Драконья Кровь

Глава 18

Когда покидала таверну, на улицах уже зажигались небесные огни, освещая своим чуть мерцавшим светом дорогу никуда не спешащим жителям столицы. Луна еще не показалась на небосводе, но первые красные звезды уже во всю подмигивали влюбленным и мечтателям.

Прекрасный вечер, чтоб навестить ковен. Да и ночь обещала быть тихой и спокойной…

— Несса! — выйдя за порог таверны, услышала взволнованный голос подруги.

— Зелена, что-то случилось?

— Не со всем, — попыталась успокоиться вампирша.

— Тогда в чем дело?

— Я чую кровь.

— Ты вампир, Зелена, тебе положено чувствовать кровь, — не поняла ее.

— Ты не поняла, — это я уже поняла, спасибо. — Это твоя кровь.

— Что? — осознание медленно накрывало меня. — Вот Разлом! Только этого мне еще не хватало, — погладила низ живота, который только сейчас дал о себе знать.

— Несса, что с тобой? — из таверны Ланс вышел веселей, слегка подвыпивший, но взгляд его все равно оставался трезвым. Стоило ему заметить мое не вовремя побелевшее лицо, как все веселье друга в одно око испарилось, а на его место пришли серьезность и беспокойство.

— Да так ничего особенно, — отмахнулась от лесного дракона, — просто кто-то завтра не сможет использовать магию, — натянуто улыбнулась.

— Красный цветок? — тут же догадался офицер светлой стражи.

— Ага, — кивнула.

Как же он не кстати расцвел. Как я завтра искать кого-то буду, когда меня саму нужно будет искать в домике из одеяла? Да и куда я смогу в таком состоянии дойти?

Разлом, за что ты так со мной?

Но Разлом молчал, как и всегда, когда кто-нибудь задавал ему вопросы. Мне же оставалось просто принять тот факт, что завтра мне будет нелегко, а настроение, как и само состояние будет валяться где-то на самом дне Разлома.

— Может останешься? — Зелена переживала, и мне были понятны причины ее волнений, но, во-первых, ей в ее прекрасном положении такие проявления чувств были вредны, а, во-вторых, я уже не маленькая девочка и способна сама принимать решения и нести за них ответственность, да и отступать от своих планов никогда не любила, а потому лишь уверенно покачала головой, обняла на прощание подругу и только после этого взяла Ланса за руку, чтоб в следующее мгновение оказаться внутри светло-зеленого пламени.

Северянский лес встретил нас легким порывом прохладного ветерка. Здесь хоть и была поздняя осень и деревья давно уже сбросили свои золотые наряды, погода все ещё стояла теплой. А дожди в такое время года в этих краях горячие, как слезы младенца.

Когда угасло драконье пламя и шум рычащего огня стих, до нас долетели приглушенные звуки самого леса. Именно в этом лесу внимание путников привлекали не только животные и время от времени вышедшие на охоту умертвения, но и сама флора любила устраивать испытания для незваных гостей. Лианы змеями струились по нагретой за день земле, оплетались вокруг толстых стволов и, когда нога зазевавшегося проходимца подходила, натягивались, а потом, когда кто-то оказывался на земле, громко и зло смеялись, чем пугали незваных гостей еще больше. Некоторые деревья — дубы-бегуны — считали забавным перебегать с места на место и делали это в основном ночью, чтоб сбить путника с верной дороги и заманить в свою дубовую рощу, где его уже ждали ночные горлодёры — мелкие грызущие создания Разлома, больше походившие на полевых мышей со смесью кошки. Их тела были маленькими, глазки узенькими, словно бусинки, но ярко зеленые. Шерсть гладкая, пушистая. Хвост длинный, лысый. А уши точные копии кошачьих, заостренные. Эти существа днем спали в своих норках глубоко под землей, чтоб более огромные хищники при свете дня их не почуяли и не достали, а ночью они выползали и начинали свою маленькую, но кровавую охоту.

Вот и сейчас под ногами кто-то очень шустрый пробежал. Драконья кровь позволяла хорошо видеть и слышать в темноте, а потому мне не составило труда разглядеть скрывающийся лысый хвостик вон за тем дубом, что вновь решил сменить свою локацию.

— Ночной горлодер? — голос Ланса среди ночных звуков леса прозвучал громко, разбудив сов, которые тут же стаей слетели с деревьев на нас.

— Хочешь остаться с руками и ногами, говори тише, — отплевавшись от густой шерсти еще одних ночных хозяев этого леса, посоветовала другу. — Этот лес с наступление темноты не очень жалует незваных посетителей.

— Поэтому ты хотела до темна здесь появиться? — также тихо спросил дракон.

— И не только, — посвящать друга в свои планы не хотелось, и я просто сказала: — Идем, здесь не далеко.

Минут двадцать мы бродили по лесу. Не знаю, как Ланс, а я наслаждалась ночным спокойствием и свистом парящих над ветвями созданий ночи. Луна заняла свое законное место и теперь весь лес освещал фиолетовый свет, погружая нас в свою, понятную только ей сказку.

Вдруг среди деревьев показался высокий сиреневый при свете Луны забор, за которым виднелось трехэтажное деревянное здание — Школа чародейства, куда принимали всех желающих, готовых всю свою жизнь посвятить законам природы, ибо именно она давала чародеям силу для проведения всех ритуалов, наложения заклятий и передачи жизненной силы. А на такое был согласен не каждый, особенно это касалось девушек…

— Несса? — послышался шипящий голос старшей сестры, и из-за массивной двери показалась невысокого роста женщина с длинными серебристыми волосами, распущенными вдоль спины.

— Я, Айвова Василефовна, — помахала рукой настоятельнице.

— Отворяй ворота, дитя мое, и остроухого с собой прихвати, нечева ему ночью по лесам шастать, — ворота с противным скрипом отворились, пропуская нас во двор учебного заведения.

— Идем, — потянула Ланса за рукав, и первая шагнула на территорию школы.

Тут же под ногами растелился ручной вышивки красный ковер, что тянулся прямиком к дверям здания. По бокам цвели цветы, в основном белые ромашки, хотя в такую погоду и они были редкостью, но чародеи хорошо следили за состоянием той, чьей энергией подпитываются.

— Ничего не изменилось, — снимая ботинки и засовывая ноги в махровые тапочки, улыбнулась.

— Ты бы еще чаще заходила в гости, глядишь, и были бы у нас перемены, — прям с порога начала отчитывать меня старшая.

— Айвова Василефовна, вы же знаете, как там сейчас, в столице, — подождала, пока наставница выговориться, и уже потом кинулась к ней в объятья.

— Как же я соскучилась, — бережно обнимая пожилую женщину, честно призналась.

— Ври-ври больше, — усмехнулась в свою очередь та, но объятий не разжала. — Скучала бы, чаще нас навещала. А так всю себя детям посвящаешь и забыла, откуда ноги растут.

— Айвова Василефовна…

— Что? Разве я не права?

— Конечно, правы. Вы всегда правы.

— Вот любишь же ты мне льстить, деточка, — прищурилась женщина. — Я тоже скучала, — и ее объятия стали крепче.

После недолгих приветствий я познакомила наставницу с другом, а та, как хорошая хозяйка и ректор данного учебного заведения, пригласила нас за стол.

Столовая школы располагалась на первом этаже ближе к западному крылу, там же был расположен и вход в сад, где в основном и проходили все занятия. Чуть глубже среди уже облысевших кронов деревьев под прозрачным куполом цвели довольно редкие и теплолюбивые цветы и лечебные травы. Эта была личная оранжерея госпожи Дудлит — магистра зельеварения. А в другом конце сада растелился небольшой полигон, где юноши и весь преподавательский состав мужского пола любили проводить свободное от учебы и занятий время. Вот и сейчас, усаживаясь за широкий стол, с полигона доносилось громкое:

— Ать, два, ать, два. Харис, отпусти задницу! Дарс, ниже, еще ниже! Файр, да кто так отжимается!

На это названные ученики и остальные, чьи имена явно разносились по всему учебному корпусу ни раз, лишь молча постанывали и старались исправить свои ошибки.

— Не уж-то тяжело? А заигрывать с одногрупницами не тяжело? Еще плюс пятьдесят.

— Профессор Карбон, ну подумаешь там побегали к девчонкам, ну и что с того, — хриплый от тренировок голос попытался вразумить любившего наказывать своих адептов профессора.

— Сто! — да-а, с этим мужчиной всегда шутки заканчивались удовольствием только для него. Я, конечно, никогда не жалела провинившихся в чем-то ребят, но и не завидовала им — на своем опыте знала, какого это.

— Профессор Карбон, сегодня разошелся, — улыбнулась. — Что они натворили на этот раз?

— Один несносный мальчишка соблазнил его дочь, и та понесла от парня, — покачала головой женщина. — Совсем они тут без тебя распустились, — сразу поняла, чему она клонит.

— Айвова Василефовна, вы же знаете, я не смогу оставить своих детей. Им без меня будет сложно выжить в этом жестоком мире.

— Да, знаю я, — тень грусти коснулась ее лица.

Вот только ректора Школы чародейства не так просто было провести. Эта женщина повидала в своей жизни многое и многое пережила, да и переживет всех нас. А потому она прекрасно чувствовала, для чего ты приходишь к ней в дом.

— Что тебя привело к нам, дитя мое? — наставница пригубила ромашковый чай.

— Мне нужна ваша книга, настоятельница, — не стала врать, а сразу перешла к делу.

— Зачем?

— Лучше сами посмотрите, — протянула руку.

— Но… — женщина прекрасно знала мою родословную, как и то, что проникнуть в мое сознание она не могла, даже если бы захотела. Вот только маги не все знают о драконах.

— Я дала вам свое добро, а потому вам ничто не помешает войти в двери моего сознания.

И я сказала правду. Драконы изначально имели твердый контроль своего разума и никому не позволяли входить к себе в голову — это считалось нарушением личного пространства. А драконы очень чтили свое уединение и свои мысли. И потому, если кому-то нужно было что-то узнать — а драконы могли проникать в сознание друг драга — обязательно спрашивали разрешения и только после того, как собеседник снимет замки, и мысли его потекут в Разлом, только тогда другой дракон, а в нашем случае был чародей, мог увидеть все, что видел тот.

Как хорошо, что мой дар обходил все законы природы и мне не требовалось каждый раз спрашивать дозволения, ведь не будь у моего дара такой изюминки я бы не смогла усмирить дракона Лейсы, и девочка, так и до конца не приняв вторую сущность, осталось бы в таком положении до прибытия драконоборцев, ибо скрыть ее принадлежность к крылатым существам Разлома не имело бы возможности. И тогда… тогда бы ее ждала казнь…

Встряхнула головой, возвращаясь в реальность, где женская морщинистая рука описывала круги возле моего лица.

— Простите, отвлеклась, — немного смутилась, но разум чародейке открыла.

Когда ты входишь в сознание кого-то это одно, но, когда кто-то другой проникает в твою голову — не приятно.

Поборов в себе желание закрыть разум, попыталась расслабиться. Сам процесс не был болезненным, конечно, если ты не сопротивляешься, все проходит куда спокойнее и без какого-либо дискомфорта. Но самое главное — все происходило так быстро, что и глазом не успевал моргнуть.

Но был и еще один момент, в отличие от собратьев и представителей других рас, в чьи головы чародеи могли забираться, я контролировала, что просматривала наставница. Я показала ей пятерых приговоренных к казни мужчин, их воспоминания, заклятие «временной петли», которым были поражены они. Не утаила и то, что мою подругу чуть не убили, что спасла и ее, и ее ребенка. Поделилась разговором с офицерами тьмы, своими подозрениями и сомнениями насчет самого заклятья масштабного уничтожения всего Жардана. Не раскрыла ей только личину офицера де Горна — никому не следовало знать, что черный дракон находится в империи.

А вот заклятье. Заклятье я ей показала полностью. Каждую серую, синюю, черную ниточку, которые оплетали небольшой сгусток энергии. Сама же энергия была темной, сгущающейся, словно туман. А плетение… Плетение не то, которое обычно использовали для этого ритуала.

— Ты права, — все еще пребывая в моей голове, начала Айвова Василефовна, — В этом ритуале участвовали не только чародеи, здесь замешен очень сильный маг. Его магию практически невозможно уловить, — женщина распахнула глаза. — И он не темный.

— Дракон? — предположил Ланс.

— Возможно, — кивнула наставница. — Несса?

А что я? Я молчала. Да и что я могла сказать? То, что один сумасшедший дракон решил отправить к Разлому всю империю, включая своих сородичей? Да это все и без меня поняли. Для чего уничтожать всю столицу? Месть? Я бы так и подумала, если бы не тот факт, что заклятье было наложено и на дракона. А это означало, что его воздействию подверглись бы все, в ком текла хоть капля древней крови. И отсюда вопрос: для чего убивать своих же? Для чего убивать себя?

Разглядывая пустую чашку, пыталась поймать ускользавшую от меня мысль. Ответ вертелся у меня в голове, но каждый раз, когда я приближалась к нему, старалась дотянуться, он попросту ускользал из рук. Казалось, я что-то упустила. Вот только что?

— Айвова Василефовна, вы не знаете, кто были те чародеи, которые наложили «временную петлю»? — спросила, глядя сквозь женщину.

— Ты их знаешь, дитя мое. Ты их знаешь, — тяжело покачала головой наставница, и ее серебристые волосы упали на лицо. — Иди отдыхай, утро вечера мудрее, — после чего она поднялась и покинула столовую.

— Как это понимать? — друг пребывал в недоумении. Я тоже была расстроена. Так и знала, что нужно было искать в столице, еще раз проверить попавших под воздействие заклятье… Но ведь для чего-то интуиция меня сюда привела. Что-то ведь я должна была здесь найти. Что-то…

А что, если этим что-то был кто-то? А наложившие заклятье были чистыми чародеями, а сам ритуал требовал огромных энергетических затрат. Значит они, потеряв больший свой запас энергии, должны были отправиться к своим истокам, то есть в Северянский лес. Тогда почему я не чувствую их энергию? И кем они были на самом деле?

«Ты знаешь их, дитя мое. Ты их знаешь, как никто другой», — слова наставницы эхом пронеслись в голове.

Загадки. Загадки. Как же тяжело, когда много вопросов и ни одного ответа. Как найти тех, кого не слышишь? Как понять кого искать, когда даже лиц их ни разу не видел.

«Ты знаешь лучше остальных…

Что вы этим хотели сказать, Айвова Василефовна?»

С этими мыслями я поднялась на третий этаж, прошла по длинному коридору, свернула за угол и оказалась возле своей старой комнаты, где жила до окончания обучения. Приоткрыв деревянную дверь, прошла внутрь. Здесь ничего не изменилось. Та же маленькая комнатушка, в которой кроме письменного стола, узкой кровати и шкафа больше ничего не было. Здесь было чисто и пахло свежестью. Ректор не любила, когда даже в пустых комнатах летали пылинки, а потому всегда следила за порядком и учила своих подопечных следить за чистотой в своём учебном заведении.

— Как будто и не покидала Школы, — прошептала, падая на застеленную зелеными простынями кровать.

Сегодня день был не из легких. А завтра он обещал быть еще и болезненным. Я уже чувствовала, как красный цветок распускал свои лепестки и подчинял себе весь организм. Поясница начала ныть еще когда мы покидали таверну. А вот спазмы настигли только сейчас.

Сжавшись в комочек, положила сумку под живот. Когда приходили эти дни, мир резко терял все свои краски, и единственным желанием было дожить до утра…