулемет лежал тут же, а больше Гансу ничего и не нужно было. Подгребая веслом то с правого, то с левого борта, он не думал об опасности аномалий. Не повезет, так не повезет. Все равно ничего с этим он сделать не мог. Зато дом впереди становился все ближе, и, стараясь попасть к нему как можно быстрее, Ганс напрягал последние силы. Странное дело, но ему казалось, что дом не ждет покорно, пока на него высадятся новые хозяева, а испуганно удирает прочь, не желая даваться в руки чужакам.

— Не уйдешь, — сипел ему вслед Ганс, налегая на весло.

И дом не ушел. Вскоре лодка ударилась бортом о платформу и Ганс тут же привязал ее за кусок доски, торчащей из настила. Труднее всего оказалось перетащить на платформу грузного Хука. На крики никто не отзывался и Гансу пришлось корячиться самому. Потом настала очередь пулемета. Его Ганс сразу установил на сошки и пристегнул коробчатый магазин.

Только убедившись, что все готово к обороне, Ганс двинулся на поиски своих людей. В доме никого не было. Свет не включался. Темнота и тишина. И сколько Ганс не звал, никто ему не отозвался.

— Плохо дело, — устало сказал он, возвращаясь к Хуку. — Напугал ты их, видимо, своими угрозами, вот и свалили куда-то.

Хук лишь слабо стонал в ответ, по всей видимости, даже не слыша своего пулеметчика.

Движение факелов на берегу привлекло внимание Ганса.

— Вот он, наш домик! — орали с берега радостные, словно пьяные от победы, голоса. — Мы богаты! Урр-а-а-а!

— Сейчас я покажу вам победу, — зло сказал Ганс, устраиваясь рядом со своим пулеметом. — Сейчас вы у меня попразднуете.

Стальная плеть хлестнула по берегу, сбивая радостные крики, ломая тела, сшибая торжественный огонь факелов. На берегу заорали, забегали, побросали в воду оставшиеся факелы. Потом с берега по дому начали сажать из автоматов. По всей видимости, теперь ни одна аномалия не мешала им стрелять: вокруг Ганса засвистели пули, полетела во все стороны выбитая щепа.

— Отлично, — зло обрадовался Ганс.

Короткие вспышки на фоне темной стены леса смотрелись гораздо более удобной мишенью, чем факельное шествие на берегу. Ганс жалил их своими очередями, не жалея патронов, и смеялся в полный голос. Вспышки гасли одна за другой и больше не появлялись.

И не было в целом мире счастливее пулеметчика, чем фримен Ганс.