Два мутанта

54

Проснувшись, Феникс не сразу сообразил, где находится. Потом почувствовал характерный запах сухих водорослей, вспомнил, как бежал от «долговцев» по ночному лесу, и окончательно пришел в себя.

Осторожно выглянув из своего убежища, он убедился, что рядом никого нет, и только тогда выбрался наружу. Несмотря на обычное хмурое небо, за которым не угадывалось даже светлого пятна там, где должно было быть солнце, Феникс ощущал уверенность, что проспал большую часть утра.

Легкий ветерок со стороны горы донес тошнотворный запах разлагающейся плоти. Скорее всего, пахло со склона, где «долговцы» накануне перебили немало мутировавших собак.

С удовольствием умывшись, Феникс присел на камень, закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Привычное чувство собственной ущербности и неполноценности после половинки «цепи судьбы» исчезло без следа. Тело словно получило то, что без чего не могло больше нормально жить. Спокойная ночь восстановила силы. Хотелось действовать. И раз южный проход блокировался бдительными «долговцами», можно было попробовать покинуть озеро через северный «коридор». А по дороге заглянуть в лагерь «Свободы». Ведь там, по словам старика, могла находиться вторая «цепь судьбы».

Неясные мысли о вживлении еще одного артефакта давно преследовали Феникса, но лишь теперь они обрели конкретную форму. Еще один артефакт — это потенциально третий человек в общей связке. Может быть здесь следует искать спасение от случайной смерти из-за возможной гибели другого носителя половинки артефакта? Он постарался сосредоточиться, чтобы ощутить положение еще одной «цепи судьбы», так же, как он ощущал зов той, что сидела теперь у него в ладони. Через пару минут он почувствовал знакомое тянущее чувство. Вне всяких сомнений, вторая «цепь судьбы» находилась где-то неподалеку.

И со стороны горы, и с южного прохода слышались звуки стрельбы. Феникс вспомнил, как он в первый раз, проведя немало времени в попытках обнаружить проход, увидел это озеро. Оно потрясло его какой-то своей собственной, не похожей ни на что другое красотой, и абсолютной, почти неземной тишиной. Теперь все было по-другому.

Феникс тяжело вздохнул и вошел в воду, одновременно на ходу зачерпывая воду ладонью. Пить ему не хотелось, но чистая вода ручья оказалась настолько вкусна, что хотелось просто катать ее во рту, как конфету.

Для того, чтобы попасть к лагерю «свободников», поставивших палатки на берегу почти напротив плавучего дома, Фениксу требовалось обогнуть южную часть озера, и постараться при этом не попасть на глаза одному из квадов «Долга». Случайного обнаружения со стороны фрименов Феникс не боялся. Загонщики из них, по сравнению с цепкими «долговцами», были просто нулевые.

Через полчаса быстрого хода на некотором удалении от береговой линии, Феникс услышал спереди какие-то звуки и быстро взобрался на ближайшее дерево. Словно какое-то проклятье, появляющееся всякий раз, когда он нем вспоминаешь, под деревом один за другим прошли четверо долговцев. Шли они в противоположном направлении, и Феникс сперва даже слегка запаниковал, решив, что они каким-то образом сумели обнаружить его на расстоянии. Но квад, мелькнув черными и красными пятнами, исчез среди деревьев и он, немного подождав на всякий случай, спустился на землю и продолжил свой путь.

Лагерь «свободников» выглядел опустевшим. Лишь один человек лениво слонялся без дела, время от времени изучая в бинокль плавучий дом. Феникс без труда пробрался почти в центр лагеря, и, засев почти на самой верхушке корявой и толстой сосны, прикрыл глаза. Здесь, в непосредственной близости от артефакта, он чувствовал его намного лучше, но точное местонахождение найти все-таки не смог. Оставался старый проверенный метод.

Дождавшись, пока единственный обитатель лагеря отошел по какой-то надобности подальше в лес, Феникс моментально спустился с дерева, и принялся обыскивать палатки. Первые две он перевернул буквально вверх дном, но ничего, даже близко похожего на артефакты, не обнаружил. Зато в третьей ему повезло. Едва оказавшись внутри, он тут же обнаружил мешок, сквозь матерчатые бока которого явственно проступали грани множества камней.

— Ты кто такой? — с недоумением спросили сзади.

Феникс медленно повернулся. В проеме палатки стоял и с удивлением таращился на него тот самый единственный обитатель лагеря.

— А какие варианты? — непринужденно ответил вопросом на вопрос Феникс, медленно подступая к «свободнику» поближе.

Тот ощутил опасность и сделал неуверенный шаг назад.

— Ты один из этих? — сказал «свободник» нервно облизывая губы. — Которые на озере живут?

— Не угадал, — Феникс сделал еще один осторожный шаг.

— Вольный сталкер? — удивился «свободник».

— Нет, дурачок, — ласково сказал Феникс, готовясь одним прыжком достать глупого охранника лагеря. — Я твоя долгожданная… смерть!

Он бросился вперед, но зацепился ногой за какую-то веревку и растянулся в проходе.

«Свободник» с воплем бросился бежать. Феникс, коротко выругавшись, кинулся в погоню. Несмотря на то, что охранник был сильно напуган, бежал он в сторону автомата, лежащего на земле рядом с одной из палаток. Для Феникса все могло неожиданно обернуться серьезными проблемами, но пробегая мимо пенька, торчащего рядом с костром, он заметил торчащий в нем туристический топорик для колки дров. Недолго думая, он на ходу выдернул его, коротко покачал в руке, ощутив, как распределен баланс, и со всей силы метнул в «свободника». Тот как раз добрался до своего оружия и с искаженным лицом разворачивался, чтобы изрешетить нежданного гостя. Топор вошел ему в центр груди, пробил насквозь и вывалился с другой стороны, увлекая с собой красное месиво из костей и мяса, еще продолжающее сокращаться, как настоящее сердце.

«Свободник» постоял еще немного с выражением крайнего удивления на лице, а потом рухнул навзничь, успев напоследок дернуть за курок и вспороть длинной очередью воздух над головой.

Феникс чертыхнулся, бросился к палатке, забрал мешок с артефактами и устремился прочь из лагеря. Практически сразу он поднялся на дерево и ловко балансируя мешком, быстро зашагал по толстым веткам, прыгая, когда требовалось, с дерева на дерево, и всем нутром ощущая близость еще одной «цепи судьбы». Теперь можно было спокойно выбираться через северный «коридор» и максимально быстро топать в сторону Периметра.

Он прошел примерно половину пути до того места, где, как ему казалось, он с легкостью обнаружит проход, когда мешок в его руке начал мелко подрагивать. Феникс с недоумением уставился на него, потом, понимая, что происходит нечто непредвиденное, медленно опустил на ветку. Неравномерное подрагивание чего-то в мешке, казалось, передалось даже дереву: толстенная ветка под ногами весьма ощутимо вибрировала в такт необычному рваному ритму. Самое же удивительное заключалось в том, что плавающая в воздухе на некотором расстоянии от дерева «электра» вдруг начала слабо искрить в такт с подрагивающей веткой.

Что случилось потом, Феникс даже толком и не понял. От «электры» к мешку метнулся тонкий ветвящийся разряд и человек внезапно оказался прямо в центре бушующего синего пламени. Жуткая боль пронзила ноги, а потом мешок просто взорвался, словно внутри были не артефакты, а противотанковая мина. Человека бросило вверх, как тряпичную куклу, а над землей встало облако раздробленных в мельчайшую пыль артефактов.

Феникс пришел в себя практически сразу. Он лежал на толстой ветке выше того места, где находился до взрыва. Страшная боль терзала голову, пульсировала вместе с биением сердца в груди. Больших открытых ран он не чувствовал, но серьезные закрытые травмы и болевой шок представляли нисколько не меньшую опасность. Еще толком не понимая, что он делает, Феникс повернулся на бок, благо ширина ветки позволяла, подтянул ноги к груди, а окровавленными руками закрыл голову. Абсолютная чистая боль пронизывала все его существо. И эта боль, казалось, уносит последние силы, так необходимые сейчас для восстановления.

Скорее всего, жить ему оставалось считанные минуты, если бы не тонкая, но крепкая нить, не давшая ему закрыть глаза и отдаться во власть уже кружащей вокруг смерти. Нить натянулась, завибрировала и даже зазвенела от напряжения.

Но не лопнула.