Другая жизнь. Назад в СССР-2

Глава 14

— Ну, и зачем ты это сделал? — спросил меня мой «внутренний голос». — И про Джона рассказал, и себя выставил суперменом?

— Скучно мне…

— Да, ладно, скучно ему. Перед Тиэко рисуешься? Смотри… Гэбэшники замучают тебя после лагеря.

— С чего бы это? Ил они не знали, что я изменился после комы? А куратор зачем? А Виктор? А Пырков?

— Так ты сам себя связал с Джони. Ты, практически, уровнял своё состояние с его аномалией. А про его «изменения» они кое-что уже знают, раз спрятали.

— Да и фиг с ними! — скривился я. — Зато сейчас я в центре японского внимания, а Тиэко снова проявляет ко мне интерес, и мне не надо кружиться вокруг неё, выполняя обязанности телохранителя на расстоянии.

— Вот ты хитрый! — хмыкнул «внутренний голос». — Придумал объяснение для куратора?

— А заодно получил кучу японцев, желающих обучить меня японскому языку.

Процесс запоминания иероглифов шёл полным ходом. Сначала я запоминал их визуально и фонетически, потому, что японцы русского языка не знали. Мне дали какую-то книжку и я визуально запомнив иероглифы, написал их на доске, чем вызвал оглушительные эмоции восторга у сидящих за партами до того скромных «зрителей».

Потом мне несколько раз «озвучили» мной написанное, и я ста называть те иероглифы, на которые, вразнобой, указывала Тиэко. Публика совсем взбесилась. Японцы едва не «ходили на головах».

Вожатый Саша Филимонов помог мне с переводом иероглифов — у него имелся японо-русский словарь — и я принялся их заучивать, читая, переводя и укладывая в свою матрицу словарный запас.

Книжка, по которой я изучал иероглифы, оказалась романом Роджера Желязны «Этот бессмертный». Также оказалось, что «предок» перечитавший всего, как он утверждал, Желязного, именно эту книгу не читал и сильно ею заинтересовался. Лично меня сюжет, почему-то, не очень заинтересовал и я, пройдя испытания, устроенные мне «гостями», книгу её хозяйке вернул.

Однако, не тут-то было. Хозяйка книги Тосико, девушка лет двадцати пяти, выполнявшая роль сопровождающего воспитателя детей средней группы, спросила меня, не буду ли я так любезен, продолжить своё обучение японскому языку, а заодно почитать книгу её детишкам, которые, в отличие от меня, явно заинтересовались апокалиптическим сюжетом романа. Я вспомнил приоткрытые от удивления глаза и рты моих японских экзаменаторов во время чтения мной «проверочного текста» и понял, что отвертеться без риска нанесения имиджевого ущерба не получится.

Заканчивалась вторая неделя пребывания японских детей и до их отъезда оставалось четыре дня, а тут вдруг, как обычно, налетел тайфун, принёсший из Китая сначала пыль, а потом ливневые дожди, наполнившие, до сего времени чистейшее, море мусором и окрасившие воду в коричневый цвет.

Гости уже немного утомились от суеты активного отдыха, спортивных соревнований и экскурсий, и явно, судя по их лицам, желали умиротворения.

— М-м-м… Можно использовать для этого кинозал, — предложил я. — Там, на сцене и микрофон есть.

— Это было бы великолепно, — сказала Тосико. — Я сама озвучиваю кино и мультфильмы и слышу, что у тебя очень хорошо получается читать за различных персонажей. Ты так меняешь голос…

У Тосико тоже был удивительно волшебный голос и некоторые девочки из её группы явно ей подражали. Японки вообще любили говорить высоким голосами, а японские парни грубыми.

— Спасибо за комплимент, — сказал я.

Она покрутила головой.

— Это не комплимент. Ты, наверное, хорошо поёшь? Я видела у тебя гитару, но ты ни разу не брал её в руки. Почему?

— Да, как-то не было повода…

— А я в мультфильмах озвучиваю персонажи и пою. У вас демонстрировали наш мультфильм «Кот в сапогах» Я в нём озвучивала мальчика Пьера. Между прочим, я тоже играю на гитаре. Можно устроить песенный конкурс.

— Можно, — согласился я. — С чего начнём?

— Давай, начнём с гитары? Можешь её принести? Я пока привыкну к ней, а ты договорись с кинозалом.

Мы переглянулись с Филимоновым, и я пошёл за гитарой. У меня на гитаре вместо шестой струны стояла пятая. Наши советские шестые струны были такие толстые, что о них стирались любые пальцы. Особенно мои, только-только осваивающие гитару. Это Серёжка Громов посоветовал мне поставить две первых струны и далее по номерам. Так натяжение струн было меньше и усилие для прижима их к ладам, соответствующее.

Так, вообще-то, поступали наши «профессиональные» музыканты на электрогитарах. Потому, что на электрогитарах советские струны были ещё «дубовее». Мягкие струны моей гитары Тосико понравились и пока мы испрашивали разрешение коменданта наших корпусов на эксплуатацию кинозала и его звукового оборудования, Тосико с гитарой освоилась, и когда мы вернулись в наш корпус, пела жизнерадостную песенку[1] с каким-то революционным смыслом. Потом она спела ещё одну[2], и третью[3]. После этого она передала гитару мне.

Пока мы ходили, я быстро-быстро прикинул, что буду исполнять. Тем более, что «Чебурашку» и «Крокодила Гену» японские дети видели и мультфильмы им очень понравились, а слова я запомнил. Начал я играть «Пусть бегут неуклюже»[4], которую не успел начать, как её тут же подхватила Тосико и дети. Я удивился и сразу следом перешёл к «Голубому вагону»[5], который тоже спели совместно. Тогда я перешёл к домашним заготовкам, подобранным с помощью Станислава Куприяновича и выученным мной за месяц.

Услышав первые аккорды, на сцену выскочили две девчонки и, подхватив мелодию, запели свой вариант «У моря, у синего моря»[6]. И текст в ней был, на сколько я понял, покруче нашего[7].

— Две русалки, — млять, подумал я, слегка нахмурясь, ибо не ожидал такого от японских «скромняжек».

Потом мы спели известные всем песни «Ландыши»[8], «А я иду, шагаю по Москве»[9], «Наш сосед»[10]. На японском языке, естественно. Для меня стало откровением, что в Японии поют русские песни. Не совсем с тем же переводом, но поют. Смысл русских песен с сохранением ритма передать другим языком очень сложно. И наоборот. Я сам попробовал переложить английские песни на русский язык и не получилось. Другая ритмика речи. Слишком уж русские слова растянуты.

Потом я спел несколько наших песен по-русски и они были приняты хорошо. Выходили на сцену и гости. Скромничали, но выходили.

— Спасибо, — сказала Тосико. — Мы отлично провели время.

— У тебя хороший голос, — сказала Тиэко. — Но на гитаре ты играешь не важно. Я лучше играю!

— Да⁈ Что же ты не вышла на сцену?

— е привыкла быть в качестве развлекающего, — сказала девушка, хмыкнув.

— О, как⁈ — вскинул я удивлённо брови. — Привыкла, чтобы тебя развлекали?

— Да! — вскинула он горделиво свой подбородок.

— Хм! А вдруг, когда вы полетите обратно, ваш самолёт сядет не в Токио, а на необитаемом острове. Думаешь, там тебя будут развлекать?

— Почему на необитаемый остров? — удивилась Тиэко. — Почему не в Токио?

Я пожал плечами.

— Ну, вдруг самолёт поломается…

— У нас хорошие самолёты, — нахмурилась девушка. — Они не ломаются, не падают в океан и не садятся на необитаемые острова.

— Всё когда-то случается впервые, — высказался я философически.

— Если такое случиться, на острове будет не до развлечений, — буркнула Тиэко. — Можешь ты настроение испортить…

— Как и ты. Вот у меня сейчас совсем нет настроения читать вам книжку.

Тиэко пожала плечами. У меня научилась, что ли?

— Я не просила. У меня своя книжка есть и мне нравится самой читать, а не слушать, как читают другие. Хотя, у тебя неплохо получается. Ты бы, наверное, смог бы тоже мультфильмы озвучивать. Как и Тосико. И стал бы кумиром японской детворы.

По лицу Тиэко промелькнула не расшифрованная мной гримаса.

— Тиэко не нравится Тосико? — подумал я и хотел сказать, что уже переводил и дублировал американские и английские фильмы, но промолчал. Зачем? Кому это интересно? Тиэко? Вряд ли. Как говорил мне «мой внутренний голос», Тиэко интересна только Тиэко. Как и всем остальным японцам. Индивидуализм, однако…

Оно-то, конечно, и в СССР ты никому не нужен. Вернее, никому не интересны твои помыслы и победы, хотя кто-то иногда делает вид, что озабочен твоим будущим и рад победам, но это лишь для проформы. Для «галочки». Но у нас хоть такое внимание присутствует, а в Японии всем на тебя — точно фиолетово.

— Ревнует она тебя, — «послышался» голос «предка».

— Иди ты!

— Точно говорю! Когда вы с Тосико в один микрофон пели, она чуть не лопнула от негодования. Места себе не находила. Я обратил внимание. Ты-то всё принюхивался к её запахам…

— Так от неё пахнет, как от японской жевательной резинки. Так бы и сжевал.

— Во-во… Вот от этого Тиэко и злилась. Знает она эти ухищрения японских девушек. Феромоны. В Японии продаются в специальных магазинах. Искусство обольщения мужчин в Японии развито издревле. А Тосико тебя сегодня захотела «склеить», вот и придумала совместное мероприятие. Как она об тебя бёдрами тёрлась и «нечаянно» трогала.

Меня, когда я вспомнил «случайные», как мне тогда казалось, прикосновения Тосико, словно опалило жаром. Внизу живота стало щекотно.

Консультация с «внутренним голосом» промелькнула молнией и я продолжил нашу пикировку.

— Спасибо, что подсказала, как себя вести. У нас не зазорно свои умения дарить людям и обществу. У вас, судя по твоим репликам, иначе. Вы сразу делитесь на тех, кто развлекает и тех, кто развлекается… А меня под предлогом обучения своему языку, решили использовать, как развлекалочку… Понятно… А раз так, то я развлекать никого не намерен. Спасибо. Раскрыла глаза.

Тиэко нахмурилась, закусила губу, ещё немного постояла и круто развернувшись, ушла.

— Хм! — Хмыкнул я и, пожав плечами, улыбнулся.

Подошла Тосико.

— Когда, приступим к чтению книги?

— Ты знаешь, Тосико, я вдруг вспомнил, что обещал Тиэко партию в бадминтон. Очень некрасиво получилось, что я вдруг забыл. Видимо, твой запах вскружил мне голову и отбил память.

Тосико расширила глаза, заморгала и покраснела.

— Так что, э-э-э… Может ты почитаешь за меня, раз уж мы обещали детям?

— Конечно-конечно, — закивала головой Тосико. — Не стоит расстраивать Тиэко.

— Огромное тебе спасибо, — проговорил я, чуть кивая головой. Так тоже можно было показать свою учтивость.

Тосико вернулась в зал к детям, а я пошёл на пляж, намереваясь встретиться с Тиэко. В конце концов — это она была моим заданием, а не Тосико.

Тиэко сидела под навесом в шезлонге и читала книгу. Я подходил сзади и решил пошутить по-русски. Песок скрадывал шаги и Тиэко вздрогнула, когда мои ладони прикрыли её глаза.

— Сорега даре дато омои масу ка?[11] — спросил я «девчачьим» голосом.

Тиэко аккуратно потрогала мои пальцы своими совсем не «каратекрвскими» пальцами, аккуратно оторвала их от глаз и, прижав к своим губам поцеловала.

— О, как оно, вышло-то, — подумалось мне. — И что дальше делать?

Но Тиэко соскользнула с шезлонга и, стараясь не встречаться со мной взглядом, приблизилась ко мне так близко, что тут же приникла, обвив мою спину своими крепкими руками.

— А теперь бросок через грудь с прогибом от маленькой Тиэко, — представил я. — И мы на песке.

Она могла… Я показывал «суплекс» на её друге Тэкео. И она имитировала этот бросок сама с собой, много раз делая, так называемые, подходы. Ей понравилось, как огромный Тэкео ничего не мог сделать, когда я его перекидывал, а только беспомощно дрыгал ногами. Он дрыгал, а Тиэко смеялась. А теперь могла бы и со мной сотворить кульбит. Я бы поддался, да… Не упирался бы… Но она не стала меня бросать. Она просто прижалась ко мне, как котёнок и заплакала. А я почувствовал, как у меня мгновенно промокла футболка.

— Ну, что-ты? Зачем плакать? Смотри, какая мокрая погода, а ты ещё больше влаги добавляешь. Только, что дождь кончился, а я весь промок.

Моя фраза, естественно, не успокоила её, а наоборот, бесшумные до этого момента всхлипывания, перешли в рыдания. Но ничего не сказать я не мог. Я же не бесчувственный чурбан. Меня трогают девичьи слёзы. Одна уже плакала у меня на груди этим летом. В последнюю нашу ночь у скалы Превальского… Да-а-а…

— Как всё плохо, — вдруг сказала Тиэко и добавила сквозь всхлипы и шмыганье носом. — Как всё безобразно! Я как тряпка! Как медуза! Раскисла! Зачем ты пришёл⁈

Она разомкнула свои руки и стукнула меня по груди, но попала в селезёнку. Селезёнка ёкнула, я ойкнул.

— НУ, ты-ы-ы, — просипел я. — Больно же…

— А мне? — спросила она чуть слышно. — Зачем ты такой?

Я не стал спрашивать «какой», а сказал:

— Я больше не буду…

— Дурак, — сказала она и впервые подняла на меня глаза.

В её узких, словно прищуренных, глазах стояли озёра слёз. И я их выпил, эти озёра, а они снова наполнились. И я снова выпил, а они снова наполнились… И снова, и снова, и снова… Я пил и не напивался, а она начала смеяться, видя мою жаждущую торопливость.

— Сумасшедший! Ты выпьешь меня!

— Выпью, — прошептал я.

— Уже ночь, — прошептала она.

Я огляделся. На песчаном пляже было темно. Над нами висели хмурые тучи.

— Как незаметно, — сказал я шёпотом по-японски.

Меня вдруг осенило и я продолжил в темпе вальса:

— День за днём год пролетает.

Вот уж и март за февралем снегом растаял.

Только вчера мела пурга выли метели.

А за окном уже снега вдруг потемнели.

Да и весна уйдет дождем, новой листвою.

Солнце зальет своим огнем небо седое.

Только слегка взмахнешь рукой, вспомнив случайно,

Как над разбуженной рекой птицы кричали.

Так незаметно день за днем жизнь пролетает.

Вот уж и март за февралем снегом растаял.

Только вчера мела пурга выли метели.

Что же понять давно тогда мы не успели?[12]

Рифмы были кривые, ритм ломался, но мы кружились и кружились. Над нами висело хмурое небо, нам было грустно, но и одновременно грудь щекотала непонятная радость.

Мы не позволили себе излишеств, кроме поцелуев. И это не было только моим решением. Может быть, если бы я настоял, что-нибудь бы и произошло, но нам и так было хорошо настолько, на сколько может быть хорошо двум, не побоюсь этого слова, влюблённым. Я сам удивлялся себе, тому, что моя грудь распахнулась навстречу чувству Тиэко.

— Может быть потом, мы придём в себя, — думал я, — а пока…

[1] http://www.world-art.ru/large/animation/flv/295.mp4

[2] http://www.world-art.ru/large/animation/flv/5845.mp4

[3] http://www.world-art.ru/large/animation/flv/11162.mp4

[4] https://youtu.be/OObLrRwtCI0

[5] https://youtu.be/j8Eey3-JluU?list=PL0tSk5NKoNn5rWCVLNZQgUIhPixACtkyF

[6] https://youtu.be/NLx8-bYdB4U?list=PLoPysuEGGWDlUS2i1KlG3s_6DFG5djJCD

[7] Твоего поцелуя достаточно, чтобы заставить меня вздыхать. Сердце девичье грезит о сладкой любви. На сверкающем золотом горячем песке давай ласкаться обнажёнными телами словно русалки. Припев: Прижимаясь загорелыми щеками, мы прошептали обещание. Это тайна между нами двоими. Вздох срывается с моих губ. Ах, к любовной радости розовый день, когда я впервые увидела тебя — Каникулы любви.

[8] https://youtu.be/7B8UZLsmYYo?list=PLoPysuEGGWDlUS2i1KlG3s_6DFG5djJCD

[9] https://youtu.be/k_IYmBgwds4?list=PLoPysuEGGWDlUS2i1KlG3s_6DFG5djJCD

[10] https://youtu.be/N7sPSUzYRHs?list=PLoPysuEGGWDlUS2i1KlG3s_6DFG5djJCD

[11] Угадай, кто это?

[12] https://vkvideo.ru/video175313657_456252789?ref_domain=yastatic.net