Другие грабли

Глава 22

Если задуматься, ситуация была довольно-таки странная.

Я, в состоянии легкого алкогольного опьянения, за рулем угнанной машины и с не принадлежащим мне пистолетом, гнался за ведомственной «волгой», на которой от меня удирал предположительно путешественник во времени, который в нас стрелял.

Еще более нелепым был тот факт, что я видел труп этого парня всего несколько дней назад. И не просто видел, а, так сказать, поспособствовал его переходу из мира живых в мир мертвых.

Ну ладно, допустим, я ошибся, и это не тот парень, которого я застрелил в компании Лобастого, а его брат-близнец. Или клон. Или просто похож. Но как Сашка так быстро определил в нем хронопутешественника? Или я придаю его словам слишком много значения, и на самом деле он просто использовал первое пришедшее ему в голову ругательство?

В «москвиче» был установлен двигатель от «рено», о котором я и в свое время слышал много хорошего, но и в комитетской «волге» стояло явно что-то не серийное. Я давил газ в пол, прямо как я люблю, и скорость давно перевалила за разрешенную правилами дорожного движения и комфортную для данного типа транспортного средства, но расстояние между нашими машинами сокращалось крайне неохотно.

Впереди показался пост ГИБДД. В смысле, ГАИ.

Седьмой пронесся мимо него, не сбавляя скорость, так что я тоже не стал притормаживать. Бросил взгляд в зеркало заднего вида, отметил, как засуетились гаишники, с мрачным удовлетворением отметил, как включились «мигалки» и милицейский «жигуленок» бросился в погоню.

Как говорил мой старик-отец, дна нет. Если ситуация уже кажется тебе достаточно плохой, это совершенно не значит, что она не может стать еще хуже.

Шансы догнать нас у гаишников были, прямо скажем, невелики, но зато у них есть рация, и они могут передать информацию о погоне следующим постам, и вот уже они могут доставить настоящие проблемы.

Если они меня примут, боюсь, что без вмешательства Сашки или генерала Кедрова мне уже не выкрутиться, но вот захотят ли они меня прикрывать? Может быть, они как раз решат, что мое свободное плавание вполне может проходить и на лесоповале в каких-нибудь сибирских лесах. Или подумают, что овчинка в принципе не стоит выделки?

Ближе к городу поток автомобилей стал куда плотнее, так что пришлось сбросить скорость и заняться игрой в шашки. Здесь у меня было преимущество — «москвич» оказался куда более маневренной машиной — и расстояние между мной и «волгой» Седьмого стало сокращаться куда быстрее. Правда, гаишникам тоже удалось подобраться ко мне чуть ближе, и они задействовали громкоговоритель, требуя, чтобы я взял правее, прижался к обочине и остановился.

Разумеется, брать правее, прижиматься к обочине и останавливаться никто не стал.

А что будет, когда я его догоню и возьму живым, как майор и просил? Как я с ментами-то объясняться буду? И ведь даже сотовых телефонов еще не изобрели, чтобы я Сашке позвонил, и он им все объяснил. Это, конечно, если он еще в состоянии разговаривать… Сколько пуль он схлопотал? Две, три?

Надеюсь, Петруха не подведет и «скорая помощь» приедет вовремя.

Так и не придумав плана, я решил, что буду разбираться с проблемами по мере их возникновения. Сначала надо этого типа догнать, потом остановить и взять живьем, а с милицией разговаривать уже после этого. Но не успел я додумать эту оптимистическую мысль до конца, как случилась закономерная фигня.

Она могла произойти с любым участником погони, но произошла, видимо, с самым неопытным.

Совершая очередной маневр, Седьмой то ли неверно оценил габариты «волги», а то ли просто лопухнулся. Он задел крылом грузовик, слишком резко крутанул рулем и двумя колесами вылетел на обочину. И поскольку сцепление его колес с дорогой с двух сторон стало разным, его занесло и «волга», переворачиваясь и отбрасывая внезапно ставшие ненужными запчасти, полетела в кювет. Заскрежетал металл, брызнули осколки стекол, отвалился передний бампер. Зато колеса остались на месте, и, сделав два полных оборота, «волга» снова встала на них.

Правда, ехать в таком состоянии она уже никуда не могла.

Я сбросил скорость, свернул на обочину, выскочил из машины и бросился к месту аварии. Не доходя пары метров до искореженной тачки, я остановился.

За рулем «волги» никого не было.

Я бросил быстрый взгляд по сторонам, но вылетевшего из машины тела не обнаружил. Да я бы и заметил, если бы непристегнутый Седьмой вылетел в окно.

Что ж, похоже, склоннный к исчезновениям чувак еще раз продемонстрировал свой фирменный фокус.

— Стоять! — ага, все-таки догнали.

— Стою, — сказал я, засовывая Сашкин пистолет поглубже за пояс и прикрывая его рубашкой.

— Три шага вперед!

Я сделал три шага вперед и почти вплотную подошел к «волге».

— Руки на капот!

Я положил и стал терпеливо дожидаться, пока гаишники спустятся с насыпи. Если бы это были опытные опера, то один остался бы там, прикрывая второго, который должен был нацепить на меня наручники, обыскать и препроводить в патрульный автомобиль. Но это были обычные гаишники, и такие тонкости были им незнакомы, потому они пошли вдвоем.

— А где второй? — спросил гаишник, подходя ближе.

Я пожал плечами. Ну, как мог.

— Ушел куда-то.

— Шок, наверное, — сказал гаишник. — В таком состоянии он далеко не уйдет. И чего вы с ним не поделили?

— Он подошел ко мне сзади и задавал глупые вопросы, — сказал я.

— Что?

Я развернулся и ударил его локтем в нос. Сломал, ну что уж теперь… Впредь будет ребятам наука.

Первый только начал падать, как я кувыркнулся вперед, сокращая дистанцию со вторым. Он успел выстрелить, и пуля слегка оцарапала мне плечо, а потом я выбил пистолет из его руки, и саданул его пяткой в лоб. Он рухнул, как подрубленный дуб. Я взял его под руки, бережно оттащил к напарнику, и уложил рядом. Разрядил их пистолеты и аккуратно засунул их под бесчувственные тела, чтобы начальство еще и за потерю оружия не нахлобучило.

«Москвич» засветился, воспользоваться милицейской машиной было бы верхом наглости, так что я вздохнул, бросил последний взгляд на учиненное безобразие и остановившиеся у обочины машины, и ушел лесом.

До дома я добирался долго.

Сначала несколько часов по лесу, и за это время из моего организма выветрился весь хмель. Потом зашел в аптеку, купил пластырь, чтобы заклеить царапину на плече, добрался на автобусе до метро, несколько пересадок, и снова автобус, только уже до Люберец. За это время я прокачал свое знание действующего в городе общественного транспорта и успел построить внутри головы несколько версий происходящего, каждая из которых в той или иной степени противоречила моим предыдущим знаниям о реальности.

В свой двор я входил уже в сумерках, но засаду обнаружил сразу. Впрочем, это было несложно, поскольку ее совершенно не пытались замаскировать. Напротив моего подъезда стояла белая «копейка», за рулем которой сидел и курил Петруха. Я пригнулся, подкрался к машине сзади, потом резко открыл дверь и прыгнул на заднее сиденье.

— Твою же налево, — равнодушно сказал Петруха. Правая рука у него была перебинтована, а на шее висела перевязь, которой он явно не пользовался. — Так и инфаркт получить недолго.

— Как майор? — спросил я.

— В реанимации, — сказал Петруха. — Состояние тяжелое, но стабильное. Жить, вероятно, будет, но на скрипке играть вряд ли сможет.

— А он раньше играл?

— Да куда ему, — Петруха докурил сигарету и засунул бычок в пепельницу. — Ты ствол его не посеял?

— Нет, вот он, — я вручил ему пистолет майора. Петруха задумчиво хмыкнул, осмотрел оружие и убрал его в перчаточный ящик.

— Я так понимаю, хронопидора взять не удалось.

— Нет, извини.

— Да это нормально, не парься, — сказал он. — Никому не удается. Если б ты его взял, это было бы чудо, а чудес, как известно, не бывает.

— Тогда зачем майор меня за ним отправил?

— Потому что майор верит в чудеса, — сказал Петруха. — Он думал, у тебя может получиться, но все вышло, как всегда. Закуришь?

— Бросил.

— Я тоже бросил, — сказал он, выщелкивая из пачки очередную сигарету и втапливая кнопку штатного прикуривателя в панель. — Два раза.

— Бывает.

— Сплоховал я, — ровным голосом сказал Петруха. — Расслабился. Теплый денек, ароматы эти, еда… Думал, что может произойти? Оказался не готов.

— Нельзя быть готовым все время, — сказал я.

— Так-то оно так, а все равно, — сказал Петруха. — Майора подвел, себя подстрелить дал.

— Как ты сюда приехал-то с простреленной рукой?

— Не мешает, — сказал Петруха. — Навылет прошла. Только болит слегка, но это не страшно.

Слегка? Это огнестрельное ранение-то? Гвозди бы делать из этих людей.

— Тебя, я смотрю, тоже зацепило, — сказал он.

— Царапина, — отмахнулся я. — Все равно, как комарик укусил. В какой Сашка больнице?

— В нашей ведомственной, — сказал Петруха. — Только ты туда пока не ходи. Да и смысл туда ходить, он все равно еще пару дней без сознания лежать будет.

— Понятно, — сказал я. — Что с ребятами?

— С какими ребятами? А, с гаишниками? Да что им будет, сидят сейчас, небось, рапорты строчат. Красиво ты их там положил, говорят. Технично.

— Я, в некотором роде, специалист.

— Все мы в некотором роде специалисты, — согласился Петруха. — Инцидент мы замнем, тебя искать никто не будет.

— А что с машиной вашей?

— А что с машиной? — спросил Петруха. — Она железная, ее починят.

— Ясно, — сказал я. — И каковы мои дальнейшие действия?

— А что он уже успел тебе рассказать?

— Я так понимаю, что все самое важное успел, — сказал я.

— Вот и действуй в соответствии, — сказал Петруха и протянул мне бумажку с несколькими рядами цифр. — Верхний номер — мой, средний — генерала Кедрова, он в курсе ситуации. А нижний — для экстренной связи, там девушка сидит, просто скажешь ей что происходит и адрес, и больше ничего не говори, опергруппы жди. Но лучше бы до этого не доводить.

— Постараюсь не доводить, — сказал я. — Слушай, а почему вы думаете, что тип, за которым я гнался, это хроно… ну, провалень?

— Были прецеденты, — туманно сказал Петруха.

— А в чем смысл? — если они отдали комитету распоряжение ликвидировать меня до Нового года, то какой смысл стрелять самим? — Зачем они это делают?

— Да кто ж этих хронопидоров разберет, — сказал Петруха. — Тебе майор про канал связи со старшими товарищами из будущего успел рассказать?

— Успел, — подтвердил я.

— Так вот, есть мнение, что это не они, — сказал Петруха.

— А кто?

— Не тупи, Чапай, — попросил Петруха. — Если это не они, значит, это какие-то другие… эти самые. Конкурирующая организация. Такая у нас рабочая гипотеза, широко известная узкому кругу лиц.

— И насколько узок тот круг?

— Ты, я, майор, генерал Кедров, — сказа Петруха. — Еще пара человек из отдела.

— Ничего не понимаю, — сказал я.

— Это нормально, — сказал Петруха. — Ты и узнал то об этом всего несколько часов назад. Я вот пять лет в теме, и тоже не сказать, что все понимаю.

— Может быть, ты мне все-таки объяснишь? — спросил я. — Хотя бы в рамках собственного понимания.

— Если оно неверное, я просто собью тебе фокус и искажу картину мира, — предупредил он.

— И все равно, — сказал я.

— Если популярно, то в будущем существуют, как минимум, две разные группы, которые хотят воздействовать на прошлое, — сказал Петруха. — И если наших старших товарищей, которые способствовали основанию отдела, вполне устраивает статус-кво, плюс-минус, то другая группа стремится внести более радикальные изменения. Видимо, у них свое собственное представление о том, как оно должно быть.

— И обе эти группы, несмотря на конфликт интересов, хотят моей смерти, — сказал я. — Почему?

— Это хороший вопрос, — сказал Петруха. — Как только найдешь на него ответ, обязательно нам расскажи.

— То есть, вы не знаете?

— До сегодняшнего дня мы не были уверены, что вторая группа вообще хочет тебя ликвидировать, — сказал Петруха.

— А тип на даче, о котором я майору рассказывал?

Петруха весьма выразительно пожал плечами.

— До сего момента это был просто труп, — сказал он.

— И часто у вас трупы пропадают?

— Чего только ни бывает, — сказал Петруха. — У меня был знакомый, так на него в армии гаубицу уронили, веришь, нет?

— У всех у нас был такой знакомый, — сказал я. — Так ты меня здесь с какой целью пасешь?

— Генерал просил убедиться, что с тобой все нормально, — сказал он. — С тобой все нормально?

— Ну, плюс-минус, — сказал я.

— Тогда иди домой, — сказал он. — Да и я тоже поезду. У меня кот с утра некормленый.

— Это серьезно, — сказал я, открывая дверцу и вынося одну ногу на улицу. — Держи меня в курсе относительно Сашки, ладно?

— Хорошо, — сказал он. — Я позвоню, если в его состоянии что-то изменится. Будь осторожен, Чапай. Хотя… кому я это говорю?

— Вот-вот, — согласился я. — Давай, езжай, корми кота. И привет ему передавай.

— Обязательно.

Он уехал, а я еще немного постоял перед подъездом, вдыхая прохладный вечерний воздух. Подниматься в квартиру мне почему-то не хотелось, и совсем не потому, что я опасался очередной встречи с Седьмым, который мог поджидать меня в подъезде. Скорее, я был бы ему даже рад.

Возможно, наша третья встреча могла бы кое-что прояснить.

Две организации из будущего, конкурирующие между собой? А ведь еще утром я думал, что все гораздо проще и то, что произошло со мной, было обычной случайностью.

Теперь я так уже не думал, и мне чертовски хотелось узнать, кто и зачем все это устроил, и, я боюсь, что только Седьмой или кто-то из его товарищей мог бы внести в эту ситуацию хоть какую-то ясность.

Но дома меня никто не ждал, и даже кота у меня не было.

Я поднялся к себе, наскоро принял душ, смывая с себя пот, пыль и кровь сегодняшнего дня, заменил полоску пластыря на плече и завалился спать. Первый выходной прошел сильно так себе. Интересно, какие гадости припасет для меня воскресенье?