Два мутанта

50

Не обладая способностями мутантов-дисаров, и не умея пользоваться детектором аномалий, Феникс все-таки отчасти аномалии на животном уровне ощущал, не столько ощущениями, сколько нервами и чем-то глубоко инстинктивным, позволяющим предчувствовать сам факт опасности заранее. Поэтому ночное путешествие на лодке нисколько его не пугало. Разве что, для уменьшения риска, он постарался минимизировать путь по воде и высадился вблизи от лагеря «свободников».

Никого не потревожив, он сразу же двинулся в сторону южного прохода, рассчитывая затемно покинуть озеро, рядом с которым стало слишком многолюдно. Да и угроза Штыка убить его при следующей встрече, хоть и представлялась несерьезной, где-то глубоко внутри беспокоила Феникса. А ведь он, научившись противостоять любой угрозе извне, внутренний дискомфорт переносил с большим трудом.

«Долговские» «точки», то и дело беспокоящие своим стрекотанием ночную тьму, только успокаивали Феникса. Ведь, судя по звукам, «долговцы» вели зачистку рядом с северным проходом. Значит, южный пока свободен и можно спокойно убираться подальше от этого места. Однако, чем ближе он подходил к хорошо знакомому месту, тем сильнее становилось беспокойство.

Не понимая причин, Феникс удвоил бдительность и финальный участок пути проделал по верху: забравшись на толстое дерево, прошел по его ветвям до следующего и вскоре уже мчался над землей, почти не заботясь об аномалиях. Ночное зрение, как всегда, работало на высоте. Причина беспокойства вскоре стала ясна: рядом с проходом расположились четверо людей, трое из которых дремали, положив руки на оружие, а четвертый внимательно осматривал окрестности с помощью какого-то устройства, отдаленно напоминающего бинокль. Ночное зрение не позволяло видеть цвета, но Феникс нутром почувствовал, что перед ним еще одно подразделение «Долга».

Он собирался осторожно пройти над ними по ветке дерева, но едва сделав первый шаг, обнаружил, что наблюдатель повернул голову вверх и смотрит на него в упор. При этом правой рукой он явно что-то подстраивал, пытаясь, видимо, улучшить картинку. Можно было попробовать прорваться, но проход был узким и немного петлял, прежде, чем выходил на другую сторону.

Проход для человека, не для пули. А «долговец» тем временем уже схватился за автомат и отчетливо сказал «тревога».

Прыгая обратно на то дерево, с которого только что пришел, Феникс успел заметить, как остальная троица очень быстро поднимается, хватаясь за автоматы. И уже улепетывая со всех ног, услышал за спиной крик:

— Это он! Сомнений нет!

Ночь и аномалии на земле играли на руку беглецу, несущемуся прочь в нескольких метрах над землей, но загонщики обладали колоссальным опытом подобной охоты, и были для нее превосходно экипированы. Стремительно преодолевая большие расстояния по толстым ветвям деревьев, Феникс неоднократно менял направление и пытался затаиться в густой листве. Но проходило несколько минут, и «долговцы» начинали шнырять неподалеку, сверяясь с какими-то приборами. Он видел их приближающиеся силуэты, чуть смазанные из-за ночного зрения, и не мог понять, как они находят его.

Спасительная идея пришла в голову совершенно внезапно. Наблюдая издалека, как ненавистные силуэты уверенно поворачивают там, где он резко ушел в сторону, стараясь сбить их со следа, Феникс вдруг отчетливо осознал, что в данный момент южный проход свободен, и надо просто добраться до него всего на несколько минут раньше «долговцев».

Наверное, в этот момент Феникс чуть ли не впервые ощущал себя совершенно счастливым. Стремительный бег сквозь ночь, резкие запахи леса и вспышки срабатывающих аномалий, понимание, что опытный и жестокий враг вскоре останется с носом, а впереди — свобода. Тем большее разочарование постигло беглеца, когда, уже почти решившись скользнуть на землю возле прохода, он заметил впереди, видимо по другую сторону от коридора в аномалиях, множество зеленых огоньков. Огоньки двигались попарно, и Феникс с пугающей четкостью осознал, что ждет его с другой стороны от аномальных полей. С таким количеством мутировавших собак он драться не мог. А сзади уже слышались отчетливые звуки погони.

Поднявшись еще выше, туда, где стволы деревьев становились опасно тонкими, Феникс двинулся в обратную сторону, стараясь не шуметь и, по возможности, двигаться как можно медленнее. Как ни странно, это помогло, и вскоре преследователи перестали появляться вблизи с пугающей неотвратимостью. Понимая, что любая передышка может оказаться ловушкой, Феникс еще некоторое время двигался по самым верхушкам. И лишь заметив слева от себя огромную черную равнину, изредка подсвечиваемую в бездонной глубине красными и синими вспышками, он спустился пониже и ускорил шаг.

Перейдя вброд ручей, он совершенно случайно наткнулся на целую гору высохших водорослей, неизвестно как оказавшихся на берегу. От водорослей шел какой-то особый, резкий запах, верхний их слой оказался влажным, но сунув руки внутрь, Феникс ощутил прикосновения совершенно сухих стеблей, и, ни секунды больше не раздумывая, закопался в этом стоге водяного сена. Внутри оказалось не только сухо, но и тепло. Запах, такой резкий снаружи, внутри, среди сухих водорослей, ощущался совершенно иначе. Он успокаивал и расслаблял, давая возможность хотя бы на несколько часов забыть обо всем.

Но больше всего успокаивало ощущение теплой тяжести, расходящееся от левой ладони, где грибница «паучьего пуха» пыталась оплести своими нитями половинку артефакта. Впервые с того момента, как он очнулся среди пылающих в огне аномалий руин, его оставило чувство невосполнимой утраты. «Цепь судьбы» снова была с ним, хоть и связывала теперь с другим человеком. И расставаться с зеленым маленьким камнем в ладони Феникс больше не собирался.

Уже засыпая, он вдруг понял, как «долговцы» могли его выслеживать. Даже спрятавшись от тепловизоров за стволами деревьев и большой массой зеленой листвы, он все равно оставлял во время движения тепловой след. Но стоило увеличить отрыв от преследователей на несколько минут, и этот след растворялся в ночной прохладе, так что теперь «долговцы» уже не смогут его найти.

На этой приятной мысли он заснул, и спал как никогда спокойно, почти до обеда следующего дня. Впервые за последние два месяца на него во время сна не пытался напасть ни один зверь.